2. Невозможность теории чувства в греческой философии

назад в содержание

Но в логике греческой философии эта субъективная окраска и оценка мира могла рассматриваться лишь как нечто вторичное и внешнее и как совершенно поверхностный аспект самой реальности — как она познана человеком, и как она должна быть познана, и как она истолкована. Ибо эта философия была, по сути дела, натуралистической, т.е. допускала нечто, что было предпосылкой самого духа, который ищет истину и который хочет дать себе отчет о реальности — и, стало быть, нечто, что придает духу ту самую оригинальность и несводимость, надлежащую объекту, который он находит перед собой и познает. Для греческой мысли (и на это уже было указано) познанный мир — когда он в самом деле познается рационально — именно тот мир, каков он есть, даже если не познан. Его отношение с познающим его умом узаконено, корректно, рационально, когда ничего не отнимает, но и не прибавляет к его бытию. Если бы познанный мир был иным, чем мир в себе, все познание оказалось бы ложным. Истина достижима лишь тогда, когда человек освобождается от своей субъективности и уравнивается в ясной и чистой интуиции реального с самим реальным.

Поэтому по мере того, как греческая философия развивается в силу своей внутренней логики, она обесценивает все особенные, исторические, страдающие ограниченностью формы познания и признает ценность лишь за универсальными понятиями и суждениями — за познанием, в котором согласны все умы, освобождаясь от всех шлаков отдельно взятых, эмпирических восприятий (изменяющихся от субъекта к субъекту и от одного момента субъективного опыта к другому) и придерживаясь той универсальной логики, которая управляет в глубине всеми умами и делает так, чтобы все рассуждали одинаково. Мир един; и он един, лишь если его познают с помощью разума, познают согласно истине, т.е. в его объективном единстве — благодаря понятиям, которые определяются и остаются замкнутыми в своем определении и вечно неизменными.

назад в содержание