Краснодар, 2006

План реферата.

1. Вступление……………………………….……….3

2. “Война – жесточе нету слова”…………………4

3. Гуманизм и неприятие войны в произведениях советских писателей……………….6

3.1. Сашка у Кондратьева – воплощение лучших человеческих качеств………………………6

3.2. “У войны не женское лицо”……………......9

4. Трагическая судьба простого солдата………12

4.1. Первые сражения и заключительный этап войны в произведениях В. Быкова……...............12

4.2. Война в интерпретации К. Симонова в “Живых и мертвых”………………………………….16

4.3. “Горячий снег” Юрия Бондарева…………20

5. Заключение………………………………….…..25

6. Список литературы…………………………….25

7. Рецензия…………………………………….…...26

1. Вступление.

Victoria Cruenta

(Победа, купленная кровью)

Латинский философ Саллюстий

Я выбрал эту тему не случайно. В прошлом году наша страна отмечала шестидесятилетие победы над фашистской Германией. Всплыли воспоминания тех, кто прошёл эту  ужасную войну, снова протянулись руки к правдивым произведениям советских писателей.

“Батальоны просят огня” Ю. Бондарева, “Навеки девятнадцатилетние” и “Пядь земли” Г. Бакланова, “На войне как на войне” В. Курочкина, “Убиты под Москвой” К. Воробьёва, “Живые и мёртвые” К. Симонова…

Эти и многие другие книги упрекали в “дегероизации” войны, “излишнем” пацифизме, излишнем натурализме описаний, не замечая того, что все эти “недостатки” порождены ни чем иным, как болью за человека, оказавшегося на войне, в этом чуждом, с нечеловеческими условиями мире.

“Нам было по восемнадцать лет, и мы начинали любить мир и жизнь, нас же заставили стрелять по всему этому. Первая разорвавшаяся граната ударила нам в сердце. Мы отрешены от деятельности, от стремлений, от прогресса. Мы уже в это не верим: мы верим в войну. Наше знание жизни ограничено знанием смерти… Мы сожжены фактами…мы беспомощны, как дети, и опытны, как старики”. Сколько страдания, непонимания этой странной жизни слышно в строках, написанных когда-то великим немецким писателем Эрихом Марией Ремарком. В строках, которые стали так актуальны во время Великой Отечественной войны и были подхвачены молодыми советскими писателями.

И многие писатели-фронтовики, такие как Б. Васильев, В. Быков, К. Симонов и др. стали писать о войне только правду, которую видели сами. Они писали эту правду не для того, чтобы сеять панику в рядах Красной Армии, не для запугивания молодёжи, а для того, чтобы те, кто прочитает их книги, поймут, что война – это самое ужасное, что только может быть. Поймут и постараются больше никогда не допустить новой войны.

Я постараюсь рассказать Вам о наиболее ярких, наиболее животрепещущих произведениях о самой страшной войне на Земле, произведениях, позволяющих понять боль человека, попавшего на войну.

2. Война – жесточе нету слова.

А. Твардовский

И молодежи и государственным деятелям я хочу сказать: не забывайте исторических фактов антисемитизма и геноцида… не забывайте!

Из интервью А. Шапиро, Нью-Йорк, 2004 год

Великая Отечественная война – это тяжёлое испытание.

Всего за пять неполных лет погибло более двадцати миллионов советских людей.

1418 дней и ночей бушевал огонь войны, убивая людей и уничтожая все, что было создано их трудом.

Десятки миллионов сыновей и дочерей потеряла наша Родина - мать. Нет семьи, которой бы не коснулась война.  Чем измерить глубину утраты и  силу нашей скорби?  Даже теперь, столько лет спустя после Победы, матери ждут сыновей, жены - мужей, дети - отцов.

Память и надежда. Они всегда с нами и в нас. И нынешняя телевизионная программа “Жди меня” этому подтверждение.

Жертвенность и стойкость нашего народа сделали победу над фашизмом возможной. Огромное количество пленных солдат, мирных жителей, оставшихся на оккупированной территории, попадали в концлагеря.

Самыми страшными из них являются такие, как Освенцим (Аушвиц), Майданек, Треблинка, Травники и Бухенвальд.

Печально известный Освенцим… За пять лет там было умерщвлено до четырёх миллионов человек: мирное гражданское население, военнопленных. Узники Освенцима принадлежали к различным национальностям и говорили на самых разных языках: русском, белорусском, чешском, немецком, французском, греческом, иврите, хорватском, итальянском, венгерском, голландском, норвежском, польском, цыганском, румынском, словацком, сербском, украинском, английском.

