Философия Пушкина - реферат
«Зачем нужна поэзия? Для чего нужно изучать поэзию, если это выражение человеческих эмоций и чувств?» - такой вопрос сегодня не редкость. Школьники (да и не только они!) не считают важным и полезным изучать литературу, историю. Они не понимают, как им все это может пригодиться в повседневной жизни.
В своей работе я постараюсь обратить внимание на важность истории, философии в нашей жизни. Постараюсь понять в чем превосходство онтологического существования над эмпирическим.
Разбираться во всех этих философских вопросах я буду при помощи поэзии, а точнее произведений двух величайших поэтов: Александра Сергеевича Пушкина и Александра Александровича Блока.
Философские раздумья о жизни и смерти, о бренности и трагичности бытия, о свободе и личности, составляют сущность поэзии Пушкина и Блока.
Поэтическое мировоззрение Блока и Пушкина может быть названо философским чисто условно. Блок никогда не считал себя теоретиком и не был им. «Философского credo» я не имею, ибо не образован философски» (1907, VIII,197), - писал он А. Белому. Его философские размышления представлены нам не виде тезисов, доказательств, выводов, а в метафорических формах.
Поэтому, в работе я рассматриваю тексты Пушкина и Блока, как философские тексты, и язык авторов воспринимается мною, как символьный язык философии, потому что сам по себе символ многозначен: он содержит в себе перспективу безграничного развертывания смыслов. «Символ – окно в бесконечность».1
Сперва, обратимся к поэме «Возмездие». Понять название и эпиграф к поэме «Юность – это возмездие» (Ибсен) можно лишь прочитав всю поэму вместе с предисловие самого автора. Постараюсь разобраться хотя бы в названии…Блок пишет, что не только среда влияет на человека, но и человек в силах повлиять на среду, на историю. И то, и другое он называет возмездием.
Среда (историческая, социальная) влияет на человека (меня) – и это возмездие; и некий Человек (я или мои потомки), появившийся как следствие влияния среды на предыдущее поколение, в конце концов, может и должен повлиять на среду (историю, социум) – и это тоже возмездие.
Аналогия (параллель) с Пушкиным весьма четко просматривается уже в Прологе поэмы «Возмездие» Блока. Ну, сравните хотя бы следующие строки:
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить все, что видишь ты.
Твой взгляд – да будет тверд и ясен.
…Но не завами суд последний,
Не вам замкнуть мои уста!..
«Возмездие» Блок
…Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
…Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить сумеешь ты свой труд.
«Поэту» Пушкин
Еще Декарт писал, что « Я почти никогда не встречал такого строго критика моих мнений, который представлялся бы мне более строгим и справедливым, чем я сам».
Хотелось бы выделить наиболее интересный, с точки зрения философии (да и обыденной жизни), вопрос: «А вообще, имею ли я какое-либо право судить о человеке, давать ему положительную или отрицательную характеристику?» Ведь на самом-то деле я вижу лишь его оболочку, его маску, искусственно созданную защиту его внутреннего Я. Суждение, обсуждение всех и вся – это наша привычка, которая уже давным-давно инкорпорирована в нашу жизнь: «Привычка свыше нам дана…»2. Я имею в виду, что это своеобразный обычай, может даже ритуал, внедренный и укорененный в нас помимо нашей воли.
Поэзия Пушкина и Блока призвана «глаголом жечь сердца людей» и выжигать оттуда всю обыденность, заставить людей по-новому смотреть на мир, а не через призму уже навеянных нам мнений.
Созрела новая порода,-
Угль превращается в алмаз…
…Пусть жила жизни глубока:
Алмаз горит издалека –
Дроби, мой гневный ямб, каменья!
«Возмездие» Блок
Замечу, что уже вначале поэмы говорится о том, что время идет, а призвание поэта не изменяется.
Блок твердо (вслед за Пушкиным!) заявил, что не цензура является главным препятствием для того, чтобы поэт осуществил свое предназначение, но «замутнение самих источников гармонии», когда государство, идеология, казарма отнимают не «свободу либеральничать», на «тайную свободу», то есть покой и волю. Но в тоже время, например, для Пушкина утрата личной и творческой свободы в обмен на царскую милость была равносильна для поэта потере самого себя, своей causa sui, своего лика.
Век девятнадцатый, железный век,
Воистину жестокий век!
…Век расшибанья лбов о стену…
…И малодейственных умов,..
…Он мягко стлал – да жестко спать…
Двадцатый век… Еще бездомней,
Еще страшнее жизни мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).
…Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и вер,…
«Возмездие» Блок
Один «ужасный век» сменяется другим, но человек может или застыть в своем веке, полностью раствориться в среде, утратив и свободу суждений и действий, и моральную ответственность за поступки, или же встать выше «железного века», прославить, вопреки ему, свободу и быть свободным.
