Постиндустриальное общество

         Глобализация. Смещение ценностных систем; изменение мотивационных структур; становление новых социальных классов; небывалый рост расслоения общества. Всё это характеристики постиндустриального общества , отрицательные и положительные аспекты которого будут еще долго оставаться в рамках рассмотрения социологов, экономистов и философов. Я же, в своей работе попытаюсь наиболее полно раскрыть результат анализа проблемы, которая субъективно позиционирована как наиболее доминирующая во всем спектре вопросов . Проблема социального и классового расслоения.

        «….Но на сегодняшний день ,современный мир - это мир неравенства. Преодоление неравенства никогда не было прерогативой рыночных сил, которые используют как раз существование различий между странами и регионами, перемещая производства и капиталы, выигрывая от дешевизны рабочей силы и привлекая талантливых работников с мировой «периферии» в «центр». Современная же глобализация, в отличие, скажем, от принудительной «вестернизации», проводившейся колониальными властями на рубеже XIX и XX веков, основана на рыночных принципах и, следовательно, не может служить реализации идей равенства. Страны Запада не ощущают ответственности перед периферией, а лидеры периферийных стран - перед своими народами. И это резко контрастирует с эпохой колониализма, когда западные державы создавали империи, в которых политическими методами устанавливали квазиевропейские порядки, куда экспортировали свои капиталы и «командировали» своих граждан. Успехи колоний были успехами метрополий; ныне же имеют значение только экономические выгоды, которые Запад извлекает из отношений с периферией. Разрыв между «Севером» и «Югом» нарастает особенно быстро именно со времен краха колониальных империй, и в обозримой перспективе процесс будет продолжаться. Становится очевидной иллюзорность , связанная с глобализацией надежды на укрепление единства человечества. Сегодня мы присутствуем при создании всемирного «кастового» общества, расколотой цивилизации; она, конечно, глобальна, но это вряд ли можно назвать достижением глобализации, реализацией связывавшихся с нею надежд »: из интервью Владислава Иноземцева журналу Русскiй Мiръ, 2004, январь-февраль-март.

         Расслоение общества на «интеллектуалов» и «нео-пролетариата» достигает катастрофического положения и может привести к ужасающим последствиям.

        Социальные противоречия, возникающие по мере обретения постиндустриальным обществом зрелых форм, превосходят по уровню их комплексности любой прежний тип социального противостояния. Они способны не только серьезно дестабилизировать функционирующие общественные институты, но и реально воспрепятствовать дальнейшему прогрессивному развитию общества. Конфликт, вызревающий сегодня в недрах постиндустриальных социальных структур, представляется гораздо более опасным, нежели классовая борьба пролетариата и буржуазии, по целому ряду причин.

   Основные противоречия индустриальной  эпохи обусловливались позициями двух главных классов, располагавших, с одной стороны, монопольным ресурсом, без которого воспроизводство существующих порядков было невозможным (традициями и обычаями, военной силой, землей или капиталом), а с другой стороны - трудом. Противостоящие стороны имели, как это ни парадоксально, больше сходства, чем различий. Прежде всего, это была одна и та же система мотивов: как представители господствующих классов, так и трудящиеся стремились к максимизации присвоения материальных благ. Кроме того, что особенно важно, оба класса были взаимозависимы: ни представители низших слоев общества не могли обеспечить своего существования без выполнения соответствующей работы, ни высший класс не мог извлечь своей части национального богатства, не применяя для этого их труда.

   Становление постиндустриального общества происходит в качественно иной ситуации.  Композиция двух основных классов с формальной точки зрения остается прежней; с одной стороны, мы видим новую доминирующую социальную группу, сосредоточившую в своих руках контроль за информацией и знаниями, стремительно превращающимися в основной ресурс производства, с другой - сохраняется большинство, способное претендовать на часть общественного достояния только в виде вознаграждения за свою трудовую деятельность. Однако теперь противостоящие стороны имеют больше отличных, чем сходных черт. Представители господствующего класса руководствуются, главным образом, мотивами нематериалистической природы: во-первых, потому что их материальные потребности удовлетворены в такой степени что потребление фактически становится одной из форм самореализации; во-вторых, потому что пополняющие его творческие работники стремятся не столько достичь материального благосостояния, сколько самоутвердиться в качестве уникальных личностей. Напротив, представители угнетенного класса в той же мере, что и ранее, нацелены на удовлетворение материальных потребностей и продают свой труд в первую очередь ради получения материального вознаграждения. Более того, в новых условиях господствующий класс не только, как прежде, владеет средствами производства, либо невоспроизводимыми по своей природе (земля), либо созданными трудом подавленного класса (капитал) на основе сложившихся принципов общественной организации, но сам создает эти средства производства, обеспечивая процесс самовозрастания информационных ценностей. Таким образом, низший класс оказывается в гораздо большей мере изолированным, нежели ранее; он фактически не представляет собой для высшего класса "его иного", без которого в прежние эпохи тот не мог существовать. В результате претензии низшего класса на часть национального продукта, которые ранее выдвигались как более чем обоснованные, сегодня выглядят гораздо менее аргументированными, и этим в значительной мере объясняется нарастающее материальное неравенство представителей высших и низших общественных слоев.

