1.       Общее понятие человека

      Один древний мудрец сказал: для челове­ка нет более интересного объекта, чем сам человек. Д. Дидро считал человека высшей ценностью, единст­венным создателем всех достижений культуры на земле, разум­ным центром вселенной, тем пунктом, от которого все должно исходить и к которому все должно возвращаться.

Что же такое человек? На первый взгляд этот вопрос кажет­ся до смешного простым: в самом деле. кто ж не знает, что та­кое человек. Но в том-то все и дело, что то, что нам ближе всего. лучше всего знакомо, оказывается и самым сложным, как толь­ко мы пытаемся заглянуть в глубины его сущности. И тут ока­зывается, что загадочность этого явления становится тем боль­ше, чем больше мы пытаемся проникнуть в нес. Однако бездон­ность этой проблемы не отпугивает от нес, а притягивает как магнит.

Какие бы науки ни занимались изучением человека, их ме­тоды всегда направлены на «препарирование» его. Философия же всегда стремилась к постижению его целостности, прекрас­но понимая, что простая сумма знаний частных паук о человеке не даст искомого образа, и потому всегда пыталась выработать собственные средства познания сущности человека и с их по­мощью выявить его место и значение в мире, его отношение к миру, его возможность «сделать» самого себя, то есть стать творцом собственной судьбы; Философскую программу можно коротко, сжато повторить вслед за Сократом: «Познай самого себя», в этом корень и стержень всех других философских проблем.

 История философии полна различных концепций сущности человека. В античной философской мысли он рассматривался преимущественно как часть космоса, как некий микрокосм, и своих человеческих проявлениях подчиненный высшему нача­лу — судьбе. В системе христианского мировоззрения человек стал восприниматься как существо, в котором изначально не­разрывно и противоречиво связаны две ипостаси: дух и тело. качественно противоположные друг другу как возвышенное и низменное. Поэтому Августин, например, представлял душу как независимую от тела и именно ее отождествлял с челове­ком, а Фома Аквинский рассматривал человека как единство тела и души, как существо промежуточное между животными и ангелами. Плоть человеческая, с точки зрения христианст­ва,— арена низменных страстей и желаний, порождение дьяво­ла. Отсюда постоянное стремление человека к освобождению от дьявольских пут, стремление к постижению божественного све­та истины. Этим обстоятельством и обусловлена специфика че­ловеческого отношения к миру: здесь явно стремление не толь­ко познать собственную сущность, сколько приобщиться к выс­шей сущности — богу и тем самым обрести спасение в день страшного суда. Этому сознанию чужда мысль о конечности че­ловеческого бытия: вера в бессмертие души скрашивала зача­стую суровое земное бытие.

Философия нового времени, будучи по преимуществу идеа­листической, видела в человеке (вслед за христианством) преж­де всего его духовную сущность. Мы до сих пор черпаем из луч­ших творений этого периода алмазные россыпи тончайших на­блюдений над внутренней жизнью человеческого духа, над смыслом и формой операций человеческого разума, над тайны­ми, сокрытыми в личностной глубине пружинами человеческой психики и деятельности. Естествознание, освободившись от идеологического диктата христианства, смогло создать непрев­зойденные образцы натуралистических исследований природы человека. Но еще большей заслугой этого времени было безого­ворочное признание автономии человеческого разума в деле по­знания собственной сущности.

Идеалистическая философия XIX — начала XX в. гипертрофировала духовное начало в человеке, сводя в одних случаях его сущность к рациональному началу, в других же, напротив,— к иррациональному. Хотя понимание действительной сущности человека часто уже просматривалось в различных теориях, бо­лее или менее адекватно формулировалось теми или иными фи­лософами, например Гегелем, который рассматривал индивида в контексте социально-исторического целого как продукт дея­тельного взаимодействия, в котором происходит опредмечивание человеческой сущности и весь предметный мир вокруг чело­века есть не что иное, как результат этого опредмечивания, все-таки целостного учения о человеке еще не было. Этот процесс в целом походил на состояние вулкана, готового к извержению, но еще медлящего, ждущего последних, решающих толчков внутренней энергии. Начиная с марксизма, человек становится в центр философского знания, от которого идут нити, связываю­щие его через общество со всей необъятной Вселенной. Были заложены основные принципы диалектико-материалистической концепции человека, построение же гармоничного во всех отно­шениях здания цельной философии человека— это в принципе незавершимый процесс в человеческом самопознании, ибо про­явления человеческой сущности крайне многообразны — это и разум, и воля, и характер, и эмоции, и труд, и общение... Чело­век думает, радуется, страдает, любит и ненавидит, постоянно к чему-то стремится, достигает желаемого и, не удовлетворяясь им, устремляется к новым целям и идеалам.

Определяющим условием становления человека является труд, возникновение которого ознаменовало собой превраще­ние животного предка в человека. В труде человек постоянно изменяет условия своего существования, преобразуя их в со­ответствии со своими постоянно развивающимися потребностя­ми, создает мир материальной и духовной культуры, которая творится человеком в той же мере, в какой сам человек форми­руется культурой. Труд невозможен в единичном проявлении и с самого начала выступает как коллективный, социальный. Раз­витие трудовой активности глобально изменило природную сущность предка человека. В социальном отношении труд по­влек за собой формирование новых, социальных качеств чело­века, как-то: язык, мышление, общение, убеждения, ценност­ные ориентации, мировоззрение и др. В психологическом отно­шении он имел своим следствием преобразование инстинктов в двух планах: в плане их подавления, торможения (подчинения контролю разума) и в плане их преобразования в новое качест­венное состояние сугубо человеческой познавательной деятель­ности — интуицию.

Все это и означало появление нового биологического вида Homo sapiens, который с самого начала выступал в двух взаимосвязанных ипостасях — как человек разумный и как человек общественный. (Если глубоко вдуматься, то это, в сущности, од­но и то же.) Подчеркивая универсальность социального начала в человеке, К. Маркс писал: «...сущность человека не есть абст­ракт, присущий отдельному индивиду, В своей действительно­сти она есть совокупность всех общественных отношений». Такое понимание человека подготовлялось уже в немецкой классической философии. И. Г. Фихте считал, например, что понятие человека относится не к единичному человеку, ибо та­кового нельзя помыслить, а только к роду. Л. Фейербах, создав­ший материалистическую концепцию философской антрополо­гии, послужившую исходным началом для рассуждений Маркса о человеке, его сущности, тоже писал, что изолированного человека не существует. Понятие человека непременно предпола­гает другого человека, или, точнее, других людей, и только в этом отношении человек есть человек в полном смысле этого слова .

Все, чем обладает человек, чем он отличается от животных, является результатом его жизни в обществе. И это относится не только к опыту, который индивид приобретает в течение своей жизни. Ребенок появляется на свет уже со всем анатомо-физиологическим богатством, накопленным человечеством за прошедшие тысячелетия. При этом характерно, что ребенок, не впитавший в себя культуры общества, оказывается самым не­приспособленным к жизни из всех живых существ. Вне общест­ва нельзя стать человеком. Известны случаи, когда в силу не­счастных обстоятельств совсем маленькие дети попадали к жи­вотным. И что же? Они не овладели ни прямой походкой, ни членораздельной речью, а произносимые ими звуки подражали звукам тех животных, среди которых они жили. Их мышление оказалось столь примитивным, что о нем можно говорить лишь с известной долей условности. Это — яркий пример того, что че­ловек в собственном смысле слова есть как бы постоянно дейст­вующий приемник и передатчик социальной информации, по­нимаемой в самом широком смысле слова как способ деятель­ности. «Индивид,— писал К. Маркс,— есть общественное су­щество. Поэтому всякое проявление его жизни — даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, со­вершаемого совместно с другими, проявления жизни.— являет­ся проявлением и утверждением общественной жизни»". Сущ­ность человека не абстрактна, как можно было бы думать, а конкретно-исторична, то есть содержание ее, оставаясь в прин­ципе тем же социальным, изменяется в зависимости от конкрет­ного содержания той или иной эпохи, формации, социально-культурного и культурно-бытового контекста и т. д. Однако на первом этапе рассмотрения личности ее индивидуальные мо­менты необходимо отходят на второй план, главным же вопро­сом остается выяснение универсальных ее свойств, с помощью которых можно было бы определить понятие человеческой лич­ности как таковой. Исходным пунктом такого понимания является трактовка человека как субъекта и продукта трудовой деятельности, на основе которой формируются и развиваются социальные отношения.

Не претендуя на статус определения, суммируем кратко его (человека) сущностные черты. Тогда мы можем сказать, что человек — это разумное существо, субъект труда, социальных отношений и общения. При этом подчеркивание в человеке его социальной природы не имеет в марксизме того упрощенного смысла, что будто бы только социальная среда формирует чело­веческую личность. Социальное здесь понимается как альтер­натива идеалистически-субъективистскому подходу к челове­ку, абсолютизирующему его индивидуальные психологические особенности. Такое понятие социальности, будучи, с одной сто­роны, альтернативой индивидуалистическим трактовкам, с дру­гой — не отрицает биологического компонента в человеческой личности, также имеющего универсальный характер.

То или иное гипертрофирование отдельных компонентов в структуре человеческой личности (по сути, в понимании чело­века вообще как такового) имеет место в некоторых современ­ных зарубежных философских концепциях человека, в частно­сти во фрейдизме и экзистенциализме. Понимание человека в экзистенциализме кратко рассмотрено в гл. II. Сущность фрей­дистского истолкования человека заключается в следующем.

3. Фрейд создал свою схему структуры психики (личности), разделив ее на три основных пласта. Самый нижний пласт и самый мощный, так называемое «Оно», находится за пределами сознания. Там хранятся прошлый опыт, различ­ного рода биологические импульсивные влечения и страсти, неосознанные эмо­ции. На этом массивном фундаменте бессознательного воздвигается сравнитель­но небольшой этан; сознательного — того, с чем человек актуально имеет дело и чем постоянно оперирует. Это его «Я». И наконец, третий и последний этаж человеческого духа — «сверх-Я», нечто, находящееся над «Я», выработанное историей человечества и существующее в системе науки, морали, искусства, культуры. Это идеалы общества, социальные нормы, система всевозможных запретов и правил, иными словами, все то, что человек усваивает и с чем он вы­нужден считаться. Главным стражем «Я» является нравственная сфера лично­сти — «сверх-Я». В ответ на греховные неосознанные побуждения оно терзает «Я» упреками, чувством вины.

