Е. А. Баратынскому - письма А.А.Дельвига

Конец 1825 г. Петербург

Ужели ты так болен, сердце мое, что и письма к Дельвигу написать не
можешь? Мы, божиею милостию барон и баронесса, сокрушаемся, не получая ни
строчки так долго от тебя. Твои комиссии мною исполнены: принимаются в
колонновожатые во всякое время; свидетельство же находится в Инспекторском
департаменте, и его должен твой брат вытребовать, подавши просьбу в оный.
Такова форма. Поспеши исполнить мои просьбы, поверенные мною прошедшему
письму {1}; исполнение их не терпит медленности. Сонинька тебе кланяется и
чувствует равную со мною необходимость поскорее с тобой увидеться. Она
думает, что при тебе я должен ей показаться еще лучше, чем без тебя. Друг
подсоусивает друга. В самом деле, ты нам нужен и как друг, и как оживитель
мертвой петербургской жизни, особенно теперь. Дни через два все дамы сошьют
траурные платья и последний источник разговоров иссякнет {2}. Литература
давно уже не принимается или не должна быть принимаема в гостиную: так она
грязна. Об ней говоришь в передней с торгашами.
Посылаю тебе стихи на последний великий случай. Я, счастливец, внушил
их достойному соратнику парнасскому графа Дмитрия Ивановича {3}.
Что сказать о моей жизни? Живу домоседом. Соня моя все хворала.
Переписываю, то есть чужими руками, пьесы для "Цветов" и печатаю их. "Эду"
тоже. Всякое утро хожу в должность и занимаюсь {4}. Не чудо ли это? Всякий
день думаю о стихах и, кажется, скоро размахнусь, и, даст бог, размах будет
не пустой и не слабый. Прощай.