ЭРИК СИМОН
БЕСЕДЫ В ПУТИ
Первый уровень
Космический корабль назывался "Звездолет первый", поскольку впервые
люди отважились покинуть свою только еще частично освоенную и тем не ме-
нее уже становящуюся тесной для них Солнечную систему, вознамерясь пере-
сечь бездну, разделяющую Солнце и альфу Центавра. Лишь немногим из них,
из тех ста четырнадцати, что стартовали с Земли, предстояло дожить до
возвращения. Свету нашего Солнца требуется около четырех с половиной
лет, чтобы достигнуть Проксимы, а пока тот же путь проделает с неимовер-
ной быстротой летящий "Звездолет первый", на его борту пройдет тридцать
четыре года.
Однажды, на девятнадцатом году полета, одиннадцатилетний Рауль вер-
нулся домой лишь поздно под вечер, взволнованный и счастливый, с растре-
панными волосами и не слишком-то чистый. Что ж, в этом не было, пожалуй,
ничего необычного. И все-таки мама придала своему лицу как можно более
строгое выражение, хотя еще большой вопрос, удалось ли ей это достаточно
убедительно.
- Поздненько же ты, однако, - сказала она требовавшим объяснений то-
ном и на несколько мгновений прервала свои манипуляции на домашнем ком-
мутаторе связи, с которого можно было позвонить знакомым, передать уп-
равляющую команду на их квартирный серворобот или затребовать дополни-
тельные роботы со станции бытового обслуживания, а также воспользоваться
компьютерами исследовательских подразделений и главной электронной па-
мятью космолета либо просто заказать на кухне ужин. Последнее-то как раз
и думала сделать Света.
- А мы были внизу, в парке, - сообщил Рауль, так, словно все было в
полном порядке.
- С самого обеда? - поразилась мама. - И чем же это столь важным ты
там занимался?
- Ох, да ничего такого особенного... В футбол играли, вот и все. На
спортплощадке. С Мишей и с остальными.
- Прямо во всем этом, - ужаснулась Света. Для сервоматов, разумеет-
ся, не составляло труда привести выпачканную одежду в надлежащий вид,
причем быстро и основательно. Но подобное, в конце концов, никуда не го-
дилось: то, что мальчик, если потребуется, может всякий день получать
новые вещи, - дело одно, и совершенно другое - никчемное расточительст-
во. Ведь должны же где-то экономия и дисциплина начинаться, и мама Рауля
полагала, что начинаться им следует именно в этом пункте. Пареньку уже
ясно было, что головомойки не избежать, однако появление отца прервало
на время Светины педагогические усилия.
- Привет, - сказал Карел, вернувшийся после работы в одной из бота-
нических лабораторий, о чем ясно говорил его желтый халат, который он не
успел еще снять. - Вет-вет! - откликнулся сын.
- Ну, как прошел день? - поинтересовался Карел, ни к кому конкретно
не обращаясь.
- Можно и не спрашивать. Света кивнула в сторону Рауля. - Так выгля-
дят герои, возвращающиеся после футбола домой.
- Хм... - неопределенно отозвался Карел и прошел в соседнюю комнату.
- И кто же выиграл? - спросил он через незакрытую дверь. - Да мы, конеч-
но! - бодро объявил Рауль. - Что значит - конечно? изображая удивление,
потребовал объяснений отец. - Вы что же, такие непобедимые?
- В любом случае ты мог бы все-таки и умыться, - вставила Света, по-
нятным образом имея в виду Рауля.
- Само собой, - ответил мальчик, и не определить было, высокая ли
это самооценка футболиста или выражение согласия по части проблем гигие-
ны. Вполне возможно, и то и другое, поскольку он тут же вышел из кварти-
ры и зашагал в направлении умывальных помещений четвертого уровня.
Когда он шел назад, навстречу ему в слабоосвещенном главном переходе
попался их домашний сервомат. Приземистый, снабженный колесами и манипу-
ляторами бытовой робот направлялся, видимо, за готовым ужином. Личный
состав "Звездолета первого" жил в соответствии с оказавшимся оптимальным
28-часовым суточным циклом, при котором 20 часов составляли "день", а 8-
принадлежали "ночи". На время этих восьми часов освещение в первом и
втором уровнях, то есть в обоих внешних этажах имевшего цилиндрическую
форму корабля, приглушалось - в тех этажах, где находились парк, спор-
тивная площадка, плавательный бассейн, театр и другие центры обществен-
ной жизни. Да и помещавшиеся над ними, дальше от периферии, в глубине
расположенные уровни 3-й и 4-й, жилые этажи, в ночное время также затем-
нялись, по крайней мере главные переходы, ведшие к отдельным квартирам.
