Дворцовые перевороты
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В 1725—1762 гг.
ДВОРЦОВЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ
Со дня смерти Петра I и до воцарения Екатерины I на троне сменилось шесть государей и государынь. Это были лица разных возрастов, несхожих характеров и вкусов, тем не менее они имели много общего. Прежде всего никто из них не отличался высоким интеллектом, большинство оказалось на троне по воле случая. И еще одно объединяло их — в годы их правления абсолютная власть монарха была использована не во благо нации и государства, а для удовлетворения личных прихотей.
Петр считал себя слугой государства. Цель служения — достижение общего блага. Вся его жизнь и кипучая деятельность была подчинена этой цели. Преемники Петра хотя изредка и говорили об общем благе, но делали это по инерции или в силу внешнего подражания. Личное участие в управлении государством не простиралось далее того, что относилось к нарядам и развлечениям, жизни двора и удовлетворениям капризов и вкусов фаворитов. Никто из них, подобно Петру Великому, не законодательствовал, не вел дипломатических переговоров, не водил войска на поле брани, не составлял регламентов, личным примером не воодушевлял подданных на подвиги в труде и ратном деле, не помышлял о будущем страны.
На первый взгляд в эти оценки деятельности преемниц и преемников Петра 1 не укладываются такие меры, как ограничение срока службы дворян, отмена внутренних таможенных пошлин, основание Московского университета, секуляризация церковного имущества и т. д. Но какое отношение ко всем этим акциям имели Анна Иоанновна, Елизавета Петровна или Петр I Во все лет, о которых речь ниже, фактически страной правили не те, кто занимал трон, а те, кто находился у его подножия — вельможи и фавориты. Роль государыней и государей сводилась к тому, что они в соответствии со своими вкусами, симпатиями и антипатиями комплектовали штат фаворитов и вельмож.
Такой фаворит Петра II, как Иван Долгорукий, не способен был заботиться об интересах государства, него власти было пристрастить императора к охоте и развлечениям, не свойственным возрасту отрока. Отец Ивана Алексей долгорукий сосредоточил все. свои заботы на том, чтобы стать тестем императора.
Любимец грубой и жестокой Анны Иоанновны Бирон, такой же мстительный и невежественный, как его повелительница, всегда готовая выполнять любую прихоть фаворита, правил страной вместе с немецкой камарильей во главе с Андреем Ивановичем Остерманом. Этот делец и карьерист, человек с безграничным честолюбием был хорош в качестве исполнителя чужой воли. Он отличался немецкой педантичностью и исключительной работоспособностью. Интриги возвели чиновника на вершину правительственной пирамиды, где ему надлежало нести непосильную ношу генератора идей и разработчика планов их реализации. Остерман предстает не государственным мужем, а чиновником. Это однако не мешало ему возглавлять правительство 14 лет — со времени опалы Меншикова в 1727г. до своего падения в 1741 г., т. е. в течение трех царствований.
Иного плана вельможи окружали трон Елизаветы Петровны. Фаворит из бывших пастухов и певчих украинец Розум, пожалованный императрицей графским титулом (стал Разумовским), был, как и повелительница, человеком незлобным, доброжелательным и настолько ленивым, что не вмешивался в дела управления. Он заботился только о своей многочисленной родне, наделяя ее вотчинами‚ чинами и званиями. Сменивший Разумовского фаворит императрицы Иван Иванович Шувалов отличился многими редкостными в те времена качествами: бескорыстием, образованностью, мягким характером.
Ни в какое сравнение с Остерманом не шли и вельможи, на долю которых выпала роль первых лиц в управлении государством: А.П. Бестужев-Рюмин и особенно дядя фаворита Петр Иванович Шувалов, человек хотя далеко и не бескорыстный, но плодовитый прожектер, в котором просматриваются черты крупномасштабного государственного деятеля.
Елизавету Петровну сменил ее племянник Петр III. За полугодовое царствование он не успел обзавестись вельможей, одолевшим всех своих соперников и подобным Остерману и Шувалову, оказывавшим безраздельное влияние на монарха. Его фаворитка Елизавета Романовна Воронцова — личность серая, не блиставшая ни умом, ни красотой, тем не менее так очаровала императора, что тот намеревался отправить свою супругу в монастырскую келью, чтобы жениться на ней. Воронцова не претендовала на роль Помпадурши, и ее влияния на внутреннюю и внешнюю политику не прослеживается.
Конечно, те, кто занимал трон, их фавориты и вельможи придавали определенный колорит царствованиям, но при всем том их влияние на ход событий было ограниченным надо помнить, что жизнь текла своим чередом независимо от того, кто царствовал, Петр Великий или его бездарный внук Петр III: крестьянин возделывал пашню, купец торговал, в канцеляриях скрипели перья, чиновники ездили на службу и вымогали взятки, солдаты проводили время в казармах или на поле брани.
Перейдем к рассмотрению событий на троне.
Первые годы после преобразований
Петр I не оставил завещания и не воспользовался правом «правительствующего» государя определять себе преемника, и право это старались использовать в своих интересах различные группировки верхушечного слоя дворянства.
Главными кандидатами на престол были втора жена Петра I — Екатерина и внук его, сын погибшего царевича Алексея, Петр. Кандидатуру Екатерины поддержали представители новой знати, обязанные своим возвышением собственным заслугам и близости к Петру I и его супруге. Девятилетнего мальчика Петра, напротив, склонны были видеть императором исконные аристократы во главе с князем Д.М. Голицыным. Они рассчитывали на поддержку Сената, который должен был официально решить вопрос о престоле. Но вопрос этот решила гвардия, заранее подготовленная А.Д. Меншиковым и П.А. Толстым. Не напрасно в последние дни Жизни Петра Екатерина уплатила гвардейцам из собственных средств недоданное им за 16 месяцев жалованья, а солдатам, находившимся на работах, велено было возвратить в полки, будто бы для молитвы о здоровье государя.
Ночью, в часы агонии Петра I, когда высшие сановники обсуждали вопрос о престолонаследии, в дворцовом зале с «намерением» оказались гвардейские офицеры. Они откровенно высказались в пользу Екатерины. После слов Толстого о том, что Екатерина «приобрела искусство царствовать от своего супруга, который поверял ей самые важные тайны», с дворцовой площади раздался барабанный бой. Там уже стояли в боевой готовности гвардейские Преображенский и Семеновский полки. «Кто осмелился привести их сюда без моего ведома? Разве я не фельдмаршал?» - гневно спросил князь Репнин. «Я велел прийти им сюда по воле императрицы, которой всякий подданный должен повиноваться, не исключая и тебя»,— отвечал командир Семеновского полка Бутурлин. Участникам совещания не оставалось ничего другого как согласиться на коронование Екатерины.
Провозглашение Екатерины императрицей было показателем слабости политических позиций родовой аристократии. Разрыв с традиционными представлениями о власти государя обнаруживается в самом выдвижении на престол женщины, да еще чужеземки.
