Секонд ХЭНД
ИЛИ ЖИЗНЬ И НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Но тот кто себя до сих пор не убил
Вынуждает меня пожирать свою смерть
.....
И брезгливое небо...
(с) "Теплая Трасса"
В начале было слово. Жуткое, матерное и сверхциничное.
Тишина. И вдруг раздался столь ожидаемый тихий щелчок. И знаменосец
пошатнулся. Его руки все еще крепко сжимали багрово алое знамя, но было
ясно, что падение знамени в подлошадную грязь - дело времени. Маршал
Гудариан даже не стал ждать этого момента. Если ждать всего того, что
является делом времени, то надо жить вечно. А маршал не обладал таким
здоровьем. Посему надо было торопиться. Он убрал пистолет, предварительно
вытерев с него маленькие капельки крови, приставленный к голове знаменосца
и задумался. В сущности он ничего не имел против этого светловолосого и
голубоглазого здоровяка, который просыпался каждое утро с чувством
исполненного гражданского долга и свербящего патриотизма. Только вот
теперь это парень лежит под копытами своей лошади и тискает знамя
последней судорогой. А он, орденоносный символ победы, а так же убийца,
сидит и в ус не дует. Маршал легонько сжал бока лошади черными кожаными
сапогами и тихонько поехал в лес. С этими сапогами связана одна история.
История одного мира со всеми революциями, спиралевидными развитиями и
диалектиками. Но маршал не любил вспоминать эту историю. Она связана с
потерей личности. С полной заменой. Ну и хрен с ней. Кругом росли деревья
плотно сплетенные друг с другом вкрадчивыми ветвями. Цветки папоротника
прижимались к цветам шиповника, низко стелющегося по земле и нюхали их,
нюхали. Гудариан периодически наклонял голову, чтобы избежать удара
веточкой по лицу, но ветки как бы предугадывали его движения и всегда
оказывались в нужном месте. Пролетела толстая радостная пчела громко
жужжа. Маршал выпрямился в седле и обхватив руками шею потянулся.
Скрипнули суставы, стало тревожно. Напряженно.
Все было хорошо и безбрежно добро. Лошадь тихонько посапывала под
седоком. Маршал тихонько наклонился и высморкался в густую гриву. В тот же
миг крикнул ворон и началась новая эра.
Вдали показался слабый огонек людского присутствия. Завидев его
отощавшая лошадь воспрянула духом и повезла своего раненого господина с
радостью и надеждой. Там действительно были люди. Они испугались когда в
их маленький поселок вплелась больная, качающаяся под седоком кляча.
Лошадь остановилась напротив сельсовета и, вздыбившись, сбросила седло с
сидящим на нем человеком. Он упал как мешок, как осколок неба, как
последняя надежда. И завидев это люди громко засмеялись и украсив лошадь
цветами и лентами увели ее в золоченое стойло. По дороге они
перешептывались и многозначительно делали жесты руками.
- Стоп. Я сказал стоп!! Все не так!
Прохрипел всадник пузыря слюной дорожную пыль.
Люди не обернулись. Они ушли.
Он с трудом приподнял себя в последовательности: голова, грудь, руки.
Отряхнулся и поправив багровую перевязь плюнул кровью на мокрый асфальт.
Зашипел асфальт, закипел и поднявшись грозовым облаком обратился флагом.
Гудариан взял его левой рукой, так как в правой уже держал плеть, и твердо
ступая направился к старосте. По дороге ему попадались глупые и безнадежно
больные люди. Глупых маршал сторонился, а больных убивал. Дом старосты
нельзя было перепутать ни с каким иным домом. Он был высок, светел и
походил на дзот. У двери маршал остановился и целуя порог прошептал:
- Я верну тебе все. Распахнул дверь резким ударом ноги и встал в
пролете. Закрывающаяся дверь ласково прислонилась к его плечо и он
погладил ее рукой. И прошел во внутрь.
За столом сидел седовласый мужчина. Он тупо смотрел на вошедшего и
перебирал четки. Гудариан сел на пол скрестив ноги и подняв голову к
потолку спросил:
- Как ты ко мне относишься?
- Ну как... Боготворю... Поклоняюсь. А что еще делать то...
- Встать! Я сказал встать! ВСТАТЬ! И вон! Вон!
Ничего не ладилось. В небе летали пылающие птицы, а маршал
преследовал муху. Птицы сжигали кислород и люди катастрофически вымирали.
Муха штамповала картинки вен на облаках улетая на дикие небеса. Маршал
следовал за ней. Он сильно сдал за последнее время. Но все помнил. Он
сидел в раю и плевал в лицо Бога. Он бил его за то, что то создал людей
равными себе, но поместил в плохие условия. Он поместил людей в святое
место. Этот идиотский Бог. В раю было легко умирать. Розово - говнисто.
Мертв - жив. Кругляк сплавлялся по небесным рекам на Землю. И тут из него
делали ложки, спички и зубочистки. Муха гнила в полете и псы мчались
задрав носы по зловонному следу. Неземные красоты сливались с кучами грязи
за окном поезда. Стекло битое режет ноги и спину. Ракеты приведены в
готовность. Но их цель не муха, их цель жизнь. Конкретность им не присуща.
Муха утонула таки в унитазе. И сразу стало как-то очень грустно. Всегда
грустно если кто-то утонул. Даже не обязательно утонул, просто умер. А
муха это или кто-то другой - не так важно. Главное, что грустнее от смены
умершего не становится. Даже обидно. Хотя и справедливо. Маршал вытер руки
о полотенце небрежно перекинутое через плечо и посмотрел на небо. На небе
сидело я. Маршал отвернулся и уплыл от нас.
Когда идет снег я закрываю дверь. Что-бы несчастные путники не
забрели ненароком в мой дом. Ведь с ними надо о чем-то говорить, их надо
угощать, им надо нравиться. Я не хочу. К тому же под диваном у меня живет
Бог. Он выползает тараканом и ходит по квартире в обличии крысы. Он
чернокож и златовлас. Он поет грустные песни и вспоминает о своих
творениях, перечитывая черновики.
Ткань чалмы была уже расстелена на полу. Через несколько минут
очередная жертва будет завернута и закопана в грязную землю. А по всей
комнате разбросаны мокрые тряпочки. Капельки теплой воды на животе играют
радугой. Радостный калейдоскоп жизни. Кабельные мечты и страдания.
Антресольные земли открывают нам своих королей. Корни мрамора в пустом
небе. Двадцатимиллиметровый паркет служит сто лет. А потом? Потом он
вскрыл вены и все стало прозрачным. Сквозь летящих птиц он увидел небо.
Трава пачкала душу. Совесть... душа... память... Подло было сделан этот
мир. Правда отраженная в знаках. Охота на поезд... Яма для поимки
отражений. Бессмысленная скважность человека. Бесчеловечный смысл жизни.
Человек заранее убивший солнце помнит цвет наших глаз.
Все возможно до бесконечности. И до невзрачности.
- ВСТАТЬ!!!!!!! ВСТАТЬ!!!!!!!
Над рекой склонилось дерево. Человек стоит ногами на воде задрав
голову к небу. Его шею и и дерево соединяет веревка. Мундир маршала
танковых войск сослужит еще свою роковую роль.