ИЖЕВСК 2007

СОДЕРЖАНИЕ

 TOC \o "1-3" \h \z \u ВВЕДЕНИЕ. \h 3

1. Развитие концепций программирования у представителей неоинституционализма  \h 5

2. Концепция «государственного дирижизма» в рамках французской социологической школы.. \h 12

3. Концепция развития японского капитализма экономико-статистической школы К. Окава. \h 16

4. Концепция народнохозяйственного оптимума представителей отечественной экономико-математической школы.. \h 19

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. \h 25

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.. \h 27

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время во всем мире утвердилась экономическая система, главной отличительной чертой которой стало активное воздействие государства на развитие национальной экономики.

Как показала практика, рыночная система обладает способностью к саморегулированию на основе ценовых колебаний, соотношения спроса и предложения, конкуренции. Однако во многих сферах рынок не может обеспечить макроэкономическую устойчивость экономики, усугубляет региональные диспропорции, так как способствует перераспределению инвестиционных, финансовых, трудовых и других ресурсов в пользу регионов с развитой инфраструктурой, с высоким производственным потенциалом. Все эти проблемы решаются только государственным регулированием [Лапушинская, 2003, с.118].

Противопоставление государства и рынка, плана и рынка далеко от реальной практики и не отражает всего многообразия явлений социально-экономической жизни. В связи с этим целесообразно разумное и рациональное сочетание двух этих двигателей развития экономики как для достижения краткосрочных, так и долгосрочных целей экономического развития. Таким образом, концепцию вытеснения государства из сферы экономики и ослабления его регулирующей роли как несоответствующую глобальным мировым тенденциям сменили концепции сочетания государственного регулирования и рыночного саморегулирования [Лапушинская, 2003, с.119-120].

Государственное регулирование рыночной системы осуществляется, главным образом, при помощи планирования (преимущественно индикативного), программирования и прогнозирования.

Главное содержание индикативного планирования состоит в обосновании целей, задач, направлений и методов реализации государственной социально-экономической политики. Индикативное планирование является действенной формой организации взаимодействия всех звеньев системы федеральных органов управления между собой и с региональными органами управления в интересах совершенствования всей экономической системы и отдельных ее элементов в соответствии с задачами социально-экономического развития. В индикативном планировании преобладают косвенные методы регулирования экономики. В мировой практике большинство теоретических и методических положений индикативного планирования остаются дискуссионными и недостаточно разработанными.

Прогнозирование в рамках системы индикативного планирования выступает его первой обязательной аналитической стадией. Планирование объективное – закономерное продолжение и развитие прогнозной деятельности, в процессе которой осуществляется взаимопроникновение и взаимовлияние прогнозных и плановых процедур [Лапушинская, 2003, с.125-127].

Наиболее распространенная форма планирования в современном мире – государственное программирование – включает как разработку комплексных программ социально-экономического развития, так и целевых программ, разрабатываемых для решения отдельных проблем. Программы определяют основные направления структурной, инвестиционной, социальной, научно-технической политики государства и являются документом, которому присуща определенная степень директивности. Они могут быть федеральными, федерально-региональными, региональными и комплексными программами социально-экономического развития [Лапушинская, с.142-143].

В данной работе рассмотрены концепции, которых придерживались ученые-экономисты разных стран во второй половине XX века. Они объясняют важность государственного программирования, прогнозирования и планирования.

1. Развитие концепций программирования у представителей неоинституционализма

После войны идеи институционализма развивались не только в США, как это было до войны, но и в Европе. «Теории рассматриваемого периода – детище послевоенной перестройки народного хозяйства, научно-технической революции и неожиданных социальных конфликтов периода экономического процветания шестидесятых годов – принято называть неоинституционализмом» [Сорвина, 2001, с.192].

Среди представителей неоинституционализма, оказавших немалое влияние как на политику, так и идеологию западного мира выступают американцы Дж.К. Гэлбрейт, К. Эйрес, Г. Колм, Г. Мюрдаль. С целью развития неоинституционального направления в экономической науке в 1965 году была создана «Ассоциация за эволюционную экономическую теорию».

Вопросы преобразования рыночной системы под воздействием НТР и с помощью государства являлись центральными вопросами, поднимаемыми сторонниками неоинституционализма.

Капиталистическое общество, по их мнению, превращается в иную систему, порожденную переменами в его экономической и социальной структуре вследствие НТР. Р. Хейлбронер считал, что научная технология сопровождает не только новую стадию в развитии производства, но и привносит социальную философию, отличную от философии капиталистического строя, согласно которой должно производиться осмысленное управление и контроль над окружающей средой, включая социальную [Сорвина, 2001, с.195-196].

