Введение:

Большую роль в мире играют национальные идеологии. Их развитие исторически связано с разложением средневековых структур и становлением нового общественно-экономического уклада. В этом смысле идея нации –

правовое и идеологически-моральное обоснование демократии нового времени. Уже в период Великой французской революции эта идея воплотилась в трёх базовых конструкциях, сохраняющих своё значение до наших дней: санкюлотской концепции народного суверенитета, где нация трактовалась как своего рода юридическое лицо, представляющее сообщество индивидов, чья жизнь регулируется одними и теми же законами, источником суверенитета при установлении которых оно является; робеспьеровском понимании нации как сообщества патриотов, борющихся за свободу, и выражающего себя в некотором духовном единстве на основе стремления к достижению прогресса в человеческой истории; трактовка нации в аспекте территориально-этнических измерений, включая теорию естественных границ Ж.Дантона и Л.Карно. И в дальнейшем концептуальные основания национальных идеологий стали прежде всего выражать такое понимание природы национальной группы, которая может интерпретироваться либо в качестве социальной общности, складывающейся на основе единых экономических условий жизни людей, территории, языка и определённых черт духовной культуры (марксистское определение), либо культурной общности, интегрируемой политическими событиями и институтами (М.Вебер), либо воплощения “национального духа”, подкрепляемого культурными нормами, ценностями и символами (Дж.Бренд), либо народа, которому ниспослано божественное откровение (исламская традиция) и т.д.

         Основываясь на законном признании приоритетности национальных интересов каждой конкретной страны, национальные идеологии интерпретируют данный посыл таким образом, что все иные пружины исторического бытия предстают в качестве подчинённых или вообще несущественных. На практике эти идеологии в большинстве своём принимают форму национализма.

         В СССР в трактовках официальной доктрины национализм рассматривался как буржуазная идеология и политика в национальном вопросе, как историческое орудие создания и завоевания общенационального рынка, установления классового господства в национальных рамках и расширения впоследствии этого господства путём порабощения других народов. В этом своём качестве национализм интерпретировался как безусловный идеологический противник “пролетарского, социалистического интернационализма”, политики “дружбы народов в целом”. определённое позитивное значение признавалось лишь за национализмом в развивающихся странах, ибо под его знаменем в основном и осуществлялась борьба против колониализма. В настоящее же время в России и СНГ наблюдается тенденция к противоположному, принципиально иному видению. Национализм часто начинает трактоваться как принцип, заключающий в себе требования того, чтобы политические и этнические единицы совпадали, а также чтобы управляющие и управляемые принадлежали к одному этносу. При таком подходе национализм может изображаться как поле творческого самораскрытия нации, мощное средство очищения и саморазвития народа. Более того, национализм проявляет себя не только как идеологический феномен, но часто становится и движущей пружиной национальной политики. Примечательно, что в этом качестве он выступает не только в бывших союзных республиках, но и в национальных регионах России и даже на исконно русских территориях (так называемый “русский национализм”, апеллирующий к “праву крови”, или иначе к ”праву почвы”).

         Подобные построения характерны не только для постсоветских государств. Как действующий принцип национализм по-прежнему влиятелен в политической практике целого ряда стран “третьего мира”; определённые позиции он сохраняет и в Европе, США, Канаде и других странах с устойчивыми демократическими традициями. Не случайно некоторые западные аналитики ещё в 50-е годы ХХ века сформулировали тезис о наступлении “века национализма” в мире.

         Мощная подпитка национальным идеологиям осуществляется со стороны религиозных вероучений, что с одной стороны часто выступает как фактор консолидации нации, духовного возрождения нации в сложные, кризисные периоды его исторического бытия, с другой стороны – национально-религиозные противоречия могут стимулировать и разрушительные процессы в обществе, порождая и углубляя национальную рознь (например в Кашмире, Югославии, Чечне).

