Внешняя политика Финляндии 1945-2000 гг.

БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

    ФАКУЛЬТЕТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

КАФЕДРА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Вершель Алексей Игоревич

Внешняя политика Финляндии 1945-2000 гг.

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Научный руководитель –

кандидат политических

наук, доцент ______________Е.А.Достанко

Допущен к защите

«___»_________2002 г.

Зав. кафедрой

международных отношений

профессор

_____________________

А. В. Шарапо

Минск 2002

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение…………………………………………………………………………………….стр.3

Глава 1. Внешняя политика Финляндии во второй половине 40-х гг. ХХв. .……………………………………………………………………………………………….стр.6

      1.1. Дипломатическая деятельность Финляндии по подписанию Соглашения о                               перемирии1947г.………………………………………………………………………….стр.6 1.2.Внешняя политика Финляндии в 1947 - 1948гг. Подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с СССР. ………………………………………стр.10

Глава 2. Формирование и развитие внешней политики  Финляндии в 1950-1990-е гг. …………………………………………………………………………………………...…стр.19

    2.1. Внешняя политика Финляндии в 1950 - 1970-е гг. ..………………………...…стр.19

    2.2. Финляндия и европейские институты в 1980 – 1990-е гг. ………….………….стр.30

    Глава 3. Внешнеполитические приоритеты Финляндии на современном этапе. …………………………………………………………………………………………..….стр.34

3.1.Внешняя политика Финляндии в рамках ЕС…..………………………………стр.34

3.2.Отношения Финляндии с НАТО. ……….……………………………………….стр.41

3.3. Углубление европейской интеграции. Политика нейтралитета Финляндии.   ………………………………………………………………………………………..…….стр.47

Заключение………………………………………………………………………..……..стр.51

Литература……………………………………………………………………….………стр.54

ВВЕДЕНИЕ

Со второй половины ХХ века Финляндия стала одним из крупных экономических, политических и торговых партнеров СССР среди европейских стран. Руководители Финляндии понимали, что такие отношения с Советским Союзом можно использовать в качестве рычага для создания некоторой дистанции между Финляндией и Соединенными Штатами на протяжении всего периода холодной войны. История развития международных отношений с момента выхода Финляндии из Второй Мировой войны свидетельствует, что Финляндия никогда не проявляла в своем внешнеполитическом курсе какой бы то ни было агрессивности или заинтересованности участия в военных блоках. Находясь в тесной связи с СССР, Финляндия боялась остаться изолированной от остального мира, прежде всего исходя из своего экономического интереса. В настоящее время ситуация изменилась. Финляндия является государством – членом Европейского союза, Совета Европы и ОБСЕ. Финляндия имеет и определенный политический вес на международной арене, а также входит в десятку наиболее экономически развитых стран – членов Европейского союза. С Финляндией  считаются остальные государства Европы. Несмотря на то, что для Финляндии характерна некоторая неустойчивость во внутриполитической обстановке, ее внешнеполитические приоритеты остаются непоколебимы. Приоритетность имеют отношения с другими государствами – членами Европейского союза, а также исторически сложившиеся отношения с Россией. Кроме того, Финляндия, как и раньше, постоянно поддерживает хорошие отношения с балтийскими государствами бывшего СССР.

Автором данной работы была поставлена цель изучить эволюцию внешнеполитического курса Финляндии в период 1945 – 2000 гг. Задачами данной работы являются: исследование изменения внешнеполитической линии и приоритетов Финляндии во внешней политике в данный отрезок времени, и в особенности последнего десятилетия, т.е. в период времени после распада Советского Союза, а именно рассмотрение внешней политики Финляндии во второй половине 40-х гг. ХХ века, изучение формирования и развития внешней политики Финляндии в 1950 – 1970-е гг. ХХ века и выявление внешнеполитических приоритетов Финляндии на современном этапе.

Актуальность данной темы, по мнению автора, состоит в том, что Финляндия является единственной и по-своему уникальной страной западной Европы, которая находилась под огромным давлением большого соседа на Востоке т.е. СССР, но не смотря на это, это небольшое даже по европейским меркам государство сохранило свой суверенитет в определении своего внутриполитического и внешнеполитического курса, и в последствии после распада СССР не проявило какого-то ни было радикализма в своей внешней политике. В течении десятилетия Финляндия смогла преодолеть последствия разрыва торгово-хозяйственных связей с СССР, подобно тому, как от этого пострадали и до сих пор страдают бывшие республики Советского Союза. Особенно важным опыт Финляндии, по мнению автора, является для Республики Беларусь, т.к. Беларусь вследствие исторически сложившихся обстоятельств также имеет тесную связь с Россией и в составе СССР была вынуждена считаться с Москвой при проведении своей внешней политики. Даже сегодня в строительстве Союзного государства Россия играет роль «старшего брата» по отношению к Республике Беларусь.

 Что же касается двусторонних отношений Финляндской республики и Республики Беларусь, то они развиваются совсем не так динамично, как бы нам хотелось. Но всё-таки между нашими республиками существует ряд следующих соглашений:

- Соглашение между Республикой Беларусь и Финляндской Республикой об установлении дипломатических отношений. (26 февраля 1992г., г.Хельсинки)

- Соглашение между Правительством Республики Беларусь и Правительством Финляндской Республики о торговле и экономическом сотрудничестве. (20 мая 1992г., г.Хельсинки)

-. Соглашение между Правительством Республик Беларусь и Правительством Финляндской Республики о содействии осуществлению и взаимной защите инвестиций. (28 октября 1992г., г.Хельсинки)

-11 апреля 1994 года постановлением Верховного Совета Республики Беларусь была установлена правопреемственность Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Финляндской Республики о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 11 августа 1978 года.

29 апреля 1998 года в МИД РБ состоялись рабочие консультации между МИД РБ и Финляндии. Состоялся обмен мнениями по широкому спектру вопросов двусторонних отношений и сотрудничества с европейскими региональными организациями. Была достигнута договорённость продолжить практику консультаций по различным вопросам белорусско – финских отношений и другим проблемам, представляющим взаимный интерес.

1 марта 2000 года Чрезвычайный и Полномочный Посол РБ в Латвии, Эстонии и Финляндии по совместительству побывал с визитом в Финляндии. В ходе визита Посол принял участие в торжественной Сессии Парламента Финляндии по случаю инаугурации нового Президента страны Т.Халлонен. Состоялись рабочие встречи Посла в МИДе Финляндии, в Обществе «Финляндия – Россия и СНГ» и ряде коммерческих компаний. МИД Финляндии поддержал инициативу белорусской стороны по проведению дней экономики и культуры РБ в Финляндии в октябре 2000г.

До относительно недавнего времени Финляндия являлась просто малой страной Северной Европы не принимавшей активного участия в международных отношениях. Вероятно этим можно объяснить довольно низкий интерес к этой стране исследователей в сфере международных отношений и внешней политики. Как следствие низкий интерес определил крайне невысокую степень изученности данной темы. С определённой долей уверенности можно сказать что в нашей стране данная тема неизучена вовсе, что ,однако, не умаляет её значимости.

Основным источником информации для данной работы послужили доступные автору научные исследования, монографии и периодика. В российских журналах «Мировая экономика и международные отношения», «Компас» можно найти некоторую информацию по внешней политике Финляндии в последние годы. Среди авторов следует отметить Коробочкина М.,  Николсона В., КарнегиХ., Романцова Ю. и т.д.

Значимым источником информации являются журналы, библиотеки и информационно – аналитическая информация сайтов размещённых в сети  Internet. В этой компьютерной сети много новейшей статистики и материалов зарубежной периодики. В частности, автор через Internet нашел документы официального характера, такие как тексты двусторонних договоров, официальные заявления ЕС, НАТО и других международных структур по ключевым проблемам современности. Кроме того точку зрения Хельсинки на международные проблемы можно было выявить в записях интервью с политическими деятелями Финляндии и статьях финляндских периодических изданий, таких как “Helsingin Sanomat” и т.д. Материал подобного рода переводится на английский язык и помещается на официальном сайте внешнеполитического ведомства Финляндии.

Информацию о состоянии белорусско – финляндских отношениях на современном этапе автор почерпнул в Управлении Европы Министерства иностранных дел Республики Беларусь и на официальном сайте Министерства.

Глава 1. Внешняя политика Финляндии во второй половине 40-х гг. ХХв.

1.1.Дипломатическая деятельность Финляндии по подписанию Соглашения о перемирии 1947г.

В конце Второй Мировой войны вся внешнеполитическая деятельность Финляндии была направлена на выход страны из войны с минимальными политическими, территориальными и экономическими потерями. Дипломатическая деятельность, направленная на поиски мира, ста­ла приносить конкретные результаты только в конце лета 1944 г. 25 августа Финляндия предприняла шаги, направленные на урегулирова­ние отношений с Москвой. В этот день Грипенберг передал A.M. Коллонтай заявление от имени нового министра иностранных дел Финлян­дии Карла Энкеля. В документе содержалась просьба принять фин­скую правительственную делегацию, чтобы договориться о перемирии или заключении мира. В тот же день Грипенберг зачитал A.M. Коллонтай вербальную ноту, в которой еще раз выражалось желание на­чать переговоры о перемирии или мире. О заявлении К. Энкеля бы­ли проинформированы послы Великобритании и США в Москве. Со­ветское правительство сообщило союзникам о предварительных усло­виях приема делегации финляндского правительства для переговоров о перемирии или мире: публичное заявление от имени финского прави­тельства о разрыве отношений с Германией; предъявление Германии требования о выводе ее войск из Финляндии не позднее 15 сентября; в случае если Германия не выведет своих войск в указанный срок из Фин­ляндии, то немецкие войска должны быть разоружены и переданы со­юзникам в качестве военнопленных.

Для ведения переговоров 7 сентября 1944 г. в Москву прибыла де­легация Финляндии во главе с премьер-министром А. Хакцелем. Одна­ко первая встреча советской и финской делегаций состоялась только 14 сентября. Дело в том, что в промежутке между этими датами шли интенсивные переговоры с союзниками, и прежде всего с Великобри­танией, по выработке совместной позиции относительно соглашения с финнами. Беседы Молотова с послом Великобритании в СССР Арчи­бальдом К. Керром состоялись 6, 9, 11 и 14 сентября. Последняя бесе­да Молотова с Керром закончилась за три с половиной часа до начала первого совместного заседания по вопросу о перемирии между совет­ской и английской делегациями, с одной стороны, и финской делегаци­ей - с другой.  На первой встрече с финнами 14 сентября  им был пере­дан проект соглашения о перемирии между Советским Союзом, Вели­кобританией и другими объединенными нациями, с одной стороны, и Финляндией - с другой. Основной акцент в ходе первой встречи Моло­тов сделал на вопросе об эвакуации германских войск из Финляндии, многократно подчеркнув важность выполнения этого предварительно­го условия начала переговоров, принятого финским правительством.

16 сентября состоялась вторая встреча, в которой принял участие только что прибывший в срочном порядке из Финляндии новый глава финской делегации, министр иностранных дел К. Энкель. И на этот раз основное внимание было уделено выполнению Финляндией предвари­тельного условия о разоружении германских войск еще находящихся в стране. Молотов в жесткой форме настаивал на выполнении этого обя­зательства.

17 сентября, на третьем совместном заседании, обе делегации при­ступили к рассмотрению условий перемирия по пунктам. К. Энкель заявил, что финская делегация, рассмотрев в целом условия перемирия, считает, "что эти тяжелые условия не нарушат существования Финлян­дии в качестве самостоятельного государства".[52; с.225] От имени финской де­легации он попросил внести некоторые, по его словам, незначитель­ные поправки в договор о границах 1940 г., а также сообщил, что воен­ная контрибуция в 300 млн. американских долларов является непосиль­ной для Финляндии.

На следующий день стороны согласовывали приложения к Согла­шению о перемирии. Некоторые формулировки в ходе переговоров были отредактированы, сокращены отдельные слова. Из более суще­ственных изменений, достигнутых в ходе переговоров, следует назвать увеличение срока выплаты репараций с 5 до 6 лет и увеличение срока демобилизации финской армии с 2 до 2,5 месяцев.[22;  с.144]

Соглашение о перемирии было подписано 19 сентября 1944 г., в 12.00. Перед подписанием председатель финской делегации К. Энкель заявил, что "финское правительство и финский народ надеялись полу­чить от союзников более легкие условия, чем те, которые финская де­легация сейчас должна подписать. Финляндия надеется, что при заклю­чении окончательного мира союзники, воодушевленные теми высоки­ми принципами, во имя которых они ведут борьбу, сохранят самостоя­тельность для Финляндского государства".[52; с.227] От имени советского и бри­танского правительств соглашение подписал генерал-полковник А.А. Жданов, будущий председатель Союзной Контрольной Комиссии, создание которой предусматривалось соглашением.

Соглашение о перемирии восстановило советско-финляндскую границу в соответствии с Московским мирным договором от 12 марта 1940 года. К Советскому Союзу отходил район Петсамо (Печенга). К. Энкелю удалось убедить Со­ветский Союз отказаться от своих прав на аренду Ханко, которые он получил по уже упомянутому Мирному договору, но взамен предложил в аренду сроком на 50 лет район Порккала-Удд со всеми морскими тер­риториями под свою военно-морскую базу, расположенный недалеко от Хельсинки. Финляндия обязывалась выплатить 300 млн. американ­ских долларов в качестве репараций с погашением товарами в течение 6 лет, а также разоружить германские войска и передать их советско­му (союзному) командованию, что впоследствии привело к войне с нем­цами в Лапландии.[36; с.61] Среди ряда других пунктов соглашения следует упо­мянуть обязательство распустить организации прогитлеровского толка и впредь не допускать существования таких организаций.

Союзная Контрольная Комиссия (СКК) была создана для наблюдения за выполнением условий Соглашения о перемирии и просуществовала до сентября 1947 г., т.е. до момента ратификации подписанного 10 февра­ля 1947 г. в Париже Мирного договора. По мнению, советской стороны, правительство Финляндии выполняло условия соглашения о переми­рии в основном добросовестно. Демобилизация финской армии была проведена в установленные сроки, было возвращено выявленное в Финляндии советское имущество, за утраченное имущество Финляндия обязалась выплатить Советскому Союзу компенсацию. Выполнение некоторых других условий соглашения вызывало недовольство советского руководства. Слишком медленно, по его мне­нию, шло разоружение германских войск на финляндской территории. Война в Лапландии была завершена в апреле 1945 г., причем основную часть своих войск Германия успела вывести в Норвегию. По настоя­тельному требованию СКК и согласно 21 пункту соглашения были рас­пущены такие организации, как Лотта Свярд, Союз братьев по оружию, а также Академическое Карельское общество.[52; с.228]

Под воздействием СКК в сентябре 1945 г. сейм одобрил чрезвы­чайный закон о наказании виновников войны. По этому закону, обла­давшему ретроактивной силой, были осуждены бывший президент Р. Рюти, бывшие премьер-министры Ю. Рангель и Э. Линкомиес, быв­шие министры В. Таннер, Т. Рейникка, X. Рамсай и А. Кукконен, быв­ший посланник Финляндии в Берлине Т. Кивимяки. Они получили раз­личные сроки тюремного заключения или каторги за то, что, будучи на высших государственных постах, вовлекли страну в войну в 1941 г. и за­тянули выход Финляндии из второй мировой войны.

После многократных обращений правительства Финляндии, летом 1945 г. советское руководство решило восстановить с Фин­ляндией дипломатические отношения. На Потсдамской конференции руководителей трех союзных держав Сталин, используя в качестве примера ситуацию с Италией, выступил за восстановление дипломати­ческих отношений с Финляндией, в то время как со стороны союзников имелись определенные возражения на сей счет.

