Терроризм и межгосударственные отношения

Введение

Актуальность выбранной темы продиктована нашей действительностью. Терроризм в любых формах своего проявления превратился в одну из опасных по своим масштабам, непредсказуемости и последствиям общественно-политических и моральных проблем, с которыми человечество вошло в XXI век.  

Если раньше террористические организации финансировались теми или иными странами (внутри государства – партиями) и защищали их интересы, то теперь они часто действуют самостоятельно, ставя под сомнение авторитет государств во внутренней и внешней политике. Это стало возможным по многим причинам, среди которых есть три главные: развитие средств массовой информации, которые информируют общественность о любом теракте; усиление международной преступности, во многом по своей организационной структуре схожей с террористическими организациями; развитие науки и техники, породившее новые мобильные образцы оружия.

Террористические организации действуют как в странах с низкой политической культурой, так и в странах с давними парламентскими традициями.

Появление терроризма влечет за собой массовые человеческие жертвы, разрушаются духовные, материальные, культурные ценности, которые невозможно воссоздать веками. Он порождает ненависть и недоверие между социальными и национальными группами. Террористические акты привели к необходимости создания международной системы борьбы с ним. Для многих людей, групп, организаций, терроризм стал способом решения проблем: политических, религиозных, национальных. Терроризм относится к тем видам преступного насилия, жертвами которого могут стать невинные люди, каждый, кто не имеет никакого отношения к конфликту.

Масштабность и жестокость проявления современного терроризма, необходимость непрерывной борьбы с ним прежде всего правовыми методиками, подтверждает актуальность выбранной темы.

Объект исследования. Объектом исследования является международный терроризм, то есть террористическая деятельность, выходящая за рамки одного государства; террористическая группа состоящая из лиц разной национальности и (или) вероисповедания; объектом борьбы которой являются либо политические и религиозные взгляды, либо международные организации, соглашения, институты; террористическая деятельность спонсируемая иностранным (по отношению к территории деятельности) государством (государствами) или частными лицами, организациями, не являющимися резидентами территории (страны) деятельности группы.

Научная новизна и практическая значимость.

Терроризм - как глобальная проблема требует постоянного внимания и изучения и поэтому представляет широкое поле для исследований с последующим их практическим применением.

Статья 15.п.4 Конституции Российской Федерации[1] предусматривает, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Данное положение имеет универсальное значение и распространяется на все отрасли права. Применительно к области борьбы с терроризмом можно сказать, что благодаря этому положению международное право выступает как часть уголовного права нашей страны.

В связи с этим, возникает потребность в углубленном анализе международно-правовых норм и принципов международного права.

Цель и задачи исследования.

- дать понятие международного терроризма, и дать его криминалистическую характеристику;

- изучить и анализировать природу терроризма, его негативные последствия в развитии мирового сообщества;

- изучить явление терроризма в международных и национальных конфликтах; а также современное состояние борьбы с терроризмом на международной арене;

-  выявить причины порождающих международный терроризм;

- характеризовать основные конвенции (соглашения, договора) регулирующие борьбу с международным терроризмом;

-        

-  

Основная цель моей дипломной работы состоит в попытке решить поставленные задачи, указанные в плане на основе сбора, изучения и анализа правовых актов международного права, специальной литературы и периодических изданий; показать зло, причиняемое терроризмом всему международному сообществу. Таким образом, в работе использовались методы: диалектический метод и метод сравнительного правоведения. Над данными проблемами работают как зарубежные ученые, так и российские.

Методологической основой исследования послужили работы таких авторов как Р.А. Адельханян, Ю.М. Антонян, В.П. Емельянов, Е.Г. Ляхов, Л.А. Моджорян, В.П. Панов, В.В. Устинов и другие.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы.

I. Международный терроризм как преступное явление

1.1. Проблема квалификации преступного деяния «международный терроризм»

Проблема правовой квалификации того или иного деяния (действия, бездействия) как правонарушения или преступления является одной из самых важных и сложных про­блем внутригосударственной науки и практики. Еще более слож­ной представляется квалификация деяния государств, лица (груп­пы лиц) как преступления согласно международно-правовым пред­писаниям. Международное сообщество незначительно продвинулось в этом направлении, а тем более в квалификации такого разноха­рактерного деяния, как международный терроризм.

Несмотря на обилие литературы по проблемам терроризма, международного терроризма, террора, соответствующие понятия пока не имеют, по мнению большинства исследователей, точных и общепринятых определений. Так в русском языке существуют понятия «террор», «терроризм», «террористический акт» и сравнительно недавно появились выра­жения «международный терроризм», «террористический акт меж­дународного характера», «государственный терроризм». В толковом словаре В.И. Даля подчеркивается нацеленность терроризма – ус­трашить смертью, насилием[2]. С.И. Ожегов в своем словаре уточня­ет: «Террор – физическое насилие, вплоть до физического уничто­жения, по отношению к политическим противникам»[3].

Э.Ф. Побегайло придерживается следующей точки зрения на определение терроризма: «Терроризм – социальное явление, родовое понятие по отношению к различным формам проявления террористической деятельности. В качестве таковых выступают акты индивидуального политического террора, диверсия, захват заложника, захват или угон воздушного судна и прочее»[4].

В.П. Емельянов считает, что дать определение терроризма путем перечисления деяний, в которых он выражается, или путем перечисления альтернативных признаков общего характера не предоставляется возможным. Это возможно лишь в результате выработки системы взаимосвязанных признаков, определяющих основные характеристики данного деяния и позволяющих отграничить его от смежных деяний. Такими признаками терроризма являются: 1) совершение общеопасных деяний или угрозы таковыми, что порождает общую опасность; 2) публичный характер исполнения с претензией на широкую огласку; 3) преднамеренное создание обстановки страха, напряженности на социальном уровне, направленное на устрашение населения или какой-то его части; 4) применение общеопасного насилия в отношении одних лиц (невинных жертв) или имущества в целях склонения к определенному поведению других лиц[5]. Также В.П. Емельянов акцентирует внимание, на то, что терроризму характерно сочетание физических и информационных действий. Так, он считает, что в структуре терроризма, насилие играет сугубо информационную роль и представляет собой особую форму угрозы, направленную на понуждение каким-то действиям на фоне созданной посредством насилия обстановки страха, т.е. физическое действие здесь если и имеет место, то является структурным элементом информационного, причем вспомогательного, основанное же действие здесь всегда носит информационный характер (предъявление требований, понуждение)[6].

Даже действующее российское законодательство дает разные определения терроризма. Так, статья 205 Уголовного кодека Российской Федерации[7], под терроризмом понимает: совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях.

В статье 3 Федерального закона «О борьбе с терроризмом»[8] вводятся новые признаки терроризма и под ним понимается: насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений.

Отсутствие этих признаков в диспозиции части 1 статьи 205 Уголовного кодека Российской Федерации О. Аксенов считает пробелом[9]. В свою очередь Л. Гаухман считает, что первое определение терроризма данное в Уголовном кодексе Российской Федерации является общеправовым, определяет терроризм в широком смысле, а второе данное в Федеральном законе «О борьбе с терроризмом» является уголовно-правовым, формулирующее терроризм в узком смысле[10].   

Также в международном праве Франции и Германии есть свои особенности определения понятия терроризма. Так там, не дано общего определения терроризма, а отнесен  признак терроризирования населения и оказания воздействия на власти к квалифицирующим для любых общеуголовных преступлений[11].

Что касается понятий «международный терроризм», «террористический акт международного характера», «государственный терроризм», то отметим, что пока также не существует их общепризнанной трак­товки.

Термин «государственный терроризм», изредка появлявший­ся в ходе обсуждения, в частности в ООН, проблемы международ­ного терроризма, был закреплен к середине 80-х годов, особенно после принятия на 34-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН резо­люции «О недопустимости политики государственного терроризма и любых действий государств, направленных на подрыв обществен­но-политического строя в других суверенных государствах».

Резолюция о политике государственного терроризма содейство­вала и содействует в известной степени предотвращению вмеша­тельства во внутренние дела государств, предотвращению и ликви­дации международных конфликтов, укреплению морально-политических заслонов на пути агрессии и войны.

Государственный терроризм, хотя иссле­довался, но обстоятельной и приемлемой правовой и меж­дународно-правовой характеристик, определяющих его возможное место среди иных категорий, пока не имеет. Так в частности Е.Г. Ляхов считает государственным терроризмом, действия США против Гренады, Ирака против Кувейта, Израиля против Ливана[12]. Также можно добавить, что в некоторых источниках помощь СССР республике Куба рассматривалось как одобрение и способствование терроризму на уровне государственной политики[13].    

Ю.М. Антонян считает, что для государственного терроризма должно быть присуще любое из следующих действий, совершенных государством:

1. Предоставление оружия, взрывчатых или смертоносных веществ любому лицу, группе или организации, участвующему/ей актах международного терроризма.

2. Направление, подготовка или содействие любому лицу, группе или организации, планирующему/ей или осуществляющему/ей любой акт международного терроризма.

3. Предоставление финансовой поддержки любому лицу, группе или организации, планирующему/ей или осуществляющему/ей любой акт международного терроризма.

4. Предоставление дипломатической защиты лицам, которые помогают или содействуют совершению любого акта международного терроризма.

5. Отказ в выдаче или преследовании любого лица на своей территории, совершившего какой-либо акт международного терроризма[14].

Понятие «международный терроризм» возникло в начале 70-х годов 20 века. В настоящее время разрабатываются и используются большое количество вариантов опре­деления международного терроризма, в т.ч. и упрощенные определения. Так, в ежегодном докладе госдепартамента США «Примеры глобального терроризма. 1988 год» говорится, что это терроризм, затрагивающий граждан и тер­риторию более чем одной страны[15].

Международное сообщество до настоящего времени не пришло хотя бы к относительно общепризнанному определению понятия этого преступления. В проектах новейших документов международного права предложено определить собственно международный терроризм как преступление против мира и безопасности всего человечества. При этом состав данного преступления определяется как совершение любого из следующих деяний: совершение, организация, содействие осуществлению или поощрение актов против другого государства или попустительство совершению таких актов, которые направлены «против лиц или собственности и которые по своему характеру имеют целью вызвать страх у государственных деятелей, групп лиц или населения в целом» (ст. 24 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества)[16].   

Более того, даже в рамках одной страны уче­ные и практики на доктринальном и официальном уровнях давали определения понятия «международный терроризм», значительно отличающиеся друг от друга. Так, например, в США – стране, серьезно страдающей от международного терроризма, – наблюда­ются принципиальные расхождения в отношении определения по­нятия и квалификации этого преступления.

Государственный департамент США руководствуется следую­щим определением международного терроризма, представленным в разработке «Свидетельства глобального терроризма» в 1983 году: «Преднаме­ренное, политически мотивированное насилие, направленное про­тив невоенных целей субнациональными группами или тайными агентами государства». Из этого определения видно, что субъекта­ми актов терроризма уже выступают и субнациональные группы и тайные агенты государства. Делается также одно важное уточне­ние – насилие совершается в мирное (невоенное) время.

Федеральное бюро расследований (ФБР) – ведомство США, на которое возложено расследование актов терроризма и международ­ного терроризма, – считает, что терроризм следует определять как противоправное использование силы или насилия против личности или собственности в целях устрашения или давления на правитель­ства, гражданское население или любую его часть, в осуществле­нии политических или социальных целей. Это определение разра­ботано в 1983 году секцией по терроризму отдела уголовных рас­следований Центра исследования и анализа террористических ин­цидентов ФБР.

Вместе с тем ФБР опирается и на другое определение террориз­ма как основание для своей деятельности: «Террористический ин­цидент определяется как акт насилия или опасный для человеческой жизни акт, нарушающий уголовные законы Соединенных Штатов или любого другого государства и направленный на установление и оказание давления на правительства, гражданское население или его часть, ради осуществления политических или социальных целей. Обращает на себя внимание формулировка: «Акт насилия, нарушающий уголовные законы Соединенных Штатов или любого другого государства». Эта широкая формулировка, по существу, предполагает распространение универсальной уголовной юрисдикции относительно актов терро­ризма.

Такое разнообразие определений терроризма и международного терроризма, даваемых различными государственными органами США, едва ли содействовало единой практике в борьбе с терроризмом и международным терроризмом как в самих США, так и при определении международных договорно-правовых начал по сотрудничеству государств в борьбе с этим явлением. Обратимся к правовой доктрине, не одно десятилетие уделяющей внимание проблеме международного терроризма, вклю­чая определение понятия этого явления[17].

А.Н. Трайнин – первый исследователь в СССР сущности, ха­рактера и места международных преступлений среди иных между­народных правонарушений, – касаясь данного понятия, не конкре­тизировал его, а ссылался на Конвенцию о предупреждении и пре­сечении терроризма 1937 года»[18]. П.С. Ромашкин также отсылал к ней[19]. Д.Б. Левин определял международный терроризм как «убийства дипломатических представителей и вообще политиче­ских деятелей иностранных государств... в целях усиления между­народной напряженности и раздувания политических и военных конфликтов»[20].

Н.В. Жданов предпринимает попытку ввести в научный оборот новую категорию, занимающую промежуточное положение между международным преступлением и международным деликтом, а именно «преступление международного характера», под которым автор понимает преступное деяние физического лица, группы лиц, государства, представляющее существенную опасность для международных отношений. По его мнению, международный терроризм принципиально отличается от преступлений против мира, челове­чества, военных преступлений, геноцида и апартеида как преступ­лений международного характера»[21].

