1. Детство, юность и характерные черты личности Геббельса

Дом № 156 по Даленерштрассе в небольшом рейнском промышленном городке Рейдт уцелел, несмотря на тяжелые бомбежки, проходившие здесь во время второй мировой войны. В то время улица называлась «Йозеф Геббельс-штрассе», но с 1945 года ей вернули старое название.

В этот дом переселилась семья Геббельсов, когда Йозефу было несколько месяцев.

Так, буднично и скромно, начиналась жизнь будущего рейхсминистра пропаганды: небогатые родители, небольшой дом на тихой улице в маленьком немецком городке…

Чтобы понять Геббельса-пропагандиста, нужно разобраться в характере Геббельса-человека. Его юность, молодость и начало карьеры отмечены тремя важными обстоятельствами, проливающими свет на загадку этой личности. Первое из них – его физический недостаток. В раннем детстве он переболел полиомиелитом и из-за этого остался хромым на всю жизнь, так как его правая нога была на 10 сантиметров короче левой. Став взрослым, Геббельс любил представлять дело так, что его увечье – результат ранения, полученного в годы первой мировой войны; на самом же деле он никогда не служил в армии (хотя был не прочь при случае выразиться так: «Мы, пострадавшие от войны и получившие тогда свои раны…»).

Небольшого роста, хромой, узкогрудый, смуглый и темноволосый, он совершенно не подходил под описания «нордического сверхчеловека», «белокурой бестии», воспетой писателями нацистского толка. Враги и соперники – «товарищи по партии» («партайгеноссе») – называли его в насмешку «древним германцем, высохшим и охромевшим от древности». Макс Аманн (старый друг Гитлера) частенько называл Геббельса Мефистофелем, а Грегор Штрассер, его первый покровитель, ставший потом его самым непримиримым недоброжелателем, намекал, что изуродованная нога Геббельса – явное свидетельство наличия в нем доли еврейской крови.

Мелодичный «рейнский» выговор и выразительная образная речь выделяли Геббельса среди других не меньше, чем его «неарийская» внешность. Трудно связать вместе эти столь разные качества, но вполне вероятно то, что физическая неполноценность обострила его сообразительность и придала ему неугомонность и изворотливость.

Второе важное обстоятельство в биографии Геббельса – то, что он происходил из мелкобуржуазной семьи, проживавшей в небольшом промышленном городке. Он родился 29 октября 1897 года в семье фабричного мастера, в городе Рейдт, земли Рейн. Все его предки происходили из низших классов общества. Дед (по отцу), Конрад Геббельс, был плотником, женившимся на дочери фермера. Дед по матери был кузнецом и женился на дочери рабочего. Отец, Фридрих Геббельс, начинал карьеру с низов, был рассыльным, потом стал младшим служащим, а потом – мастером на небольшом заводе газовых фонарей и там же стал затем старшим служащим («прокуристом», т.е. доверенным лицом фирмы). На свой небольшой оклад он должен был содержать семью из семи человек: себя самого, жену, трех сыновей и двух дочерей (одна из них умерла в раннем возрасте). При такой жизни приходилось годами бороться с нуждой, еле сводя концы с концами. Позже, став министром, Геббельс любил, сгущая краски, рассказывать о бедной жизни в родительском доме. Так, он говорил, что помогал родителям, вместе с другими детьми, делать фитили для фонарей, чтобы заработать несколько пфеннигов. Во всяком случае он был с детства приучен к бережливости и отсутствию роскоши.

Пройдя путь от самых низов, отец Геббельса постарался удовлетворить свое самолюбие (типичное для людей его круга), дав сыновьям полное среднее образование, которое сам не смог получить в свое время.

Два старших брата Йозефа, Ганс и Конрад, были, как и он, невысоки ростом, темноволосы и отличались живым рейнским темпераментом. Они не выделялись особыми талантами, но благодаря прилежанию, а затем и помощи брата, ставшего знаменитым, сумели занять прочное положение в обществе, хотя и не хватали звезд с неба (Ганс Геббельс стал директором страховой компании в Дюссельдорфе, а Конрад Геббельс – директором партийного издательства во Франкфурте-на-Майне).

