1. Введение

Концепция постиндустриального общества впервые была изложена в вышедшей в 1973 году книге американского социолога Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество». Белл сформулировал основные признаки такого общества: создание экономики услуг, доминирование слоя научно-технических специалистов, центральная роль теоретического научного знания как источника нововведений и политических решений в обществе, возможность самоподдерживающегося технологического роста, создание новой «интеллектуальной» техники. Анализируя новые черты в экономике, Белл сделал вывод, что в обществе наметился переход от индустриальной стадии развития к постиндустриальной, с преобладанием в экономике не производственного сектора, а сектора услуг.

Теория постиндустриального общества позже была развита в работах З.Бжезинского, Дж. Гэлбрейта, Э. Тоффлера[1] и других. В 90-е годы концепцию постиндустриального общества многие исследователи связывают с понятием информационного общества, а иногда эти понятия рассматриваются как синонимы.

Рассматривая эту концепцию, всегда необходимо помнить две очень важных детали: Во-первых Белл прогнозировал появление нового типа общества, а не исследовал уже готовое «постиндустриальное общество», а, во-вторых, концепция постиндустриального общества описывает страны с развитой экономикой - США, страны запада и Японию, а, если быть строже, только США.

Немаловажна и критика теории постиндустриального общества. Ее современные противники в основном указывают на несостоятельность технологического детерминизма, и некоторую утопичность взглядов многих исследователей.

Теория постиндустриального общества сейчас стала основной альтернативой традиционному марксистскому учению об обществе, поэтому две этих противоборствующих концепии будут сравниваться на протяжении всей работы.

Но, прежде чем рассматривать саму теорию постиндустриального общества, необходимо рассмотреть и предыдущие стадии – доиндустриальный и индустриальный этап развития.

2. Волновая концепция развития

Существует несколько концепций, с помощью которых выстраивается периодизация исторического развития. Традиционно основными из них считаются – формационная (К. Маркс) и цивилизационная (К. Ясперс, А. Тойнби). Первая из них кладет в основу развития человеческого общества производственно-хозяйственные отношения, а вторая - социокультурные типы.

На третье место после этих двух концепций можно заслуженно поставить волновую концепцию. Идея 3-х волн не нова, но наиболее подробно ее изложил Э. Тоффлер в своей книге «Третья волна».

Сначала была “первая волна”, которую он называет “сельскохозяйственной цивилизацией”. В то время земля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации и политики. Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко определенных каст и классов. Везде власть была жестко авторитарной. Везде социальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономика была децентрализованной, так что каждая община производила большую часть того, в чем испытывала нужду. Триста лет назад - плюс-минус полстолетия - произошел взрыв - промышленная революция. Высвобожденная ею гигантская сила, распространившаяся по миру, “вторая волна” пришла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов. К середине XX века силы “первой волны” были разбиты и на земле воцарилась “индустриальная цивилизация”. Однако всевластие ее было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мир начала накатываться новая - третья по счету волна, несущая с собой новые институты, отношения, ценности”.[2]

Очевидно сходство волновой теории с формационной теорией Маркса, однако волны, в отличие от формаций Маркса, сменяют друг друга в результате эволюции, а не революции. По Марксу революция – это локомотив истории, но, с точки зрения эволюционной теории, революции только затормаживают развитие. По Тоффлеру-же, наоборот, главный двигатель истории – технический прогресс, и, хоть очередная волна приходит в результате качественного скачка и является грандиозным поворотом истории и величайшей трансформацией всех сторон общественной и личной жизни, эти изменения бескровны и носят эволюционных характер.

2.1. Доиндустриальное общество

Эта стадия соответствует первобытнообщинной и рабовладельческой формациям у Маркса. Ее также принято называть традиционной или аграрной. Здесь преобладают добывающие виды хозяйственной деятельности – земледелие, рыболовство, добыча полезных ископаемых. Подавляющее большинство населения (примерно 90%) занято в сельском хозяйстве. Главной задачей аграрного общества было производство пищевых продуктов, чтобы просто прокормить население. Это наиболее продолжительная из трех стадий, и ее история насчитывает тысячи лет. В наше время на данной стадии развития до сих пор находится большинство стран Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Эти страны обеспечивают продовольствием США, Европу и другие индустриальные и постиндустриальные страны, позволяя им тем самым находиться на более высокой ступени развития.

В доиндустриальном обществе основным производителем является не человек, а природа.

2.2. Индустриальное общество

Термин впервые прозвучал в работах А. Сен-Симона на рубеже 18-19 веков, и примерно в то же время учение об индустриальной системе было развито А. Смитом. Широкое распространение концепция индустриального общества получила в 50 — 60-х гг. 20 века в США (Р. Арон, У. Ростоу, Д. Белл и другие), когда с помощью нее решались даже прикладные задачи – организация на предприятиях и решение трудовых конфликтов.

