Э. Ч. ТАББ
ВАЗА ЭПОХИ МИН

    Антикварная лавка  была  из тех,  чьи товары по карману только самым
большим богачам и коллекционерам.  В витрине по левую сторону стеклянной
двери  стояла одна-единственная ваза из отшлифованного вручную хрусталя,
по правую - египетская солнечная ладья.
    Дон Грегсон секунду помедлил перед дверью и глубоко посаженными гла-
зами зорко оглядел улицу. От катастрофы не осталось и следа. Все обломки
уже убраны,  а последние пятна крови смыл дождь.  Даже обычные  в  таких
случаях зеваки успели разойтись по своим делам. Дон Грегсон снова повер-
нулся к двери, толчком распахнул ее и вошел в лавку.
    Эрлмен и Вронсон стояли возле немолодого щуплого человечка с тонкими
руками  и проницательным взглядом.  Два-три приказчика скромно держались
поодаль. Полицейские уже ушли, вот и отлично. Эрлмен выступил вперед:
    - А, Дон. Быстро ты добрался.
    - Генерал старается. Это владелец лавки? Макс Эрлмен кивнул и быстро
проговорил:
    - Мистер Ловкий, это Дон Грегсон из особого отдела ЦРУ. Новые знако-
мые пожали друг другу руки,  и Дон с удивлением отметил про себя,  что в
хрупких пальцах хозяина лавки таится цепкая сила.  Вройсон,  как всегда,
стоял и глядел во все глаза - туго свернутая пружина,  готовая  в  любую
секунду развернуться и ударить.
    - Очень жаль, что пришлось познакомиться при таких печальных обстоя-
тельствах,  - сказал Дон хозяину.  - Расскажите мне,  пожалуйста, все по
порядку.
    - Как, еще раз?
    - Да,  пожалуйста. Всегда предпочитаю сведения из первых рук. Ловкий
пожал плечами и развел руками - жест, старый как мир.
    - Меня ограбили,  - сказал он просто - У меня украли самую драгоцен-
ную вещь во всей лавке.  Это была маленькая старинная ваза времен динас-
тии Мин, необычайной красоты. Понимаете?
    - Какого размера? Левкин показал, и Дон кивнул.
    - В вышину дюймов шесть,  свободно уместится в кармане.  Вы сказали,
это ценная вещь; сколько она стоит?
    - Я сказал "драгоценная", - поправил Ловкий. - Ну как оценить произ-
ведение искусства? Она стоит столько, сколько за нее готов уплатить зна-
ток.  Скажу вам только,  мне предлагали за нее сто тысяч долларовой я ее
не отдал.
    Эрлмен крякнул,  дымок сигареты на мгновенье скрыл его худое  озабо-
ченное лицо и воспаленные глаза.
    - Опишите этого человека.
    - Среднего роста, среднего сложения, хорошо одет, каштановые волосы,
глаоа...  удивительные глаза!  Весом фунтов сто семьдесят, мягкая манера
говорить,  очень вежлив и спокоен.  Эрлмен через голову Левкина перегля-
нулся с Доном и кивнул.
    - Ничего напускного, - продолжал Ловкий. - Ни намека, что он не тот,
кем кажется. Ну никаких причин подозревать, что он вор.
    - Он не вор,  - сказал Дон,  но тут же нахмурился и прикусил язык. -
Продолжайте.
    - Мы с ним поговорили. Он интересовался редкими антикварными вещами,
и я, естественно, показал ему вазу. И вдруг - шум, треск, уличное проис-
шествие. Мы все невольно кинулись к двери. Катастрофа была серьезная, мы
отвлеклись,  но  только на минуту.  Этого оказалось достаточно.  Когда я
опомнился, его уже не было, и вазы тоже.
    - Вы уверены,  что это он ее унес?  - настойчиво переспросил Дон.  -
Может быть, она спрятана где-нибудь здесь? Подумайте.
    - Полиция уже спрашивала меня об этом.  Нет, ее здесь нет, я все пе-
рерыл.  Он ее украл. - Впервые за весь разговор Ловкий не сдержал волне-
ния. - Прошу вас, найдите ее. Вы постараетесь, да?
    Дон кивнул и взглядом отозвал Эрлмена в сторону.  Бронсон,  конечно,
тоже подошел.
    - Они его опознали?  - Дон говорил привычным шепотом,  услышать  его
могли только те, к кому он обращался. - Точно ли это он?
    - Я показывал им фото. Клянутся, что он. Он самый и есть.
    - Мне надо знать наверняка.  А катастрофа? Может, она была подстрое-
на?
    - Ни в коем случае.  Такси сшибло пешехода и врезалось  в  грузовик.
Пешеход мертв, таксист, видно, останется без ноги, и шофер грузовика тя-
жело ранен. Все это слишком серьезно.
    - Совпадение?  - Дон покачал головой. - Нет, уж очень мало было вре-
мени.  Ловкий не дурак, притом даже самый ловкий жулик не сразу смекнет,
что тут подвернулся редкий случай и можно им  воспользоваться.  Все  это
требует времени. Обыкновенный жулик просто ничего бы не успел, да и Лев-
кин бы не сплоховал. Кажется, ты прав, Макс.
    - Конечно,  прав.  Это Клайгер. - Вид у Эрлмена был удивленный. - Но
зачем он это сделал,  Дон?  Зачем? Грегсон не отвечал, он напряженно ду-
мал.
    - Зачем?  - повторил Эрлмен.  - Зачем ему воровать эту вазу?  Ее  не
продашь,  не съешь.  Ему остается только сидеть и смотреть на нее. Зачем
же?
    Генерал Пени задал Дону тот же вопрос,  но в отличие от  Эрлмена  он
потребовал  ответа.  Генерал обмяк в глубоком кресле за большим столом и
выглядел еще старше и еще встревоженной, чем в тот день, когда все нача-
лось. Дон его понимал. Поистине на шее у генерала затягивается петля.
    - Ну? - Голос выдавал нетерпение и досаду. Выл он хриплый, в нем та-
илось раздражение,  звучали повелительные нотки;  чуткости или  терпению
места совсем не осталось.  - Вы нашли то,  что,  по-вашему,  требовалось
найти?
    - Мы нашли то,  что, по-моему, могли найти, - поправил Дон. - Какого
ответа вы хотите?
    - Вы что, спятили? - Пени вскочил. - Вы же знаете, что для нас глав-
ное. Найти Клайгера! Больше никакого ответа мне не нужно.
    - Может, вам все-таки интересно, почему он сбежал? - спокойно возра-
зил Дон.
    Пени выругался.  Раз,  другой. Дон стиснул зубы, потом заставил себя
успокоиться. Медленно закурил.
    - Три недели назад Элберт Клайгер решил уйти из Дома Картрайта  -  и
ушел,  - сказал Дон.  - С тех пор весь ваш аппарат только и делает,  что
ищет его. Почему?
