Основным источником магния служит растительная пища. Магний содержат следующие продукты: тыквенные и подсолнечные семечки, пшено, овсяные хлопья, гречка, арахис, ржаной хлеб, рис, фасоль, ежевика, капуста кольраби, бананы, горох, соя, капуста, зеленый перец.

Содержание магния в перечисленных продуктах таково, что рекомендуемую дневную норму покрывают 3 ст. ложки тыквенных семечек, 250 г гречки, 8 бананов. Много магния в орехах, сырах и некоторых других продуктах.

Микроэлементы. Сравнительно недавно был выделен новый класс болезней – микроэлементозы  это заболевания и синдромы, в происхождении которых главную роль играет недостаток или избыток в организме человека микроэлементов или их дисбаланс, в том числе их аномальные соотношения. Микроэлементозы человека делятся на природные эндогенные и природные экзогенные.

Природные эндогенные микроэлементозы могут проявляться в виде врожденных пороков развития или в виде наследственных болезней. Примером врожденного микроэлементоза в виде порока развития может служить эндемический кретинизм, вызванный недостатком йода в организме матери. При наследственных микроэлементозах  недостаток, избыток или дисбаланс микроэлементов вызывает повреждения генетического аппарата на хромосомном или генном уровнях,  что может приводить к нарушениям минерального обмена. Примером может служить заболевание Вильсона-Коновалова, при котором наблюдаются нарушения обмена меди в организме и медьсодержащего белка – церулоплазмина.

К экзогенным природным микроэлементозам относятся некоторые дефициты микроэлементов,  которые регистрируются у людей и животных–  селенодефициты, железодефициты и цинкодефициты [78].        

Йод. Йод относится к наиболее выраженным рассеянным элементам земной коры и является исключительно подвижным мигрантом.

Более или менее выраженный дефицит йода наблюдается практически на всей  территории земного шара, в том числе и в России (рис. 13). Наиболее широко дефицит йода и эндемический зоб распространены в предгорных и горных местностях (Северный Кавказ, Урал, Алтай, Сибирское плато, Дальний Восток), а также в Верхнем и Среднем Поволжье, на Севере и в Центральных областях европейской части страны.

Рис. 13  Области эндемического зоба (по данным ВОЗ) [31]

А. П.  Виноградов указывает на главные природные факторы и их сочетания, которые определяют нормальное  и высокое содержание йода в среде обитания:

–  черноземы и другие почвы с высоким содержанием органического вещества;

–  близость моря;

–  преобладание испарения над поглощением влаги;

–  использование для питьевых целей артезианских вод;

–  морская пища.

К факторам,  определяющим низкое содержанию йода в среде и способствующим возникновению эндемического зоба, относят:

–  подзолистые, особенно песчанистые почвы;

–  местности в глубине континента и горы;

–  преобладание осадков над испарением;

–  использование для питьевых целей поверхностных вод;

–  местные растительные продукты питания, выращенные на почвах с дефицитом йода [62].

В биосфере Дальнего Востока  содержится недостаточное количество йода (20-80 мкг), в то время как суточная потребность здорового человека в йоде составляет 200 мкг (0,1-0,2 мг в день).  На Дальнем Востоке дефицит йода характерен не только для гористой местности, но и для равнин - ровной болотистой местности в Амурской долине [59].

Йод находится в минеральной и органической части почвы в форме водорастворимого, обменного и закрепленного в решетках минерала. Наиболее подвижна растворимая в воде форма, она же и наиболее легко усваивается растениями.

Содержание валового йода в почвах Хабаровского края в среднем  не превышает 2,8 мг/кг, что позволяет констатировать дефицит йода в почвах от умеренного до выраженного [28].

Содержание йода в воде зависит от географических и климатических особенностей территории. Содержание йода в верховьях бассейна р. Амура небольшое – от 0,61 до 2,58 мкг/л, что значительно меньше нормы – 10 мкг/л.  Это связано с малой минерализацией воды. Реки равнины преимущественно дождевого питания, а дождевые осадки имеют невысокую концентрацию йода [86].

На территории Хабаровского края содержание йода в реках и подземных источниках колеблется от нормального до низкого. Так, на севере Хабаровского края (г. Чегдомын) в питьевой воде, которая проходит дополнительную очистку и обеззараживание, средняя концентрация йода составила в среднем 6,32 мкг/л.

В г. Хабаровске содержание йода в пробах питьевой воды, которая также подвергалась обеззараживанию, в среднем составило 6,55 мкг/л. Это в 1,3-1,8 раза меньше, чем в речной воде. Дополнительные потери йода возникают на станциях водоподготовки до и после хлорирования, а также в разводящей сети при доставке воды к потребителю. Таким образом, концентрация в воде йода в северный и центральных зонах Хабаровского края укладывается в уровни, характерные для районов со слабой степенью зобной эндемии (норма – более 10 мкг/л) [27].

На юге Хабаровского края, в поселке Переяславка, питьевая вода поступает к потребителю без дополнительного обеззараживания из скважины. Поэтому среднее содержание йода в ней наибольшее и  составляет 13,94 мкг/л.

Потребность в йоде организм удовлетворяет в основном за счет продуктов растительного происхождения. В сутки в среднем человек получает с растительной пищей – 70-75 мкг, с животной – 35-40 мкг, с водой 5 мкг.

Как показали исследования продуктов, выращенных на территории Хабаровского края и чаще всего употребляемых в пищу жителями, содержание йода в продуктах растительного происхождения значительно снижено: в моркови в 1,2-3 раза, в картофеле в 1,3-1,6 раза, в свекле в 1,5-2,1 раза. Особенно бедны йодом продукты, выращенные в средней и северной части края. На юге Хабаровского края содержание йода в продуктах питания выше. В таблице 6 представлены сведения о содержании йода в продуктах растительного происхождения местного производства.

Таблица 6. Содержание йода в продуктах местного производства  растительного происхождения, мкг/100г

Содержание йода в местных продуктах питания животного происхождения  во всех районах края снижено в 1,2-3,7 раз по сравнению с нормой. Самое низкое содержание йода отмечено в продуктах северных регионов Хабаровского края, особенно континентальной зоны. Наиболее богата йодом рыба. Особенно много йода в рыбе проходных видов, например, лососевых, которые большую часть жизни проводят в море.

Таблица 7. Содержание йода в  продуктах питания местного производства животного происхождения,

      мкг/100г

Анализ содержание йода в привозных продуктах питания из разных регионов страны показал, что они имели нормальные, повышенные и сниженные значения. В растениях в зависимости от видовых и сортовых отличий концентрации йода могут различаться от 2 до 23 раз. В большей мере способностью накапливать йод обладают морские водоросли, в частности ламинарии. Наземные растениях, употребляемые в пищу, обладают меньшей способностью поглощать йод. Кроме того, содержание йода в растениях зависит от географического положения – чем южнее они выращивались, чем выше в них было содержание йода. Использование таких растений в качестве фуража способствует повышению содержания йода в продуктах животного происхождения.

В таблице 8 представлены данные о содержании йода в продуктах питания, выращенных на юге и севере страны.

Таблица 8. Содержание йода в продуктах питания, мкг/100 г

Данные о содержании йода в Крыму и Санкт-Петербурга взяты из книги А. Н. Семеновой [84].

В крови йод присутствует в неорганических и органических формах (это йодиды и йод, связанный с белками крови) и незначительная его часть (0,5%) находится в свободном виде.

         Обследование детей школьного возраста, проживающих в Хабаровске, Хабаровском сельском и Нанайских районах Хабаровского края  показало, что у детей региона в крови содержание иодидов в цельной крови снижено [89].        

Выраженный йодный дефицит обнаружен на обширных территориях Западной (Тюменская область) и Восточной Сибири (Красноярский край, Якутия), а также на Дальнем Востоке. Хабаровский край относится к территории зобной эндемии легкой степени тяжести.

Комплексная оценка зобной эндемии на территории Хабаровского края в режиме длительного мониторинга за состоянием здоровья детского и взрослого населения в период с 1992 по 2000 г. г. показала, что распространенность увеличенной щитовидной железы среди взрослого населения составила от 18 до 23 % . У детей в среднем этот показатель колебался от 5 до 27 %.  Наименьшая заболеваемость определяется у дошкольников, пик увеличенной щитовидной железы выявляется в возрасте 15-17 лет.

В Хабаровском крае частота регистрирования гиперплазии щитовидной железы меняется от севера к югу [28]. В таблице 9 представлены данные о распространении патологии щитовидной железы на юге Дальнего Востока.

Таблица 9. Распространенность гиперплазии щитовидной железыв различных зонах Хабаровского края, %

Дети коренного и пришлого населения Приамурья в разной степени подвержены данной патологии. У детей подростков пришлого населения патология щитовидной железы выявлялась в 2 раза чаще, чем у коренных [41].

Характерно, что среди местного населения (нивхи, ульчи, эвенки, орочи) распространенность зоба в 3 раза меньше, чем среди некоренного населения. Авторы считают, что это связано с особенностями питания:  употреблением большого количества свежей рыбы в сыром виде, способами кулинарной обработки пищи, образом жизни и национальными привычками аборигенов [59]. Возможно, что это связано с употреблением лососевых рыб, которые большую часть жизни проводят в море и богаты йодом.

Широкая распространенность зобной эндемии, несмотря на йодную профилактику, является свидетельством того, что ее распространенность обусловлены не только йодной недостаточностью в биосфере, но также дисбалансом других микроэлементов. По мнению исследователей, зобная эндемия в Дальневосточном регионе отягчается дефицитами других микроэлементов, таких как кобальт, медь, цинк.

Селен. Для России данные селенового статуса населения весьма ограничены и, как правило, основываются на значениях содержания селена в почве, растениях и животных. Значительные территории России, в том числе и дальневосточные, являются селен-дефицитными.  На рисунке 14 биогеохимического районирования КНР видно, что на северо-востоке страны  на границе с  Дальним Востоком  находится обширный регион с низким содержанием селена в биосфере [78].

                                                                                                  – йододефицит

Рис. 14 Биогеохимические провинции Китая с дефицитом микроэлементов.

По данным биогеохимической лаборатории института водных и экологических проблем территория верхнего и среднего течения р. Амур, территории бассейнов рек Уссури и Сунгари относятся к  биогеохимической провинции, обедненной физиологически доступными соединениями селена.

Селен относится к числу биофильных элементов, это означает, что он обязательно присутствует в живом организме. Если его не хватает, возникают эндемическими заболевания, такие как беломышечная болезнь сельскохозяйственных животных и болезнь Кешана у человека. У людей, проживающих в этих регионах,  регистрируется эндемическая селенодефицитная кардиомиопатия, которая проявляется множественными очагами некроза миокарда, которые затем замещаются фиброзной тканью. Чаще это заболевание регистрируется у женщин и детей. У больных содержание селена в крови низкое – примерно 40 мкг/л, в то время как у  здоровых людей оно достигает 140 – 220 мкг/л [78].

 Американский ученый Р. Шамберьер (1970 г.) установил, что при низком содержании селена в организме беременных женщин резко возрастает детская смертность и увеличивается количество детей с различными уродствами.

Дефицит селена может вызвать заболевания различных органов и систем, является основной причиной преждевременного старения и уменьшения продолжительности жизни. Согласно данным финского ученого Г. Кумполайнена прием селеновых препаратов увеличивает продолжительность жизни клеток организма и замедляет их старение.

Исследователи сообщают о важной роли селена в предотвращении онкологических новообразований. Так найдена выраженная отрицательная корреляция между потреблением селена с пищей и смертностью от рака толстой и тонкой кишки, рака молочной  железы, яичников, легких [78]. Низкий уровень селена способствует развитию лейкоза и возникновению некоторых видов опухолей, метастаз и способствует проявлению рецидивов болезни.

Суточная потребность организма в селене составляет 100 мкг.

Содержание селена в продуктах питания  в значительной степени зависит от содержания его в почвах. Средние содержания селена в продуктах:

– фисташки 0,45 мкг;

– свиное сало, чеснок 0,2-0,4 мкг;

– морская рыба 0,02-0,2 мкг;

– белые грибы, пшеничные отруби 0,11 мкг;

– яйца 0,07-0,10 мкг;

– пшенично-ржаной хлеб 0,06 мкг;

– печень 0,04-0,06 мкг;

– мясо курицы 0,014-0,022 мкг;

– мясо (говядина) 0,010-0,35 мкг;

– семена подсолнуха 0,07 мкг.

Некоторые растения и такие грибы, как бледная поганка и красный мухомор, способны концентрировать селен из почвы. В них может содержаться в 100 раз больше селена, чем в почве. Селен – единственный элемент, который при высоком содержании в растении может вызвать внезапную смерть [13]. Для устранения селен-дефицитных патологий в пищевых цепях необходимо использовать кормовые травы, способные поглощать селен из почвы, а также адаптированные породы сельскохозяйственных животных.

Заметное влияние на селеновый статус населения России оказывает содержание селена в используемой пшенице, импортируемой из США, Канады и Австралии с высокими концентрациями микроэлемента.   

Фтор. Биогеохимической особенностью Дальнего Востока является неравномерное распределение фтора по отдельным районам. Встречаются территории как с высоким содержание фтора в поверхностных и  питьевых водах, так и с низким (0,11-0,4 мг/л), что не достигает даже минимальной (0,5 мг/л) санитарно-гигиенической нормы (рис. 15).

Рис. 15  Распространение гидрофтора на территории Дальнего Востока.  Заштрихована потенциальная

              зона развития флюороза [78].

Основной источник фтора – питьевая вода. Низкое содержание фтора способствует значительному распространению кариеса зубов местного населения.

Дальний Восток относится к территориям с высоким уровнем кариеса зубов, от него страдает 98 % населения. Наряду с распространенностью интенсивность кариеса создает проблемы с прикусом, отсутствием зубов, а вслед за этим и общим состоянием здоровья (заболевания желудочно-кишечного тракта и т. д.).

Исследования показали, что дети в возрасте 12 лет (по краю) имеют в среднем 6,5 больных зубов, в 18 лет – 12. Вследствие раннего удаления постоянных зубов к 18 годам 14 % подростков имеют аномалии прикуса, а к 36 годам у 18 % людей отсутствует хотя бы один зуб в переднем отделе.   

По мнению Г. И. Оскольского [66], распространенность кариеса составляет у жителей Хабаровского края 95,84 % у мужчин, среди женщин кариес распространен больше - 99,18% . Интенсивность кариеса у населения Хабаровского края выше,  чем в Европейской части России.  У одного дальневосточника поражено  кариесом примерно 9 зубов, у дальневосточницы – 10,  а у жителя Европейской части России соответственно 6 и 7 зубов.  Вероятно здесь может играть роль и социальный фактор, например, лучшая профилактика и  более частое посещение стоматолога жителями Европейской части страны.  Из некариозных поражений твердых тканей зубов у населения Хабаровского края наибольшее распространение имеет патологическая стираемость.

