Повесть о Псковском взятии

В лето 7018. Октября в 26 день князь великое Василеи Ивановичь приехая во свою отчину в Великий Новгород, с своим братом со князем Андреем и с своими бояры. И псковичи услышавше государя великого князя в Новегороде, и послаша послов своих, 70 посадников, Юрия да Михаила и иных, и бояр изо всех концов, и даша псковичи дару великому князю полтораста рублев новгородцкихь; и биша челом ему о жаловании своея вотчины, мужей псковичь добровольных людей, что есмя изобижены от твоего наместника, а от нашего князя Ивана Михайловича Репни⁴, и от его наместников пригороцких и от ихь людей. И князь великои отвечал посадником: «Яз вас свою отчину хочю жаловати и боронити, яко же отец наш и деды наши великие князи; и что ми повестуете о наместники моем и о своем князе Иване Репни, аже на него станут многие жалобы, и аз его обвиню пред вами». И посадников отпустил во Псков. Сказали на вечи, что князь великии дар ихь честно принял, а сердечныя мысли никто же весть, что князь великои здумал на свою отчину и на мужи и на град Псков. И потом, тоя же зимы, по мале времени, поехал, изо Пскова князь Иван Репия Суздальских князей ко государю великому князю жаловатися на псковичь, что де его псковичи бесчествовали; а тот Репня не пошлиною приехал во Псков да сел на княжение, в не по крестному целованью учал во Пскове жити» а не учал добра хотети живоначальнои Троицы и мужем псковичем. А тот Репня многа зла чинил детем боярским и посадничим детем, а тые дети боярские и посадничи, здумав себе, да ехали великому князю бити челом и жаловатися на князя Ивана Репню.

И потом посадники со псковичи здумав себе не на пользу, и начаша грамоты писати по пригородам и по волостем, ркучи тако:аще который человек каков ни буди, а жаловался на князя, и вы бы ехали ко государю великому князю в Новгород против его великому князю бити челом. И на тои же недели поехал Леонтеи посадник бити челом на посадника Юрья. И Юрья поехал отвечали; и тамо тягалися, и Юрьи посадник прислал грамоту во Псков, а в грамоте пишет: «Аже не едут посадники против князя говорита Ивана Репни, ино будет вся земля виновата».

И в ту пору псковичем сердце уныло, а на 4и день по тои грамоте поехали 9 посадников да и купецких людей старосты всех рядов в Новгород. И князь великои управы им никакои не дает, а рек им тако: «Копитеся вы, жалобные люди, на Крещение господне, и яз вам всем управу подаю; а ныне вам управы никаковы нет». И приехаша вси псковичи во Псков; и егда же приспеваше срок тои, поехаша посадники в Новгород к великому князю и купецкие старосты, не ведуще своея погибели. На самыи праздник Крещения господня князь великии Василеи Иванович велел посадником всем копитися и бояром и купецким старостам и повеле ити на реку на водокрещение; и сам поиде князь великои со всеми своими бояры на Волхов, а владыки в то время не бысть тогда в Новегороде, и крести воду владыка смоленскои; и крестив воду пошли к Софеи премудрости божии. И князь же великои и велел своим бояром по своеи думе творити, как себе здумали, и боярам псковским и посадником и всяким жалобным людем учали говорити: «Государь приказал, велел вам всем копитися в царьскои двор свои исполна, а кои не будет, ино боялся бы государевы казни, а государь хочет всем управу дата». И посадники пошли на владычень двор с воды. И бояре спрашивали: «Уже ли все скопилися?» Они же рекоша: «Вси». И посадников и бояр и купцов ввели в палату, а молодшия люди на дворе осталися. И внидоша;

великого князя бояре рекоша псковичам: «Поиманы есте богом и государем и великим князем Васильем Ивановичем всеа Русии». И ту посадиша посадников, а молодшихь людеи, переписав, подаваша новгородцом по улицам поити и кормити и беречи до управы.

И перенята псковичи полоняную свою весть и горе от Филипа Поповича от купчины от псковитина; и он ехал к Новугороду и стал у Веряжи', и услышав тую злую весть и оставя товар, и погонил ко Пскову, и сказал псковичам, что князь великии челобитщиков псковских всех переимал. И нападе на псковичь страх и трепет и туга, и пресхоша гортани их от скорби и печали, и уста их пресмягли; яко же многажды приходиша немцы на них и таковы им скорби и печали не бывало тогда, яко же ныне. И собрашася на вечи, начаша думати, ставити ли щит против государя и запирати ли ся во граде. И воспомянуша крестное целование, что не мощно на государя руки поднята, ни воздвигнута против великого князя, а посадники и бояреи вси люди лучшие у него. И послаша гонца Еустафия сотцкого бита челом со слезами от мала и до велика, чтобы ты, государь наш великий, князь Василеи Иванович, жаловал свою отчину старинную; а мы, сироты твои, преже сего и ныне неотступны были от тебя государя и не противны были тебе государю; бог волен да и ты с своею отчиною и с нами людишками своими.