Как установлено расследованием в Освенцимских лагерях, кроме людей, предназначенных для опытов, постоянно содержалось около двухсот тысяч узников для эксплуатации на самых изнурительных каторжных работах, где люди доводились до крайнего истощения, после чего, как негодные, истреблялись. Каждую неделю немецкие врачи производили среди заключенных отбор (“селекцию”), в результате которого всех больных и потерявших трудоспособность умерщвляли в газовых камерах. Вместо них общий состав заключенных постоянно пополнялся отобранными из приходящих эшелонов. Это была организованная система страшного конвейера смерти: одних убивали, других ставили на их место, беспощадной эксплуатацией доводили до истощения и болезней и в свою очередь направляли в газовые камеры.

Других людей эсэсовцы выстраивали  в тысячные колонны и под вооруженной охраной, окруженных надсмотрщиками с палками и собаками, гнали на работы. Надсмотрщики и мастера зверски избивали каждого: одного за то, что разогнул спину, другого за то, что мало земли забрал лопатой, третьего за медленную работу, четвертого побоями заставляли бегом возить тачку. Тех, кто падал от изнеможения, здесь же на месте расстреливали. Места работ были одновременно местами массовых убийств заключенных.

Об этом рассказывает нам и Андрей Соколов из произведения М. Шолохова “Судьба человека”.

Набат поэта Е. Евтушенко в наше мирное время взорвал эфир силой своих стихов, навеянных впечатлением от увиденного в лагерях смерти.

Люди мира! На минуту встаньте!

Слушайте, слушайте, гремит со всех сторон.

Это раздаётся в Бухенвальде колокольный звон.

Звон гремит, гремит над всей землёю,

И звенит взволнованно эфир.

Люди мира, будьте зорче втрое!

Берегите мир!

Оккупированные и разбомблённые прекрасные города России: Брест, Киев, Харьков, Сталинград, Курск. Высотные здания превращены в пыль. Дороги покрыты минными воронками. Деревьев не осталось совсем.

Но особую страницу в истории нашей страны занимает Ленинград. Девятьсот дней продолжалась изнурительная, жестокая блокада. Ленинградцы держались, как могли, но запасы пищи и воды иссякали. Три года осады – и всё же город выстоял.

Слушай, Ленинград,

Я тебе пою

Задушевную песню мою…

На защиту Родины поднимались новые ряды её освободителей, новые ряды её сынов.

Гимном к этому порыву звучала музыка Александрова на стихи первой песни войны…

Вставай страна огромная!

Вставай на смертный бой

С фашистской силой тёмною,

С проклятою ордой!

Не забыть всем последующим поколениям, что сделали для нас отцы и деды в 1941, 1942, 1943, 1944, 1945 гг.

3. Гуманизм и неприятие войны в произведениях советских писателей.

3.1. Сашка у Кондратьева – воплощение лучших человеческих качеств.

Как  это  было!  Как  совпало-

Война,  беда,  мечта  и  юность!

И  это  всё  в  меня  запало

И  лишь  потом  во  мне  очнулось!

Эти строки Давида Самойлова можно назвать ключом к человеческой и писательской судьбе В. Кондратьева.

Как  глубоко  запало  пережитое  тогда...  Это  только  в  первые  дни  мира  казалось,  как  поется  в  песне  Окуджавы:  “С  войной  покончили  мы  счеты...”  Не  кончили,  и  сейчас  уже  ясно,  что  до  конца  своих  дней  не  рассчитаемся.  Случаются  дни,  когда  снова  подступает  она  вплотную,  и  некуда  от  нее  деваться.  Так  было  и  у  Вячеслава  Кондратьева,  это  и  толкнуло  его  к  перу.  Только  страстная  вера  в  то,  что  он  обязан  рассказать,  а  люди  должны  узнать  о  его  войне,  о  его  товарищах,  которые  сложили  голову  в  затяжных,  стоивших  нам больших  жертв боях  под Ржевом, - только такая неостывающая,  ни  с  чем  не  считающаяся  вера  могла  питать  это  упорство  в  написании  рассказов  и  повестей  о  тяжелых  днях.

