Введение

Большинство людей узнает на личном опыте, что представления об объектах внешнего мира возникают при помощи органов чувств. Научное знание объясняет, как это происходит: мы видим объект, поскольку свет отражается от него и: попадает в наши глаза; кроме того, научное знание – косвенным образом – устанав­ливает условия, некоторые исключают возможность ви­деть: для видения необходим свет, следовательно, без него мы не можем видеть.

Личный опыт говорит нам также, что наши мысли остаются никому не известными, если они не выра­жены с помощью речи или действия. Можно угадать мысли другого человека, однако лишь немногие рискнут утверждать, будто знают их так, как если бы этот человек думал вслух. Впрочем, встречаются и исключения. Нам кажется, что человек на сцене читает мысли и видит с завязанными глазами; однако подобные дей­ствия относят к разряду фокусов, причем известно, что фокусник пользуется трюками. Они-то и позволяют ему делать то, что кажется противоречащим здравому смыслу.

Однако за последние годы публике не раз сообщалось об отчетах, согласно которым такие способ­ности, как ясновидение и телепатия, были продемонстри­рованы в лаборатории в строго контролируемых опытах.

Эти утверждения ставят в тупик тех, чьи интересы связаны с процессами природы и научным эксперимен­том. Ведь оказывается, что составители отчетов путем хорошо поставленных экспериментов и испытанных приёмов статистического анализа установили реальность феноменов, противоречащих незыблемым принципам.

На сегодня получены экспериментальные данные по четырём таким процессам:

1. Телепатия – восприятие одним лицом мыслей другого лица без какой-либо передачи их по сенсорным каналам.

     2. Ясновидение – сведения о каком-либо объекте или событии, получаемые без участия органов чувств.

3. Проскопия – узнавание будущих мыслей другого лица (проскопическая телепатия) или будущих собы­тий (проскопическое ясновидение).

4. Психокинез – способность воздействовать силой мысли на физический объект или на событие, например на падение игральной кости.

Поскольку в первых трех процессах участвует акт восприятия или познания и поскольку эти процессы, согласно определению, не зависят от работы органов чувств, каждый из них считается разновидностью эк­страсенсорного восприятия – сокращенно ЭСВ.

Мы увидим, что четыре приведенных термина слу­жат – в рамках некоего систематического языка – но­выми названиями старых верований – верований, которые давно уже относятся н области фольклора и суе­верий.

Телепатия – это новое название для чтения мыслей, ясновидение – для второго зрения, проскопия – для прорицания или пророчества, а психокинез – новое название для левитации или же для процесса, посред­ством которого, например, пытаются обеспечить себе хорошую погоду на время отпуска, вознося об этом мо­литвы. Вот почему из упомянутых экспериментов, если только их можно считать достоверными, следует, что в область естествознания придется отныне включить многое из того, что в прошлом рассматривалось как суеверие.

Повышенный интерес к таким верованиям и привел в конце девятнадцатого века к возникновению психоис­следования, т. е. изучения ЭСВ и родственных ему яв­лений, как оформленной дисциплины, В ту эпоху вы­сказывалось множество предположений о новых, зага­дочных человеческих способностях. Точь-в-точь как сегодня, тогда были популярны рассказы о необычайных событиях, которые, казалось, противоречат общеприня­тым научным принципам. Всю вторую половину девятнадцатого века, а затем довольно долго и в двадцатом широко рекламировались спиритические медиумы, которые якобы получали сообщения от умерших. Необыкновенные достижения этих медиумов вызывали нема­лый интерес со стороны науки.

Однако в то время наука в целом демонстрировала некое единство. Когда какая-либо из дисциплин, ска­жем биология, сообщала о новых фактах, они всегда оказывались совместимыми с остальным, научным знанием.

В сфере чувственных восприятий было обнаружено, что строение глаза отвечает принципам, известным оптике, а ухо содержит механизмы, которых можно ожидать согласно акустике. Сообщения передаются по нервным, волокнам от органов чувств к мозгу, а пове­дение нервной системы в целом согласуется с тем, что известно о других физических системах.