Здесь освещение включалось посегментно, когда по коридорам проходил че-
ловек. Впрочем, срабатывать эту механику заставляли и сервоматы, и те-
перь навстречу сопровождавшей мальчика на обратном пути в квартиру све-
товой волне катилась вместе с сервоматом другая волна приглушенного све-
та. Робот посторонился, пропуская человека, когда они повстречались на
одной стороне коридора, и обе движущиеся капсулы света, слившись на нес-
колько мгновений в одну, снова разделились и побежали прочь друг от дру-
га.
- А с кем вы, собственно, сражались? - поинтересовался Карел, когда
они втроем сидели за ужином. - С девчонками, - ответил Рауль. - Хм... -
пробормотал отец. - И как же вы сыграли? - Пять четыре.
- Так это же почти вничью... - с сомнением оценил Карел.
- Да, но нас-то ведь было меньше! Бен, Эдди, Юань, Миша, Джон, Герт
и я против девяти девчонок!
- Что за Джон? - удивленно вмешалась в разговор Света. Не то чтобы
она особенно увлекалась футболом, но одно ей было известно точно: ника-
кого Джона на борту нет.
- Да Юс, - с готовностью пояснил Рауль. - Ты имеешь в виду Юсуфа?
догадался Карел. С какой стати вы его Джоном величаете?
- Да потому, что он такой здоровенный. Как Маленький Джон.
- А это еще кто такой? - изумилась мать Рауля. - Ну, тот самый Ма-
ленький Джон, который воевал вместе с Робином Гудом против шерифа из
Ноттингема. У Вена есть такая старинная книга, в которой рассказывается
о приключениях Робина Гуда. Он говорит, ей чуть ли уже не сто лет, этой
книге. А сами истории намного старей. Робин и Маленький Джон, ну и дру-
гие там, жили все время в лесу и помогали крестьянам, защищали их от ше-
рифа. В настоящем лесу! Вот здорово, а?
- И где же это происходило? спросил отец и прикинул, стоит ли съесть
еще чего-нибудь или лучше уж воздержаться.
- Да на Земле, конечно! - воскликнул удивленный вопросом Рауль. - И
где на Земле?
- Где? Хм... не знаю. На Земле, и все. Карел и Света молчали.
- Ну да, где-то там на Земле, где есть настоящий лес, - продолжал
Рауль. Он намного больше, чем парк, намно-о-го больше. Самое малень-
кое... в сто раз больше. И без второго уровня сверху.
Позднее, когда Рауль уже заснул, родители еще сидели в гостиной.
Света, быстро нажимая клавишу управления, проецировала на небольшой эк-
ран какую-то энциклопе-
дию, и после каждого нажима страница на экране сменялась следующей.
- Послушай, - обернулась она к мужу, - а ты не знаешь, что там за
история, с этим Робином Гудом?
Карел отложил в сторону теоретическое исследование о направленных
мутациях у кониферов. Со стола упала при этом другая книга; сервомат ак-
тивировался, поднял ее и вернулся на свое место в стенной нише.
- Представления не имею, - сказал Карел. - А в чем дело?
- Да нет, так, ничего, просто подумалось... - Она приостановилась,
размышляя, надо ли опять начинать все сначала. - Это было вроде того,
как недавно... ну ты ведь помнишь, когда малыш явился с тем стихотворе-
нием, о мигающих звездах... да ты знаешь, о чем я. Когда он спросил, как
это звезды могут мигать.
- Мне казалось, что я ему все объяснил, - чуть недовольно произнес
Карел.
Она опустила плечи и кивнула устало; она понимала, что нет, в сущ-
ности, никакого смысла опять ворошить прежнее.
- Да, - сказала она, - ты объяснил ему, что происходит с переменными
звездами: изменение блеска и тому подобное.
- Совершенно верно, - подтвердил он и хотел снова приняться за тет-
радь с заметками своего коллеги Гюнтера, без сомнения, прямо околдован-
ного этими кониферами, как видно, его давнишним хобби. "Наверное, уда-
лось бы провести по меньшей мере одну серию опытов с семенами и получен-
ными из них саженцами, - думал Карел. - Досадно, что нельзя высеять об-
лученный семенной материал в парке; времени хватило бы вполне... да нас
туда, конечно, и близко не подпустят, места-то ведь совсем нет. И что
только Гюнтер себе возмечтал..."
- Не надо было этого делать. Так не надо было, - не успокаивалась
Света.