Для Пушкина в «Капитанской дочке» правильный путь состоит не в том, чтобы из одного лагеря современности перейти в другой, а в том, чтобы подняться над «жестоким веком», сохранив в себе гуманность, человеческое достоинство и уважение к живой жизни других людей.3
Зависимость от среды — лишь одна сторона бытия пушкинских героев. Другая — это стремление «подняться над жизнью позорной» (Пастернак). Свойственная лучшим из героев Пушкина, эта черта в высшей мере присуща и самому поэту. Особенно это проявилось в 1830-е гг., когда и жизнь, и творчество Пушкина вступили в новый — последний — этап и когда трагическая борьба за независимость сделалась столь важной в жизни поэта, а все более глубокое понимание свободы — главным направлением его размышлений.
Именно способность противостоять «ужасному веку», «железному веку», «жестокому веку», не подчинить ему свою нравственность и свободу выбора поступков составляет для Пушкина и Блока самую сущность человека.
Обратившись к творчеству Блока времен революции, нетрудно заметить, что и основная мысль стихотворения “Скифы”, являющегося, наряду с “Двенадцатью”, частью поэтической дилогии о “русском строе души” 5 в революционную эпоху, — мысль о том, что Россия является щитом между Западом и Востоком, также восходит к Пушкину, к его размышлению, изложенному в неотправленном письме к П. Я. Чаадаеву от 19 октября 1836 года, в котором говорилось: “Что касается мыслей, то вы знаете, что я далеко не во всем согласен с вами. Нет сомнения, что схизма (разделение церквей — А.Д.) отъединила нас от остальной Европы и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые ее потрясали, но у нас было свое особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех”. 6
Стихотворение «Скифы» - вершина Блоковской философско-поэтической лирики.
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Как и в эпоху Пушкина, так и в эпоху Блока (да и в любую эпоху, в том числе и в нашу!) Запад мечтал об управляемой, слабой России, о хаосе в ней и ее разобщении.
Блок, подобно Пушкину, отверг попытки Запада повлиять на судьбу России.
О старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
«Россия – Сфинкс!» для Запада, она глядит в него « и с ненавистью, и с любовью». И горе тому, кто попытается враждебно относится к России (примером могут послужить вторжения Наполеона, Гитлера)!
Ситуация, сложившаяся в 1918 году, соответствует стихам А.С. Пушкина 1831 года: Запад, в лице Германии, фактически проиграл войну; Запад, в лице держав Антанты, был спасен ценою русской крови. И вот в январе 1918 года в России хаос, позорный Брестский мир, полная деморализация армии, и Запад, почувствовав, что «росс/ Больной расслабленный колосс», решает действовать:
Знакомый пир их манит вновь-
Хмельна для них Славянов кровь…
«Бородинская годовщина» Пушкин.
«Скифы» Блока:
Вот – срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет – не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!»4
Пушкин:
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Ее, беснуясь, потрясали –
Смотрите ж: все стоит она!..
«Бородинская годовщина»
Вы грозны на словах – попробуйте на деле!..
………………………………………………………
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России
Среди нечуждых им гробов.
«Клеветникам России»
С концом России, считал Владимир Соловьев.. кончится история, погибнет мир. Спустя сто лет об этом скажет и В.С. Непомнящих в одной из телепередач о Пушкине.
Суть отношений между Россией и Европой Блок понимал по-пушкински – и, как и Пушкин, призывал Запад опомнится, остудить свой воинственный пыл, напоминая о неизбежных для Запада последствиях:
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!..
…В последний раз – опомнись,
старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
На протяжении всего стихотворения встречается такое знакомое, но в тоже время такое новое слово «МЫ». «Мы» в стихотворении «Скифы» оказались людьми не только способными лишь «жадно жить и действовать», но и обладающими богатым интеллектом, сильными и глубокими чувствами, исторической памятью. «Скифы» - это народ с историей, с разумом, с волей к жизни. Народ с ясной и глубокой исторической памятью.
«Мы выполняем свою историческую миссию… вскрыть Правду. Последние арийцы – мы», - записывает Блок в дневнике 11 января 1918 года (7, 318).
Особенно возвышенно-провидчески звучит следующая строфа из стихотворения В.Брюлова «Россия» (символично, что через четверть века именно она будет написана рукой советского солдата на стенах поверженного рейхстага в Берлине):
И вновь, в час мировой расплаты,
Дыша сквозь пушечные дула,
Огня твоя хлебнула грудь, -
Всех впереди, страна-вожатый,
Над мраком факел ты взметнула,
Народам озаряя путь.
«У Европы склероз, она не гибка и будет еще истеричничать», - предвидел Блок (7, 329). «Презирая нас более, чем когда-либо, они смертельно нас боятся», - писал Блок матери в мае 1917 года (7,487).
