R U S S I A N
1867
В ночном саду под гроздью зреющего манго
Максимильян танцует то, что станет танго.
Тень воз-вращается подобьем бумеранга,
температура, как под мышкой, тридцать шесть.
Мелькает белая жилетная подкладка.
Мулатка тает от любви, как шоколадка,
в мужском объятии посапывая сладко.
Где надо - гладко, где надо - шерсть.
В ночной тиши под сенью девственного леса
Хуарец, действуя как двигатель прогресса,
забывшим начисто, как выглядят два песо,
пеонам новые винтовки выдаёт.
Затворы клацают; в расчерченной на клетки
Хуарец ведомости делает отметки
И попугай весьма тропической расцветки
сидит на ветке и так поёт:
"Презренье к ближнему у нюхающих розы
пускай не лучше, но честней гражданской позы.
И то и это порождает кровь и слёзы.
Тем паче в тропиках у нас, где смерть, увы,
распространяется, как мухами - зараза,
иль как в кафе удачно брошенная фраза,
и где у черепа в кустах всегда три глаза,
и в каждом - пышный пучок травы".
Иосиф Бродский, 1975 год.
* * *
В пути и в пути,
всё время в пути и в пути,
И мы, господин,
расстались на целую жизнь.
Меж нами лежат
бессчётные тысячи ли,
И каждый из нас
у самого края небес.
Дорога твоя
опасна да и далека.
Увидеться вновь,
кто знает, придётся ли нам?
Конь хуских степей
за северным ветром бежит
И птицы Юэ
гнездятся на южных ветвях.
А вот от меня
всё далее ты, что ни день,
Одежда висит
свободней на мне, что ни день.
Плывут облака,
всё белое солнце закрыв,
И странник в пути
забыл, как вернуться домой.
Тоска по тебе
состарила сразу меня.
Вслед месяцам год
приходит внезапно к концу.
Но хватит уже,
не буду о том говорить...
Себя береги,
ешь во-время в долгом пути!
В этом доме опустелом
Лишь подобье тишины.
Тень, оставленная телом,
Бродит зыбко вдоль стены.
Чуть струиться в длинных шторах
Дух тепла -- бродячий дух.
Переходит в скрип и шорох
Недосказанное вслух.
И спохватишься порою
И найдешь в своей судьбе:
Будет все твое с тобою,
Да не весь ты при себе.
Время сердце не обманет:
Где ни странствуй, отлучась
Лишь сильнее к себе притянет
Та, оставленная, часть
Андрей Киселев, 1989 г.
Анри Волохонский
Песня про рай.
Над небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами
И с яркою стеной
А в городе том сад
Все травы и цветы
Гуляют там животные
Невиданной красы
Одно как рыжий огнегривый лев
Другое -- вол преисполненный очей
Третье -- золотой орёл небесный
Чей так светел взор незабываемый
А в небо голубом
Горит одна звезда
Она твоя о Ангел мой
Она всегда твоя
Кто любит тот любим
Кто светел тот и свят
Пускай ведет звезда тебя
Дорогой в дивный сад
"Человек и Природа" # 4, 1990 г.
Знаков препинания не было.
Буддам и патриархам
При встрече голову с плеч!
Наготове всегда
Держи отточенный меч!
Колесо закона
Вращается неспроста --
Чу! Зубами скрежещет
Великая пустота!
Дайто Кокуси, XVI век.
* * *
В отзвуке колоколов,
оглашавших пределы Гиона,
Бренность деяний земных
обрела непреложность закона.
Разом поблекла листва
на деревьях сяра в час успенья --
Неотвратимо грядёт
увяданье, сменяя цветенье.
Так же недолог был век
закосневших во зле и гордыне --
Снам быстротечных ночей
уподобились многие ныне.
Сколько могучих владык,
беспощадных, не ведавших страха,
Ныне ушло без следа --
горстка ветром влекомого праха.
из: "Повесть о доме Тайра" ("Хэйкэ-моногатари"), XIII век.
пер. стихов А. Долина.