- Да уж, не очень удачно вышло. Я и сам знаю, что в стихотворении
говорилось вовсе не о переменных, а о самых что ни на есть обыкновенных
звездах, и о рассеянии световых лучей в земной атмосфере я тоже сообра-
зил. После. Ну и что? Здесь одно объяснение стоит другого. Мальчуган ви-
дел звезды только на телеэкране, и там они не мигают. Но ты это знаешь,
в конце концов, не хуже меня. И я не понимаю, к чему весь этот сыр-бор.
- Дело не в этом одном объяснении. Но я не хочу, чтобы у мальчика
сложилось искаженное представление о Земле. Сегодня вот опять эта исто-
рия с лесом. "Настоящий лес", - сказал он. А ты понял, как он его себе
представляет? Вроде парка, только побольше. "В сто раз больше", - гово-
рит он, и для него это уже невообразимо много. А ведь ни один человек не
назовет лесом кучку деревьев, будь их хоть в тысячу раз больше, чем в
парке. Я имею в виду - если он знает, что такое настоящий лес.
- Вот именно, - сказал с ударением Карел. - Если он знает, что такое
настоящий лес. Рауль не знает, и что же? Не думаешь ли ты, будто чело-
век, не видевший леса, хуже того, который видел? Но ведь это абсурд! Да-
же и на Земле были времена, когда иные из горожан в глаза не видали ле-
са, ни разу в жизни не выбирались за пределы своих городков. Но мы уже
столько раз говорили о том, что нет никакого смысла цепляться за вещи,
которые теперь все равно далекое прошлое. И тем более это относится к
мальцу. Пойми же, вот этот вот корабль - его обычная среда, и нет ника-
ких причин для того, чтобы ему здесь было плохо. А часто ли, кстати ска-
зать, ты думаешь о Земле? Может, каждый день? Или каждый час? - Он гово-
рил негромко, но настойчиво, как и всегда, когда речь заходила об этой
стороне их жизни.
Света хотела что-то ответить, но передумала. В самом деле, не впер-
вые слышала она этот аргумент, да и Карел был прав: разлука с Землей не
отзывалась той болью, о какой она со страхом думала иногда вначале, в
первые годы полета. Воспоминания потихоньку бледнели, и заботы дня свя-
заны были с кораблем.
- И все-таки Земля наша родина, - сказала она, и ее "все-таки" было
ответом на его вопрос. - Я не хочу, чтобы наш сын считал своей родиной
корабль, всего лишь металлический осколок, не хочу, чтобы Земля и чело-
вече-
ство стали для него пустыми абстракциями! Не хо-чу! А человечество?
Знаешь ли ты, что для него такое - человечество? Это мы здесь, наши пол-
торы сотни экипажа. Конечно, ему известно и о тех, на Земле, но что с
того? Он не знает ни одного из них, для него они лишь имена. Будто все
они давным-давно умерли, будто их уже больше нет, не существует, а мо-
жет, и не было никогда. Им просто нет места в его мире.
- Верно, потому что его мир-этот корабль! Мы уже тысячу раз толкова-
ли об этом, и ничего нового все эти копания и разговоры не принесли. Да,
мир Раулянаш корабль. А чего ты, собственно, хочешь? Чтобы он рвался к
чему-то, возможно даже - тосковал и горевал о чем-то, что ему так или
иначе доведется увидеть не раньше, чем через энные десятки лет? Зачем?
Для чего? По временам я даже спрашиваю себя о том, не лучше ли было бы
вообще, если б он не натыкался беспрестанно на наши воспоминания о Зем-
ле? Так ему недалеко и до ощущения, будто его ограбили, обделили в
чем-то, и все только из-за того, что мы придаем этому обстоятельству не-
померно большое значение и без нужды лишний раз сосредоточиваем на нем
его внимание. Только понапрасну запутываем детей.
