Япония – страна самураев, высоких технологий, ярких обычаев. Как ещё можно определить это государство. Лет 80 назад можно было бы дать другое определение: Япония – государство, характерной чертой которого является милитаризация экономики. Возникает вопрос, что же такое милитаризация? Произошло оно от латинского Militaris – военный. Милитаризм - комплекс экономических, политических, идеологических средств, направленных на подготовку к войне путем:

-увеличения и укрепления новых вооруженных сил;

-создания новых вооружений;

-совершенствования направлений хозяйственной деятельности, необходимых для военных приготовлений.

А милитаризация экономики, так характерная для Японии в период с 1930 по 1945гг., - увеличение военного сектора в общей структуре национального хозяйства отдельных государств в ущерб другим отраслям.

В странах, которые не имеют собственной военной промышленности, милитаризация экономики достигается за счет возрастающей торговли оружием. Проблема милитаризации экономики остро стоит в развивающихся странах, усугубляя их общие проблемы.

Так в результате Великого экономического кризиса 1929-1931гг. экономика Японии попала в пропасть, выход из которой был найден с помощью централизации власти и развития военно-промышленного сектора. Но результаты оказались не такими, каких ожидало правительство. Выдержать длительную войну (Вторая мировая война 1939-1945гг) экономика Япо­нии была не в состоянии и 2 сентября 1945 г. подписала акт о безоговорочной капитуляции. Японский милитаризм был повержен. Однако следует отметить, что это был очень интересный опыт для истории. И очень необходимый для того, чтобы выдвинуть Японию на мировую арену.

I. Влияние первой мировой войны на экономику Японии

1. На пути к индустриализации

За годы первой мировой войны (1914—1918) Япония сделала серьезный шаг по пути дальнейшей индустриали­зации. Объем промышленной продукции в стоимостном выражении вырос почти в 5 раз. Торговый баланс стал ак­тивным, причем экспорт превысил импорт на 1,4 млрд. иен. Золотовалютный запас увеличился с 350 млн. иен накануне войны до более чем 2 млрд. к концу 1919 г. Выгоды от воен­ного экономического бума получила исключительно япон­ская буржуазия. Появлялись новые миллионеры. Особен­но нажились крупнейшие монополии "Мицуи", "Мицуби-си", "Сумитомо" и др. В то же время война привела к уси­лению эксплуатации рабочего класса, разорению значи­тельной части крестьянства, средних и мелких предприни­мателей.

Первый послевоенный экономический кризис 1920 — 1921 гг. особенно сильно ударил по Японии в си­лу ее исключительной зависимости от внешнего рынка. Он выявил слабые стороны японской экономики: 1) не­равномерность развития отдельных отраслей промыш­ленности; 2) отставание сельского хозяйства; 3) появле­ние многочисленных предприятий спекулятивного пла­на. За годы кризиса на 40 % упал японский экспорт, на 30 - импорт, на 20 % снизился уровень промышленной продукции. В связи с этим закрылось или перешло на сокращенный режим работы значительное количество промышленных предприятий, выросла безработица, обанкротилось несколько десятков банков. Кризис по­казал, насколько непрочными явились последствия во­енного бума, заставил японских промышленников сроч­но перестраивать экономику в соответствии с условия­ми мирного времени.

Кроме того, 1 сентября 1923 г. в Японии произошло сильнейшее землетрясение. Особенно пострадал город Ио­когама. Погибло 140 тыс. человек, материальные потери оценивались в 5 млрд. иен. Правительство Японии сразу же оказало помощь потерпевшим и в первую очередь крупным предпринимателям. Им были отсрочены все виды плате­жей и выплачены компенсации за причиненный ущерб. Та­кая помощь стала значительной базой для экономического оживления Японии.

     На протяжении 1924—1926 гг. наблюдался быстрый рост строительной, металлургической, судостроительной и других отраслей промышленности, а также торговли. В результате стоимость валовой продукции фабрично-за­водского производства увеличилась с 6,6 млрд. иен в 1924 г. до 7,1 млрд. иен в 1926 г. К 1926 г. уровень промышлен­ного производства Японии вновь превысил довоенный. Наибольшие успехи были достигнуты в металлургичес­кой, машиностроительной и химической промышленнос­ти. Тем не менее, ведущую роль по-прежнему играла легкая промышленность, в частности хлопчатобумаж­ная, которая давала свыше 40 % объема всего промыш­ленного производства.