В индустриальном обществе все силы направлены на промышленное производство, чтобы произвести необходимые обществу товары. Промышленный переворот принес свои плоды – теперь главная задача аграрного и индустриального общества, состоящая в том, чтобы просто прокормить население и обеспечить его элементарными средствами к существованию, ушла на второй план. Всего лишь 5-10 % населения, занятых в сельском хозяйстве, производили достаточно продовольствия, чтобы прокормить все общество.[3]

Формирование индустриального общества связано с распространением крупного машинного производства, урбанизацией (отток населения из деревень в города), утверждением рыночной экономики и возникновением социальных групп предпринимателей (буржуазия) и наемных работников (пролетариат). Капитализм в теориях индустриального общества рассматривается некоторыми исследователями как его ранняя ступень (европейские страны в 19 — начале 20 в)[4]

Переход к индустриальному обществу происходит на базе индустриализации – развития крупного машинного производства. Начало индустриализации можно датировать серединой 18-го века, когда произошел промышленный переворот в Великобритании – переход от мануфактуры к машинному производству. Сроки и темпы индустриализации в различных странах неодинаковы (например, Великобритания превратилась в индустриальную страну к середине 19 века, а Франция — в начале 20-х гг. 20 века). В России индустриализация успешно развивалась с конца 19 — начала 20 веков, а после Октябрьской революции (с конца 20-х гг.) индустриализация осуществлялась форсированно.

В конце 20 века индустриальное общество переходит к постиндустриальному.

2.3. Постиндустриальное общество

Основателем концепции постиндустриального общества стал выдающийся американский социолог Даниэл Белл. В вышедшей в 1973 году книге «Грядущее постиндустриальное общество» он подробно изложил свою концепцию, тщательно анализируя основные тенденции в изменении отношений секторов общественного производства, становлении экономики услуг, формировании научного знания как самостоятельного элемента производственных сил.

Однако сам термин «постиндустриальное общество» появился в США еще в 50-ые годы, когда стало ясно, что американский капитализм середины столетия во многом отличается от индустриального капитализма, существовавшего до Великого Кризиса 1929 - 1933 годов.

Капитализм 50-х уже не был похож на тот классический американский и европейский капитализм начала века, о котором писал Маркс – городское общество уже нельзя было строго разделить на буржуазию и пролетариат, ведь благосостояние простого рабочего росло, и, к тому же, начал появляться средний класс, состоящий из людей, занимающих достаточно престижные позиции в обществе, которых, вместе с тем, нельзя было отнести ни к господствующему, ни к угнетаемому классу. Вместе с тем рост производства вызвал расширение корпораций. Если в начале века корпорации занимались лишь крупными производством (железными дорогами, добычей и переработкой нефти), то во второй половине века они захватили даже те секторы экономики, в которые традиционно занимали частные собственники или мелкие фирмы[5]. Также стали появляться крупнейшие транснациональные корпорации.[6] В то же время техника, используемая в производстве, все более усложнялась, что вызвало потребность в квалифицированных кадрах и увеличило ценность научного знания.

С конца 60-х термин «постиндустриальное общество» наполняется новым содержанием – возрастает престиж образования, появляется целый слой квалифицированных специалистов, менеджеров, людей умственного труда. Сфера услуг, науки, образования постепенно начинает преобладать над промышленностью и сельским хозяйством, где тоже активно используются научные знания. В 50 – 70 годы стало очевидно, что человечество вступает в новую эпоху.

Переход к новому типу общества – постиндустриальному происходит в последней трети XX века. Общество уже обеспечено продовольствием и товарами, и на первый план выдвигаются различные услуги, в основном связанные с накоплением и распространением знаний[7]. А в результате научно-технической революции произошло превращение науки в непосредственную производительную силу, которая стала главным фактором и развития общества, и его самосохранения.

Вместе с этим у человека появляется больше свободного времени, а, следовательно, и возможностей для творчества, самореализации. Однако не стоит думать, что в скором будущем техника окончательно освободит человека от работы. С появлением автоматики производство стало эффективней, и теперь вместо того, чтобы самому крутить ручку станка, человек стоит за пультом и задает программу для сразу нескольких станков. Это вызвало изменения в социальной сфере – для работы на предприятии, где используется автоматика, нужны не рабочие со средним образованием, а менее многочисленные, но квалифицированные специалисты. Отсюда возросший престиж образования и увеличение численности среднего класса.

В это время технические разработки становятся все более наукоемкими, теоретические знания приобретают наибольшее значение. Распространение этого знания обеспечивает сверхразвитая сеть коммуникаций.

2.4 Информационное общество

Появление теории информационного общества связано с именами Ф.Махлупа и Т.Умесао, которые в начале 60-х годов ввели в научный оборот фактически одновременно в США и Японии термин «информационное общество». Наряду с ним использовались такие термины, как "технотронное общество", "общество знания", постиндустриальное общество, “открытое общество”.

