АВАНТЮРА И АВАНТЮРИСТЫ
Прежде всего, что такое "авантюра" и кого можно назвать "авнтюристом"?
В широкой ассоциативности термина совершенно рассеялся его более или менее
точный смысл. Необходимо отличать "авантюриста" от человека, обладающего "
авантюрной жилкой", "любовью к авантюре" и т.п. Авантюристами в середине и
конце семнадцатого века называли пиратских капитанов, плавающих на свой
страх и риск, флибустьеров (членов "берегового братства"), не связанных
тайным или явным контрактом со "спецслужбами" крупных держав, а также
искателей приключений, активных как в добрых, так и в дурных делах. В более
чем относительных пределах нашего взгляда на историю всегда существовали вечные
профессии и вечные призвания. Гончар, плотник, портной. Вор, шут, соглядатай.
Авантюризма - одно из вечных призваний. Наметим хотя бы приблизительную сферу
этого призвания и начнем со следующей декларации: вряд ли найдется реальный
индивид либо литературный герой, в глазах которого хоть раз в год не сверкнула
"авантюра". Можно даже у господина Обломова найти минимум три авантюрные
черточки. И теперь подойдем к проблеме иначе: можно ли назвать авантюристами
принца Родольфо ("Парижские тайны" Эжена Сю), д'Артаньяна, Шерлока Холмса?
Нет, нет и нет! Можно лишь отметить высокий коэффициент авантюризма в
характере и поведении этих героев, но нельзя классифицировать их как
авантюристов. Следовательно, авантюристы - люди бесчестные и беспринципные?
В известном смысле слова да, если, стряхнув на минуту гипноз фанатического
морализма, признать крайнюю неопределенность абстрактно трактуемых понятий
"чести" и "принципа". Честь, долг, совесть и принципы отличают людей,
связанных: 1) с другими людьми, группами, организациями; 2) с той или иной
генеалогией, классом, сословием; 3) с мифически-религиозным ритуалом. Идеальный
авантюрист - человек неопределенных занятий, убеждений, целей. Его экзистенция
до крайности динамична. Реально можно говорить о степени приближенности к
психологической схеме. Итак, мы должны ограничить "авантюрный роман" от романа
об авантюристе: герой авантюрных повествований - преступник, сыщик, благоподный
шериф, инициатор опасной экспедиции, апологет добра и зла, шпион, искатель
сокровищ - не является авантюрмстом в собственном смысле слова.
Авантюрист свободен от всего и свободен для всегл. Здесь парадокс свободы вообще
и авантюризма в частности. Благородные герои, великолепные злодеи, великие
путешественники действуют как правило, под влиянием спровоцированного стимула-
таковым может явиться любовь, дружба, ненависть, жажда мести, магнетизм цели.
Авторитеты, идеалы, иллюзии контролируют и направляют действия большинства
людей, уничтожая любую вспышку свлбодной воли. Пазумеется, авантюрист "тоже
человек" и вполне может испытывать давление авторитета, зависимость от
любимой женщины, страсть к дкньгам и пр., и пр. Способен ли он в любой момент
избавиться от такой зависимости? Безусловно.
Чего мы добились своими рассуждениями? Оъявить авантюриста свободным человеком-
значит "оъбяснить темное еще более темным", и только. Попробуем ориентироваться
точнее. Гуго фон Хабенихт предстает перед судом и добровольно признается
(правда, с определенной целью) в двадцати двух капитальных преступлениях.