«На основе проведенного анализа конвенций и исходя из заинтересованности всех государств положить конец актам террора, ме­шающим нормальному ходу межгосударственных отношений», он исследует вопрос о квалификации этих преступлений как уголов­ных для целей преследования на основе принципа aut dedere aut judicare, то есть он подводит это преступление под категорию уго­ловных преступлений[22].

Л.Н. Галенская приходит к выводу, что «террористические ак­ты, затрагивающие международные отношения, могут быть двух видов: международные преступления и преступные деяния обще­уголовного характера»[23].

И.И. Карпец, как и Н.В. Жданов, рассматривает терроризм как преступление международного характера особого вида и дает ему следующее определение: «Терроризм – это международная либо внутригосударственная, но имеющая международный (т. е. охватывающая два и более государств) характер организационная и иная деятельность, направленная на создание специальных орга­низаций и групп для совершения убийств и покушения на убийст­во, нанесения телесных повреждений, применения насилия и за­хвата людей в качестве заложников с целью получения выкупа, насильственного лишения человека свободы, сопряженного с надру­гательством над личностью, применением пыток, шантажа и т. д.; терроризм может сопровождаться разрушением и ограблением зда­ний, жилых помещений и иных объектов.

По мнению И.И. Карпеца, цель терроризма – нанесение ущер­ба демократическим и прогрессивным социальным преобразовани­ям, собственности организаций, учреждений, частных лиц; запуги­вание людей; насилие над ними и физическое уничтожение в угоду реакционным взглядам и идеологии фашистского, расистского, анархистского, шовинистического либо военно-бюрократического толка, а также получение уголовно-преступными элементами или покровительствующими им организациями, группами, лицами ма­териальной или иной выгоды»[24].

Т. Александрович (Польша) считает, что «под международным терроризмом понимаются умышленные насильственные акты, на­носящие ущерб конкретному аспекту международного правопоряд­ка, объектом которых являются правоотношения в целом»[25]. Л.А. Моджорян считает, что «возведение терроризма в ранг государст­венной политики – тягчайшее международное преступление»[26]. Она подчеркивает «систематический» (особо опасный) характер терроризма и отмечает, что терроризм переходит в плоскость международных отношений, когда: 1) террористический акт совершен за пределами государства, выходцами из которого являются терро­ристы; 2) террористический акт направлен против иностранцев, пользующихся международной защитой, их имущества и средств передвижения; 3) подготовка террористического акта ведется в од­ном государстве и осуществляется в другом; 4) совершив террори­стический акт в одном государстве, террорист укрывается в другом, и встает вопрос о его выдаче[27].

Г.Б. Старушенко идет по иному пути. Он исходит из определе­ния агрессии 1974 года и считает правомерным квалифицировать в качестве международного терроризма перечисленные там, в ст. 3 насильственные действия, если они не носят «столь серьезного ха­рактера, что это равносильно актам агрессии»[28]. Н.Б. Крылов и Ю.А. Решетов отмечают, что международный терроризм имеет не­сколько форм, и останавливают свое внимание на тех актах, кото­рые совершаются лицами (группой лиц), не находящимися в офи­циальной связи с какими-либо государствами[29]. Шеварега Асрат Бало рассматривает международный терроризм как международное уголовное преступление[30].

Н.С. Беглова считает, что международ­ный терроризм – это не какой-то особый вид терроризма, а про­должение внутреннего терроризма, выход его за пределы границ того или иного государства[31].

В «Советском энциклопедическом словаре» 1985 года международный терроризм рассматривается как насильственные акты, совершаемые при содействии или попустительстве государства против лиц или объектов, находящихся под защитой международного права[32].

Р.А. Адельханян считает, что обязательными признаками международного терроризма, является: охват террористической деятельностью в любом виде двух и более государств, деяние должно быть противоправным по международному уголовному праву, должно быть совершено в мирное время и насильственный характер действий террористов[33]. Данная трактовка определения международного терроризма, на мой взгляд, более соответствует современной действительности.

На основании изложенного, нетрудно убедиться, что существующие определения междуна­родного терроризма не дают возможности для полного и четкого представления о нем как о преступном деянии лица (группы лиц), затрагивающем межгосударственные отношения. Однако несомнен­ный интерес для исследования проблемы представляют формули­ровки, относящие международный терроризм к категории междуна­родных преступлений и сравнительно точно определяющие его субъект, объект и предмет: должностные лица государства, сувере­нитет государства, международные отношения и международный правопорядок, политические и государственные деятели, диплома­ты и т.д. Анализ дефиниций показывает, что большинство иссле­дователей отмечают особо опасный характер актов международного терроризма для межгосударственных отношений и международного правопорядка[34].

Насколько же решена проблема определения международного терроризма на практике, то есть в процессе создания конвенцион­ного механизма регулирования межгосударственных отношений в связи с существованием международного терроризма?

Все международно-правовые соглашения, конвенции, кодексы и их проекты, касающиеся борьбы государств против международно­го терроризма, перечисляют конкретные виды преступных актов. Терроризм и международный терроризм определяются как уголов­ные преступления, совершаемые физическим лицом (лицами) про­тив конкретного предмета внутригосударственных или междуна­родных отношений. Тем самым субъект и объект преступления и его социально-политический характер определяются недостаточно полно и точно.

Проблема определения понятия и признаков (сторон, элемен­тов) международного терроризма может быть решена с учетом российских и зарубежных доктрин и официальных исследований, опы­та ООН и региональных международных организаций, накопленного при ее обсуждении[35].

В своё время, советская теория международного права выработала известные критерии для определения международно-противоправного деяния. Л.А. Моджорян, например, считает, что соответствующее негатив­ное деяние необходимо квалифицировать с точки зрения объекта и объективной стороны, субъекта и субъективной стороны правона­рушения[36]. В более поздних исследованиях речь идет об объектив­ной и субъективной сторонах правонарушения[37], что едва ли вер­но, ибо нельзя рассматривать объект и субъект как элементы этих сторон.

Причем необходимо подчеркнуть, что, хотя по терминологии и структуре сумма необходимых признаков элементов международ­ного преступления лица (группы лиц) и сходна с элементами уго­ловного преступления, речь идет о различных понятиях. Элементы международного преступления рассматриваются прежде всего и главным образом с точки зрения международного права — право­вой системы, в корне отличной от внутригосударственной системы права[38]. Оно должно быть квалифицировано с четырех сторон: субъекта, субъективной стороны (вина), объекта, объективной сто­роны (действие, бездействие, противоправность, причинно-следст­венная связь) [39].

Исследование этих сторон (элементов) показало, что междуна­родный терроризм представляет собой, совершенного в условиях мира между государствами одно из следующих деяний:

а) незаконное и преднамеренное совершение лицом (группой лиц) на территории государства насильственного акта в отношении пользующихся защитой, согласно международному праву, ино­странных государственных или международных органов или учреж­дений, и/или их персонала, средств международного транспорта и связи, других иностранных или международных объектов;

б) организованное или поощренное иностранным государством на территории данного государства незаконное и преднамеренное совершение лицом (группой лиц) насильственного акта в отноше­нии национальных государственных органов, национальных политических и общественных деятелей, населения или иных объектов в целях изменения государственного и общественного строя, провокации международных конфликтов и войны[40].

Определение круга актов международного терроризма может явиться научной базой для выработки соответствующих междуна­родных договоренностей. Оно позволит переносить в необходимых случаях акцент (что особенно важно для налаживания эффектив­ного международного сотрудничества) с физического лица – ис­полнителя акта международного терроризма на государство – ос­новной субъект международно-правовых отношений и с правиль­ных научно-теоретических и правовых позиций решать вопросы квалификации конкретных деяний как актов международного тер­роризма и, соответственно вопросы юридической ответственности за их совершение[41].

Такова общетеоретическая оценка и квалификация междуна­родного терроризма как одного из преступлений по международно­му праву, как важнейшей составной части явления «международ­ный терроризм».

1.2. Террористические группы как элемент преступного явления «международный терроризм»

Субъектами актов международного терроризма нередко являются члены террористических групп, то есть относи­тельно устойчивых объединений физических лиц, избравших для достижения своих целей методы физического насилия и террора. Террористические группы могут быть частью: общеуголовных пре­ступных объединений; организованных преступных объединений, занимающихся незаконной экономической деятельностью; освобо­дительных левых и правых движений. Они могут также действо­вать самостоятельно. Известны случаи организации их и/или ис­пользования в своих целях государствами, органами государств (в частности, специальными службами) [42].

         В Российской Федерации Закон о борьбе с терроризмом 1998 года определяет террористическую группу как группу лиц, объединившихся в целях осуществления террористической деятельности, а террористическую организацию как организацию, созданную в целях осуществления террористической деятельности или признающих возможность использования в своей деятельности терроризма.

         Террористические группы (организации), совершающие акты международного терроризма, весьма разнолики: одни из них дейст­вуют как исполнительные органы освободительных движений, дру­гие — в связи с конфликтными ситуациями (международными или внутригосударственными) [43].

Террористические группы способны воздействовать на социаль­но-политическую жизнь всей страны, на ее межгосударственные связи.

Определение агрессии – документ, принятый Генеральной Ассамблеей ООН, рассматривает как акт агрессии засылку государством или от его имени вооруженных банд, групп наемников, кото­рые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства. А.Н. Трайнин справедливо подчеркивал связь, существующую между организацией и деятельностью эмигрант­ских вооруженных банд и актами международного терроризма: «Это не только родственные, но и тесно связанные между собой явления. Из рядов подобных организаций и банд выходят терро­ристы, и сам террор является одной из функций этих организа­ций»[44].

Одна из самых старых организаций, использующих акты терро­ризма в целях достижения политических целей, – Ирландская ре­спубликанская армия (ИРА), действующая в Северной Ирландии и других частях Великобритании.

ИРА возникла в 1919 году как во­енное крыло партии Шин Фейн, боровшейся за единую Ирландию. Страна осталась разделенной, и боевики ИРА перешли к террору. Справедливости ради отметим, что террор ИРА был рожден терро­ром британской армии. Это признано, кстати сказать, комиссией лорда Камерона в 1969 году. В ее докладе признается, что ИРА на­чала активные действия только после того, как настоящему терро­ру подверглось католическое гетто в Белфасте. С 1969 года, когда «для поддержания закона и порядка» в Ольстер вошла британская армия, начался, пожалуй, самый длительный в истории Европы кризис, который продолжает и сегодня уносить человеческие жиз­ни[45]. В 1970 году ИРА раскалывается в связи с разногласиями по использованию вооруженного насилия в политической борьбе, на две организации: так называемую «официальную ИРА» и «временную ИРА», при этом  «официальная ИРА» предполагает использования оружия только в целях самообороны, в отличии от «временной ИРА»[46].

В 80 – 90-ее  годы объектами террористической деятельно­сти, прежде всего РАФ и «Аксьон директ», стали учреждения и должностные лица Организации Североатлантического договора (НАТО). В январе 1985 года эти две организации подписали совме­стный документ на французском и немецком языках, в котором объявили о начале западноевропейской партизанской войны против империалистической стратегии и ее самой организованной системы господства – НАТО. В этом документе, распространенном агентст­вом Франс Пресс, сообщается об активности, которая возрастает в Бельгии, Греции, Испании, Франции и ФРГ[47].

В настоящее время терроризм широкое распространение получил в Северной Африке (Алжире, Марокко и др.). Так терроризм в Алжире осуществляется множеством местных исламистских групп, стремящихся свергнуть светский режим и учредить на земле Алжира исламское государство.

Политический терроризм развернулся в Алжире в полной мере после того, как были аннулированы результаты парламентских выборов 1991 года, на которых победил Исламский Фронт Спасения (ИФС) и отстранён в 1992 году от должности Президент Алжира Бенджедид[48].

В настоящее время терроризм получил широкое распространение и на территории Юго-Восточной Европы. В первую очередь на территории бывшей Югославии.

Так на территории Косово действует большое количество организаций ставящих цель изгнать сербов с территории края и соединение края Косово и Метохия с Албанией. Но главной террористической организацией, является Армия освобождения Косово (Косово и Метохия, Югославия) -  террористическая сепаратистская организация, оперирующая на территории Югославии, Албании и Македонии. Основная цель борьбы - обретение независимости края Косово и Метохия[49].

В Японии широко действовала известная террористическая организация Религиозная секта Аум Синрикё (Учение Истины Аум) которая была основана Сёко Асахарой в 1987 году. Асахара ставил задачу захватить власть сначала в Японии, затем во всём мире. Структура организации включала «министерства» и «секретариат», которые должны были стать основой будущего государства. В 1989 году секта была официально зарегистрирована японскими властями, в 1990 году приняла участие в местных выборах[50].

К началу 1995 года Аум Синрикё привлекла внимание полиции (на организацию пало подозрение в совершении убийств). Чтобы отвлечь

внимание, Аум Синрикё проводит химическую атаку 20 марта 1995 года на шести линиях метро в Токио и Иокогаме. Погибло 10 человек, 4700 отравлено.

Эта акция стала причиной разоблачения деятельности секты и ареста большинства её руководителей. В мае 1995 был арестован Асахара. В октябре 1995 г. правительственным решением деятельность организация была прекращена[51].

С середины 20 века Ближний восток становится местом распространению  терроризма и напряженности во всем мире. Там действуют такие известные террористические организации: Хамас, Хезболлах, Народный фронт освобождения Палестины[52].

            В силу событий 11 сентября 2001 г. широкую известность в мире получила террористическая организация Аль-Кайда, также известная как Каеда, «База», Исламская армия, Всемирный исламский фронт джихада против евреев и крестоносцев, Исламская армия за освобождение святых мест,  Система Усамы бин Ладена, Организация Усамы бин Ладена, Фонд исламского спасения, Группа по защите святых мест.