«Реальные процессы преобразования рыночной системы неоинституционалисты связывали с введением системы государственного программирования и индикативного планирования экономики, которая, по их мнению, позволит привлечь внимание к таким вопросам, как национальные цели и приоритеты, а также – к социальной цене экономического роста, проблемам, которые рынок решить не может» [Сорвина, 2001, с.196]. Убежденными сторонниками программирования были американские неоинституционалисты Г. Колм, К. Эйрес, Дж. К. Гэлбрейт. По словам Г. Колма, таким путем может быть обеспечен переход к «управляемому капитализму», по мнению К. Эйреса – к «творческому обществу».

Дж. К. Гэлбрейт обращается не только к возможностям государства, но и к преобразовательной силе современной крупной корпорации. По его мнению, крупная организация через корпоративное планирование оказывает революционное воздействие на всю экономическую систему, преобразуя ее в «новое индустриальное общество».

Идеи Гэлбрейта о механизме преобразования общества представляют глубокий интерес. С его точки зрения, капиталистические противоречия заключаются в неравномерности развития технико-экономического, социального и политического механизмов. Но «существует взаимодействие факторов и сил, развивающихся «снизу» (т.е. внутри самой экономической системы), с факторами и силами, которые привносятся «сверху» посредством реформ и через экономическую политику государства, что образует своеобразный «адаптационный механизм» [Сорвина, 2001, с.196].

На основе такого подхода сложилась концепция «управляемой эволюции». Ей присуща «вера в возможность налаживания сотрудничества социальных классов и групп общества и развития «новой этики поведения», которая должна отразить рост «коллективистского общественного сознания» [Сорвина, 2001, с.196]. По мнению Гэлбрейта, главные роли здесь играют спонтанные процессы и государство с его неограниченными возможностями и позитивным влиянием. Им был предложен принцип постепенного наращивания частичных реформ.

В работе «Экономическая наука и цели общества» Гэлбрейт высказывает мысль, что ввиду необходимости демократизации политической жизни и принятия решений в социально-экономической сфере государство должно быть как субъектом, так и объектом реформирования. Решающую роль, по его мнению, играет изменение сознания людей.

В центре концепции Дж. Гэлбрейта стоит понятие «техноструктура». «Имеется в виду общественная прослойка, включающая ученых, конструкторов, специалистов по технологии, управлению, финансам, т.е. по всем специальностям, которые требуются для нормальной работы крупной корпорации, выпускающей десятки или сотни видов продукции» [Агапова, 2000, с.126].

Дж. К. Гэлбрейт выделяет в современной капиталистической экономике два сектора – рыночную и планирующую системы. В рыночной системе, где  действуют мелкие предприниматели, сохранение самостоятельности является главной целью. А в планирующей системе, где господствует техноструктура, главным побуждением становится стремление к власти. «Прибыль в концепции Гэлбрейта является уже не целью, а лишь средством выполнения иных задач» [Отмахов, 1991, с. 80].

По утверждению Гэлбрейта, целью техноструктуры является не максимизация прибыли, а постоянный экономический рост, в результате которого повышается ответственность и жалование. «Однако интересы экономического роста, необходимым условием которого является рост потребления, ведут к дальнейшему давлению на потребителей со стороны производителей» [Агапова, 2000, с.127].

Психологические потребности, к которым Гэлбрейт отнес потребности в чувстве личного успеха, престижа, сознание собственной привлекательности и т.д., возникают под влиянием внушения и подражания, они вызываются средой и изменчивыми нравами, а капризная мода делает их ненасыщаемыми.

В результате господства техноструктуры появляются такие негативные процессы, как растрачивание природных ресурсов и деградация природы (в результате крайней расточительности общества в потреблении), инфляция и безработица, являются, по Гэлбрейту, результатом соглашательской политики техноструктуры, которая желает жить в мире со всеми слоями общества.

На основании анализа «вредных» сторон господства технократии Гэлбрейт приходит к выводу о необходимости социального контроля над экономикой со стороны государства, которое включало бы государственное регулирование общественных потребностей, государственное планирование основных народнохозяйственных пропорций и ряд других направлений. Кстати, идея о необходимости социального контроля со стороны государства характерна для всех представителей институционализма [Агапова, 2000, с.128].

Путь к гармоничному согласованию рыночной и планирующей систем Дж. Гэлбрейт видит в сочетании реформированной рыночной и преобразованной планирующей системы. Ввиду отставания первой относительно второй, по мнению Дж. Гэлбрейта, необходимо всемерно усиливать рыночную систему. Что касается планирующей системы, то экономическая деятельность государства должна способствовать подчинению деятельности крупных фирм общественным интересам.

Несмотря на настойчивые предложения ряда экономистов, США не пошли по пути создания системы национального программирования экономики: роль первой скрипки в определении экономической политики здесь играли концепции кейнсианства [Сорвина, 2001, с.197].

Страны Западной Европы избрали государственное программирование и планирование экономики как ведущий метод послевоенных преобразований и дальнейшего стимулирования развития народного хозяйства. Экономисты неоинституционального направления при этом играли главную роль.

