Януш Корчак о том как любить детей

Януш Корчак - это имя стало символом высоты духа, мудрости Педагога, поистине героической любви к детям. Педагогическая идея Януша Корчака, по сути, вся укладывается в одну фразу: воспитатель должен любить детей. Старая как мир идея - она так естественна, и гибель Корчака была для него тоже естественна: она стала венцом его идеи. Януш Корчак не спас своих детей и не мог их спасти, но он не оставил их перед лицом смерти точно так же, как не оставлял он их перед лицом жизни.

Настоящее имя Януша Корчака - Хенрик Гольдшмидт. Он родился 22 июля 1878 года в ассимилированной еврейской семье, в доме, где царил дух космополитизма и утонченной польской культуры. Родители очень мало, практически ничего не говорили сыну о его еврейском происхождении. И об этом еврействе, о котором так мало сообщили, ему потом неоднократно напомнит польское общество. Казалось, Хенрик был поляком, так он любил польский язык, людей и природу Польши. Но со временем к этой любви стало примешиваться чувство грусти и одиночества. Усилилась его связь с народом, к которому он принадлежал по крови. И в дни испытаний он приходит к сознательному и добровольному, основанному на велении совести выбору еврейской судьбы. Отец, Юзеф Гольдшмит, был известным в Варшаве адвокатом. Интеллигентная, обеспеченная семья, красивая квартира, прислуга... Ребёнка тщательно оберегали от забот. Но когда Хенрику исполнилось одиннадцать лет, семью постигло несчастье: отец, добрый и талантливый человек, безнадёжно заболел - у него развилась душевная болезнь, - был помещен в больницу и оттуда уже не вернулся. Семь лет болезни отца привели к тому, что семья быстро обеднела, исчезли и богатая квартира и прислуга, пришлось переселиться в бедный район. Молодой Хенрик занялся репетиторством: ему надо было содержать мать и сестру, он продолжал учиться и, окончив школу, поступил на медицинский факультет Варшавского университета. Борьба с болезнями и страданиями стала его идеей и целью. В это же время, юношей, он начинает пробовать силы в поэзии, публицистике и художественной прозе. На рубеже столетий он превращается в Януша Корчака, автора многих замечательных произведений: повестей "Дети улицы" (1901), "Дитя гостиной" (1906), "Моськи, Иоськи и Срули" (1910), "Король Матиуш I" (1923), множества новелл и главных педагогических трудов - "Как любить ребёнка" (1914) и "Право ребёнка на уважение" (1929) и других.

И вот, когда учение позади, он работает в детской больнице, он мобилизован на Русско-Японскую войну (1904-05) военным врачом, а после фронта практикуется в клиниках Берлина, Парижа и Лондона. Вернувшись в Варшаву, Корчак становится знаменитым врачом, славится как диагност, имеет большую практику. Впоследствии он говорил, что медицине он обязан методикой исследования. В эти же годы крепнет его решение осуществить на практике свои мысли о воспитании детей. В 1908 году Корчак вступает в благотворительную еврейскую организацию "Помощь сиротам", быстро становится там незаменимым членом правления и душой маленького приюта для сирот. Благодаря Корчаку, этот приют превратился в замечательное учреждение, и для него специально было построено новое здание: в 1911 году в Варшаве, на улице Крохмальной, 92, открылся "Дом сирот", который просуществовал тридцать лет.

