О трагедиях Байрона - А.С.Пушкин

Английские критики оспоривали у лорда Байрона драматический талант.
Они, кажется, правы. Байрон, столь оригинальный в "Чильд-Гарольде", в
"Гяуре" и в "Дон Жуане", делается подражателем, коль скоро вступает на
поприще драматическое: в "Manfred"'е подражал он "Фаусту", заменяя
простонародные сцены и субботы другими, по его мнению благороднейшими; но
"Фауст" есть величайшее создание поэтического духа: он служит представителем
новейшей поэзии, точно как "Илиада" служит памятником классической
древности.
В других трагедиях, кажется, образцом Байрону был Alfieri. "Каин" имеет
одну токмо форму драмы, но его бессвязные сцены и отвлеченные рассуждения в
самом деле относятся к роду скептической поэзии "Чильд-Гарольда". Байрон
бросил односторонний взгляд на мир и природу человечества, потом отвратился
от них и погрузился в самого себя. Он представил нам призрак себя самого. Он
создал себя вторично, то под чалмою ренегата, то в плаще корсара, то гяуром,
издыхающим под схимиею, то странствующим посреди... В конце концов он
постиг, создал и описал единый характер (именно свой), все, кроме некоторых
сатирических выходок, рассеянных в его творениях, отнес он к сему мрачному,
могущественному лицу, столь таинственно пленительному. Когда же он стал
составлять свою трагедию, то каждому действующему лицу роздал он по одной из
составных частей сего мрачного и сильного характера и таким образом
раздробил величественное свое создание на несколько лиц мелких и
незначительных. Байрон чувствовал свою ошибку и впоследствии времени
принялся вновь за "Фауста", подражая ему в своем "Превращенном уроде" (думая
тем исправить le chef d'ouvre).О ТРАГЕДИЯХ БАЙРОНА

Английские критики оспоривали у лорда Байрона драматический талант.
Они, кажется, правы. Байрон, столь оригинальный в "Чильд-Гарольде", в
"Гяуре" и в "Дон Жуане", делается подражателем, коль скоро вступает на
поприще драматическое: в "Manfred"'е подражал он "Фаусту", заменяя
простонародные сцены и субботы другими, по его мнению благороднейшими; но
"Фауст" есть величайшее создание поэтического духа: он служит представителем
новейшей поэзии, точно как "Илиада" служит памятником классической
древности.
В других трагедиях, кажется, образцом Байрону был Alfieri. "Каин" имеет
одну токмо форму драмы, но его бессвязные сцены и отвлеченные рассуждения в
самом деле относятся к роду скептической поэзии "Чильд-Гарольда". Байрон
бросил односторонний взгляд на мир и природу человечества, потом отвратился
от них и погрузился в самого себя. Он представил нам призрак себя самого. Он
создал себя вторично, то под чалмою ренегата, то в плаще корсара, то гяуром,
издыхающим под схимиею, то странствующим посреди... В конце концов он
постиг, создал и описал единый характер (именно свой), все, кроме некоторых
сатирических выходок, рассеянных в его творениях, отнес он к сему мрачному,
могущественному лицу, столь таинственно пленительному. Когда же он стал
составлять свою трагедию, то каждому действующему лицу роздал он по одной из
составных частей сего мрачного и сильного характера и таким образом
раздробил величественное свое создание на несколько лиц мелких и
незначительных. Байрон чувствовал свою ошибку и впоследствии времени
принялся вновь за "Фауста", подражая ему в своем "Превращенном уроде" (думая
тем исправить le chef d'ouvre).