Повесть  “Сашка”  была  сразу  же  замечена  и  оценена  по  достоинству.  Читатели  и  критики,  проявив  на  сей  раз  редкое  единодушие,  определили  ей  место  в  ряду  самых  больших  удач  нашей  военной  литературы.  Повесть  эта,  составившая  имя  Вячеславу  Кондратьеву,  и  сейчас,  когда  перед  нами  уже  целый  том  его  прозы,  несомненно,  лучшая  из  всего,  что  он  написал.

К.Симонов говорил в предисловии к “Сашке”: “Это история человека, оказавшегося в самое трудное время в самом трудном месте и на самой трудной должности – солдат”.

В данном произведении развёрнута психологическая картина фронтовых будней под Ржевом. С осени 1941 года по март 1943 года здесь велись ожесточённые бои с группой немецких армий “Центр”. Памятью этих изнуряющих, затяжных боёв подсказано А.Твардовскому одно из самых горьких военных стихотворений “Я убит под Ржевом …”

Фронт горел, не стихая,

Как на теле рубец.

Я убит и не знаю,

Наш ли Ржев наконец?

…Летом, в сорок втором,

Я зарыт без могилы.

Всем, что было потом,

Смерть меня обделила.

От “я” рассказ переходит к солдатскому “мы”:

…Что недаром боролись

Мы за родину-мать,

Пусть не слышен наш голос,

Вы должны его знать.

Двадцатилетний Сашка воюет под Ржевом. Остался ли он в живых, как далеко прошёл дорогами войны, чем отличился, мы так и не узнали.  В грязи, в холоде и голоде, в дни, когда мало кто из стоявших на одном рубеже с ним мечтал или надеялся дожить до победы, Сашка по совести решает поставленные перед ним жизнью нравственные проблемы и выходит из испытаний возмужавшим и духовно окрепшим.

Вот он добывает валенки для ротного; раненый возвращается в роту проститься с ребятами и отдать автомат;  ведет санитаров к солдату; берет в плен немца и отказывается его расстреливать; встречается с Зиной;  выручает лейтенанта Володю. Эти эпизоды раскрывают личность Сашки с разных сторон. Он как бы проходит испытания на выносливость, на человечность, на верность в дружбе, в любви, испытание властью над другими людьми.

Эта нехитрая фабула повести дала возможность автору показать удивительный характер советского солдата и создать произведение глубокого идейно-художественного содержания. Автору удалось нарисовать обаятельный образ человека, воплотившего лучшие человеческие качества. Ум, смекалка, нравственная определенность героя проявляются так непосредственно, открыто, что сразу вызывают к нему доверие, сочувствие и понимание читателя. Сашка умен, сообразителен, ловок. Об этом свидетельствует эпизод пленения немца. Он постоянно в действии, в движении, многое видит вокруг себя, думает, размышляет.

Представим,  что  война  пощадила  и  Сашку,  и  того  тяжело  раненного  солдата  из  “папаш”,  которого  герой,  сам  раненый,  перевязал  и  к  которому,  добравшись  до санвзвода,  привел  санитаров. Стал  бы  вспоминать этот случай  Сашка? Скорее  всего,  нет,  для  него  в  нём  нет  ничего  особенного,  он  сделал  то,  что считал  само собой  разумеющимся,  не придавая  ему  никакого значения.  Но  тот  раненый  солдат,  которому  Сашка  спас  жизнь,  наверняка  никогда его  не  забудет.  Что  из  того,  что  он  не знает о Сашке  ничего,  даже  имени.  Сам  поступок  раскрыл  ему  в  Сашке  самое  главное.  И  если  бы  их  знакомство  продолжилось,  оно  бы  не  так  уж  много  добавило  к  тому,  что  он  узнал  о  Сашке  в  те  считанные  минуты,  когда  свалил  его  осколок  снаряда,  и  лежал  он  в  роще,  истекая  кровью.

Один из главных эпизодов повести – отказ Сашки расстреливать пленного немца. Когда у Сашки спрашивают, как же он решился не выполнить приказ – не стал расстреливать пленного, разве он не понимал, чем это ему грозило, он отвечает просто: “Люди же мы, а не фашисты…” В этом он непоколебим. Простые его слова исполнены глубочайшего смысла: они говорят о неодолимости человечности. Перед русским парнем был не фашист, а несчастный человек – орудие нацистской машины.

