Антон ПЕРВУШИН
ХАРОН
1
Их было двое. Они вышли из Полиса ранним утром, когда первые
солнечные лучи еще только пробивались сквозь слой облаков на горизонте. В
семь часов утра эти двое вошли в первый поселок, что попался им на пути.
Здесь уже было довольно оживленно. Крестьяне шли на работу в поле, пастух
гнал скотину на пастбище, но детей еще видно не было, дети еще спали.
Их сразу заметили: Бессмертных легко узнать по гладкому безволосому
черепу, по бледной коже, по старческому взгляду усталых глаз - но
старались не обращать внимания, обходили стороной.
- Смотри, Тор, - сказал один из них, делая широкий жест, - все как
всегда. Когда нет войны, в мире Смертных мало что меняется.
Тор промолчал.
- А если и меняется, то процесс изменений настолько растянут во
времени, что не хватит всей нашей вечности, чтобы его проследить.
Тор снова промолчал.
- Поэтому, уважаемый Тор, ты не прав, теория твоя ошибочна - сплошная
ерунда. Заставить их думать и действовать можно только через страх. Их
жизнь коротка, инстинкт самосохранения поэтому чрезвычайно силен, они
боятся смерти. Сделают все, чтобы выжить. Это нам на руку, уважаемый Тор.
Они остановились перед небольшим домиком каменной кладки с ухоженным
садиком.
- Дьяус, - сказал Тор, - может, существует другой способ? Мне не
хотелось бы так.
- Другого способа нет, - жестко сказал Дьяус. - Впрочем, поступай как
знаешь.
Из ножен, висящих на поясе, он вытащил нож, несколько секунд
рассматривал остро заточенное лезвие.
- Поступай как знаешь, - повторил он, - но другого способа нет.
Только так.
Через дорогу мимо них проходил парень. Дьяус прыгнул к нему, схватил
за руку. Парень замер, поднял глаза. Он увидел лезвие ножа, поднесенное к
самому его лицу. Он побледнел, в одно мгновение стал белее бумаги. Его
затрясло. Губы зашевелились. Он что-то хотел сказать, но не успел. Дьяус
полоснул его ножом по горлу. Хлынула кровь. Парень захрипел. Дьяус ударил
его ножом в живот, потом еще и еще раз. Жертва согнулась, медленно лицом
вниз упала на траву. Кто-то пронзительно закричал совсем рядом. Тор поднял
глаза. Смертные, их было немного, стояли, замерев, смотрели с ужасом.
- Ну что же вы?! - закричал Дьяус. - Что же вы? Что же вы стоите? Мы
ищем смерти. Убейте нас, иначе умрете сами!
И тут кто-то с силой ударил Тора по голове. Интро отключилось. Когда
темнота рассеялась, он увидел, что стоит над чьим-то изуродованным трупом,
а рядом валяется окровавленный сломанный в топорище топор. И он увидел,
что кровь - теплая, чужая кровь - стекает по его рукам. Дьяус тоже весь в
крови, стоял рядом. И больше никого не было вокруг. Смертные разбежались,
попрятались кто куда. Тора замутило, но организм быстро справился с этой
слабостью.
- Я не хотел, - прошептал Тор. - Не хотел, правда.
- Счастливчики, - сказал Дьяус. - Как они легко умирают.
2
Толкового разговора с этим мальчиком у меня не получилось. Его звали
Юлиан и интересовали Бессмертные, но когда он спрашивал о них, в глазах я
увидел такую ненависть, что сразу понял - надо поговорить. Он спрашивал,
почему они ищут смерти. По многим причинам, отвечал я. Это ведь очень
страшно, Юлиан, все время ощущать разлад между собственным организмом и
своим интро, сознанием своим, мыслью. Поначалу разлад этот не ощущается.
Кажется, так это и надо, так это и должно быть, но проходит время, пара
столетий, разлад ощущается все острее и может, как говорят, привести к
сумасшествию. Нам это трудно себе представить, понять, а для них это
трагедия всей жизни... Есть, впрочем, и другие причины. Кто-то идет
освободиться от "груза веков", кто-то, потому что мучает совесть, кто-то
из страха перед неизбежностью дожить до того времени, когда Пустыня
завоюет наконец мир... Да, Юлиан, большинство из них считает, что к этому
все идет... Но почему за смертью он идут к нам? - спросил Юлиан. Видишь
ли, сказал я, среди Бессмертных не принято говорить о смерти, негласный
запрет, табу. Каждый решает эту проблему сам. И никто из них не рискует
перешагнуть через запрет, потому что просто не знает, чем это может для
него обернуться. Может быть, обмолвившись о смерти, желающий ее решением
Совета Полиса совершенно потеряет возможность умереть. В таком деле они
предпочитают не затруднять себя поиском выхода наедине с собой, они идут к
нам, нас вынуждают искать выход... Но ведь они не возвращаются, сказал
Юлиан. Они не возвращаются. Значит, способ существует, значит, он есть. Не
исключено, сказал я. Я как-то даже думал об этом на досуге. В принципе
можно уничтожить Бессмертного огнем, но как заставить его войти в этот
огонь? Даже если он сам этого очень захочет, организм отключит в последний
момент интро и уйдет от опасности. Это проблема, Юлиан, очень большая
проблема - обмануть организм. Но ведь кто-то же решил эту проблему! Юлиан
почти кричал. Кто-то решил! Почему они не возвращаются?
В этот момент к нашему столику подошел Чак.
- Их двое, - сказал Чак. - Вышли сегодня ночью, уже убивают.
- Направление?
- Северо-запад.
- Спасибо, Чак, - сказал я, вставая.
- Удачи тебе, Артомес, - сказал Чак.
Я посмотрел на Юлиана. Он догадался - умный мальчик - но не верил еще
своей догадке.
- Может быть, еще встретимся, Юлиан, - сказал я. - Удачи тебе.
Я вернулся домой, загрузил виман, попрощался с Мартой, потом поднял
виман в воздух, повел его по-над проселочной дорогой на северо-запад.
Виман - удивительная и уникальная машина. Мобиль прошлого, последнее слово
техники канувшей в Лету цивилизации. Ему не нужны дороги, ему не нужны
заправочные станции, без которых - насколько я знаю из книг - не
обходились мобили более ранних эпох. Название для мобиля я нашел в
пересказе древнеиндийской книги "Виманика шастра". Вим+ан, по этой книге,
- воздушная колесница, способная с огромной скоростью перемещаться по
небу, вращаться вокруг свой оси, нырять в воду, двигаться прыжками или
зигзагами. Мой виман вполне может проделывать все это и еще многое другое.