Так в 29 лет он сделал выбор - отказался от возможности построить собственную семью, чтобы всего себя посвятить чужим детям, своим воспитанникам. У него многое не складывалось, в том числе личная жизнь. Он был старый холостяк, одинокий человек - и по закону соответствия к его одиночеству притягивалось другое одиночество, детское. Его Дом Сирот был не просто учебно-воспитательным учреждением, а местом жизни, которое он создавал вместе с детьми, но не только для них, а и для себя: придумывал правила, издавал газету, писал с детьми кодекс товарищеского суда, в котором, кстати, первые 99 статей оправдательные. А всего там была тысяча статей на все случаи жизни. Со взрослыми, ведущими серьезные разговоры о политике и бизнесе, Корчак скучал. Зато с детьми ему быть нравилось - тут он ощущал себя своим. Бывало, он кого-то наказывал, а потом чувствовал себя виноватым и произносил перед ними речи, в которых оправдывался и просил себя понять. Его книги наполнены веселыми и грустными описаниями детей, их мыслей и чувств - такие описания невозможно сделать, если самому не быть ребенком. С этим Домом сирот он был связан до конца жизни. В большом доме, отданном детям, он разместился в маленькой комнатке под крышей. Здесь он писал ночами сказки для детей и книги о воспитании для взрослых, а все свои дни он тоже отдавал детям. В "Доме сирот" было более ста детей (в 1940 году - более двухсот) и всего восемь человек обслуживающего персонала, включая самого директора, причём все - даже повар и прачка - были воспитателями, разделяли идеи Корчака и практически их осуществляли. Это было маленькое "государство" детей, во главе которого стоял "Совет самоуправления". По спорным вопросам проводились опросы общественного мнения. Большое значение имел в доме "Товарищеский суд", кодекс для него сочинил сам "пан доктор". И хотя в кодексе была тысяча параграфов, только тысячный гласил, что подсудимый "опасен для окружающих и подлежит исключению" - этот пункт был применён за тридцать лет всего два раза. Детский суд в доме Корчака выносил одно из двух решений: оправдать или... простить.

В своём раннем произведении "Исповедь мотылька" (1914), Януш Корчак написал: "Реформировать мир - это значит реформировать воспитание".

Корчак всегда предостерегал от абсолютизации явлений и обобщений. В процессе воспитания речь идёт о конкретном ребёнке, который требует индивидуального подхода. Януш Корчак не идеализирует детей, но для него каждый ребенок - личность. Ребёнка нужно отслеживать в процессе развития, перемен, и уже, исходя из этого, вырабатывать наиболее эффективные приёмы воспитания. Процесс воспитания должен был подчинён идее положительного развития, как физического и духовного здоровья.

Мало кто из педагогов говорил о детях строго, как Януш Корчак: "Среди детей столько же плохих людей, сколько и среди взрослых... Все, что творится в грязном мире взрослых, существует и в мире детей". "Воспитатель, который приходит со сладкой иллюзией, что он вступает в этакий маленький мирок чистых, нежных, открытых сердечек, чьи симпатии и доверие легко сыскать, скоро разочаруется". Да, дети бывают настолько неблагодарны порой, вырастают совсем не такими, как нам хотелось бы. "Ни один воспитатель не вырастит из сотни детей сотню идеальных людей", - писал Януш Корчак. И есть лишь одна возможность избежать разрушительного для обеих сторон разочарования: признать право детей на детство. Перестать судить о ребенке только с точки зрения будущего, внушая тем самым, что сейчас он еще - никто. Нельзя мерить детей на взрослый аршин! В основе такого взгляда не умиление детством, а понимание его. Ребенок, в отличие от взрослого, может "солгать, выманить, вынудить, украсть", - пишет Януш Корчак, хотя ему вовсе не нравятся дети, которые лгут, выманивают, вынуждают, крадут. Но он знает, что проступок ребенка - не то, что преступление взрослого, что проступок ребенка по-своему ценен, потому что "в конфликте с совестью и вырабатывается моральная стойкость". К ужасу педагогов,

Отсюда видим, что главный постулат педагогических систем Януша Корчака - абсолютная ценность детства. "Те, у кого не было безмятежного, настоящего детства страдают всю жизнь". "Одна из грубейших ошибок - считать, что педагогика является наукой о ребенке, а не о человеке. Вспыльчивый ребенок, не помня себя, ударил; взрослый, не помня себя, убил. У простодушного ребенка выманили игрушку; у взрослого - подпись на векселе. Легкомысленный ребенок на десятку, данную ему на тетрадь, купил конфет; взрослый проиграл в карты все свое состояние. Детей нет - есть люди, но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств. Помни, что мы их не знаем". Ребёнок настоящий человек, хотя и в другом измерении. Ребёнок, по Корчаку, - это сто масок, в сфере инстинктов - это смутные эротические предчувствия, в сфере чувств - он превосходит взрослого, у него нет тормозов. В сфере интеллекта, по меньшей мере, ребёнок не уступает взрослому, но ему не хватает опыта. "Вот почему взрослый часто бывает ребёнком, а ребёнок - вполне зрелым человеком. Остальные различия объясняются тем, что он не зарабатывает и, будучи на иждивении, вынужден подчиняться".