(открывает книгу)
-- в монастыре Гион на юге Индии был лазарет. В час кончины
кого-либо колокола на четырёх углах кровли сами начинали
звонить гатху "Всё в мире непостоянно..."
-- когда прервалось дыхание Будды, четыре пары деревьев сяра
(тик) склонились над его ложем, а их листья и цветы
мгновенно увяли...
(два широкоизвестных сюжета из жития Шакья-Муни)
Жираф
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелиться только Луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озёр.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полёт.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю весёлые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжёлый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройный пальмы, про запах немыслимых трав...
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Н. С. Гумилёв
* * *
Горизонты вертикальные
В шоколадных небесах,
Как мечты полузеркальные
В лавровишневых лесах.
Призрак льдины огнедышашей
В ярком сумраке погас,
И стоит меня не слышащий
Гиацинтовый Пегас.
Мандрагоры имманентные
Зашуршали в камышах,
А шершаво-декадентные
Вирши в вянущих ушах.
Вл. Соловьёв, 1895
из рецензии на сборник поэзии декадентов.
Новый год
Всё никак войти не решится
В лавку старьёвшика.
*
Седьмой день года
Грязь под ногтями
Перед свежей петрушкой и то
Как-то неловко.
(принято вкушать суп из весенних трав, в.т.ч. петрушки.
По поверью, приносит долголетие.)
*
Тает снег.
В небе ночном -- умытая
Пухленькая луна.
*
Голубь -- сове...
Эй, сова,
Гляди веселее. Льётся
Весенний дождь.
*
Вот радость-то!
Первый день года, и первый комар
Меня укусил.
*
Растаял снег.
Смотрится в лужи, тараща глаза,
Шалунья -- луна.
*
Снова весна.
Приходит новая глупость
Старой на смену.
*
Жемчужиной светлой
Новый год засиял и для этой
Маленькой вошки.
*
Кровельщик.
Зад ему обвевает
Весенний ветер.
*
Первая бабочка.
Всю ночь она проспала
В миске собачьей.
*
Пчёлка в траве,
И в следующий раз родись
На меня непохожей.
*
Прохладно!
Ведь мне ещё так далеко
До Амида-будды.
*
Беззаботно-бездумно
Кружатся в воздухе бабочки,
А скряга сидит один.
*
Громко пукнув,
Лошадь подбросила кверху
Светлячка.
*
От людских голосов
Пугливо вздрагивают по вечерам
Красавицы вишни.
*
Прохладный ветер,
Пригнувшись к земле, изловчился
Достать и меня.
*
Тишина.
На дне озера белеет
Облаков гряда.
*
Летний дождь.
Горы Титибу увижу вдали --
Сжимается сердце.
(горы радом с Касивабарой)
*
После ванны
К голому заду прилип
Листик аира.
*
Глянь-ка, монах
В поле справляет нужду,
Прикрываясь зонтом.
*
Если гость забредёт,
Поскорее прикинься лягушкой,
Спелая дыня.
*
В полуденный час
Растворяюсь -- один-одинёшенек --
В лазурном небе.
*
Как на ветру
Лепестки мака, колышутся
Передние зубы.
*
Белые росы
Решительно топчет ногами
Большая ворона.
*
За пятьдесят лет ни одного дня
не прожил в довольстве, но вот этой
весною взял себе жену...
Эй, кукушка,
Не стукнись, смотри, головою
О месяца серп!
*
Лунная ночь.
Нагишом воздушные ванны
Принимают улитки.
*
"Во-от такой!" --
Разводит дитя руками,
Показывая пион.
*
Снова напрасно
Клюв широко раскрывает
Птенец неродной.
*
Осенний вечер!
За иголку, вздохнув, берётся
Путник усталый.
*
Деревня в горах.
В каждой миске с похлёбкой --
Полная луна.
*
Снова зарница.
Даже ночью спрятать непросто
Свои морщины.
*
Кузнечики,
Усы по плечам распустив,
Звонко стрекочут.
