lastcont

Эдмунд КУПЕР

ПОСЛЕДНИЙ КОНТИНЕНТ

К 3991 году магнитное поле Земли, вероятно, почти
исчезнет. По мнению некоторых ученых, это приведет к
катастрофическим мутациям растений и животных, а также к
резкому изменению климата планеты.
По оценкам ученых, на протяжении 500 лет до этой даты
и 2000 лет после нее, магнитное поле будет таким слабым,
что не сможет задерживать электроны и протоны,
составляющие часть космического излучения, проникающего
через атмосферу Земли. Обычно удерживаемые магнитными
линиями радиационных поясов Ван Аллена, эти частицы будут
бомбардировать поверхность планеты и приведут, в лучшем
случае, к ускорению мутаций, а в худшем - к вымиранию
многих видов растений и животных.
"Таймс", 15 марта 1968 г.

ПРОЛОГ

Солнце стояло высоко. Старик лежал, опершись спиной о ствол дерева,
пытаясь укрыться в тени высохших ветвей. Его окружала однообразная
местность, единственным украшением которой были разбросанные по равнине
валуны, наполовину занесенные песком. Старик смотрел на свою грубо
сколоченную деревянную повозку, нагруженную немногочисленными пожитками.
Он прошел долгий путь, но теперь идти осталось немного. Он знал это
наверняка.
Гремучая змея - единственное живое существо, встреченное им в этих
краях, - лежала, свернувшись клубком всего метрах в двух. Она разглядывала
его довольно равнодушно. Старик был слишком слаб, чтобы убить ее. А змея
слишком больна, чтобы решиться напасть на старика. Поэтому между ними
установилось перемирие, перемирие отчаяния.
Вскоре, однако, старик почувствовал себя лучше и поднялся на ноги. Он
доковылял до тележки и принялся копаться в своих пожитках. Затем со
вздохом удовлетворения извлек оттуда кожаный футляр, одна из сторон
которого представляла собой небольшой экран, закрытый стеклом.
Он отнес викордер в тень и обессиленно опустился на землю. Когда
головокружение прошло, старик взглянул на змею, боясь, что раздразнил ее
своими движениями. Но змея лежала все там же, и взгляд ее холодных глаз
был все так же равнодушен.
Он принялся возиться с викордером. Клавиша воспроизведения в
последнее время стала западать, а микрореактор был еле жив. И все же
старик надеялся, что викордер его переживет. Его снова начал бить озноб, и
он почувствовал, как кусок кости в груди рвет старую, увядшую плоть. Да,
викордер, без сомнения, его переживет.
Он принялся размышлять над тем, почему ему была суждена такая долгая
жизнь "На все суд Божий", - думал он.
В викордере была всего одна кассета. Ее крутили много раз, слишком
много. Звук и изображение теперь никуда не годились. Впрочем, это не имело
никакого значения. Он знал наизусть каждый слог, каждый жест, игру света и
тени.
- Ну вот, змеюка, - сказал старик с трудом. - Теперь я покажу тебе,
как это все было. Покажу, как начался конец и как закончилось начало.
Покажу, как девять грамм титана положили конец надежде человечества.
Он нажал на клавишу. Безрезультатно. Он нажимал снова и снова.
Безответно. Он потряс футляр и опять нажал на клавишу. Футляр молчал.
Змея разглядывала старика теперь с некоторым сомнением.
Старик пнул футляр ногой и был вознагражден негромким гудением.
- Ага! - воскликнул он с торжеством. Змея поглядывала на него с тем
же скепсисом.
Однако через пару секунд экран ожил. Появилось изображение человека в
антигравитационном пузыре, висящем над морем голов, торжественно
провозгласившего:
- Привет, друзья! Сегодня стадион Кеннеди полон! Здесь те, кто пришел
услышать слово пророка! Томас Малвани обращается к тем, кто готов
приобщиться к истине!
На экране появилось крупным планом лицо Томаса Малвани, негра семи
футов ростом с горящими от возбуждения глазами, с его внешностью без
особого труда можно было заработать миллиард долларов, вздумай он сняться
в коком-нибудь голливудском боевике.
- Друзья! - произнес Томас Малвани, и голос его дрогнул от волнения.
- Братья и сестры! Наши прадеды были рабами, наши деды - гражданами
второго сорта. Мы помним об этом. Но мы - соль земли. Те, кого так долго
угнетали, теперь свободны. Нас лишали политических прав, но теперь мы
сильны. Мы подняли головы! Мы гордимся собой! Мы - надежда человечества!
Отвечайте мне - кто мы такие?
Камера показала бушующее море человеческих лиц, и из полумиллиона
глоток изверглось и прокатилось как гром:
- Мы - будущее человечества!
- Наш брат, белый человек, - продолжал Малвани, - дал нам право жить.
Ему пришлось дать нам это право, ибо ему не хотелось погибнуть самому.
- Да! Да!
- Наш брат, белый человек, дал нам право ходить по Земле, которую он
опустошил и ограбил, а сам устремился в космос. Я задам вам вопрос, братья
и сестры! Сколько нас на Космостанции Семь? Сколько нас в Луна-Сити? Кто
из наших людей отправился покорять Марс? Наш брат, белый человек, дал нам
право быть свободными только на Земле, не так ли?
- Да! Да!
- Нет, дорогие братья и сестры, не так! Белый человек, наш хитрый
брат, не дал нам этого права. Мы сами взяли его. Но тут белый человек, а
он очень хитрый, понял, что еще не все потеряно. Он видел звезды. Он
проник в небесную твердь, он заложил там новые города, закрытые для тех,
чья кровь красна, а кожа черна. И вот, возлюбленные братья и сестры, еще
один вопрос! Как же нам добиться права быть свободными и в небесах?
- Мы возьмем его! - прокатилось громом по муравейнику человеческих
голов. - Мы возьмем его сами!
Пуля убийцы пронзила Малвани.
Старик выключил викордер. Ему не хотелось больше видеть, как
великолепное черное тело бьется в конвульсиях, словно подбитая камнем
ворона.
Солнце палило так, будто собиралось изжарить все живое. Старик
прищурился и посмотрел в сторону горизонта. Ему показалось, что он видит
деревья и высокие здания, слышит отдаленный шум огромного города. Но нет,
это был всего лишь мираж.
Он повернулся к змее.
- Слушай, этот Томас Малвани был сильным человеком. В нем было
что-то, что заставляло людей слушать. Может, он и не был так уж хорош, но
и плохим его не назовешь. Он то-то понял, и хотел, чтобы и другие это тоже
поняли. За это и заработал свои девять грамм титана..
Старик на минуту замолчал, вытер пот со лба и обвел вокруг невидящим
взглядом. Затем вспомнил, что рассказывал змее об истории.
- Ты не поверишь, сколько смерти содержал этот кусочек титана, змея,
- продолжал он. - Достаточно, чтобы убить нас всех!
Змея с трудом приподняла голову в ответ на слова старика.
- Томасу Малвани устроили шикарные похороны, белые люди со всего
света съехались на них. Вскоре возник этот фонд его имени для исследования
космоса. А потом за дело взялись важные господа. Они все сделали тихо, так
что никто ничего не знал. С каждым годом фонд готовил все больше
астронавтов, и все больше среди них было негров. Сначала они появились на
Станции, затем в Луна-Сити, а потом, наверное, и на Марсе... Вот тут-то,
похоже, этому куску титана и надоело ждать. Негры попытались захватить
Станцию, они овладели Луна-Сити и, возможно, Марсом. Тогда они обратились
ко всем, кто оставался на старой зеленой Земле, и к белым, и к черным, и
сказали - мы здесь, наверху, а вы там, внизу, у нас есть ракеты и кнопка,
которую можно и нажать, если что.
Старик тяжело вздохнул.
- Конечно, такие разговоры не могли никому понравиться. Вот почему
нет теперь ни Станции, ни Луны на небе, а зеленая Земля опустела и
превратилась в сморщенную старуху. Вот почему здесь остались только я и
ты, а говорим мы об этом непростом кусочке титана.
Старик потерял равновесие и упал. Змея попробовала было пустить в ход
свою гремучку, но не смогла даже пошевелиться. Старик с большим трудом
приподнялся и прижал ладонь к тому месту на груди, где выпирала сломанная
кость. Затем он нащупал что-то в кармане.
- Смотри-ка, - сказал он змее. - Этому куску металла цены нет. За ним
десять тысяч лет истории. Погляди на него хорошенько.
Пуля была сплющена и скручена. Он швырнул ее в змею, и та приняла ее
с присущим ей фатализмом.
Старик снова повернулся к викордеру. На этот раз тот заработал с
первой попытки.
- Друзья! - произнес Томас Малвани, и голос его дрогнул от волнения.
- Братья и сестры! Наши прадеды были рабами, наши отцы - гражданами
второго сорта. Мы помним об этом. Но мы - соль земли...
Слезы текли по лицу старика, унося с собой драгоценную влагу.
Он смотрел на красивое лицо на маленьком экране и тихо стонал:
- Сынок, мой сынок!

Кимри пробирался сквозь блистающий алмазами дождевых капель лес. Он
был счастлив, как может быть счастлив юноша, впервые вырвавшийся на
свободу. Он забыл, что был в лесу в полном одиночестве. Он забыл, что Ной
Лантис находился от него во многих киметах. Он не думал о том, что король
может вспомнить о нем. Кимри не волновало даже, что кто-то другой в эту
ночь может лежать рядом с прекрасной Йоселиной.
Время от времени он обращался к Готфреду с молитвой о духовном
напутствии. Ответа он не получал, от чего, впрочем, испытывал только
облегчение.
Лес был напоен влагой. Плащ из ярких перьев насквозь промок под
мелким дождем, а кожаные треугольники спереди и сзади, символ зрелости,
влажно шлепали по коже. Земля чавкала под подошвами сандалий, а от лезвия
копья валил пар.
Вокруг бушевала жизнь кричали птицы и обезьяны, лианы уходили высоко
в серое небо, нависшее над головой. Лес был прекрасен и юн. Ранним утром
он казался только что созданным творцом всего сущего.
Вдруг Кимри снова услышал этот ужасный шум. Но сейчас он не спал, как
в первый раз, и не мог принять его за сновидение. Шум был похож на гром, и
все же не был громом. Такого он еще никогда не слышал.
Казалось, огромный нож рвет над его головой воздух. От этого звука у
него заболели уши и заломило в висках. Лес в ужасе замер. Птицы и обезьяны
замолкли. Казалось, страх парализовал все живое. В этом звуке была вечная
смерть, а может, вечная жизнь, или то и другое вместе.
Замерев, Кимри пытался сквозь листву разглядеть, что там происходит.
Но серая пелена скрывала все.
Иногда небо бывало голубым, но редко. Иногда дождь переставал, но и
это случалось нечасто. По ночам серая пелена куда-то исчезала, и порой
взгляду открывалось сияющее великолепие звезд. Жрецы учили, что звезды -
это другие миры, что каждая звезда - это огонь, горящий в пустоте,
обогревающий иные леса, иные царства, иных людей...
Шум стих. Кимри перевел дыхание. Вскоре и лес стряхнул с себя
оцепенение и вернулся к жизни.
Он сел на ствол упавшего дерева и задумался о том, что так занимало
его мысли: согласиться на кастрацию и стать жрецом или остаться воином и
мужчиной, но навеки отказаться от древнего знания?
Гигантский питон, свернувшийся кольцом в ветвях дерева у него над
головой, наверное, думал, что Кимри о нем и не подозревает. Кимри же, хотя
и думал о своем, натренированным глазом охотника давно заметил его. И
когда тяжелое чешуйчатое тело, готовое задушить в смертельном объятии
всякого, кто попадался на его пути, упало ему почти на голову, Кимри успел
отскочить. Не притронувшись к копью, он перебил змее позвоночник у самой
головы голой пяткой.
Торжествуя, он стоял над бьющимся в конвульсиях бронированным
чудовищем, сожалея, что не сможет дотащить его до Ной Лантиса. Эта победа
принесла бы ему немало почестей, и не только от женщин.
Но Кимри недолго предавался сожалению. Прежде, чем затих удав, снова
возник шум. Но на этот раз он был еще громче. Кимри бросился на землю и
зажал ладонями уши, но шум, как сверло, ввинчивался ему в голову, готовый
разорвать ее на части. Не в состоянии больше переносить эту пытку, Кимри
слабой рукой пытался нащупать копье, чтобы навсегда покончить с этой
мукой, как вдруг яростный грохот перешел в обычный рев, напоминающий рев
водопада, низвергающегося в ущелье с большой высоты.
Он поднял глаза и увидел огонь в небе. Огонь был сначала белым, зачем
стал желтым, а потом красным. Сверкающие брызги его падали в лес, гасли во
влажной листве с шипением и треском.
В его пораженном ужасом воображении мелькнула мысль о наказании,
ниспосланном ему за преступное бегство, мысль, что наступает конец света.
Но рев затих прежде, чем безумие успело поглотить его помутившееся
сознание. Кимри, обессилевший, лежал на земле. Рядом распростерся мертвый
удав.

Семидесятитрехдневный перелет подошел к концу. Перелет, за которым
изо дня в день следили миллионы оставшихся дома сограждан. Перелет,
который наверняка войдет в историю. Вот сейчас, наконец, они видят на
своих экранах цветное, стереоскопическое изображение этой несчастной,
истерзанной, обезлюдевшей планеты. Правительство будет довольно - его план
осуществился, а ванеисты будут рады - их ожидания оправдались. Так что все
будут счастливы в мире свободы!
Мирлена вытянулась в кресле навигатора во весь рост и взглянула через
панорамное окно на звезды. Остальные члены экипажа собрались в салоне,
празднуя прибытие. Корабль вращался вокруг планеты с периодом в два часа,
и очень скоро она увидит еще один великолепный восход. Но пока у нее было
время понежиться в облегающем тело кресле на высоте в тысячу миль над
ночной стороной планеты и подумать о бесконечной печали жизни.
Мирлена боялась звезд, они вызывали в ней страх. Эти вечные спутники
человеческих страданий, вечные символы всего неизвестного и непознанного.
Они сверкали холодным, равнодушным светом, а за ними разверзалась столь же
холодная бездна Вселенной.
- Доктор Строза, где вы? Доктор Строза, вы здесь?
Она сразу узнала голос. Он принадлежал Рудлану Оверсу, старшему
офицеру связи. Рудлан и она много раз занимались любовью, но в присутствии
других членов экипажа Рудлан всегда называл ее доктором Строза.
- Я здесь, Рудлан. Почему ты не веселишься с остальными?
- Я пришел за тобой. Все хотят знать, что случилось с нашим
прекрасным психологом? Они хотят тебя видеть и просят, чтобы ты снизошла и
почтила их общество своим эротическим великолепием.
Рудлан обладал замечательным голосом - твердым, мужественным и
музыкальным. В нем заключалось его главное достоинство. В любовном
экстазе, благодаря своему голосу он казался то высоким, как Красный
хребет, то горячим, как полярный гейзер... Интересно, откуда эти
геофизические образы. На самом деле Рудлан был маленького роста, весьма
педантичен и женственен.
Он включил в салоне голубой свет, и звезды померкли. Пытаясь побороть
раздражение, Мирлена ответила:
- Что может случиться с полногрудым психологом, чей коэффициент
интеллекта на двадцать пунктов ниже алкогольного коэффициента, кроме того,
что ей иногда надо побыть в одиночестве, теперь, к сожалению, нарушенном.
- Дорогая, - произнес Рудлан, - ты не в себе. Самое время выпить
коктейль-другой. Кроме того, не забывай, что мечты не всегда безопасны. На
этом корабле ванеизм так же силен, как и дома. У политического советника
на тебя досье, и он передает шифровки, в которых больше кодовых групп, чем
у всех на корабле.
- Наш советник - жалкий ревнивец. Он просто жалуется на свою
злосчастную судьбу.
- Я не шучу, Мирлена. Твое отсутствие не осталось незамеченным. Корд
Венгель, возможно, и жалкий ревнивец, но к тому же весьма злопамятный.
- Значит, мне надо идти.
- Думаю, что да. Впрочем, почему бы и не отпраздновать первый
успешный перелет за многие годы. Перелет в сорок миллионов миль? Какой же
повод тебе нужен?
- Да, это достойный повод, если бы не люди и планы, которые стоят за
этим полетом... Впрочем, как ты говоришь, мы должны быть примерными
ванеистами. Так что веди меня к коктейлям, но сначала отгадай, с кем я
буду спать сегодня.
- Ты ведь хочешь быть на десантном катере?
- Умница, отгадал с первого раза.
- Тогда тебе лучше спать со мной - капитан поручил мне составить
список на высадку.
Мирлена снова откинулась в кресле.
- Сначала любовь, а плата потом?
- Ты странная женщина, - произнес Рудлан, опускаясь в кресло рядом с
ней, - хотя и психолог.
- Прощайте, звезды, - пробормотала Мирлена, закрывая глаза. -
Прощайте, мои яркие недруги. Рудлан, поторопись, не то наше отсутствие
тоже заметят.

Прошло много времени, прежде чем Кимри оправился от страха. Он лежал
на земле, и по телу его пробегала дрожь. Запах горелой листвы висел в
воздухе. Наконец, он осмелился поднять глаза и с облегчением убедился, что
огонь погас. Среди обгорелых и поломанных деревьев висело облако пара и
дыма. С помощью вечного дождя лес хорошо справлялся с огнем.
Мертвый удав лежал головой в его сторону. Его глаза, казалось,
смотрели с укоризной. Кимри почувствовал, как в груди у него шевельнулось
сожаление. Он ответил смертью на одну лишь угрозу смерти, хотя мог
уклониться от поединка и сохранить змее жизнь. Но гордость заставила его
превратиться из жертвы в охотника, та самая убийственная гордость, которая
когда-нибудь заставит его принять губительный для него вызов.
Жрецы были правы. Кимри не доставало смирения, необходимого для
овладения знанием ради знания. Нет, кастрация и посвящение в тайны
электричества, алхимии и медицины - не его удел. Он родился мужчиной и
умрет им.
Он вспомнил о небесном громе, посланном, несомненно, Готфредом.
Готфред был богом-шутником, но на этот раз в его шутке не было ничего
смешного.
Согласно писанию, когда-то на земле водились страшные чудовища,
которые могли превращаться в огромных птиц. Эти птицы нападали на города,
как стервятники на падаль, и оставляли после себя гром, огонь и смерть. В
те далекие времена, еще до основания Ной Лантиса, как гласили легенды, на
земле было множество городов, но огромные птицы разрушили все города, и
когда им стало нечего есть, они пожрали друг друга.
А что, если одно из этих чудовищ до сих пор живо? Что, если эта
огромная птица в поисках пищи собирается напасть на Ной Лантис? Кимри
вздрогнул при этой мысли. Она была нелепа, но гром небесный совсем недавно
поверг его на землю, а запах горелого леса еще стоял вокруг.
Он не знал, что думать и что делать. Злосчастная гордость снова
грызла его. Он боялся собственного страха.
Кимри поднял глаза к вершинам деревьев и увидел то, чего раньше не
замечал. Лес прорезал прямой огненный след, оставленный небесным
чудовищем. "Ступай по следу, - сказал себе Кимри, - и ты найдешь начало
или конец. Ступай по следу небесного чудовища, если, конечно, оно на самом
деле существует". Впрочем, есть оно или нет, а истории о нем еще долго
будут рассказывать вечерами в королевском дворце, потягивая из кубков
вино.
Какое название будет лучше - "Кимри и небесный зверь" или "Кимри и
гром Готфреда?"
Удивляясь собственной беспечности, Кимри подобрал с земли оброненное
копье и опытным взглядом охотника определил, в какую сторону двигался
огонь. Стремясь подтвердить догадку, он вскарабкался по стволу ближайшего
дерева с ярко-красными плодами до того места, на котором огонь оставил
свой след. Обожженная сторона указывала то же направление, что и пожухшие
вершины других деревьев. Кимри двинулся по следу огня.
Ему недолго пришлось идти. Чем дальше он шел, тем очевиднее
становилось, что огонь постепенно все ближе приникал к земле, вгрызаясь в
лес. Вскоре он вышел к месту, где огонь явно закончил свой путь,
спустившись на землю и оставив после себя выжженную площадку размером с
храмовую площадь. Стволы деревьев были здесь совсем черными, а все живое
погибло от нестерпимого жара.
Дым и пар еще поднимались к серому небу, с которого падал привычный
мелкий дождь. Глаза Кимри застилали слезы, а в горле першило от едкого
запаха горелого леса.
Может быть это и есть логово небесного зверя? Может быть, он кинется
сейчас на Кимри и проглотит его своей огнедышащей пастью? Но любопытство
оказалось сильнее страха. Кимри больше не думал о бегстве, ему хотелось
узнать, что скрывается за пеленой дыма и пара. От отвратительного запаха и
жары ему стало дурно, и он едва успел отбежать шагов на пятьдесят, как его
вытошнило. Слегка придя в себя, Кимри вернулся к выжженному месту. К тому
времени дым рассеялся.
Перед его изумленным взором возникла огромная черная сфера на трех
могучих ногах, каждая из которых была в два человеческих роста. Капли
дождя, разбиваясь о ее поверхность, с шипением превращались в пар.

Стревен Луз, командир корабля, нажал на кнопку на своем пульте и
резко крутнулся на кресле, повернувшись к Мирлене спиной. Экранирующая
панель скользнула в сторону, и через панорамное окно далеко внизу им
открылся вид планеты. Преобладающими цветами были красный и оранжевый, и
лишь ближе к зоне терминатора они переходили в голубоватые. Поверхность
планеты была пуста и загадочна. Все говорило о голоде, зное и смерти.
Только южная полярная область была скрыта белоснежным ковром облаков.
- Там будет опасно, думаю, что очень опасно, - сказал капитан Луз. -
Мне не хотелось бы подвергать риску больше людей, чем необходимо. Доктор
Строза, почему вы хотите быть в первой партии?
Мирлена попыталась скрыть охватившее ее возбуждение.
- Я назначена корабельным психологом, - сказала она спокойно. - Мне
кажется естественным сопровождать людей при высадке на планету.
- Там нет разумных существ, которые могли бы быть объектом ваших
психологических изысканий. И хотя робот-исследователь сообщил, что
атмосфера там богата кислородом, а уровень радиации низок, я должен
предупредить, что пребывание на планете с тройной силой тяжести будет не
из легких. Поэтому я посылаю самых подготовленных людей.
Мирлена с раздражением пожала плечами. Капитан Луз не обратил на это
никакого внимания.
- Я не собираюсь проводить никаких психологических изысканий, как вы
выражаетесь. Моя обязанность наблюдать за членами экипажа в экстремальных
условиях. Поэтому присутствовать в момент высадки - мой долг. Что касается
тяжелых физических условий, капитан, разрешите вам напомнить, что все
члены экипажа прошли одинаковую подготовку. Как и вы, я провела несколько
месяцев, не снимая освинцованного костюма, чтобы приучить мускулы к
повышенному тяготению. Любой из нас может теперь стать победителем
Лимпийских игр дома. Мы адаптировались и к тройной тяжести.
Она улыбнулась.
- Мы приспособились так хорошо, что в условиях невесомости наши тела
требуют компенсации, и вы об этом прекрасно знаете.
Капитан Луз развернул кресло и посмотрел Мирлене в глаза.
- Доктор Строза, давайте не будем напрасно тратить слов. Дело не в
вашей физической подготовке.
Стревен Луз производил впечатление человека, которому хочется сказать
больше, чем он может себе позволить.
Мирлена на минуту задумалась, а затем тихо спросила:
- Ваша кабина прослушивается?
Капитан был неприятно поражен.
- Надеюсь, что нет. Кто посмел бы...
- Политический советник осмелился бы и не на такое, - прервала его
Мирлена, - если бы это было ему выгодно. Стревен, вы ведь достаточно давно
знаете Корда Венгеля, чтобы понимать, с кем имеете дело.
Капитан Луз улыбнулся.
- Вы имеете в виду его вечно голодный взгляд?
Она кивнула.
- Такие люди опасны. Но, предположим, я убедила бы вас... Вы уверены,
что здесь можно говорить?
- Вполне уверен. Моя капитанская должность не лишила меня некоторых
познаний в электронике. Вы бы очень удивились, если бы услышали кое-что из
того, что слышу я. Ванеистский трибунал дорого дал бы за многие из этих
записей.
- Вы мне нравитесь, Стревен. Вы очень прямолинейный человек.
- А мне нравитесь вы, Мирлена. Вы очень непростая женщина. Но
вернемся к проблеме Венгеля. Он не очень высоко оценил ваш политический
уровень.
Она улыбнулась.
- Это в отместку за мою низкую оценку его психической устойчивости, а
также за то, что ему было отказано делить со мной ночи. Вероятно, себе,
как участнику высадки, он дал более высокую оценку?
- Ваша догадка верна.
- Но, предположим, я убедила бы вас, что через несколько часов у него
поднимется температура и появятся галлюцинации?
Капитан Луз сделал удивленное лицо.
- Надеюсь, это означает лишь то, что вы обладаете даром ясновидения?
- Ну, разумеется. Так или иначе, если Корд Венгель заболеет, ясно,
что он не сможет участвовать в высадке и ему придется найти замену.
- Что же вы предлагаете?
- Как я уже говорила, мой долг заключается в наблюдении за членами
экипажа в экстремальных условиях.
Стревен Луз некоторое время молчал. Затем спросил:
- Как вы думаете, доктор Строза, как долго проболеет политический
советник?
- Четыре или пять дней. Многое будет зависеть от его обмена веществ
и, конечно, от эффективности лечения.
- И вы можете с уверенностью утверждать это?
- Да, я могу это предвидеть с известной долей определенности.
Капитан Луз снова развернулся в кресле лицом к окну.
- Мы так много уже узнали об этой планете. Она наводит на меня тоску.
Не могу понять, почему вы так рветесь в эту мертвую пустыню.
Добившись своего, Мирлена встала.
- У меня слабость к кладбищам. - Она повернулась к выходу, но
задержавшись в дверях, добавила: - Кроме того, две тысячи лет - это очень
много времени.

Согнувшись и сжимая в руке копье, Кимри замер. Он с недоверием
разглядывал чудовище. Бросится ли оно на него, изрыгая огонь и дым, или же
вознесется с громом в небо, чтобы обрушиться оттуда на Ной Лантис?
Небесный зверь шевельнулся. Он выпустил из себя странные отростки и
раскрыл стеклянные глаза, тупо уставившиеся на лес. Кимри, боясь двинуться
с места, пытался убедить себя в том, что не боится умереть. Но чудовище
казалось равнодушным к его присутствию. Кимри мог спокойно думать дальше.
И он принялся думать. Смерть одного воина - небольшая цена за
спасение города. Жаль, что он не прожил дольше, что не любил больше
женщин. Жаль, что его не успели кастрировать, и теперь тайны генераторов
навеки будут скрыты от него. Но смерть одного - не бог весть какая плата
за спасение многих. Если воткнуть копье в глаз этому зверю, ему наверняка
придет конец...
Внезапно все страхи и сомнения оставили его. Он вскочил и, издав
древний боевой клич храмовых атлетов "Сила в воде!", опытной рукой швырнул
копье и тотчас кинулся на землю, зажмурив глаза и прикрыв руками голову от
гнева чудовища.
Кимри не промахнулся, он услышал, как что-то разбилось. Изумленный
тем, что гнева не последовало и он еще жив, Кимри поднял голову и
вгляделся в лицо врага. Копье пронзило глаз, его древко торчало наружу. Но
тут Кимри увидел, как на черном боку зверя открылся еще один глаз.
А ответного удара снова не последовало. Кимри почувствовал себя
странно оскорбленным. С радостью ощутив в себе желание умереть, столь
редко даруемое Готфредом, он вновь с боевым кличем кинулся на загадочное
существо и в прыжке выдернул копье из мертвой глазницы. Он упал под брюхо
чудовища, между его могучих ног и немедленно ткнул копьем вверх, в мягкое
подбрюшье.
Это было ошибкой. Металл прозвенел о металл, а от неожиданного отпора
у него заныла рука.
Кимри потерял голову от страха и кинулся бежать. Он бежал зигзагами,
пытаясь уйти от страшной силы, готовой обрушиться на него.
Но ничего не произошло. В тридцати шагах от чудовища Кимри
обессиленно упал на землю, рыдая от ужаса.
Наконец он вспомнил о своем достоинстве, вскочил и снова метнул
копье. И на этот раз рука его не подвела. Он опять услыхал звук чего-то
бьющегося, и еще один глаз погас.
Кимри был поражен. Чудовище отказывается от мести? Хорошо же! Он
снова разбежался и выдернул копье из мертвой глазницы. Оказавшись под
брюхом зверя, он не стал терять время, а смело вышел и выбил еще четыре
глаза. Но когда он расправился с последним, монстр выпустил еще две тонкие
конечности.
Они выглядели слишком слабыми, чтобы бросать в них копье. Дрожа от
охватившего его предчувствия смерти, Кимри сидел на корточках у ног
чудовища и рассматривал эти хилые отростки. Он мог бы вскарабкаться по
могучей ноге чудовища и выдрать их с корнем...
Кимри засмеялся. Готфред не только лишил его страха смерти, но и
наделил частицей своего священного безумия. Он, юноша из Ной Лантиса,
вооруженный только легким копьем, сражается с могучим небесным зверем, под
панцирем которого скрыты силы и тайны, ведомые лишь самому Готфреду!
А вдруг чудовище вовсе не небесный зверь, а сам Готфред, решивший
сыграть еще одну из своих тонких шуток?
- Эй, чудовище! - с вызовом прокричал Кимри. - Ты Готфред?
Но зверь безмолвствовал, хотя одна из его рук слегка шевельнулась.
- Чудовище! - прокричал Кимри снова. - Ты мертвое или живое? Это я,
Кимри оп Кимрисо, задаю тебе вопрос. Это я выколол тебе глаза!
Загадочный зверь казался совершенно равнодушным и к словам Кимри, и к
полученным ранам. Возможно, он умирал, а может быть, уже умер.
Приободрившись от этих мыслей, Кимри снял плащ и принялся карабкаться по
одной из массивных ног, как будто это было кокосовое дерево. Она все еще
обжигала руки своим внутренним жаром, и это было неприятно.
Кимри добрался до черного шара и обнаружил, что дальше пути нет, так
как ему не за что ухватиться. Ближайшая к нему металлическая рука
выступала из-под поверхности шара слишком далеко, чтобы до нее можно было
дотянуться. Может быть, ему удастся допрыгнуть до нее и повиснуть всем
весом...
Он так и сделал. Ему повезло, если это можно назвать везением.
Металлическая рука оказалась гибкой. Но она не была рассчитана на вес
человека и согнулась под тяжестью его тела, а затем выскочила из гнезда,
потянув за собой шарнир и провода.
Кимри полетел на землю, прижимая к себе металлическую руку. Он
чувствовал себя победителем, одержавшим очередную победу над чудовищем,
способным жечь лес и собирающимся уничтожить его родной город.
Но его триумф длился недолго. Едва ноги коснулись еще дымящейся
земли, как каждую клетку его тела потряс чудовищной силы удар.
Пронизывающая боль прошлась по рукам, охватила все тело и заставила его
трястись и подергиваться, словно в каком-то нелепом танце. Он не мог
оторваться от металлической конечности, продолжая сжимать ее в руках, не
мог, хотя и хотел.
Кимри испустил душераздирающий вопль и, почти без сознания, повис на
раскачивающейся руке чудовища. К счастью, его конвульсии оборвали
последние провода, соединявшие конечность с телом зверя. Рука наконец
полностью оторвалась от шара. Кимри безжизненно упал на теплую влажную
землю.

- Итак, зонд мертв, - сказал капитан Луз. - У вас есть какие-нибудь
предложения?
Рудлану было не по себе. Да, у него имелось предположение, но оно
противоречило всем общепринятым представлениям о планете. Помимо этого,
оно носило явно антиванеистский характер и могло доставить ему кучу
неприятностей.
- Объективы были уничтожены один за другим, - произнес офицер связи.
- Ну и что?
- То, что нападение могло совершаться по плану.
- Почему вы называете это нападением? - резко спросил капитан.
Рудлан замялся.
- Отчасти из-за того, что камеры выходили из строя с неестественной
регулярностью, отчасти из-за маловероятного отказа одновременно нескольких
независимых систем.
- Кто контролировал работу зонда?
- Я, капитан.
- Вы ничего не видели?
- Видите ли...
- Ну же, говорите прямо.
- Видимость была очень плохой. Дождь и пар. Да и после посадки прошло
так мало времени, что рассчитывать на хорошее изображение не приходилось.
- Клянусь, Вани, я посажу вас под арест! Что вы видели?
Рудлан никак не мог решиться описать увиденное.
- Это... это было похоже на привидение...
- Черт побери, привидений не существует! Точнее!
- Не могу сказать с уверенностью, капитан. - Рудлан обливался потом.
Его беседа с капитаном развивалась именно так, как он опасался. - Конечно,
- добавил он с надеждой, - это могла быть всего лишь игра света или
необычные очертания клубов пара...
- Ясно. Вы вели запись?
- Да, капитан. Это-положено по инструкции.
- Тогда покажите мне это привидение, - сухо сказал капитан Луз. -
Покажите мне привидение, покончившее с одним из двух имеющихся у нас
зондов-роботов.
- Желаете проследовать в рубку связи и просмотреть запись на болтом
экране или же будете смотреть у себя в каюте?
- Я люблю крупные привидения, - сказал капитан сухо. - Должен
предупредить вас, что как офицер, несущий ответственность за управление
зондами, вы должны будете объяснить причину неудачи не только мне, но и
тем, кто облек вас своим доверием. Вы, несомненно, помните, что экипаж
этого корабля был набран из элиты. Кроме того, вы знаете, какие средства
были вложены в экспедицию. Я несу ответственность за все ошибки, но и все
на корабле подчиняются мне.
- Так точно, капитан, - отвечал Рудлан с несчастным видом. - Однако
разрешите напомнить, что я не проектировал систему связи этого зонда.
Они вышли из кабины капитана и направились в рубку связи. Запись,
переданная зондом, была короткой. Камера номер один зафиксировала
изображение тропического леса. То же отсняли камеры номер два и три.
Камера номер четыре показала все то же... плюс туманное отражение
какого-то человекоподобного существа, мелькнувшую тень, сгущение тумана...
- Повторите, - приказал капитан. Но прокрученная еще и еще раз запись
не внесла ясности. Подобно Рудлану, капитан Луз не хотел замечать того,
что он, как ему показалось, видел.
- Ваше привидение, - наконец сказал капитан, - соткано из пара.
Он горько усмехнулся.
- Горячий воздух и водяные пары. Больше ничего.
- Так точно, капитан.
- Без сомнения, доктор Строза объяснит психологическую подоплеку
всего этого.
- Так точно, капитан.
- Мне же потребуется более связное объяснение случившегося. Возможно,
зонд совершил посадку в болотистой местности и затонул... Вам понятно?
- Да, капитан.
- На этой планете отсутствует разумная жизнь, - сказал капитан Луз. -
Наши исследования свидетельствуют, что основополагающая теория верна.
- Так точно.
- С другой стороны, - продолжал капитан, - я не могу терять времени.
Но и не могу подвергать риску второй оставшийся зонд. От него все равно не
будет никакого толку. У нас уже и так есть все необходимые данные. Поэтому
пилотируемая высадка состоится согласно программе. Вы знаете точное место
расположения потерпевшего аварию зонда?
- Да.
- Отлично. Полагаю, нам надо будет приземлиться как можно ближе к
нему. В таких вещах должен быть порядок. Но будьте уверены, там нет
никаких привидений и вообще разумных форм жизни.
- Так точно.
- Да, еще одно. Вы ведь отвечаете за снабжение, не так ли?
- Да.
- В таком случае будьте любезны обеспечить членов посадочной партии
легким оружием.

