ПОЛИГОН - I.
Flops / Genrikh / Filipp
11.88 - 2.89
* * *
Когда-то был большой такой дом. И в доме жил
некий гном Стефан. Любил он все, всех и даже себя
самого.
Всегда ли он поступал из соображений гуман-
ности? Но разве он должен существовать в мире
абстрактного идиотизма? Нет, конечно. Следователь-
но, он прав.
* * *
Лазурное местечко в тихой заводи напоминало и
его родные места. Не потому ли сегодня он твердо
был уверен в себе, или он просто ничего не пом-
нил...
Пульт, мерцавший едким и навязчивым звуком,
закладывающим ухо (правое), наконец просигнализи-
ровал что-то невнятное типа "готов", и граф де
Снуп утер свое унылое правое ухо; потом граф поло-
жил руку на большую полосатую педаль, расположен-
ную на два фута выше пурпурного стоп-крана, чем-то
напоминавшего голову графа, взглянул на стоп-кран
и, вздохнув удрученно, вжал педаль в пульт.
* * *
У дивного лесного болотца, возникшего в те да-
лекие времена, когда в лесу еще не было этих
бестолочей, которые только и делали, что мешали
честным ротозеям собирать то, что, возможно, в
этих местах уже росло, стоял дикий серый кабан и
тихо жевал пальто, забытое каким-то одиноким рото-
зеем.
Было уже не так шумно, как всегда бывало здесь
днем и утром, потому что был тихий вечер. Кабан
тупо смотрел на пузыри, возникавшие на мутной и
зеленоватой водице и лопавшиеся со страшным зво-
ном, жевал свое пальто и уныло размышлял о пузы-
рях, о пальто, о болотце, о ротозее, снова о рото-
зее и пальто. Вечер сгущался.
Пальто медленно исчезало в жующей клыкастой
пасти. Наконец, оно полностью было поглощено. Ста-
ло грустно, даже слеза, похожая на большую
хрустальную бусину, скатилась на прибрежную, похо-
жую на гранит, почву. Кабан хрюкнул и почесал свой
заскорузлый пятачок об пенек, созданный специально
для того, чтобы все об него спотыкались. Но кабан
не знал этого и использовал такие пеньки для того,
что он только что сделал.
Потом кабан, присвистнув весьма пронзительно,
начал собираться в болото. Погружение было такое
стремительное, что кабан остался очень доволен.
Утром на поверхности возникли какие-то странные
замысловатые структуры, а потом из болота стали
появляться кабаны. Они плавали в болоте, пока в
небе не появилась стая сусликов. Небо наполнялось
всевозможными громкими неразборчивыми звуками.
А наш ротозей, захватив остатки своего многост-
радального пальто, направился в путь.
* * *
Звезды медленно удалялись, потом снова прибли-
жались, опять удалялись и снова приближались...
Командир взвода космических бестолочей лихо
дергал огромный изогнутый стоп-кран и дико хохо-
тал. Штурман весело болтал ногами, разлегшись на
краю обшарпанного дивана, держал двумя дрожащими
пальцами новенький ключ "на семнадцать" и хрипло
шептал что-то весьма невнятное. Беззаботный док-
тор, тихо напевая, бодро орудовал кисточкой, зама-
зывая оставшиеся незагаженными предметы личного
состава корабля: запонки, зубные протезы и прочую
мелочь. Потом он добрался и до главного обзорного
экрана...
Друзья были на седьмом, или даже на шестом,
этапе своего пути к заветной фантазии, а звезды
продолжали удаляться и приближаться снова и снова.
* * *
Комбайн господина Матиаса де Лонгвиля состоит
из двух секций. Одна секция представляет собой си-
денье для господина Лонгвиля, а другая - средних
размеров руль с оранжевым штырем, на который обыч-
но надевают руль.
Господин этот любит свой комбайн и рано или
поздно сделает свою первую попытку: выйдет в поле,
внимательно проверит руль и, поправив штырь, вско-
чит на сиденье и лихо помчится по полям и лесам.
* * *
Спасательный круг пошел ко дну, капитан же ко
дну не пошел, а отпустил вовремя спасательный круг
и поэтому остался на палубе. Все произошло так
стремительно, что боцман не смог даже схватить
брошенную коком лестницу, а только успел обиженно
взглянуть на капитана, и пошел ко дну вместе с
кругом...
Капитан смотрел на круги, расходившиеся от
места исчезновения боцмана, потом на те круги, ко-
торыми он собирался оснастить опустевшую уже палу-
бу, и позвал кока. После того, как явился кок, ка-
питан высказал свои соображения по поводу таких
кругов и попросил немедленно развесить все круги
на свободные места. Кок схватил круги, но как
только он попробовал их поднять, он ощутил всю ка-
питанскую находчивость: изготовляя круги, капитан
использовал очень высококачественный материал, и
понимал, что он (кок) пойдет вместе с этим боцма-
ном ко дну, потому что круги капитан сделал из
высококачественного гранита, предварительно хорошо
отполировав его и потом тщательно выкрасив.
* * *
Над бескрайними просторами Луны всходило солн-
це. Яркие лучи его упали на обширные плантации
лунной пыли. Сторож зевнул, надел картуз на гер-
мошлем, лежавший у него на ладони, и улыбнулся.
Сторож числился здесь временно. Но известно, что
нет ничего необычного во временном занятии такой
полезной работой, как охрана плантаций пыли.
Вскоре сторожу захотелось проверить лунную
пыль, и он, насвистывая, отработанным движением
открыл дверь в чулан. Там лежал его старый верный
гермошлем, окрашенный в металлический цвет. Весь
чулан был освещен ярким фонариком, висевшим под
кроватью, стоящей на высоком столе на одной ножке
и тихо поскрипывающей на сквозняке. Сняв фонарик,
сторож вышел из чулана на улицу. На улице было ти-
хо и тепло. Пыль была в полном порядке.
* * *
Подводный каток шел к цели своего рейда, уве-
ренно огибая скопления маленьких светящихся под-
водных рыбок. За катком оставался идеально ровный
и длинный след. Дно было ровное, гладкое, сулящее
экипажу катка много-много добычи. Добыча эта
представляла собой устриц внушительных габаритов,
которые беспорядочно разбегались от настигающего
их катка. Но не так-то просто было настигнуть про-
ворных устриц! Хотя и внушительные, они обладали
весьма неплохими гидродинамическими характеристи-
ками, предоставлявшими им обширные возможности.
* * *
Мощный поток кипятка обрушился на зазевавшегося
повара. Повар не заметил, что поток этот шел из
круглого титана, сработанного тульскими умельцами.
Но теперь было не интересно, кем сработан этот
круглый титан. Во всяком случае, повару было очень
грустно - ведь кипяток обварил ему даже голову,
повергнув тем самым его в глубокое уныние. "Надо
было идти в сантехники, там хоть вода не такая го-
рячая..." - думал ошпаренный повар.
