1. Смена форм культуры

1.1           Формы культуры

            П.А.Сорокин выделяет три главные формы или "сверхсистемы" интегрированной культуры:

            1. Идеациональную, "главным принципом или главной истиной (ценностью)" которой  является сверхчувственная реальность - Бог или Абсолют.

            2. Чувственную, базирующуюся на противоположном принципе, объявляющем основной ценностью чувственную объективную реальность, вне которой "или нет ничего, или есть что-либо такое, чего мы не можем прочувствовать, а это - эквивалент нереального, несуществующего" [3, с.430].

3. Идеалистическую, основной посылкой которой является "то, что объективная реальность частично сверхчувственна и частично чувственна"[3, с.431].

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что описание наиболее типичных черт "идеациональной" и "чувственной" сверхсистем культуры удивительно точно совпадает с выделяемыми соционикой признаками соответственно интуитивного и сенсорного типов информационного метаболизма, а тезис о доминирующих ценностях интегрированных культур, с современной концепцией квадральных ценностей. [4, c.2]

Рассмотрение таких элементов культуры как искусство, системы истины (наука, философия, религия), этика и право, Сорокин начинает с изящных искусств, как "наиболее чувствительного зеркала, отражающего общество и культуру, составной частью которых являются".

Говоря об идеациональном искусстве, он выделяет главную тему этой формы искусства - сверхчувственное царство Бога. "Ее герои - Бог и другие божества, ангелы, святые и грешники, душа, а также тайны мироздания, воплощения, искупления, распятия и другие трансцендентальные события... Оно мало уделяет внимания личности, предметам и событиям чувственного эмпирического мира. Поэтому нельзя найти какого-либо реального пейзажа, жанра, портрета. Ибо цель не развлекать, не веселить, не доставить удовольствие, а приблизить верующего к Богу. Как таковое, искусство священно как по содержанию, так и по форме. Оно не допускает и толики чувственности, эротики, сатиры, комедии, фарса. Эмоциональный тон искусства - религиозный, благочестивый, эфирный, аскетичный... Его стиль есть и должен быть символичным... Полностью погруженное в вечный сверхчувственный мир, такое искусство статично по своему характеру и по своей  приверженности к освященным, иератическим формам традиции. Оно всецело интровертно, без всяких чувственных украшений, пышности и нарочитости... Его значение не во внешнем проявлении, а во внутренних ценностях, которое оно символизирует"[3, с.436].

В противоположность этому "чувственное искусство живет и развивается в эмпирическом мире чувств. Реальный пейзаж, человек, реальные события и приключения, реальный портрет - таковы его темы... Его цель - доставить тонкое чувственное наслаждение: расслабление, возбуждение усталых нервов, развлечение, увеселение... Оно свободно от религии, морали и других ценностей, а его стиль - "искусство ради искусства". Так как оно должно развлекать и веселить, оно широко использует карикатуру, сатиру, комедию, фарс, разоблачение, насмешку и тому подобные средства.

Стиль чувственного искусства натуралистичен, даже подчас несколько иллюзионистичен, свободен от всякого сверхчувственного символизма. Оно воспроизводит явления внешнего мира такими, какими они воспринимаются нашими органами чувств. Это искусство динамично по своей природе... Более того, это - искусство профессиональных художников, угождающих пассивной публике"[3, с.437].

Идеалистическое искусство является "посредником между идеациональной и чувственной формами искусства. Его мир частично сверхчувственный, частично чувственный, но только в самых возвышенных и благородных проявлениях чувственной действительности... Его стиль частично символичен и аллегоричен, частично же рационалистичен и натуралистичен... Словом, оно представляет собой великолепный синтез идеационального и благороднейших форм чувственного искусства"[3, с.437].

Рассматривая выделяемые им три системы истины, Сорокин характеризует идеациональную истину как истину веры, обнаруживаемую "сверхчувственным способом посредством мистического опыта, прямого откровения, божественной интуицией и откровением", в отличие от которой чувственная истина "суть истина чувств, постигаемая органами чувственного восприятия", а идеалистическая истина "есть синтез двух других истин, то есть синтез, созданный нашим разумом"[3, с.463].