Сашка вызывает уважение к себе своей добротой, гуманностью. Война не искалечила его душу, не обезличила его. Удивительно огромное чувство ответственности за все, даже за то, за что он не мог отвечать. Стыдно ему было перед немцем за никудышную оборону, за ребят, которых не похоронили. Он старался вести пленного так, чтоб не видел тот наших убитых и не захороненных бойцов, а когда натыкались на них, стыдно было Сашке, словно он в чем-то виновен.    Сашка жалеет немца, не представляет, как сможет нарушить данное ему слово. “Цена человеческой жизни не умалилась в его сознании”. И не выполнить приказ комбата тоже невозможно. Сашка ведет пленного немца на расстрел, изо всех сил тянет время, и автор растягивает их путь, заставляя читателя переживать: чем же это кончится? Приближается комбат, и Сашка не опускает перед ним взгляд, чувствуя свою правоту. “И отвернул глаза капитан”, отменил свое приказание. Сашка же испытывает необыкновенное облегчение, видит, будто впервые и “церкву разрушенную”, и “синеющий бор за полем, и нешибко голубое небо” и думает: “коли живой останется, то из всего, им на передке пережитого, будет для него случай этот самым памятным, самым незабывным…”

В простом русском солдате воплотились самые лучшие черты народного мировосприятия: мужество, ум, бодрость духа в самых критических ситуациях, выносливость, трудолюбие, гуманизм и глубочайшая вера в победу. Поэтому эта повесть читается с гордостью за нашу молодежь, за нашу страну.

3.2. У войны не женское лицо.

А. Алексиевич.

Зенитчицы кричали

И стреляли...

И падали

И поднимались снова,

Впервые защищая наяву

И честь свою

(в буквальном смысле слова!),

И Родину,

И маму,

И Москву.

Роберт Рождественский

Женщина на войне – что может быть противоречивее этого? Сущность войны несовместима с человеческой природой, тем более женской.

Не было на свете еще ни одной войны, которую бы развязали женщины, т.к. никогда участие их в войне не считалось нормальным и естественным.

Война – это смерть, потери, боль, страх – это всё, что так несочетаемо с женским созидательным, а не разрушительным началом.

Но судьба распоряжалась по-своему. И на фронте рядом с мужчинами оказывались женщины, как в повести Б. Васильева “А зори здесь тихие…”.

Трагическая ситуация, когда молодые девушки, ещё толком не пожившие, не успевшие войти во взрослую жизнь, берут в маленькие, хрупкие руки тяжёлые винтовки и идут защищать свою честь, честь своих матерей, своей общей матери – Родины.

Героини этой повести очень разные. Каждая из них уникальна, обладает неподражаемым характером и неповторимой судьбой, сломанной войной. Этих девушек объединяет то, что они живут ради одной цели. А для этого необходимо выполнить  свой долг – уничтожить врага.

Пять девушек во главе со старшиной Васковым идут оста­новить диверсантов и уходят в бессмертие.

Писателю удалось создать правдивое и в высшей степени эмоцио­нальное произведение. Его герои не знают, что им го­товит судьба, они молоды, полны отваги и решимости. Но непомерно высока цена победы. Гибнет Лиза Бричкина, так и не успевшая дойти до помощи. Поэтому и торо­пилась, не убереглась на болоте, утонула в трясине. Соня Гурвич, умная и талант­ливая девушка, читавшая нараспев Блока, напоролась на немецкий нож. Галя Четвертак, самая молодая, по-детски радова­лась, что ее взяли на ответственное задание. А потом не выдержала напряжения, не справи­лась с собственным страхом.

Старшина Васков, возгла­вивший операцию, понимает, что вовек ему не забыть этих смертей. Но у Риты Осяниной и Женьки Комельковой “свой счет к войне имеется”. Они пришли мстить за родных, за раз­битую и искалеченную жизнь.

Писатель подробно, описывает картину боя и гибели всех девушек. Но  хорошо обученные и вооруженные фаши­сты не выполнили задание, потому что “пять девочек, всего пять”, как в отчаянии выкри­кивал Васков, встали на их пути.

Предназначение женщины, дарованное ей природой, извращается в условиях войны. А женщина – хранительница очага, продолжительница рода. Она является символом жизни, тепла и уюта. Как женственна рыжая Комелькова с волшебными зелеными глазами. А Лиза Бричкина? Она символизирует дом, очаг, создана для семейной жизни, но этому не суждено сбыться... Каждая из этих девушек “могла нарожать детишек, а те бы внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки бесконечной пряжи человечества, перерезанной ножом”. В этом заключается трагизм повести.