         В этом аспекте и к национализму в целом нужно подходить, очевидно, с более взвешенных позиций, не торопиться с пересмотром смыслообразующих понятий. Безусловно, следует решительно отстаивать тезис о законности национальных интересов каждой страны, о самоценности и равноправности каждой конкретной нации и народа. В науку должно войти понимание того, что многообразие социально-культурных типов единственно и может выступать необходимой предпосылкой богатства и объёмности  всего современного цивилизованного сообщества. Но нужно осторожно обращаться с положением, закрепляющим за национализмом значение основы исторического процесса и тем более утверждающим мысль об избранничестве тех или иных наций. Практика показывает, что подобные позиции слишком часто оборачиваются политикой национального превосходства, ведут к откровенному шовинизму и расизму.

         Сфера национальной политики необычайно сложна и деликатна. как нигде здесь исключительно актуальна логика конкретно-исторического подхода. С позиций национальных идеологий может осуществляться и крайне необходимая политика защиты культурной самобытности и политических прав национальной диаспоры, защиты собственной территории и национального суверенитета от внешних посягательств. С этих же позиций могут стимулироваться и настроения этнического гегемонизма, подводиться идейный фундамент под очаги сепаратизма, политику создания привилегий для лиц “коренной национальности”, провоцироваться конфликты и даже прямые военные действия. В современных условиях поэтому как никогда важен завет отечественных мыслителей о необходимости прорыва национальной идеи в сферу идеи “всечеловечности”, переложение этого завета на язык выверенных политических решений и действий.

2. Национальная политика в развитых странах.

         Во многих странах национальный сепаратизм стал реальной угрозой их целостности. Для примера можно привести многолетний конфликт в Ольстере (Северной Ирландии), но там помимо национальных противоречий имеет место и религиозное противостояние между ирландцами-католиками и протестантами-англичанами. При попытках решить этот конфликт силой британские власти натолкнулись на сопротивление ирландских террористов. Самой крупной группировкой является ИРА – Ирландская республиканская армия. Особенно громкие террористические акции имели место в Великобритании в 1980-90-х гг.  А в Северную Ирландию вводились полицейские и военные силы. Белфаст превратился в прифронтовой город. Однако сломить сопротивление сепаратистских групп не удалось и в конце концов обеим сторонам пришлось сесть за стол переговоров. До сих пор решения, устроившего бы обе стороны, не выработано. Однако террористические акты прекратились.

Столь же сложные отношения сложились и между испанским правительством и басками, народом, живущим на севере Испании. Там тоже, из-за безрезультатности остальных методов воздействия на центральные органы власти началось формирование организаций террористического толка. Самая известная из них – ЭТА – и поныне продолжает совершение терактов. Кроме откровенно бандитских групп, существует в Испании и множество других, требования которых весьма разнообразны: от национальной или культурной и языковой автономии до предоставления независимости. В период правления Франко все попытки национального или языкового обособления подавлялись. Не приветствуются они и сейчас. Поэтому я не считаю национальную политику Испании верной. Если страна многоязычна, то это всегда необходимо учитывать.

         Поэтому в Канаде правительство пошло на многочисленные уступки франкоязычной провинции Квебек, когда там начались требования о предоставлении ему суверенитета. В результате Квебек остался в составе Канады, и сейчас эту проблему практически удалось решить: большинство жителей провинции сейчас высказываются за единство страны. Однако сепаратистские настроения там всё ещё не редкость.

Удачной можно признать и национальную политику США. Начиная с 50-60-х гг. там шла напряженная борьба за расовое равноправие. И на сегодняшний день по крайней мере удалось снять открытое противостояние между белыми и цветными американцами. И беспорядки на этой почве в целом прекратились, ушли в прошлое группировки типа “Чёрных пантер”. не произошло, правда, и ассимиляции национальных диаспор, живущих довольно обособленно. Поэтому до сих пор неверно было бы говорить о том, что “американец” – национальность. Коренные американцы – индейские племена – до сих пор живут в резервациях, а условия жизни там отнюдь не лучшие. Этот вопрос скорее всего требует несколько иного решения, чем ассимиляция.

С развалом социалистического лагеря все ранее подавляемые межнациональные противоречия прорвались. В результате распались СССР, Югославия, Чехословакия. Но если в ЧССР “развод” произошёл мирно, то СФРЮ оказалась ввергнута в гражданскую войну на долгие годы. Не обошли межнациональные вооружённые конфликты и бывшие республики Советского Союза. Южная Осетия, Абхазия, Ингушетия, Карабах, Приднестровье, Фергана, Ош, Узген… Во время ферганских событий я и сам оказался с родителями между двух противоборствующих лагерей. И воочию видел следы погромов, поджогов, убийств, грабежей.