В зарубежной литературе конца 70-80-ых годов много писалось о наступлении информационного общества. Так, Т.Стоуньер утверждал, что информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы — самый большой потенциальный источник богатства. Постиндустриальная экономика — это экономика, в которой промышленность по показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступает место сфере услуг, а сфера услуг есть преимущественно обработка информации.

Впоследствии стало достаточно очевидным, что в русле этого подхода наиболее популярными будут понятия, так или иначе связанные с указанием на новую технологическую и информационную природу современного общества. Теория «информационного общества» была развита такими авторами, как М.Порат, Ё.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Кац и др. В той или иной мере она получила поддержку со стороны тех исследователей, которые акцентировали внимание не столько на прогрессе собственно информационных технологий, сколько на становлении технологического, или технетронного (technetronic – от греческого techne), общества, или же обозначали современный социум, отталкиваясь от возросшей и постоянно возрастающей роли знаний.

Рассматривая общественное развитие как “смену стадий”, сторонники теории информационного общества связывают его становление с доминированием “четвертого”, информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг.

Если в аграрном обществе экономическая деятельность была связана с производством продуктов питания, а ограничивающим фактором является земля, в индустриальном обществе главным было производство товаров, а ограничивающим фактором - капитал, то в информационном обществе основной экономической деятельностью является производство и применение информации для эффективного функционирования других форм производства, а ограничивающим фактором становится знание. Если в индустриальном обществе центральными переменными были труд и капитал, то в постиндустриальном обществе таковых выступают информация и знания, которые замещают труд в качестве источника прибавочной стоимости.[8]

Начиная с 1993 г., в США разрабатывается концепция сначала национальной, а затем глобальной информационной супермагистрали. Информационное общество в американском варианте определяется как общество, в котором лучшие школы и курсы становятся доступными всем студентам, вне зависимости от географических условий, расстояния, ресурсов и трудоспособности; огромный потенциал искусства, литературы становится доступен не только в библиотеках и музеях; медицинские и социальные услуги становятся доступными в интерактивном режиме; имеется возможность использовать телекоммуникации для работы и досуга, получения информации. Государственные, деловые структуры могут обмениваться информацией электронным путем, снижая объем бумажной работы и улучшая качество услуг. Следует, конечно, иметь в виду, что такая перспектива информационного общества для подавляющего большинства населения Земли, сосредоточенного в развивающихся странах, — дело далекого будущего.

Сторонники теории информационного общества строят новые экономические и политические модели. Традиционным громоздким корпорациям Тоффлер противопоставляет “малые” экономические формы - индивидуальную деятельность на дому, “электронный коттедж”. Они включены в общую структуру информационного общества с его “инфо-”, “техно-” и другими сферами человеческого бытия. Выдвигается проект “глобальной электронной цивилизации” на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и энергетики - “телекомпьютерэнергетики” (Дж. Пелтон). “Компьютерная революция” постепенно приводит к замене традиционной печати “электронными книгами”, изменяет идеологию, превращает безработицу в обеспеченный досуг (Х.Эванс). Социальные и политические изменения рассматриваются в теории информационного общества как прямой результат “микроэлектронной революции”. Перспектива развития демократии связывается с распространением информационной техники. Тоффлер и Дж. Мартин отводят главную роль в этом телекоммуникационной “кабельной сети”, которая обеспечит двустороннюю связь граждан с правительством, позволит учитывать их мнение при выработке политических решений. Работы в области “искусственного интеллекта” рассматриваются как возможность информационной трактовки самого человека.

Информационный сектор экономики можно представить в виде трех отраслей информационной индустрии, которые создают содержание, его распространяют и обрабатывают. К индустрии содержания относятся организации, которые создают интеллектуальную собственность. Информацию создают писатели, композиторы, художники, фотографы, ученые, инженеры. В этом им помогают издатели, продюсеры, вещатели и организации, которые придают первоначальному содержанию "товарный вид". Сюда же входят организации, которые сами не создают 'новой информации, но компилируют ее, производя справочники, базы данных, статистические сборники и т.п. На долю этих поставщиков информации приходится значительная часть доходов, получаемых в индустрии содержания.

Индустрия распространения информации связана с созданием и управлением сетями распространения информации: телекоммуникационными компаниями, сетями кабельного телевидения, системами спутникового вещания, радио и телевизионных станций.

Индустрия обработки содержания охватывает производителей компьютеров, телекоммуникационного оборудования и потребительской электроники. В информационном секторе лидирует индустрия содержания. Именно в ней производится большая часть добавленной стоимости, что привело в середине 90-ых гг. к интенсивному процессу слияния и поглощения компаний информационного сектора экономики.