Бесчеловечность войны в её противоестественности подчеркивается образом тихих зорь, символизирующих вечность и красоту в том краю, где рвутся тоненькие нити жизней. “Положил ведь я вас, всех пятерых положил...”. Васильев “убивает” девушек, чтобы показать невозможность существования женщин в условиях войны. Да, женщины на войне совершают подвиги, ведут в атаку, спасают от смерти раненых, жертвуя собственной жизнью. “А немцы ранили ее вслепую, сквозь листву, и она могла бы затаиться, переждать и, может быть, уйти. Но она стреляла, пока были патроны. Стреляла лежа, уже не пытаясь убегать, потому что вместе с кровью уходили и силы”. Теплота и любовь, скрытые в их сердцах, навсегда ложатся в сырую землю.

Мы не ждали посмертной славы,

Не хотели со славой жить.

Почему же в бинтах кровавых

Светлокосый солдат лежит?

Ю. Друнина. «Зинка»

Но мужчины, выжившие в войне, навсегда останутся с вечным комплексом вины перед ними. Поэтому Васильев спрашивает, оправданы ли такие жертвы на войне, не слишком ли это высокая цена победы?

4. Трагическая судьба простого солдата.

4.1. Первые сражения и заключительный этап войны в произведениях В. Быкова.

“Война есть противное человеческому естеству состояние”, - писал Л. Толстой, и нельзя не согласиться с этим утверждением.

Писал о войне горькую правду и Василь Быков, правду о том, о чём старались умолчать, закрыть воспеванием побед, преуменьшением потерь.

Свою точку зрения на этот вопрос он высказал в статье “Живая память поколений”. В ней он писал: “Сороковые годы дали нашей литературе ряд замечательных образов героев: мы привыкли за много лет к мужественному, неунывающему рядовому В. Теркину, к несгибаемому в своем священном стремлении стать в строй бойцов Мересьеву, к мужественным разведчикам Э. Казакевича”, однако, “правда о войне, о подвиге народа была высказана далеко не вся”. И эту неполноту правды можно было как-то понять, оправдать (писатели “шли по горячим следам событий”, не имели ни времени, ни возможностей для осмысления всех проявлений войны), но согласиться, примириться с нею – значило бы для Быкова изменить своему опыту, памяти, совести.

Вернувшись с войны, он решил открыть эту правду юному поколению.

Одной из самых искренних, трогательных его повестей, на мой взгляд, стала повесть “Журавлиный крик”.

Сюжет повести прост: шестеро простых солдат поставленных на железнодорожный разъезд, дабы первыми обнаружить “фрицев”, погибают в неравной схватке с противником.

Быков написал свою повесть так, что мы понимаем: не всё так просто, как кажется…

Старшина Карпенко и вверенные ему пять солдат: молодой Вася Глечик, интеллигент Фишер, блатной Федька Свист, могучий Иван Пшеничный и томный Алик Овсеев… У каждого была своя жизнь, состоящая из белых и чёрных полос. Но страницы произведения заставили нас сильнее прочувствовать весь трагизм их жизненного финала.

Иван Пшеничный… Человек он волевой, сильный, но Быков с самого начала повести добавляет его девиз: “Всё себе и больше никому!”

Почему же мы не испытываем неприязни к этому человеку? Тем не менее, встаёт другой вопрос. А за что он должен что-то давать другим?  Родился этот солдат в семье зажиточного крестьянина, но в отца не пошёл, а записался со своим другом Яшкой в большевистскую партию. Его хорошо приняли, не прогоняли, просто иногда называли “молодым подкулачником”. Затем его отца раскулачили. Из кружка Ивана выгнали. И он переехал в город, где научился сапожницкому делу. Снова поступил в партию. Пошёл в армию, начал там забывать о своём прошлом, но, однажды, когда он, как лучший лыжник своей части, хотел участвовать в гонках, его прямо со старта снял старший политрук, сказав, что у Пшеничного не всё в порядке с биографией... Ещё много лет тень отца витала над Иваном, и, в конце концов, он перестал доверять людям и стал извлекать выгоду только для себя.

