Предсказательность на фонетическом уровне.

Итак, как же выражается предсказательность на фонетическом уровне? Именно в слабых фонетических позициях наиболее четко реализуются предсказательные свойства русских фонологических единиц, что уравнивает в функциональном отношении слабые и сильные позиции, так как каждая из них имеет своё коммуникативное предназначение в потоке речи.

Согласные фонемы находятся в сигнификативно слабой позиции:

а) в конце слова 

зуб [ з° у п]    < з у п>    / з у п/

б) шумный перед шумным

коробка   [ к Λ р° о п к ъ]    < к о р о б к а>     / к а р о п к а/

Исключения составляют  сонорные согласные  ( р, м, н, л, j )   и   ч, ц, щ, х – всегда в сильной позиции.

В перцептивно слабой позиции качество звука, представляющего данную фонему, обусловлено этой позицией. В этом случае то, что существует в нашем языковом сознании, может не в полной мере соответствовать тому, что возникает на кончике нашего языка, т.е. произнесению звука в перцептивно слабой позиции.

Также примером предсказательности на фонетическом уровне может служить четкое правило: после звонкого шумного согласного  может следовать только соответственно звонкий шумный, а после глухого - только глухой (к дому [гдому], лодка [лоткъ] и т.д.).

Предсказательность также можно пронаблюдать в чередовании гласных. Например,  Аня     [ а˙ н’˙ ъ]: дифтонгоидный звук [ а˙ ], реализующий фонему     < а > в 3-й позиции, предсказывает появление мягкой фонемы <н’>, а звук [н'] подтверждает появление данной фонемы. Иногда дифтонгоидная вариация ударной гласной лишь подтверждает наличие предшествующего мягкого согласного, например в 5-й позиции крич[˙а]т, крич[˙а]. Е ряде случаев только и-образный переход гласного помогает опознать предшествующий согласный как мягкий. Опыты по восприятию показали, что так происходит при опознании мягких губных смычных [б'] и [п'].

В сигнификативно слабых позициях у гласных фонем появляется возможность предсказывать определенные фонетические события. Вероятно, редуцированная форма гласных звуков позволяет в определенной мере предсказывать появление ударного слога, что весьма важно для носителя языка. Так, звук [ъ] не свидетельствует о появлении вслед за ним ударного гласного, в то же время звук [Λ] дает основания для такого предположения.

Предсказательность можно увидеть в чередовании согласных.

1.    На конце слова перед паузой звонкие шумные заменяются глухими:

зу[6]ы - зу[п],   но[ж]и – но[ш],    моро[з]а - моро[с]

2.   

ло[д]очка - ло[т]ка (лодка),  по[д]ровнял - по[т]писал

За звонкими шумными следуют звонкие шумные согласные, т.е. перед звонкими согласными глухие заменяются звонкими: ко[с']ить - ко[з']ба

Перед [в] замена глухого согласного звонким происходит только тогда, когда после [в] произносится звонкий шумный (в данном случае [в] ведет себя как шумный согласный): [г] взглядам, о[д] взоров, [з] вдовцом.

Во всех вышеприведенных примерах чередование шумных согласных происходит в сигнификативно слабых позициях.

Существует ещё очень много примеров предсказательности на фонетическом уровне.

Событийность на фонетическом уровне.

Отражение событийности на фонетическом уровне проявляется в том, что существительные и прилагательные по своей фонетической форме резко противопоставлены в русском языке глаголам.

Различия в фонетической форме

I. Существительные                                 II.  Глаголы

Принцип «не экономить на материале» на фонетическом уровне.

Анализ сегментной организации существительных и глаголов показал, что их различная функциональная направленность отражается в их различной, а часто в противоположной по своим тенденциям фонемной и отчасти слоговой организации, призванной отражать их своеобразие в морфологической структуре. Это обнаруживается и в области исторических чередований, и в сфере оформления различных типов морфов с помощью слогов и фонем различного класса, в частности согласных и гласных. Каждый поворот в изменении функциональной направленности и значения находит свое отражение в изменении фонетического облика целого класса слов. Это лишний раз подчеркивает чуткое реагирование звуковой формы на изменение функционального содержания знака, которое так характерно для русского языка, отражая в свою очередь его основную детерминантную черту – «не экономить на материале».

В слове как в типичном знаке отношения между планом содержания и планом выражения можно определить как симметричные: если меняется план содержания, то симметрично этому меняется и план выражения, т.е. экспонент знака, точнее, его звуковая форма. Если учитывать детерминанту русского языка- «не экономить на материале», т.е. звуковой форме, то можно предположить, что звуковая форма определенным образом участвует в различении антонимов и синонимов. А если так, то каким образом это осуществляется?

Антонимы и синонимы используются в рамках одного и того же контекста.

Основная причина в различном звуковом оформлении антонимов и синонимов заключается, как и всегда в языке, в решении несхожих лингвистических задач, т.е. в выполнении разных языковых функций: синонимы призваны представлять в одном и том же контексте слова близкие по значению, а антонимы при тех же условиях - слова с противоположным значением. Единство же в акцентологическом оформлении по принципу асимметрии подчеркивает единство семантической парадигмы, двучленной при антонимах и многочленной при синонимах. Ведь акцентологическая схема объединяет в единое целое и грамматическую парадигму, например изменение конкретного существительного по числам и падежам. Единая акцентологическая форма способна объединять в целостную парадигму как грамматические, так и лексические значения.