    - Потому что для нашей страны нет человека опаснее.  -  Пени  сказал
это,  как  выстрелил.  - Если он переберется на ту сторону и выложит там
все, что знает, мы лишимся самого большого нашего преимущества в "холод-
ной" войне, да и в "горячей", если она начнется. И вам, Грегсон, все это
отлично известно.
    - Да,  мне говорили, - сказал Дон, не глядя на перекошенное лицо ге-
нерала. - Ну а если мы его найдем и он не захочет вернуться, что тогда?
    - Сперва надо его найти, - мрачно отозвался генерал. Дон кивнул.
    - Так  вот почему Бронсон ходит за мной хвостом?  Вот почему во всех
остальных группах тоже есть свой Бронсон?  - Он не стал дожидаться отве-
та. - А вы никогда не задумывались, почему англичане отказались от своей
пресловутой системы запугивания? Они с самого начала знали, что она бес-
человечна,  но  какое-то  время  от нее был толк - правда,  недолго и не
слишком большой. Не мешало бы нам извлечь из этого урок.
    - Что за вздор вы несете?  - Пени вновь рухнул в кресло.  - Никто не
пытался  применить эту систему против Клайгера.  Я нашел его в захудалом
балагане и дал ему возможность послужить отечеству.  Клайгер согласился.
Никто не посмеет отрицать, что мы дали ему гораздо больше, чем он нам. В
конце концов, он ведь не единственный.
    - В том-то и дело.  - Дон поглядел прямо в глаза генералу. - Но ведь
и остальным обитателям вашей казармы...  виноват.  Дома Картрайта,  это,
пожалуй, когда-нибудь надоест.
    - Больше оттуда никто не уйдет,  - отрезал Пени. - Я утроил охрану и
поставил секретную сигнализацию, так что теперь уж никто не проскочит.
    Конечно, это означало махать кулаками после драки,  но вслух Дон ни-
чего такого не сказал.  Когда на карту поставлены  репутация  и  карьера
Пенна,  с  ним  нужно держать ухо востро.  Ведь для генерала его карьера
превыше всего,  по сравнению с ней даже Дом Картрайта отходит на  задний
план.  Да и может ли быть иначе, с горечью подумал Дон, когда вся работа
военного аппарата зависит от хитросплетений политики.  Каков человек, на
что  он способен - все это неважно,  важно,  какие у него связи и чем он
может кому-то удружить.  Дон не обольщался.  Он им нужен, но, если Псину
понадобится козел отпущения, его в два счета осудят, заклеймят и выгонят
вон. А время уходит.
    - Клайгера необходимо - найти. - Пени барабанил пальцами по столу. -
Почему вы не можете его найти, Грегсон?
    - Вы  отлично  знаете  -  почему.  Я уже десять раз его выслеживал и
знаю, где он был. Но я всегда прихожу слишком поздно. Чтобы его поймать,
мне надо попасть туда, где он будет, в одно время с ним или даже раньше.
А это невозможно.
    - С этой кражей... - Пени вдруг вспомнил последние сообщения о Клай-
гере. - Ну еще деньги - я понимаю. Но зачем ему ваза? Он, наверно, прос-
то сумасшедший?
    - Нет, он не сумасшедший, хотя и не совсем нормальный. - Дон с силой
придавил окурок в пепельнице. - И я, кажется, догадываюсь, зачем ему эта
ваза. Очень возможно, он станет при случае собирать и другие такие вещи,
сколько успеет.
    - Но зачем?
    - В  них воплощена красота.  Для знатоков и любителей подобные дико-
винки не имеют цены.  А Клайгер, верно, из таких. Видно, он неспроста за
ними гоняется - вот что меня беспокоит. Пени фыркнул.
    - Мне нужно побольше узнать, - решительно продолжал Дон. - Без этого
я просто охочусь за тенью.  Мне надо попасть туда,  где я смогу еще хоть
что-нибудь узнать.
    - Но...
    - Это необходимо. Другого пути нет.
    Никто не  называл  это тюрьмой.  Никто не называл это даже объектом,
все знают: объект - это нечто военное и весьма важное. Итак, это называ-
лось  Домом Картрайта,  и проникнуть туда было чуть труднее,  чем в Форт
Нокс, а выйти оттуда - куда труднее, чем выбраться из Алкатраса.
    Дон терпеливо ждал,  пока охрана проверяла и перепроверяла его  про-
пуск, носила куда-то к начальству и снова проверяла. Все это заняло уйму
времени,  но в конце концов его привели к Леону Мэлчину;  этот  высокий,
худощавый  человек  терзался неутолимой жаждой деятельности и не находил
никакого утешения в полковничьем звании, которое ему было присвоено про-
формы  ради и только сковывало его цепями армейской дисциплины,  едва он
пытался поступать как штатский.
    - Генерал Пени звонил мне,  - сказал он Дону. - Я должен оказать вам
всяческую помощь.  - Он уставился на Дона сквозь старомодные очки. - Чем
могу служить?
    - Один вопрос,  - сказал Дон. - Как нормальному человеку поймать яс-
новидца?
    - Вы, конечно, говорите о Клайгере?
    - Да.
    - Никак. Это невозможно. - Мэлчин откинулся в кресле, в глазах у не-
го блеснула насмешка. - Есть еще вопросы?
    - Пока нет.  - Дон уселся напротив и протянул Малчину сигареты. Мэл-
чин покачал головой и сунул в рот свою трубку.
    - Я охотник,  - без обиняков сказал Дон. - Я охочусь за людьми и мне
это неплохо удается,  потому что у меня есть чутье, талант, уменье - на-
зывайте как хотите - разгадать ходы противника.  Можете считать, что мне
просто всегда везет.  Каким-то образом,  сам не понимаю  как,  я  всегда
знаю, что он сделает в следующую минуту, где и когда я его найду. Еще ни
один от меня не ушел.
    - Но Клайгер от вас уходит.  - И Мэлчин кивнул.  Казалось,  он давно
ждал появления Дона и этого разговора.  - И вы хотите знать,  в чем сек-
рет.
    - Это я знаю, он ясновидец. Мне надо знать - как? Как это у него по-
лучается? Как он действует? И насколько точно он все предвидит?
    - Очень точно.  - Малчин вынул трубку изо рта и уставился на нее.  -
Он у нас... Вернее, он был у нас звездой первой величины. Он видит даль-
ше всех,  кого я когда-либо наблюдал, а я наблюдаю и изучаю пей-поле че-
ловека всю свою сознательную жизнь.
    - Так-так, я слушаю.
    - Мне кажется, вы не вполне понимаете, с чем вы тут столкнулись. Он,
конечно,  не сверхчеловек, ничего похожего, но у него есть особый дар. А
вас можно сравнить со слепцом,  который пытается поймать зрячего. И пой-
мать  средь бела дня,  на открытом месте.  Вдобавок еще вы надели на шею
колокольчик,  чтобы он вас постоянно слышал.  По-моему, у вас нет и тени
надежды на успех.