Сама по себе фрейдовская схема структуры психики не лишена смысла, хо­тя ее общая интерпретация и характеристика взаимоотношения составляющих ее сфер научно несостоятельны. В основе данной иерархии элементов духовной структуры личности лежит идея о первичности и управляющей роли бессозна­тельного. Именно от «Оно» берет свое начало все, что именуется психическим. Именно эта сфера, подчиненная принципу наслаждения, оказывает решающее влияние на поведение человека, определяя его мысли и чувства, а через них и действия. Человек, по Фрейду,— машина, движимая относительно постоянным комплексом сексуальной энергии (либидо), безумящим душу эросом, постоян­но пронзающим человека своими стрелами. Либидо подвержено болезненным напряжениям и разрядкам. Динамический механизм, ведущий от напряжения к высвобождению, от страдания к удовольствию, Фрейд назвал принципом удо­вольствия.

Ошибка Фрейда — не в постановке проблем, а в способе их решения. Положения фрейдизма находятся в явном противоре­чии с данными науки. Человек — прежде всего сознательное существо: не только мышление, но и эмоции его пронизаны соз­нанием. Конечно, в момент, когда он бросается на помощь дру­гому, спасает утопающего, вытаскивает ребенка из огня, рискуя собственной жизнью, человек не думает о значимости своего по­ступка, не рассчитывает, не обобщает, не размышляет — он действует мгновенно, под влиянием эмоций. Но сами эти эмоции исторически сформировались на почве коллективистских навы­ков, разумных стремлений, трудовой взаимопомощи. Под эмо­циональным порывом, казалось бы безотчетным, лежат глубо­кие пласты «снятой» сознательной жизни.

2.       Человек как биопсихосоциальное существо

Мы подходим к человеку с тремя разными измерениями его существования: биоло­гическим, психическим и социальным. ' Биологическое выражается в морфофи-зиологических, генетических явлениях, а также в нервно-мозго­вых, электрохимических и некоторых других процессах чело­веческого организма. 'Под психическим понимается внутренний духовный мир человека — его сознательные и бессознательные процессы, воля, переживания, память, характер, темперамент и т, д. Но ни один аспект в отдельности не раскрывает нам фе­номен человека в его целостности. Человек, говорим мы, есть разумное существо. Что же в таком случае представляет его мышление: подчиняется ли оно лишь биологическим законо­мерностям или только социальным? Любой категорический от­вет был бы явным упрощением: человеческое мышление являет собой сложноорганизованный биопсихосоциальный феномен, материальный субстрат которого, конечно, поддается биологи­ческому измерению (точнее, физиологическому), но содержа­ние его, его конкретная наполненность — это уже безусловное взаимопереплетение психического и социального, причем та­кое, в котором социальное, опосредствуясь эмоционально-ин­теллектуально-волевой сферой, выступает как психическое.

Социальное и биологическое, существующие в нераздельном единстве в человеке, в абстракции фиксируют лишь крайние по­люсы в многообразии человеческих свойств и действий. Так, ес­ли идти в анализе человека к биологическому полюсу, мы «спу­стимся» на уровень существования его организменных (биофи­зических, физиологических) закономерностей, ориентирован­ных на саморегуляцию вещественно-энергетических процессов как устойчивой динамической системы, стремящейся к сохра­нению своей целостности. В этом аспекте человек выступает как носитель биологической формы движения материи. Но ведь он не просто организм, не просто биологический вид, а в первую очередь субъект общественных отношений. Если, таким образом, идти в анализе человека к его социальной сущности, начиная от его морфологического и физиологического уровня и далее к его психофизиологической и духовной структуре, то мы тем самым переместимся в область социально-психологических проявле­ний человека как личности. Организм и личность— две нераз­делимые стороны человека. Своим организменным уровнем он включен в природную связь явлений и подчиняется природной необходимости, а своим личностным уровнем он обращен к со­циальному бытию, к обществу, к истории человечества, к куль­туре.

«Первая предпосылка всякой человеческой истории — это, конечно, существование живых человеческих индивидов. По­этому первый конкретный факт, который подлежит констатиро­ванию,— телесная организация этих индивидов и обусловлен­ное ею отношение их к остальной природе» '. Когда же мы рас­сматриваем социальную природу человека или говорим о человеке как о личности, мы отвлекаемся не от биологического компонента вообще, а только от антропологических особенностей его, от изучения его телесной организации и некоторых элемен­тарных психических процессов и свойств (например, простей­ших инстинктов) в их сугубо естественнонаучной специфике. Мы отвлекаемся, например, от естественнонаучного смысла хи­мических реакций, протекающих в функционирующем живом организме,— это задача специальных наук. При рассмотрении личности человека имеют в виду такие ее свойства, которые мо­гут быть описаны в социальных или социально-психологиче­ских терминах, где психологическое берется в его социальной обусловленности и наполненности. И телесная организация че­ловека, рассматриваемая уже не с абстрактно-научной стороны, а как материальный субстрат личности, безусловно, не может не влиять на психологические особенности человека. Телесная ор­ганизация человека, его биология рассматриваются поэтому уже как особый вид материальной действительности, имеющий тесную связь с социальным понятием личности человека.

Переход от «телесности» как объекта естественных наук к «телесности» как субстрату социально-психологических свойств человека осуществляется только на личностном уровне его изу­чения. Измерение человека с двух сторон — биологической и социальной — имеет в философии отношение именно к его лич­ности. Биологическая сторона человека детерминируется глав­ным образом наследственным (генетическим) механизмом. Социальная же сторона человеческой личности обусловлена про­цессом вхождения человека в культурно-исторический контекст социума. Ни то ни другое в отдельности, а только их функцио­нирующее единство может приблизить нас к пониманию тайны человека. Это, разумеется, не исключает, что в разных познава­тельных и практических целях акценты на биологическое или социально-психологическое в человеке могут несколько сме­щаться в ту или другую сторону. Но в итоговом осмыслении непременно должно осуществиться совмещение этих сторон че­ловека. Можно и нужно исследовать, например, то, как проявля­ется природная, биологическая сущность общественно развито­го человека или, напротив, социально-психологическая сущ­ность природного начала в человеке, но само понятие человека, его личности и в том и в другом исследовании должно основы­ваться на понятии единства социального, биологического и пси­хического. Иначе рассмотрение покинет область собственно че­ловеческой сферы и примкнет либо к естественнонаучным и биологическим исследованиям, имеющим свою частную науч­ную цель, либо к культурологии, отвлекающейся от непосредст­венно действующего человека.

Каким же образом в человеке объединяются его биологиче­ское и социальное начала? Для ответа на этот вопрос обратимся к истории возникновения человека как биологического вида.

Человек появился на Земле в результате длительной эволю­ции, приведшей к изменению собственно животной морфоло­гии, появлению прямохождения, освобождению верхних конеч­ностей и связанному с этим развитию артикуляционно-речевого аппарата, что в совокупности повлекло за собой и развитие го­ловного мозга. Можно сказать, что его морфология явилась как бы материальной кристаллизацией его общественного, точнее, коллективного существования. Таким образом, на определен­ном уровне антропогенез, движимый удачными мутациями, тру­довой деятельностью, общением и формирующейся духов­ностью, как бы «перевел стрелки» с биологического развития на рельсы исторического становления собственно социальных систем, в результате чего и сформировался человек как биосо­циальное единство. Человек и рождается как биосоциальное единство. Это значит, что он появляется на свет с неполностью сформированными анатомо-физиологическими системами, которые доформировываются в условиях социума, то есть генети­чески они заложены именно как человеческие. Механизм наследственности, определяющий биологическую сторону чело­века, включает в себя и его социальную сущность. Новорожден­ный — не «табула раза», на которой среда «рисует» свои при­чудливые узоры духа. Наследственность снабжает ребенка не только сугубо биологическими свойствами и инстинктами. Он изначально оказывается обладателем особой способности к под­ражанию взрослым — их действиям, звукам и т. п. Ему прису­ще любопытство, а это уже социальное качество. Он способен огорчаться, испытывать страх и радость, его улыбка носит врожденный характер. А улыбка — это привилегия человека. Таким образом, ребенок появляется на свет именно как челове­ческое существо. И все-таки в момент рождения он лишь канди­дат в человека. Он никак не может стать им в изоляции: ему нужно научиться стать человеком. Его вводит в мир людей об­щество, именно оно регулирует и наполняет его поведение со­циальным содержанием.

Каждый человек обладает послушными его воле пальцами, он может взять кисть, краски и начать рисовать. Но не это сде­лает его настоящим живописцем. Точно так же и с сознанием, которое не является нашим природным достоянием. Сознатель­ные психические явления формируются прижизненно в резуль­тате воспитания, обучения, активного овладения языком, миром культуры. Таким образом, общественное начало проникает че­рез психическое внутрь биологии индивида, которая в таком пре­образованном виде выступает основой (или материальным суб­стратом) его психической, сознательной жизнедеятельности. »

3.       Человек и среда его обитания: от Земли до космоса

Человек, как и любое другое живое существо, имеет свою среду обитания, которая своеобразно преломляется в нем во взаимодействии всех его составляющих. В последнее время в науках о человеке все более начинает осоз­наваться факт влияния среды на состояние организма, психи­ки, определяя собой чувство его комфорта или дискомфорта. Философское осмысление человека поэтому было бы сущест­венно неполным без рассмотрения его в системе «человек —среда». Абсолютно ясно, что «среда» в данном случае включает в себя прежде всего социальную среду, то есть общество, но не сводится только к ней, а является на самом деле более широкой. В силу этого она и неоднородна; поскольку о социальной среде мы еще скажем ниже, постольку здесь мы сконцентрируем вни­мание на так называемой природной среде.

Наша жизнь в большей мере, чем мы думаем, зависит от яв­лений природы. Мы живем на планете, в глубинах которой по­стоянно бурлит множество еще неизвестных, но влияющих на нас процессов, а сама она, как своего рода песчинка, несется в своих круговых движениях в космических безднах. Зависи­мость состояния организма человека от природных процессов — от разных перепадов температуры, от колебаний геомагнитных полей, солнечной радиации и т. д.— выражается чаще всего в его нервно-психическом состоянии и вообще в состоянии орга­низма.

Разные места земли оказываются более или менее благопри­ятными для человека. Например, воздействие благодатных для организма подземных излучении может способствовать осво­бождению от нервных стрессов или облегчению некоторых не­дугов организма. Большинство природных влияний на челове­ческий организм до сих пор остается еще неведомым, наука рас­познала лишь ничтожно малую их часть. Так, известно, что, если человека поместить в безмагнитную среду, он немедленно по­гибнет.

Человек существует в системе взаимодействия всех сил при­роды и испытывает от нее самые разные воздействия. Душевное равновесие возможно только при условии физиологической и психологической адаптации человека к природному миру  а так как человек — это прежде всего существо социальное, то адап­тироваться к природе он может только через общество. Общест­венный организм действует в рамках природы, и забвение этого жестоко карает человека. Если ценностные ориентиры социума направлены не на гармонию с природой, а, напротив, изолируют его от нее, проповедуя уродливо разросшийся урбанизм, то чело­век, воспринявший эту ценностную ориентацию, становится раньше или позже жертвой своей собственной ценностной ус­тановки. Кроме того, у него образуется своеобразный средовой вакуум, как бы недостаток сферы деятельности, и никакие со­циальные условия не могут возместить человеку психологиче­ские потери, связанные с «отчуждением» природы. Будучи не только социальным существом, но и существом биологическим, человек, точно так же, как он погиб бы без общества людей, по­гибнет и без общения с природой. И социальные и природные силы действуют в этом смысле беспощадно.