В разработке концепции государственного индикативного планирования экономики приняли участие специалисты многих западноевропейских стран. «При этом необходимо помнить, что в каждой стране концепция отличалась определенным своеобразием, отражающим особенности исторических, социально-экономических, культурных и других условий этого государства» [Сорвина, 2001,  с.198].

Так как в практике государственного регулирования экономики стран с развитыми рыночными системами директивное планирование не применялось, речь идет исключительно об индикативном плане.

В основу системы планирования положен принцип добровольного согласия всех заинтересованных субъектов на осуществление задач, содержащихся в плане,  составляющий базу концепции «согласованного хозяйства». «Предоставляется свобода выбора и принятия решений, сохраняется конкуренция, возможность конфликтов. Элементы директивности применяются для государственного сектора» [Сорвина, 2001,  с.198].

Начало составления плана – прогнозирование важнейших процессов на длительную, среднюю и ближайшую перспективу. Обычно говорят о конъюнктурном планировании на 1-2 года; о программировании – на 4-6 лет; о долгосрочном планировании – на 10-15 лет (в последнем случае предполагается серьезная структурная перестройка экономики) [Сорвина, 2001,  с.198].

Далее следует составление детальных программ, ориентирующих экономическое развитие в определенных целях. В числе последних – прирост национального продукта в заданных размерах; социальная и экологическая плата за прирост; увеличение занятости; улучшение структуры платежного баланса; преодоление региональных, отраслевых диспропорций; перестройка структуры национальной экономики и т.п.

Кроме государственного финансирования капиталовложений для стимулирования действий частного капитала, направленных на осуществление целей, выдвинутых в плане, используется (и это главная находка создателей системы индикативного планирования экономики) общеизвестный закон прибыли – заниженные тарифы на государственную электроэнергию и транспорт; кредиты; субсидии; налоговые льготы.

Необходимое звено всей системы – контроль за использованием государственных средств и преференций: за переливом капитала, расходованием полученных кредитов, освобождением от налогов и других. «Концепция индикативного планирования экономики предполагает также выработку экономических, политических, административных мер и создание учреждений, т.е. отлаженного механизма, с помощью которого будет возможна практическая реализация планов» [Сорвина, 2001,  с.199].

Создатели системы также не могли не учитывать особенностей рыночной экономики, способной к стихийным и неожиданным рывкам вперед, равно как и к неожиданным остановкам в развитии. Поэтому с необходимостью ставится задача постоянной корректировки планов и модификации механизма их осуществления. Возможность программирования и индикативного планирования экономики была в значительной мере создана разработкой и последующим распространением системы национальных счетов (Нобелевские премии получили норвежец Р. Фриш – 1969 г. и англичанин Р. Стоун – 1984 г.).

После Второй мировой войны  концепция индикативного планирования (программирования) экономики претворялась в жизнь в двенадцати странах Европы и в Японии. В Голландии – с 1948 г., а также был составлен долгосрочный прогноз на 1950-1970 гг., а на 1960-1980 гг. – «Исследование экономических возможностей Нидерландов». Норвегия с 1949 г. составляла четырехлетние, а Швеция с 1948 г. – пятилетние планы. Помимо этих стран использовали национальное программирование и индикативное планирование экономики после Второй мировой войны Франция, Греция, Португалия, Италия, Ирландия, Бельгия, Англия, Исландия, Испания.

Как и в случае с кейнсианством, кризис 70-х гг. подорвал веру во многие позиции институционализма. Однако в последние десятилетия XX в. концепция национального планирования (программирования) экономики не ушла из экономической науки. В частности, лауреат Нобелевской премии В.В. Леонтьев в 1976 г., в период глубокого мирового экономического кризиса, сопровождавшегося инфляцией, опубликовал работу «Программирование (планирование) национальной экономики: методы и проблемы». Правительству США он предложил следующую концепцию:

1.     Программирование (планирование) – комплекс политических, законодательных и административных мер, нацеленных на точное формулирование и практическую реализацию всеобъемлющей национальной программы экономического развития.

2.     План – это не прогноз. Идея планирования предполагает свободу выбора между альтернативными возможными сценариями. Возможность – это ключевое слово.

3.     Ключевой момент – выбор. С разработки альтернативных сценариев должно начинаться планирование.

4.     Огромно значение технического аппарата – не нужно жалеть усилий на использование самых дорогих методов сбора и обработки информации и самых совершенных методов экономического моделирования и вычислительных процедур.

5.     Движущий мотив – прибыль. Специфические средства – выборочный контроль за переливом капитала и кредитами, за освобождением от уплаты налогов. Возможны и прямые государственные инвестиции, в случае необходимости.

Таким образом, западная экономическая наука не отвергает теории, доказавшие свою способность влить живую кровь в рыночную систему, содействуя ее преобразованию и развитию, в первую очередь на основе разработки альтернативных сценариев [Сорвина, 2001,  с.200].