Хотя в то время не было ясно, удастся ли когда-нибудь полностью объяснить психические явления в рамках законов природы, уже известных науке, человече­ское поведение ни в чем как будто не расходилось с известными процессами. Не было известно, в чем, соб­ственно, состоят происходящие в мозгу изменения, которые ответственны, скажем, за память, однако сам процесс запоминания отнюдь не представлялся стран­ным; аналогичные процессы, такие, как фиксация фо­тоаппаратом светового изображения или возникновение заряда в конденсаторе, были вполне понятны. Между тем если бы некто проявил способность узнавать о событиях до их наступления, то здесь участвовал бы процесс совсем иного рода, как если бы изображение возникало на неэкспонированной плёнке.

Если телепатия представлялась маловероятной, хотя и не невозможной – ведь некое шестое чувство могло оставаться еще неоткрытым,–  то проскопия имела уже особенности, чуждые науке, ибо здесь эффект предшествует причине.       ­

Не все ученые скептически относились к сообще­ниям о случаях, которые казались паранормальными. Немало видных британских ученых считали, что эти сообщения содержат нечто, выходящее за пре­делы ортодоксальной науки. После нескольких пред­варительных безуспешных попыток при влечь к этим вопросам, серьёзное внимание научного мира группа ученых из Кембриджского университета решила, что пришло время создать научное общество для исследования этих способностей человека, реальных или пред­полагаемых, которые представлялись необъяснимыми с научной точки зрения.

В результате этого в 1882 году было основано Общество психических исследований с Генри Сиджуиком (1838-1900), профессором этики в Кембридже, в ка­честве первого президента. Американское общество психических исследований было создано через несколько лет, с выдающимся астрономом Симоном Ньюкомом (1835-1909) в качестве его президента; сейчас аналогичные группы имеются в 17 странах.

После этих первых шагов упомянутыми общест­вами, отдельными лицами и университетами были про­ведены обширные исследования. Сегодня психоисследование, или, как его теперь называют, парапсихология, рассматривается многими как признанная область науки; исследования ведутся на кафедрах многочисленных университетов; некоторые лаборатории и ассоциации отдают этим исследованиям все свое время, а за работы в этой области присуждаются ученые степени.

Анализ данных

Мало кто располагает временем для самостоятельного анализа и проверки парапсихологических данных. Люди вынуждены полагаться на авторитетные утвер­ждения самих исследователей или тех, кто изучал эту область. Сказанное справедливо и в применении к любой области науки. Химику, например, было бы беспо­лезно пытаться проверять каждую новую публикацию в его области, однако у него есть все основания пола­гать, что возможная ошибка будет обнаружена теми, кто специализируется в данном узком вопросе.

Как же тогда получить авторитетное мнение об экстрасенсорном восприятии? Если бы наличие таких явлений было неоспоримым, их относили бы к особому разделу психологии. Однако ортодоксальные психологи, судя по их книгам или по содержанию их курсов в уни­верситетах, вовсе не считают процесс экстрасенсорного восприятия установленным. Если обратиться к психо­логу, то он, скорее всего тотчас же отвергнет ЭСВ.

С другой стороны, если спросить парапсихолога, то он, скорее всего, будет твердо убежден в существовании ЭСВ.

К счастью, эксперименты по проверке экстрасенсорного восприятия носят такой характер, что любой достаточно разумный человек способен понять и даже попытаться самостоятельно их проделать. Многие довольно быстро оставляют эти попытки, поскольку их представления о запасе уже накопленных данных неверны.

Однако мало кто из парапсихологов стал бы утвер­ждать, что тысячами испытуемых были проделаны миллионы проб при хороших условиях эксперимента или же что многие университеты сообщали о результатах, дающих окончательные доказательства ЭСВ.

Эксперименты заметно различаются по сложности; так, эксперимент может быть сравнительно простым, когда в нем участвуют, скажем, 4 человека, которые, собравшись под вечер, проводят и записывают 200 проб на угадывание карточных символов, однако эксперименты бывают и чрезвычайно сложными. И действительно, некоторые эксперименты по телепатии состояли из большого числа сеансов, причем условия менялись от сеанса к сеансу. В связи с экспериментами последнего типа необходимо особенно подчеркнуть 3 принципа, которые надо учитывать при их оценке.

1. Всякий эксперимент следует оценивать только по его собственным достоинствам. Нельзя оправдывать ту или иную слабость данного эксперимента на основании того, что она отсутствует в другом эксперименте, который в свою очередь может иметь какие-то слабости; ес­ли же он их не имеет, то первый эксперимент следует отбросить и делать заключения только на основе второго.