* * *
На этот раз все обошлось - тихий свист разбудил
меня вовремя. Отскочивший от дремавшего на неболь-
шой скамейке крота кусок мелодично звякнул и
раскололся. Я быстро вскочил и бросился надевать
штаны из синего плюша. Кроты подождут...
Надо скорее включить душ в кухне и немедленно
налить полную кухню воды, тогда можно будет всех
кротов посадить в лодку и пустить ее в дальний
путь. Лет через пятнадцать она пойдет ко дну...
Душ тогда можно будет покрасить, а вот штаны - уже
все...
Тихий свист больше не разбудит меня поутру...
* * *
По аллее кто-то шел. Хмурый день располагал к
тому, чтобы кто-то шел по этой аллее. Сумерки сгу-
щались все сильнее, и над домами уже висел сереб-
ряный дирижабль. Все, казалось, было так, как в те
далекие времена - летней ночью, лет семь назад все
было так же: и лунный свет, и серебряный дирижабль
искрился так же под ним... Все было так.
* * *
(Письмо домой из сумасшедшего дома.)
На кухне у нас находятся различные полезные ве-
щи, такие уж мы от природы запасливые. Вот вчера
мы принесли еще один стол, который теперь тоже
стоит на кухне. На столе у нас лежит коробка, об-
наруженная нами в прошлый четверг на чердаке. Она
хоть и не слишком большая, но достаточно тяжелая,
потому что сделана из вольфрама. Мы нашли ее очень
удобной для того, чтобы хранить в ней наши орехи,
которые мы любим колоть этой коробкой.
А еще у нас есть кастрюли, самые большие из них
стоят на полу у окна, и в них растут пальмы. Так
как пальмы - растения влаголюбивые, мы часто оку-
наем их в ванну.
Газовая плита, стоящая рядом с новой электри-
ческой, сделана очень добротно, поэтому она выдер-
живает даже сильные механические лебедки, которые
закреплены на ней. Эту плиту мы держим в образцо-
вом порядке.
Наша кухня представляет собой очень, можно ска-
зать, даже очень уютное место. Мы всегда отдыхаем
здесь. Особенно вечерами, когда грустный дождь
стучит по крыше, мы сидим под пальмами и поем
песни. Вот и рассвет, небо уже просветляется, и мы
снова отправимся на поиски разных полезных вещей.
* * *
СЦЕНАРИЙ
компьютерного мультфильма
...Уныло падали и снова поднимались, отскакивая
от поверхности линолеума, крутились и метались,
переливаясь оттенками синего и ультрафиолетового
цветов, большие, тяжелые гири. Их было много (око-
ло нескольких десятков штук), так что звон от их
кувыркания разносился на весь зал.
Когда синий и ультрафиолетовый оттенки стали
тускнеть, зал озарился яркими лучами нежно-пурпур-
ного, похожего на рубиновый, света. Гири начали
собираться в крупные группы и, мерно покачиваясь в
такт позвякиваниям колокольчиков, привязанных к
ним, двинулись к дальнему выходу.
Первые группы уже приблизились к дальнему выхо-
ду, когда мощный, раздирающий воздух, импульс сот-
ряс все люки и гири. Гири совершили глубокий вираж
и поплыли высоко над линолеумом в сторону центра
зала; свет изменился на густо-пурпурный с фиолето-
вым отливом. Голубой колокольчик, висевший на
центральном серебряном люке, мелодично звякнул и
сверкнул мягким оттенком темно-лилового. Затем лю-
ки закрылись с тихим зловещим скрипом, и медленно
открылись люки, находившиеся в противоположном
направлении, около золотого икосаэдра.
Световая гамма начала существенно меняться: из
открывшихся люков ударили мощные потоки изумруд-
но-зеленого света...
(На этом рукопись обрывается.)
Сборник эпиграфов.
*
Вторицкий Якоб слыл большим шутником. Его жиз-
ненный путь показал, что больше так шутить нельзя.
*
Когда погасло все, даже главный стоваттный аг-
регат, и потолок обрушился на этот агрегат, то за-
хотелось просто встать и снять шляпу.
*
Колокол разразился идиотским звоном и сорвался
к чертовой матери.
*
Тихий ужас внезапно охватил всю деревню. Петухи
быстро покидали деревню без особого шума, удаляясь
стаями и поодиночке. На горизонте торчал огромных
размеров табурет. Потому-то и бежали петухи, утки
и местные жители.
*
На большом хрустальном косогоре играли лучи за-
ходящего на посадку истребителя. Истребитель был и
без носовой части, и без всего остального.
*
Бездна разверзлась так, что лучше бы она не
разверзалась вообще.
*
Вобла быстро исчезала во рту гигантского лесно-
го крота. Вообще-то крот не любил воблу, но ее на-
до было любить сейчас, потому что эту воблу впихи-
вал ему в рот такой же гигантский лесной медведь.
*
Существование в мире законов и правил - доволь-
но глупое существование.
*
Спешите в наш зоопарк! Там сегодня ждут таких,
как вы.
*
Лихой слон мчался по гладкому паркету, на бегу
напяливая хоботом солнцезащитные очки. Ошарашенные
соседи с недоумением следили за ним. Слон вылетел
в специальное отверстие в потолке и взял курс на
восток.
*
Нам редко приходится наблюдать солнечные зайчи-
ки на противотанковых заграждениях.
*
В тени огромного ананаса быстро сновали лесные
кроты. Они любили быстро сновать в тени.
*
Снова и снова из аквариума доносились истошные
рыбки.
*
Раз в сто лет мы вспоминаем, что у нас есть пы-
лесос. Именно этот пылесос мы считаем нашим лучшим
помощником.
*
Крепкий, могучий ячмень взошел сегодня на полях
соседнего совхоза - поделом! Пусть теперь собира-
ют.
*
Короче, хватит нам жить, пора бы и меру знать!
* * *
ПОЛИГОН - II
Flops / Genrikh / Cobbot / Filipp / Goodween
11.88 - 1.90
* * *
В окно повеяло чем-то пряным. "Дерьмо" было
это.
* * *
Местами попадаются весьма занятные и интересные
поляны: очень уж не те, что всегда бывают, а имен-
но: просто похожие на какие-то другие, которые
можно было охарактеризовать очень просто - просто
дрянь какая-то. Поляны, словно из-под какого-то
быстрого блестящего катка вышедшие, радовали не-
повторимой гармонией со всем остальным, вышедшим
из-под катка, сделанного из хрупкого материала
цвета хаки. Материал этот называется фарфор, и де-
лают такой фарфор так, чтобы никто не догадался,
поэтому никто и не догадался пока.
Да и так как-то совсем не так, чтобы уж и эдак,
конечно, стало вдруг так, но потом будет иначе.
Фарфор, конечно. Хороший фарфор. Люди любят катки
из этого замечательного материала.
Это очень и очень интересно тем, что мы привык-
ли думать о фарфоре, забывая о тех героях, что
когда-то совершили этот подвиг: отдали наш первый
советский каток из фарфора друзьям из Вьетнама.