- Как хочешь, а мне от всего этого не по себе. Иногда... Что будет,
когда мы вернемся? Как ему найти себя и свое место на чужой для него
Земле, с которой он ничем не связан? Не останется ли тогда родиной для
него корабль? Понимаешь, я не хочу, чтобы он горевал тогда об утраченном
мире, в котором до неба можно добраться с помощью лестницы. Парк на пер-
вом уровне - пятнадцати метров высотой, в остальных уровнях не будет и
трех. Для нас корабль - всегда и только - средство передвижения, пользу-
ясь которым горстка людей отправилась в путь. Да, мы обвыклись и тут, и
все же для нас здесь не дом. А вот как насчет наших детей? Замечаешь ли
ты, как далека для них Земля? А корабль - не маловата ли чуточку такая
родина? И не маловат ли чуточку экипаж для человечества^
- А исследователи, которые шли на многолетнее заключение, чтобы про-
верить возможность работы в изоля-
ции? Подумала ли ты и о них? Таку Исихара четыре года прожил с семь-
ей на старой космической станции, без каких-либо контактов с другими
людьми, даже без радиосвязи. И там не было парка, не было бассейна, щед-
ро оснащенных лабораторий... Разве они жаловались? Не работали разве изо
всех сил? Или, может быть, в течение этих четырех лет худо воспитывались
дети? А они находились там всего только вчетвером! Но и для четверых там
не было по-настоящему достаточно места: ты прекрасно знаешь, что предс-
тавляла из себя старая космостанция. Да как же нам тут жаловаться?!
И это он также говорил не раз... Света знала, что он прав, но не ме-
нее хорошо знала она и то, что будет сомневаться в этом, опять и опять
сомневаться в этом. Карел продолжал:
- И для них это был действительно всего лишь эксперимент, им было
известно, что четырехлетнее добровольное заточение не имеет другого
смысла, кроме проверки собственной их реакции на него. У них не было це-
ли. - А у нас?
- Через пятнадцать лет мы достигнем планет альфы Центавра.
- Раулю к тому времени исполнится двадцать шесть, - тихо сказала
Света.
Второй уровень
Шел девятнадцатый год полета. Случившееся было столь экстраординар-
ным, что Астронавтический центр спешно командировал на станцию инспекто-
ра. Он прибыл с очередным рейсом ракеты обеспечения: высокого роста, с
темно-русыми волосами, сухощавый мужчина под пятьдесят, чье и без того
непримечательное лицо имело такое выражение, будто он вотвот задремлет.
Теперь он восседал в кабинете станционного психолога-среднего роста южа-
нина одного примерно возраста с инспектором, мускулистое тело которого
выказывало первые признаки тучности. Руководитель станции, сопровождав-
ший инспектора и представивший
ему психолога, успел уже скрыться из кабинета под предлогом неотлож-
ной работы, препоручив наиболее неприятную часть беседы своему подчинен-
ному.
- Отчет ваш я прочел, - веско заметил инспектор. - И все-таки я про-
сил бы вас еще раз вкратце описать ход событий. Надеюсь, это поможет нам
разобраться в случившемся и избежать в дальнейшем повторения подобных
ситуаций. Или нет, поступим иначе: я расскажу вам, что сумел уяснить из
вашего сообщения, а вы, коль скоро потребуется, дополните мое изложение.
Психолог согласно кивнул.
- Прекрасно, - продолжал инспектор. - Итак, Хвитби работал на стан-
ции с четвертого августа. Он выполнял свои обязанности к полному удов-
летворению начальства, не проявляя каких-либо признаков психической не-
устойчивости. Что подтверждалось и обычными периодическими обследования-
ми. А затем, двадцать третьего августа, произошел...
Тут психолог прервал его, отрицательно покачав головой, и сказал:
- Считаю необходимым указать на то, что здесь, на станции. Хвитби
подвергался лишь тесту Г-четыре, как это обыкновенно практикуется по
прибытии нового персонала.
- Насколько мне известно, Г-четыре-всего только соматический конт-
роль общего состояния? - удивился инспектор, и психолог отметил про се-
бя, что собеседник сказал "насколько мне известно". Сам инспектор, похо-
же, не был специалистом. Подобное случалось.
- Совершенно верно, - подтвердил он. - Так предусмотрено служебными
инструкциями, поскольку при перелете к станции могут возникнуть опреде-
ленные нарушения в физическом состоянии сотрудников, но крайней мере те-
оретически. Первый психический тест, как правило, Ь-семь либо Ь-одиннад-
цать-выполняется после четырехнедельного пребывания здесь. По данной
причине, - речь психолога зазвучала категоричнее, он говорил теперь чуть
медленней, хотя и не настолько, чтобы это обращало на себя внимание, -
по данной причине я и не мог обследовать Хвитби прежде, чем случился из-
вестный
инцидент. Сотрудники станции, все без исключения, проходят перед вы-
летом к нам фундаментальное обследование в Центре, так по крайней мере
значится в предписании. И если коллеги на Земле... Впрочем, я не хотел
бы строить необоснованных гипотез. До сих пор они направляли к нам от-
борные кадры.