Корчак отмечал, что причиной унижения ребёнка является лживая, проникнутая лицемерием система воспитания, которую взрослые не реформируют из простого чувства лени. Он подчёркивал, что надо научить ребёнка и отличать ложь, и ценить правду; не только любить, но и ненавидеть; не только уважать, но и презирать; не только соглашаться, но и возмущаться; не только подчиняться, но и бунтовать.

Корчак напишет: "Мой принцип: пусть дитя грешит". Известно, как трудно порой с мальчишками, как тяжело обуздать их склонность к дракам, обменам, неряшливости... Кроме всеобщей вовлеченности в разнообразные дежурства по Дому - за вознаграждения, между прочим, ведь призы - сильнейший стимул (в ходу были конфеты, открытки, и другие любимые детьми "награды") - Корчак также "разрешил" отдельные виды "неблагонравия". Можно было драться - но по "дуэльному кодексу" - со свидетелями, секундантами и занесением в журнал повода драки. Обмены разрешались только "честные" - был составлен список эквивалентов, например, нож можно было обменять на увеличительное стекло... Заключенные пари оформлялись у "пана доктора"…

Ребёнок нуждается в свободе, но "мы взрослые, не можем изменить нашу жизнь; воспитанные в неволе, мы не можем дать ребёнку свободу, потому что сами в оковах".

Януш Корчак подчёркивал необходимость всестороннего изучения ребёнка, необходимость узнать о нём как можно больше. И тут на него не могли не оказать влияния идеи позитивизма, активно распространявшиеся в Польше того времени. Крупные представители польского позитивизма: психолог и педагог Ян Владислав Давид, писатель Болеслав Прус были бесспорными авторитетами для Генрика Гольдшмита и способствовали пробуждению в нём интереса к педагогике. Ещё в свою бытность доктором Корчак посещал клиники, больницы, сиротские приюты, дома для малолетних преступников, знакомился с ведущими педагогическими течениями того времени. Но главным, безусловно, являлся личный опыт.

В "Дневнике" Януш Корчак отмечал свой принцип: "Исследовать, чтобы задавать всё новые и новые вопросы". И он наблюдает везде, чётко отслеживает ситуацию. Любая вещь, любая мелочь (даже носовой платок) даёт массу информации и пищи для размышления. Весь материал Корчак фиксирует, документирует и обобщает, заводит специальную записную книжку и дневник воспитателя. Документация Януша Корчака отличалась многообразием: внутренняя корреспонденция детдома, протоколы о работе самоуправления, записки детей, объявления, стенгазеты Дома сирот. Это был настоящий архив, который позволял докопаться до настоящих причин тех или иных перемен с детьми. Даже в ужасные дни фашистской оккупации он думает о спасении этого богатейшего материала.

Во всех своих начинаниях Корчак проводит линию на создание системы, построенной на научных принципах. Так, доска объявлений в Доме сирот потрясает обилием извещений, предупреждений, просьб и отчётов.

Огромное внимание уделяется самовоспитанию. В Доме сирот действовала система самоуправления. Самоуправление должно было служить самовоспитанию, воспитанию самостоятельности и справедливости. Роль же воспитателя в самоуправлении - роль помощника. Доска для контактов с детьми, почтовый ящик для переписки воспитанников с воспитателями, стенгазета, совместные заседания, товарищеский суд, для которого Корчак составил воспитательный кодекс. В суд дети могли жаловаться как друг на друга, так и на взрослых. Во вступлении к "Кодексу товарищеского суда" Корчак писал: "

Если кто-то сделал что-нибудь плохое, лучше всего простить его.

Если сделал плохое, потому что не знал, что это плохо, теперь уже будет знать.