Собственно говоря, на протяжении всего романа Гуго излагает и комментирует
свои греховные деяния. Кто такой Гуго фон Хабенихт? У него много имен, званий
занятий, он разбойник, многоженец, вундердоктор, колдун, фольшивоманетчик,
пират, магараджа, артиллерийский офицер... в сущности, дилетант, если иметь в
виду интересный и широкий смысл термина. Вот одна искомая константа
занимающего нас психологического типа. Авантюрпист всегда дилетант, он знает
массу вещей поверхностно и ничего не желает изучить досконально. Глубокое
знание требует усидчивости и покоя, что противоречит экзистенциальной
сущности авантюризма -вечной подвижности и вечной неожиданности следующего
часа, дня, недели. Но есть и более веское основание дилетантизма: изучить
нечто досконально - значит сделать это "нечто" исключительной целью своих
поисков, значит постоянно о нем думать, значит вступить с ним в
продолжительную связь и придать этому "нечто" реальность, оторванную от
собственного эгоцентрического бытия. И еще: серьезное отношение к вещи или
живому существу предполагает, во-первых, изоляцию объекта из его окружения,
во-вторых, разъятие объекта насоставляющие, то есть аналитику, то есть
убийство. В самом деле - если бы люди не умирали, врачи никогда бы не знали
анатомии (к лучшему возможно). Телескоп уьивает романтику луны, увеличительное
стекло - красоту эпидермы притягательной женщины. Подвижные глаза понимают
капризную иллюзию всего, неподвижные - холодную реальность отдельной вещи.
Дилетанское всезнание авантюриста подтверждает его первоначальную веру в
Случай, Игру, и Метаморфозу как в априорные космические доминанты. Однако
авантюрист проводит время в обществе крайне смешанном, и ему необходимы
разные практические познания, которые носят зачастую самый необыкновенный
характер.
Итак: художник созерцает, ученый анализирует, авантюрист наблюдает.
Наблюдательность можно назвать незаинтересованным визуальным вниманием.
Наблюдатель никогда не спрашивает, "что это?", а просто зопоминает,
"как это функционирует, действует, живет, умирает..." Далее: поскольку
авнтюристу в силу его опасной и беспокойной жизни часто случается играть
роль аутсайдера, отщепенца ,бандита или заключеного, он приобретает много
курьезных, полезных и весьма секретных познаний. Гуго может приворожить
любую женщину, может сколько угодно выпить и неопьянеть, уметь избавиться
от кандалов,без всякой посторонней помощи и т.п.
Однако все вышеизложенное никак не приближает нас к пониманию Гуго фон
Хабенихта в частности и авантюризма вообще. Можно привести следующие
веские доводы: во-первых, дилетантизм отнюдь не прерогатива авантюриста,
но скорее денди, джентльмена, либертина; во-вторых, "наблюдательность",
таким способом трактуемая, - необходимое качество хорошего писателя и
психолога; в-третьих, "курьезные и весьма секретные познания" отличают
какторжников, обитателей "двора чудес", членов разного рода тайных обществ,
не говоря уже о факирах и фокусниках. Постоянные метаморфозы, искусство
перевоплощения? Помилуйте, а Шерлок Холмс, а Фантомас? Где все-таки центр
пресловутого психологического типа?
Что можно ответить? Проще всего: блуждающмй центр недоступен вербальной
фиксации. Правильно, зато не очень удовлетворительно,так как в процессе
чтения постоянно ощущается сугубая оригинальность героя. Гуго никогда не
доводит до конца свомх начинаний - ни добрых, ни дурных, хотя он,
безусловно , человек решительный и отважный. Он облажает интуитивным
чувством дистанции и никогда не превращается в марионетку чужих настроений,
замыслов, идей. При этом Гуго никому не навязывает свое настроение и свою
волю - стало быть, не стремится управлять театром марионеток. Отрсюда
абсолютно ровный тон его дискурса - он рассказывает о самых обыденных вещах
и о самых невероятных происшествиях увлекательно, подробно и чуть-чуть
насмешливо.
Комментировать психологию, жизненный путь примечательного авантюриста можно
сколь угодно долго. Спорность нашего утверждения об исключительности и
редкости индивида, которого с полным правом можно назвать авантюристом,
очевидна. Но тем не менее мы резко против общепринятой манеры называть
этим именем шклеров, проходимцев, шарлатанов, гангстеров, темных финансовых
дельцов. Мы приглашаем читателя подкмать над личностью Гуго фон Хабенихта в
частности и над идеей авантюризма вообще.