    - И все-таки, как проявляется этот его дар? - настаивал Дон.
    - Не знаю. - Мэлчин не дал Дону задать новый вопрос. - Вы, верно, не
то хотели спросить,  вас интересует,  как он им пользуется. Если б я это
знал,  я считал бы себя счастливейшим из смертных.  - Мэлчин нахмурился,
подыскивая слова. - Это очень трудно объяснить. Как бы вы объяснили сле-
пому от рождения,  что такое свет и краски? Или глухому, что такое звук?
А ведь там по крайней мере вы могли бы рассказать,  как действуют глаз и
ухо. Впрочем...
    Дон снова  закурил,  вслушиваясь в объяснения Мэлчина,  и в голове у
него начали вырисовываться смутные образы.  Кусок грубой  ткани,  каждая
нить ее - чья-то жизнь, она тянется в будущее. Одни нити коротки, другие
длиннее,  и все они сплетены и перевиты так,  что каждую  в  отдельности
проследить очень трудно. Но при известном навыке и ловкости это все-таки
возможно.  Тогда поступки человека становятся ясней,  и можно  составить
план действий.
    Банк, у  кассира  внезапный приступ аппендицита как раз в ту минуту,
когда он пересчитывает пачку денег, - и человек спокойно берет их и ухо-
дит, словно только что получил их по чеку...
    Магазин, оставленный  без  присмотра как раз на эти необходимые нес-
колько минут...
    Узилище, и часовой чихает в ту самую минуту,  когда беглец  проходит
мимо...
    Антикварная лавка - и катастрофа на улице,  которая отвлекает внима-
ние, как раз когда надо...
    Все это так просто, когда точно знаешь, что случится и как этим вос-
пользоваться...
    Как же поймать Клайгера?
    Дон резко  выпрямился - сигарета обожгла ему пальцы - и увидел,  что
Мэлчин смотрит на него в упор.
    - Я обдумал ваш пример, - сказал он. - Ну тот, когда слепой пытается
поймать зрячего. Я знаю, как это можно сделать.
    - Как же?
    - Слепец прозревает.
    Им живется преуютно.  Мягкие постели и вкусная еда, пластинки, теле-
визор,  библиотека, и фильмы привозят. Есть спортивные площадки, бассейн
для плавания и даже кегельбан.  Они хорошо одеты, недурно себя чувствуют
и недурно выглядят, но они умны и все понимают.
    Если нельзя выйти из дому когда вздумается, это уже не дом, а тюрьма
- и они живут в тюрьме.
    Конечно, это все только ради их же собственной безопасности. Охрана,
тайная сигнализация,  всяческие ограничения существуют  единственно  для
того,  чтобы оберегать их от непрошеных гостей. Секретность продиктована
страхом перед шпионами,  и все это оправдывается патриотизмом. Но ведь у
всякой медали есть оборотная сторона: раз нельзя войти, значит, нельзя и
выйти. И патриотизм иной раз - довольно жалкое оправдание.
    - Приятно видеть новое лицо.  - Сэм Эдварде пятидесяти лет от  роду,
сухощавый  как  мальчишка,  но  с физиономией боксера,  широко улыбаясь,
тряхнул руку Дона. - Нашего полку прибыло?
    - Это гость. - Сморщенный старик, совсем потонувший в кресле, почмо-
кал губами,  пристально разглядывая Дона.  - Так слушайте, Грегсон, если
вы не прочь после сыграть в покер, мы вам доставим это удовольствие.
    Он хрипло засмеялся,  потом нахмурился и сухонькой ладошкой  хлопнул
себя по коленке.
    - Ах, черт! Соскучился я без покера.
    - Они тут все телепаты,  - шепнул Дону Мэлчин.  - И у них постоянная
связь с другими, которые находятся сами понимаете где. Здесь мне незачем
вас представлять.
    Дон кивнул, смущенно глядя на окружающих. Были тут и старики, и нес-
колько юнцов, но большинство - средних лет. Они в свою очередь разгляды-
вали его, и глаза их насмешливо поблескивали.
    - Любопытно,  что  рыбак рыбака видит издалека,  - задумчиво заметил
Мэлчин.  - Там собрались телепаты,  а в этой комнате - телекинотики. Они
пока не совершили ничего выдающегося,  хотя кое-какие успехи уже есть. А
вот тут - ясновидцы.
    Ясновидцев было пятнадцать.  Дон удивился,  что так много, но тотчас
подумал: чему ж тут удивляться? В таком огромном людском котле, как Сое-
диненные Штаты,  всякое отклонение от нормы уж конечно повторяется много
раз.  Он догадывался,  что это далеко не все,  что таких домов,  как Дом
Картрайта, существует еще немало, только названия у них разные.
    - Мы установили, что, когда они объединяют свои таланты, это благот-
ворно  действует на каждый в отдельности,  - прошептал Мэлчин.  - Прежде
чем прийти сюда,  Клайгер был всего-навсего предсказателем судьбы в  ка-
ком-то балагане; за десять лет он стал творить чудеса.
    - Десять лет?
    - Именно.  Многие наши постояльцы пробыли здесь гораздо дольше. Если
в голосе Мэлчина и звучала насмешка.  Дон ее не уловил. Зато уловил один
из обитателей комнаты.  Он подошел к ним и,  натянуто улыбаясь, протянул
руку:
    - Тэб Уэлкер.  Не разрешите ли вы один спор?  Я слышал, что в Англии
человек,  приговоренный  к пожизненному заключению,  выходит из тюрьмы в
среднем через девять лет. Так ли это?
    - Смотря как он себя ведет.  - Дон тоже весь напрягся,  он понял,  к
чему  клонит  этот человек.  - В среднем пожизненное заключение длится в
Англии пятнадцать лет.  Третья амнистия  Действительно  может  сократить
срок примерно до девяти.
    - А  ведь  такое  наказание дают по меньшей мере за убийство.  - Тэб
кивнул.  - Знаете,  я здесь уже восемь лет. Может быть, еще год - и хва-
тит?
    - Вы же не заключенный, - возразил Дон. Уэлкер засмеялся.
    - Полноте. - Он поднял руку. - Не надо ни споров, ни речей. - Теперь
он больше не улыбался. - Чего вы хотите?
    - Помощи, - просто ответил Дон.
    Он походил по комнате и остановился у шахматного столика. Деревянные
фигурки были выточены любовно и искусно,  с той обманчивой небрежностью,
какой всегда отличается ручная работа.  Дон взял слона,  полюбовался им,
потом встретился глазами с Уэлкером.
    - Это Клайгера?
    - Как вы догадались?  - Взгляд Тэба смягчился. - Элберт любил краси-
вые вещи.  Больше всего он мучился здесь от того,  что не мог ходить  по
музеям.  Он всегда говорил: посмотрите, чем человек украшает свою жизнь,
и вы поймете, чего он достиг.
