Николай РОМАНЕЦКИЙ

                     СКАЗКА О НАЙДЕННОМ ПРОСТРАНСТВЕ,
                                    или
                    УДАРИМ ПРОБЕГОМ ПО БЕЗДОРОЖЬЮ ПО...




     В некотором царстве в некотором государстве,  в  семье  Рыцарей  Пера
жил-был мальчик по имени Фома. Жил он не один - у него было сто братьев.
     И  случилось  так,  что   царство-государство   оное   находилось   в
бесконечном  по  всем  параметрам   мире,   носящем   название   Советская
Фантастика. Впрочем, братьям только казалось, что они живут в  бесконечном
мире и владеют огромным жизненным пространством. На деле же  мир  сей  был
крошечным островком в Литературном океане. И даже не островком  вовсе,  но
это, к счастью для братьев, выяснилось не сразу.
     А жизнь шла своим чередом.  Долго  ли  коротко  ли  братьям  все-таки
ведомо стало, что живут они не на острове, а на отмели и что отмель эта  -
дабы обитателей не захлестнуло океанскими  волнами  -  ограждена  со  всех
сторон дамбой. Но дамба бессильна против подпочвенных вод,  в  особенности
тех, коим место в канализационных трубах,  и,  наверное,  поэтому  большую
часть  Советской  Фантастики  (слава  Богу,  не  всю!)  занимало   болото,
именуемое Прозой Идей.
     Впрочем, болото сие вполне  устраивало  богов  Рыцарского  мира,  тех
самых, что и построили вокруг лжеостровка охранительную дамбу.  Воздвигали
они ее на века и были изрядно озабочены лишь тем,  чтобы  легкий  ветерок,
переваливающийся время от  времени  через  гребень  гигантского  защитного
сооружения (без вентиляции-то неможно -  сам  ноги  протянешь  в  ядовитых
болотных испарениях), воздух по мере надобности освежал, но топь осушить -
ни-ни!
     Боги  позволяли  Рыцарям  барахтаться  в  гнилой  водичке,  разрешали
неспешно ковыряться в нехитром содержимом местной трясины и  даже  изредка
давали  возможность  взбираться  на  кочки,  величаемые   некрасивым,   но
вожделенным словом Публикация. Эти же боги быстренько топили сии  кочки  в
болотной пучине, если изредка прилетавший к Рыцарям  из-за  дамбы  ветерок
освежал Рыцарские мозги до дьявольщины. К примеру,  как  можно  ограничить
влияние богов на Рыцарские игрища? А буде удастся, и  вовсе  выйти  из-под
оного влияния?..
     Так и протекала Рыцарская жизнь. И вместе с братьями жил-был Фома.
     Но  однажды  постепенно  ветшавшая  дамба  не  выдержала  постоянного
водного напора извне и рухнула. Как и положено природой, в Рыцарском  мире
немедленно разразился Великий Потоп (великий - по масштабам  лжеостровка).
О Ноевом ковчеге братья заблаговременно не озаботились, и те, кто не  умел
плавать в океанской воде, тут же пошли ко дну. Прочие,  несмотря  на  свои
Рыцарские доспехи, продолжали барахтаться. Чистая вода быстро смыла с  них
болотную грязь, а свежий ветер  наполнил  легкие  живительным  кислородом.
Хоть пути Рыцарские и неисповедимы, через невеликое время выяснилось,  что
плавать можно и в океане.
     Те, кто освоил этот процесс порезвее прочих, тут же пустились вплавь.
Долго ли коротко ли  добрались  они  до  ближайшего  соседнего  острова  и
принялись карабкаться на его крутые берега. А вскарабкавшись, нарекли  его
мудреным прозвищем Турбореализм.
     И поскольку Рыцарь  Пера,  как  и  любая  Божья  тварь,  не  способен
опровергнуть пословицу "Всякая курица свой насест  хвалит",  то  и  остров
Турбореализм был провозглашен (к счастью, не  всеми  доплывшими  до  него)
самым красивым и самым высоким островом в океане. И  вообще  единственным,
на котором стоит жить Рыцарю. В общем, Олимп, братовья!..