Наиболее простым методом профилактики кариеса является фторирование воды, молока, соли и т. д. В Хабаровске в 80-х годах XX в. пытались осуществить фторирование воды. Однако в связи с тем, что в городе 28 водозаборов и плохое техническое состояние магистралей, проект не был реализован. Фторированная минеральная вода в лечебно-профилактических концентрациях в Хабаровский край не ввозится и не бутилируется.

Хорошие поставщики этого важного элемента – треска, окунь, сельдь, скумбрия, а также кальмары, мидии, креветки, куриное мясо и печень, говядина, хлеб из муки грубого помола, кукуруза, гречневая крупа, петрушка.

В среднем организм взрослого человека должен получать от 1,5 до 2,5 мг фтора в день.

В то же время широко распространена в Дальневосточном регионе фторсодержащая минерализация в виде крупных фторсодержащих провинций и областей с флюоритом (CaF₂) (рис. 13). Известны месторождения минеральных вод с высоким содержанием фтора от 2,0 до 7,5 мг/л. К ним относятся  Кульдурские термы, Анненские минеральные воды, Тумнинские ключи и т. д. Чаще всего термальные воды с высоким содержанием фтора используются в санаториях и курортах в основном  для наружного применения в виде ванн.

В пригороде Хабаровска в пос. Восточное также зарегистрировано наличие природного очага флюороза, связанного с эндемичным, высоким содержанием фтора.

Передозировка фтора опасна, т. к. его токсическая доза лишь незначительно превышает суточную потребность. Суточная потребность для взрослого человека составляет для фтора 1 мг. Свыше 5 мг он токсичен [90].

При избыточном поступлении в организм фтора может развиться эндемический флюороз. Это заболевание развивается у лиц, которые систематически используют для питья и для приготовления пищи воду с высоким содержанием фтора, а также употребляют в пищу овощи с огородов  расположенных рядом с месторождением термальных вод. В организме фтор в повышенных количествах может накапливается в костях и зубах, а также в волосах. Признаком высокого содержания фтора в организме, особенно у детей, является специфическое поражение эмали зубов – зубной флюороз. Появляется пигментация коричневого цвета в виде пятен и полосок,  чаще всего на верхних резцах.  Зубы при этом реже поражаются кариесом, но  становятся более хрупкими.

Эндемический флюороз скелета на рентгеновских снимках проявляется «мраморностью» костной ткани, часто при этом происходит пропитывание кальцием межкостных мембран, а также связочного аппарата позвоночника и суставов [78]. В регионах с повышенным содержанием фтора специалисты рекомендуют использовать для питья и приготовления пищи только привозную воду. Нельзя чистить зубы пастой, содержащей фтор. За одну такую процедуру чистки зубов в организм поступает не менее 0,05 мг фтора.

Железо. Дальневосточный регион богат месторождениями и проявлениями различных полиметаллических руд. На юге Дальнего Востока находятся месторождения железной руды – Гаринское и Кимканское.  Богаты железом подземные воды, они содержат до 25 мг/л, при предельно допустимой концентрации железа в питьевой воде 0,3 мг/л [38]. В воде р. Амур в  районе г. Хабаровска весной содержание растворенного железа составляло от 0,5 до 0,76 мг/л [54].

Потребность взрослого человека в железе (Fe²⁺) составляет 12 мг в сутки, а для женщин – 18 г в сутки. У детей и беременных женщин потребности в железе повышены.

Железо,  входящее в состав гемоглобина  и мышечного миоглобина, прямо участвует в переносе кислорода. Железо, входящее в состав белков- цитохромов, выполняет главную роль в биологическом транспорте электронов, обеспечивая энергетические реакции в сокращающихся мышцах. Из 4-4,5 г  железа, находящегося в нашем теле, примерно 60 % приходится на гемоглобин. Запасы железа хранятся в клетках или циркулируют в крови в виде соединения  с особыми транспортными белками – ферритином или трансферрином. При периодических потерях крови  мобилизуемые запасы Fe²⁺  (около 800 мг) уменьшаются. Примерно у 40 % женщин  их нет [90].

При недостаточности железа наблюдаются, например, такие симптомы как снижение работоспособности, головная боль, утомляемость и нарушения роста кожи и ее производных (ногтей и волос) [78]. Иногда при дефиците железа возникают стойкие грибковые инфекции, депрессии. Такие состояния могут возникать при периодических потерях крови  или при повышении потребности в железе во время беременности. Обычная диета уже не может дать его в требуемом количестве. Поэтому железодефицитная анемия является одной из самых распространенных акушерских патологий. Среди женщин она встречается в среднем у 10-30 % [25].

Железодефицитные состояния являются самыми распространенными микроэлементозами человечества. Диагноз железодефицитная анемия ставится на основании снижения общего количества эритроцитов, концентрации гемоглобина в одном эритроците, цветового показателя, уровня железа в сыворотке крови.

По данным В. М. Козлова с соавторами [42], у детей пришлого населения по мере проживания их в Дальневосточном регионе, довольно часто выявляется железодефицитная анемия. У них также изменяется микроэлементный состав крови – снижается концентрация железа и цинка плазмы.

Проведенные исследования [78] показали, что содержание железа в плазме крови зависит от климатической зоны проживания человека. Данные представлены в таблице 10.

Таблица 10. Показатели обмена железа у жителей разных климатических зон

         Причиной распространения железодефицитных состояний на севере является выраженная интенсификация процессов образования и разрушения эритроцитов  из-за экстремальных условий проживания. Эти изменения приводят к развитию акклиматизационного дефицита железа.

Медь. Для прибрежной части Тихоокеанского региона свойственны  повышенные содержания меди на площадях распространения полиметаллических зон в почвах, подземных водах и в самих горных породах. Количество меди в почве и золе растений на этих почвах может достигать 0,02-0,2% [20].

Содержание меди в почвах района г. Хабаровска ниже, чем в почвах Русской равнины, которые приняты за эталон нормального содержания [55]. Так  в почвах Хабаровска содержание меди в среднем составляет 1,49 мг %. В засушливые годы уровень меди в почвах повышается. Среднее содержание меди в р. Амур составляло 1,50 мкг/л, причем в зимний период оно достигало 1,54 мкг/л,  а в летний – 0,53 мкг/л.  Подземные воды содержат меди примерно в 1,4 раза больше, чем в открытых водоемах. Предельно допустимое содержание меди в питьевой воде не должно превышать 1-2 мг/л.

Растения накапливают медь, получая ее из почвы. Медь является одним из биокатализаторов,  необходимых для жизни растений. Различные овощные культуры отличается по содержанию меди. Так, в районе г. Хабаровска [55] морковью накапливается 6,3 мг  меди на кг сухого веса, свеклой – 4,98 мг на кг сухого веса, картофелем 4,7 мг/кг. Наименьшая концентрации меди содержится в капусте – 1,68 мг на кг сухого веса. Среди ягодных культур  большое содержание меди обнаружено в черной смородине, малине Мальборо и дикоросах – винограде амурском и шиповнике даурском. Накапливают медь и животные организмы. Значительные количества Сu содержатся в мясе, морских продуктах.

Физиологическая потребность взрослого человека в меди составляет в пределах 2,0-5,0 мг в сутки [90].

Общее содержание меди в теле взрослого человека составляет 50-120 мг, причем половина этого количества приходится на мышцы и кости, а 10 % ткани печени. Небольшое количество этого элемента находится в легких, кишечнике, селезенке, коже, волосах

Медь является одним из наиболее изученных в биологическом отношении элементов, т. к. относится к незаменимым микроэлементам, к биотикам, недостаток которых ведет к весьма значительным нарушениям в обмене веществ. Медь играет важное значение для окислительно-восстановительных процессов в клетке. Белки, содержащие медь, участвуют в энергетическом обмене, и препятствуют накоплению вредных окислительных продуктов.

Входя в структуру эритроцитов и в состав нуклеопротеидных комплексов, медь играет значительную роль в синтезе гемоглобина. Значение меди в гемопоэзе заключается в том, что медь вовлекается в обмен железа – усиливая мобилизацию депонированного железа и перенос его в костный мозг, и стимулируя созревания ретикулоцитов с превращением их во взрослые формы – эритроциты, а также обеспечивает переход минеральных форм железа в органические, тем самым способствуя синтезу гемоглобина. Поэтому недостаточность меди вызывает нарушение всасывания железа и развитие анемии, как правило, гипохромной.

Недостаток меди у человека понижает работоспособность и сопротивляемость к различным заболеваниям,  снижает синтез фосфолипидов, нарушает и истощает нервную систему, сказывается на эластичности кровеносных сосудов, способствует  заболеваниям костной системы, нарушает пигментацию.

Марганец. В Тихоокеанском регионе марганец присутствует в повышенных количествах,  особенно в районе Хингано - Сутарского железомарганцевого пояса. В буро-подзолистых почвах района г. Хабаровска его в среднем содержится 141,2 мг % , что выше содержания марганца в почвах большинства районов России [55].

Доступность марганца для растений зависит от количества атмосферных осадков. В дождливые годы его поступление из почвы в растения уменьшается из-за застоя воды и оглеения почвы. Некоторые растения способны накапливать марганец. В районе  г. Хабаровска к ним относятся овощи – свекла сорта бордо и морковь нантская. Они содержат марганца в 5-10  раз больше, чем другие овощи.

 В воде р. Амур количество марганца в среднем составляет 46,2 мкг/л, причем зимой его содержание увеличивается  за счет грунтовых вод. Летом из-за смыва органических веществ в реку марганец может вступать с ними в соединения и оседать на дно в виде двуокиси марганца. Содержание марганца в питьевой воде не должно превышать 0,1 мг/л.

По мнению И. Л. Лукашевой [55], несмотря на высокое содержание марганца в воде,  в организм человека из питьевой воды поступает лишь 5-10 % от суточной потребности в этом элементе. Суточная потребность составляет 5-8 мг.

Марганец относится к числу наиболее активных микроэлементов, принимающих непосредственное участие в обмене веществ и, в основном, в окислительно-восстановительных процессах.  Марганец участвует в углеводном обмене, усиливая гипогликемический эффект инсулина, снижает концентрацию общих липидов в сыворотке крови, тормозит развитие атеросклеротического процесса, активно  влияет на обмен аминокислот и содержание аскорбиновой кислоты в организме. Марганец стимулирует фагоцитоз, благоприятствует процессам кроветворения,  росту и развитию организма [16].

Избыток марганца в почвах и водах усугубляет развитие зобной эндемии,  затрудняя синтез йодированных соединений щитовидной железы. Марганец относится к элементам 3 группы экологической опасности. Может приводить к увеличению частоты хронических пневмоний у детей, острых бронхитов и пневмоний у взрослых.

Ртуть. Области Тихоокеанского региона, непосредственно примыкающие к морю, и охваченные проявлением современной вулканической деятельностью, содержат повышенные содержания ртути. Она сопровождает месторождения серебра и золота. По глубинным разломам ртуть поступает из глубоких частей Земли в составе газов вулканов.

В горных породах ртуть в основном присутствует в виде HgS – киновари. Ее растворимые соединения могут восстанавливаться до самородной ртути. Она активно поглощается бурыми водорослями и наземной растительностью, легко образует комплексы с гуминовыми кислотами в почвах,  образуя соединения, отличающиеся высокой токсичностью.

 В Дальневосточном регионе содержание ртути в горных породах может в 10-100 раз превышать обычное. Нормальное содержание ртути в невулканических породах – 11 нанограмм /м³, возле вулканов ее концентрация равняется 6 мкг/м³.

В Хабаровском крае обнаружено повышенное содержание ртути в 1,5-2 раза выше фоновых в почвах и горных породах Верхне-Буреинского, Комсомольского и Амурского районов [80]. Ртуть является типичным элементом минерализации территории Среднеамурской низменности. Здесь установлены рудопроявления и месторождения этого элемента. Известно также, что в практике местного земледелия активно употребляются ртутьсодержащие ядохимикаты. В бассейне р. Амура развиты производства, технологические циклы которых сопровождаются заметной эмиссией ртути в окружающую среду.

По данным сотрудников института водных и экологических проблем [47] содержание ртути в почвах Среднеамурской низменности соответствует уровням для незагрязненных территорий. Таким образом, ртутная минерализация, развитая на территории Среднеамурской низменности, а также специфические условия выветривания не сказывается видимым образом на уровнях содержания ртути в почвах.

Ртуть в водах бассейна мигрирует большей частью в ассоциации с взвешенным веществом (менее 0,45 мкм), а также в виде органически связанной растворенной и, в меньшей степени, «истинно растворенной» фракции.

         Содержание ртути в водах может увеличиваться в весьма значительной степени во время прохождения крупных паводков. При этом доля ее  в растворенной, не связанной с органическим веществом, фазе возрастает.

Согласно данным института водных и экологических проблем [48], растворенная фракция ртути  в водах р. Амура (Хабаровск)  составляет 9 нг/л (5-72), а взвешенная 60 нг/л (12-165). В озерах поймы нижнего Амура растворенная фракция колеблется от 1-6 нг/л, а взвешенная – от 92 до 120 нг/л. Для сравнения,  содержание растворенной фракции ртути в р. Катунь (Алтай) колеблется от 7 до 280 нг/л, а взвешенной – от 40 до 440 нг/л.

Таким образом, наличие в регионе существенной ртутной минерализации не сказывается непосредственно на величинах концентрации и формах элемента в водах. Однако уровень содержания элемента может сильно возрастать во время характерных для бассейна муссонных паводков, когда концентрация ртути во взвешенной и растворенной фракциях увеличивается на 1-2 порядка и достигает 0,5мкг/л (действующие нормы ПДК) и больших величин.

Исследование амурских вод, отобранных ниже крупных промышленных центров, не выявило существенного обогащения ртутью [48], но исследование донных отложениях выявило заметное обогащение донных отложений ниже крупных промышленных центров. Наиболее существенным обогащение ртутью донных отложений оказалось ниже г. Хабаровска.

Ртуть характеризуется высокой интенсивностью вовлечения в водную миграцию, активно поглощается земной растительностью и бурыми водорослями, легко сорбируется почвами, образуя комплексы с гуминовыми кислотами, отличается высокой токсичностью даже при низких содержаниях для любых форм жизни.

По своим  химическим свойствам ртуть относится к умеренно биофильным элементам. Это означает, что  живые организмы способны накапливать ее.  Растения,  растущие  на почвах с повышенным содержанием ртути  способны включать ее в состав своих тканей. У наземных животных в организме содержание ртути может быть  в 3 раза выше, чем у наземных растений.