Оставим друзей и перейдем к новой теме: "Что такое
Вьетнам?"
У нас с вами с Вьетнамом обычно не увязывается
такое, поэтому нашим долгом будет позаботиться о
том, чтобы вьетнамским специалистам выделить по-
больше места для нахождения во всех отсеках катка.
И вот тогда можно будет сказать, что каток наш с
вьетнамскими специалистами на борту благополучно
будет делать добро.
* * *
В лесу большом и густом было мало грибов.
- Грибы не смогли вырасти, потому что уже пошел
снег, - очень тихо промямлил одетый во всякое го-
лубое и коричневое тряпье мужик, - однако я здесь
давно не был, и многое могло измениться.
- А вы посмотрели на деревьях? - вдруг крикнул
кто-то.
- Зачем мне деревья?! Грибы может собирать лю-
бой, да только деревья тут ни при чем.
- Я вам еще не раз скажу, что лес этот, будучи
весьма необычным, требует особой подготовки. Вы
все-таки должны посмотреть на деревьях.
- Шел я намедни мимо опушки, где много риса -
зеленый такой был рис. И решил я съесть побольше
этого самого риса, - высморкавшись, молвил дальше
мужик, - пришлось, поднатужившись слегка, взять и
съесть сразу весь этот рис и уйти туда, где этого
уже нет, потому что кое-кто уже сделал все то, что
было сделано для меня теми, кто стал для самих се-
бя чем-то таким, что если бы вдруг мы бы и стали
теми самыми, такими, какими никогда не были, то и
тогда даже до самого окончания они бы остались
там, где, может, и есть кое-что похожее на рис,
однако, нам не стоит искать эти рисовые местечки,
лучше взять и сесть на снег, подумав о сущности
этого риса, которая есть, как-никак.
- Значит, вы и я все-таки друзья, а не вы ли в
прошлый год говорили о том же самом?
- Я.
- Ну? Разве тот самый идиот, который пытался
сожрать наш деготь, и другой идиот, который жрал
большими порциями наш рис, не имеют ничего общего?
- ?
- Это были мы!
* * *
Весь пылесос был покрыт золой, когда в дверях
возник хозяин пылесоса.
- Добрый вечер, - мило улыбнувшись, промолвил
кузен и начал сосредоточенно пытаться освободиться
от крысоловки, которая безжалостно впилась в его
мизинец, - я вот тут...
- Чтоб ты здох!!! Пылесос вдруг взвизгнул и
стал пылесосить кузена тщательно и осторожно.
* * *
Луга испускали короткие назойливые импульсы.
Более того, это были вообще другие луга. Совсем не
луга. Испускали совсем не импульсы, совсем не на-
зойливые, но просто короткие приятные корпускулы.
Короткие, корпускулы (они), объясняли всем приро-
ду: совсем не лугов, не полей и не нолей, а нолей
и полей с короткими назойливыми лугами.
* * *
Два сильных насоса незаметно отделились от ко-
рабля компании "Сильный и сын", и орбита Земли
осталась почему-то в том направлении, в котором
двигался он - ленинградский сын.
* * *
А вот я тоже, помнится, любил собирать диких
лесных муравьев... Но они - это не все, что можно
собирать. Поэтому я решил собирать не только хомя-
ков, перемещающихся в диагональном направлении, но
и тех, что могут перемещаться в горизонтальном и
обратном направлениях.
* * *
Новенькое весло с треском ударилось об голову
одинокого гребца. Лодка медленно начала ускорять
ход, и берег стал удаляться. Гребец, точнее все,
что от него осталось, мирно покачивался на волнах.
Весло оказалось рядом, но гребец уже не интересо-
вался им, так что весло уплывало все дальше и
дальше.
Пассажир грустно шевелил оставшимся веслом и
смотрел на удаляющийся берег. Он уже исчезал в ту-
мане, когда, наконец, лодочник вспомнил, что лодка
не была вовремя окрашена, поэтому ей не следовало
бы выходить в море.
* * *
Очень хочется приложить руку к одному из 17 на-
учных открытий, а потом получить мзду за все тщет-
ное рукоприкладство в свободное от основной трудо-
вой деятельности время.
...А через много лет найдут бренные останки
дремучего страуса.
* * *
Некий профессор очень любил читать длинные от-
четы своих подчиненных про войну. Подчиненные
постоянно воевали друг с другом и с профессором,
что неизбежно приводило к таким отчетам.
* * *
Любое путешествие кончается для его участников
хорошо, а поскольку это так, то надо нам всем отп-
равиться подальше.
* * *
Грязная лужа для свиньи - все равно, что для
космонавта скафандр. И пусть грязных луж будет
столько, сколько у нас свиней, и тогда скафандров
будет столько, сколько нужно космонавтам, а именно
по одному на лужу, или, соответственно, на свинью.
То, что увидят наши гости, посетив наш космод-
ром, будет несколько непривычно: сотни блестящих
свиней, похожих на космонавтов в скафандрах, будут
садиться в межпланетные корабли. Когда же они ся-
дут, будет дан старт, и корабли со множеством сви-
ней полетят к Солнцу.
...Минуло семь лет. Гости все стояли на нашем
космодроме, дожидаясь возвращения отважных космо-
навтов, а их все не было.
Но вот мертвую тишину вспорол пронзительный
звук свинячьего визга.
Сколько их погибло во время приземления! Ведь
они не умели плавать, а весь космодром представлял
собой огромную грязную лужу. Слишком глубока была
она для уставших свиней.
Следующая экспедиция была отправлена на Юпитер.
Ждать пришлось долго, гораздо дольше, чем в прош-
лый раз. На космодроме уже не было ни одного живо-
го человека. Но никто и не вернулся.
* * *
Маленький, блестящий изо всех дыр валенок окон-
чил свое бренное существование в мире меркантиль-
ных интересов некоего сеньора Дормидонта. Он стал
тарой для авиационного топлива, которое никогда не
протекало оттуда, если наливал его туда Дормидонт.
Сеньор Дормидонт был старым скрягой еще с малых
лет, когда он впервые не дал своей любимой свинке
попить авиационного топлива, что, несомненно,
послужило основой для наглых клеветнических инси-
нуаций в парламенте одного южноевропейского госу-
дарства и привело к полному краху все это госу-
дарство, не ожидавшее такого поворота событий.
Авиационное топливо стоит того, чтобы валенки
наполнялись именно им. Голубая мечта всех Дорми-
донтов - наполнить все валенки в мире лучшим авиа-
ционным топливом и спокойно умереть.
* * *
Внизу расстилалась панорама болота. Было раннее
утро. Влажные валенки на ногах лесничего громко
чавкали по дорожной грязи. Слышно было, как прон-
зительно кричали где-то вдалеке болотные лоси и
белки, тонущие в глубоком тумане. Лесничий отпра-
вился на обход своих владений - он обходил их
всегда - и зимой, и весной, потому что этого тре-
бовала жизнь. Валенки были самой подходящей обувью
для прогулок по лесу зимой и весной, но вот туман
никак не хотел рассеиваться сам по себе, и это
лесничий решил после многолетних раздумий испра-
вить.