*
Побережье Сото-но хама
Стали сегодня
Вы японскими. Спите спокойно
Дикие гуси!
(Побережье на крайнем севере острова Хонсю,
считавшееся "краем" японской земли.)
*
Сегодня утром
Тихонько упал на землю
С дерева лист.
*
Тсс... Хоть на миг
Замолчите, сверчки луговые.
Начинается дождь.
*
Пути мирские опаснее горных и водных...
Холодный ветер.
Ночь на скрещенье дорог встречает
Нищий певец.
*
Ради людей
Под зимним дождиком мокнет
Великий Будда.
*
Первый иней.
С прошлого года не по зубам
Солёная редька.
*
Первый снег.
С веранды упали на землю
Старые дзори.
(Соломенные сандалии.)
*
Первый снег
Лежит, всеми забытый,
На заднем дворе.
*
Ночью под снегом
Спят, прижавшись друг к другу,
Горы Синано.
*
К задней стене
Прильнули -- авось не прогонят --
Нищенки-снежинки.
*
Круглится
Ямка от струйки мочи.
Снег у ворот.
*
Клюв свой раскрыв,
Запеть не успел крапивник.
Кончился день.
*
Тлеют угли.
Вода -- тин-тин -- в котелке.
Ночной дождь.
* * *
Из книги "Моя весна"
*
Луна в горах
Льёт свой свет благосклонно
На крадущих цветы.
*
Перед храмом Дзэнкодзи
На чумазых котят
Так похожи серёжки ивы,
А ведь тоже цветы!
*
"Вишни, вишни цветут!" --
И об этих старых деревьях
Пели когда-то...
*
Лягушка
В гляделки, наверно, решила,
Со мной поиграть.
*
Толстый кот,
Лениво хвостом шевеля,
Дразнит бабочек.
*
Чтоб соловья
Достойно принять, с ограды
Сметаем пыль.
*
Первую дыню
Крепко сжимая в объятьях,
Уснуло дитя.
*
В доме удача.
Посиди же, муха, на рисе
Ещё немного.
*
За старца глухого
Меня принимает, должно быть, комар --
Звенит у самого уха.
*
Нежным вьюнком
Нос вытирает старуха,
Громко сморкаясь.
*
В хижине этой
Так мало жильцов, и мух
Тоже немного.
*
Невозмутимо
Снизу вверх смотрит на горы
Лягушка.
*
Капли воды
С головы стряхивает лапкой
Толстая жаба.
*
Вишни и те
Могут противными стать
Под писк комаров.
*
Муравьиная тропка
Не от той ли гряды облаков
Берёт начало?
*
На коже девичьей
Следы от блошиных укусов
И те прелестны.
*
"Дайте-дайте!" --
Плача, ручки тянет дитя
К светлой луне.
*
Тоскливо становится сиротке, когда дети распевают всем
известную песню: "С пальцем во рту у ворот стоит..." Он не
играет с другими детьми, а целыми днями сидит, сжавшись в
комок, один-одинёшенек под кучей хвороста или мисканта. И
так ему грустно...
Лети же сюда,
С тобой поиграем вместе,
Воробышек-сирота!
Ятаро, 6 лет
*
Дурачат людей,
Только приблизишься -- нет их,
Светлячки на лугу.
*
Вечерний туман.
Помнит каждую щель моста
Умная лошадь.
*
Флейте-манку
Вторит -- "Послушай, как надо!" --
Из чащи олень.
*
В мире людей
Даже луна почему-то кажется
Немного хворой.
*
Дикие гуси,
Ссориться вам не стоит,
Все хороши!
*
Хижина трезвенника!
Что толку, что рядом цветут
Хризантемы?
*
Вот зал, в котором работает
jec
а вот смешной нецветной телевизор,
который является главным призом
в зале, в котором работает
jec.