2. Концепция «государственного дирижизма» в рамках французской социологической школы

Во Франции развивались идеи, выдвинутые в рамках психобиологического направления Т. Веблена. Не без его влияния после Второй мировой войны сформировалась социологическая школа во главе с Ф. Перру. «Ее концепции имеют много общего с неоинституционализмом, но в то же время это оригинальное течение, отражающее специфику социально-экономического развития Франции и своеобразие экономической мысли этой страны» [Сорвина, 2001,  с.202].

Особый интерес социологической школе придает тот факт, что предложения ее сторонников нашли широкое применение в экономической политике Франции в 50-х–70-х гг. [Сорвина, 2001,  с.202]

Восстановление экономики, ее модернизация, реконструкция старых и создание современных отраслей производства, ускорение темпов экономического роста и преодоление отставания от уровня производства других развитых стран – все это требовало более активной долгосрочной государственной экономической политики. Для усиления государственного вмешательства в экономику в тот период существовали и объективные условия и предпосылки: значительный государственный сектор, отсутствие у национального капитала и необходимых для решения столь важных задач средств и ряд других.

Подвергнув критике ряд позиций неоклассицизма и кейнсианства, Ф. Перру и его сторонники создали оригинальную теоретическую концепцию «государственного дирижизма». «Она легла в основу принятия экономических решений в практике индикативного планирования экономики, осуществлявшегося во Франции в течение нескольких послевоенных десятилетий. Главную задачу государства французские экономисты видели в обеспечении структурной перестройки экономики, роста концентрации производства и капитала в целях повышения конкурентоспособности французских товаров на мировом рынке» [Сорвина, 2001,  с. 202-203].

Одним из важнейших принципов государственной экономической политики социологическая школа объявила принцип избирательности политики государства, положенный в основу концепции «привилегированных точек применения силы». Ее приверженцы считали, что современные новейшие отрасли – отрасли тяжелой промышленности, химии, общего машиностроения, нефтепереработки – это движущие силы прогресса. Они или совершенствуют другие отрасли (пример тому электроника), или подготавливают массовые нововведения в будущем (такова роль атомной энергетики). Именно развитие этих престижных отраслей и должно быть целью избирательной политики правительства, ибо они увеличивают масштабы и темп экономической экспансии нации, модифицируют структуру всей национальной экономики. [Сорвина, 2001,  с.203; Гусейнов, 2000, с.226].

Концепции Ф. Перру и его единомышленников широко использовались при формировании системы индикативного планирования экономики. В 1946 г. был издан декрет о создании во Франции Генерального комиссариата планирования, а в следующем 1947 г. принят первый план («Моннэ») на 1947-1950 гг. (он был продлен до 1953 г.). в 1953 г. начал осуществляться второй план («Гирша») – 1953-1957 гг.; затем третий (1957-1961), четвертый (1962-1965), пятый (1966-1970), шестой (1971-1975), седьмой (1976-1980) [Сорвина, 2001,  с.203].

Однако уже в 60-х – 70-х гг. и во Франции началось неоклассическое наступление. Крупные французские корпорации стали тяготиться государственным «насилием». Перру стали обвинять в недостаточной строгости анализа, в игнорировании количественных подходов в экономике. [Гусейнов, 2000, с.226].

Отвечая на критику, Ф. Перру предпринял попытку математизировать разработки социологического направления. Вместе с тем в опубликованной им в 1975 г. книге «Активные единицы и новые математические методы: пересмотр теории общего экономического равновесия», содержалась острая критика основных методологических и общетеоретических позиций «ортодоксальных» представителей экономической мысли, прежде всего теории общего равновесия Л. Вальраса и его последователей К. Эрроу и Ж. Дебре.

Ф. Перру выступил, во-первых, против традиционной трактовки экономики как замкнутой системы, доказывая, что на самом деле экономика неразрывно связана с социальными отношениями, политикой и идеологией. Во-вторых, по его словам, теория общего равновесия ограничивала исследование не просто рынком, а рынком «совершенной конкуренции», значительно упрощая существующие в реальной жизни связи и мотивации. На его взгляд, в век олигополий, гигантских транснациональных фирм, невиданной прежде концентрации капиталов, мощных финансовых и экономических групп, ставших таковыми благодаря своим масштабам и связям с государством, невозможно говорить о каком бы то ни было равенстве в условиях экономической конкуренции. Экономические единицы связаны между собой ассиметричными отношениями экономической и социальной власти. Современная рыночная экономика, по мнению Ф. Перру, – это  мир фирм господствующих и фирм подчиненных, а доминирует в ней фирма, производящая свыше 40% продукции всей отрасли. В-третьих, подчеркивал французский экономист, из исследований исчезли экономические субъекты, не принимается во внимание неравенство капиталистов. Все это свидетельствует, по мнению ученого, о том, что господствующая в экономической мысли западных стран теория не отличается глубиной и не отвечает современным задачам [Сорвина, 2001, с.204-205].