6 августа 1945 г. председатель СКК в Финляндии А.А. Жданов пе­редал премьер-министру Паасикиви письмо, в котором указывалось, что советское правительство решило восстановить с Финляндией ди­пломатические отношения и предлагает обменяться посланниками. В тот же день Паасикиви прислал Жданову ответное письмо, в котором сообщалось, что заявление советского правительства о восстановле­нии дипломатических отношений встречено финским правительством с искренним удовлетворением и что зависящие от него меры по осуще­ствлению советского предложения будут приняты немедленно.

      В соответствии с решениями Потсдамской конференции подготов­ка мирного договора с Финляндией была возложена на Совет минист­ров иностранных дел (СМИД) СССР, США, Англии и Франции. 12 сен­тября 1945 г. советское правительство представило на Лондонской сес­сии СМИД свои предложения по мирному договору с Финляндией. В основу их были положены территориальные, политические и экономи­ческие постановления Соглашения о перемирии от 19 сентября 1944 г. Проект мирного договора с Финляндией был выработан на Париж­ской сессии СМИД (апрель-май 1946 г.). Основные замечания финляндской делегации по проекту мирного договора были изложены главой финляндской делегации К. Энкелем в его речи на конференции 15 августа 1946 г. Он отметил, что согласно проекту мирного договора от Финляндии отходит часть провинции Вы­борг площадью в 23 000 кв. км.[37; с.82] Расходы, связанные с устройством этого населения, затрудняют выплату Финляндией репараций.[22; с.94] Кроме того, Финляндия теряет об­ласть Петсамо и сдает в аренду Советскому Союзу район Порккала-Удд. "Понятно, - заявил К. Энкель, - что большая значимость переда­ваемых областей дала надежду на то, что территориальные статьи окончательного мирного договора будут смягчены".[52; с.136] К. Энкель обра­тился к конференции также с просьбой о послаблении экономических условий мирного договора.

26 августа 1946 г. финляндская делегация представила Парижской мирной конференции письменные замечания финского правительства к проекту мирного договора. Предложений относительно пересмотра территориальных постановлений мирного договора в них не содержа­лось. В замечаниях к военным статьям финляндская делегация проси­ла об увеличении тоннажа военно-морского флота (с 10 тыс. до 20 тыс. т) и об увеличении численности военно-воздушных сил (с 60 до 120 са­молетов).[22; с.116] Финляндская делегация просила также о сокращении репа­рационных платежей с 300 млн. до 200 млн. долл.[59; с.253]

Замечания финляндской делегации не были приняты во внимание Парижской мирной конференцией. 10 февраля 1947 г. в Париже состо­ялось подписание мирного договора с Финляндией.

Мирный договор был ратифицирован Советским Союзом 15 сентя­бря 1947 г.

Не смотря на  предполагаемую оккупацию страны Советским Союзом или возможно­го захвата власти финскими коммунистами Финляндия не стала государством-сателлитом, политический кон­троль в котором осуществлялся бы промосковскими коммунистами. Финляндия смогла сохранить свои демократические традиции и связи со странами Запада. В этом году (1947) фактически была создана мо­дель для дальнейшего развития Финляндии на ближайшие 10 лет.

Историки приводят много аргументов, объясняющих, почему Фин­ляндия не была "советизирована", как все остальные страны, имевшие границы с Советским Союзом и участвовавшие в войне. Важным пред­ставляется следующий аргумент: коммунисты Финляндии никогда не получали решительной поддержки от Советского Союза.[14; с.126] Внешняя по­литика Паасикиви удовлетворяла советскую потребность в безопасно­сти. Таким образом, советская политика по отношению к Финляндии основывалась на курсе Паасикиви, а не на курсе коммунистов.

1.2. Внешняя политика Финляндии в 1947-1948гг. Подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с СССР.

     Вторая половина 1940-х годов не без основания называется в Фин­ляндии "годы опасности". Стране пришлось дорого заплатить за уча­стие в войне против Советского Союза на стороне Германии. По согла­шению о перемирии, подписанному в Москве 19 сентября 1944 г. и оп­ределявшему условия выхода Финляндии из войны, она вынуждена была уступить Советскому Союзу значительную территорию, демобили­зовать армию, передать в долгосрочную аренду СССР район Поркка-ла-Удд недалеко от Хельсинки для создания там военной базы и выпла­тить 300 млн. долл. репараций.[59; с.260] Более того, в Хельсинки прибыла СКК для наблюдения за выполнением условий перемирия, возглавлявшаяся членом Политбюро ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым и находившаяся фактически под полным контролем советской стороны.

      Внешняя политика Финляндии в этот период определялась, помимо давления просоветского "лобби", убеждением большинства финских политиков, сформировавшимся на основе горького опыта двух войн, в необходимости хороших отношений с СССР для выживания страны, а также ее статусом "побежденной" - ведь именно от СССР зависели условия будущего мирного договора. И этот договор, заключенный в Париже 10 февраля 1947 г., полностью удовлетворял советским интересам - он закреплял все "территориальные" статьи Соглашения о перемирии, ограничения в области вооруженных сил, положения о "демократизации" страны и запрет на антисоветскую пропаганду. Казалось бы, опасения Сталина в отношении Финляндии, заставившие его в 1939 г. напасть на маленького соседа, должны были рассеяться. Однако этого не произошло. В условиях растущего противостояния с Западом мирный договор уже не казался советскому руководству достаточной гарантией влияния на Финляндию после восстановления дипотношений и неизбежного роспуска СКК. Практически одновременно с подписанием договора Жданов в ходе "прощального" визита в Хельсинки недвусмысленно предостерег финское руководство от "перемен" во внутренней и внешней политике, которые могли бы породить у СССР "сомнения и чувст­во неопределенности".[36; с.176]

Уже через несколько месяцев Москва продемонстрировала реши­тельность своих намерений. Конфликт возник из-за стремления Фин­ляндии, чья экономика находилась в довольно тяжелом состоянии, по­лучить экономическую помощь США в рамках "плана Маршалла".

5 июня 1947 года посол СССР в Финлян­дии передал министру иностранных дел Финляндии Энкелю записку, в которой план Маршалла был назван «посягательством США на независимость стран Европы».[52; с.233] Когда президент Финляндии Паасикиви передал дело на рассмотрение внешнеполи­тической комиссии парламента, зампредседателя наблюдательной комиссии Савоненков объявил, что советское правительство полагает, что Финляндии стоит отказаться от участия в конференции по обсуждению плана Маршалла.[30; с.64]

Несмотря на то, что парламент боль­шинством голосов одобрил участие Фин­ляндии в Парижской конференции по обсуждению плана Маршалла, президент Паасикиви все же склонил членов парламен­та к принятию отрицательного решения. Финляндия сильно нуждалась в эконо­мической помощи, и финны еще долго не могли простить СССР, что Финляндию лишили возможности получить такую помощь, которую получила, например, Швеция, которая практически не постра­дала в войне - всю войну Швеция оставалась нейтральной, ее территория не была ок­купирована немцами (в отличие от Дании и Норвегии). Немецким войскам было предоставлено право транзитного прохода через территорию Швеции и немецкому флоту - право пользования по необходимости шведскими территориальными во­дами. Швеция продавала Германии железную руду, необходимую для производ­ства оружия.

Паасикиви опасался, что в результате отказа Финляндии от участия в конференции по обсуждению плана оказания экономичес­кой помощи могут ухудшиться отношения с западными странами, что повлияет на возможности получения кредитов. Однако опасения оказались напрасными. Необходи­мые для восстановления экономики креди­ты были предоставлены Финляндии банка­ми США. .В начале июля 1947 г., узнав о предварительной позитивной реакции Хельсинки на американское предложение, советская сторона оказала на правительство Финляндии сильнейшее давление по всем линиям - по дипломатическим каналам, через премьер-министра М. Пеккала -представителя ДСНФ(Демократический союз народа Финляндии) - и через коммунистов в правительстве и парла­менте.[59; с.287] Поскольку подписанный в Париже мирный договор еще не был ратифицирован, президенту Финляндии Ю.К. Паасикиви пришлось ус­тупить и отказаться от участия в плане Маршалла.

Этот успех вызвал в Москве двоякую реакцию: с одной стороны, казалось, подтверждались ее опасения относительно стремления Фин­ляндии к большей самостоятельности во внешней политике; с другой - успех советского демарша продемонстрировал действенность отрабо­танной Ждановым схемы - внешнего давления в сочетании с опорой на просоветские силы. Результатом этого стала идея крепче "привязать" Финляндию к СССР дополнительными обязательствами.

Поэтому МИД СССР весьма оперативно отреагировал на посту­пившее 19 сентября 1947 г. - сразу после ратификации советско-фин­ляндского мирного договора и окончательного обретения Финляндией "полноправного" статуса - предложение "левого" премьер-министра М. Пеккала о заключении между двумя странами пакта о взаимопомо­щи. Этот вопрос имел свою предысторию: весной-летом 1945 г. тогда­шний президент Финляндии К.Г. Маннергейм и премьер-министр Паа­сикиви уже выступали с аналогичным предложением, надеясь с его по­мощью добиться скорейшего заключения мирного договора.[26; с.52]

Первый проект будущего договора, разработанный Пятым евро­пейским отделом МИД, курировавшим Северную Европу, и представ­ленный министру иностранных дел В.М. Молотову 29 октября 1947 г. назывался не просто договором о взаимопомощи, но и о "союзе".[30; с.71] Обя­зательство о взаимопомощи в случае войны или угрозы безопасности договаривающихся сторон было направлено не только против Герма­нии и ее союзников, как в советско-польском договоре 1945 г., послу­жившем основой проекта, но и против "любого другого агрессивного государства".[30; c81] Любые ссылки на Устав ООН должны были быть ис­ключены или стать предметом отдельного обсуждения. Неучастие в коалициях и союзах, направленных против любой из договаривающих­ся сторон, дополнялось отказом от "каких-либо обязательств, несовме­стимых с положениями настоящего договора". Устанавливался 20-лет­ний срок действия соглашения.

По мере приближения срока начала переговоров от советской мис­сии в Хельсинки стали поступать все более настораживающие извес­тия. Так, выяснилось, что Пеккала из "тактических соображений" не поделился своей идеей о договоре с президентом и парламентом.[36; с.179] От­сутствие согласия Паасикиви могло лишить советскую сторону важно­го преимущества: для придания договору хотя бы формальной добро­вольности необходимо было, чтобы инициатива исходила от Финлян­дии.

Худшие опасения советской стороны подтвердились, когда 5 нояб­ря финляндская правительственная делегация прибыла в Москву для переговоров. Опытнейший политик Паасикиви, не видя теперь, после заключения мирного договора, необходимости в пакте о взаимопомо­щи и понимая, какую угрозу он представляет для самостоятельности Финляндии на международной арене, не только отказался предоста­вить Пеккала полномочия на ведение переговоров, но и категорически запретил даже упоминать об этом вопросе, пока он не будет поднят со­ветской стороной.

В переговорах последовала двухмесячная пауза. МИД, очевидно по-прежнему рассчитывал добиться финской "инициативы", действуя через просоветское "лобби" в Хельсинки, не прибегая к официальным демаршам. Однако время шло, а все усилия левых не приносили результата.

     Твердая позиция Паасикиви не оставляла Кремлю иного спосо­ба решить вопрос, кроме официального демарша на высшем уровне. И такой демарш последовал: 22 февраля 1948 г. Сталин направил прези­денту Финляндии личное письмо с официальным предложением заклю­чить пакт о взаимопомощи, "аналогичный венгеро-советскому и румы­но-советскому пакту".[31; с.65]

Одержанная Паасикиви тактическая победа, однако, не вселяла в него уверенности в конечном исходе. В Хельсинки понимали, что от­клонить предложение Сталина они не могут. Попытки финнов обра­титься за поддержкой к Англии и США оказались безуспешными. За­падные державы давно уже решили, что не смогут помочь Финляндии в случае ее конфликта с СССР. Так, американский посланник в соот­ветствии с инструкцией госдепартамента посоветовал финляндскому министру иностранных дел К. Энкелю обратиться с жалобой в ООН, где Советский Союз мог блокировать любое неугодное решение. Хуже того, советская миссия в Финляндии, не испытывая недостатка в кон­фиденциальных источниках информации, сразу же узнала о контактах Энкеля с "англосаксами", и Савоненков учинил по этому поводу насто­ящий скандал. Финляндии оставалось рассчитывать только на собст­венные силы.

Однако Паасикиви не собирался сдаваться. В своем ответе Стали­ну от 9 марта он, соглашаясь на переговоры в принципе, упомянул о со­мнениях, высказанных депутатами сейма по поводу договора, о стрем­лении народа Финляндии "оставаться в стороне от международных конфликтов" и выражал надежду, что содержание пакта будет "под­вергнуто всестороннему свободному обсуждению и дополнению".[31; с.82] Это был ясный намек на то, что финны не примут автоматически про­ект договора, аналогичный советско-венгерскому или советско-ру­мынскому, а будут биться за каждую статью, стремясь максимально ог­раничить свои обязательства. О том же говорили и секретные финские документы (проект договора, экспертные оценки, меморандум Пааси­киви о требованиях Финляндии к его содержанию), добытые Савонен-ковым через коммунистов.

Наконец, 5 апреля стороны пришли к окончательному компро­миссу. В обмен на согласие с более точной и ограниченной финской формулировкой статьи о взаимной помощи и 10-летним сроком дей­ствия договора вместо предлагаемых советской делегацией 20 лет Молотов добился принятия важной с точки зрения Москвы статьи о консультациях в случае "угрозы агрессии", что давало возможность начать консультации о взаимопомощи еще до начала военных дейст­вий. У.К. Кекконену и заместителю министра иностранных дел СССР А.Я. Вышинскому было поручено доработать преамбулу, и Молотов, озабоченный перспективами ратификации договора в сейме, согла­сился включить в нее "психологически важную" для финляндского общественного мнения, по выражению Кекконена, фразу о стремле­нии Финляндии "оставаться в стороне от противоречий между интере­сами великих держав" - фактическую декларацию ее нейтралитета в холодной войне.[36; с.184]

Подписанный 6 апреля 1948 г. в Москве Договор о дружбе, сотруд­ничестве и взаимной помощи стал основой отношений между двумя странами на весь период холодной войны. Поступившись частично сво­бодой действий во внешней политике, Финляндия отстояла свою неза­висимость и общественное устройство, заняв на международной арене особое место - нечто среднее между положением союзника СССР и "благожелательного нейтрала".[37; с.96] Условия договора, подписанного 6 апреля 1948 г., были для Финляндии, таким образом, исключительно выгодными, настолько, что Кекконен осмелился в присутствии Сталина в шутку назвать результат переговоров «диктатом Паасикиви».[22; с.114] Сам президент взял на себя обязательство сделать все возможное, чтобы договор был ратифицирован в парламенте, где его рассмотрение началось 28 апреля. Так что у СССР не было прямой выгоды вмешиваться во внутренние дела Финляндии до тех пор, пока, казалось, суще­ствовали явные возможности для того, чтобы Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи мог быть окончательно принят законным путем. Это существенный отправной момент, если задуматься о том, имелось ли на самом деле у коммунистов намере­ние, как о том ходили слухи, захватить власть в апреле 1948 г.

Интерес к Договору, проявляемый КПФ с 1947 г., с внутриполи­тической точки зрения проистекал из того, что в конфликтной си­туации этот договор предоставил бы возможность для оккупации Финляндии и насильственного изменения ее политической си­стемы.[14; с.142] Коммунисты отдавали себе полный отчет в том, что они не могли прийти к власти без согласия и поддержки СССР. Ратифи­кация Договора в парламенте относилась к числу их жизненно важных интересов, и они стремились обеспечить ее при помощи широких внепарламентских действий и были даже готовы взять в кольцо здание, в котором проходили заседания парламента.