    - Вазами, например?
    - Картинами,  скульптурами,  камеями - все они ему  нравились,  если
только это были настоящие произведения искусства.
    - Человек с тонким вкусом.  - Дон кивнул.  - Понимаю.  И когда же вы
все решили помочь ему удрать?
    - Я... Как вы сказали?
    - Вы отлично слышали,  что я сказал.  - Минуту они в  упор  смотрели
друг на друга, потом Уэлкер медленно улыбнулся:
    - А вы не дурак. Дон ответил улыбкой.
    - Еще  один  вопрос.  - Дон помедлил,  чувствуя на себе взгляды всех
присутствующих. - Чего он, в сущности, добивается?
    - Нет! - Генерал Пени с силой хлопнул ладонью по кожаной подушке си-
денья. - Нет и нет!
    Дон вздохнул, не отрывая глаз от дождя за окном. Тяжелые капли пада-
ли с деревьев прямо на крышу автомобиля и сверкающими жемчужинами скаты-
вались по стеклам. Впереди сквозь пелену дождя смутно маячила другая ма-
шина, сзади, конечно, есть еще одна. Их шофер ушел кудато вперед и, вер-
но, клянет на чем свет стоит прихоти своего начальства.
    - Слушайте,  - сказал генерал.  - У нас есть сведения, что они знают
насчет Клайгера. Как они догадались, что он так много значит для нас, не
знаю,  но догадались. Теперь весь вопрос в том, кто придет первым. Мы не
можем позволить себе проиграть.
    - А мы не проиграем, - возразил Дон. - Но для этого надо действовать
по-моему. Это единственный путь.
    - Нет!
    - Генерал! - Вся долго копившаяся, злость и досада прорвались в этом
окрике. - Вы-то что предлагаете? Как он и предвидел, вопрос озадачил со-
беседника, но лишь на минуту.
    - Я не могу так рисковать, - отрезал Пени. - Клайгер всего лишь оди-
ночка,  опасный,  но одиночка.  С ним одним мы можем справиться,  а  вот
справимся  ли  с  десятком или еще того больше?  Даже предлагать такое я
считаю изменой.
    Дон вскипел:  вечно эти громкие слова! Пенну всюду мерещатся шпионы,
и,  стараясь избежать нескромных взоров, он, напротив, привлекает к себе
внимание.  Вот и сейчас он потребовал встречи в автомобиле,  на  дороге,
под дождем,  из страха:  вдруг какое-нибудь незамеченное электронное ухо
подслушает их разговор? Оба долго молчали, потом Дон собрался с духом:
    - Как хотите,  а вам придется это обдумать. Во-первых, побег был ор-
ганизован.  Погас свет - управляемая внушением крыса перегрызла питающий
провод. Одному из часовых неизвестно почему вдруг стало худо, и на мину-
ту из цепи охраны выпало одно звено.  Выли и другие мелкие происшествия,
тоже не случайные.  Собственно,  вся эта орава могла при желании преспо-
койно уйти оттуда.
    - Но ведь никто больше не ушел! - Пени с силой стукнул по сиденью. -
Ушел один Клайгер! Это, по-вашему, что-нибудь доказывает?
    - Что именно? Что он хотел сбежать к красным? - Дон пожал плечами. -
Тогда что же его удерживает? Он уже сто раз мог с ними связаться, стоило
только захотеть.
    - К чему это вы клоните?  - Пени начал  терять  терпение.  -  Может,
по-вашему, эти там... уроды приставили мне к виску револьвер? Вы говори-
те,  они согласны помочь, но на определенных условиях. Ха! Условия! - Он
сжал кулак. - Неужели они не понимают, что страна на грани войны!
    - Они хотят как раз того,  что мы,  по нашим словам, пытаемся отсто-
ять, - сказал Дон. - Они хотят толику свободы. Разве это такое уж наглое
требование?
    Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и снова увидел обитате-
лей Дома Картрайта.  Иные,  по словам Мэлчина, провели там по двенадцать
лет.  Долгий срок.  Чересчур долгий для того,  чтобы послушно оставаться
подопытными кроликами, чьи таланты здесь взращивают, развивают и эксплу-
атируют.  Но генерал даже не считает их людьми.  Для него они - "уроды",
просто еще одно оружие,  которое надо готовить к бою,  а пока прятать  и
охранять  -  и уничтожить,  если есть опасность,  что оно попадет в руки
врага.
    - Что?  - Он открыл глаза,  вдруг сообразив,  что генерал что-то ему
говорит. Пени злобно сверкнул глазами.
    - А без их помощи вы не сможете его изловить?
    - Не знаю.  - Дон поджал губы, сдвинул густые брови, и взгляд у него
стал отрешенный и сосредоточенный.  - Наверно,  мы взялись за дело не  с
того конца. Вообразили, что нужно всего-навсего поймать беглеца, и упус-
тили из виду, что беглец-то необыкновенный, вот у нас ничего и не вышло.
В  поступках Клайгера есть своя закономерность.  Надо понять,  почему он
сбежал, - и мы поймем, чего он добивается.
    - А разве не за этим вы ездили в Дом Картрайта?  - Пени даже не пот-
рудился скрыть насмешку.
    - Да. И мне это удалось.
    - Но тогда...
    - Он украл старинную вазу,  - сказал Дон. - Поймите цель - и вот вам
ответ.
    Макс Эрлмен лежал на постели и глядел в потолок.  В маленьком гости-
ничном номере было тепло,  всюду разбросаны пожитки трех постояльцев. На
стене кривовато висела большая карта города,  сеть улиц утыкана  разноц-
ветными булавками.  В сумерках смягчились резкие линии бетонных джунглей
за окнами и даже кричащие огни реклам уже не так резали глаз.
    Сидевший за столом Бронсон шевельнулся,  и в нос Эрлмену ударил ост-
рый запах ружейного масла. Он закурил, чтобы прогнать эту вонь, и с отв-
ращением поглядел на Бронсона.
    - Может,  хватит? - Макс ткнул сигаретой в сторону револьвера, кото-
рый  усердно  чистил и собирал Бронсон.  В воздухе повисла струйка дыма.
Бронсон и бровью не повел.
    - Что ты такое, Бронсон? - Эрлмен рывком спустил ноги с постели, его
трясло от злости.  - Ходишь,  ешь, спишь, наверно, и говорить мог бы при
желании, но человек ли ты?
    Металлическое пощелкивание ни на миг не прекратилось,  Бронсон вновь
собрал свой револьвер.  Сунул его в кобуру, молниеносно выхватил и вновь
спрятал.
    Эрлмен вскочил на ноги, его глубоко сидящие воспаленные глаза злобно
сверкнули. Он обернулся - в комнату вошел Дон, лицо у него было усталое.