Ф. Перру предложил иную концепцию общего экономического равновесия. В ней главное место занимает активный агент или экономическое формирование, т.е. фирма или государство, выполняющие определенные экономические функции, действующие в соответствии с конкретной стратегией и намерениями. Поведение экономических агентов обусловлено правилами рыночной игры, порождаемой соотношением сил партнеров по экономической деятельности. Стремясь рассматривать экономические, социальные и политические структуры в связи, ведя поиск подлинных дирижеров экономической игры, Ф. Перру все тщательнее обосновывает в своей книге необходимость существенного усиления воздействия государства на экономику. В этом он видел возможность выхода из кризисной ситуации.

Укрепление и усиление государственного «дирижизма» в целях борьбы с кризисными явлениями, обнаружившимися в 70-х гг. было в планах Ф. Миттерана – лидера французской политики 80-х гг. Однако в условиях возросшей роли транснациональных корпораций, существенного обострения конкуренции на мировом рынке, усиления в Европе интеграционных процессов принципы национального «дирижизма» быстро теряли свою популярность. В условиях НТР требовалась большая гибкость производства, децентрализация решений, что делало неэффективными дирижистские методы организации и управления экономикой [Сорвина, 2001,  с. 206].

3. Концепция развития японского капитализма экономико-статистической школы К. Окава

Как особое направление экономико-статистическая школа Хитоцубаси Кадзуси Окава оформилась во второй половине 50-х гг., когда коллектив ученых Института экономических исследований при университете Хитоцубаси выступил с программой «количественного» изучения экономической истории Японии за столетний период – со времени буржуазной революции Мэйдзи (1868-1969). Задача программы состояла в том, чтобы с помощью методологии анализа, созданной американским экономистом и лауреатом Нобелевской премии С. Кузнецом, и эконометрической обработки статистических данных разработать «количественную экономическую историю» Японии, и на базе осмысления эмпирического материала сформулировать «японскую историческую модель современного роста».

Главная цель, выставленная К. Окава, заключалась в том, чтобы на основе статистических и экономических расчетов, количественного анализа и измерений сформулировать собственную концепцию развития японского капитализма.

Рассматриваемая исследовательская программа преследовала и сугубо практические цели – обеспечить фундаментальную статистическую информацию, необходимую для государственного макроэкономического регулирования экономики и выработки стратегических решений в области экономической политики, включая программирование и прогнозирование экономических процессов на основе изучения долговременных тенденций с помощью временных рядов и моделирования. Отсюда повышенные требования к достоверности статистических данных, непрерывности и сопоставимости статистических рядов, их соотносимости с официальной статистикой национального дохода [Пигулевская, 1992, с.141-142].

Главное содержание работы – факторный анализ с помощью производственных функций с различной эластичностью замещения, а также получение статистических величин с помощью эконометрических методов и моделей, выяснение реальных тенденций с позиций научной методологии. Большинство эконометрических моделей  постулирует условия «свободной конкуренции».

Фундаментальные эмпирические исследования, потребовавшие почти сорокалетнего труда и огромных коллективных усилий, содействовали прогрессу японской экономической науки. Последняя получила в свое распоряжение статистические данные по главным параметрам воспроизводства за период с конца прошлого века. «Количественная экономическая история» ввела в научный оборот новую обширную статистическую информацию и предложила новые методы эконометрического анализа. Существенной частью научных поисков школы К. Окава  было определение показателей основного капитала, валового национального продукта и дохода, их компонентов в ведущих отраслях и экономики в целом, а также показателей нормы накопления и отраслевой структуры. Заслуга К. Окава и его коллектива  - в разработке эмпирической базы с помощью научных методов [Пигулевская, 1992, с.142-143].

Фундаментальное 14-томное экономико-статистическое исследование, публикация которого завершилась в 1979 г., претендующее на объективный эконометрический анализ, независимо от экономических учений и идей, не осмысленно всесторонне теоретически. Внеисторический, только количественный анализ не послужил эффективным инструментарием, позволяющим проникнуть в глубинную суть экономических явлений. «Профессор университета Хитоцубаси Цунэёси Сэки характеризовал «количественную экономическую историю» как чисто количественный анализ, в котором стираются исторические, качественные аспекты японского капитализма» [Пигулевская, 1992, с.143].

«Количественная экономическая история Японии» – наиболее фундаментальное исследование в японской буржуазной политической экономии. Ее научное значение состоит в том, что она создала статистический фундамент для изучения экономической истории Японии, позволила выявить важные количественные закономерности и процессы структурного характера и явилась серьезным шагом в развитии экономических исследований. Она внесла большой вклад в разработку научной методологии и заложила базу научного прогнозирования. Однако без изучения социальной истории, социальных преобразований и привлечения исторического материала эмпирические исследования школы К. Окава не смогли удовлетворительно объяснить причины быстрого развития Японии. Научное исследование не может ограничиваться простым суммированием отдельных фактов и набором эмпирических обобщений, констатацией структурных поворотов, количественных сдвигов.