В 90-е годы понятие информационного общества стали отождествлять с понятием постиндустриального общества[9], и не случайно – на волне начавшейся в 80-е годы третьей научно-технической революции происходит стремительное развитие микроэлектроники[10], которое вызвало появление новых средств хранения, обработки и передачи информации; в частности, компьютерной техники.

Появление компьютеров сильно повлияло на нашу жизнь, однако ошибочно будет полагать, что именно появление компьютерной техники как-то повлияло на социальную и экономическую сферу. Ситуация полностью обратная – изначально развитие промышленности одновременно потребовало и вызвало развитие высоких технологий, и, в частности, микроэлектроники. Здесь прослеживается замкнутый круг – для дальнейшего развития промышленности требовались научные знания, и, одновременно, лишь развитая промышленность позволила создать технические средства для их накопления и распространения.

Концепция информационного общества имеет немало недостатков. Во-первых ее сторонники слишком концентрируют внимание на электронике, компьютерной технике и средствах связи. Большинство книг, посвященных проблеме информационного общества доверху наполнены утопическими предсказаниями о том, что скоро на работу мы будем ходить в соседнюю комнату, телевидение, книги, радио – все будет заменено интернетом, и.т.д. Некоторые исследователи уже видят скорое порабощение человека машинами в лучших традициях фантастических фильмов, что, несомненно, вызывает отклик в обществе. Хороший пример разгоревшейся общественной истерии – «проблема 2000 года», которая будет рассмотрена в разделе «критика».

Теорию информационного общества можно подвергнуть жесткой критике, в особенности за технологический детерминизм. Теория суживает акцент на возрастающей роли информации, и практически ничего не говорит о тех новых экономических и социальных явлениях, которые слабо зависят от информационной сферы. Однако нельзя отрицать тот факт, что электроника и компьютерная техника в будущем будет занимать все большую роль в жизни общества. Можно поставить под сомнение футуристические прогнозы и предположить, что сегодняшнее стремительное развитие электроники вскоре замедлится[11], но нельзя забывать, что лет 30 назад подобные прогнозы тоже ставили под сомнения и называли утопическими, а сегодня они ходят по компьютерным сетям в разделе «Юмор». Приведу несколько примеров:

"Но для чего это может пригодиться?" - Инженер отдела перспективных вычислительных систем IBM, обсуждающий микросхемы в 1968 году.

"Нет причины, по которой кто-нибудь захотел иметь компьютер дома" - Кен Олсон, президент, председатель совета директоров и основатель Digital Equipment Corporation. 1977 год.

"Все, что можно было изобрести, уже изобретено" - Чарлз X. Дуелл, глава патентного бюро США, 1899 год.

Итак, нельзя отрицать значение третьей научно-технической революции и последовавшее за ней стремительное развитие микроэлектроники и компьютерной техники, но этот скачок может прекратиться раньше, чем мы думаем.

В этой связи следует отметить, что понятие постиндустриального общества оказывается наиболее совершенным на фоне всех иных определений. Оно акцентирует внимание на той основной черте, которая преодолевается в формирующемся новом обществе, а именно на индустриальной природе прежнего способа производства; при этом совершенно справедливо предполагается, что отдельные признаки нового строя не могут быть четко названы и описаны, пока не будет завершено, хотя бы в основном, его формирование. Основой концепции постиндустриального общества служит оценка нового социума как резко отличающегося от  господствовавшего на протяжении последних столетий: отмечается прежде всего снижение роли материального производства и развитие сектора услуг и информации, иной характер человеческой деятельности, изменившиеся типы вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенная модификация традиционной социальной структуры.

В рамках постиндустриализма  существует множество более частных подходов. Сегодня известны теории постиндустриального капитализма, постиндустриального социализма, экологического и конвенционального постиндустриализма, и.т.д, однако фундамент концепции остается прежним – все говорят о переходе к новому типу общества в результате качественного скачка. Везде идет речь о снижении роли материального производства и развитии сектора, создающего услуги и информацию, изменившемся характере человеческой деятельности, новых типах вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенной модификации социальной структуры.

Новая социальная структура

Маркс и его последователи прогнозировали, рост пролетариата и исчезновение среднего класса. В Германии «старый» средний класс независимых предпринимателей, мелких фермеров и работников свободных профессий действительно пошел на убыль, но то же самое происходило и с рабочим классом: с 1895 по 1925 год доля промышленных наемных рабочих в совокупной рабочей силе сократилась с 56,8 до 45,1 процента. Между ними начал появляться новый слой — получающих жалованье служащих, занятых в офисах и на инженерно-технических должностях. В очерке, написанном в 1912 году Э.Ледерер назвал упомянутую группу «новым средним классом».