Сепаратизм во многих странах проявлялся не в столь варварских формах. Например, националистическое движение на Западной Украине, в Татарстане, Башкортостане, Черногории. Но и они несут в себе потенциальные очаги вооружённых конфликтов. Не очень демократичная ситуация сложилась и в прибалтийских государствах, права некоренных национальностей (проще говоря русскоязычных) там были сильно ограничены правительствами этих стран. Им на помощь пришло то, что русскоязычных граждан там не слишком большой процент от населения и с ними “можно справиться”.

А из наиболее кровопролитных конфликтов на территории постсоветских государств является, конечно, чеченский. Здесь российским властям пришлось задействовать даже вооружённые силы, включая танки, тяжёлую артиллерию и авиацию. Однако проигрыш сепаратистов в открытой войне привёл к началу террористических актов. Причём наглости их можно только поражаться: боевики были в силах захватывать целые города, такие как Кизляр, Будённовск. Страшными по последствиям были и взрывы на Каширском шоссе и улице Гурьянова в Москве в 1999 году. Не менее устрашающими были и теракты в Волгодонске и Буйнакске. Не прекратились диверсии и сейчас.

Удручает следующее обстоятельство: почти во всех вышеперечисленных случаях официальные власти предпочитали силовые методы подавления всяческих попыток дистанцироваться от центральной власти. И только в крайнем случае, когда применение силы уже не решало проблемы, начинались поиски мирных способов её решения. Крайне редко национальная политика ведётся на основе диалога обеих сторон. Конечно, трудно провести грань между стремлением к сохранению целостности государства и к сохранению мира. Но именно для этого и должна служить национальная политика любого государства, т.е. именно вести мирный диалог и находить взаимное согласие.

Правильной национальной политикой руководствовалась в своих действиях, как ни странно, наднациональная Организация объединённых наций. Именно её вооружённые части вставали между конфликтующими сторонами и таким образом вынуждали их сесть за стол переговоров. К сожалению, в последнем балканском конфликте силы НАТО приняли лишь одну сторону в межнациональном противостоянии в Косово. В результате под систему европейской безопасности заложена бомба большой силы. Очаг терроризма создан чуть ли не в центре Европы и пока у боевиков УЧК не отобрано даже тяжёлое вооружение. В общем, ситуация там развивается по чеченскому сценарию и что будет дальше – неизвестно.

Особняком стоит проблема курдов. Этот народ не имеет собственного государства, хотя насчитывает более миллиона человек, проживающих в основном на территории Турции, Ирака и Ирана. Ни одно из этих государств не желает не только отдавать часть своей земли под создание независимого Курдистана, но и (например, в Турции и Ираке) запрещает разговаривать на курдском языке. В итоге курды уже десятки лет ведут со всеми тремя государствами партизанскую войну и не прекращают проведение террористических актов. Правда, на эту проблему ООН обращает слишком мало внимания. А данные страны проводят национальную политику, направленную, как мне кажется, на исчезновение народа (расселение его по миру и истребление несогласных ассимилироваться).

Афганистан выделяется ещё и тем, что там агрессивная национальная политика переплелась с использованием исламского фундаментализма в качестве государственной идеологии. И гражданская война там может длиться там ещё очень много лет. Здесь очень трудно найти какое-либо приемлемое или осуществимое решение.

3. Эмиграция и её связь с изменением национальной политики.