К. Окава подчеркивает, что японская модель экономического развития универсальна, т.е. характерна для стран, находящихся на стадии ускоренной индустриализации. Поэтому он ставит своей целью выявить в японском опыте то ценное, что может быть, по его мнению, использовано в современных развивающихся странах, главным образом азиатско-тихоокеанского региона [Пигулевская, 1992, с.149].

Не все имеющееся в опыте Японии, полагает К. Окава, может быть воспроизведено в Азии. Значение японского опыта (в самом широком смысле этого слова) состоит в том, что он доказывает потенциальную возможность роста производства в рамках малокрестьянского трудоемкого сельского хозяйства стран Азии. По мнению Окава, те же факторы, которые препятствуют экономическому развитию, одновременно способствуют ему, например обилие дешевой рабочей силы, аграрное перенаселение. В развивающихся странах могут быть воспроизведены положительные стороны японского опыта [Пигулевская, 1992, с.153].

4. Концепция народнохозяйственного оптимума представителей отечественной экономико-математической школы

Одним из наиболее значительных и ярких достижений в области экономико-математических исследований было открытие Леонидом Витальевичем Канторовичем (1912-1986) метода линейного программирования. За «вклад в теорию оптимального распределения ресурсов», как сказано в дипломе Шведской академии наук, Л.В. Канторович был удостоен Нобелевской премии по экономике (1975 г.). Премия была присуждена ему совместно с американским экономистом Тьяллингом Чарльзом Купмансом, который несколько позже, независимо от Канторовича, предложил сходную методологию [Бартенев, 1996, с.139].

В 1959 году издается одна из наиболее крупных работ Канторовича «Экономический расчет наилучшего использования ресурсов». В этой книге, по мнению членов Научного совета по применению математики в научных исследованиях и планировании, «представлен углубленный анализ идей линейного программирования, и вместе с тем  впервые ставится проблема разработки оптимального плана всего народного хозяйства как математической модели» [Бартенев, 1996, с. 142].

При активном участии Канторовича и его ближайших коллег и друзей – Виктора Валентиновича Новожилова (1892-1970), Василия Сергеевича Немчинова (1894-1964) во второй половине 50-х – начале 60-х гг. формируется отечественная экономико-математическая школа. Они продолжали разработку методов линейного программирования, строили экономические модели, перейдя затем к разработке системы оптимального функционирования экономики (СОФЭ) [Бартенев, 1996, с.143].

Быстрое проникновение экономико-математических методов и моделей в теорию планирования не проходило без дискуссий. В марте 1964 г. в агентстве печати «Новости» состоялось острое обсуждение перспектив использования электронно-вычислительной техники и экономико-математических моделей. В совещании «за круглым столом» приняли участие ведущие отечественные экономисты и математики. По заявлению В.В. Новожилова на этом совещании, применение математических методов и кибернетики позволит наиболее полно сочетать централизацию управления экономикой с его демократизацией (децентрализацией), т.е. оптимум в организации хозяйства может быть достигнут тогда, когда все экономические вопросы вплоть до самых мелких решаются кооперацией центра и мест [Всемирная история, 1997, с.581].

Концепция народнохозяйственного оптимума, развитая и обобщенная в трудах отечественных ученых и специалистов, выступала как научное представление экономики, ее основных динамических и структурных показателей, отраслевых и территориальных пропорций в виде сознательно оптимизируемой системы, включающей развитый и отлаженный аппарат предвидения, планирования и контроля. По сути, разработка концепции народнохозяйственного оптимума являла собой новый этап развития теории экономики благосостояния, ее радикально обновленную версию.

Принципиальное отличие концепции системного оптимального планирования и функционирования от теории экономики благосостояния, разрабатываемой зарубежными исследователями, состоит в замысле вставить в хозяйственный механизм действенные средства централизованного планирования, контроля и регулирования. Основные идеи экономики общественного благосостояния базируются на предпосылках свободной конкуренции. Между тем эти допущения оказываются бесплодными и неубедительными при рассмотрении внешних эффектов, под которыми понимаются существование общественных товаров и благ (включая общественную безопасность, сохранение и улучшение внешней природной среды), взаимозависимость производственных функций самостоятельных хозяйственных ячеек и функций потребительского спроса отдельных категорий и слоев населения. Предпосылки теории становятся очевидными в процессе рассмотрения рыночной недостаточности, под которой имеется ввиду ситуация, когда совершенная конкуренция не ведет к экономическому оптимуму. Главной причиной рыночной недостаточности является прямое воздействие внешних факторов, при которых рыночные цены не несут всей нужной информации об экономике.