Закоченевшее тело болело, но боль проясняла голову. Открыв глаза,
Кимри не мог понять, где находится. Он не помнил, что с ним произошло.
Вскоре, однако, он заметил, что лежит под брюхом небесного чудовища, и к
нему вернулись память и страх.
Он лежал некоторое время не двигаясь, надеясь, что зверь сочтет его
мертвым. Наверху все было тихо. За ним никто не следил. Он попробовал
шевельнуть рукой, наказания не последовало. Это придало ему уверенности.
Может быть, небесный зверь спит, или удар, нанесенный им Кимри, был
последним содроганием умирающего чудовища.
Кимри осторожно потянулся. Это причинило ему боль. На руках он
заметил следы ожогов, происхождение которых объяснить не мог.
Вскоре он почувствовал, что к нему возвращаются силы. Пора было
подумать о бегстве. Хотя существо и не двигалось, Кимри понимал, что в
этом загадочном теле могут еще таиться ужасные неожиданности. То что зверь
все еще стоял на своих могучих ногах, свидетельствовало, что он до сих пор
жив. Поэтому бежать предстояло изо всех сил.
Ему было жутко, но времени на раздумья не оставалось. Выбросив всякие
мысли из головы, он ринулся из-под брюха чудовища, но, не сделав и
нескольких шагов, свалился на землю от слабости. Кимри ожидал немедленной
смерти, но черный шар по-прежнему молчал, загадочный и неподвижный. Теперь
Кимри больше не сомневался - зверь умер.
Он встал. Чудовище все так же безмолвствовало. Победа досталась
Кимри! Он собственноручно одержал верх над зверем, во много раз сильнее и
больше его.
Сердце Кимри наполнилось радостью и гордостью. Он осмелел настолько,
что подошел к мертвому зверю и похлопал его по мощной ноге. Потом принялся
сочинять историю о своем подвиге, которую будет рассказывать в Ной
Лантисе. Ясно, что найдутся скептики, и на место сражения пошлют
специальную экспедицию. Кимри вообразил себя стоящим у тела поверженного
чудовища и принимающим восхищение толпы.
Внезапно глянув сквозь поредевший полог леса на небо, он с изумлением
увидел, что оно голубое. Дождь прекратился, низко над горизонтом стояло
утреннее солнце. Кимри не знал, сколько времени проспал. Наверное его сон
или беспамятство длилось целую ночь. Ему пришло в голову, что приступ
слабости, который только что свалил его, был вызван не страхом или болью,
а просто голодом. Мысль о еде заставила его действовать.
Неуверенными шагами он заковылял прочь от мертвого небесного зверя.
Поиски пищи не требовали ни долгого времени, ни больших усилий. Лес готов
был накормить любого. Ему не хотелось мяса, да и готовить его было бы не
на чем. Он принялся искать земляные груши, которые можно было есть сырыми,
но не нашел спелых, это было излюбленной пищей многих обитателей леса,
зато скоро он наткнулся на гнездо птицы-ножевика, в нем было три яйца.
Кимри утащил одно и поспешил удалиться прежде, чем самка вернется к
ненадолго оставленному гнезду. Кимри хорошо знал силу и злобу этих
гигантских птиц, которые не умели летать, но зато отлично бегали, а их
похожие на ножи клювы легко пробивали металлические доспехи.
Сам не понимая почему, Кимри притащил яйцо к небесному зверю.
Усевшись на корточки у края обожженного круга земли, он лезвием копья
срезал верхушку яйца и принялся завтракать. К счастью, яйцо было
относительно свежим и цыпленок в нем еще не зародился.
С аппетитом поглощая содержимое яйца, Кимри не упускал из вида и тела
поверженного чудовища. По мере того, как утихал голод, он начал
задумываться о случившемся. Во всем этом было много непонятного.
Несомненно, что небесный зверь был из рода, упоминаемого в писаниях,
поскольку никто в Ной Лантисе уже много поколений не помнил ничего
подобного. Более того, Кимри был убежден, что никто из живших когда-либо в
его городе не мог видеть подобного чудовища. Оно принадлежало к
доисторическим, легендарным временам, когда в невообразимо далеких странах
процветало множество городов.
Позже Кимри задумался и о самом звере. Больше всего, помимо прочего,
его изумляли две вещи. Во-первых, симметрия, которой обладало это странное
создание и которая так отличала его от всего живого. Человек, великий
умелец, вполне мог бы создать столь совершенную сферу и водрузить ее на
три ноги-опоры. Природа просто не способна была сотворить такое. Жрецы
говорили, что о форме печется человек, а природу волнует функция.
Неестественность зверя - вот что тревожило Кимри больше всего. И еще
загадка его кожи.
Кимри не сомневался, что шкура зверя была сделана из металла. Природе
металл был чужд здесь явно поработал человек. Но что это должен был быть
за могучий, всезнающий, всемогущий человек, который мог задумать и создать
такое чудовище, изрыгающее огонь и бороздящее небо? Что же это, в конце
концов, живое существо или всего лишь орудие творца? Машина?
Голова Кимри раскалывалась. Казалось, стая хлопающих крыльями бабочек
заполонила ее. Мысли трепетали и порхали, сливаясь и распадаясь. Лучше
оставить эти неразрешимые вопросы жрецам и мудрецам.
Они, наверное, смогут определить, кто создал это чудовище. А может
быть, оно действительно последнее из рода тех могучих и страшных
самозарождающихся птиц, которые когда-то растерзали города, лежавшие
далеко на востоке и западе? Может быть, оно разыскивало последний из
оставшихся городов, чтобы поживиться им, и ему, Кимри, было суждено
погубить зверя прежде, чем зверь смог погубить Ной Лантис.
Он улыбнулся. Такой подвиг заслуживал быть запечатленным на стене
главного храма. Кимри будут помнится пока существует город.
- Смилуйся, Готфред, - взмолился он, - сделай так, чтобы небесный
зверь и вправду оказался последним небесным зверем. И пусть я стану
великим героем в глазах моего народа.
Но в то же мгновенье он понял, что не следовало тревожить просьбами
Готфреда, ибо Готфред был богом-шутником, а его ужасная шутка еще не
кончилась.
Раздался страшный грохот, как будто расступились горы. Деревья
закачались, земля задрожала, нестерпимый рев пронзил воздух.
Кимри схватился за голову и тоже завыл, не в состоянии оторвать глаз
от вида небесного огня, падающего на землю подобно блистающим алмазам и
пышущего нестерпимым жаром.
Один раз он уже пережил все это, но сейчас, казалось, наступал конец
света. И даже смерть не могла избавить его от ужаса.
Теряя сознание, Кимри пытался зарыться в землю, извиваясь всем телом,
подобно полураздавленному червю.

Десантный катер приземлился удивительно близко от потерпевшего аварию
зонда, гораздо ближе, чем ожидал Рудлан. Вместе с Мирленой и тремя другими
членами экипажа он ждал в тесноте крошечного корабля, пока автоматические
системы замеряли уровень радиации и химический состав воздуха за бортом.
Мирлена была довольна собой. Корд Венгель слег с симптомами
загадочного заболевания, как она и предсказывала, и теперь проходил
лечение мощными дозами антибиотика, обладающего не только успокаивающим,
но и расслабляющим действием. Когда политический советник снова придет в
себя, он, несомненно, задумается над тем, почему эта странная болезнь
вывела его из строя в столь важный момент, когда он должен был занять
место руководителя десантной партии. Задумается он и над тем, почему
именно доктор Строза заменила его в составе экипажа десантного катера. Он
всегда сомневался в ее благонадежности.
Мирлена подумала, что займется этой проблемой, когда придет время.
Корд Венгель уже продемонстрировал, что представляет собой серьезную
угрозу психологической устойчивости всего экипажа. Мания преследования,
которой был одержим политический советник, действовала всем на нервы. Он
видел саботаж, ревизионизм и предательство там, где все было чисто. Его
присутствие вносило в отношения людей неуверенность и разногласия.
Она задумалась над мотивами собственного поведения. Избавившись от
Венгеля, что само по себе было довольно легко, Мирлена поставила себя в
положение судьи и исполнителя приговора. Это было не только неэтично, но и
психологически опасно. Стоило перейти тонкую грань, отделяющую несогласие
во взглядах от физического устранения, как становилось невозможным
определить, куда может завести эта дорога.
Так или иначе, она не могла больше позволить себе думать о Корде
Венгеле. Тревоге и неудовлетворенности собой было не место рядом с
восторгом, охватившим ее в момент посадки катера.
Она взглянула на своих товарищей и ощутила чувство единства с ними.
Еще на борту корабля, вращавшегося на стационарной орбите, капитан Луз
назвал экипаж посадочного катера командой гробокопателей. Что ж, возможно,
он прав. Но речь шла о могилах царей, о величайшем приключении в ее жизни,
и ради этого можно было решиться на многое.
Несмотря на знание истории, общее образование и политическую
подготовку, Мирлена именно так относилась к этой планете - могила древних
царей. Трагическая, заманчивая легенда, искаженная идеологией ванеизма, да
и просто ходом времени.
Но теперь легенда становилась былью, и она, Мирлена, была причастна к
этому. И очень скоро она ступит на поверхность загадочной планеты.
Она взглянула на серебристый скафандр, в который была облачена, и
подумала о том, как похож он на боевые доспехи тысячелетней давности,
применявшиеся в войнах на этой самой планете. Она и ее товарищи появятся
на мертвой планете как духи прошлого, живые среди смерти и разрушения.
Она посмотрела на своих спутников, размышляя, так ли не терпится им
поскорее выбраться через шлюз наружу, как и ей.
Майрон Мендерс, симпатичный и очень юный физик, внимательно следил за
работой анализаторов. Там Мбела, полный и седовласый, биолог по профессии,
припал к ручному перископу, и вне себя от возбуждения, громким голосом
первооткрывателя комментировал все, что видел за бортом. Впрочем, видел он
немного, поскольку жар и испарения влажного воздуха мешали наблюдениям.
Джол Кьюхерн, инженер и штурман, не обращал никакого внимания на величие
исторического момента. Он следил за показаниями падающей температуры
микрореактора и одновременно вычислял запас оставшегося топлива. Рудлан
Оверс, милый и нелепый человек, тоже был занят делом. Он находился на
связи с капитаном, диктуя ему сухим, невыразительным тоном информацию обо
всем, что происходило на борту. Впрочем, вскоре ему придется прервать
связь. Корабль выйдет из зоны приема через несколько минут, чтобы снова
оказаться над ними через полтора часа.
- Радиация и состав воздуха в пределах нормы, - объявил Майрон. -
Кислорода несколько больше, чем мы думали. Боюсь, нам не избежать
небольшого опьянения. Температура 19,5 градусов. Если не бегать, в
скафандрах жарко не будет.
- Посмотрите, сколько здесь зелени! - воскликнул Там. - Никогда
такого не видел, по крайней мере, за пределами купола Голубой Реки.
Фантастика! Если это мертвая планета, то что же тогда... - и он замолчал,
устыдившись собственной несдержанности.
Рудлан дал отбой и вздохнул с облегчением.
- Капитан места себе не находит из-за того, что он не с нами. Какая
тут зелень? Мы все сожгли.
- Ничего подобного, - возразил с жаром Там. - Мы просто прокололи
маленькую дырочку в огромном зеленом ковре. Это тропически лес. Через три
дня здесь и следа не останется от нашей посадки. Тут все кишит жизнью.
Рудлан пожал плечами.
- Кислородное опьянение, - сухо сказал он. - Вернее, предчувствие
опьянения. Таму не терпится забалдеть.
- Выйдем мы когда-нибудь наружу или нет? - потребовала Мирлена. -
Кто-нибудь может на это ответить? Я ждала этого момента десять тысяч лет.
- Что касается меня, можете выходить хоть сейчас, - ответил Майрон. -
Дюзы еще не остыли, но если быть осторожным, они не опасны. Кто пойдет
первым?
- Учитывая, что наружные биологические условия указывают на то,
что... - начал говорить Там.
- Учитывая, что нас здесь четверо мужчин и одна женщина, - продолжил
Рудлан, - предлагаю предоставить эту честь нашему психологу.
- Благодарю, - тихо ответила Мирлена. - Мне очень хочется быть
первой. Но я против того, чтобы мой пол определял выбор. Давайте тащить
жребий.
- Я не участвую, - объявил Джол, на секунду оторвавшись от блокнота.
- Мне еще надо сделать кое-какие вычисления. А когда двигатель охладится,
придется его осмотреть. У нас была неравномерность тяги, и на взлете ее
придется компенсировать.
- Нет, жребия не будет, - сказал Рудлан и улыбнулся. - Я голосую за
Мирлену. Это моя плата.
- Суньте ее поскорее в шлюз, - сказал с нетерпением Майрон, - иначе
мы так и просидим здесь все время, болтая о пустяках.
Мирлене не нужно было особое приглашение. Она протиснулась в
крошечный шлюзовой отсек, закрыла за собой люк и уравняла внутреннее
давление с внешним. Когда на панели перед ее глазами зажегся зеленый
огонек, она открыла внешний люк и выбросила наружу гибкую лестницу.
Проверив еще раз герметичность соединения шлема со скафандром, она
осторожно спустилась по лестнице и ступила на обожженную землю.
Ее охватил восторг. Ей хотелось смеяться, петь, танцевать. Вместо
этого она быстро отошла от раскаленных дюз, не сводя пораженных глаз со
стены зеленого леса, окружающего место посадки.
Вскоре к ней присоединились Там Мбела и Рудлан Оверс. Последним вышел
Майрон Мендерс, который чуть не упал от волнения с верхней ступеньки
лестницы.
Затем четыре отливающие серебром фигуры осторожно двинулись в сторону
мира, к которому они так долго стремились.

Сознание и страх вернулись к Кимри одновременно. Он знал, что кошмар,
от которого он чуть не лишился рассудка, будет повторяться вечно, что
выворачивающий душу вой и скрежет в небесах будет возвращаться снова и
снова.
Он плакал, сидя на корточках, раздирая ногтями плечи, раскачиваясь,
как плакальщица над покойником.
Шло время. Он совсем обессилел от страха и унижения. И, наконец,
наступил момент, когда стыд стал сильнее страха.
Он был обречен и знал это. Но гордость не позволяла признать
поражение. Ему нечего было терять, кроме, может быть, рассудка. А что
толку было в его рассудке?
Кимри стер пот и слезы с лица и поднялся на ноги. Копье и плащ
валялись неподалеку. Он посмотрел на мертвого небесного зверя.
- Твои братья хотят отмстить за тебя, чудовище? - прокричал он. -
Пусть приходят! Но знайте, что Кимри из рода Кимрисо не подведет свой
народ! Вы сделаны из огня и металла, а мы из плоти. Но и вы смертны. Я это
видел. А если это шутка Готфреда, то пусть приходит и он. Пусть он
приумножит свою славу, уничтожив меня, жалкого человечка!
Кимри почувствовал себя лучше. Звук собственного голоса ободрил его.
Хотя дух еще был слаб, слова звучали как надо. Как будто кто-то другой
произносил их.
Он огляделся. Лес снова затих. Чудовища не появлялись. Ему, подобно
героям древности, предстояло отправиться на их поиски.
Кимри устремился к тому месту, где небесные огни еще недавно падали
гуще всего. Он шел, распевая старую боевую песню, которой выучился во
время бесконечных уроков боевого искусства при главном храме. Он
чувствовал, что страх куда-то исчезает, а на его месте возникает чувство
божественной неуязвимости, так хорошо, наверное, знакомое Готфреду. Он
чувствовал, что может валить взглядом деревья и поражать драконов.
Но он никак не ожидал того, что увидел.
Во-первых, потому, что никогда не встречался с привидениями, а
во-вторых, никогда не встречался с привидениями серебряными.
И все же оно стояло перед ним шагах в тридцати...
Он пригнулся, соображая, сможет ли копье прикончить серебряное
чудище. Почему-то он в этом сомневался. Кимри рассчитывал на встречу с
другими небесными зверями. Но если этого хочет Готфред...
Он пригнулся еще ближе и чуть не упал, увидев, что привидение снимает
с себя хрустальную голову. Под хрусталем появилось что-то черное. Но это
черное было живым.
Он закричал от страха и ярости. Серебряная фигура и венчавшая ее
чернота обернулась к нему. Он разглядел глаза, широко открытые и страшные.
Чувствуя облегчение от мысли, что наконец-то он встретился со
смертью, он сжал в руке копье и с боевым криком кинулся вперед.
Смерть отшатнулась и подняла руку. Кимри что-то кольнуло в грудь, но
это его не остановило. Смерть снова двинула серебряной рукой и снова Кимри
почувствовал укол. Тело онемело. Падая, он успел заметить черную кожу и
черные волосы этого серебряного духа смерти. Он видел черное лицо, странно
прекрасное.
Его копье воткнулось в землю почти у самых ног первой увиденной Кимри
чернокожей женщины.

Мирлена в ужасе смотрела на парализованное тело первого живого белого
человека в ее жизни. Потом отпрянула и пригнулась к земле, сжимая в руке
пистолет с анастезирующими зарядами, другой поспешно доставая из сумки
оптическую гранату. Дикарь, пытавшийся убить ее копьем, мог быть не один.
Его товарищи могли окружить ее, незаметно подкравшись.
Она пожалела о том, что оставила своих спутников позади. Катер был
неподалеку. Рудлан и другие тоже не могли уйти слишком далеко. Если она
позовет, они сразу появятся. Но если поблизости есть другие дикари,
возможно, вооруженные не только примитивными копьями, первый контакт может
окончиться катастрофой. Капитан Луз не простит потери катера или
кого-нибудь из посадочной экспедиции. Кроме того, существовала еще и
гордость. Она будет выглядеть по-женски глупо, если окажется, что бояться
было нечего и она напрасно позвала на помощь.
Шлем с микрофоном радиосвязи лежал на земле, недалеко от дикаря, там,
где она выронила его от неожиданности. Лучше немного подождать и
посмотреть, что будет дальше. Наверняка пистолет и оптическая граната
сдержат нападающих до прихода к ней подкрепления. У Рудлана, она знала,
есть автоматическая винтовка, а Там Мбела был снаряжен весьма зловещим
набором химического оружия. Втроем они справятся с полком дикарей,
подобных тому, что лежал у ее ног.
Мирлена задумалась над своим поведением. Так вот что происходит с
человеком, действующим в экстремальных условиях. Он колеблется, пытаясь
удостовериться, что выбирает наилучший вариант действия.
Прошло некоторое время. Она внимательно вглядывалась в лесную чащу,
но ничего угрожающего не видела. И наконец совершенно убедилась, что
юноша, парализованный анестезирующим зарядом ее пистолета, был один.
Она спрятала гранату в сумку, подобрала шлем и подошла к месту, где
лежала ее жертва. В шлеме раздавались голоса. Радио работало на прием. Она
слышала, как Майрон Мендерс взволнованно говорит о найденном им аварийном
зонде и обнаруженных повреждениях. Звук знакомого голоса успокоил ее. Она
вновь взяла себя в руки.
Перед ней в плаще из измятых перьев лицом вниз лежал юноша. Она
осторожно перевернула его на спину. Белое лицо казалось изможденным.
Темные глаза были открыты и, видимо, по-прежнему фиксировали все, что
попадало в поле зрения. Рот был полуоткрыт и виднелись прекрасные зубы.
Нос был с горбинкой и совершенно не похож на классический негроидный нос,
считавшийся эстетической нормой. Она снова заглянула ему в глаза и
почувствовала жалость при мысли о том, что должен испытывать бедный
парализованный дикарь.
Внезапно ее поразила невероятность своего открытия. Считалось, что
планета не могла обладать никакими формами разумной жизни. Существовало
мнение, что грехи белого человека, пав на все последующие поколения,
привели к биологической деградации и вымиранию белой расы.
И все же перед ней лежал превосходный образчик этой расы. Хотя он
явно был представителем примитивной культуры, его физическая форма была
совершенной. Она не заметила никаких отклонений от нормы: руки, ноги,
голова, черты лица - все казалось вполне естественным, хотя белый цвет
кожи выглядел необычно. Интересно, что станет теперь с догмами ванеизма?
Когда весть о ее находке дойдет до дома, произойдет политический взрыв.
Мирлена недолго предавалась радостям первооткрывателя. Она попыталась
поставить себя на место Корда Венгеля, политического советника. Как он
отнесется к открытию существования белого представителя вида гомо сапиенс?
Корд был фанатиком, для которого малейшее отступление от догмы ванеизма
означало ересь.
Если бы факты не соответствовали теории, Венгель не задумываясь
изменил бы факты. Он имел значительное влияние дома и мог бы с легкостью
вынудить власти объявить священную войну несчастным аборигенам, которые не
укладывались в общепринятые представления об устройстве мира.
Мирлена испугалась. Она испугалась за расу, о которой ничего не
знала. Как назовет это Венгель - очистительная миссия?
По крайней мере, ему понадобится какое-то время. Капитан Луз не даст
согласие на ликвидацию, пока не получит приказа от самых высших властей. В
конце концов, такой приказ будет дан... Если только... если не удастся
доказать, что уцелевшие на Земле белые люди больше не являются
маньяками-убийцами, как изображают их ванеисты.
- Бедный дикарь, - сказала Мирлена юноше, лежавшему неподвижно у ее
ног. - Бедный несчастный дикарь. Перед нами стоит трудная задача. Мы
должны доказать, что ты и твой род принадлежат к культуре, заслуживающей
внимания. Нам предстоит доказать, что ваша раса больше не стремится к
господству и насилию. Ты увидел меня и первое, что сделал, - бросил в меня
копье. Это будет нелегкой задачей. Моему народу трудно понять, что вся
кровь одинаково красна. Сможешь ли ты понять это?
Она выдернула из земли копье Кимри и внимательно исследовала
наконечник и древко. Затем ловко сломала его о колено.
Она сознательно делала это в поле его зрения. Возможно, он и не видел
этого, так как был еще не в состоянии сфокусировать взгляд но ей
показалось, что она заметила вспышку гнева в его глазах.

Ему снились сны, оборачивающиеся кошмарами. Они были страшными и
непонятными. Такова воля Готфреда...
Двигаться он не мог, не мог даже думать. Иногда в моменты
просветления он понимал, что сошел с ума.
Вокруг него возникали черные лица, принадлежавшие серебряным духам.
Серебряные руки трогали его, переворачивали, обшаривали тело. Его подняли
и понесли куда-то, и вершины деревьев плясали перед его замерзшими
глазами. Серебряные создания переговаривались между собой. Но он не мог
разобрать, о чем они говорили, ибо слова их не имели смысла.
Наконец в его голове появилась одна неплохая мысль. Он решил, что
проглотит язык и задохнется. Но язык его был так же недвижим, как и все
тело. Где-то в небесах Готфред, должно быть, помирает со смеху.
Деревья больше не склонялись над ним. Вокруг все было залито странной
белизной. Электричество, конечно. Прямо над ним висела яркая лампа,
гипнотизируя его своим безжизненным светом.
Внезапно раздался какой-то шум. Нет, не шум, а тряска. Впрочем, они
слились в одно непередаваемо странное ощущение.
Что-то давило на грудь Кимри, как будто на ней уселось два человека.
Он не мог дышать, в ушах звенело, волны темноты накатывали на него.
Это продолжалось бесконечно долго. Страдания всегда кажутся долгими,
если им сопутствует страх.
Перед его глазами появилось черное лицо. Кто-то приподнял его голову,
а затем надел на нее хрустальный шар. Тело его теперь было заключено в то
же странное серебристое одеяние. Голоса и шум стихли, его окутала
абсолютная тишина. Он с тоской вспомнил о громе, шуме живого леса, голосах
птиц, но все это осталось где-то далеко.
Грудь его освободилась от тяжести и наполнилась радостью, которую
должны испытывать парящие птицы. Кимри не сомневался, что начал свой путь
вниз по течению великой реки смерти. Он чувствовал себя невесомым,
способным взлететь если пожелает, к небесам. Но сил на желания у него не
осталось. Ведь его влекла река смерти, а человеку не подобает радоваться в
такие минуты.
Кимри окинул мысленным взором свою жизнь. Он вспомнил детство,
проведенное в Ной Лантисе. Ему повезло, у него оно было счастливое.
Временами ему приходилось трудно; но память сохранила только хорошее. Он
вспомнил рыночную площадь ранним утром, когда она наполнялась запахом
свежеиспеченного хлеба, которым торговали с лотков. Он вспомнил свою
первую женщину. Ее звали Норвеной. Или как-то иначе? Неважно. Важно то,
что она сделала мужчину из ребенка, открыла ему глаза на красоту женского
тела. Он вспомнил ее маленькие груди, заставлявшие колотиться его сердце.
Его плоть отзывалась на зов ее плоти. Слова были редки, а чувства сильны.
Они часто виделись, но однажды она не пришла. Много дней он ждал ее у
пруда, где они впервые встретились и любили друг друга и который считали
своим. Она не пришла. Он так и не узнал, что с ней случилось, но молился,
чтобы это было что-то хорошее. Или, по крайней мере, быстрое. Мир тебе,
Норвена. Я, Кимри, завершаю свой путь.
Но тут он ошибался. Его путь был далек от завершения. Наоборот, он
лишь начинался.
После того, как десантный катер уравнял орбитальную скорость со
скоростью корабля-базы, началась сложная операция стыковки. Затем Кимри
перенесли в больничный отсек, сняли с него скафандр и сделали укол,
снимающий паралич, вызванный анестезирующим зарядом, выпущенным из
пистолета Мирлены.
И вот он, белый человек с планеты Земля, оказался в окружении черных
марсиан, с которыми ему предстояло вступить в контакт.

Кимри не позволили оставаться в больничном отсеке слишком долго. Об
этом позаботился Корд Венгель. К этому времени он уже оправился от своей
загадочной болезни и смутно подозревал, что стал жертвой заговора. А
потому несколько дней портил нервы всем окружающим, включая капитана Луза,
впрочем, не переходя границ субординации.
Ныне его внимание было сосредоточено в основном на Мирлене и на том,
кого он называл "примитивным животным", пойманным ею на умирающей планете
Земля. К сожалению, планету больше нельзя было называть мертвой, поэтому
Венгель отнес ее к классу умирающих.
Впрочем, Корд Венгель был даже рад, что основополагающее учение
придется кое в чем подправить. Он не сомневался, что его политический вес
в связи с этим только возрастет. Он предвкушал момент, когда сможет отдать
приказ о ликвидации всех примитивных животных этого вида, которых удастся
обнаружить. Марс не потерпит неприятного напоминания о Темных Веках. Этим
обреченным на вымирание белым существам недолго осталось жить, что бы кто
ни говорил.
Тем временем Мирлена считала, что выиграла сражение, если еще не
победила в войне. Она сражалась за то, чтобы Кимри позволили жить. Центр
управления на Марсе распорядился подвергнуть его тщательному медицинскому
и психологическому обследованию, и одновременно попытаться вступить с ним
в контакт.
В то же время политический советник настоял на том, чтобы перевести
Кимри из больничного отсека в клетку. Клетка представляла собой крошечный
чулан высотой в рост человека, с решеткой вместо двери. Она была устроена
в складских помещениях корабля на тот случай, если на Земле будут найдены
животные, способные жить на Марсе. Поскольку никто всерьез не рассчитывал,
что на планете, считавшейся мертвой, действительно найдутся такие
животные, а места на корабле было мало, клетка получилась очень тесной.
Корд Венгель настоятельно напоминал капитану, что белая раса всегда
отличалась коварством и жестокостью. Стревен Луз не мог позволить себе
ошибаться. Он приказал запереть в клетку примитивное животное и не
позволял никому, в том числе доктору Строза, входить в нее без
сопровождения.
Мирлена была возмущена. Она знала, что в таких условиях ей будет
очень трудно заслужить доверие и установить контакт с примитивным
человеком, внезапно вырванным из своего естественного окружения и
помещенным в среду, которая должна представляться ему кошмаром. Однако на
ее протесты никто не обратил внимания, и ей приходилось вести
исследования, несмотря на психологические проблемы, вызванные заключением
ее объекта.
К счастью, оправившись от потрясения, Кимри заинтересовался ее
исследованиями. Если он не сошел с ума и не умер, если Готфред решил
подшутить над ним, то Кимри был не прочь узнать побольше и о шутке, и о
шутнике.
Его собственную одежду - основательно потрепанный плащ из перьев
павлина и кожаные треугольники - у него отобрали. Вместо этого ему выдали
комбинезон, подобный тем, которые носили все остальные члены марсианской
экспедиции. Кимри возненавидел его сразу же. Ему не нравилось неприятное
прикосновение к коже синтетического материала, а главное, невыносимое
ощущение закованности всего тела в это странное одеяние, состоявшее из
одного куска серебристой ткани. Сначала он собирался разорвать его и
выбросить, но потом подумал об унижении, которому он, голый, подвергнется
в глазах своих врагов. Кроме того, он сообразил, что сможет укрыть под
одеждой какое-нибудь оружие, если ему удастся им завладеть, и тогда он
дорого возьмет за свою жизнь. Кимри не сомневался, что его убьют. Но
именно поэтому и следовало постараться побольше узнать о новой шутке
Готфреда. Если ему суждено умерев думал Кимри, надо умереть с
достоинством, а для этого предстояло еще многое выяснить.
Искусственное тяготение ставило его в тупик. На корабле
поддерживалась сила тяжести, равная одной десятой земной. Для марсиан
этого было достаточно, чтобы отлично себя чувствовать, но дикарю с Земли
причиняло немало неудобств. Кимри пару раз сильно ушибся, не рассчитав
свои движения, но вскоре научился соразмерять их, воображая, что плавает в
воде. Этот простой прием помог ему приспособиться.
Но куда, куда же подевались лес, дождь, небо и солнце, все, что он
знал и любил всю жизнь? Вокруг него были яркий электрический свет, теплый
воздух, черные лица, серебристые фигуры и полное одиночество.
Поначалу черные лица проплывали перед ним по ту сторону металлической
решетки. Они переговаривались на языке, звуки которого казались Кимри
чужими и одновременно мучительно знакомыми.
Постепенно он стал узнавать самого частого посетителя. Не он ли
заморозил его руки и ноги в лесу? Не он ли навеки покрыл Кимри позором,
сломав на его глазах копье?
У этого создания был мягкий голос. Оно обращалось к Кимри с
вопросами, которые он не понимал, хотя часто ему казалось, что стоит лишь
постараться и все станет ясно. Он отвечал на вопросы вопросами, надеясь,
что существо поймет его скорее, чем он его. Кимри заметил, что существо
пользуется какой-то машиной в те минуты, когда говорил он. Однажды когда
он замолк, Кимри внезапно услышал собственные слова, доносящиеся из
машины. Это привело его в ужас.
Существо улыбнулось, и заставило машину произнести чужие слова. Кимри
не смог удержаться от улыбки, хотя и ненавидел врага. Существо явно было
женщиной, и Кимри не мог заставить себя ненавидеть женщину.
Серебристый комбинезон облегал ее фигуру. Кимри убедился, что
остальные черноликие формой тела напоминали нормальных мужчин, поэтому
логично было предположить, что она является нормальной женщиной. А вдруг
черны только их лица, может быть, из-за боевой раскраски или ожога, а под
костюмами скрывается нормальная человеческая плоть?
Поэтому Кимри улыбнулся ей в ответ, желая завоевать ее доверие, хотя
бы для того, чтобы получше узнать своего врага, а, может быть, и сбежать
со временем. Ей явно хотелось, чтобы он побольше говорил, и он говорил без
остановки, но тщательно избегал упоминать Ной Лантис или говорить о
численности своего народа. Кто знает, когда его речь станет понятной ей?
Поэтому он говорил в основном о своем поединке с небесным зверем. Гибель
чудовища и собственная смелость не переставали наполнять сердце Кимри
гордостью.
Впрочем, больше всего в этих странных и чужих краях его беспокоило
исчезновение дня и мочи. Стены его клетки светились мягким светом, который
никогда не гас. Его пугала все более усиливавшаяся дезориентация во
времени, он потерял счет дням. Ему казалось, что заключение длится
вечность. Его кормили девять раз, каждый раз одинаковой отвратительной
едой, которую было не нужно даже жевать, но и это не значило ничего. Еду
могли давать трижды в день или реже - определить по ней ход времени было
невозможно.
Иногда он засыпал. Иногда ему снились сны. Но большей частью он
дремал, в ожидании момента, когда тюремщики устанут от него и решат убить.