Профессиональные фокусники часто используют то, что их зрители не практикуют оценок подобного рода. Так, например, фокусник может демонстрировать ''пе­редачу мыслей''. Суть его фокуса состоит в том, что кто-то из зрителей берет карту из игральной колоды, смотрит на нее и кладет назад. Затем фокусник называет карту. После этого карту берет другой зритель, которому позволяют оставить ее при себе, а фокусник вновь называет нарту. Если кто-либо из зрителей вы­делит эти существенные черты фокуса, то он может стать в тупик перед тем, как все это было проделано. После первого фокуса он, пожалуй, решит, что фокусник сумел подглядеть карту, когда ее возвращали в колоду. Однако при втором фокусе исполнитель не прикасался к колоде после извлечения карты, и эта возможность покажется зрителю исключенной.

Всякий профессиональный фокусник, конечно, имеет в запасе много вариантов такого простого трюка. Он может, например, пытаться всякий раз навязать выбор известной ему нарты. Если это ему удается, то карту не надо возвращать в колоду. Если же это не удается, то он просит вернуть нарту, стараясь ловким движением положить ее поверх колоды и подсмотреть ее лицевую сторону. Мало кто из фокусников заранее объявляет, что именно он собирается делать.

2. Эксперимент нельзя считать окончательным доказательством ЭСВ, если в нем имеется дефект, позволяющий объяснить результат иными причинами. Процессы, исследуемые парапсихологией, и гипотетичны и а priori крайне маловероятны. Гораздо правдоподобней, что результат объясняется любой из известных причин, чем гипотетическим процессом, о котором идет речь.

Объяснение, основанное только на вполне реальных процессах и приводимое взамен экстрасенсорного восприятия, не следует отвергать по причине его сложности или кажущейся маловероятности.

Пусть, скажем, при разборе некоего эксперимента надо сделать выбор между двумя объяснениями наблюдаемого числа очков. Одно – экстрасенсорное восприятие – постулирует новый процесс, а другое – хотя бы и сложное – зависит только от известных процессов. Это второе объяснение может казаться малоправдоподобным, однако оно возможно. Его следует полностью исключить или дальнейшими опытами резко уменьшить его вероятность, и лишь после этого можно будет при­влечь к объяснению гипотезу экстрасенсорного восприятия.

   3. Эксперимент следует оценивать по его слабейшему звену. Нехватку контроля в одном месте невозможно возместить избытком контроля в другом.

Например, слабость телепатических экспериментов с Джорджем Цирклом в качестве испытуемого, состоит в том, что приходится полностью доверять исследовательнице, проводившей эксперимент, которая выступала здесь в роли индуктора, а вместе с тем записывала как задуманный ею символ, так и догадку перципиента.

Сколь бы суровым ни был контроль остальных звеньев эксперимента, он не может устранить эту сла­бость.

Влияние ошибок и обмана

Нельзя к тому же упускать из виду ни один из фак­торов, могущих повлиять на результаты эксперимента.

Если кто-то из участников эксперимента имел хоть малейшую возможность повлиять на его результат неотмеченным в протоколе способом, то такую возможность следует рассмотреть полностью.

Необходимо открыто обсудить возможность подта­совки результата участниками путем мошенничества и трюков. Если этот результат мог быть получен с по­мощью трюка, то эксперимент нельзя считать удовлетворительным доказательством ЭСВ, независимо от того, сочтут ли в конечном итоге, что был использован обман или нет. Нас интересует здесь оценка самого экспери­мента, а не заключение о попытках такого-то участника повлиять на результат. Конечно, может оказаться не­обходимым конкретно уличить участников в обмане. Но это уже дальнейший шаг. Напрашивается возраже­ние, что всякий эксперимент можно забраковать, по­скольку любой из его участников, включая самих исследователей, мог смошенничать, а мошенничество в отличие от ЭСВ – процесс вполне реальный. Следовательно, никакой отдельный эксперимент не может быть оконча­тельным. Это, конечно, так, однако в ортодоксальной науке всякий, кто питает подозрение к тому или иному эксперименту, может его повторить и проверить его результаты. Все новые и новые повторения экспери­мента по ЭСВ независимыми исследователями сделают обман или ошибку крайне маловероятными, и если при этом исходный результат подтвердится, то вероятность ЭСВ станет большей.