Характеристика дворцовых переворотов
Так совершился первый дворцовый переворот ХVIII в. Его исход зависел от позиции группировки столичного дворянства, опиравшейся на привилегированные воинские части — гвардию. За 16 лет, от смерти Петра I (1725 г.) до воцарения Елизаветы (1744 г.) на российском престоле сменилось четыре правителя; один из них был лишен престола силой и позже убит (Иван Антонович). За это время во главе государства стояли жёнщины или дети. Два года с лишним царствовал мальчик Петр II и около года — грудной младенец Иван VI. Более длительный срок трон занимали «персоны женского пола» — Екатерина I и Анна Ивановна.
После смерти Петра I при «ничтожных наследниках северного исполина» (А. С. Пушкин) огромное влияние на дела государственного управления приобрели «сильные люди», подчас одновременно являвшиеся царскими фаворитами и государственными деятелями. «В делах правления не власть мест государственных, а сила персон» играет роль, отмечал современник Н.И. Панин. Влияние некоторых «сильных» (или «случайных») людей было так велико, что их смена тоже напоминала дворцовые перевороты (опала Меншикова в 1727 г., Бирона в 1740г.).
Решающая роль в дворцовых переворотах принадлежала гвардейцам. Гвардия была и войском и личной охраной государей, гвардёйцы обычно первыми ощущали «монаршие милости» нового царствования — получали награды и земельные пожалования. К концу царствования Петра I гвардейскими солдатами становились, как правило, дворяне, в том числе представители знатнейших фамилий. Гвардия была тогда и военно-полицейской организацией, призванной следить за действиями чиновников центрального и местного управления.
Социальное единство гвардии во многом объясняет «мирный характер» военно-дворцовых переворотов ХVIII в. (в конце XVII в. значительную силу, на которую в случае необходимости мог опереться претендент на престол, представляли стрельцы, тесно связанные с посадом и потому опасные дворянству).
К ХVIII веку прежде всего применимо глубокое наблюдение В.И. Ленина: «...Перевороты были до смешного легки, пока шла о том, чтобы от одной кучки дворян иди феодалов отнять власть и отдать другой». Государи, а следовательно, и стоявшие при них «правительствующие персоны» менялись иногда столь скоро, что не успевал еще утихнуть хор придворных одописцев во славу одних, как к власти приходили другие; и монеты с изображением нового «лица» едва поступали в обращение, как это «лицо» уже утрачивало власть.
Дворцовые бури ХVIII в. мало влияли на положение бюрократии, даже высшей, которая на твердом фундаменте петровской Табели о рангах постепенно вырастала в крупную политическую силу формировавшейся «чиновничьи-дворянской монархии». Высшее и среднее чиновничество состояло в основном из дворян, и чиновники являлись выразителями прежде всего интересов дворянства.
Создание при Петре I Вотчинной коллегии, Синода, Главного магистрата, ведавших делами отдельных сословий, и другие административные реформы юридически оформили государственный строй. Табель о рангах приравняла гражданскую службу к военной. Чин постепенно оттеснял породу. «Стали не роды почтенны, но чины, заслуги и выслуги»,— с горечью отмечал идеолог аристократии второй половины ХVIII в. князь М. М. Щербатов. После устранения юридических различий между вотчиной и поместьем и введения в действие Табели о рангах, с постепенным — в той или иной мере — облегчением обязательной службы, в дворянстве исчезают формальные внутри сословные перегородки, унаследованные от средневековья. Место дворянина в обществе определяется теперь не только происхождением его, службой предков, а в первую очередь имущественным положением. К середине ХVIII в. интересы немногочисленной родовитой знати уже мало чем отличались от общедворянских интересов. Уделом знати делается безобидная оппозиция, все более растворявшаяся в далеких от действительности «прожектах» опальных вельмож, в разоблачительных «мемуарах» и в беспомощном злопыхательстве в гостиных помещичьих усадеб.
Бюрократия становится реакционным учреждением и постепенно начинает править Российским государством. Абсолютизм представлял собой «самовластие чиновников и полиции и бесправие народа».
Эксплуатация крестьян и городских низов вызывала сопротивление трудящихся в различных его формах, вплоть до массовых выступлений. Это вело за собой еще большее укрепление аппарата насилия над трудящимися.
Острая классовая борьба определяла и законодательную деятельность правительства и характер дворянских проектов. При этом крепостники старались использовать в своих интересах идеологию «просвещенного абсолютизма». Под «общенародным благом» подразумевалось по существу «общедворянское» благо.
Правление Верховного тайного совета
Сразу после переворота 1725 г. Обострилась борьба за влияние на правительственную деятельность. Друг другу противостояли «фамильные» и неродовитые люди, коренные русские и иноземцы, защитники реформ и поборники сохранения старых обычаев и форм государственного управления. Усилилась и борьба за власть среди ближайших сотрудников умершего императора. Поговаривали о незаконности прав на престол Екатерины I, занявшей его в обход внука Петра. Сомнение в правах Екатерины на престол высказывали архиепископ Феодосий и простолюдины, даже солдаты; шли толки, что господа сумели подойти к государыне «со словцом» и она «роздала им по воцарении деревни». В атмосфере этих общественных противоречий и честолюбивых замыслов окружение Екатерины не чувствовало себя прочно. Поэтому, как отмечает один иностранный резидент, «очень стараются снискать расположение дворянства и войска».
Екатерина I, по словам М. М. Щербатова, женщина «слабая и роскошная», не годилась для государственной деятельности. Для сосредоточения власти в руках вельмож, окружавших Екатерину или, как деликатно выражались, с целью облегчения императрицы «в тяжком ее правительства бремени», 8 февраля 1726 г. был образован Верховный тайный совет — высшее венное учреждение страны, которое призвано было уменьшить и действительно уменьшило власть и Сената и коллегий.
Предписывалось «никаким указам прежде не выходить, пока они в Тайном совете совершенно не состоялись». Членами Верховного тайного совета стали зять Екатерины I (муж старшей дочери Анны) герцог Голштинский и крупнейшие сановники последних лет правления Петра (А.Д. Меншиков, Ф. М. Апраксин, Г.И. Головкин, П.А. Толстой, Д.М. Голицын, А.И. Остерман). Таким путем рассчитывали и удовлетворить претензии родовитой знати, виднейшим представителем которой был князь Д.М. Голицын, и ограничить власть Меншикова, все более и более злоупотреблявшего своим влиянием на императрицу.
Наступило время проверки жизненности реформ. Со смертью Петра обнаружилось, что некоторые из «птенцов гнезда Петрова (особенно из старшего поколения) мало способны к самостоятельной деятельности, да и не склонны к ней. Они были только более или менее толковыми исполнителями начинаний Петра, лишь отсвечивали лучами его славы.
Ход правительственной деятельности по существу определяли три сановника: Меншиков, Голицын и Остерман. Самый влиятельный – «светлейший князь» А.Д. Меншиков обладал недюжинным умом, смелостью, практической смекалкой в делах, но он и прежде был не более чем приказчик при хозяине. После смерти царя Меншиков оказался занятым преимущественно упрочнением собственного благополучия.
Князь Д.М. Голицын был одним из немногих родовитых людей, привлеченных Петром I к государственным делам. Он обладал ценной библиотекой, знал сочинения зарубежных государствоведов, но в быту оставался старозаветным боярином. В своих политических воззрениях Голицын не пошел дальше идеи устранения фаворитизма «случайных людей» и восстановления правительственной власти «первых фамилий». В своих проектах он опирался на практику западноевропейских государств, особенно Швеции с ее аристократическим правлением.