Понятие среды не ограничивается только сферой Земли, по включает в себя и космос в целом. Земля — не изолированное от Вселенной космическое тело. В современной науке считается твердо установленным, что жизнь на Земле возникла под влия­нием космических процессов. Поэтому вполне естественно, что всякий живой организм каким-то образом взаимодействует с космосом. Ныне наукой установлено, что солнечные бури и свя­занные с ними электромагнитные возмущения влияют на клет­ки, нервную и сосудистую системы организма, на самочувствие человека, его психику. Мы живем в унисон со всей косми­ческой средой, и любое ее изменение отзывается на нашем состоянии.

Проблема «вписанности» живых организмов в контекст энергоинформационных взаимодействий, происходящих во Вселенной, в настоящее время интенсивно разрабатывается. Су­ществует предположение, что не только возникновение жизни на Земле, но и ежесекундное функционирование живых систем не может быть отделено от их постоянного взаимодействия с различного рода излучениями (известными и еще не известны­ми, но вполне допустимыми), идущими из космоса.

Мы воспитаны на довольно ограниченном воззрении на жизнь как на результат игры стихийных сил земного пребыва­ния. Но это далеко не так. И что это не так, интуитивно понима­ли уже мыслители далекого прошлого, рассматривавшие челове­ка в контексте всего мироздания как микрокосм в составе макро­косма. Эта «вписанность» человека и всего живого в контекст мироздания, его зависимость от всех происходящих в нем событий всегда выражалась и в мифологии, и в религии, и в астрологии, и в философии, и в научных воззрениях, и вообще во всей человеческой мудрости. Возможно, что жизнь в гораздо большей степени зависит от влияний сил космоса, чем нам ду­мается. И динамика этих сил заставляет все без исключения клеточки живого организма, а не только сердце биться в унисон с «космическим сердцем» в бесконечной гармонии с небесными телами и процессами, и, разумеется, прежде всего с теми, кото­рые к нам всего ближе,— с планетами и Солнцем, Ритмы космо­са оказывают огромное влияние на динамику изменения биопо­лей растений, животных и человека. Наше время характеризует­ся повышенным вниманием не только к космическим проблемам. но и в той же мере и к микромиру. Обнаруживается удивитель­ное ритмическое единообразие, наводящее на мысль об универ­сальности ритмических структур. Видимо, существует относи­тельно синхронное «биение пульса» в макро- и микромире, в том числе и в энергосистемах человеческого организма.

В этом отношении нам представляются актуальными и прозорливыми идеи К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского и А. Л. Чижевского. Их идеи. находящие постепенное признание в современной науке, заключались в том. что мы со всех сторон окружены потоками космической энергии, которые идут к нам через огромные расстояния от звезд, планет и Солнца. По мысли Чижевского, солнечная энергия не является единственным созидателем сферы живого на Земле во всех ее низших и высших уровнях структурной организации и функционирования. Энер­гия безмерно удаленных от нас космических тел и их ассоциаций имела большое значение в зарождении и эволюции жизни на нашей планете. Все космические тела, их системы и все процес­сы, происходящие в беспредельных далях мироздания, так или иначе постоянно влияют на все живое и неорганическое на Земле, в том числе и на человека. Вернадский ввел термин «ноосфера», обозначающий сферу живого и разумного на нашей планете. Ноосфера является естественной средой человека, оказывающей на него формирующее воздействие. Объединение в этом понятии двух моментов — биологического (живое) и социального (разумное) — и является основой расширенного понимания термина «среда». Нет никаких оснований считать ноосферу сугубо земным явлением, она может обладать и обще­космическим распространением. Жизнь и разум, видимо, есть и в иных мирах, так что человек, как частица ноосферы,— это социально-планетарно-космическое существо.

Коль скоро среда оказывает решающее воздействие на человека, само это понятие должно подвергнуться тщательному анализу, не упускающему из внимания ни ее космический, ни ее природный, ни ее социальный компоненты.

4.       Человек как личность

      Человек как родовое существо конкретизируется в реальных индивидах. Понятие индивида указывает, во-первых, на отдельную особь как пред­ставителя высшего биологического вида Homo sapiens и, во-вто­рых. на единичный, отдельный «атом» социальной общности. Это понятие описывает человека в аспекте его отдельности и обособленности. Индивид в качестве особой единичной цельно­сти характеризуется рядом свойств: целостностью морфологи­ческой и психофизиологической организации, устойчивостью во взаимодействии со средой, активностью. Понятие индивида есть лишь первое условие обозначения предметной области исследования человека, содержащее возможности дальнейшей конкретизации с указанием его качественной специфики в понятиях личности и индивидуальности.

В настоящее время существуют две основные концепции личности: личность как функциональная (ролевая) характе­ристика человека и личность как его сущностная характерис­тика.

Первая концепция опирается на понятие социальной функ­ции человека, а точнее сказать, на понятие социальной роли. При всей значимости этого аспекта понимания личности (он имеет большое значение в современной прикладной социологии) он не позволяет нам раскрыть внутренний, глубинный мир человека, фиксируя только внешнее поведение его, которое в этом случае не всегда и не обязательно выражает действитель­ную сущность человека.

Более глубокая интерпретация понятия личности раскры­вает последнюю уже не в функциональном, а в сущностном плане: она здесь — сгусток ее регулятивно-духовных потенций. центр самосознания, источник воли и ядро характера, субъект свободных действий и верховной власти во внутренней жизни человека. Личность — индивидуальное средоточие и выражение общественных отношений и функций людей, субъект познания и преобразования мира, прав и обязанностей, этических, эстети­ческих и всех иных социальных норм. Личностные качества человека в таком случае есть производное от его социального образа жизни и самосознающего разума. Личность поэтому есть всегда общественно развитый человек.

Личность формируется в процессе деятельности, общения. Иначе говоря, формирование ее есть в сущности процесс со­циализации индивида. Этот процесс происходит путем внутрен­него формирования неповторимо-уникального его облика. Про­цесс социализации требует от индивида продуктивной активно­сти. выражающейся в постоянной корректировке своих действий, поведения, поступков. Это. в свою очередь, вызывает необходимость развития способности самооценки, что связано с развитием самосознания. В этом процессе отрабатывается свойственный именно личности механизм рефлексии. Самосоз­нание и самооценка в совокупности образуют тот основной стержень личности, вокруг которого складывается неповтори­мый по богатству и разнообразию тончайших оттенков «узор» личности, присущая только ей специфика.

Личность есть совокупность трех ее основных составляющих: биогенетических задатков, воздействия социальных факторов (среда, условия, нормы, регулятивы) и ее психосоциального ядра — «я». Оно Представляет собой как бы внутреннее социаль­ное личности, ставшее феноменом психики, определяющее ее характер, сферу мотивации, проявляющуюся в определенной направленности, способ соотнесения своих интересов с обще­ственными, уровень притязаний, основу формирования убежде­ний, ценностных ориентаций, мировоззрения. Оно же является основой формирования социальных чувств человека: чувства собственного достоинства, долга, ответственности, совести, нрав­ственно-эстетических принципов и т. д. Таким образом, «я» есть сущностный элемент структуры личности, это высший, регулятивно-прогнозирующий духовно-смысловой ее центр. Субъективно, для индивида, личность выступает как образ его «я» — он-то и служит основой внутренней самооценки и пред­ставляет собою то, каким индивид видит себя в настоящем, будущем, каким он хотел бы быть, каким мог бы быть, если бы хотел. Процесс соотнесения образа «я» с реальными жизнен­ными обстоятельствами, результирующийся в мотивациях и направленности личности, служит базой для самовоспитания, то есть для постоянного процесса совершенствования, развития собственной личности. Человек как личность не есть некая законченная данность. Он — процесс, требующий неустанной душевной работы.

Главным результирующим свойством личности выступает мировоззрение. Оно являет собой привилегию человека, подняв­шегося до высокого уровня духовности. Человек вопрошает себя: кто я? зачем я явился в этот мир? в чем смысл моей жизни, мое предназначение? живу ли я согласно велениям бытия или нет? Только выработав то или иное мировоззрение, личность, самоопределяясь в жизни, получает возможность осознанно, целе­направленно действовать, реализуя свою сущность. Мировоззре­ние — это как бы мост, связывающий личность и весь окружаю­щий ее мир.

Одновременно с формированием мировоззрения складывает­ся и характер личности — психологический стержень человека, стабилизирующий его социальные формы активности. «Только в характере индивидуум приобретает свою постоянную определен­ность».

Слово «характер», употребленное в качестве синонима слову «личность», означает, как правило, меру личностной силы, то есть силу воли, которая тоже есть результирующий показатель личности. Сила воли делает мировоззрение цельным, устойчи­вым и придает ему действенную силу. Люди с сильной волей обладают и сильным характером. Таких людей обычно уважают и справедливо воспринимают как лидеров, зная, чего можно ожидать от такого человека. Признается, что великим характе­ром обладает тот, кто своими поступками добивается великих целей, соответствуя требованиям объективных, разумно обосно­ванных и социально значимых идеалов, служа маяком для дру­гих. Он стремится к осуществлению не только объективно, но и субъективно оправданных целей, а энергия воли имеет достой­ное себя содержание. Если же характер человека теряет свою объективность, размельчаясь в случайных, мелких, пустых це­лях, то он переходит в упрямство, становится деформированно субъективным. Упрямство — это уже не характер, а пародия на него. Препятствуя общению человека с другими, оно обладает отталкивающей силой.

Без воли невозможны ни нравственность, ни гражданствен­ность, невозможно вообще общественное самоутверждение чело­веческого индивида как личности.

Особым компонентом личности является ее нравственность. Нравственная сущность личности «проверяется» на многое. Социальные обстоятельства нередко приводят к тому, что чело­век, поставленный перед выбором, не всегда следует самому себе, этическому императиву своей личности. В такие моменты он превращается в марионетку социальных сил, и это наносит непоправимый ущерб цельности его личности. Люди по-разному реагируют на испытания: одна личность может «сплющиться» под ударами молота социального насилия, а другая — закалить­ся. Только высоконравственные и глубоко интеллектуальные личности испытывают острое чувство трагизма от сознания своей «не-личности», то есть неспособности совершать то, что диктует сокровенный смысл «я». Только свободно проявляю­щаяся личность может сохранить чувство собственного достоин­ства. Мера субъективной свободы личности определяется ее нравственным императивом и является показателем степени развитости самой личности.