Характерной чертой идеациональной системы истины является сосредоточенность в основном на сверхчувственной реальности и ценностях. "Она основана на откровении, божественном вдохновении и мистическом опыте, который считается истинным и абсолютным. Главный интерес идеационального познания - Бог и его царство, которые принимаются за объективную реальность. Поэтому богооткровенная религия и теология становятся повелительницами истинной мудрости и науки, а эмпирические познания всего лишь обслуживают их. Ум, над которым властвует истина веры, направлен на вечные истины, в противопоставление преходящим  истинам чувств. Она идеалистична, так как реальность рассматривается как духовная и нематериальная. Она абсолютистская, неутилитарная, непрагматичная"[3, с.472].

В чувственной системе истины основным источником познания эмпирической реальности являются органы чувств, "их показания решают, что истинно, а что нет; они становятся верховными судьями достоверного опыта"[3, с.466]. Для нее характерны "отрицание или, по крайней мере совершенно равнодушное отношение к любой сверхчувственной реальности или ценности"; "явное предпочтение изучению чувственного мира со всеми его физическими, химическими и биологическими качествами и связями"; эмпиризм и материализм, имеющий тенденцию к механицизму; приоритет материальных ценностей, "начиная со всемогущего богатства и кончая всеми ценностями, которые удовлетворяют физиологические потребности человека и обеспечивают его обыденный комфорт"; релятивистский и нигилистический склад ума, "не воспринимающий какого-либо постоянства, а постигающий все ценности в условиях изменения и перехода", рассматривающий все "с точки зрения эволюции и прогресса"; "утилитарный, гедонистический, прагматический, практический и инструментальный характер науки, псевдорелигии и этики"[3, с.466-472].

Идеалистическая истина по определению  "есть синтез двух других истин, то есть синтез, созданный нашим разумом. В отношении чувственных явлений она признает роль органов чувств как источника и критерия достоверности или недостоверности любого утверждения. По отношению к сверхчувственным явлениям она заявляет, что их познание невозможно посредством чувственного опыта; напротив, постижение ее возможно, лишь обращаясь к прямому откровению Бога. Наконец, наш разум логически или диалектически может прийти к ряду веских утверждений, например, в силлогических или математических доказательствах... Человеческий разум таким образом соединяет в единое целое истину чувств, истину веры и истину разума"[3, с.463].

Любое интегрированное общество имеет этические идеалы и ценности как "наивысшее воплощение его этического сознания", с которыми П.А.Сорокин связывает правовые нормы. Эти нормы "отличаются по своему характеру и содержанию в разных обществах, а зачастую и у отдельных людей. В обобщенном виде они создают идеациональную, идеалистическую и чувственную системы этики и права"[3, с.488].

Идеациональные этические нормы "видят высшую этическую ценность не в этом чувственном мире, а в сверхчувственном мире Бога или Абсолюта. Все они считают эмпирический мир чувств с его идеалами псевдоценностью или, в лучшем случае, малозначимой и второстепенной ценностью"[3, с.488]. "Нормы такой этики рассматриваются как открытые или исходящие из Абсолюта, поэтому они абсолютны, безусловны, неизменны, вечны. Ими нельзя пренебрегать ни при каких  обстоятельствах или во имя какой-либо другой ценности. ...все идеациональные системы относятся к чувственным удовольствиям негативно: или как к чистой иллюзии, или как к источнику несчастья, или как к препятствию на пути достижения потустороннего - Бога"[3, с.489].

Чувственные этические нормы признают "в рафинированной или грубой форме чувственное счастье, наслаждение, полезность, комфортность высшей ценностью"[3, с.489]. "Их высшая цель увеличить сумму чувственного счастья, удовольствия и комфорта, ибо они не признают никакой сверхчувственной ценности. Их нормы относительны, а не абсолютны, целесообразны и изменчивы в зависимости от людей, групп и обстоятельств, в которые они вовлечены, а поэтому рассматриваются как созданные человеком. Если они служат целям счастья, то они принимаются, если нет, то напрочь отвергаются"[3, с.490].

Идеалистические этические нормы представляют собой "промежуточный синтез идеациональных и чувственных ценностей. Подобно идеациональной этике, этика идеалистическая видит высшую ценность в Боге, или Абсолюте, но в отличие от идеационализма она положительно оценивает те чувственные ценности, которые благородны и не противоречат Абсолюту"[3, с.490].

1.2. Цикличность форм культуры.