Мирлена, убедившись, что белокожему дикарю временно ничего не
угрожает, позволила себе на время забыть о политических и исторических
спорах, вызванных ее открытием. Программа исследований, которую должен был
выполнить десантный катер, была сильно сокращена из-за ее находки. Через
несколько дней катеру предстояло совершить вторую посадку, как можно ближе
к месту первой. Но Мирлену это не интересовало.
Она думала только о том, удастся ли ей установить контакт с
существом, само появление которого опровергало каноны ванеизма.
В ходе нескольких утомительных, потребовавших от нее напряжения всех
душевных сил сеансов, ей удалось не только записать на пленку речь Кимри,
но и установить значение нескольких ключевых слов. Даже ее крайне
недостаточной лингвистической подготовки хватило, чтобы догадаться о связи
языка, на котором говорил Кимри, с раннемарсианским. Это открытие потрясло
и обрадовало ее.
Однако главным препятствием к расшифровке земного языка была
невозможность расчленения потока речи Кимри на отдельные слова. Здесь ей
помог Рудлан, которому удалось, используя свои знания в электронике и
передаче информации, создать простую программу для разбивки слов и затем
ввести в компьютер в качестве контрольной матрицы имеющуюся информацию о
раннемарсианском языке. На основе этих данных уже сам компьютер сличил
матрицу с речью Кимри и составил словарь значений всех употребленных им
слов. Таким образом, удача не оставила Мирлену. Открытие связи языка Кимри
со старомарсианским сэкономило ей массу времени и сил.
Взволнованная удачей, Мирлена взялась за перевод записей речи своего
подопытного, в то же время учась воспроизводить его произношение. Она
скрывала это от Кимри до тех пор, пока не почувствовала, что может с ним
заговорить. Это объяснялось двумя причинами. Во-первых, Мирлена была
уверена, что дикарь стал бы менее откровенным, если бы знал, что его
понимают, а во-вторых, она просто рассчитывала получить определенное
психологическое преимущество.
Она лихорадочно работала, лишив себя даже сна, так как сознавала, что
существование Кимри и земной культуры, представителем которой тот являлся,
будет поставлено под угрозу, если она не найдет аргументов в их защиту.
Время работало на Корда Венгеля и ему подобных догматиков от ванеизма. На
Марсе матери все еще пугали своих детей белыми злодеями, губителями всего
доброго и здорового, что было на Земле. На Марсе белый человек представал
в легендах и мифах как соединение Мефистофеля, Ирода и Чингисхана.
Поэтому Мирлена старалась изо всех сил, рассчитывая на то, что
контакт с Кимри поможет ей добиться не только его спасения и спасения его
племени или народа, но и возможности помочь им. Ибо, каким бы ни оказалось
их психологическое здоровье, ей было совершенно ясно, что выжившие
белокожие дикари вели жизнь, полную лишений и опасностей.
Наконец она решила, что настало время заговорить с загрустившим белым
человеком на его родном языке. К этому времени она научилась говорить на
нем хотя и медленно, но довольно верно. Это была не только ее заслуга, но
и Рудлана тоже.
На пути в кормовой отсек, где содержался пленник, она встретила Корда
Венгеля, который явно только что там побывал.
Венгель был красив и знал это. Высокого роста, с ясным, пронизывающим
взором, он как две капли воды был похож на Тома Вани, мессию, чья
мученическая смерть на Земле две тысячи лет назад привела его черных
братьев на землю обетованную на Марсе.
Корд Венгель внимательно оглядел Мирлену. Несмотря на полную
несхожесть характеров, он испытывал к ней желание и знал, что и она,
вернее, ее тело, жаждет его. Он был уверен в этом так же, как и в том, что
эта женщина, которой хотелось быть большим, чем отпущено ей судьбой, не
обладает силой и жестокостью, столь высоко ценимыми среди мужчин.
- Хочешь взглянуть на свою зверушку, Мирлена? Думаю, ты будешь
разочарована. Он, кажется, не в настроении. Может быть, ему не по силам
было вознесение из джунглей прямо в логово богов? - Он рассмеялся. - Не
удивлюсь, если он умрет от шока.
- Если бы это было единственной угрозой его жизни, я была бы
спокойна, - ответила Мирлена ровным голосом.
- Так ты намереваешься сохранить этого выродка?
- Меня не интересует его вырождение, по крайней мере, не в том
смысле, что ты имеешь в виду. Я психолог. В мою задачу входит изучение
людей и их поведение. Поэтому этот белый дикарь интересует меня прежде
всего как объект исследования. Я надеюсь многое узнать не только о нем, но
и о его предках.
- О тех, кто уничтожил Землю?
- О тех, кто, как утверждает история, уничтожил Землю.
- Надеюсь, твой объект исследования окажется не слишком интересным.
Иначе последствия могут оказаться опасными.
- Опасными для меня?
- Для тебя... Мирлена, помни, что ты прежде всего женщина, а потом
психолог.
Она сделала шаг, чтобы пройти мимо него.
- Я помню об этом.
Коридор был узким, и Венгель стоял так, что она не могла пройти, не
задев его. Она попыталась протиснуться между ним и стеной, но он
приблизился к ней и прижал ее спиной к стальной переборке.
Мирлена заглянула в его пронзительные глаза и почувствовала, как тело
ее напряглось.
Он поцеловал ее, и на мгновение их языки встретились. Но тут же туман
рассеялся, и желание прошло.
Он отпустил Мирлену.
- Оборотная сторона монеты - любовь, - сказал он тихо.
- Нет, Корд, - ответила она, отступая от него, - всего лишь похоть.

Кимри понуро сидел на полу клетки. Ему удалось украсть ложку,
сделанную из мягкого металла. Из нее нельзя было изготовить оружие, но, по
крайней мере, отточив ее о прутья решетки, можно было с ее помощью
прочертить несколько линий на поверхности пола.
Он уже нарисовал небесного зверя, и теперь забавлялся, пробуя
начертить схемы простых геометрических задач. Заслышав шаги Мирлены, он
быстро спрятал отточенную ложку в карман комбинезона, к которому стал в
последнее время привыкать. Он поднялся на ноги и повернулся спиной к
двери, выражая таким образом свое презрение к врагам.
- Доброе утро, Кимри, - произнес мягкий голос женщины. - Надеюсь,
теперь, когда я выучилась твоему языку, тебе не будет так одиноко.
Кимри вздрогнул и, потеряв равновесие, мягко упал на пол клетки.
Затем осторожно приподнялся. Чернолицая женщина улыбалась.
- Трудно все время помнить, что весишь в десять раз меньше, - сказала
она с довольно приятным акцентом. - Надеюсь, ты не ушибся.
- Со мной все в порядке, женщина, - холодно ответил Кимри. Он показал
на маленькое записывающее устройство, висевшее у нее на поясе. - Это
машина, которая помогла тебе выучить мой язык?
- Да, Кимри, но, кроме нее, потребовалась еще одна машина, посложнее,
да и мне пришлось потрудиться.
Кимри улыбнулся, а затем произнес, запинаясь, фразу, которая звучала
архаично, как будто на среднемарсианском диалекте.
- Белому дикарю не нужны машины.
Мирлена была поражена.
- Замечательно! Тебя кто-нибудь научил этому?
Кимри не смог продолжать разговор на марсианском языке и вернулся к
земному.
- Я много думал о звуках, которые ты и мужчины из отряда охотников
произносят. Похоже, они имели какой-то смысл. Поэтому я запомнил некоторые
из них и отыскал в моем языке слова, которые звучат похоже. Так и я
научился... Мне нечем было заняться. Кроме того, охотник всегда должен
быть настороже, чтобы узнать то, чего он не знает о своих врагах.
Их общение развивалось совершенно не так, как планировала Мирлена.
Она рассчитывала получить психологическое преимущество, заговорив на языке
Кимри, вместо этого, едва оправившись от первоначального шока, инициативой
в их разговоре завладел он.
- Первое, что ты должен понять, это то, что мы тебе не враги.
Кимри улыбнулся.
- Если друзья заморозили мое тело, отобрали оружие и одежду, заперли
в эту клетку, пригодную лишь для диких зверей, то чего мне бояться врагов?
- Мы вовсе тебе не враги, - повторила Мирлена. - Вспомни, что в лесу
ты напал на меня первым.
- Это правда, - согласился он. - Но тому были свои причины. Я
сражался с небесным зверем и даже победил его. Я думал, что ты была
серебряным духом, вышедшим из чрева зверя. Впрочем, у тебя было право
защищаться.
- Если бы я этого не сделала, ты бы меня наверняка убил.
Глаза Кимри сверкнули.
- Можешь не сомневаться. Но я все-таки убил небесного зверя, и этого
ты у меня не отнимешь.
Мирлена вздохнула.
- Нет, этого у тебя не отнимешь. Но небесный зверь не мог причинить
никому вреда, Кимри. Это машина, которую мы послали для исследования леса,
в котором ты живешь. Ты уничтожил ее, и нам пришлось самим спуститься
туда.
Он попробовал вспомнить все, что случилось с ним в лесу. Может быть,
эта чернолицая женщина, обладающая такими способностями, говорит правду?
Однако появлению небесного зверя предшествовали страшный гром и небесный
огонь, как и предупреждали легенды. И даже умирая, зверь причинил ему
страшную боль. Он вздрогнул всем телом, вспомнив мучительную судорогу,
пронизавшую его тело при прикосновении к металлическому телу умирающего
зверя.
- Небесный зверь, то есть твоя машина, сражалась до конца. Даже когда
я выколол ей все глаза, она ужалила меня своей металлической рукой.
- Мне очень трудно объяснить тебе, что произошло на самом деле, -
сказала Мирлена. - Машину послали в лес с неба. Она должна была наблюдать
за лесом и всем, что там происходит, и передавать изображение нам, которые
ждали его здесь, на большом расстоянии от леса... Думаю, что ты получил
случайный электрический шок при попытке разрушить машину.
- Электрический? - внезапно заинтересовался Кимри. - В машине есть
электричество?
- Ты что-то знаешь об этом? - удивилась Мирлена.
- Я не настолько невежественен, - ответил он осторожно. -
Электричество способно на многие чудеса. Может быть, ты говоришь правду. А
теперь я желаю узнать, где нахожусь и почему меня держат в клетке. А
также, почему я не чувствую собственного веса. Кроме того, раз мне все
равно предстоит умереть, я хочу знать, что за люди - если вы действительно
люди - сумели создать машину, производящую гром и огонь и посылающую
изображение на большие расстояния. Расскажи мне об этом, женщина, или
покончим со словами. Мне нечего терять.
Мирлена смотрела на него с чувством, близким к восхищению. Совсем
недавно этому белому дикарю пришлось пережить множество страшных и
необъяснимых событий. И все-таки, несмотря на полученные им удары и
неизвестно откуда взявшееся убеждение в своей неминуемой смерти, он
сохранял удивительное самообладание. Она попыталась представить себя при
подобных обстоятельствах или Рудлана Оверса или даже капитана Луза.
Вероятно, они вели бы себя далеко не с таким мужеством и достоинством.
- Кимри, - сказала она, - мы скоро поговорим об этом. Возможно, тебе
трудно будет понять многое из того, что я расскажу, но я постараюсь
говорить как можно понятнее. Мне важно, чтобы ты узнал как можно больше. А
в ответ я рассчитываю на твою откровенность и надеюсь, что ты расскажешь
мне о себе и своем народе. Ты согласен?
- Посмотрим, - сказал он, не желая идти на компромисс. - Поговорим, а
там посмотрим.
- Я знаю, как тебя зовут, - продолжала Мирлена. Она улыбнулась. - Ты
часто повторял свое имя, когда я записывала образцы твоей речи. Поэтому,
наверное, нам стоит начать с моего имени. Меня зовут Мирлена.
- Просто Мирлена?
- Нет, мое полное имя - Мирлена Строза.
- А я Кимри оп Кимрисо.
- Я знаю. Кимрисо, наверное, имя твоего отца?
Он с подозрением посмотрел на нее и замялся...
- Нет, у моего отца нет имени... А твоего отца звали Строза?
Она кивнула.
- Да, и мать тоже.
- Ты действительно женщина, а не существо, притворяющееся ею?
Мирлена удивилась.
- Я женщина.
- Тогда покажи мне свое тело.
И тут доктор Мирлена Строза, психолог и эмансипированная марсианка,
почувствовала себя неловко в присутствии белого дикаря. Она попыталась
проанализировать свои ощущения. Это не было ни смущением, ни стыдом. Она
не постеснялась бы снять одежду перед любым мужчиной - на Марсе. Нет,
здесь было замешано что-то глубинное, безымянное - страх и чувство
опасности.
Кимри почувствовал ее замешательство. Он схватился руками за прутья
решетки и засмеялся.
- Не нужно бояться, женщина. Зверь крепко заперт.
Мирлена вздрогнула. Кимри интуитивно угадал то, что заставило ее
заколебаться. Теперь она знала. Это был примитивный страх. Страх, не
имеющий основания. Она устало улыбнулась, подумав о том, сколько веков и
поколений отделяет ее от неизвестной черной рабыни, передавшей ей через
свои гены - этот страх обнажить свое тело перед белым человеком.
Мирлена подавила в себе желание отступить. Она спокойно расстегнула
молнию и обнажила сначала гладкие черные плечи, затем полную грудь и
мускулистый живот.
Кимри внимательно оглядел ее. К ее удивлению, страх не проходил.
- Да, ты женщина, - сказал он буднично, - у тебя везде черная кожа.
Спасибо, я не знал... странно, но довольно красиво... Мое тело ты,
наверное, уже видела.
Мирлена с облегчением затянула молнию. Она взмокла от волнения, и
ткань комбинезона неприятно липла к коже. И все же, застегнувшись, она
почувствовала себя защищенной, как броней.
- Да, Кимри, я видела твое тело.
- Оно устроено так же, как у ваших мужчин-охотников?
- Да.
- Мне тоже хорошо знакома форма твоего тела, - улыбнулся он.
Он сидел на полу клетки и смеялся.
Мирлена, испытав унижение архаического страха, теперь снова зашла в
тупик.
- Что тебя забавляет? - решилась она спросить.
Слезы текли по щекам Кимри.
- Это самая замечательная из шуток Готфреда. День и ночь различаются
между собой. Но свет и тьма властвуют над одним лесом... Да, превосходная
шутка! День и ночь - естественные враги, но лес всегда остается лесом.
- Я... я не понимаю... - сказала Мирлена.
- Лес есть дух человека, - ответил он просто.

- Как политический советник, я имею право просматривать любые
сообщения, кроме посланных капитаном. - Корд Венгель находился в рубке
связи и пытался убедить Рудлана Оверса, что он здесь главный. Они не
любили друг друга, в основном, из-за Мирлены.
- Так обычно и происходит, - отвечал Рудлан, стараясь выиграть время
и добиться максимального эффекта от подготовленного им сюрприза. - Вы
регулярно получаете копию, Корд. Не понимаю, из-за чего вы так волнуетесь.
Вы ведь не хотите обвинить кого-нибудь в саботаже?
- Что я думаю о саботаже, выяснится, когда настанет время. Да, я
получаю копии сообщений, но среди них ни разу не было копий того, что
посылает на Марс доктор Строза. А она, насколько мне известно, делает это
довольно часто.
Рудлан улыбнулся.
- Я не знал, что вас интересуют сообщения Мирлены. Надо было сразу
сказать. Тогда бы мы не тратили понапрасну время и нервы.
- Оставим эти игры. Объясните, что происходит.
- Вы невнимательно читали последние инструкции с базы. Там есть одно
небольшое дополнение. Оно гласит: в виду важности выполняемого задания,
доктор Строза получила высшую форму секретности и теперь должна посылать
сообщения в зашифрованном виде.
Рудлан ухмыльнулся.
- Наверное, нам, простым смертным, не положено знать, как
продвигаются ее исследования белого дикаря. В конце концов, они даже могут
бросить тень на основы ванеизма! Тогда у нас у всех будут неприятности, не
так ли?
- Высшая форма секретности! - воскликнул Корд. - Эта женщина просто
глупа! Ведь это политическая проблема!
- В таком случае, какая-то важная шишка на Марсе тоже страдает
глупостью, - отметил Рудлан. - Она получила разрешение на шифровку
немедленно после запроса.
Корд Венгель мрачно улыбнулся.
- Доктор Строза обладает способностью все усложнять.
- В таком случае, Корд у нее на корабле есть только один соперник...
Послушайте, старина, оставьте вы это дело и успокойтесь. Мы все заперты в
этой стальной посудине и ссоры до добра не доведут. Мирлена ничего против
вас не имеет. Она просто увлечена исследованиями того, что она так красиво
называет загадочной психикой белого человека. А вы готовы уничтожить
объект ее исследований.
Корд Венгель хмыкнул.
- Мирлена может побаловаться своей игрушкой еще немного. Но очень
скоро я добьюсь разрешения действительно уничтожить всех до единого
дикарей, еще оставшихся на планете. Память расы невозможно игнорировать.
Предки этого существа погубили себя и планету, и чуть было не погубили
нас. Мы дождемся того, что либералы на Марсе примут программу межпланетной
помощи, а еще через пару веков эти белые ублюдки со слезами благодарности
пошлют термоядерные ракеты на Марс. Все это уже было. Надо действовать
немедля.
Рудлан Оверс взглянул на него.
- История - это только наша память о том, что мы хотим помнить.
Чудовище в глазах одних людей превращается в божество в глазах других.
- Что вы хотите этим сказать? Что ванеизм основан на лжи?
- Нет, я не так глуп. Я пытаюсь убедить вас, Корд, что нам всем нужно
думать о будущем, а не о мертвых догмах.
- Я сообщу о вашем заявлении, и вам придется передать это сообщение.
- Поступайте, как знаете. - Рудлан ткнул пальцем в мигающий индикатор
на панели передатчика. - А пока вы саботируете мою работу. У меня есть
дела поважнее, чем решение судьбы гомо сапиенса на Земле.
- Я еще вернусь! - пообещал разъяренный Венгель. - Вам придется
передать сто групп шифрованного текста секретного сообщения генералу
Андерсу.
Рудлан тяжело вздохнул.
- Даже генералы предпочитают факты, - сказал он.

Мирлена с облегчением убедилась, что вторая встреча с объектом
исследований прошла гораздо лучше первой. Во-первых, она намного легче
справлялась теперь с архаичным языком. Во-вторых, Кимри активно помогал ей
расширить словарный запас и в то же время ей удавалось удерживать в
какой-то степени психологическую инициативу. Она постаралась забыть тот
краткий, но неприятный эпизод всколыхнувший расовую память, запечатленную
в ее генах. Страх черной рабыни перед белым хозяином, пережитый ею во
время их первого контакта, теперь отступил. Она снова стала доктором
Строза, и в ее задачу входило не только изучение параметров психики
примитивного белого человека, но и демонстрация глубокой пропасти между
бурно развивающейся технической цивилизацией на Марсе и сохранившимися
остатками земной цивилизации.
И все же между нею и объектом исследования сохранялся барьер, который
Мирлена не могла преодолеть. Кимри оставался пленником в своей клетке. Он
с подозрением относился почти ко всему, что видел и слышал, и был уверен в
неизбежности собственной гибели. Ее попытки убедить Корда Венгеля и
Стревена Луза предоставить Кимри хотя бы ограниченную свободу кончились
ничем. Политический советник считал белого человека опасным зверем, а
капитан корабля заботился прежде всего о безопасности экипажа. Его
пробирала дрожь при одной мысли, что мог бы наделать этот дикарь, нажми он
хотя бы одну кнопку в двигательном отсеке.
Итак, Мирлене предстояло установить дружеские отношения с узником,
убежденным в том, что когда нужда в нем отпадет, его тюремщики просто
покончат с ним.
И все же между ними возникла дружба, ибо у них было общее - чувство
невероятного любопытства. Каждый из них жаждал узнать как можно больше о
другом и готов был платить за знание тем, что знал сам.
Во время их второй встречи Мирлена попробовала объяснить Кимри, что
он находится на борту космического корабля, обращающегося по низкой орбите
вокруг планеты, которую он называет своим домом. К ее удивлению, Кимри
довольно быстро все понял, но потребовал доказательства. Доказательство
находилось рядом, у любого иллюминатора, но Мирлена не могла выпустить
Кимри из клетки.
Тем не менее, Кимри пришлось как-то объяснить себе факт пониженной
гравитации. Он достаточно хорошо приспособился к ней, и когда Мирлена,
вооружившись карандашом и бумагой, принялась рисовать схемы их орбиты,
устройства корабля и зонда-робота, ему пришлось допустить, что она говорит
правду.
Она принесла с собой множество фотографий. Кимри никогда не видел
ничего подобного, и изумительная четкость изображения произвела на него
большое впечатление. Он узнал на них лес, место своей схватки с небесным
зверем. Среди фотографий были сцены высадки первой посадочной партии,
снимки десантного катера и самого Кимри, сделанные незадолго до
возвращения катера на орбиту.
К удивлению Мирлены, Кимри без труда овладел понятием космического
пространства. Казалось, мысль о множественности обитаемых миров не была
для него такой уж новой. Он с готовностью поверил, что чернокожие
пришельцы явились с планеты, затерянной в глубинах вечной ночи. Впрочем,
ему трудно было поверить, что у Марса и Земли общее светило, и он
предпочитал считать, что марсиане ошибаются и что у Марса собственное
солнце.
Он настойчиво просил Мирлену выпустить его из клетки. Снова и снова
ей приходилось отказывать ему. Но однажды, уступив странному капризу, она
нарушила правило, запрещающее входить в клетку без сопровождения.
Кимри понуро сидел на полу, повернувшись к ней спиной. У него гудела
голова от новых идей и фактов. Он снова почувствовал безнадежность своего
положения и был уверен, что не выйдет из клетки живым.
Мирлена заговорила с ним, но он не отвечал. Внезапно она
почувствовала, как ею овладевает симпатия к этому существу, вынесшему все
доставшиеся на его долю испытания с таким мужеством. На двери клетки было
два замка, один электронный, другой механический, открывающиеся одним
ключом.
Она с изумлением посмотрела на ключ, неожиданно появившийся у нее на
ладони, зачем быстро отперла дверь и шагнула в клетку. Но Кимри остался
недвижим. Мирлена положила руку ему на плечо. И тут он очнулся. Двигался
он с невероятной скоростью и ловкостью, несмотря на все еще непривычное
для него искусственное тяготение. Через секунду одной рукой он вывернул
руки Мирлены за спину, а другой сжал ей горло.
- Убивать совсем просто, - тихо сказал он, - дверь открыта, и кое-кто
пожалеет, что Кимри оп Кимрисо вырвался на свободу.
У Мирлены пропал дар речи. Всего секунду назад она видела перед собой
отчаявшегося человека, а теперь столкнулась с сильным и опасным зверем.
Она ощущала силу его мускулов. Земную силу. В условиях слабого
марсианского тяготения такие мускулы были просто не нужны.
Земная сила! Его жизнестойкость, несгибаемость привели ее в ужас. Она
подумала, что в следующий момент умрет, и эта мысль парализовала ее, члены
сковала странная летаргия. Это было похоже на жажду смерти. И этого она
испугалась больше всего.
- Убивать совсем просто, - повторил Кимри, - но это не выход. Не знаю
почему. Может быть, еще одна шутка Готфреда.
Вдруг он улыбнулся и отпустил ее.
- Женщина, ты не должна быть слабой, иначе ты не доживешь до времени
зрелости. Запри зверя в клетке и избавь нас обоих от искушения.
Улыбаясь, он следил, как она вышла и заперла дверь снаружи. Мирлена
перевела дыхание и почувствовала, что у нее дрожат ноги.
- Не понимаю, - сказала она. - Почему ты не бежал, когда тебе
представилась такая возможность?
Он пожал плечами.
- А куда бежать? Разве я не заперт в брюхе металлического чудовища?

Стревен Луз созвал совещание в навигационной рубке. Он мог собрать
нужных ему людей в салоне, где тоже было достаточно просторно, но
навигационная рубка казалась ему более подходящим местом. Кроме того, ему
приятно было ощущаясь себя в окружении прозрачных экранов наблюдения, за
которыми простиралась бездонная глубина пространства, пронизанная светом
бесчисленных звезд.
На совещании присутствовали Мирлена Строза, Майрон Мендерс, Там Мбела
и Хорд Венгель. Капитан опасался, что совещание окажется бурным, и
надеялся, что вид звезд поможет охладить разбушевавшиеся страсти.
- Давайте не будем тратить времени, - начал он, - его у нас не так
много. Нет необходимости напоминать вам, что наша экспедиция обошлась
Марсу в стоимость валового продукта за несколько лет. Наш долг -
обеспечить рентабельность вложенных средств, даже если прибыль будет
получена в виде информации, а не прямых материальных выгод. Мы находимся
на пороге дальних космических перелетов, и такая экспедиция была
необходима для приобретения опыта. Вы знаете, что было несколько причин
для отправки экспедиции именно на Землю. Естественно, она является
ближайшим объектом исследований, так как первые перелеты к Марсу били
совершены еще две тысячи лет назад. Из архивных материалов мы знали, что с
научной точки зрения, Земля представляет собой одну из самых интересных и
доступных планет солнечной системы. Мы знали, что сможем дышать ее
воздухом, который, кстати, намного богаче кислородом, чем марсианский, и
что нам благодаря нашей генетической близости к земной биосфере не будут
угрожать биологические факторы. Мы знали также, что Земля обладает - или
обладала - огромными запасами минеральных ресурсов, включая редкие
металлы, которых нам так не хватает. К тому же, мы рассчитывали, что
исчезновение магнитного поля планеты и расовые войны две тысячи лет назад
должны были окончательно уничтожить человечество. Таким образом, если идея
промышленного освоения земных ресурсов оправдается, с этой стороны не
возникло бы никаких помех.
Он замолчал и посмотрел на присутствующих. Капитан хорошо знал, о чем
думает каждый из них, и ему, как ребенку, доставляло удовольствие держать
их в напряжении.
- Наша программа предусматривала проведение парамагнитометрических и
сейсмических исследований. Затем нам предстояло совершить несколько
высадок в разных точках земной поверхности. И, наконец, посетить остатки
нескольких крупных городов, избежавших полного разрушения во время падения
на Землю осколков погибшей Луны. Как вы помните, на все это нам отводилось
девяносто дней. Хотя всем ясно, что и девяноста лет - даже марсианских -
не хватило бы на изучение всего, о чем мы уже узнали. Господа, мы
находимся в положении детей, попавших на кондитерскую фабрику. Нас
окружают невероятные богатства, но унести мы можем только то, что
поместится в карманах.
Однако, наше положение еще более осложнилось из-за обнаружения на
Земле жизни. То, что Земля не является мертвой планетой, было очевидно еще
до того, как мы заняли нашу нынешнюю орбиту. Мы видели пятна
растительности в относительно незатронутых войной районах Евразии и Южной
Америки. Сохранились и океаны, хотя и сильно обмелевшие, а значит, в них
должна была уцелеть какая-то жизнь. Для марсиан в сороковом поколении это
совершенно новое явление...
Наконец, существует полярный континент, когда-то называвшийся
Антарктидой, скрытый облаками и недоступный прямым наблюдениям с орбиты. В
далеком прошлом, по нашим сведениям, он был покрыт льдами, а еще раньше, в
геологическом прошлом, на нем росли тропические леса. Теперь маятник
истории качнулся в обратную сторону и леса вновь сменили лед.
С Антарктидой связаны два важных момента. Во-первых, в период
развития белой расы континент был скован вечными льдами и поэтому
оставался недоступным для разработки полезных ископаемых. Скорее всего,
эти ресурсы так и остались нетронутыми. Однако теперь, как вам,
джентльмены и доктор Строза, известно, возникло серьезное осложнение.
Необитаемая на протяжении всей предшествующей истории земного
человечества, Антарктида превратилась в последнее убежище остатков
людского рода, поскольку вся остальная территория планеты для жизни
непригодна. В этой грустной ситуации немало иронии. Для нас же эта
ситуация опасна. Она ставит множество проблем. Следует ли нам оставить
Антарктиду в покое или проводить исследования по первоначальному плану?
Должны ли мы разыскать уцелевших землян и постараться узнать как можно
больше об их цивилизации, если, конечно, она на самом деле существует? Или
мы должны избегать их и стараться уничтожить тех из них, кого случайно
встретим? Все это серьезные вопросы, но у нас мало времени. А теперь мне
бы хотелось услышать мнение доктора Строза.
Он многозначительно посмотрел на Корда Венгеля.
- Джентльмены, давайте отнесемся к тому, что сейчас услышим, но
возможности объективно. Сейчас не время для личных предрассудков.
Стревен Луз откинулся в кресле и сделал знак Мирлене. Она поднялась,
глянула на усеянные звездами экраны, а затем перевела настороженный взгляд
на присутствующих.
- Все вы знаете, каким образом мы обнаружили землянина, которого
доставили затем на корабль для дальнейшего изучения. Едва ли стоит
напоминать вам, что при первой встрече с нами он вел себя агрессивно,
однако было бы преждевременно делать из этого вывод, что между его
поведением в данной ситуации и хорошо известной агрессивностью белой расы
существует прямая связь. Вероятно, именно эта агрессивность и явилась
первопричиной возникновения нашей цивилизации на Марсе...
- Возражаю! - резко вмешался Венгель.
- Возражения не принимаются, - непререкаемо заявил Стревен. - Мы с
вами не в суде, это просто обмен соображениями. Продолжайте, доктор
Строза.
- Я хочу подчеркнуть, - сказала Мирлена, - что Кимри оп Кимрисо
реагировал нормально на аномальную ситуацию, как это сделал бы каждый из
нас. Нельзя судить его по единственному отчаянному поступку.
Корд Венгель прервал ее снова.
- Позвольте спросить, кто такой Кимри оп Кимрисо?
Мирлена улыбнулась.
- Вам это отлично известно, Корд. Вы хотите, чтобы я называла его
белым дикарем?
- Он и есть белый дикарь, - Корд Венгель воинственно оглядел
присутствующих. - И прошу не забывать об этом, даже если доктор Строза и
дальше будет утверждать, что это не так.
- Я ничего не утверждаю. Я просто собиралась представить вам
результаты моих исследований, если мне это будет позволено.
- Советник Венгель, - резко сказал капитан Луз, - если вы не в
состоянии сдерживаться, вам придется покинуть совещание и предоставить
оставшимся право принимать решение.
Корд Венгель насупился и попытался гордо выпрямиться в кресле, что,
впрочем, ему не удалось, поскольку оно было предназначено для равномерного
распределения нагрузки во время ускорения.
- В ходе изучения белого дикаря, - продолжала Мирлена с ноткой
сарказма, - я попыталась проанализировать структуру его речи, с помощью
Рудлана Оверса, который составил программу для компьютера. Результатом
этого стал первый краткий словарь языка, на котором говорит Кимри. У меня
имеются копии этого словаря, и каждый, кто пожелает, может воспользоваться
им и поговорить с Кимри. А если кто-либо сомневается в моих выводах, это
поможет вам составить собственное мнение о нем. Я убеждена, что этот язык
близок раннемарсианскому и что оба они происходят от общего предка,
мертвого языка под названием английский.
Хотя исследования еще не закончены, вернее, они только начались, уже
выяснились некоторые интересные факты. Первый и самый важный - Кимри
является, в рамках своего окружения, вполне разумным и зрелым человеком.
Он не доверяет нам точно так же, как мы не доверяем ему. Более того, он
убежден, что мы его убьем, как только нужда в нем отпадет. Поэтому от него
довольно трудно добиться конкретных данных о его происхождении, положении
в обществе и даже размере той социально-экономической формации, к которой
он относится.
- Впрочем, кажется, мне удалось установить с ним доверительные
отношения, - Мирлена улыбнулась про себя, вспомнив, как ей пришлось
расстегивать комбинезон по требованию Кимри, или тот раз, когда она вошла
к нему в клетку. Однако все это были ее личные воспоминания, которые
Венгель, узнай он их, мог бы использовать во вред и ей, и Кимри. - Это
доверие позволяет нам обмениваться информацией и вообще разговаривать
дружелюбно. Я объяснила ему, что он находится на космическом корабле,
прибывшем с другой планеты. Видимо, он понимает, что такое космические
полеты, и не испытывает особых затруднений перед понятием о существовании
иных миров, хотя почему-то отказывается верить, что у нескольких планет
может быть одно солнце. У него существует остаточное представление о
науках, в частности, о той, что он называет электрикой. Он понимает, что
можно построить сложные машины, но уничтожил наш зонд, приняв его за
небесного зверя. Сначала он вообще считал все происходящее иллюзией или,
как он говорит, элсдикиком. По-видимому, это искаженное сокращение ЛСД или
лизергиновой кислоты, в свое время известного галлюциногена.
Когда Кимри убедился, что появление небесного зверя вовсе не
элсдикик, он попытался уничтожить его, так похож он был на фольклорные
описания ядерных ракет, погубивших земные города две тысячи лет назад. Он
был готов пожертвовать собой ради спасения своего родного города Ной
Лантис, а точнее, Нью Атлантис. Но одновременно он считал, что все это
может оказаться и шуткой, разыгранной местным божеством с довольно
извращенным чувством юмора, которого он называет Готфредом. Мне не удалось
обнаружить эквивалента этого имени ни в раннемарсианском, ни в английском.
Однако компьютер разбил его на два слова, Год - бог на английском и Фрейд.
Я плохо помню курс по истории психологии, однако известно, что
примерно за столетие до освобождения негров на Земле существовала
талантливая американская женщина-психолог по имени Зигма Фрейд. Из-за
того, что она была негритянкой, ей не давали практиковать в Нью-Йорке. В
конце концов, после многочисленных преследований ей удалось бежать в Вену,
столицу Австрии, феодального государства в центре прежней Европы, где она
получила политическое убежище. В то время в Австрии было очень
распространено колдовство, и Зигма Фрейд, заслужившая славу известной
колдуньи, могла свободно заниматься психологией. Именно тогда она написала
свои самые значительные работы.
Я сознательно так подробно рассказываю обо всем: только знание всех
фактов и исторической обстановки поможет нам восстановить картину
общества, к которому принадлежит Кимри оп Кимрисо.
Мирлена перевела взгляд на собравшихся, ощущая их нетерпение. Она
тянула время и знала, что они эта понимают. Она просто боялась того
решения, которое им предстояло принять. Корд Венгель наверняка предложит
уничтожить белых дикарей и их поселения повсюду, где они встретятся.
Мирлене не хотелось верить, что дело может дойти до этого, но вероятность
такого решения существовала. Стревен Луз и Майрон Мендерс хотят просто
придерживаться первоначальной программы, не обращая на землян внимания.
Мирлена опасалась, что в случае какого-либо столкновения с землянами
капитан и инженер быстро откажутся от позиции невмешательства и встанут на
сторону Венгеля. Возможно, только Там Мбела может считаться ее
потенциальным союзником. Все-таки, он биолог и должен быть заинтересован в
сохранении и изучении всех форм жизни, найденных на планете.
Сама же Мирлена считала, что экспедиция должна посвятить как можно
больше времени знакомству с Ной Лантисом и его обитателями. Перед ней
открывался уникальный шанс узнать, наконец, в чем состояла загадка белой
расы. Конечно, потомки некогда могущественной цивилизации, захватившей
весь земной шар, не могли сравниваться со своим предками ни по уровню
развития, ни по уровню своих достижений. И все же, ценой тщательного
восстановления истории последних двух тысяч лет и более ранних событий, ей
удалось бы восстановить психологический облик этой агрессивной расы,
когда-то проложившей человечеству путь в космос.
Мирлена очнулась от раздумий и поняла, что отвлеклась слишком
надолго. Переведя дыхание, она продолжила:
- Таким образом, перед нами вырисовывается общая картина. Перехожу к
выводам. Если нам не удастся прийти к согласию по ним, мы можем обсудить
методику и ход моих исследований позднее. Во-первых, что касается Кимри оп
Кимрисо. Насколько можно судить, в рамках своего культурного контекста он
является абсолютно нормальным человеком. Более того, он обладает довольно
высоким уровнем интеллекта, а также определенной преданностью своей расе.
Из его намеков и оговорок можно понять, что Ной Лантис является небольшим
городом-государством, управляемым жрецами и каким-то монархом. Жрецы
выступают в роли хранителей прошлых знаний. Они пользуются простыми
машинами, однако общий технический уровень цивилизации невысок. Очевидно,
Ной Лантис переживает упадок культуры, и не представляет поэтому никакой
опасности для Марса. С научной точки зрения, мы располагаем уникальной
возможностью, которая, кстати, может вскоре после уставления регулярного
сообщения с Марсом исчезнуть, детального изучения примитивной белой расы и
земной истории.
- Благодарю вас, доктор Строза, - сухо сказал капитан Луз. - Как я
уже говорил, мы не должны терять времени. Поэтому, - он покосился на
Венгеля, - мы не можем позволить себе препирательств. Какую бы программу
действий мы ни выбрали, нам придется всем вместе осуществлять ее...
Майрон, теперь прошу высказаться вас, как физика.
Майрон Мендерс, от роду двадцати шести марсианских лет, был самым
молодым из присутствующих. У него было множество разных интересов, помимо
любимой физики. Мирлена недооценила его, считая, что он не поддержит ее.
- Я сознательно избегал контактов с Кимри, - сказал Майрон, -
поскольку считал, что ему будет слишком трудно общаться со многими из нас.
Поэтому я исхожу лишь из той информации, которую сообщила нам доктор
Строза. У меня достаточно тем для интереснейших исследований по моей
специальности, и конечно, мне не хотелось бы отвлекаться. Например,
необходимо провести детальное изучение воздействия падения осколков
разрушенной Луны на экваториальные области планеты, где отмечены
наибольшие разрушения. Я хотел бы также провести ряд сейсмических
исследований и собрать образцы титановых, алюминиевых и прочих недоступных
на Марсе руд. Короче, как и все остальные, я буду очень занят в ближайшие
недели.
Так что стоит ли тратить время на изучение примитивной белой расы, не
имеющей никакого отношения к области моих научных интересов?
Он замолк и бросил взгляд на Мирлену, которая безуспешно старалась
скрыть разочарование, затем продолжил.
- Безусловно стоит. И вот почему. Я считаю, что обнаружение белого
дикаря, как некоторые из нас называли Кимри, означает для науки в тысячу
раз больше, чем любое иное открытие. Доктор Строза утверждает, что
культура, к которой принадлежит Кимри, находится в состоянии упадка.
Возможно, это и так. Но мы просто обязаны выяснить, что там на самом деле
происходит. Жизнь человека коротка, но жизнь расы длится долго. Возможно,
что в далеком будущем белым землянам и черным марсианам придется научиться
сосуществовать.
- Прекрасно сказано, - заметил капитан Луз. - Ну, Там, а вы что
думаете?
Там Мбела, седовласый биолог, усмехнулся.
- Боюсь, что я не могу быть в этом вопросе беспристрастным.
Тропические леса на поверхности планеты для любого биолога просто рай. Мне
на десять лет хватит работы в радиусе километра от места посадки... Я не
особенно стремлюсь к общению с дикарями. А что, если они на нас нападут?
Нам и с одним нелегко справиться, а если их будут сотни... Конечно, мы
превосходно вооружены, но они знают лес. Я против контактов с аборигенами,
поскольку это может поставить под угрозу всю экспедицию.
- Убедительно, весьма убедительно, - сказал капитан. - Конечно, все
об этом думали, но я рад, что именно вы так считаете. Итак, Корд, теперь
ваша очередь высказаться, я вижу, что вы едва сдерживаете нетерпение.
Странно, но Корд Венгель казался вполне собранным. Он заговорил
размеренным голосом, с видом человека, объективно взвешивающего факты в
поисках наиболее рационального решения.
- В отличие от доктора Строза, я постараюсь быть кратким. Во-первых,
я согласен с Майроном Мендерсом в том, что мы не можем позволить себе
игнорировать белую расу. Вам известно мое отношение к этой проблеме. Раса
вырожденцев и параноиков - простите, доктор Строза, если я воспользовался
терминами вашей науки, - эта раса однажды уже поставила нас на грань
уничтожения, и я не сомневаюсь, что это может случиться снова. Вот почему,
я считаю, мы обязаны выяснить силу и возможности людей, которым удалось
пережить глобальную катастрофу, развязанную ими самими. Если, как я
подозреваю, выяснится, что белые люди столь же агрессивны, как их предки,
боюсь, у нас не останется иного выхода, как полное их уничтожение.
Вероятно, за нашей экспедицией последуют другие, и если окажется, что
Земля обладает достаточными запасами ресурсов, Марс построит здесь
промышленную колонию.
Поэтому проблему надо решать немедленно. Мы не можем поставить под
угрозу будущее. Я знаю, что многие из вас считают меня фанатиком. Что ж,
возможно, я действительно фанатик. Я убежден в правоте дела ванеизма и
намерен защищать чистоту нашей расы. Две тысячи лет назад нам удалось
выжить лишь благодаря чуду и беззаветной храбрости первых черных
колонистов на Марсе. Им нужна была поддержка Земли - вместо помощи они
получили залп ядерных ракет. Они хотели братской любви - а получили вражду
и ненависть. Все это теперь история, но забывать ее нельзя.
И, наконец, самое важное для меня в этом деле. Есть что-то, чего
нельзя выразить словами. Это голос крови. С того момента, когда я впервые
увидел белого дикаря, я начал думать о себе не как об обычном человеке, а
как о черном человеке. Как это ни печально, но вражда между нашими расами
уходит корнями в доисторические времена. Тут ничего не поделаешь. Я
понимаю, что дикарь испытывает те же чувства, что и я. Что бы мы ни
предприняли, нам нельзя допустить, чтобы эта древняя вражда снова
поставила нас под угрозу уничтожения. Дикари нам не страшны, но
цивилизованные дикари, да еще пользующиеся поддержкой некоторых
доброхотов, могут в будущем причинить немало несчастий.
- Вы были очень красноречивы, Корд, - заметил капитан Луз с ноткой
удивления в голосе. Он посмотрел на всех собравшихся и задумался. Затем
заговорил.
- Как лицо, несущее ответственность за успех или провал нашей
экспедиции, в мои обязанности входит, после необходимых консультаций,
выработка плана действий. Я согласен с тем, что нельзя игнорировать
существование людей, населяющих Ной Лантис. Я согласен и с тем, что мы не
можем рисковать, направляя все наши силы на установление контактов с
земной цивилизацией и исследование ее. Нас шестнадцать человек на борту
этого корабля. Я предлагаю выделить четверых для проведения программы
исследований, о которой говорила доктор Строза. Основной ее целью будет
определение численности и уровня развития соплеменников Кимри. Я готов
дать пятнадцать суток на проведение программы, а начаться она должна
немедленно. Доктор Строза войдет в число участников как психолог и
антрополог. Корд Венгель как политический советник обеспечит
идеологическое руководство. Двое остальных участников программы должны
быть отобраны среди добровольцев. Я не могу рисковать большим количеством
людей. Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать.
Мирлена испытывала одновременно и радость и тревогу. Она выиграла еще
одно сражение, но, заметив торжествующую ухмылку Венгеля, подумала, что до
победы в войне еще далеко. Она радовалась, что решено было начать
исследования землян, но участие в этом Венгеля представлялось ей
катастрофой. Она не могла простить капитану Лузу такого двусмысленного
решения, но, спокойно поразмыслив, поняла, что, наверное, командование на
Марсе потребовало бы включить Венгеля в группу исследователей.
Мирлена сознавала, что Венгель спустится на Землю с уже готовым
решением. Ненависть, предрассудки и ванеизм представляли собой опасную
смесь. Она не сомневалась, что Корд, еще не ступив ногой на землю Ной
Лантиса, уже подготовил доклад, требующий уничтожения белой расы.
И все же, за пятнадцать дней многое могло произойти. Даже и с Кордом
Венгелем.