Для моего дела, он незаменим. И если когда-нибудь я его потеряю, что
сильно осложнит мне жизнь, второго вимана мне не найти. Даже у жителей
Полиса такого нет. Случись, что с виманом - придется вспомнить юность и
пересесть в седло...
В поселке Эней я увидел первые жертвы и погнал виман без остановок.
На полной скорости проскочил заставу, установленную на дороге в поселок
здешним Наместником. Никто не пытался меня остановить. Стражи порядка
были, видимо, напуганы до потери пульса. Я успел увидеть окровавленное
тело в некогда желтой изодранной униформе, распластанное прямо в пыли на
дороге. Болваны. Я представляю, как это было. Увидели Бессмертных, и все
бы ничего, все бы просто попрятались, но тут офицер заставы, главный идиот
среди идиотов, вспомнил Устав, тот его параграф, где говорится о церемонии
встречи Бессмертных, построил всех, приготовился рапортовать... Он-то,
скорее всего, и лежит теперь в пыли.
Когда я в конце концов догнал Бессмертных они шли не спеша, не
разговаривая. Одежда вся в крови. И руки тоже в крови. Сколько я их видел
вот такими, бредущими молча в неопределенном направлении с окровавленными
одеждой и руками. Я посадил виман на землю. Они обернулись разом. И эти
похожи, подумал я, очень похожи друг на друга и на остальных из Полиса.
Время сгладило различия.
- Ты кто? - спросил один из них (мне показалось, что он выше второго
ростом). - Ты не боишься?
- Меня зовут Артомес, - сказал я. - Я как раз тот человек, который
вам нужен.
- Вот как?
Второй молчал, глядя на меня без интереса, с привычной скукой.
- Вы ищете смерть?
- Предположим.
- Я могу вам помочь.
- Откуда такая машина?
- Разве это важно?.. Эта машина восстановлена одним моим
родственником. Вы удовлетворены?
- И как же ты собираешься нам помочь?
- А вот на этот вопрос я не отвечу. Вы умрете. Не все ли равно как?
Могу обещать одно: это произойдет мгновенно и безболезненно.
- Что требуется от нас?
- Деньги.
- Какая-то определенная сумма?
- Нет. Только те, что есть при вас.
- Так я и знал, - вздохнул Бессмертный. - Есть две вещи, с помощью
которых можно заставить Смертных выполнять нашу волю: страх и деньги... -
он вытащил из кармана туго набитый кошелек.
Я взвесил кошелек на ладони.
- А ты не боишься смерти?
- Я не рассчитываю на ее скорый приход. Иначе зачем мне деньги?
- Резонно... Тогда так: а лично мы - общение с нами не вызывает в
тебе страх? До сих пор все, кого мы встречали, старались обходить нас
стороной.
- Нет, - я покачал головой. - Я ведь предлагаю вам конкретное решение
вашей проблемы. Проще пойти со мной, чем искать кого-то другого.
- Умен, - сказал Бессмертный. - Ты не похож на большинство Смертных.
Ты не из семьи Наместника?
- Ни в коем случае... Я из простых.
- Не думай, что я тебе поверил... Ты не из простых... Но... будем
считать, что мы договорились...
- Садитесь, - сказал я, открывая дверцу.
В разговор вступил наконец и второй Бессмертный.
- Значит, - сказал он, - вы считаете, что способны помочь нам в нашем
деле?
- Уверен.
Он подошел к машине, долго молча разглядывал меня почти в упор. Потом
кивнул.
- Я верю вам.
- Зови меня Дьяус, - сказал первый, - а его Тор...
Я улыбнулся про себя: меня всегда несколько забавляла эта традиция
Бессмертных называть себя именами древних богов.
Дьяус устроился на сиденьи рядом со мной. Тор сел сзади.
- В путь, - сказал я, поднимая виман над дорогой.
- Куда мы направляемся?
- Вы думаете, уважаемый Дьяус, это так просто - убить Бессмертного?
- И долго нам ждать?
- Недолго... с этой машиной управимся за трое суток...
3
- ...апатия, - говорил Дьяус. - Ты знаешь, что это такое? Нет, ты не
знаешь... Всепоглощающая, страшная, как ночь, как Пустыня; нежелание жить,
нежелание дышать, нежелание думать, двигаться... Ко мне это приходит время
от времени, приступами. Но я знаю: дальше будет больше. Когда-нибудь она
сожрет меня всего без остатка. Я боюсь того времени - тогда уже будет
поздно что-то менять. Я буду мечтать о смерти, молить о ней, но сам
пальцем не пошевелю, чтобы ее приблизить. Организм не даст мне умереть,
сам себе будет искать пищу, и, значит, вся эта мука будет продолжаться
вечность.
Разговор этот он завел сам, никто его не подначивал. Видимо, нуждался
в потребности высказаться, выговориться, объяснить кому-то еще и себе
лишний раз мотивы принятого уже решения. Я ему не мешал.
Виман на средней скорости шел на высоте пяти метров над старым шоссе,
разбитым гусеницами тяжелых боевых машин, местами изрытым глубокими
воронками, изуродованным временем и людьми. Был уже вечер, и я подумывал о
ночлеге. Приближалась полоса древних развалин - давно покинутых городов,
гниющих свалок, неухоженных забытых кладбищ. Лучше всего переночевать на
подходах, есть там укромное местечко на берегу реки со странным названием
Вилла.
- ...я, как эта дорога под нами, - говорил Дьяус. - Ей столько же
лет, сколько и мне. Может, единственное различие между нами в том, что я
лучше сохранился. Но это лишь внешне. Внутри я такая же развалина. И с
этим ничего уже не поделать.
Я молчал.
- Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю, - спросил Дьяус после
паузы. - Тебя же ничего не интересует, кроме денег, нет?
- Не все ли вам равно?
- Понимаю, пронимаю, - задумчиво произнес Дьяус. - Это было бы
слишком просто. Этот мобиль... ум, смелость. Таким как ты совсем нетрудно
доставать деньги без риска общения с Бессмертными. Есть, значит, еще
причина, есть...