В личности важно видеть не только единое и общее, но и уникальное, своеобразное. Углубленное постижение сущности личности предполагает рассмотрение ее не только как социаль­ного, но и индивидуально-самобытного существа. Уникальность человека проявляется уже на биологическом уровне. Сама при­рода зорко бережет в человеке не только его родовую сущность, но и уникальное, особенное в нем, хранимое в его генофонде. Все клетки организма заключают в себе генетически контроли­руемые специфические молекулы, делающие данного индивида биологически неповторимым: ребенок появляется на свет уже с даром уникальности. Разнообразие человеческих индивидуаль­ностей поразительно, и на этом уровне уникальность наблюдает­ся даже у животных: кто хоть сколько-нибудь имел возмож­ность наблюдать поведение нескольких животных одного вида в одинаковых условиях, не мог не заметить различий в их «ха­рактерах». Уникальность людей поразительна даже в своем внешнем проявлении. Однако подлинный ее смысл связан не столько с внешним обликом человека, сколько с его внутренним духовным миром, с особенным способом его бытия в мире, с ма­нерой его поведения, общения с людьми и природой. Уникаль­ность личностей имеет существенный социальный смысл. Что же представляет собой личностная уникальность? Личность включает в себя общие черты, свойственные ей как представителю человеческого рода: ей свойственны и особен­ные признаки как представителю определенного общества с его специфическими социально-политическими, национальными. историческими традициями, формами культуры. Но вместе с тем личность есть нечто уникальное, что связано, во-первых, с ее наследственными особенностями и, во-вторых, с неповторимыми условиями микросреды, в которых она взращивается. Но это еще не все. Наследственные особенности, неповторимые условия микросреды и разворачивающаяся в этих условиях деятельность личности создают неповторимый личностный опыт — все это вместе и формирует социально-психологическую уникальность личности. Но индивидуальность есть не некая сумма этих аспектов, а их органическое единство, такой сплав, который в действительности неразложим на свои составляющие: личность не может по своему произволу оторвать от себя что-то одно и заменить его на другое, она всегда обременена багажом своей биографии. «Индивидуальность — это неделимость, единство, целостность, бесконечность; с головы до ног, от первого до пос­леднего атома, насквозь, повсюду я индивидуальное существо». Можно ли в таком случае про кого-нибудь сказать, что у него вообще нет ничего своего? Нет, конечно. У конкретного человека всегда есть что-нибудь свое, хотя бы неповторимая тупость, не позволяющая ему адекватно оценить ситуацию и себя в этой ситуации.

Индивидуальность не есть, конечно, некий абсолют, она не обладает полной и окончательной завершенностью, что является условием ее постоянного движения, изменения, развития, но в то же время индивидуальность — это самый устойчивый инва­риант личностной структуры человека, изменяющийся и одно­временно неизменный на протяжении всей жизни человека, скрывающаяся под множеством оболочек самая нежная часть его — душа .

Какова же значимость уникальных особенностей личности в жизни общества? Каким было бы общество, случись вдруг, что в силу каких-то причин все люди в нем оказались бы на одно лицо, со штампованными мозгами, мыслями, чувствами, способ­ностями? Представим себе такой мысленный эксперимент: все люди данного общества оказались каким-то искусственным обра­зом перемешанными в однородную массу телесного и духовного, из которого рука всесильного экспериментатора, разделив эту массу ровно пополам на женскую и мужскую части, сделала всех однотипными и во всем равными друг другу. Могла ли бы эта двойная одинаковость образовать нормальное общество?

Разнообразие индивидуальностей — существенное условие и форма проявления успешного развития общества. Индивидуаль­ная неповторимость и оригинальность личности — это не просто величайшая общественная ценность, а настоятельная потреб­ность развития здорового, разумно организованного общества.

5.     Человек, коллектив и общество. Формирование и развитие

Проблему личности нельзя решать всерьез без четкой фило­софской постановки вопроса о взаимосвязи личности и общества. В каких же формах она проявляется?

Связь личности и общества опосредствована прежде всего первичным коллективом: семейным, учебным, трудовым. Только через коллектив каждый его член входит в общество. Отсюда понятна его решающая роль — роль исключительно важной «клеточки» целостного социального организма, где личность складывается духовно и физически, где путем усвоения языка и овладения общественно выработанными формами деятельности она впитывает в себя в той или иной мере созданное трудами предшественников. Непосредственные формы общения, склады­вающиеся в коллективе, образуют социальные связи, формируя облик каждого человека. Через первичный коллектив идет «отдача» личного обществу и достижений общества — личности. И как каждая личность несет на себе печать своего коллектива, так и каждый коллектив несет на себе печать составляющих его членов: будучи формирующим началом для личностей, он сам формируется ими. Коллектив не есть нечто безликое, сплош­ное и однородное. Он в данном отношении представляет собой соединение разных неповторимых индивидуальностей. И в нем личность не тонет, не растворяется, а выявляется и самоутверж­дается. Выполняя ту или иную общественную функцию, каждый человек играет и свою индивидуально-неповторимую роль, имеющую в громадном спектре разнообразных видов деятель­ности единую основу. В развитом коллективе человек подни­мается до осознания значимости своей личности.

Если коллектив, вбирая в себя личность, сам формируется своими членами, то цели этого формирования задаются ему обществом в целом. Здесь надо различать коллективы формаль­ные (официальные) и так называемые неформальные (неофи­циальные). Последние объединяются, как правило, по интере­сам — это клубы, общества, секции, здесь связи между их членами характеризуются большей свободой личностных про­явлений, отношениями дружбы, симпатии, в этих коллективах, как правило, выше творческое проявление сил.

Ныне при достаточно широко развитой социально-психоло­гической службе на предприятиях проводится политика созда­ния трудовых коллективов, где все их члены были бы объедине­ны также по неформальным признакам: в данном случае речь идет о способностях людей, их собственной оценке своих возможностей и понимании каждым, что он действительно на своем месте и что он — необходимый, равноправный, равноуважаемый член коллектива. Но и в каждом формальном коллекти­ве функции человека не исчерпываются лишь его общественно заданной ролью, люди объединяются не только чисто производ­ственными отношениями, а и другими интересами: политиче­скими, нравственными, эстетическими, научными взглядами и мыслями, чаще же всего особенно близкими им житейскими проблемами.

Поскольку, как уже сказано, каждый член коллектива — личность, индивидуальность со своим особым пониманием, опы­том, складом ума и характера, постольку даже в самом тесно спаянном коллективе возможны разногласия и даже противоре­чия. В условиях наличия последних как раз и «проверяется на прочность» и коллектив, и каждая отдельная личность — дойдет ли противоречие до антагонизма, или оно будет преодо­лено общими усилиями ко всеобщему благу.

III.           ЧЕЛОВЕК В ПОТОКЕ ИСТОРИИ

          Конкретно-историческое понимание личности

Взаимоотношения человека и общества су­щественным образом видоизменялись в ходе истории. Изменялось вместе с этим и конкретное наполнение, конкретное содержание и собственно личности. Ретроспективный взгляд на историю раскрывает пе­ред нами богатство и разнообразие типов личностей, характер­ных для определенных типов культур и мировоззрений: антич­ности. средневековья, эпохи Возрождения, нового времени и т. д.

Личность XX столетия резко отличается, например, от личности даже не столь отдаленного исторического прошлого, скажем. личности XVIII—XIX вв. Это связано не только с культурными эпохами в истории человечества, но и со сменой общественно-экономических формаций.

При родовом строе личные интересы были подавляемы инте­ресами выживания рода в целом (а значит, и каждого отдельного индивида, принадлежащего к этому роду), каждая взрослая особь выполняла жестко предписанную ей родом и силой тради­ций роль. Общество в целом в своей жизнедеятельности руковод­ствовалось ритуалами, обычаями предков. В деятельности чело­века органично для него реализовывалась в примитивных. неразвитых формах его родовая, общественная сущность. Это была первая историческая ступень в развитии человеческой личности, внутренний духовный мир которой заполнялся нерасчлененным социально-природным бытием, выступав­шим в анимизированной форме действия сверхъестествен­ных сил.

С возникновением рабовладельческой и феодальной форма­ций, античной II средневековой культур возникает и новый тип отношений индивида и общества. В этих обществах, в которых образовались классы с разными и противоположными интереса­ми, а вследствие этого сформировалось и государство вместе с официально оформленными правовыми отношениями граждан в нем, индивиды (свободные граждане в рабовладельческом обществе и граждане феодального общества) стали выступать субъектами права и обязанностей. Это означало признание определенной самостоятельности действий за отдельным инди­видом, и соответственно предусматривалась способность инди­вида отвечать за свои действия. Здесь уже шел бурный процесс становления личности, которая несла на себе печать, с одной стороны, сословного коллективизма, а с другой — классовой ограниченности, чем и обусловливалось в конечном счете ее содержание, формы социальной активности или пассивности, образ жизни и ее мировоззрение. Однако, несмотря на общую эксплуататорскую сущность обеих формаций, личность эпохи античности резко отличалась от личности феодального общества: они жили в условиях разных типов культур. Античное обще­ство — это общество языческое. Сам человек и вообще весь социум воспринимались по образу и подобию космоса, откуда и понимание предзаданности судьбы человека. Человек мог быть, безусловно, самостоятельным в решении своих земных дел, но в последней инстанции он все-таки осознавал себя как орудие космического миропорядка, воплощенного в идее судьбы. У каждого была своя судьба, и он не волен был изменить ее по своему произволу. Мировоззрение античной личности остава­лось мифологическим.

В период средневековья в христианской религии личность была осознана как целостное автономное образование. Услож­нился и уточнился ее духовный мир: она вошла в интимный контакт с персонифицированным богом. Мировоззрение хри­стианизированной личности окрашивалось эсхатологическим мотивом — отсюда и направленность ее на замкнутую духовную жизнь, совершенствование духа — души, воспитание чувства покорности и непротивления. Имела место своеобразная субли­мация телесного духовным, связанная с подготовкой к загроб­ной жизни. Религиозным началом были пронизаны все поры человеческого существования, что и обусловливало соответ­ствующий образ жизни. Для личности эпохи раннего христиан­ства характерен сугубо личностный героизм — подвижничество. Напряженная внутренняя жизнь индивида, с нравственно-миро­воззренческим стержнем, являющимся средоточием психиче­ского «я», расширяясь, охватывала собою всю сферу его лич­ности, оставляя мало места биологическим и социальным сос­тавляющим. В жизни средневековой личности большое место занимают собственно нравственные ценности в отличие от ценностей утилитарно-материальных.