Инспектор извлек из среднего кармана своей модной пуловеретки не-
большой блокнот и сделал в нем короткую запись, не слишком возбудившую
любопытство его собеседника. "Пожалуй, и в самом деле не из наших специ-
алистов, - думал психолог, - скорее какой-нибудь тип из администрации,
воспользовавшийся оказией, чтобы самолично отправиться в космос, этакий
несостоявшийся покоритель вселенной".
Получивший такую оценку инспектор снова захлопнул свой блокнотик и
продолжал рассказывать психологу о том, что сам узнал лишь из представ-
ленного им же отчета. Тот терпеливо слушал доклад, пока человек с Земли
не добрался наконец до финала.
- И потому для меня по-прежнему необъяснимо, как это Хвитби оказался
привлечен в качестве наблюдателя к осуществлению столь важного проекта,
каким является операция "Звездолет первый". Что, собственно, сам он ска-
зал по поводу происшедшего? Ведь вы же в итоге пишете, что человека это-
го, несмотря на случившееся, следует считать вполне вменяемым. Но тогда
- почему он так поступил?
- Внушил себе, будто мы не имеем никакого права на то, чем тут зани-
маемся.
- И решил проникнуть через главный шлюз в космолет, подвергнув угро-
зе весь эксперимент?! Из-за того только, что у него, видите ли, возникли
сомнения? Просто в голове не укладывается!
"Этот человек действительно никакого представления не имеет о здеш-
ней обстановке, - подумал психолог. - Сознаваться он в этом, разумеется,
не желает, да и мне не стоит слишком высовываться после всего, что прои-
зошло".
- Вы совершенно правы, - поддержал он инспектора, - проект наверняка
стал его тревожить не вдруг. На-
против, нам следует предположить, что его отношение к проекту было
двойственным с самого начала, еще на Земле, с того момента, как ему ста-
ло известно об истинном положении дел. Впрочем, достаточно вероятно, что
и для него это стало ясно не сразу, а таилось скорее в подсознании. Ну а
здесь, на станции, его внутренний конфликт обострился. Ему было, по-ви-
димому, совсем не легко.
- А не мог ли он с самого начала замышлять удар по проекту? Как вы
считаете? Мне это кажется логичным.
- Нет, нет. Человек ведь мыслит не строго логически, по крайней мере
реагирует не так. Что происходит вдали от него, эмоционально затрагивает
его меньше, чем в том случае, когда разыгрывается на его глазах, в осо-
бенности если он получает обо всем лишь весьма абстрактную, тщательно
отредактированную информацию. Далеко не одно и то же: узнать, из осто-
рожных объяснений специалистов, о том, что тут девятнадцать лет крутится
на земной орбите космический корабль, экипаж которого воображает себя в
полете к альфе Центавра, находясь на Земле или сидя здесь, наверху, на
станции, в непосредственной, так сказать, близости. Чертовски, признать-
ся, странное ощущение, когда дежуришь в одной из наблюдательских кабин и
видишь, как за стеной из титанового сплава живут люди, полностью изоли-
рованные от внешнего мира и обманутые так, что иной скорее предпочел бы
оказаться в гробу, чем в этом титановом цилиндре. Хотелось бы вам нахо-
диться там, внутри, на подобных условиях? - психолог движением головы
указал вверх, туда, где находился, как известно было обоим, корпус
"звездолета", оплетенный конструкциями наблюдательной станции, словно
захваченное в паучьи тенета насекомое.
- Мм... не то чтобы я... - начал прибывший с Земли гость и, не за-
кончив начатой фразы, продолжил: Но, так или иначе, наблюдатели проходят
ведь тщательную проверку. Это же, в конце концов, отборные кадры. Навер-
няка и вашему Хвитби разъяснили, что... да, что эксперимент необходим.
Сегодня ведь ни для кого не секрет, что наиболее значительный фактор не-
надежности в астронавтике отнюдь не техника, а неизменно сам человек. Мы
просто не можем позволить себе угрохать столько сил и средств на такой
проект, как первая интерстелларная экспедиция, без твердой уверенности в
том, что он не пойдет прахом из-за человеческой несостоятельности. И по-
тому необходимо с надежностью обеспечить, чтобы группа находящихся в по-
лете людей представляла собой, э-э, социологически стабильную систему; а
поскольку нельзя в столь дорогостоящем предприятии слепо идти на риск,
то все и должно быть проверено заранее, не так ли?
"Кого он, собственно, желает убедить, меня или себя? - подумал пси-
холог. - Или, может, он и в самом деле такой... словоохотливый? Ну да
пусть себе поговорит..."