Я вдруг вспомнил день, когда отец в первый раз рассказал мне полную
историю рода Броновски.
Это было после обеда, мать убирала грязные тарелки, а отец так и
сказал: "Я хочу рассказать тебе историю нашего рода, - потом помолчал. -
Эта история насчитывает более шести веков", - продолжил после паузы.
"Шесть веков?" - не поверил я услышанному. Я предполагал, что род
Броновски довольно древний, но чтобы его возраст был сравним с возрастом
Полиса! "Да, шесть веков, - подтвердил отец. - Основателем принято считать
Глеба Броновски. Он был ученым, занимался проблемами бессмертия. Работал,
конечно, не один, в группе из двадцати человек разного возраста, разных
способностей. Это были умные люди и добрые, наверное. Трудно их обвинять.
Тяжелое и сложное тогда было время: начало упадка цивилизации, возрождение
движения луддитов, националистических тенденций. Все ждали войны,
чувствовалось уже ее приближение. Они знали, что война неизбежна, были
убеждены, что, возможно, их открытие спасет мир. Они познали тайны
бессмертия, заложили основу Полиса. Кандидатов они тоже подбирали сами, но
ни один из них сам не захотел стать Бессмертным. Может быть, уже тогда
подсознательно они догадывались, к чему это может привести. И Бессмертные
пришли в мир... Они должны были стать координирующей силой, новыми вождями
человечества, вечными, могущественными, почти как боги. Они ими и стали,
но это вопреки ожиданиям не исключило войну, а наоборот - приблизило.
Участие в ней Бессмертных привело к изменению характера, направленности
этой войны. Это было начало конца человеческой цивилизации. Ученые из
группы, где работал Глеб, почти все очень скоро погибли; лаборатория их
была разрушена. Сам же Глеб успел многое переосмыслить, многое понял,
сумел рассчитать возможные модели дальнейшего развития. Он пришел к
выводу, что как бы события не развивались, когда-нибудь сами Бессмертные
почувствуют свою ненужность для мира, захотят уйти. И вот тогда рядом
должен появиться человек, который смог бы им в этом помочь. Так созрело,
сформировалось, знание рода Броновски... Мы всегда должны идти рядом с
ними, бок о бок, не обгоняя и не отставая ни на шаг. Рядом в потоке
времени, всегда туда, куда идут они. Мы должны знать то, что знают они; мы
должны уметь то, что умеют они. Это очень важно - идти туда, куда идут
они. До конца... Так завещал нам Глеб Броновски..."
Сумерки опускались на мир, делая все серым и плоским. Вот и река.
- Остановимся здесь, - сказал я. - Поужинаем, переночуем. Возражения
есть?
Возражений не было. Я провел виман над рекой, посадил его на пригорок
шагах в двадцати от кромки речного берега и в сорока шагах от кромки леса.
В просветах между деревьями там белели осыпающиеся останки древних стен.
- Ну и... - начал было Дьяус, но я остановил его, отмахнувшись рукой.
Собаки. Их много в развалинах. Одичавшие, вечно голодные, злые, но
жалкие и трусливые, если показать им свою силу. Они были здесь, они ждали,
когда мы выйдем из вимана.
- Собаки, - сказал я. - Не люблю этих тварей.
- Если ты их не любишь, - заметил Дьяус с пренебрежением, - мы могли
бы переночевать на том берегу.
- На том берегу их не меньше... К костру они не подойдут, но пугнуть
их не помешает.
Я открыл потайной ящичек, встроенный в пол у основания водительского
сиденья, вытащил пистолет.
- Пистолет? - удивился Дьяус.
Я распахнул дверцу, вышел из мобиля, постоял, прислушиваясь, потом,
никуда особенно не прицеливаясь, выстрелил два раза в чащобу. Кто-то сразу
завизжал там, затявкал, завозился.
- Отошли, - сказал я. - Больше не сунуться, - вернулся к виману.
- Можно взглянуть? - Дьяус протянул руку.
Я подал ему пистолет.
- В хорошем состоянии игрушка, - заметил Дьяус, проверяя затвор,
потом передал пистолет Тору. - Последний завод по производству
огнестрельного оружия был разрушен пятьдесят лет назад. Я сам в этом
участвовал. Думал, что теперь такие игрушки остались только в арсеналах
Наместников... Тебе известно, что, обнаружив огнестрельное оружие, ты
должен был его немедленно сдать ближайшему карабинеру? - спрашивая это,
Дьяус вернул мне оружие.
Я положил пистолет на свое место, посмотрел Дьяусу в глаза, сказал:
- Да, известно.
- Видишь, Тор, - Дьяус сидел вполоборота к Тору, - мы кроме всего
прочего, оказывается, имеем дело с преступником. С незаурядным, нужно
сказать, преступником. С очень незаурядным.
- Вы повторяетесь, уважаемый Дьяус, - я был терпелив. - Вы уже
столько раз говорили о моей незаурядности, что скоро я сам в нее поверю.
Мне не нравилось, что Дьяус слишком назойливо старается вызвать меня
на откровенность. Подобные случаи в моей практике можно пересчитать по
пальцам: большинство Бессмертных совершенно не интересовались личностью
своего "Харона". Я решил прекратить этот разговор.
- Значит, ты считаешь себя заурядным, одним из многих?
- Нужно костер развести, - сказал я просто. Отошел от вимана, в свете
его фар стал собирать сухие ветки. Через несколько минут развел костер.
- Идите сюда, - позвал я. - Вас, уважаемый Тор, я попросил бы
захватить с собой две корзины. Они справа от вас.
Мы расселись у костра, глядя на пляшущее жадное пламя. Нас окружала
ночь...
4
Этого приключения я никак не ожидал.
А неприятности начались с самого утра. Я проснулся и увидел пустой,
ничего не выражающий взгляд полуприкрытых глаз Дьяуса, направленный прямо
на меня. Сам Дьяус сидел в странной позе, откинувшись корпусом на спинку
сиденья, положив руки на колени; голова его была безвольно склонена на
плечо, а взгляд направлен на меня.
- Уважаемый Дьяус, - позвал я, - что с вами?
Он не ответил.
- Это приступ, - сказал Тор. - Дьяус рассказывал об этом вчера.
Я повертел головой, поискал Тора глазами. Обхватив руками колени, Тор
сидел на земле у еще дымящегося кострища.
- Это надолго?
- Нет... но когда он придет в себя, берегитесь.