Из всего количества ртути, которое мы получаем с пищей, примерно одна треть приходится  на растительную пищу и примерно половина приходится на продукты животного происхождения. Согласно Рюдту, наивысшее содержание Hg, которое было установлено путем обычных анализов пищевых продуктов, составляло 1 мг/кг (в чае и подобных ему продуктов

Для продуктов растительного происхождения  характерно следующее содержание Hg (в мг/кг): фрукты – 0,01, овощи – 0,02, хлеб – 0,01, соки – 0,05 [99]. В организм человека ртуть поступает в наибольшей мере с рыбопродуктами, в которых ее содержание может многократно превышать ПДК = 0,5 мг/кг.

Сотрудниками Института водных и экологических проблем была обнаружено в отдельных экземплярах рыб некоторых видов (щука амурская, касатка-плеть, верхогляд, чебак амурский, конь-губарь) ртуть в концентрации, превышающей ныне действующую в России и некоторых других странах величину ПДК. Меньше всего ртути оказалось в тканях травоядного леща белого и проходной кеты [49]. Другие продукты животного происхождения содержат: молоко – 0,005, мясо – 0,03 мг/кг [99].

Таким образом, концентрация ртути в организме человека вероятно будет зависеть от содержания ртути в почве, воде или продуктах питания.

В организме  ртуть выполняет важную роль (конечно при определенных концентрациях) – она обнаружена в молекуле ДНК, что возможно говорит о ее участии в передаче наследственной информации [13].  

Отрицательное влияние ртути на организм животных и человека зависит от свойств соединений, в виде которых она поступает в организм  (пары ртути,  неорганические и органические соединения). При воздействии неорганических форм соединений  патологических последствий,  как правило, не отмечается. Соединения  ртути с органическим веществом значительно более опасны по сравнению с неорганическими соединениями.

Одна из основных причин пагубного воздействия ртути на живые организмы заключается в блокаде активных групп белковых  молекул и низкомолекулярных соединений.   Это проявляется в нарушении окислительных процессов в печени и почках, вплоть до развития некротического нефроза, снижении уровня фибриногена,  разрушении нервной системы. У человека возможны вспышки психического возбуждения,  галлюцинации, которые сменяются упадком сил, развивается дрожательный паралич.

Мышьяк. Для материковой части Тихоокеанского региона характерны зоны с повышенным содержанием мышьяка, где содержание его может  значительно превышать обычные концентрации, характерные для пород и подземных вод за пределами этих зон.  Высокое содержание мышьяка характерно для cреднего и нижнего Приамурья  в частности  для Ниманского, Верхнеселемджинского, Кербинского и Пильда-Лимурийского золотоносных районов [20], почв и вод района им. П. Осипенко [80].  В этих местах в породах содержится много вкраплений  арсенопирита FeAsS.

Мышьяк  попадает  в поверхностные  и особенно  в подземные воды. На Сахалине находится Синегорское месторождение мышьяковистой минеральной воды  с содержанием мышьяка около 50 мг/л, что почти в тысячу раз превосходит ПДК мышьяка в питьевой воде. Предельно допустимая концентрация мышьяка в питьевой воде составляет менее 0,05 мг/л.

В организме человека мышьяк принимает участие в нуклеиновом обмене, т. е. он необходим для синтеза белка, в том числе он участвует в синтезе белков гемоглобина, хотя и не входит в его состав. Этим объясняется назначение мышьяковистых минеральных вод больным с диагнозом анемия. Употребление соединений мышьяка в постепенно возрастающих концентрациях является народным средством укрепления здоровья у горцев Австрии.

Проявления отрицательного воздействия мышьяка на организм  многообразны.  Нарушается тканевое дыхание, снижаются энергетические ресурсы клетки, развивается  паралич капилляров, гипоксия тканей, гемолиз, анемия, у животных развиваются различные уродства. 

У человека, длительное время употреблявшего питьевую воду или продукты питания с высоким содержанием мышьяка (0,5-6 мг/л), возникает заболевание – эндемический арсеноз или «черная нога».  Заболевание проявляется в поражении периферических  кровеносных сосудов, которое затем переходит в гангрену пальцев ног, стоп, а иногда поражаются и пальцы рук.  Описано также поражение кожи – мышьяковистый рак кожи – при длительном поступлении в организм  мышьяка суточных доз в несколько миллиграмм. Подобные заболевания встречаются в регионах Японии, на о. Тайвань, где основным источником питьевой воды являются артезианские скважины.

Кремний. Повышенное содержание кремния в питьевой воде (более 5 мг/л) характерно для районов современно вулканизма, областей распространения высококремнистых пород  и для некоторых термальных источников. Среднее содержание кремния в питьевых водоисточниках юга Дальнего Востока составляет 12 мг/л [78]. Содержание кремния в питьевой воде не должно превышать 10 мг/л.

В условиях повышенного поступления в организм кремния у человека возникает  заболевание, которое  рассматривают как проявление дизадаптации, − эндемический кремниевый уролитиаз. Уролитиаз – мочекаменная болезнь. Характеризуется  нарушением фосфорно-кальциевого обмена, при котором снижается реабсорбция фосфора в почках, что приводит к образованием камней.

Распространенность этого заболевания связана с проживанием в определенных климатогеографических широтах (особенно неблагоприятен резко континентальный и сухой климат), а также с нарушением минерального состава питьевой воды. Состав мочевых камней имеет почти такое же соотношение микроэлементов (кремний, свинец, железо, марганец, титан, алюминий и в значительных количествах кальций, фосфор, магний), что и в окружающей среде.

         На  рисунке 16 показано распространения кремнистых пород  и эндемического уролитиаза   на территории нашей страны. Южная часть  Дальнего Востока обозначена как  территория,  эндемичная по этому заболеванию.  Показатель заболеваемости  равен  26 человек из 10 тыс. населения.

 − числитель – показатель заболеваемости населения уролитиазом, на 10 тыс. жителей;     

            знаменатель – среднее содержание кремния в питьевых водоисточниках в мг/л [78].

Рис. 16  Распространение кремнистых пород и эндемического уролитиаза на территории Дальнего Востока

Радиоактивные элементы. Развитие жизни на Земле всегда происходило в присутствии радиации. Предполагают, что на начальных стадиях  развития Земли естественный радиационный фон был во много раз выше, чем сейчас. Живые организмы, которые  длительное время подвергались такому воздействию, смогли приспособиться и поэтому есть все основания полагать, что они должны хорошо переносить до определенного уровня воздействие естественной радиации. Данные последних лет [50] показывают, что рост и развитие высших растений и животных значительно замедляется при уменьшении содержания в организме природного радиоактивного изотопа  К и одновременного снижения внешнего космического g и  b-излучения, рассеянных в окружающей среде радионуклидов и удаления из воздуха радона. Это доказывает, что природная  радиация является необходимым  физическим фактором для нормального существования биоты.

Естественные радиоактивные вещества широко распространены в земной коре.  К числу основных радиоактивных элементов относят калий − 40, рубидий − 87,  уран − 238 и торий − 232.  Два последних относятся к числу долгоживущих изотопов. Их период полураспада исчисляется миллионами лет. В результате их радиоактивного распада появляются продукты с более коротким периодом полураспада. Считается, что породы «нормальны» по радиоактивности, если содержание урана и тория в них  не превышает 2,5 кларка  или 2,5 г/т. Кларк − это единица измерения содержания   элемента в земной коре, передает частоту элемента в земной коре в процентах по весу.

В таблице 11 приведены данные о среднегодовых дозах внешнего фонового облучения населения некоторых городов СССР в 1964-1965 годах [43].

Таблица 11. Среднегодовые дозы внешнего фонового облучения населения

Как правило, природные радионуклиды  сконцентрированы в горных породах. К зонам повышенного риска относят районы, где на поверхность Земли выходят гранит, гнейс, фосфарит и т. д. В этих районах содержание урана и тория может быть до 100 кларков и более.  К таким относят  Днепровскую кристаллическую гряду − выступ древних кристаллических пород (гранитов и гнейсов) на поверхность Русской равнины (Украинский  щит).  К районам с повышенной радиоактивностью относятся также Каратау, богатый залежами фосфоритов, некоторые районы Таджикистана, Кокчетавский массив в Казахстане.

Крупные месторождения урана найдены в Восточной Сибири − на Алданском щите − Эльконский урановорудный район, а также на востоке России − Центрально − Забайкальская провинция и Стрельцовский урановорудный район. Он включает несколько месторождений: Тулукаевское, Широндукуевское, Юбилейное, Аргунское и другие [34]. Запасы этого месторождения оцениваются в 200 000 тонн урана. Здесь же работает единственный  по производству урана в России Приаргунский  горнохимический  комбинат [39].

На Дальнем Востоке  к  зоне повышенной радиоактивности  относится Буреинский хребет. Он начинается от истоков р. Селемджи,  затем переходит в Малый Хинган на территории Китая. Сложен гранитами, гнейсами, сланцами. Мощность дозы облучения над  месторождением 13 мЗв/г. Здесь следует отметить, что средний фон естественной радиации, которому подвергается большинство населения нашей Земли составляет 0,95 мЗв/г.

Довольно часто в полиметаллических зонах Дальнего Востока встречается разновидность моноцита − основного минерала, содержащего уран и торий − минерал куларит. Он содержит много редкоземельных элементов, которые способны переходить в речные воды и оказывать воздействие на человека.

В Приамурье распространены месторождения углеводородистых сланцев, содержащих  повышенные концентрации урана. Совместно с торием эти радиоактивные элементы, благодаря наличию органики,  способны образовывать растворимые формы и накапливаться в подземных водах.

Переход радионуклидов из почвы в растения  в значительной степени зависит от их растворимости, содержания в почве гумусовых кислот в свободном состоянии или в виде соединений с кальцием, железом, алюминием, а также от рН почвенного раствора. Растения  способны накапливать  радиоактивные вещества  и  могут передаваться их по пищевым цепям  человеку.  В желудочно-кишечном тракте существенное влияние на всасывание радионуклидов в организме оказывает характер питания. Увеличению их всасываемости способствует кальций-обедненная и молочная диеты, длительное голодание, беременность, дефицит витамина D.

Из всех видов радиоактивных веществ, поступающих в организм человека с продуктами питания, выращенных в регионах с нормальным уровнем радионуклидов, наибольший вклад в облучение вносит естественный радиоактивный калий. Он усваивается организмом вместе с нерадиоактивными изотопами калия, необходимыми для жизнедеятельности организма [93]. Вероятно, в зонах риска значительно большую дозу внутреннего облучения человека будет получать от нуклидов радиоактивного ряда урана-238 и тория-232. 

Независимо от  пути поступления  радионуклидов в организм человека основными органами депонирования являются скелет и печень. В скелете они откладываются на поверхности костных структур, затем с течением времени перемещаются в неорганическую часть кости. Некоторая часть радиоактивных элементов захватывается макрофагами и переходит в костный мозг.

Неблагоприятное воздействие радиации, а именно, ионизирующего излучения, заключается в том, что она способна разрывать химические связи молекул, составляющие живые организмы, и тем самым вызывать биологически важные изменения. Но это происходит, когда уровень ионизирующего излучения слишком высок.

В зонах риска мощность дозы естественного радиационного фона намного выше (примерно в 10 раз) той, которую испытывает на себе большинство населения. Люди, живущие в таких районах, длительное время на протяжении многих поколений подвергаются высоким уровням излучения. Если воздействие радиации оказывает на их здоровье негативное влияние, то это должно  сказаться на величине генетических нарушений или частоте возникновения раковых заболеваний.

Найдено несколько населенных мест на Земле, где уровень радиации почвы и горных пород составляет несколько миллизивертов  в год (мЗв/г.) − это Бразилия, Франция, Индия, остров Ниуэ и Египет.

В Бразилии, в основном на побережье, есть несколько участков, состоящих из минерализованных вулканических интузий. Протяженность каждого составляет несколько километров в длину и несколько сот метров в ширину.  Мощность излучения их почвы и скальных пород составляет 5 мЗв/г. В этих районах проживает и постоянно подвергается облучению около 30 000 человек.

Во Франции примерно 7 миллионов человек проживает в районах, где  мощность дозы излучения гранитных, сланцевых и песчаных  пород равна 1,8-3,5 мЗв/г.

 В Индии, в  штатах Керал и Мадрас,  в прибрежной полосе, длиной 200 км и шириной  несколько сот метров, находится район с большими залежами моноцита.  В этом районе проживает 100 000 человек, которые получают в год дозу, в среднем равную 13 мЗв.  Это самым высокий уровень естественной радиации, которому подвергается современный человек.

На острове Ниуэ отмечена высокая радиоактивность вулканической почвы. Несколько тысяч проживающих здесь людей получают  дозу  в среднем 10 мЗв/г.  Из растений, составляющих основной рацион питания,  местных жителей получают дополнительное количество радиоактивных веществ.

В Египте, в нескольких деревнях, расположенных в районе Северной дельты Нила также зарегистрирована высокая мощность излучения, равная 3-4 мЗв/г.

Проведенные исследования людей, проживающих в этих регионах, до сих пор не выявили какой-нибудь связи между уровнем фона радиации и ростом биологических нарушений, а именно, не были выявлены повышенные частоты генетических нарушений или рака. Возможно этот отрицательный результат связан как с недостаточным числом наблюдений, так и с большими различиями в образе жизни, рационе питания и этническом происхождением [93].

Радон. Среди факторов внешней среды существенная роль среды в развитие злокачественных новообразований отводится природным источникам ионизируюшего излучения, в частности, радиоактивному газу радону и короткоживущим дочерним продуктам его распада (ДПР), которые Международным агентством по изучению рака (МАИР) оцениваются как безусловно канцерогенные для человека.

Только недавно ученые поняли, что наиболее весомым из всех естественных источников радиации является невидимый, не имеющий вкуса и запаха тяжелый (примерно в 7,5 раз тяжелее воздуха) газ радон. Именно он вместе со своими продуктами распада дает  около 80 % годовой  дозы облучения, получаемой населением от всех природных  источников радиации.

Известны три его изотопа: радон-222 с периодом полураспада 3,8 суток (образуется в ряду продуктов распада урана-238), радон-220 с периодом полураспада 55 с (продукт распада тория-232, называемый  тороном), и радон-219  с периодам полураспада 3,9 с (продукт распада урана-235 или актион). Так как радон-222  встречается в природе намного чаще, то говоря о радоне подразумевают прежде всего его [44].

Радон высвобождается из земной коры повсеместно, но его концентрация существенно различается для разных точек земного шара.  Активность радона в атмосфере изменяется от 4 до 25 Бк/м³  в зависимости от геологических и метеорологических условий местности.