Проводя ретроспективное исследование, сравнительный анализ изменения во времени выделенных элементов сверхсистемы, Сорокин приходит к выводу о  циклической  смене  различных  форм  интегрированных культур в истории человеческой цивилизации. Он выделяет периоды приоритета чувственных ценностей,  в течение которых доминировали  сенсорные системы истины,  этика и право, а также соответствующие эпохи господства идеациональных и идеалистических ценностей.  Такую периодичность в  смене  суперсистем культуры на оси времени можно отобразить в виде следующей диаграммы:

диаграмма 1.

            X                     V                     O                   V                     X                     XV                 XX

Границы периодов различных форм культуры на этой диаграмме совмещены с началами столетий, поскольку П.А.Сорокин "связывает" переходы от одной системы к другой только с каким-либо веком (веками), не определяя более точных временных координат.

Применяя к рассмотренной последовательности смены различных форм культуры категории и методы соционики, можно сказать о том, что, “наряду с фазами преобладания в истории цивилизации тех или иных квадральных ценностей (закон сменяемости квадр), существуют более длительные периоды  (циклы) доминирования таких основных признаков информационного метаболизма (ИМ) как интуиция и сенсорика, которым соответствуют введенные Сорокиным понятия "идеациональной" и "чувственной" культур. Выделенную в качестве третьей основной формы "идеалистическую" систему культуры рассматривать пока не будем, поскольку этой форме по-видимому соответствует фаза превалирования  ценностей какой-либо  одной квадры в период перехода от интуитивной к сенсорной доминанте. [4, с.5]

            Согласно гипотезе А. Рыбьева можно следующим образом отобразить цикличность смены сенсорной и интуитивной доминант: (см. диаг.2):

Диаграмма 2.

-1000              -500                     0                   500                 1000               1500                2000

Как видно из диаграммы 2, существуют восьмисотлетние циклы доминирования интуитивных и сенсорных эпох.

Убедившись, что приведенная  диаграмма на значительном отрезке времени достаточно точно (насколько это вообще возможно) совпадает с периодизацией интегрированных культур в работах П.А.Сорокина, предпримем попытку объяснения этого результата с позиций соционики.

Как известно, исследования последних лет дают веские основания для выводов о том, что каждой сформированной и устойчивой социальной общности можно поставить в соответствие определенный тип информационного метаболизма (интегральный тип). С этой точки зрения следует говорить о расовом, национальном или групповом менталитете, обладающем выраженными признаками социотипа. Так, в соответствии с выводами И.В.Каганца, “на разных уровнях мировой иерархии действуют подобные законы... Поэтому неудивительно, что аналогичные закономерности описывают как психику отдельного человека, так и психику интегральной личности — нации, на что обратил внимание ещё Карл Густав Юнг..." [5, с.3-4]. По утверждению А.В.Букалова “задолго до возникновения соционики существовала мысль, что нацию можно рассматривать как личность высшего таксономического уровня, наделённую этнической ментальностью. Мы ... установили, что эта ментальность имеет все признаки типа информационного метаболизма” [6, с.11].

Последний тезис можно проиллюстрировать ссылками на труды виднейших философов, социологов прошлого и современности. Таких взглядов, в частности, придерживался Н.О.Лосский, отмечавший, что "каждое общественное целое, нация, государство и т.п., есть личность высшего порядка: в основе его есть душа, организующая общественное целое так, что люди, входящие в него, служат целому как органы его. Философ и  историк Л.П.Карсавин называет такое существо симфонической личностью. Характер такой души общественного целого может иногда или в некоторых отношениях глубоко отличаться от характера людей, входящих в него. Древние римляне хорошо подметили это явление в жизни своего государства: они говорили "senatores boni viri, senatus mala bestia" (сенаторы - добрые люди, а сенат - злая бестия). Но конечно некоторые свойства лиц, входящих в общественное целое, принадлежат также и самому целому"[7, с.238]. По Н.Я.Данилевскому "формы исторической жизни человечества, как формы растительного и животного мира, как формы человеческого искусства..., как формы языков..., как проявление самого духа, стремящегося осуществить типы добра, истины и красоты..., не только изменяются и совершенствуются повозрастно, но еще и разнообразятся по культурно-историческим типам"[8, с.85].

Основываясь на приведенных и других высказываниях мыслителей, принадлежащих к различным школам и направлениям социального знания, можно предположить, что не только этническим общностям людей, но и человеческой цивилизации в целом соответствуют те или иные основные признаки ИМ, отдельные из которых, периодически сменяя друг друга, выступают в качестве доминирующих на разных этапах всеобщей истории. По выражению К.Г.Юнга, "временная эпоха подобна индивидуальной душе, она отличается своими особенностями, специфически ограниченными свойствами сознания..." [9, с.142].