Аль-Кайда  основана Усамой бин Ладеном примерно в 1990 г. с целью объединения арабов, которые  боролись в Афганистане против советского вторжения. Оказывала финансовую помощь, комплектовала и обучала экстремистов из числа мусульман-суннитов для афганского сопротивления. В настоящее время преследует цель «восстановления мусульманского государства» во всем мире. Сотрудничает с объединенными исламскими группами экстремистов в целях свержения режимов, которые она считает «неисламистскими», и удаления из мусульманских стран представителей запада.

Аль-Кайда проводит большую террористическую деятельность. Так, она 7 августа произвела взрывы в американских посольствах в Найроби, Кения, и Дар-эс-Саламе, Танзания, в результате которых были убиты не менее 301 человека и ранены еще более 5000 человек. Заявляет о том, что в 1993 г. в Сомали сбивала американские вертолеты и убивала американских военнослужащих, а также произвела три взрыва, направленных против присутствия войск США в Адене, Йемен, в декабре 1992 г.    

Организация  связана с планами попыток совершения террористических операций, включая убийство Папы в ходе его визита в Манилу в конце 1994 г. одновременные взрывы в   американском и израильском посольствах в Маниле и других азиатских столицах в конце 1994 г., взрывы в воздухе десятка самолетов, совершавших рейсы из США над Тихим океаном, в 1995 г. и план убийства Президента Клинтона в ходе его визита на Филиппины в начале 1995 года.

Аль-Кайда произвела взрыв Торгового центра в Нью-Йорке и здания Пентагона в Вашингтоне 11 сентября 2001 г. Организация продолжает обучать, финансировать и оказывать материально-техническую поддержку террористическим группам, которые разделяют указанные цели[53].

Подводя итого можно добавить, что сегодня в мире насчитывается около 500 нелегальных террористических организаций. С 1968 по 2000 гг. ими было совершено около 7900 террористических актов, в результате которых погибло более 10000 и ранено около 53000 человек. В современных условиях наблюдается эскалация террористической деятельности экстремистски настроенных лиц, групп и организаций, усложняется ее характер, возрастают изощренность и античеловечность террористических актов. Согласно исследованиям ряда российских ученых и данным зарубежных исследовательских центров, совокупный бюджет в сфере террора составляет ежегодно от 5 до 20 млрд. долларов».

Хотелось бы отметить тот факт, что кроме многочисленных террористических организаций, существует и множество поддерживающих эти

организации     государственных     структур    и    даже     государств-спонсоров

терроризма. В основном это развитые западные и арабские нефтедобывающие страны. Совершенно очевидно, что явление терроризма становится особенно опасным, если оно создается и поддерживается государственными режимами, особенно диктаторского, националистического, сепаратистского типа. Предполагается, что базы подготовки террористов существуют по меньшей мере в десятке стран: Иран, Ирак, Северная Корея, Ливия, Сомали, Куба, Сирия, Судан [54].

1.3. Причины, порождающие международный терроризм

Причины международного терроризма, необходимо рассматривать через призму причин появления «терроризма», как явления. Что же касается международного терроризма, он лишь тогда становится международным, когда он охватывает два и более государств[55].  

Так терроризм появляется, когда общество переживает глубокий кризис, в первую очередь кризис идеологии и государственно-правовой системы. В таком обществе появляются различные оппозиционные группы – политические, социальные, национальные, религиозные, – для которых становится сомнительной законность существующей власти. Терроризм и международный терроризм в частности, имеет тенденцию к росту именно в переходные периоды и этапы жизни общества, когда в нем создается определенная эмоциональная атмосфера, а неустойчивость является основной характеристикой базовых отношений и социальных связей. Это является благодатной почвой для взращивания насилия и агрессивности в обществе и приводит к тому, что международная экономическая, этническая, социальная, религиозная или другая группа пытается навязать свою волю обществу, используя при этом в качестве инструмента реализации своих устремлений насилие.

Проблема терроризма приобретает особую остроту в период социальных конфликтов, которые являются провоцирующим фактором террористического поведения. В свою очередь, причиной возникновения конфликтных ситуаций является переходный период, коренное изменение социально-политического и экономического устройства общества. Конфликты отличаются длительностью, степенью остроты противоречий, методами разрешения.

«Различаются социальные конфликты, имеющие политические, экономические, национальные, религиозные корни. Террорист использует любую форму конфликта, поскольку она создает благоприятные условия для достижения им своих целей путем совершения преступлений» [56].

Совершенствование информационных технологий в последние годы расширяет возможности пропаганды идей терроризма, распространения современных технологических приемов организации и проведения акций терроризма, поиска меценатов этой деятельности. Так, террористические структуры широко используют возможности глобальной информационной компьютерной сети INTERNET.  Свои страницы в этой сети имеют перуанские террористы из организаций «Сендеро Луминосо» и «Тупака Амару», боевики афганского движения «Талибан», грузинские националисты из группы «За свободную Грузию», «Тамильское движение сопротивления» и многие другие террористические структуры, функционирующие на различной организационной и идеологической основе. Парадокс ситуации заключается в том, что если спецслужбы  и правоохранительные органы различных стран ограничены в своих возможностях использования международной компьютерной сети по режимным соображениям, то террористы занимаются пропагандой своих идей и обменом технологий без каких бы, то ни было ограничений.

Главными факторами, служащими благоприятной почвой для развития терроризма являются, в первую очередь, экономические факторы. Именно они, по мнению многих юристов и социологов, являются главной предпосылкой возникновения терроризма во всех его проявлениях. Экономический кризис ущемляет интересы средних слоев населения, которые при этом могут создавать своим поведением политическую нестабильность в виде забастовок, пикетов, перекрытий транспортных магистралей. Безработица молодежи объединяет ее в группы, а наличие большого количества свободного времени приводит к тому, что для них участие в делах группы становится основной формой деятельности. А в зависимости от личных качеств человека (отсутствие трудолюбия, желание быстро разбогатеть, привлечь к себе внимание хоть на некоторое время, стать популярным в своей среде) может побудить его к активной террористической деятельности, в том числе к связям с международными террористическими организациями.

Негативное воздействие оказывают и противоречия в политических отношениях, среди которых принципиальное значение приобретают:

1)               противоречия между демократическими конституционными принципами и реальной практикой;

2)               противоречия, вытекающие  из  продолжающегося  процесса  политического размежевания общества, формирования социальных групп и слоев с противоположными   политическими   интересами;

3)               противоречия, порожденные отчужденностью между властью и населением;

4)               противоречия, вызванные ослаблением социально-экономических и культурных связей между центром и регионами, а также между отдельными регионами.

Вся совокупность социальных, экономических, политических и иных противоречий дополняется противоречиями в духовной сфере, влекущими за собой деградацию духовной жизни общества, разрушение исторических, культурных, нравственных традиций, гуманистических ценностей, утверждение культа индивидуализма, эгоизма, жестокости и насилия, неверие в способность государства защитить своих граждан, формирование в обществе настроений национального унижения и обесценивание таких понятий, как долг, достоинство, честь, верность Отечеству, то есть потерю идеологии государственности. Именно при возникновении таких явлений происходит «героизация» уголовных авторитетов, бандитов и террористов.

Особого внимания заслуживают и психологические аспекты проблемы терроризма. Их анализ нужен для объяснения не только конкретного террористического акта и его причин, но и всего явления терроризма в целом. Знание психологии терроризма позволяет понять, от кого можно ожидать соответствующих действий, что представляет собой террорист как личность, как предупреждать и расследовать преступления, связанные с террором, как наказывать виновных. Основу психологического познания терроризма составляет анализ мотивов этого преступления. Возникает вопрос: какую выгоду получает виновный от совершения соответствующего акта, в том числе и в тех случаях, когда он действует за материальное вознаграждение? Ведь корыстные стимулы лишь внешне выглядят естественными мотивами, а под ними, в глубине, на бессознательном уровне, функционируют еще и другие, не менее мощные побуждения, которые достаточно часто являются ведущими.

Итак, остановимся на вопросе о непосредственных причинах обращения к

террористической деятельности. Это:

1)               причины психопатологического характера. Среди ученых-психологов ведутся дискуссии относительно того, кто преобладает среди террористов – нормальные люди или люди с психическими отклонениями. Большинство исследователей склоняются все же к первому;

2)               мотивы самоутверждения, молодежной романтики и героики, придания своей деятельности особой значимости, преодоления отчуждения, обезличивания, стандартизации;

3)               корыстные мотивы, которые могут вытеснять идейные или переплетаться с ними. Кроме того, кого-то просто нанимают для совершения террористических актов;

4)    очень часто терроризм является результатом «железного» убеждения в

обладании естественной, высшей, окончательной истиной, уникальным рецептом «спасения» своего народа или даже всего человечества («идейный абсолютизм»).

Приведенная типология далека от совершенства. Некоторые ее пункты переплетаются. Так, «идейный абсолютизм» может сопрягаться с корыстной заинтересованностью или быть присущим лицам с психическими отклонениями. Однако представление о мотивах террористической деятельности, пусть даже логически не слишком строгое, необходимо не только в исследовательских, но и в практических целях1.

Тем не менее, следует заметить, что корни терроризма лежат не столько в психологии,   сколько  в  политических,  экономических  и  иных социальных отношениях. И террористической деятельностью люди занимаются не в силу психологических аномалий (хотя они, как уже отмечалось, и могут иметь место).

Важнейшими причинами являются все же аномалии политические, территориальные, идеологические, религиозные. Углубляющийся социальный, экономический, духовный и политический кризис, ослабление правопорядка порождают новые противоречия, для разрешения которых отдельные лица и организации все чаще прибегают к насилию.

Разрушая и убивая, террористы преследуют отдаленные цели, а сами убийства и взрывы рассматриваются ими лишь как средства достижения целей[57].      

Для ослабления насилия необходимо проводить большую работу по повышению нравственности, уровня правовых знаний, укреплять доверие к правоохранительным органам, в том числе на первоначальном этапе воспитания в учебных заведениях[58].

Терроризм в широком понимании сочетает самые разные формы террористической деятельности – от политической, идеологической, религиозной до разовых кровавых акций, от справедливой вынужденной борьбы за свое выживание, существование или освобождение до зверского уничтожения ни в чем не повинных людей в узко корыстных и политических интересах.

Последние десятилетия характеризуются развитием связи между террористическими организациями различных стран в случае, когда декларируемые ими политические цели и идеологические платформы близки. Это позволяет им координировать свои действия, проводить согласованные по времени акции.

Трансформация терроризма из проблемы отдельных государств в международную происходит и за счет значительного повышения поражающего воздействия средств, используемых современными террористами в качестве орудий своей преступной деятельности. Наглядной демонстрацией ужасающих последствий возможных акций терроризма с применением оружия массового уничтожения, компоненты для создания которого сегодня относительно доступны, явились мартовские события 1995 года в токийском метро, когда

члены религиозной секты «Аум Сенрике» применили для отравления людей выработанное в лабораторных условиях высокотоксичное вещество зарин.

Терроризм становится все более глобальным явлением и в связи с активной, зачастую гипертрофированной реакцией на его проявления средств массовой информации. Если, например, в один и тот же день произойдут два трагических события – наводнение, снесшее сотни жилых домов, и взрыв одного здания, но совершенный террористической группировкой, то на первых страницах газет появится сообщение не о природном катаклизме, а об очередной вылазке террористов. Таковы уж оценочные критерии отбора новостей средствами массовой информации, которые в первую очередь интересуются событиями, способными напугать, произвести сенсацию. В этом отношении акции терроризма для электронных и печатных средств массовой информации наиболее предпочтительны и ценны1.

Характер терроризма в целом, как и смысл отдельных террористических актов определяются не только сегодняшними социально – политическими, национальными и иными реалиями и противоречиями: он уходит своими корнями в глубь человеческой истории, в самые древние, даже первобытные времена, в дорелигиозные и религиозные представления, определяется мироощущением человека, его отношением к обществу и самому себе, его вечным и бесплодным поиском защиты и справедливости. Наряду с социальными факторами, детерминирующими террористические проявления, особого внимания заслуживают психологические аспекты проблемы. Это необходимо для объяснения не только конкретного террористического акта и его причин, но и всего явления терроризма в целом. Знание психологии терроризма позволяет также понять, от кого можно ожидать соответствующих действий, что представляет собой террорист как личность, как предупреждать и расследовать преступления, связанные с террором, как наказывать виновных.

Основу психологического познания терроризма составляет анализ мотивов этого преступления. Имеется в виду, конечно же, не внешние видимые причины поведения отдельных лиц, совершающих террористические акты, а собственно мотивы – как смысл, субъективное значение такого поведения. Главный вопрос, возникающий здесь, видится в следующем: в чем выигрыш, в первую очередь психологический, от совершения соответствующих действий для самого виновного, в том числе и в тех случаях, когда он действует за материальное вознаграждение. Последнее обстоятельство выделено в связи с тем, что корыстные стимулы лишь внешне выглядят естественными мотивами, а под ними, в глубине, на бессознательном уровне, функционируют еще и другие, не менее мощные побуждения, которые достаточно часто являются ведущими мотивами. Следовательно, мотив – это не то, что лежит на поверхности, не то, что может объяснить сам преступник, и не то, разумеется, что указанно в приговоре.

Терроризм представляет собой порождение деструктивных сил в обществе и в человеке, отражает культ насилия и всемерно способствует его усилению и распространению, обесценивая человеческую жизнь. Терроризм резко снижает значимость законов и возможность компромиссов, которые являются непременным атрибутом цивилизации, в то же время, взводя наглую и жестокую силу в ранг едва ли не главного регулятора  жизни, в том числе международной. В этой последней сфере он порождает серьезные затруднения в деле сотрудничества и взаимопонимания разных стран, иногда даже ставя под сомнение возможность их существования[59].