По данным Всероссийского геологического института (ВСЕГЕИ) около половины территории России отнесены к неблагополучным по величине концентрации радона в грунтовом (почвенном) воздухе, в том числе и западные районы Хабаровского края [74].

Тихоокеанский регион, в отличие от других областей России, характеризуется  интенсивностью тектонической деятельности. Вследствие интенсивно протекающих процессов тектоно - магматической активности,  в атмосферу и гидросферу  постоянно поступают газовые потоки, поднимающихся вдоль разломов, которые близко подходят к поверхности земли (рис. 17). Из глубины земли поступают радионуклиды, радиоактивные аэрозоли и радон. Повышенное выделение радона из почвы, и рост  его концентрации в грунтовых водах часто наблюдается  непосредственно перед землетрясением.

Рис. 17 Размещение современных тектонически активных зон в  континентальной части Дальнего Востока

             [20]

Концентрация радона в почвах и водах определяется  геохимической специализацией пород, степенью тектонической активности, а также урановыми аномалиями.  На территории Дальнего Востока были проведены  специальные исследования по изучению содержания радона в различных районах нашего края.  По результатам этих исследований была составлена карта радононосности Хабаровского края.  К умеренно опасным отнесено 40 % территории края. Сюда входят Хабаровск, Бикин, Чегдомын и другие населенные пункты. Примерно 10 % территории края отнесено к опасным − это Байджальский, Буреинский, Хинганский хребты, где расположились Николаевск-на-Амуре, поселки Софийск, Кукан, Ургал, Алонка. К чрезвычайно опасным по радону относится около 3 %  малообжитой территории края [77].

На общем радиоактивном фоне 4-25 мкр/час на территории Приамурья выделяются площади с повышенной радиоактивностью пород  в Еврейской автономной области. В пределах Буреинского массива в бассейнах рек Буреи и Бира известны рудопроявления и мелкие месторождения радиоактивных элементов. Там же выделяются довольно обширные площади с развитием локальных радиоактивных аномалий и точек, что необходимо учитывать при освоении территории. Первые опытные работы показали наличие концентрации радона с объемной активностью, превышающей уровень пороговых значений до 2000 Бк/м³ в г. Биробиджане.

Хабаровск расположен на территории, отнесенной к умеренно опасной по радону. Были проведены комплексные исследования, собраны и обработаны фондовые материалы геологических, проектных и других организаций, на основании которых построена геолого-структурная схема блокового строения территории Хабаровска, проведен отбор проб горных пород и лабораторное определение в них содержания ЕРН − урана, тория, калия. Проведены измерения объемной активности (ОА) радона в помещениях зданий (всего обследовано 371 учреждение, предприятие и жилые здания). Проводилось измерение ОА радона в почвенном воздухе и плотности потока радона с поверхности земли, а также ряд других исследований, что позволило сформировать единое информационное поле ОА радона в грунтовом воздухе и достаточно равномерно, с требуемой детальностью (1 точка на 1 см карты), охарактеризовать территорию города и построить карту радононосности масштаба 1: 50000 [74]. Карта Хабаровска представлена на рисунке 18.

Территория г. Хабаровска в результате исследований была разделена на 5 зон по степени радоноопасности (таблица 12), объемная активность радона в почвенном воздухе которых колебалась от 50 до 400 Бк/м³.

Таблица 12. Объемная активность радона в почвенном воздухе на территории  г. Хабаровска

В результате изучения распределения населения по территории города было выявлено, что на особо опасной территории поживает 4,8 % населения города. В опасной зоне – 30,6 %, в умеренно опасной – 22,4 % и условно безопасной – 22,8 % [82].

Таким образом, 75 % населения Хабаровска проживает в опасной, умеренно опасной и условно безопасной зонах.

Рис. 18 Карта потенциальной радононосности г. Хабаровска

Негативное биологическое влияние радона  проявляется в  том, что ионизированные продукты его распада могут в виде альфа − радиоактивных аэрозольных частиц проникать в верхние дыхательные пути и оседать в них.  В результате облучение эпителия верхних дыхательных путей может развиться  рак легких.  Хотя мнения онкологов расходятся, считают, что радон несет ответственность за 7 – 10 % регистрируемых ежегодно заболеваний раком легких. Существенно повышается по той же причине риск нераковых заболеваний дыхательных путей, например эмфиземы легкого, и сердечно-сосудистых заболеваний [44]. Кроме того, возможны патологические нарушения в системе  кроветворения − развитие лейкемии.

Смертность от рака легких в Хабаровске (в пересчете на 100 тыс. человек) составила в особо опасной зоне – 55,9 чел., в опасной зоне − 51,7 чел., в умеренно опасной – 73,8 чел., условно безопасной – 58,5 чел., безопасной – 49,2 чел.

Наибольший процент смертности от рака легких зарегистрирован в умерено опасной зоне. Самый низкий показатель смертности от рака легкого зафиксирован в безопасной зоне [21].

Из-за разбавления воздушными потоками концентрация радона за пределами разломов  невелика.  Он может концентрироваться внутри зданий,  проникая в основном из грунта через щели в фундаменте, или, реже высвобождаясь из материалов, использованных  при строительстве домов. В плохо вентилируемых помещениях  (цокольных и помещениях, расположенные на первом этаже) радон и продукты его распада могут накапливаться. В результате  в помещении концентрация радона может быть в десятки раз больше, чем в наружном воздухе, особенно если дом стоит на грунте с относительно высоким содержанием радионуклидов или при его постройке использовали материалы с повышенной радиоактивностью. В таблице 13 представлены данные о радиоактивности некоторых строительных материалов [85].

Таблица 13.  Радиоактивность строительных материалов

При выборе строительных материалов руководствуются ГОСТом 30108-94 «Материалы и изделия строительные. Определение удельной эффективности естественных радионуклидов».

Еще один важный источник радона − вода.  Концентрация радона в  питьевой воде, поступающей из открытых водозаборов чрезвычайно мала. В воде из глубоких колодцев или артезианских скважин может содержать много радона. Но даже в этом случае при кипячении воды или при приготовлении первых блюд  радон улетучивается.  Более серьезную опасность представляют пары воды с высоким содержанием радона, попадающие в легкие вместе с вдыхаемым воздухом. Такое чаще всего происходит в ванных комнатах, банях и т. д. Концентрация радона в ванных комнатах может быть в 40 раз выше, чем в жилых комнатах [11].

6. Физиологические особенности жителей юга Дальнего Востока

6.1 Региональные особенности периферической

крови  жителей Дальнего Востока

Система крови реагирует на многие факторы, в том числе и климато-географические. Различные показатели системы крови могут варьировать у популяций, проживающих в различных экологических условиях, в широких пределах. В целом большинство изменений системы крови носит адаптационный характер.

В некоторых географических регионах с резко различными природными условиями состояние системы крови по ряду показателей может отличаться от общепризнанных норм. Так, например, в высокогорье значительно увеличивается в крови число эритроцитов и уровень гемоглобина.

Если климатические условия резко не отличаются, то показатели крови варьируют в небольших пределах. Так, у большинства жителей средней полосы нашей страны существенных различий в величине гематологических показателей нет.

Климат Дальнего Востока отличается суровостью и контрастностью сезонных влияний на организм человека. В условиях муссонного климата формируются региональные адаптивные особенности системы крови, которые в большей мере отличаются на иммунологическом и биохимическом уровнях и в меньшей степени отражаются на количественных показателях форменных элементов крови.

Эритроциты. В настоящее время нормой содержания эритроцитов в периферической крови считается диапазон от 4,0 до 5,5 млн у мужчин и от 3,9 до 4,7 млн в 1 мкл (микролитре) у женщин.

Понижение числа эритроцитов ниже нормы называется эритропенией, а повышение выше нормы – эритроцитозом.

Обобщив результаты анализов крови у 24 тыс. доноров дальневосточников В. Е. Григоренко [23] выявил сезонные изменения числа эритроцитов. В зимний период среднее содержание эритроцитов снижается и приближается к нижней границе нормы как для мужчин − 4,2-4,4 млн/мкл, так и для женщин − 3,9-4,1 млн/мкл. В летние месяцы содержание эритроцитов увеличивается − 4,6 млн/мкл у мужчин, и 4,25 млн/мкл для женщин.

Исследования числа эритроцитов периферической крови детей и подростков, проживающих на Дальнем Востоке, показали региональные особенности. Так,  по данным Н. Д. Седунова [83] у здоровых детей г. Благовещенска в возрасте от 1 до 15 лет содержание эритроцитов снижено.  В работе В. С. Куприянова с соавторами [51] также отмечается снижение числа эритроцитов  у детей в возрасте 1-14 лет, проживающих на Дальнем Востоке, − 3,98-4,23 млн/мкл  (норма 4,0-4,5 млн/мкл).

Таким образом, по данным дальневосточных ученых наблюдается выраженная сезонная изменчивость системы красной крови, обусловленная влиянием контрастных климатических комплексов летнего и зимнего муссонов.

Гемоглобин. Как известно, основная функция эритроцитов – перенос кислорода осуществляется содержащимся в эритроците гемоглобином.

Норма содержания гемоглобина у мужчин составляет 130,0-160,0 г/л,  а у женщин 120,0-140,0 г/л.

 По данным В.М. Григоренко [23] среднее содержание гемоглобина также зависит от сезона. В зимний период уровень гемоглобина низкий - 131,1 г/л у мужчин и 120,4 г/л у женщин. Наибольшее содержание гемоглобина наблюдается в летние месяцы − 135,4 г/л у мужчин и 123,8 г/л у женщин.

Сезонные изменения содержания гемоглобина возможно отражают изменения парциального давления кислорода в атмосфере. Например, увеличение содержания гемоглобина в летний период можно рассматривать как реакцию на повышение влажности в этот период. В капельках воды атмосферного воздуха происходит растворение кислорода, что приводит к уменьшению его концентрации.

У хабаровских студентов 17-21 лет содержание гемоглобина соответствовало возрастной норме: у юношей в среднем равнялось 138,4 г/л, а у девушек – 124,6 г/л [81].

Данные об уровне гемоглобина у детей и подростков противоречивы. Одни авторы [83] указывают на низкое содержание гемоглобина у детей от 1 года до 14 лет, в то время как другие [52], наоборот, считают, что у детей и подростков дальневосточников уровень гемоглобина выше, чем в других регионах на 10 г/л, чем у подростков, живущих в других регионах нашей страны. Возможно авторами анализировались данные, полученные в разное время года.

    Скорость оседания эритроцитов. Скорость оседания эритроцитов косвенно отражает соотношение различных фракций белков крови. Повышение защитных свойств плазмы, а именно g-глобулиновой фракции белков крови сопровождается некоторым ускорением оседания эритроцитов.

За норму принимается скорость оседания эритроцитов от 1 до 10 мм в час у мужчин  и от 2 до 15 мм в час у женщин.

У дальневосточников наблюдаются сезонные изменения скорости оседания эритроцитов. По данным В.Г. Григоренко [23]  у мужчин-дальневосточников скорость оседания эритроцитов возрастает осенью до  5,45 мм в час. У женщин СОЭ возрастает весной до 9,27 мм в час.

         Лейкоциты. Число лейкоцитов в крови зависит от многих факторов, в том числе и от климато-географических. По данным Н. А. Шульц [97] число лейкоцитов зависит от широты местности – чем севернее живет популяция людей, тем чаще встречается частота функциональных лейкопений, т. е. снижение числа лейкоцитов ниже нормы (менее 5 тыс/мкл).  В экваториальных же районах лейкопении  у практически здоровых людей не отмечаются вовсе.       

По данным В. Г. Григоренко [23] у  дальневосточных доноров зарегистрированы сезонные изменения числа лейкоцитов. Так, у мужчин число лейкоцитов возрастает зимой до 6,7 тыс в 1 мкл. У женщин также зимой наблюдаются наибольшие показатели числа лейкоцитов, а летом наблюдается минимальное содержание лейкоцитов в крови вплоть до лейкопении – снижение числа лейкоцитов ниже нормы (менее 5 тыс. в 1 мкл).

По данным В. А. Матюхина [57],  у мужчин Приморья наибольшее число лейкоцитов в крови наблюдается зимой (8,55 тыс/мкл), а затем снижается к осени примерно на 17 %.     

У детей и подростков г. Благовещенска [83] количество лейкоцитов с 14 лет становятся ниже нормы (за норму взяты данные по А.Ф. Туру (1972 г.). По мнению автора, снижение количества лейкоцитов у подростков объясняется возрастными особенностями.

Показатели  иммунитета у жителей Дальневосточного региона России. Основными адаптационными системами организма являются нервная и иммунная системы. Изучение состояния иммунной системы невозможно без учета экологического фактора.  У лиц, проживающих в разных регионах страны, наблюдается полиморфизм лабораторных признаков иммунного статуса.

Иммунологические показатели крови у лиц, проживающих в различных регионах, имеют существенные отличия, обусловленные климато-географическими и социально-бытовыми условиями и, в известной степени, этническими факторами.

Иммунологический мониторинг, проводившийся в 1989-1990 г. г. в 19 различных территориальных регионов страны, позволил выявить «иммунологический полиморфизм» населения и создать территориальные иммунологические карты для ряда регионов.

При проведении иммунологических исследований при различных физиологических состояниях необходимо учитывать уровень иммунологических показателей у здорового населения (как у взрослых, так и у детей), установленный для каждого конкретного региона (территории) в качестве региональной нормы (регионального фона).

Это особенно важно для Дальневосточного региона по нескольким  причинам. Во-первых,  для региона характерны ярко выраженные природно-климатические особенности  (экстремальных и субэкстремальных для человека). Социально-бытовых условий  по своему развитию и уровню значительно уступают западным и центральным регионам России.

Во-вторых, для Дальневосточного региона характерна высокая миграция населения, а, следовательно, и высокая интенсивность процессов адаптации и дизадаптации, которые, как известно, сопровождаются нарушениями в иммунном статусе (в частности, снижением уровня показателей гуморального ответа) на довольно длительный срок – от 1,5 до 3-х лет.

В третьих, в регионе проживают многие малочисленные народы Севера: нанайцы, ульчи, эвены, эвенки, нивхи, чукчи – на Чукотке, коряки, удэгейцы и другие. Для них характерны этнические особенности быта, а также своеобразные показатели естественной резистентности и иммунитета.

Эти особенности и формируют региональную адаптивную норму иммунологического статуса. Колебание нормативных значений в широких пределах связаны с процессами онтогенеза, миграцией и влиянием комплекса климато-погодных факторов [71]. Данные показателей гуморального иммунитета представлены в таблице 14.