- Учту, - сказал я.
Я вылез из мобиля. Было еще очень рано. За спиной Тора стлался над
мокрой травой покров утреннего тумана. Я подошел к Тору. Он смотрел на
меня снизу вверх.
- Вы не спали, уважаемый Тор?
- Я вообще почти не сплю. Я один из тех пяти, кто вместе с
бессмертием получил еще и эту способность. Побочный эффект.
От реки веяло свежестью. Я спустился по склону, присел на берег,
побрызгал себе водой на лицо.
- Не желаете освежиться?!
- Что?
- Говорю, не желаете освежиться?
Через полминуты Тор подошел и присел на песок рядом, опустил руку в
воду. Он посидел некоторое время так, молча глядя на останки моста,
некогда величественного сооружения из камня и металла. Над останками моста
разгоралась заря.
Молчун, подумал я о Торе. Молчит и молчит. Попробовать его
разговорить, что ли? Подходящий очень момент.
- Скажите, Тор, как получилось, что вас двое? В моей практике это
исключительный случай.
- К решению этому мы пришли каждый отдельно, - сказал Тор, - разными
путями, но практически одновременно. А потом Дьяус - видимо, он уже
догадался насчет меня - через намеки и полунамеки сумел добиться
взаимопонимания. Он сказал тогда, что знает способ, и я пошел с ним.
Коротко и ясно. И ни слова сверх того.
Мы вернулись к виману. Дьяус все еще сидел неподвижно.
- Продолжим путь, - сказал я. - К полудню пройдем полосу развалин,
затем где-нибудь остановимся, закупим продуктов, и дальше по прямой на
северо-восток.
Не все получилось, как я хотел, как я рассчитывал. Мы миновали
развалины, я взял курс по-над дорогой, ведущей в Вормс, город Наместника в
этой области. Первую заставу карабинеров миновали без приключений, со
второй нас обстреляли из арбалетов.
- Дурачье, - прокомментировал я, прибавляя скорость.
Наконец, вдоль дороги потянулись зеленеющие уже поля. Хороший в этом
году урожай должен быть, подумал я.
- Что это? - спросил вдруг Тор.
- Где?
- Что это за решетчатые конструкции из металла и дерева?.. Под нам на
полях.
- А-а... это оросительные сооружения.
- Удивительно... Мне в свое время доводилось видеть оросительные
сооружения. Но это... это не имеет с ними ничего общего...
Я пожал плечами.
Впереди и внизу показался наконец домик придорожной гостиницы. За
домиком был луг, а дальше снова лес, сплошной зеленый массив, уходящий к
горизонту. Я провел виман над гостиницей, посадил его на луг ближе к лесу
справа от дороги.
- Посидите здесь, - сказал я Тору, выбираясь из мобиля. - Я скоро
вернусь.
Вытащил из тайника пистолет, сунул за пояс - на всякий случай -
прикрыл сверху рубахой, взял корзину и пошел к гостинице. По дороге
тянулись обозы. Меня там кто-то узнал, помахал рукой. Я ответил тем же.
В столовой комнате на первом этаже было немноголюдно. Сидел над
пустой тарелкой длинноволосый юнец с гитарой, перебирал задумчиво струны.
А в дальнем углу в тени (я его не сразу даже заметил) скорчился за одним
из столов Лученосец. Он узнал меня, конечно, но виду не подал, никак не
отреагировал. Я улыбнулся спешащему мне навстречу хозяину. Протянул ему
корзину.
- Ветчины, пива, хлеба, что-нибудь из зелени, - положил в раскрытую
ладонь две монеты.
Хозяин кивнул и ушел. Услышав шорох, я обернулся. Лученосец выбрался
из-за стола, шел к двери. На меня он не смотрел. Я подождал, когда он
выйдет, сел на стул. Не успеет, подумал я. Минуть через пять вернулся
хозяин. Я встал, чтобы забрать корзину, и в этот момент услышал крик.
Кричала женщина. В два прыжка я выскочил из гостиницы, все сразу понял,
побежал.
- Где этот подонок?! - ревел Дьяус. - Где эта скотина?!
Он стоял на обочине дороги шагах в тридцати от вимана, держал,
обхватив одной рукой бьющуюся молоденькую девушку. В другой руке у Дьяуса
был нож. Тор стоял рядом, что-то ему говорил, но Дьяус, по всему видно,
его не слушал. Или не слышал.
- Где эта тварь?! - орал он. - Где его обещания?!
Тор же предупреждал, думал я на бегу, а ты что? Забыл и думать. Вот
что теперь будешь делать?
Дьяус меня увидел.
- А-а-а, вот он! Ты, как там тебя... Артомес. Так-то ты отрабатываешь
свои деньги. Почему я до сих пор жив? Как ты мне это объяснишь, а? Я убью
ее - ты понял? Или убей меня, или я убью ее - ты понял?
Смертные в панике разбегались. Очень быстро освободилась обширная
совершенно пустая площадка, внутри которой находились виман, Тор, Дьяус с
девушкой и я. И больше никого. И ничего, только потерянный кем-то мешок с
грушами. Приближаясь к виману, я замедлил шаг.
- Успокойтесь, уважаемый Дьяус, - я старался выговаривать слова как
можно мягче. - Не нужно так нервничать. Я выполню свое обещание.
Он меня не слушал, как и Тора. Он продолжал кричать:
- Я убью ее! Я сейчас ее убью! Помешай мне! Убей же меня!
Девушка уже не вырывалась. По-моему, она потеряла сознание, и теперь
только сам Дьяус удерживал ее на ногах. Он размахивал ножом.
- Я убью ее.
Я медленно потянул из-за пояса пистолет, тщательно прицелился. Он
увидел черный зрачок дула, направленный на него, дернулся и я выстрелил.
Попал ему прямо в глаз. Его швырнуло на землю, он выпустил девушку. Она
упала навзничь рядом с ним. Теперь дело секунд. Я подбежал к девушке,
поднял ее на руки, бросился к виману. Тор в растерянности наблюдал за
мной. Ну ему-то ничего не грозит. Я положил девушку на подушки заднего
сиденья, сам прыгнул в водительское. Быстрее, еще быстрее. Потянул за
рычаг. Виман с места вертикально вверх стал набирать высоту. Я остановил
его на пятнадцати метрах, перегнулся через борт, стал смотреть вниз.