Рассматривая одну такую пару признаков (сенсорика - интуиция) и детально анализируя элементы (подсистемы) интегрированных культур на конкретных исторических этапах, П.А.Сорокин убедительно доказывает, что социальная динамика на обозримом по времени отрезке всеобщей истории являла собой периодическую смену интуитивной и сенсорной сверхсистем культуры. Выделенные им непродолжительные эпохи господства "идеалистической" формы культуры (V-IV вв. до н.э. и XIII-XIV вв. н.э.) совпадают с периодами перехода от интуитивных к сенсорным доминантам, и заслуживают отдельного рассмотрения.

Думаются, имеются достаточные основания для гипотезы о том, что подобные исторические периоды, завершая соответствующий цикл, являются уникальными связующими звеньями между противоположными формами культуры. Выражаясь шекспировским языком, они олицетворяют собою "связь времен", создают целостность, единство человеческой цивилизации и играют колоссальную роль в мировой истории (вспомним эпохи ранней античности и проторенессанса).

Очевидно не менее важное значение имеют этапы перехода от сенсорной к интуитивной доминанте, выделяемые Сорокиным как периоды великих кризисов, но не идентифицированные им как отдельные формы (сверхсистемы) культуры, подобно рассмотренной "идеалистической".

2. Циклы цивилизации

2.1. Учение про цикличность развития.

            В соответствии с эзотерической традицией, развитие нашего мира и всего живого происходит не линейно, а путём чередования циклов, каждый из которых включает в себя возникновение, становление, деградацию и разрушение. Причём разрушение, которое происходит в конце каждого цикла, несёт как возможность уничтожения, так и возможность скачкообразного перехода в новое качество, на более высокий уровень существования. Такой переход сопровождается острым кризисом, который охватывает как общество (падение морали, разрушение империй, деградация семьи и т.д.), так и природу в целом (смена климата и магнитного поля Земли, активизация сейсмотектонической деятельности, возрастание солнечной радиации и биологических мутаций, рост эпидемий и т.д.)

            Все циклы развития имеют подобную структуру, поскольку состоят из четырёх фаз, которые принято называть “югами” или “веками”. Характеристики, данные разными учёными этим фазам, несмотря на различие в терминологии, удивительно единогласны по вопросу их качества и продолжительности. Описание 4-х фаз находим в клинописях Двуречья 3-2 тысячелетия до н.э., в “Магабхарате”, у Гесиода, Геродота, Платона, Йогананди и др. [10, с258].

            Акт Божественного творения соответствует фазе под названием “Золотой век” (в эллинской традиции) или “Сатья-юга” (в арийской традиции). Для этой фазы характерны гармони, стабильность и чистота. В это время дхарма (соответствие земного устройства системе космических принципов) выполняется в максимально возможной полноте, а эта фаза имеет тенденцию продолжаться дольше всего — 4/10 продолжительности цикла.

            Далее следует фаза “Серебряного века” или “Трета-юги”, во время которого начинается постепенное отдаление от первоначального Божественного принципа. При этом дхарма выполняется на 3/4, а продолжительность фазы составляет 3/10 продолжительности цикла. Эта фаза уже несёт в себе зёрна дальнейших перемен и дестабилизации системы.

            Затем настаёт “Медный век” или “Двапара-юга”. При этом всё очевиднее проявляется отдаление от первоначального принципа, дхарма теперь выполняется только наполовину, поэтому и продолжительность “Медного века” ещё меньше - 2/10 продолжительности цикла. Обычаи становятся всё более грубые и жестокие, общественный порядок держится в основном на силе, а не на сознательном убеждении.

            Завершение цикла и его быстрое сворачивание происходит на фазе, которая носит название “Железный век” или “Кали-юга”. Поскольку дхарма выполняется менее, чем на одну четверть, то в это время система быстрыми темпами теряет стабильность, общество охватывают анархия и хаос. К концу фазы система настолько далеко отходит от Божественного принципа, что в конце концов входит в состояние острого кризиса, который завершается либо гибелью системы, либо её скачкообразным переходом на качественно более высокий уровень — к новому “Золотому веку”. Фаза Кали-юги самая короткая — она продолжается приблизительно 1/10 цикла [11, c.3]]