Таблица 14. Показатели гуморального иммунитета здоровых людей различных  регионов Дальнего Востока

         Уровни иммуноглобулинов А и M достоверно  различается у пришлого населения юга и севера Хабаровского края, а именно у пришлого населения юга Хабаровского края они  выше, чем у пришлого населения севера Хабаровского края. По мнению авторов, одной из причин изменения уровня иммуноглобулина А является  отличия в характере питания населения.

         Циркулирующие в крови иммунные комплексы, возникающие в процессе реакции антиген-антитело косвенно могут охарактеризовать напряженность иммунологических процессов в человеческом организме и в популяции в целом.

         Обнаружены достоверные отличия в концентрации иммунных комплексов (ИК) у пришлого населения юга и севера Хабаровского края. Концентрация иммунных комплексов выше у пришлого населения юга Хабаровского  края.

Показатели естественной резистентности здоровых людей  в разных регионах Дальнего Востока. Факторы естественного иммунитета тесно связаны с нервной и эндокринной системами, они одними из первых включаются в реакцию адаптации и поэтому являются объективными критериями данного процесса.

Чувствительными индикатором иммунного статуса организма и наличия адаптационных и патологических процессов являются такие факторы естественной резистентности как  лизоцим, бета-лизины и пропердин.

Лизоцим (мурамидаза) является одним из ведущих факторов естественной резистентности. Его активность в значительной степени характеризует ферментативную активность (особенно тканевых макрофагов и молодых нейтрофилов).

Система бета-лизинов занимает важное место в совокупности факторов, обеспечивающих иммуноструктурный гомеостаз. Определение бета-лизинов используется в  качестве прогностического теста.

Уровень пропердина свидетельствует об иммунологической напряженности в организме и имеет значение для оценки состояния неспецифической естественной резистентности. Пропердин тесно связан с системой комплимента и является медиатором альтернативного пути действия комплимента. Данные естественной резистентности представлены в таблице 15.

 Таблица 15.  Показатели естественной резистентности    здоровых людей в разных регионах Дальнего

                       Востока

Как показывают данные таблицы 15, наблюдается тенденция к снижению лизоцимной активности  и уровня бета-лизинов у жителей севера Хабаровского края.

Наиболее высокий уровень бета-лизинов выявлен у жителей Хабаровска.

Анализ уровней показателей гуморального иммунитета и естественной резистентности у пришлого и коренного населения в различных регионах Дальнего Востока показал, что этническая принадлежность и пол не оказывают существенного влияния. Гораздо большее значение имеет единая зона проживания, где климатические условия труда, быта и питания приблизительно одинаковы.

У жителей Приморья выявлены сезонные изменения факторов естественного иммунитета здорового человека [73]. Весной кровь здоровых людей обладает слабой бета-литической и комплиментарной активностью, низким содержанием лейкоцитов, лимфоцитов и их В-популяции. По этим факторам весенний сезон можно характеризовать как «неблагоприятное» время года для естественной резистентности организма человека к инфекциям, которая поддерживается в этот период повышенной активностью ферментной системы лизоцима и Т-лимфоцитов.

Показатели клеточного иммунитета. У здорового населения Хабаровского края показатели клеточного и гуморального иммунитета, также как и показатели естественной резистентности находятся в тесной зависимости от природно-климатических факторов и социально-экономических условий проживания на Дальнем Востоке. Для правильной интерпретации изменений показателей иммунитета при различных физиологических и патологических состояний в каждом климато-географическом регионе Дальнего Востока необходимо иметь свои региональные нормы. В таблице 16 представлены данные клеточного иммунитета.

Таблица 16. Нормативы клеточных показателей иммунного статуса у здорового населения г. Хабаровска и   

        Хабаровского района  (доноры крови)

На северных территориях (зона БАМа) показатели клеточного иммунитета характеризуются более низким содержанием иммунокомпетентных клеток [45].

Содержание Т-лимфоцитов (Е-РОК) во все сезоны года  достоверно понижено по относительным и абсолютным показателям.

Показатели системы В-лимфоцитов в абсолютных выражениях ЕАС-РОК также не достигают уровня иммунного статуса жителей Хабаровского края.

У северян выявлены сезонные  колебания показателей клеточного иммунитета. Абсолютное и относительное количество Т-лимфоцитов крови увеличивается осенью (причины этого не выявлены). Весной и летом содержание Т-клеток уменьшается.  Максимальное абсолютное и относительное содержание В-лимфоцитов было зарегистрировано зимой, а минимальное – летом. Данные содержания лимфоцитов периферической крови  представлены в таблице 17.

Таблица 17. Содержание лимфоцитов в периферической крови в различные сезоны года у жителей

                     Хабаровского края, проживающих в зоне БАМа

Различия  уровня показателей гуморального иммунитета, естественной резистентности, показателей Т- и В-системы иммунитета на юге и севере Хабаровского  края обусловлены комплексом климато-географических и социальных условий проживания, а именно, более благоприятными климато-географическими условиями юга Хабаровского края и более высоким уровнем социально-экономических условий г. Хабаровска по сравнению с другими районами [17].

Причинами, вызывающими стойкое снижение ряда защитных факторов у жителей северных регионов  авторы называют изменение общих регуляторных механизмов под влиянием низких температур, уменьшение в пищевом рационе витаминов и микроэлементов.

Группы крови. Один из генетических полиморфизмов крови появился в ходе эволюции за счет мутирования гена-предшественника (или первичного гена) в одном локусе 9-й хромосомы. Это привело к возникновению полиаллельной системы гена A, B и 0 и известно как группы крови.

В генетически нейтральной ситуации, когда нет давления отбора, случайных всплесков частот генов  и в условиях панмиксии, т. е. свободного скрещивания, AB0-генотипы должны быть распределены по планете более или менее равномерно. Но на практике это не так – среди жителей Земли наблюдается  неравномерное распределение групп крови (табл. 18).

Таблица 18. Распределение групп крови среди разных народов, в % (по В.П.Эфроимсону, 1968 г.)

Наиболее изменчива частота третьей группы крови B(III). Пик ее частоты приходится на индусов, а далее она начинает убывать: уже значимо среди популяций китайцев, японцев и русских (относительно соседствующих этносов), и резко по направлению на северо-запад (Западная Европа), запад (Ближний Восток) и юго-восток (Австралия, аборигены).

По мнению В. П.Эфроимсона, Ф. Фогеля с соавторами и Ф. Ливингстона картина современной AB0-геногеографии в основе своей есть следствие дифференциальной восприимчивости людей разной группы крови к инфекционным болезням, в частности  к чуме и оспе.

Возбудитель чумы, Pasteurella pestis, и вирус оспы обладают антигенным сродством с генами системы AB0: чумной возбудитель с антигеном H(0), а оспенный с антигеном A. Поэтому люди с группой крови 0(I) не способны вырабатывать достаточное количество антител против возбудителя чумы, а те, кто обладает группой крови A(II), против вируса оспы. Иными словами, у них снижен или вовсе отсутствует естественный иммунитет к этим инфекциям. Отсюда понятно, что в условиях массовых эпидемий и пандемий прошлых исторических эпох должен был идти интенсивный отбор, а именно: преимущественное вымирание людей с группой крови 0(I) в зонах чумных эпидемий и людей с группой крови A(II) в районах эпидемий оспы.

Основными очагами оспы были Азия и Африка, тогда как в Америку ее занесли испанцы в начале XVI века, вызвав там огромные эпидемии. У чумы было пять эндемичных очагов: северо-запад Гималаев, Восточная Монголия, Южный Китай, Месопотамия и Центральная Африка вместе с Египтом.

Рис. 19 Частота гена 0 на земном шаре

Сопоставление территорий, пораженных чумой, с регионами максимального распространения гена 0 (рис. 19), показывает, что частота этого гена наиболее высока среди народов, которые вовсе не поражались чумой или заражались ею редко (индейцы Америки, аборигены Австралии, обитатели арктических зон). В Европе же ген 0 преобладает у народов, традиционно живущих изолированно, ирландцев, исландцев, басков, корсиканцев (для изолятов вообще характерна высокая частота первой группы). Наоборот, минимальная частота гена 0 отмечена в Индии, Монголии, Турции, Северной Африке, то есть в странах, которые известны как старые центры чумы. 

 Ген A редок на тех территориях, где особенно опустошительно прошлась (и не раз) оспа: это Индия, Аравия, тропическая Африка.

Рис. 20 Частота гена В на земном шаре

Ну а что касается гена B (рис. 20), то максимум его распространения в Азии: Монголия, Китай, Индия и часть России, где чума и оспа были эндемичны.

В сводной таблице 19 представлены сведения о процентном соотношении групп крови людей, проживающих в разных регионах России.

Таблица 19. Группы крови в регионах России

  По данным Ю.Л. Шевченко [94] для северо-запада России характерно следующее распределение групп крови:   0(l) − 35 %       А(ll) − 35-40 %     В(lll) − 15-20 %    АВ(lV) − 5-10 %.

У  здоровых жителей Владивостока [76] наиболее распространенной была 2  группа крови (изоантиген А), на втором месте 1 группа крови (антиген 0), на третьем месте – 3 группа крови (антиген В), и реже всего обнаруживалась 4 группа крови (антигены АВ). Такое соотношение было как у мужчин, так и у женщин. Данные представлены в таблице 20.

Таблица 20. Группы крови у жителей Приморья

            Сравнительный анализ таблицы показывает, что в Приморском крае процентное содержание людей, имеющих первую группу крови, немного меньше, чем у жителей других регионов нашей страны. Как было указано выше, люди с группой крови 0(I) не способны вырабатывать достаточное количество антител против возбудителя чумы. Возможно, именно это является причиной снижения частоты первой группы крови, т. к. рядом с Приморьем на территории Китая  располагается природный очаг чумы.

6.2 Особенности пищеварения жителей юга Дальнего Востока

Именно климат и биогеохимические факторы региона определяют видовой состав флоры и фауны, из которых составлен ассортимент типичных рационов коренных жителей. В свою очередь, типичный рацион  постепенно формирует в организме ферментные и морфологические адаптации в обмене веществ, пищеварительном аппарате, функции печени и т.д. В этом смысле, вероятно, можно сказать, что алиментарные морфофункциональные адаптации в сумме составляют платформу, на которой формируется общая адаптация организма к условиям конкретного региона. Именно это служит причиной сходства физиологических параметров гомеостаза у генетически различных, но веками проживающих в одном регионе популяций, а также различий физиологического статуса популяций, генетически родственных, но аборигенных для разных регионов.

Достаточно распространенными являются представления о том, что различия метаболизма в разных географических зонах и популяциях определяются генетическими факторами. Но некоторые исследователи считают, что генетические факторы сами зависят от культуральных особенностей, которые могут влиять на биологию человека. В связи с этим следует отметить, что в современной литературе содержится достаточно сведений, свидетельствующих о том, что между средовыми (в том числе и культуральными) факторами и биологическими свойствами организма человека существует тесная связь и первые способны влиять на многие биологические функции.

Среди культуральных (точнее, культурально-биологических) факторов на первое место должен быть поставлен характер питания. Будучи различным в определенных географических регионах, он, несомненно, сказывается на особенностях метаболизма в разных биохимических системах организма. Очевидно, что пищевые традиции народа, генетические факторы, и диета, ставшая традиционной, действует как фактор отбора, влияя на частоту аллелей и распространение в популяции наиболее адаптивных при таком питании генетических вариантов. Биологический смысл активной адаптации состоит в установлении и поддержании гомеостаза, позволяющего существовать в измененной внешней среде.

Напомним, что гомеостазом называется динамическое постоянство состава внутренней среды и показателей деятельности различных систем организма, что обеспечивается определенными регуляторными механизмами. Как только окружающая среда или какие-либо существенные ее компоненты изменяются, организм вынужден менять и некоторые константы своих функций. Происходит перестройка гомеостаза, адекватная конкретным условиям среды, что и служит основой адаптации.

         Можно представить себе адаптацию как длинную цепь реакций различных систем, из которых одни должны видоизменять свою деятельность, а другие регулировать эти изменения. Поскольку основой основ жизни является обмен веществ − метаболизм, неразрывно связанный с энергетическими процессами, адаптация должна реализовываться через стационарное приспособительное изменение метаболизма и поддержание такого его уровня, который соответствует новым условиям. Основа существования любого организма − удовлетворение его потребности в веществах и энергии, необходимых для поддержания жизнедеятельности. Именно с таких «энергетических» позиций и предпочитают подходить к анализу проблем экологии питания современные исследователи.

Интенсивность обмена веществ различается у представителей групп человечества, обитающих в различных климато-экологических условиях. Интенсивность обмена веществ передается по наследству, как и многие другие физиологические характеристики. В одинаковых условиях энергозатраты организма «условного эскимоса» остаются примерно на 15 % выше, чем у пастуха из племени туркана, коренного обитателя африканской саванны. Результатом комбинации различных стратегий сохранения энергии и ее пополнения (т. е. питания) стало формирование популяций человека, адаптированных к разным экологическим условиям. Приспособление к своеобразным типам питания бывает столь глубоким, что затрагивает не только физиологию, но даже и анатомию человека.

            В ходе эволюции  у древних охотников-собирателей, употребляющих в пищу мясо, сформировалось два основных типа питания. Один тип питания характерен для людей, у которых мясная пища − основной источник энергии. В этом случае  в желудке происходит  интенсивная обработка пищи, сопровождаясь выделением очень активных концентрированных химических веществ и прежде всего − соляной кислотой. Несмотря на повышенную кислотность желудочного сока, у людей этого типа редко встречается язвенная болезнь желудка или двенадцатиперстной кишки. Для предотвращения от повреждения собственными пищеварительными веществами в стенках желудка располагается большое количество специфических клеток, вырабатывающих в огромных количествах защитную слизь. Она обволакивает пищевой комок и предохраняет стенки желудка от воздействия кислоты. Такой тип пищеварительной системы  характерен для людей, живущих на Севере, которые вынуждены были приспосабливаться к почти исключительно мясной пище.

          У людей другого типа пищеварительной системы пища в желудке перемешивается и соприкасается с расположенными в стенках органа железами, выделяющими пищеварительный сок. Однако дальнейшая, очень интенсивная и длительная обработка пищи и ее всасывание происходят в кишечнике. Такой тип пищеварительной системы характерен для народов, которые в силу климатических и географических особенностей заселяемых территорий «могли себе позволить» диету с относительно сбалансированными растительными и мясными компонентами. Такой тип характерен для людей, живущих в умеренном климате, в рационе которых мясо и рыба занимали существенное, но далеко не единственное место.

6.3 Особенности белкового обмена у жителей

различных регионов Дальнего Востока

            Климатические условия оказывают влияние на свойства и качества продукции, выращенной в той или иной местности. Амурская область является житницей Дальнего Востока. Выращенные здесь продукты растениеводства и животноводства поступают в различные регионы Хабаровского края.