Успел. Только сейчас Дьяус начал оживать. Отсюда, с этой высоты,
подробности были почти неразличимы, но я хорошо представляю себе, как все
это происходит. Вот перестала течь кровь из развороченной пулей глазницы.
Вот выступает на поврежденных участках прозрачная слизь, она быстро
мутнеет, приобретает матовый оттенок. Вот выходит отторгаемая пуля. Сейчас
под слизью восстанавливается глаз. Еще секунда, и Дьяус уже на ногах. Но
сейчас он еще не Дьяус: интро еще не отключено. Глазами Дьяуса на мир
смотрит организм - самодостаточная система, обладающая невероятными
способностями для выживания, практически вечного существования. Это глаза
зверя. Сейчас зверь ищет врага, противника, посмевшего напасть на него,
чтобы наброситься, тигром выгибаясь в прыжке, подмять под себя, ломать,
рвать с нечеловеческой силой. Но не находит. На секунду взгляд его
задержался на Торе, но признал в нем своего, снова забегал в поисках, но
снова не нашел. И тогда сознание наконец вернулось к Дьяусу.
Я опустил виман на землю.
- Вы успокоились, уважаемый Дьяус? - вежливо спросил я.
Он оглянулся.
- Что? Что? Что вы говорите?
Он схватился руками за голову, присел.
- Что? Что? Что ты говоришь?
Я вышел из вимана, подобрал валяющийся в стороне нож.
- Артомес, - позвал Дьяус, - помоги мне.
Я подошел к нему.
- Помоги мне, Артомес. Убей меня, - он поднял глаза. - Не могу больше
так. Убей меня. Если бы ты только знал, как это страшно, если бы только
знал...
- Вы умрете, - сказал я ему, - но не сейчас. Я обещал вам и выполню
свое обещание. Пойдемте, уважаемый Дьяус.
Он выпрямился, медленно пошел к виману. Я спрятал нож, обогнал
Дьяуса, забрался в виман, вынес на руках девушку, положил ее на траву
шагах в двадцати от машины. Тор подошел ко мне сзади.
- Простите его, Артомес, - сказал он. - Это все приступ.
С ума сойти! Один Бессмертный извиняется перед Смертным за другого
Бессмертного! Конец света.
- Будем надеяться, - сказал я, - что приступы эти до исхода более ни
разу не повторятся.
Ко мне подошел какой-то парень. Он был бледен, весь трясся.
- Что тебе? - спросил я.
Он не смог ответить, указал глазами на девушку.
- Конечно... - сказал я и улыбнулся.
Он подхватил ее, понес через луг. Я обернулся к виману, и тут тяжелая
арбалетная стрела, вылетевшая со стороны леса, ударила меня в левое плечо.
Я упал, зарычав от боли. Потом с трудом поднялся. Кажется, кто-то кричал.
Много голосов разом кричало. Со стороны леса, удерживая на весу арбалеты,
бежали Лученосцы: лысые, полуголые, коричневые от загара. Стрелы
засвистели вокруг меня.
- В машину! - закричал я стоявшему неподвижно Тору, сам действующей
рукой выхватил пистолет, выстрелил, промахнулся, побежал, пошатываясь к
виману.
Дьяус, полуобернувшись, стоял уже там.
- Что происходит?! - закричал он.
- Потом! - прокричал я. - В машину!
В глазах потемнело от боли. Тор запрыгнул в виман на заднее сиденье.
Дьяус помог мне забраться и сесть в водительское кресло, сам сел рядом.
Рывком я дернул рычаг на себя. Арбалетная стрела, просвистев, ударилась о
дверцу, отскочила. Виман подпрыгнул сразу на пять метров - нас тряхнуло -
стал медленно набирать высоту. Я смотрел в них. Лученосцы что-то там
кричали, потрясая кулаками. Все. Пора убираться отсюда... Как больно! Бог
мой, как больно!.. Дьяус смотрел на меня с тревогой. Видимо, совсем уже
пришел в себя и теперь опасался, как бы я не загнулся раньше времени.
- Вы умеете водить эту машину? - спросил я, шипя от боли.
- Водил когда-то... Но это было давно.
- Ничего... вспомните... Давайте меняться местами...
Виман завис на максимально доступной для него высоте.
Больно! Больно! Больно!
Дьяус положил руки на пульт. Виман дернулся, завертелся волчком.
- Не то, не туда...
Дьяус остановил вращение.
- Рукоять свободно на себя...
- Понятно.
Виман летел над лесом.
- Я попробую вытащить стрелу? - предложил Тор.
- Нет, только хуже будет...
Больно... как больно! Нужно терпеть, Артомес. Сейчас не время. Нужно
терпеть... Темнота наползает, рядом, совсем рядом. Кажется, стал хуже
видеть. Это пот, пот заливает глаза. Нужно терпеть... Бросает то в жар, то
в холод. Только бы не загнуться здесь. Боги, только бы не загнуться!
Терпи, Артомес!
- Видите дорогу, за ней поле, видите?
- Вижу, - ответил Дьяус.
- Дальше - лес, за лесом - холмы. Нам туда.
Я слабею, слабею с каждой секундой... мне тяжело говорить, и они,
кажется, понимают это, ни о чем не спрашивают. Как тяжело, как больно...
Тошнить. Совсем плохо, совсем... Совсем раскис, Артомес. Терпи!
- Вон там дом... видите? Там живет Джим Прист с семьей. Это мои
друзья, - перевел дыхание. - Будьте с ними вежливы, - сказал я и потерял
сознание.
5
- Он открыл глаза, - сказал Тор.
Их было трое здесь: Дьяус и Тор сидели на табуретках у окна, Джим
Прист посасывал трубку, сидя у приоткрытой двери.
- Линда, - сразу позвал он, - неси отвар. Он пришел в себя.
Я лежал в постели, накрытый одеялом, перебинтованный, и чувствовал
себя гораздо лучше. Пришла тетушка Линда. Я пил горячий отвар, мне меняли
повязку, потом, отдыхая отвечал на вопросы Дьяуса.
- Что это были за люди? - спросил Дьяус.
- Лученосцы. Так они себя называют. Есть в провинции такая
религиозная секта.
- Новая религия? Интересно...