Мать Геббельса, фрау Катарина Мария Геббельс, прожила всю жизнь, имея только начальное образование и не слишком изысканные манеры, но умела разбираться в людях и отличалась добропорядочностью. Она обладала очень сильным характером и на шесть лет пережила своего знаменитого сына, перенеся с одинаковым достоинством его взлет и падение, блестящую жизнь и последующие несчастья. Она относилась к своему увечному младшему сыну с нежностью и заботой. Когда он был школьником, а потом студентом, она не раз говорила о нем: «У моего Есички головка хорошо соображает».

Став учеником гимназии, где главное место в учебной программе занимали латинский и греческий языки, Йозеф Геббельс хорошо учился и много читал, но не завоевал уважения своих товарищей по учебе. Его любимыми предметами были история и литература. Он держался одиноко, избегая компании своих сверстников, так как не мог участвовать в их играх и встречал насмешки с их стороны. В результате он приобрел репутацию «надменного, неуживчивого и неприятного типа».

В 1917 году Геббельс окончил среднюю школу с отличными отметками. Отец, озабоченный мыслями о материальном благополучии, хотел бы видеть его государственным служащим, но Йозеф пожелал изучать искусства – так, без определенной цели, но с надеждой занять высокое положение в обществе. К его досаде, он не был принят на военную службу, из-за хромоты, так что пришлось поступать в университет и продолжать учебу.

Вечная нехватка денег стала причиной того, что обида на окружающий мир и возмущение его несправедливостью рано поселились в душе Йозефа Геббельса. Страдая от бедности, он с завистью и негодованием наблюдал за беспечной жизнью студентов из богатых семей, веселившихся на танцах и пирушках в Гейдельберге.

Страдая от нищеты, обуреваемый непомерным честолюбием, Геббельс заставлял себя работать изо всех сил. В то время среди германских студентов считалось хорошим тоном поучиться в нескольких учебных заведениях, но молодой Йозеф Геббельс переплюнул их всех, прослушав разные курсы лекций в восьми университетах.

В Гейдельберге Йозеф Геббельс получил степень доктора философии, защитив диссертацию по теме о творчестве Вильгельма Шютце, второстепенного германского драматурга, представителя романтической школы. Позже, став министром, Геббельсу очень хотелось подчеркнуть, что он давно интересовался политикой, еще после окончания университета, но на самом деле это было не так. Изучив в университете множество наук: философию, историю, германскую литературу и историю искусств, – он так и не решил для себя в то время, чем же он будет заниматься, и только позднее начал сознавать, что его главный талант – не в изучении наук, а в политике и ораторском искусстве. Университеты дали пищу его неугомонному уму, но не открыли возможностей для приложения его особых талантов и амбиций. Ему было свойственно «стремление к самовыражению», желание занять выдающееся положение, объяснявшееся отчасти его физическим недостатком, а частью тем, что ему хотелось во что бы то ни стало подняться над своим скромным окружением. Первым делом его амбиции обратились на журналистику, но тут препятствием стал его сильно развитый антисемитизм. После окончания университета он попытался закрепиться в ведущей германской газете «Берлинер тагеблатт» и послал туда много статей (чуть ли не 50!), называвшихся «Национализация», «Христианская наука и социализм» и т.п., но все они были отвергнуты редактором Теодором Вольфом, известным специалистом своего дела, который, как и владелец газеты, был, увы, евреем!

Третьей особенностью личности Геббельса было его особое отношение к католической религии. Оба его родителя были примерными католиками. В беседах со своими ближайшими помощниками Геббельс не раз с восхищением отзывался о продуманной иерархической структуре католической церкви. Ему нравилось, что у католиков «порядок церковной службы строго одинаков и установлен раз и навсегда». Неудивительно поэтому, что церковные ритуалы, праздники и процессии Геббельс рассматривал потом как модель, либо как пример того, как должны быть оформлены партийные мероприятия, укрепляющие веру в нацистские доктрины.

Геббельс был реалистом и хвалил поэтому католическую церковь за близость к массам.

Гитлер и Геббельс были едины в своем крайнем национализме, в упоении властью и в презрении к массам, которыми они манипулировали. Интересно посмотреть, как зародилась их дружба и как она развивалась; это позволит понять развитие личности Геббельса и его превращение из незрелого студента в фанатика и самовлюбленного глашатая национал-социализма.