        При анализе пшеницы, выращенной в Зейском районе Амурской области, было отмечено [56] низкое содержание в ней белкового азота (13,3 %) по сравнению с пшеницей, выращенной в районе южного Урала (24,1 %). Соответственно и тирозина в пшенице Зейского района было меньше (1,25 %) по сравнению с областями Европейской зоны России (1,83 %).

Использование местных фуражных кормов для выращивания скота в свою очередь влияет на содержание белка в продуктах животноводства. Среднее содержание белкового азота в говяжьем мясе Зейского района составляет 15,8 %. Тирозина (в пересчете на азот) − 1,68 %, триптофана −  1,23 %. В то же время среднее содержание тирозина в говяжьем мясе западных областей составило 3,3 %, а триптофана в белке мяса − 1,7 %.

Таким образом, биогеохимические, климатические,  и возможно, технологические условия не способствуют выращиванию  в  Амурской области качественного сырья с высоким содержанием белка в продуктах местного растениеводства и животноводства.

Употребление населением местных  продуктов в пищу может отражаться на уровне белка в их организме. Среднее содержание общего белка хабаровских студентов  составляет 75,4 г/л [81]. Исследование общего белка крови людей, проживающих в Амурской области,  показало, что его содержание в среднем составляет 74,2 г/л. По мнению А. Ю. Подвального [70] − это   свидетельствует об определенном дефиците белков, что вероятно связано с низких содержанием белков в продуктах питания. Для сравнения автор приводит среднее содержание общего белка крови жителей г. Казани – 86,4 г/л.

Изучение содержания общего белка крови у жителей Хабаровского края [71] показало, что этот показатель различен в южных и северных регионах края. Данные представлены в таблице 21.

Таблица 21. Общее содержание белка крови жителей Хабаровского края

            Общее содержание белков крови у жителей  юга Хабаровского края достоверно выше, чем на севере края. Вероятно, эту разницу можно в определенной степени объяснить медико-географическими особенностями этих областей.  

По мнению А.А. Константинова [46] для южной зоны Дальнего Востока в суточном рационе питания пришлого мужского  населения среднего возраста  белка должно быть примерно 105 г, а для женщин – 94 г.

6.4 Особенности  липидного обмена у

жителей различных регионов Дальнего Востока

Биологические функции липидов определяются прежде всего тем, что они являются источниками энергии. Эту функцию выполняют жирные кислоты, освобождающиеся после распада жиров. Фосфолипиды, гликолипиды и холестерин участвуют в образовании клеточных мембран. Производные некоторых полиненасыщенных жирных кислот (простагландины) выполняют регуляторную функцию, эти жирные кислоты представляют собой незаменимые пищевые факторы. Холестерин является структурным компонентом мембран, а также предшественником желчных кислот и стероидных гормонов.

Состояние липидного обмена у населения различных климатогеографических зон значительно различается. Отечественные и зарубежные авторы показывают наличие специфического липидного фона, характерного для отдельно взятой популяции. Исследованиями доказано, что взрослый житель юга Дальнего Востока в отличие от жителя Европейской части России имеет ряд отличий в показателях липидного обмена.

В пищевом рационе как местного населения, так и у пришлых жителей Дальнего Востока важное место занимают жиры. Традиционный рацион питания коренных народов отличается от рациона питания пришлых преобладанием рыбьего и животного жира, снабжающего организм человека большим количеством полиненасыщенных жирных кислот. 

Метаболизм жирных кислот, являющийся филогенетически более поздним способом энергообразования, обеспечивает лучшую адаптацию организма к изменениям внешней среды, поскольку, учитывая значительную энергетическую емкость жировой ткани и ее запасы, организм получает возможность длительно поддерживать состояние энергетического баланса вне зависимости от регулярности поступления энергетических биосубстратов с пищей. Следует также сказать, что использование жиров является хорошей основой для компенсаторного поддержания необходимого уровня регенераторно-синтетических процессов, что обеспечивает выносливость организма при длительно действующих стрессовых факторах внешней среды.         Нагрузка организма липопротеидами отражается на характере ферментативных процессов желудочно-кишечного тракта, печени, крови.

Несмотря на высокое содержание жиров, поступающих с пищей, данные биохимического анализа показали, что у местного коренного населения содержание общих липидов сыворотки крови ниже, чем у пришлого населения. Так, в северных районах Амурской области содержание общих липидов в крови коренных народов ниже, чем у жителей г. Благовещенска и у лиц, прибывших из европейской части России [56]. При этом значительно ниже у эвенков содержание в периферической крови бета-липопротеидов и холестерина.

Такая же закономерность наблюдается и у жителей Нижнего Амура. При сравнении липидных показателей  сыворотки крови у жителей Нижнего Амура и Хабаровска было установлено [26], что у нанайцев так же достоверно меньше содержание общих липидов  в сыворотке крови, чем у русских. Данные представлены в таблице 22.

Таблица 22. Содержание липидов в сыворотке крови у жителей Нижнего Амура и Хабаровска

По-видимому, богатая липидами и белками пища у коренного населения вырабатывает особенности ферментативных процессов на тканевом уровне. Возникли генетически детерминированные механизмы адаптации к липопротеиновому обмену у некоторых народов Дальнего Востока.

Для человека единственные жиры, в которых нуждается организм, – это незаменимые жирные кислоты – линолевая и альфа-линоленовая (витамины F₁, и F₂), которые относятся к полиненасыщенным жирам. Это длинноцепочечные жирные кислоты, в структуре которых имеются двойные химические связи. Такие молекулы используются клетками человека для строительства клеточных мембран, в которых они выполняют стабилизирующую роль, защищая клетки от вторжения агрессивных молекул и свободных радикалов. Соотношение этих жирных кислот в рационе человека должно быть сбалансированным. Человек не способен их синтезировать из-за отсутствия соответствующих ферментов-десатураз. Поэтому эти кислоты должны обязательно поступать с пищей. Другие жирные кислоты могут превращаться в клетках в ненасыщенные при помощи других видов ферментов-десатураз.

 В условиях географической изоляции в итоге у народов Приамурья произошел  отбор метаболических генотипов с отсутствием ∆⁵ (или ∆⁶) – десатураз [88].  Региональной особенностью фенотипа является активация ферментной системы D⁴ -десатурации на фоне угнетения D⁶– десатураз [73].

В последнее время  у коренных народов Приамурья происходит смена традиционной национальной  диеты с преобладанием рыбьего и животного жира, снабжающего организм человека большим количеством полиненасыщенных жирных кислот, на европейский  рацион питания с высокой долей углеводов, холестерина и соли.

В рационе стало преобладать мяса домашнего скота, потребление молочных продуктов. Резко увеличилось потребление дешевых и легкодоступных растительных масел, и в первую очередь, так называемых масел класса w-6 (символ  w означает концевую метильную группу в молекуле жирной кислоты, а цифра возле этого знака – положение двойной связи). К этому классу относятся подсолнечное, кукурузное, арахисовое и сафлоровое масла. Эти виды масла до второй мировой войны были практически неизвестны, сейчас они составляют значительную долю во все увеличивающемся количестве потребляемых жиров.      

В рационе современного человека масел из группы w-6 (кукурузное, подсолнечное) в 30 раз больше, чем масел группы w-3 (жирная рыба). Эти растительные масла полностью монополизируют гормональный каскад жирных кислот. Они забивают проводящий путь альфа-линоленовой кислоты, что приводит к избыточной выработке определенных гормонов – «вредных» простагландинов. Наиболее благоприятное для здоровья соотношение незаменимых жирных кислот w-3 и w-6 лежит между 1:1 - 1:4, в этом случае организм синтезирует сбалансированные простагландины.

Изменение  питания с переходом на обычные животные жиры  и высокоуглеродистую пищу, сделало некоторые полиненасыщенные кислоты эссенциальными, что способствовало развитию гиперлипидемии и ожирения, снизило возможности системы биотрансформации. Как известно, в ходе первой фазы биотрансформации молекулы соединения обогащается полярными функциональными группами, что делает их реакционно-способными  и более растворимыми в воде. Во второй фазе проходят синтетические процессы конъюгации промежуточных продуктов метаболизма с эндогенными молекулами (в частности, конъюгация с глюкуроновой кислотой – глюкуронидация), в результате чего  они  могут выводятся  из организма.

         Общий белковый дефицит также снижает окислительные и глюкуронирующие возможности системы биотрансформации соединений с реципрокным усилением ацетилирования. Известны и другие биологические предпосылки для развития патологии у коренных народов. Например, низкий Na/K коэффициент в традиционной пище эволюционно закрепил высокую продукцию альдостерона и ренина, что при европизированном варианте питания приводит к артериальной гипертензии.

Неадекватное традициям питание приводит к стрессовому повышению уровня глюкокортикостероидов и адреналина с последующим угнетением регенерации специальных клеток различных органов, снижению активности местных тканевых гормонов-регуляторов синтеза и митоза (соматомедин, витамин D, тироксин), дефициту пластического материала с изменением транспортной функции альбумина и извращением естественной кинетики эссенциальных жирных кислот и аминокислот с вторичным нарушением эндокринных функций.

Переход к "европейскому "типу питания с высоким содержанием в рационе углеводов, возможно, является причиной появления таких нехарактерных ранее для нанайцев, ульчей, эвенов, удэгейцев, орочей, нивхов заболеваний, как ишемическая болезнь сердца, гипертоническая болезнь, сахарный диабет, ожирение. Состояние здоровья детей коренного населения на порядок ниже, чем у пришлого населения, проживающего в этой же климато-географической зоне [71].

         У пришлого населения избыточное поступление жиров  в сочетании с недостаточным поступлением естественных витаминов (С, В, Е) может приводить к дефициту в организме естественных антиоксидантов и нарушать процесс перекисного окисления липидов по свободнорадикальному типу.     Избыточное накопление перекисей служит предпосылкой для быстрого развития разрушения эластической ткани в сосудах, появлению очагов клеточной инфильтрации с последующим фиброзом. При этом повышается содержание в крови холестерина, что и служит благоприятным условием для преждевременного развития  атеросклероза.

Состояние липидного гомеостаза определяют прежде всего мембранные липиды, т.е. фосфолипиды  и входящие в их состав жирные кислоты.  В сложной молекуле мембранных липидов все ее основные компоненты строго детерминированы качественно и количественно. Единственным вариабельным элементом являются жирные кислоты, которые несут на себе влияние и генетического контроля, и условий среды.

Установлены особенности состава жирных кислот липидов эритроцитов у здоровых жителей юга Дальнего Востока, обусловленные пониженной продукцией С₂₀ w3 жирных кислот. Дефицит w3 жирных кислот, вызванный угнетением активности ферментов-десатураз, является дополнительным фактором риска возникновения кардиальной патологии, определяющим неблагоприятную эпидемиологическую ситуацию для населения юга Дальнего Востока. Возникновение и развитие атеросклероза связано с прогрессирующим нарушением превращений полиненасыщенных кислот (ПНЖК) w-6 и w-3 семейств на каждой ступени их последовательного синтеза [98].

Изменения метаболизма полиненасыщенных жирных кислот начинаются с детского возраста. В исследованиях О. Г. Вострикова и И. Е. Слезка (1999) показано, что состояние липидного гомеостаза детской популяции Дальнего Востока характеризуется замедленной, по сравнению со средней полосой России, скоростью обратного транспорта холестерина в печень липопротеидами высокой плотности, что способствует накоплению внутриклеточного холестерина, повышению образования перекисно-модифицированных липопротеидов низкой плотности.

         По мнению А.А. Константинова [46] для южной зоны Дальнего Востока суточный рацион питания пришлого мужского  населения среднего возраста  должен содержать  90 г. жира, для женщин - 80 г.

6.5 Обеспеченность витаминами жителей  Дальневосточного региона

Как известно, витамины играют важную роль в адаптации организма человека к воздействию неблагоприятных факторов. Они являются частью антиоксидантной системы крови, которая призвана устранять продукты перекисного и свободно-радикального окисления естественных метаболитов клетки, образование которых усиливается при действии на организм неблагоприятных факторов внешней среды. Недостаток витаминов приводит к снижению работоспособности и резистентности организма к воздействию повреждающих факторов.

По данным В. П. Казначеева [37]  частота авитаминозов на Дальнем Востоке  составляет 421 %  по сравнению с показателями центральных районов Европейской части России, принятых за 100 %. Для сравнения – частота авитаминозов составляет для Западной Сибири 184 %, а для  Восточной Сибири – 221%.

По данным Г. В. Ананьевой с соавторами [3], обеспеченность  хабаровских студентов витаминами нельзя признать удовлетворительной. Весной у большинства наблюдается недостаточность витаминов, что приводит к снижению работоспособности и сопротивляемости организма. Дефицит витамина С  наблюдался у 80 % студентов. Низкие показатели витамина С были выявлены и  осенью в группе первокурсников, что, по мнению авторов, можно объяснить повышенной потребностью в витаминах в связи с эмоциональным напряжением в период вступительных экзаменов.

Обеспеченность тиамином и рибофлавином снижена как весной, так и летом. Недостаток витамина В₁  и В₂  наблюдался у 52 % студентов, В ₆ –  у 75 % студентов. Недостаток витамина Е был выявлен у 73 % студентов.

Исследования обеспеченности витаминами –  антиоксидантами (С, Е, А) детей г. Амурска [3] показало, что у всех обследуемых детей г. Амурска выявлен дисбаланс витаминного звена антиоксидантной защиты крови. У детей 9 - 15 лет, проживающих в чистой зоне,  были найдены следующие концентрации витаминов в крови:

                   – витамин С    0,31 мг/дл (при норме 0,67 мг/дл);

                   – витамин Е    0,50 мг/дл;

                   – витамин А      47 мкг/дл.

         Различные антропогенные факторы среды могут  вести к истощению системы антиоксидантной  защиты крови. У детей, проживающих в экологически неблагоприятной зоне г. Амурска вблизи целлюлозно-картонного комбината, был найден резко выраженный дефицит аскорбиновой кислоты.

По данным В. Г. Ворониной [18] существует связь между уровнем содержания витамина С в организме беременных женщин и частотой врожденных пороков развития плода. Медики считают, что низкое содержание витамина С  в организме беременных женщин сказывается на внутриутробном развитии ребенка. По  данным  В. Г. Ворониной [18], максимальное число детей с пороками развития рождается в Приморье в апреле – 11,33%₀. В это время у беременных наблюдаются минимальные  концентрации витамина С в моче.

Адаптация к новым климатическим условиям сопровождается повышенной тратой витаминов. Потребность в витаминах В₁ , С, А, Е, а также витаминов В₂ , РР и Д у пришлого населения резко возрастает. Особенно важно обеспечить в достаточном количестве пришлое население для ускорения процессов адаптации витамином Е, который является сильным антиоксидантом, предохраняющим организм от свободнорадикального окисления липидов биологических мемебран.