Вице-канцлер барон А.И. Остерман — сын вестфальского пастора — еще в сравнительно молодые годы выдвинулся на канцелярско-дипломатическом поприще благодаря трудоспособности, уму, организованности в работе и искусству в плетении интриг как при дворе, так и в области внешней политики. Он слыл по словам А. П. Волынского, за человека, «не изъясняющаго ничего прямо, но выговаривающего все темными сторонами». Про Остермана говорили, что у него всякий раз проявлялась подагра в руке, когда нужно было подписать опасную бумагу. Он отлично понимал, как ненавидят и в то же время боятся его русские вельможи, и не мог рассчитывать на в какой-либо группы феодалов.
Деятели того времени всячески развивали мысль, что Екатерина — прежде всего продолжательница дела Петра I. Да и практике правительство вначале старалось следовать намерениям Петра: утверждались разработанные при нем штаты коллегий, приглашались иностранные ученые в Академию наук (план устройства которой также был выработан в подробностях еще при Петре) и т.д.
Однако обнаруживается определенный спад реформаторской деятельности; ряд подготовленных Петром мероприятий так и остался нереализованным. Более того, очень скоро стала заметна все усиливавшаяся склонность правительства к контрреформам. Объясняется это несколькими обстоятельствами. Правительство стремилось к экономии в государственных расходах (в 1724 г. недобрали более 20% подушной подати). В уменьшении податей были заинтересованы широкие круги дворянства, ибо разорение крестьян-налогоплательщиков пагубно отражалось и на помещичьем хозяйстве. Дворянство желало также облегчения своих служебных обязанностей – пожизненная служба отрывала дворян от их имений. Опасалось правительство озлобить и старую знать.
Борьба за власть между группировками господствующего класса происходила при постоянной угрозе массовых волнений. Опасением народных восстаний были вызваны указ об уменьшении подушного сбора (который поспешили издать через две недели после переворота) и указ об отмене натуральной повинности при постройке полковых квартир (обнародованный через два месяца после воцарения Екатерины I). Вслед за тем бы отменено и введенное в 1724 г. поуездное расквартирование армии с участием войск в сборе подушной подати. С самого начала не встречавшая сочувствия сотрудников Петра, реформа эта не была завершена, но отрицательные результаты ее уже сказывались.
Задумывались и над более крупными мероприятиями. П. И. Ягужинский представил императрице доклад и предложил «господам-министрам» письменно высказаться по ряду вопросов: как облегчить крестьянам уплату подушной подати, как пополнить дефицит, который возникнет в случае ее уменьшения, как сократить штаты правительственных учреждений, какие улучшения внести в организацию суда, каким образом поднять торговлю и реорганизовать денежное дело. Обсуждение этих вопросов в Верховном тайном совете происходило в июне 1726 г.
Наиболее решительно высказались по поводу судьбы петровских преобразований в составленной сообща записке Меншиков, Макаров (кабинет-секретарь Петра) и Остерман. Они признали , что «едва ли не все дела как духовныя, так и светския, в худом порядке находятся и. Это обнаруживается в мероприятиях социально-экономического характера, и скорейшего исправления требуют…»
Верховный тайный совет отказался от широких планов в области внешней политики — в годы его правления Россия не участвовала в войнах.
В деятельности Верховного тайного совета нельзя уловить какой-либо руководящей мысли. Насколько не продуманы были подчас решения верховников, видно на примере постановлений о Мануфактур-коллегии. В феврале 1727 г. было решено закрыть ее и передать ее дела Коммерц-коллегии; в марте дела передали в особую Мануфактур - контору при Сенате, «чтобы фабрики не пришли в слабое состояние своим действом»; в июне состав конторы был увеличен и взамен уничтоженной коллегии явилось учреждение, почти равное ей по штату и значению.
В целом во внутренней политике верховников заметно стремление к более полному удовлетворению классовых интересов феодалов. Это обнаруживается в мероприятиях социально-экономического характера, в попытках облегчить дворянскую службу, уменьшить обязанности дворянства как служилого сословия. Верховники отменили постановления Петра I,определявшее, что торговля – привилегия купечества, и помещики получали право торговать своими домашними товарами «не только в тех городах, где их деревни, но и в других городах и на морских пристанях». Уничтожен был и Главный магистрат, а деятельность местных магистратов подчинена губернаторам и воеводам. В то же время проводились мероприятия, не ущемлявшие интересы дворянства, но выгодные и купцам и зажиточным крестьянам: отмена казенных монополий на соль, табак, поташ, понижение таможенных тарифных ставок, отмена торговых привилегий Петербурга и возобновление широкой заграничной торговли через Архангельск, покровительство строительству заводов.
Улучшить финансовое состояние страны, однако, не удавалось. Невозможно было и сплотить правящую верхушку, создать более иди менее единодушное правительство. Упорная борьба за власть продолжалась и между верховниками и между лицами, не вошедшими в Верховный тайный совет (П. И. Ягужинский, А. А. Матвеев и др.).
Падение Меншикова
Меншиков заставил Екатерину I согласиться на брак его дочери с царевичем Петром, а посредством брака своего сына с дочерью князя М.М. Голицына сблизиться с родовитыми людьми. Пытавшийся противодействовать Меншикову П.А. Толстой был сослан в. Соловки. Однако, противопоставив себя е «новой знати», Меншиков не смог сойтись со старой аристократией, продолжавшей ненавидеть этого «выскочку», не прощавшей ему ни дела царевича Алексея, ни преследования аристократов. Не удалась Меншикову и попытка стать герцогом Курляндским.
После смерти Екатерины I в 1727 г. на престол вступил мальчик Петр II (сын царевича Алексея). Полностью подчинив своему влиянию императора, Меншиков заставил вельмож присвоить ему звание генералиссимуса, хотя по воинскому уставу Петра I этот чин полагалось давать лишь «коронованным главам и великим владетельным принцам». «Никогда никто не дрожал так от боязни даже перед умершим самодержавным императором Петром I, как приходится ныне дрожать перед... Меншиковым»,— писал саксонский посланник. Но достигнув почти предела возможной власти, Меншиков все более и более терял сторонников и не сумел привлечь к себе гвардию. Достаточно было Меншикову серьезно заболеть, чтобы Петр II, попавший под влияние князей Долгоруких и своего воспитателя Остермана, согласился на отставку временщика. Падение было сокрушительным. Всемогущего светлейшего князя и генералиссимуса сослали в далекий Березов, а колоссальные богатства его конфисковали. Через два года Меншиков умер в ссылке.
С падением Меншикова возвысились князья Долгорукие. Один из них, Иван Алексеевич, молодой красавец, был ближе всех к юному императору. Он старался занимать все время государя играми, попойками и охотой. Государственными делами заправляли старшие Долгорукие, вошедшие в Верховный тайный совет, который считался регентом при Петре II. Д.М. Голицын не сумел или не хотел противостоять Долгоруким, хозяйничанье которых вызывало море жалоб и ненависти. Для укрепления своего положения при дворе Долгорукие придумали женить Петра на одной из представительниц своей фамилии. Княжна Долгорукая, как и княжна Меншикова, была старше императора. Накануне свадьбы Петр II умер от оспы. Снова встал вопрос о престолонаследии.