В новой культурной среде, связанной с переходом от фео­дализма к капиталистическим формам хозяйства, зарождается личность нового типа. В эпоху Возрождения очень остро была осознана свобода человека, автономия для бога была осознана как автономия для самого человека: отныне человек — распоря­дитель своей собственной судьбы, наделенный свободой выбора. Достоинство человека заключается в том, что он причастен всему земному и небесному — от низшего до наивысшего. Свобода выбора означает для него своеобразную космическую незакрепленность, самостоятельность творческого самоопределения; че­ловек вкусил упоение от беспредельных возможностей своих сущностных сил и ощутил себя господином мира. В эпоху Просвещения разум занял господствующую позицию: все под­вергалось сомнению и критике, что не выдерживало испытаний силой разума. Это означало значительную рационализацию всех сторон общественной жизни, но, помимо прочего, означало главным образом бурный расцвет науки. В межчеловеческие связи вклинилось как бы опосредствующее звено — техника. Рационализация жизни означала сужение эмоционально-душев­ной стороны внутреннего мира личности. Изменились и цен­ностные ориентации, и мировоззрение. По мере утверждения и развития капитализма высшей ценностью наделялись такие качества личности, как сила воли, деловитость, одаренность, имевшие, однако, и обратную сторону — эгоизм, индивидуа­лизм, беспощадность и т. д. Дальнейшее развитие капитализ­ма привело к глобальному отчуждению личности. Сложилась личность индивидуалистического типа с плюралистическим мировоззрением, с вещной ориентацией. Ее душевно-духовные ценности вытесняются рационалистически-прагматическими ориентациями. Характеризуя психологию индивидуализма, А. Шопенгауэр заявлял, что каждый желает над всем властво­вать и уничтожить все, что ему противится, каждый считает себя средоточием мира, свое собственное существование и благополу­чие предпочитает всему другому, готов уничтожить мир. чтобы только свое собственное «я» поддержать несколько долее. Каж­дый рассматривает себя как цель, в то время как все другие для него суть только средство. Так в человеческие отношения проникает принцип утилитаризма. Психология индивидуализма неизбежно приводит к острому чувству одиночества и взаимно­му отчуждению людей.

IV.           ЧЕЛОВЕК КАК ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА

1.     Природа человека. Диалектика сущности и существования

Поворот к «конкретному» человеку. Вся история как фило­софских учений, так и специальных естественных и гуманитарных наук свидетельствует о неустанных попытках познать природу человека, смысл его бытия и перспективы развития. Усилия мно­гих ученых разработать целостную теорию человека всегда на­талкивались на серьезные трудности, связанные, в частности, с тем, что специальные науки о человеке давали знание лишь фрагментарное — об отдельных сторонах жизнедеятельности его организма, сознания и поведения, а не о человеке как целом. Между тем все более росла потребность в создании целостной картины человеческого бытия, в которой человек выступал бы не просто как вещь среди других вещей, а как субъект социаль­ной и культурно-исторической деятельности, действующее и чув­ствующее существо, обладающее сложным и неповторимым внут­ренним миром.

Особое место в истории философии занимают 30—40-е годы XIX века, ибо они ознаменовались поворотом многих философов к «живому», «конкретному» существованию человека (С. Кьеркегор), формированием антропологического принципа в филосо­фии (Л. Фейербах) и возникновением принципиально новых пред­ставлений о человеке (К. Маркс, Ф. Энгельс). Этот поворот был вызван прежде всего социально-историческими причинами, развитием капиталистического способа производства, когда част­ное предпринимательство все более требовало освобождения от феодальных оков, проявления личной инициативы, предприимчи­вости, творческих задатков человека. Вопрос стоял так: кто явля­ется реальным субъектом истории, каковы пути и средства пре­вращения человека из отчужденного в свободного творца своей судьбы?

Вполне закономерно, что проблемы конкретного, действитель­ного человека, к которым обращались и Кьеркегор, и младоге­гельянцы, и Фейербах, во весь рост встали и перед Марксом и Энгельсом. Поскольку предшествовавшие искания не привели к успеху и «конкретный» человек все же оставался абстрактным, то задача заключалась, по словам Энгельса, в том, чтобы заме­нить культ абстрактного человека наукой о действительных ли­цах в их историческом развитии.

Характерным для традиционных идеалистических и религиоз­ных представлений о человеке был отрыв его от природы. Чело­век изображался как одно из творений бога, как момент «миро­вого разума», «мировой идеи» (объективно-идеалистические на­правления) или же как «чистая субъективность», «чистое само-. сознание» (субъективно-идеалистические направления).

В противоположность идеалистическим интерпретациям марк­систская концепция человека исходит из признания единства че­ловека и природы, основывается на материалистическом понима­нии человека как природного существа. Человек — не осколок или порождение некой сверхъестественной силы, а часть пред­метного, материального мира, телесное существо.

Однако марксистское понимание человека отнюдь не ограни­чивается определением его как существа природного, «части» природы. Такое определение не выходило бы за рамки решения проблемы человека в домарксистском (метафизическом) мате­риализме, который недооценивал роль активных способностей субъекта и фактически подчинял его законам природы, низводил к положению вещи среди вещей.

Определяющее значение в становлении человека К. Маркс и Ф. Энгельс придавали труду, который по своей природе является коллективной, общественной деятельностью. В процессе труда формировались новые по сравнению с животным предком качества человека—социальные (сознание, язык, мировоззрение и т. д.). Поэтому человек в марксистской концепции предстал не просто как часть природы, а как высший продукт ее развития, как при­родное существо особого рода. Иными словами, была вскрыта специфичность общественной природы человека как «родового существа». Этот подход открывал возможность анализа челове­ка в контексте его не только природных, но и общественных связей, интерпретации его как носителя не только биологиче­ской формы движения материи, но и социальной. Человеческий индивид «является продуктом, с одной стороны, его природной организации, а с другой — условий, окружающих человека в тече­ние всей жизни...» .

В то же время человек — не просто «продукт» окружающей среды, но и творец ее. Посредством осознанно-целенаправлен­ных действий он активно изменяет среду и в ходе ее преобразо­вания изменяется и сам. Поэтому, выявляя специфику человека как природного существа и его отличие от животного, К. Маркс выдвинул очень важное положение о том, что человек — это деятельное природное существо, обладающее жизненными сила­ми, которые заложены в нем «в виде задатков и способностей».

Выявляя сущность человека, К. Маркс искал прежде всего то общее для всех людей условие, которое стало неотъемлемым и определяющим фактором их бытия и которое сделало их людьми. Это — труд, который есть «вечное естественное условие челове­ческой жизни». В труде, деятельности, высшей формой которой является революционно-преобразующая деятельность, проявля­ется специфика человека.

Преобразованная человеческим трудом объективная реаль­ность, продукты человеческого труда становятся человеческой реальностью, «миром человека», «второй природой». Продукты труда человека — это «вторая», «очеловеченная», «гуманизированная» природа по отношению к «первой», то есть естественной природе.

В отличие от домарксистских мыслителей, которые не видели никакой связи между сущностью человека и очеловеченной при­родой, промышленностью, техникой и т. д., Маркс показал, что предметное бытие промышленности и ее история являются «рас­крытой книгой человеческих сущностных сил». Чтение этой кни­ги приводит к познанию сущности человека в ее реализованной, опредмеченной, то есть претворенной в действительность, форме.

В шестом тезисе о Фейербахе К. Маркс пришел к выводу: «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» ".

В этой формулировке К. Маркса содержится очень глубокая мысль, но она выражена в предельно сжатой форме, что приво­дило нередко к односторонней ее интерпретации. Одни истолко­вывают это положение так, что Маркс якобы отождествлял сущ­ность человека с наличными социальными отношениями данной социальной системой. Другие считают, что он сводил понимание человека к совокупности одних лишь производственных отноше­ний. Третьи утверждают, будто названное положение не выражает активной, деятельной сущности человека.

В действительности же указанный тезис К. Маркса имел своей целью прежде всего противопоставить абстрактному антропологическому пониманию человека лишь как части природы (напри­мер, у Л. Фейербаха) понимание его как социальной сущности, иными словами, как совокупности общественных отношений (в буквальном переводе—«ансамбля» этих отношений).

К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что сущность человека неправомерно отождествлять ни с чистой субъективностью (на­пример, самосознанием), ни с объективной формой проявления сущности (опредмеченными результатами деятельности). Сущ­ность человека выявляется в особом характере его предметной деятельности. Отсюда вытекает, что для познания сущности че­ловека необходимо анализировать не просто совокупность общест­венных отношений, как нечто внешнее человеку, а диалектику взаимодействия творческих сил человека с той социальной струк­турой, в рамках которой развертывается его деятельность. Кроме того, определение родовой сущности человека как совокупности «всех общественных отношений» означает, что она формируется не только данными отношениями, в которых существует инди­вид, но и всей предшествовавшей историей человечества, его культуры.

Соотношение биологического и социального в человеке. Че­ловек как уникальный биологический вид Homo sapiens возник около 40 тысяч лет назад в результате длительного процесса становления общества, который одновременно являлся и перио­дом формирования человека. Таким образом, он возник в ре­зультате единого процесса антропосоциогенеза. С формированием мышления и языка началось одновременное становление произ­водственных, социально-экономических отношений как особого вида материи — социальной материи. Своеобразие ее заключает­ся в том, что, будучи объективной и первичной по отношению к общественному сознанию, она в отличие от природной материи не может существовать без сознания. Человек — это высший уро­вень организации материи, осознающей саму себя. Способность производить орудия труда является видовым отличием человека от животного.

У человека с самого начала его становления не было биологи­ческой предопределенности к какому-нибудь одному, заранее за­данному виду жизнедеятельности (как это имеет место у живот­ных). Морфологическая структура человека такова, что она по­зволяет ему осуществлять любой вид деятельности. Тем самым он выступает не как замкнутое в себе, а «открытое миру» су­щество, универсальное в своих творческих возможностях и про­явлениях.

В процессе исторического развития человека его организм остается в общем тем же, отдельные изменения в нем происходят крайне медленно и не носят существенного характера. Даже средний объем мозга современного человека сохранился таким, каким он был у кроманьонцев и неандертальцев,— примерно 1400 кубических сантиметров. По некоторым данным, произошло даже уменьшение объема мозга с 1450 кубических сантиметров у неандертальцев (проживавших 100 тысяч лет назад) до 1350 ку­бических сантиметров у современного человека, что было связа­но с большим развитием центров ассоциации в лобно-височных его отделах.

По мнению физиологов, лишь 1/10 возможностей мозга исполь­зуется человеком, хотя поток воспринимаемой им ныне инфор­мации и уровень решения задач по ее переработке значительно превосходят соответствующие параметры недавнего прошлого. Все это дает основание сделать вывод, что дальнейшая эволю­ция мозга будет идти не за счет увеличения количества нервных клеток и веса мозга, а за счет скрытых резервов: например, путем усложнения связей между клетками, более целесообраз­ного их использования и, как полагают ученые, прежде всего за счет тех отделов мозга, которые ведают сложными логиче­скими операциями. В свете сказанного представляются необосно­ванными пессимистические прогнозы некоторых западных уче­ных, предрекающих вырождение человечества в результате ин­волюции (сморщивания) либо слишком быстрой эволюции мозга.