- А что первоначальных экспериментов для этого недостаточно, также
вполне очевидно. Далеко не одно и то же, проводит ли горстка людей в
изоляции года тричетыре, или сто пятьдесят человек-десятилетия, не так
ли? Тем более в первом случае экипажу было известно, что при возникнове-
нии серьезной опасности они могут рассчитывать на помощь с Земли. Тесты
такого рода не могли, естественно, дать исчерпывающих результатов, пото-
му-то и оказалось необходимым опробовать психосоциологическую нагрузоч-
ную способность такой системы на втором, более высоком уровне! - Разуме-
ется, - послушно согласился психолог. - Испытуемая группа должна была
по-настоящему верить в то, что совершает интерстелларный полет, если мы
хотели провести эксперимент в чистоте. И ведь это, в конце концов, ради
поистине великой цели, не так ли? Эксперимент служит подготовке настоя-
щего полета. Что и было, я полагаю, разъяснено наблюдателю Хвитби?
- Да, конечно, - ответил психолог и подумал: "Хвитби в сравнении с
ним был прямо-таки стоик. Хотелось бы мне взглянуть на этого субъекта в
шкуре наблюдателя, за три минуты он трижды сказал "не так ли". Или уже
четырежды?" - Во всяком случае, мы вправе из этого исходить, - продолжал
он. - Все подробно разъясняется каждому будущему сотруднику станции, и
сюда попадают лишь те, кто твердо убежден в необходимости этого. -
"Или те, кому это, в общем-то, до лампочки, вроде нашего брата". -
Так, во всяком случае, было до сих пор.
- Мы позаботимся о том, чтобы так было и впредь, - заявил инспектор.
- В дальнейшем мы еще скрупулезнее будем производить отбор, даже пользо-
ваться при необходимости гипнотической блокадой. Если, конечно, и в са-
мом деле ничего другого не останется. Естественно, на строго законных,
то есть добровольных, основаниях. А вам придется каждые две недели вы-
полнять тестирование по шкале Ь, в том числе и среди наблюдателей. Пись-
менную инструкцию вы в самое ближайшее время получите.
- Поговаривают, будто наблюдательские должности вообще упразднят? -
с неопределенно-вопросительной интонацией произнес психолог.
- Ну, это, разумеется, чепуха. Вы и сами знаете, что, кроме спецреле
в схемах сервороботов, мы на борту корабля никаких приборов для наблюде-
ния не устанавливали: опасность обнаружения была бы чересчур велика. В
тем большей степени нам приходится опираться на наблюдения с помощью пе-
риферийных систем; иначе мы совсем не имели бы представления о том, что
происходит внутри корабля. Нет, нет, наблюдатели остаются. Но мы позабо-
тимся о том, чтобы в будущем кто попало не мог но своему капризу открыть
главный шлюз - изнутри это, понятно, и сейчас не так просто. Даже не во-
образить, что могло произойти, справься Хвитби еще и с внутренней дверью
шлюзовой камеры: все десятилетия труда над проектом-впустую! Не говоря о
годах предварительной подготовки, об изматывающей, кропотливой работе в
условиях строжайшей секретности... Этот человек просто сошел с ума - да,
да, знаю, ваше заключение, я ничего такого сказать не хотел. Нет, как
угодно, а я его не понимаю.
- Я тоже, - заверил психолог, - но так или иначе, а я рад, что через
полгода меня уже здесь не будет. И, ейбогу, не хотелось бы мне присутс-
твовать при том, когда откроют шлюз и те, внутри, все узнают. Но ког-
да-то ведь это должно произойти. - Это нас не касается, - сказал инспек-
тор.
Третий уровень
Через три недели после своего визита на космическую станцию инспек-
тор принимал психолога в командном центре проекта "Звездолет", на Земле.
- Вы удивлены, что мы вас отозвали досрочно, - говорил он. - Однако,
смею заверить, мы полностью удовлетворены вашей работой. Дело в том, что
у нас есть для вас другое задание. Не согласитесь ли вы, скажем, возвра-
титься на станцию, но уже не в качестве психолога? - В качестве кого же?
- Допустим, в качестве наблюдателя? - Наблюдателя? Но я ничего в этом не
смыслю. Я не обучен обращению с приборами, да и не думаю, чтобы это мог-
ло меня заинтересовать. Для человека моей специализации довольно однооб-
разная работа. Весьма сожалею, но это не для меня.
- Должен все же сказать, что работа, которую мы предлагаем, не обыч-
ная работа наблюдателя. Говоря точнее, вам надлежит заручиться союзника-
ми среди других наблюдателей, ну или вообще среди станционного персона-
ла...