«Затейка» верховников. Бироновщина. Дворцовые перевороты 40-х годов
На этот раз обсуждение вопросов государственного устройства и программы будущего правительства затронуло сравнительно широкие круги дворянства.
В связи с предстоявшей 19 января 1730 г. свадьбой Петра II в Москве оказались и высшие чины и многие лица из среды рядового шляхетства. Петр II умер в ночь на 19 января. Первой мерой верховников было пополнение Верховного тайного совета своими родственниками. В узком кругу обсуждали, кому предложить царский престол. Долгорукие ёще прежде составили от имени Петра II подложное завещание в пользу «государыни-невесты» (т. е. княжны Долгорукой). По совету Д.М. Голицына остановились на кандидатуре Анны Иоанновны. Верховники полагали, что давно жившая в Митаве Анна, племянница Петра I, вдовствующая герцогиня, слабо связана с придворными группировками и с гвардией и не помешает им, по выражению Голицына «воли себе прибавить». Об этой кандидатуре объявили утро 19 января собравшимся в соседнем дворцовом помещении высшим чинам.
В тот же день верховники в тайне обсуждали вопрос об ограничении власти будущей императрицы. Остерман уклонился от участия в этом обсуждении. Главная роль в Совете принадлежала Д. М. Голицыну. Большую активность проявил известный диплома В.Л. Долгорукий.
Решено было предложить Анне подписать заранее приготовленные «Кондиции» (условия) из восьми пунктов, в случае нарушения которых она лишилась бы «короны российской». Анна обязывалась не выходить замуж, не назначать наследника престола. Она должна была делить власть с Верховным тайным советом и без его согласия не решать важных вопросов внешней и внутренней политики. Императрица не имела права самостоятельно объявлять войну и заключать мир, жаловать «в значные чины» - военные (выше полковничьего), штатские и придворные – и «определять к знатным делам». Гвардия и войско должны был находиться в непосредственном ведении Верховного тайного совета. Анна не могла самостоятельно вводить налоги, жаловать вотчины и деревни, отнимать у лиц, принадлежавшие к шляхетству, без суда.
Посылая Анне Кондиции па подпись, верховники характеризовали их как выражение мнения «всех чинов». Повез Кондиции в Митаву В. Л. Долгорукий Он принял все меры к тому, чтобы Анна не знала, что Кондиции сочинены в тайне от более широкой массы дворянства. Анна безоговорочно подписал Кондиции — она согласилась бы принять российскую корону не на таких условиях; но противники верховников сумел предупредить ее о том, что Кондиции не выражают волю всего шляхетства.
Слухи о «затейке» верховников разошлись по Москве, и начались, по словам Прокоповича, «горестные нарекания на осмеричных оных затейщиков». Возмущало то, что Кондиции были приняты в столь узком кругу втайне от собравшегося дворянства, что в них заранее определялся состав высшего правительства.
Среди недовольных деятельностью верховников не было единодушия. Их объединял страх перед возвышением двух знатных и влиятельных фамилий. Теперь в составе Верховного совета были оба генерал—фельдмаршала (М.М. Голицын и В.В. Долгорукий), в подчинении у которых находились военные силы страны. На смену фаворитизму отдельных лиц грозил прийти фаворитизм нескольких фамилий.
Прежде всего « властолюбивым шатанием» верховников возмутились другие сановники, отодвинутые ими от «вышней» власти и не привлеченные к обсуждению вопроса о будущем государственном устройстве. Некоторые из них, отмечал Прокопович, того же хотели, что и верховники, но выступали против потому, что те «их в дружество свое не призвали». Они не прочь были бы также ограничить самодержавную власть, только думали сделать это посредством более широкого (или во всяком случае иного) круга лиц.
Возбуждение охватывало все большие слои шляхетства, собравшегося в Москве. Противники «верховных господ» зачастили в гвардейские казармы и сумели привлечь гвардейцев на свою сторон. Гвардейцы откровенно высказывались против «затейщиков». Так «родился,— по выражению Ф. Прокоповича, - другой союз, осмоличному (т. е. верховникам) противный». Вслед за обсуждением планов зарождались и самостоятельные проекты изменения государственного строя и обеспечения льгот шляхетству.
Особенно активную деятельность развили те, кого называли «ученой дружиной» Петра I: виднейшие идеологи «просвещенного абсолютизма» Феофан Прокопович, выдающийся русский историк, географ и организатор промышленности Василий Никитич Татищев, поэт и сатирик и талантливый дипломат князь Антиох Дмитриевич Кантемир.
Верховники вряд ли подозревали возможность такой резкой и сравнительно многолюдной оппозиции своим планам. Они явно недооценили силы своих противников. Не учли они и того обстоятельства, что в Москве собрался цвет российского дворянства, причем и те люди, выдвинувшиеся при Петре I, привилегии которых верховники хотели ограничить. Упустили они, наконец, из виду, что недовольство их «затейкой» перекинется в провинцию, с которой были связаны дворяне, съехавшиеся на царскую свадьбу. «Верховные господа» вынуждены были искать компромисса с оппозиционерами. Они составили дополнения к Кондициям, в которых предусматривались облегчение военной службы дворянства, льготы духовенству и купечеству.
Получив согласие Анны занять престол на предъявленных ей условиях, верховники 2 февраля ознакомили с Кондициями собрание чинов первых пяти рангов (всего около 80 человек), объявив при этом, что Кондиции составленных по личной воле новой императрицы. Собравшиеся молча выслушали это заявление, так как во дворце «многочисленно стояло вооруженное воинство». Но, когда им предложили подписать протокол заседания, т. е. признать, что «ее величества милостью весьма довольны», они попросили время «поразсудить о том свободнее».
Результатом этого «рассуждения» в течение 2 – 9 февраля явились дворянские проекты, которые подписало несколько сот человек. Проекты главным образом организации центрального управления и сословных дворянских претензий. Предлагалось важнейшие государственные вопросы решать «правительству, генералитету и шляхетству общим советом», предоставить дворянскому «обществу» право замещать путем выборов должности, сделать более широким представительство шляхетства в Верховном тайном совете. Прожектеры, очевидно, от опирались в какой-то мере на указ Петра о созыве своеобразной коллегии из «ста дворян», которая призвана была, совместно с Сенатом и офицерством, участвовать в выборах кандидатов на наиболее значительные государственные должности. Пределы расширения состава высших органов власти предполагались различные: старая знать стремилась удержать за собой большинство в Верховном тайном совете, чиновничье-дворянская верхушка желала укрепить свое положение в правительстве и рекомендовала не пускать в Совет более двух лиц одной фамилии.
Прожектеры сходились на том, что нужно отменить закон о единонаследии, ограничить срок дворянской службы, «учинить удовольствие» духовенству и купечеству и облегчить в какой-то мере крестьянские подати. Хотя проекты, по словам их авторов, были направлены «к лучшей пользе отечеству», фактически их задачей было укрепление положения господствующего сословия. Недаром они явились исходным пунктом дворянских привилегий в последующее время.