Старик достал из валенка самодельный миномет,
из другого - снаряд к нему, поджег длинный фитиль,
прикурил от него и выбросил в болото. Потом он
приподнял тяжелый снаряд и бросил его в дуло свое-
го нехитрого миномета. Раздался скрежет и снаряд
заклинило.
Лесничий почесал свой лысый затылок, плюнул в
дуло и отскочил, увидев, как оно начинает отвали-
ваться от сошек. Вскоре миномет развалился цели-
ком, и лесничий со спокойной улыбкой выбросил его
вслед за фитилем в грязную болотную воду. Туман
рассеялся. Лесничий понял, что его цель стала как
никогда близка, и припустил через кочки к бурому
сундуку, выцветшему в суровом болотном тумане.
...
...Лесничий прыжками двигался к заветному сун-
дуку. Начало смеркаться. Валенки начали развали-
ваться, как любая нормальная вещь, попавшая в руки
лесничего, и, наконец, развалились. Сундук был
по-прежнему пуст. Старик крепко обхватил валенки и
бросился в сундук. Дубовая крышка захлопнулась над
его головой, и сундук медленно стал погружаться в
густую болотную жижу. Было раннее утро.
* * *
В глухом и диком дупле одинокий крот пытался
рылом выкопать себе нору. Темнело. Впрочем, крот
достал себе импортный красный фонарь с фиолетовым
фильтром, от которого тянулся длинный дымный след,
поскольку фитиль еще не совсем догорел.
Света явно было недостаточно, но вскоре фитиль
догорел, и толовая шашка, предусмотрительно засу-
нутая кротом в фонарь, ярко осветила на несколько
мгновений окрестности разлетающегося дупла и пре-
дусмотрительного крота.
* * *
Он сунул свой длинный, вытянутый и осклизлый
нос в чужое дело. Тогда его слегка укоротили.
Мораль: думается, что сифилис бродит по длинным
носам и укорачивает нам их вполовину.
* * *
Когда-то, в далеком туманном Китае, родилась
небольшая такая идейка: умереть. И тогда все друж-
но умерли. А потом эту идейку подхватил весь циви-
лизованный мир.
Мораль: не ясна.
* * *
Как правило, большие напильники имеют два кон-
ца. Но это заблуждение, потому что концов не
счесть.
* * *
Прекратив, ты становишься похожим на камень.
Продолжая, ты остаешься им же. Разницы нет - можно
и не продолжать.
* * *
Кругом - тайга. Там - злые волки. Диверсант,
плотно закусив, сплюнул и принялся вскрывать
жестянку с вялеными тараканами. Его парашют уже
съеден волками, его передатчик - тоже ими. Осталь-
ное съел он сам, только взрывчатка была оставлена
в качестве НЗ. Но теперь, после тараканов, ди-
версант осознал: придется жрать. И он горько зары-
дал.
* * * * *
ПОЛИГОН - III
Flops / Genrikh
1.89 - 2.89
ФИЛИППИНЫ.
(в 9-ти частях)
* * *
Чугунные колеса уныло колотили по чугунным
рельсам. Зимняя ночь только начиналась. В поезде
были вагоны, и это было несомненной удачей. Зна-
чит, сегодня дон Игнатио будет ехать в вагоне.
Он много думал о поездах, и пришел сюда именно
для того, чтобы проверить некоторые свои выводы.
Так, выяснилось, что окна здесь тоже есть, хотя
над этими окнами он размышлял дольше обычного -
зато теперь он лично был искренне рад.
Зевнув, дон Игнатио распаковал свою корзину с
записными книжками и принялся записывать свои но-
вые догадки. Снег куда-то пропал - только отдель-
ные места были немного заполнены им, а также прош-
логодним буреломом, лесом и еще кое-где кое-чем.
Взгляд дона скользил по километровым столбикам,
пока за окном не показался каркас старого парово-
за, брошенного во время бегства доблестными рыца-
рями ордена Победы. Вскоре каркас пропал из виду,
и дон увидел остов огромного баркаса, висевший на
ветвях исполинского малинника. Дон Игнатио вспом-
нил, что где-то уже видел такой баркас, только по-
меньше.
На крышах домов виднелись гнезда с крупными
цаплями. Мысли возвращались к злополучному баркасу
- где же он мог его видеть? Тут дон Игнатио заме-
тил, что за окном начинается рассвет. Дон снова
зевнул: пора убирать книжки. Теперь он полетит на
Багамы - нужно проверить насчет баркаса. Пожалуй,
не помешает взять с собой и хитреца Иржи. Потом же
можно будет отправиться на Филиппины.
* * *
Между двумя зелеными холмами стояла мельница
единственного в округе мельника. Мельник взял этот
участок по совету железнодорожного обходчика, по-
павшего сюда по совету мельника.
...Дело получило огласку только в узких кругах:
на мельнице был обнаружен мельник, висевший на
гвозде пиджак его был похож на железнодорожного
обходчика без пиджака, но в жилетке типа "люкс".
Минут через сорок обходчик был убит наповал, а
также нашли труп.
...На одном из мельничных жерновов сидел обход-
чик и чистил сапоги. Мельник тихо лежал в большой
куче навоза и медленно разгребал соседнюю кучу. На
друзей было возложено тяжелое партийное задание -
беречь свое добро. И они берегли. Каждый как мог.
День не пропал даром - вот и радуются они. Молод-
цы. Одно только непонятно - какая партия могла
дать им такое задание.
* * *
За темным дедушкой Апполонычем водилось всякое,
и все старались обойти стороной его склепанный из
бронелистов склеп, который подарил ему его лучший
друг, увы, покойный.
Вечерами склеп тихо открывается, и дедушка вы-
ходит наружу. Он вскапывает все вокруг в радиусе
полумили, быстро-быстро бежит в склеп и прячется в
саркофаг. Через некоторое время он опять выходит
во двор, седлает там носорога и улетает. Носорог
давно уже привык к таким прогулкам, дед же летает
не только на носороге, слоне и козле, но и сам по
себе.
* * *
На лесопилке кто-то украл пилу. Расстроенные
работяги расселись на бревне. Закурив длинную
трубку, бригадир начал излагать свой план: по его
мнению, пилу мог украсть либо мельник, либо он
сам. Так как ему самому пила не нужна, то получа-
ется, что ее увел именно этот негодный мельник. Но
успеет ли он как следует спрятать ее до их прихо-
да? Вряд ли. Надо бежать на мельницу и выломать из
ограды все доски, а ворюгу мельника заставить
вставлять обратно - и так до утра, пока не отдаст
пилу.
Все так и помчались на мельницу. К утру им уда-
лось заполучить только старый пиджак и четыре
обойных гвоздя хитрого мельника - ведь мельник не
пустил их в дом, а во дворе больше ничего не ока-
залось.