Больше десятилетия в немецкой социологии бушевали яростные дебаты по поводу характеристики этого «нового среднего класса». Авторы левого толка рассматривали служащих в качестве «беловоротничкового пролетариата», «массовый характер» которого приведет его на позиции рабочего класса. Некоторые оптимистично настроенные социологи видели в них фактор социальной солидарности, полагая, что новый класс станет фактором сбалансирования интересов работодателей и промышленных рабочих и обеспечит сплоченность на предприятиях, если не в обществе в целом. Т. Гейгер предсказывал, что «новый средний класс» окажется «раздавленным» между капиталистическим классом и промышленным пролетариатом, тогда как Й. Шумпетер утверждал, что вследствие увеличения числа служащих мир будущего превратится в мир бюрократии. Те, кто рассматривал этот класс только в экономическом аспекте, подобно Э. Ледереру и Я. Маршаку, полагали, что его положение «между классами» более невозможно и в обществе, где нарастающее групповое самосознание вызывает необходимость правового регулирования трудовых отношений, «новый средний класс» объединится в коллективную организацию и, вероятно, вступит в альянс с профсоюзным движением. Однако одно очевидно – наметились тенденции к росту численности работников умственного труда.

Если в начале XX века численность работников физического труда была в десятки раз больше, чем численность белых воротничков, то во второй половине века начался стремительный рост численности последних.

Данные по США: В период с 1947-го (базовый год после второй мировой войны) и по 1964 год численность специалистов и технического персонала увеличилась с 3,8 млн. до более чем 8,5 млн. человек. В рамках класса специалистов самую значительную группу составляют преподаватели. Общая численность преподавателей государственных и частных учебных заведений в США увеличилась с примерно 1,3 млн. в 1954/55 учебном году до 2,1 млн. в 1964/65-м и 2,8 млн. человек в 1970-м. Преподаватели составляют около 25 процентов всех лиц, включаемых по переписи в категорию специалистов и технических работников. Численность инженеров в период с 1950 по 1966 год увеличилась более чем на 80 процентов — с 535 тыс. до примерно 1 млн. человек, основными причинами чему были рост наукоемких отраслей промышленности, таких, как электроника, космическая и ракетная техника, научное приборостроение, ядерная энергетика и компьютерная техника, а также увеличение периода времени, требуемого для разработки и производства продукции в связи с усложнением процессов производства. Число ученых 1930 по 1965 г. возросло с 64 до 475 тыс. Иначе говоря, если с 1930 по 1965 год численность всей рабочей силы страны увеличилась приблизительно на 50 процентов, то число инженеров возросло на 370 процентов, а ученых — на 930.

Этот рост идет параллельно с демократизацией высшего образования, осуществляемой в масштабах, каких мир никогда не видел. Ни одно общество никогда ранее не пыталось обеспечить систематическое формальное образование своей молодежи в возрасте до 19—20 (уровень двухгодичного колледжа) и даже до 22 лет, что стало сегодня в Соединенных Штатах четко выраженной политикой[12].

Однако более важным показателем является не объем поддержки образовательной сферы государством, а престиж образования в обществе. Известно, как американские родители бьются за то, чтобы устроить своих детей в колледж, а, например, в России, по данным на 2000-й год, 61% молодежи считают, что высшее образование «дает путевку в жизнь».

Возросший престиж образования легко объяснить – для управления автоматизированными машинами на производстве требуются уже не рабочие со средним образованием (или вообще без образования), а специалисты по программированию, каждый из которых может обслуживать сразу с десяток станков.

3. Критика

Теория постиндустриального общества и постмодернизм

Теория постиндустриального общества, и, тем более, информационного общества обладает явными признаками технологического детерминизма. Это дало повод для критики со стороны представителей постмодернизма, принципы которого начинают доминировать в исследованиях будущего общества. Постмодернисты полагают, что необходимо акцентировать внимание не только на сугубо хозяйственных явлениях, но и на формировании системы постматериальных ценностей, отходе от прежних методов организации труда и максимальном использовании творческого потенциала работников, а также более внимательно изучать сугубо социологические проблемы: формирование нового типа семьи и новых форм социального партнерства, повышение роли знания и изменение системы образования, национальные, этнические и иные проблемы. С развитием постмодернизма вновь возникает ситуация, которой не было в обществоведческой теории с середины прошлого столетия: экономические концепции в их наиболее принципиальных элементах оказываются органично включенными в систему социальных наук и становятся неотделимыми от нее в той же степени, в какой само современное хозяйство неотделимо от реальных форм общественной жизни. Наряду с названными концепциями в 60-е и 70-е годы возникли представления, согласно которым современное общество можно обозначить как постбуржуазное, посткапиталистическое, пострыночное, посттрадиционное и постисторическое. Однако эти экзотические понятия не получили в литературе заметного распространения.