Верховники пытались было пригрозить прожектерам.. Робкие испугались, стали таиться по чужим домам, иные снимали свои подписи или на всякий случай подписывались под несколькими проектами. Но в целом возбуждение не утихало, и верховники стали «торопко» готовить новые проекты, которые могли бы удовлетворить шляхетство. «Верховные господа», видимо, склонны были поддержать идею о какой-то форме соучастия «чинов» в управлении, предполагая созвать нечто земского собора и предоставить ему право утвердить избрание государя и сочинить последнему наказ. В то же время верховники намечали арест виднейших своих противников.
В донесениях иностранных послов излагается содержание более широкого плана, выдвинутого Д.М. Голицыным. Он якобы предполагал сосредоточить высшую власть в Верховном тайном совете из 10—12 представителей знатнейших фамилий, причем императрица должна была иметь в нем два голоса. Из других государственных органов проектировались Сенат из 36 человек, обсуждающий предварительно все дела, решаемые Советом, шляхетская палата из 200 выборных членов, оберегающая права шляхетства от посягательств со стороны Совета, и, наконец, Палата городских представителей, ведающая торгово-промышленной деятельностью и охраняющая права простолюдинов.
В борьбу за власть деятельно включились также сначала Остерман, а затем Головкин, заявившие себя сторонниками самодержавия.
Вмешательство гвардии решило исход событий. 25 Анне была подана челобитная за 166 подписями (в том числе гвардейцев, стоявших в дворцовом корпусе) с просьбой от имени «всего шляхетства» «всемилостивейше принять самодержавство» своих предков. Требование это едва ли не было заранее согласовано с императрицей. Отказ признать ею же самой подписанные Кондиции Анна сумела оправдать посредством весьма ловкого маневра. Получив петицию шляхетства о восстановлении самодержавия, Анна сделала недоумевающий жест и обратилась к Долгорукому со словами: «Как, разве пункты, которые мне поднесли в Митаве, были составлены не по желанию целого народа?» «Так, значит, ты меня, Василий Лукич, обманул?» И тут же Анна разорвала Кондиции. Этим она прекратила по существу всякие разговоры о возможности ограничения самодержавия.
Основания для такого политического курса были достаточные, так как события 1730 г. показали, что большинство дворян заинтересовано в укреплении самодержавной власти.
Верховный тайный совет был упразднен. Верховников отстранили от правительственной деятельности и выслали. Д. М. Голицын кончил впоследствии свои дни в Шлиссельбургской крепости, Долгоруких позже казнили. Наиболее самостоятельных из участников дворянской «смуты» 1730 г. постарались удали из Москвы. Был формально восстановлен в правах Сенат, но большой роли он не играл, а уже осенью 1731 г. «для лучшего порядочнейшего отправления всех государственных дел» бы учрежден Кабинет из трех министров, фактическим главой которого стал Остерман. В Кабинете вопросы законодательства решались наряду с мелкими дворцовыми делами (о счетах за кружева для императрицы, о присылке зайцев для двора и т. д.). С 1735 г. указы Кабинета стали приравниваться к именным указам, т.е. Кабинет стал напоминать Верховный тайный совет.
В условиях известной самостоятельности верховной власти правительство, с целью обезопасить себя от «непокойного» шляхетства и строптивых фамильных людей, склонно было опереться на прибывших с Анной прибалтийских дворян.
Иноземцы были на государственной службе и при Петре I. Но он старался не допускать засилья иностранцев в правительственных органах и в армии, а при дворе их число было вовсе ничтожно. После смерти Петра I из-за неприязни Долгоруких и Голицыных к иноземцам многие из них, получив поскорее отставку, уехали за границу. Но немало иноземцев, прежде всего офицеров, продолжало оставаться на русской службе.
В начале 1730-х годов особенно благоприятные условия создались для прибалтийских баронов. В течение веков складывались их корпоративная сплоченность и сознание своих политических привилегий; у них имелись связи с представителями правящей верхушки, приближенными ко двору еще при Петре I, и, наконец, их имения находились ближе к новой чем старинные владения русских дворян.
Давний фаворит Анны – Бирон, пользовавшийся безраздельным влиянием на императрицу, вскоре был сделан герцогом Курляндским, Остерман определял правительственный курс, Миних сосредоточил в своих руках управление войсками и был главнокомандующим во время войн. Эти вельможи завидовали друг другу, но первое время, учитывая недовольство своей дельностью со стороны отодвинутой от престола русской знати, старались открыто не противостоять один другому. Вслед за «первосановниками» потянулись к власти и другие представили прибалтийского дворянства: Левенвольде ведал организацией придворных празднеств (очень ответственная и заметная должность в ту пору), Менгден — Коммерц- коллегией, Шемберг — горной промышленностью т.п. Многие иноземцы занимали видное положение при дворе, в армии, в правительственных органах. Они, не стесняясь, расхищали государственное имущество. Анна, Бирон, Остерман видёл в них опору против гвардии и генералитета.
Детские годы Анна провела при дворе матери — царицы Прасковьи. 17 лет она была выдана замуж за герцога курляндского, через два месяца овдовела и 20 лет жила в Курляндии, презираемая и своими родственниками в России, у которых она вынуждена была унизительно просить постоянные подачки, и прибалтийскими баронами. Грубая и необразованная, она еще больше ожесточилась в захолустной Митаве. В императорский дворец, после столь неожиданного для нее избрания самодержавицей, Анна принесла нравы дома своей хитрой и жестокой матери и вкусы Бирона.
При царском дворе безвкусная роскошь сочеталась с грубостью нравов и чудовищной лесть Анна упивалась кантатой в ее честь. Бесстыдные панегиристы и ничтожные правители были достойны друг друга. Хотя водка сменилась при дворе иноземными винами, пьянство процветало. Карты, азартные игры стали модой. При дворе, наряду с оперными и драматическими труппами иноземных актеров, было множество шутов и карликов.. Дворцовые расходы увеличились по сравнению с первой четвертью ХVIII в. в три раза; только на царскую конюшню тратили 100 тыс. руб. в год — в два раза больше, чем на научные нужды страны.
Бироновщина
Этот период в истории царизма известен под названием «бироновщины». Впрочем, роль самого Бирона в государственной жизни не следует преувеличивать. Больше всего любивший конюшню и грубые удовольствия, он не очень утруждал себя вмешательством в государственные дела. Но близость Бирона к императрице, взяточничество и безудержная роскошь, покровительство иноземцам и неуважение к российскому дворянству, личная грубость и мстительность — все это его как бы олицетворением царствования Анны.
Засилие иностранцев — наиболее бросающаяся в глаза черта того времени, но не она характеризует социальную суть бироновщины.
События 1730 г. привели к осуществлению важных пожеланий шляхетства: отмене неугодного дворянам порядка наследования имений, сокращению срока их службы. Однако некоторые стороны политики царизма тех лет не могли не вызвать недовольства и у дворян.
Бироновщина изобилует жестокими казнями и мучительными наказания. Шпионы рыскаи по всюду, как никогда прежде распространялись доносы. Малейшее подозрение в неуважительном высказывании об императрице и Бироне или вообще влиянии иноземцев при дворе и в стране влекли за собой «слово и дело», а затем пытки в Тайной канцелярии. Пытки доводили до умопомешательства.
Правительство Анны Ивановны расправлялось с политическими противниками не только руками немцев. Во главе Тайной канцелярии стоял русский А. И. Ушаков – из самых гнусных фигур в истории ХVIII в.