Тогда бригадир решил подорвать мельницу, но
мельник опередил его - мельница взлетела на воздух
вместе с бригадой и ее отважным бригадиром так
высоко, что даже мельник, повисший на лопасти,
очень удивился. Пилу никто больше не хотел отыски-
вать. Пора было лететь на Филиппины.
* * *
На Багамах было сухо, как всегда бывало там.
Иржи лениво поддел тростью кусок корабельного
остова и улыбнулся - это был остов баркаса. Но са-
мое главное, остов этого баркаса неплохо выглядит,
и дон Игнатио будет доволен. Иржи отложил в сторо-
ну свою трость и позвал дона. Но дон куда-то
делся, и Иржи решил немного погулять по Багамам.
Через неделю Иржи все-таки нашел то, что искал:
у раскидистой пальмы на раскладушке лежал толстый
серый бегемот, напоминавший любимого учителя Иржи
- дона Игнатио. Рядом на траве валялась записная
книжка учителя. Дон задумчиво ходил вокруг раскла-
душки и тихо посмеивался, чтобы не разбудить беге-
мота.
Иржи напомнил, что остов баркаса ждет уже целую
неделю, и пора бы перестать валять здесь бегемота
по раскладушке. Надо будить бегемота и идти в лес,
туда, где лежит баркас старого колдуна.
...Самолет лихо разбежался и ударился в эвка-
липт - придется выгружать бегемота и лететь так.
Дедушка Апполоныч любезно согласился подвезти
их, но брать бегемота старый хрен отказался. Все
уже было погружено, как вдруг дон раздумал лететь
- такие фокусы он любил. Иржи попросил деда немно-
го подождать и принялся уламывать дона: дескать,
бегемот - пустяки, их ждут Филиппины, где они
встретят всех - и мельника, и обходчика, и многих
других, - даже его младший брат, летчик, собирался
лететь туда. Дон согласился и первым сел на зеле-
ного крокодила деда Апполоныча, удобно устроившись
между дедом и остовом баркаса, который он все-таки
нацепил поперек крокодила. Затем сел Иржи, дед
щелкнул крокодила по носу, и приятели весело взви-
лись в синее небо.
* * *
Японский апельсин оказался гораздо меньше, чем
думал мужественный летчик, брат хитреца Иржи. Он
лежал на теплом японском берегу и глядел на круп-
ный японский рекламный щит, изображавший собой ти-
пичный образчик японской живописи на рекламных щи-
тах. Апельсин скромно лежал рядом. Невдалеке дого-
рали обломки его любимого истребителя.
Скоро летчик задремал, и ему начали сниться
кошмарные сны. Казалось, вся Япония хочет заклей-
мить позором несчастного летчика. Апельсины и сго-
ревшие истребители окружали его со всех сторон,
стараясь задушить его как можно скорее.
Вдруг летчик услышал сквозь сон негромкое мело-
дичное позвякивание. Он открыл глаза и, открыв,
сразу зажмурился, потому что понял, что лучше не
смотреть на яркий фонарь, болтавшийся у него перед
носом. Хотя с японскими фонарями ему редко прихо-
дилось встречаться. Он все еще думал о тех истре-
бителях, которые не долетели до Филлипин по техни-
ческим причинам: у них попросту не оказалось ниче-
го похожего на фюзеляж, а без него трудно долететь
до Филлипин.
Позвякивание давно стихло, фонарь погас, берег
приуныл, самолет сгорел, и летчик снова уснул.
Апельсин так и остался лежать на японском прибреж-
ном песке, освещенном ярким солнцем, тоже вроде бы
японским.
Проснувшись, летчик первым делом бросился к
апельсину, и сожрал бы его, но вспомнил, что
апельсин этот был японским, и положил его на
место. Поднявшись, он побрел вдоль бесформенной
груды обгоревших обломков истребителей. Он шел ми-
мо этой груды в глубоком раздумье по направлению к
другой, состоявшей в основном из паровозов, хотя
эти паровозы и не должны были бы здесь лежать...
Следующая груда заставила летчика задуматься о
смысле всех этих груд. Они напомнили ему его
детство - в детстве он очень любил превращать в
такие же груды обломков разные вещи своих родите-
лей и братьев. Старший брат Иржи частенько лупил
его за это. Но все равно новые и новые груды выхо-
дили из под рук будущего летчика...
...Японские паровозы только что исчезли, а гора
Фудзи - нет; она почему-то никогда не исчезала,
если только светило не светило так, как светило
сейчас светило, а светило оно не как светило, а
вообще никак не светило.
* * *
Было ясно видно, что Ганс Обломов не умеет ста-
вить капканы. Интересно, на кого он хочет возло-
жить это дело на этот раз? Время шло, и никого
вокруг не было. Растерянный Ганс понуро бродил с
капканом по гладкому тонкому льду. Он ничего не
мог придумать. Неожиданно Ганс вспомнил, кому мож-
но поручить установку капкана, и направился к бе-
регу, где стоял его лимузин, больше смахивавший на
тяжелый гроб на шести столбах, выкрашенный во все
синее и зеленое.
Но тут неожиданно лед тронулся, а вместе со ль-
дом тронулся и лимузин. Обломов не успел ничего:
ни бросить взгляд на улетающий лимузин, ни тем бо-
лее поставить капкан - падение в ледяную воду,
усугубленное тем, что капкан защемил Гансу ногу,
помешало ему сделать это.
* * *
"...Редкий трамвай доплывет
до середины Днепра."
Пролетая над Днепром, Иржи попросил немного
притормозить и снизиться, чтобы не упустить тот
момент, когда трамваи начнут переправляться на за-
падный берег.
...Вот все пятнадцать трамваев разом ринулись в
воду, и вскоре три штуки уже затонули недалеко от
берега. Иржи потер руки и попросил остановиться
совсем. Крокодил круто пошел влево и вниз, а затем
сел на высокий прибрежный холм.
Пока они садились, утонуло еще четыре трамвая.
Дон Игнатио задумчиво достал из корзины записную
книжку и зевнул. Иржи заявил, что ставит свою
трость против остова дона, что сегодня ни один
трамвай не пересечет середины Днепра. Дон же решил
присоединиться к Иржи, и предложил деду поставить
против них своего крокодила. Дед сначала не согла-
шался, но дон сразу смекнул, что дед слабо разби-
рается в здешних трамваях, и приплюсовал к трости
корзину от своих книжек. Легковерный старик соб-
лазнился и изъявил свое согласие. Иржи посмотрел
на Днепр и удовлетворенно заметил, что над водой
виднелись уже только два трамвая, из последних сил
пытающиеся достичь середины Днепра.
Иржи решил немного побродить по прибрежному
пляжу и, предупредив остальных, направился вниз.
Там он и встретил Обломова, который тоже наблюдал
за трамваями. Иржи был очень рад встрече. Обломов
выслушал про пари, заключенное дедом и его пасса-
жирами, и решил принять сторону Иржи и дона. Обло-
мов поставил заднюю дверь от своего лимузина, и
тут оба трамвая, как по команде, скрылись под во-
дой.