- Да, новая религия. Причем, главным объектом поклонения этой религии
являются Бессмертные. Они стараются вам подражать: наголо бреют черепа,
чтоб все как у вас; с женщинами общаются только в постели. И еще
татуировка - черный квадратик на локте правой руки и прямая черная линия,
уходящая от него под мышку. Луч. Символ вечной жизни, имеющий начало, но
не имеющий конца. Управляющим центром секты являются
Великий-Всемогущий-Вечный и его Помощники. Это все старцы, участники былых
сражений, отцы огромных кланов. Сами по себе они не представляют никакой
опасности, но они командуют отрядами боевиков из молодежи, что уже сила.
Лученосцы знают, чем я занимаюсь, давно охотятся за мной.
- Странно, я ничего раньше не слышал о них, - заметил Дьяус.
- Не удивительно. Секта эта молодая. Впервые она всерьез заявила о
себе около пяти лет назад. К тому же Лученосцы не заходят в область
Полиса. Для них эта земля священна. Никто, даже сам
Великий-Всемогущий-Вечный, не имеет права ступать на нее.
Дьяус с минуту молчал, обдумывая услышанное.
- Интересно, - сказал он после паузы, - а что было бы, если б их
охота на тебя закончилась успешно?
- Ничего интересного. Бухнулись бы на землю и ползали бы вокруг вас,
как черви. Но в этом случае вы бы потеряли шанс умереть.
Дьяус снова помолчал.
- Любопытные мысли, - наконец произнес он, - приходят в голову в
связи с этими Лученосцами... Секта... религия... Господь... загробный мир.
Неужели в религиях прошлого есть хотя бы доля истины в этом вопросе? Вот
будет шутка. Искали смерти, а обрели новую еще более вечную жизнь.
Слышишь, Тор?
- Прошу за стол, - сказал Джим Прист, - Отужинаем, да.
Мне помогли встать, одеться. Плечо болело, но уже не так сильно. Не
было ни тошноты, ни головокружения. Я улыбнулся.
- Как твои дела, Артомес? - спросил Джим Прист. - Хорошо, да?
- Хорошо, дядя Джим. Живем помаленьку. Марта уже на шестом месяце.
- Будем ждать, значит, пополнения рода Броновски, да.
- Броновски - встрепенулся Дьяус. - Я знал одного Броновски. Только
звали его Глеб. Ты ему не родственник?
- Я его прямой потомок.
- Что же ты молчал?
- А почему я должен это говорить?
- Это представляет всю проблему совсем в ином свете.
- А разве была какая-то проблема?
- Сознательное, тщательно спланированное уничтожение Бессмертных. Мне
многое становится понятным. Из тех, кто ушел из Полиса, ни один не
вернулся. Значит, все они прошли через тебя или через других Броновски.
Вот, значит, как. Но почему? Почему вы это делаете? Что у вас за идея?
Почему?
- Вам это действительно хочется знать?
- Хочется... В конце концов я имею право знать все о человеке,
который взялся свести мои счеты с жизнью.
Я осекся. Никогда об этом не думал. Может ли вообще существовать
такое право? Но если взглянуть...
- Имеете, - сказал я несколько растерянно.
- Да, имею и требую поэтому объяснений.
- Требует объяснений, да-а... - протянул Джим Прист.
- Хорошо, - сказал я, - но давайте хоть поужинаем сначала.
Мы молча поели, потом Джим Прист принялся раскуривать свою трубку, я
отодвинул пустую тарелку, взял со стола деревянный кубок с виноградным
вином и, смакуя, стал пить его маленькими глоточками.
- Я - прямой потомок Глеба Броновски. Вы его знали, уважаемый Дьяус.
Возможно, даже встречались с ним.
- Да, встречался, - подтвердил Дьяус. - Он был одним из двадцати. Это
он сделал меня кандидатом в Бессмертные.
- Один из двадцати, - повторил за ним я. - Да, одним из двадцати. И
именно он, единственный из двадцати, понял к чему приведет вся эта затея с
бессмертием. Он сам пришел к этому пониманию, никто ему не помогал. Для
этого Глебу Броновски пришлось многое испытать, многое переоценить... Вы,
Бессмертные, должны были стабилизировать положение в том неустойчивом
сложном мире, в котором появились на свет. Но вы оказались слишком
разными, чтобы действовать заодно. Принцип, по которому подбирали
кандидатов, себя не оправдал. Вы заняли разные позиции, оказались на
разных берегах, возглавили движения совершенно разного толка. Кое-кто из
вас даже возмечтал тогда о мировом господстве... Никогда еще не было войн
более жестоких... Глеб Броновски прошел через весь ад, испытал все на
себе, увидел вас, Бессмертных, несущими смерть, прибегающих к изощренной
жестокости для подавления, устрашения... Большинству из живших тогда вы
казались жестокими Богами, но он-то знал, что вы - люди, что когда-нибудь
и для вас придет время платить. И когда-нибудь будет вынесен приговор, и
если вы сами не приведете его в исполнение, это должен будет сделать
кто-то со стороны. Вы понимаете?
Бессмертные молчали.
- Но все это было давно. Не мне вас винить за то, что тогда по вашей
воле происходило. Меня ведь тогда и в перспективе не наблюдалось. Свои
собственные умозаключения я могу строить, оперируя лишь фактами недавнего
прошлого, скажем, за последние два столетия. Это были столетия вашего
триумфа. Именно в это время вы сумели сыграть даже некоторую положительную
роль. Через кровь, через страдания миллионов вы создали создать устойчивый
тип цивилизации. Последние войны - лишь слабый отголосок прошлых баталий.
Человечество с вашей помощью вошло в новую фазу своего развития. В
совершенно новую. И вот теперь, именно теперь, вы стали лишними. Вы -
лишние, и ваше присутствие только мешает человеческой цивилизации
развиваться дальше. Пришло время уйти...
- О каком развитии ты говоришь? - перебил меня Дьяус. - Где твое
развитие? Я его не вижу. Вот уже пятьдесят лет в мире Смертных ничего не
меняется, ничего существенного не происходит...