Концепции постиндустриального и постмодерного общества имеют два методологических преимущества. С одной стороны, они отражают на теоретическом уровне противоположность нового общества его прежним формам, с другой позволяют противопоставить новую эпоху не всей истории человеческого общества, а лишь его отдельной стадии, отмечая существование доиндустриального, индустриального и постиндустриального общества, премодернистского, модернистского и постмодернистского состояния (С.Крук и С.Лэш), или первой, второй и третьей волн цивилизации (О.Тоффлер).

Теория постиндустриального общества и марксизм

Теория постиндустриального общества базируется на волновой концепции развития, и поэтому идет вразрез с формационной теорией К. Маркса.

Неомарксисты критически рассматривали теорию постиндустриального общества. Они обоснованно критиковали недочеты этой теории – ее ориентированность на развитые западные страны, технологический детерминизм, антигуманистичность, утопизм. Они считают, что эта теория, как и теория индустриального общества, создана в США для того, чтобы оправдать существующий сегодня в развитых странах экономический строй, и заменить понятие классовой борьбы на понятие классового сотрудничества[13].

Здесь существует две противоположных точки зрения. Многие авторы, в частности неомарксисты, рассматривают постиндустриальное общество как новую стадию капиталистической формации, что совершенно обосновано – несмотря на большие изменения во всех общественных сферах, способ производства и форма собственности остались полностью капиталистическими. Рассматривая постиндустриальное общество с этой точки зрения можно сделать вывод о том, что теории Маркса в корне верны, и постиндустриальное общество не противоречит его предсказаниям, если в них ввести некоторые коррективы.

Первым критиковать Белла в СССР стал Э.Араб-Оглы в своей книге «В лабиринте пророчеств», вышедшей в 1973 г. он пишет: «Термин "постиндустриальное общество" превратился чуть ли не в символ веры для тех, кто хотел бы предложить какую-нибудь привлекательную альтернативу теории научного коммунизма поэтому неудивительно, что концепция постиндустриального общества получила почти единодушное признание не только в Соединенных Штатах и Западной Европе, но и в Японии.»

Марксисты считают — и это подтверждает Э-Араб-Оглы, - что техническая революция в контексте постиндустриального общества ведет лишь «к воспроизводству социальных антагонизмов капитализма в еще более широком масштабе, как указывалось на Международном совещании коммунистических и рабочих партий в Москве в 1969 году и на XXIV съезде Коммунистической партии Советского Союза. Между капитализмом на его последней государственно-монополистической стадии развития, с одной стороны, и социализмом, как первой фазой коммунистической формации, с другой, отмечал Ленин, нет места ни для какой промежуточной социальной системы».

Представители правого лагеря считают, что предсказания Маркса потерпели крах, и происходящие сегодня процессы – лучшее тому подтверждение.

Д. Белл в предисловии к изданию 1999 года книги «Грядущее постиндустриальное общество» провел последовательную критику К. Маркса. Он считает, что Маркс был хорошим экономистом, но в области социологии потерпел неудачу. В доказательство своих слов он привел 4 пункта, по которым его теория расходится с марксистскими представлениями о социуме.

1. Кодификация теоретических знаний. К.Маркс одним из первых осознал важнейшую роль науки в преобразовании мира. В частности, он приветствовал первые попытки применения электроэнергии в промышленности. Придавая решающее значение технике, он не понимал (а может быть, не мог понять) роли теоретических знаний, хотя и высоко ценил роль теории вообще. В двадцатом веке технологический прогресс определяется такими направлениями фундаментальной науки, как квантовая теория (включающая представления о свете как дискретных квантах физических полей), теория относительности, физика твердого тела, тогда как в девятнадцатом веке развитие техники шло преимущественно эмпирическим путем.

2. Знания как источник стоимости. К.Маркс опирался на трудовую теорию стоимости, в которой труд рассматривался не просто как составляющая производственной функции, т.е. соотношения труда и капитала, но как средство создания прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистом вследствие неравенства сил на рынке. Если источником стоимости является только труд, то замена рабочих машинами приводит к тому, что капиталист должен усилить эксплуатацию пролетариев в целях извлечения большей прибавочной стоимости или расширить масштабы производства для поддержания необходимого уровня абсолютного дохода даже в условиях понижения нормы прибыли.

В наши дни источником стоимости во все большей степени становится знание, создающее стоимость двумя путями. Прежде всего это достигается за счет сбережения капитала. Замена рабочих машинами приводит к экономии не только труда, но и инвестиций, так как каждая следующая единица капитала более эффективна и производительна, чем предыдущая, и, следовательно, на единицу продукции требуется меньше затрат (К.Маркс писал об этом в третьем томе «Капитала» как о мере противодействия упадку производства, но не предполагал, что таковая может стать решающей). Если говорить о производстве в категориях добавленной стоимости, то создание новых товаров, повышение эффективности, увеличение объемов производства, снижение себестоимости — все это в постиндустриальной экономике является следствием применения знаний.