Сценарий захвата власти был обнародован в статье, по­явившейся в воскресном номере «Суомен сосиалидемокраатти» 25 апреля 1948 г..[13; с.214] Главный редактор газеты Унто Варьонен позд­нее отмечал, что набросал ее еще на второй неделе марта, соби­раясь опубликовать впоследствии. Со своей стороны министр внутренних дел Лейно, впавший в немилость как советского руко­водства, так и КПФ, к тому времени уже предупреждал командую­щего армией генерала Сихво о проектах захвата власти, которые, как он говорил, имелись «справа».[14; с.156] Ведь руководство Государ­ственной полиции (Валпо), контролируемой коммунистами, уве­ряло Лейно, что обнаружило бумаги годичной давности, в том чис­ле об организации движения сопротивления.

             Генерал Сихво отказался от своего уже согласованного участия в Московских переговорах о заключении Договора о друж­бе, сотрудничестве и взаимной помощи и остался в Хельсинки для осуществления контроля за предписанными вооруженным силам мероприятиями по переходу в состояние боевой готовности. Как отмечал и президент после окончания Московских переговоров, имелись опасения, что законному порядку угрожали, скорее всего, коммунисты. Страх усиливали Пражские события. Хертта Куусинен обратилась к этим событиям в своей речи 24 марта в Мессухалли , а редактор газеты «Вапаа сана» самочинно озаглавил по­священную ее выступлению публикацию — «Путь Чехословакии — наш путь». В атмосфере напряженности, созданной Московскими переговорами, угроза была воспринята всерьез и вызвала неадек­ватную реакцию.[36; с.191]

Сихво, в числе первых предупредительных мер, должен был усилить охрану арсеналов вооруженных сил, на что обращал вни­мание и министр внутренних дел. В духе предписаний Соглашения о перемирии, о принятых мерах было также сообщено военному атташе СССР, у которого не нашлось на этот счет никаких замеча­ний. Позднее, в апреле, командующий организовал в Хюрюля, в окрестностях столицы, усиленную танками и пушками «экспери­ментальную группу», отрабатывавшую, в частности, тактику бое­вых действий в условиях крупных населенных пунктов. В момент, когда кризис достиг своей кульминации, к президентскому дворцу были направлены канонерские лодки «Уусимаа» и «Хямеенлинна», которые оставались там до тех пор, пока ситуация с ратифи­кацией в парламенте не прояснилась.[14; с.160] Со своей стороны, полиция Хельсинки в ночь с 26 на 27 апреля была переведена на режим повышенной готовности, а склад оружия мобильной полиции, счи­тавшейся неблагонадежной, был перемещен в бомбоубежище под Кафедральным собором.

Как рассказал Жданову генеральный секретарь КПФ Вилле Песси, неожиданно объявившийся в Москве 12 апреля, руковод­ство Государственной полиции сообщило руководству партии, что правые вместе с иностранными пособниками планировали захват власти, чтобы не допустить ратификации Договора. В ЦК КПФ уже пришли к мысли о необходимости задержать кого-либо из наибо­лее видных участников заговора, за которыми, по мнению началь­ника Государственной полиции, стоял сам Паасикиви. От плана, однако, пришлось отказаться, как полагал Песси, потому, что «заговорщики узнали, что за ними следят».[31; с.96]

Генеральный секретарь сообщил, что центральный комитет его партии предложил предотвратить угрозу захвата власти путем ор­ганизации митингов и проведения арестов «заговорщиков», но он (ЦК) не был уверен в успехе и просил СССР прибегнуть к «возмож­ным мерам давления».[14; с.177] Жданов передал эту просьбу Сталину, про­комментировав ее в весьма беспощадных выражениях: «ЦК КПФ, как и прежде, занимает во всех важных вопросах неуверенную, оборонительную позицию, недооценивает силы своей партии и массового демократического движения, переоценивает реакцион­ные силы, не стремится использовать по-настоящему имеющиеся внутренние возможности и чрезмерно уповает на внешнюю по­мощь со стороны СССР».[36; с.198] Песси пришлось вернуться домой ни с чем, поскольку Москва, по сути дела, не вмешалась в ситуацию. Авторы многочисленных публикаций, рассматривающие проек­ты захвата власти, которые, как утверждают, имели место весной 1948 г., не смогли представить ничего конкретного ни о планах крайне левых, ни о планах правых. Если дымовая завеса слухов о планах захвата власти и скрывала за собой огонь, то можно ска­зать, что речь шла скорее о небольших очагах сопротивления, чем о действительных попытках. Осуществление подобной попытки коммунистами делало невозможным то, что остававшийся лояль­ным по отношению к СССР министр внутренних дел Лейно, кото­рый стал объектом клеветы со стороны своих соперников в КПФ и нашел утешение в алкоголе, явно не желал помогать революцион­но настроенным членам своей партии в ниспровержении су­ществующей общественной системы.

Кульминацией событий стало то, что на основании вотума недоверия, вынесенного парламентом 19 мая, Лейно был снят с поста министра внутренних дел из-за передачи СССР в 1945 г. за­ключенных.[14; с.180] Впрочем, коммунисты, которым Лейно по­рядком надоел, стали требовать заменить его другим представи­телем от КПФ. По всей стране были организованы демонстрации и забастовки. Опасались, что они даже приведут к переносу или от­мене назначенных на июль парламентских выборов. Забастовоч­ному движению, к удивлению организаторов, пришлось положить конец по совету из Москвы. Спустя два дня СССР заявил, что со­кращает остававшуюся к выплате по военным репарациям сумму (147 млн. ам. долл.) наполовину.[14; с.185]

Это послабление следует рассматривать как уступку потер­певшим неудачу народным демократам, которые при подготовке к выборам выступили с предложением о сокращении военных репа­раций. Таким образом, СССР внес свой вклад в предвыборную борьбу, которая велась в атмосфере слухов о захвате власти, в большей степени, чем когда-либо, при содействии иностранных представительств и печати. Например, посланник Великобритании в Хельсинки признался своему министерству, что персонал по­сольства распространял среди рабочего населения пропагандист­ские материалы, но добавил при этом следующее: «Разбиратель­ство, происходящее между коммунизмом и социал-демократией, нельзя считать сугубо внутриполитическим делом».[60; с.58]

     Правительство К.А. Фагерхольма, сформированное 29 июля после трех недель переговоров, было воспринято как сенсация прежде всего потому, что в нем не было ни одного представителя от крайне левых. На Западе это сочли гарантией того, что Фин­ляндия ушла с пути, ведущего к «народной демократии». Запад­ные державы стали с большей лояльностью относиться к идее развития с Финляндией торговых отношений и предоставления ей кредитов. Как в Вашингтоне, так и в Лондоне впредь проводили четкое различие между ней и «странами-сателлитами».[61; с.49] Особое внимание было обращено на то, чтобы Финляндия смогла полнос­тью погасить свои долги по военным репарациям, не испытывая при этом более никаких трудностей. Как уверял президента по­сланник США в Хельсинки: «Нам сейчас кажется, что особенно важно постоянно обращать внимание на благосостояние Фин­ляндии».[60; с.72]

Глава 2.   Формирование и развитие внешней политики  Финляндии в 1950-1990-е гг.

2.1 Внешняя политика Финляндии в 1950 – 1970-е гг.

Полномочия, которыми была наделена Союзная Контрольная Комиссия, различными способами ограничивали суверенитет Фин­ляндии. Присутствие СКК сказывалось и на связях Финляндии с заграницей. В конце 1944 г. в Хельсинки находились только три иностранные миссии; в 1945 г. число представительств Финляндии за границей было наименьшим — пять. Однако после окончания войны дипломатические отношения быстро восстана­вливались, и в конце 1945 г. Финляндия обменялась миссиями с шестью странами, в частности с СССР, Францией и США.[52; с.241] Вновь было открыто и представительство в Лондоне, но Великобритания четко следовала принципу, согласно которому возврат к нормаль­ным дипломатическим отношениям стал возможен только после подписания в 1947 г. окончательного мирного договора.

Уже при подготовке Парижского мирного договора Финляндии пришлось столкнуться с послевоенной реальностью, — «холодной войной». Отказываясь от помощи, предусмотренной программой послевоенного восстановления Европы, «планом Маршалла», инициатором которой выступили США, но которой противился СССР, правительство сослалось на стремления Финляндии оста­ваться вне противоречий между великими державами. Это реше­ние было тем более понятным, если иметь в виду то, что мирный договор еще не был ратифицирован и СКК по-прежнему работала в Финляндии.

О стремлении Финляндии к нейтралитету удалось упомянуть в преамбуле к Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной по­мощи, подписанному с СССР в 1948 г. (Договор 1948 г.). Значение этого Договора как отправной точки для установления новых от­ношений между соседними государствами определялось, прежде всего, тем, что СССР получил гарантии безопасности своей севе­ро-западной границы, каких до второй мировой войны Финляндия была не способна дать. По Договору Финляндия взяла на себя обязательства всеми силами, в случае необходимости при под­держке СССР, защищать свою территорию, чтобы через нее нель­зя было осуществить нападение на Советский Союз (ст. 1).[36; с.204] Фин­ляндия также обязалась, если бы того потребовала ситуация, проводить военные консультации со своим партнером по Договору с тем, чтобы предотвратить нападение (ст. 2).[36; с.204] Зато ее войска не могли быть использованы для поддержки СССР за пределами го­сударства, и Финляндия не должна была ориентироваться на СССР в своей внешней политике.

Договор 1948 г. вместе с Парижским мирным договором четко определил принципы, в соответствии с которыми следовало развивать отношения между Финляндией и СССР. На преемствен­ность этих отношений указывает то, что Договор был трижды за­благовременно возобновлен — в 1955, 1970 и 1983 гг. и после развала СССР он еще некоторое время оставался в силе в неиз­менном виде.

     С наступлением мира правительство Финляндии в течение долгого времени не было осведомлено относительно своих воз­можностей в сфере внешнеполитических отношений. На первых порах у него отсутствовали и средства для поддержания междуна­родных контактов. Финляндии пришлось наблюдать со стороны не только за развитием сотрудничества между Скандинавскими стра­нами, но и за работой совещаний многих международных органи­заций, право на участие в которых давало Финляндии ее членство в них. Так, например, она не участвовала, в работе Ассамблеи Международной организации труда (МОТ), созванной осенью 1945 г., и в проходившей вскоре после нее в Женеве Европейской экономической конференции. Казалось, Финляндия проявляет чрезмерную осторожность, опасаясь негативной реакции со сторо­ны СССР.

       Сразу после ратификации Парижского мирного договора фин­ны полагали, что Финляндия, как и другие бывшие союзники Гер­мании, добившиеся нормализации своих отношений с союзными державами, была вправе незамедлительно стать членом ООН. Для прояснения этого вопроса МИД Финляндии вошел в непо­средственный контакт с Генеральным секретарем ООН, который дал ход заявлению Финляндии с просьбой принять ее в эту орга­низацию.[61; с.64] Однако Восток и Запад в то время уже находились в состоянии «холодной войны», в связи с чем в ООН опасались, что появление новых членов может поставить под угрозу существую­щий баланс сил. Прошло целых восемь лет, прежде чем благода­ря компромиссу, достигнутому между СССР и его противниками, Финляндия смогла стать членом этой всемирной организации.

       Хотя после заключения Парижского мирного договора прави­тельству удалось остаться в стороне от таких проектов сотрудни­чества, участвуя в которых ему пришлось бы занять определенную позицию в отношении противоречий между великими державами, постепенно Финляндия вернулась к официальным и неофициаль­ным связям, которые она поддерживала ранее, например, к работе в МОТ и Межпарламентском союзе (МС). К тому же она вошла в различные подчиненные ООН органи­зации, кроме ЮНЕСКО. Первым крупным международным совещанием, организатора­ми которого выступали финны, стала III Всемирная лесная конфе­ренция, проведенная в Хельсинки в июле 1949 г. по предложению правительства Финляндии.[22; с.136] Отмена виз в пределах североевро­пейского региона в том же году, со своей стороны, облегчила пе­редвижение финнов за границей.

        В сентябре того же года Финляндия — единственная страна из числа потерпевших поражение во второй мировой войне — пол­ностью рассчиталась со своими долгами СССР по военным репа­рациям. После этого в Финляндии вздохнули с облегчением, ведь нарушение обязательств, связанных с выплатой репараций, могло привести к различным ответным мерам Москвы.

     Событием, важным в политическом отношении, стали прове­денные в Хельсинки Олимпийские игры 1952 г., в которых СССР участвовал впервые в истории игр. Делегация СССР также впер­вые приняла участие в организованном спустя три года в Хельсин­ки совещании Межпарламентского союза.

     1955 год, положивший начало первому периоду разрядки, во многих отношениях был поворотным с точки зрения международ­ного положения Финляндии. СССР, согласившись возвратить Фин­ляндии территорию Порккала-Удд (что, как считал президент Паасикиви, создает предпосылки для финляндского нейтралите­та), без всяких возражений отнесся к вступлению Финляндии в созданный тремя годами раньше Северный совет.[31; с.220] В рамках па­кета решений, принятых в декабре 1955 г., Финляндия  стала членом ООН.

В силу своих обязательств по Договору 1948 г. уже спустя год после его заключения Финляндия оказалась в щекотливой ситуа­ции, когда Норвегия и Дания присоединились к военной организа­ции Североатлантического договора (НАТО). Благоприятным стечением обстоятельств для Фин­ляндии стало то, что Швеция решила остаться нейтральной и укреплять свою оборону собственными силами. В кругах политологов долгое вре­мя говорили о так называемом «северном балансе», согласно ко­торому «смещение СССР на финляндском направлении» к западу вызвало бы в качестве ответной реакции присоединение Швеции к НАТО, и наоборот.[63; с.59]

     Казалось, что Финляндия в этой ситуации была заинтересова­на в возврате к соотношению сил, доминировавшему на севере Европы до 1949 г., как  было предложено Кекконеном, в ту пору премьер-министром, в его так называемой речи «из кармана пи­жамы», проект которой он набросал в январе 1952 г., находясь в больнице. В этой речи Кекконен, преследуя собственные внутри­политические цели, по сути, впервые прибег к внешнеполитиче­ским средствам (как он признавался президенту Паасикиви, «речь, касающаяся мира, могла бы отвлечь умы от цен на хлеб»).[22; с.139] Карти­ну дополняло также то, что премьер-министр не осмелился высту­пить с нею, не обсудив вначале ее содержание с представителем СССР в Хельсинки. Со своей стороны тот понял, что предложение Кекконена о выходе Норвегии и Дании из НАТО не означало того, что Финляндия расторгла бы Договор 1948 г.

     Именно то, что в Договоре 1948 г. Финляндия взяла на себя обязательство бороться против возможной агрессии со стороны своего «последнего противника времен второй мировой войны» — Германии или «любого союзного с ней государства», сделало ее положение проблематичным позднее, когда ФРГ начали перевоо­ружать и интегрировать с Западом.[37; с.122] На ситуацию в Германии ссы­лались уже в связи с кризисом 1958 г. — «ночными заморозками». Тремя годами позже в условиях «нотного кризиса» она стала объектом еще более явного внимания: в коммюнике, принятом по итогам переговоров в Новосибирске, говорится «об отражении возможной агрессии со стороны германских милитаристов в бас­сейне Балтийского моря... через Финляндию».[59; с.293]

     После того как президентом стал Кекконен, отношения между Финляндией и СССР, в отличие от периода президентства Пааси­киви, начали развиваться непосредственно на высшем уровне. Однако после визита в Финляндию Председателя Президиума Верховного Совета К.Е. Ворошилова в 1956 г. на очереди вначале был ответный визит в СССР премьер-министра К.-А. Фагерхольма. Историческое значение этого визита состоит в том, что в коммюни­ке, опубликованном 2 февраля 1957г. по его итогам, СССР впер­вые констатировал, что «проводимая Финляндией миролюбивая и нейтральная внешняя политика, стремящаяся к миру, а также дружественные отношения, поддерживаемые ею со всеми странами, в свою очередь ценным образом содействуют обеспечению международного мира».[52; с.237] Эта характеристика финляндского ней­тралитета, получившая признание во времена Хрущева, сохраня­лась в текстах коммюнике, которые принимались по итогам визи­тов в течение следующих 14 лет, пока, по предложению советской стороны, ее не заменили ссылкой на Договор 1948 г.