Если сделал плохое не нарочно, в будущем будет осторожнее.

Если сделал плохое, так как ему трудно привыкнуть, постарается больше не делать этого.

Если сделал плохое, потому, что его подговорили, больше не послушается.

Если кто-то сделал что-нибудь плохое, лучше всего простить его, подождать, пока не исправится".

Все решения суда были гласными. Соблюдалась свобода высказывания, выбора судей, которыми были дети. Воспитатель же выступал в роли секретаря с совещательным голосом. На основе Судебного совета был образован Совет самоуправления, бывший и законодательным, и исполнительным органом суда. Им разрабатывались принципы, регулирующие жизнь Дома сирот. В Совет входили десять детей и воспитатель в качестве председателя и секретаря.

Советом принимались решения, касавшиеся как всего коллектива, так и отдельных групп детей. Решения имели бессрочное или временное действие. Воспитательные функции выполнялись Советом через проблемные комиссии (например, комиссия для проверки чистоты тетрадей и учебников), контролю и указаниям которых должны были подчиниться все воспитанники.

После образования детского сейма Совет стал играть роль исполнительного органа.

На вершине системы детского самоуправления находился Сейм, состоявший из 20 депутатов. Сейм избирался раз в год путём всеобщего голосования. Его задачей было принятие либо отклонение постановлений Совета самоуправления, а, кроме того, установление праздников и знаменательных дат в жизни дома, присуждение наград и т.д. Позднее Сейм даже участвовал в утверждении решений о приёме и исключении воспитанников.

Органы самоуправления решали как конкретные задачи (организация концертов, спектаклей, поддержание чистоты и порядка и т.д.), так и постоянные задачи (охрана собственности, организация работы и т.д.).

И всё-таки, несмотря на огромные полномочия, самоуправление не заслоняло собой самих воспитателей. В Доме сирот действовал Педагогический совет, состоявший из воспитателей. Этот совет нёс ответственность за цели и результаты обучения, направление воспитательной работы, за опеку над детьми, организацию жизни в Доме и развитие каждого ребёнка.

Самоуправлением реформы Януша Корчака не ограничились. Была введена широкая система мелких стимулов и импульсов самовоспитания. Это и "списки раннего вставания", и "списки драк", нотариальная контора, списки благодарностей и извинений, почтовые ящики, шкаф находок, "плебисциты доброты и антипатии", когда дети оценивали друг друга, тем самым, устанавливая категории "гражданства".

Шкала оценки отличалась многообразием вариантов: 1. товарищ; 2. жилец; 3. безразличный жилец; 4.обременительный новичок.

Особое место в педагогических системах Януша Корчака занимал труд. Корчак писал: "Труд не позорит, а возвышает индивида до ранга человека". Он стремился детям привить любовь к труду. Дети сами выбирал и для себя род занятий. Они обязаны были поддерживать чистоту, помогать, на кухне, в библиотеке, в мастерских. За выполнение специальных работ детям выплачивались деньги ("доходные дежурства"). Получив деньги, дети могли насладиться всеми отрицательными чертами обладания ими. Корчак всегда подчеркивал одинаковую полезность интеллектуального и физического труда. Эти принципы он пытался воплощать в жизнь и в Доме сирот, и в доме для польских детей в Прушкове, в своих выступлениях на радио.

Корчак много работал над выработкой положительных качеств у детей, способствовал развитию их талантов (так детям предлагалось писать воспоминания). Огромное внимание уделялось выработке волевых качеств. И даже страсть к пари была обращена на благо воспитания (Игорь Ниверли рассказывает про попытку мальчика путём пари отказаться от употребления слова "холера").