   Современное социальное противостояние отличается от предшествующих и в институциональном аспекте.

   Во-первых, во всей предшествующей истории угнетенные классы обладали собственностью на свою рабочую силу и были лишены собственности на средства производства. Социалисты, заявлявшие о необходимости реформирования буржуазного строя, считали, что единственной возможностью разрешения этого противоречия является обобществление земли, средств производства и придание им статуса так называемой общенародной собственности. Современный классовый конфликт не разворачивается вокруг собственности на средства производства, а формируется как результат неравного распределения самих человеческих возможностей; последние, безусловно, отчасти обусловлены принадлежностью человека к определенной части общества, но не детерминированы исключительно этой принадлежностью. Таково первое весьма заметное отличие нового социального конфликта от всех ему предшествовавших.

     Классовое противостояние возникающее в постиндустриальном обществе, с одной стороны, как никогда ранее отличается его обусловленностью и параметрами; с другой стороны, оно характеризуется небывалой оторванностью высшего класса от низших социальных групп, автономностью информационного хозяйства от труда. Именно это обесценивает единственный актив, остающийся в распоряжении низших классов общества, в результате чего достающаяся им часть общественного богатства неуклонно снижается. Социальное противостояние, базирующееся на качественном различии мировоззрений и ценностных систем, дополняется беспрецедентными в новейшей истории проблемами, имеющими сугубо экономическую природу.

  Попытки охарактеризовать классовый конфликт, свойственный постиндустриальному обществу, предпринимались социологами еще до создания концепции постиндустриализма. Обращаясь к вопросу о природе господствующего класса формирующегося общества, исследователи так или иначе вынуждены были прогнозировать, какая именно социальная группа окажется противостоящей новой элите и какого рода взаимодействие возникнет между этими двумя составными частями общественного организма.

    Р.Дарендорф, считавший, что "при анализе конфликтов в посткапиталистических обществах не следует применять понятие класса", апеллировал в первую очередь к тому, что классовая модель социального взаимодействия утрачивает свое значение по мере локализации самого индустриального сектора и, следовательно, снижения роли индустриального конфликта. "В отличие от капитализма, в посткапиталистическом обществе, - писал он, - индустрия и социум отделены друг от друга.   Начиная с 70-х годов стало очевидно, что снижение роли классового противостояния между буржуазией и пролетариатом не тождественно устранению социального конфликта как такового. Широкое признание постиндустриальной концепции способствовало упрочению мнения о том, что классовые противоречия вызываются к жизни отнюдь не только экономическими проблемами. Р.Ингельгарт в связи с этим писал: "В соответствии с марксисткой моделью, ключевым политическим конфликтом индустриального общества является конфликт экономический, в основе которого лежит собственность на средства производства и распределение прибыли... С возникновением постиндустриального общества влияние экономических факторов постепенно идет на убыль.

   Исследователи все глубже погружались в проблемы статусные, в том числе связанные с самоопределением и самоидентификацией отдельных страт внутри среднего класса, мотивацией деятельности в тех или иных социальных группах и так далее. Поскольку наиболее активные социальные выступления 60-х и 70-х годов не были связаны с традиционным классовым конфликтом и инициировались не представителями рабочего класса, а скорее различными социальными и этническими меньшинствами, преследовавшими свои определенные цели, центр внимания сместился на, отдельные социальные группы и страты.