- Это вам только так кажется, - ответил я. - В первую очередь потому,
что вы на самом деле давно перестали интересоваться делами и проблемами
человечества. Вот уже тридцать лет никто из вас не выходит из Полиса
просто так из интереса, вы выходите лишь за смертью. И к себе вы тоже
никого не пускаете, не приглашаете, кроме кандидатов в Наместники для
обучения в Школе. А на самом деле изменения есть, цивилизация развивается,
зарождаются новые формы общественных отношений, зарождается новое знание,
зарождается новая культура... Вы спросите, где доказательства? Приведу
лишь один пример. Довольно наглядный. Вы видели на полях оросительные
сооружения. Уважаемый Тор заметил еще, что они мало похожи на оросительные
сооружения прошлого. Правильно, они и не могут быть похожи. Там нет ни
насосов, ни вообще каких-либо механизмов. Я как-то просил одного
смотрителя этих сооружений объяснить мне принцип их действия, но не понял
ни слова из его объяснений. Это другой язык.
- Но в области Полиса ничего подобного нет, - возразил Дьяус.
- Вот! А я о чем? И не может быть там ничего подобного. Область
Полиса - это область застоя, застывшей культуры, остановившегося развития.
Вы хотите видеть цивилизацию такой: Наместник в качестве главы областной
администрации; карабинеры как сила, утверждающая порядок; крестьяне,
моряки, охотники, бродячие музыканты, полугорода-полупоселки, минимум
технологии - аграрная культура, вы ее такой и видите. Но только рядом с
собой, в непосредственной близости от себя, в области Полиса. В провинции
все иначе. И чем дальше от Полиса, тем различия более ощутимы. Побывали бы
вы, к примеру, в поселениях на границе с Великой Пустыней. Да, там есть и
свой Наместник, и свои карабинеры, но свои задачи и полномочия они
понимают совсем по-другому, чем понимают их здесь. А еще Лученосцы. Тоже
пример. Я лично не думаю, что они не появляются в области Полиса потому
лишь, что объявили это землю священной. А почему они объявили ее
священной? Почему только ее? Только ли потому, что на ней расположен
Полис, место обитания их бессмертных богов? Но не логичнее ли в таком
случае было бы организовать паломничество по святым местам, как это делали
в древности? Но нет, ничего подобного. Я объясняю это так: Они, Лученосцы,
подсознательно понимают, что им там делать совершенно нечего. Они там не
нужны. Потому что они играют в современном обществе роль противовеса, они
оказывают сопротивление всему новому, что зарождается сейчас, дает ростки.
И чем сильнее проявляет себя это новое, чем определеннее, совершеннее
становятся его черты, тем более усиливается сопротивление... Но это,
по-видимому, неизбежно. Так было во все времена, и от этого никуда не
уйти... Однако процессы зарождения нового в борьбе со старым проходили бы
быстрее, малой кровью, не будь вас. Вы суть воплощение старой цивилизации
со всеми своими Наместниками, карабинерами, уставами, законами, заставами
и прочей мишурой; вы суть объект поклонения Лученосцев, та сила, которую
они постоянно ощущают за своей спиной, хотя сами вы о них практически
ничего не знаете. Все Смертные работают с оглядкой на вас, живут с
оглядкой на вас. Никто не может чувствовать себя уверенным в своем
будущем, пока существуете вы. А значит, нельзя быть уверенным в будущем
зарождающейся культуры. Уйдите, не мешайте ей. Признайте, что стали
лишними в этом мире, и он больше не нуждается в вашем присутствии.
Я замолчал. Они долго думали, не зная, что еще можно сказать или
спросить. Или мне так казалось, что не зная?
- Вот так вот, да, - нарушил наконец молчание Джим Прист.
- Я предполагал нечто подобное, - сказал вдруг Тор. - Я думал об
этом. И мои выводы очень близки к вашим. Спасибо, Артомес, в ваших словах
я нашел подтверждение своим мыслям.
Вот, значит, что, подумал я. Вот, значит, зачем ты идешь. А ведь ты
первый - неужели первый? - первый, кто понял, зачем стоит идти на самом
деле, а все остальное - лишь пустая блажь. Страшная, изматывающая,
доводящая до отчаяния, но все же блажь. И что есть только одна цель, и
есть только одна идея сейчас, ради которой Бессмертные должны покидать
Полис и идти искать смерть. Смерть ради жизни всего человечества. Потому
что иначе нельзя, потому что иначе Пустыня в самом деле сожрет этот
маленький мир.
- Интересно, интересно, - сказал Дьяус. - Очень это интересно... Но
я, знаешь ли, Артомес, получил в свое время воспитание на базе высоких
гуманистических принципов; мне во множестве втолковывались тогда
благородные разные идеи. Только я их успел растерять в первые же сто лет
своего существования... Так вот, я хочу сейчас тебе одну такую идейку
подкинуть. Значит, по твоим словам, новое общество, новая культура будет
построена на крови и костях полутора тысяч Бессмертных. Очень интересно...
Мы - убийцы, да. Мы пролили целый океан слез и крови, но имеет ли право на
существование мир, построенный на костях пусть даже и мерзких убийц,
вообще на чьих-либо костях?!
- А кто вам сказал, что я, убийца Бессмертных, имею хоть какое-то
отношение к этой новой культуре, к этим самым новым отношениям в обществе?
- я даже привстал над столом. - Кто вам такое сказал?
Дьяус ничего не успел ответить. В комнату ворвался младший сын Джима
Приста.
- Лученосцы, - выпалил он с порога. - Много. Около сотни. Идут по
дороге сюда.
Джим Прист посмотрел на меня.
- Ты уж извини, Артомес, - сказал он. - Но, кажется, тебе и твоим
друзьям пора собираться в дорогу, да...
6
- Это здесь, - сказал я.
- Малопривлекательное место, - заметил Дьяус.
Он первым вылез из вимана, потоптался на одном месте, потом отошел,
присел на корточки над каким-то полудохлым цветком, сорвал его, понюхал.
- Я помню это место, - сказал Тор.
Стараясь не делать резких движений, я повернулся к нему:
- Да?
- Здесь добывали каменный уголь. В те времена, когда еще испытывали в
нем потребность. Органическое сырье. Земля под ногами изрыта сетью
тоннелей. А эти горы - это горы выработанной породы. Сначала здесь
работали люди, потом добычу автоматизировали.
- Что это за строение? - спросил Дьяус.
- Где? - я перевел взгляд на него.
- Там.
Я посмотрел.
- Это все, что осталось от координирующего центра комплекса. Нам,
кстати, туда.
Я тоже вылез из машины, встал на твердую каменистую почву. День
выдался солнечный, солнце висело почти в зените, было очень жарко.
- Там дальше, за горами, Великая Пустыня, - сказал я. - Здесь
проходит граница.