В черновой заметке Пушкин писал: «Освобождение Европы придет из России, ибо только там предрассудок аристократии совершенно отсутствует» (XII, 207 и 485). Сравните запись в дневнике 1834 г.: «…что же значит наше старинное дворянство с имениями, уничтоженными бесконечными раздроблениями, с просвещением, с ненавистью против аристократии <…> Эдакой страшной стихии мятежей нет и в Европе. Кто был на площади 14 декабря? Одни дворяне. Сколько ж их будет при новом возмущении? Не знаю, а кажется, много.» (XII, 335)
Панмонголизм – поддержанная поэтом и философом В.С.Соловьевым реакционная теория неотвратимого столкновения европейского Запада с объединенными силами азиатского Востока, угрожающего самому существованию западной культуры.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
«Скифы» А.А. Блок
Сегодня: Россия является посредником на различных переговорах между Европой и Азией, особенно в вопросах обеспечения национальной безопасности и уничтожении ядерного оружия. Наверное, это следует рассматривать с чисто исторической точки зрения, что у Европы и Азии разный менталитет и они, не понимая главных ценностей друг друга, не могут найти общий язык. А Россия, вследствие различных исторических событий, представляет собой смесь европейского и азиатского (хотя, исторически в нас больше азиатского, что связано с татаро-монгольским нашествием), и поэтому нам проще понять обе стороны и привести их к компромиссному решению.
Виновны ль мы, коль хрустнет Ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
«Скифы» А.А. Блок
Но есть и другая сторона медали .Вернемся к поэме «Возмездие», к семьдесят восьмому году века девятнадцатого…
В Европе спориться работа,
А здесь – по-прежнему в болото
Глядит унылая заря…
«Возмездие» А. Блок
А Пушкин в романе «Евгений Онегин» пишет, что
Нам просвещенье не пристало,
И нам досталось от него
Жеманство, – больше ничего.
(Глава вторая, строфа XXIV)
И в самом деле, до сих пор нам кажется, что в Европе все хорошо, а у нас и инфляция, и кризисы всякие… и что же мы делаем? Мы заимствуем у Европы лишь оболочку, тогда как следует брать ответвление от корня и сажать его в нашу русскую почву. (Приведу весьма наглядный пример: в Англии есть парламент, мы тоже решили, что и у нас должен быть парламент. Создали, назвали «Государственной Думой», да вот только парламент должен состоять из правящей партии и ее оппозиции. А у нас получилась Дума, состоящей из одной правящей партии. О какой демократии может идти речь?!)
А жизнь меж тем кругом менялась,
И зашаталось все кругом,
И ветром новое ворвалось
В гостеприимный старый дом…
…Внешняя река
Неслась – темна и широка,
И льдины грозно нависали,
И вдруг, помедлив, огибали
Сию старинную ладью…
Проведу параллель с Пушкинским стихотворением «Бесы»:
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Еду, еду в чистом поле;
Колокольчик дин-дин-дин…
Страшно, страшно поневоле
Средь неведомых равнин!
На мой взгляд, в этом стихотворении говорится о том, что 19 век можно сравнить со снежной бурей (бураном), когда ничего не видно. Все тропинки, по которым Европа выходила из столь же затруднительных ситуаций, занесло…
Вьюга мне слипает очи;
Все дороги занесло;
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
Мы кидались от одной крайности к другой. Люди мыслящие, исторические, такие как Пушкин, пытались помочь направить путь своего народа по только им известной правильной тропе. Но государи считали (да и считают) таких людей «бесами», «демонами», которые вредны России.
…В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Посмотри: вон, вон играет,
Дует, плюет на меня;
Вон – теперь в овраг толкает
Одичалого коня…
Многие произведения Пушкина были как пощечина, плевок Государю. Соответственно, роль ямщика, насколько я понимаю, должно играть правительство и приближенные к государю люди, а роль коня отводится народу России, ну и роль барина принадлежит Государю. Тем самым Пушкин подтверждает, что историей движет в основном народ, но существуют люди, умеющие улавливать настроение народа и направить его в нужное русло. Таким человеком был, например, Кутузов: «Его рука – в руке народной»5.
И все же кони, в конце концов, понеслись туда, куда их гнали бесы. Я делаю такой вывод на основании того, что я (читатель) вижу глазами барина множество бесконечных, безобразных духов «средь белеющих равнин». Это может означать лишь то, что Пушкин уверен, что если не сейчас народ пойдет за ним, за его Музой, то, во всяком случае, он (народ) задумается о том, куда власть его ведет, и позже внемлет зову мыслящих людей.