       В 80-е годы стали общепризнанными исключительная роль информации и знания в современном производстве, превращение науки в непосредственную производительную силу и зависимость от научно-технического прогресса всех сфер общественной жизни; в то же время обращало на себя внимание быстрое становление интеллектуальной элиты в качестве нового привилегированного слоя общества, по отношению к которому и средний класс, и пролетариат выступают социальными группами, не способными претендовать на самостоятельную роль в производственном процессе.

   Именно к концу 80-х, по мнению многих исследователей, буржуазия и пролетариат не только оказались противопоставленными друг другу на крайне ограниченном пространстве, определяемом сокращающимся масштабом массового материального производства, но и утратили свою первоначальную классовую определенность.; при этом стали различимы очертания нового социального конфликта    Острота возникающего конфликта и сложность его разрешения связываются также с тем, что социальные предпочтения и система ценностей человека фактически не изменяются в течение всей его жизни, что придает противостоянию материалистически и постматериалистически ориентированных личностей весьма устойчивый характер. В конце столетия все шире распространялось мнение, что современное человечество разделено в первую очередь не по отношению к средствам производства, не по материальному достатку, а по типу цели, к которой стремятся люди, и такое разделение становится самым принципиальным из всех, какие знала история.

    Проблемы, порождаемые информационной революцией, не сводятся к технологическим аспектам, они имеют выраженное социальное измерение. Их воздействие на общество различные исследователи оценивают по-разному..               Основанием классового деления современного социума становятся образованность людей, обладание знаниями. Следует согласиться с Ф.Фукуямой, утверждающим, что "в развитых странах социальный статус человека в очень большой степени определяется уровнем его образования. Все ранее известные принципы социального деления - от базировавшихся на собственности до предполагающих в качестве своей основы область профессиональной деятельности или положение в бюрократической иерархии - были гораздо менее жесткими и в гораздо меньшей мере заданными естественными и неустранимыми факторами. Право рождения давало феодалу власть над его крестьянами; право собственности приносило капиталисту положение в обществе; политическая или хозяйственная власть поддерживала статус бюрократа или государственного служащего. При этом феодал мог быть изгнан из своих владений, капиталист мог разориться и потерять свое состояние, бюрократ мог лишиться должности и вместе с ней - своих статуса и власти. И фактически любой другой член общества, оказавшись на их месте, мог с большим или меньшим успехом выполнять соответствующие социальные функции. Именно поэтому в экономическую эпоху классовая борьба могла давать представителям угнетенных социальных групп желаемые результаты.

   В постиндустриальном обществе положение меняется. Люди, составляющие сегодня элиту, вне зависимости от того, как она будет названа - новым классом, технократической прослойкой или меритократией - обладают качествами, не обусловленными внешними социальными факторами. Не общество, не социальные отношения делают теперь человека представителем господствующего класса, и не они дают ему власть над другими людьми; сам человек формирует себя как носителя качеств, делающих его представителем высшей социальной страты. В свое время Д.Белл отмечал, что до сих пор остается неясным, "является ли интеллектуальная элита реальным сообществом, объединяемым общими интересами в той степени, которая сделала бы возможным ее определение как класса в смысле, вкладывавшемся в это понятие на протяжении последних полутора веков ; это объясняется отчасти и тем, что информация есть наиболее демократичный источник власти, ибо все имеют к ней доступ, а монополия на нее невозможна. Однако в то же самое время информация является и наименее демократичным фактором производства, так как доступ к ней отнюдь не означает обладания ею. В отличие от всех прочих ресурсов, информация не характеризуется ни конечностью, ни истощимостью, ни потребляемостью в их традиционном понимании, однако ей присуща избирательность - редкость того уровня, который и наделяет владельца этого ресурса подлинной властью. Специфика личностных качеств человека, его мироощущение, условия его развития, психологические характеристики, способность к обобщениям, наконец, память и так далее - все то, что называют интеллектом и что служит самой формой существования информации и знаний, - все это является главным фактором, лимитирующим возможности приобщения к этому ресурсу. Поэтому значимые знания сосредоточены в относительно узком круге людей - подлинных владельцев информации, социальная роль которых не может быть в современных условиях оспорена ни при каких обстоятельствах. Впервые в истории условием принадлежности к господствующему классу становится не право распоряжаться благом, а способность им воспользоваться.

