Философское осмысление отрывка из романа Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин» - реферат

Мое философское осмысление отрывка из романа Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин» (глава 8, строфа IX)

Осмысление данного отрывка я считаю целесообразным проводить, опираясь на контекст (сам роман), а также на свое собственное понимание и представление.
Вся IX строфа состоит из вопросов. Вопросы эти автор задает, прежде всего, себе, а уже потом мне (читателю этого романа). На некоторые части этих вопросов автор сам отвечает в романе. Я же постараюсь, отвечая сама на эти вопросы, где-то лишь опираться на мнение Пушкина.
Зачем же так неблагосклонно
Вы отзываетесь о нем?
То есть первый и, на мой взгляд, самый главный вопрос сразу ставится ребром: «А вообще имею ли я какое-либо право судить о человеке, давать ему положительную или отрицательную характеристику?» Ведь на самом-то деле я вижу лишь его оболочку, его маску, искусственно созданную защиту его внутреннего Я. Это равносильно встрече человека по одежке. Мое истинное Я проявляется лишь тогда, когда я снимаю маску, когда разговариваю сама с собой, со своим философским Богом. То есть только в этот момент я полностью откровенна, искренна и осознаю правду о сомой себе!
Именно поэтому я считаю, что я не имею ни малейшего права судить кого-либо, кроме самой себя.
«…Ты сам свой высший суд…» («Поэту», А.С. Пушкин)
На самом деле, суждение, обсуждение всех и вся – это наша привычка, которая уже давным-давно инкорпорирована в нашу жизнь: «Привычка свыше нам дана…» («Евгений Онегин» А.С.Пушкин, глава 2, строфа XXXI). Я имею в виду, что это своеобразный обычай, может даже ритуал, внедренный и укорененный в нас помимо нашей воли.
Далее мне представляется довольно интересными такие строки:
…Что пылких душ неосторожность
Самолюбивую ничтожность
Иль оскорбляет, иль смешит,…
На первый взгляд, весьма трудно разобраться, о чем здесь идет речь: о самолюбивой неосторожности или о том, что самолюбие ничтожно? Еще один вариант я отбросила сразу, потому что, если бы шло разъяснение того, что неосторожность – это самолюбивая ничтожность, то по правилам орфографии стояли бы запятые, выделяющие уточнение, пояснение.
Что касается ничтожности самолюбия, то Пушкин в главе 4 XXII строфе пишет: Любите самого себя…». Значит самолюбие не ничтожно!
Вернусь тогда к самолюбивой неосторожности… Я считаю, что эта неосторожность (т.е. совершение действия без умысла, без внимания к их возможным последствиям) вызвана любовью к самому себе. Под словом «ничтожность» я понимаю светские манеры, привычки, нравы, обычаи. (НИЧТО-жность – это хаос, это то, что не должно находиться в нашей жизни на первом месте, потому что это лишь маска, прикрытие моего философского размышления, это лишь символ моей жизни. Человек, в частности я, должна отличать мою маску от меня самой, моего истинного Я. Но эта ничтожность необходима.)
Например, письмо Татьяны к Онегину, написанное в любовном порыве. По всем законам светской этики это безнравственный поступок (девушка не должна писать любовное письмо первой!). Кто-то посмеется над ее поступком, считая это утехой юности, кто-то посчитает его (поступок) оскорбительным, тем самым оба осудят по-своему Татьяну. А ведь они вовсе не знают о её внутренней интенции, о ее внутреннем Я, о том, что для нее это настоящие чувства, а не легкий флирт, шалость!
В данной строфе довольно много противопоставлений, взаимоисключающих друг друга: «…ум, любя простор, теснит», разговоры и дела, «важным людям важны вздоры». Касательно последнего противоречия… Вздор – это нелепость, глупость, а «глупость вверена и зла», то есть глупость – это пустота, хаос. Получается, что для важных людей важны пустота и зло?
…И что посредственность одна
Нам по плечу и не странна?
Я понимаю это, как просто плыть по течению, без чувств, эмоций, мыслей (собственных). Для меня посредственность – это быть как все, это наша обыденная реальность, наша антропологическая жизнь.
Я начну вести онтологическое существование (стану человеком мыслящим) только тогда, когда порву, избавлюсь от своих привычек, заложенных во мне с детства, когда я буду в истинной реальности, где будет свобода для моей мысли, где разговоры с самой собой будут являться “строительством” моего собственного Я. Но все это будет вестись под маской обыденного человека.
Еще одну очень важную вещь я открыла для себя после прочтения и анализирования строфы IX из 8 главы «Евгений Онегин» - это то, что я не имею ни малейшего права судить человека, потому что я его не знаю, даже если это мой родственник! Я с трудом пытаюсь узнать, познать саму себя, поэтому и судить могу только саму себя!