3. Изменение профессионального состава рабочей силы. Вслед за классиками экономической науки К.Маркс проводил грань между производительным и непроизводительным трудом. Под производительным трудом им понималось материальное производство, создающее стоимость, в отличие от услуг, которые «оплачивались» за счет производительного труда. Однако в постиндустриальной экономике прямым (но не всегда поддающимся измерению) фактором роста производительности часто оказывается расширение сферы услуг. Наиболее быстро при этом развиваются такие ее отрасли, как здравоохранение, просвещение, социальные и профессиональные службы. Однако ясно: чем лучше состояние здоровья работников и выше уровень их образования, тем производительнее и их труд.

4. Новая социальная структура. Исторически сложилось так, что в большинстве западных стран социальное положение людей определялось частной собственностью. Пролетариат собственности не имел, и рабочий мог лишь продавать cвой труд. В свою очередь, в бюрократических системах привилегированное положение занимали высокопоставленные политики. В постиндустриальном обществе статус человека зависит от его образовательного уровня. В большинстве типов обществ все эти три критерия сосуществуют в различных «пропорциях», однако именно образование становится, во все возрастающей степени, необходимым условием для обретения высокого общественного положения.

К.Маркс считал, что любой общественный строй был классовым строем, и полагал, что в конечном итоге останутся лишь два антагонистических класса — буржуазия и пролетариат. В действительности все обстояло по-другому. Численность промышленного пролетариата последовательно сокращается во всех развитых странах, а в постиндустриальных экономиках работники интеллектуального труда, организаторы производства, техническая интеллигенция и административные кадры составляют около 60 процентов всех занятых в производственной сфере. Наибольший рост занятости наблюдается в секторах среднего и мелкого предпринимательства

Классовая борьба в постиндустриальном обществе

Маркс предсказывал обострение классовой борьбы и рост численности пролетариата. Однако, несмотря на утверждения советской идеологии об «обострении классовой борьбы в капиталистических странах», все обстоит совершенно по-другому. С 60-х г.г. численность промышленного пролетариата во всех развитых странах последовательно сокращалась, а численность среднего класса – технической интеллигенции, административных кадров, работников интеллектуального труда наоборот возрастала. Классовый антагонизм также начал сглаживаться с 60-х гг. XX в. По Марксу, классовая борьба происходит между классами, интересы которых несовместимы. Однако, когда благосостояние простого рабочего стало позволять ему не только питаться, но и ездить на машине и покупать бытовую технику, он стал заинтересован в, если можно так выразиться, своей эксплуатации.

А. Дугин в статье «Парадигма конца» объясняет это победой капитализма над пролетариатом, победой капитала над трудом. Дугин пишет: «По контрасту с успехом исторической реализации марксизма в национал-большевистском исполнении на самом буржуазном Западе в тот момент, когда капитализм дошел до предела своего развития, т.е. до порога третьей промышленной революции (а это случилось в 60-70-е годы ХХ века), перехода к социализму не произошло. Если гетеродоксальная версия марксизма оказалась осуществимой, то ортодоксальная версия была опровергнута историей. Капитализм в его наиболее развитой форме сумел преодолеть наиболее опасный для него момент развития, эффективно справиться с угрозой пролетарского восстания и перейти к еще более совершенному уровню существования, когда сам альтернативный оппозиционный субъект — пролетариат как класс и как эсхатологическая революционная партия Труда — был упразднен, рассеян, испарен в сложной системе безальтернативного Общества Зрелищ (Ги Дебор). Иными словами, постиндустриальное общество, став реальностью, окончательно показало, что буквально понятые пророчества Маркса не реализовались на практике. Это, кстати, является причиной глубочайшего кризиса современного европейского марксизма».

Политическая публицистика Маркса и Энгельса часто способствовала формированию представлений о марксизме как о пророческом учении, утверждавшем неизбежность пролетарской революции. Между тем и Маркс, и Энгельс были достаточно осторожными в своих прогнозах. История всегда понималась ими как набор различных сценариев развития. Тем не менее ученые часто давали повод для критики в свой адрес. Во многих популярных публикациях Маркса и Энгельса исторический процесс выглядит как железная поступь социального прогресса, осуществляющегося в ходе смены общественных формаций.

Ошибочно полагать, что теории Маркса потерпели крах. Совсем наоборот – многие его предсказания сбылись, а большинство категории применимы и сейчас, и это неудивительно – капитализм, описанный Марксом, никуда не исчез. В этом-то и состоит ошибка прогнозов Маркса, который предрекал скорое падение капитализма. По-настоящему капитализм выжил, и перешел в новую стадию своего развития.