   Новое социальное деление вызывает и невиданные ранее проблемы. До тех пор, пока в обществе главенствовали экономические ценности, существовал и некий консенсус относительно средств достижения желаемых результатов. Более активная работа, успешная конкуренция на рынках, снижение издержек и другие экономические методы приводили к достижению экономических целей - повышению прибыли и уровня жизни. В хозяйственном успехе предприятий в большей или меньшей степени были заинтересованы и занятые на них работники. Сегодня же наибольших достижений добиваются те предприниматели, которые ориентированы на максимальное использование высокотехнологичных процессов и систем, привлекают образованных специалистов и, как правило, сами обладают незаурядными способностями к инновациям в избранной ими сфере бизнеса. Имея перед собой цели, в содержании которых экономический контекст занимает отнюдь не главное место, стремясь самореализоваться в своем деле, обеспечить общественное признание разработанным ими технологиям или предложенным нововведениям, создать и развить новую корпорацию, выступающую выражением индивидуального "я", эти представители интеллектуальной элиты добиваются тем не менее наиболее впечатляющих экономических результатов. Напротив, люди, чьи ценности имеют чисто экономический характер, как правило, не могут качественно улучшить свое благосостояние. Дополнительный драматизм ситуации придает и то, что они фактически не имеют шансов присоединиться к высшей социальной группе, поскольку оптимальные возможности для получения современного образования даются человеку еще в детском возрасте, а не тогда, когда он осознает себя недостаточно образованным, помимо этого, способности к интеллектуальной деятельности нередко обусловлены наследственностью человека, развивающейся на протяжении поколений.

    С одной стороны, происходящая трансформация выводит всех, кто находит на своем рабочем месте возможности для самореализации и внутреннего совершенствования, за пределы эксплуатации. Круг этих людей расширяется, в их руках находятся знания и информация - важнейшие ресурсы, от которых во все большей мере зависит устойчивость социального прогресса. Стремительно формируется новая элита постиндустриального общества. При этом социальный организм в целом еще управляется методами, свойственными прежней эпохе; следствием становится то, что в пределах этого расширяющегося круга "не работают" те социальные закономерности, которые представляются обязательными для большинства населения. Общество, оставаясь внешне единым, внутренне раскалывается, и экономически мотивированная его часть начинает все более остро ощущать себя людьми второго сорта; выход одной части общества за пределы эксплуатации оказывается сопряжен с обостряющимся ощущением подавления в другой его составляющей.

   С другой стороны, "класс интеллектуалов" обретает реальный контроль над процессом общественного производства, и все более и более значительная часть общественного достояния начинает перераспределяться в его пользу, хотя в системе мотивов деятельности представителей этого класса личное обогащение не играет решающей роли. В то же самое время члены общества, не обладающие ни способностями, необходимыми в высокотехнологичных производствах, ни образованием, пытаются решать задачи материального выживания. Однако сегодня доля их доходов в валовом национальном продукте не только не повышается, но снижается по мере хозяйственного прогресса. Таким образом, люди, принадлежащие к новой угнетаемой страте, не получают от своей деятельности результат, к которому стремятся. Различие между положением первых и вторых очевидно. Напряженность, в подобных условиях возникающая в обществе, также не требует особых комментариев. С таким "багажом" постиндустриальные державы входят в XXI век.

     Мы исходим из того, что развертывание информационной революции и рост влияния класса интеллектуалов не могут быть остановлены без разрушения всего социального целого. По мере прогресса наукоемкого производства естественным образом будет расти и социальная поляризация. Можно достаточно уверенно предположить, что руководство постиндустриальных стран предпримет попытки смягчить этот процесс. Основными мерами, направленными на достижение такого результата, станут, прежде всего, усиление замкнутости общества и ужесточение иммиграционной политики, сокращение масштабов помощи деклассированным элементам и попытки активизировать спрос на труд тех низкоквалифицированных работников, которые стремятся найти свое место в социальной структуре.

   Становление постиндустриального общества, представляющее собою объективный процесс, развертыванию которого не существует сегодня альтернативы, наряду со многими позитивными моментами порождает и новое социальное противостояние. Находясь в центре внимания западных правительств, имеющих пока достаточные рычаги для его смягчения, оно в гораздо более явном виде обнаруживается на международной арене, где сообществу постиндустриальных стран противостоят государства "третьего" и "четвертого" мира. Это противоречие привело в последние десятилетия к беспрецедентному расширению пропасти, разделяющей их с точки зрения уровня развития, к формированию такого мироустройства, в котором существует единственный центр силы, представленный именно постиндустриальным Западом.