    - Ничего? - Макс заранее знал ответ. Дон покачал головой.
    - Никаких перемен.  - Дон пересек комнату,  остановился перед картой
на стене и стал изучать разноцветные булавки. - Тут все помечено?
    - Все как есть.  - Эрлмен выпустил струю дыма прямо на карту. - Если
мне кто-нибудь скажет, что это некультурный город, я разорву его на кус-
ки.  Куда ни плюнь, сплошь картинные галереи, музеи, выставки, антиквар-
ные лавки,  миссии и прочая ерунда. Я их все тут отметил. - Он покосился
на мрачное лицо Грегсона. - Больно уж их много, Дон. Чересчур.
    - Можно и поубавить. - Дон вздохнул, напряжение последних недель все
росло внутри, а за последние дни нервы натянулись до отказа. Он заставил
себя расслабить мышцы, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь забыть о
спешке и истерических командах Пенна.  - Иностранные фильмы, современное
искусство,  новомодные картины, выставки абстракционистов - это все ни к
чему. Собрания марок, торговые миссии, выставки машин и оборудования то-
же долой. Займемся лишь старинным, редкостным, прекрасным.
    - Значит, отбирать построже?
    - Построже.  Твое дело - все необычное,  что выставлено на  короткое
время, взято из частных собраний.
    Эрлмен кивнул и принялся переставлять разноцветные булавки, сверяясь
с кучей каталогов. Дон отвернулся к окну.
    За окном далеко внизу раскинулся город, улицы, точно шрамы, рассека-
ли  скопище  бетонных  людских муравейников,  и все это сверкало огнями.
Где-то в этом городе,  наверно, стоит сейчас другой человек и тоже смот-
рит в окно - мягкий,  вежливый, влюбленный в искусство. Человек, который
до недавней поры жил как все,  подчинялся закону - и вдруг очертя голову
ударился в бега, чтобы грабить и воровать. С чего бы это?
    Крушение надежд?  Да,  это участь всех обитателей Дома Картрайта;  и
остальные тоже могли бы уйти,  однако они этого не сделали.  Удрал  один
Клайгер, и он до сих пор в бегах. Сейчас он где-то здесь, в этом городе,
его дар все время предупреждает его об опасности и  помогает  ускользать
от нее, увертываться и оставаться на свободе. На свободе - для чего?
    Дон вздохнул и в тысячный раз подумал:  а каково это,  быть ясновид-
цем?  Он может заглянуть в будущее...  или нет? Конечно, остальные могли
бы помочь в поисках,  но Пени это запретил. С десятком других ясновидцев
Дон расставил бы повсюду ловушки и поймал бы Клайгера  просто  благодаря
численному превосходству.  Никому, даже гению, не устоять в такой нерав-
ной схватке.
    А теперь приходится действовать на свой страх и риск. Пошел дождь, и
окно засверкало отраженным светом. Дон невольно
    ##капли на  стекле.  А  потом  уже и не пытался что-либо разглядеть,
стоял и смотрел в одну точку,  мысли его бродили неизведанными  тропами.
Как?
    Как получалось,  что он всегда точно знал, где и когда поймает того,
кого ищет?  В чем она,  та малость,  что отличает его от остальных?  Всю
свою жизнь Дон отличался этим нюхом. Он умел угадывать - если это догад-
ка - и никогда не ошибался. Так догадка ли это? Или он просто знал?
    За прежние успехи его взяли работать в Разведывательное  управление,
а  дальнейшие  неизменные удачи проложили ему путь в особый отдел.  Он -
охотник на людей и ни разу не упустил свою дичь. И сам не знает, как это
ему удается.
    Вот так же и Мэлчин не знает, каким образом пользуются своими талан-
тами обитатели Дома Картрайта.
    Даже когда отбросили все ненужное,  список был еще  слишком  длинен.
Эрлмен  тыкал  пальцем в карту,  от сигареты,  свисавшей у него изо рта,
вился дымок и тоже словно указывал на разноцветные булавки.
    - Больше выкидывать нечего, Дон. Теперь остается просто гадать.
    - Не совсем так.  - Дон изучал список.  - В Доме Картрайта я  коечто
узнал об этом Клайгере. Он любитель искусства. Думаю, он все время ходит
по музеям и выставкам.
    - Ну,  тогда он у нас в руках!  - с торжеством воскликнул Эрлмен.  -
Расставим людей по всем этим местам,  и он сам к нам придет.  Дон поднял
брови, и Макс сразу отрезвел.
    - Нет.  У каждого полицейского в городе есть его фотография и полное
описание.  Все дороги из столицы перекрыты. Все оперативные группы подк-
лючены к слежке.  Будь это так легко и просто,  мы бы  давным-давно  его
поймали. Эрлмен снова указал на карту:
    - Тогда для чего же все это?
    - Объединение усилий. - Дон уселся на край кровати. - Полицейские не
могут его засечь до тех пор, пока не увидят, а этого-то он как раз и из-
бегает.  Почти всегда он теряется в толпе, а лучшей маскировки не приду-
маешь.  Не забывай,  Макс,  он "видит" все наши ловушки,  а раз так, ему
увернуться не хитрость.
    - Тогда это дохлый номер. - Эрлмен в сердцах придавил каблуком сига-
рету.  - Что ни делай,  куда ни подайся, его не поймаешь. Выходит, я зря
старался, Дон?
    - Нет.
    - Но...
    - Теперь вопрос,  кто кого перехитрит:  он меня или я его,  - сказал
Дон.  - До сих пор я действовал так,  будто это почти обычная  операция.
Полагался  на помощь извне,  даже пытался добиться подмоги специалистов.
Но это все не годится. Теперь я попробую сыграть на его же слабых струн-
ках. - Он еще раз взглянул на список, который держал в руках. - Вот что,
уходите оба. Мне надо побыть одному. Бронсон не шелохнулся.
    - Слыхал, что сказано? - Эрлмен распахнул дверь. - Убирайся! Бронсон
медленно встал. Он уставился на Дона, и глаза его сверкнули.
    - Никуда я не ухожу,  - устало сказал Грегсон. - Если хочешь, жди за
дверью.
    Оставшись один. Дон расшнуровал башмаки, ослабил галстук и снял пид-
жак.  Погасил свет, лег на постель, устремил взгляд в окно, поблескивав-
шее отраженными огнями.  Расслабил все мышцы.  Он всегда  так  поступал:
даст телу полный отдых,  а мысль тем временем перебирает и оценивает ты-
сячи собранных сведений и подробностей и приходит к догадке, и это вовсе
не  догадка,  потому что он еще ни разу не ошибся.  Но на этот раз нужно
сделать больше, на этот раз его противник - человек, который "предвидит"
будущее, и ему, Дону, надо "предвидеть" дальше.