а это парень весёлый, пригожий
который буквально лезет из кожи
чтобы занять нецветной телевизор
который является главным призом
в зале, в котором работает
jec
а это -- серьёзная строгая дама
которая хочет отладить программу
которая видеть спокойно не может
парня который лезет из кожи
чтобы занять нецветной телевизор
который является главным призом
в зале в котором работает
jec
а это шеф и начальник программы
который главнее серьёзной дамы
которая хочет отладить программу
которая видеть спокойно не может
парня который лезет из кожи
чтобы занять нецветной телевизор
который является главным призом
в зале, в котором работает
jec
а вот оператор
в голубенькой блузке
она начинает перезагрузку
после чего не работает
jec
* Все просто -- падают звезды, *
* Как будто ресницы с глаз. *
* Назад возвращаться поздно, *
* Когда проклинают вас. *
* *
* *
* К несчастью все слишком серьезно, *
* И ветер уносит сны. *
* К чему надрываться слезно *
* О судьбах своей страны ? *
* *
* *
* А зло будет строить козни, *
* Малюя тайком кресты. *
* Что толку в красивой позе, *
* Рожденной за три версты ? *
* *
* Но факел пылает грозно, *
* И воют колокола. *
* По небу падают звезды, *
* Сжигая себя дотла. *
* *
* *
* Кис А.В. *
* * *
На небесах горят паникадила,
А снизу -- тьма.
Ходила ты к нему иль не ходила?
Скажи сама!
Но не дразни гиену подозрения,
Мышей тоски!
Не то смотри, как леопарды мщенья
Острят клыки!
И не зови сову благоразумья
Ты в эту ночь!
Ослы терпенья и слоны раздумья
Бежали прочь.
Своей судьбы родила крокодила
Ты здесь сама.
Пусть в небесах горят паникадила,
В могиле -- тьма.
Вл. Соловьёв, 1895.
Глупая лошадь
Джонатан Билл,
Который убил
Медведя
в чёрном бору;
Джонатан Билл,
который купил
в прошлом году
кенгуру;
Джонатан Билл,
который кормил
финиками быка;
Джонатан Билл,
который учил
петь по нотам
козу;
Джонатан Билл,
который уплыл
в Индию
к тётушке Трот,--
так вот
этот самый Джонатан Билл
очень любил
компот.
В. И. Левин
Лилит
1
Что предание говорит?
Прежде Евы была Лилит.
Прежде Евы Лилит была
Та, что яблока не рвала, --
Не женой была, не женой, --
Стороной прошла, стороной.
Не из глины, не из ребра --
Из рассветного серебра.
Улыбнулась из тростника --
И пропала на все века.
2
Всё в раю как будто бы есть,
Да чего-то как будто нет.
Всё здесь можно и пить и есть --
На одно лишь в раю запрет.
Ходит Ева средь райских роз,
Светит яблоко из ветвей.
Прямо с яблони змей-завхоз
Искушающе шепчет ей:
-- Слушай, я же не укушу,
Скушай яблочко задарма,
Я в усушку его спишу --
Мы ведь тоже не без ума.
Ева яблоко сорвала --
Затуманился райский дол.
Бог ракеты "небо -- земля"
На искомый квадрат навел.
Бог на красные кнопки жмёт --
Пламя райские рощи жнёт.
Бог на пульте включил реле --
Больше рая нет на земле.
Убегает с Евой Адам --
Дым и пепел по их следам.
3
У Адама с Евой -- семья,
Подрастающие сыновья.
Скот мычит, колосится рожь,
Дремлет Авель, сев на пенёк,
Каин в ёлку втыкает нож --
Тренируется паренёк.
Объезжает Адам коней,
Конструирует первый плот.
-- А в раю-то было скучней --
Ты помог нам, запретный плод!
А в раю-то было пресней, --
Заработанный хлеб -- вкусней.
А в раю-то мы спали врозь, --
Это рай -- оторви да брось!
4
Улетающие журавли
Прокурлыкали над рекой,
Электричка прошла вдали --
И опять на земле покой.
На рыбалке Адам сидит,
Сквозь огонь в темноту глядит.
Кто там плачет в костре ночном,
Косы рыжие разметав?
Кто грустит в тростнике речном,
Шелестит в осенних кустах?