Установление и поддержание эффективного состояния экономики в системе оптимального функционирования не мыслится без встроенного механизма стратегического планирования, реализуемого в виде иерархической многоуровневой системы, в которой важное место занимают сводные, укрупненные расчеты, проводимые с помощью межотраслевых модельных комплексов. Построение и применение межотраслевых балансов явилось одним из специальных направлений исследований и разработок экономико-математической школы. Первый отчетный межотраслевой баланс продукции СССР был составлен за 1959 год. Одновременно был дан старт разработкам методологии, а также началось формирование отчетных и плановых межотраслевых балансов отдельных регионов и республик. В свет вышли крупные работы, обобщавшие отечественный и зарубежный опыт анализа и применения межотраслевых балансовых таблиц. Среди других были получены оригинальные разработки блочных, многовариантных, динамических и оптимизационных межотраслевых систем. Определенный вклад в межотраслевые исследования внесли А.Г. Аганбегян, Э.Ф. Баранов, А.Г. Гранберг, В.С. Дадаян, Э.Б. Ершов, Ф.Н. Клоцвог и другие отечественные ученые [Всемирная история, с.583-585].

Благодаря межотраслевым балансам и моделям быстро развивалась методология сводного народнохозяйственного и регионального планирования. Они позволяли начинать составление планов и программ, опираясь на конечные цели – объемы личного и непроизводственного потребления и накопления, увязывая эти цели с имеющимися ресурсами. «Использование ЭВМ для расчетов перспективных и текущих планов было поставлено на прочную основу, возникла принципиальная возможность повышения точности, ускорения и снижения трудоемкости планово-экономических проектировок, реализации принципа вариантности в планировании» [Всемирная история, 1997, с. 585].

Развернутое моделирование внешнеэкономических связей, глобальной динамики и экономических систем зарубежных стран занимает особое место в разработках отечественной экономико-математической школы. Г.Л. Шагалов исследовал задачи оптимизации внешней торговли, прогнозирования внешнеторговых связей СССР и моделирования регионального экономического сотрудничества в рамках СЭВ. Эти задачи рассматривались как оптимизационные, межотраслевые, так и факторные, регрессионные модели. Конечные расчеты оценивались с помощью дифференцированных показателей эффективности внешнеторговых операций и интегрального фонда потребления [Всемирная история, 1997, с. 593].

Анализу и обобщению зарубежного опыта построения и использования эконометрических моделей международных экономических отношений и национальной экономики (региональных и общехозяйственных; глобальных и охватывающих группы государств; квартальных, годовых, средне- и долгосрочных) посвятили свои исследования Б.С. Фомин, Ю.А. Чижов и А.П. Ермилов.

С начала 70-х гг. центр тяжести научных исследований в области разработок и применения экономико-математических моделей стал все более смещаться в сферу прогнозирования. Здесь необходимо отметить исследования Б.Н. Михалевского, начатые еще в конце 50-х гг. Уже в своей первой крупной работе «Перспективные расчеты на основе простых динамических моделей» Михалевский дал развернутый анализ макроэкономических моделей роста, которые являются частью системы математического обеспечения экономических прогнозов [Всемирная история, 1997, с. 593-594].

Обоснованные прогнозы национальной экономики включают систему расчетов, охватывающих демографические и институциональные проблемы, прогнозы социальной и производственной инфраструктур, разведки и использования природных ресурсов, проектировки, касающиеся будущего трудового, производственного и научно-технического потенциалов. С.М. Вишнев, рассматривая комплексный прогноз как системное исследование будущего, предпринял попытку сформулировать методологические принципы прогностики и обосновать пути реализации социально-экономического прогнозирования с помощью экспертных, балансовых, статистических и имитационных методов.

Особняком в классе моделей прогнозирования стоят задачи предвидения демографических процессов. Б.Д. Бреев О.В. Староверов на основе модельного обеспечения анализа и расчетов динамики народонаселения и трудового потенциала создавали модели демографического прогноза и демографического поведения населения, а также межотраслевые и межрегиональные системы. Н.П. Тихомирову удалось синтезировать довольно обширный класс моделей воспроизводства населения и разработать схему сводного баланса движения населения и трудовых ресурсов, охватывающего естественные и социально-экономические формы.

Заметное место среди исследований в области макроэкономического прогнозирования заняла работа А.И. Анчишкина «Прогнозирование роста социалистической экономики» (1973), в которой в качестве результирующего показателя, определяющего динамику национальной хозяйственной системы, следуя мировой практике, принят показатель валового национального продукта. Методология народнохозяйственного прогнозирования национального продукта, опирающаяся на достижения в области макроэкономических производственных функций факторного анализа, стала основанием развернутых задач социально-экономического прогноза [Всемирная история, 1997, с. 594-595].

