1. Универсальность философии
Уготована ли науке судьба, согласно философу, оставаться вне области абсолютного знания, как ложной и несводимой форме знания, которому присущи собственные предпосылки (а значит, и методы)? Существует ли между наукой и философией то радикальное различие, на котором настаивают иные философы? Вот проблема, живо обсуждавшаяся в последнее время в Италии в связи с некоторыми работами по философской трактовке права и экономики, данной актуалистами.
То, что наука является философией, явно не может быть поставлено под сомнение теми, кто, подобно мне, утверждает, что все — философия, поскольку все — мысль; а мысль — самосознание; и это самосознание как раз и является сущностью философии. Значит, философией является и физика? Но тогда философия — это также атом, или электрон, или какая-то другая частица, которую называют объектом физики. Философией является и уголовное право? Но тогда философия также и наказание, и даже преступление. Повод для скандала [1]; утверждения, заставляющие удивленно вскинуть брови, — вот все, чего хотят. Но это так. Идеализм, который бы спасовал перед высказываниями подобного рода, был бы идеализмом, достойным насмешек. И все уловки, к которым однажды прибегали, чтобы миновать данного рода выводов, как теперь уже видно, были всего лишь гнусными уловками, не достойными любого мыслителя, мужественно настроенного мыслить логически.
1 Слишком скандальное или парадоксальное на первый взгляд утверждение, что философией является пусть уже не физика, но любой «объект» физики. Чтобы уловить истинный смысл подобного утверждения, обратите внимание на замечание следующего § 3 относительного необходимого превращения абстрактного логоса в конкретный.
И все же, когда было сказано, что все — философия, явно что-то было сказано; и это доказывает тот факт, что данное суждение вызывает большое возмущение (готов сказать: раздражение). Но можно также утверждать, что ничего не было сказано (потому, что если все — философия, то главное, в конечном счете, будет состоять в отличии одной философии от другой, т.е. одной вещи от другой; по крайней мере, человека от тыквы). Это не открытие так называемой «философии дистинктов», которая, помимо единства, требует различия. И недостаточно также четырех категорий (священное число!), чтобы различить все объекты мысли, которые нужно различить. Ведь мысль — бесконечное саморазличение: если смотреть на нее извне, то она — бесконечность дистинктов, специфицированных индивидуальностей, на которые множится единая мысль; а если смотреть на нее изнутри, то она — один дистинкт, индивидуализированный своим имманентным актом саморазличения.