Международный терроризм в широком понимании многолик. Он вбирает

в себя самые разные формы террористической деятельности – от политической, идеологической, религиозной и даже так называемой партизанской борьбы до разовых кровавых акций; от справедливой вынужденной борьбы за свое выживание, существование или освобождение до зверского уничтожения ни в чем не повинных людей в узко корыстных и политических интересах.

Генеральная Ассамблея ООН приняла около 10 резолюций о национальном, региональном и международном терроризме, но так и не смогла дать его более или менее приемлемого определения. В своем первом анализе терроризма в 1972 г. Секретариат ООН констатировал существование в мире главным образом таких форм терроризма, которые проистекают из нищеты, безысходности, бед и отчаяния, побуждающих некоторых людей жертвовать человеческими жертвами, жизнями, включая свои собственные, в стремлении добиться радикальных перемен[60].

В условиях экономического кризиса, политической нестабильности и поляризации общества набирает силу политический и национальный терроризм. Среди типичных причин появления и развития терроризма следует назвать такие, которые связаны с уникальными геополитическими характеристиками СНГ, особенно России. Необъятность территории, многонациональный характер населения, несходство традиций и обычаев наций и народностей, неравномерность регионального социально – экономического развития – все это сказывается на общественной стабильности, способствует нарушениям безопасности граждан. В настоящее время угроза безопасности личности нависает над русскоязычным населением в бывших советских республиках. В условиях усложнения межнациональных отношений именно оно может прежде всего стать объектом нападок, в том числе со стороны террористов.

Сегодня есть основания прогнозировать перенос террористическими организациями зарубежных стран своей активности в Российскую Федерацию. Взрыв в посольстве Арабских Эмиратов в Москве – одно из проявлений такого рода.[61]

Так в списке представленном Федеральной службой безопасности Российской Федерации в начале 2003 года в Генеральную прокуратуру Российской Федерации о наиболее опасных террористических организациях, действующих на территории России из 15 организации – 12 являются международными[62].

Несколько лет назад американская газета «Вашингтон Пост» совместно с

компанией Эй-Би-Си провели опрос общественного мнения, в ходе которого пытались выяснить, что более опасно для США: военная мощь России или терроризм, поддерживаемый Ливией, Ираком, Ираном. Показательно, что наиболее серьезной угрозой 82 % опрошенных назвали терроризм.

Анализ распространения терроризма – сравнительно нового для нас, но хорошо изученного на Западе явления – показывает, что его рост приходится на переходные этапы в жизни общества, характеризующиеся неустойчивостью ситуации.

Также большое влияние на распространение и существования «международного терроризма» как явления, оказывает существование  и формирование новых долговременных  очагов  социальной напряженности и противоборства, способных легко перейти в стадию открытого конфликта с активным применением форм насилия, в том числе и терроризма (Балканы, Ирак, Афганистан, Чечня и др.)[63];

Так большое воздействие на развитие международного терроризма оказывают территориальные разногласия между странами. Так в частности, на венесуэльско-колумбийской границе в настоящее время наблюдается обострение напряженности, приводящей к распространению наркотерроризма и бандитизма с колумбийской территории на территорию Венесуэлы[64].      

Ошибочно считать, что террористами движут идеалы, а потому они якобы гуманнее и интеллигентнее обычных преступников. К сожалению, о большей части террористических движений последних лет этого никак не скажешь. В прошлом экстремисты избегали бессмысленной жестокости. Сейчас терроризм – и воздушный, и наземный – настолько изменился, что гуманность перестала быть нормой. Обычный преступник, как правило, избегает убийства, он может пытать жертву, но и это скорее исключение. Преступник чаще руководствуется жаждой наживы, а не фанатизмом. Политический террорист нового типа охотно проповедует братство людей и нередко ведет себя соответственно. Гораздо чаще, однако, он отбрасывает бремя моральных принципов и убеждает себя, что ему дозволено все. Цель террориста – не просто убить противника, а вызвать всеобщее замешательство, тотальный страх. Философия подобных действий известна: великая цель оправдывает средства, какими бы жестокими они не были. Хотя известно и другое: многие из самых кошмарных преступлений в истории человечества совершались именно теми, чей идеализм не вызывает сомнений1.

За прошедшие четыре десятилетия под эгидой ООН, других международных, а также региональных организаций было сделано немало для создания правовых и функциональных инструментов пресечения терроризма. Однако, как показало время, они недостаточны или неполны для адекватного ответа на все угрозы терроризма. Таким образом, сегодня перед международным сообществом встала задача кардинально пересмотреть рамки и методы взаимодействия государств с тем, чтобы каждое отдельное государство и весь мир могли избежать опасности разрушения террористами2.

Учитывая вышесказанное сегодня должна идти речь о решении следующих задач, служащих искоренению международного терроризма:

1)    Вытеснению двойного стандарта из практики международных отношений как непременное условие имплементации действующих соглашений, совершенствования международно-правового регулирования сотрудничества государств в борьбе с терроризмом;

2)    Поиск компромисса, на основе которого максимальное число государств мира могли бы объединиться в создании действующего механизма международного судебного преследования и наказания за преступления международного терроризма[65].  

Поводя итог, можно говорить, что рассмотренные предпосылки и причины международного терроризма, конечно, не дают полной картины этого сложного феномена. Имеется много частных, индивидуальных причин и мотивов обращения к террористической деятельности, например, личные обиды, зависть, ущербность, садистские наклонности, эмоциональные аффекты и т.д.

II. Сотрудничество государств в борьбе с международным терроризмом

2.1. Законодательные акты по борьбе с международным терроризмом

Первые документы, касающиеся международного сотрудничест­ва в борьбе с терроризмом, были выработаны в процессе работы международных конференций по унификации уголовного законода­тельства в 20–30-е годы 20 столетия. Разрабатывались рекомендации, на осно­ве которых государства –участники конференции («унификато­ры») в дальнейшем унифицировали бы свое национальное законо­дательство по вопросам борьбы с преступностью, включая терро­ризм.

Эти конференции содействовали и международному нормотворчеству по борьбе с терроризмом и международным терроризмом. В 1937 году в Женеве на созванной по инициативе Лиги Наций Международной конференции были одобрены Конвенция о предупреждении терроризма и наказании за него и Конвенция о создании международного уголовного суда[66].

В настоящее время имеется развитая, многосторонняя система сотрудничества государств по борьбе с терроризмом под эгидой ООН. Действуют 11 Конвенций и протоколов о защите от терроризма на земле, в воздухе и на море[67].

Так в 1988 году государства одобрили Конвенцию о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, и Протокол о борьбе с незаконными актами, направ­ленными против безопасности стационарных платформ, располо­женных на континентальном шельфе.

Увеличение числа преступлений, совершаемых на борту воз­душного гражданского судна и против международных средств связи, прежде всего гражданской авиации, привело к заключению го­сударствами Токийской конвенции о преступлениях и некоторых других действиях, совершаемых на борту воздушного судна 1963 года; Гаагской конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года; Монреальской конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 года, которая в 1988 году была дополнена Протоколом о борьбе с незаконными актами насилия в аэропортах, обслуживающих меж­дународную гражданскую авиацию[68].

Рост числа актов терроризма, направленных, в частности, про­тив лиц, находящихся под защитой не только национального (внутригосударственного) права, но и международного публичного права, привел к заключению Конвенции о предотвращении и нака­зании преступлений против лиц, пользующихся международной за­щитой, в том числе дипломатических агентов, 1973 года и Между­народной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 года[69].

В связи с тем, что факты национальной и международной жиз­ни выявили связь, существующую между различными формами об­щеуголовной преступности и терроризмом, в новейших конвенци­ях, касающихся, например, сотрудничества в борьбе с незаконным оборотом наркотических и психотропных веществ, предусматрива­ется согласование действий правоохранительных органов в случае установления связи между наркобизнесом и терроризмом (напри­мер, Конвенция о борьбе против незаконного оборота наркотиче­ских средств и психотропных веществ 1982 г.). Учитывая возраста­ющую опасность овладения террористами ядерным материалом и даже ядерным оружием, государства одобрили в 1980 году Конвен­цию о физической защите ядерного материала. Серьезную роль в профилактике и предупреждении актов терроризма и международ­ного терроризма сыграла Конвенция о маркировке пластиче­ских взрывчатых веществ 1991 года[70]. Для сотрудничества в борьбе с бомбовым терроризмом в 1998 г. принимается Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом[71].

В настоящее время международному сообществу необходимо пресекать торговлю людьми, ведь все виды транснациональной преступной деятельности взаимосвязаны. Очень часто торговля людьми, незаконный ввоз мигрантов подпитывают терроризм и совершаются одними и теми же преступными сетями. Так для борьбы с транснациональной организованной преступностью 15 ноября 2002 г. была принята Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности[72].

В последние 6 лет ведется работа над проектом Всеобъемлющей конвенции по борьбе с терроризмом, однако разногласия между странами по различным аспектам сохраняются. Вместе с тем необходимость скорейшего завершения работы над проектом очевидна в связи со все возрастающей общественной опасностью как внутреннего, так и международного терроризма[73].

Освещая вопрос борьбы с терроризмом, нельзя не обратить внимание на такую актуальную проблему, как финансирование террористической деятельности со стороны частных лиц, кредитных организаций и даже государств. Так В.В. Устинов замечает, что для эффективной борьбы с терроризмом исключительно важны любые формы сотрудничества, в том числе и в финансовой сфере[74].

В связи с чем, важным шагом вперед в этой сфере является принятие 9 декабря 1999 г. на очередном заседании Генеральной Ассамблеи ООН Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Так, одной из основных мер по ликвидации международного терроризма признана борьба с его финансированием.

Уголовная ответственность предусмотрена для любого лица, «если оно любыми методами, прямо или косвенно, незаконно и умышленно предоставляет средства или осуществляет их сбор с намерением, чтобы они использовались или при осознании того, что они будут использованы полностью или частично для совершения:

а) какого-либо деяния, представляющего собой преступление согласно сфере применения одного из договоров, перечисленных в приложении, и содержащемуся в нем определению;

б)  любого другого деяния, направленного на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения».

Конвенция содержит требования, согласно которым преступление составляет любое из вышеупомянутых деяний, независимо от того, что средства фактически использовались для совершения преступлений, перечисленных в пунктах а) или б). Так, по смыслу Конвенции карается не только финансирование конкретного преступления террористического характера, но и отчисление средств на обеспечение международного терроризма в целом[75].

О приоритетности данного направления международного сотрудничества в борьбе с терроризмом свидетельствует Резолюция 1373 (2001)[76], принятая Советом Безопасности ООН 28 сентября 2001 г., которая среди основных мер противодействия терроризму обозначила согласованные действия по пресечению его финансовых потоков. Так на реализацию ее положений направлен Указ Президента Российской Федерации от 10 января 2002 года

№ 6[77].

Региональное международное сотрудничество в борьбе с терроризмом также дает свои результаты. На европейском уровне была подписана в январе 1977 года и вступила в силу 4 августа 1978 года Европейская конвенция о пресечении терроризма. В ней был прямо поставлен вопрос о деполитизации понятия терроризма, а соответственно вопрос об экстрадиции террористов[78]. К данной Конвенции присоединилась и Россия путем её подписания 7 мая 1999 года в Будапеште[79]. Конвенция  вступила в силу на территории Российской Федерации с 10 августа 2000 года, в связи с подписанием Президентом Российской Федерации Федерального закона «О ратификации Европейской конвенции о пресечении терроризма»[80].

В рамках Лиги арабских государств был также разработан ряд важных документов, устанавливающих правовые рамки сотрудничества в области борьбы с терроризмом. Среди них можно выделить принятые в 1998 году Арабскую стратегию по борьбе с терроризмом и Межарабское соглашение по борьбе с терроризмом. Арабская стратегия борьбы с терроризмом основывается на следующих принципах: «нравственные и религиозные принципы ислама, прежде всего терпимость и умеренность, отвергают терроризм; принцип, в соответствии с которым борьба с терроризмом может быть эффективной только при условии изучения и искоренения причин, порождающих явление терроризма; принцип сотрудничества государств в борьбе с терроризмом»[81].

Помимо указанных соглашений, также были введены в действие два региональных соглашения по борьбе с терроризмом: Конвенция Организации американских государств о предупреждении и наказании за совершение актов терроризма, принимающих форму преступлений против лиц, и связанного с этим вымогательства, когда такие акты носят международный ха­рактер, 1971 года; регио­нальная Конвенция по пресечению терроризма 1987 года, одобрен­ная странами – членами Ассоциации регионального сотрудничест­ва Южной Азии (СААРК) [82].

Предпринимаются усилия по международному сотрудничеству в области борьбы с терроризмом и в рамках международных организаций, таких как Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций и среди «восьми» промышленно-развитых стран, которые выработали основополагающие программные итоговые документы. Рассмотрим некоторые из них.

Так на 49-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций (1994) принята Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма, в которой выражается убежденность в целесообразности более тесной координации и сотрудничества между государствами в борьбе с преступлениями, связанными с терроризмом, включая оборот наркотиков, незаконную торговлю оружием, «отмывание денег» и контрабанду ядерных и других потенциально смертоносных материалов. В этом контексте государствам предлагается в срочном порядке провести обзор сферы применения существующих международно-правовых положений о предупреждении, пресечении и ликвидации терроризма во всех его формах и проявлениях с целью обеспечить наличие всеобъемлющих правовых рамок, включая все аспекты этого вопроса[83].