Дед потрепал по холке крокодила, проворчал себе
что-то под нос и решил не заключать никогда больше
такие пари. Потом дон сказал, чтобы дед все-таки
довез их до Филиппин, и пусть Обломов приезжает
туда забирать крокодила, а взамен пусть дает ко-
леса от лимузина. Обломов не хотел на Филиппины, и
все уговаривал дона подождать, но дон сказал, что
ждать некогда, и оседлал крокодила.
Вскоре Днепр остался позади, и под ними уже был
Китай...
* * *
"...Некто мистер Обломов был
там. Это объясняет все."
Желтая филиппинская ящерица нагло уставилась на
проснувшегося только что мельника, лежавшего на
пиджаке, аккуратно расстеленном на широкой спине
носорога деда Апполоныча, и бригадира с четырьмя
обойными гвоздями в зубах, пытавшегося стащить
пиджак из -под мирно спящего мельника. Носорог не
обращал внимания на всю эту возню.
Наконец, ящерица забыла про мельника и перевела
взгляд вдаль, где уже виднелся остов баркаса с его
счастливым обладателем, Иржи со своей тростью и
Обломов с крокодилом. Дон Игнатио бодро размахивал
свободной рукой и рассказывал что-то захватываю-
щее. Вслед за ящерицей вдаль зорко посмотрел дед.
Он завел себе нового зеленого крокодила и почти не
держал зла на Иржи и дона. В это время железнодо-
рожный обходчик крепко спал на опушке филиппинско-
го липового бора. Он крепко спал уже около двух
суток - партийное задание было очень трудоемким.
Иржи первым заметил мельника, суетившегося вок-
руг пиджака, который был похож теперь уже на пид-
жак типа "люкс". Носорог грузно повернулся вокруг
своей оси, и мельник сразу решил слезть, благо
время еще было. Запыхавшийся же бригадир не заме-
тил, как носорог накренился, и в следующую секунду
был придавлен самым жестоким образом незадачливым
носорогом.
Иржи протянул мельнику какой-то маленький па-
кет, содержимое которого ему предстояло узнать.
Затаив дыхание, следили коллеги за мельником,
вскрывавшим пакет. Все, что могло случиться, слу-
чилось бы, если бы только дед в самый последний
момент вдруг не упал в баркас. Все оглянулись, и
этого было достаточно. Ничего не случилось. Ровным
счетом.
Опечаленные коллеги взяли у мельника пакет и
собрались было выбросить его в канаву, но Иржи ре-
шил повременить и убрал пакет в карман. Дон хотел
было возразить, но зевнул и не стал возражать. Дед
с обломком баркаса в зубах тяжело вывалился из не-
го, подошел к бедняге бригадиру, придавленному
носорогом, и ткнул его кончиком каблука галоши,
которую он всегда надевал на левую ногу. На правой
ноге у него тоже была левая галоша. Бригадир слабо
улыбнулся и постарался улыбнуться еще, но уснул.
Уснул и дед. Носорог тоже спал, но сон его не был
спокойным, тем более, что носорог был разбужен
легким толчком в бок чьего-то холодного каблука.
Это оказался филиппинский каблук. Его запустил в
носорога один железнодорожный обходчик, которому
не спалось. Вскоре носорог снова закрыл глаза и
погрузился в забытье.
Теперь уже спали все железнодорожные обходчики
и бригадиры, спали все носороги и мельники, спал
Иржи и дон Игнатио, спал Обломов, не расставаясь
со своим крокодилом, спали все; не спал лишь один
летчик - он, как всегда, лежал на японском берегу,
ставшим для него вторым домом.
* * * * *
Старый форт все еще стоит на берегу хмурого
пруда. Эти негодяи не смогли не воздвигнуть форт
именно у этого наскоро выкопанного пруда. Воды в
пруду теперь нет, хочется также, чтобы не было
здесь и этого форта, однако эти негодяи воспользо-
вались случаем и отгрохали здесь целый монастырь.
Хоть монастырь и не похож на настоящий, в нем все
же есть что-то не то от форта, не то от хмурого
пруда без воды и без дна. Дивный монастырь состря-
пали эти мерзавцы.
Пора бы и нам построить какой-нибудь склад или
сарай, а может, даже снести все, построенное этими
зодчими, и соорудить ровную взлетную полосу для
трамвая #10, и пусть этот трамвай летит к чертовой
матери, а эти негодяи пусть знают, что будь наша
воля, мы бы отправили их всех в этом трамвае еще
дальше!..
* * *
Волны плавно поглотили пирс, занимавший добрую
половину лагуны. Луна назойливо маячила над горой
"Грустная Цапля", названной так в V веке. Носивши-
еся над лагуной чайки с неистовой быстротой замер-
зали прямо на лету - в море сыпались целые полчища
этих птиц.
Все это наблюдал бывший капитан Луков из окна
идущего ко дну морского рефрижератора. Обломки
пирса напоминали капитану о его горькой доле, но
не все было так плохо - остальные рефрижераторы
тоже шли или уже пошли ко дну.
...Шторм утихал около часа, и этого было доста-
точно - весь караван рефрижераторов покоился на
дне лагуны. Скоро и луна зашла за замерзающее мо-
ре...
* * *
Всякая дрянь хранится в этих сундуках, начиная
уже гнить и разлагаться. Там гниет все, независимо
от цвета, размера, массы, возраста, запаха, про-
исхождения, количества и многих других свойств и
параметров.
Что ж, заглянем вовнутрь - чудесно! Все самые
полезные предметы должны храниться именно здесь.
* * *
Помощь пришла в виде упакованного в кованый
сундук медного таза. Им ничего не накрыть теперь
этим медным тазом, кроме самих себя. Что они и
сделали.
* * *
Фургон мчался навстречу смерти, поджидавшей его
на южной стороне пустыни Гоби, вздымая вместе с
тучами песка черепа и кости оставшихся здесь
навсегда путешественников. В фургоне никого уже не
было - исключение составлял сам фургон и забив-
шийся в упряжку жираф. И вот вскоре на их пути
возникла широчайшая расселина: смерть дождалась
наконец их. Долго летели фургон и его жертва вдоль
гладкой отвесной стены...
* * *
Из воспоминаний некоего герцога мы узнаем, что
самым главным негодяем в его жизни был садовник.
Очень хорошо, что герцогу удалось умереть в своей
любимой раскладушке. Садовник же умер спустя всего
десять минут после кончины неудачливого герцога в
страшных объятиях мертвеца.
* * * * *
ПОЛИГОН - IV
Cobbot / Flops / Genrikh
1.89 - 1.90
* * *
Городок был разбужен внезапным наступлением ут-
ра. Его жителям это не понравилось, и хотя светило
никогда еще не появлялось вовремя, каждое утро го-
родка сопровождалось нецензурной бранью.