Жужжание зуммера переговорного устройства на столе прервало его на
полуслове, и из динамика раздался голос:
- Прибыл ли уже коллега Санчес? - Да, - ответил в микрофон инспек-
тор, - я как раз начинаю знакомить его с нашим предложением.
- Информирован ли он уже о характере предложения?
- Нет, к этому мы еще не подошли. - Прекрасно, поговорим об этом у
меня в кабинете. Лучше всего прямо сейчас.
Раздавшийся щелчок оповестил о том, что невидимый собеседник разъ-
единил связь, и инспектор вновь обратился к своему посетителю:
- Это был коллега Хвайт, руководитель нашего проекта. Разрешите про-
водить вас в его кабинет. Он хочет
сам переговорить с вами. Прошу сюда, нам прямо.
Проходя по коридору административного здания, Санчес спросил:
- Что вы имели в виду, говоря о союзниках? - Директор вам это сейчас
объяснит, - ответил инспектор. - Вы должны повторить попытку Хвитби, же-
лательно вместе с несколькими другими... Вот мы и пришли.
Они пересекли пустую приемную, и инспектор распахнул следующую
дверь.
- Нет, нет, пожалуйста, вы. Знакомьтесь - коллега Хвайт, наш дирек-
тор. Коллега Санчес.
Санчес, ничего не понимая, глядел на человека, поднявшегося при их
появлении и теперь с улыбкой шагнувшего навстречу из-за письменного сто-
ла, приветствуя гостей.
- Вы?.. Коллега Хвитби? - Психолог не находил слов. - Что все... Вы-
ходит, вы...
- Это действительно я, - сообщил директор, довольно молодой еще че-
ловек, не старше тридцати пяти. - Я всего лишь играл роль наблюдателя
Хвитби, и причину вам предстоит сейчас узнать. Однако располагайтесь,
прошу вас.
Он жестом указал на кресла, сгруппированные в углу кабинета вокруг
небольшого стола, и, когда психолог и инспектор сели, тоже присоединился
к гостям. Затем он продолжал:
- Итак, по порядку. Вы знаете: прежде чем отправить экспедицию к
звездам, необходимо убедиться, в состоянии ли подобная человеческая
группа вообще выдержать время полета и сумеет ли она сохранить функцио-
нальную активность. Следовательно, необходима проверка, и проверка в та-
ких условиях, когда можно наблюдать поведение людей, находящихся на бор-
ту космического корабля, а в случае катастрофической необходимости -
также и вмешаться в происходящее. Это означает потребовать от испытуемых
громадной жертвы, даже не предупредив их о том, насколько она велика.
Можно, вероятно, сказать - жестокой, чудовищной жертвы.
- Будучи Хвитби, вы это сказали, и не только это, - вставил психо-
лог.
- Да, - Хвайт игнорировал его реплику, - это жестоко, но в то же
время необходимо. И кроме того: кто пускается в подобный полет, готов
приносить и жертвы - ради того, чтобы люди достигли звезд; это-то он и
делает, на иной лад, но с тою же целью. Однако и сама жертва оказалась
бы бессмысленной, если вследствие какого-то сбоя пришлось бы до времени
прекратить испытание.
- Я, к сожалению, не вполне улавливаю ход вашей мысли, - отчужденно
заметил Санчес. - Мне казалось, ваши действия в роли Хвитби были направ-
лены именно на то, чтобы прекратить эксперимент.
- В том-то и дело, что нет! Совсем наоборот! - впервые подключился к
беседе инспектор. - Все было тщательнейшим образом продумано.
- Несомненно, - со сдержанной вежливостью поддакнул психолог.
Директор, по-прежнему непринужденный, продолжал развивать свою аргу-
ментацию, явно подработанную заранее либо уже обкатанную им при других
обстоятельствах.
- Все очень просто. Во избежание неудачи по ходу испытаний предвари-
тельно должны быть испытаны сами условия испытаний. То есть, прежде чем
отправить испытуемых в мнимый полет к звездам, необходимо вначале...
- Нет, - глухо произнес Санчес. Он понял. - Да. Мы в настоящий мо-
мент проверяем, способны ли мы в принципе обеспечить гарантированно не-
заметное, бесперебойное наблюдение за тест - группой...
Психолог, вновь быстро овладевший собой, перебил директора:
- Не люди в космолете проходят проверку, а мы! Наблюдатели, вообще
станционный персонал. Вот уж действительно... Да, но как вы заменяете
людей в корабле? Коли они водят нас за нос, значит, должны быть в курсе;
никто в подобной ситуации не согласится на девятнадцать лет изоляции, а
то и больше. Тогда как же вы заменяете их, а наблюдатели ничего не заме-
чают?