Борьба с терроризмом ведется и на уровне восьми промышленно-развитых стран. Так на совещании по борьбе с терроризмом (Париж, 30 июля 1996 г.) министры стран «большой восьмерки» приняли итоговый документ, в котором заявили о своей решимости уделять первостепенное внимание борьбе с терроризмом, сделали обзор новых тенденций развития терроризма в мире. Участники форума представили на итоговой пресс-конференции согласованный ими список из 25 мер по борьбе с терроризмом, значительная часть которых касается национальной компетенции государств. Одна из рекомендаций относится к «улучшению взаимодействия между отдельными органами и ведомствами, которые занимаются различными аспектами данной проблемы». Речь идет также об улучшении подготовки квалифицированных специалистов по антитеррористическим действиям, в том числе для «предотвращения терроризма с использованием радиоактивных, химических, биологических и отравляющих веществ»[84].

Также в 1996 г. Лио­не лидеры крупнейших промышленно-развитых стран приняли пакет мер, направленных на борьбу с международной преступностью, незакон­ным оборотом наркотиков и терроризмом на состоявшемся саммите Этот пакет, представляющий собой перечень из сорока рекомендаций, предусматривает принятие конкретных мер со стороны «большой семерки» и России[85]..

В этой связи необходимо выделить еще один документ, принятый министрами «восьмерки» на совещании в Оттаве от 12 декабря 1995 г.[86] в котором закреплялись вопросы укрепления международного сотрудничества, международные и национальные правовые рамки, вопросы обмена опытом и информацией, вопросы захвата заложников, финансирования террористической деятельности и другое.

В рамках СНГ также ведется активная работа по разработке мер противодействия терроризму. Хотелось бы отметить такой важный документ, как Программа государств-участников Содружества Независимых Государств по борьбе с международным терроризмом и иными проявлениями экстремизма на период до 2003 г., утвержденная Советом глав государств СНГ 21.06.2000 г.[87] В разделе 1 предусматривается приведение нормативной базы стран СНГ в соответствие с международными нормами путем присоединения к соответствующим международным договорам, направленным на борьбу с терроризмом и иными проявлениями экстремизма; решение вопроса о гармонизации законов, касающихся борьбы с терроризмом, производства и оборота оружия, противодействия наемничеству. Раздел 2 предусматривает проведение совместных командно-штабных и оперативно-тактических антитеррористических учений и специальных операций по предупреждению преступлений террористического характера, по розыску лиц, групп и организаций, причастных к террористической деятельности. В разделе 3 планируется создание в Антитеррористическом центре государств-участников СНГ базы данных, куда войдут сведения о международных террористических и иных экстремистских организациях, их лидерах, а также причастных к ним лицах; о состоянии и тенденциях распространения международного терроризма; о структурах и лицах, оказывающих поддержку международным террористам. Особое внимание уделяется привлечению к антитеррористической деятельности общественности и средств массовой информации. Раздел 4 предусматривает организацию обучения лиц, участвующих в борьбе с терроризмом, и постоянное повышение квалификации кадров. Раздел 5 «Материально-техническое и финансовое обеспечение» не предлагает каких-либо конкретных мер. Последний, 6-ой раздел, предусматривает принятие планов по реализации Программы и ежегодное представление доклада Совету глав государств СНГ о ходе ее выполнения.

Всего в 2002 г. по статистическим данным[88] учитываю большую законотворческую работу стран СНГ в предупреждении, пресечении и борьбе с терроризмом, в том числе в результате принятия Договора о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом от 04.06.1999 г. было расследовано 24 террористических акта.    

В стороне от процессов законотворчества в области борьбы с терроризмом не остался центральноазиатские страны СНГ.

         Центральноазиатские страны подписали ряд международных договоров в сфере борьбы с терроризмом, например, «Договор  между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой, Республикой Таджикистан и Республикой Узбекистан о совместных действиях по борьбе с терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, транснациональной организованной преступностью и иными угрозами стабильности и безопасности Сторон» [89].

Центральноазиатские государства в этом договоре наметили ряд мер, направленных на взаимодействие в борьбе с терроризмом. Так эти страны будут принимать взаимосогласованные усилия по противодействию терроризму, экстремизму, действиям, направленным на насильственное изменение конституционного строя, либо нарушение территориальной целостности, транснациональной организованной преступности, незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ, оружия и боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. В документе направленном на борьбу с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом - «Шанхайской конвенции» от 15 июня 2001 года[90] в статье 6 определена сфера совместной деятельности сторон: «Центральные компетентные органы Сторон в соответствии с настоящей Конвенцией осуществляют сотрудничество и оказывают друг другу содействие».

Центральноазиатские государства входящие в Шанхайскую организацию сотрудничества предусмотрели на основании вышеуказанной конвенции, оказание сторонами практической помощи друг другу по пресечению преступных деяний и ликвидации их последствий. Такие договоренности оформляются соответствующими протоколами. Таким образом, создается правовая основа для того, чтобы в перспективе можно было бы выйти на более продвинутый уровень взаимодействия (например, направление в помощь заинтересованной стороне по её просьбе специальных террористических формирований)[91].

В рамках центральноазиатских государств необходимо проработать вопрос выдачи преступников-террористов. Поскольку специальных конвенций о выдачи террористов не принималось, такие лица должны выдаваться государством, на территории которых совершены акты терроризма, или государству гражданства преступника на основании соответствующих конвенций[92].    

Активная борьба с проявлениями терроризма ведется также на уровне законодательства, в том числе национального. Среди нормативных актов, регулирующих борьбу с терроризмом в Российской Федерации необходимо выделить такие как Положение «О Межведомственной антитеррористической комиссии Российской Федерации», утвержденная Постановлением Правительства РФ от 16 января 1997 года № 451. В данном положении определяются основные задачи и права межведомственной антитеррористической комиссии направленные на борьбу с различными проявлениями терроризма. Важным нормативным актом является Концепция национальной безопасности, утвержденная указом Президента РФ от 10 января 2000 года № 242. В Концепции сформулированы важнейшие направления и принципы государственной политики. Концепция является основой для разработки конкретных программ и организационных документов в области обеспечения национальной безопасности РФ.

Кроме всех названных выше международных документов и соглаше­ний, имеющих прямое отношение к проблеме терроризма вообще и международного терроризма в частности, существует ряд докумен­тов, включая международно-правовые, которые в той или иной степени связаны с определением путей и способов ее решения и могут рассматриваться как относящиеся к договорно-правовой ос­нове сотрудничества государств, общественности и международного сообщества в борьбе с терроризмом.

Хотя положения Уставов Нюрнбергского и Токийского военных трибуналов нацелены на обеспечение принципа неотвратимости наказания прежде всего за преступные деяния, совершенные гитле­ровскими нацистами и японскими милитаристами в ходе второй мировой войны, они могут рассматриваться и как основание для борьбы с актами международного терроризма, в частности органи­зуемыми воюющими странами против нейтральных стран[93].

Подводя итоги можно добавить, что значительную помощь в организации международной и внутри­государственной борьбы с международным терроризмом могут оказать договоры об экстрадиции, действующие на двустороннем и многостороннем уровнях.

Таков довольно широкий и разнохарактерный круг основных международно-правовых и политических документов, относящихся к сотрудничеству государств, иных общественных и политических сил в борьбе с терроризмом и международным терроризмом[94].

2.2. Международно-правовое сотрудничество в борьбе с терроризмом на море, в воздухе, в ядерной сфере

Проблема терроризма на море, в воздухе очень актуальна в том числе, из-за большого, как правило, количества людей на борту воздушного или морского судна. В этом заключается большая опасность совершении на их борту террористических актов. Также необходимо учесть трудность спасения людей для спасательных, контртеррористических служб с борта воздушного или морского судна. При ядерном терроризме большая опасность для человека представляет биологическое действие ионизирующего излучения. Эти и другие причины привели к тесному взаимодействию стран в борьбе с терроризмом в этих областях.

Так в марте 1988 года заключена Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства[95], а так­же к подписанию Протокола о борьбе с незаконными актами, на­правленными против безопасности стационарных платформ, распо­ложенных на континентальном шельфе[96].

В преамбуле конвенции перечисляются основания и причины ее заключения. В частности, в ней говорится, что государства – уча­стники соглашения «глубоко озабочены эскалацией в мире актов терроризма во всех его формах, которые подвергают опасности или уносят жизни невинных людей, ставят под угрозу основные свобо­ды и серьезно оскорбляют достоинство человеческой личности». Представители государств считают, что «незаконные акты, направ­ленные против безопасности морского судоходства, угрожают без­опасности людей и имущества, серьезно нарушают морское сооб­щение и подрывают веру народов мира в безопасность морского су­доходства», что «подобные акты являются предметом серьезной озабоченности всего мирового сообщества».

Государства – участники конвенции также «убеждены в насто­ятельной необходимости развивать международное сотрудничество между государствами в выработке и принятии эффективных и практических мер по предупреждению всех незаконных актов, на­правленных против безопасности морского судоходства, и преследо­ванию и наказанию лиц, их совершающих». Отметим, что эта убежденность предопределялась суровыми реальностями междуна­родной жизни последних десятилетий.

Создатели конвенции ссылаются на резолюцию 40/61 Гене­ральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1985 г., которая «безогово­рочно осуждает как преступные все акты, методы и практику тер­роризма, где бы и кем они ни совершались, и в том числе те, кото­рые ставят под угрозу дружественные отношения между государст­вами и их безопасность», и предлагает Международной    морской   организации    (ИМО)   «изучить   проблему   актов

терроризма на борту или против морских судов с целью вынесения рекомендаций в от­ношении соответствующих мер». В резолюции ассамблеи ИМО A.584(14) от 20 ноября 1985 г. содержится призыв к государст­вам — членам этой организации «разработать меры по предупреж­дению незаконных актов, угрожающих безопасности судов и без­опасности их пассажиров и экипажей».

Таким образом, создатели конвенции опирались на реальности современных международных отношений, связанные как с увели­чением числа и спецификой актов терроризма, направленных про­тив общечеловеческих ценностей, так и с нарастающим осознанием государством этих угрожающих реальностей, а также усилением совместной борьбы с ними[97].

Положения Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства применяются к невоенным надводным судам, эксплуатируемым в коммерческих целях (ст. 1 и 2).

Статья 3 определяет, что «любое лицо совершает преступление, если оно незаконно и преднамеренно:

a) захватывает судно или осуществляет контроль над ним силой или угрозой силы или путем любой другой формы запугивания; или

b) совершает акт насилия против лица на борту судна, если этот акт может угрожать безопасному плаванию данного судна; или

c) разрушает судно или наносит судну или его грузу поврежде­ние, которое может угрожать безопасному плаванию данного суд­на; или

d) помещает, или совершает действия в целях помещения, на борт судна каким бы то ни было способом устройство или вещест­во, которое может разрушить это судно, нанести этому судну или его грузу повреждение, которое угрожает или может угрожать без­опасному плаванию данного судна; или

е) разрушает морское навигационное оборудование, или нано­сит ему серьезное повреждение, или создает серьезные помехи его эксплуатации, если любой такой акт может угрожать безопасному плаванию судна; или

f) сообщает заведомо ложные сведения, создавая тем самым уг­розу безопасному плаванию судна; или

g) наносит ранения любому лицу или убивает его в связи с со­вершением или попыткой совершения какого-либо из преступле­ний, указанных в подпунктах а – f.

Таким образом, статья 3 конвенции перечисляет довольно широкий круг деяний (действий и бездействий), за которые государст­ва – участники соглашения должны предусмотреть в националь­ном законодательстве соответствующее наказание «с учетом тяжкого характера этих преступлений» (статья 5). При этом, видимо, воз­никнет немало трудностей, ибо квалификация такого рода деяний в национальном законе всегда затрагивала сами основы уголовной репрессии и уголовной политики государства.

В статье 3 определено, что действия лица лишь тогда рассматрива­ются как преступные, когда они связаны с безопасностью судна. Иначе говоря, положения конвенции не применяются в случае со­вершения на корабле обычных уголовных деяний.

Статья 6 конвенции определяет круг государств, которые, явля­ясь участниками этого соглашения, имеют право устанавливать свою юрисдикцию в отношении соответствующих преступлений. Государство имеет на это право, «когда преступление совершено:

a) против или на борту судна, плававшего под флагом данного государства во время совершения этого преступления; или

b) на территории данного государства, включая его территори­альное

море; или

c) гражданином данного государства.

2. Государство-участник может также установить свою юрис­дикцию в отношении любого такого преступления, когда:

a) оно совершено лицом без гражданства, которое обычно про­живает в данном государстве; или

b) во время его совершения гражданин данного государства за­хвачен, подвергался угрозам, ранен или убит; или

с) оно совершено в попытке вынудить данное государство совер­шить какое-либо действие или воздержаться от него».

Установление юрисдикции относительно преступлений, особен­но  преступлений,  затрагивающих  международные отноше­ния, – вопрос деликатный и юридически весьма ответственный. Не выражая сомнений относительно положений ст. 6 конвенции в це­лом, отметим, что подпункт b п. 2 при желании может быть истол­кован как предлог для установления юрисдикции над преступлени­ем тем государством, которое к нему имеет лишь касательное от­ношение. Этот подпункт напоминает формулировки иных между­народных соглашений и правовой западной доктрины, предусмат­ривающие вмешательство во внутренние дела государства под предлогом защиты прав своих граждан[98].

Такого рода действия имели и имеют место для многих стран, но особенно для  США. Л.А. Моджорян, подходя с иной стороны к вопросу об установ­лении юрисдикции государства над тем или иным террористиче­ским актом, пишет: «Вызывает серьезные сомнения международная правомерность закона, принятого в США в 1984 году, согласно которому юрисдикция американских судов простирается на любой угон самолета или морского судна, если среди жертв террористов оказывается гражданин США». И далее она показывает, к чему приводят последствия реализации такого принципа установления юрисдикции над террористическим актом в соответствии с упомя­нутым законом США[99].