А на войне он ищет выход из ситуации: сдаться ему немцам или нет? И он решает сдаться. Ночью тихо уходит к ним, где его безжалостно убивают в спину…

Фишер… Первым заметил немецких мотоциклистов и почувствовал: “пришло время, когда определяется весь смысл его жизни”. И очень хотелось, чтобы старшина изменил о нем мнение. Очевидно в эту ночь “немудрёная мерка солдатских достоинств, принадлежащих старшине, в какой-то мере стала жизненным эталоном для Фишера”. Его выстрелы предупредили Карпенко и остальных, хотя он мог позаботиться о себе.

Однако Фишер не знал, что убежать или затаиться в его положении – вполне пристойно и честно. Ему представилось строгое скуластое лицо старшины, он почти наяву услышал презрительный окрик: “Эх ты, растяпа!” И тогда весь мир для него ограничился укоризненным взглядом сурового старшины и этой цепочкой мотоциклов. И он дождался переднего, выстрелил, попал, и тотчас очередь из автомата размозжила ему голову.

После Фишера, в самый разгар боя на переезде гибнут Карпенко и Свист. О себе Карпенко не очень тревожился: он сделает все, что от него потребуется. Это надежный служака, не избалованный жизнью. Его действия в бою предрешены. А смерть Свиста наступила вследствие неравного единоборства с немецким танком: он схватил две гранаты и бросился с ними под гусеницы.

Повесть заканчивается, когда Василий Глечик, самый юный из шестерых, еще жив, но, судя по всему, обречен. Мысль о том, чтобы оставить позицию, спастись, была для него неприемлемой. Нельзя нарушить приказ комбата, его нужно выполнить любой ценой.

Вдруг он слышит пронзительный крик, крик молодого раненого журавля, отстающего от стаи. И чувствует, как слёзы наворачиваются на глаза, и этот самый крик, крик души подступает к горлу…

Герои повести “Журавлиный крик” при всем разнообразии своих характеров схожи в главном. Все они сражаются до конца, своей кровью, своей жизнью обеспечивая организованный отход батальона. Через их судьбы очень убедительно показывается трагедия первых военных лет и реалистически раскрывается неброское во внешних своих проявлениях мужество солдат, которые в конечном итоге обеспечили нашу победу.

В повести В. Быкова “Третья ракета” действия происходят намного позже, уже на заключительном этапе войны, когда ее огненный вал докатился до Румынии и Венгрии. Но в этой повести герои – все те же обыкновенные люди труда, которых время вынудило оставить привычные и очень естественные для них мирные занятия и взяться за оружие. Таков, к примеру, командир орудия старший сержант Желтых. “Обычный колхозный дядька”, как говориться о нем в повести, воюет с ясным пониманием того, что нужно выполнить свой воинский долг. Но больше всего он мечтает, чтобы эта война была последней, чтобы детям не довелось узнать такого лиха, которое забрало у Желтых и отца (он погиб на первой мировой), и деда (того убило во время русско-японской войны), а позже, под Халхин-Голом, брата покалечило.

Черты обыкновенности отчетливо видны и в Лозняке, который, заглядывая себе в душу, уже твердо решил «биться изо всех сил»: “Я не герой, я очень обыкновенный, и, сдается мне, даже боязливый парень”, и в аккуратном подтянутом наводчике Попове, и в Кривенко, и в Лукьянове, людях со сложной военной судьбой. Худющий, “как жердь”, “тихий, слабосильный интеллигент», он какой-то надломленный, обиженный – это все о больном малярией Лукьянове, бывшем лейтенанте, разжалованным за трусость в рядовые, но и то понял: «не победив в себе труса, не победить врага”.

Победа над самим собой далась Лукьянову очень нелегко. Умирает он, при всех его слабостях, по-солдатски. Он отдает свою жизнь в борьбе с врагом, оплатив высокой ценой приобретённое, наконец-то, воинское мужество.

Для Быкова всегда интересно, какой личный интерес движет человеком на войне: это рано или поздно проявится. И тогда, какими бы словами об общих целях ни прикрывался человек, становится ясным, кто он есть на самом деле и какого его отношение к войне, народу, отечеству.

Командир Желтых войну воспринимает как необходимость защищать родину. Поэтому так естественен и самостоятелен его героизм.

Лёшка Задорожный в войне видит только парадную сторону: награды, чины и не понимает ежедневного будничного героизма солдат. В решающий момент боя он выгадывает, ловчит, любой ценой уклоняется от общей ноши, чтобы только сохранить свою драгоценную жизнь.