2.2 Перемены на границах циклов

            При приближении к концу цикла сама природа человека становится всё более грубой, человек “Железного века” перестаёт видеть и понимать то, что на предыдущих фазах считалось очевидным. Например, “до нас дошли легенды, что ранее, “в те времена”, люди умели читать мысли, видели ангелов, общались с высшими силами. Современному человеку в это трудно поверить, но давайте задумаемся хотя бы над тем, почему на древних иконах святые написованы с аурой около головы? Вероятно, в “те времена” это считалось вполне естественным и воспринималось современниками, как нечто очеведное. По убеждению Рене Генона, “не только человек видел мир не такими глазами, как сегодня, и воспринимал множество вещей, которые с тех пор полностью от него ускользают..., но сам мир как космический ансамбль стал качественно другим” [12, c.4]

            Согласно исследованиям профессора Киево-Могилянской Академии Мыколы Чмыхова, развитие человечества послеледникового периода происходит с определённой цикличность. На границах циклов происходят огромные перемены в жизни человека и природы: климатические перемены, в том числе засухи и потопы, усиление тектонической деятельности, переселение народов, смена радиационного фона и т.д. Цикличность имеет определённую иерархию: каждый цикл состоит из меньших циклов (циклы в циклах) и одновременно является составной частью цикла более высокого уровня. Особенное значение для всего человечества имеет цикл продолжительность 7980 лет. Начало этого цикла привязывается к 5966 году до н.э., что соответствует христианской традиции о создании человека современного типа — Адама. Завершение этого цикла, которое может сопровождаться наибольшими со времени отступления ледника переменами в жизни природы и общества, попадает на начало XXI века, а максимальное обострение межциклового катаклизма — на 2015 год. [13, c.280-283]. Кстати, “Великий цикл” майя также заканчивается в это время — в 2012 году. [14, c.32].

            Переломы эпох (циклы, продолжительностью около 1600 лет) сопровождаются технологическими скачками, появлением новых искусственных материалов: на переломе эпох мезолита и протонеолита (6000-е г. до н.э.) — нитки и плетённой ткани, на переломе эпох протонеолита и неолита (4400-е г. до н.э.) — керамики, на переломе эпох неолита и бронзы (2800-е г. до н.э.) — бронзы, на переломе эпох бронзы и раннего железа (1200-е г. до н.э.) — стекла и распространение кричного железа, на переломе эпох раннего железа и современной (400-е г. н.э.) — бумаги и новых технологий производства железа [13, c.281]. Следует ожидать, что приближающийся перелом современной и последующей эпох (2000-е г. н.э.) также будет сопровождаться технологическим прорывом, который будет невозможен без научного прорыва.

3. Эпоха великого кризиса

            Что можем сказать мы, современники, о мире, в котором живем сегодня? Каковы характерные черты и приметы нашего времени, что сближает его с другими эпохами и что отличает от них? Можем ли мы что-либо узнать о своем ближайшем будущем? Попытаемся, насколько это возможно, дать ответ на поставленные вопросы.

            Не вызывает сомнения тезис о том, что двадцатый век совпал с периодом кризиса современной цивилизации. Этот кризис предчувствовали А.Шопенгауер и Ф.Ницше. О кризисе европейской (западной) культуры писали В.Соловьев и О.Шпенглер, Н.Бердяев и А.Камю, А.Швейцер и М.Волошин. О кризисе высказываются многие современные политики, дипломаты, деятели науки и культуры. О кризисе говорят средства массовой информации и учебные пособия [4, c.14].

            Речь идет не о локальных политических и экономических кризисах, сотрясавших и продолжающих потрясать отдельные страны и регионы. Речь идет о глобальном кризисе, не ушедшем в прошлое вместе с двумя мировыми войнами и революциями, а наоборот углубившемся и расширившемся, охватившем Запад и Восток, поставившем все население планеты перед лицом проблемы выживания. Вот что говорит поэтому поводу Пекка Кууси: "После Хиросимы и Нагасаки мы утратили чувство безопасности, ибо до самоуничтожения теперь лишь один шаг... Но человечество столкнулось с новыми грозными проблемами. дин за другим восстают против него используемые им природные ресурсы: применение нефти, химических и радиоактивных веществ влечет за собой катастрофы, происходит загрязнение Мирового океана, эрозия почв и отравление атмосферы. Что случилось с природой? В нее вторгся человек...