Значительный опыт международно-правового сотрудничества накоплен государствами в области борьбы с таким видом междуна­родного терроризма, как преступления против гражданской авиа­ции и на борту воздушных судов, в международных аэропортах. Преступления против гражданской авиации недопустимы, ибо международная гражданская авиация является важным звеном свя­зи между государствами и народами мира, а преступления против нее угрожают значительному числу людей и создают обстановку страха и неуверенности среди мирного населения[100].

Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов,[101] заключенная в 1963 г. в Токио явилась первым многосторонним соглаше­нием в сфере борьбы с «хайджекингом» – захватом самолетов (так в 60-е гг. именовались деяния, направленные против гражданской авиации), и ее принятие совпало с новым этапом международного тероризма и началом международного сотрудничества в борьбе с ним[102].

Статьи 1 и 2 Токийской конвенции определяют сферу ее применения. Кон­венция применяется в отношении: а) уголовных преступлений; б) действий, независимо от того, являются ли они преступлениями или нет, которые могут угрожать или угрожают безопасности воз­душного судна, либо находящихся на его борту лиц или имущест­ва, либо действий, которые угрожают поддержанию должного по­рядка и дисциплины на борту.

Нетрудно заметить, что сфера действия соглашения определена довольно широко: уголовные преступления и иные действия. Про­странственная сфера конвенции определяется следующим образом: конвенция применяется в отношении преступлений или действий, совершенных лицом на борту любого воздушного судна, зарегист­рированного в каком-либо договаривающемся государстве, во время нахождения такого воздушного судна в полете либо на поверхности открытого моря или на поверхности любого другого района вне пределов территории любого государства. Однако определение пространственной сферы действия положений конвенции может быть скорректировано по усмотрению командира соответствующего воз­душного судна (гл. III).

Несовершенство Токийской конвенции прослеживается при определении еще двух важных с юридической точки зрения моментов.

Пункт 3 ст. 1 гласит: «Для целей настоящей Конвенции воз­душное судно считается находящимся в полете с момента включе­ния двигателя в целях взлета до момента окончания пробега при посадке». Однако п. 2 ст. 1 определяет: «Несмотря на положения пункта 3 статьи 1, воздушное судно для целей настоящей главы считается находящимся в полете в любое время с момента закры­тия всех его внешних дверей после посадки до момента открытия любой из таких дверей для высадки. В случае вынужденной посад­ки положения настоящей главы продолжают применяться в отно­шении преступлений и действий, совершенных на борту, до тех пор, пока компетентные власти государства не примут на себя от­ветственность за воздушное судно, а также за лиц и имущество, находящихся на борту».

Статья 3 устанавливает: «1. Государство регистрации воздушно­го судна правомочно осуществлять юрисдикцию в отношении пре­ступлений и действий, совершенных на борту. 2. Каждое договари­вающееся государство принимает такие меры, какие могут оказать­ся необходимыми для установления своей юрисдикции в качестве государства регистрации над преступлениями, совершенными на борту воздушных судов, зарегистрированных в таком государстве».

Статья 4 содержит такое количество оговорок к положениям статьи 3, что они, по существу, позволяют установить юрисдикцию госу­дарства места пребывания судна: «Договаривающееся государство, не являющееся государством регистрации, не может чинить пре­пятствий воздушному судну, находящемуся в полете, в целях осу­ществления своей уголовной юрисдикции над преступлением, со­вершенным на борту, за исключением следующих случаев:

a) преступление создает последствия на территории такого госу­дарства;

b) преступление совершено гражданином или в отношении гражданина такого государства либо лицом, постоянно проживаю­щим в таком государстве, или в отношении такого лица;

c) преступление направлено против безопасности такого госу­дарства;

d) преступление заключается в нарушении действующих в та­ком государстве любых правил или регламентов, касающихся поле­тов или маневрирования воздушных судов;

e) осуществление юрисдикции необходимо для обеспечения вы­полнения любого обязательства такого государства в соответствии с многосторонним международным соглашением».

В связи с тем, что преступления делятся на политические и общеуголовные, в ст. 2 конвенции содержится положение, согласно которому предписания ее не могут истолковываться как разрешающие или предписывающие любые меры в отношении уголовных преступлений политического характера или уголовных преступле­ний, основанных на расовой или религиозной дискриминации. Хотя и в этом случае в конвенции содержится оговорка: «за исключени­ем случаев, когда этого требует безопасность воздушного судна». Иными словами, уже тогда начала пробивать себе дорогу идея при­знания актов терроризма общеуголовными.

Следует отметить, что уже в этом соглашении предпринималась попытка определить понятие «незаконный захват воздушного суд­на».

Статья 11 гласит: «Если лицо на борту с помощью силы или уг­розы силой незаконно совершает акт вмешательства, захвата или другого незаконного осуществления контроля над воздушным суд­ном в полете или если такой акт готовится к совершению, догова­ривающиеся государства принимают все надлежащие меры для вос­становления контроля законного командира над воздушным судном или для сохранения за ним контроля над воздушным судном».

Определение весьма расплывчатое, как будто авторам его не ве­рилось, что акты такого рода, да еще и с тяжелейшими последстви­ями, способен кто-то совершить.

Весьма обстоятельно конвенция определяет обязанности госу­дарств по отношению к лицу, совершившему деяния, предусмот­ренные настоящей конвенцией (ст. 13–15). В частности, ему пре­доставляются все процессуально-правовые гарантии[103].

Положения Токийской конвенции были дополнены последую­щими соглашениями: Гаагской и Монреальской конвенциями, в оп­ределенной степени содействующими развитию сотрудничества го­сударств, и в первую очередь в предупреждении и наказании за общеуголовные преступления, затрагивающие два или несколько государств, то есть деяния, совершаемые преступниками, стремя­щимися на воздушном судне скрыться от наказания в другой стране, вымогателями, требующими большой денежный выкуп за воз­вращение летательного аппарата, экипажа и пассажиров, и т.д., а также деяния, которые не только создают опасность для междуна­родных воздушных сообщений, но нацелены и приводят к разрыву или ухудшению межгосударственных отношений[104].

В соответствии со ст. 1 Гаагской конвенции[105], с объективной сторо­ны, захватом воздушного судна явля­ется любое незаконное насильственное установление физического господства над воздушным судном, находящимся в полете («любое лицо на борту воз­душного судна... которое незаконно, путем насилия или угрозы применения такого насилия или любой другой фор­мы запугивания захватывает это воз­душное судно...»), а также осуществле­ние над ним контроля.

Захват воздушного судна считается проявлением терроризма по международному уголовному праву только в том случае, если место взлета или ме­сто фактической посадки воздушного судна, на борту которого совершено преступление, находится вне пределов территории государства регистрации такого воздушного судна. При этом не имеет значения, совершало воздушное судно международный полет или полет на внутренних авиалиниях.

Следовательно, под действие Гааг­ской конвенции подпадают ситуации, когда например, самолет выполнял внутренний рейс, но был угнан и приземлился на территории другого государства. С другой стороны, под положения конвенции не подпадают ситуации, когда борт выполнял между­народный полет, вылетел из страны регистрации, был захвачен, но самолет удалось посадить на аэродроме этой же страны[106].

Конвенция особо определяет предмет данного преступления – им может быть только гражданское воздушное судно (ч. 2 ст. 3). В то же время в ряде наци­ональных уголовных законов норма об угоне может применяться и к военным воздушным (полицейским) судам (на­пример, статья 211 Уголовного кодекса Российской Федерации).

В литературе предложена классифи­кация угонов воздушных судов, соглас­но которой данные деяния бывают следующих разновидностей:

- угонщики угрожают экипажу и пас­сажирам оружием, заставляют изменить курс и совершить посадку на территории другого государства, пыта­ясь спастись от преследования влас­тей за совершенные преступления или от «своих коллег»;

- угон воздушного судна в целях полу­чения выкупа от конкретного пассажира либо от государства, какой-либо организации или других лиц за то, что пассажиры останутся живыми, а само­лет - невредимым (такое преступление получает все большее распространение в последнее время);

- преступники преследуют цель спро­воцировать международный конфликт или другие осложнения во взаимоот­ношениях между государствами[107].

Во всех этих случаях действия винов­ных подпадают под определение угона воздушного судна в международном уголовном праве. Реальное причинение смерти или вреда здоровью членам экипажа или пассажирам не охвачено составом угона по международному праву[108].

Гаагская и Монреальская конвенция определяют круг деяний, которые должны квалифи­цироваться как общеуголовные преступления международного ха­рактера. Так, ст. 1 Монреальской конвенции[109]  определяет:

«1. Любое лицо совершает преступление, если оно незаконно и преднамеренно:

a) совершает акт насилия в отношении лица, находящегося на борту воздушного судна в полете, если такой акт может угрожать безопасности воздушного судна; или

b) разрушает воздушное судно, находящееся в эксплуатации, или причиняет этому воздушному судну повреждение, которое вы­водит его из строя или может угрожать его безопасности в полете; или

c) совершает действие или помещает на воздушное судно, нахо­дящееся в эксплуатации, каким бы то ни было способом устройство или вещество, которое может разрушить такое воздушное судно или причинить ему повреждение, выводящее воздушное судно из строя, или причинить ему повреждение, которое может угрожать его безопасности в полете; или

d)  разрушает или повреждает аэронавигационное оборудование или вмешивается в его эксплуатацию, если любой такой акт может угрожать безопасности воздушных судов в полете; или

е) сообщает заведомо ложные сведения, создавая тем самым уг­розу безопасности воздушного судна в полете.

2. Любое лицо совершает преступление, если оно:

a) пытается совершить какое-либо из преступлений, упомяну­тых в п. 1 настоящей статьи; или

b) является соучастником лица, которое совершает или пытает­ся совершить любое такое преступление».

Как можно понять из положений, приведенных выше, конвен­ция дает известную основу сотрудничества государств в борьбе с актами международного терроризма, направленными против меж­дународных средств транспорта и связи. Однако было бы правиль­но, по нашему мнению, если бы эти положения были уточнены та­ким образом, чтобы преступные действия лица (полно и четко из­ложенные в ст. 1) были поставлены в связь не только с деятельностью и безопасностью гражданского воздушного судна и его пасса­жиров вообще, но и, в необходимых случаях, с безопасностью воз­душного судна конкретного государства и, не исключается, пасса­жира или пассажиров определенной страны.

Конвенции разработаны с учетом принципа неотвратимости на­казания за преступления, обозначенные в них. Речь идет о прин­ципе aut dedere aut judicare. Наряду с этим государствам – участ­никам соглашения предлагается принять соответствующие законо­дательные меры материально-правового и процессуального харак­тера в целях имплементации положений конвенций.

Таким образом, рассматриваемые международные конвенции, дополняя друг друга, развивая важнейшие положения, касающиеся квалификации преступлений, совершаемых против гражданской авиации, осуществления принципа ответственности за соответству­ющие и другие деяния, создают определенную договорно-правовую основу сотрудничества государств в борьбе с одним из самых рас­пространенных и опасных видов международного терроризма.

Однако вплоть до 1988 года за пределами международно-право­вого регулирования оставались ситуации, связанные с актами наси­лия, совершаемыми в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию. Этот пробел был восполнен принятием в 1988 году протокола о борьбе с такого рода актами[110], дополняющего Монреальскую конвенцию.

В преамбуле протокола констатируется, что «незаконные акты насилия, которые угрожают или могут угрожать безопасности лиц в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиа­цию, или которые ставят под угрозу безопасную эксплуатацию та­ких аэропортов, подрывают веру народов мира в безопасность в та­ких аэропортах и нарушают безопасную и упорядоченную деятель­ность гражданской авиации для всех государств. Наличие таких актов вызывает серьезную озабоченность международного сообще­ства, и в целях предотвращения таких актов имеется настоятель­ная необходимость обеспечить принятие соответствующих мер для наказания преступников».

Статья II протокола дополняет ст. 1 Монреальской конвенции весьма важными положениями:

«Любое лицо совершает преступление, если оно незаконно и преднамеренно, с использованием любого устройства, вещества или оружия:

a) совершает акт насилия в отношении лица в аэропорту, об­служивающем международную гражданскую авиацию, который причиняет или может причинить серьезный вред здоровью или смерть; или

b) разрушает или серьезно повреждает оборудование и сооруже­ния аэропорта, обслуживающего международную гражданскую авиацию, либо расположенные в аэропорту воздушные суда, не на­ходящиеся в эксплуатации, или нарушает работу служб аэропорта, если такой акт угрожает или может угрожать безопасности в этом аэропорту».

Таким образом, определяется состав преступлений, затрагиваю­щих безопасность гражданской авиации, но совершаемых непосред­ственно в аэропортах. Дополнения к международным конвенциям, посвященные борьбе с преступлениями против судов гражданской авиации, являются важным шагом на пути к созданию широкой международно-правовой базы, гарантирующей безопасную эксплу­атацию и использование самого быстрого средства связи[111].

Рассмотрев терроризм в воздухе и на море, необходимо также рассмотреть угрозу человечеству со стороны ядерного оружия, могущего оказаться в руках террориста. Так в 1980 году была одобрена Конвен­ция о физической защите ядерного материала (с прило­жениями) [112].

Конвенция о физической защите ядерного материала опирается на две посылки:

1. Ядерный материал, используемый для военных целей, будет по-прежнему находиться под строгой физической защитой (соглас­но международным договорам, касающимся нераспространения ядерного оружия,

его испытаний, размещения в космосе и др., и национальному законодательству пяти держав, обладающих на правовой основе ядерным оружием).