     Собственно, личное взаимопонимание между Кекконеном и Хрущевым впервые было достигнуто во время визита последнего вместе с тогдашним премьер-министром Николаем Булганиным в Финляндию в июне 1957 г. Президент Кекконен в качестве «подар­ка», полученного во время его первого официального визита в СССР в мае следующего года, привез в страну, в частности, из­вестие о том, что у Финляндии есть возможность получить от во­сточного соседа заем на сумму 0,5 млрд. руб. под низкие проценты и заказы на строительство.[32; с.216] Наиболее важными строительными объектами должны были стать сталеплавильный завод в городе Раахе и поставляющий туда руду из Советской Карелии горнодо­бывающий центр в городе Костамукша.

      Еще более значимым был неожиданный визит Хрущева в Фин­ляндию в связи с 60-летием президента Кекконена в сентябре 1960 г. В ходе бесед, состоявшихся во время визита, в принципе было достигнуто взаимопонимание относительно того, как Фин­ляндия могла бы обеспечить свои интересы на жизненно важных для нее рынках в границах интегрирующейся Европы. В итоге остановились на ассоциированном членстве в ЕАСТ на следую­щем условии: стабильное развитие «восточной торговли» должно быть гарантировано путем предоставления Советскому Союзу ре­жима наибольшего благоприятствования, аналогичного тому, какой Финляндия предоставила странам — членам ЕАСТ.[30; с.201] Полноправ­ным членом ЕАСТ Финляндия стала только в 1986 г.

В Финляндии надеялись, что ассоциированное членство в ЕАСТ окажет столь же благоприятное воздействие на правые кру­ги, противостоявшие Кекконену, как и его официальные визиты, в частности в Великобританию и США. В коммюнике, принятых по итогам этих визитов, подчеркивалось, что в этих странах «уясни­ли» политику нейтралитета, проводимую Финляндией. Признание на Западе политики финляндского нейтралитета вменялось в за­слугу именно Кекконену, хотя, например, Вашингтон квалифициро­вал Финляндию как нейтральное государство еще в середине 1950-х годов. Первое впечатление, которое высокий финляндский гость произвел на Джона Ф. Кеннеди, оказалось весьма благопри­ятным, по крайней мере у него не возникло сомнений относитель­но способности Кекконена удерживать Финляндию на правильном курсе.

      В ходе визита в США Кекконен выступил в Нью-Йорке 19 ок­тября 1960 ujlf на сессии Генеральной Ассамблеи ООН с речью, которая была исторической уже хотя бы потому, что глава финляндского государства никогда ранее не выступал во всемирной организации. Весомым было и само содержание речи Кекконена: «Наша полити­ка нейтралитета, как мы неоднократно заявляли, нацелена на то, чтобы вывести Финляндию за пределы внешнеполитических спе­куляций. Мы благодарны за то признание, которое везде получили наше стремление к независимости, жизненная сила нашей демо­кратии и наша любовь к миру».[22; c.164]

     В связи с расколом в стане социал-демократов также имелись явные признаки вмешательства иностранных держав во внутрен­ние дела Финляндии. Как подтвердил в своих воспоминаниях пре­зидент М. Койвисто, в то время как АС при содействии СССР ока­зывал поддержку своим сторонникам, Организация профсоюзов Финляндии (ОПФ), созданная правым крылом в СДПФ, во главе которого стоял В. Лескинен, получала финансовую помощь от Запада.[32; c/218] Вряд ли было случайностью то, что именно в 1962 г., который стал годом разрешения «нотного кризиса», впер­вые в средствах массовой информации появился термин «финляндизация». В целом под «финляндизацией» подразумевались ограничения, которые некое сильное государство устанавливает в отношении права более слабого соседнего государства на само­определение.

     Президент Кекконен в речи, с которой он выступил в парламенте в конце де­кабря 1961 г. в атмосфере, возникшей после «нотного кризиса», отметил, что финляндский нейтралитет предполагает выполнение четырех условий: 1) иностранные державы признают его; 2) они доверяют ему; 3) собственный народ поддерживает его и 4) у Финляндии имеются достаточные возможности для отражения по­пыток нарушить ее нейтралитет.[22; с.173]

Идея усиления обороноспособности Финляндии находилась в стадии разработки уже в 1950-е годы, но одним из препятствий для ее воплощения в жизнь считались установленные Парижским мирным договором ограничения, касавшиеся численности личного состава вооруженных сил и количества современного вооружения. В связи с закупками оружия, начатыми после «нотного кризиса», считали необходимым уточнить эти ограничения. После того как и западные страны, подписавшие Парижский мирный договор, со­гласились с его новым толкованием, в начале 1963 г. Финляндия впервые смогла заказать большую партию ракетного оружия, иметь которое ранее ей было запрещено. Его закупили в равных частях на Востоке и на Западе, главным образом в Великобрита­нии.

В коммюнике, принятом по итогам встречи в Новосибирске 24 ноября 1961 г., говорилось, что Хрущев высказал Кекконену по­желание относительно того, чтобы «правительство Финляндии, со своей стороны, наблюдало за политическим развитием на севере Европы и в бассейне Балтийского моря, предоставляя по мере надобности советскому правительству свои соображения о необ­ходимых мероприятиях».[36; с.211] Ссылаясь на него, во время визита Кек­конена летом 1962 г. советское руководство завело речь о созда­нии безъядерной зоны на севере Европы, о чем посол СССР в Хельсинки А. В. Захаров говорил президенту еще в марте того же года.[36; с.215]

      В соответствии с идеей о создании безъядерной зоны страны Северной Европы, включая Финляндию, должны были бы при­знать существующее положение и взять на себя обязательство и в будущем запрещать размещение и использование ядерного ору­дия на своей территории. СССР заявил бы, что готов со своей сто­роны взять на себя обязательство относиться к территории, вхо­дящей в зону, как к находящейся вне сферы воздействия ядерного оружия — при условии, что западные державы, обладающие таким оружием, возьмут на себя соответствующее обязательство. Когда Кекконен во время своего визита в Югославию в мае 1963 г. узнал, что Генеральный секретарь ООН положительно отнесся к предло­жению маршала Тито провозгласить Балканы безъядерной зоной, он решил принять предложение Москвы о том, чтобы Финляндия выступила с инициативой создания безъядерной зоны на севере Европы.[22; с.184] Эта инициатива была высказана в речи президента.

На Западе, включая Норвегию и Данию, входящих в НАТО, инициативу отвергли, сославшись на то, что оборона двух упомя­нутых Скандинавских стран строилась на концепции ядерного сдерживания, составлявшей стратегическую основу западного во­енного союза. Провозглашение европейского Севера безъядерной зоной означало бы, что оборону этих двух стран—членов НАТО следовало бы организовать иным образом, для чего у НАТО не было возможностей. И в Швеции предложение Кекконена встрети­ли без особого воодушевления, тем более что он выступил с ним, не проконсультировавшись с западным соседом.

Все же план создания безъядерной зоны на севере Европы остался ждать своего часа, и Кекконен вновь сделал соответ­ствующее предложение в лекции, с которой он выступил спустя 15 лет в Стокгольме. Президент «пожимал плечами» в ответ на утверждения, что он делает его, будучи «сторожевым псом» СССР.[52; с.240] Он подчеркивал, что безъядерная зона на севере Европы, равно как и аналогичные зоны, которые планировалось создать в других регионах Европы, в частности, по инициативе министра иностранных дел Польши Адама Рапацкого, отвечала бы жизнен­но важным интересам всех стран, входящих в зону, а не только Финляндии.

     Когда в следующем, 1964 г. Хрущев ушёл с политической аре­ны, Кекконен, поддерживавший с ним личные дружеские, отноше­ния, поспешил завязать соответствующие доверительные отноше­ния с новым советским руководством. Международное положение, с финляндской точки зрения, вновь начинало внушать тревогу, по­скольку план создания многосторонних ядерных сил (МЯС), к раз­работке которого приступили в западном военном блоке, казалось, открывал и для западных немцев возможность получить доступ к ядерному оружию. Президенту предоставилась возможность встретиться с новыми хозяевами Кремля, когда в феврале 1965 г. он возвращался через СССР из Индии, которую посетил с офици­альным визитом. Он удивил внешний мир заявлением о том, что его критическое отношение к МЯС-плану не противоречит линии нейтралитета, которой он на этот раз дал следующее определе­ние: «Мы можем поддерживать наш нейтралитет только при усло­вии сохранения мира в Европе».[22; с.206]

Заявление вызвало критику, поскольку было истолковано сле­дующим образом: финляндский нейтралитет действует только в мирное время. Столь же прохладно была воспринята на Западе  речь Кекконена, с которой он выступил в ноябре того же года. В ней он предложил поддерживать состоя­ние мира на границе между Финляндией и Норвегией на основании заключения двустороннего договора на случай возможного кон­фликта между сверхдержавами. Эта речь вновь была истолкована как вмешательство во внутренние дела другой североевропейской страны в ущерб ее безопасности, поскольку на Западе считали, что Кекконен выступил с нею по поручению советского руковод­ства.

Для торгово-политических решений, принятых Финляндией после отказа от помощи по «плану Маршалла», было характерно то, что они не предполагали уступок в области внешней политики. Также привлек внимание тот факт, что в начале 1969 г. президент Кекконен был готов одобрить вступление Финляндии в Организа­цию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которая взяла на себя задачу продолжить (хотя и в делах иного рода) ра­боту Организации Европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), созданной в свое время для распределения помощи, предоставлявшейся по «плану Маршалла». В Хельсинки теперь были склонны пренебречь политическим риском, связанным с членством в ОЭСР, ради экономических выгод, которые сулило вступление в эту организацию, прежде всего ради доступа к ин­формации, предоставляемой ОЭСР.

     В Финляндии в 1960-е годы надеялись на то, что развитие со­трудничества между странами Северной Европы могло бы ком­пенсировать потери от неучастия Финляндии в западноевропей­ской интеграции. Подписанный в Хельсинки в 1962 г. договор о сотрудничестве, нацеленный на достижение целесообразного раз­деления труда между странами Северной Европы, казалось, наме­тил путь к разрешению на интеграционной основе целого ряда во­просов — помимо правовых, социальных и касающихся развития образования и транспорта, также экономических. С планом эконо­мического сотрудничества североевропейских государств — «Нордэк», к разработке которого приступили в 1968 г. по инициати­ве Дании, в Финляндии поначалу связывали надежды на то, что вместо ЕАСТ, воспринимавшейся как некое несерьезное и случайное образование, он мог бы служить противовесом Европейскому сообществу, членами которого еще не стали и датчане.

План был уже отшлифован и готов для подписания, когда в декабре 1969 г. ЕЭС предоставило как Дании, так и Норвегии воз­можность стать членами торгового союза. Учитывая этот факт, в начале следующего года премьер-министр Койвисто, руководив­ший с финляндской стороны переговорами по «Нордэку», счел за лучшее не подписывать договор, поскольку его могли посчитать мостом, ведущим к наднациональному европейскому экономи­ческому сотрудничеству. Кроме того, существовала причина опа­саться, что он поставит под удар отношения с СССР. Впоследст­вии отказ Финляндии от участия в плане «Нордэк» связывали с внутриполитическими причинами, в том числе с тем, что Койвисто боялся «получить подножку» от своих конкурентов, использо­вавших в своей игре «восточные связи».[23; с.99]

После отрицательного ответа Финляндии, вызвавшего сильное раздражение не только в Скандинавских странах, но и в самой Финляндии, ей следовало принять решение относительно своих торговых отношений непосредственно с ЕЭС. Решение было не из легких, так как экономическому сотрудничеству с ЕЭС сопротивля­лись во всех правительственных партиях, а также в левом крыле СДПФ (причем это сопротивление по большей части носило эмо­циональный характер). Уже по этой причине торговый договор, подписанный с ЕЭС в 1973 г., следовало сообразовать с реаль­ностью «восточных связей». Не только СССР, но и другим социа­листическим странам—членам СЭВ был предоставлен режим наибольшего благоприятствования, аналогичный тому, какой Фин­ляндия предоставила по договору с ЕЭС странам—членам Евро­пейского экономического сообщества.

Прагматичной политике нейтралитета, проводимой Финлянди­ей, было свойственно то, что она стремилась строить свои отно­шения с так называемыми «разделенными государствами», таки­ми, как Германия, Корея и Вьетнам, только в практической плос­кости, избегая при этом их официального признания. В наиболее «близком» и сложном случае, касавшемся отношений с Германи­ей, этому принципу следовали уже с 1949 г. Как в Восточной, так и в Западной Германии были открыты консульства, в которых консул получил себе в помощь достаточный штат сотрудников, зани­мавшихся консульскими и внешнеторговыми делами. Несмотря на давление на Хельсинки со стороны Москвы, которое временами было сильным, Финляндия ссылалась на свой статус нейтрально­го государства и не соглашалась признать тогдашние ФРГ и ГДР.

С изменением ситуации, чему способствовала разрядка меж­дународной напряженности, когда в 1972 г. обе Германии заклю­чили договор о взаимном признании, правительство Финляндии заявило, что готово к переговорам о признании обеих стран и раз­витии нормальных отношений с ними. Договор был подписан в следующем году, хотя вторая часть предложенного Финляндией пакета решений — просьба о том, чтобы оба государства со своей стороны согласились возместить ущерб, причиненный Финляндии германскими войсками в период войны в Лапландии, — была от­вергнута как в Бонне, так и в Восточном Берлине.

Углубление процесса разрядки в международных отношениях, способствовавшее разрешению германского вопроса, создало благоприятную ситуацию и для созыва Совещания по безопас­ности в Европе, чего СССР тщетно пытался достичь с 1954 г.,т.к. президент Кекконен опасался, что инициатива такого рода скомпрометирует Финлян­дию как нейтральное государство.

Однако, когда в апреле 1969 г. СССР предложил всем евро­пейским государствам вновь приступить к активной подготовке к созыву Совещания по безопасности, правительство Финляндии неожиданно предложило начать подготовку без предварительных условий. Отношения между Западом и Востоком в результате раз­рядки решающим образом изменились, поэтому можно было ожи­дать, что инициативу удастся воплотить в жизнь. В Хельсинки при­ступили к подготовительным мероприятиям, будучи уверенными в том, что уже сам факт созыва совещания, не говоря уже о его дол­говременном влиянии на ситуацию в Европе, послужил бы и на­циональным интересам Финляндии.

В своем обращении от 5 мая 1969 г., которое было разослано не только правительствам всех европейских государств, но также правительствам США и Канады, влиятельным членам НАТО, Фин­ляндия вызвалась взять на себя организацию подготовительных межправительственных консультаций и даже, если бы это сочли целесообразным, проведение как организационного совещания, так и собственно Совещания по безопасности.