Усилия Желтых и его солдат удержать позицию – героические усилия. В пространстве фронта одна пушка, как иголка в стоге сена. Но рубеж отстаивается ценой пяти человеческих жизней. Можно сказать, что эти люди стремятся действовать достойным образом, но достойные пути – самые опасные: их-то и спешит перекрыть смерть.

Теперь она увидена ещё ближе, глазами рассказчика Лозняка. Он свидетель того, как бьёт кровь из горла и брызжет ему в лицо, обдаёт спину Задорожного, – это погибает Желтых. Героическое заканчивается и так, ничего нельзя изменить, и от этого ещё нестерпимее боль за человека. Обилие обыдённо-героического и обыдённо-трагического у Быкова лишний раз напоминает, какая была война, и из каких бесконечно малых слагаемых побед и утрат складывалась историческая победа народа.

В произведениях Быкова мало батальных сцен, эффектных исторических событий, но зато ему удалось с потрясающей глубиной передать ощущения рядового солдата на большой войне. Этот герой не содержал ничего, что отделяло бы его от других, обозначало бы его превосходство. Он сознавал себя частицей защищающегося народа.

Война предстала тягчайшим бременем, общей бедой и несчастьем, страшным ударом по всему нормальному и человеческому, и этот удар нужно было отразить. Но сделать это очень трудно, и потому в повестях Быкова так велика тяжесть войны. И тем дороже выдвинутый этой прозой герой – человек, не убирающий плеча из-под общей ноши, не отворачивающий лица от правды, человек, выстаивающий до конца.

Страдания за народ всегда имеют смысл для человечества. Подвиг вселяет нравственную силу в других людей, сохраняет в них веру.

4.2. Война в интерпретации К. Симонова в “Живых и мёртвых”.

Истина заключается в том, что, несмотря на тяжелейшие испытания, мы победили

А. Чаковский

Константин Симонов был военным корреспондентом и прошёл всю войну от Минска и Гродно до Берлина. Его трилогия “Живые и мёртвые” – это грустный и правдивый рассказ о людях, встретившихся с войной.

Своей трилогии (“Живые и мёртвые”, “Солдатами не рождаются”, “Последнее лето”) К. Симонов посвятил 16 лет работы. В центре романа “Живые и мёртвые” – общая панорама 1941 года. Поезд, который везет из отпуска людей, случайно оторванных от своих соединений. Поток беженцев и встречный поток молодых парней, которые ищут свои части, и которых ведут вперед “вера и дело”. Картина окружения и выход из него. Бой у кирпичного завода. Взятие Воскресенска. Парад на Красной площади 7 ноября 1941 года... Перед нами проходят героические страницы начального периода войны.

К. Симонов старается ответить на вопрос, как могло случиться, что при таком невиданном героизме, такой беспредельной преданности Родине и такой самоотверженности советские люди пережили горькие дни 1941 года. Об этом думают герои романа Синцов и Серпилин - интересные, яркие, мужественные люди.

В романе постоянно чувствуется противоборство двух сил: “Война вообще палка о двух концах – и ты за неё схватился, и противник из рук не выпускает”. Это противоборство подчёркивается удачной метафорой: “Всё висело на волоске и у нас, и у немцев. Но наш волосок оказался крепче. Немцы — противник такой, его и при последнем издыхании шапками не закидаешь”.

В двух первых книгах мы как бы следуем за политруком Синцовым, знакомимся с людьми, встречающимися ему, рассматриваем с их позиций первые дни войны, канун наступления, например Сталинградского, результаты битв.

Из этой книги мы узнаём о роли человеческого везения на войне, понимаем, кто на войне кто: кто человек, а кто подонок...

Автор решился рассказать обо всём подряд: и о том, что мы не были готовы к войне, т.к. половина смелых и достаточно умелых полководцев сидели в сибирских лагерях, не было хорошего вооружения... Затем - о первых днях, днях ужасных, когда одни люди оказались “за войной”, а их родственники по другую сторону. Когда вокруг была сплошная неразбериха, кое-где и паника, одни старались как можно быстрее попасть на фронт, другие, наоборот, как можно дальше от него. Проверяли всех: и тех и других. В спешащих на фронт видели шпионов и перебежчиков, в уезжающих с фронта – дезертиров.