- Никак. Просто в корабле никого нет. То, что видят наблюдатели, -
всего лишь заранее подготовленные сцены. Кинофильмы, записи информдан-
ных, подаваемые на терминалы наблюдения.
Ноя собственными глазами видел в архиве несколько сюжетов из кораб-
ля, несколько этих самых, как вы говорите, кинофильмов. Разумеется, как
материалы, "отснятые" на борту корабля приборами наблюдения. Они отно-
сятся к совершенно разным годам, и видно, как люди на самом деле старе-
ют, как подрастают дети!
- Ничего удивительного. Предварительные работы по проекту начаты де-
сятки лет назад; съемки мы вели в течение тридцати лет, отсняты различ-
ные варианты. - Сработано основательно.
- Только работая основательно, мы справимся с нашей ответственной
задачей, - раздался опять голос инспектора. Санчес несколько растерянно
взглянул на него, ожидая какого-то продолжения. Но тот молчал. Вместо
него пояснил директор:
- Нам необходимо выявить реакции наблюдателей на различные ситуации,
возникающие на борту космического корабля: иные из этих ситуаций и
впрямь, как мы полагаем, драматичны, а то и просто угрожающи. Позднее, в
ходе проведения основного теста, мы должны иметь возможность срочного
вмешательства на случай экстремальных обстоятельств, но мы не вправе до-
пустить, чтобы кто-нибудь попытался, например, проникнуть в космолет и
нарушить ход эксперимента лишь потому, что у него сдали нервы. - Однако
вы сами...
- Сам я - в качестве наблюдателя Хвитби совершил такую попытку, что-
бы установить, как поведет себя остальной персонал. Понимаете ли, чтобы
обеспечить надежность в дальнейшем, сейчас мы должны понизить порог
раздражения. Мы намеренно создаем ситуации, чреватые срывом. И если
станция преодолеет их, как преодолела она "Хвитби", тогда мы можем быть
спокойны.
- Ну, вас-то мы накрыли довольно быстро, - не без хорошей доли зло-
радства напомнил психолог.
- Тем лучше. Но необходимо испытать систему на прочность под более
жесткой нагрузкой. И это предстоит сделать вам: вернуться на станцию
"наблюдателем" и побудить нескольких коллег к новой, на сей раз органи-
зованной попытке оборвать эксперимент. Мы пустим фильмы, которые облег-
чат вашу задачу. Вы, разумеется, единственный посвященный, остальные бу-
дут думать, что там, в корабле, и в самом деле подвергаются испытанию
люди.
- Вы желаете выяснить, удастся ли мне сколотить группу противников
эксперимента?
- Да, и сумеете ли вы с ними пройти защитные устройства. - Что за
устройства?
- Этого вам знать не нужно. Ведь все должно быть как можно более
настоящим. Но могу вас заверить: какаялибо опасность для жизни и здо-
ровья не грозит никому. - Что ж, весьма обнадеживает. - Значит, беретесь
за выполнение задания? - Нет. Я психолог, мое дело наука. А вам тут ну-
жен актер. Вроде тех, что разыгрывали сценарий на борту космолета. Или
отчего бы вам не сделать все самому, предварительно заменив на станции
персонал?
- Лично я исключаюсь. Ведь я уже вам сказал: лучше не знать предох-
ранительно-защитных систем. Мне они известны. Кроме того, хотелось бы
максимально ограничить круг посвященных, а вы знакомы с условиями и обс-
тановкой на станции. Естественно, нет необходимости решать сию же мину-
ту. Если вам нужно подумать неделю или, скажем, две... Мы не торопимся.
- Что верно, то верно. Перед интерстелларным полетом чуть ли не по-
лувековой тест, перед основным тестом - еще один, тест теста, а до не-
го... А почему вы, собственно, уверены, что и сами не являетесь всего
лишь...
Он не завершил начатой фразы, с откровенно иронической усмешкой гля-
дя на директора Хвайта. Но тот озадаченно молчал. Вместо него ответил
инспектор, определенно и твердо:
- О, разумеется, нет, это было бы абсолютно бессмысленно! Да и вре-
мени у нас такого нет. В ближайшие
годы мы ждем результата изысканий от нашей физической группы. - Он
несколько мгновений помолчал, затем добавил: - Я говорю о решении техни-
ческих сторон проблемы: возможно ли в принципе осуществление интерстел-
ларных перелетов.
Он с удовлетворением констатировал, что ни со стороны Санчеса, ни со
стороны Хвайта не последовало преувеличенных реакций.
1973-1978