   Как пишет Иноземцев В.А. , обострение проблемы бедности на протяжении последних лет выглядит естественным следствием становления постиндустриального общества и отражает расслоение общества на "интеллектуальную элиту" и низший класс, оказывающийся отчужденным от процесса современного наукоемкого производства. В этой связи само понятие "низшего класса", применяемое в социологии с начала 70-х годов, нуждается в пересмотре.

   В 90-е годы положение лишь усугубилось в силу роста роли технологического фактора в развитии производства. Доходы низших 20 процентов населения, достигнув своего минимально возможного значения, перестали снижаться в относительном выражении и стабилизировались на уровне 3,7-3,9 процента национального дохода. Продолжающийся рост доходов "класса интеллектуалов" происходит сегодня за счет среднего класса.

   В последние годы "низший класс", как и "класс интеллектуалов", становится в значительной мере наследственным. Таким образом, становление основанного на знаниях общества порождает устойчивые социальные группы, как контролирующие информацию и знания, так и отчужденные от них.

   Тенденции, вполне проявившиеся на протяжении последних десятилетий, свидетельствуют о том, что формирующееся постиндустриальное общество не лишено социальных противоречий и не может рассматриваться как общество равенства. Напротив, распространение информации и знаний как основного фактора производства становится основой новой поляризации общественных групп и формирования нового господствующего класса. Опасность этого нового противостояния заключается в том, что впервые доминирующее положение одной социальной группы по отношению к другой представляется вполне оправданной, так как ее материальное богатство выступает воплощением не эксплуатации человека человеком, а креативной деятельности самих ее представителей. В рамках современной этики не находится серьезных инструментов для обоснования несправедливости подобного положения вещей, так как оно объективно проистекает из реализации людьми своих неотъемлемых прав на развитие и совершенствование собственной личности в формах, которые непосредственно не направлены на создание препятствий для развития других человеческих существ.

   Между тем этот факт не снимает остроты возникающего противоречия, а только подчеркивает ее. Поэтому важнейшим вопросом, вытекающим из анализа проблемы неравномерного распределения богатства в современном обществе, проблемы, кажущейся сугубо экономической, становится вопрос о том, может ли постиндустриальное общество преодолеть классовый, антагонистический характер, присущий не только индустриальному строю, но и всей экономической эпохе в целом, или же останется очередным историческим типом классового общества.

    Постиндустриальное общество, утверждая принципы свободы не утверждает принципов равенства - ив этом заключено его важнейшее отличие от традиционного идеала социалистов. Новое общество может оказаться не менее жестко разделенным на социальные группы, чем прежние, но критерием подобного деления станет уже не собственность на материальные блага, а личностные качества человека, и в первую очередь его способность оперировать информацией и знаниями, создавать новые информационные продукты или хотя бы адекватно усваивать уже имеющиеся.

    Общество, выходящее за индустриальные рамки, показывает, что проповедь имущественного равенства - такой же наивный пережиток прошлого, как и утверждение о равенстве способностей, данных человеку от рождения; мы становимся свидетелями того, как обретение долгожданной свободы может оказаться не в состоянии компенсировать крах надежды на достижение равенства и воспрепятствовать возникновению социального конфликта.

   Основные социальные противоречия, связанные с наличием этих трех классов, обычно определяют следующим образом. Во-первых, современные хозяйственные тренды способствуют пополнению рядов низшего класса, так как производство предъявляет все большие требования к качеству рабочей силы, и этот процесс чреват социальным конфликтом небывалого ранее масштаба. Во-вторых, роль доминирующего класса определяется его контролем над информацией и знаниями, в то время как реальной властью во многом обладают прежние институты, еще не в полной мере являющиеся выразителями интересов техноструктуры. Наконец, в-третьих, средний класс, или класс профессионалов, слишком разнороден, чтобы реально представлять залог социального процветания и, скорее всего, именно через него пройдет граница будущего социального расслоения.

  Опять же , в своих работах Иноземцев В.Л. затрагивая вопрос противостояния классов , пишет о возникновении переходной формы классового деления  по мере развития постиндустриального общества. В соответствующей ситуации основная линия классового деления будет быстро смещаться от разграничения управляющих и управляемых к разграничению создателей продукта (прежде всего интеллектуального) и пользователей; способных и не способных к производству и потреблению информационных благ. Формируется система, в рамках которой базой для социальных различий становятся интеллектуальный уровень человека и его способности.