По данным А.А. Константинова [46] для пришлого населения юга Дальнего Востока содержание витаминов в суточном рационе питания должно быть следующим: А – 3 мг, В₁ – 3 мг, С – 125 мг, Е– 25 мг.

6.6 Особенности метаболизма коренных народов Приамурья

В основе процесса адаптации лежат биохимические изменения, ведущими из которых являются изменения активности ферментов в результате возможных изменений каталитических свойств молекул ферментов уже имеющихся в клетке; каталитических свойств ферментов за счет изменений в изоферментных спектрах, возникающих благодаря перестройкам в системах регуляции активности генома; концентраций ферментов вследствие изменений скорости процессов биосинтеза или инактивации фермента; физико-химических свойств среды клетки, в которой локализованы ферменты; концентрации субстратов, кофакторов и эффекторов за счет изменений проницаемости клеточных мембран. Адаптивный ферментативный структурный след проявляется в организме как результат биохимических изменений активности ферментов, направленный к адаптации организма к новым условиям. Особенности метаболизма предопределяют особенности пищевого рациона аборигенов.

Химические вещества в организме подвергаются двум основным реак­циям биотрансформации: 1 – модификация, создающая или освобождающая функциональные группы и 2  – конъюгация, присоединяющая к последним другие группы или молекулы. Наиболее часто метаболизм происходит именно в такой последовательности, но при наличии в молекуле химического вещества функциональных групп она может сразу же подвергнуться конъюгации.

В 1 фазе (модификация) химическое вещество подвергается гидролизу и окислению. Здесь наиболее важной является локализованная в основном в мембранах эндоплазматической сети система цитохрома Р-450, называемой также микросомальной системой метаболизма или монооксигеназной системой.

Во 2 фазе метаболизма (конъюгация) наиболее важными являются ферменты, относящиеся к классу трансфераз. Большинство этих ферментов находится в гиалоплазме (цитозоль). Присоединение ацетила (ацетилирование) идет с участием ацетилтрансфераз.

Функциональное состояние системы биотрансформации, в первую очередь, зависит от наследственных факторов. В зависимости от наследственно детерминированной активности ряда ферментов биотрансформация веществ может осуществляться различными метаболическими путями. Различают следующие варианты скорости биотрансформации веществ, определяемые генотипом: «быстрое окисление» – «медленное окисление», «быстрое ацетилирование» – «медленное ацетилирование».

Например, для жителей Восточной Азии характерна следующая наследственная особенность обмена веществ – «медленное» окисление. Известно, что многие монголоиды даже от небольших доз спиртного быстро пьянеют и могут получить сильную интоксикацию. Это связано с накоплением в крови этилового ацетальдегида, образующегося при окислении алкоголя ферментами печени. Алкоголь биотрансформируется в печени в два этапа: сначала превращается в токсичный этиловый альдегид, а затем окисляется с образованием безвредных продуктов, которые выводятся из организма. Скорость работы ферментов первого и второго этапов (алкогольдегидрогеназы и ацетальдегидрогеназы) задается генетически. Для коренного населения Восточной Азии характерно сочетание «быстрых» ферментов первого этапа с «медленными» ферментами второго этапа. В этом случае при приеме спиртного этанол быстро перерабатывается в альдегид (первый этап), а его дальнейшее удаление (второй этап - окисление) происходит медленно. Такая особенность связана с сочетанием двух мутаций, влияющих на скорость работы упомянутых ферментов. Предполагается, что высокая частота этих мутаций (30-70 %) есть результат адаптации к некоторым факторам среды.

В таблице 23 приведены данные о типах второго этапа биотрансформации – «ацетилирования» среди разных популяций [68] .

Таблица 23. Распределение в популяции типов биотрансформации

Как показывает таблица 23, генотип монголоидов и европеоидов  отличаются по скорости ацетилирования.  «Быстрое» цитозольное ацетилирование  выявленно у подавляющего большинства японцев и  китайцев, а также    коренного населения Крайнего Севера. «Медленный» тип ацетилирования наблюдается у большей половины европеоидов, а также у большей половины негроидов, почти у всех (более 4/5) эфиопов и египетских арабов.

С. Ш. Сулеймановым с соавторами провели исследование распределения типов ацетилирования и окисления у жителей Дальнего Востока. В работе [88] был проведен сравнительный анализ  влияния этнической принадлежности лиц, проживающих разное время на Дальнем Востоке, на функциональное состояние системы биотрансформации. Данные представлены в таблице 24.

Таблица 24. Распределение типов биотрансформации у жителей дальневосточного региона

По мнению авторов, среди пришлых европеоидного расового генотипа удельный вес «быстрых ацетиляторов» составлял около 45 %, а лиц из малых  народов Крайнего Севера – около 90 %. Такое распределение оказалось независимо от пола, возраста и сроков проживания на Севере или ином географическом ареале.

Удельный вес «быстрых окислителей» среди пришлого населения колеблется в пределах 46-52 %, а малых народов Крайнего Севера – от 6,7 до 11,4 %.

Таким образом,  абсолютное большинство коренного населения дальневосточного региона относятся к «быстрым ацетиляторам» и к «медленным окислителям» (90-95 %), в то время как показатели у пришлого населения (европеоиды) распределены поровну (50-55 %).

Ослабление микросомального окисления на фоне преобладания цитозольного ацетилирования у коренного населения Крайнего Севера в здоровом состоянии имеет адаптивное значение для компенсации анаболических процессов в условиях многофакторного хронического стресса, адекватного водно-солевого обмена и уровня артериального давления, оптимальной утилизации пищевых веществ при традиционном варианте питания. 

Слабое микросомальное окисление при отсутствии существенной патологии позволяет стабилизировать артериальное давление за счет высокого уровня альдестерона,  удерживать адекватную фиксацию белка в тканях жизненно важных систем и органов за счет повышенной концентрации эндогенных стероидных гормонов, включая соматотропин, пролактин, витамин D³  и целый ряд других витаминов.

С другой стороны, как плата за адаптацию, возрастает предрасположенность некоторых этносов к  онкологическим заболеваниям. Так, по данным Л. А.Пирузяна [68] установлена высокая положительная корреляционная  связь между частотой встречаемости фенотипа «быстрое N-ацетилирование» (население Южной Кореи, Японии) и коэффициентом смертности от первичного рака печени и рака желудка. Коэффициент смертности при хронических патологиях печени и первичном раке печени населения в этих странах выше в 2-10 раз, чем Англии или Финляндии.

Выявленные различия метаболизма популяций имеют большое значение  с точки зрения экологии человека. Они обязательно должны учитываться, например, в определении величин  предельно допустимых концентраций (ПДК) ряда химических веществ, таких, например, чья деструкция при биотрансформации должна заключаться в быстром окислении.  Для мест компактного проживания людей с фенотипом «медленное окисление» эти величины должны быть меньше, чем для пришлого населения. Таким образом, в промышленных центрах  не может быть одинаковых предельно допустимых концентраций для представителей разных популяций. Учет наследственных типов метаболизма необходим для эффективного  отбора людей для безопасной работы на химических предприятиях.

Заключение

Региональный адаптивный тип формируется под влиянием среды. Для Дальневосточного региона, население которого в подавляющем большинстве является мигрантами, региональный фенотип еще только формируется. Это предопределяет специфику заболеваемости, общий уровень здоровья популяции.

В жизни человека нередко создаются такие ситуации, когда он, будучи приспособленным к существованию в одних условиях, должен готовить себя к деятельности в других условиях. Чем будет определяться эффективность приспособления к новому воздействию? В этих случаях применим термин «степень готовности». Под готовностью организма к адаптации понимают такое его морфофункциональное состояние, которое обеспечивает успешность приспособления за счет так называемого явления «переноса» к новым условиям существования. Готовность организма к переносу, а следовательно к новой адаптации, зависит как от наследственных его свойств, так и от приобретенных в результате многократной тренировочной адаптации.

Для тренировки приобретенных свойств, позволяющих подготовить организм к адаптации и эффективности в ее осуществлении, значительную роль играют факторы, укрепляющие организм, стимулирующие его неспецифическую резистентность. К ним можно отнести рациональное питание, обоснованный режим, некоторые медикаментозные средства – адаптогены, физическую тренировку, закаливание. Из всех факторов особенно близкими нормальной физиологии являются два последних. Они представляются наиболее универсальными и продуктивными в плане формирования защитных сил организма. К закаливанию можно отнести целый ряд мероприятий, связанных с действием холода, тепла, пониженного содержания кислорода во вдыхаемом воздухе и др. Однако классическим примером закаливания является регулярная тренировка холодом.

Важной задачей в оптимизации адаптационных процессов является разработка и применение методов и средств повышения неспецифической и специфической резистентности организма, его адаптационных возможностей. С этой целью используются как лечебные физические факторы (аэроионотерапия, ультравысокочастотная терапия, фототерапия и так далее), так и различные медикаментозные средства – адаптагены, корректирующие адаптационный процесс, которых в арсенале профилактической медицины довольно много, от природных адаптагенов – элеутерокока, родиолы розовой, женьшеня и до более современных – деларгин, амлодипин и т.д.

По ряду причин применение медикаментозных средств не всегда возможно из-за дороговизны современных адаптогенов. Вследствие этого, для улучшения адаптационных процессов можно использовать физиотерапию, имеющей ряд преимуществ по сравнению с медикаментозными средствами: минимальная возможность развития побочных явлений, предсказуемость воздействия, отсутствие привыкания. Кроме того, комплексное воздействие физиотерапевтических методов обладает высокой биологичностью и мягким адаптационным действием.

Но основную роль должны играть природные лечебные факторы. Природные лечебные факторы являются привычными для человека, ответные реакции на них закреплены генетически, при их применении обычно не бывает осложнений, характерных для  лекарственной терапии,  поэтому их можно использовать длительно, курсами и практически всю жизнь для восстановления утраченного здоровья и увеличения продолжительности периода активной жизни.

 Приоритетными в эндоэкологической реабилитации являются методы на основе естественных факторов – климатотерапия, бальнеотерапия, аппаратная физиотерапия, диетотерапия.

Эндоэкологическая реабилитация (Е. М. Иванов, 1999 г.) нацелена на оздоровление полостей и пространств, образуемых слизистыми оболочками, эндотелиальными структурами, а также на восстановление надклеточных и клеточных структур. Выделяют четыре уровня эндоэкологической реабилитации.

Первый уровень – реабилитационные мероприятия направлены на оптимизацию взаимоотношений структурных образований слизистых оболочек дыхательных путей и желудочно-кишечного тракта с содержимым образуемых ими полостей. Цель этих мероприятий – восстановление структуры и функции слизистых оболочек и подслизистых образований. В частности, используются ингаляции эфирного елово-пихтового масла, флорентинной воды на слизистую оболочку верхних дыхательных путей при их неспецифическом воспалении, орошение ротовой полости и глотки раствором цеолитов, внутренний прием азотно-кремнистой минеральной воды для нормализации моторно-эвакуационной функции желудка и кишечника и улучшения выделительно-всасывающей функции.

Второй уровень оздоравливает эндоваскулярную среду.

Значительная часть методов санаторно-курортного восстановительного лечения направлена именно на второй уровень эндоэкологической реабилитации. Например, курсовой прием Шмаковской и Синегорской (Сахалин) минеральных вод приводит к достоверному снижению уровня триглицеридов крови, липопротеидов низкой плотности при увеличении липопротеидов высокой плотности. В результате санаторно-курортного лечения меняется  состав крови и региональная гемодинамика.

Третий уровень включает мероприятия, направленные на сохранение постоянства экзоваскулярной среды – межклеточных пространств и серозных полостей. Реабилитационные мероприятия этого уровня способствуют восстановлению микроциркуляции, тканевой перфузии, лимфооттока, что позволяет удалить из тканей токсины, метаболиты и доставить пластический и энергетический материал. Самыми распространенными мероприятиями третьего уровня являются лечебная физкультура, массаж, гидротермальные и аэротермальные процедуры, сопровождающиеся усиленным моче- и потоотделением (гипотонические минеральные воды внутрь, ванны, сауна, локальные тепловые процедуры и др.).

Четвертый уровень направлен на структурно-функциональное восстановление клеточных образований: клеточной и внутриклеточных мембран, клеточной протоплазмы, рецепторов мембран, ядерных структур. Мероприятия этого уровня должны проводиться длительное время, нередко на протяжении всей жизни. Приоритетными мероприятиями этого уровня являются варианты диеткоррекции с широким использованием биологически активных веществ в виде пищевых добавок. Санаторно-курортное лечение на этом уровне является мероприятием, активизирующим эффект диеткоррекции и должно входить в долгосрочные программы восстановительного лечения людей с нарушенными процессами адаптации.

Список литературы

1. Агаджанян, Н. А. Адаптация и экология человека: роль микроэлементов / Н. А. Агаджанян, А. Е. Северин // Вторая российская школа «Геохимическая экология и биогеохимическое районирование биосферы»: Материалы (тезисы, доклады, воспоминания) 25-28 января 1999.– М.,1999.

2. Ананьева, Г. В. Обеспеченность витаминами-антиоксидантами детей г. Амурска, проживающих в экологически неблагоприятной зоне / Г. В. Ананьева, Е. Г. Рябцева // Здоровье населения Дальнего Востока. 1996.

 3. Ананьева, Г. В. Сравнительная оценка обеспеченности витаминами студентов Хабаровского медицинского института / Г.В Ананьева, Е. Г. Рябцева // Социальная экология и здоровье человека: вып.3.– Хабаровск , 1988.

4. Андриевский, В. П. Социально-гигиеническая оценка здоровья детей как проблема дефицита трудовых ресурсов на Дальнем Востоке / В.П. Андриевский, Г.А. Власова // Физическое состояние населения Дальнего Востока.– Хабаровск, 1992.

5. Алексеева, Т. Л. Проблемы эволюционной морфологии человека и его рас /Т. Л. Алексеева.– М.: «Наука», 1986.

6. Алексеева, Т. И. Адаптация человека в различных экологических нишах Земли (биологические аспекты): курс лекций / Т. И. Алексеева.– М.: МНЭПУ, 1998.

7. Алтухов, Ю. П. Генетические процессы в популяциях / Ю. Г. Алтухов. – М.:ИКЦ «Академкнига», 2003.

8. Аматняк, Л. К. Влияние муссонного климата на функциональное состояние сердечно-сосудистой системы школьников Хабаровска /Л. К. Аматняк //Медико-климатические аспекты здоровья на Дальнем Востоке. – Владивосток, 1989.