    Дыханье Дона стало мерным,  ровным и глубоким - это была первая ста-
дия самогипноза. Теперь звуки извне уже не мешают ему, ничто его не отв-
лекает,  он  может  безраздельно сосредоточиться на своей задаче.  Найти
Клайгера. Понять, где он будет и когда.
    Найти его,  как нашел десятки и десятки других - без  сомнений,  без
колебаний,  с твердой уверенностью,  что в таком-то месте в такой-то час
он застигнет беглеца.
    Забыть это чувство,  что ты побежден еще до начала  борьбы.  Забыть,
что  твой противник обладает необычайным даром.  Забыть сложный переплет
ткани с узелками событий.  Забыть обо всем,  помнить только одно - где и
когда будет этот человек.
    - Галерея Ластрема.  - Эрлмен кивнул, потом крякнул: такси резко за-
тормозило,  пропуская зазевавшегося пешехода.  -  Сегодня  там  закрытый
просмотр,  вход  по  пригласительным билетам.  Выставка откроется только
завтра.  - Он покосился на Дона,  лицо того в неясном свете казалось еще
более измученным. - Ты уверен, что он придет?
    - Да.
    - Но...  - Эрлмен пожал плечами,  но так и не задал вопроса, который
рвался с языка.  - "Выставка китайского искусства, - прочел он в помятом
каталоге.  - Керамик династий Мин, Хань и Маньчжу". Похоже. Ваза-то тоже
Мин?
    Дон кивнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он был вымо-
тан,  выжат как лимон, но внутри росло ликование. Он знает! Как и почему
- сам черт не разберет,  но он знает! Клайгер сюда придет, голову на от-
сечение!
    Предъявив свои значки, они миновали дотошного швейцара в ливрее, по-
том суетливого смотрителя и проследовали в длинный зал,  где на сверкаю-
щих  стеклянных  витринах чинно и важно выстроились образчики старинного
искусства.
    - Завтра все они будут под стеклом,  - пояснил смотритель,  - но се-
годня  мы  пригласили  только избранных и можем себе позволить выставить
экспонаты открыто.
    - А зачем? - напрямик спросил Эрлмен. - Для чего это надо?
    - Вы не знаток, сразу видно, - сказал смотритель. - Не то вы бы зна-
ли,  что керамика не одними красками хороша. Ее надо еще и потрогать, не
только на глаз насладиться,  а и на ощупь.  Наши посетители  все  больше
коллекционеры,  они в этом толк знают. И потом, когда керамика заперта в
витрине,  ее видно только с одной точки,  а тогда всю ее красоту  понять
невозможно.  - Он вдруг растревожился.  - Вы не сказали, зачем вы здесь.
Надеюсь, не случится ничего такого, чтобы...
    - Вам беспокоиться не о чем.  - Дон быстрым взглядом обвел  галерею,
лоб  его прорезала складка.  - Не обращайте на нас ровно никакого внима-
ния.  - В ответ на тревожный взгляд смотрителя Дон улыбнулся.  - За одно
ручаюсь: валим экспонатам ничто не грозит. Успокоенный смотритель поспе-
шил по своим делам.  Дон огляделся и решительно направился в дальний ко-
нец галереи.
    - Будем ждать здесь.  Сами укроемся за витринами,  а нам будет видна
вся галерея. Когда он придет, иди к лестнице, Макс, отрежь ему отступле-
ние.
    Эрлмен что-то буркнул в знак согласия, но чуть замешкался, не донеся
до губ сигарету.
    - Как же так,  Дон? Как же это Клайгер сам полезет в мышеловку? Ведь
он должен знать, что мы ждем его тут?
    - Он хочет посмотреть эту выставку.
    - Но ведь...
    - Другого  случая  хорошенько  разглядеть и потрогать руками все эти
вещи у него не будет.  Для него это очень важно,  а почему - понятия  не
имею. - Дон говорил резко, отрывисто. - Но он придет, я знаю.
    Звучало все  это здраво и убедительно,  но Дон знал:  Клайгер придет
вовсе не поэтому.  Он хочет увидеть керамику,  это верно, но неужели ему
настолько этого хочется,  что и опасность не страшна? И если так, то по-
чему? И почему именно сегодня?
    Дон ждал, стоя среди сверкающих стеклянных витрин и творений древних
гончаров, не сводя глаз с длинной галереи, и никак не мог найти ответ на
этот неотвязный вопрос.  Казалось,  это просто нелепица, но он знал, что
ему только так кажется.
    Наконец явились первые посетители, они осматривали керамику, слышал-
ся сдержанный гул голосов,  а Дон все ломал себе голову над мудреной за-
гадкой.
    Ведь Клайгер знает,  что идет прямо в западню. И все-таки он придет,
это несомненно. Значит, если Дон не ошибается - а он, конечно, не ошиба-
ется,  - ради этой выставки Клайгер готов лишиться даже свободы. Свободы
или даже...
    Рядом Вронсон привычно вороватым движением сунул руку под  мышку,  и
Дон свирепо зашипел сквозь зубы:
    - Никакой стрельбы! Понятно? Вез тебя обойдется! В душе он проклинал
холодную,  бездушную логику Пенна.  В войну самое разумное -  уничтожать
все,  чем нельзя воспользоваться,  чтобы оно не попало в руки врага;  но
ведь сейчас не война и речь идет не о машинах и не о боеприпасах.
    Клайгер наверняка знает,  что рискует жизнью.  Дон вздрогнул: Эрлмен
стиснул его руку и кивком указал в конец галереи, глаза его на изможден-
ном лице сверкнули.
    - Гляди,  - чуть слышно шепнул он. - Вон там, у той витрины. Видишь?
Клайгер!
    Он был...  совсем обыкновенный. В пылу охоты Дон рисовал его себе то
ли сверхчеловеком,  то ли чудовищем,  но вот он стоит и не сводит глаз с
какого-то горшка,  обожженного в ту пору,  когда западной цивилизации не
было еще и в помине, и ничего сверхъестественного в его облике нет - са-
мый обыкновенный человек,  только больше обычного увлекается вещами, ко-
торые кажутся красивыми лишь немногим.
    И однако он знает нечто такое, что делает его величайшей угрозой для
безопасности Запада.
    - Поймали! - раздался ликующий шепот Эрлмена. - Ты опять попал, Дон!
В самую точку!
    - На место! - Грегсон не отрывал глаз от тщедушного человека, за ко-
торым  так долго охотился.  - Стань у двери,  вдруг он вздумает удирать.
Сам знаешь, что надо делать.
    - Знаю. - Эрлмен чуть помедлил. - А Бронсон?
    - Это моя забота.
    Дон выждал,  пока Эрлмен,  словно гуляя, прошелся мимо витрин и неб-
режно  облокотился о перила дальней лестницы.  Понятно,  что Макс сейчас
вздохнул с облегчением: они проработали вместе восемь лет, и его неудача
была бы в какой-то мере и неудачей Эрлмена. Но все отлично удалось.