2. Доктор философии становится под знамя Фюрера

Прошел уже год после окончания университета, а Геббельс все никак не мог найти себе постоянную работу. Он выкручивался по мере сил: репетиторствовал, давая уроки латинского языка, и брал на дом бухгалтерскую работу, но денег не было, и приходилось сидеть на иждивении у заботливого отца, который приносил домой 300 марок в месяц – на шесть едоков. Новоявленный специалист по германской литературе должен был по-прежнему, как и в студенческие годы, экономить каждый грош и ломать голову над тем, где раздобыть 20 марок, чтобы встретиться с невестой в номере отеля.

Её звали Эльза; она была хорошенькая, с интеллигентными манерами и из зажиточной семьи. Она работала учительницей в школе в Рейдте, куда ходила младшая сестренка Геббельса, Мария. Эльзу покорил необыкновенный горящий взгляд, красивый голос и вдохновенные речи молодого доктора философии.

Вечно бегая в поисках «хлебной» работы, Геббельс наткнулся-таки на неплохую вакансию: пост секретаря у одного политического деятеля; это и открыло ему дорогу к занятиям политикой. Так он поступил на службу к Францу Вигерохаузу, депутату рейхстага, который нанял его за 100 марок в месяц. Вигерохауз был депутатом от партии «Народная свобода», представлявший собой одну из многочисленных мелких правоэкстремистских организаций.

Геббельс стал жить в Эльберфельде, где участвовал в выпуске газеты «Фолькише фрайгайт» – официального органа своей небольшой и малоизвестной партии. Ему приходилось время от времени выступать на собраниях; здесь-то он и столкнулся впервые с представителями НСДАП – более крупной партии националистического толка, отличавшейся от «Партии народной свободы» и ей подобных наличием элементов «социализма» в своей программе. Молодого Геббельса привлекла броская комбинация националистических и социалистических идей, и к концу 1923 года он предложил свои услуги Карлу Кауфману, являющемуся в то время гауляйтером НСДАП в земле Рейн-Вестфалия. Кауфман доложил об этом братьям Грегору и Отто Штрассерам, потому что Грегор был тогда одной из главных фигур в окружении Гитлера и распоряжался всеми делами нацистской партии в Северной Германии. Братья Штрассеры как раз намеревались начать издание в Эльберфельде своего еженедельника, задуманного не более и не менее как «главный идейный печатный орган партии». Еженедельник получил название «Заметки о национал-социализме»; ответственным за выпуск стал Грегор Штрассер, а редактором – Отто; нужно было найти еще толкового заместителя редактора, и тут подоспел Кауфман, рассказавший Штрассерам о Геббельсе. Так Геббельс получил новую работу; он должен был трудиться сразу на двух должностях: секретарем в партийном бюро Кауфмана и заместителем редактора у Штрассера и получать за все 200 (позднее – 250) марок в месяц. Грегор Штрассер был покорен ораторским талантом молодого Геббельса и добавил ему работы, сделав своим личным секретарем.

Геббельс стал усердно отрабатывать свой новый оклад, взявшись за дело с огромной энергией. Он редактировал журнал «Заметки о национал-социализме», организовывал партийные митинги и выступал на них, неутомимо разъезжая по всей Рейнской области и Рурскому бассейну, от Кельна до Крефельда и от Дортмунда до Оснабрюкка. Его слава быстро росла, а с ней расширялся и район выступлений, куда вскоре вошли Гамбург и Берлин, а потом даже Саксония и Южная Германия. Ему редко приходилось оставаться подолгу на одном месте, но это только подстегивало его неугомонную натуру; за год, с 1 октября 1924 года по 1 октября 1925 года, он выступил, по его словам, на 189 митингах и собраниях. Вся его жизнь проходила теперь в поездках, в гостях у друзей по партии либо за исполнением секретарских обязанностей, которые ему уже приелись; впрочем, он научился расслабляться, проводя время в компании многочисленных подружек.

В те дни Геббельс представлял собой революционера-националиста (а может быть – националиста-большевика!), ненавидевшего западные державы-победительницы больше, чем Советскую Россию. Гитлер же и его мюнхенское окружение – Эсер, Федер, Штрайхер – не испытывали ни малейшей симпатии к социализму, в какой бы то ни было форме, а в русских большевиках видели главную опасность для Германии.

Геббельс делал вид, что может сопротивляться влиянию Мюнхена, однако так продолжалось не долго. Гитлер, проницательно оценивший таланты Геббельса, понял, что можно сыграть на его тщеславии и жажде почета.