Независимо от анахронизмов, вполне допустимых в беллетристике, интересен
исторический фон приключений "протагониста". Конец семнадцатого века.
Решительный крен европейской цивилизации в сторону позитивизма и просвещения
взбудоражил всю общественную жизнь; резкая критика христианских догматов и
глубокий пиетизм; распри религиозные, филосовские, военные, социальные,
политические; пасцвет флибусты, тайных обществ, ересей всевозможного толка,
страшный удар по геоцентризму и прыжок антропоса в пропасть неведомой
бесконечности; открытия Лейбница и Ньютона, озаренные пламенем аутодафе.
И блуждающий в этих лабиринтах примечательный авантюрист. Актер, играющий
собственную жизнь. Наблюдатель.
*
Первый вопрос обвиняемому:
- Как тебя зовут?
- В Подолии Ярослав Тергуско; в Збарасе Зденек Кохановский; в Одензее брат
Гилариус; в Гамбурге юнкер Илия; В Мюнстере Вильгельм Штрамм ;
в Амстердаме менеер Тобиас ван дер Буллен; в Сингапуре магараджа Конг;
в море капитан Руж; в Хоогстратене рыцарь Мальхус; в Лилле
шевалье де Монт-Олимп; в Пфальце доктор Сарепта и здесь Гуго фон Хабенихт.
- А других имен нет? - удивленно воскликнул председатель.
Все засмеялись при столь комичном вопросе. Сначала обвиняемый на дыбе ,
затем князь, потом члены трибунала, все смеялись, даже череп на столе,
только советник застыл в сугубой серьезности.
- Других не вспоминается, - фыркнул обвиняемый.
Вопрос второй:
- Какую религию ты исповедуешь?
Ответ:
- Родился еретиком аугсбургской общины, в Кракове примкнул к социнианам,
на Украине вошел в лоно православной церкви. Позднее стал католиком,
розенкрейцером, квакером. В Индии поклонялся Шиве и Брахме. В конце концов
присоединился к богоотступникам и дьяволопоклонникам манихейцам. Иными
словами, стал каинитам.
- Прекрасная коллекция, - заметил председатель.
Протоколист все подробно записал.
Вопрос третий:
- Сословие?
- Знаменосец, пленный, раб, харампаша, крестьянин, княжеский обергофмейстер,
нищенствующий монах, церковный служка, вербовщик, благородный рыцарь,
продавец раковин, спекулянт, олдермен, судовой капитан, вице-король, пират,
учитель, живодер, колдун, рыцарь козла, палач, копейщик, вундердоктор,
пророк и концтаблер...
- Стоп, стоп! - крикнул председатель. - Писец не поспевает.
И снова присутствующие рассмеялись, услышав перечень столь нелепых и
странных занятий и призваний, даже обвиняемый усмехнулся, даже череп
осклабился. Сегодня выдался на редкость забавный денек.
Четвертый вопрос звучал так:
- В каких греховных деяниях признаешь себя виновным?
Ответ пристрастно вопрошаемого:
- Состоял в разбойничьей банде. Склонил супругу моего благодетеля к
греховной любви. Разграбил церковь, доверенную моей охране.
Под фальшивым именем выдавал себя за дворянина. Изготовил себе фальшивое
свидетельство. Убил на дуэли лучшего друга. Обманул своего лучшего
компаньона. Выдал важную государственную тайну. Вел торговлю, пользуясь
имуществом другого лица. Перешел к идолопоклонникам. При живой первой жене
завел вторую. Завел третью, четвертую, пятую и шестую. Совершил
цареубийство. Занимался пиратством. Убил свою первую жену. Не чуждался
колдовства. Заключил пакт с дьяволом. Был фальшивоманетчиком. Возвещал
новую религию. Врачевал ядовитыми снадобьями. Предал врагу вверенную мне
крепость. Ел человечье мясо. - громко возгласил советник и положил руку на
пачку листов. Пот струился с его массивного лба.
(из пpедисловия к ... забыл)