    И, упиваясь сладостью победы.  Дон двинулся вперед,  он почти забыл,
что по пятам идет Вронсон.  Клайгер не обернулся. Держал в руках плоскую
широкую чашу,  осторожно поглаживал ее края и любовался яркими красками,
не выцветшими за века.
    - Клайгер! Тот медленно поставил чашу на место.
    - Не пытайтесь бежать.  Не сопротивляйтесь.  Не делайте глупостей, -
мрачно прошептал Дон. - Вам все равно не уйти.
    - Знаю.
    - К вашему сведению, я из ЦРУ.
    - Знаю.
    - Это тупик, Клайгер.
    - Знаю.
    Его спокойный,  бесстрастный тон злил Грегсона. Ему бы клянчить, ру-
гаться,  спорить,  а он твердит, как попугай, одно и то же. Дон в ярости
схватил его за плечо и повернул лицом к себе.
    - Может, вы вообще все на свете знаете? Клайгер не ответил. Он опус-
тил тяжелые веки, и Дон вспомнил, как описывал эти глаза Ловкий. "Удиви-
тельные",  - сказал тогда антиквар,  но это было не то слово. Затравлен-
ные. Иначе не скажешь. Затравленный.
    - Что вы собираетесь со мной сделать?  -  Клайгер  раскрыл  глаза  и
взглянул прямо в мрачное лицо охотника. Дон пожал плечами.
    - К чему вопросы? Ведь вы как будто и сами все наперед знаете.
    - Я ясновидец,  - спокойно сказал Клайгер.  - Я умею видеть будущее,
но ведь и вы тоже умеете. А вы? Вы все знаете?
    - Я... - Дон проглотил комок в горле. - Что вы сказали?
    - А иначе откуда бы вы узнали, что я сюда приду? Именно узнали, а не
догадались.  Вы так же точно знали,  что найдете меня здесь, как я точно
знаю, что...
    - Ну, дальше, дальше!
    - У вас тоже есть этот дар.  Вы знали,  что я буду здесь в этот час,
значит,  вы "видели" будущее. Может быть, не очень далеко и не очень от-
четливо, но вы его видели. Каких вам еще доказательств?
    - Но я просто был уверен, что... Так, значит, вот как оно действует,
ясновидение!
    - У вас,  видимо, так. У других, возможно, не совсем так. Но если вы
твердо убеждены,  что в такую-то минуту произойдет такое-то событие  или
хотя бы что оно наверняка произойдет, пускай чуть раньше или чуть позже,
значит,  вы обладаете даром,  который так высоко ценит генерал  Пени.  -
Клайгер, горько усмехнулся. - Только ничего хорошего от этого не ждите.
    Дон помотал головой,  в ней просто не умещалось все,  что обрушилось
на него за одну минуту.  Рядом Бронсон переступил с ноги на ногу. Вокруг
никого не было,  все посетители отошли к другим витринам, и они остались
втроем, точно на необитаемом острове.
    - Я с вами не пойду,  - объявил Клайгер.  - Хватит с меня Дома Карт-
райта.
    - У вас нет выбора. Клайгер улыбнулся.
    - Вы забываете,  что тут нет речи о выборе,  - сказал он мягко.  - Я
просто знаю.  Мы с генералом никогда больше не увидимся.  Бронсон  глухо
зарычал.
    Он был  как  молния,  но Дон оказался еще быстрей.  Подстегнутый ка-
ким-то неведомым шестым чувством,  он круто обернулся, едва блеснул под-
нятый пистолет,  вцепился в руку Бронсона - и выворачивал ее, силясь от-
вести злобное черное дуло от цели.  Мышцы напряглись до  предела,  потом
что-то треснуло,  точно сухой сук под ногой:  сломалась кость.  Пистолет
выпал из оцепеневших пальцев Бронсона, он раскрыл рот, но Дон ударил его
ребром ладони по шее, и немой рухнул на пол.
    Дон схватил  пистолет,  с  трудом  поднял бесчувственного Бронсона и
поддерживал его,  насилу одолевая в себе нахлынувшую ненависть.  Как  он
ненавидит этого Бронсона, который тем только и жив, что мстит всему миру
за свое увечье! Как ненавидит Пенна, который обратил этого немого психо-
пата  и ему подобных в цепных псов!  Сделал их убийцами во имя священной
целесообразности: они надежны, потому что не могут проболтаться.
    Во всей галерее один только Эрлмен видел, что произошло. Он подбежал
к Грегсону и сжегся о его горящие глаза.
    - Убери эту дрянь, живо!
    - Значит,  пришлось  ему все-таки попытаться!  - Эрлмен перехватил у
Дона бесчувственное тело. - Пени будет от тебя просто в восторге!
    Дон сквозь зубы с шумом втянул в себя воздух, стараясь подавить при-
лив ненависти.
    - Отвези его обратно в отель. Из-за Пенна я еще успею поволноваться.
    - А Клайгер?
    - Предоставь его мне.
    В неистовстве  этих  последних минут Дон чуть не забыл про Клайгера.
Тот стоял перед какой-то вазой и разглядывал эту древность, будто спешил
упиться  ее красотой и навеки запечатлеть в памяти.  Он осторожно поднял
вазу,  завороженный неповторимым искусством старого мастера, и Дон вдруг
ощутил ком в горле - он понял.
    Пени не  доверял женщинам.  Секретарь у него был мужчина,  как и все
его сотрудники. Он только глянул на Дона и потянулся к звонку.
    - Не трудитесь.  - Дон прошел мимо него к двери во внутренний  кори-
дор. - Просто скажите генералу, что я иду.
    - Но...
    - Как же,  по-вашему, я прошел в здание и добрался до вас? - Дон по-
жал плечами. - Попытайтесь-ка сообразить.
    Пени был не один.  У него в кабинете сидел Эрлмен, горестно дымя си-
гаретой,  и лицо у него было еще более измученное, чем прежде. Видно, он
первый попал генералу под горячую руку.  Дон захлопнул за собой дверь  и
широко улыбнулся Эрлмену.
    - Привет, Макс! Кажется, тебе здорово досталось.
    - Дон!  - Эрлмен вскочил.  - Где ты пропадал? Ведь уже больше недели
прошло! Где Клайгер?
    - Клайгер?  - Дон улыбнулся.  - Он где-нибудь в Советском  Союзе,  и
сейчас его, должно быть, допрашивают при помощи всех детекторов лжи, ка-
кие только есть на свете.
    Минуту в комнате стояла зловещая тишина,  потом Пени наклонился впе-
ред.
    - Ладно, Грегсон, пошутили, и хватит. А теперь подавайте мне Клайге-
ра или получайте по заслугам.
    - Я не шучу.  - Дон угрюмо взглянул прямо в глаза  генералу.  -  Всю
прошлую неделю я только тем и занимался,  что толковал с Клайгером, уст-
раивал ему переход границы и сбивал со следа ваших ищеек.