Это утро ознаменовалось еще более глубоким воз-
мущением жителей, разбуженных идиотским светилом.
...Бочка с какой-то нечеловеческой дрянью быст-
ро катилась по главной улице городка и оглушитель-
но верещала; с крыш свисали грязные вонючие сети,
из которых торчали протухшие рыбьи туши; на подо-
конниках стояли старые ржавые мясорубки и соковы-
жималки, покрытые толстым слоем серой пыли; вдали
виднелись останки вчерашних бегемотов, издохших от
жуткой вони, доносившейся отовсюду. Площадь была
завалена тряпками всевозможных размеров и сортов;
на шпиле ратуши уныло болтался грязно-розовый баш-
мак; возле открытого канализационного люка стояла
ободранная туша старой гнедой клячи и пустой та-
бачный ларек...
...Столь же внезапно наступил вечер и идиотское
светило исчезло.
* * *
Когда появился первый паровой самолет, все были
очень напуганы - ведь раньше самолеты были вовсе
не паровыми, а парусными. Сделал такой чудесный
аэроплан известный авиаконструктор Черепанов, са-
молеты которого славились высокими мачтами и креп-
кими кузовами.
Он летел над городом, пробудившимся от громкого
блеяния несчастного козла, повисшего на якоре са-
молета. Измученный козел ударялся об крыши полу-
развалившихся сараев, и те разваливались оконча-
тельно.
Самолет неторопливо облетел вокруг города, и
потрясенные горожане разошлись кто куда; Черепанов
подкинул в топку дров и направил свой чудесный ап-
парат за город, где и сел на кукурузном поле.
Этот полет привел Черепанова к мысли, что якоря
самолету ни к чему. Участь же козла была оконча-
тельно решена: он стал первым экспонатом городско-
го музея аэронавтики и все посетители носят ка-
пусту этому отважному зверю.
* * *
Некто очень настырный вот уже около десяти лет
измерял высоту Пизанской башни. Каждый день своей
жизни он начинал с пробежки до башни и обратно -
это помогало негодяю поддержать настырность.
Чудовищные размеры, которые имела башня в горо-
де Пизе, где и проживал настырный негодяй, не
оставляли никаких сомнений во всех десяти прожитых
им лет. Однако, упорству его не было предела.
Лестница уже устала от бесконечных и однообразных
движений негодяя, который, щелкая своим штанген-
циркулем, ежедневно с утра до вечера то и дело
стремительно проносился по ней и каждый раз заново
отмерял бесконечные футы и дюймы. Этот штангенцир-
куль подарил негодяю один старый волшебник.
Наконец, он умер; штангенциркуль выпал из его
похолодевших рук. Башня осталась неизмеренной
навсегда.
* * *
Один очень дремучий старик выжил из дому свою
тень. Бедняга так старался, что даже потерял аппе-
тит и бдительность, что неизбежно привело к его
дому массу людей в белых халатах и плащах цвета
хаки.
Дело приняло крутой оборот для безумца: его
труп долго потрошили студенты мясо-молочного тех-
никума...
* * *
Первые лучи карьерного светофора упали на боль-
шой шагающий экскаватор, лежавший около горы ржа-
вого металла. На экскаваторе, болтая массивными
щупальцами, висел вареный осьминог, приготовленный
к употреблению в качестве его самого любимого блю-
да.
Осьминог долго любовался собой, вслушиваясь в
тишину. Он мерно покачивал длинным носом и думал о
тщете всего его дальнейшего существования. Неожи-
данно проржавевший мгновением раньше светофор об-
рушился на землю с самой высокой точки карьера -
осьминог даже икнул от удовольствия.
* * *
Гадкий морж, случайно попавший на борт рыболо-
вецкого судна компании "Веселый Роджер & C°", мол-
ча жевал все, что было доступно его мокрой морде.
Вскоре морда высохла, и морж попытался снова ее
намочить. Морж зажмурился, рявкнул и нанес ужасной
силы удар головой в одну из переборок, сделанную
из высококачественного березового шпона. Переборка
с хрустом рассыпалась, и морж увидел в десяти
вершках от себя раскрывшего рот Роджера, который
как раз собирался в очередной раз позавтракать, но
теперь вынужден был смотреть на творившееся безоб-
разие натощак. Морж тоже не завтракал, и поэтому
исход был ясен: сейчас он издохнет на месте от го-
лода. Но этого не произошло, потому что сердоболь-
ный Роджер накормил незваного гостя большим куском
старой лоцманской туши, висевшей в его каюте. Морж
преданно икнул и направился к следующей переборке.
Разочарованный Роджер вздохнул и пнул моржа ногой
в зад. Морж обернулся и остекленевшим взглядом
уставился на него. Роджер хотел было пнуть его еще
разок, как вдруг ему стало жаль бедного зверя. Он
достал из щели в днище корабля клиновидную затычку
и сунул ее в карман. Сквозь щель от затычки вид-
нелся песок.
* * *
С громким писком выживший из ума дятел прыгал
по стволу ржавой гаубицы. В его клюве болталась
мышь, на голове висел кусок штукатурки, а сам дя-
тел весь был в дерьме. Расчет гаубицы с любо-
пытством наблюдал за дятлом. Такое зрелище было
нечастым в их местности. Внезапно дятел перестал
пищать и выпустил изо рта густую ядовитую слюну,
которая тут же обволокла мышь и застыла. Увидев
необычную слюну, весь расчет от удивления раскрыл
рты. Ошалелый наводчик выпучил глаза и, схватив
шомпол, попытался согнать дятла со ствола, но у
него ничего не вышло. Тогда командир выхватил шом-
пол у наводчика и с криком принялся колотить им по
стволу. Дятел невозмутимо уворачивался, пуская все
больше и больше слюней. Когда капли слюны попадали
на металлические части гаубицы, они разъедали их.
Наконец, ствол полностью был разъеден и дятел,
упав на землю, побежал. Командир продолжал коло-
тить шомполом по остаткам ствола, дятел же с
писком носился вокруг него. Случайно он угодил под
ноги заряжающему, и тот, взвизгнув, наступил на
мерзкую тварь каблуком. Раздался хлопок, затем
вопль заряжающего, увидевшего, как слюни дятла
вперемежку с внутренностями брызнули из-под его
каблука; сам же каблук стремительно разъедался.
Заряжающий в панике начал было стягивать сапог, но
было уже поздно: сапог был разъеден раньше, чем он
успел его снять.
Внезапно мышь очнулась и бросилась за штанину
заряжающего, откусив при этом ему ногу по колено.
Бедняга потерял дар речи и лишь мычал, пока мышь
не откусила ему голову. Потом она откусила головы
остальным, однако, голова командира встала ей по-
перек горла, и она издохла в страшных корчах.
* * *
Крепкий деревянный гроб никак не влезал в кора-
бельную топку, и, как только кочегар осознал эту
нелегкую истину, он раздвинул дверцы топки пошире,
и гроб тут же лихо влетел в нее.