Атмосфера первого года войны. Шок от первых поражений, неудачные попытки дать отпор, отчаяние при виде беспомощности армии, в которую только что так верили. Робкие надежды, непонятно на что, попытки вгрызться в землю, огромные людские потери, и отступления, отступления... Бывают и удачи, когда кажется, что самое страшное позади, но от этого последующие поражения ещё более горьки. И при этом усталость, опасность, вид смерти и постоянное пересиливание себя, когда нет сил, но надо что-то делать ещё и ещё раз: ещё один переход идти, ещё в один бой вступить, ещё раз выбираться из окружения. И так до самой Москвы.

Эта повесть во многом биографична. Так Симонов не только писал статьи и рассказы, но и воевал, и сам командовал, так и Иван Синцов, герой романа, прошёл все тяготы войны. Попал на войну корреспондентом, выходил из окружения, утерял документы, снова встал на защиту своей родины, правда, простым рядовым, за год дослужился до капитана. В последний день, даже час Сталинградского сражения ему оторвало гранатой пальцы на левой руке, и, так как он не мог быть больше комбатом, его определили в Особый отдел, откуда он пошёл адъютантом к генералу, с которым выходил из окружения, Фёдору Фёдоровичу Серпилину.

Серпилин - видная фигура в произведении. На его примере мы видим, как изменился ход войны, когда, наконец, стали выпускать на свободу старых генералов. Он умный человек, хороший командир. Его сослали в Сибирь за то, что он читал лекции о военной мощи Германии как вероятном противнике. Ему предъявили обвинение в пропаганде “несуществующих конфликтов” с Германией и даже в призыве к военным действиям! Очень много видных военачальников того времени были сосланы в лагеря по самым абсурдным обвинениям, что, конечно же, упростило на первых порах задачу для Германии.

Война в романе Константина Симонова, как он сам пишет “стала неожиданностью, хотя все её ожидали. Хотя в воздухе витал дух приближающейся войны”. Но и здесь Симонов пишет правду: наш народ выдержал натиск немецко-фашистских захватчиков тогда, когда уже чуть ли не вся Европа была под их игом, распрямился и погнал этих безжалостных захватчиков со своих земель несмотря ни на что.

Во всех трёх книгах проходит грань между живыми и мёртвыми, грань, которую на войне легко сместить в ту или иную сторону.

После того, как дивизия Серпилина вышла из окружения, их разоружили и повезли обратно. На мосту один из грузовиков застрял, и эта задержка разделила колонну на живых и на мёртвых. Первые грузовики наехали прямо на прорвавшуюся немецкую дивизию, а пятый проехал по этому злополучному месту гораздо позже.

Серпилин всегда думал о людях, боясь их потерять в бою, что могло привести к уничтожению личного состава.

Константин Симонов представляет войну в виде механизма, бездушного, перемалывающего все живое. Так, в романе “Последнее лето”, посвященном 1944 году, часто употребляются метафоры “машина войны”, “машина наступления”. Война идет уже давно, и в ней что-то автоматизировалось. Искусство ведения войны заключалось в овладении этой “машиной”. Серпилин понимает, что нужно “раскручивать машину наступления”. И у него возникает ощущение, что “машина войны” на участке его армии “отлажена, заправлена, смазана, теперь остается пустить её в ход”.

Движение войны выражается в виде длительного действия какого-то существа, с которым нужно бороться, что и делали наши солдаты, такие, как Синцов, Артемьев и другие. Они “сначала, как могли, останавливали войну, когда она катилась и хотела перекатиться через них и через миллионы других людей. А теперь, остановив, катили ее обратно, туда, откуда она началась” (“Последнее лето”). Война здесь олицетворяется при помощи развернутой и повторяющейся метафоры — “война катилась”, “ее катили”, и это одушевление не случайно у Симонова.

В образной форме показано, что Синцов и Артемьев не просто участники войны. Они ведут борьбу против нее самой, и в этом содержится глубокий смысл, так как, еще продолжая воевать, наша страна, уничтожая фашизм, вела борьбу за мир. Писатель рисует обобщенный образ войны, ее обычное, характерное состояние. “Там война пахла бензином и копотью, горелым железом и порохом, она скрежетала гусеницами, строчила из пулемётов и падала в снег, и снова поднималась под огнем на локтях и коленях, и с хриплым ура, с матерщиной, с шепотом “мама”, проваливаясь в снегу, шла и бежала вперед, оставляя после себя пятна полушубков и шинелей на дымном растоптанном снегу” (“Солдатами не рождаются”).