Особо стоит отметить и проект Януша Корчака - газету "Малый Пшеглёнд", "первую в мире газету, созданную детьми и для детей" (слова М. Яворского). В Варшаве выходила солидная сионистская газета - польско-язычный "Наш Пшеглёнд". Редакция этого издания одобрила идею Корчака об издании еженедельного приложения под названием "Малый Пшеглёнд" Во вступительной статье к "Малому Пшеглёнду" Януш Корчак писал: "В журнале будет освещаться всё, что касается школьников и школы. А редактироваться он будет так, чтобы не давать в обиду детей и следить, чтобы во всём была справедливость. В нём будет три редактора. Один старый (лысый и в очках), чтобы не было беспорядка. Второй - молодой для мальчиков и одна редактор - девочка - для девочек. Чтобы никто не стеснялся, открыто и громко говорил о своих обидах, заботах и огорчениях. Каждый может придти, рассказать и написать всё, что он хочет, на месте, в самой редакции".

"Малый Пшеглёнд" начал издаваться в 1926 году. Сначала планировалось повторять структуру головного издания, но в итоге остались следующие разделы: По стране. Последние известия. Что у нас слышно. Дом. Товарищи. Из городов и местечек. Практикум для смекалистых.

Уже в первый год у издания было 200 постоянных корреспондентов, а писем приходило от восьми до десяти тысяч. Вскоре появились и провинциальные корреспонденты. Януш Корчак был редактором "Малого Пшеглёнда" до 1930 года, когда его сменил Игорь Ниверли.

Одновременно, Корчак готовит для польского радио цикл передач "Беседы старого доктора", читает лекции в Свободном Польском университете и на Высших еврейских педагогических курсах, работает в суде для малолетних преступников, а с 1934 года - становится не сионистским представителем Польши в Международной еврейской организации.

Януш Корчак был великим экспериментатором, отрицал любую ортодоксальность и завершённость системы.

Первого сентября 1939 года началась Вторая Мировая война. Польское независимое государство прекратило своё существование. Вскоре фашисты организовали в Варшаве и других польских городах гетто.

В 1940 году Дом сирот переселяется в Варшавское гетто. На территории Польши начинается планомерное уничтожение еврейского населения.

5 августа 1942 года от запасного пути Гданьского вокзала, от сборного пункта (Умшлагплац) отправился очередной состав в лагерь смерти Треблинка. В нём были дети, воспитанники Дома сирот, а с ними Януш Корчак. Польские воспитанники и бывшие коллеги неоднократно подготавливали Корчаку побег из гетто, но он отказывался: разве мог бы он жить с сознанием, что покинул детей в минуту их смерти... И он остался только для того, чтобы скрыть от них правду, чтобы до последней минуты, искренне и с любовью глядя им в глаза, говорить, что они едут за город, в деревню... Обман, на который способны только родители умирающего ребенка...  Дети шли с зелёным флагом - символом расцвета, надежды, роста (символ королевства Матиуша). шли организованно, спокойно, колонной по четыре человека. Это был немой, великий протест против чумы фашизма. Он шел во главе колонны поющих детей, держа на руках ослабевшего мальчика, а за руку - девочку, шел, вероятно, с улыбкой - ведь дети народ наблюдательный и сразу бы поняли все. О своей смерти он, конечно же, не думал... Но еще час, еще пятнадцать минут, еще минуту он мог поддерживать в них надежду, отгонять от них страх смерти... Что еще мог сделать старый доктор? Еще одно свидетельство: "Я был на Умшлагплаце, когда появился Корчак с Домом сирот. Люди замерли, точно перед ними предстал ангел смерти... Так, строем... сюда еще никто не приходил. "Что это?!" - крикнул комендант. "Корчак с детьми", - сказали ему... Когда дети уже были в вагонах, комендант спросил доктора, не он ли написал "Банкротство маленького Джека". "Да, а разве это в какой-то мере связано с отправкой эшелона?" - "Нет, просто я читал вашу книжку в детстве, хорошая книжка, вы можете остаться, доктор..." - "А дети?" - "Невозможно, дети поедут". - "Вы ошибаетесь, - крикнул доктор, -вы ошибаетесь, дети прежде всего!" - и захлопнул за собой дверь вагона". 6 августа 1942 года Януш Корчак погиб вместе со своими детьми и сотрудниками "Дома Сирот" в одной из газовых камер лагеря смерти в Треблинке. Незадолго до гибели Корчак писал: "Если бы можно было остановить солнце, то это надо было бы сделать именно сейчас".