Кто из облака смотрит вниз,
Затмевая красой луну?
Кто из омута смотрит ввысь
И заманивает в глубину?
Никого там, по правде, нет, --
Только тени и лунный свет.
Не женой была, не женой, --
Стороной прошла, стороной.
. . . . . . . . . . .
Никогда не придёт Лилит,
А забыть себя не велит.
В. Шефнер, 1965 г.
* * *
Насущный хлеб и сух, и горек,
Но трижды сух и горек хлеб,
Надломленный тобой, историк,
На конченном пиру судеб.
Бенедикт Лившиц
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало.
День промыт, как стекло.
Только этого мало.
Арсений Тарковский
Что в имени тебе моём?
Оно умрёт, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальний,
Как звук ночной в лесу глухом;
Оно на памятном листе
Оставит лёгкий след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
Что в нём? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.
Но в час печали, в тишине
Произнеси его, тоскуя,
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.
А.С.Пушкин
Песня
Спой мне о том, кто уплыл на Скай,
Быть может, он -- это я?
Весел душой, он в море ушёл,
Скрылась вдали земля.
Малл за кормою, налево -- Рам,
Справа по курсу Эгг;
Юное пламя, пылавшее в нём,
Угасло, увы, навек.
Спой мне о том, кто уплыл на Скай,
Быть может, он -- это я?
Весел душой, он в море ушёл,
Скрылась вдали земля.
Песней былое мне возврати,
Жаркое солнце отдай,
Зоркость верни и пылкость верни --
Я ещё не приплыл на Скай!
Спой мне о том, кто на Скай уплыл,
Быть может, он -- это я?
Весел душой, он в море ушёл,
Скрылась вдали земля.
Ветер, волна, океан, острова,
Ливень, простор и свет --
Всё это было когда-то мной,
А ныне меня нет.
* * *
Слова улетают.
Мои губы дрожат от холода
Осеннего ветра.
* * *
Если в дальнем пути
Мне приютом послужит под вечер
Сень вишнёвых дерев,
О цветы, скитальца примите,
Эту ночь проведу я с вами.
Таданори Тайра
(1144--1184)
последнее.
из: "Повесть о доме Тайра" ("Хэйкэ-моногатари")
пер. стихов А. Долина.
Мне скучно, бес...
А.С.Пушкин
I
Я есть антифашист и антифауст.
Их либе жизнь и обожаю хаос.
Их бин хотеть, геноссе оффицирен,
дем цайт цум Фауст коротко шпацирен.
II
Не подчиняясь польской пропаганде,
он в Кракове грустил о фатерланде,
мечтал о философском диаманте
и сомневался в собственном таланте.
Он поднимал платочки женщин с пола.
Он горячился по вопросам пола.
Играл в команде факультета в поло.
Он изучал картёжный катехизис
и познавал картезианства сладость.
Потом полез в артезианский кладезь
эгоцентриизма. Боевая хитрость,
которой отличался Клаузевиц,
была ему, должно быть, незнакома,
поскольку фатер был краснодеревец.
Цумбайшпиль, бушевала глаукома,
чума, холера унд туберкулёзен.
Он защищался шварце папиросен.
Его влекли цыгане или мавры.
Потом он был помазан в бакалавры.
Потом снискал лиценциата лавры
и пел студентам:"Кембрий... динозавры..."
Немецкий человек. Немецкий ум.
Тем более, когито ерго сум.
Германия, конечно, юбер аллес.
(В ушах звучит знакомый венский вальс.)
Он с Краковом простился без надрыва
и покатил на дрожках торопливо
за кафедрой и честной кружкой пива.
III
Сверкает в тучах месяц-молодчина.
Огромный фолиант. Над ним - мужчина.
Чернеет меж густых бровей морщина.
В глазах - арабских кружев чертовщина.
В руке дрожит кордовский чёрный грифель.
В углу его рассматривает в профиль
арабский представитель Меф-ибн-Стофель.
Пылают свечи. Мышь скребёт под шкафом.