Решающее влияние на развитие человека социального факто­ра не ведет к исчезновению природного в человеке. Они нахо­дятся в диалектическом единстве и взаимодействии. Под воз­действием человеческой деятельности биологическое в значитель­ной мере (но не полностью) претерпело модификацию и достигло в ряде отношений более высокого уровня развития, нежели у других представителей животного мира, то есть «очеловечилось».

Хотя биологические структуры и функции человеческого орга­низма обнаруживают общее с высшими животными, в них содер­жится и существенно новое, сформировавшееся в результате тру­довой деятельности человека. Преимущество человека перед животным в том, что его жизнедеятельность находится под контро­лем его сознания и воли и что он научился производить не толь­ко для удовлетворения своих непосредственных физиологических потребностей, но и для других людей. Поэтому произведенный человеком предмет приобретает общественно значимые свойства, а потребности и чувственность все более развиваются. В ходе этого развития появляются «музыкальное ухо, чувствующий кра­соту формы глаз,— короче говоря, такие чувства, которые спо­собны к человеческим наслаждениям...» .

Поэтому биологическое в человеке — это не только то, что ге­нетически сближает и роднит человека с животным предком, но и то новое (обусловленное морфофизическими особенностями организма), чем он отличается от животного. Уникальность че­ловека обусловлена тем, что в отличие от животных он наряду с генетической программой (которая закодирована в наследст­венных структурах, записана в молекулах ДНК и через зароды­шевые клетки переходит от поколения к поколению) имеет воз­можность благодаря наличию сознания путем воспитания пере­давать опыт предыдущих поколений каждому следующему поко­лению.

Среди западных ученых весьма распространена тенденция абсолютизировать роль биологического фактора в структуре че­ловека. Логика их рассуждений такова: поскольку природа чело­века имеет биологический характер, ее нельзя изменить, и, сле­довательно, любые социальные программы, направленные на фор­мирование и воспитание нового человека, бесполезны.

В последние годы под влиянием достижений молекулярной и общей генетики стали появляться различного рода евгенические утопии, которые считают возможным и необходимым генетиче­скими методами улучшить человека. Одни из сторонников этих методов ставят задачу усовершенствовать все человечество, дру­гие — создать лишь касту гениев, ученых, которые будут управ­лять «неполноценными» рабами. Все это обосновывается идеей о генетическом вырождении человека под давлением мутаций, вредных изменений в наследственности, а также предположением, что человек все еще обременен комплексом генов, унаследован­ных от животного предка и являющихся источником его агрес­сивности и других пороков.

Сама по себе постановка вопроса о возможности вмешатель­ства в механизм наследственности человека с целью изменения его генетической структуры знаменует собой новый подход к иссле­дованию организма человека и, в частности, открывает возмож­ность лечения различного рода наследственных болезней и за­щиты наследственности от вредоносного влияния на нее радиации, некоторых химических соединений и других внешних факторов. Однако многие ученые справедливо подчеркивают недопустимость невежественного вмешательства в наследственность человека, необходимость проявления социальной ответственности ученого, выступают против угрозы некоторых евгеников превратить чело­вечество в экспериментальное стадо, в полигон для выращива­ния некой новой породы людей путем массовой селекции. Идея выведения стандартизованных гениев отвлекает внимание от за­дач социального переустройства мира, игнорирует величайшую ценность духовной уникальности, неповторимости личности.

Человек представляет собой сложную биосоциальную структу­ру, охватывающую широкую гамму сторон жизнедеятельности человека — от физиологической до социальной. Биологическое и социальное — это два класса устойчивых компонентов (подструк­тур), составляющих структуру человека как целостной системы. При этом соотношение биологического и социального следует по­нимать не как рядоположение, а как соподчинение. В этом соот­ношении социальное сохраняет приоритетную, а именно интегративно-преобразующую роль. Хотя природную основу человека составляют его биологические особенности, все же определяю­щими факторами человека (его сущностью) являются не его природные качества (например, тот или иной тип высшей нерв­ной деятельности, системы кровообращения и дыхания, цвет кожи и волос и т.д.), а социально значимые качества. Совокупность этих качеств образует понятие личности.

Сущность и существование. Реальный образ человека (его действительность) не сводится к категории сущности, так как включает в себя не только саму родовую сущность человека, но и его конкретно-историческое существование. Понятие сущест­вования богаче сущности, ибо оно включает в себя не только проявления сущностных сил человека, но и многообразие его конкретных социальных, биологических, нравственных, психо­логических качеств, особенности его повседневной жизнедеятель­ности. Существование человека представляет собой форму прояв­ления его сущности.

В немарксистской литературе неправомерно утверждается, будто марксово определение сущности человека сводит все бо­гатство бытия человека к одним общественным отношениям и оставляет в тени многообразные аспекты существования человека как неповторимого индивидуального бытия. В действительности же определение человека как сущности социальной отнюдь не означает сведения всего богатства существования человеческой личности к ее сущности. Марксизм рассматривает человека в един­стве сущности и существования. При этом подчеркивается, что лишь определение сущности человека как существа социально-деятельного дает возможность научного анализа и его индиви­дуального существования. С другой стороны, путь к познанию сущности человека лежит через познание форм его существо­вания.

Анализируя диалектику сущности и существования, К. Маркс подчеркивал, что «мы должны знать, какова человеческая при­рода вообще и как она модифицируется в каждую исторически данную эпоху». Иными словами, человек—это диалектическое единство общего (общечеловеческого, родового), особенного (формационного, классового) и единичного (индивидуального способа существования).

Развитие социальности человека, присвоение им своей соци­альной сущности идет не прямолинейно, а противоречиво в силу многоплановости развития человека как личности и неоднознач­ного влияния на него общественных институтов в различных социально-исторических условиях. На определенном этапе исто­рии, в условиях антагонистического разделения труда, это влия­ние оказывает тормозящее воздействие на развитие сущностных сил человека. Продукты человеческой деятельности (в широком смысле, то есть не только продукты труда, но и деньги, общест­венно-политические учреждения и отношения, формы общест­венного сознания и т. д.) оказываются отчужденными от чело­века, превращаются в самостоятельную, не зависимую от людей силу, господствующую над ними и враждебную им.

Заслуга основоположников марксизма заключается в том, что они не только раскрыли источник отчуждения в сфере ма­териальной деятельности, но и сделали важный вывод о возмож­ности и исторической неизбежности ликвидации отчуждения че­ловека. Для того чтобы возвратить человеку его отчужденную сущность, нужно превратить отчужденный труд в труд, который был бы свободным проявлением жизни и поэтому «наслажде­нием жизнью» (Маркс).

Соотношение понятий «человек», «индивид», «личность», «ин­дивидуальность». Длительное время в марксистской литературе указанные понятия почти не различались и употреблялись как нечто взаимозаменяемое. Постепенно этот подход был преодо­лен. Названные понятия однопорядковые, но не идентичные. Вмес­те с тем различение этих понятий не должно приводить к дру­гой крайности — их резкому разграничению и противопостав­лению.

Наиболее общим, родовым понятием является человек. Че­ловек — это субъект общественно-исторической деятельности и культуры, или — точнее — субъект данных общественных отно­шений и тем самым общемирового исторического и культурного процесса. Будучи высшей ступенью развития живых организмов на Земле, он по своей природе представляет собой единство социальных и природных качеств, получивших отражение в опре­делении человека как целостной многосложной биосоциальной (биопсихосоциальной) системы.

Индивид — это единичный представитель человеческого рода, частное от общего, отдельно взятый человек — безотносительно к его реальным антропологическим и социальным особенностям. Родившийся ребенок — индивид, но он не есть еще человеческая индивидуальность. Индивид становится индивидуальностью по мере того, как он перестает быть только «единицей» чело­веческого рода и приобретает относительную самостоятельность своего бытия в обществе, становится личностью.

Личность — это человеческий индивид, взятый в аспекте его социальных качеств (взгляды, способности, потребности, интере­сы, моральные убеждения и т. д.). Она представляет собой дина­мичную, относительно устойчивую целостную систему интеллек­туальных, социально-культурных и морально-волевых качеств че­ловека, выраженных в индивидуальных особенностях его созна­ния и деятельности. «...Сущность «особой личности»,— писал К. Маркс,— составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстракт­ная физическая природа, а ее социальное качество...». Социаль­ные качества личности проявляются в ее действиях, поступках, в ее отношении к другим людям. По этим проявляющимся вовне поступкам, а также посредством анкет, тестов и самонаблюде­ния можно в известной степени судить о внутреннем мире чело­века, его духовных и нравственных качествах.

Внутреннее содержание личности не есть результат механиче­ского внедрения в ее сознание многообразных внешних воздейст­вий, а итог той внутренней ее работы, в процессе которой внеш­нее, пройдя через субъективность личности, перерабатывается, осваивается и применяется ею в практической деятельности. Сло­жившаяся таким образом система воспитанных и самостоятель­но выработанных индивидом социальных качеств проявляется в субъективной форме (идеи, ценности, интересы, направленность и т. д.), отражающей взаимодействие личности с окружающим объективным миром. Понятие личности характеризует человека как активного субъекта социальных отношений. Вместе с тем каждый человек — это не только субъект, но и объект деятель­ности, совокупность функций (ролей), которые он выполняет в силу сложившегося разделения труда, принадлежности к тому или иному классу или социальной группе с их идеологией и психологией. Характер мировоззрения личности, формируемого социальным окружением, воспитанием и самовоспитанием, явля­ется одним из важнейших ее качеств, ее «стержнем». Мировоз­зрение личности в значительной мере предопределяет направлен­ность и особенности всех социально значимых ее решений и поступков.

Если по своей сущности личность социальна, то по способу своего существования она индивидуальна. Индивидуальность — это неповторимый, самобытный способ бытия конкретной лич­ности в качестве субъекта самостоятельной деятельности, индивидуальная форма общественной жизни человека. Она выражает собственный мир индивида, его особый жизненный путь, который по своему содержанию определяется социальными условиями, а по происхождению, структуре и форме носит индивидуальный харак­тер. Сущность индивидуальности раскрывается в самобытности конкретного индивида, его способности быть самим собой. Важная роль природных задатков, врожденных особенностей в ее раз­витии опосредствована социальными факторами. Индивиду­альность — это единство уникальных и универсальных свойств человека, целостная система, формирующаяся в процессе диалек­тического взаимодействия его качеств — общих, типических (общечеловеческих природно-антропологических и социальных признаков), особенных (конкретно-исторических, формационных) и единичных (неповторимых телесных и духовно-психических характеристик). По мере исторического развития трудовой дея­тельности человека происходит все большая дифференциация человеческих отношений и индивидов, развивается индивидуализа­ция человека и его отношений в различных областях жизнедея­тельности. Марксизм-ленинизм подчеркивает величайшую цен­ность индивидуальности, развитие которой играет важную роль в истории человечества как одно из необходимых условий его прогресса.