В годы бироновщины иностранцы пользовались преимуществами при назначении на доходные должности и продвижении по службе. Это вызывало протест со стороны русского дворянства, лишенного части доходов и ущемленного в национальных чувствах.
Выразителем его стал кабинет-министр А.П.Волынский, вместе с кружком единомышленников разработавший «Проект о поправлении внутренних государственных дел». Волынский требовал дальнейшего расширения привилегий дворянства, заполнения всех должностей в государственном аппарате от канцеляриста до сенатора дворянами, командирования дворянских детей за границу для обучения, «чтобы свои природные министры со временем были». Духовные пастыри от сельских священников до высших должностей в церковной иерархии тоже должны замещаться выходцами из дворянства. Резкие отзывы об Анне Иоанновне («Государыня у нас дура, и как-де ни докладываешь, резолюции от нее никакой не добьешься»).
Действия Волынского были объявлены «злодейским преступлением», Бирон с Остерманом добились ареста Волынского и его «конфидентов». Началось следствие с пытками и взаимными оговорами. Волынского четвертовали, Еропкина и Хрущова обезглавили, другим привлеченным к делу «урезали» языки и отправили на каторгу. По-видимому, Волынский не рассчитал своих возможностей. Можно думать, что он надеялся на дворцовый переворот в пользу дочери Петра Елизаветы.
Дело Волынского свидетельствовало о непрочности положения немцев-правителей. Особенно выявилось это после смерти Анны, когда императором был объявлен грудной младенец Иван VI Антонович (сын Анны Леопольдовны). Первоначально именем его правил в качестве регента Бирон. Но это не уберегло временщика от падения. В ночь на 9 ноября 1740 г. Миних во главе лишь 80 солдат арестовал регента в его дворце. Правительницей была объявлена мать Ивана Антоновича Анна Леопольдовна. Даже виднейшие вельможи не подозревали о готовившемся перевороте. Арест регента Бирона вызвал бурную радость у жителей столицы. Бирон был приговорен к смертной казни, замененной ссылкой на далекий север в Пелым.
Борьба временщиков за власть, однако, не прекратилась. Против Миниха стал плести козни Остерман. Легкий успех, достигавшийся отдельными группировками иностранцев в борьбе между собой в 1740-1741 гг., объясняется прежде всего тем, что первоначально в этой борьбе не принимала участия гвардия. Основная масса гвардейских полков была напугана делом Волынского и пока еще не рисковала открыто выражать свои мысли и чаяния, тем более, что командные должности в гвардейских полках были заняты иностранцами. Тем временем зрел новый заговор.
Претенденткой на престол явилась младшая дочь Петра I и Екатерины – цесаревна Елизавета, основной военной силой, ее поддерживавшей, были гвардейцы. В финансировании заговора участвовали послы Франции и Швеции. В ночь на 25 ноября 1741 г. цесаревна явилась в казармы Преображенского полка и, напомнив, что она дочь Петр, велела солдатам следовать за собой. Арестовав правительницу, Елизавета объявила себя самодержавицей всероссийской. Гвардейцев, возведших на престол новую императрицу, щедро наградили. Сановники прежнего царствования были высланы: Остерман – в Березов. Бирона, оказывавшего когда-то услуги Елизавете, перевели в Ярославль.
Елизавета меньше всего занималась государственными делами, зато не знала предела в мотовстве и в страсти к развлечениям. Своим фаворитам императрица уделяла гораздо больше внимания, чем правительственной деятельности. Дольше всего удерживали влияние на Елизавету два ее фаворита — Алексей Разумовский и Иван Шувалов. Первый из них, украинский казак, попал в столицу благодаря своему голосу и сделался придворным певчим. Он приглянулся Елизавете. Став императрицей, она произвела его в графы и фельдмаршалы (хотя в военных действиях он не участвовал). Младший брат Разумовского был назначен в 18 лет президентом Академии наук, а несколько позже — гетманом Украины.
С Алексеем Разумовским Елизавета, по-видимому, в 1742 г. тайно обвенчалась. В последнее десятилетие ее жизни первенствующее положение при дворе занял молодой красавец И. И. Шувалов.
«Не желая, чтобы что-нибудь мешало проводить [время]так, как ей вздумается,— писал саксонский резидент,— государыня терпеть не может государственных дел, удаляется от них или рассматривает чрезвычайно небрежно и зачастую, в досаде, что ей мешают, назначает приговоры с ужаснейшей строгостью». Дав обет при вступлении на престол никого не приговаривать к смертной казни, Елизавета, однако, очень легко утверждала другие жестокие наказания, фактически также кончавшиеся смертью. Число наказанных и сосланных Тайной канцелярией достигало в ее царствование 80 тыс. человек. Годы правления Елизаветы — в отличие от бироновщины — не отмечены казнями знатных персон, но крепостнический произвол и угнетение работных людей при ней были очень велики.
Елизавета не передала, подобно своим предшественницам, право высочайшей подписи высшему учреждению (Екатерина I сделала это в отношении Верховного тайного совета, Анна — Кабинета), в государственные дела вмешивалась немногим больше, чем они, ограничиваясь лишь изредка эффектным по появлением на заседаниях Сената. Официальные бумаги и даже международные трактаты месяцами ждали подписи императрицы. Как государственный деятель Елизавета была не менее бесцветна, чем ее предшественницы на троне, но она была «дщерь Петрова» и как бы олицетворяла возрождение активной национальной внешней и внутренней политики и культурного строительства.
Под возвращением к политике Петра I разумелись в то время восстановление прежней роли Сената, удаление немцев с высших должностей и прекращение террора по отношении знати. В целом это была программа не столь воскрешения заветов Петра, сколько частичной реализации шляхетских пожеланий 1730 г. Хотя были восстановлены магистраты и проводились меры, благоприятствовавшие развитию торговли и промышленности, правительство Елизаветы старалось в первую очередь удовлетворить интересы дворянства, зачастую в ущерб купечеству.
С уничтожением Кабинета главенствующее положение в государстве перешло к Сенату, состав которого укреплялся более влиятельными сановниками. Но и в эти годы Сенат стал средоточием важнейших государственных дел и зависел от разнообразных проявлений личного начала в государственном управлении. Особенно значительное влияние на правительственную деятельность приобрели Шуваловы, пользовавшиеся правом передавать в Сенат «повеления» императрицы. В конце царствования Елизаветы выдвинулись Воронцовы.
В связи с началом Семилетней войны в 1756 г. высшим правительственным органом сделалась «Конференция при высочайшем дворе» в составе 10 человек, председателем которого считалась императрица.
Число иностранцев в государственном аппарате значительно уменьшилось, новых почти не приглашали, а старых постепенно отстраняли от дел. Однако в органах управления по-прежнему господствовали произвол и волокита, процветали казнокрадство и взяточничество. Особенно это бы заметно в провинции, где невежество и кнутобойство местные властей и наезжавших «чинов» скорее напоминали о действиях ХVII в., чем о бюрократических порядках времен Петра I.
Государственная служба все в большей степени превращалась в исключительно дворянскую привилегию, и людям недворянского происхождения становилось все труднее достигнуть сколько-нибудь видного положения.