"Герр доктор, полночь". - "Яволь, шлафен, шлафен".
Две чёрных пасти произносят: "мяу".
Неслышно с кухни входит идиш фрау.
В руках её шипит омлет со шпеком.
Герр доктор чертит адрес на конверте:
"Готт штрафе Ингланд, Лондон, Фрэнсис Бэкон".
Приходят и уходят мысли, черти.
Приходят и уходят гости, годы...
Потом не вспомнить платьев, слов, погоды.
Так проходили годы шито-крыто.
Он знал арабский, но не знал санскрита.
И с опозданьем, гей, была открыта
им айне кляйне фройляйн Маргарита.
Тогда он написал в Каир депешу,
в которой отказал он чёрту душу.
Приехал Меф, и он переоделся.
Он в зеркало взглянул, и убедился,
что навсегда теперь переродился.
Он взял букет и в будуар девицы
отправился. Унд вени, види, вици.
IV
Их либе ясность. Я. Их либе точность.
Их бин просить не видеть здесь порочность.
Ви немекайт, что он любил цветочниц.
Их понимайт, что дас ист ганце срочность.
Но эта сделка махт дер гроссе минус.
Ди тойчно шпрахе, махт дер гроссе синус:
душа и сердце найн гехапт на вынос.
От человека, аллес, ждать напрасно:
"Остановись, мгновенье, ты прекрасно".
Меж нами дьявол бродит ежечасно
и поминутно этой фразы ждёт.
Однако человек, майн либе геррен,
настолько в сильных чувствах неуверен,
что поминутно лжёт, как сивый мерин,
но, словно Гёте, маху не даёт.
Унд гроссер дихтер Гёте дал описку,
чем весь сюжет подверг а ганце риску.
И Томас Манн сгубил свою подписку,
а шер Гуно смутил свою артистку.
Искусство есть искусство есть искусство...
Но лучше петь в раю, чем врать в концерте.
Ди кунст гехапт потребность в правде чувства.
В конце концов, он мог бояться смерти.
Он точно знал, откуда взялись черти.
Он съел дер дог в Ибн-Сине и в Галене.
Он мог дас вассер осушить в колене.
И возраст мог он указать в полене.
Он знал, куда уходят звёзд дороги.
Но доктор Фауст нихц не знал о Боге.
V
Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.
Есть разница меж них. И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье - слепота, а чаще - свинство.
Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.
У человека есть свой потолок,
держащийся вообще не слишком твёрдо.
Но в сердце льстец отыщет уголок,
и жизнь уже видна не дальше чёрта.
Таков был доктор Фауст. Таковы
Марло и Гёте, Томас Манн и масса
певцов, интеллигентов унд, увы,
читателей в среде другого класса.
Один поток сметает их следы,
их колбы - доннерветтер! - мысли, узы...
И дай им Бог успеть спросить:"Куды?" -
и услыхать, что вслед им крикнут Музы.
А честный немец сам дер вег цурюк,
не станет ждать, когда его попросят.
Он вальтер достаёт из тёплых брюк
и навсегда уходит в ватер-клозет.
VI
Фройляйн, скажите: вас ист дас "инкубус"?
Инкубус дас ист айне кляйне глобус.
Нох гроссе дихтер Гёте задал ребус.
Унд ивиковы злые журавли,
из веймарского выпорхнув тумана,
ключ выхватили прямо их кармана.
И не спасла нас зоркость Эккермана.
И мы теперь, матрозен, на мели.
Есть истинно духовные задачи.
А мистика есть признак неудачи
в попытке с ними справиться. Иначе,
их бин, не стоит это толковать.
Цумбайшпиль, потолок - преддверье крыши.
Поэмой больше, человеком - ницше.
Я вспоминаю богоматерь в нише,
обильный фриштик, поданный в кровать.
Опять зептембер. Скука. Полнолунье.
В ногах мурлычет серая колдунья.
А под подушку положил колун я...
Сейчас бы шнапсу... это... апгемахт.
Яволь. Зептембер. Портится характер.