Поисковые и окончательные методы

Мало у кого найдется достаточно времени, чтобы проверить все когда-либо проведенные эксперименты по ЭСВ. Надо произвести отбор и выделить те экспе­рименты, которые, по общему мнению, в наибольшей мере свидетельствуют о наличии ЭСВ. К счастью, несколько наиболее крупных исследователей в этой обла­сти сделали обзор литературы и отобрали нужные экс­перименты, отбросив как те, планировка которых со­держит слабости, так и те, результат которых можно объяснить причинами, не имеющими никакого отношения к ЭСВ.

Двое из наиболее известных американских парапсихологов, Джозеф Б. Райн, директор Института пара­психологии, а ранее директор Лаборатории парапсихо­логии при Университете Дьюка, и Джозеф Г. Прэтт, бывший ранее сотрудником этой лаборатории, подчер­кивают, что не всякий эксперимент планируется с целью установить существование ЭСВ. Так, в своей самой последней книге, «Парапсихология. Авангард науки о разуме», они различают эксперименты, ис­пользующие поисковый метод, и эксперименты, которые используют методы, приводящие к окончательному решению.

Поисковые методы употребляются, говорят Райн и Прэтт, ''в предположении, что окончательное решение потребует более осторожных экспериментов ''.

По их утверждению, ''основная характеристика поисковой стадии научного исследования состоит в том, что здесь исследователю дозволительно вести поиск в широком диапазоне, дерзко идти вперед, вглядываясь во все, что может оказаться для него важным, и не отя­гощать себя чрезмерными предосторожностями. Это – дерзостная, экстравагантная фаза исследования. Ко­нечно, она представляет собой первую стадию исследо­ваний, но лишь в силу их естественного порядка. Если верно, что без этой поисковой стадии науке было бы нечего или почти нечего устанавливать или проверять, то столь же верно и то, что с одной лишь этой стадией ни один результат не был бы твердо установлен''.

Райн и Прэтт приводят четыре обязательных тре­бования к окончательному эксперименту:

1.   Надежность измерений.

2. Достаточная экспериментальная защита от естественной сенсорной связи.

3. Тщательность записи. Здесь Райн и Прэтт отмечают, что ответственность за запись результа­тов должна быть разделена между двумя лицами, причем так, чтобы ни единая ошибка, сделанная одним из них, не осталась бы незамеченной.

4. Меры против обмана со стороны самих экс­периментаторов.

Доказательство существования ЭСВ должно, оче­видно, базироваться на окончательных экспериментах; между тем лишь небольшая доля от общего числа всех экспериментов попадает в эту категорию, а среди са­мих парапсихологов нет согласия, какие эксперименты следует к ней отнести. На это указал Д. Ж. Фрейзер Никол, старший исследователь Американского общества психических исследований, на международном симпо­зиуме по экстрасенсорному восприятию, состоявшемся в 1955 году в Англии в Кембриджском университете.

Сравнив списки окончательных экспериментов, со­ставленные разными авторами, Никол в заключение сказал:

''Совершенно ясно, что среди ведущих психоисследователей нет единого мнения о том, какие именно данные считать весомыми''.

Заключение

Если сравнить основную проблему парапсихологии с некоторыми политическими или эстетическими про­блемами, она покажется очень простой. Либо некото­рые люди могут общаться путем экстрасенсорного вос­приятия, либо ЭСВ не существует и существовать не может, потому что не существует опорных процессов, необходимых для его проявления. Экспериментальная работа в своей значительной части не дала ясных до­казательств существования ЭСВ, но были установлены по меньшей мере два факта: во-первых, испытуемые, отгадывая карточные символы, получали очки, которые невозможно приписать одной случайности, и, во-вторых, некоторые участники экспериментов по ЭСВ жульничали, чтобы получить высокие очки.

Первый факт неоспорим. И без статистического анализа ясно, что результаты, подобные тем, которые получили испытуемые, не могли бы возникнуть, если бы во время экспериментов происходило простое отгадывание. Второй факт, (эпи­зодическое мошенничество участников эксперимента) известен из признаний самих испытуемых. В двух пер­вых крупнейших английских экспериментах с сёстрами Крири и с Блэкберном и Смитом в 1882 году в це­лом участвовало 8 испытуемых, и 7 из них признались в мошенничестве, а восьмой, если верить его партнеру, также мошенничал. Было бы удивительно, если бы в период между 1882годом и до наших дней в парапсихологических ис­следованиях вдруг исчезли подобные попытки помочь естественному ходу событий. И действительно, внимательное изучение наиболее картинных парапсихологи­ческих находок неизбежно приводит к той или иной разновидности мошенничества, выступающей как альтернатива ЭСВ. Психоисследование считают изучением таинственных сил, но с таким же правом скептик может смотреть на него как на изучение способов, с по­мощью которых хитрецы вводят в заблуждение просто­душных.