Инициатива Финляндии была встречена с одобрением, и пред­ложенные ею консультации были проведены в течение 1969 г. Финляндия получила моральную поддержку в результате принято­го США и СССР решения провести в Хельсинки первый раунд

американо-советских переговоров по ограничению стратегических вооружений (ОСВ). Было условлено, что встреча состоится в но­ябре — декабре 1969 г. Подготовкой предложений о проведении в Финляндии как Совещания по безопасности, так и переговоров по ОСВ занимался представитель Финляндии в ООН Макс Якобсон, который был выдвинут кандидатом на пост Генерального секрета­ря ООН и мог бы стать им в случае поддержки финляндской инициативы и со стороны обеих супердержав.

Хотя из-за сопротивления СССР кандидатура Якобсона не прошла, инициатива, касавшаяся проведения в Хельсинки Сове­щания по безопасности в Европе, была одобрена. В итоге и за­падная группировка, НАТО, одобрила идею, но с условием, что в повестке Совещания помимо принципов, на которых должны стро­иться отношения между государствами, в том числе запрещающих применение силы, должен фигурировать пункт о развитии между­народных отношений, нацеленных на более свободное перемеще­ние между странами людей, обмен идеями и знаниями. Кроме того, предлагалось развивать сотрудничество в области образова­ния, экономики, науки и техники, равно как и в области охраны окружающей среды. Так выкристаллизовалось название заплани­рованного процесса, начало которому положило Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, — процесс СБСЕ.

Когда подготовительные обсуждения проходившие в течение полугода с ноября 1972 г. в «Диполи» в Эспо, городе-спутнике Хельсинки, были закончены, первый этап СБСЕ формально на­чался в Хельсинки 3 июля 1973 г. По причинам практического характера (ограниченные возможности по обеспечению информа­ционных и коммуникационных связей, а также по размещению де­легаций) он был продолжен с сентября того же года по июль 1975 г. в Женеве. Право провести у себя заключительное торже­ственное заседание Совещания было предоставлено Финляндии. Высшие политические руководители стран-участниц, собравшиеся в Хельсинки 31 июля — 3 августа 1975 г., в присутствии Генераль­ного секретаря ООН подписали Заключительный акт, который позднее стал основой общеевропейского процесса, внесшего свою лепту в окончание «холодной войны».

Для президента Кекконена, выступившего в роли организатора Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, это собы­тие было честью, уникальной в своем роде. Для страны, взявшей на себя его проведение, оно означало международное признание.

Хотя еще не знали, как повлияет Совещание на взаимоотношения в Европе, в Финляндии надеялись, что оно привнесет в них новый стиль игры и одновременно внесет ясность в вопрос от том, какое место занимает и какое значение имеет Финляндия в сфере меж­дународных отношений. Однако президент испытал в этом смысле разочарование, когда еще в 1978 г. ему пришлось отвергнуть предложение о совместных военных учениях обеих стран— участниц Договора 1948 г., сделанное министром обороны СССР, маршалом Д.Ф. Устиновым.[52; с.241]

2.2. Финляндия и европейские институты в 1980 – 1990-е гг.

Народ Финляндии вступил в объединенную Европу еще до то­го, как успел это как следует осознать. Пока существовал СССР, возможности присоединиться к Сообществу считали в Финляндии минимальными и вообще не особенно интересовались внутренним характером интеграции и влиянием, которое она может оказать на национальное государство. То, насколько мало финны знали о ЕС, стало вполне понятно в ходе дискуссии, предшествовавшей при­нятию решения о присоединении.[53; с.33]

Недостаток знания в обществе компенсировался тем, как этот вопрос понимали политики и чиновники, занимавшиеся подготов­кой решения. Койвисто показал себя убежденным сторонником вступления Финляндии в ЕС. В новостях сообщалось, что еще в ноябре 1992 г. в Брюсселе он публично заявил о готовности Фин­ляндии признать устав Союза вплоть до Маастрихтского договора.[23; с.113] Во время подготовки к президентским выборам было замечено, что на самом деле все основные кандидаты в принципе поддер­живают членство Финляндии в ЕС. Правительство, за исключени­ем представителя ХСФ(Христианский союз Финляндии), мотивации которого были неясны, выска­зывалось в пользу положительного решения по этому вопросу. Большая часть чиновников министерства иностранных дел, зани­мавшихся его подготовкой, казалось, также поддерживала присое­динение к ЕС. Такую же позицию заняли экономисты, кроме тех, кто представляет отрасли промышленности, работающие на внут­ренний рынок.[57; с.41] Полагали, что и те, кто выражает интересы сельско­го хозяйства, не будут против, если его потенциальные потери бу­дут в полном объеме компенсированы брюссельскими деньгами и, как обещали, внутренними субсидиями.

Финляндия, находившаяся за пределами интеграционного со­трудничества, стала членом Совета Европы только в 1989 г. В том же году вместе с другими странами — членами ЕАСТ она начала вести переговоры о создании более широкого Европейского экономического пространства (ЕЭП), идея которого принадлежала Сообществу. Всту­пление в ЕЭП в 1994 г. не создало Финляндии политических проблем, поскольку речь не шла о наднациональной организации и членство в ней не считали компрометирующим нейтралитет.

Мотивы, побудившие правительство принять решение о вступ­лении Финляндии в ЕС, производили впечатление противоречи­вых, поскольку финны, казалось, искали в интеграции главным образом безопасности, но все же были не готовы отказаться от своей нейтральной внешней политики и организации обороны соб­ственными силами. В качестве одной из возможных оборонно-политических предпосылок рассматривали закупку Финляндией 65 сверхсовременных и дорогостоящих американских истребите­лей-перехватчиков «Хорнет», что означало известное сближение с США.[61; с.110] Хотя официально выбор поставщика обосновывали техни­ческими и экономическими причинами, наблюдателями не оста­лось незамеченным, что, делая этот выбор, Финляндия проигно­рировала предложения как Франции, ведущей страны ЕС, так и нейтральной Швеции.

И роль НАТО в глазах финнов предстала в более положительном свете, чем в минувшие годы. Так, премьер-министр Ахо в своей речи в мае 1992 г. сделал акцент на историческом значении НАТО как гаран­та безопасности Дании и Норвегии.[20; с.51] Кое-кто в своих выступлениях уже тешил себя надеждой на то, что Финляндия, не задевая Рос­сии, могла бы перейти под военное «покровительство» НАТО.

Хельсинки видели в членстве в ЕС и участии в политических структурах и структурах безопасности Сообщества свой стратегический якорь в новом порядке, и страховой полис на случай нестабильности в России.

В то же время правительство, готовясь к вступлению в ЕС ( переговоры о членстве в ЕС начались в феврале 1993 года), продолжало следовать официальной линии, согласно которой Финляндия осталась бы нейтральной в отношении возможного развития событий «на близлежащих территориях» (в России и Прибалтике), а также не отступила бы от своей политики неучастия в конфликтах с использованием военной силы. Давая обоснование применению этих доктрин, ссылаются на пример нейтральной Ирландии; однако в Брюсселе заверили, что ней­тральная Ирландия является исключением, от которого хотят изба­виться.

С другой стороны, уже после развала СССР, правительство, на­чиная с 1991 г. отмечало, что решения, касающиеся обороны Фин­ляндии, в будущем будут зависеть от конкретной ситуации на тот или иной момент. На этой основе Финляндия развивала также свои отношения с военной организацией ЕС, Западноевропейским союзом, став его наблюдателем. По примеру многих стран Во­сточной Европы Финляндия также старалась сблизиться с НАТО в рамках программы «Партнерство ради мира».

В отличие от большого числа проголосовавших за вступление Финляндии в ЕС финнов, которые убеждены в том, что соседство с Россией несет в себе политическую угрозу, противники членства в ЕС связывали его с потенциальной угрозой со стороны ино­странного капитала, конкуренции с иммигрантами за рабочие мес­та и возможным ростом культурного влияния извне, или «культурным империализмом». Националистически настроенные правые в отличие от крайне левых были в меньшей степени, чем раньше, склонны считаться с факторами риска «близлежащих территорий», но возражали против участия в европейской интегра­ции «из принципа».[1; с.22] Интересную, по своему партийному составу разрозненную группу, выступающую с малопонятных позиций против членства Финляндии в ЕС, составили старые сторонники Кекконена во главе с Кейо Корхоненом.

На последнем этапе к группе противников примкнули сельские жители, которые были недовольны договором, положенным в основу членства Финляндии в ЕС, прежде всего решениями в от­ношении сельского хозяйства. Они считали, что положительное решение этого вопроса приведет к тому, что сельские районы Финляндии станут совершенно безлюдными и традиционному финляндскому образу жизни придет конец. Организации — про­тивники вступления Финляндии в ЕС обвиняли правительство в том, что оно хочет насильно «втянуть» страну в Союз и не дает избирателям объективной информации.[1; с.24]

Финляндские противники членства в ЕС при поддержке своих единомышленников в двух других северных странах настаивали также на том, что Финляндии следовало бы принять решение не­зависимо и не проводить своего референдума после Австрии, вы­ступившей «за», и до Норвегии, в итоге дважды отказавшейся от вступления в ЕС. То, что перевес голосов, поданных за вступление в ЕС в Финляндии и особенно в Швеции, был столь незначительным, что его едва хватило для принятия положительного решения, дает повод спекулировать на том, что негативный пример Норвегии мог бы повлиять на участников референдумов других стран: иная очеред­ность референдумов могла бы дать другой результат.

      Референдум, организованный в Финляндии 16 октября 1994 г. по вопросу о ее членстве в ЕС, был первым после референдума 1932 г. по сухому закону. Несмотря на «притягательность новиз­ны», он вызвал активность только 74% имеющих право голоса. Если исключить финнов, проживающих за пределами страны, — только 70%. За членство проголосовало всего 900 тыс. человек, против — чуть менее 700 тыс., так что решение было принято при соотношении 56,9% — 43,1%. «За» проголосовали главным обра­зом городские жители, «против» — сельские.[28; с.33] В Северной Финлян­дии против высказались более половины всех голосо­вавших.

Как противовес «фронтам» ФЦ(Финляндский центр) положительное отношение к членству в ЕС обнаружилось прежде всего там, где НКП и СДПФ пользовались наиболее мощной поддержкой, — в столице (почти 2/3 участников голосования), а также в других больших городах (например, даже в Оулу свыше 60%).[28; с.36] Несмотря на это, большая часть депутатов парламента от ФЦ, как и депутатов от Левого со­юза, по-прежнему пользовавшегося поддержкой в северных регио­нах, проголосовала «за» в ноябре, когда решение о вхождении было представлено на утверждение парламенту. Несмотря на де­баты, навязанные противниками вступления в ЕС с целью оття­нуть принятие окончательного решения и обретшие черты настоящего фарса, после того как парламент Финляндии принял ре­шение, осталось достаточно времени для выполнения формаль­ностей, включая утверждение его другими странами-членами. Таким образом, Финляндия еще до конца года стала четырнадцатым чле­ном Европейского союза — вместе с Австрией и Швецией.

Финляндия становится все более тесно связанной с Европой не только в результате присоединения к ЕС, но и благодаря им­миграции.

Глава 3. Внешнеполитические приоритеты Финляндии на современном этапе

3.1. Внешняя политика Финляндии в рамках ЕС.

Уже исполнилось семь лет с того дня в 1995 году, когда Европейский Союз впервые в истории вышел непосредственно на границу с Россий­ской Федерацией. Это стало результатом вступления и крупнейшую хозяйственно-политическую организацию Европы Финляндской Респуб­лики — одного из недавних важнейших партнеров бывшего СССР в капиталистическом мире. До этого Финляндия исповедовала полное "неприсоединение" к каким-либо западным союзам.

Именно поэтому опыт вхождения Финляндии в структуры и систе­му ЕС интересен россиянам.  Ответ на вопрос о том, получил ли бла­годаря этому народ Суоми свою волшебную мельницу изобилия Сампо, воспетую в национальном эпосе "Калевала", хотели бы знать во многих странах, которые стремятся к вступлению в Евросоюз или к установле­нию более тесного сотрудничества с этой организацией.

Вступление Финляндии в ЕС означало серьезную перемену в ее внешнеполитической доктрине. Она была официально сформулирована и закреплена в специальном докладе Государственного совета /прави­тельства/, увидевшем свет весной 1995 года. На первое место среди причин, побудивших страну вступить в ЕС, в нем были выдвинуты фак­торы безопасности. Главный тезис новой доктрины гласил: "Членство в Европейском союзе, независимая оборона, контакты с НАТО и хоро­шие отношения с соседними странами — надежная основа комплекс­ной политики безопасности Финляндии".[35; с.75]

"Первая европейская пятилетка" Финляндии оказала, однако, влияние не только на внешнюю политику страны. Она затронула, пожалуй, все сторо­ны финской жизни.

Что касается воздействия присоединения к ЕС на внешнеполити­ческую линию страны, то, начиная с 1995 года, Финляндия формирует свою внешнюю политику отталкиваясь от общих интересов Европейского Союза и поддерживает его коллективную позицию. Значение сотруд­ничества между северными странами для нее уменьшилось. Сотрудни­чество с Россией она хотела бы теснее увязывать со своим взаимодействием с европейскими структурами. Кроме того, ООН и ОБСЕ стали иметь для Финляндии менее важное значение, чем это было ранее.

Разумное руководство экономикой со стороны прави­тельства дало возможность Финляндии без труда выполнить Маастрихтские критерии для вступления в Европейский экономический и валют­ный союз. Таким образом, эта самая северная страна в ЕС заняла место в первом ряду стран, готовящихся ввести единую валюту.

В отличие от своих скептически настроенных северных соседей Швеции и Дании Финляндия хочет установить более тесные связи с Брюсселем и усматривает в завершении создания общего рынка важную цель, а не угрозу. Вместе с тем министры правительства не считали безупречными блага членства в ЕС и стремились использовать председательствование своей страны в ЕС для того, чтобы двинуть вперед институционную реформу. Они также хотели добиться того, чтобы комиссия гарантировала интересы более мелких государств-членов, исследовать возможности более широкого использования голосования квалифицированным большинством.

      Тарья Халлонен, министр иностранных дел, подчеркивала, что Финляндия не хочет и не может рассчитывать использовать президентство в своих целях. Она просто будет продолжать работу австрийского председателя и его германского предше­ственника в области проведения реформ и расширения членства.[3; с.74]

И все же в одном отношении финское председательствование внесло нечто новое. Правительство надеется развить идею 'северного направления" политики ЕС, которое охватит такие сферы, как связи с Россией, а также развитие транспорта, энергетики и инфраструктуры в районах Балтийского моря и Арктики.

"Это не региональная инициатива, касающаяся ограниченной груп­пы государств-членов, — говорит г-жа Халонен. — Она затрагивает интересы всего союза и в самих северных районах и вокруг них".[38; c/85] Стараясь расширить горизонты ЕС на север и на восток, Финляндия обозначила основные задачи своей внешней, экономической политики и политики безопасности — а именно, как привлечь Россию к этому процессу.

Финляндия, сознавая свои глубокие исторические связи с Мос­квой и свою 1300-километровую границу с Россией,  стремится не волновать своего восточного соседа в плане военной угрозы. Именно это, например, убедило ее отказаться от членства в НАТО в пользу Западноевропейского союза. Финское правительство стоит за развитие обшей европейской внешней политики и политики безопасности, которая действовала бы наряду с НАТО, не подчиняясь ему.

Как и большинство других сторон финской политики, ее повест­ка дня в области внешней политики и безопасности построена в основном на идее консенсуса, добивающегося тесного стратегичес­кого сотрудничества между такими группами интересов, как ЗЕС и НАТО, в то же время предлагая инициативы для повышения между­народной роли бассейна Балтийского моря.

1 июля 1999 года эстафета председательства в Европейском Союзе перешла от Германии к Финляндии члену ЕС с 1995 года впервые удостоившейся чести стать “хозяйкой Европы”.