Кимри смотрел на зеленый лес, наслаждаясь его красотой. Он не
понимал, жив он или попал в мир мертвых. Наверное, Готфред услышал его
молитвы. Впрочем, не имело никакого значения, жив он или мертв.
Удивительно было то, что иллюзия - если это была иллюзия - так походила на
реальность.
Ему вернули плащ из перьев огненной птицы вместе с кожаными
треугольниками. Правда, копье пропало, а ноги были связаны, чтобы он не
сбежал. Но ему достаточно было ощущать влагу дождевых капель на лице,
вдыхать запахи леса, слышать шорохи и бормотание бесчисленных живых
существ.
Десантный катер вновь совершил посадку рядом с вышедшим из строя
зондом. Кроме Кимри, на его борту находились Мирлена, Корд Венгель, Рудлан
Оверс и Гарл Сиборг, помощник Майерса. Рудлан и Гарл были отобраны
капитаном из семи добровольцев, из тех соображений, что в случае неудачи,
их гибель не приведет всю экспедицию к катастрофе.
Спуск с орбиты дался Кимри нелегко. Ему снова пришлось надеть
скафандр, что уже само по себе было испытанием. Но теперь он дома, и все
беды остались позади.
В привычном для него тяготении он снова почувствовал силу своих рук и
ног. Он подпрыгнул на месте, радуясь тому, как ловко спружинили ноги при
ударе о землю. Марсиане, которые едва передвигались, будто нагруженные
нем-то тяжелым, смотрели на него с завистью. Хотя они и прошли интенсивные
тренировки, которые должны были подготовить их к работе в условиях
повышенной силы тяжести на Земле, их сил хватало лишь на то, чтобы
удерживаться на ногах и с трудом передвигаться.
Кимри заключил с Мирленой свое собственное соглашение. Она сообщила
ему, что целью экспедиции марсиан будет знакомство с населением и обычаями
Ной Лантиса. Кимри рассудил, что четверо марсиан, несмотря на все их
вооружение, не представляют серьезной угрозы для города с населением более
двенадцати тысяч.
Разумеется, это могла быть ловушка, ведь никто не говорил ему сколько
всего марсиан находилось на корабле, и кроме этих четверых на Землю могли
спуститься и другие. Но даже и в этом случае у обитателей города был
могучий союзник - лес. Кимри понимал, что марсиане, никогда прежде не
видевшие леса, не знали его законов. В крайнем случае, думал он, если
начнутся неприятности, Готфред наверняка подскажет какой-нибудь выход.
Кроме того, не согласись он провести пришельцев в Ной Лантис, они
наверняка убили бы его и все равно нашли город, послав на поиски еще
одного небесного зверя. Уж лучше стать проводником у марсиан, спасти свою
жизнь и, если понадобится, предупредить об опасности горожан.
Кимри добился от Мирлены разрешения на осмотр корабля, в котором так
долго находился в положении пленника. Против этого настойчиво возражали
Стревен Луз и Корд Венгель. Но Кимри, понимая, что может настаивать на
своем, проявил твердость. Он не соглашался вести пришельцев в Ной Лантис,
пока ему не предоставят полную свободу на борту корабля. В конце концов
Мирлене удалось убедить капитана разрешить Кимри передвигаться по кораблю,
хотя и в сопровождении двух вооруженных марсиан.
Телекамеры, интеркомы, инфракрасные печи, телескопы - от всего этого
голова у Кимри пошла кругом. Но больше всего его поразил вид Земли,
открывающийся с экранов навигационной рубки. Сияющий шар, безмолвно
вращающийся далеко внизу, завораживал его как глаза гипнотизера. Кимри
провел у экранов несколько часов, встречая один восход за другим, и каждый
новый казался ему прекрасней прежнего. Затем он переключил экраны на борт
корабля, обращенный в противоположную сторону, и погрузился в созерцание
звездного неба.
На Земле он редко видел звезды, обычно небо было закрыто тучами, но
даже когда они расступались, открывающееся звездное небо не могло
сравниваться в великолепии с сияющей бездной, которую здесь он мог
разглядывать часами. Звезды были прекрасны - необыкновенно прекрасны!
Слезы текли по его лицу, к изумлению сопровождающих, но он даже не
сознавал, что плачет. Он был до глубины души поражен тем, что видел на
экранах - величавым спокойствием немигающих звезд. Ничего более
удивительного не случалось до этого в его жизни. Он поклялся себе, что
настанет день, когда он тоже овладеет тайной плавания по бездонному океану
пространства и снова взглянет на звезды из космоса.
Ко всеобщему удивлению в часы, на которые ему предоставлялась свобода
на борту корабля, Кимри вел себя мирно и сдержанно. Корд Венгель был этим
чрезвычайно разочарован. У него чесались руки проучить Кимри за
какой-нибудь проступок.
Договор, заключенный между Мирленой и Кимри, помимо услуг проводника
в обмен на свободу на корабле, предусматривал и нечто большее. Кимри
согласился не только провести команду исследователей в Ной Лантис, но и
сделать все, чтобы обеспечить их безопасность и помочь установить
дружеские отношения со своими соплеменниками. Мирлена же обещала
предоставить обитателям города всю имеющуюся у нее информацию о
лекарствах, электрических машинах и прочем.
Возможно, то, что капитан Луз ничего не знал об этой договоренности,
было только к лучшему. Если бы он заподозрил, что Мирлена согласилась
передать землянам знания, способные за одно поколение превратить их
примитивную цивилизацию в высокоразвитую, он с большим сочувствием отнесся
бы к первоначальному плану Корда Венгеля.
Кимри, стоя на влажной земле и вдыхая знакомый с детства аромат
джунглей, впервые за много дней почувствовал себя дома. Если черная
женщина останется верна своему слову, Ной Лантис ждут великие события.
Если она нарушит договор, что ж, тогда на Марс вернется на четыре человека
меньше.

- А теперь, парень, - сказал Корд Венгель Кимри, - давай еще немного
потренируемся, чтобы лучше понимать друг друга.
Корд Венгель был единственным, кроме Мирлены, марсианином,
потрудившимся выучить язык Кимри. С помощью составленного ею словаря он
прошел интенсивный курс обучения земному языку, что стоило ему немало
часов сна. Он и беглости добился в рекордно короткий срок, полагая, что
его усилия окупятся и не пропадут даром. Венгель не мог допустить, чтобы
Мирлена с Кимри говорили о чем-то, чего бы он не понимал.
Исследовательская партия добралась до места нахождения зонда,
уничтоженного Кимри. Лес уже поработал над ним. Могучие ноги обвивали
зеленые побеги, а черная поверхность корпуса была усеяна белыми пятнами
птичьего помета.
Интуиция подсказывала Кимри, что обратный путь к Ной Лантису надо
начать с этого места. Он не рассчитывал найти свои старые следы, лес
уничтожал их с легкостью за день. Не мог он ориентироваться и по солнцу,
скрытому вечными дождевыми облаками. Ему оставалось следовать смутным
ощущениям верности выбранного направления, основанного, вероятно, на
подсознательном чувстве времени и интуиции. Кимри не знал, каким образом
он находил дорогу домой, но знал, что ошибался он крайне редко.
Прежде, чем начать путешествие, которое, учитывая замедленную походку
марсиан, страдавших от непривычно большой силы тяжести, должно было занять
не менее трех дней, Корд Венгель намеревался преподать Кимри урок на
случай, если белому дикарю вздумается устроить им какую-нибудь пакость.
Политический советник был вооружен лазерной винтовкой, способной
поражать лучистой энергией все живое на расстоянии до пятисот метров.
- Возможно, у тебя была мысль сыграть с нами какую-нибудь штуку, -
сказал Корд. - В таком случае, ты должен знать, с чем тебе придется
столкнуться. Допустим, если тебе придет в голову завести нас в засаду, вот
эта штука сможет ослепить или обжечь сотню человек прежде, чем кто-нибудь
из них успеет бросить копье.
Кимри даже не повернулся в сторону Венгеля. Его глаза смотрели поверх
головы политического советника на зеленый полог леса, как будто
предупреждение Корда его не касалось.
Корд не смог скрыть раздражения. Этот наглец зашел слишком далеко!
Он выбрал дерево, направил лазерное ружье на его ствол и нажал на
кнопку. Дерево вспыхнуло и рухнуло на поляну, выжженную двигателями зонда.
Кимри не шелохнулся. Его взгляд был по-прежнему прикован к чему-то
над головой Венгеля.
Мирлена не выдержала.
- Достаточно, Корд. Мне кажется, Кимри вполне осознал, что у нас
мощное оружие.
Корд Венгель не обратил на ее слова ни малейшего внимания. Его глаза
неотрывно смотрели на белого дикаря.
- Ну, хорошо же, шутник, - пробормотал он тихо, - посмотрим, крепкие
ли у тебя нервы.
Он быстро направил ствол ружья и нажал на кнопку. Фонтан огня и дыма
взвился в воздух прямо из-под ног Кимри. Он вздрогнул и прыгнул вперед. На
его лице мелькнула тревога. Политический советник удовлетворенно
усмехнулся и обернулся к своим спутникам, как будто приглашая их
посмеяться над страхом дикаря.
В ту же секунду над его головой что-то мелькнуло. Кимри, словно
ракета, бросился на Венгеля и головой ударил того в грудь. Не ожидавший
этого советник сдавленно крикнул, и оба они рухнули на землю. Корд
размахивал руками, пытаясь освободиться от Кимри, но ему мешало земное
тяготение.
Древесный удав опоздал всего на секунду. Его чешуйчатый хвост нанес
сокрушительный удар по плечу Кимри.
К счастью, у Гарла Сиборга тоже была лазерная винтовка и быстрая
реакция. Ее луч мгновенно обезглавил лесное чудовище. Запах горелой плоти
и конвульсии уже мертвого гигантского тела заставили Венгеля немедленно
забыть о намерении разделаться с Кимри. Пораженный, он с трудом пришел в
себя от ужаса.
Кимри уже был на ногах и спокойно рассматривал удава. Винтовка
Венгеля лежала, придавленная тяжелым телом чудовища. Кимри шагнул вперед и
с трудом выдернул ружье из-под содрогающегося тела. Его ствол был слегка
погнут, и, хотя Кимри этого знать не мог, винтовка превратилась в
бесполезный кусок металла. Он протянул ее Корду, не произнеся ни слова.
Гарл спросил с дрожью в голосе:
- Откуда взялась эта погань? - и посмотрел вверх.
Мирлена не сводила с Кимри глаз.
- Ты знал, что удав прыгнет, правда?
- Да.
- Почему же ты нас не предупредил?
- Не хотел, чтобы вы двигались. Удав на земле не представляет никакой
опасности, он слишком тяжел, чтобы быстро двигаться. Но если бы он остался
наверху, то мог напасть на нас позже, когда этого никто не ждал бы. Я мог
убить его ударом ножа, если бы мне не помешал ваш человек.
- Ты хотел спасти ему жизнь?
Кимри улыбнулся.
- Вы все это видели. Я на самом деле спас ему жизнь. Это и есть то,
что я называю чувством юмора Готфреда.
Корд Венгель не мог унять охватившую его дрожь. Впервые он
прикоснулся к белому дикарю. К тому же, еще никогда он не был так близок к
смерти.
- Дикарь, - сказал он ровным голосом, - я не забуду твоего поступка.
Впрочем, если бы ты предупредил меня, я мог бы убить чудовище из винтовки.
Наверное, ты хотел позабавиться, рискуя своей жизнью и моей?
- А разве ты не хотел позабавиться, пугая меня машиной с синим огнем?
- усмехнулся Кимри. - Но человек, даже владеющий ужасным оружием, все-таки
остается человеком, Корд Венгель. Об этом не стоит забывать.
- Он прав, Корд, - тихо сказала Мирлена. - Давайте доверять друг
другу. Это необходимо, если мы хотим уцелеть.
Советник холодно посмотрел на нее.
- А ты доверяешь мне, Мирлена?
- Я знаю, что ты мужественный человек. На этой таинственной планете,
где столько непредвиденных опасностей, я рада, что мы вместе.
Тем временем Рудлан и Гарл осматривали мертвого удава. На Марсе не
встречался такой огромный и страшный зверь. На их родной планете вообще
водилось очень мало животных. Когда-то туда завезли с Земли домашних
животных и всякую мелкую дичь, например: кроликов, фазанов и даже
специально выведенных оленей. Все эти животные могли существовать в
условиях разреженной атмосферы и питаться скудной растительностью. Но до
тех пор, пока программа преобразования марсианского климата не была
завершена, планета оставалась столь же негостеприимной, что и тропические
леса Антарктиды, хотя марсианам приходилось сражаться не против зверей, а
с суровым климатом. Теперь им предстояло привыкнуть к новым опасностям, о
которых на Марсе давно забыли.
Древесный удав считался одним из самых опасных лесных зверей. Самое
удивительное было то, что он развился из безобидной травоядной древесной
ящерицы.
Страшные катастрофы, постигшие Землю две тысячи лет назад начались с
мировой войны между черной и белой расами. Падение осколков Луны и
вызванное этим опустошение огромных районов планеты привело к множеству
странных и страшных последствий. Соотношение суши и воды внезапно резко
изменилось. Умеренные зоны превратились в выжженные солнцем пустыни. Тихий
океан, подвергшись бомбардировке лунными осколками, огромными цунами залил
даже вершины Анд, смыл множество островов, включая Японию и Новую
Зеландию. В волнах гигантских наводнений погибли Индия и Китай, были
разрушены города Австралии, Индонезия погрузилась на дно океана. Повсюду
возникали новые вулканы, неслыханные землетрясения раскалывали материки, и
миллиарды тонн пепла, пыли и пара были выброшены в верхние слои атмосферы.
В Атлантическом океане в кольце действующих вулканов поднялся новый
континент, Средиземное море пересохло, а многовековые льды Антарктиды
начали таять. За первые полгода погибло семь миллиардов человек, а
большинство из тех немногих, кто выжил, сгинуло за несколько последующих
месяцев. Некоторые из них добрались до горных областей и изжарились на
солнце, те же, кто думал спастись на равнинах, просто умерли с голоду. Но
жизнь упряма. Антарктида укрыла под своим зеленым пологом тех, кто сумел
достичь ее берегов.
Сама природа, казалось, восстала против своего дитя - человека.
Магнитное поле Земли стремительно слабело и вскоре не могло уже сдерживать
потоки заряженных частиц, излучаемых солнцем. По мере ослабления силовых
линий магнитного поля исчезали и радиационные пояса Ван Аллена, на Землю
обрушилось излучение гигантского ядерного космического реактора, который
до тех пор мирно обогревал планету, поддерживая на ней жизнь в течение
миллиардов лет.
За опустошением последовали мутации, охватившие всю биосферу.
Двухголовые крысы, слепые кроты с гибкими хвостами вместо конечностей,
уничтожили своими мощными зубами все, что уцелело от цивилизации. Киты
погибли, не сумев приспособиться к радиоактивному планктону. Муравьи съели
слонов. Львы спасались от хищных плотоядных антилоп. Все царство животных
пришло в полное расстройство.
И вот древесная ящерица, мирная обитательница расщелин и ветвей
деревьев, питавшаяся насекомыми и червями, оказавшись под потоком жесткого
излучения, изменилась с ужасающей скоростью и ужасающим образом. Ее кожа
превратилась в чешуйчатую броню, ноги исчезли, тело и зубы увеличились в
пять раз. Она обнаружила, что ее огромный вес может сокрушить любого
врага, научилась залезать на высокие деревья и поджидать среди ветвей свою
жертву, на которую обрушивалась всем весом, и затем пожирала останки.
Мирлена стояла рядом с остальными, со страхом взирая на жуткое
существо.
- И много в лесу таких чудовищ? - спросила она Кимри.
- Много, - весело ответил он. - Но человек чувствует их присутствие,
иначе долго ему не протянуть. Они очень неловко прячутся среди деревьев.
Кроме того, им сопутствует запах падали. Впрочем, драконы еще хуже, а
крылатые пауки опаснее всех. Можно обмануть удава, увернуться от дракона,
но при встрече с пауком можно только молиться Готфреду.
- Сколько километров - прости, киметов - еще до Ной Лантиса?
- Достаточно, - сказал Кимри. - Может быть, тридцать. День пути для
меня. Для вас - три дня или больше. Но сначала мне нужно сделать кое-что.
Мирлена удивилась.
- Что же?
- Я безоружен, а должен оберегать вас как своих гостей. Мне нужно
сделать копье.

Окруженный могучими стенами, с каскадами каменных башен и стеклянных
куполов город Ной Лантис казался на изумрудно-зеленом бархате леса
диадемой из множества самоцветов. Марсиане с изумлением взирали на него
через расчищенные от деревьев луга, где паслись разные породы мелкого
скота под охраной вооруженных пастухов.
Путь через тропические джунгли занял у них даже больше времени, чем
предсказывал Кимри. Хотя все марсиане прошли курс тренировок для работы в
условиях повышенного тяготения, они оказались неподготовленными к
невыносимым нагрузкам, при многочасовой ходьбе по местности, кишевшей
удивительными формами земной жизни.
На Марсе можно было пройти десятки километров, не встретив ничего,
кроме чахлой травы, вересковых пустошей и покрытых мхом низкорослых
деревьев. Иногда попадались кролики, а встреча с оленем считалась
удивительной удачей.
Здесь же, на Земле, казалось, каждый шаг в лесу сталкивал
путешественника лицом к лицу со множеством живых существ, больших и малых,
опасных и безвредных. Кимри не раз отмечал необычайную малочисленность
птиц и зверей, связывая это с шумом, который производили неловкие
марсиане. Но для них и то, что они видели за день, во много раз
превосходило увиденное за всю жизнь. Эта загадочная, окутанная туманами
планета, которую они совсем недавно считали мертвой, представлялась им
теперь раем.
Если не считать эпизода с удавом, первый день в лесу прошел без
особых приключений. Кимри поймал безвредную фиолетовую кольцевую змейку и
подарил ее Мирлене, показав, как обвить ею запястье руки, где она
терпеливо дремала, просыпаясь лишь для того, чтобы схватить мотылька. Хотя
на Мирлене был полуметаллический костюм, защищавший все тело с головы до
ног, она не могла избавиться от неприятного ощущения холода, исходящего от
рептилии. Спустя некоторое время она незаметно выбросила змейку, а Кимри
сделал вид, что этого не увидел.
Кроме оружия, марсиане несли с собой легкие палатки, спальные мешки,
пищевые концентраты и небольшую радиостанцию. Все это было уложено в
четыре маленькие рюкзака. Однако их вес казался марсианам почти
неподъемным. Когда Кимри понял, что им тяжело, он предложил нести все
четыре, перекинув через шест, который легко удерживал на плече.
Но ни Корд Венгель, ни Гарл Сиборг не желали признать физическое
превосходство белого дикаря и принять от него помощь. Мирлена и Рудлан не
отказались от предложенной услуги. Они отдали рюкзаки Кимри и с завистью
наблюдали, как он легко шагает впереди, перекинув лямки через плечо.
Благодаря вмешательству Мирлены и несмотря на слабые возражения
Венгеля, веревка, связывающая лодыжки Кимри, была в конце концов
перерезана. Она цеплялась за неровности почвы, от чего Кимри все время
падал, а кожа на ногах начала кровоточить. Даже политический советник
осознал абсурдность ситуации и согласился развязать человека, от которого
теперь зависела их жизнь.
С приближением ночи они установили обе палатки и поужинали.
Оставалось обсудить проблему безопасности. Гарл Сиборг уложил в свой
рюкзак систему электронной охраны, состоящей из тонкой проволоки,
изолированных подставок, колокольчика и мощных батарей. Проволоку натянули
на изоляторах вокруг палаток. Если бы ночью кто-нибудь задел ее, то
получил бы удар током, а колокольчик обнаружил бы его присутствие. Но
никто из марсиан, и тем более Кимри, когда ему объяснили устройство
системы, не мог рассчитывать на ее надежность. Все понимали, что и на
марсиан полагаться было также бессмысленно, так как они не умели отличить
опасные ночные звуки от безобидных. Поэтому решили позволить Кимри спать
снаружи, а марсиане должны были по очереди дежурить с ним. Кимри спал
чутко и просыпался при малейшем подозрительном звуке, интуитивно ощущая
опасность. Если же, по мнению бодрствующего марсианина, к их лагерю
приближался враг, ему оставалось только разбудить Кимри. Автором этой
тактики был Корд Венгель, который считал, что Кимри не удастся сбежать
из-под охраны.
В ту ночь Мирлена последней заступила на свою вахту в предрассветные
часы. Кимри не удалось сомкнуть глаза, марсиане не давали спать, поминутно
будя его, напуганные странными звуками ночи. Для Кимри шорохи, шепоты и
бормотание лесной живности были привычным фоном, который лишь доказывал,
что вокруг все спокойно.
Вскоре после того, как к нему присоединилась Мирлена, у периметра
лагеря что-то шевельнулось и прошелестело.
- Змея, - прошептал Кимри, мгновенно проснувшись. - Не двигайся!
Мирлена с трудом сдержала крик ужаса.
- Я боюсь.
Ей удалось сохранить внешнее спокойствие, но на это потребовалось все
ее самообладание.
- Может быть, разбудить остальных?
- Зачем? Они спят в закрытых полотняных домиках. Змее туда не
пробраться.
- Мне все-таки очень страшно. Это опасная змея?
- Не знаю. Возможно, змея считает опасными нас. Будем надеяться, что
она не голодна.
Рука Кимри нашла в темноте руку Мирлены и ободряюще сжала ее. Она
дрожала от страха. Кимри улыбнулся.
- Ночью у всех кожа черная, - прошептал он. - Сейчас мы одной расы.
Не бойся, милая, я убью любого, кто нападет на тебя. Замри и не двигайся.
Кимри почувствовал, как что-то тяжелое поползло по его ногам, но
ничего не мог разобрать в темноте. Судя по тяжести и толщине туловища,
змея была крупной. К счастью, она плохо видела в темноте.
Пальцы Мирлены конвульсивно сжали его руку, когда змея скользнула по
ее бронированному костюму. Она оказалась не только толстой, но и очень
длинной. Казалось, ее длины хватит, чтобы опутать весь лес. Мирлене
почудилось, что прошли столетия, прежде чем тварь соскользнула с ее ног и
ног белого дикаря. Она с шелестом уползла, так и не задев проволоку
сигнализации.
Каким-то чудом Мирлене удалось сдерживать дрожь, пока змея не
исчезла. Но тут она упала, задыхаясь от рыданий, на руки Кимри.
- Тихо, милая, тихо, - утешал он ее, - опасность миновала. Змея
уползла, ей не до нас.
- Она казалась бесконечной. Это хищная змея?
- Наверное водяная. Обычно она охотится в воде. Когда она голодна,
может удавить любого зверя. Таких больших я еще не встречал.
Даже сквозь плотную ткань костюма Кимри не мог не почувствовать жар
ее тела. Когда он впервые увидел ее, она показалась ему уродливой. Потом,
на корабле, он счел ее просто некрасивой. Толстые губы, широкие ноздри,
густые черные волосы, - все это никак не соответствовало понятиям женской
красоты, принятым в Ной Лантисе.
Но сейчас, под покровом темноты, когда пережитая опасность сблизила
их, он понял, что Мирлена прекрасна.
Он сжимал ее в объятиях, пока рыдания не стихли; гладил по голове,
чувствуя под ладонью упругие черные завитки, которые раньше казались ему
такими странными. Затем нагнулся и поцеловал ухо, а потом широкие скулы.
Она не отодвинулась.
- Кимри, - прошептала она, - мы не должны...
- Ничего не говори.
Его рука коснулась ее груди. Даже толстая металлизированная ткань не
могла скрыть упругости ее молодого тела.
Хотя сбитый с толку рассудок еще пытался посылать команды Мирлене, ее
рука обрела собственный разум. Она потянула застежку костюма, и он
раскрылся от шеи до талии.
Руки Кимри сильно и нежно сжали ее грудь, и она почувствовала, что
силы уходят из ее тела, оно становится тяжелым и податливым. Это была
тяжесть миллионов лет, древняя музыка крови. Она застонала. Мозг ее
перестал работать, и она отдалась потоку ощущений.
Истома разливалась по губам, груди, всему телу. Нестерпимый жар
зажегся у нее между ног. Она почувствовала, как плоть мужская входит в ее
женскую плоть и как во тьме ночи их тела сливаются в одно, охваченные
темной страстью.
Когда все кончилось, они лежали, не размыкая объятий, ожидая, пока
сладкая усталость покинет их тела. Постепенно они начали осознавать
величие происшедшего.
Мирлена сквозь полудрему размышляла о двух тысячелетиях расовых
запретов. Лежа под телом белого человека, прильнув к нему коленями,
бедрами и животом, она думала о двадцати веках ненависти и лжи, о смерти
цивилизации и вечно обновляющейся жизни.
Она пошевелилась. Почувствовав движение, Кимри отодвинулся от нее.
Они разъединились. Волшебство кончилось. Мирлена застегнула костюм.
- Ничего не говори, - снова прошептал Кимри. - Но помни, как буду
помнить и я.
Тьма, окружавшая их, постепенно светлела. Первые лучи солнца
коснулись вершин деревьев. Вскоре проснулись и запели птицы, приветствуя
новый день.
Черная марсианка и белый землянин взглянули друг на друга... и
застыдились...
Несмотря на тревоги минувшей ночи, марсианам удалось выспаться и
отдохнуть в своих герметичных палатках. Видимо, спали они крепко, так как
никто из них не слышал приближения водяной змеи и того, что случилось
между Мирленой и Кимри.
Впрочем, успокоила себя Мирлена, все, что они могли слышать, должно
было казаться им естественными звуками ночной жизни леса. Она не питала
никаких иллюзий по поводу возможной реакции Корда Венгеля. Поскольку с его
точки зрения между белой и черной расами могла существовать только
ненависть, он немедленно обвинил бы Кимри в насилии, независимо от того,
что говорила бы Мирлена. И тогда неизбежно последовал бы суд Линча,
правда, на этот раз над белым человеком.
Но ночь хорошо скрыла свои тайны, и никто не подозревал ни о близости
смерти, ни о близости любви.
Марсиане быстро позавтракали, размяли затекшие за ночь мускулы, все
еще болевшие от вчерашних перегрузок, упаковали снаряжение и были готовы
продолжать путь. Кимри и Мирлена старались не смотреть друг на друга. Но
когда их глаза, наконец, встретились, каждый с облегчением понял, что
черное осталось черным, а белое белым.
Возможно, думала Мирлена, Кимри прав, считая, что только во тьме ночи
они могут забыть о цвете их кожи.
Прежде, чем они тронулись в путь, с корабля, находившегося на орбите,
поступил сигнал. Удостоверившись, что с исследовательской группой все в
порядке, капитан сообщил, что десантный катер стартовал с места их высадки
и в автоматическом режиме состыковался с кораблем. Стревен Луз намеревался
воспользоваться им для высадки еще одной партии исследователей, когда
орбита корабля пройдет над континентом Северной Америки. Он надеялся найти
подходящее место высадки недалеко от развалин Нью-Йорка. Необходимо было
изучить то, что уцелело от этого некогда великого города.
Рудлан Оверс доложил, что с экспедицией к Ной Лантису все обстояло
нормально. Он не упомянул о происшествии с древесным удавом, ограничившись
сообщением, что они успешно продвигаются и что Кимри помогает им всем, чем
может. Капитан снова напомнил, что они весьма ограничены сроками и что он
постарается выходить на связь по крайней мере раз в день. Если же по
какой-либо причине связь будет потеряна, десантный катер совершит посадку
на рассвете шестнадцатого дня недалеко от места их первоначальной высадки.
Он предупредил, что, если члены экспедиции захотят, чтобы катер
приземлился ближе к Ной Лантису, им нужно будет сообщить координаты нового
места посадки по крайней мере за три дня, а их радиостанция должна будет
работать в режиме радиомаяка.
После окончания сеанса радиосвязи исследователи двинулись в путь. В
этот, второй, день им удалось пройти больше, чем в первый. Мускулы уже
болели не так сильно, а местность была ровнее и легче для ходьбы. Им
больше не встретились дикие звери, хотя Корд Венгель, все еще переживавший
вчерашнее унижение, сбил двух удавов с ветвей больших деревьев. Они не
представляли никакой опасности для путников, так как устроили свои засады
далеко от тропы, по которой двигалась экспедиция. Но Корду не терпелось
показать, что он больше не боится этих существ. Он воспылал к ним
ненавистью не только потому, что один из них чуть не убил его, но и
потому, что тот заставил его выглядеть его глупо в глазах белого дикаря.
Вторую ночь они провели так же, как и первую. Снова была установлена
система сигнализации, снова Кимри должен был ночевать снаружи, и снова
Мирлена бодрствовала последней.
Но на этот раз Кимри к ней не прикоснулся. Они сидели бок о бок,
иногда переговариваясь тихими голосами. Они не говорили о том, что
произошло между ними минувшей ночью. Мирлена описывала жизнь на Марсе и
старалась передать размах и сложность цивилизации своей родной планеты.
Она рассказывала ему о древних городах, построенных первыми колонистами и
укрытыми прозрачными куполами. Понадобились века, чтобы программа
трансформации климата обогатила марсианскую атмосферу кислородом
настолько, что жители городов смогли жить за пределами куполов.
В ответ Кимри поведал об известной ему истории Ной Лантиса. Впрочем,
знал он немногое, а то, что знал, настолько срослось с преданиями и
легендами, что Мирлена смогла оценить услышанное значительно позже. В
начале начал, по словам Кимри, задолго до основания Ной Лантиса, в
странах, где не росли леса, а небо было всегда ясным днем и звездным
ночью, существовало множество городов. Это было время великой чумы и
небесных чудовищ, посланных Готфредом, богом-шутником, для испытания
человечества. Небесные звери пожрали города и всех их обитателей, после
чего Готфреду стало скучно, ибо не осталось никого, кто мог бы оценить его
шутки. И подумав немного, Готфред решил позволить людям основать еще один
город при условии, что они будут ценить его божественное чувство юмора. По
его приказу отцы-основатели поднялись из лесной почвы вместе со своими
женами. И вместе, не забывая о великом боге-шутнике, они принялись строить
город и рожать детей. Поскольку отцы-основатели чтили Готфреда, он раскрыл
им кое-какие тайны, известные жителям погибших городов; Он научил горожан
пользоваться электричеством, водяными часами и проволочной связью, научил
управлять генераторами, дал им лекарства и инструменты. Для забавы он
снабдил их движущимися картинами и способом сохранения человеческого
голоса.
Мирлена и Кимри беседовали да рассвета, пока не наступило время
будить остальных и готовиться к еще одному, последнему, дню пути. Они
говорили о многом, но ни разу не упомянули о том, что случилось с ними
предыдущей ночью. В эту ночь темнота разъединила их, напомнив, как они
далеки друг от друга, и только минута безумия была способна их сблизить.
Третий день путешествия прошел без каких-либо происшествий. Гарл
Сиборг вывихнул щиколотку, поэтому шли они довольно медленно. Если бы не
это, они достигли бы Ной Лантиса еще до наступления ночи. Гарл, наконец,
смирил гордыню и позволил Кимри нести свой рюкзак. К тому же Кимри показал
ему, как сделать из гибкой ветки неуклюжий, но полезный костыль.
В эту ночь Кимри лишь однажды вспомнил о том, что толкнуло их
навстречу друг другу и что теперь представлялось неохотно вспоминавшей об
этом Мирлене всего лишь реакцией на страх, который внушила ей водяная
змея.
- Ты не забыла? - тихо спросил Кимри.
- Не забыта, - она знала, что он видит ее в темноте ночи и рад, что
она больше не боится.
- Об этом нельзя забывать, - сказал он и добавил, - этого желал
Готфред. Кто знает, чего он хочет - создать или разрушить...
На следующее утро они подошли к стенам Ной Лантиса. Глядя на его
купола и башни, Мирлена думала о том, что путь, проделанный ими от места
посадки катера до города, был на самом деле путешествием или, вернее,
погружением в далекое прошлое. Она подозревала, что ей и ее товарищам
предстояло погрузиться еще глубже, к самым истокам.