2. Проблема свободы

История развития человечества — это в известном смысле история развития его свободы и культуры. «...Каждый шаг впе­ред на пути культуры был шагом к свободе». В ряду человече­ских сущностных сил свобода занимает особое место, ибо без нее человек не может практически реализовать намеченные цели, развиваться как личность. Потребность в свободе глубоко заложе­на в человеке, она связана с самой сутью его природы.

Законы общественного развития в итоге пробивают себе до­рогу, но не в каждом отдельном случае, а через множество ин­дивидуальных решений. При этом люди далеко не всегда стихий­но следуют внешней необходимости, они поддерживают ее или сопротивляются ей, проявляя тем самым свою свободу воли и сознание. Это означает, что всегда существует известный простор для индивидуального выбора и решения. Люди сами делают историю, хотя и не по своему произволу.

Свобода есть продукт общественного развития, и степень обладания ею зависит от конкретно-исторических условий. Поэтому А. Грамши справедливо писал: «Мера свободы входит в понятие человека». Из этого следует, что человек обладает не полной, раз и навсегда обретенной свободой, а лишь опреде­ленной ее «мерой», являющейся переменной и зависимой ве­личиной. Мера свободы в целом зависит от уровня развития произ­водительных сил, степени познания человеком объективных зако­нов, от характера социально-политического строя того или иного общества.

В процессе целеполагающей практической деятельности сво­бода индивида развертывается в различных аспектах, проходит различные фазы — от субъективного (внутреннего) осознания индивидом своей свободы, возможности поступить так или иначе до объективной ее реализации (если для этого есть условия). Человек имеет возможность заранее выбирать цели своей деятель­ности. Но эти цели не результат его субъективистской прихоти или произвола (ибо в этом случае свобода носила бы не реальный, а иллюзорный характер); они порождаются объективными усло­виями жизни человека, в конечном счете объективной необходи­мостью. Поэтому целеполагающая (субъективная, внутренняя) деятельность человека есть в конечном счете форма объективных, внешних процессов в природе и обществе, хотя и «кажется чело­веку, что его цели вне мира взяты, от мира независимы («свобо­да»).

Индивид ощущает свою свободу прежде всего как личное чувство, заключающееся в возможности делать выбор, возмож­ности поступать так или иначе. Однако природа свободы не ог­раничивается этим субъективным аспектом. Поскольку человек — деятельное существо, свобода выбора переходит на следующих высших ступенях в свободу решения, а затем в свободу действия, то есть в объективную свободу.

Анализируя диалектику внутреннего и внешнего, основопо­ложники марксизма-ленинизма всегда подчеркивали необходи­мость исследования природы субъективного аспекта человеческой деятельности, роли внутренних импульсов этой деятельности. Отмечая многогранность свободы человека, К. Маркс выделял не только объективный, но и субъективный ее аспект: «...к сво­боде относится не только то, чем я живу, но также и то, как я живу, не только тот факт, что осуществляю свободу, но и тот факт, что я делаю это свободно» ^ то есть внутренне свободно, самостоятельно, не по принуждению, а согласно своим убеж­дениям.

Этот аспект получил название внутренней духовной свободы. Внутренняя свобода — это специфически человеческая избира­тельная и согласованная активность сознания, воли и нравст­венных сил человека в процессе его целенаправленной и целе­сообразной деятельности, это возможность самостоятельно осу­ществить выбор, принять решение и воплотить его в жизнь.

К числу важнейших компонентов внутренней свободы человека относятся следующие: 1) познание возможности поступить так или иначе (в конечном итоге—познание внешней необходимости); 2) сопоставление, согласование индивидом этой познанной внеш­ней необходимости со своими внутренними убеждениями, совестью, личными интересами: 3) проявление воли (выбор и решение) и вытекающая из этого ответственность; 4) стремление к само­осуществлению, реализации себя в объективном мире.

Из этого видно, что проблема внутренней свободы — отнюдь не узкая проблема, замкнутая сама в себе, ограниченная сугубо внутренним миром индивида и не связанная с внешним миром и человеческой практикой, как это может показаться на первый взгляд.

Марксистское понимание свободы нередко искажается его противниками, которые неправомерно сводят это понимание к известной формуле «свобода — это познанная необходимость», идущей от Спинозы, развитой Гегелем и употреблявшейся осно­воположниками марксизма. Подвергая критике данную формулу, они считают, что если понятие свободы связывать с познанием необходимости, то человек, руководствующийся этим пониманием, неизбежно попадает в подчинение необходимости, хотя и осоз­нанной, окажется обреченным на пассивность.

Однако марксистское определение свободы, как было показано выше, отнюдь не ограничивается указанной формулой, поскольку она фиксирует не самую суть свободного деяния, а лишь его предпосылку, условие («осознание необходимости»). К определяющим моментам марксистского понимания сущности свободы относятся, во-первых, принцип практической деятельности, реализации познанной необходимости и, во-вторых, принцип соответствия сделанного выбора внутренним убеждениям человека, его личным интересам.

Познание внешней необходимости является одним из условий свободы, но далеко не всегда достаточным. Возможны ситуации, когда выбор, внешне кажущийся свободным (даже если он совер­шен на основе познания и учета объективной необходимости), на самом деле при ближайшем рассмотрении оказывается нес­вободным, так как он был сделан скрепя сердце, то есть вопреки внутренним убеждениям человека, его совести, личным интересам. Действительно свободный выбор — это выбор, содержание которого не есть нечто внешнее и чуждое человеку, а соответствует его внутренним желаниям.

Однако внутренний мир человека не изолирован от внешнего, он формируется под влиянием определенного социального окру­жения, и побуждения человека в конечном итоге обусловлены его мировоззрением и интересами. Поэтому при оценке того или иного выбора нужно учитывать социальную направленность этих по­буждений, чему и кому объективно служат честность и искрен­ность — социальному прогрессу или реакции.

Поскольку свобода индивида может служить основой не только положительных ценностей, но и всего того, что связано с неспра­ведливостью, беспринципностью, аморализмом, постольку сам факт свободного, самостоятельного выбора не может служить единственным принципом моральной оценки поступка человека. Поэтому марксистское понимание связывает проблему внутренней свободы, свободы выбора с объективным содержанием тех цен­ностей (положительных или отрицательных), которые выбирает человек, с оценкой социальной значимости и направленности его побуждений. Только на этой основе возможна правильная оценка поступков человека.

В противоположность экзистенциалистскому пониманию сво­боды, которое проблему моральной ответственности и долга сво­дит к ответственности человека только по отношению к самому себе, к своим личным побуждениям, марксистское понимание ис­ходит из того, что при оценке того или иного выбора необходимо учитывать степень ответственности человека не только перед самим собой, но и перед обществом, человечеством. Чувство социальной ответственности должно пронизывать все проявления человеческой свободы. Анархистско-безответственная, ничем не мотивированная «свобода» — это уже не свобода в подлинном смысле этого слова. Равным образом субъективистская ориентация индивида лишь на ответственность перед самим собой, своими личными побужде­ниями также еще не ведет к подлинной свободе. Последняя воз­можна при условии нравственной ответственности и морального долга индивида по отношению к обществу, ибо моральной мерой свободы является социальная ответственность.

Лишь в рамках практической деятельности, освобожденной от частнособственнических пут, открывается возможность для реализации истинной сущности человека, его сущностных сил, его свободы. Путь к свободе личности — это путь всестороннего развития его духовных и физических способностей.

3. О смысле жизни

Вопрос о смысле жизни человека теснейшим образом связан с пониманием специфики человека как родового существа, его природы и сущности.

Человеческий род, понимаемый как исторически сменяющие друг друга поколения людей, обладает определенными специ­фическими чертами, которые качественно отличают его от других «сообществ» (например, обезьяньих стад, муравьев, пчел и т. п.). К общечеловеческим, родовым качествам относится стремление к познанию, прекрасному, творческой деятельности и всесторонне­му развитию, наличие некоторых общечеловеческих норм морали (так называемых простых норм нравственности и справедливости) и т. д. Однако из этого не следует, что существует некая вечная, неизменная человеческая природа, на которую можно было бы опереться в определении смысла жизни. Наоборот, вся исто­рия свидетельствует о беспрерывном изменении природы чело­века.

Будучи индивидуальной формой проявления человеческого рода, отдельный человек не может осознавать смысл своей жизни без осознания себя в качестве личности. Осознание же своей лич­ности происходит не по наитию и не даруется «свыше», а лишь в результате сравнения себя с себе подобными. Сама постановка человеком вопроса о смысле жизни возможна лишь тогда, когда в нем пробуждается осознание своего «я», чувство человеческого достоинства, когда он начинает задумываться над проблемой объективной значимости своей жизни.

В каждую историческую эпоху перед обществом встают оп­ределенные задачи, решение которых непосредственным образом влияет на понимание человеком смысла своей жизни. Поскольку изменялись материальные условия жизни людей, их социальные и культурные запросы, классовая структура общества, постольку изменялись и представления людей о смысле жизни. И все же не­редко предпринимались попытки определить некий вечный смысл жизни, однозначный для всех людей и для всех времен. Помимо традиционно-религиозного представления («готовить себя к поту­сторонней жизни») выдвигались толкования смысла жизни с позиций абстрактной добродетели («служить истине, добру»), максимального удовлетворения биологических потребностей че­ловека («стремиться к наслаждениям»), экзистенциально-пес­симистических («человек рождается для страданий и смерти») и т. д.

Однако понятие смысла жизни не есть нечто заранее угото­ванное человеку силами, стоящими над человеком и миром, как это считают философы объективно-идеалистического толка и бо­гословы. Творцом смысла жизни является сам человек. Но это не значит, что он формирует этот смысл по своему произволу, следуя лишь сугубо индивидуальным интересам или бессозна­тельным инстинктам, внутренней интуиции и т. п., как это считают представители субъективного идеализма.

Попытки определить формулу, пригодную для всех людей во все исторические эпохи, то есть некую «вечную формулу» смысла жизни, с самого начала были обречены на неудачу, ибо в различ­ные исторические эпохи смысл жизни каждый раз выявляется по-новому и во многом зависит от мировоззренческой ориентации индивида. По мере развития человечества смысл жизни всегда означает нечто новое и другое, однако это не значит, что в каждую эпоху он совершенно новый и совершенно другой. В понимании смысла жизни, его наиболее общих принципов существует неко­торая преемственность, вытекающая из определенной преемст­венности в развитии культуры человечества.