Премьер-министр Пааво Липпонсн сказал и связи с этим в интер­вью газете "Хельсингин саномат": "Финляндия никогда прежде не занимала столь влиятельного положения".[48; с.27]

      Руководство страны акцентировало внимание не столько на предо­ставленной ей чести, сколько на обязанностях и на огромной ответст­венности. Проведение различных мероприятий по общеевропейской линии — а их только в Финляндии состоялось около 200, в том числе свыше 80 на министерском уровне — обошлось стране в 371 млн. Финляндских марок /свыше 65 млн. долларов/.[48; с.27]

Среди вопросов, которые премьер-министр включил в программу председательства, важное место отводилось отношениям ЕС с соседями Финляндии, прежде всего с Россией. Именно Финляндия инициировала принятие  концепции "северного измерения" в значительной мере нацеленной на Россию в плане широкого взаимодействия с ней по всем направлениям, включая выработку общих подходов во внешней политике и политике безопасности. Она же активно участвовала в разработке российской стратегии ЕС.

Примечательно, что, представляя в Совете ЕС программу предсе­дательства Финляндии, ее постоянный представитель Антти Сатули заявлял, что отношения с Россией, "северное измерение", а также политика в области защиты окружающей среды — это те области, где его страна может внести достойную лепту в общее дело европейской интеграции.

Как отмечается в программе, единая стратегия ЕС в отношении России, принятая на саммите ЕС в Кельне 4 июня 1999 года создала всеобъемлющие рамки для будущего развития отношений с ней. Хельсинки обязалось также работать над более активным выполнением Соглашения о партнерстве и сотрудничестве “Российская Федерация — Европейский Союз”, чтобы укрепить экономические, научно-технические и политические связи между ними.

Еще до периода председательства Пааво Липпонен уверял, что эти связи нужны прежде всего самой Европе. Его аргументы:

-Европа нуждается в энергоресурсах, которых у России более чем достаточно;

- Транспортные коммуникации через Балтику и автотранспортом через Финляндию в Россию приблизят к Европе гигантский российский рынок;

- Устранение возможности ядерного загрязнения на Северо-западе России и оздоровление окружающей среды сделают жизнь европейцев более безопасной;

- Демократическая Россия с рыночной экономикой, связанная отношениями с Европой, — наилучшая гарантия здорового политичес­кого климата в этом регионе.[48; с.29] Председательство в Евросоюзе не застало Финляндию врасплох не только в плане финансовых расходов. Как член “руководящей тройки” она вместе с Австрией и Германией принимала самое активное участие в проработке и решении кардинальных задач ЕС.

Одновременно шла активизация внешнеполитической деятельности не только в рамках Евросоюза. Президенту страны Мартти Ахтисаари было доверено представительство Евросоюза на переговорах с президентом Югославии, которые он вёл совместно с представителем президента РФ Виктором Черномырдиным и которые завершились принятием Слободаном Милошевичем мирного плана и прекращением натовских бомбардировок. Он же принимал в Хельсинки министров иностранных дел и обороны России и США, когда они решали вопрос об участии российского контингента в Международных миротворческих силах /КФОР/.

Следует отметить, что в вопросе о Косово Ахтисаари проявил строгую дисциплину в проведении в жизнь тех решений, которые были приняты в Брюсселе. Речь шла о полной поддержке ЕС военной акции НАТО. Президент Финляндии неоднократно утверждал, что натовским бомбардировкам “не было альтернативы”, и всячески подчёркивал, что контактирует с Милошевичем. Между ними была не только очная встреча, но и несколько разговоров по телефону.[62; с.24]

 Программу председательства Финляндии президент Пааво Липпонен представил парламенту и заручился его одобрением. Не потому, что "так надо", а с тем, чтобы продемонстрировать единство подхода к этой важнейшей задаче исполнительной и законодательной ветвей власти. Большинство включенных в неё вопросов носят долгосрочный характер и были переданы от предыдущих председателей. Однако на Финляндию в этот период смотрят и как на генератора новых идей.

40 страничная программа была разделена на семь тематических разделов, а её девиз был “Мощную и открытую Европу в новое тысячелетие”. Разделы были озаглавлены:

-          Расширяющийся Евросоюз;

-       Открытый и эффективный союз;

-       Стабильная, конкурентоспособная экономика, создающая рабочие места;

-       Общество, основанное на информатике и знаниях;

-       Социальная и экологическая ответственность;

-       Регион свободы, безопасности и справедливости;

-          Глобально активный и влиятельный Союз.

   Поиски решения этих проблем осложнялись в связи с тем, что руководящие органы Евросоюза фактически бездействовали. Так, Евро­пейский парламент, состав которого был переизбран, Европей­ская комиссия, самораспустившаяся по причине обвинения некоторых ее членов в коррупции и некомпетенции и которую еще предстояло воссоздать ее новому председателю Романо Проди, была сформирована только в октябре 1999 года. К тому времени Финляндия в качестве председателя, отработала уже больше половины срока.

Особо стоял вопрос о Косово. В программе председательства он не был вынесен в отдельный раздел, поскольку задачи ещё только осмысливались, а подходы искались. Однако в ней признавалось, что “косовский кризис создал угрозу безопасности в Европе и бросил вызов защите основных европейских ценностей”.[38; с.89]

А за рамками программы руководство Финляндия признавала, что за восстановление части Европы, разгромленной НАТО при поддержке ЕС, придется платить. И, когда на пресс-конференции Пааво Липпонена спросили, откуда взять средства, он ответил, что раскошелиться придет­ся как отдельным государствам, так и ЕС в целом, сократив при этом часть других программ, в том числе программу ТАСИС, осуществляемую в России и других странах бывшего СССР.

Какой вывод извлекла для себя Финляндия из событий в Косово? На этот вопрос пока нет определенного ответа ввиду очевидных разногласий в самом руководстве страны. Если президент Ахтисаари проявил себя как проводник политики НАТО, то премьер-министр Липпонен был более сдержан. За совер­шенное Североатлантическим блоком он его не хвалил, но и, проявляя осмотрительность, не ругал. Зато подчеркнул, что Финляндия должна четко и неукоснительно придерживаться политики военного нейтралитета.

Финляндия трактует положения Амстердамского договора таким образом, что военное сотрудничество следует наращивать, но только в рамках готовности к предупреждению и решению будущих кризисов типа косовского. Эту позицию неоднократно излагали как Липпонен, так и нынешний президент Финляндии Тарья Халонен.

Спросите любого правительственного деятеля о международных интересах Финляндии на карте мира, и они почти всегда укажут одинаково: Москва и Брюссель. Финская внешняя политика, скажут они, строится на двух опорах — крепить связи с Европейским союзом и всячески старался не раздражать Россию.[10; с.45] Находясь на северо-восточной окраине Европейского союза, Финляндия стала центральным игроком за столом переговоров. В Брюсселе в то же время она сохранила тесные торговые и экономические связи с Россией, с которой у нее общая граница в 1300 километров.

Хотя Финляндия вступила в ЕС только в 1995 году, она энер­гично восприняла его политику, равно как и Европейский экономи­ческий и валютный союз. Она была одной из первых стран, воспри­нявших Маастрихтские критерии, и обязалась стать одним из членов-учредителей единой валюты.

Поддержка Финляндией евро наградила ее местом в совете управляющих Европейского центрального банка и председательст­вом в ЕС во второй половине 1999 года. Коалиционное правитель­ство страны полагает, что тесные связи с Брюсселем, кроме того, помогут ей успокоить тревогу России относительно более острого вопроса — расширения НАТО на Восток.[46; с.28]

После второй мировой войны Финляндия соблюдала нейтрали­тет и всячески старалась развивать деловые отношения с Москвой. В области политики безопасности это убедило все ее правительства избегать членства в НАТО и иметь не столь тесные оборонные связи с Западом. Тарья Халонен. министр иностранных дел, говорит, что данное правительство конкретизировало эту политику, тесно связав себя с Западноевропейским союзом. Г-жа Халонен, бывший профсоюзный юрист и министр социального обеспечения, отрицает, что ЗЕС нужно еще доказывать, что он эффективный оборонный орган, подчеркивая, что он является успешным орудием поддержания мира в Европе.[44;  с.26]

Можно также считать, что Финляндия является частью НАТО во всех отношениях, кроме формального. И действительно, ее вооруженные силы тесно сотруд­ничают с силами союза, и, возможно, ей придется сделать формаль­ный выбор на следующем этапе расширения союза, особенно если некоторые ее балтийские соседи захотят вступить в него.

“Расширение НАТО является важной проблемой для нас, особенно, поскольку оно играет на руку националистам в Москве, — заявил один из внешнеполитических аналитиков в Хельсинки. — Учитывая нашу протяженную границу с Россией, именно этого мы хотели бы избежать любой ценой”.[44; с.28]

Если ЗЕС служит удобным средством успокоить тревоги России по поводу НАТО, то другие региональные организации, такие, как Евро-арктический союз Баренцева моря и Совет государств Балтий­ского моря, представляются Финляндии полезными форумами для привлечения Москвы к развитию региона. Финское правительство надеется объединить эти проблемы, создав северное направление для развития ЕС и его отношений с Россией.

Инициатива, объявленная в 1997 году премьер-министром Пааво Липпоненом, стремится подчеркнуть взаимозависимость ЕС, России и региона Балтийского моря. Липпонен считает, что Финляндия может играть осевую роль в этом процессе, распространив его от проблем безопасности к проблемам социального благосостояния, энергетики и политики в области экологии.

В одной лишь области энергетики потребность ЕС в импортной энергии можно было бы удовлетворить, оказав России помощь в разра­ботке ее главных природных месторождений за Полярным крутом.

Липпонен и его министры считали эту сферу одним из способов еще больше интегрировать Россию в Северную Европу, а это, в свою очередь, также даст Финляндии и ее соседям в ЕС — Швеции и Дании возможность создать противовес южному, так называемому "средизем­номорскому клубу" стран ЕС. По их мнению, важность северной границы ЕС повысится со следующим этапом расширения, и Балтий­ский регион мог бы стать одним из важнейших регионов роста в Союзе.

Учитывая, что на ЕС приходится почти 40 проц. внешней торговли России — а Балтийское море является ее главным торговым путем, — финны хотят гарантировать, чтобы и впредь отношения оставались как можно более спокойными. Г-жа Халонен говорит, что Финляндия использует свое президентство в Союзе в следующем году, чтобы подчеркнуть важность этой северной границы. "Мы стараемся убедить комиссию, что это хорошая идея. Это дает Брюсселю возможность расширить связи с Россией, Норвегией и балтийскими государствами."[48; с.28]

Но она подчеркивает, что Финляндия будет занята не только проблемами, близкими к ее дому. Правительство планирует исполь­зовать свое президентство для продвижения в решении четырех ключевых проблем: институционная реформа, состав комиссии, голосование в институтах ЕС и трудная проблема принятия решений квалифицированным большинством.

Однако премьер-министр Липпонен дает понять, что он хотел бы, чтобы некоторые реформы комиссии были приняты до следую­щей волны расширения ЕС. В то же время он намерен гарантировать, чтобы введение единой валюты прошло успешно. Тем самым фин­ское правительство рассчитывает проявить себя, в отличие от своих соседей -"евроскептиков", одним из поборников ЕВС.

Согласно стратегии, разработанной в министерстве иностран­ных дел Финляндии, она должна дать два благих результата: укрепить связи Финляндии с Брюсселем и отвлечь внимание в сторону — по крайней мере, на время — от решения ею проблем, связанных с обеспечением ее будущих интересов безопасности в регионе.

3.2. Отношения Финляндии с НАТО.

    Хотя вопрос о присоединении страны к НАТО не включен в официальную программу нового правительства, приступившего 15 апреля 1999 года к исполнению своих обязанностей, а руководство Финляндии  при всяком удобном случае подтверждает свою приверженность политике неучастия в военных союзах,  дискуссия на тему о том, а не стоит ли стране пересмотреть такой подход, не прекращается. Да и сама офици­альная линия претерпела начиная с 1994 года столь существенные изменения, что прежний министр обороны Аннели Тайна (в первом правительстве Пааво Липпонена) позволила себе, высказываясь об отношениях страны с НАТО,  заметить: "Мы уже помолвлены но день свадьбы еще не назначен".[49; с.22]

      В настоящее время эта линия строится на четырех основных тезисах:

-                    Сохранение нынешнего курса на военное неприсоединение как наиболее целесообразного в существующих международных условиях. 

-                    Право пересмотреть этот курс, если того потребуют изменившиеся условия

-        Сохранение "открытости" НАТО. т.е. ее согласия рассмотреть возможность приема в свои ряды любого государства выразившего такое желание. В действительности этот тезис не только резервирует за Фин­ляндией право вступить в НАТО,  когда она этого пожелает, но и означает поддержку трех стран Балтии, уже заявивших о своем стремлении в НАТО.

-          Тесное сотрудничество с международными организациями и структурами, в том числе с НАТО, в интересах поддержания междуна­родного мира, включая самое активное участие в программе "Партне­рство во имя мирами через нее - в операциях НАТО по поддержанию мира и урегулированию кризисов.

 Впрочем, из этого было бы абсолютно неверно делать вывод, будто Финляндия вот-вот последует примеру трех восточноевропейских стран и формально запросится в НАТО. Можно с большой долей уверенности предсказать, что до 2003 года, т.е. до окончания срока полномочий нынешнего правительства этот вопрос даже не будет рассматриваться.

 После парламентских выбopoв в марте 1999 года у власти  в стране сохранился, по существу, прежний коалиционный кабинет во главе с социал-демократом Пааво Липпоненом, который с 1994 года последовательно проводит линию на неприсоединение к военным блокам как наилучшим образом обеспечивающую национальную безопасность и гибкость во внешней политике. Еще в период формирования нового правительства в начале апреля премьер-министр Пааво Липпонен заявил, что внешнеполитическая линия страны и политика в области безопасности останутся "прежними по всем параметрам" и в них "не произойдет никаких изменений".[28; с.34] Дополнительным свидетельством того, что Финляндия вдруг "не передумает" и не пересмотрит своего отрицательного отношения к членству в Североатлантическом альянсе, являются настроения в обществе. И до агрессии НАТО в Югославии большинство финнов из года в год выступали против вступления в этот военный союз, а после ее начала ряд противников, согласно опросам общественного мнения, достигли 78 процентов. [19; с.5]

Примечательно, что 171 депутат из 200 в новом составе парламента страны также высказался против членства в НАТО (12 - "за", еще 12 - не определились, а пятеро - при опросе отказались дать ответ). Не менее примечательно и то, что еще в ходе предвыборной кампании, т.е. до событий в Югославии, из 2000 претендентов на места в парламенте от различных политических партий и течений 75 процентов занимали отри­цательную позицию в вопросе членства страны в НАТО.[49; с.23]

Тем не менее, в Финляндии действует внушительное пронатовское лобби, а официальные узы с НАТО из года в год укрепляются. Динамика развивалась следующим образом:

- Первые контакты с   НАТО возникли весной 1992 года, причём по инициативе Финской стороны. Чиновники из МИД запросили тогда на чисто рабочем уровне помощника генерального секретаря НАТО, не может ли Финляндия поприсутствовать как гость Норвегии на намечавшейся в Осло натовской встрече на уровне министров иностранных дел. Помощник отнесся к этой идее прохладно, но, когда о ней прознал сам генеральный секретарь Манфред Вернер, он "рекомендовал" Норвегии. Пригласить Финляндию к  наблюдателя. Последовал телефон­ный звонок в финляндское посольство в Осло, и. таким образом, на основе устного согласия Норвегии финны впервые приняли участие в натовском Форуме.

