Роман И.А. Гончарова Обрыв

И. А. Гончаров в своем запоздалом объяснении - предисловии ко второму изданию романа "Обрыв", напечатанном только в 1938 году, сожалеет о том, что "никто (из критиков) не потрудился взглянуть попристальней и поглубже, никто не увидел теснейшей органической связи между всеми тремя книгами: "Обыкновенной историей", "Обломовым" и "Обрывом"! " Действительно, критики-современники Гончарова: Н.А. Добролюбов, А.В. Дружинин, Д.И. Писарев и другие рассматривали каждый роман по отдельности, а не как единое целое. Иван Александрович сокрушался: "Всё молодое и свежее поколение жадно отозвалось на зов времени и приложило свои дарования и силы к злобе и работе дня". Однако в защиту критиков можно сказать то, что их концепция, как сказали бы мы сейчас, концепция "шестидесятников" с пожеланиями быстрых и радикальных политических и культурных преобразований не отвечала программе "Лучше поздно, чем никогда" "месье де Лень" с его мечтами о стабильности и некоторой приземлённости: "Я писал только то, что переживал, что мыслил, чувствовал, что любил, что близко видел и знал, - словом, писал и свою жизнь и всё, что к ней прирастало". Охватить более чем тридцатилетний период написания, по Гончарову, одного романа "шестидесятникам" было более чем сложно.
Попробуем доказать верность первого приведённого высказывания Гончарова, сравнив между собой три великих романа: найдем в них общее.
Несмотря на то, что каждое произведение отделено от другого десятилетним промежутком времени, о них можно говорить как о едином целом, так как их темы перекликаются, а по своему характеру романы, замечает Л. Н. Толстой в своем письме к А. В. Дружинину, "капитальны", поэтому их успех "невременен", то есть, не связан с конкретными историческими событиями. В то же время темы трилогии тесно связаны с исторической ситуацией 50-х - 80-х годов. На мой взгляд, здесь нет парадокса, потому что социальные темы тех лет : отношения между богатыми и бедными, противоречия позиций власти и народа и т. д. - актуальны в России во все времена. Талант истинного провидца помог Гончарову уловить настроение времени . Критик Чуйко обращает внимание на своеобразие исторического контекста в творчестве художника : "эпос ХIX века, в котором писателю удалось свести к одному окончательному синтезу всю историческую, государственную и общественную жизнь своего времени". Эти слова были сказаны об "Обрыве" - мне кажется, что их можно отнести и ко всему творчеству Ивана Александровича, ведь - по идее Ю. В. Лебедева : "Если "Обыкновенная история" - фундамент храма, "Обломов" - стены и своды его, то "Обрыв" - замок свода и купол с крестом, устремленным к небу".
Возьмём для примера первые факты биографий главных героев - их рождение и воспитание. Каждый из них родился в деревне: в Грачах в "Обыкновенной истории" (кстати, грачи - это первые птицы, прилетающие ранней весной - название деревни первого романа выбрано неслучайно), в Обломовке в "Обломове" ( это название образовано от фамилии помещика - единственный случай в трилогии), в Малиновке в "Обрыве", - везде милые матушки и бабушки голубят и балуют своих сыночков и внучков (здесь можно вспомнить образ Арины Власьевны в "Отцах и детях" И.С. Тургенева). Но не только это объединяет персонажей. Ещё и их отношение к родной земле. Это - умиление. И "теплый угол" в "Обыкновенной истории", и "благословенный уголок" в "Обломове", и "эдем" в "Обрыве" мыслятся как укрытие от неудач, проблем и невзгод, как место, где нет нужды сдерживать себя и соответствовать темпу общества.
Именно в деревне персонажи раскрываются наиболее полно. Это не касается младшего Адуева, который, как бы являясь "отправной точкой" к следующим этапам развития "Героя", живёт и прожигает жизнь в городе.
Отдельного анализа заслуживает "Сон Обломова". Во-первых, эта "увертюра" появилась гораздо раньше, чем сам роман, первоначальное название которого было "Обломовка". Во-вторых, "Сон Обломова" показателен как художественный и психологический приём.
Эта глава позже была помещена в середину произведения и явилась переходным моментом сюжета. Она как бы противопоставляет один период жизни другому. Однако это не полноценная антитеза, ведь в сознании Ильи Ильича всегда присутствовали элементы такой мечты. По ходу романа то сильнее, то слабее прослеживается тема Обломовки - определенного образа действительности и мыслей. К тому же его грёза - это сон-предсказание: недаром смерть Обломова настигла именно в тиши и спокойствии.
Если рассматривать "Сон..." с психологической точки зрения, можно прийти к тому, что он является архетипом.
Принимая форму сна Обломовка принимает форму условности: пространство и время в ней не линейные, а циклические. Сам "заповедный" край обнесён высокими горами, а люди в нём живут счастливо, не болеют и чуть ли не умирают.
Используя приём архетипа, Гончаров полно раскрывает подсознательную сущность своего героя.
С другой, уже реальной стороны, родные края пугают героев перспективой жить в бездействии. Здесь проявляется различие между ними. Молодой Адуев бессознательно отворачивается от дома, чувствуя инстинктивный порыв в "землю обетованную" - в столицу, в Петербург. Обломов, напротив, живёт счастливо, "так [как жили в сонной Обломовке], а не иначе". Райский - наиболее противоречивый персонаж - на протяжении всего романа не раз меняет свое отношение к Малиновке, её обитателям и порядкам : впервые приехав туда юношей, он ощущает прилив творческих сил: "Какие виды кругом - каждое окно в доме - рама своей особенной картины!" ; после долгой разлуки он "не без смущения" ждет встречи с родными местами, которые, впрочем, скоро видятся ему как одна картина "в тесной, определенной раме, в которой приютился человек" , а через некоторое время "Райский почти не чувствует, что живёт", потом скука сменяется интересом, но не к деревне, а к её хранительницам (Бережковой, Вере, Марфеньке).
Как видим, герои трёх романов, как метко выразился И.А.Гончаров, "составляют одно лицо, наследственно перерождающееся..." А трилогия - "одно огромное здание, одно зеркало, где в миниатюре отразились три эпохи - старой жизни, сна и пробуждения".