   Новое классовое деление не только возводит стену между теми, кто имеет доступ к информационным технологиям и способности, достаточные для их эффективного использования, и теми, кто лишен таковых, но приводит также и ко все более непропорциональному распределению общественного богатства. По мере того, как массовое производство вытесняется на периферию экономической жизни, а то и вообще выносится на пределы развитых стран, занятые в нем работники становятся изгоями собственного социума; их отторжение от общественного производства представляется не временной безработицей, а вечным отлучением от социально значимой деятельности. Общество, ориентиры и ценности которого во все большей степени устанавливаются интеллектуальной элитой, определяет снижающееся вознаграждение за труд этих людей, все менее и менее соответствующее если не их действительной роли в обществе, то их собственному представлению о таковой (что в современных условиях может рассматриваться фактически как одно и то же).

   Люди, составляющие элиту постиндустриального общества, обладают качествами, не обусловленными внешними факторами. Сегодня не общество, не социальные отношения делают человека представителем господствующего класса, и не они дают ему власть над другими людьми; сам человек формирует себя как носителя качеств, делающих его представителем высшей социальной страты. Знания и информация являются наиболее демократичным источником власти, ибо все имеют к ним доступ, а монополия на них невозможна. Однако в то же время знания и информация являются и наименее демократичным фактором производства, так как доступ к ним отнюдь не означает обладания ими. Современное социальное противостояние порождается сущностными отличиями внутреннего потенциала различных членов общества.

   Новое социальное деление может стать более опасным, чем разделённость капиталистического общества на буржуа и пролетариев. Центральный конфликт индустриального общества возникал вокруг распределения материального богатства. Противостояние, основанное на владении собственностью и отстраненности от нее, имело как потенциальные возможности разрешения через ее перераспределение, так и механизм смягчения, основанный на повышении благосостояния наиболее обездоленных групп населения. Знания и способности, составляющие основной ресурс, обеспечивающий рост благосостояния неэкономически мотивированной части общества, не могут быть ни отчуждены, ни перераспределены. При этом совершенно очевидно, что экономическая поддержка незащищенных слоев населения также перестает быть эффективной; усилия же, направленные на повышение образовательного уровня могут сказаться в лучшем случае через десятилетия, а скорее всего - даже через несколько поколений. Поэтому возникающее социальное деление и сопровождающий его конфликт, возможно, станут более сложно изживаемыми, чем социальные проблемы буржуазного общества.

   «…Перед моими глазами уже несколько лет стоят зеленые глаза памирской

девушки. Когда фотографировал ее для иллюстрированного журнала, я уже знал, что это ее первая фотография в жизни, она никогда не разговаривала по телефону, а слова "компьютер" или "Билл Гейтс" ей ничего не говорят. Этот снимок стоит у меня на столе. Глядя на него, я спрашиваю себя: в чьих интересах мы развиваем информационные и коммуникационные технологии – в интересах одного "золотого" миллиарда жителей Земли или в интересах пяти миллиардов?»:пишет в своем интервью «Российской газете» первый заместитель министра РФ по связи и информатизации А. Коротков ,затрагивая вопросы негативных аспектов развития глобализации как следствия становления постиндустриального строя и наиболее резко раскрывая одну из основных проблем данного общества : условие зарождения нового низшего класса , и как следствие , нарастание социального и классового конфликта , по контрасту превышающем классовые столкновения до-индустриальной и индустриальной эпох.

Библиографический список:

1.     Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество:

 Опыт социального прогнозирования. Пер. с англ. / Иноземцев В.Л. (ред. и вступ. ст.). М.: Academia, 1999.

2.  Индивидуализированное общество

Зигмунт Бауман; перевод с англ. под ред. В.Л. Иноземцева

М., "Логос", 2002

2. Мегатренды мирового развития

Под редакцией М.Ильина, В.Иноземцева

М., Экономика, 2001.

4. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы

Учебное пособие для студентов вузов

М.: Логос 2000 г.

5. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции

Иноземцев В.Л.

М.: «Academia» -- «Наука» 1999 г.

Благодарности:

1.Иноземцева В.Л. за широко представленные материалы по данной тематике и его работы, полностью размещенные на портале www.postindustrial.net.

2.Антиглобалистов, авторов статей  касательно проблематики становления и развития аспектов постиндустриального общества (КПРФ) www.kprf.ru

3.Шестакова А.А. , за консультации по ходу написания данного реферата, и подбор высоко актуально-содержательной  темы.