В апреле 1926 года Гитлер пригласил Геббельса в Мюнхен для совместного выступления на партийном митинге. Оба вождя выступали перед многочисленным собранием членов партии в Пивном зале и имели громаднейший успех. После этого 1 ноября 1926 года Геббельс был назначен гауляйтером Берлина.

До прихода Геббельса берлинские «штурмовики» (штурмовые отряды), состоявшие в основном из пролетариев и безработных, были обыкновенными любителями подраться и похулиганить, нередко затевая потасовки и между собой. Геббельс сделал из них «политических бойцов», и это, как он потом признавался, было одной из самых трудных задач первых дней его пребывания в Берлине.

В 1927 г. нацисты пришли к необходимости создать собственный печатный орган – газету «Атака», служившую орудием борьбы с ненавистным республиканским строем.

Стоит отметить перемены в личной жизни гауляйтера Берлина: где-то в 1930 или в 1931 году Геббельс познакомился с Магдой Квандт, а в декабре 1931 года они поженились.

3. Министерство пропаганды

                                                   Народ – как женщина: он нуждается

                                                   в крепкой и уверенной руководящей руке!

Геббельс

Система пропаганды, созданная в Третьем рейхе, представляла собой попытку осуществления полной и всеобщей идеологической обработки населения; устройство ее было и сложным и простым одновременно.

13 марта 1933 г. Геббельс стал рейхсминистром по делам народного просвещения и пропаганды в новом правительстве во главе с Гитлером.

25 марта Министерство пропаганды получило здание на Вильгельмплатц, где прежде размещалось Министерство связи. Геббельс приказал расширить дворец и обставить его новой мебелью. Призвав на помощь армейских строителей, он расширил зал для приемов и свои личные апартаменты (последовав в этом примере Муссолини), так что его кабинет стал в три раза превосходить по размером кабинет любого из министров бывшего республиканского правительства.

Все 32 местных отделения Министерства пропаганды, а также служба безопасности (СД – «Зихерхайтсдинст»), возглавляемая Гиммлером, регулярно поставляли Геббельсу свои сводки информации и отчеты, дававшие картину настроений и морального духа населения.

Геббельс любил подчеркивать, что его министерство работает в тесном контакте с народом, и эта его черта напоминает повадки современных диктаторских режимов.

Поскольку министерство Геббельса контролировало все СМИ, оно могло проводить идеологическую обработку населения самыми разными путями и методами. Трудно даже представить, например, какое разнообразие вкусов могла удовлетворить пресса, подконтрольная нацистам.

В его министерстве работали самые разные люди: старые члены нацистской партии, мыслившие примитивно, но преданные делу; фанатики с холодным умом; наивные энтузиасты; безжалостные карьеристы и беспринципные искатели приключений; чиновники обывательского склада и интеллектуалы, увлеченные культурой. Начальниками департаментов работали либо профессиональные чиновники с многолетним опытом, такие как доктор Карл Отт, начальник отдела бюджета, либо специалисты по пропаганде, сделавшие карьеру в этой области, такие как Альфред Берндт, начальник департамента германской прессы, человек довольно сомнительной репутации. В отличие от порядков, принятых в министерствах демократических стран, начальники департаментов официально не могли консультироваться друг с другом. Геббельс использовал их (по воспоминаниям его личного пресс-атташе) как бездушные инструменты, которые он мог в любой день выбросить за ненадобностью: «Министр никому не доверял, даже тем, кто постоянно работал рядом с ним». Везде он подозревал интриги, способные расшатать его позиции. В годы войны его недоверие и подозрительность особенно усилились.

Не было другой области пропагандистской деятельности (кроме радиовещания), которой министр уделял бы столько интереса и самого пристального внимания, как кинопроизводство. Смотреть фильмы, немецкие и зарубежные, было для него не только работой, но и истинным удовольствием. Известно лишь немного фильмов, полностью сделанных по заказу Геббельса, но зато он частенько вносил поправки в сценарий, а то и в законченный фильм. Он заставлял своих чиновников контролировать все фазы кинопроизводства и требовал, к досаде продюсеров, вырезать готовые сцены и делать добавления и даже менять исполнителей ролей.

4. Война: последние годы жизни рейхсминистра

Как ни агрессивен был Геббельс в своих речах и статьях, он, несомненно, задумывался и о том, что войны, может быть следовало бы избежать. Он ясно представлял себе, что война усиливает позиции военных и принижает его собственное значение.