* * *
Где-то скрипнула крышка склепа, потом скрипнула
еще одна, потом еще и еще... И вот уже на поверх-
ности деревенского погоста стали появляться удиви-
тельные существа, хорошо одетые и умытые.
* * *
Награждение переходящим фанерным холодильником
всегда очень полезно для трудящихся масс.
* * *
Любой знает, что за подбитый им танк ему причи-
тается путевка в Дом Друзей Народа, а за линкор -
две путевки. Потому он твердо уверен в том, что
подбитый линкор - лучший подарок семье.
Азорские острова - честно заработанное удо-
вольствие для всех, кому не лень уничтожать вра-
жескую технику, и потому все честные люди стре-
мятся на Азорские острова.
* * *
Новенький рубль мелодично звякнул и пропал в
кармане доктора. Карман тоже звякнул и пропал.
Вскоре и сам доктор исчез с таинственным звоном.
* * *
Шериф дернул сильнее руль на себя, и совсем его
выдернул. Неуправляемый никем трактор ударился с
размаху в гранитную скалу и отскочил, разлетевшись
на три больших куска.
* * *
Топор пролетел в двух милях от намеченной цели;
следующий топор пролетел уже ближе, но отклонение
все-таки было большим. Топоров, однако, оставалось
еще много, и можно было особенно не мучиться с на-
водкой. Наводчик весело вертел пальцем, отрезанным
у заряжающего, и тихо напевал что-то из собствен-
ного репертуара. Заряжающий спал; заряжал же сам
наводчик.
Каждый раз, когда топор со свистом вылетал
из-за леса, маленький медвежонок вздрагивал и при-
нимался проклинать все эти милитаристские развле-
чения, а толстый хомяк, висевший в когтях медве-
жонка, внимательно вслушивался в звук падающих то-
поров, пытаясь при этом освободиться из когтей.
Должность корректировщика оказалась для хомяка не-
легкой - он не раз бывал в опасных ситуациях, но
всегда с честью выбирался из них. Правда, однажды
он чуть сам не попал под топор. Это было вчера. А
сегодня он попался в лапы к медвежонку, поэтому
корректировать было тяжеловато.
Наводчик вспомнил о хомяке только через
несколько часов. Тогда хомяк заметил, что топоры
стали густо ложиться вокруг берлоги. Медвежонок
зарычал и выскочил наружу, где громадный топор тут
же сбил его с ног, угодив обухом промеж ушей.
Когти разжались, и хомяк выпал из них, дав тем
самым команду прекратить огонь. Но наводчик уже
забыл про него и продолжал выпускать топоры из ка-
тапульты. Хомяк в панике забился в берлогу, но то-
пор настиг его и там.
Вскоре топоры снова стали падать рядом с глав-
ной целью, куда уже добрались остальные, уцелев-
шие, хомяки. Они четко выполнили свою боевую зада-
чу. Но после поражения цели топоров оставались еще
сотни, и наводчик решил потратить их все: несчаст-
ные хомяки тщетно метались из стороны в сторону...
Наступил вечер третьего дня войны. Завтра новые
корректировщики отправятся в нелегкий путь к новой
цели.
* * *
Аляповатый гранитный пейзаж вокруг одиноко сто-
явшего бульдозера освещался его собственной фарой.
Бульдозер был отправлен сюда так давно, что этого
уже никто не помнил. Холодный ветер гулял по ок-
рестным скалам, и в горном озере, вырытом бульдо-
зером, отражалась полная картина окрестной мест-
ности. Над озером неторопливо плыли Южный крест и
Малая Медведица вместе с Большой; над бульдозером
поднимался пар - он медленно остывал.
Его водитель сидел на берегу озера, тупо разг-
лядывая круги на поверхности воды, разбегавшиеся
от упавшего в воду ботинка, и судорожно пытался
освободить свою ногу от болтавшегося на ней рака
фунта в четыре весом - он-то и стянул ботинок с
ноги водителя.
Наконец, последний ухватил-таки рака за шкирку
и швырнул его в ведро, где уже лежали пойманные им
на ботинок двухфунтовые раки, окуни и судаки. Под-
няв с земли ведро, водитель снял другой ботинок и
бросил его под куст развесистой белены и пошел к
бульдозеру разводить костер.
Он вспоминал, как много лет назад увидел рака в
этом озере... Теперь же они расплодились тут в та-
ком количестве, что можно было их выменивать на
запчасти для бульдозера.
Светало...
* * *
Высокая стройная осина была единственной в ра-
диусе нескольких миль от заставы - именно здесь
должна была состояться ежегодная встреча нового
резидента, которого затем отпускали с двумя мешка-
ми пищевых отходов обратно.
Его ждали два егеря с маленькой бутылкой ир-
ландской микстуры. В тачке, стоявшей под осиной
уже были приготовлены около десяти полусгнивших
ломтей хлеба, столько же ананасов, фунтов сорок
сахарного песка вперемежку с речным, небольшой по-
лиэтиленовый крокодил и куча картофельных котлет.
Все это резидент должен был съесть, а что он не
съест, то унесет на своем горбу. Разумеется, ему
этого делать не хотелось, и он пока не собирался
идти к егерям, а прятался на верхушке осины, нерв-
но сжимая челюсти, которыми держался за ветку. Ру-
ки были заняты хозяйственными сетками с мешками, а
ноги - сапогами со шпорами.
Неожиданно егеря услышали шум падающего ковано-
го сапога, который со звоном шлепнулся прямо в
тачку, взметнув тучи песка и котлет. Они с минуту
вопросительно смотрели друг на друга, а потом ри-
нулись к заставе за лестницей.
Тем временем смеркалось. Челюсти резидента
устали, и он совсем уж было собрался их разжать,
когда к осине подъехал армейского образца самокат.
Из него пошел сизый дымок, и вскоре он совсем был
закрыт облаком этого дымка.
* * *
Заходящее солнце равномерно освещало густо по-
росший мхом заброшенный пень. Вокруг пня в радиусе
двух с половиной десятков метров не было ничего
хорошего. Зато там валялось много стреляных гильз
от крупнокалиберной мортиры и сама мортира.
По выходным дням здесь всегда собирались бывшие
лесники. Они приносили с собой пень и мортиру, а
потом начиналась потеха - пень служил мишенью, и
каждый раз, когда снаряд попадал в него, все друж-
но начинали хлопать в медный таз, прислоненный к
одному из лесников.
Но вот однажды случилось так, что когда лесники
пришли на свое стрельбище, выяснилось, что таз они
где-то потеряли, а без таза развлечение теряло
смысл. И, бросив все, они с нескрываемой тревогой
бросились прочесывать всю округу в поисках таза.
Шли годы... Все это время мортира стояла около
пня и обрастала мхом. Все, в конце концов, в свое
время должно обрасти мхом...
Но мало-помалу все снова вернется в прежнее
русло - ведь лесники найдут таз, вычистят его,
мортиру и пень, и снова окрестные леса огласят
звуки пальбы и радостный смех.
* * * * *