2. Все государства имеют право на развитие и применение атомной энергии в мирных целях, с использованием выгод между­народного сотрудничества в области применения атомной энергии в мирных целях.

Конвенция направлена на налаживание сотрудничества госу­дарств (в частности, на подключение в необходимых случаях заин­тересованных международных организаций, например МАГАТЭ) в предотвращении незаконного захвата и использования ядерного материала, на возвращение его владельцу, на применение наказания к лицу (лицам), совершившему незаконный захват ядерного материала.

Положения конвенции применяются к казусам, связанным с ядерным материалом, находящимся как в процессе международной перевозки, так и при использовании, хранении и перевозки внутри государства[113].

Статья 7 Конвен­ции о физической защите ядерного материала определяет состав правонарушения:

«1. Преднамеренное совершение:

a) без разрешения компетентных органов действия, такого как получение, владение, использование, передача, видоизменение, уничтожение или распыление ядерного материала, которое влечет за собой или может повлечь смерть любого лица или причинить ему серьезное увечье, или причинить существенный ущерб собст­венности;

b) кражи ядерного материала или его захвата путем грабежа;

c) присвоения или получения обманным путем ядерного мате­риала;

d) действия, которое представляет собой требование путем уг­розы силой или применения силы или с помощью какой-либо дру­гой формы запугивания о выдаче ядерного материала;

e) угрозы:

   i) использовать ядерный материал с целью повлечь смерть любого лица или причинить ему серьезное увечье, или причинить значительный ущерб собственности; или

       ii) совершить правонарушение, указанное в подпункте b, с целью вынудить физическое или юридическое лицо, международ­ную организацию или государство совершить какое-либо действие или воздержаться от него;

f) попытки совершить какое-либо правонарушение, указанное в подпунктах a, b или с;

g) действия такого, как участие в каком-либо правонарушении, указанном в подпунктах а – е, является правонарушением, нака­зуемым каждым государством-участником в рамках своего нацио­нального законодательства.

Подводя итоги можно сказать, что сейчас терроризм – и воздушный, и морской, и в сфере ядерных технологий настолько изменился, что гуманность перестала быть нормой. Обычный преступник, как правило, избегает убийства, он может пытать жертву, но и это скорее исключение. Преступник чаще руководствуется жаждой наживы, а не фанатизмом. Террорист нового типа охотно проповедует братство людей и нередко ведет себя соответственно. Гораздо чаще, однако, он отбрасывает бремя моральных принципов и убеждает себя, что ему дозволено все. Цель террориста – не просто убить противника, а вызвать всеобщее замешательство, тотальный страх. Философия подобных действий известна: великая цель оправдывает средства, какими бы жестокими они не были. Хотя известно и другое: многие из самых кошмарных преступлений в истории человечества совершались именно теми, чей идеализм не вызывает сомнений[114].

2.3. Институт выдачи в борьбе с международным терроризмом

В доктрине международного права, различными органами ООН, в международных соглашениях, касающихся со­трудничества государств в борьбе с международным терроризмом, признано, что действенным принципом в пресечении актов между­народного терроризма должен стать принцип aut dedere aut judicare: лицо, совершившее преступление, должно понести суровое наказание в стране, где оно было задержано, либо в стране совершения преступления, либо в стране, в наибольшей степени постра­давшей от преступного деяния. О некоторых особенностях требова­ний, предъявляемых к процессу осуждения исполнителя террори­стического акта, было сказано выше, здесь же необходимо рассмот­реть возможность и специфику применения института выдачи в борьбе с международным терроризмом.

Институту выдачи – одному из самых древних институтов международного и внутригосударственного права – уделяется зна­чительное внимание в научной литературе различных стран, меж­дународной договорной практике, деятельности органов ООН, международных правительственных и неправительственных организа­ций. Это говорит, с одной стороны, о важности его для современ­ных международных отношений, а с другой – о необходимости по­стоянного пересмотра и переосмысливания его содержания в свете последних теоретических достижений, а также требований практи­ки международной и внутригосударственной борьбы с уголовной преступностью и международными преступлениями. В частности, новые теоретические вопросы, касающиеся института выдачи, поя­вились в связи с перспективой применения его в борьбе с таким специфическим видом международного преступления, как между­народный терроризм[115].

Понятию «выдача» («экстрадиция») в теории права уже уделя­лось большое внимание, и здесь следует остановиться на достиже­ниях теории и практики    применительно   к   данному   вопросу.   Л.Н. Галенская,   например,

определяет выдачу как «процесс передачи преступника государством в соответствии с нормами международ­ного права другому государству для привлечения к уголовной от­ветственности или применения уголовного наказания»[116].

Настоя­щее определение в известной мере раскрывает содержание института выдачи, однако оно не учитывает его комплексного характера, заключающегося в применении в процессе выдачи норм не только международного, но и внутригосударственного права[117].

В настоящее время в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН от 13 февраля 1946 года («Выдача и наказание военных преступников и изменников») говорится об обязанности выдачи лиц, совершивших преступления, предусмотренные в статье 6 Устава Нюрнбергского трибунала. Декларация о территориальном убежище, принятая Генеральной Ассамблеей на XXII сессии в 1967 году, в статье 1 говорит, что «право искать убежище, пользоваться убежищем не может ссылаться никакое лицо, в отношении которого существуют серьезные основания полагать, что оно совершило преступление против мира, военное преступление или преступление против человечества» (резолюция 2312/XXII)[118].

Также правовые вопросы экстрадиции изложены в некоторых международных конвенциях, например в конвенциях связанных с обеспечением безопасности гражданской авиации.

Токийская конвенция 1963 года устанавливает общее правило, уже известное ранее теории и практике, института выдачи: «Соот­ветствующие преступления рассматриваются для целей выдачи, как если бы они были совершены не только в месте их соверше­ния, но также на территории государства регистрации воздушного судна» (пункт 1 статьи 16). И здесь же следует оговорка: «Ничто в настоя­щей Конвенции не считается как образующее обязательство осу­ществлять выдачу».

Гаагская конвенция 1970 года, включая положения пункта 1 статьи 16 Токийской конвенции, более обстоятельно и подробно регламенти­рует основания выдачи. Во-первых, в статье 8 определяется, что акт захвата воздушного судна, предусмотренный этой конвенцией, счи­тается подлежащим включению в качестве преступления, влекуще­го выдачу, в любой договор о выдаче, уже заключенный между до­говаривающимися государствами или заключаемый между ними.

Во-вторых, сама Гаагская конвенция 1970 года может рассмат­риваться как основание для выдачи. Пункт 2 статьи 8 гласит: «Если договаривающееся государство, которое обусловливает выдачу на­личием договора, получает просьбу о выдаче от другого договари­вающегося государства, с которым оно не имеет договора о выдаче, оно может по своему усмотрению рассматривать настоящую Кон­венцию в отношении такого преступления в качестве юридического основания для выдачи. Выдача производится в соответствии с дру­гими условиями, предусматриваемыми законодательством государ­ства, к которому обращена просьба о выдаче».

В-третьих, предполагаемый преступник может быть выдан и в соответствии с условиями экстрадиции, предусмотренными законо­дательством государства, к которому обращена просьба о выдаче. (Как правило, это касается тех государств, которые не обусловли­вают выдачу наличием специального договора, фиксирующего те преступления, совершение которых влечет выдачу)[119].

В настоящее время основным документом, определяющим порядок и условия  экстрадиции  лиц   участвующих  в  террористической  деятельности  в

странах Европы является Европейская конвенция «О выдачи» 1957 года[120].

Так, Конвенция определяет порядок и условия экстрадиции лиц, в отношении которых компетентные органы запрашивающей стороны ведут уголовное пре­следование в связи с совершенным преступлением или которые разыскиваются для приведения в исполнение приговора или постановления о задержании[121].

В соответствии со ст. 2 Конвенции выдача производится в том случае, если за совершение преступления, в связи с которым поступил запрос, законодательством запрашивающей стороны и запрашиваемой стороны предусмот­рено наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года.

На основании ст. 3 Конвенции выдача не осуществля­ется, если лицо, в отношении которого поступил запрос, обвиняется в совершении политического преступления. Лицо также не может быть выдано, если запрашиваемая сторона имеет веские основания полагать, что запрос о выдаче в связи с обычным уголовным преступлением был подан с целью преследования или наказания лица по при­знакам расы, религии, национальности или по политичес­ким убеждениям.

Государство может отказать в выдаче своих граждан (п. 1, ст. 6 Конвенции). Необходимо отметить, что это по­ложение используется в практике всех государств – участников Конвенции. Российская Федерация также отказывает в выдаче своих граждан на основании ч. 1 ст. 61 Конституции Российской Федерации[122]. Ранее действующая Конституция, как и часть 3 статьи 1 Закона Российской Федерации «О гражданстве Российской Федерации» от 28 ноября 1991 года, тоже запрещала выдачу российских граждан, однако допускала исключения, если таковые установлены законом или международным договором[123].

Вместе с тем, в случае отказа в выдаче запрашиваемой стороной своего гражданина, по просьбе запрашивающей стороны против него должно быть возбуждено уголовное преследование. В целях проведения объективного рассле­дования компетентным органам передаются необходимые документы, информация и вещественные доказательства, касающиеся преступления.

При рассмотрении вопроса экстрадиции должен со­блюдаться принцип «поп bis in idem» (не дважды за то же). Поэтому выдача лица не осуществляется, если компетентными органами запрашиваемой стороны уже вынесено окончательное решение в отношении него по факту совер­шения того же преступления, в связи с которым поступил запрос (статья 9 Конвенции).

В соответствии со статьей 14 Конвенции государство, кото­рому было выдано лицо, должно соблюдать «правило кон­кретности», то есть выданное лицо не будет подвергаться уго­ловному преследованию и не может быть осуждено или задержано за преступление, совершенное до выдачи и ко­торое не являлось основанием экстрадиции. Исключение может быть сделано, если передавшее его государство дало свое согласие на это и при условии, что второе преступле­ние само является основанием для выдачи. Правило конкретности не применяется, если лицо в течение 45 дней после своего окончательного освобождения не покинуло территорию государства, имея для этого возможности, или же вернулось вновь.

Если преступление, в связи с которым поступил запрос о выдаче, наказуемо в запрашивающей стороне смертной казнью, а в запрашиваемой Стороне этот вид наказания не предусмотрен или не приводится в исполнение, в выдаче может быть отказано (статья 11 Конвенции).

Российской Федерацией применяется положение этой статьи, поскольку при вступлении в Совет Европы она взяла на себя обязанность отменить смертную казнь.

При наличии возможности применения к лицу смерт­ной казни после его выдачи запрашивающей стороне пос­ледняя предоставляет гарантии, что этот вид наказания в данном случае применяться не будет[124].

       Помимо Российской Федерации в число стран ратифицировавших Европейскую конвенцию «О выдачи» 1957 года входят два государства – члена СНГ (Украина, Молдо­ва), а также Израиль[125].

В рамках СНГ была принята 22 января 1993 года Минская Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, которая наряду с проблемами наследования, имущественных правоотношений, осуществления уголовного преследования в разделе IV регулирует также вопросы выдачи преступников. Данное обстоятельство содействует устранению недостатков, имеющихся в этой области, между бывшими республиками СССР[126].

Характеризуя международно-правовое регулирование института экстрадиции, следует указать и на место выдачи в системе межгосударственных договоров о правовой помощи по уголовным делам.

В мире существует огромное количество двухсторонних договоров об экстрадиции. Это, например, соглашение между Германией и Югославией (1970 г.), Германией и Австралией (1987 г.), Италией и Австралией (1973 г.), Испанией и Мексикой (1978 г.), Бельгией и Австралией (1985 г.), Бельгией и Норвегией (1981 г.), Ирландией и США (1983 г.), а также между странами Латинской Америки, Европы и т.д[127].

Итак, институт выдачи используется и должен еще более активно использоваться в борьбе с международным терроризмом. Однако данный вопрос требует дополнительных исследований.

Заключение

Говоря о ситуации, складывающейся сегодня в сфере борьбы с терроризмом, следует подчеркнуть, что эта проблема является проблемой международного характера. Это предполагает, что в решении этой задачи должны быть задействованы не отдельные специально создаваемые для этой цели антитеррористические центры или даже правоохранительные органы и спецслужбы. Для борьбы с этой всеобщей угрозой необходимо объединение усилий всех государственных и общественных структур, ветвей власти, средств массовой информации. Нужна стратегия борьбы с терроризмом.

Необходимо четко определить и назвать источники и детерминанты террористических проявлений, к числу которых, по данным экспертного опроса, проведенного в среде сотрудников подразделений по борьбе с терроризмом органов безопасности, могут быть отнесены: падение жизненного уровня населения, снижение степени социальной защиты, правовой нигилизм в обществе, обострение политической борьбы, рост национализма и сепаратизма, несовершенство законодательства, падение авторитета власти и принятие ее представителями непродуманных решений. Питательной почвой терроризма является и политический экстремизм, произрастающий, в свою очередь, из взрывоопасной в нашем раздираемом противоречиями обществе социальной напряженности.

Изжить терроризм в одночасье вряд ли возможно. Особенно в современной обстановке, которая характеризуется нарастанием экономического кризиса, ослаблением правопорядка и ростом преступности. Даже в обстановке относительной политической стабильности исключить эксцессы терроризма весьма не просто. Объясняется это как живучестью террористической психологии отдельных социальных слоев, не нашедших своего места в социальной структуре общества, так и умением террористических лидеров реагировать и использовать в своих интересах неудовлетворенность простых людей сложившейся социально-экономической обстановкой.