    - Предатель! Дон не отвечал.
    - Гнусный,  подлый предатель!  - Пени вдруг заговорил с ледяным спо-
койствием,  и оно было куда страшней его ярости. - Конечно, у нас демок-
ратическая страна,  Грегсон,  но мы умеем защищаться. Зря вы не отправи-
лись к вашим друзьям вместе с Клайгером, так было бы для вас безопаснее.
    - К друзьям!  По-вашему,  это я для них старался? Дон опустил глаза,
оказалось,  руки его дрожат. Тогда с рассчитанной медлительностью он сел
и зажег сигарету, дожидаясь, чтобы бешенство немного улеглось.
    - Вы требуете лояльности,  - сказал он наконец.  - Слепой, безогово-
рочной,  не рассуждающей. По-вашему, кто не с вами, тот непременно с ва-
шим врагом,  но вы ошибаетесь. Существует верность, которая превыше вер-
ности отдельному человеку,  государству или группе государств.  Это вер-
ность человечеству. И да настанет день, когда это поймут все!
    - Дон!  Эрлмен рванулся было к нему, но Дон только рукой махнул: си-
ди, мол.
    - Ты слушай,  Макс,  и вы тоже, генерал. Слушайте и постарайтесь по-
нять.
    Он умолк,  глубоко затянулся сигаретой,  в обычно непроницаемом лице
его теперь явно сквозила усталость.
    - Ключ к загадке кроется в той вазе, - сказал он.
    - Которую он украл в антикварной лавке? - Эрлмен кивнул. - А почему,
Дон? На что она ему сдалась?
    Дон понимал,  что Макс старается заслонить его от генеральского гне-
ва, и вдруг обрадовался, что он тут не один. Останься он с Пенном с гла-
зу на глаз, тот, возможно, и слушать бы ничего не стал.
    - Клайгер видит будущее,  - продолжал Дон. - Не забывайте об этом. В
Доме Картрайта он был звездой первой величины,  и он пробыл  там  десять
лет.  И вдруг ни с того ни с сего надумал уйти.  И ушел.  Украл деньги -
жить-то надо - и украл редкую вазу,  он ведь любитель таких диковинок...
И весь секрет в том, почему он ее украл.
    - Вор! - фыркнул Пени. - Он просто вор. Вот вам и весь секрет.
    - Нет,  - спокойно возразил Дон. - Суть в том, что каждый час был на
счету, и он это знал.
    Оба в изумлении уставились на него.  Они ничего не поняли, даже Эрл-
мен,  тем  более  Пени,  а  ведь  для Дона все было ясно как дважды два,
убийственно ясно.
    - Поступки человека вытекают из его характера,  - пояснил Дон.  -  В
определенных  условиях он будет действовать определенным образом,  и это
можно предусмотреть.  А каков характер у Клайгера? Тихий, кроткий, безо-
бидный,  что ему ни скажи - без звука выполнит и ничего не спросит.  Так
он и жил все десять лет,  пока его обучали и натаскивали,  чтобы "видел"
все  дальше и яснее.  И вот в один прекрасный день он "увидел" в будущем
такое, что привело его в совершенное отчаяние, да настолько, что правила
и  привычки  всей жизни полетели кувырком.  Он уговорил остальных помочь
ему удрать.  Они вообразили, что он и им хочет помочь, а может быть, ре-
шили нам что-то доказать,  теперь это уже неважно. Важен Клайгер. Он уд-
рал.  Он воровал.  Он старался каждую свою минуту заполнить тем, что для
него высшая красота. Человек иного склада кинулся бы пить, играть в кар-
ты,  гонялся бы за женщинами,  а Клайгер помешан на старине,  на  всяких
редкостях. Вот он и украл старинную китайскую вазу.
    - Да почему? - Пени невольно тоже заинтересовался.
    - Потому что увидел последнюю войну. Дон подался вперед, забытая си-
гарета погасла,  глаза горели - во что бы то ни стало надо заставить  их
понять правду.
    - Он увидел:  конец всему.  Увидел собственную смерть, и ему захоте-
лось, бедняге, перед смертью хоть немножко пожить.
    Все было разумно.  Даже Пени это понял. Он еще раньше просмотрел все
секретные  данные о Клайгере,  подробнейший отчет о его поведении за все
годы, психологический анализ каждого его шага и поступка и соответствую-
щие выводы. Служба безопасности знает свое дело.
    - Это...  - Пени с усилием проглотил комок в горле. - Этого не может
быть!
    - Это чистая правда. - Дон зажег потухшую сигарету. - Он мне расска-
зал  - у нас было вдоволь времени для разговоров.  А не то как бы мы его
поймали? Он бы вовек нам не попался, была бы только охота. Но ему надое-
ло,  и страх одолел,  ужас смертный. Он непременно хотел посмотреть выс-
тавку - и ждал, что пуля Бронсона его прикончит.
    - Постой, постой! - Эрлмен нахмурился, недоуменная складка прорезала
его лоб. - Ни один человек в здравом уме не пойдет сам навстречу смерти.
Это же просто бред!
    - Вот как? - мрачно спросил Дон. - Пораскинь-ка мозгами.
    - Оно конечно,  пуля - штука аккуратная: раз - и готово, - рассуждал
Эрлмен. - Но ведь он же не умер! Ты ж помешал Вронсону!
    - Вот тут-то я и стал "предателем". - Дон раздавил окурок. - Я поме-
шал Бронсону и этим доказал,  что будущее можно изменить, что даже такой
провидец, как Клайгер, предвидит только возможное, но не неизбежное. И у
нас появилась надежда, у нас обоих.
    Он встал и поглядел сверху вниз на Пенна, обмякшего в кресле, стара-
ясь не замечать бешеного, ненавидящего взгляда генерала. Тут тревожиться
было не о чем.
    - Иначе быть не могло. Если мы хотим избежать того, что увидел Клай-
гер,  надо сломать привычные рамки. И я переправил его к красным, он го-
тов выполнить свой долг. Они узнают правду.
    - Они переймут все наши находки!  - Пени вскочил на ноги. - Они соз-
дадут такие же объекты,  и мы лишимся самого большого нашего преимущест-
ва. Да вы понимаете, что вы наделали, Грегсон?
    - Я открыл окно в будущее - и для них, и для нас. Последней войне не
бывать!
    - Вот ловкач!  - Пени даже не пытался скрыть злобную издевку. - Ну и
ловкач! Взял да и распорядился, никого не спросясь. Ты у меня за это по-
дохнешь как собака!
    - Нет, генерал, - покачал головой Дон. - Не подохну.
    - Не надейся!  Сейчас отдам приказ, и тебя расстреляют! Дон улыбнул-
ся, наслаждаясь своей новой, непреложной уверенностью в будущем.
    - Нет, - сказал он. - Не расстреляют.