Урланрей, король Ной Лантиса, сидел на троне в большом Зале Солнца
своего дворца. За троном стояли семеро офицеров гвардии. По левую руку от
трона сидел Ньюмон, первый консул, справа расположились Кимрисо, второй
консул - мать Кимри, а на ступеньках, ведущих к трону, сидел Стасий -
верховный жрец генераторов.
Зал Солнца находился под стеклянным куполом в самой высокой из башен
города. Дневной свет, проникая сквозь желтые стекла, окрашивал все, что
находилось в этом круглом зале, в цвет расплавленного золота.
Кимри стоял вместе с четырьмя черными марсианами у подножия трона.
Глаза всех, кто находился в зале, были прикованы к ним. Он только что
закончил свой рассказ, король милостиво прервал его лишь дважды. В первый
раз он заметил, что, к счастью, небесные звери ныне вымерли, ибо, несмотря
на несомненное мужество Кимри, простой смертный никогда бы не смог убить
такого зверя. Второй раз, прерывая Кимри, он сказал, что не поверил бы его
словам о том, что он побывал на небе, если бы Кимри не привел свидетелей.
По ходу рассказа, особенно в том месте, где речь шла об уничтожении
зонда, Кимри раз или два взглянул на Кимрисо, ожидая от нее одобрения. Но
та (все еще сохранившая удивительную красоту, несмотря на свои сорок лет)
вела себя не как любящая мать, а как второй консул короля. Она слушала
историю Кимри с большим интересом, ничем не выдавая свое особое к нему
отношение.
Корд Венгель чувствовал себя не в своей тарелке, и его волнение было
заметно всем во дворце. Он научился сдерживать свое презрение к белому
дикарю, но теперь его окружало со всех сторон множество белых людей. Нервы
Венгеля были напряжены до предела, ему хотелось закричать или открыть
огонь по всем этим дикарям, и только усилием воли он сдерживал себя.
Пока Кимри держал речь, Корд не снимал руки с пистолета. Офицеры
гвардии, догадываясь, что это оружие, крепче сжимали свои короткие
дротики. Король на подавал вида, что видит происходящее.
Когда Кимри закончил рассказ, наступило молчание. Жрец Стасий
прокашлялся и слегка кивнул королю, как будто отвечая на незаданный
вопрос.
Король поднялся с трона, увенчанного изображением дракона, и
обратился к гостям.
- Пришельцы, вас привел в Ной Лантис этот мужественный молодой воин,
хотя, возможно, ему еще не хватает мудрости. Он говорит, что вы пришли с
миром и уйдете с миром. Он говорит, что хотя ваш язык отличен от нашего,
они похожи. Мы приветствуем вас в нашем городе и предлагаем вам свое
гостеприимство.
Кимри с простительной для молодости восторженностью утверждает, что
вашим людям известны великие тайны науки и что вы прибыли в наш мир на
огромном корабле, способном пересечь бездну пространства, разделяющую
звезды.
Нам, жителям Ной Лантиса, трудно понять, как это происходит. Нам
говорят, что ваш корабль на небе, а вы спустились на землю на меньшем
судне. Нам было бы легче поверить в это, если бы мы смогли увидеть это
судно, но, по словам Кимри, ему пришлось вернуться на большой корабль,
причем никто им не управлял.
Нам ясно, что вы не обитатели леса. За многие столетия жители Ной
Лантиса исследовали весь наш материк. Они обнаружили горы, пустыни, океан,
но не нашли ни других городов, ни других людей. За всю долгую историю
нашего города мы никогда не встречали людей с черной кожей.
Однако из писания нам известно, что когда-то на Земле были города,
населенные людьми с разным цветом кожи, в том числе и черным. Как
известно, эти города погибли, пожранные хищными небесными чудовищами,
посланными Готфредом. Но могло случиться, что не все города и не все их
обитатели погибли тогда. Потомки этих людей, решивших совершить великое
путешествие, подобное вашему, несомненно, пожелали бы скрыть свое
происхождение, пока не выяснят, не угрожают ли им встреченные люди иной
расы.
Я не требую от вас сейчас разъяснения многих неясностей вашей истории
и не прошу раскрывать ваше истинное происхождение, если вы считаете это
опасным. Я прошу вас только, как моих гостей, соблюдать законы нашего
города. Народ Ной Лантиса ненавидит насилие и ценит мир. Я приказал, чтобы
никто не смел поднять руки на вас, но надеюсь, что и вы никогда не
используете свое могущественное оружие против нас.
Нам нужна дружба, нам нужны знания. И это все, что мы хотим от вас. В
храме Готфреда для вас уже приготовлены покои. Мои жрецы покажут вам, куда
можно, а куда нельзя заходить. Мы поговорим еще после того, как вы
отдохнете.
Мирлена взглянула на Корда Венгеля, единственного из марсиан, кто,
кроме нее, понимал, о чем говорил король. Но Корд был явно слишком
погружен в свои страхи, чтобы внимательно слушать речь короля и суметь
дать ответ. Он все время нервно оглядывался, как будто ожидая нападения
сзади.
Поэтому Мирлене пришлось самой отвечать королю.
- Я и мои спутники чрезвычайно признательны вам за разрешение
остановиться в вашем городе. Хотя мы и вооружены, мы пришли к вам с миром
и надеемся, что и уйдем с миром. Нам хотелось бы многое узнать о вашей
жизни, а вы можете многое узнать о нас.
Король посмотрел на нее с удивлением.
- В вашей стране обычай позволяет женщинам говорить за мужчин?
Он взглянул на Корда Венгеля, в котором еще ранее заподозрил
руководителя экспедиции.
Мирлена улыбнулась.
- В нашем мире женщины занимают такое же положение, что и мужчины. Но
я говорила потому, что лучше других понимаю и говорю на вашем языке. Хотя
в это и трудно поверить, но то, что рассказывал Кимри, - правда. Мы пришли
к вам из другого мира, а не из какого-то земного города. Этот мир -
планета под названием Марс. Он вращается вокруг того же солнца, что и
Земля, но удален от него на сотни тысяч киметов дальше, чем ваша планета.
Путешествие между двумя мирами опасно и очень дорого стоит. Для него
требуется корабль, изготовить который можно лишь обладая большими знаниями
в таких науках, как обработка металлов, электричество и химия.
Давным-давно были и другие корабли, которые смогли достичь Марса с Земли,
но мы совершили этот перелет впервые за две тысячи лет.
- Последуют ли за вами другие? - прервал ее король.
- Да, за нами могут прилететь другие представители нашей расы, -
честно сказала Мирлена. - Но этого не произойдет еще долгое время, для
такого полета требуется огромная подготовка. Сначала мы сами должны
вернуться на Марс и сообщить о том, что мы видели. Если мы доложим, что
жители Ной Лантиса отнеслись к нам дружественно, народ Марса будет этому
очень рад.
- Есть ли в мире, который вы зовете Марсом, город, подобный Ной
Лантису?
- На Марсе много городов, многие из них гораздо больше, чем Ной
Лантис.
Ответив так, Мирлена совершила тактическую ошибку.
- И каждый из этих городов управляется своим королем?
- На Марсе нет королей. У нас есть президент, который с помощью
советников руководит всеми делами на планете.
Король замолчал и задумался. Стасий поднялся со ступенек трона,
приблизился к королю и что-то прошептал ему на ухо. Король покачал
головой, а затем обернулся к Кимри.
- Кимри оп Кимрисо, по воле Готфреда ты привел в наш город этих
пришельцев, рассказывающих о множестве чудес. Приказываю тебе быть при них
и заботиться о них и их нуждах. Покажи им все, что позволяет наш закон, а
через Стасия помоги им узнать все, что можно узнать о нашем городе.
Он тонко улыбнулся.
- Помни однако, что ты принадлежишь прежде всего Ной Лантису, а не
миру под названием Марс.
Кимри склонился перед королем. Урланрей дал знак, что аудиенция
окончена. Жрец Стасий выступил вперед, чтобы сопроводить пришельцев в храм
Готфреда.

Храм Готфреда был самым большим зданием, вернее, комплексом зданий в
Ной Лантисе, не исключая даже королевского дворца Урланрея. Когда Кимри и
четверо марсиан в сопровождении Стасия и вооруженной охраны вышли наружу,
Мирлена с удивлением стала разглядывать каменные фигуры драконов,
украшавшие карнизы башен и куполов дворца и храма. Она полагала, что эти
скульптуры изображают мифические существа, и была поражена, когда Кимри
объяснил ей, что драконы на самом деле водились в лесу. Самые крупные из
них достигали в высоте трех ростов человека и считались самыми опасными
обитателями леса. Часто они охотились стаями и уничтожали все на своем
пути. Но затем они впадали в спячку и превращались в безобидных существ,
питавшихся растениями. Эти существа, соединившие в себе ужасную силу и
обычно мирный нрав, почитались символом королевской власти.
Корду Венгелю удалось взять себя в руки и побороть страх, который он
испытывал в королевском дворце. Он сумел выбраться оттуда живым и
невредимым, и это убедило его, по крайней мере, на время, что обитатели
Ной Лантиса не представляют опасности. Несмотря на все вооружение марсиан,
гвардия в зале Солнца намного превосходила их по численности и легко бы с
ними расправилась в тесноте помещения, где лазерные винтовки оказались бы
бесполезными. Тем не менее, все кончилось благополучно, и Венгель немного
расслабился после аудиенции. По дороге к храму он даже пытался неудачно
шутить, насмехаясь над варварской примитивностью горожан.
Храм Готфреда представлял собой нечто большее, чем просто храм. Это
был университет, научный институт, госпиталь, там были помещения для суда
и собраний, а также залы для спортивных занятий. Практически он служил
культурным центром Ной Лантиса. Он давал городу знания и закон, а город
тратил на него почти четверть всего производимого его обитателями.
Прежде, чем отвести марсиан в приготовленные для них покои, Стасий
посчитал нужным провести пришельцев по своим владениям, явно пытаясь
поразить их воображение.
Сначала он показал им лаборатории и мастерские, где готовились и
смешивались лекарства, в атмосфере столь же таинственной и мрачной, что
царила когда-то в лабораториях алхимиков. Жрецы сидели на высоких
табуретах вдоль длинных деревянных столов, уставленных стеклянными
ретортами, пробирками, ступками, в которых они толкли высушенные травы и
измельчали соли, нагревая полученные смеси на странных газовых горелках. К
каждому жрецу был приставлен ученик, помогающий ему в обращении с
аппаратурой и веществами.
Затем он повел их в мастерские, где новообращенные жрецы, лишь
недавно перенесшие кастрацию, учились началам электротехники, наматывая
обмотки якорей электромагнитов.
К тому времени, когда путешественники ознакомились с госпиталем, где,
как показалось-Мирлене, пациенты скорее умирали, чем выздоравливали, с
кельями, где жили судейские чиновники, и залом для дебатов, наступил
вечер. Стасий, верховный жрец генераторов, отдал приказ одному из своих
приближенных, и примитивные лампы с угольными электродами замигали и
зажглись. Храм наполнился низким звуком гудения генераторов.
Последнее, что показал им в тот день Стасий, прежде чем отвести в
отведенные им королевские покои, было здание, называвшееся Пристанищем
Мертвых. Здание это, самое необычное и интересное из всех, виденных ими в
городе, располагалось во дворе храма и являлось самым высоким в Ной
Лантисе. В уже сгущавшихся сумерках марсианам разрешили лишь взглянуть на
него. Оно показалось им совершенно отличным от всего увиденного до сих
пор.
Это была высокая башня без всяких архитектурных украшений,
построенная, казалось, не из камня, а из бетона. Ее увенчивал, как и
прочие городские башни, стеклянный купол, но и он был иным. Больше всего
он походил на купол обсерватории.
Корд Венгель, впервые подавив свое высокомерие и раздражение,
обратился к Стасию.
- Вы сказали, что эта башня называется Пристанищем Мертвых. Зачем им
нужен этот купол на вершине?
Стасий ответил размеренным голосом.
- Мертвые, которых никогда не видели живыми, имеют глаза. Купол
служит им окном в мир. На моей памяти они воспользовались им только пять
раз. Я не знаю, для чего им это, но они делятся с нами своей мудростью, и
я доволен.
Он замолчал, а затем торжественно обратился прямо к Венгелю.
- Пристанище Мертвых, как вы видите, не охраняется. Но оно
неприкосновенно для всех, кроме короля, первого и второго консулов и меня.
Но и мы входим туда лишь тогда, когда потребность в этом велика. Как
верховный жрец генераторов, я сопровождал туда короля дважды. Мне не
хотелось бы оказаться там еще раз. Надеюсь, вы будете уважать святость
этого места. Хотя жизнь гостя и ценится больше, чем жизнь старшего сына, -
ослушание наказывается смертью.
Хотя Венгель и не подал вида, он был разъярен прозвучавшей угрозой.
Его, существо высшей расы, пытались запугать примитивные белые дикари! Но
настанет время, когда все эти запреты будут сметены. Возможно, обитателей
Ной Лантиса и в самом деле не понадобится уничтожать. Если Марс пожелает
образовать здесь свою колонию и начать разработку полезных ископаемых, из
горожан легко будет сделать рабов.
При этой мысли он усмехнулся. История часто шутит, но на этот раз в
шутке будет злая ирония.

Королевские покои храма состояли из ряда комнат и служебных
помещений, где король со своими приближенными проводил ежегодно несколько
недель. В это время он совещался с законодателями, чиновниками, учеными и
жрецами о насущных проблемах Ной Лантиса и о мерах, которые необходимо
предпринять. Во время пребывания в храме Готфреда король по обычаю
подчинялся власти Стасия, верховного жреца генераторов. На самом же деле
король пользовался этим временем для того, чтобы пройти ускоренный курс
разных наук в университете при храме, ибо королю надлежало быть
образованнее своих подданных. Урланрей бывал в своих покоях и во время
храмовых игр, по окончании которых увенчивал короной лучшего атлета, что
давало тому право в течение одного дня занимать королевский трон.
Королевские покои отличались простым и удобным убранством. Полы были
устланы шкурами зверей, на кроватях положены матрацы, набитые сухими
водорослями, а на стенах - горели дуговые лампы, ронявшие время от времени
прогоревшие угольки. Покои украшала тщательно сделанная деревянная мебель,
а широкие окна с янтарно-желтыми стеклами закрывались прочными ставнями.
Каждому марсианину была отведена отдельная комната. Корд Венгель
считал, что по соображениям безопасности им следует разместиться в одном
помещении и по очереди охранять его ночью, как они делали это в лесу. Гарл
Сиборг не возражал против этого, но Мирлена и Рудлан воспротивились,
каждый по своей причине. Мирлена устала от общества Корда Венгеля и его
убеждения, что все против него. Рудлан рассчитывал, что сможет быть ближе
к Мирлене, если она того пожелает. В конце концов, Гарл и Корд заняли одну
комнату, а Мирлена к Рудлан вселились каждый в свою.
Стасий терпеливо ждал, пока пришельцы совещались на своем языке. Он
принял их решение без комментариев и с гордостью продемонстрировал
электрическое устройство для вызова слуг в каждой комнате. Он несколько
раз с удовольствием включал примитивный рубильник, после чего оставалось
лишь ждать, когда прибежит запыхавшийся жрец. Видимо, Стасию это
доставляло особое удовольствие, поскольку устройство появилось в покоях
совсем недавно.
По приказу короля Кимри должен был оставаться при гостях, но, раз он
не обладал статусом гостя, то и не мог жить в королевских покоях. Вместо
этого ему была отведена каморка рядом с залом заседаний, которую обычно
занимал королевский секретарь.
Когда Стасий убедился, что пришельцы удобно устроились, он приказал
доставить в их покои фрукты, хлеб, холодное мясо, вино и воду,
предполагая, что после путешествия и прогулки по храму они, должно быть,
устали и проголодались.
Жрец говорил любезным и торжественным тоном. Мирлена отвечала ему в
том же духе. Поблагодарив Стасия за гостеприимство и внимание, она
сказала, что, отдохнув, они надеются увидеть много удивительного из того,
что им обещано, и, в свою очередь, расскажут все, что пожелают узнать
жители Ной Лантиса у марсиан.
Стасий выслушал ее, не проронив ни звука, затем поклонился и приказал
Кимри следовать за ним.
Идя по длинному коридору, освещенному мигающим светом дуговых ламп и
наполненному гулом далеких динамомашин, он обратился к Кимри.
- Приведя сюда этих чернокожих пришельцев, ты поставил нас перед
серьезными трудностями. Думаю, все теперь в городе пойдет иначе.
Кимри был мрачен, и слова Стасия еще больше ухудшили его настроение.
- У меня не было выбора, господин, - понуро отвечал Кимри. - Это
очень ловкие и многознающие люди, и я не сомневаюсь, что они нашли бы
город и без моей помощи. Разве не лучше, что я привел их сюда как друзей?
Стасий не ответил. Вместо этого он тихо произнес:
- Недостаток знаний влечет за собой опасность. Опасны и слишком
большие знания. Если то, что рассказывают о себе люди с Марса,
соответствует действительности, мы выглядим рядом с ними как дети. Нам
следует решить, не лучше ли было бы убить их.
Кимри покачал головой:
- В корабле на небе у них остались товарищи, имеющие страшное оружие,
подобное тому, что когда-то разрушило другие города. Если мы убьем
пришельцев, на Ной Лантис обрушатся огонь и смерть. В их оружии скрыта та
же сила, что движет их кораблем, когда он пересекает ночные бездны.
- Воистину, никто не может понять шуток Готфреда, - заметил жрец и
внимательно посмотрел на Кимри.
- Ты можешь поклясться, что твой рассказ правдив и не преувеличен
воображением молодого человека, желающего славы в глазах своего народа?
- Да, все это правда. Мне жаль, но это так.
- Черные лица и черные тела, - продолжал жрец. - А что, если и сердца
их черны? - Он вздохнул. - Если мы не убьем их, а они или их товарищ не
уничтожат нас, мы можем превратиться в их рабов. Печальный выбор.
Он остановился в дверях королевских покоев и сказал, обращаясь к
Кимри.
- Следи за ними внимательно, Кимри оп Кимрисо. Твоя роль в этой
истории такова, что шансы дожить до зрелости у тебя сейчас не так уж
велики.
Кимри смотрел ему вслед, пока высокая фигура жреца в зеленом
ритуальном одеянии не скрылась за поворотом коридора, тускло освещенного
мерцающим светом дуговых ламп.
Он никогда не мог понять, одобряет или осуждает Стасий его поступки.
Кимри это огорчало, ибо жрец был одним из двух мужчин, которые могли быть
его отцом.

После ухода Стасия четверо марсиан собрались в комнате, отведенной
Корду и Гарлу. Все ужасно устали и теперь с наслаждением растянулись на
пушистых шкурах, постланных на пол, чувствуя, как безжалостное земное
тяготение слегка разжало свои клещи.
Корд махнул рукой в сторону приготовленных угощений.
- Я не собираюсь есть ничего из этого. Буду питаться нашими
концентратами и вам советую делать то же самое.
Однако пища выглядела довольно соблазнительно, и Гарл облизнулся.
- Ты думаешь, мы не сможем это переварить? Вряд ли, ведь у нас с
землянами общие предки... Впрочем, за эти тысячелетия могли появиться
новые бактерии...
Мирлена сказала, не повышая голоса.
- Думаю, Корд имеет в виду вовсе не бактерии... Я намерена
попробовать еду, когда немного отдохну.
- Я обязан предусмотреть все опасности, - раздраженно бросил Корд. -
Кроме того, мне хотелось бы выбраться живым из этого приключения, поэтому
я буду принимать все меры предосторожности, какие посчитаю необходимыми.
Неизвестно, что думают о нас эти люди и что они собираются предпринять.
Поэтому я считаю, что нам надо установить ночные дежурства.
- Лично я не вижу в этом никакого смысла, - улыбнулся Рудлан. - Если
земляне затеют что-нибудь против нас, у них найдется десяток способов
покончить с нами, невзирая на все наши научные изощрения.
Он посмотрел на арсенал их личного оружия, выложенного Кордом на полу
у постели.
- Нам это не поможет, Корд. Конечно, мы уложим сотни две, но
остальные придумают что-нибудь, с чем нам не справиться. Они вовсе не
глупы и прекрасно ориентируются... Нет, уж лучше поверить на на слово, как
они верят нам.
Корд Венгель фыркнул.
- Поверить! Какое доверие может быть между черными марсианами к
белыми дикарями!
- Это зависит только от нас, - вмешалась Мирлена. - Рудлан прав.
Давайте исходить из того, что мы не враги. Иначе мы просто с ума сойдем от
страха. - Она зевнула. - Я отправляюсь к себе в комнату, запрусь - вы
заметили замки на дверях? - попробую отравленной еды, забуду заглянуть под
кровать и засну, не дожидаясь, как в стене откроется тайная дверь. И если
я доживу до утра, завтра мне придется немало потрудиться, чтобы побольше
узнать о дикарях, которые гостеприимно относятся к пришельцам, пользуются
электричеством и ставят своим больным пиявки.
- Тебе будут сниться привидения, - усмехнулся Рудлан. - Духи из
Пристанища Мертвых. А вдруг это тайное оружие землян?
- Ах да, Пристанище Мертвых, - задумчиво сказал Корд Венгель. - Нам
надо подумать над этой загадкой. Одно ясно - это совсем не то, о чем
рассказывал жрец... Да, надо этим заняться.
- Завтра, - зевнула Мирлена. - Я падаю с ног. Советую вам как можно
лучше выспаться. Помните, что завтра мы вновь встречаемся с королем.
Надеюсь, Корд, вы не станете снова хвататься за пистолет в его
присутствии. Я думала, охрана вас проткнет своими копьями. Спокойной ночи.
С этими словами Мирлена удалилась в свою комнату.
Тем временем Кимри устраивался в отведенной ему каморке. Сначала он
собирался навестить марсиан и проверить, все ли их устраивает. Но потом
подумал, что они наверняка захотят поговорить между собой, в любом случае,
они могут позвать его с помощью сигнального электрического звонка.
Он взглянул на приготовленную для него еду, и почувствовал, что
страшно голоден. Едва он притронулся к холодному мясу, как в дверь
постучали. На пороге стоял одетый в желтое одеяние юный жрец.
- Кимри оп Кимрисо, тебе шлет привет Мирлена Строза, гостья короля и
верховного жреца генераторов. Мне велено передать, что поименованная особа
желает помощи и совета. Да пребудет с тобой милость Готфреда.
- Аминь, - отвечал Кимри, поднимаясь на ноги. - Не помню уж, когда
мне предлагали такую еду. Подчиняюсь приказу короля.
Он вышел из каморки и направился в покои марсиан. Когда он оказался в
комнате Мирлены, она заперла за ним дверь, а на его вопросительный взгляд
ответила:
- Мне не хотелось бы, чтобы нам помешали. Мои спутники, хоть и
устали, не спокойны. Они не доверяют тебе, Кимри, и... - она замялась, -
им не понравится, застань они нас вдвоем.
Кимри улыбнулся.
- Но теперь мы находимся в моей стране, и я не боюсь, что это им не
понравится. Чего ты хотела от меня?
- Общения, помощи, информации.
Кимри удивился.
- Общения? Разве тебе не хватает общения с твоими товарищами?
- Мне нужно другое, - прервала Мирлена его. Она указала на накрытый
стол. - Похоже, что это вкусно, но мне всего не съесть. Ты не составишь
компанию?
Кимри все понял.
- Вряд ли еда отравлена. Если королю угодно казнить, у него есть
другие способы.
- Я об этом и не думала. Еда может оказаться непривычной для моего
желудка - это единственное, чего я боюсь. Разлей же вино. Налей мне
столько, сколько налил бы равной себе женщине. А потом скажи, что мне
попробовать сначала.
Мирлену устроилась на широком диване, а Кимри разливал вино и
рассказывал о грушах и яблоках, ананасах и холодной говядине. Мирлена
попробовала темно-красного густого вина и почувствовала, как по ее телу
пробежала волна живительного тепла. Кимри показал ей, как пользоваться
различными соусами, придававшими мясу особый вкус.
В сервировке стола отсутствовали ножи и вилки, но зато были салфетки
и чаши для омывания рук. Мирлена смотрела, как ел Кимри, и подражала ему.
Вино показалось ей эликсиром жизни. С каждым глотком она ощущала, как
тело ее наполняется новой энергией. Она не чувствовала опьянения, просто
усталость и напряжение как бы растворялись в густом, как кровь, напитке,
разум прояснялся и ей начало казаться, что вот-вот она поймет нечто, до
сих пор от нее ускользавшее.
- Что это за вино?
Кимри снова приложил кубок к губам.
- Тебе и твоим спутникам оказана великая честь. Это собственное вино
короля, его приготовляют из очень редкой ягоды линг и давленных муравьев.
Этим занимаются особые жрецы в винных подвалах храма. Я пробовал его лишь
трижды, во время храмовых игр. Говорят, что кубок этого вина может поднять
на ноги мертвого.
Боль в мускулах, мучившая Мирлену весь день, внезапно прошла. Она
поняла, что даже на Земле сможет танцевать без всякого труда.
- Да, меня оно оживило, - сказала Мирлена. - Здесь, в вашем мире,
Кимри, мое тело весит намного больше, чем на Марсе. Вот почему всем нам,
очень сильным у себя дома людям, так тяжело приходится на Земле. То, что
для тебя не составляет ни малейшего труда, требует от нас больших усилий.
Она улыбнулась.
- Если мы когда-нибудь построим здесь базу, нам придется уговорить
тебя и твоих соплеменников выполнять за нас тяжелые работы.
Внезапно до нее дошел скрытый смысл сказанного, и улыбка исчезла с ее
лица.
Кимри поднял на нее глаза.
- Ты полагаешь, что люди белой расы с готовностью станут рабами
черных пришельцев?
- Я не это хотела сказать.
- Возможно, но другие хотят именно этого. Разве Корд Венгель не хочет
превратить нас в рабов? Я думаю, таких людей среди вас много. Что ж, если
этого хочет Готфред...
- Девай не будем говорить об этом, - сказала она. - Мы столкнемся с
этой проблемой через много лет.
- Тем лучше. У нас, жителей Ной Лантиса, будет время оценить
опасность и подготовиться к ней.
Он улыбнулся.
- Даже всемогущим марсианам цена рабов может показаться слишком
высокой.
Мирлена отпила еще глоток вина, тщетно пытаясь вернуть безмятежную
радость, охватывавшую ее всего несколько минут назад.
- Мне хочется спросить тебя кое о чем, Кимри. Это для меня очень
важно. Я хочу знать, как ты на самом деле относишься к черной коже и к
нам, чернокожим?
Он был явно обескуражен и ответил не сразу:
- Они мне кажутся очень странными.
Она почувствовала разочарование.
- И это все, что ты испытываешь?
- Нет, не все... Сначала мне было очень страшно. Потом, пока я
находился в плену у вас на корабле, страх превратился в ненависть. Я
ненавидел широкие скулы, плоские лица, толстые губы, ваши странные голоса,
даже ваш необычный запах. Но ненависть либо сводит с ума, либо пожирает
самое себя. Я понял, что белый человек с тонкими губами, горбатым носом и
бледной кожей должен казаться вам столь же ужасным.
Он рассмеялся.
- Но Готфред неистощим на шутки. Мне стало казаться, что ваши тела
обладают своей красотой. Я впервые заметил это еще на корабле, где все
было таким легким, и ваши люди передвигались с необычайной грацией. Здесь,
на Земле, вы стали неловкими, но я знаю, это из-за того, что вы здесь
больше весите.
Он взглянул ей прямо в глаза.
- И здесь же, на Земле, я узнал, что тьма скрывает и белое, и черное.
И я возлег с женщиной и познал наслаждение, как хотел того Готфред.
Мирлена опустила глаза и сказала:
- Сначала мне было стыдно и страшно... Но есть язык древнее того, на
котором мы говорим. Может быть, мы слишком редко к нему прибегаем. Кимри,
тебе хотелось бы снова лечь с женщиной?
- Да, но я не хочу быть дикарем или рабом.
Она сжала его руку и положила ее себе на грудь.
- А мне не хочется думать о рабовладельцах, - пробормотала она
непонятные для него слова. - Нужна ли нам на этот раз темнота?
Он покачал головой.
- Нет, я хочу видеть тебя такой, как ты есть.