Несмотря на быстрые военные успехи, достигнутые осенью 1939 и весной 1940 года, Геббельс не питал слишком больших иллюзий на скорое окончание войны. Он даже не сомневался, что война продлится долго, очень долго и потребует больших жертв. Это подтверждал Ганс Фриче, начальник департамента прессы в Министерстве пропаганды.

Немецкая пропаганда, сообщая о развитии событий на Востоке, применила новую тактику. Всю первую неделю боев верховное командование вермахта хранило молчание, и только в воскресенье, 29 июня, население Германии порадовали «специальными сообщениями с фронта» сразу о двенадцати победах; каждое из них передавалось отдельно, с интервалом в 15 минут, во время которого звучала музыка. Так было сказано о падении Брест-Литовска, Белостока, Гродно и Минска. В следующие недели сообщения о победах и завоеваниях тоже делались не сразу; напряжение росло и разряжалось в конце недели очередной «сводкой военных успехов».

Пресса и радио дружно живописали «зверства комиссаров», но даже газета «Фолькшиер беобахтер» признала через неделю после начала войны, что русский солдат превосходит других противников Германии своим презрением к смерти. Его стойкость и фатализм можно преодолеть, только взорвав его вместе с окопом, в котором он засел, или убив в рукопашной схватке.

Мысль о скорой победе Германии на восточном фронте была развеяна после начала отступления войск в конце 1941 года. Геббельс в это время открыл специальную кампанию помощи солдатам «в борьбе с его ужасными происками». Это был знаменитый «сбор зимних вещей» для отправки на Восточный фронт, «чтобы помочь солдатам, страдающим от морозов». Возможно, что он и принес пользу, но главный эффект мероприятия состоял в укреплении связей между фронтом и тылом; к тому же он позволил чем-то занять мысли людей, отвлекая их от неуместных вопросов. В общем, получилось и практично, и трогательно, и хорошо повлияло на моральный дух. Доводы Геббельса в пользу благотворительной кампании были составлены с большим искусством:

1.     Это пробуждает в людях благодарность «войскам-спасителям нации».

2.     Помогает солдатам бороться с тяготами зимы, оказавшейся необычайно суровой.

3.     Помогает оправдать в глазах немцев верховное командование вермахта, которое, в общем, сделало все возможное для правильной экипировки солдат.

4.     Пробуждает в населении страны заботу об армии и солдатах, где бы они ни воевали.

14 января 1942 года Геббельс объявил по радио окончательные итоги мероприятия, сказав, что общее количество собранных предметов одежды составило 67232000 штук.

После окружения и пленения немецких войск под Сталинградом Геббельс был страшно подавлен столь неожиданным поворотом событий и в частной беседе с сотрудниками поставил в вину фельдмаршалу Паулюсу нежелание совершить самоубийство.

В последние годы войны и существования Третьего рейха Геббельс усиленно проводил «политику утешения», разработанную им после Сталинграда и допускавшую признание некоторых неприятных фактов и ситуаций, но при непременном выявлении других, благоприятных событий, которые, конечно, уравновешивали неприятности, а то и вовсе лишали их значения.

В последний месяц войны 22 апреля 1945 года Геббельс вместе с женой и шестью детьми прибыл в бункер к Гитлеру. Магда Геббельс с детьми заняла четыре комнатки на верхнем этаже, а Геббельс поместился в одной комнате, находившейся напротив апартаментов фюрера.

1 мая 1945 года за ужином Магда дала своим детям сильное снотворное и уложила в постель. После этого она дала им яд. Было около 20 часов 30 минут, когда Науманн (заместитель государственного секретаря в министерстве Геббельса) увидел Геббельса и Магду, выходящих, взявшись за руки, из своей комнаты. Лицо Магды покрывала смертельная бледность; она тяжело опиралась о руку мужа; Геббельс же был очень спокоен. Он обратился к Науманну и другим подчиненным, и поблагодарил их за верную службу. Его слова звучали ясно и подчеркнуто четко.

Геббельс и Магда поднялись наверх и через некоторое время, показавшееся, по словам Науманна, невыносимо долгими, раздались выстрелы: сначала один, потом, сразу же – другой. Швагерманн (адъютант Геббельса) облил тела бензином и подождал, пока пламя разгорится…