...Наша несостоятельность как лидеров эволюции становится все более очевидной: ведь мы до сих пор не знаем, в каком направлении движется мир, не можем ни качественно, ни количественно оценить влияние нашей деятельности на окружающую среду. Мы выполняем роль поводыря, хотя сами не знаем, куда идем" [2, с.23-24]. "Пробуждение глобального сознания в 70-е годы не побудило государства предпринять действия, необходимые для разрешения взаимных проблем, и по мере обострения этих проблем нации все больше замыкались в себе и полагались на силу оружия. Продолжаемая научно-техническими державами гонка вооружений не может не вызвать отчаяние перед лицом её иррациональности в существующих условиях. А отчаяние питает собой насилие и терроризм, так как это - естественная взрывная реакция в поведении молодых людей, когда мир кажется им безнадежным и когда лидеры великих держав на словах и на деле продолжают соревноваться в вооружении и стремлении к власти.

Итак, человечество стоит перед последним испытанием своего разума. Вопрос в том, станут ли нам наконец ясны основы нашего существования и нашей жизни?"[2, с.242-243].

Кууси подчеркивает, что сегодня людям как никогда необходимо качественно иное мировоззрение, нужна новая "концепция  мира", ибо открытие человеком новых истин об окружающем мире и о самом себе должно помочь нам, скорректировав свое поведение, избежать назревающей катастрофы. В этой связи с новой остротой перед человечеством становится вечный вопрос Понтия Пилата: "Что есть истина?".

            Факт разложения современной чувственной культуры очевиден даже для непрофессионалов. Наиболее это заметно в искусстве, которое всё более становится товаром, сделанным для продажи, ради релаксации, потребления, развлечения, для стимуляции утомлённых нервов и сексуального возбуждения. Вместо того, чтобы поднимать массы до собственного уровня, оно, наоборот, опускается до уровня толпы. Оно аморально и асоциально, а ещё чаще — развратно, антирелигиозно и антисоциально.

            Как коммерческий товар для развлечения, искусство всё более контролируется торговыми дельцами, коммерческими интересами и веяниями моды. Ежедневно мы можем слышать избранные темы Баха и Вивальди, но лишь как приложение к рекламе автомобилей, банковских услуг, гигиенических прокладок и средств от запора. Стандарты истинного искусства постепенно подменяются фальшивыми критериями псевдоискусства. Характерная черта — болезненная концентрация чувственного искусства на патологических типах людей и событий. Статистика свидетельствует, что подавляющее большинство кинофильмов сосредоточено на преступлениях и сексе. Искусство становится всё более неуравновешенным, извращённым, а нередко и садистским. Обобщая, можно сказать, что современное искусство — преимущественно музей социальной и культурной патологии. Оно сконцентрировано на полицейских моргах, притонах преступников и половых органах; оно действует, главным образом, на уровне социального дна [14, c. 3].

            П.Сорокин приходит к выводу, что “существует достаточное количество доказательств того, что в полном соответствии со всеми ранними случаями  культурных разрушений современное эмпирическое чувственное умозрение терпит фиаско совместно с культурой на нем основанной. Кризис объясняется не теми или иными случайными внешними причинами; к нему привела вся система чувственной истины в процессе своего развития. Семена дезинтеграции были заложены в самой системе с начала ее существования и в процессе развития проросли настолько, что сейчас дали действительно смертельные всходы" [3, с.479-480].

Итак, нынешний кризис носит не случайный характер, а закономерно обусловлен окончанием цикла доминирования цивилизации сенсорного типа. "Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра"[3, с.427].

            Таким образом, нам выпало счастье или несчастье быть современниками, по словам того же Питирима Сорокина, одной из "величайших революций" в нашей культурной и социальной жизни. "Как таковая, она неизмеримо глубже и значительнее, чем ее представляют себе приверженцы "обычного кризиса". Переход от монархии к республике, от капитализма к коммунизму совершенно незначителен по сравнению с заменой одной фундаментальной формы культуры другой - идеациональной на чувственную и наоборот. Такие изменения очень редки. Как мы видели, в течение трех тысячелетий греко-римской и западной истории это случилось только четыре раза. Но когда кризис действительно происходит, то он производит основательную и эпохальную революцию в человеческой культуре. Нам предоставлен редкий шанс жить, наблюдать, мыслить и действовать в котле такого мирового пожарища. Если мы не в силах остановить его, то следует хотя бы попытаться понять его природу, причины и последствия. Если же мы сможем это сделать, то, вероятно в некоторой степени сократим его трагический ход, смягчим его последствия" [3, с.435].