Кимри оставался у Мирлены не всю ночь. Когда страсть отхлынула, они
лежали в объятиях друг друга и разговаривали. Им было странно ощущать
снова, казалось, позабытые чувства, впервые изведанные под пологом дикого
леса.
При свете все оказалось иным. Иным к невероятно более волнующим. Они
не сводили друг с друга глаз, пока любили и потом, отдыхая от любви,
по-иному вбирали в себя зрелище белого в черного тела, слившихся воедино.
Когда разум вернулся к ним снова, оба поняли, что стыд исчез.
Влечение белого мужчины к черной женщине не могло быть постыдным. Но место
стыда заняли страх и глубокая печаль. Их разделяло слишком многое - они
были врагами, лишь на короткое время заключившими перемирие. Они были
друзьями, которым вскоре предстояло навеки расстаться. Они принадлежали
двум разным мирам.
Доктор Мирлена Строза, психолог, член космической экспедиции,
известный ученый, вступила в интимную связь с примитивным белым обитателем
Земли. Что это, любовь, страсть, извращение? Она презрела уроки двух
тысячелетий, различие культур и уровень развития, поставив ради своего
каприза под угрозу всю экспедицию. Наверное, это безумие.
Мирлена сознавала, что существует тысяча причин, по которым ей
следовало прекратить общение с Кимри. Но, лежа в его объятиях, она
чувствовала себя счастливой, как никогда в жизни.
Кимри понял, что ее душу раздирают сомнения.
- Не печалься, милая, - успокаивал он ее. - Дикарь не предаст
принцессу ночи. Мы протянули друг другу руки, но между нами бездна
холодного пространства, тайны могущественных машин, все твои мысли,
которые я не могу понять и разделить. Достаточно того, что мы коснулись
друг друга. Ты пойдешь своим путем, а я своим. Никто не узнает, как
встретились два врага... Пусть наши люди, твои и мои, останутся со своими
страхами... Мне нужно вернуться к себе. Так будет лучше.
Когда он ушел, Мирлена не могла удержаться от слез.
Несмотря на испытанное наслаждение, на душе у Кимри тоже было тяжело.

На следующее утро Урланрей послал в храм Готфреда гонца с сообщением,
что король желает говорить наедине с чернокожей женщиной. Урланрей был
стар и привержен старым обычаям. Ему казалось странным, что Мирлена могла
обратиться к нему в присутствии трех мужчин, говоря от их имени. Но в то
же время он был достаточно чуток, чтобы ощутить какую-то напряженность
между пришельцами и понял, что ему удастся добиться от этой необычной
женщины гораздо больше, если он будет разговаривать с ней в непринужденной
обстановке.
Королевский гонец передал ей распоряжение короля, когда она
завтракала с Рудланом в его комнате. Она удивилась требованию короля, но,
подумав, согласилась. Затем попросила, чтобы Рудлан сохранил это в тайне.
Если бы Корд Венгель узнал о приглашении короля, он счел бы это попыткой
разделить марсиан между собой и расправиться с ними поодиночке.
Рудлану стало не по себе при мысли, что Мирлена окажется наедине с
королем. Но она подняла его на смех, заявив, что они проделали весь долгий
путь в Ной Лантис не для того, чтобы теперь останавливаться перед нелепыми
страхами, а для того, чтобы изучить его культуру и население. Рудлан
неохотно согласился не выдавать ее.
В комнату вошли Корд и Гарл.
- Этот тип, Стасий, повелитель детских игрушек, желает сопровождать
нас с еще одной экскурсией, - усмехаясь сказал Корд. - Для дикаря он
довольно любезен, хотя, конечно, доверять ему нельзя. Забавно, впрочем,
что он считает себя умным человеком. Мирлена, твои подзащитные не
заслуживают внимания. Они так быстро регрессируют, что через пару
поколений вернутся к колдовству и жертвоприношению. Ты хорошо спала?
- Неплохо, - отвечала она ровным голосом. - Но я к вам не
присоединюсь. Я все еще чувствую усталость. Извинись за меня перед жрецом.
- Чем ты намерена заняться?
- Останусь у себя и буду отдыхать.
- Тебе нельзя быть одной.
- Я буду рядом, - вмешался Рудлан. - Мне необходимо снова связаться с
кораблем, когда его орбита пройдет над нами. Условия приема здесь ужасные.
Мне надо многое сообщить капитану, поэтому, вероятно, придется ждать
второго сеанса связи.
Корд Венгель нахмурился.
- Мне не нравится, что мы разделяемся. Это опасно.
- Все, что мы делаем, может быть опасным, - заметила Мирлена. -
Думаю, однако, что с этим риском можно примириться. Не беспокойся, я буду
у себя в комнате, а Рудлан установит передатчик во дворе. Мне будет легко
позвать его, если что.
- А где твой любимый дикарь?
- Не знаю. Наверное, в своей каморке.
- Хорошо, он пойдет с нами. Из него выйдет неплохой заложник.
Корд Венгель мрачно усмехнулся.
Урланрей сменил роскошное торжественное одеяние на простую белую
тунику. Он принял Мирлену в гостиной своих покоев. Затем он отпустил слуг
и офицера гвардии, который привел ее.
- Дочь моя, - обратился к ней Урланрей с необычной просьбой. -
Надеюсь, Стасий показал вам все, что вы хотели, и вы хорошо отдохнули. Мы
придаем большое значение гостеприимству в Ной Лантисе.
- Я и мои спутники благодарим вас за вашу любезность и не забудем о
вашем гостеприимстве, вернувшись домой.
- Это именно то, о чем я хотел с вами говорить... Поймите меня
правильно, госпожа Мирлена, нам необходимо знать, когда вы намерены
отправиться в обратный путь.
- Я понимаю. Мы можем пробыть здесь еще пять дней. Возможно, мы
задержимся на день или два. Это зависит от того, когда нашим товарищам
удастся спуститься за нами на своем судне. Если наше присутствие вам
неудобно, мы готовы покинуть город по вашему приказу.
Король изобразил негодование.
- Мы не выгоняем гостей, даже если их происхождение нам неясно.
Мирлена улыбнулась и сказала, слегка подчеркнув тоном обращение:
- Отец мой, мне кажется, мы понимаем друг друга. Вы думаете, что мы
родом из другого города, по ту сторону океана?
- Мне легче в это поверить, чем в рассказы о кораблях, пересекающих
межзвездные бездны. Молодой Кимри, которому я симпатизирую, обладает
богатым воображением, что, впрочем, простительно для юноши.
- Кимри оп Кимрисо говорит правду.
Урланрей помедлил и спросил:
- Так вы настаиваете на том, что по ту сторону неба есть другой мир?
- Боюсь, что так, отец мой.
- Вы, черные люди, должны быть могущественной расой. Что привело вас
в Ной Лантис? Что ищете вы здесь?
- Мы не знали о существовании Ной Лантиса. Но теперь, обнаружив его,
мы хотим узнать как можно больше о его жителях и мудрости тех, кто
управляет ими.
- Ты говорила, что за вами последуют другие?
- Возможно, но не скоро.
Урланрей снова замолчал.
- В писаниях сказано, что когда сталкиваются две расы - проливается
кровь, ибо одна раса стремится подавить другую. Не лучше ли убить вас
сейчас и этим предотвратить появление других?
Мирлена пожала плечами. Как объяснить все, что знала, этому феодалу,
все еще пребывающему в темном царстве невежества?
- Наша смерть дорого вам обойдется, - сказала она. - Вы можете
довольно легко убить нас здесь, где наше оружие не причинит вам большого
вреда. Но наши товарищи на корабле обладают гораздо более страшным
оружием. Они могут разрушить Ной Лантис до основания и уничтожить всех,
кто здесь живет, не спускаясь для этого с неба. Умоляю вас, постарайтесь
избежать этого. Поверьте мне, это будет ужасно. Я могу показать, на что
способно наше оружие, но это было бы неоправданно и причинит мне боль.
Разве нам надо угрожать друг другу?
- Дочь моя, ты мудра. Но можем ли мы рассчитывать, что все люди твоей
расы столь же мудры?
Мирлена взглянула на короля, видя уже пред собой не невежественного
феодала, но государя, пытающегося наилучшим образом разрешить проблемы,
вставшие перед его народом. Она почувствовала к нему симпатию.
- Я должна сказать правду, какой бы она ни была. Среди людей моей
расы есть те, кто думает, как я: что насилие и кровь всегда были
проклятием человечества. Но есть и те, кто так не думает. Когда-то,
давным-давно, наши предки тоже жили на Земле. Это было время, когда люди
белой расы обладали могуществом и построили множество городов на всех
континентах планеты. Именно тогда они научились строить огромные корабли,
способные долетать до других планет. Белая раса поссорилась с черной, и
эта ссора привела к ужасной войне, в которой погибли все земные города.
Некоторым из наших предков удалось бежать на планету, которую мы называем
Марсом. Считая, что все люди на Земле погибли, они создали на Марсе новую
цивилизацию. Некоторое время назад они решили направить на Землю
экспедицию в поисках редких металлов, которых нет на Марсе.
Обнаружив, что Земля вовсе не мертвая планета, как считалось до того,
мы поняли, что все теперь будет по-другому. Многие на Марсе до сих пор
считают белых людей своими врагами. Но я уверена, что многие захотят
протянуть вам руку дружбы.
Мирлена видела, что ее слова вызвали в короле бурю чувств и мыслей.
Она поняла бы его, если бы, сбитый с толку всем тем, что она рассказала,
не в состоянии объять своим неразвитым умом всю сложность ситуации, он
попросту приказал бы устранить опасность, угрожавшую миру и спокойствию,
уже столетия царившим в подвластном ему городе.
Урланрей вздохнул.
- Я мог бы пожалеть, что мы встретились, что ваш корабль не постигла
по пути какая-нибудь страшная катастрофа. Но, наверное, это не изменило бы
дела. Вместо вас прибыли бы другие... Поэтому мне следует искать утешения
в истории о драконе, человеке и водяной змее.
- Что это за история?
- Однажды один мудрец, бродя по лесу, встретил дракона, самое
страшное из чудовищ. По цвету его шкуры человек понял, что у дракона
наступило время охоты. Если бы человек пустился бежать, дракон легко бы
его догнал. Копье не могло пробить его прочной чешуи. Обернувшись, человек
увидел, что путь к отступлению отрезан самой большой водяной змеей,
которую он когда-либо встречал. Окруженный со всех сторон опасностями,
человек решил ничего не предпринимать, ибо любое действие лишь ускорило бы
его гибель, которая казалась неизбежной.
Дракон привык к тому, что вид его приводит в ужас всех, кто его
видит, и не мог понять, почему человек спокойно стоит и ждет своей гибели.
Дракон приблизился к нему. Он топал могучими ногами, ревел и бил хвостом.
Но человек не двигался.
Голодная змея, которая выслеживала человека, заметила дракона. И
вдруг тот наступил ей на хвост. Она тут же обвилась вокруг дракона, сжимая
его в могучих объятиях. Человек стоял поодаль и удивлялся ярости двух
сцепившихся чудовищ. Наконец, в тот самый момент, когда змея раздавила
грудь дракона, тот откусил ей голову. И мудрец, оставив за собой двух
мертвых чудовищ, отправился своей дорогой...
Будем надеяться, что дракон ненависти и змея недоверия пожрут друг
друга. В противном случае, людям нашего мира и вашего не на что надеяться.
Мирлена почувствовала уважение к мудрости короля.
- Я рада, что услышала эту историю. Я расскажу ее товарищам.
Урланрей устало улыбнулся.
- Нам надо помнить еще одно. Цвет кожи не столь важен, цвет крови у
нас один.
Окруженный группой заинтересованных жрецов, Рудлан Оверс установил
свой передатчик посреди двора храма. Не зная языка, он не мог объяснить,
чем он занимается, и поэтому им пришлось толковать его действия в меру
своих познаний. Передатчик, снабженный телескопической антенной, не
произвел на них большого впечатления, а то, что черный пришелец обращался
к нему на своем языке, убедило их, что перед ними не машина, а что-то
волшебное. Когда же из ящика донеслись слова на том же языке, жрецы
утвердились в своем мнении. Им не пришло в голову, что человек может
разговаривать с машиной. Один из них высказал предположение, что ящик
всего лишь волшебный или механический попугай, которого пришелец обучает
новым словам. После чего жрецы потеряли к нему всякий интерес и разошлись
по своим делам.
Обмен информацией между Рудланом Оверсом и капитаном Лузом потребовал
двух сеансов связи. Каждый длился всего пятнадцать минут, отчасти из-за
ограниченного радиуса действия передатчика Рудлана, отчасти из-за
мощнейших помех, вызванных грозами, постоянно бушевавшими над тропическими
лесами Антарктиды.
Рудлан подробно доложил капитану о том, как их встретили в Ной
Лантисе. Он описал внешний вид и размеры города, назвал примерное число
его жителей. Хотя марсиане полностью осмотрели только дворец и храм, но,
проходя по узким улицам города, они заметили, что он имел около пяти
километров в диаметре и мог вместить от восьми до пятнадцати тысяч
человек. Капитан интересовался научным и культурным уровнем туземцев, и
Рудлан с уверенностью заявил, что, как и предполагала Мирлена, наука
находится на примитивном уровне, а оборудование виденных ими лабораторий
почти средневековое.
Слушая доклад Рудлана в рубке связи, откуда он транслировался в
другие отсеки корабля, капитан Луз почувствовал некоторое облегчение, хотя
и временное. До сих пор четверо исследователей, посланные им на Землю с
заданием, не подвергались большей опасности, чем тройное земное тяготение.
Его удивило оказанное дикарями гостеприимство. На минуту он попытался
представить, какое же впечатление это произвело на Корда Венгеля.
Несомненно, политический советник вскоре пришлет свой собственный и весьма
пессимистический доклад.
Поскольку с программой изучения Ной Лантиса пока все обстояло в
порядке, следовало продолжать другие исследования. Весь первый сеанс
заняли сообщения с Земли, во время второго сеанса капитан сообщил Рудлану
о получаемых с Марса разноречивых инструкциях. Похоже, в центре управления
полетом произошел раскол. Старшие чины политического отдела были весьма
мрачно настроены в отношении исследования Ной Лантиса и рекомендовали
капитану возвратить команду исследователей на корабль. С другой стороны,
научные отделы и администрация с энтузиазмом относились к событиям и даже
предложили капитану увеличить срок, отведенный на изучение города.
Капитану, у которого еще было множество дел, не хотелось ввязываться
в дискуссию. В ответ на многоречивые и многочисленные сообщения он послал
такое же количество уклончивых докладов, общий смысл которых сводился к
тому, что сообщения получены и поняты. Капитан считал, что первоначальная
программа экспедиции уже и без того достаточно изменена. Он предполагал,
что весь спор на Марсе разгорелся из-за противоречивых шифрованных
докладов, посланных Кордом Венгелем и Мирленой Строза, и был весьма рад,
что их нет на борту и они не могут подлить масла в огонь.
Он сообщил Рудлану, что планирует послать еще один десантный катер с
командой из четырех исследователей под началом Майрона Мендерса. Это будет
чисто физическая экспедиция. Место посадки было тщательно выверено на
основе геофизических и исторических данных. Оно находилось недалеко от
развалин древнего города Бразилия, когда-то столицы Соединенных Штатов
Южной Америки. Бразилию выбрали потому, что располагалась она на плато на
высоте более тысячи метров над уровнем моря, от берега океана ее отделяло
более двух тысяч километров, поэтому она должна была лучше сохраниться,
чем большинство крупных городов, затопленных сначала гигантскими
приливными волнами, а затем смытыми отступавшими водами. Высадив команду
Мендерса, катер вернется на орбиту для встречи с кораблем, а затем вновь
вернется на Землю и совершит посадку близ Ной Лантиса.
Корабль уходил за радиогоризонт, и обмен сообщениями пришлось
прервать. Однако капитан Луз еще успел сказать:
- Единственное, что теперь тревожит, так это то, что все идет слишком
хорошо. Следующий сеанс связи через тридцать часов, Рудлан.
После свидания с королем Мирлена вернулась к себе совершенно
измученная.
Она растянулась во весь рост на диване и с облегчением вздохнула. Ее
утомила не беседа с королем, а давление земного тяготения, что в сочетании
с ночью любви было нелегким испытанием даже для тренированного психолога.
Она попыталась разобраться в своих чувствах к Кимри, но поняла, что
не в состоянии этого сделать. Возможно, это просто проявление архаичной
тяги к самоуничтожению, известного по литературе древнего порока,
побуждавшего многих мужчин жертвовать все, что у них было, ради
недостойной женщины, а женщин терпеть издевательства и часто побои
жестоких мужей и любовников. А может быть, ей, высокообразованной женщине,
принадлежащей к развитой цивилизации, предстоит в конце концов полюбить
полудикого белого человека, даже не сознающего отсталость своей культуры?
Или же это просто поиски новых сексуальных ощущений? Она не могла найти
ответа. Она лишь знала, что испытала за две ночи, проведенные с Кимри,
чувства, доселе ею неизведанные.
Усталая и расстроенная тяжелыми мыслями, она заснула и проспала все
утро и большую часть дня. Рудлан Оверс заглядывал к ней несколько раз, но
не будил. Он был чутким человеком и питал к Мирлене самые добрые чувства.
Он уже давно заподозрил, что ее отношения с Кимри намного сложнее, чем это
выглядело со стороны.
Мирлена спала долго и крепко, и разбудило ее только прикосновение рук
Гарла Сиборга, который тряс ее за плечо.
- Мирлена, проснись! Ради всего святого, проснись! Корд Венгель
исчез!

Кимрисо, второй консул и самая влиятельна-я женщина Ной Лантиса,
сидела, откинувшись на спинку дивана в своих покоях в королевском дворце,
и с любовью и тревогой смотрела на своего сына. Она знала, что очень
красива. Кимри одновременно гордился и ревновал мать к любому, кто смел
восхищаться ее красотой. К любому, кроме короля и Стасия. Отчуждение,
существовавшее между матерью и сыном, объяснялось не ревностью, а тем, что
Кимрисо отказывалась назвать имя его отца. Кимри считал, что
государственные интересы могли оправдать сокрытие этой тайны от других, но
сыну она должна была открыться.
Кимри принял из ее рук кубок вина, но сесть рядом с ней на диван
отказался и устроился у ее ног на ковре, взирая на нее снизу вверх и, как
всегда, восхищаясь ее длинными золотыми волосами и свежей кожей.
- Я надеялась увидеться с тобой раньше, - сказала она негромко. - Мне
пришлось послать за тобой. Неужели ты не вспоминал обо мне?
Порой Кимри чувствовал неловкость в ее присутствии, даже дар речи как
будто изменял ему. И сейчас с ним произошло то же самое. К тому же на ней
было черное одеяние с золотой каймой, которое он раньше никогда не видел,
и вид ее непонятно почему напомнил ему Мирлену.
- Госпожа, мама... прости, Кимрисо, - начал он запинаясь, вспомнив,
что она запрещает ему называть себя матерью. - Король приказал мне
сопровождать пришельцев, не отходить от них ни на шаг. Иначе я пришел бы
сразу после возвращения в Ной Лантис.
Она слегка улыбнулась.
- Тебя отпустили в лес, чтобы ты испытал себя и узнал волю Готфреда,
принять ли тебе сан жреца. Я была против. И вот ты вернулся и принес нам
известия, до основания потрясшие нашу жизнь. Король недоволен.
- Не моя вина...
- Тихо! - воскликнула Кимрисо, подняв руку. Сигнальное устройство,
установленное у нее, как и у других знатных вельмож, издало серию коротких
звонков. Кимрисо поднялась со своего места, подошла к небольшой машинке и
нажала на серебряный рычажок, дав знать, что готова принять сообщение. Она
внимательно слушала, бессознательно следя глазами за подрагивающей от
электромагнитных импульсов стрелкой.
Кимрисо принадлежала к числу немногих знатных женщин города, которые
были посвящены в тайну проволочной связи. Кимри завидовал ей. Он многое бы
отдал, чтобы научиться читать эти сообщения.
Выражение ее прекрасного лица не изменилось, но губы беззвучно
шевелились, складывая слова, зашифрованные в кодированном послании. Кимри
терпеливо ждал, пока не закончится передача. К счастью, она длилась
недолго. По лицу матери нельзя было определится важное ли это сообщение, и
он вопросительно взглянул на нее.
- Пустяки пока что, - отозвалась она на его незаданный вопрос. -
Самое главное сейчас - это решить, что делать с чернокожими пришельцами,
которых ты привел в Ной Лантис.
- Ничего делать не надо, - отозвался Кимри, - король в своей мудрости
приказал принять их как почетных гостей. Вскоре они покинут нас, и
проблема будет решена.
- Так ли это? - Кимрисо проницательно посмотрела на сына. - А может
быть, это будет лишь началом страшной беды для Ной Лантиса?
- Не знаю, - ответил Кимри, опустив глаза.
- Эти пришельцы принадлежат к могущественной и опасной расе, -
сказала Кимрисо. - Если я правильно поняла тебя, их многие тысячи. Будет
странно, если они не возвратятся сюда и не превратятся из друзей в
повелителей.
Внезапно она прервала свои рассуждения.
- Эта горничная, Йоселина, - сказала она без видимой связи с
предыдущим, - ты виделся с ней после возвращения?
- Я даже не вспоминал о ней, - с удивлением ответил Кимри.
Кимрисо улыбнулась.
- Странно, очень странно. Было время, когда ты ни о ком другом и
говорить не мог.
Она налила себе еще вина и спокойно продолжала:
- Неужели настолько интереснее спать с женщиной с черной кожей,
которая говорит на незнакомом языке, распоряжается мужчинами, носит
мужскую одежду и чье чрево может породить чудовищ?
Кимри выронил бокал к с изумлением уставился на мать.
Кимрисо невесело усмехнулась.
- В королевских покоях немало тайн... Было бы неразумным
предоставлять гостей самим себе...
Кимри хотелось заплакать от стыда и унижения. Больше всего ему
хотелось бежать от этой прекрасной женщины, которую он боготворил в
детстве, но которую позднее научился бояться. Но его тело и воля были
парализованы.
- Похоже, Готфред снова решил пошутить за наш счет, - продолжала
Кимрисо задумчиво. - Ты любишь эту женщину?
- Скажи мне, что такое любовь, - с трудом выговорил он, - и я отвечу
на твой вопрос.
Она протянула руку. Удивленный, он взял ее и впервые в жизни ощутил
печаль и одиночество этой женщины, не перестававшей поражать его каждым
своим словом.
- Сейчас не время для объяснений. Но я расскажу тебе кое-что, что
поможет тебе понять смысл любви, долга и верности. Что произойдет, когда
Урланрей умрет?
- Стасий и консулы, к которым относишься и ты, выберут нового короля.
- Ошибаешься.
- Но у короля нет сына, его жена родила ему только дочерей.
- Правильно. Но любовница короля подарила ему сына. Тебе известно,
что я была близка с королем, как до этого была близка со Стасием. Где
начинается честолюбие и кончается любовь? Ты никогда не знал меня, Кимри.
Может быть, и я никогда не знала себя. Я была слишком умна, чтобы жить
обычной семейной жизнью. Хотя мне встретились два или три знатных
человека, готовых предоставить мне желанную свободу... Но так или иначе,
отказавшись от замужества, как еще я могла достичь положения и власти? Я
покорила многих и последним в этом ряду был Урланрей. Я никому не лгала, и
никого не обманывала. В этом и была моя сила.
Я не ищу твоего прощения, Кимри. Я довольна тем, как прожила свою
жизнь... Но теперь когда ты связал свою жизнь с судьбою пришельцев,
принесших опасность Ной Лантису, ты должен знать, что ты не просто
легкомысленный юноша.
Голова Кимри шла кругом.
- Почему ты раньше не рассказала об этом? - спросил он горько. -
Наверное, потому, что Урланрей не признает меня своим сыном. Впрочем,
любой гвардеец короля мог бы устранить меня по его приказу.
- Ты ошибаешься. Урланрей любит тебя и именно поэтому он настаивал на
сохранении тайны и не показывал тебе своего расположения. Подумай, что бы
произошло, если бы стало известно, что ты единственный и к тому же
незаконный сын короля? Тебя окружили бы честолюбцы, стремящиеся утвердить
твое право на трон, пытающиеся лестью и интригами добиться твоего
расположения и продвижения в дальнейшем. Возник бы заговор против короля,
и кончилось бы это кровопролитием, как уже не раз случалось в нашей
истории. Пролитая кровь была бы твоей кровью, а не кровью короля. Он не
относится к числу великих королей Ной Лантиса, но он король осторожный и
мудрый. Он знает, что наш народ не настолько многочисленен, чтобы
позволить братоубийство. Наш истинный враг - лес, а теперь... теперь
появились еще эти пришельцы с Марса... Король признал твои права на трон и
скрепил свою волю печатью. Завещание будет обнародовано после его смерти.
Кимри не знал, что сказать. Как всегда, Кимрисо лишила его дара речи.
- Знает ли король то, что известно тебе?
- Король знает, что происходит между тобой и черной женщиной. Он
считает, что настало время, когда тебе должно открыться твое
предначертание. Это высокий долг, а страсть, не забывай, обоюдоострое
лезвие.
- Что ты хочешь этим сказать?
Кимрисо улыбнулась.
- Готфред подшутил, избрав меня для напоминания о том, что тебе не к
лицу слабость перед женщиной. Ты обязан воспользоваться ее слабостью ради
блага своего народа.
- Я никогда не забывал о своем долге перед Ной Лантисом и королем.
Кимрисо пожала плечами.
- Не многие поверили бы тебе, знай они то, что знаю я. Сегодня вместе
со Стасием ты сопровождал двух пришельцев во время их прогулки по городу.
Когда ты расстался с ними?
- Когда отвел их в покои в храме. Им хотелось отдохнуть, ведь на
своей планете они весят намного меньше.
- В информации, которую я получила во время нашего разговора,
сообщалось, что один из них исчез. Его ищут, но не могут найти.
- Человек не может исчезнуть, если только не уйдет в лес.
- Кто знает, на что способны эти чернокожие марсиане. Обними меня,
Кимри, и будем друзьями. Да ведет тебя твой долг.

На улицах темнело. Поспешно шагая в сторону храма, Кимри глянул на
одну из клепсидр, украшавших площадь. Это была замечательная машина -
соединение стеклянных сосудов, медных трубок, бронзовых стрелок -
приводившаяся в движение подкрашенной в зеленый цвет водой. Клепсидра
показывала почти восемь часов. Скоро по команде повелителя генераторов
зажгутся лампы.
Кимри застал троих марсиан за разговором в комнате, отведенной Корду
и Гарлу. Они говорили на своем языке и, хотя он понимал некоторые слова,
общий смысл ускользал от него.
Мирлена улыбнулась ему, но Рудлан и Гарл, кивнув, продолжали говорить
между собой. Он принялся терпеливо ждать, пока на него снова не обратят
внимание.
Коридоры храма наполнились отдаленным гудением и угольные лампы,
замерцав, налились светом. Мирлена сделала знак своим спутникам, и те
заговорили тише. Она подошла к Кимри. Он стоял у окна с желтым стеклом, за
которым таинственным янтарным светом мерцали огни королевского дворца.
- Тебе известно, что Корд Венгель исчез?
- Да. Мать получила известие об этом по проводу, когда я был у нее.
- Твоя мать обладает большим влиянием, - заметила Мирлена, - а также
красотой.
- Даже по вашим меркам? - улыбнулся он.
- По любым... Кимри, у меня, возможно, нет права задавать этот
вопрос, но мне кажется, мы можем доверять друг другу. Могли ли ваши люди
по приказанию короля или без него напасть на Корда?
- Он гость короля! - в голосе Кимри прозвучало негодование.
- Ты тоже когда-то был нашим гостем, - напомнила она ему, - но и
пленником тоже.
- Это совсем иное дело. Меня захватили в плен, победив в бою.
Он криво усмехнулся.
- А потом держали взаперти, чтобы я усвоил урок - дикарь не может
победить цивилизованных людей с их страшным оружием...
- Король мог решить, что заложник позволит ему контролировать наше
поведение и действия наших товарищей на корабле.
Кимри покачал головой.
- Король слишком умен для этого. Он ни за что не стал бы оскорблять
гостя.
- Я так и думала. Рудлан первый предположил такую возможность, но и
сам не принял ее всерьез. Никому больше я об этом не говорила. Решила, что
сначала надо поговорить с тобой. Гарл выдвинул самую вероятную гипотезу,
но я ничего не сказала охране, которая повсюду ищет Корда.
- Что это за гипотеза?
- Гарл думает, что Корд проник в башню под названием Пристанище
Мертвых.
Кимри ужаснулся.
- Разве его не предупредили, что это святое место? Разве он не знает,
что наказанием за святотатство служит смерть?
Мирлена невесело улыбнулась.
- Я вижу, ты совсем не знаешь Корда Венгеля. Он считает всех вас
примитивными белыми дикарями. Он не уважает ни ваших традиций, ни
верований. Он считает, что черная раса во всем превосходит белую, и что
любая жестокость, совершенная по отношению к жителям Ной Лантиса, будет
оправдана тем, что произошло две тысячи лет назад.
- Ты ошибаешься, я хорошо знаю Корда Венгеля. Но если он
действительно проник в Пристанище Мертвых и не вернется оттуда, то
инцидент будет исчерпан.
- Нет, даже если он не вернется, инцидент не будет исчерпан. Мы
должны будем объяснить людям на Марсе, что произошло. Он важная персона,
Кимри. Если правительство заподозрит, а при отсутствии фактов у него нет
иного выбора, что в его исчезновении виновны жители города, невозможно
предположить, чем все это закончится.
- Понятно. А почему Гарл считает, что Венгель проник в Пристанище
Мертвых?
- Вчера ново Корд много говорил о башне. Это единственное сооружение
в городе, сделанное не из каменных блоков, а из бетона.
- Что такое бетон?
- Вот именно. Ты об этом ничего не знаешь. И именно поэтому Корд был
так взволнован. Вернувшись с прогулки по городу, он долго разглядывал
башню в бинокль - это увеличительные стекла, приближающие видимые
предметы. Он сказал Гарлу, что на вершине башни находится обсерватория,
под куполом которой скрыты телескоп и астрономические приборы, то есть
машины, которые могут отмечать движение звезд и планет. Теперь ты
понимаешь, почему его так заинтересовала эта башня.
Кимри помолчал какое-то время, а затем произнес:
- За проникновение в башню наказывают смертью. Даже офицеры охраны не
имеют права входить туда.
- Нам это известно, - устало сказала Мирлена. - Что бы теперь ни
случилось, нам не избежать беды. Я так рассчитывала на эту экспедицию в
Ной Лантис. Я надеялась, что черные и белые люди научатся смотреть друг на
друга, как ты и я, научатся видеть хорошее и забудут плохое... А теперь
этот идиот поставил под угрозу уничтожения сразу два мира, только потому,
что считает, что черная кожа дает ему право делать, что вздумается!
В глазах у нее стояли слезы. Внезапно она почувствовала смертельную
усталость. Устало не только тело, измученное тройной силой тяжести, устал
дух, сломленный крушением мечты.
А Кимри столь же внезапно почувствовал, что сердце его освободилось
от тяжести, что Готфред снова даровал ему безумное желание смерти, как в
день схватки с небесным зверем.
- Последним наказом Кимрисо, моей матери, было следовать своему
долгу, куда бы он ни привел. Готфреду, божественному шутнику, угодно,
чтобы я вошел в Пристанище Мертвых. Его позабавит, если я спасу того, кого
презираю. И ты, Мирлена, будешь сопровождать меня. Скажи своим друзьям,
что скоро мы отправимся на поиски этого человека. Скажи им также, что ты и
я любим друг друга и не стыдимся этого.
Мирлена смотрела на него, широко открыв глаза. Ей нечего было
ответить ему. Кимри сказал то, о чем она боялась подумать. Она ощущала
гордость и страх. Она понимала, что сейчас решается ее судьба.
Мирлена собралась с мыслями и что-то быстро сказала Рудлану и Гарлу.
Выслушав ее, Рудлан встал и протянул руку Кимри. Рука дрожала. Он
впервые прикасался к белому человеку.
Гарл Сиборг не смог заставить себя сделать то же самое и покраснел от
стыда.