История классовых обществ показывает, что представители различных классов понимали смысл своей жизни по-разному, в соответствии с потребностями и целями, обусловленными их об­щественным положением. В обществах, построенных на принципах частной собственности, для господствующих классов характерны индивидуалистические, эгоистические и потребительские пред­ставления о смысле жизни. «Самоутверждение» личности в усло­виях противоборства частных интересов осуществляется прежде всего путем обладания деньгами, вещами и т. п. Идея универ­сального духовного развития человека, поиски великих гуманисти­ческих идеалов и целей вытесняются гонкой приобретательства, повседневно рекламируемой идеей, будто назначение человека — быть потребительским существом. Противоречие между техничес­кой оснащенностью, материальным достатком и отсутствием вы­соких идеалов в определенных условиях порождает дисгармонию духа, апатию, пессимистические умонастроения относительно смысла человеческого существования.

Вместе с тем история и современная общественная практика богаты примерами такого понимания смысла жизни, когда люди не приспособляются пассивно к стихийным закономерностям об­щественного развития, а видят смысл своей жизни в том, чтобы изменить существующее положение в соответствии с идеалами, обеспечивающими им наиболее полноценную и содержательную жизнь. Лишь в рамках деятельности, освобожденной от различных форм духовного одурманивания, открывается возможность для подлинного самоутверждения человека, реализации его творчес­ких сил, а значит, и для обретения подлинного смысла жизни. «Смысл жизни,— писал А. М. Горький,— вижу в творчестве, а творчество самодовлеет и безгранично».

Следует, однако, сказать, что ни труд сам по себе, ни занятия на досуге сами по себе не достаточны, чтобы придать жизни человека смысл, если в основе его деятельности не лежат прин­ципы передовой морали, если он не воодушевлен общественно значимыми идеалами.

Из сказанного выше можно сделать вывод, что правильное понимание смысла жизни складывается тогда, когда человек спо­собен различать подлинные и ложные ценности, сознает бесплод­ность позиций индивидуализма, бессмысленность жизни лишь для самого себя, то есть тогда, когда стремление добиться личных успехов идет в русле общественных интересов, а личное счастье обретается в процессе деятельности на общее благо. Наиболее глу­бокий смысл жизни человека в том, чтобы всесторонне развивать свои способности, реализуя их в деятельности на благо людей. Именно такая деятельность получает признание со стороны об­щества, коллектива и в то же время приносит человеку глубокое удовлетворение и личное счастье.

Но какой смысл имеет жизнь человека, если он знает, что он смертен? По мнению некоторых людей, все стремления к об­щему благу, борьба за лучшее будущее, развитие науки, полеты в космос — все это оказывается ничтожным перед «загадкой смер­ти». Подчас от верующих можно услышать, будто атеисты в вопросе о смысле жизни уходят от теоретического осмысления проблемы смертности человека, дают человеку «камень вместо хлеба», и что только религия может ответить на этот вопрос, ибо она срывает покров фальши и ставит нас лицом к лицу с неприкрытой реальностью — неизбежностью смерти в земной жизни и необходимостью веры в бессмертие души.

Религиозное миропонимание, используя естественное стремле­ние человека к самосохранению и учитывая существование пси­хологического барьера страха смерти, выступает с претензией на преодоление этого барьера путем указания на возможность воскресения и бессмертия. В действительности же это иллюзорная попытка решения проблемы.

Проблема смертности, конечно, важная, но ее обсуждение необходимо увязывать с жизнью. Жизнь и смерть отрицают друг друга, но не абсолютно, ибо смерть является необходимым мо­ментом и закономерным результатом жизнедеятельности орга­низма. «...Отрицание жизни,— писал Ф. Энгельс,— по существу содержится в самой жизни, так что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым результатом, заключающим­ся в ней постоянно в зародыше,— смертью».

Осознание того, что человек живет только один раз, что смерть неизбежна, в известной мере стимулирует активность человека, постоянно возвращает его к вопросу о смысле жизни, о возможностях и способах осуществления своих способностей, своего призвания, о своей роли в усилиях людей построить жизнь, счастливую для всех. Определенные границы жизни человека заставляют его действовать, принимать решения уже сейчас, а не откладывать свои решения и действия до бесконечности или попусту растрачивать свои силы.

Однако человек действует отнюдь не потому, что предвидит неизбежную смерть. Движущая сила человеческих поступков коренится прежде всего в необходимости удовлетворять свои насущные потребности. Поэтому, хотя человек должен помнить о своей смертности, отсюда вовсе не следует, что перед лицом смер­ти жизнь его не имеет смысла. История развития человечества опровергает эту, по сути дела, патологическую точку зрения. Ведь мудрость человека не в том, чтобы быть во власти мыслей о смерти, а в размышлениях о жизни. Эпикур утверждал, что смерть для человека — ничто, «так как когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не сущест­вуем», то есть когда мы живем — смерти нет, а когда она приш­ла — нас уже нет.

Эту же мысль высказывал и Л. Н. Толстой в ответ на вопрос, боится ли он смерти: человеческая жизнь — это сознание, пока у меня будет сознание, я не умру, а когда у меня сознания не будет, мне тогда будет все равно. Из этого, однако, не вытекает, что Толстой был безразличен к вопросу о том, что будет «потом». Все его творчество проникнуто мучительными раздумьями о жизни и смерти, добре и зле, о проблемах религии. Вопросы о смысле жизни и смерти— одна из важнейших тем его художественных и публицистических произведений, записей в дневниках. Решение этих вопросов отражало внутреннюю противоречивость мировоз­зрения Толстого. Известно, что он подверг резкой критике бого­словие православной церкви. И в то же время пытался создать свою религиозно-этическую концепцию, усматривая назначение человека в нравственном самосовершенствовании. Интересны высказывания Толстого, направленные против религиозных ут­верждений о «бессмертии души»: «Мы говорим о жизни души после смерти. Но если душа будет жить после смерти, то она должна была жить и до жизни. Однобокая вечность есть бессмыслица». Отрицая «бессмертие души». Толстой верил в «бессмертие духа», но уже лишенного таких личностных качеств, как сознание, ин­дивидуальность, «я».

Осознание человеком неизбежности своей смерти, скорбь по умершему содержат в себе, конечно, и трагические мотивы. Но этот трагизм в какой-то степени смягчается (но не снимается) тем, что отдельный человек, будучи представителем человеческого рода, остается жить в роде посредством продуктов своего твор­чества. Если человек сознает, что его жизнь была прожита не бес­цельно, что он оставил после себя добрые дела, нужные и полез­ные для других людей, то он не чувствует себя в одиночестве, покинутым, забытым, и проблема личной смерти не выдвигается на передний план, заслоняя все остальное, и отнюдь не исчерпы­вается фактом физической смерти. Такой человек свое бессмер­тие утверждает посредством бессмертия дел и подвигов, своего вклада в материальный и духовный прогресс человечества.

Человек — единственное существо, знающее, что оно преходя­ще, и в то же время борющееся за вечность, за продление своей жизни, за то, чтобы оставить о себе добрую память в сознании последующих поколений. Продлению жизни человека способст­вуют  гуманные социально-экономические  преобразования, развитие наук, усовершенствование медицины, борьба с загряз­нением окружающей среды и т. д. Физическая смерть человека еще не означает духовной смерти его как личности. Если личность ставит перед собой социально значимые цели, вносит свой вклад на благо людей, то она как бы запечатлевает себя в создаваемых ею материальных и духовных ценностях, остается жить в этих цен­ностях, в памяти людей. Смерть же человека социально нераз­витого и всю жизнь озабоченного лишь удовлетворением своих физиологических потребностей, то есть лишь потребляющего, оз­начает, конечно, и смерть его как личности, бесследное ее ис­чезновение.

IV.    ВЫВОД

Человек представляет собой целостное единство био­логического (организменного), психического и социального уровней, которые формируются из двух: природного и социаль­ного, наследственного и прижизненно приобретенного. При этом человеческий индивид — это не простая арифметическая сумма биологического, психического и социального, а их интег­ральное единство, приводящее к возникновению новой качест­венной ступени — человеческой личности.

     Главным результирующим свойством личности выступает мировоззрение.

     Особым компонентом личности является ее нравственность.

    Личность — это мера цельности человека. Без внутренней цельности нет личности.

Понятие человеческой уникальности имеет существенное значение в социальном познании, в постижении социальных явлений, событий, в уяснении механизма функци­онирования и развития общества, эффективного управления им.

Человек формируется и видоизменяется под влиянием совместной деятельности, и в этом смысле он оказывается одновремен­но и субъектом и объектом воздействия социальных сил и обще­ственных отношений.

Человеческое общество — это высшая ступень организации живых систем. Личность не растворяет­ся в обществе: сохраняя значение неповторимой и самостоятель­ной индивидуальности, она вносит свою лепту в жизнь обще­ственного целого.

Че­ловек — это субъект общественно-исторической деятельности и культуры, или — точнее — субъект данных общественных отно­шений и тем самым общемирового исторического и культурного процесса. Будучи высшей ступенью развития живых организмов на Земле, он по своей природе представляет собой единство социальных и природных качеств, получивших отражение в опре­делении человека как целостной многосложной биосоциальной (биопсихосоциальной) системы.

Степень свободы человека зависит от характера и уровня развития общества, от заботы общества об удовлетворении ма­териальных и духовных потребностей личности, то есть свобода человека тесно связана со свободой общества. С другой стороны свободное развитие общества зависит от свободного развития каж­дого из его членов, «свободное развитие каждого является ус­ловием свободного развития всех».

Смысл жизни человека раскрывается в многообразных видах деятельности– в труде, воспитании, семейной жизни, увлечении наукой, литературой и искусством, в активной общественной дея­тельности и т. д. При этом труд и производство — не самоцель, а необходимая предпосылка и реальная основа создания объек­тивных условий для того, чтобы каждый человек мог проявить себя, развернуть свои способности, обнаружить таланты, то есть чтобы он имел реальную возможность свободно развиваться как творчески деятельная личность.

    Призвание, назначение каждого человека не в том, чтобы го­товить себя к «потусторонней жизни», но и не в том, чтобы стре­миться к неограниченному удовлетворению своих биологических потребностей и инстинктов, а в том, чтобы всесторонне развивать свои физические и духовные силы, все свои способности. В борьбе за земные цели, за создание достойных человека условий жизни, в борьбе с многоликими формами зла формируется человек боль­шой души и светлой мечты, преисполненный веры в значительность выбранных им ценностей, ради которых стоит жить.

          V.      СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.                 Мысливченко, А. П. Шептулин. Диалектический и исторический материализм, М., 1988.

2.                 Спиркин. Основы философии, М., 1988.