Изживание терроризма – длительный процесс, предполагающий создание необходимых объективных и субъективных условий для достижения этой цели. При этом невозможно уничтожить терроризм силовыми, террористическими же средствами: насилие неизбежно порождает насилие. Важно убедить общество, все политические силы в том, что спекуляция на объективных трудностях и противоречиях, силовой вариант их решения – это путь, ведущий к катастрофе.

Наиболее важной предпосылкой изживания терроризма является стабилизация экономического и политического положения в странах, укрепление демократических принципов в общественно-политической жизни. Необходимо сформировать нормальное гражданской общество, в котором резко сузится социальная база терроризма. Другая очень важная предпосылка – выработка и укоренение демократических традиций, становление и развитие политического и идеологического плюрализма, утверждение таких правил «политической игры», которые характеризуются взаимной терпимостью, отказом от конфронтационности в отношении между различными социальными и политическими силами, поиском и нахождением консенсуса. Особенно важно, чтобы в государствах сформировались стабильные демократические политические системы, механизмы цивилизованного политического диалога и ротации власти. Необходимо, чтобы стоящие у власти, исключили настроения оппозиции, способствовали обеспечению прав и законных интересов меньшинства. Разумеется оппозиционные силы также должны отказаться от подобных методов в своей политической деятельности. Для вытеснения терроризма из жизни необходима выработка высокой политической и правовой культуры в обществе, четкое установление правовых санкций за террористические действия.

Необходимо создать благоприятные условия для нормального равномерного развития различных этносов и обеспечить реализацию их интересов, чтоб предотвратить конфликты на национальной почве. Задача государств заключается в формировании у всех проживающих в данной стране этносов такого самосознания, при котором чувство принадлежности к своему государству имело бы приоритет перед фактором этнической принадлежности в процессе самоидентификации граждан.

Кроме вышеуказанного, государственные органы должны активизировать свои усилия в превентивной деятельности, направленной на локализацию и нейтрализацию террористических тенденций, устранить потенциальные предпосылки их формирования. Необходимы меры по усилению границ, повышению контроля над деятельностью зарубежных организаций, чтобы максимально снизить возможность импорта экстремизма из третьих стран. Активная молодежная политика, меры направленные на сокращение безработицы и решение назревших социально-экономических проблем способны снизить социальную напряженность в обществе, нейтрализовать главный источник потенциальных социальных эксцессов.

Одних совещаний и договоров на высшем уровне недостаточно для искоренения терроризма. Для эффективного противодействия международному терроризму необходима разработка и реализация комплексной программы, включающей политический, социальный, экономический, правовой, идеологический, специальный и другие аспекты. В ней непременно должны быть учтены интересы населения, проблемы и конфликтогенный потенциал терроризма во всем мире. Нужны также взаимодействие и координация всех сил общества, заинтересованных в решении этой актуальной проблемы.

Одним из важнейших направлений деятельности глав государств должно стать совместное взаимодействие по предупреждению, локализации и прекращению региональных всплесков экстремизма, так как отдельные конфликты, вызванные террористами, могут стать причиной дестабилизации в других государствах.

Трагические результаты терроризма, которые характеризуют это явление нынешней политики, должны послужить важным предостережением всем политическим силам о том, что попытки решить политико-экономические и иные проблемы с помощью насилия не способствуют решению поставленных задач, а наоборот, ведут к усугублению и нарастанию противоречий в обществе.

Список использованной литературы:

I. Нормативные акты:

1. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. // Рос. газ. 1993.

25 дек.

2. Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов от 14 сентября 1963 г. // Сборник международных договоров СССР. Вып. XLIV. - М., 1990.

3. Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16 декабря 1970 г. // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXVII. - М., 1974.

4. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации от 23 сентября 1971 г. // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXIX. - М., 1975.

5. Конвенция о физической защите ядерного материала от 26 октября 1979 г. // Ведомости ВС СССР. 1987. № 18.

6. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства от 10 марта 1988 г. // Бюллетень международных договоров. 2002. № 1.

7. Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом от 15 декабря 1997 г. // Бюллетень международных договоров. 2001. № 11.

8. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г. // Бюллетень международных договоров. 2003. № 5.

9. Европейская конвенция о выдачи от 13 декабря 1957 г. // Бюллетень международных договоров. 2000. № 9.

10. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15.06.2001 г. // Бюллетень международных договоров. 2004.

№ 1.

11. Протокол о борьбе с незаконными актами насилия в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию от 24 февраля 1988 г., дополняющий конвенцию о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, принятую в Монреале 23 сентября 1971 г. // Сборник международных договоров СССР. Вып. XLV. - М., 1991.

12. Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе от 10 марта 1988 г. //  Бюллетень международных договоров. 2002. № 1.

13. Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма. Утверждена резолюцией 49/60 Генеральной Ассамблеи от 9 декабря 1994 года // Действующее международное право. Т. 3. – М.: Московский независимый институт международного права, 1997.

14. Резолюция Совета Безопасности ООН 1373 (2001) от 28 сентября 2001 г. // Бюллетень международных договоров. 2001. № 8.

15. Итоговый документ совещания министров «восьмерки» по борьбе с терроризмом // Сборник правовых актов. - М., 1998. № 10.

16. Заявление участников Московской Конференции министров стран «восьмерки» о противодействии терроризму // Дипломатический вестник. 1999. № 11.

17. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. // Рос. газ. 1996. 25 июня.

18. Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» от 25.07.1998. № 130-ФЗ // Рос. газ. 1998. 4 августа.

19 . Федеральный закон от 07.08.2000 № 121-ФЗ «О ратификации Европейской конвенции о пресечении терроризма» // Рос. газета. 2000. 10 августа.

20. Указ Президента РФ от 17 декабря 1997 года № 1300 // Рос. газ. 1997. 26 декабря.

21. Указ президента Российской Федерации  от 10.01.2002 г. № 6 // Рос. газета. 2002. 12 января.

22. Постановление Правительства РФ от 16 января 1997 года № 45 // Собрание законодательства РФ. 1997. № 4.

23. Решение о программе государств-участников Содружества Независимых Государств по борьбе с международным терроризмом и иными проявлениями экстремизма на период до 2003 г. от 21.06.2000 г. // Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. № 2(35).

24. Решение о перечне статистических показателей результатов работы по борьбе с организованной преступностью на территориях государств-участников Содружества Независимых Государств за 2002 г. от 25.04.2003 г. // Бюллетень международных договоров. 2003. № 4.

25. Договор  между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой, Республикой Таджикистан и Республикой Узбекистан о совместных действиях по борьбе с терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, транснациональной организованной преступностью и иными угрозами стабильности и безопасности Сторон от 21.04.2000 г. // Бюллетень международных договоров. 2001. № 2.

II. Специальная литература:

26. Адельханян Р.А. Захват воздушных судов по международному уголовному праву // Законность. 2002. № 10.

27. Адельханян Р.А. Признаки террористического преступления по международному праву // Рос. юстиция. 2002. № 8.

28. Аксенов О. В чьих интересах совершается теракт? // Рос. юстиция. 2001.

№ 1.

29. Александрович Т. Выдача преступников и ее значение в борьбе с международным терроризмом: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. / М., 1986.

30. Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование / Ю.М. Антонян. - М., 1998.

31. Арутюнов  А.А.    Терроризм   и   террористы:   Современная   Россия   /

А.А. Арутюнов. - М.: ЦПИ. 2003.

32. Беглова Н.С. Терроризм: поиск решения проблемы // США: экономика, политика, идеология. 1991. № 1.

33. Беляев С.С. Юридическая регламентация института экстрадиции (выдачи) // Гос. и право. 1998. № 1.

34. Галенская Л.Н. Правовые проблемы сотрудничества государств в борьбе с преступностью / Л.Н. Галенская. - Л., 1978.

35. Гаухман Л. Уголовно-правовая борьба с терроризмом // Законность. 2001.

№ 5.

36. Гушер А.И. Проблема терроризма на рубеже третьего тысячелетия новой эры человечества / А.И. Гушер. - М.: Международные отношения, 2002.

37. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Том 4. - М., 1955.

38. Емельянов В.П. Террористический акт и акт терроризма: понятие, соотношение и разграничение // Законность. 2002. № 7.

39. Емельянов В.П. Разграничение терроризма и посягательств с элементами терроризирования // Рос. юстиция. 2001. № 4.

40. Жаринов К.В.   Терроризм   и   террористы:   историч.   справочник   /

К.В. Жаринов. – Минск: Харвест, 1999.

41. Жданов Н.В. Правовые аспекты борьбы с террористическими актами международного характера: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук / M., 1975.

42. Зиядова Д. Ложные сообщения об акте терроризма среди школьников // Законность. 2003. № 8.

43. Змеевский А.В. Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом // Московский журнал международного права. 2001. № 4. 

44. Карпец И. И. Преступления международного характера / И. И. Карпец. - M., 1979.

45. Клеченов Г.Е. Территориальные споры в Латинской Америке в условиях глобализации и борьбы с международным терроризмом // Московский журнал международного права. 2002. № 4..

46. Колосов Ю.М.. Международное право / Ю.М. Колосов, В.И.  Кузнецов. - М.: Спарк, 1997.

47. Крылов Н. Б., Решетов Ю. А. Государственный терроризм — угроза международной безопасности // Советское государство и право. 1987. № 2.

48. Крылова Н. С. Конституционные проблемы Северной Ирландии // Советское государство и право. 1974. № 2.

49. Лосицкая Л. Применение конвенции «О взаимной правовой помощи по уголовным делам» и «О выдачи» // Российская юстиция. 2000. № 12.

50. Левин Д. Б. Ответственность государства в современном международном праве / Д. Б.  Левин. - M., 1966.

51. Ляхов Е.Г. Политика терроризма / Е.Г. Ляхов. - М.: Международные отношения, 1997.

52. Ляхов Е.Г. Полити­ка терроризма – политика насилия и агрессии / Е.Г. Ляхов. - М.: Международные отношения, 1987.

53. Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом / Е.Г.  Ляхов. - М.: Международные отношения, 1979.

54. Ляхов Е.Г. Терроризм и межгосударственные отношения / Е.Г. Ляхов. - М: Международные отношения, 1991.

55. Моджорян Л. А. К вопросу о сотрудничестве государств в борьбе с международным   терроризмом // Советское государство и право. 1990. № 3.

56. Моджорян Л. А. Ответственность в современном международном праве /

Л. А. Моджорян. - М.: семп, 1970.

57. Моджорян Л. А. Терроризм: правда и вымысел / Л. А. Моджорян. - M.: Международные отношения, 1983.

58. Молодцова М.А. Деятельность Лиги арабских государств в области поддержания международного мира и безопасности // Московский журнал международного права. 2002. № 2.

59. Овчинникова Г.В. Терроризм: Серия «Современные стандарты в угол. праве и угол. процессе» / Г.В. Овчинникова. - СПб.: Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры РФ. 2001.

60. Ожегов С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. - М., 1989.

61. Панов В.П. Международное уголовное право / В.П. Панов - М.: Спарк, 1997.

62. Петрищев В.Е. Антитеррористическое законодательство за рубежом // Современный терроризм: состояние и перспективы / Под ред. Е.И. Степанова. - М., 2000.

63. Петрищев В.Е. Правовые и социально-политические проблемы борьбы с терроризмом // Государство и право. № 3. 1998.

64. Побейгало Э.Ф. Терроризм и уголовная ответственность // Актуальные проблемы Европы. Проблемы терроризма. Проблемно-тематический сборник. 1997. № 4.

65. Подшивалов В.Е. Международно-правовые проблемы разграничения понятий «незаконный ввоз мигрантов» и «торговля людьми» // Московский журнал международного права. 2003. № 3.  

66. Ромашкин    П. С.    Преступления    против    мира    и    человечества  /

П. С.  Ромашкин. - M., 1967.

67. Рахманов А.А. Международно-правовые аспекты всеобъемлющей безопасности // Гос. и право. 2003. № 2.

68. Решетов Ю. А. Борьба с междуна­родными преступлениями против мира и безопасности /  Ю. А. Решетов. - M., 1983.

69. Старушенко Г. Б. Правовые аспекты борьбы с международным террориз­мом // Сб. тезисов: XXIX Ежегодное собрание Советской ассоциации международного права. - M., 1986.

70. Трайнин А. Н. Защита мира и борьба с преступлениями против челове­чества / А. Н. Трайнин. - M., 1956.

71. Трайнин А. Н. Терроризм как метод подготовки и провокации войну // Совет­ское государство и право. 1952. № 3.

72. Устинов В.В. Правовое регулирование и механизмы противодействия терроризму и экстремизму в Российской Федерации: действующая нормативно-правовая база и перспективы её совершенствования // Гос. и право. 2002. № 7.

73. Устинов В.В. Проблемы и перспективы разработки Всеобъемлющей конвенции по борьбе с терроризмом // Московский журнал международного права. 2002. № 1.

74. Храбсков В. Г. Проблема разграничения международного публичного и международного частного права: Автореф. днсс. ... канд. юрид. наук. / M., 1990.

75. Цепелев В. Европейская конвенция о пресечении терроризма теперь обязательна и для России // Рос. юстиция. 2001. № 2.

75. Шеварега Асрат Бало. Сотрудничество государств в борьбе с междуна­родными преступлениями: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. / Киев. 1990.

76. «Круглый стол» на тему: «Терроризм: психологические корни и правовые оценки» // Государство и право. 1995. № 4.

77. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. - М.: Советская энциклопедия, 1985.

20 апреля 2004 г.

Данильченко А.А. ____________