Тимон Харланд, президент Марса, сидел в своем кабинете на двадцатом
этаже Дворца республики. За окном он видел привычные городские крыши,
голубую воду дальних водохранилищ и острые пики Красного хребта, все еще
не изъеденные атмосферой. Он пытался, впрочем, без особого успеха, ни о
чем не думать. И все же мысль о том, что ему придется убить человека, не
покидала его.
Тимону Харланду было немало лет и на душе у него было тяжело. Он
слишком долго занимал свой высокий пост, на который был выдвинут благодаря
своей близости к Гондомару Кастрилю, Первому секретарю ванеистской партии.
Кастрилю нужен был символ прогресса и гуманизма, а Тимон Харланд как раз и
был таким символом.
Странно, думал президент, что много, много лет назад они с Кастрилем
были друзьями, юными идеалистами с единой целью. По складу характера Тимон
считался мыслителем и теоретиком, а Гондомар Кастриль человеком действия,
практиком. Он с готовностью предоставлял Тимону право разрабатывать планы
и программы, сосредоточив все свои силы и способности на завоевании
власти, чтобы с ее помощью осуществить благородные и гуманные идеи Тимона.
Соратники называли их йогом и комиссаром.
Но все это было давно. Теперь даже самые влиятельные телекомментаторы
и независимые члены Конгресса - их осталось только семеро - не могли бы
назвать их так даже в шутку. Это было слишком опасно.
С годами Кастриль стал жестче, а Тимон мягче. Достигнув политической
власти, Кастриль перестал интересоваться идеями и теориями. Он жаждал
власти и получил ее. Но ему необходима была моральная цельность и
безупречная репутация, которых добился Тимон Харланд, не думая о них, в то
самое время, когда Кастриль добивался власти, полной и безраздельной.
И вот неискушенный в политике Тимон превратился в символ власти, а
Кастриль, вечно окруженный палачами своего политического отдела, захватил
абсолютную власть, удерживая ее древними методами террора и репрессий.
Теперь Тимон Харланд понял, как это произошло. Жег что ему не удалось все
предвидеть. Стольких несчастий удалось-бы избежать, столько жизней спасти.
Все дело было в том, что в юности Тимон слишком много думал и мало
чувствовал. Его наивность не знала предела. Он верил всем и каждому, а
больше всех своему другу Кастрилю. Если тот заявлял с подобающей печалью,
что очередной товарищ оказался предателем, замышлявшим преступление против
государства, Харланд огорчался и с грустью думал о потерях, неизбежных в
политике.
Харланд был наивен до глупости, и Кастриль довел свое коварство до
совершенства. Он изолировал своего бывшего друга, окружив его шпионами.
Сначала изоляция была незаметной, и долгие годы президент не подозревал,
что к нему не допускают его старых товарищей. Если он устраивал прием и
приглашал на него кого-нибудь, кто считался Кастрилем нежелательным, то
получал вежливый отказ и извинение, или приглашенный ссылался на болезнь,
а иногда такого человека подстерегал несчастный случай. В случаях, когда
ему надо было позвонить кому-нибудь из политически неблагонадежных, того
невозможно было застать дома, или телефон оказывался испорченным, или
собеседник был вынужден говорить с президентом под диктовку клевретов
первого секретаря.
Согласно конституции, все члены конгресса могли потребовать аудиенции
у президента по вопросам чрезвычайной важности. Два независимых
конгрессмена воспользовались этой привилегией и попытались предупредить
Харланда о том, чем занимается Кастриль. Это было еще в то время, когда
президент верил Первому секретарю. Оба конгрессмена погибли. Не сразу,
через неделю или две, конечно, и совершенно случайно. Урок был усвоен
всеми, кроме президента.
Долгое время президент Харланд верил, что агенты тайной полиции,
окружавшие его, занимаются только охраной его от всевозможных сумасшедших,
любопытных и назойливых сограждан. Но теперь-то он знал, что тайная
полиция выступала в роли его тюремщиков. Они следили за каждым его шагом,
за каждым человеком, с которым он обменивался хотя бы словом,
контролировали каждое его появление на публике. Они составляли элиту
службы безопасности, подчиненной Гондомару Кастрилю, единственной задачей
которой было непрерывное наблюдение за единственным свободным политическим
заключенным республики, ее президентом.
Тимон Харланд никогда не интересовался женщинами и не был женат.
Теперь он жалел об этом, ведь жена могла бы однажды, в тиши спальни,
открыть ему глаза на то, что происходит на планете. Но случилось так, что
именно в своей спальне президенту Харланду впервые открылась истина, когда
он держал на руках умирающего от ран человека и слушал, что тот говорил
слабеющим голосом, в то время, как семеро других мятежников своей жизнью
заплатили за эти драгоценные несколько минут.
Когда сотрудники службы безопасности ворвались, наконец, в комнату,
они обнаружили мертвое тело, распростертое на полу, и президента в
полубессознательном состоянии. Ему еще хватило сил солгать, что нападавший
не успел ничего сказать или сделать, но когда на место прибыл сам Кастриль
и взглянул на президента, оба они поняли, что тайна раскрыта.
После "попытки покушения" Кастриль приказал удвоить президентскую
охрану. И тогда же президент Харланд пришел к выводу, что его долг -
уничтожить Гондомара Кастриля, в прошлом его друга, а ныне Первого
секретаря ванеистской партии.
Он не мог уничтожить его политическими средствами, ибо Гондомар был
слишком хитер и ловок. Оставался только один путь, путь физического
уничтожения. Мысль об этом называла у Тимона тошноту. Ему всегда претило
все грубое и вещественное. Возможно, именно поэтому он и пал жертвой
обмана и был так долго игрушкой в руках деспота.
К днищу третьего ящика письменного стола президента липкой лентой был
прикреплен миниатюрный лазерный пистолет. Тимону Харланду потребовалось
немало времени и изобретательности, чтобы пронести его во дворец. Каждый
раз при входе в кабинет его подвергали электронному просвечиванию на
случай, как заверил его Кастриль, если кто-нибудь попытается скрыть в его
одежде подслушивающее устройство. Но к тому времени Харланд уже знал, что
проверяют прежде всего его самого. Кастриль обладал правом
беспрепятственно входить в кабинет президента, и он всегда приходил
вооруженным. Харланд часто думал, что если бы Кастриль задумал
инсценировать его "самоубийство", лучшим местом для этого был бы его
кабинет.
Уже давно президент заметил, что зона действия просвечивающего
устройства кончается на уровне его лодыжек. И вот президент Харланд стал
приходить на работу в своих самых больших ботинках, в носках которых были
спрятаны части лазерного пистолета. На это потребовалось несколько дней,
после чего Харланд охромел на обе ноги.
Собрать пистолет было несложно, оставалось только проверить, хватит
ли у него храбрости воспользоваться им.
Президент взглянул на настольные часы. Первый секретарь должен был
появиться через несколько минут. Харланд осторожно выдвинул четвертый ящик
стола, пошарил рукой под днищем и извлек инструмент правосудия. Пистолет
скользнул к нему в карман. Он был таким миниатюрным, что карман даже не
оттопырился.
Он снова посмотрел в окно. На этот раз его глаза остановились на
огромной колонне Вани, которая стояла на главной площади столицы.
Когда-то Тимон Харланд много занимался историей Томаса Вани. Он
выяснил, что тот никогда не был политическим деятелем, а просто боролся за
равные права для людей своей расы. Его настоящее имя было Томас Малвани, а
прадед его эмигрировал в Америку из небольшой европейской страны под
названием Ирландия. Харланд узнал, что у Малвани не было ни образования,
ни особых талантов, он был известен как страстный проповедник с
выразительным голосом и великолепной внешностью. Речи писали для него
члены экстремистской партии негров, которые называли себя сильными людьми.
Вероятно, они же и убили Малвани, чтобы воспользоваться его смертью и
перенести свою войну с белой расой в глубины космоса.
За две тысячи лет история переписывалась множество раз. Раньше
утверждалось, что Вани, негра, застрелили во время выступления, позднее
стали считать, что его распяли на деревянном кресте белые люди, называвшие
себя странным именем "клукс".
Рассматривая гигантскую фигуру, которая венчала колонну на площади и
символизировала несгибаемую гордость, Харланд думал о том, как непостоянна
истина.
До него донеслось негромкое гудение. Он достал из кармана крошечный
приемник и нажал на кнопку.
- Господин президент, Первый секретарь прибыл во дворец. Он будет у
вас через минуту, - раздался голос его секретарши Оран Маг.
Она нравилась ему своей верностью и добротой. Но в последнее время
она подружилась с одним из новых офицеров охраны, подчиненных Кастрилю.
Как его зовут? Ах да, Ставро, лейтенант Ставро. Президент тяжело вздохнул.
Раньше он часто беседовал с Оран. Теперь, вероятно, это стало небезопасно.
- Спасибо, Оран. Я готов принять его.
Но так ли это, готов ли он на самом деле? Вскоре это выяснится.
Как всегда, Первый секретарь ворвался в кабинет как порыв свежего
ветра.
- Тимон, друг мой, как ты поживаешь?
- Чувствую, что старею, - отвечал Харланд ровным голосом. - Впрочем,
и ты не молодеешь.
- Чепуха! Может быть, наши тела стареют, но сердца еще молоды! - И
Кастриль с довольным видом хлопнул себя по довольно объемистому животу.
Президент улыбнулся. Нельзя было не восхищаться жизнелюбием этого
человека. Он вспомнил о недавнем открытии ученых: неизвестном виде
марсианских животных. Они напоминали маленькие шарики, которые
подскакивали все выше и выше, охотясь на насекомых, и с каждым прыжком
становились все холоднее.
- Ты вспоминаешь нашу молодость, Гондо? - спросил он.
Первый секретарь взглянул на него с удивлением.
- Ты давно не называл меня Гондо. Я начал думать, что ты невзлюбил
меня за что-то.
- Нет, мне не за что не любить тебя. Я тебя просто боюсь.
- О святой Вани! Ну и обрадовал старого товарища! Что у тебя на уме,
Тимон? В этой комнате, защищенной от всякого прослушивания, можешь
говорить спокойно.
- Ты помнишь нашу молодость, Гондо? - продолжал президент. - Мы часто
засиживались за полночь, беседуя о великом обществе, которое мы собирались
построить на Марсе.
Кастриль рассмеялся.
- Помню двух мечтателей, собиравшихся перестроить мир. Но из нас
двоих ты строил планы. Я просто слушал.
- Да, ты просто слушал, - согласился Тимон. - Мне следовало уже тогда
заметить это. Но это было хорошее время - время надежды.
Кастриль удобно устроился в кресле и с довольным видом зевнул.
- Теперь настало время пожинать плоды... У тебя мрачное настроение,
Тимон. Надо отвлечься. Давай отложим на пару дней все дела. Говорят, в
Южных Альпах сейчас прекрасная охота на оленей.
- О да, - президент говорил, не слушая Первого секретаря, - великое
общество... Если бы у нас была власть... Но у нас есть абсолютная власть -
вернее, она есть у тебя. Но где же великое общество? Есть только страх,
сковавший всех.
- Тимон, ты в самом деле заболел! А может быть... В чем дело, ради
святого Вани? Говори же! - Кастриль снова улыбнулся, но в глазах его
появилось холодное подозрение. - Старые друзья всегда могут обо всем
договориться.
- Что ты собираешься предпринимать в отношении Земли?
- А, я так и думал, - воскликнул с облегчением Кастриль. - Только
одно, Тимон. Тебе известно, что мой человек, как его там, Вангель или
Венгель, сообщает, что земляне представляют потенциальную опасность. Не
сейчас, конечно. Но через век или два, особенно, если между Марсом и
Землей установится регулярное сообщение, они станут непозволительным
риском.
- Психолог с этим не согласна. Она утверждает...
Кастриль усмехнулся.
- Чего стоит вся эта психология, да к тому же из уст женщины!
Впрочем, прости, я вспомнил, что она была назначена президентской
комиссией. Но я по-прежнему считаю, что психология ничего не стоит. Надо
помнить уроки истории. Говорят, что она повторяется. Но мы не позволим ей
повториться на этот раз! Ради приличия я подожду до получения полной
информации, но, боюсь, в конце концов, мне придется подписать необходимый
указ.
- Мне жаль, Гондо, - сказал президент, вынимая из кармана лазерный
пистолет, - но ты больше ничего не подпишешь. Человечество не может себе
этого позволить.
- Тимон, какого черта! - рука Кастриля метнулась к кобуре пистолета.
- Не надо, - мягко сказал Харланд. - Прощай, Гондо. Наверное, мы оба
зажились на свете.
Он нажал на кнопку, и незримый, но убийственно мощный поток энергии
пронзил мозг Первого секретаря.
Минуту-другую президент бессильно стоял над распростертой у его ног
фигурой человека, так долго оберегавшего его от столкновений с
реальностью. На лице Кастриля застыло почти забавное выражение удивления,
как будто он все еще не мог поверить, что мечтатель может оказаться
человеком действия.
Харланд удивлялся сам себе. Его мозг заработал с поразительной
ясностью. У него еще была надежда покончить со страхом, овладевшим
планетой. Надежда на великое общество! Если только ему удастся выжить...
Он склонился к телу Кастриля, приподнял еще теплую руку и вложил в
нее пистолет Первого секретаря. Затем направил его на себя и подставив
плечо, нажал на кнопку. К его удивлению, боль оказалась не такой страшной,
как он боялся. Он обрадовался этому, потому что не мог позволить себе
потерять сознание.
Едва сдерживая стон от боли в обожженном плече, он поднялся на ноги,
доковылял до стола и без сил упал в кресло. Нельзя было терять ни секунды.
Президент Харланд нажал на кнопку чрезвычайной связи на пульте,
встроенном в его письменный стол.
Он откашлялся и заговорил.
- К вам обращается президент Республики. Прошу всех сохранять
спокойствие. Первый секретарь Кастриль, ныне покойный, совершил попытку
покушения на меня. Я ранен. Приказываю силам безопасности немедленно
сложить оружие и оставаться на своих постах. Им будет гарантирована
безопасность. Приказываю также всем своим помощникам и членам
президентской комиссии немедленно прибыть в мое распоряжение. Я требую
немедленного созыва Конгресса для расследования деятельности Первого
секретаря Кастриля. Говорил президент Харланд. Прошу всех сохранять
спокойствие.
Он выключил передатчик, взял пистолет, и принялся ждать того, кто
первым войдет в кабинет. Он не сомневался, что им будет офицер службы
безопасности Кастриля.
Он оказался прав, но не совсем.
Дверь распахнулась. За ней стояли лейтенант Ставро и Оран, его
секретарь. Что ж, возможно, ему удастся убить обоих. Но мысль об убийстве
стала для него невыносима. Он опустил пистолет.
Ставро взглянул на убитого Кастриля, повернулся к президенту и
воскликнул:
- Поздравляю вас, господин президент!
Одной рукой он сжимал лазерное ружье, направленное в сторону двери, а
другой принялся срывать знаки отличия службы безопасности со своего
мундира.
- Нас во дворце человек шесть или семь, но людей Кастриля в несколько
раз больше. Кое-кто из них подчинится вашему приказу, но остальные откроют
стрельбу. Оран уже связалась с корпусом Свободы. Если мы сможем
продержаться до их прибытия, все будет в порядке.
Президент Харланд был стар, утомлен и ранен. Он не знал, почему
лейтенант Ставро сорвал с себя эполеты, почему Оран должна связаться с
корпусом Свободы, о котором он слышал впервые, но он хорошо знал, что
такое свобода.
Его исторические исследования научили его, что ни одна из тираний,
когда-либо существовавших на Земле или на Марсе, не могла вытравить из
сердца человека тяги к свободе.
Президент почувствовал, что боль в плече становится нестерпимой.
Теряя сознание, он слышал топот ног в коридоре, шипение лазерных лучей,
стоны и крики людей.
Когда он снова пришел в себя, его окружали врачи, боль утихла. Он
услышал новый для него звук и не мог понять, что это, пока ему не сказали.
Он не поверил и велел открыть окна.
Народ пел на улицах...

Было уже поздно. Как всегда, небо закрывали плотные тучи, накрапывал
мелкий дождь. Кимри рассчитывал, что глубокая тьма скроет его и Мирлену от
посторонних глаз, когда они попытаются войти в Пристанище Мертвых. И
оказался прав.
Он надеялся на то, что совершаемое ими святотатство может остаться
незамеченным, если им удастся покинуть башню до утра. Но в этом он
ошибался.
Раньше эта башня не охранялась. В этом не было никакой нужды.
Считалось, что святость этого места, слухи о духах, обитавших там,
загадочных хранителях древних тайн, а также суровое наказание, ожидающее
ослушавшегося запрета, вполне надежно охраняют башню.
Но после исчезновения Корда Венгеля, Стасий посчитал разумным
испросить разрешения короля на охрану башни. Он вспомнил интерес Венгеля к
ней и решил, что тот нарушил запрет и законы гостеприимства ради того,
чтобы исследовать единственное, интересующее его в городе.
Стасий давно уже понял Корда Венгеля. От него не укрылась его
агрессивность и презрение к белой расе. Стасий знал, что Венгель решится
на все, если у него останется шанс на спасение. Если в ближайшее время его
не найдут, Стасию придется обратиться к королю за разрешением на обыск
Пристанища Мертвых. Хотя его еще не оставила надежда, что Венгель, живой
или мертвый, отыщется где-нибудь в другом месте, ибо в башне скрывались
тайны, представлявшие опасность для непосвященных.
Тем временем у входа в башню были поставлены два королевских
гвардейца, чтобы помешать пришельцам войти, если им вздумается разыскивать
там своего товарища.
Кимри не знал этого до той минуты, пока в кромешной тьме не
столкнулся лицом к лицу с одним из охранников. Реакция Кимри была
мгновенной. Его первый удар пришелся гвардейцу в живот. Вторым ударом по
голове Кимри удалось свалить своего противника, но при этом он сильно ушиб
руку о его шлем.
Второй гвардеец, услышав шум, осторожно двинулся в его сторону. Он
наткнулся на Мирлену и, сбив ее с ног, упал на нее. Мирлена тихо
застонала, и Кимри, нашарив в темноте чужое лицо, нанес еще один удар.
Затем рука его коснулась мягкого женского плеча, и он помог Мирлене
подняться.
За все время, пока длилась схватка, они не произнесли ни звука.
Осторожно нащупывая ногами ступеньки, ведущие ко входу в башню, Кимри и
Мирлена слышали за спиной звуки продолжающейся драки. Видимо, охранники в
темноте сражались друг с другом, и эти несколько секунд, подаренные
удачей, позволили Кимри и Мирлене подняться по ступенькам и войти под
арку, скрывающую дверь в башню.
Кимри видел вход в башню много раз, но ему не разрешалось
приблизиться к ней настолько, чтобы заглянуть под арку и увидеть дверь.
Даже если бы он разглядел ее раньше, то не знал бы, как ее открыть. Это
была вращающаяся дверь, которая приходила в движение, только если вес,
равный весу человека, прикладывался к одному или двум секторам круглой
металлической пластины у ее основания.
Мирлена нащупала дверь в темноте. Она толкнула ее рукой, но, к ее
удивлению, дверь не поддалась. В кармане костюма у нее был электрический
фонарик, но она не решилась воспользоваться им. Охранники внизу уже
подняли тревогу, хотя им явно не хотелось преследовать нарушивших запрет.
Страх, внушаемый Пристанищем Мертвых, был слишком силен.
Мирлена отпустила руку Кимри и шагнула к двери. Ее вес привел в
действие открывающий механизм и с легким гудением дверь повернулась вокруг
оси, пропустив ее внутрь. Кимри остался снаружи.
Мирлена сошла с металлической пластины, вынула фонарик и посветила
сквозь стеклянную панель. Она ничего не видела, но Кимри понял и повторил
ее действия. Дверь снова загудела и через секунду он стоял рядом с ней.
Сквозь стекло они видели приближающиеся огни ламп и факелов. Это были
вызванные охраной солдаты и жрецы.
- Они будут преследовать нас? - с тревогой спросила Мирлена.
- Не думаю... Только Урланрей может разрешить войти в Пристанище
Мертвых. Но теперь они знают, что кто-то посмел нарушить запрет короля и
тех, кто обитает в башне, если там действительно кто-то есть.
Он рассмеялся.
- Да, наверное, сейчас Готфред неплохо забавляется за наш счет.
Интересная дверь... Я не встречал такой даже на вашем корабле...
- Если нас не будут преследовать, - сказала Мирлена, - я смогу
пользоваться фонарем. Не отпускай мою руку, Кимри, мне страшно.
Она посветила фонариком вокруг себя. Цилиндрические стены башни
окружали их со всех сторон, но в центре возвышалась шахта из металлических
прутьев, уходящая наверх во тьму. Кимри она показалась бездонной клеткой,
но Мирлена сразу догадалась о ее предназначении.
Здесь должен быть механизм управления, если только устройство не
дистанционного управления.
И правда, механизм имелся. Обычная кнопка.
Мирлена нажала на нее. Далеко внизу, в недрах земли, раздалось
гудение и металлический гром.
Кимри изо всех сил сжал ее руку, но ей от этого стало спокойнее.
Лифт поднялся из шахты и остановился перед ними. Двери автоматически
открылись. Кабина осветилась слабым светом.
- Это ловушка? - спросил Кимри.
- Нет, это машина, доставит нас по назначению. Нам нужно войти в нее,
и она отвезет нас туда, откуда появилась.
- Будем надеяться, что она вернет нас на поверхность земли, -
спокойно сказал Кимри.
Войдя в кабину, Мирлена принялась изучать панель управления. Она
состояла из плести пронумерованных квадратов, один из которых, номер пять,
был освещен изнутри. Несомненно, он обозначал их уровень. Шестой уровень
должен был относиться к обсерватории. Подумав немного, ома нажала на
квадратик с цифрой четыре, который немедленно осветился. Двери закрылись и
лифт тронулся вниз.
Он опустился, насколько могла судить Мирлена, всего на десять или
пятнадцать метров. Двери открылись, и они вошли в длинный, хорошо
освещенный коридор.
Он сиял чистотой, будто его убирали каждый день. Лампы, скрытые в
нишах, светили голубоватым светом. Пол, казалось, был сделан из пластика
серого цвета. Стены тоже были серыми, хотя и более светлого оттенка. Но
двери по обе стороны коридора каждая имела свой цвет. В конце коридора
длиной около сотни метров они увидели двустворчатую дверь, сделанную из
стекла.
- Похоже, мертвые спят крепко, - прошептал Кимри, - никто из них не
встал, чтобы встретить нас.
- Ясно одно, - сказала Мирлена, - это никакое не пристанище мертвых.
Как видишь, его не могли построить обитатели Ной Лантиса. Машины и
материалы намного превосходят уровень науки, известной вашим жрецам. Я
думаю, это какое-то убежище или научная станция, построенная очень давно.
Странно, что все здесь выглядит таким новым и свежим, даже воздух. Надо
попытаться разгадать эту тайну... Если Корд здесь, нам будет нетрудно его
найти.
Мирлена шагнула к ближайшей двери, окрашенной в красный цвет, и
открыла ее. Комната оказалась очень большой, заставленной металлическими
полками, наполненными всевозможными банками, пакетами, бухтами
металлической проволоки и пластиковых труб. Там же располагалось множество
неизвестных Мирлене предметов, которые явно имели отношение к
электричеству. Полки были пронумерованы и надписаны. Надписи немного
напоминали марсианский язык раннего периода, но слова показались Мирлене
незнакомыми.
- Это склад, - сказала Мирлена, - наверное, электрооборудование. Я не
могла понять, откуда жрецы берут медный провод. Наверное Стасий часто
спускается сюда.
- Пристанище Мертвых обширно, а времени у нас мало, - сказал Кимри. -
Нам надо поторопиться, иначе нас обнаружат прежде, чем мы найдем того,
кого ищем.
В следующей комнате, куда вела синяя дверь, они обнаружили такой же
склад, что и в первой, а за желтой дверью размещалось хранилище химических
препаратов и лекарств. Они отворили зеленую дверь и нашли за ней
помещение, установленное герметически запаянными сосудами, содержащими
семена растений.
Мирлена позабыла от возбуждения все свои страхи. Голова ее гудела от
фантастических мыслей и предположений.
Они шли по коридору, открывая одну дверь за другой. Все обнаруженные
помещения оказались складами разного рода изделий. В одном из них
размещалась странная коллекция металлических конечностей, туловищ и даже
голов. Но это были не протезы человеческих органов, а, как догадалась
Мирлена, запасные части к каким-то машинам.
Она очень мало знала о роботах, но один вид этих металлических
органов дал ей понять, что все увиденное намного превосходит уровень
экспериментальных разработок в робототехнике, которые велись на Марсе.
Кимри поражался всему, что видел. Рядом с привычным ему миром
столетиями, как оказалось, существовал загадочный мир, происхождение
которого, как и происхождение самого Ной Лантиса, скрывалось во тьме
веков. Не мог ли этот мир возникнуть еще до появления его родного города?
Голова шла кругом от странных мыслей.
На выходе из склада с запчастями для роботов они услышали раскаты
металлического эха. Кто-то воспользовался лифтом. Через минуту до них
долетели звуки приближающихся тяжелых шагов.
У Мирлены был небольшой пистолет и две оптические гранаты. Кимри не
взял с собой никакого оружия. Ему показались ненужными его копье или меч,
смешные рядом с могучим оружием пришельцев.
- Что нам делать? - прошептала она.
- Стоять и ждать. Если Готфреду будет угодно, нас и так найдут. Нет
смысла торопить события.
- А вдруг это Корд?
- От его шагов вряд ли дрожит земля.
Они спрятались за ряд запасных ног и замерли.
Дверь отворилась.
В помещение вошел робот, ростом на голову выше человека. Это была
великолепная машина, совершенно непохожая на своих неуклюжих марсианских
собратьев. Он напоминал очертаниями тела человека, и хотя сверкающая
металлическая голова не походила на человеческую, в его движениях была
даже известная грация.
Робот остановился в дверях и оглядел помещение. Мирлена и Кимри
думали, что им удалось хорошо спрятаться. Они ошибались.
Робот подошел прямо к ним и остановился. Затем заговорил. Ни Кимри,
ни Мирлена, пораженные происходящим, не поняли ни слова.
Робот замолчал, явно ожидая ответа. Мирлена, поняв, что ее пистолет
будет бесполезен, размышляла, как подействует на робота оптическая
граната. Кимри явно собирался броситься на робота с голыми руками, надеясь
сбить его с ног.
Но робот внезапно развернулся и, не говоря ни слова, двинулся к одной
из металлических полок. Он снял с нее сегмент туловища, вышел из склада и
пошел по коридору.
У Мирлены подогнулись колени, и она рухнула на пол. Кимри гладил ее
по голове, приговаривая бессмысленные, но успокаивающие слова. Прошло
какое-то время, прежде чем они пришли в себя и продолжили свой путь.
Каждая новая дверь вела в какое-то складское помещение и приближала
их к концу коридора, где дорогу им преграждала двустворчатая дверь.
- Мы пойдем туда или попробуем следующий уровень? - спросила Мирлена.
- Мы видели уже много странных вещей и даже металлического человека.
Давай посмотрим, что нас ждет за этой дверью.
Рука об руку они подошли к последней двери.
Кимри толкнул ее, но ни одна из створок не сдвинулась с места. Ручек
не было, и хотя дверь казалась сделанной из стекла, она не пропускала
света.
Внезапно раздался голос, произнесший на языке, слегка напоминавшем
раннемарсианский и в то же время язык Кимри, странные слова.
- Вы люди?
Их так поразили эти слова, что секунду-другую они молчали. Затем
Мирлена ответила:
- Да, мы люди.
- Приготовьтесь к сканированию.
Раздался щелчок. По обеим сторонам двери отъехали в стороны небольшие
панели, открыв сверкнувшие в свете ламп линзы. Медленно и тщательно
объективы оглядели их с головы до пят.
Дверь распахнулась.
За ней открылся короткий проход с двумя дверьми по сторонам и одной в
конце его.
- Пройдите к двери в конце коридора. Другие комнаты вы сможете
посетить позже.
В молчании Кимри и Мирлена двинулись по проходу. Дверь в конце его
автоматически открылась и они оказались в комнате, которая когда-то,
вероятно, была одновременно кабинетом и спальней. Кимри она показалась
очень странной, а Мирлена подумала, что ее каюта на корабле выглядит точно
так же.
Комната была ярко освещена, но источник света запрятан за облицовку
стен. Кроме спартанской мебели в комнате стоял большой стол, а за ним
кресло. Пол у кресла и оно само было усеяно человеческими костями.
Когда-то в кресле сидел скелет, от ветхости рассыпавшийся на части.
Внезапно свет в комнате померк и над столом возник светящийся белым
сиянием куб. В нем мелькали оттенки всех цветов, которые через секунду
образовали изображение.
Случилось невозможное. Перед ними сидел живой человек. Негр.
Казалось, он видит в темноте Мирлену и Кимри. На его губах появилась
легкая улыбка.
- Приветствую вас, - произнес он. - Я последний представитель моей
расы на Земле. Если вы, люди будущего, слышите мои слова, то к этому
моменту я буду уже мертв много столетий. Я делаю эту запись десятого июля
две тысячи сто девяносто третьего года. Я выбрал этот день датой своей
смерти.
Почему я говорю с вами, людьми из будущего, в то время, когда у
человечества не осталось больше будущего? Не знаю. Возможно, ради
собственного развлечения. Или я просто отказываюсь поверить, что спустя
миллион лет эволюции, десять тысяч лет цивилизации и пять столетий
огромных технических достижений человечество может сгинуть так легко. Мы
создали ужасное оружие, что было страшной глупостью. Но оно не принесло бы
такого вреда, если бы ему не сопутствовала еще более ужасная ненависть.
Я ученый, сын ученого, родившийся в этой подземной тюрьме, которую мы
стали называть Нью Атлантис. В конце двадцатого века здесь построили
международную антарктическую научную станцию. Ее обслуживали ученые из
многих стран, объединенные жаждой знаний, и у них был только один враг -
сама Антарктида, огромный ледяной материк, враждебный человеку. Оказавшись
на поверхности, человек погибал от холода за несколько минут.
И вот, только потому, что у некоторых земных жителей кожа была
черной, как у меня, а у других - белой, как у моих друзей, все еще живущих
здесь, в этих подземельях, Луна распалась на части, Землю опустошили, Марс
стал последним пристанищем горстки уцелевших негров, а ледяной континент
Антарктиды стал освобождаться от казавшихся вечными льдов.
Не знаю, сможем ли мы начать историю человечества заново. Нас здесь
восемьдесят четыре человека и несколько десятков роботов. Некоторые из нас
ученые, и все мы дети ученых, родившиеся на этом континенте. Мой друг,
биолог, утверждает, что у нас имеется достаточно биологического материала,
чтобы, соблюдая осторожность, начать все сначала. Под биологическим
материалом он подразумевает нас, обитателей станции. Но люди не
подчиняются простым законам математики или биологии. Просто потому, что
они люди.
Даже если уровень радиации уменьшится и мы сможем выйти на
поверхность, сможет ли развиваться новая цивилизация? Многие из нас
отвергают науку, обвиняя ее в ужасных преступлениях, погубивших
человечество. Каждое последующее поколение будет терять доставшиеся ему по
наследству знания, пока наши отдаленные потомки не вернутся к своему
доисторическому состоянию, как это происходит сейчас с Антарктидой.
Сегодня я покончу с собой. Я сделаю это по трем причинам. Во-первых,
я неизлечимо болен. Когда-то эту болезнь было нетрудно вылечить в любой из
сотен тысяч клиник, имевшихся на Земле. Но уже более столетия их нет, как
нет и врачей, разбирающихся в этой болезни. У нас здесь есть два доктора,
но они бессильны мне помочь.
Вторая причина в том, что я одинок. Я последний чернокожий на Земле.
Безумная бойня уничтожила расу с великолепным будущим. Я не участвовал в
войне, но вина за нее лежит на мне, как и на моих белокожих товарищах. Они
составляют большинство обитателей Нью Атлантиса, и с генетической точки
зрения их потомки будут белыми. Среди них нет смешанных браков. Возможно,
это к лучшему. Но быть последним представителем своей расы так странно и
одиноко. Даже если бы я не заболел, то не смог бы вынести этого.
Третья причина в том, что мои друзья - белокожие и желтокожие - любят
меня. Я горжусь тем, что белые женщины предлагали мне стать матерями моих
детей, чтобы сохранить нашу расу. Их мужья и возлюбленные не возражали
против этого. Я люблю детей, но мысль об этом пугает меня. Что, если две
расы снова разойдутся на два враждующих лагеря и снова разразится ужасная
катастрофа межрасовой войны? Мысль об этом не дает мне покоя, и я должен
распорядиться своей жизнью прежде, чем поддамся сладкому и страшному
соблазну.
Мои друзья знают о моем намерении. Они помогли мне записать эти
слова, которые могут остаться неуслышанными. Для этого они предоставили
мне помещение на складском этаже. Я уже попрощался с ними, и роботам
запрещен вход сюда.
Эти роботы основаны на принципе самовоспроизводства. Их изготовили
наши предшественники. Наших знаний на это уже не хватает. Иногда я думаю,
что роботы переживут человечество. Они не подвержены разрушению, ибо
используют взаимозаменяемые части и даже могут изготавливать отдельные
компоненты. Возможно, в этом и состоит наказание, которому подвергла
природа человека. Может быть, на смену человеку придет его металлический
раб, и эти слова услышит робот, который не сможет понять, что такое
любовь, надежда и одиночество.
И все-таки, отказаться от надежды для меня невозможно. Пусть мне
будет больно, но я продолжаю надеяться. Я последний негр на Земле, и не
важно, как меня зовут. Я мог бы быть Томасом Малвани, Мартином Лютером
Кингом или дядей Томом. Но я человек, такой же, как все другие, и горжусь
тем, чего достигло человечество. И я стыжусь того, что мы сделали с нашими
достижениями.
Я больше не могу обращаться в пустоту. Я слишком устал от боли и
одиночества. Пусть те, кто придет за нами, всегда помнят, что прежде чем
наступила катастрофа, наша планета была храмом жизни, что разрушить храм
гораздо легче, чем построить новый.
Мне сорок семь лет, но я ощущаю груз прошедших столетий. Больше всего
я думаю о том, что никогда не слышал и никогда не услышу пение птиц.
Изображение человека в кубе света растворилось в водовороте красок, и
он снова засветился ровным белым светом. Потом погас.
Секунду в комнате было совершенно темно. Затем зажглось нормальное
освещение.
Кости, лежавшие кучкой у кресла за столом, выглядели обычными
высохшими костями. Их, как и все в комнате, покрывал тонкий слой серой
пыли.
Мирлена взглянула на Кимри, не решаясь заговорить. Пропасть столетий
казалась бездонной, но печаль, звучавшая в голове давно умершего человека,
перенеслась через эту пропасть и поразила их сердца.

