Разговор о журнальной критике и полемике - А.С.Пушкин

А. Читали вы в последнем Э "Галатеи" критику NN?
В. Нет, я не читаю русской критики.
А. Напрасно. Ничто иное не даст вам лучшего понятия о состоянии нашей
литературы.
В. Как! неужели вы полагаете, что журнальная критика есть окончательный
суд произведениям нашей словесности?
А. Нимало. Но она дает понятие об отношениях писателей между собою, о
большей или меньшей их известности, наконец о мнениях, господствующих в
публике.
В. Мне не нужно читать "Телеграф", чтобы знать, что поэмы Пушкина в
моде и что романтической поэзии у нас никто не понимает. Что же касается до
отношений г-на Раича и г. Полевого, г-на Каченовского и г. Булгарина - это
вовсе не любопытно...
А. Однако же забавно.
В. Вам нравятся кулачные бойцы?
А. Почему же нет? Наши бояре ими тешились. Державин их воспевал. Мне
столь же нравится кн. Вяземский в схватке с каким-нибудь журнальным буяном,
как и гр. Орлов в бою с ямщиком. Это черты народности.
В. Вы упомянули о кн. Вяземском. Признайтесь, что из высшей литературы
он один пускается в полемику.
А. Тем хуже для литературы. Если бы все писатели, заслуживающие
уважение и доверенность публики, взяли на себя труд управлять общим мнением,
то вскоре критика сделалась бы не тем, чем она есть. Не любопытно ли было
бы, например, читать мнение Гнедича о романтизме или Крылова об нынешней
элегической поэзии? Не приятно ли было бы видеть Пушкина, разбирающего
трагедию Хомякова? Эти господа в короткой связи между собою и, вероятно,
друг другу передают взаимные замечания о новых произведениях. Зачем не
сделать и нас участниками в их критических беседах.
В. Публика довольно равнодушна к успехам словесности - истинная критика
для нее не занимательна. Она изредка смотрит на драку двух журналистов,
мимоходом слушает монолог раздраженного автора - или пожимает плечами.
А. Воля ваша, я останавливаюсь, смотрю и слушаю до конца и аплодирую
тому, кто сбил своего противника. Если б я сам был автор, то почел бы за
малодушие не отвечать на нападение - какого бы оно роду ни было. Что за
аристократическая гордость позволять всякому уличному шалуну метать в тебя
грязью! посмотрите на английского лорда: он готов отвечать на учтивый вызов
gentleman и стреляться на кухенрейтерских пистолетах или снять с себя фрак и
боксовать на перекрестке с извозчиком. Это настоящая храбрость. Но мы и в
литературе и в общественном быту слишком чопорны, слишком дамоподобны.
В. Критика не имеет у нас никакой гласности, вероятно и писатели
высшего круга не читают русских журналов и не знают, хвалят ли их или
бранят.
А Извините, Пушкин читает все ЭЭ "Вестника Европы", где его ругают, что
значит по его энергическому выражению - подслушивать у дверей, что говорят
об нем в прихожей.
В. Куда как любопытно!
А. Любопытство по крайней мере очень понятное!
В. Пушкин и отвечает эпиграммами, чего вам более.
А. Но сатира не критика - эпиграмма не опровержение. Я хлопочу о пользе
словесности, не только о своем удовольствии