3. Заключение

С марксистской точки зрения можно смело сказать – все, что происходит сейчас, это новая стадия старого капитализма. Капитализм, не изменив своей сущности, стал более социально ориентированным, приобрел новые черты. Классовая борьба притупилась, антагонизм сгладился, эксплуатация стала более гуманной, но они никуда не исчезли, да и не исчезнут, пока не исчез сам капитализм.

Существует один очень важный факт, который умалчивается большинством исследователей. Они говорят, что в индустриальных странах только 5-6% населения заняты в сельском хозяйстве, подразумевая, что они обеспечивают продовольствием все население, а в постиндустриальном обществе занятые в промышленном производстве 5-6% обеспечивают общество промышленными товарами. Это лишь полуправда.

Переход к постиндустриальному обществу невозможен без поддержки третьих стран, как, в свое время, был бы невозможен переход к индустриальному обществу в колониальных странах без поддержки колоний, находящихся на аграрной стадии развития. Аграрные колонии производили необходимое для пропитания населения продовольствие, что позволило осуществить промышленные переворот в их метрополиях.

На этапе перехода к постиндустриальному обществу видна похожая тенденция. Когда страны третьего мира, такие как Африка и Латинская Америка, обеспечивают развитые страны продовольствием, страны «второго мира», в основном Китай, обеспечивают эти страны промышленными товарами[14]. Сейчас трудно найти вещи, сделанные в странах западной Европы, и практически невозможно найти вещи, сделанные в США. Под американскими торговыми марками продаются товары, изготовленные, хоть и под строгим контролем американских кампаний, в Китае(в основном) и в других «развивающихся» странах. Таким образом, можно говорить, что аграрная и индустриальная сферы экономики в развитых странах не исчезли, они просто были вынесены за пределы территорий этих стран. В производстве электроники на первое место сейчас вышел Тайвань – 80-90% электроники и компьютерных комплектующих производится там. Samsung, LG – названия этих тайваньских компаний у всех на слуху, но вряд ли кто-нибудь сможет назвать хотя бы одну американскую фирму, производящую бытовую технику.

В «Манифесте» К.Маркс писал: «Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем. Их вытесняют новые отрасли промышленности, введение которых становится вопросом жизни для всех цивилизованных наций, — отрасли, перерабатывающие уже не местное сырье, а сырье, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, и вырабатывающие фабричные продукты, потребляемые не только внутри данной страны, но и во всех частях света. Вместо старых потребностей, удовлетворявшихся отечественными продуктами, возникают новые, для удовлетворения которых требуются продукты самых отдаленных стран и самых различных климатов. На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга».

Итак, переход к индустриальному обществу одних стран возможен только за счет других. Это можно назвать «новым колониализмом»[15] или «эксплуатацией одних стран другими». Здесь можно провести параллель между общественными отношениями, и отношениями между странами, сравнив развитые страны с буржуазией, а страны третьего мира с пролетариатом. Маркс писал: «Так случилось, что первые накопили богатство, а у последних, в конце концов, ничего не осталось для продажи, кроме их собственной шкуры». Но не стоит думать что первые, как нас учили в советское время, сидят, сложа руки, пожиная произведенные своими работниками богатства, когда как вторые лишены всего. Можно точно сказать, что эксплуататоры находятся в несколько более выгодном положении, но и эксплуатируемые не смогли бы существовать без своих эксплуататоров, и, наоборот, развитые страны не могут существовать без производимого своими экономическими колониями. Такие отношения, когда кто-то стоит выше, а кто-то ниже, являются совершенно естественными, а опыт насильственного уравнения приводил к ничуть не меньшему расслоению[16].

Ошибочно утверждать, что концепция постиндустриального общества в корне противоречит учению Маркса. Наоборот, она прекрасно вписывается в его учение об общественно-экономических формациях. Переход к постиндустриальному обществу происходит качественным скачком, и в результате разрешения противоречий между производительными силами и производственными отношениями.

Но Маркс допустил ошибку, предсказав скорый крах капитализма, который, в реальности, наоборот, вышел из кризиса уже обновленным. Таким образом, после капиталистической формации можно вставить еще одну, назвав ее постиндустриальной, информационной, услуговой, или как-либо иначе, или же просто рассматривать постиндустриальное общество как стадию капитализма.

Когда?

Д. Белл назвал свою книгу «Грядущее постиндустриальное общество – опыт социального прогнозирования». Значит, остается еще один немаловажный вопрос - когда наступит фаза постиндустриального общества.

Нужно понять, что нельзя в один прекрасный день вдруг проснуться в постиндустриальном обществе. Переход от аграрной стадии к индустриальной занял столетия, а, учитывая фактор ускорения прогресса, переход к постиндустриальной стадии займет не менее нескольких десятилетий.

Процесс перехода к постиндустриальному обществу начался еще в послевоенные годы, когда наметились некоторые новые черты в капиталистической экономике, и продолжается по сей день. Современные «западные» общества уже можно назвать скорее постиндустриальными, чем индустриальными.