И прислал князь великии дияка Третьяка Далматова з жалованным со льстивым словом; и псковичи обрадовалися от государя жалованья и старины, еже Третьяк им на вечи сказал первую и новую пошлину, поклон от великого князя: что де и отчина моя псковичи толко хотите в старине прожиги, и вы бы есте две воли мои изволили, чтобы у вас вечья не было да и колокол бы вечной сняли, а здесь быти даем наместником, а по пригороду, по наместнику же быти, и вы еще в старине проживете; а толко, тех дву воль не сотворите государю и не изволите, ино как бог по сердцу положит, ино у него много силы готовои; и то кровопролитие на тех будет, хто государевы воли не сотворит; да государь наш хочет побывати на поклон к Троицы во Псков2. Да отговорив то да сел на степени. И псковичи удариша челом в землю, и не могли против его ответа дата от слез и туги сердечныя, и никого же несть иже бы тогда не плакал; токмо тыя не испустили слез, иже младенцы ссущии млеко. И токмо ему отвещали: «Посол государев, даст бог заутра и мы себе подумаем да тебе о всем скажем». И бе тогда во Пскове плач и рыдание и стонание, во всех домех друг друга обнимающе.

На утрия же, освитающую дни недельному, позвониша на вече и собрашася посадники и все псковичи, и приеха дьяк государев, и начата ему тако говорити: «Тако у нас написано в летописцех, прадеды и деды и со отцем его государем крестное целование с великими князьями положено, что нам псковичем от государя своего великого князя кои ни будет на Московском государьстве, и нам от него не отьити ни в Литву ни в Немцы, а нам жиги по старине в добровольи; а мы псковичи отъидем от великого князя в Литву или в Немцы или о себе станем жиги без государя, ино на нас гаев божии, глад и огнь и потоп и нашествие поганых; а государь наш не учнет тое крестное целование на себе держати, ино на него тот же обет, коли нас не учнет в старине держати; а нынеча бог волен да государь в своеи отчине и дедине во граде Пскове и в нас и в колоколе нашем; а мы прежняго своего целования не хотим изменити, и мы на государя своего руки поднята и в городе заперетися не хотим; а государь наш хочет живоначальнеи Троицы помолитися, а в своеи отчине побывати во Пскове, и мы его, государя Своего, ради всем сердцем, что нас не погубил до конца».

И генваря в 13 день спустиша колокол вечнои, у святыя Троица, и начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по своеи старине и по своеи воли, и повезоша его на Снятогорскои двор ко Иоанну Богослову...

И тогда отьятся слава псковская, и бысть пленен не иноверными, но своими единоверными людьми. И кто сего не восплачет и не возрыдает! О славнейшии граде Пскове, великии во градех, почто бо сетуеши и плачеши? И отвеща прекрасный град Исков: «Како ми не сетовати или како ми не плакати и не скорбети своего опустения? И прилетел бо на ми многокрыльныи орел, исполнь крыле Львовых ногтеи, и взят от мене три кедра Ливанова, и красоту мою и богатество и чада моя восхити, богу попустившу за грехи наша, и землю пусту сотвориша, и град наш разориша, и люди моя плениша, и торжища моя раскопа ша, а иные торжища коневым калом заметаша, и отец и братию нашу разведоша, где не бывали отцы и деды и прадеды наша, и тамо отцы и братию нашу и друга наша заведоша, и матери и сестры наша в поругание даша. И мнози тогда мужи и жены постригошася во иноческий образ, не хотяше итти в плен от своего града». Поучение. Ныне же, братия, сия видящи, убоимся прощения сего страшного припадем к богу своему, исповедающе грехов своих, да не внидем в большии гнев господень и не наведем на ся казни больши первои; ждет бо нашего покаяния и обращения, и мы не покаяхомся, но еще на большии грех превратихомся, на злыя поклепы и лихия дела, и у вечь кричание, а не ведущи глава, что язык говорит; и не умеюще своего дому строити, а градом содержати хощем. Сего ради самоволия и непокорения друг другу бысть сия вся злая на ны.

По сем нача князь великой деревни давати бояром своим, сведеных бояр псковскихъ, и посади наместника на Пскове Григорья Федоровича Морозова да Ивана Андреевича Челядина, да диака Мисюря Мунехина, а другим дияком ямским Андрея Волосатого, и 12 городничих, и старост московских 12, и псковских 12, и деревни им даша; а велел им в суде сидети с наместники и с тиуны, правды стеречи. И у наместников и их тиунов и у дияков великого князя правда их в крестное целованье возлетела на небо, а кривда в них нача ходити, и нача быти многая злая в них, быша немилостивы до псковичь; а псковичи бедныя не ведаша правды московския...