Жульничество в той или иной его форме – весьма распространенный вид человеческой деятельности. Ис­чезни оно, и современная жизнь освободилась бы от многих расходов и сложностей. Не было бы нужды в писанине, связанной с отчетностью и ревизиями, ис­чезли бы всякие билеты, счета, квитанции и наклад­ные. Игры, экзамены, соревнования и множество дру­гих занятий такого же рода значительно упростились бы. С другой стороны, кажется логичным предполо­жить, что обман имел место в малой части экспериментов по ЭСВ, поскольку исследователь старается обеспе­чить такие условия, при которых испытуемый не может жульничать, и это, как правило, ему удается. По-видимому, большинство экспериментаторов настоль­ко верит в реальность ЭСВ, что не сомневается в том, что оно способно проявляться без посторонней помощи.

Эксперимент нельзя отнести к окончательным, если сама его схема не исключает хорошо известные источники экспериментальных ошибок. Если в процессе эксперимента был применен трюк, то результат скорее всего будет вну­шительным, а шансы против его случайного возникно­вения – огромными; если к тому же этот эксперимент относится к категории окончательных, то трюк бу­дет единственной альтернативой ЭСВ. Таким образом, отбор окончательных экспериментов выявляет одно­временно эксперименты, в которых использовался какой-нибудь нечестный прием.

Существует, однако, психологический критерий, ко­торый принял бы во внимание даже суд: это вопрос о побудительном мотиве. Зачем нужно людям устраивать сложные сговоры с единственной целью обмануть своих ближних? Прежде всего следует заметить, что история науки знает множество случаев подтасовки открытий и находок, мотивы которых неясны. Череп, найденный в 1912 году в Пилтдауне, который казался поначалу важным звеном в истории развития человека, доставил мистификатору массу хлопот и не принес никакой ощутимой выгоды.

Впрочем, у многих людей, выступающих как испы­туемые в парапсихологических экспериментах, суще­ствует весьма явный побудительный мотив. Было вре­мя, когда говорили, что профессия медиума – вторая наиболее высокооплачиваемая профессия, открытая для женщин, а человека, кроме денег, может прельстить желание произвести впечатление или прославиться.

Парапсихологи должны винить только себя в том, что при рассмотрении их работ приходится делать та­кой упор на жульничество. Бывает, что и в обычной науке недобросовестные исследователи пользуются не­чистыми приемами, но их обман разоблачается, когда другим ученым не удается подтвердить их результаты. В таких случаях нет нужды в затяжной аутопсии эксперимента – о нем попросту забывают. Однако па­рапсихологи, во всяком случае наиболее шумливые из них, отрицая необходимость подтверждать эксперимен­ты их повторениями, сами же заставляют своих кри­тиков детально изучать каждый эксперимент, чтобы выяснить, не мог ли результат быть обусловлен жуль­ничеством.

Как ни старались философы просвещать ученых в методологии и логике их собственного предмета, влияние их оказывалось, как правило, небольшим. Основ­ным методологическим принципом науки является самовоспроизведение. Он не был никем сформулирован, но обладает той же эмпирической основой и опирается па ту же логику, что и принцип естественного отбора в эволюции. Исследователи непрерывно сообщают о своих экспериментальных открытиях, которые для удобства можно разделить на верные и неверные. Вер­ные выживают, ибо подтверждаются дальнейшими исследованиями. Неверные забываются, ибо не могут быть подтверждены. Наука развивается путём естественного отбора. Новые результаты становятся мишенью для критики; новый результат должен быть подтверждён критиками в их же собственных экспериментальных условиях, при этом очень скоро становится ясным, нужно его опровергать, или нет.

Список использованной литературы

Проф. Ч. Хэнзел –

                                 ''Парапсихология'', М., 2000

Дмитрук М.А. –

                                 ''Миры внутри нас?'', М., 1990

Горелов А.А. –

                                 ''Концепции современного естествознания:

                                  курс лекций'', М., ''Центр'', 2000

Рузавин Г.И. –

                                ''Системный подход и единство научного

                                  знания'', М.,1988