     Но Рыцарей много, а Олимп один.  Ну  как  заполонят  новое  жизненное
пространство, ну как взберутся на затянутые густым  Туманом  Неизвестности
горные кручи!.. Выход прост -  не  всяк  желающий  должен  быть  на  Олимп
допущен. Прочие  пусть  тонут,  большего  не  заслужили.  Решать  же,  кто
заслужил, кто - нет, будут,  естественно,  олимпийцы  -  сиречь  доплывшие
первыми. Рыцарю - как известно, Рыцарево, а олимпийцу - олимпийцево!..  На
том стояла, стоит и стоять будет... Впрочем, ладно!
     Скоро сказка складывается, да нескоро дело делается.
     Некоторое время Фома, по примеру  братьев,  барахтался  в  нагоняющей
оторопь свежей океанской воде,  а  потом  тоже  пустился  вплавь.  Однако,
поскольку близлежащий берег его к себе не тянул, он  поплыл  мимо,  огибая
остров Турбореализм. Долго ли коротко ли тянулось это путешествие,  одному
Создателю известно, но вот и с другой стороны появился неизвестный  берег.
Берега постепенно сближались, а водное пространство сужалось. Наконец Фома
вплыл в пролив.
     По проливу ходили бурные волны. Фома был  парень  неглупый  и  быстро
сообразил, что такие волны могут быть порождены лишь двумя  поднимающимися
из глубины и направляющимися к берегам течениями. Уставшие мышцы молили об
отдыхе. Как хорошо было бы лечь на воду и отдаться  в  руки  Судьбе!..  Но
Фома помнил взаимоотношения Улисса со Сциллой  и  Харибдой.  Помнил  он  и
третий   закон   сэра   Ньютона.   И   потому,   лавируя    между    двумя
противоборствующими течениями,  миновал  опасный  пролив,  оставив  позади
скалистые утесы лежащих друг  напротив  друга  мыса  Безудержного  Унылого
Мудрствования и мыса Безмозглого Убойного Сюжета. Впрочем,  оные  названия
Фома узнал много позже.
     А в описываемый момент, миновав  пролив,  он  обнаружил,  что  остров
Турбореализм вовсе не является островом. Впрочем,  об  этом  он  с  самого
начала подозревал - иначе бы  просто  не  отправился  в  сие  утомительное
путешествие. И вот на горизонте возникла необозримая  береговая  полоса  -
перед Фомой был громадный континент Фантастическая  Литература,  одним  из
полуостровов которого и являлся пресловутый Турбореализм.  Честно  говоря,
Фома представления не имел, насколько этот континент велик, но жила в  нем
надежда, что места здесь хватит всем, а значит и ему - тоже.
     Берег становился все ближе и ближе. Отливал  золотом  пляжный  песок,
чуть слышно шуршали, накатываясь на него и отступая, волны прибоя.
     Наконец Фома выполз на долгожданную твердую землю. И бурно разрыдался
- от счастья и предвкушения сбывающейся мечты.
     Впрочем, валялся на песке он недолго. Надо было осваивать  обретенное
жизненное пространство. К примеру, поискать следы здешних старожилов.  Или
определиться, куда его занесло.
     - Вперед! - Фома встал и зашагал прочь от воды. Поднялся с  пляжа  на
берег. И остановился: прямо перед ним стеной стоял  дремучий  непроходимый
лес.
     - Кхе-кхе, - раздался вдруг скрипучий голос. - Здорово живешь, калика
перехожий!
     - Здравствуйте! - пробормотал опешивший от неожиданности Фома. -  Кто
тут?
     - Это я, - сказал тот же голос. - Камень Выбора.
     И перед Фомой возник невеликий - по колено ему  -  валун.  Валун  был
потрескавшийся и поросший, словно зеленой бородой, мхом.
     - Выбора чего? - спросил Фома.
     - Своего пути, - сказал валун.
     И тут же потянулись от него в лес три дороги.
     - А каков же у меня выбор?
     - Выбор известный, - сказал валун. И торжественно продекламировал:  -
Направо шагать - денег не видать; налево  отправляться  -  таланта  своего
лишаться; а прямо пойти - в безвестность уйти...
     - Что в лоб, что по лбу ваш выбор, - сказал Фома. -  Я  уж  лучше  по
бездорожью!
     Ничего не ответил  ему  Камень  Выбора,  лишь  вздохнул.  И  медленно
растаял в воздухе. Но три дороги, убегающие в лес, остались...
     Тут и сказке конец, потому  что  дальше  начинаются  дела  совсем  не
сказочные...