-В том же году президент Финляндии Мауно Койвисто встретился с генеральным секретарем альянса, после чего заявил, что вступление в нато не представляется своевременным.

- В 1994 Финляндия присоединилась к натовской программе "Партнерство во имя мира" и направила в штаб квартиру альянса своего представителя для координации действий в рамках программы с другими европейскими странами. Тогда же финские министры обороны и иностранных дел впервые приняли участие в натовском форуме, обсуждав­шем вопросы партнерства, первые финские офицеры прошли обучение на натовских курсах в Германии и Италии.

- Вступив в 1995 году в Европейский Союз; Финляндия подтвердила, что останется за рамками альянса, но будет участвовать в мероприятиях по программе партнерства.  Для этого она выделила меха­низированный и саперный батальоны и три минных тральщика. Тогда же финские военные впервые приняли участие в военных в Дании, проведенных под эгидой НATO. Финляндия направила первую группу своих миротворцев в Боснию под натовское командование.

- На следующий год в Финляндии впервые побывал секретарь НАТО, а представители альянса ознакомились с работой министерств иностранных дел и обороны и главного штаба  оборонительных сил страны. Финляндия участвовала в переговорах альянса в Брюсселе по вопросу об углублении связей и о расширении НАТО. Финляндия поддержала курс на расширение, но вновь подтвердила, что сама она останется за рамками союза.

-  В 1997 году президент Мартти Ахтисаари впервые выступил на натовском саммите в Мадриде и Финляндия назначила своего предста­вителя при штаб-квартире НАТО.

       -  К  1998 году всего 1070 финских военнослужащих прошли обучение на натовских курсах и в военных школах в рамках программы партнёрства. Финляндия признала, что в течение уже некоторого времени стала вводить в своих оборонительных силах стандарты НАТО. Было создано первое подразделение сил быстрого развертывания, оснащенное в соот­ветствии с требованиями НАТО, для возможного участия под командо­вание  НАТО в операциях по поддержанию мира. В программу партии впервые был записан тезис о сотрудничестве с НАТО в области поддержания мира и урегулирования кризисов при подтверждении курса страны на военное неприсоединение второй аспект оборонной политики — опора на "независимую обороноспо­собность" — заменен опорой на "надежную обороноспособность", что, по мнению экспертов партии Левый союз Финляндии, входящей в правительство, открывает возможность подчинения командованию некой международной структуре типа Западноевропейского союза или НАТО.[46; с.28]

Осенью 1999 года на землю  Финляндии, впервые  после ухода советских войск в 1956 году ступили иностранные солдаты. В стране были проведены военные учения по рограмме партнерства с участием Швеции Дании и Норвегии. Руководство страны (президент, министр иностранных дел, министр обороны и командующий оборонительными силами) приняло приглашение на апрельскую юбилейную сессию НАТО в Вашингтоне.

- Наконец, в речи от 14 апреля 1999 года по вопросу о национальной безопасности президент Мартти Ахтисаари впервые озвучил то, о чем уже давно говорили финские военные: финская военная структура в основном уже «соответствует целям, поставленным НАТО».[44; с.29]

Имена основных приверженцев скорейшего вступления; страны в Североатлантический альянс хорошо известны. Самый активный из них — бывшая министр обороны в правительстве центристов в 1991-1995 гг., а ныне заместитель генерального секретаря ООН и его специальный пред­ставитель в Боснии и Герцеговине Элизабет Рен. Кстати сказать, в начале 1999 года она заявила, что летом оставит свой пост в ООН.[40; с.61] Из чего наблюдателями был сделан вывод, что, она намеревается баллотироваться в 2000 году на пост президента республики. Согласно опросам обществен­ного мнения, из всех потенциальных претендентов на высшую государст­венную должность у нее сейчас наивысшие шансы на победу.

      Рен проталкивает идею немедленного вступления Финляндии в НАТО. В одном из своих выступлений она, в частности, заявила:

"Настала пора действовать, а не рассуждать об открытых дверях", поскольку вне НАТО страна в области политики безопасности "останет­ся подвешенной, и будет испытывать давление сверхдержав".[40; с.61] Ей же принадлежит и фраза о том, что Финляндия и НАТО уже находятся в одной постели, хотя и не связаны брачными узами.

Примечательно, что, делясь с журналистами воспоминаниями, Эли­забет Рен упомянула, что, когда несколько лет назад речь зашла о замене устаревших российских МИГов, состоявших на вооружении финских ВВС с конца 70-х годов, новыми военными истребителями, именно она настояла на американских "Хорнетах", поскольку МИГи не отвечают стандартам НАТО.

В столь же пронатовском духе выдержаны высказывания Аннели Тайны, занимавшей пост министра обороны в первом правительстве Пааво Липпонена (1995-1999 гг.). Вопреки неоднократным одергиваниям со стороны премьер-министра она называла НАТО естественным оборонительным зонтом Европы. "Лично я думаю, — сказала она в январе 1999 года, — что в Европе не возникнет нового военного союза, и что НАТО будет играть весьма важную роль в развитии совмест­ной обороны".[40; с.63] Ей же принадлежит и совсем свежая идея провести в Финляндии всенародный референдум по вопросу о присоединении к НАТО — как это было сделано перед вступлением страны в Европейский союз в 1995 году. Эта идея пока не получила развития.

И хотя, занимая министерский пост и подчиняясь дисциплине, Тайна не утверждала, что формальное членство в НАТО обязательно, она делала все для того, чтобы постепенно втягивать страну в орбиту альянса. Уже перед самыми парламентскими выборами в марте, т.е. перед тем, как сложить полномочия, Тайна заявила, что необходимо убрать законодатель­ные ограничения, которые не допускают финнов к участию в международ­ных операциях по установлению мира (закон допускает участие только в поддержании мира, но без применения оружия).

     Примечательно, что на выборах избиратели Тайну прокатили и она не попала в новый состав парламента.

Высказывается в пользу НАТО, а также и проводит на практике соответствующую политику начальник отдела оборонной политики ми­нистерства обороны, специалист по НАТО контр-адмирал Юхани Каскеала. Ему принадлежат следующие слова: "НАТО — единственный естественный инструмент для проведения европейской оборонной по­литики", любая другая идея "безумна". Если Европейский союз станет на путь также и военной интеграции через НАТО, "Финляндия не останется в стороне".[44; с.30]

Впрочем, пронатовские высказывания — откровенные либо осто­рожные — делают и другие высокопоставленные политики. Речь, напри­мер, идет о бывшем министре по европейским делам Оле Норрбаке, заместителе председателя Национальной коалиционной партии Кирси Пихе, нынешнем министре обороны, председателе Шведской народной партии Ян-Эрике Энестаме. А командующий оборонительными силами Финляндии Густав Хэгглунд был первым, кто доложил, что "по основ­ным параметрам" Финляндия готова к членству в военном союзе НАТО.[49; с.26]

Финские сторонники НАТО основывают свою позицию не на угрозе со стороны России (хотя делаются высказывания,  что такая угроза может возникнуть, если в России не остановится падение), а в основном на трёх тезисах:

1. Вступление в НАТО было бы актом, подтверждающим подлин­ную независимость Финляндии в принятии политических решений, её освобождение от исторического давления Москвы.

     2. Оно стало бы признаком психологического освобождения нации от выработавшейся на протяжении  привычки оглядываться на Москву интеграцию в европейские структуры.

А насколько НАТО хочет видеть Финляндию среди своих членов? Из печати известно, что первые неофициальные предложения вступить в эту организацию были ей сделаны в 1994 году, когда только начал прорабатываться вопрос о расширении альянса на Восток. Один из выдвигавшихся аргументов состоял в том, что в таком случае отпадет необходимость приема "менее готовых" трех стран Балтии — натовский зонтик будет обеспечен им через Финляндию.

В 1998 году  председатель военного комитета НАТО Клаус Науман, находясь в Финляндии, подчеркнул, что двери в НАТО остаются для неё открытыми, но сказал: ”Сотрудничество с Финляндией может продол­жаться даже без членства. “Партнерство во имя мира до сих пор работало хорошо”.[44; с.30]

 Натовская агрессия против Югославии при умелой пропаганде, когда акцент делается на зверствах сербов и подчеркивается "гуманитарный характер" сотрудничества с НАТО в оказании помощи беженцам,  проявила в Финляндии две противоречащие друг другу тенденции. С одной стороны, общественное мнение примяло официальные аргументы в пользу "неизбежности" ударов по Югославии, в то же время, как уже говорилось выше, оно резко охладело к идее членства страны в НАТО. С другой – идеологическая поддержка натовской акции со стороны официальных институтов еще больше втянула её в натовский лагерь. Представляется, что именно операция в Югославии и послужила основанием для того, чтобы впервые в истории в правительственную программу был включен тезис о сотрудничестве с НАТО.

По мнению автора на настоящий момент все же имеется только одно обстоятельство, которое может подтолкнуть Финляндию к отказу от политики военного неприсоединения. Это - официальное признание НАТО Европейским союзом качестве своего оборонного зонтика. Если этого не произойдет, страна и впредь будет постепенно и поэтапно укреплять свои связи  с военным альянсом,  официально оставаясь за его рамками.  Газета "Хельсингин саномат" в этой связи пишет: "Финляндия уже продвинута далеко вперед в соответствии с новыми идеями НАТО, и мы, согласно оценкам наших собственных военных экспертов, располагаем армией, совместимой НАТО, причем организационно даже несколько более адаптированной в этом отноше­нии, чем армии некоторых других стран, состоящих в НАТО. Нам не хватает только политического решения". И далее: "На данном этапе Финляндия ничем не отличается от членов НАТО, кроме того мы  сами себе разрешили участвовать только в преодолении кризисов, но не в совместных оборонительных действиях в зоне НАТО. У Финляндии нет гарантий безопасности, которые предоставляет статья пятая догово­ра с НАТО, как и нет обязательств участвовать в обороне других стран".[67]

3.3. Углубление европейской интеграции. Политика нейтралитета Финляндии.

     Вступление в Европейский союз 1 января 1995 г.  Финляндии, заявляющей о своей приверженности политике нейтралитета, изменяет параметры, на основе которых происходит становление общей внешней пол­итики и политики безопасности, а в конечном счете и общей ой системы обороны.

Постоянный нейтралитет Финляндии, - это прямое следствие второй мировой войны. Подверг­шись в начале этого конфликта нападению со стороны СССР, который отрезал у нее часть территории, Финляндия потом свя­зала свою судьбу с судьбой "третьего рейха". Находясь после войны в лагере побежденных государств, она была вынуждена подписать в 1947 г. парижский мирный договор. Этот договор, где ставится целью постепенное восстановление суверенитета страны, запре­щает ей любой альянс, направленный против кого-либо из побе­дителей, и ограничивает численность военнослужащих и техни­ческие мощности финляндской армии. Поскольку Финляндия хотела заставить забыть о своём участии в войне на стороне Герма­нии и поскольку соотношение сил в тот момент исключало ка­кое бы то ни было присоединение страны к Западу, а сканди­навский выбор казался весьма маловероятным, она быстро сделала для себя очевидный вывод: чтобы прийти к восстановле­нию своего суверенитета, нужно занять примирительную пози­цию по отношению к Москве.

Таким образом, подписанный 6 апреля 1948 г. двумя госу­дарствами договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи должен был, в условиях начала "холодной войны", определить финляндско-советские отношения на будущее и, как следствие, финляндский нейтралитет. Для СССР этот договор имел двой­ной интерес: предотвратить присоединение Финляндии к Западу и гарантировать советскую безопасность на западном фланге. Хотя этот договор, не включающий обязательства автоматиче­ской помощи, не представляет собой военного пакта, он содер­жит статью, которая обязывает Финляндию предотвращать лю­бое нападение на СССР, со стороны Германии или ее союзников, через финляндскую территорию. Эта страна должна будет также принять в случае необходимости советскую помощь. В этом контексте о финляндском нейтралитете нельзя говорить вполне определенно: он основывается только на обязательстве не заключать никакого военного союза и на желании, о котором заявлено в преамбуле договора, “оставаться вне столкновений интересов великих держав”.[37; с.95]

В период блоков Финляндии удалось наилуч­шим образом распорядиться своим статусом, проводя политику активного нейтралитета, которая позволила ей утвердиться на международной сцене. Финляндия, правда, испытывала некото­рые трудности с сохранением подлинной независимости, подвер­гаясь в отдельные периоды давлению со стороны назойливого большого соседа, имевшего свое особое представление о нейтра­литете, который, впрочем, он официально признал только при Михаиле Горбачеве. Тем не менее финляндским руководителям удалось извлечь максимальную пользу из деликатного положе­ния, и термин "финляндизация", указывающий на полусуверенитет какого-то государства, по-настоящему никогда не был оп­равданным в приложении к тому, кому его адресовали.

Этот нейтралитет вскоре оказался стесняющим из-за его экономических аспектов. И Австрия, и Швеция, и Финляндия - это демократии западного типа, которые привержены принципам рыночной экономики. Их экономики в большой мере, хотя и с некоторыми нюансами, зависят от торговых обменов с Западной Европой. Однако их нейтралитет казался несовместимым с их вхождением в Европейские сообщества; и вот, учитывая ту сте­пень экономической интеграции и те преимущества, какими пользовались члены Европейского экономического сообщества, для нейтральных государств стала вырисовываться опасность постепенно быть отстраненными от европейского рынка. Раз за ра­зом надежды, которые приносили создание ЕАСТ, заключение соглашений о свободной торговле с Европейскими сообществами и создание Европейского экономического пространства, в конце концов, оказывались ложными. Эти факторы никак не позво­ляли Финляндии участвовать в выработке политики сообществ и, следовательно, отстаивать свои интересы.

Но, чтобы вступление в ЕС стало формально возможным, пришлось дожидаться конца 80-х годов и исчезновения, хотя бы в перспективе, системы блоков и антагонизма между Востоком и Западом. Действительно, вместе с делением Восток-Запад исчезла и главная причина несовместимости между статусом нейтра­литета и статусом полноправного члена системы ЕС. Финляндия в марте 1992 г. официально стала кандидатом на вступление. После референдума, состоявшегося в 1994 г., Финляндия 1 января 1995 г. была принята в число членов Европейского союза. Хотя при вступлении в него Финляндия  подписалась без ого­ворок, она, тем не менее, ясно заявила о своем желании оста­ваться нейтральной, подчеркивая, что в новой международной обстановке этот статус совместим с членством в ЕС.

Однако, хорошо сознавая, что такое членство убавляет де-факто значение нейтралитета, Финляндия очень скоро была вынуждена внести некоторые ограничения в определение своего нейтралите­та. В Финляндии в январе 1992 г. договор 1948 г. о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи был заменен соглашением, устанавливавшим новые отношения с Россией, и это соглашение лишено военных статей, что позволило сразу после этого заменить понятие "нейтралитет" понятием "неу­частие в военном альянсе".

Несмотря на эволюцию в концепции нейтралитета, и да­же при том, что Финляндия отныне вообще не поль­зуется этим термином, принципы нейтралитета, которых по-прежнему придерживается Финляндия, все еще априори имеют достаточно важное значение, так что они могут прийти в столкновение с некоторыми из принципов и правил, определяющих функционирование Европейского союза.