Мотив стихий – важнейший мотив как в поэзии Пушкина, так и в поэзии Блока. Стихия, в какой бы сфере ее ни находили – в физической, биологической, социальной, – мыслится как феномен природы или явление, аналогичное природе. В обращении к стихии, в признании ее верховенства может заключаться освободительный момент – отказ от законов, конституций и догматов, потерявших опору в действительности, - и вместе с тем приобщение к реально существующим, питающим и поддерживающим силам жизни.6
Жизнь – без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай…
Здесь – восприятие жизни как хаоса безначальных и беззаконных стихийных сил. Далее:
Над нами – сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица…7
Поэт тем самым объясняет нам, что все это нормально, так и должно быть. Хаос – это антропологическое состояние мира. Порядок («ясность божьего лица») возможен ли в том случае, когда человек сам превратиться в стихию, а не в посредственность.
Вернусь к поэме Блока «Возмездие». В семье появляется некий «Демон», человек “с какими-то нездешними порываниями и стремлениями, притупленными, однако, болезнью века”.
Я считаю, что также как и «бесы», «демон» и является человеком мыслящим, историческим. Но по замыслу Блока, в поэме должна была быть описана судьбы трех сменяющих друг друга поколений. «В каждом отпрыске зреет и отлагается НЕЧТО (курсив мой) новое и НЕЧТО более острое, ценою бесконечных потерь, личных трагедий, жизненных неудач, падений и т.д.….. и в последнем первенце это новое и упорное начинает, наконец, ощутительно действовать на окружающую среду…уже способен огрызаться и издавать львиное рычание; он готов ухватиться своей человеческой ручонкой за колесо, которым движется история человечества. И, может быть, ухватится-таки за него…» (Предисловие к поэме «Возмездие» А. Блок, 12 июля 1919). Прослеживается параллель с вечным философским вопросом: Почему есть НЕЧТО, а не НИЧТО? Так вот Блок утверждает, что это НЕЧТО формируется путем жертв, потерь, даже ценою собственной жизни, то есть чтобы это Нечто было, необходимо “поставить себя на край мира”(М. Мамардашвили). Порядок, гармония сами собой не появятся, необходимо моё усилие и воля.
Насколько я поняла, возмездие будет заключаться в том, что человек, испытавший на себе возмездие истории, начинает сам в свою очередь оказывать на нее возмездие.
Умирает отец, сын, приезжая в Варшаву уже не застает его в живых.
И только преклонив колени
Над самой грудью мертвеца,
Увидел он, какие тени
Легли вдоль этого лица…
И теперь сын ищет свой путь (легко провести параллель с «Бесы» Пушкина):
Вот небо сжалилось – и снег
Глушит трескучей жизни бег,
Несет свое очарованье…
Он вьется, стелется, шуршит,
Он – тихий, вечный и старинный…
Ища защиты за домами,
Стуча от холода зубами,
Он повернул опять назад…
…Направо он
Поворотил – немного в гору…
Герой мой быстро шаг удвоил,
Но скоро изнемог опять –
Куда ж еще идти? Нет мочи
Теперь он – в самом сердце ночи!
Человек всегда должен чувствовать себя частичкой истории, при этом сам оказывая на нее какое-либо влияние.
Почему же через сто, двести лет, после того как Пушкин описал эти проблемы, они остаются, не решаются в России?
Да просто потому, что мы ищем ответы на них в его произведениях. «Есть литература, которая сообщает мысли, а есть литература, которая заставляет мыслить»8. Пушкин, как и Блок, формирует «правильные вопросы».
Поэт – это Солнце человечества!
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
Светить –
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой –
и солнца!.
В В.Маяковский «Необычайное приключение, бывшее с В.Маяковским летом на даче»
Солнце не расставляет мне указатели в темном лесу, по какой тропинке мне следует идти, чтобы выйти на поляну. Оно, изредка проглядывая сквозь густую крону деревьев, лишь освещает мой путь, а вот куда идти – это я выбираю сама.
Но мы привыкли, особенно в последние лет десять – пятнадцать, чтобы нам сообщали мысли. (Человек слаб и ленив).
Мы, как дикари, подчас насильно заглушаем в себе человеческие (мыслящие) качества. Правительство просто «затыкало рты» гениям, мыслителям. Если бы власти слушали или хотя прислушивались к словам и идеям людей мыслящих, таких как Пушкин и Блок, то у России была бы другая судьба. Но ни в истории, ни в философии эта частичка «бы» не приемлема, поэтому следует учиться на своих прошлых ошибках и стараться не повторять их (чего мы так и не научились делать!). («…И что посредственность одна Нам по плечу и не странна?» - А.С.Пушкин).
Но ты проходишь – и не взглянешь,
Встречаешь – и не узнаешь,
Ты за другими в сумрак канешь,
Ты за толпой вослед пойдешь.9
«История идет, что-то творится, а … они приспосабливаются, чтобы не творить.»
Александр Блок 27 июня 1918 года