Майрон Мендерс включил маневровые двигатели и отвел десантный катер
на километр от корабля. Все было готово для торможения и перехода на
траекторию снижения, которая приведет катер к месту посадки недалеко от
развалин Бразилии. Программа автоматической посадки начала отсчет времени.
До включения маршевого двигателя оставалось четыре минуты.
Молодой физик испытывал беспокойство. Его спутники, Джол Кверн и Там
Мбела, сопровождавший его уже во второй раз, а также Райн Маркеш, спокойно
ожидали в своих посадочных креслах начала торможения. Но Майрон был
обеспокоен и даже встревожен. Тревога его не имела отношения к
непосредственной задаче спуска на планету, стоявшей перед ними. Его
тревожила Мирлена Строза и ее спутники, но прежде всего, она сама.
Сообщения из Ной Лантиса поступали нерегулярно. Они были
захватывающими, но отрывочными. Несомненно, через шесть дней, когда катер
подберет их и доставит на орбиту, все прояснится. Самым тревожным было то,
что Рудлан Оверс не вышел на очередной сеанс связи. На него это было
непохоже. Даже технические неполадки не могли бы его остановить. Он
принадлежал к тому типу людей, которые могут собрать передатчик из всего,
что сделано из металла.
Майрон утешал себя тем, что беспокоиться еще рано. Надо ждать
следующего сеанса связи, когда орбита корабля снова пройдет над Ной
Лантисом. К тому времени Майрон и его спутники уже будут исследовать
пустынные развалины некогда великого города на Южно-Американском плато.
Стревен будет держать их в курсе всего, что произошло с Мирленой и ее
товарищами.
Подчиняясь неосознанному желанию, Майрон поднял ручной перископ и в
последний раз посмотрел на корабль, доставивший шестнадцать человек с
уютного, цивилизованного Марса на негостеприимную, опустошенную Землю.
Когда-то ее называли зеленой планетой, единственной носительницей жизни в
Солнечной системе.
Разглядывая неподвижно повисший на фоне ослепительных звезд корабль,
Майрон был поражен внезапной мыслью. Программа изменения климата, которую
осуществляли поколения марсиан и которая потребовала у них напряжения всех
сил, в конце концов превратила враждебный для жизни мир в прекрасную
планету, способную поддерживать разнообразные формы жизни. Нельзя ли
разработать такую же программу и для Земли? Хотя магнитное поле планеты
почти исчезло, ее ось сместилась, а жесткое излучение представляет
опасность почти на всей поверхности, кроме Антарктиды, Майрон верил, что
не все потеряно, что эту полумертвую планету еще можно вернуть к жизни и
заставить служить человеку.
Люди, которые сумели построить великолепный корабль, пересекший
миллионы километров космического пространства, сумели бы изменить и этот
пустынный мир, заставить его расцвести второй раз. К тому же, в этой
пустыне обитали люди, пусть белые, пусть полудикие, но все-таки люди.
Разве не стоило спасти их вместе с их умирающей планетой?
Его мысли прервал голос Тама Мбелы.
- Хватит мечтать, Майрон. Привязывайся скорее, у тебя всего пятьдесят
секунд. Поторопись, иначе тебя размажет по всему катеру.
Майрон улыбнулся и пристегнул ремни своего кресла. Его мысли снова
вернулись к Мирлене.
Включился маршевый двигатель, мягко тормозящий катер. С постепенно
нарастающей скоростью катер понесся вниз, теряя орбитальную скорость и все
больше попадая в тиски земного тяготения.
Маневр торможения относился к самым простым из имевшихся в памяти
бортового компьютера. В определенный момент маневровые двигатели должны
были развернуть корабль под другим углом к траектории снижения и еще раз
включить двигатель. От этого зависела скорость вхождения катера в плотные
слои земной атмосферы.
Но этот маневр не состоялся. Причиной тому был пробой двух слоев
изоляции кабелей управления маневровыми двигателями.
Когда Кимри принесли на катер несколько дней назад в бессознательном
состоянии, в перьях его плаща запуталось несколько крошечных тропических
насекомых, заползших туда, пока он лежал на земле. Как только его
доставили на борт катера, сам Мендерс тщательно провел процедуру очистки,
как того требовали правила.
Но один крошечный жук, потомок одной из 180 тысяч разновидностей вида
клеоптера, сумел избежать смерти под потоками дезинфицирующей жидкости и
спрятаться под панелью управления.
Насекомое было чрезвычайно прожорливо и питалось любым органическим
веществом. К несчастью, изолирующая оболочка кабелей управления
маневровыми двигателями была изготовлена из волокна растительного
происхождения. Жуку пришлась по вкусу ткань внешней изоляции, и он
терпеливо грыз ее. Добравшись до пластика, он и его нашел съедобным.
Когда сработало реле управления и по кабелю прошел мощный сигнал, он
вызвал короткое замыкание, уничтожившее жука. Дублирующей цепи на катере
не было. Здесь все было подчинено принципу экономии места и веса.
Катер сошел с орбиты и набирал скорость. Когда в назначенный момент
двигатель не включился, все поняли, что это означает. Времени на анализ и
устранение неисправности не оставалось. Катер должен был войти в плотные
слои атмосферы со слишком высокой скоростью и сгореть в ней как метеор.
Майрон молниеносно произвел в уме вычисления и понял, что у него
остается примерно полторы минуты до того момента, когда раскаленная
плазма, окутав корпус катера, прервет связь с кораблем.
Его товарищ что-то кричали, но огромным усилием воли ему удалось
сохранить контроль над собой. Он вызвал на связь капитана.
- Слушай, Стревен. У тебя нет времени отвечать мне. Запись сохранит
мои слова, если даже ты меня не слышишь. Отказали маневровые двигатели.
Нам конец. Скажи Мирлене, что я думал о ней. И передай Марсу... пусть
оживят Землю...
Майрон Мендерс так и не узнал, дошел ли его сигнал до корабля сквозь
раскаленный слой ионизированной плазмы, бушевавшей снаружи. В последнюю
секунду, когда система охлаждения разрушилась под воздействием огромных
температур, перед его глазами возникли фантастические картины цветущих
зеленых садов.
Катер вспыхнул ярким пламенем и подобно метеору, пронесся по небу,
падая в сторону развалин Бразилии. Ко множеству кратеров, усеявших
высокогорное плато, добавился еще один.

Корд Венгель был мертв, раздавленный изуродованными обломками робота.
Он лежал среди осколков стекла и обугленных кусков большого полотна,
изображавшего обнаженную белую женщину.
Мирлена и Кимри обнаружили его на втором уровне подземной станции.
Пораженные тем, что нашли в складе роботов, они продолжали свой путь,
слишком усталые, чтобы удивляться открытиям, ожидающим их на каждом шагу.
Под складскими помещениями они наткнулись на гигантские сооружения,
вид которых ни о чем не говорил Кимри, но заставил Мирлену замереть от
восхищения. Ее космический опыт помог ей по достоинству оценить красоту и
совершенство гидропонных установок. Система была законсервирована много
лет назад, но явно все это время поддерживалась в рабочем состоянии. С
гидропонной системой были связаны установки по очистке воды и воздуха, а
также переработке отходов. Здесь же располагались кухни и небольшой
госпиталь.
На своем пути Мирлена и Кимри не раз встречали роботов, но те не
обращали на них никакого внимания. Дважды роботы приближались к ним и
заговаривали на незнакомом языке, как будто задавая вопросы. Не получив
ответа, после короткой паузы они отправлялись по своим делам. Видимо,
конструкторы этих машин когда-то создали специально для этого машинный
язык. Мирлене показалось, что роботы, не получая от человека в течение
многих столетий никаких команд, довольствовались простым поддержанием в
порядке оборудования и изредка занимались собственным ремонтом. Возможно,
думала Мирлена, у роботов просто отсутствовало представление о смерти.
Заложенная в их электронный мозг программа могла предусматривать такой
режим консервации подземного убежища, когда роботы пребывали в убеждении,
что их хозяева в один прекрасный день вернутся.
Спустившись с четвертого на третий уровень, а затем оттуда на второй,
они обнаружили, что каждый последующий этаж по площади превышал
предыдущий. Они довольно быстро справились с осмотром складских помещений
на четвертом уровне. Однако исследование гидропонных установок, систем
очистки воды и воздуха, кухонь и госпиталя потребовало у них гораздо
больше времени.
Когда они добрались до второго уровня, сразу стало ясно, что это
жилой этаж. Он состоял частично из одно-, двух- и трехкомнатных квартир,
но рядом располагалась небольшая классная комната, рассчитанная на десять
учеников, куда явно никто не входил тысячу лет, несмотря на то, что мебель
и оборудование сияли чистотой. По соседству они нашли небольшой пустующий
плавательный бассейн, а также гимнастический зал. Последним по коридору
располагался зал собраний.
Из него вел короткий проход в картинную галерею. Видимо, для давно
исчезнувших обитателей Нью Атлантиса это помещение служило еще и музеем,
где они собирались хранить вещи, связывающие их с погибшей цивилизацией.
Корд Венгель первым обнаружил эту галерею. Неизвестно, шел ли он тем
же путем, что Мирлена и Кимри. Неизвестно, наткнулся ли он на комнату с
записывающим устройством и видел ли он видеозапись, так поразившую их. Но
можно было сказать наверняка, что до галереи он добрался первым.
Видимо, именно здесь нервы его сдали окончательно. Корд Венгель не
был трусом. Во время своего путешествия по подземному городу ему удавалось
сдерживать страх и напряжение, которые он, несомненно, испытывал. Но он
оказался не готов к встрече с красотой, с красотой белой женщины,
запечатленной кистью и резцом белого художника, не скрывающего своего
благоговения перед гармонией обнаженного тела.
На Марсе были художники, но их работы не могли сравниться с
выставленным здесь великолепием. Корд Венгель стрелял по бесценным
сокровищам из лазерного ружья, но уничтожить все не сумел.
Пока Мирлена и Кимри разглядывали то, что уцелело от галереи,
марсианка попыталась восстановить в уме то, что здесь недавно произошло.
Картины хранились в герметически запаянных стеклянных витринах, из
которых был выкачан воздух. Вероятно, когда ошеломленный и униженный
величием сокровищ, созданных неизвестными художниками, Венгель пустил в
ход лазерный луч, сработала система сигнализации, по команде которой
явился робот-хранитель. Скорее всего, он попытался просто удержать Венгеля
от дальнейшего разрушения, но к этому времени тот находился в таком
состоянии, что остановить его было невозможно. Венгелю удалось почти
надвое перерезать тело робота лазерным лучом. Никто не узнает, случайно ли
он попал под падавшего робота или тот в последнем движении уничтожил
осквернителя.
Кимри первым прервал молчание.
- Нам незачем больше искать твоего товарища. Его жажду смерти Готфред
удовлетворил с помощью человека-машины. Теперь мы должны подумать о
спасении наших жизней, ибо Урланрея не обрадуют наши поступки.
Он с восторгом в глазах еще раз посмотрел на немногие сохранившиеся
полотна среди сгоревших и обуглившихся экспонатов музея.
- Жаль, один человек сумел уничтожить собранное многими. Ты думаешь,
эти картины, которые я мог бы разглядывать всю оставшуюся жизнь,
действительно созданы теми, кто жил здесь когда-то? Если это так, они были
подлинно великими людьми.
Мирлена, проглотив комок в горле, тоже не могла оторвать глаз от
шедевров ушедшего искусства. Она ничего не знала о людях, создавших их,
или о том времени, к которому они принадлежали. Она знала только, что они
были созданы до того, как наука, это благословение и проклятие
человечества, создала средства уничтожения планеты.
- Эти полотна, - сказала она, стараясь не выдать своего волнения, -
появились на свет, когда на Земле еще существовало множество городов,
населенных народами с разным цветом кожи. Это все, что осталось от
исчезнувшей цивилизации.
Она пожалела о том, что не может прочитать имена художников и
названия картин, но даже если бы ей это удалось, они ничего бы ей не
сказали.
Кроме, пожалуй, одного имени. Даже на Марсе его имя, имя ученого и
художника, великого человека, было настолько известно, что упоминалось в
учебниках истории.
Но долгая жизнь самого знаменитого в мире полотна подошла к концу.
Лицо Моны Лизы пересекал отвратительный шрам, оставленный раскаленным
лучом лазера. Ее улыбка была почти не видна из-под слоя копоти, покрывшего
картину.
Рядом с телом Венгеля лежали обугленные и растерзанные, но когда-то
столь дорогие миллионам ценителей "Обнаженная маха" Гойи, "Купальщицы"
Ренуара, "Олимпия" Мане. Всех их погубил фанатизм политического советника.
Даже не зная имен их создателей, Мирлена понимала, что они созданы
гениальными художниками. Но какая-то странная закономерность привлекла ее
внимание. Она поняла, в чем дело, только когда сравнила сюжеты уцелевших
картин и уничтоженных. Среди нетронутых Венгелем полотен был портрет
веселого длинноволосого белого человека, когда-то известный как "Смеющийся
кавалер" Франца Гальса, изображение странной повозки посреди невозможного
ландшафта - то была "Телега с сеном" Констебля, ослепительные цветы
подсолнуха, некогда запечатленные Ван Гогом.
Луч лазерного ружья, плясавший в руках Венгеля, прошелся по картинам,
на которых были изображены обнаженные белые женщины. Она подумала о Корде
и вспомнила многое, на что до этого не обращала внимания.
- Бедный Корд! Он вожделел к белой женщине. И уничтожил образ
запретного плода, надеясь убить в себе преступное желание!
Она зашлась в истерическом смехе, пока пощечина, нанесенная рукой
Кимри, не привела ее в чувство и не заставила замолчать.
Они не слышали шагов множества людей, шедших по коридору. Двери
распахнулись, и на них кинулись королевские гвардейцы, за которыми шел
король в сопровождении Стасия. Мирлену и Кимри сжали грубые руки охраны.
Король заговорил, в то время как Стасий осматривал останки Венгеля.
- Сын мой, - обратился он к Кимри, - ты вызвал мое неудовольствие.
Тебе известно наказание за совершенное тобой святотатство?
- Отец мой, - отвечал Кимри, глядя прямо в глаза человеку, который
действительно был его отцом, - мне известна цена, и я готов заплатить ее.
Мой жизненный путь был недолгим, но Готфред позаботился, чтобы на нем было
немало событий.
- Госпожа Мирлена, - холодно сказал король, - вы и ваши спутники
воспользовались нашим гостеприимством. Чем же вы отплатили нам?
- Мы пришли сюда в поисках человека, которого вы видите мертвым, а не
для того, чтобы оскорбить вас или ваш народ. Мы надеялись найти его и
привести назад. Нам это не удалось. Мне очень жаль, что закон оказался
нарушен, а ваши верования оскорблены. Но еще больше мне жаль того, что
случившееся привело всех нас на край гибели.
- Что вы имеете в виду?
- Если вы отдадите приказ, мы умрем. Но за нашу смерть отомстят мои
товарищи, оставшиеся на корабле. Они способны причинить страшный урон
вашему прекрасному городу и погубить все его население.
- Что бы ни случилось, да свершится воля Готфреда.
Король задумчиво посмотрел на Кимри.
- Как бы там ни было, сын короля избежит смерти. Лицам королевской
крови разрешен вход в Пристанище Мертвых. Не так ли, Стасий?
Верховный жрец генераторов приблизился к монарху.
- Да, это так, Урланрей. И пусть все присутствующие знают, что Кимри
оп Кимрисо признан законным сыном короля.
Гвардейцы короля внезапно отдернули от Кимри руки, как будто он
превратился в раскаленное железо.
Мирлена посмотрела на него.
- Ты ничего не говорил мне об этом.
- Я узнал об этом совсем недавно.
Кимри взял Мирлену за руку.
- Отец мой, эта женщина, хотя и принадлежит к чужой расе, для меня
жена. Что суждено мне, суждено и ей. Мы вместе совершили этот грех, и я
готов понести наказание, но если кто-нибудь поднимет руку на ту, которую я
избрал... Господин мой, боюсь, моя вина слишком велика, но я горжусь
кровью, которая течет в моих жилах.
Урланрей внимательно взглянул на сына.
- Согласился бы ты отправиться с этой женщиной в ее страну на небе?
Кимри почувствовал себя сбитым с толку. Все благородные слова,
приготовленные им, растворились в воздухе.
- Королю угодно напомнить мне о моей глупости. Но я верен тому, что
сказал.
- А вы, госпожа Мирлена, согласились бы остаться здесь и разделить
судьбу этого наивного юноши?
- Урланрей, я успела узнать и полюбить молодого человека, которого вы
называете своим сыном. Я не знаю, что предпримут мои товарищи, если я решу
остаться. Не знаю я также, что решите сделать вы сами. Боюсь, что бы мы ни
сделали, все пути ведут к несчастью. Но прежде чем вы решитесь отдать
приказ, ответьте мне на один вопрос - знаете ли вы, что такое на самом
деле Пристанище Мертвых?
- Пристанище Мертвых - это место, где обитают древние духи Ной
Лантиса. Когда-то его населяли великие люди, чьи знания электрики,
медицины и других чудес намного превосходили знания наших мудрейших
жрецов. Но они чем-то прогневали Готфреда и он погубил их. Остались только
металлические слуги, охраняющие их секреты. Нам позволяется брать только
то, что мы понимаем и чем можем воспользоваться.
- А вы видели мертвеца, который обращается к живым?
На этот вопрос ответил Стасий.
- Да, мы видели чернокожего человека и слышали его голос, но не
осмеливались задерживаться в его присутствии. Мертвых нельзя тревожить.
Мирлена улыбнулась.
- Вы многое поняли, но еще больше осталось для вас непонятным. Две
тысячи лет назад леса не существовало. Весь континент был покрыт снегом и
льдом, под которым в скальной породе ученые из многих стран мира построили
себе научную станцию, настоящий подземный город, в котором они занимались
своими исследованиями. Когда разразилась межрасовая война, все города
Земли вместе с их населением погибли. Уцелели только ученые, жившие в этих
подземных помещениях, построенных с таким расчетом, что жизнь их
обитателей была защищена от всех внешних воздействий. Но война изменила не
только облик планеты, но и ее климат. Мы не знаем, было ли это случайным
совпадением, но примерно тогда же магнитное поле Земли резко ослабело, и
поверхность планеты подверглась непрерывной бомбардировке вредными лучами
Солнца и звезд. Тем временем, умерло первое поколение ученых, бывших
свидетелями войны. Их сменило поколение их детей. Их было мало, и с каждым
новым поколением терялись знания. На поверхности в это время таяли льды, а
на их месте появился лес. В конце концов отдаленные потомки основателей
станции поняли, что могут жить под открытым небом. От вредных лучей их
защищали плотные тучи, почти всегда висевшие над континентом Антарктиды.
Они выжили и заложили город Ной Лантис. Две тысячи лет назад здесь жили
ваши предки. Что бы вы не решили, король Урланрей, помните, что
человечество уже прошло через одну войну между черной и белой расами.
Урланрей ответил ей улыбкой, а затем сказал:
- Я уверен в одном, дочь моя. Ты не вернешься к себе в страну,
которую называешь Марсом.
Он обернулся к Кимри.
- Ты покажешь мне дорогу, и я выслушаю то, о чем говорит мертвый
человек. Такова моя воля. Оставим же теперь мрачное прошлое и вернемся к
свету.
- Вы не убьете нас, как собирались?
- Нет, сын мой, я собираюсь напомнить госпоже Мирлене историю о
драконе и водяной змее.
Стасий сказал:
- Что делать с мертвым пришельцем?
Урланрей тяжело вздохнул.
- Его проблемы позади, а наши только начинаются. Оставим его здесь с
тем, что он не искал, но нашел. Разве в задачу металлических слуг не
входит поддержание чистоты в доме наших предков?
И Венгель остался один, окруженный молчанием и великолепием мира,
ушедшего во тьму веков.

Урланрей, думала Мирлена, был загадочным и удивительным человеком.
Она подозревала теперь, что он всегда знал о марсианах, состоянии Земли и
о происхождении своего народа намного больше, чем притворялся. Она
догадывалась, что он и Стасий, оба чрезвычайно скрытые натуры, давно уже
обладали знаниями, которыми сочли лучшим не делиться с окружающими. Это
знание могло быть приблизительным и интуитивным, но они явно пришли к
выводу, что их подданным еще рано знать всю правду, что они не готовы к
встрече с суровой реальностью. Впрочем, она могла ошибаться на этот счет.
Король и его жрец просто проявляли осторожность. Она задумалась, удастся
ли ей увидеть, когда вся правда, наконец, выйдет на свет.
Король, верховный жрец, Кимри и Мирлена в сопровождении охраны вышли
из Пристанища Мертвых на яркий утренний свет. Мирлена чувствовала, что ей
отказывают ноги. Это была не просто усталость, вызванная непривычной силой
тяжести, но и груз знания и страха.
- Госпожа Мирлена, - произнес Урланрей с непроницаемым видом, - вы
теперь не только моя гостья, но и пленница. Прошу вернуться к вашим
спутникам, которые живы и в безопасности, и поведать им о событиях
прошедшей ночи. Под страхом смерти вам запрещается покидать Храм Готфреда.
Я же подумаю о происшедшем и о вашем будущем. Готфреду угодно было
воспользоваться вашими действиями, чтобы увеличить число опасностей,
угрожающих Ной Лантису.
Он обернулся к Кимри.
- Ты, сын мой, будешь сопровождать меня. Мне о многом надо
расспросить тебя. Возможно, ты попытаешься оправдать поступки того, кто
принес нам столько неприятностей за столь недолгий срок.
- Отец мой, вы не забыли слов, сказанных нами в Пристанище Мертвых?
- Нет, не забыл.
- И госпожа Мирлена доживет до нашей следующей встречи?
Король вздохнул.
- Мне известно различие между казнью и тайным убийством. Правосудие,
в отличие от убийства, должно быть публичным.
Он мрачно улыбнулся.
- Возможно, на Марсе это иначе.
Мирлена ответила:
- Урланрей, что бы ни случилось, помните, что я уже наказана. Я
нанесла оскорбление людям, которые достойны только дружбы и уважения. Мой
погибший товарищ принес несчастье не только себе. Я присоединяюсь к моим
спутникам, подчиняясь вашему приказу, и надеюсь, вы смягчите свое решение
пониманием.
Она повернулась и направилась через дворик в сторону королевских
покоев.
Там ее с тревогой и нетерпением ожидали Гарл и Рудлан. Она устало
упала на диван и рассказала им обо всем, что произошло.
- Итак, этот проклятый Венгель нас все-таки погубил. Он всегда жаждал
чьей-нибудь смерти, хотя бы и своей. Теперь он добился того, что мы все
погибнем из-за него... Если бы не эти проклятые ванеисты, его никогда бы
не пустили в экспедицию.
- Не стоит тратить время на проклятия в адрес Венгеля, - сказала
Мирлена. - Нам надо попытаться придумать что-то, что спасет нас и всех
остальных.
- Не знаю, что тут можно придумать, - мрачно сказал Гарл. - Может
быть, нам удастся избежать большого кровопролития, если мы сообщим о том,
что случилось с Кордом, на Марс. Но если Урланрей прикажет задержать тебя
и нас всех - мы пропали. Стревен получит приказ превратить это место в
пылающий ад.
- Ясно одно, - продолжил Рудлан, - нам нужно как можно скорее
сообщить обо всем Стревену. Корабль покажется над горизонтом уже довольно
скоро. Во время последнего сеанса связи эти проклятые жрецы заглушили мою
передачу каким-то искровым генератором. Может быть, у них на силовых
динамо-машинах не в порядке щетки, а может, они экспериментируют с
радиосигналами.
- А отсюда можно связаться с кораблем?
- Можно, но здесь большие помехи и ослабление сигнала. Не разрешат ли
они снова воспользоваться храмовым двориком? Раньше они не возражали.
- Раньше мы не были преступниками и святотатцами. Надо попытаться.
Если они нам помешают, придется попробовать отсюда.
Но им никто не мешал. На них просто не обращали внимания. Когда
Рудлан впервые установил передатчик во дворе храма, жрецы собрались вокруг
него как дети вокруг новой игрушки. На этот раз ни один из них даже не
посмотрел в их сторону.
Казалось, думала Мирлена, что трое черных марсиан внезапно сделались
невидимыми. Они находились в центре двора, менее чем в пятидесяти метрах
от Пристанища Мертвых. Вокруг них сновали по своим делам жрецы, но все они
смотрели на пришельцев как на пустое место.
Мирлена чувствовала себя прозрачной, как будто она превратилась в
привидение. Возможно, став преступниками, марсиане попали под запрет
общения. Возможно, это объяснялась тем, что им уже был вынесен смертный
приговор.
Ни Гарл, ни Рудлан, казалось, не замечали, что происходит. Они
понимали состояние Мирлены и вели себя так, чтобы не огорчать ее еще
больше.
- Ной Лантис вызывает корабль. Ной Лантис вызывает капитана Луза.
Прием.
Капитан отозвался почти сразу.
- Слышу вас хорошо. Что случилось во время прошлого сеанса связи? Вас
не было в эфире.
- Помехи, - кратко ответил Рудлан. - Стревен, у нас не очень хорошие
новости.
- У меня для вас тоже невеселые известия. Все ли меня слышат?
- Все, кроме Корда. Он мертв.
- Так это и есть ваши плохие новости?
- Не только. Он оставил нас здесь в ужасном положении... Но сначала
сообщите, что произошло у вас.
- Мы потеряли катер вместе с экипажем во главе с Мендерсом. Мирлена,
Гарл, Рудлан, вы понимаете, что означает эта потеря для вас?
Трое марсиан в безмолвии смотрели друг на друга, не в состоянии
ответить.
- Вы слышите меня? Вы слышите меня?
Рудлан первым пришел в себя.
- Да, Стревен, мы слышим. Но корабль может произвести посадку на
Землю, не так ли?
- Да, это так; Корабль был сконструирован с учетом такой ситуации. Но
вам известна масса корабля, и посадка должна совершаться в идеальных
условиях на абсолютно стабильную в геологическом отношении площадку. На
борту осталось всего восемь членов экипажа плюс масса образцов и собранной
информации. Вы знаете, во сколько обошлась Марсу эта экспедиция. Как
капитан, я не могу подвергнуть риску корабль и экипаж. Условия для посадки
практически отсутствуют в радиусе тысячи километров от Ной Лантиса. Вы
должны понять и простить меня. Вам придется остаться на Земле.
Капитану ответила Мирлена.
- Стревен, мы все потрясены этим известием, но вам не за что просить
у нас прощения. Мы понимаем, что вы не можете поставить на карту жизни
оставшихся людей. Каковы ваши планы?
- Я предполагаю оставаться на этой орбите до тех пор, пока мы не
решим, что делать с вами. Затем я стартую к Марсу и постараюсь добраться
туда как можно скорее. Я должен убедить их тем временем подготовить новый
катер и дать разрешение на наше скорейшее возвращение к Земле. Но вам
известно истинное положение вещей. Даже если правительство согласится на
дополнительные расходы, на все это уйдут многие месяцы. Кроме того,
поскольку наша экспедиция стартовала при наиболее благоприятном
расположении Марса и Земли, новый полет займет гораздо больше времени.
- Думаю, что вас не должен особенно беспокоить фактор времени. Если
мы переживем следующие несколько дней, то продержимся здесь месяцы и даже
годы.
И Мирлена рассказала-капитану все, что произошло в Ной Лантисе за
последние дни.
- Понятно, - ответил капитан Луз. - По крайней мере, у этой проблемы
имеется решение. Я останусь на орбите еще десять дней. Если Рудлан не
выйдет на связь, я сотру Ной Лантис с лица Земли. Впрочем, может
понадобиться демонстрация силы. Не уничтожить ли несколько тысяч
квадратных километров леса?
- Нет! - воскликнула Мирлена. - Стревен, умоляю, не действуйте
подобно Венгелю! Мы здесь чужие. Земляне жили в мире до нашего появления.
Меня приводит в ужас мысль о том, чего потребуют эти проклятые ванеисты на
Марсе, когда узнают о происшедшей здесь трагедии. Стревен, сделайте все
возможное, чтобы уклониться от их приказа об уничтожении города!
- Я собирался сообщить вам и хорошую новость, - ответил капитан, -
хотя теперь она не имеет такого значения. Похоже, что с ванеизмом
покончено. Кастриль пытался застрелить президента, но погиб сам. Думаю,
что в правительстве больше не осталось фанатиков, способных отдать такой
приказ.
- Если бы не наши несчастья, - ответила Мирлена, - я пустилась бы в
пляс от счастья, даже при земном тяготении.
- Стревен, - вмешался Рудлан дрожащим от возбуждения голосом, - я
теряю контакт, корабль уходит за горизонт. Надеюсь, мы поговорим во время
следующего сеанса. Мне пришло в голову, что я смогу построить здесь
гораздо более мощный передатчик, если нас оставят в живых. Здесь для этого
достаточно материалов. Похоже, у меня будет много свободного времени. В
этом случае мы сможем установить с вами связь задолго до вашего
возвращения.
Голос капитана почти потонул в треске помех.
- Что вы будете делать, если вас помилуют?
- Мы всегда можем открыть университет, - ответила Мирлена в
безнадежной попытке преодолеть овладевшую ею тоску.
Услышал ли капитан эту шутку, так и осталось неизвестным. Рудлан
сложил телескопическую антенну передатчика. Трое марсиан мрачно смотрели
друг на друга.
- Давайте снова проникнем в Пристанище Мертвых, - сухо сказал Гарл, -
и устроим там дебош. Это поможет королю наконец решить нашу судьбу и
избавить нас от многих неприятностей.
- Мирлена, - сказал Рудлан, - эта шутка насчет университета совсем не
такая смешная.
- Я знаю.
- Я не то хотел сказать... Если нас помилуют, нам придется чем-то
заняться. Эти проклятые жрецы ничего не смыслят в электричестве...
Мирлена улыбнулась.
- Я и не подозревала, Рудлан, что ты такой идеалист. Я отвратительный
психолог. Ведь мы знакомы уже много лет.
И тут она увидела Кимри, который шел к ним через двор.
- Урланрей шлет привет своим гостям, - объявил он официальным тоном,
но не смог удержаться от улыбки. - Мирлена, отец просил напомнить тебе,
что мудрец ничего не делал.
- Что это должно означать? - потребовал Гарл.
- Это значит, - ответила Мирлена, - что у короля больше мудрости, чем
мы думали. У нас тоже есть только знания. Наверное, Рудлан прав. Нам надо
предложить в обмен на благородство и мудрость Урланрея то, чему мы можем
научить его подданных.
И она рассказала Кимри о том, что только что узнала от капитана
Луза... Кимри с сочувствием обратился к марсианам.
- Мне очень жаль, что вам не суждено возвратиться на родину. Но
думаю, что вам, столь умудренным в великой тайне электричества, удастся
придумать способ разговаривать с вашими друзьями на Марсе. Кроме того, я
уверен, что они вернутся рано или поздно, чтобы посмотреть, как вам
живется среди белых дикарей.
Внезапно он рассмеялся.
- Еще одна шутка Готфреда! - сказал он.
Его смех оказался заразительным. Неожиданно для себя, все трое
чернокожих марсиан рассмеялись вместе с ним.
Оказалось, что несмотря на страшную катастрофу, опустошившую Землю,
погубившую цивилизации, столетия расовой ненависти на Марсе, различия в
цвете кожи не смогли разделить этих людей.
Готфреду угодно было снова пошутить.

ЭПИЛОГ

Кимри сидел на своем привычном месте наблюдения в станции на вершине
башни Наследия. Когда-то это место называлось Пристанищем Мертвых. Он
только что обнаружил марсианские корабли, момент, которого он ждал с
нетерпением уже давно. Поспешно сделанные им вычисления подтвердили, что
они находятся на расстоянии около миллиона километров и приближаются к
Земле со скоростью пятьдесят тысяч километров в час.
Сквозь окно обсерватории Кимри мог видеть дворик храма Готфреда.
Рудлан в окружении своих студентов, молодых жрецов, демонстрировал свое
последнее изобретение, радиотелескоп. С его помощью ему удалось засечь
марсианскую экспедицию вскоре после ее старта с Марса. Но Кимри не
ревновал к Рудлану. Ведь он пользовался старинным земным оптическим
телескопом.
День был солнечным и теплым. Небо сияло, что редко случалось в Ной
Лантисе, окруженном тропическими джунглями. Внизу, на другой стороне
двора, Гарл обучал началам ядерной физики десяток молодых жрецов. Он
утверждал, что обнаружил среди них пару настоящих гениев. Но Гарл всегда
немного увлекался.
Мирлены нигде не было видно. Наверное, она укрылась где-то от жары. В
последнее время она часто уединялась с Кимрисо в прохладных покоях дворца.
Они очень сблизились и редко расставались в эти недели. Мирлена сильно
уставала. Кроме лекций по медицине, она много занималась открытой ею
больницей и подготовкой персонала для нее.
Погруженный в свои мысли, Кимри рассеянно крутил ручки приборной
панели перед собой. И вдруг в обсерватории сквозь треск и шорох помех
прозвучал незнакомый голос.
- Корабль "Тимон Харланд" вызывает Ной Лантис. Вы слышите меня?
Кимри не ожидал, что радиотелефонная связь будет установлена так
быстро. Но тучи на небе, по воле Готфреда, разошлись и над всей
Антарктидой не бушевало ни одной электрической бури.
- Нью Атлантис отвечает "Тимону Харланду". Добро пожаловать. Прием, -
произнес Кимри на великолепном марсианском языке.
- "Тимон Харланд" вызывает Ной... Нью Атлантис. Говорит коммодор
Стревен Луз. Кто на связи?
- Кимри оп Кимрисо, белый дикарь... Приветствую вас, Стревен.
- Кимри! Как... как ты поживаешь?
- Со мною все в порядке. У Мирлены, Рудлана и Гарла тоже все хорошо.
По моим расчетам, вы находитесь в миллионе километров и двигаетесь со
скоростью пятьдесят тысяч километров в час. Видимо, вы рассчитываете выйти
на орбиту с периодом обращения два часа. Правильно?
- Да, Кимри... я поражен...
Кимри наслаждался моментом. Снизу до него донеслось громыхание лифта,
но он не обратил на него внимания.
- Ваш корабль назван "Тимон Харланд". Мне ясен смысл этого. А как
называются остальные корабли?
- "Майрон Мендерс" и "Урланрей".
- Вы выбрали хорошие имена. Стревен, почему первый корабль не имел
названия?
Стревен Луз рассмеялся.
- Тебе уже известно, как делалась политика на Марсе. Гондомар
Кастриль хотел, чтобы корабль назвали его именем, но президент был против
этого. Поэтому Кастриль сказал, что корабль останется без названия, а
президент согласился, потому что все будут знать, что корабль принадлежит
народу.
- Зачем же тогда называть эти корабли? Ведь они тоже принадлежат
народу?
- Как и их имена. Кимри, мы везем вам огромный груз.
- Какого рода?
- Лекарства, учебники, печатные станки, транзисторы,
электронно-лучевые трубки, экскаватор, компьютер, бетономешалки,
электронный микроскоп, чертежи разнообразного механического оборудования.
С нами летят ученые, техники, учителя и даже посол.
- Наверное, все это обошлось народу Марса в немалую сумму.
Кимри почувствовал, что на его плечо легла рука. Он обернулся и
увидел стоящую за его спиной Мирлену.
- Не так уж дорого, - отвечал радостным голосом Стревен. - Мы
распустили тайную полицию Кастриля и наполовину сократили число
чиновников.
- Вы везете хорошего гинеколога?
- Кого?
- Моя жена-марсианка хорошо перенесла три с половиной года жизни в
условиях земного тяготения. Но мне не хотелось бы, чтобы она рожала здесь.
Мне пришло в голову, что она могла, если вы согласны, родить на орбите.
- Кимри, мы будем ухаживать за Мирленой и ребенком как за самыми
важными людьми на свете.
- Может быть, они и в самом деле такие, - ответил Кимри. - Мой
ребенок будет первым плодом союза двух миров. Кстати, Стревен, напомните
мне после посадки, чтобы я показал вам гробницу Неизвестного Негра.
- Я слышал о ней... Не пора ли забыть о белых и неграх?
- У нас здесь все перестали замечать цвет кожи. Мне пора заканчивать,
Стревен. Надо многое сообщить нашим людям. Кстати, наш разговор записан на
пленку и будет передан, с вашего разрешения, по городскому радио Нью
Атлантиса.
- У меня нет слов, Кимри... Мы с нетерпением ждем встречи.
- Мы тоже немного взволнованы. Выйду на связь через час.
Мирлена смотрела на Кимри. Ее волосы поседели, может быть, от
воздействия земного климата или земного тяготения, но в глазах Кимри она
была столь же прекрасна, что и три с половиной года назад.
Внезапно она вспомнила, как они вместе впервые услышали слова
последнего негра на Земле.
- Они летят сюда, чтобы построить новый храм, - сказала она, не
замечая слез, текущих по щекам.
Кимри поднялся с кресла и нежно сжал ее в объятиях, чувствуя всем
телом ее округлившийся живот и движения зародившейся там жизни.
- Они летят, чтобы помочь нам возродить последний континент, - сказал
он, гладя ее по седым волосам. - Я только сейчас понял, что это не
Антарктида. Последний континент - это человек.
Внизу под свежим ветром качались вершины деревьев. И где-то далеко
пела птица, пела для давно ушедшего человека, слова которого будут вечно
звучать для живых.

ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј

5rik.ru

Материалы для учебы и работы