- Стоило ли ползти такую даль? - с сомнением сказал Дьяус.
- Вы все еще мне не доверяете, уважаемый Дьяус? Это, вообще-то,
странно.
Я посмотрел на Тора. Тор наконец выбрался из вимана, постоял,
сгорбившись и глядя в землю, потом вопросительно посмотрел на меня:
- Мы идем?
- Идем, - кивнул я.
Я пошел первым, они - следом за мной. Шли молча, и только каменное
крошево хрустело под ногами.
Печет, подумал я, здесь всегда печет. Дыхание Великой Пустыни...
Рубаха уже намокла - хоть выжимай. И плечо разболелось. Нужно будет снова
сменить повязку, обработать рану новой порцией мази тетушки Линды. Ничего,
еще терпеть можно. Недолго уже осталось... Интересно, они хоть на каплю
догадываются, что я дли них приготовил? Дьяус - нет. Его я понял, его я
чувствую. А Тор? Даже если догадывается, ничего не скажет. Дойдет до
самого конца и ничего не скажет...
Мы подошли к полуразрушенному корпусу координирующего центра.
- Подождите здесь, - сказал я Бессмертным.
Сам зашел внутрь. Так. Все как было два месяца назад. Только вот
песка прибавилось - наносит ветром в пустые проемы окон и двери. Через
один такой проем я посмотрел на Бессмертных. Они стояли, оглядываясь по
сторонам, ждали. Недолго осталось.
Я прошел вдоль стены, опустился на корточки. Сдвинул тяжелый обломок
плиты перекрытия, счистил песок с крышки металлического люка, поднял ее.
Под ней открылся металлический же диск с вертикально закрепленной на нем
рукояткой. А сбоку в специальном углублении был небольшой рычаг. Я взялся
за рукоятку. Нужно сделать ровно пятнадцать оборотов. Первый... Второй...
Третий... С каждым оборотом вращать диск все труднее, растет
сопротивление. Ничего, ничего... Двенадцать... Тринадцать...
Четырнадцать... Пятнадцать... Все. До упора. Я встал подошел к окну.
- Идите сюда, - сказал я.
Первым в дверной проем вошел Дьяус, за ним - Тор.
- Вы готовы? - спросил я. - Может быть, кто-нибудь хочет что-то
сказать?
- А что нужно говорить? - Дьяус посмотрел на меня.
- Хорошо. Встаньте вот сюда. Видите - здесь на полу нарисован круг...
Встаньте в центр круга.
Они подчинились. Я вернулся к стене, снова присел, положил пальцы на
рычаг.
- Прощайте, - сказал я и дернул рычаг на себя.
Мгновенно плиты под ногами Бессмертных разошлись. Они вскрикнули
разом и через секунду их не стало: они полетели вниз в темноту
многометрового колодца. Плиты сомкнулись над ними, закрывая отверстие. Я
вернул рычаг в прежнее положение. Теперь крышку люка положить на место...
Снова разболелось плечо. Ладно, потерплю. Сгрести на крышку песок,
разровнять. Теперь прикрыть все это плитой... Не видно вроде бы. Не видно.
Через минуту я покинул развалины центра, пошел к виману.
...Они падают долго. Там очень большая высота. Организм успевает
отключить интро еще в начале пути. Теперь он сам борется за свое
существование. Он, падая вниз, пытается зацепиться за стенки, удержаться,
затормозить падение. Но стены колодца слишком далеко расположены друг от
друга, и они совершенно гладкие. Потом Бессмертные упадут на дно. Удар
будет страшным. Организму понадобится несколько часов, чтобы залечить все
раны. Восстановлением себя он будет ослаблен, а это не является для него
нормой, и, значит, интро останется отключенным. Организм будет искать
пищу, будет бродить по бесконечным сухим лабиринтам в поисках пищи. Он не
найдет ее. Там нет воды, там нет жизни, нет даже тараканов и крыс. Не
найдет он и выхода. Там нет выхода. И тогда организм впадет в оцепенение,
в странное состояние, которое нельзя назвать ни жизнью, ни смертью. Он
будет жив, но он будет и мертв. Последнее - главное. Для Тора, для Дьяуса,
для всех тех, кто приходил сюда до них, - это смерть...
Я поднимаю виман в воздух. Вот и еще двое, думаю я. Сколько их
осталось? Пятьсот семьдесят четыре. Много. Очень еще много. Успею ли я
справиться с ними со всеми, или придется передавать свое знание дальше -
следующему Броновски? Я помню лицо отца, когда он рассказывал мне о
западне. Страшное лицо. Чем я становлюсь старше, тем лучше понимаю
состояние отца в тот день. Но ему было тяжелее, чем мне. Он точно знал,
что не успеет. А у меня еще есть надежда...
Я вспомнил наш разговор за столом у Джима Приста и оставшийся без
ответа вопрос. Странно, но разговор этот не получил продолжения, хотя еще
целые сутки мы вместе мотались на вимане над Землей Смертных. А может
быть, он не получил продолжения именно потому, что Дьяусу нечего было на
него ответить? Или было, но он просто не захотел?
Я буду убивать их до последнего своего часа. Но убийства эти не имеют
отношения к миру будущего, потому что я не имею к нему никакого отношения,
стараюсь не иметь. Живу в области Полиса, круг моих знакомств ограничен, а
разговоры разъяснительные с молодыми ребятами веду, чтобы остановить,
чтобы не лезли по молодости или по незнанию спасать мир от Бессмертных,
чтобы не гибли зря. Но главное-то всегда остается при мне и только при
мне. Вы, уважаемый Дьяус, сказали бы, что это самообман. Они же
соглашаются с тобой, бездействием даже своим поддерживают. Значит, и они
участвуют в нашем истреблении, и они, создатели нового мира. Но ведь вы
сами этого хотели, скажу я. Они только защищаются через меня, понимаете
это? А когда последний из вас погибнет, я уйду от мира, поселюсь здесь же
в развалинах и здесь окончу свою жизнь. Это будет наказание палачу после
исполнения им приговора. Это будет справедливо, уважаемый Дьяус? Вы можете
так не считать - дело ваше. Но так считаю я. Для меня это важнее.
А сейчас я возвращаюсь. Я возвращаюсь...
Меня зовут Артомес... Я как раз тот человек, который вам нужен... Я
убиваю Бессмертных... Не все ли равно как...