Рыночные реформы, осуществляемые после 1991 г., радикально изменили как направления разработок экономико-математической школы, так и ее место в системе экономических наук. По существу не только была снесена искусственно-построенная стена между всей отечественной экономической наукой и зарубежной научной мыслью, но и упали ненужные перегородки между отдельными школами и направлениями в самой российской экономической науке. [Всемирная история, с.602]

С одной стороны, полным ходом идет естественное обогащение всего теоретико-методологического направления экономической мысли экономико-математическими методами. Этот процесс стал проявляться прежде всего в форме издания отечественных учебников по макро- и микроэкономике, экономической теории, в той или иной мере насыщаемых инструментарием математического анализа и графическими моделями. С другой стороны, переходный характер российской экономки потребовал развития новых по существу средств анализа и прогнозирования рыночных процессов. В этом отношении исследования только начинались. [Всемирная история, с.602]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Разработанные концепции планирования, программирования и прогнозирования не остались только лишь теориями. Они претворялись в жизнь, но преимущественно в тех странах,  которых были разработаны.

Японское правительство уже вскоре после окончания Второй мировой войны начало проявлять интерес к программированию и прогнозированию экономики. УЭП и подведомственный ему Институт экономических исследований стали центром научной деятельности на государственном уровне. Здесь разрабатывались среднесрочные планы и прогнозы, а также инструменты регулирования экономики. Теоретические исследования и разработки для государственного макроэкономического регулирования сопровождались при активном сотрудничестве ведомственной науки с авторитетными академическими учеными, такими как С. Цуру, К. Окава, М. Синохара, К. Кумагаи, М. Баба и другие. Одним из главных направлений экономических преобразований 80-х гг. стала административно-финансовая реформа, предпринятая кабинетом Д. Судзуки (1981) и продолженная кабинетами Я. Накасонэ и Н. Такэсита. Ее суть – реорганизация экономического механизма и приведение хозяйственных форм в соответствие с требованиями эпохи НТР и интернационализации хозяйственных связей. В основу преобразованного экономического механизма заложена идея нового баланса рыночного и государственного регулирования. Объектом расширения государственного участия становятся в первую очередь сферы, связанные с внешнеэкономической деятельностью японских корпораций и претворением в жизнь концепции «активного вклада Японии в мировое сообщество», а также с новым внешнеполитическим курсом страны [Пигулевская, с. 125-134].

Прогностическая стадия социального планирования играет важную роль в принятии научно обоснованных решений. До недавнего времени в СССР прогнозам уделялось мало внимания. И если в науке это направление исследований продолжало жить и развиваться, то в практике планирования и управления прогнозы практически не применялись в виду отсутствия  необходимости в этом в условиях командной системы управления. А результаты зачастую плачевные: усиление социальной дифференциации, обострение национальных отношений, рост безнравственности, бездуховности, преступности и другие. И это не случайное стечение обстоятельств, а следствие серьезных просчетов в управлении, отсутствия экономически обоснованной долговременной стратегии в области социального развития.

В целях обогащения социального содержания народнохозяйственного планирования следует ввести в постоянную практику разработку важнейших демографических прогнозов, прогнозов социальной мобильности населения, изменения структуры потребления в разрезе социальных групп, роста благосостояния населения в целом и его основных групп, прогнозов изменения характера и условий труда под воздействием НТП и других. Это позволит более глубоко и всесторонне обосновывать главные постановки и задачи планов, находить более эффективные способы их достижения, полнее учитывать условия и факторы социально-экономического прогресса, а также взаимосвязь и специфику общих интересов, интересов социальных групп и отдельных индивидов, перспективных и текущих потребностей. Социальное прогнозирование расширяет границы предвидения, дает большую свободу в выборе плановых решений [Волчкова, с.130-131].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.     Агапова И.И. История экономических учений: Курс лекций. – М.: Юристъ, 2000. – 285 с.

2.     Бартенев С.А. Экономические теории и школы (теория и современность): Курс лекций. – М.: Издательство БЕК, 1996. – 352 с.

3.     Белихин В.Г. История экономических учений. М.: Сирин, 2002. – 342 с.

4.     Волчкова Л.Т., Минина В.Н., Рященко Б.Р. Социальная переориентация народнохозяйственного планирования: Вопросы теории и методологии. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1991. – 152 с.

5.     Всемирная история экономической мысли: В 6 т. Т. 6. Кн. 1. / МГУ им. М.В. Ломоносова. Гл. ред-кол.: В.Н. Черковец (гл. ред.) и др. – М.: Мысль, 1997. – 782, [1] с.

6.     Гусейнов Р.М., Горбачева Ю.В., Рябцева В.М. История экономических учений: Учебное пособие / под общ. ред. Ю.В. Горбачевой. – М.: ИНФРА-М, Новосибирск: Сибирское соглашение, 2000. – 255 с.

7.     Лапушинская Г.К., Петров А.Н. Планирование в условиях рынка: Учебное пособие. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К^о», 2003. – 252 с.

8.     Отмахов П.А. Современная американская политэкономия (вопросы методологии). – М.: Изд-во МГУ, 1991. – 88 с.

9.     Пигулевская Е.А. Новые течения в экономической мысли Японии. – М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1992. – 168 с.

10.      Сорвина Г.Н. История экономической мысли двадцатого столетия. Курс лекций. М.: Изд-во РАГС, 2001. – 246 с.