С крушением колониальных империй и демократизации перемещения через границы в развитые страны хлынул поток переселенцев, а зачастую и беженцев. И уже вскоре пришлось принимать какие-то меры для ограничения миграционных потоков. Но из-за необходимости в дешёвой рабочей силе приходилось идти на уступки, в результате в странах Европы образовались устойчивые и довольно большие диаспоры жителей некоренных национальностей (турок в ФРГ и Австрии, арабов и африканцев во Франции, индийцев, пакистанцев и ямайцев в Великобритании). В целом они до сих пор не заняли равноправного положения в этих государствах. Кроме того, они служат поводом для разжигания национализма и даже фашизма в этих странах. Достаточно вспомнить результаты прошедших не так давно выборов в Австрии, драки турецких рабочих и скинхэдов (“бритоголовых”) в городах Германии. Однако, учитывая что прирост вновь переехавших в эти страны эмигрантских диаспор идёт быстрее прироста местного населения, можно предположить, что в перспективе правительствам этих стран придётся серьёзно считаться с их возросшей силой. Пример этого можно увидеть в Македонии. Здесь, правда, этот процесс катастрофически ускорили тысячи беженцев из Косово. И если ранее этнические албанцы составляли в Македонии от силы 20%, то теперь они составляют уже 65%. Находится эта уже большая часть населения не в лучших экономических условиях. И сознавая свою многократно возросшую силу албанцы во весь голос заявили о своих политических претензиях. Этим умело воспользовались вооружённые банды УЧК, нашли поддержку среди местных албанцев и сочли себя вполне в силах помериться силами с законным правительством страны.

На сегодняшний день мало кто из журналистов, аналитиков, политологов задумывался о том, к чему приведёт возрастание численности подобных  иммигрантских общин. Я, например, не видел ни в одном из информационных источников сколько-нибудь серьёзных попыток разобраться в данной проблеме. А ведь это действительно проблема. Ведь здесь речь идёт об отставании роста политических и экономических прав от роста численности переселенцев. Следовательно, основой национальной политики в отношении иммигрантов должно стать стремление к максимальному равноправию всех наций. Как известно, радикализму всегда содействует бедность и низкий уровень культурного развития. К сожалению, разница в уровне развития всех сфер жизни искусственно поддерживается правительствами. Это может привести к опасным социальным последствиям в перспективе. И здесь, как мне кажется, американская модель наднационального развития общества была бы самой приемлемой из всех ныне существующих способов построения национальных политик в различных странах.

Что касается стремления национальных регионов к самостоятельности, то здесь, на мой взгляд, приемлемым было бы введение политики культурной и языковой автономии. Если же и это не помогает и нет возможности (или нет надобности) в выравнивании уровня экономического развития данных областей, то придётся (рано или поздно) проводить размежевание и даровать независимость стремящейся к этому области. Тем более, что не всегда найдётся страна, способная ради целостности и престижа мириться с постоянной угрозой терроризма на своей территории.  Именно по такому пути развития вынуждена будет пойти Испания, Великобритания, именно к этому была принуждена Югославия.

ООН, как ни жаль, не имеет на сегодняшний день большого политического веса, сравнимого хотя бы с политическими позициями стран ЕЭС. Тем более, что с распадом СССР и крушением социалистической системы, США резко “потянули одеяло” политического главенства в мире на себя и ещё сильнее уменьшили значение ООН как самостоятельной серьёзной силы. Только возрождение ООН как инструмента в том числе регулирования национальных противоречий даст хороший эффект и именно за разработкой этой сферы я вижу будущее национальной политики в целом.

4.Заключение:

         В заключение я хотел бы изложить свой взгляд на национальную политику и её будущее.

         Как мне кажется, идя по пути прогресса, человечество постепенно придёт к свободному перемещению. Вряд ли сохранятся привычные ныне рамки государственных границ и люди будут иметь политические и материальные возможности для лёгкого и быстрого перемещения по планете в любую её точку. Естественно, что признаки, выделяющие народ, нацию как единое целое (такие как национальный язык, менталитет, жизненный уклад) могли сформироваться при весьма ограниченных возможностях по перемещению для целых народов. С развитием интеграции они будут постепенно исчезать. Кое-какие признаки этого перехода к новому наднациональному обществу можно заметить уже сейчас. Так, например, сейчас английский язык стал практически мировым, всеобщим, чем-то вроде средневековой латыни. Взаимозависимыми становятся и национальные экономики, объединяют человечество и глобальные проблемы. И чем дальше, тем больше интегративные процессы будут сглаживать грань между нациями. Сперва, скорее всего, исчезнут небольшие народы, затем нации, позже всего исчезнут человеческие расы. Правда, для начала потребуется исчезновение многих национальных предрассудков, весьма живучих. Но можно предположить что в основании любого национализма лежит не субъективное восприятие людей другой нации как чуждых, а вполне объективное и объяснимое неприятие разницы в уровне материального и духовного развития (проще говоря, сказав “люди данной национальности хуже людей моей нации (расы, этноса и т.д.)”, националист часто подразумевает “’эти нации беднее, менее образованы людей нашей нации”). И как только исчезнет или хотя бы сгладится объективная разница в экономическом, образовательном и духовном уровнях развития, начнётся и исчезновение субъективного, заданного восприятия людей иной нации как менее развитых. Тогда-то и начнут воплощаться в жизнь декларации ООН о недопустимости дискриминации людей по национальному  признаку. А так как каждая нация несёт свой уникальный исторический и культурный опыт, то и единое (сперва наднациональное, а позже и безнациональное) общество впитает в себя лучшие традиции каждого народа в отдельности и всего человечества в целом.