Во время переговоров, предшествовавших её вступлению в Европейский союз, Финляндия, чтобы обойти эти противоречия, пыталась, в основном, воспользоваться за­щитными оговорками, содержащимися в статьях 223 и 224 дого­вора ЕЭС. Первая позволяет любому государству-члену прини­мать "меры, которые оно считает необходимыми для защиты южных интересов своей безопасности и которые связаны с произ­водством или торговлей оружием, боеприпасами и военными мате­риалами", а вторая - принимать такие автономные меры именно для того, "чтобы выполнить обязательства, взятые ими на себя, с целью сохранения мира и международной безопасности".[12; с.32]

Таким образом, поскольку безопасность нейтрального госу­дарства можно считать зависящей от строгого соблюдения его статуса, статья 223 теоретически дает ему возможность не уча­ствовать в осуществлении экономической санкции, эмбарго или других действий, предпринятых в соответствии со статьей 113. Что касается статьи 22 то она разрешает нейтральному государству в аналогичном контексте освободиться от своих обяза­тельств по сообществу, если только его статус сможет рассмат­риваться как действительный вклад в поддержание мира и меж­дународной безопасности. Понятно, почему в документах о вступлении в Европейский союз Финляндия постара­лась определить нейтралитет как "особый вклад в дело мира и безопасности в Европе".[12; с.37]

Финляндия всё ещё оста­ётся очень чувствительной к рискам, связанным с нестабиль­ностью в России. Не входя ни в один военный альянс, она по-прежнему убеждена, что для России нет никакого смысла или оправдания в агрессии против них; но при изменении обстоя­тельств и возвращении Москвы на агрессивную позицию они, как передовые бастионы ЗЕС, в случае открытого конфликта ока­зались бы на первой линии. Что касается выгод такого альянса, то Финляндия для своей защиты всегда рассчитывала только на свои вооруженные силы, что, впрочем, отражает её оборонная доктрина. Принимая также во внимание свою географи­ческую удаленность, руководители Финляндии относятся, как и прежде, по меньшей мере, скептически к способности Европы защитить их при нынешнем положении дел и еще более скептиче­ски к тому сдерживающему воздействию, какое могла бы оказать на Россию их принадлежность к военному альянсу, так мало при­способленному для оперативных задач, как ЗЕС.

В заключение надо сказать, что, став членом Европейского союза, Финляндия, безусловно, сделала крайне важный шаг, обоснованность которого пока значительная часть её обществен­ного мнения не всегда считает чем-то само собой разумеющим­ся. Поэтому стране нужно дать немного времени, чтобы как можно лучше отрегулировать настроение общества и, прежде всего, не заставлять его так сразу отказываться от всякой ссылки на ней­тралитет, который настолько популярен и настолько укоренился в психологии людей, что такая перемена могла бы лишь повре­дить всему процессу. Кроме того, как можно требовать от них отказа от политики, которая была для них успешной.

Заключение

Ход мировой истории повернулся так, что вместо «финляндизации» теперь финнов ожидает европеизация, как в хорошем, так и в плохом. История Финляндии, которая, по сути дела, представляет собой постоянную борьбу с обособленностью и изо­ляцией «края» земли, выбранного этим народом для поселения, вступает в свой новый этап.

Из всего того, чем еще может обернуться для Финляндии ее вступление в Европу, одно, по-видимому, бесспорно: Финляндия более не является «краем света». И после второй мировой войны, когда западные государства начали объединяться, финнам приходилось довольствоваться ролью стороннего наблюдателя и привыкать к мысли, что Европа не для них.

По сути дела Финляндия была принуждена к поиску своей модели участия в западноевропейской  интеграции (1960—1973 гг.) под  нажимом скандинавских соседей. Когда «семерка» ЕАСТ и «шестерка» ЕЭС начали эксперименты с зонами свободной торговли перед Финляндией вновь встала проблема изоляции, так как ее главные торговые партнеры - Великобритания и Швеция - вошли в ЕАСТ В большой спешке финское правительство подготовило решение об ассоциированном членстве в ЕАСТ, которое вступило в силу с 1961 г., параллельно были урегулированы от ношения с Советским Союзом. 24 ноября 1960 г. было подписано соглашение по таможенным вопросам, распространившее на советско-финляндскую торговлю режим, действовавший в торговле с ЕАСТ. Таким образом, для переориентации с очень жесткого контроля за внешнеэкономическими связями на свободную торговлю потребовалось всего шесть лет.

Финляндия была вполне удовлетворена достижениями ЕАСТ в области свободной торговли связанными с отменой внутренних таможенных барьеров. Вместе с тем объективно сохранялась заинтересованность страны в распространении зоны свободной торговли на всю Европу, поэтому, когда расширение ЕЭС стало реальной альтернативой и было реализовано в начале 70-х го­дов. Финляндия приняла решение, гарантировавшее учет ее интересов. Оно включало соглашение с ЕЭС (5 октября 1973 г) о беспошлинной торговле промышленными товарами и параллельно аналогичное соглашение с Советским Союзом, и соглашение о сотрудничестве с СЭВ.

Следующий период (1974-1984 гг.) ознаменовался устранением тарифов на торговлю промышленными товарами в Западной Европе. Финлян­дия сделала ставку на "стратегию коллективного приспособления" через ЕАСТ К началу 1984 г. все пошлины и количественные ограничения в торговле промышленными товарами между ЕЭС и ЕАСТ были устранены. На совместном совеща­нии в Люксембурге было решено перейти к ново­му этапу взаимодействия - формированию "европейского экономического пространства".

После появления в 1985 г. Белой книги ЕС и объявления о планах Сообщества обеспечить свободу движения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы в своих границах и тем самым создать единый внутренний рынок. К 1992 г Финляндия оказалась перед новым выбором Достаточно ли коллективного приобщения к этому рынку че­рез европейское экономическое пространство, или же ее интересы лучше обеспечит членство в ЕС. Чтобы ответить на этот вопрос, Финляндии потребовалось почти 10 лет (1985-1994 гг.)

Сегодняшнее место Хельсинки на международной арене и внешнюю политику страны необходимо рассматривать сквозь призму как естественной географической близости к России, так и  меняющегося со временем прагматизма по отношению к традиционному партеру и соседу, с военно-политической мощью которого он научился считаться с пользой для себя. То, что судьба на определенном этапе тесно связала Финляндию с Россией по праву можно считать исходной точкой как ее дипломатии, так и политической культуры. В принципе основные компоненты этого феномена сыграли решающую роль в формировании всей концепции государственного развития Суоми. Она во многом двусмысленна, ибо интересы Хельсинки и: Москвы не могли совпадать в глобальном масштабе.

Исходной точкой: послевоенной политики можно считать то, что финны были вынуждены согласиться с тем, что граница с СССР значительно приблизилась к

их столице после Второй мировой войны. Они пришли к выводу, не без острых политических дискуссий, что выгоднее всего строить отношения с мощным соседом на основе Договора о дружбе и. сотрудничестве.

Присоединение Финляндии с 1 января 1995 г, к Европейскому союзу вывело ее отношения с Москвой на качественно новый уровень. Доминирующее положение преемника СССР - России  в восточной части Скандинавии, определявшее ранее геополитическое развитие региона в целом, незадолго до этого закончилось. В связи с этим во внешней: политике Суоми произошла полная переориентация. Как уже отмечалось ранее, Хельсинки взял курс на полную интеграцию в обновляющуюся Европу. Здесь открыто заговорили о выгоде и гарантиях, которые давали бы тесное сотрудничество с НАТО вплоть до вступления в военно-политический блок. При этом делались ссылки на Данию и Норвегию. Решение о закупке 65 суперсовременных истребителей в США означало сближение с Вашингтоном в вопросах оборонной политики. Тем не менее, официальная позиция правительства в соответствии с духом преемственности продолжает опираться на неприсоединение к военным альянсам. Это отмечает и президент Финляндии Тарья Халонен. Здесь уместно упомянуть такой факт. Вскоре после распада СССР центральные власти в Хельсинки во главе с Эско Ахо высказались о том, что решение вопросов безопасности страны в будущем будет решаться в зависимости от обстоятельств в каждом отдельном случае. Как видим, черты традиционного двусмысленного курса сохраняются. Хотя при этом возвращаются и некоторые черты прежней - довоенной - эпохи. Наряду с дискуссиями о членстве в НАТО в обществе (но не в официальных кругах) периодически поднимается "Карельская проблема". Речь идет конкретно о возвращении Выборга и прилегающих территорий Карельского перешейка. В частности, высокую активность в этом вопросе проявляет Карельский союз Финляндии (КСФ). Некоторые горячие головы считают, что Хельсинки слишком осторожен и по-прежнему придерживается курса "финляндизации". Под этим термином подразумевается боязнь властей идти на конфронтацию с Москвой, совершать уступки и замалчивать имеющиеся у части населения территориальные и другие претензии к России.

Но это частность, хотя и очень тревожная. Где же главный компонент курса Финляндии в отношении Москвы? Прорубив окно в Европу, в Хельсинки не повесили замок на ворота в Россию. Скорее, наоборот. Прагматичные финны быстро подсчитали, что они могут и должны играть важную роль моста между Москвой и Брюсселем. Для этого у них есть солидные предпосылки. Речь прежде всего идет об экономическом сотрудничестве. Обширная программа под названием "Северное измерение" включает в себя множество перспективных проектов, которые субсидирует ЕС.

Подводя итог можно сказать, что Финляндия и в будущем будет оставаться нейтральной страной, хотя и будет активно развивать отношения с европейскими структурами, как интеграционными, так и в области безопасности.

Список литературы

1.Бернар К. Финляндия учится жить без Советского Союза // Компас, 1993, №70, с. 21-25

2.Бурнаева Е. Российско-Финляндская торговля // Мировая экономика и международные отношения, 1999, № 4, с. 88-93

3.Бэрт Т. Финляндия занимает своё место в центре сцены. ИТАР-ТАСС/Компас, 1998, №37, с. 73-79

4.Вартанова Е.Л. Финская модель на рубеже столетий. М.: МГУ, 1999.

5.Вестник МИДа, 1998, №2

6.Вестник МИДа, 1998, №4

7.Вестник МИДа, 2000, №1

8.Волков А. Северные страны: экономический рост продолжается // Мировая экономика и международные отношения, 1999, №12, с. 76-85

9.Воронков Л.С. Северная Европа: общественность и проблемы внешней политики. М., 1976.

10.Воронков К. Россия и Северная Европа: новые ориентиры // Мировая экономика и международные отношения, 1999, № 1, с. 43-49

11.Выступление Министра иностранных дел Финляндии Х. Хаависто // Компас, 1993, №176, с. 51-55

12.Грибински М. Европейский Союз перед вызовами нейтралитета // Компас, 1996, №11, с. 31-45

13.Долуханов П.М. История Балтики. М., 1969.

14.Из истории Коммунистической партии Финляндии. М.,1960.

15.Иванов И. Старт зоны Евро // Мировая экономика и международные отношения, 1999, №4, с. 55-67

16.Ийвонен И. Отношение финнов к событиям в России и Финляндско-Российские отношения // Компас, 1993, №33, с. 41-45

17.Исаев М.А. Политическая система стран Скандинавии и Финляндии. М., 2000.

18.Карландер И. Финляндия – скандинавская модель Европы // Компас, 1994, №165, с. 11-17

19.Карнеги Х. НАТО и Европейские дебаты по проблемам обороны // Компас, 1997, №7, с. 4-9

20.Карнеги Х. Финляндия: отвечать на вызовы времени // Компас, 1993, №189, с. 49-57

21.Карнеги Х., Маканворг Г. Экономическая политика Финляндии // Компас, 1997, №19, с. 75-79

22.Кекконен У.К. Финляндия: путь к миру и добрососедству. Статьи, речи, письма. 1943-1978 гг. М.,1979.

23.Койвисто М. Взгляд на мир. М.: «Новости», 1992.

24.Краснова Е. Финляндия - стабильный рост без перегрева конъюнктуры // Мировая экономика и международные отношения,1998, №8, с. 117-121

25.Кузьмин А. Итоги Саммита Европейского Союза // Компас, 1998, №50, с. 11-15

26.Маннергейм – маршал Финляндии. М.: Новое литературное обозрение. 1997.

27.Мостовец В. Итоги официального визита Виктора Черномырдина в Финляндию // Компас, 1994, №44, с. 3-12

28.Мостовец В. Финляндия: дискуссия о возможном членстве в НАТО // Компас, 1996, №25, с. 31-37

29.Независимая Газета 2000, №12

30.Николсон В. Финляндия с Россией и без. Мн.,1995.

31.Паасикиви Ю.К. Линия Паасикиви. Статьи и речи.1944-1956 гг. М.,1958.

32.Политическая история скандинавских стран и Финляндии ХIХ-ХХ вв. Тампере, 1973.

33.Попов А. Россия-Финляндия: устойчивое расширение сотрудничества // Компас,2000, №51, с.34-38

34.Попов А. На сессии Совета взаимодействия бывших глав правительств //Компас, 2000, №26, с. 67-70

35.Потёмкин А., Попов А. Финляндия: первая пятилетка по–европейски //Компас, 2000, №27, с. 75-81

36.Похлёбкин В.В. СССР-Финляндия. 200 лет отношений. М., 1975.

37.Прокофьев В. Северная Европа и мир. М., 1966.

38.Разумнова Л., Балтенкова О. Расширение Европейского Союза: «Северное Измерение» //

Мировая экономика и международные отношения, 2000, № 12, с. 84-90

39.Романцов Ю. К итогам президентских выборов в Финляндия // Компас, 2000, №7, с.48-52

40.Романцов Ю. Финляндия на пороге президентских выборов // Компас, 2000, №2, с.58-63

41.Романцов Ю. Итоги сессии Северного Совета // Компас, 1998, №46, с. 57-61

42.Романцов Ю. Итоги сессии Северного Совета: разногласия на фоне образцового регионального сотрудничества // Компас, 1997, №47, с. 51-55

43.Ротфельд А. Формирование новой системы европейской безопасности//

Мировая экономика и международные отношения, 1998, № 6, с. 44-59

44.Романцов Ю. Северные страны (Финляндия, Норвегия) и НАТО // Компас, 1999, №14, с. 25-31

45.Романцов Ю. Финляндия накануне парламентских Выборов // Компас, 1999, №11, с. 51-56

46.Романцов Ю. Новое правительство Финляндии // Компас, №18, с. 27-31

47.Романцов Ю. Межпарламентская конференция «Северная Европа – страны Балтии» // Компас, 1999, №7, с. 71-74

48.Романцов Ю. Председательство Финляндии в ЕС – задачи и перспективы // Компас, 1999, №27, с. 27-30

49.Романцов Ю. Северные страны (Финляндия, Норвегия) и НАТО // Компас, 1999, №17, с. 21-26

50.Романцов Ю. Финляндия на пути к президентским выборам // Компас, 1999, №43, с. 47-50

51.Романцов Ю. Финляндия: выборы состоялись…Выборы предстоят // Компас, 1999, №45-46, с. 79-82

52.Северная Европа. Проблемы истории. М.,1999.

53.Тейлор Р. Финляндия занимает осторожную позицию // Компас, 1993, №15, с. 33-34

54.Финляндия: краткий обзор. Хельсинки, 1985.

55.Штайнер Ю. Европейские Демократии. Мн., 1996.

56.Щедрин А. ЕС в преддверии Евро // Мировая экономика и международные отношения, 1998, №10, с. 93-99

57.Экономическое положение стран Балтии // Компас, 1999, №29, с.28-33

58.Юдаков Ю.И. Малые страны западной Европы. М.: Мысль, 1972

59.Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии 1809–1995 – М.: «Весь Мир», 1998

60.Allison R., Finland’s Relations wit the Soviet Union 1944-84, Chippenhamn 1985

61.Kirby D., Finland in the twentieth century, London 1979

62 NATO Review, Autumn 2001, p. 24-25

63.Polvinen T., Between East and West. Finland in International Politics, Helsinki 1986

Интернет

64.http.//www.formin.finland.fi

65.http.//www.mid.ru

66.http.//www.mfa.by

67.http.//www.norden.finland.fi

68.http.//www.presidency.finland.fi

69.http.//www.suomi.ru