Буксует в поле тарахтящий трактор.
Их либе жизнь и "Фелькиш беобахтер".
Гут нахт, майн либе геррен. Я. Гут нахт.
Иосиф Бродский.
8 сентября 1965 года.
Норенская.
Лесная идиллия
I
Она: Ах, любезный пастушок,
у меня от жизни шок.
Он: Ах, любезная пастушка,
у меня от жизни - юшка.
Вместе: Руки мёрзнут. Ноги зябнуть.
Не пора ли нам дерябнуть.
II
Она: Ох, любезный мой красавчик,
у меня с собой мерзавчик.
Он: Ах, любезная пастушка,
у меня с собой чекушка.
Вместе: Славно выпить на природе,
где не встретишь бюст Володи.
III
Она: До свиданья, девки-козы,
возвращайтесь-ка в колхозы.
Он: До свидания, бурёнки,
дайте мне побыть в сторонке.
Вместе: Хорошо принять лекарства
от судьбы и государства.
IV
Она: Мы уходим в глушь лесную.
Брошу книжку записную.
Он: Удаляемся от света.
Не увижу сельсовета.
Вместе: что мы скажем честным людям?
Что мы с ними жить не будем!
С государством щей не сваришь.
Если сваришь - отберёт.
Но чем дальше в лес, товарищ,
тем, товарищ, больше в рот.
Ни иконы, ни Бердяев,
ни журнал "За рубежом"
не спасут от негодяев,
пьющих нехотя боржом.
Глянь, стремленье к перемене
вредно даже Ильичу.
Бросить всё к едрене фене -
вот, что русским по плечу.
Власти нету в чистом виде.
Фараону без раба
и тем паче - пирамиде
неизбежная труба.
Приглядись, товарищ, к лесу!
И особенно к листве.
Не чета КПССу,
листья вечно в большинстве!
В чём спасенье для России?
Повернуть к начальству "же".
Волки, мишки и косые
это сделали уже.
Мысль нагнать четвероногих
нам, имеющим лишь две,
привлекательнее многих
мыслей в русской голове.
Бросим должность, бросим званья,
лицемерить и дрожать.
Не пора ль венцу созданья
лапы тёплые пожать?
Иосиф Бродский, 60-е годы.
Оплакиваю Мэн Хао-Жаня.
Мне старого друга
Не встретить уже наяву,
А воды Ханьшуя
Текут и текут на восток.
О старце сянъянском
Поведать кого призову? --
Пустынный Цайчжоу,
Горы и пенный поток.
Ван Вэй, VIII век, Китай.
Одной ладонью не захлопаешь!
(о затруднительном положении)
Страна Девяти источников.
Вернуться к жёлтым источникам.
Небесные числа неизмеримы, заранее понять их невозможно.
Воля неба.
Свершилась судьба династии.
"Если название неправильно, слова не повинуются". Вы
правильно всё называете, значит и слова должны вам
повиноваться.
Пути неба изменчивы и непостоянны, можно ли слепо
подчиняться им? Я буду действовать соответственно
обстоятельствам.
Победы и поражения -- обычное дело для воина.
Ни духам, ни демонам не постигнуть вашей мудрости!
Один раз в тридцать лет меняются даже законы неба.
Стоит ли, рисуя змею, пририсовывать ей ноги?
Со своей комариной силой вы задуиали Тайшань потрясти! Ну не
глупо ли это?
Когда гром грянет, закрыть уши не успеешь.
Безгранично голубое небо, где его предел?
Увидишь рыбу в омуте -- накличешь на себя беду.
Уж лучше быть куриным клювом, чем коровьим задом.
Того, кто мудр, -- радует вода.
Того, кто гуманен, -- радуют горы.
Мудрый [ценит] движение,
Гуманный -- покой.
Мудрый [обретает] радость,
Гуманный -- долголетие.
Конфуций.
Глядя мужу вослед
...
Почитаемый друг мой!
Мои слова
Вбей в мозг,
Учуй нутром,
Вкрути в уши!