         Причём представить себе это не так уж и сложно. Например, в общежитии МГУ им. Ломоносова дети разных национальностей, рас и языков общаются, не замечая этих барьеров. Следовательно, основа всех наций общая, и вполне возможно подобное объединение людей, уже (в отличии от детей) имеющих накопленный багаж национальных мировоззрений.

         То же самое могу сказать и о себе. Я рос в семье офицера, поэтому привык к частым сменам климата, национального окружения (очень пёстрого: в любых школах военных городков учились дети всех наций), а потому и уже став взрослым, стал воспринимать людей с позиций этики и морали, а не с точки зрения национализма. Тем более, что условия проживания, обучения были равными, круг общения и интересов был общим, т.е. почти не было неравенства и возникших из-за него многочисленных предрассудков и субъективных оценок, что косвенно подтверждает мой взгляд на развитие наций в будущем.

         Остаётся лишь добавить, что менять направление национальной политики на насильственное достижение подобного интернационализма не имеет смысла. Это процесс обусловленный самой эволюцией разума людей, а потому не нуждающийся в помощи осуществлению. Просто не надо допускать шовинизма, не поощрять его собственно государству. Это, как ни жаль, часто имеет место для оправдания внутренних проблем государства, когда наряду с идеологическим способом создания “образа врага – виновника всех бед” применяется и нарочитый поиск врагов по религиозному, расовому или национальному признаку. За примерами далеко ходить не надо и перечислять их я не стану. Суть в том, что разжигание подобных противоречий означает обращение к особенно неприглядным сторонам человеческой натуры, наиболее древним, первобытным инстинктам. Но тогда они нужны были для самосохранения, а ныне, думаю, человек почти пережил в них необходимость. И к тому же обострение подобного противостояния чревато кровопролитием, что уж совсем неприемлемо.

         Суть национальной политики я, исходя из вышесказанного, вижу в отказе от государственного шовинизма, стремлении к равноправию во всех сферах жизнедеятельности общества всех членов этого общества вне зависимости от их национальной принадлежности и снять приоритет с национальной политики как основы внутренней и уж тем более внешней (то есть поступить как с табачными изделиями – не запрещать, но не рекламировать и не поощрять).

         А ещё – развитие наднационального единства должно осуществляться на основе духовного развития общества и началах равноправия, а не только и не столько материального обогащения и усреднения. Печальный пример – американское, в целом наднациональное общество. Там слишком увлеклись удовлетворением материальных потребностей человека, что негативно сказалось на культурном, образовательном уровне развития граждан и обеднении этих сфер жизни общества, что может привести к культурному отставанию США. Именно поэтому всему человечеству надо остерегаться превращения в “потребителей” – людей не ищущих, а получающих (покупающих, в частности) всё, что угодно. Возможно, это и будет преодолено, но лучше, чтобы совсем не было допущено. И последствия Второй мировой преодолели, но кто ныне не желал бы, чтобы её и вовсе никогда не было?

Список использованной литературы:

1. Политология. Курс лекций. под ред. М.Н.Марченко, М.: “Зерцало”, 1999

2. Политическая жизнь общества: вопросы теории. А.А.Лузан, Киев, 1989

3. Общая и прикладная политология под ред. В.И.Жукова, М.: “Союз”, 1997

4. Политология. Курс лекций. под ред. Г.А.Белова, М.:, 1996 

5. Демократия и тоталитаризм. Арон Р., М.:, 1993

6. Социология политики. Бурдье.П., М.:, 1994