9. Атлас окружающая среда и здоровье населения России. – М., 1995.

10. Атлас Хабаровского края: для общеобразовательных школ, 2000.

11. Баженкина, М. А.  Радиация и окружающая cреда / М. А. Баженкина,  В. А. Монич //Медицинские проблемы экологии. – Ниж. Новгород, 1992. 

12. Баранов, А. А. Здоровье детей России: научные и организационные

      приоритеты /А. А. Баранов // Педиатрия, № 4, 1999.

13. Бондарев, Л. Г. Микроэлементы – благо и зло / Л. Г. Бондарев. – М.:

     «Знание», 1984.

14. Бутюкова, В. А. Распространенность близорукости в Хабаровском крае/ В. А. Бутюкова, А. Г. Рослякова, Г. П. Смолякова, К. Н. Басистая// Клинические и функционально - морфологические аспекты адаптации к природным и производственным условиям Дальневосточного региона. –Хабаровск, 1982.

15. Васильев, Н. В. Особенности распространения онкологической патологии у малочисленных народов Сибири и Дальнего Востока / Н. В. Васильев, Л. Ф. Писарева, В. Д. Подоплекина. – Томск, 1992.

16. Вечелковский, Ю. Л. Обмен Mn у детей, больных эпидемическим гепатитом. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. к.м.н. – Хабаровск, 1968.

17. Вишневский, Д. Численность и размещение населения Хабаровского края. Серия карт природных ресурсов, населения и хозяйства Хабаровского края: вып 1/ Д. Вишневский, Е.  Мотрич. – Хабаровск, 2001.

18. Воронина, В. Г. Показатели аскорбиновой кислоты в моче у беременных женщин в зависимости от сезона / В. Г. Воронина // Здоровье населения Дальнего Востока, 1996.

19. Генофонд и геногеография народонаселения России и сопредельных стран / Под ред. Ю. Г. Рычкова. – СПб., 2000.

20. Геохимическая специализация как основа при медико-биологическом и эколого-ландшафтном районировании (на примере азиатско-тихоокеанского региона). – Биробиджан, 1993.

21. Гопохова, Л. Г. Радон как природный фактор воздействия на здоровье населения Дальнего Востока / Л. Г. Гопохова,  В. А. Рябкова,  Н. Э. Косых // Стратегии развития Дальнего Востока: возможности и перспективы: т. 4. –Хабаровск, 2003.

22. Города Хабаровского края. – Хабаровск, 1972.

23. Григоренко, В. Е.  Сезонные различия показателей периферической крови у жителей Дальнего Востока / В. Е. Григоренко // Проблемы биоклиматологии и климатофизиологии. – Новосибирск, 1970.

24. Дергачева Н. Н. Оценка климатических условий жизнедеятельности человека на Дальнем Востоке / Н. Н. Дергачева // Социальная экология человека и здоровье человека: ч.2.– Хабаровск, 1988.

25. Джерет, П. Железо для здоровья /П. Джерет // Будь здоров, № 2, 2001.

26. Дроздова, Н. Ф. Особенности показателей липидного обмена у жителей Нижнего Амура / Н. Ф. Дроздова, Л. С. Хрипкова, Г. П. Ганенко// Клинические и функционально-морфологические аспекты адаптации к природным и производственным условиям Дальневосточного региона. – Хабаровск, 1982.

27. Дрюцкая, С. М. Дефицит йода и здоровье населения Дальнего Востока/ С. М. Дрюцкая, В. А. Филонов // Стратегии развития Дальнего Востока: возможности и перспективы: т.4. – Хабаровск, 2003.

28. Дрюцкая, С. М. Медико-экологическая оценка йодной недостаточности на территории Хабаровского края в условиях природного йоддефицита. Автореферат дисс. на соискание уч. ст. к.б.н. – Владивосток, 2005.

29. Дьяченко, В. Г. Состояние здоровья пришлого и коренного населения Хабаровского края и организация медицинской помощи в условиях социальных, политических и экономических реформ 90-х годов/ В. Г. Дьяченко, В. Б. Пригорнев // Состояние здоровья коренных народов Приамурья. – Хабаровск, 1998.

30. Жербин, Е. А. Река жизни/ Е. А. Жербин,  А. Б. Чухловин. изд.–М.: «Знание», 1990.

31. Здоровье и окружающая среда. Под ред. Дж. Ленихена, У. Флетчера. – М.: «Мир»,1979.

32. Ивенкова,  Н. А. Древняя история Дальнего Востока: учебное пособие для 6 класса средней школы / Н. А. Ивенкова, И. П. Силина. – Хабаровск, 1998.

33. Ишаев, В. И. Стратегия развития российского Дальнего Востока /В. И. Ишаев // Вест.Рос.акад.наук, т. 71, №11, 2001.

34. Казанский, В. И.  Урановые месторождения азиатской части тихоокеанского рудного пояса /В. И. Казанский // Геология рудных месторождений,  т. 37, № 4, 1995.

35. Казначеев, С. В. Методы исследования антропоэкологических систем на индивидуальном и организменном уровнях в биологии и медицине/ С. В. Казначеев // Экология человека, 1978.

36. Казначеев, С. В. Свет в жизни природы и человека / С. В. Казначеев, Л. В. Молчанова. – Новосибирск, 1998.

37. Казначеев, В. П. Оценка здоровья населения Сибири и Дальнего Востока как метод изучения адаптивных особенностей популяции / В. П. Казначеев // Проблемы биоклиматологии и климатофизиологии. – Новосибирск, 1970.

38. Караванов, К. П. Источники водоснабжения Хабаровска (ресурсно- экологический аспект) / К. П. Караванов // Вопросы географии Дальнего Востока, вып. 21. –  Хабаровск, 1998.

39. Кириллов, Е.  Уран на продажу / Е. Кириллов // Тихоокеанская звезда, 9

      января, 1998.

40. Климат Хабаровска. – Л., 1981.

41. Козлов,  В. К. Состояние здоровья женщин и детей коренного и пришлого населения Приамурья с экологических и донозологических позиций / В. К. Козлов // Состояние здоровья коренных народов Приамурья. –Хабаровск, 1998.

42. Козлов, В. К. Актуальность проблем патологии беременности и детского возраста на Дальнем Востоке /В. К. Козлов // Теоретические и практические вопросы профилактики, диагностики и лечения наиболее распространенных заболеваний Сибири и Дальнего Востока. – Новосибирск, 1983.

43. Козлов, В. Ф. Справочник по радиационной безопасности /В. Ф. Козлов. –

      М., 1977.   

44. Кольтовер, В. К. Радоновая радиация: источники, дозы, биологические эффекты /В. К. Кольтовер // Вестник Рос. академии наук, т. 66, № 2, 1996.

45. Кольцов, И. П. Иммунобиологическая реактивность в процессе адаптации здорового организма в зоне строительства восточного участка БАМа/ И. П. Кольцов // Клинические и функционально-морфологические аспекты адаптации к природе и производственным условиям Дальневосточного региона. – Хабаровск, 1982.

46. Константинов, А. А. Дальневосточная кухня. /А. А. Константинов. – Хабаровск, 1990.

47. Кот, Ф. С. Ртуть в бурых лесных  и бурых отбеленных почвах Среднего Амура, их городских аналогах / Ф.С. Кот// III съезд Докучаевского общества почвоведов. – Суздаль, 2000.

48. Кот, Ф. С. Рассеянные металлы в донных отложениях р. Амур и зоны смешения в Охотском море /Ф. С. Кот // Геохимия. № 1, 1998.

49. Кот, Ф. С. Ртуть в почвах Среднеамурской низменности/ Ф. С. Кот, Л. А. Матюшкина // Агрохимия. №3, 1997.

50. Кузин, А. М. Вечный спутник жизни на земле – радиация /А. М. Кузин // Вестник Рос. академии наук, т. 66, № 4, 1996.

51. Куприянов, В. С. Основы физиологии крови взрослого и детского организмов / В.С. Куприянов, А. Д. Дмитриев, В. А. Бочкарев,  Г. Л. Драндров. – Чебоксары: Изд-во Чуваш. Университета, 1993.

52. Куприянов, В. С.  Морфофункциональные изменения лимфоцитов у здоровых детей и при острой пневмонии как один из моментов адаптации / В. С. Куприянов,  Н. Д. Седунов// Механизмы адаптации, –Благовещенск, 1975.

53. Кулинич, И. Ю. Экологические основы градостроительства на Дальнем Востоке / И. Ю. Кулинич,  Т. И. Подгорная– Хабаровск, 1997.

54. Лапшин, Е. А. Особенности санитарного состояния реки Амур в зоне

      города Хабаровска /Е. А. Лапшин // Вопросы экологической биохимии,

      физиологии и морфологии. – Хабаровск, 1981. 

55. Лукашева, И. Л. Сравнительное изучение содержания Mn, Cu, Pb и Ti в почвах, воде, растениях,  некоторых тканях и биологических жидкостях здоровых и больных атеросклерозом людей района Хабаровска. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. к.м.н. – Хабаровск, 1970.

56. Луценко, М. Т. Медико-биологические задачи на территории строительства БАМа в Приамурье / М. Т. Луценко // Механизмы адаптации. – Благовещенск, 1975.

57. Матюхин, В. А. Биоклиматология человека в условиях муссонов /В. А.

      Матюхин. – Л., 1971.

58. Матюхин, В. А. Суточные ритмы физиологических процессов у жителей Приморья и Южного берега Крыма в зимний и летний сезоны /В. А. Матюхин // Проблемы биоклиматологии и климатофизиологии. – Новосибирск, 1970.

59. Мешалкина, С. Ю. Заболеваемость эндемическим зобом в Дальневосточном регионе/ С. Ю. Мешалкина, В. В Гацан // Здравоохранение Российской федерации, №2, 1996.

60. Михайлов, В. И. Социально-экономическое положение коренного населения Приамурья / В. И. Михайлов, А. А. Чуркин// Состояние здоровья коренных народов Приамурья. – Хабаровск, 1998.

61. Михайловская, Т. Г. Стресс и магний // Приамурские ведомости, 9 сент., 1998.

62. Мохнач, В. О. Йод и проблемы жизни /В. О. Мохнач. – Л., «Наука», 1979.

63. Никитин, Ю. П. Демография долгожительства в Сибири и на Дальнем Востоке / Ю. П. Никитин,  О. В. Татаринова // Проблемы социальной гигиены и истории медицины, № 4, 1994.

64. Никитин, Ю. П. Демография долгожительства в Сибири и на Дальнем Востоке / Ю. П. Никитин,  О. В. Татаринова // Проблемы здоровья населения Крайнего Севера в новых экономических условиях. – Новосибирск, 1995.

65. Овчаров, В. К. Сезонность и смертность населения / В. К. Овчаров,  Е. А. Тишук // Проблемы социальной гигиены и истории медицины, № 5, 1994.

66. Оскольский, Г. И. Влияние природных факторов на структуру стоматологических заболеваний населения Хабаровского края/ Г. И. Оскольский // Социальная экология и здоровье человека: вып. 3. – Хабаровск, 1988.

67. Паневина, Г. Н. Мой край / Г. Н Паневина, А. Н. Махинов. – Хабаровск, 2000.

68. Пирузян, Л. А Метаболический паспорт человека – основа новой стратегии в фармакологии / Л. А. Пирузян // Вестник РАН, том 74,  № 7, 2004.

69. Прохоров, Б. Б. Медико-экологическое рaйонировaние и регионaльный прогноз здоровья нaселения России /Б. Б. Прохоров. – М.: МНЭПУ, 1996.

70. Подвальный, А. Ю. Особенности течения репаративного остеогенеза при переломах длинных трубчатых костей в Амурской области /А. Ю. Подвальный // Механизмы адаптации. – Благовещенск, 1975.

71. Показатели естественной резистентности и иммунитета у жителей дальневосточного региона России. – Хабаровск, 1994.

72. Поступаев, В. В. Биохимический статус в оценке здоровья и планирования физической нагрузки студентов /В. В. Поступаев, Г. В. Ананьева,  Е. Г.  Рябцова, В. Е Могилев, Л.К Рухляд, В.А. Замараев// Проблемы физической культуры, спорта и здоровья на Дальнем Востоке. – Хабаровск, 2000.

73. Потапов, В. Н. Динамика состояния факторов естественного иммунитета здорового человека в различные временные периоды /В. Н. Потапов. –Владивосток, 1981.

74. Пояснительная записка к картам радононосности и радоноопасности территории г. Хабаровска. Предприятие «Радон», 1998.       

75. Равнянская, Н. К. Душные погоды на юге Дальнего Востока и региональные особенности их формирования / Н. К. Равнянская,  Л. Н. Кравченко // Медико-климатические аспекты здоровья на Дальнем Востоке. – Владивосток, 1989.

76. Рогачева, Н. М. Изоиммунологическая структура больных дизентерией во Владивостоке /Н. М. Рогачева // Кишечные заболевания и инвазии в природно-климатических условиях Приморья. – Владивосток, 1977.

77. Рудик, Е. И карта расскажет, чем дышим / Е. Рудик // Тихоокеанская звезда, 8 янв. 1998.

78. Руководство по медицинской географии / Под ред. А. А. Келлера. – СПб.: «Гиппократ», 1993.

79. Рычков, Ю. Г. Взаимосвязь природных зон, генофонда и здоровья населения России /Ю. Г. Рычков // Вестник Российской академии наук, т.68, № 12, 1998.

80. Рябкова, В. Региональный токсикоз / В. Рябкова,  Б. Когут, Е. Иванова, В. Скачков, В.  Буряк // Человек. Экология. Здоровье.  № 1, 1995.

81. Рябцева, Е. Г. Биохимический статус крови студентов медицинского института / Е. Г. Рябцева,  Г. В. Ананьева // Вопросы экологической биохимии, физиологии и морфологии. – Хабаровск, 1989.

82. Савченко, А. Радон не виден, но опасен /А. Савченко // Тихоокеанская

       звезда, 2 авг. 2002.

83. Седунов, Н. Д. Морфофункциональные изменения лимфоцитов у здоровых детей и при острой пневмонии как один из моментов адаптации /Н. Д. Седунов // Механизмы адаптации. – Благовещенск, 1975.

84. Семенова, А. Н. Целительные свойства синего йода /А. Н. Семенова. –  СПб.: «Невский проспект», 2000.

85. Сидоренко, Г. И. Радон в жилищах (обзор)// Гигиена и санитария,  № 5, 1994.

86. Синицкая, Г. И. Йод в водах Зейско-Буреинской равнины / Г. И. Синицкая // Агрохимия, № 1, 1970.

87. Состояние природной среды и природоохранная деятельность в Хабаровском крае в 1991 году. Доклад комитета экологии и природных ресурсов Хабаро