Гвардейские перевороты, столкновения придворных группировок, падения фаворитов, интриги сановников, «прожекты» и их обсуждения — все это сравнительно поверхностные явления общественной жизни, хотя они и ярче других отражены в свидетельствах об этой эпохе. Но среди этих многообразных «политических обстоятельств» можно ясно рассмотреть основную неизменную линию, определявшую всю внутреннюю политику царизма в годы военно-дворцовых переворотов, ее классовую сущность.
Это была эпоха непрерывного роста привилегий дворянства и усиления крепостного права, не только фактически, но и юридически приравненного к рабству. Эти два процесса были взаимосвязаны: увеличению прав дворянств и прежде всего устранению ограничений в его распоряжении крепостными людьми сопутствовало облегчение служебных обязанностей дворян.
Помещичьим крестьянам запрещалось по своей воле вступать в военную службу (1742 г.). Еще более усилилась власть помещиков над крепостными. Дворяне могли продавать своих крепостных для отдачи в рекруты, что узаконивало торговлю людьми, и без того принявшую широкие размеры. Наконец, помещики получили возможность ссылать провинившихся крепостных в Сибирь с зачетом их за рекрутов (1760 г.).
Преемственность социальной политики (а именно она, а не та смена лиц у власти составляет основу политической истории тех лет) легко прослеживается по законодательству той поры: от освобождения крепостных от присяги и передачи помещикам права взимать государственные подати, а также сокращения срока службы шляхетства до предоставления помещикам права ссылать своих крестьян на поселение в Сибирь и пожалования «вольности» дворянству. Дворянство получило 1730 г. по начало 1760-х годов столько прав, что заявление дворянских представителей в Уложенной комиссии 1767 г. оказывались скромнее шляхетских требований, выраженных в «прожектах» 1730 г.
Социально-экономическая политика абсолютизма
После дворцового переворот 25 ноября 1741 г. началось 20-летнее царствование Елизаветы Петровны, которую сменил на престоле ее племянник Петр III — внук Петра Великого, сын его дочери Анны Петровны и герцога Голштинского. Волею случая он стал наследником трех корон: герцога Голштинского, Швеции и Российской империи. Предусмотрительно его нарекли Петром Фридрихом: Петром, на тот случай если он займет трон в России, и Фридрихом – если в Швеции. Воцарившаяся Елизавета Петровна поспешила срочно доставить его в Петербург, где он принял под именем Петра Федоровича православие и был объявлен наследником престола.
Петр III прибыл в Россию в 1742 г. 14-летним юношей в качестве наследника престола. Наделенный ограниченным умом, плохо воспитанный и еще хуже образованный Пётр рано пристрастился к попойкам и картам. Этот человек, приводивший в смятение окружавших неумением соблюдать этикет и поддерживать разговор с иностранными послами, в 1761 г. стал государем крупнейшей державы мира.
Полной противоположностью Петру III была его супруга - Екатерина Алексеевна (до принятия православия она именовалась Софьей-Августой-Фредерикой), приехавшая в Петербург из немецкого захолустья. Энергичная и настойчивая, она быстро усвоила придворные нравы и ловко использовала непопулярность Петра в придворных кругах, вынашивая честолюбивую мечту овладеть троном. Первые ее шаги в этом направлении относятся к 1756—1757 гг., когда она возглавила заговор в связи с ожидавшейся смертью Елизаветы Петровны. В эти годы Екатерина еще не отделяла своих интересов от судьбы Петра Федоровича; ей важно было обеспечить переход власти к супругу, ибо существовали серьезные опасения, что Елизавета, недовольная племянником может назначить своим преемником кого-либо другого. Уже тогда Екатерина писала английскому послу, посвященному в тайны заговора: «Я буду царствовать или погибну». Заговор, однако, не был реализован, так как Елизавета Петровна выздоровела.
После вступления на престол Петра III Екатерина вновь начала плести сеть военного заговора; на этот раз переворот должен был обеспечить переход власти к ней самой. Исполнителями ее планов были гвардейские офицеры во главе с братьями Орловыми, из которых красавец Григорий являлся ее фаворитом. Тщательно подготовленный переворот намечался на начало июля 1762 г., но о планах заговорщиков стало известно, и они, опасаясь разоблачения, выступили несколько раньше.
Утром 28 июня заговорщики прибыли к Екатерине в Петергоф. Ничего не подозревавший Петр III направился из Ораниенбаума в Петергоф на празднование своих именин. 29 июня, узнав о заговоре, он отплыл в Кронштадт в надежде опереться на флот, но заговорщики опередили его, и когда императорская яхта приблизилась к крепости, оттуда объявили, что будут стрелять, что нет императора Петра, а есть только императрица Екатерина II. После этого Петру III не оставалось ничего другого, как отречься от престола. Его отвезли на мызу Ропша под надзор Алексея Орлова. Через неделю Екатерина получила письмо с извещением о наступившей развязке, которую она втайне ожидала с большим нетерпением. А. Г. Орлов сообщал ей об убийстве Петра III. В манифесте, объявленном на следующий день, 7 июля, подданных известили, что отрешенный от власти император будто бы умер от «геморроидального припадка» и «прежестокой колики».
Так был устранен с пути основной соперник Екатерины и началось ее без малого 34-летнее царствование. Но в стране находился еще один претендент на престол — Иван Антонович. Объявленный наследником престола еще в 1740 г., а по воцарении Елизаветы Петровны заключенный в Шлиссельбургской крепости, он томился там уже свыше 20 лет. Этот узник представлял большую опасность для Екатерины. В секретной правительственной инструкции охранявшей его страже было предписано в случае, если кто-либо сделает попытку освободить Ивана Антоновича, убить последнего, «а живого никому в руки не отдавать».
Попытку освобождения узника предпринял В.Мирович, потомок украинского есаула, бежавшего вместе с Мазепой и лишенного за это имения. Полк, в котором служил Мирович, стоял в Шлиссельбурге. Поручику удалось посвятить в свой замысел несколько солдат.
В ночь на 5 июля 1764 г. Мирович прочел перед солдатам заготовленный им манифест и направился к заключенному, но когда отворили по его требованию каземат, на полу лежало мертвое тело Ивана: офицеры, его охранявшие, успели выполнить инструкцию. Мирович был арестован и приговорен к смертной казни. Екатерина избавилась от последнего соперника.
Елизавета Петровна, Петр III, Екатерина II — деятели разных масштабов, они далеко не равноценны по своим способностям и личному участию в управлении государством. Эти различия легко улавливаются в законодательстве того времени. Вкусы Елизаветы — модницы, желавшей первой пользоваться иностранными товарами для пополнения своего гардероба вызвали указ, повелевавший русским и иностранным купцам привезенные из-за границы «серебряные материи и позументы» показывать императрице раньше нежели они поступят в продажу. Привязанности Петра III вращались вокруг военных парадов и экзерциций, они находили отражение то в указе о том, чтобы будки часовых и стойки для ружей «красить желтым и черным цветом», то в предписании переловить и уничтожить в столице всех собак. Роль Екатерины в управлении страной была неизмеримо шире, многограннее, а ее переписка с западноевропейскими просветителями, которую она умела тонко рекламировать, обнаруживает в ней образованность и литературные способности.
Однако не степень личного участия императора и императриц в управлении и законодательстве в конечном счете определяла характер социальной политики правительства. Ее содержанию, несмотря на внешние различия, была присуща общность, позволяющая рассматривать 50 – 60-е годы как единый период в истории страны. Характерно, что при Петре III личности совершенно ничтожной, были изданы такие важные законодательные акты, которые «мудрой» Екатерине, вопреки субъективному желанию опорочить их оставалось лишь подтвердить и осуществить. Даже внешнеполитический курс Петра III, сводивший на нет военные успехи России в Семилетней войне, Екатерина не изменила, а всего лишь ослабила его пагубные последствия.
Внутренняя и внешняя политика правительства 50—60-х годов высоко оценивалась правящим классом. Официальное славословие не знало границ в подобострастной характеристике правления Елизаветы Петровны, Петра III и Екатерины II. Мудрость Елизаветы признавалась столь беспредельной, а «золотой век» ее царствования так импонировал благородному сословию, что Сенат, выражая его мнение затруднялся подыскать эпитеты, которые бы могли достойно отразить ее добродетели «ежели и весь смысл свой единственно на то обратить, чтоб подобие достойной благодарности оказать, то и тогда бы оное было так недостаточно, как капля воды в пучине моря». Даже в кратковременное царствование Петра III в кругах благодарного дворянства созрело намерение вылить статую этого императора из золота. Еще больший восторг вызывала деятельность Екатерины II. Славословие по ее адресу не знало границ.
Чем же заслужили эти правители России признательности дворянства, почему к его верноподданническим эмоция присоединило свой голос купечество? Ответ на эти вопросы дает изучение прежде всего внутренней политики правительства рассматриваемого времени, которая известна под названием «просвещенного абсолютизма». Ее конечная цель состояла в укреплении господства дворянства в условиях развития буржуазных отношений и обострения классовой борьбы.
Политика «просвещенного абсолютизма» была явлением общеевропейским. В ХVIII в. она проводилась почти во всех странах континента — в Пруссии, Швеции, Австрии, Испании, Дании, России. Революционно-демократическим преобразованиям теоретики «просвещенного абсолютизма» противопоставляли мирный путь устранения отживших феодальных институтов. Такой путь развития, сохранявший ключевые позиции в обществе за дворянством, устраивал монархов. В итоге сложился «союз философов и монархов». Монархи приглашали на службу идеологов «просвещения», находились с ними в переписке, называли их своими учителями, сами упражнялись в сочинении политических трактатов. В правительственных указах говорилось об «общем благе», «всенародной пользе», о заботе государства о нуждах «всех верноподданных».
Эти слова никогда столь резко не расходились с делом, как во времена правления «просвещенных» монархов. В годы царствования Екатерины II лозунги Просвещения были использованы для защиты крепостничества и предотвращения надвигающегося экономического упадка дворянства. Одними старыми методами уже нельзя было держать в повиновении трудовой люд страны. В секретнейшей инструкции генерал-прокурора А. А. Вяземскому Екатерина писала: «Положение помещичьих крестьян таково критическое, что окроме тишиной и человеколюбивыми учреждениями ничем избегнуть не можно».
Шаг за шагом правительство удовлетворяло притязания «благородного» сословия, создавало условия для приспособления вотчинного хозяйства к товарным отношениям. Во многих случаях чаяния дворянства, в особенности тех его кругов, которые, оставив благородную спесь занимались торговлей и предпринимательством, совпадали с чаяниями купцов и промышленников. Если, однако, интересы этих двух сословий вступали в противоречия, то абсолютизм в ущерб купцам и промышленникам удовлетворял домогательства дворянства.
К числу актов политики «просвещенного абсолютизма» относится секуляризация церковного землевладения, созыв Уложенной комиссии, открытие московского университета, создание Вольного экономического общества.
Высшие органы власти
Дворцовые перевороты и необычайная легкость их осуществления свидетельствовали о возросшем политическом влиянии дворянства. Перевороты нисколько не отражали на социально-экономической структуре общества, они не меняли и природы государственного строя. Непрочным было положение отдельных монархов, но монархия продолжала укрепляться, приспосабливаясь к тому новому, что исподволь вызревало в недрах феодально-крепостнической системы.
Формально Елизавета Петровна после восшествия на престол восстановила систему высших центральных учреждений, введенных при Петре I. Упразднен был ненавистный русскому дворянству Кабинет министров, Сенат приобрел «прежде бывшую свою силу и власть в правлении внутренних всякого звания государственных дел», возобновили деятельность ранее ликвидированных Берг-коллегия, Мануфактур-коллегия и Главный магистрат. Однако вопреки этой реставрации новое пробивало себе путь. Оно заключалось в неуклонном укреплении а6солютной власти монарха, в усилении централизации и бюрократизации государственного аппарата. Тенденцию укрепления абсолютизма выражало появление учреждений, стоявших над 6юрократической иерархией органов управления государством.
Несмотря на возвращение Сенату всей полноты власти, ни Елизавета Петровна, ни Екатерина II не могли обойтись без учреждений, поставленных над Сенатом, в состав которых входили наиболее доверенные лица, фактически задавав тон внутренней и внешней политике правительства. При Елизавете Петровне это была «Конференция при высочайшем дворе» — постоянно действовавшее в начале Семилетней войны. В работе Конференции участвовали руководили военного и дипломатического ведомств и лица, приглашенные императрицей. Со смертью Елизаветы прекратила существование и Конференция, но Петр III взамен нее основал «Совет при высочайшем дворе». Надобность в такого рода учреждении была подтверждена Екатериной II, создавшей «Непременный совет». Екатерина отвергла выдвинуты Н.И. Паниным (в. 1762 г.) проект создания «Постоянного императорского совета», содержащий идею некоторого ограничения власти императора, которому предоставлялось право «последней резолюции». Подобно Конференции, Непременный совет, учрежденный в 1769 г. в связи с русско-турецкой войной, координировал решение важнейших военно-дипломатических и финансовых вопросов.
Усиление централизации нашло отражение в проведенной в 1763 г. реформе Сената. Его значение пало за счет огромного расширения власти генерал-прокурора. Единое учреждение, каким являлся Сенат предшествующего времени, было разделено на шесть департаментов, каждый из которых ведал определенным кругом дел. Генерал-прокурор теперь обладал правом не только надзора за деятельностью Сената, который он ранее осуществлял через сенатскую канцелярию, но и самостоятельного решения многих сенатских дел.
Свидетельством протекавшей централизации управления, показателем стремления стереть сохранившиеся остатки местной автономии является ликвидация гетманства на Украине. Гетман Разумовский под давлением Екатерины в 1764 г. подал в отставку. Для управления Украиной была учреждена Малороссийская коллегия, а также создана должность генерал-губернатор Малой России. Обе эти должности совмещал известный полководец граф П.А.Румянцев. Автономия Украины, такими образом, была упразднена.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Учебник истории (автор Павленко), М.1996г.
2. Советская историческая энциклопедия
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение высшего
профессионального образования
«Липецкий государственный педагогический университет»
ФЭИ
Доклад
на студенческой научной конференции
«Дворцовые перевороты»
Секция________________________
Кафедра_______________________
______________________________
Студент________________________
______________________________
Группы________________________
Научный руководитель___________
_______________________________
_______________________________
Липецк - 2005