За время промышленного подъема (1924 — 1926) завер­шается становление японского машиностроения как самос­тоятельной отрасли. С каждым годом увеличивается ко­личество двигателей, применяемых на заводах и фабри­ках. Так, с 1918 по 1929 г. их мощность возросла более чем в 4 раза и составила 4,5 млн. л.с. Одновременно шел про­цесс картелирования предприятий. В 1929 г. на предприя­тиях, на которых насчитывалось свыше 50 работающих, производился 61 % всей промышленной продукции.

Японский крупный капитал все более и более укреплял свои позиции в ведущих отраслях экономики. Так, концер­ны "Мицубиси" и "Сумитомо" наращивали мощности в тя­желой промышленности, "Мицубиси" и "Ясуда" — в от­раслях кредита и внешней торговли. Процессы концентра­ции производства и капитала в военный и послевоенный периоды завершили формирование монополистических объединений в форме семейных концернов — дзайбацу, объединявших десятки различных предприятий под кон­тролем головной семейной компании и охватывавших ос­новные отрасли экономики. В отличие от финансово-про­мышленных монополий Запада дзайбацу образовывались не в результате конкурентной борьбы, а путем особых тор­гово-промышленных привилегий, которые давались госу­дарством особым семейным кланам. Это делало дзайбацу концернами закрытого типа, акции которых не имели ши­рокого хождения.

Характерной чертой дзайбацу была их универсаль­ность. Так, концерн "Мицубиси" в 20-е гг. контролировал около 120 компаний с общим капиталом в 900 млн. иен. Это были железнодорожная, электротехническая компании, а также предприятия металлургической, горнорудной, судостроительной и хлопчатобумажной промышленности. Дзайбацу поддерживали тесную связь с правящими круга­ми Японии.

Государство и в 20-е гг. продолжало играть роль круп­нейшего предпринимателя. Технический уровень государ­ственных предприятий был значительно выше, чем час­тных. Государство обеспечивало около 2/3 всех инвести­ций в экономику страны. Большинство из них предостав­лялось дзайбацу. Владея акциями на сумму в 500 млн. иен, крупнейший помещик страны — император (микадо) де­лил с концернами "Мицуи" и "Мицубиси" доходы от япон­ской внешней торговли и судоходства.

Концентрация производства опиралась на концентра­цию капитала. Доля акционерных компаний с капиталом свыше 5 млн. иен возросла за 1918— 1929 гг. с 2,7 до 3,6 % от общего числа этих компаний, а их капитал — с 56,3 до 65,1 %. Усилился процесс концентрации капитала и в бан­ковской сфере. С 1914 по 1929 г. общая сумма вкладов в коммерческие банки возросла в 6,2 раза (с 1,5 млрд. до 9,3 млрд. иен), количество же банков сократилось с 1593 до 878. За период с 1924 по 1928 г. удвоилось производство чугуна и стали, повысился удельный вес индустрии в наци­ональном доходе. В 1929 г. продукция одной лишь обраба­тывающей промышленности оценивалась в 7,7 млрд. иен, в то время как сельскохозяйственная продукция — в 3,5 млрд. иен. Тяжелая промышленность давала свыше 30 % продукции обрабатывающей промышленности.

2. Проблемы экономики Японии в период с 1918 по 1928гг

Не смотря на все выше приведённые цифры, экономическое положение Японии было напряженным. Промышленность испытывала трудности, обусловленные узостью внутреннего рынка в связи с бед­ностью крестьянства и обострением конкуренции на внеш­них рынках. О слабой конкурентоспособности японских товаров свидетельствовал огромный пассив внешней тор­говли. Особенно болезненно отразился на Японии бойкот ее товаров в Китае в 1927 — 1928 гг. В связи с этим япон­ские предприниматели в целях удержания позиции на ази­атских рынках нередко прибегали к демпингу — экспорту своих товаров по низким ценам.

Экономический подъем в Японии был непродолжитель­ным. Уже в конце 1926 — начале 1927 г. началось сокраще­ние объема промышленной продукции. В 1927 г. большин­ство заводов было недогружено на 1/4. На протяжении 1925 — 1927 гг. количество рабочих сократилось на 10 %. В марте — апреле 1927 г. промышленный кризис усугубился финансовым, который охватил кредитно-банковскую систе­му и проявился в банкротстве ряда торговых домов и банков. В то же время укрепилось могущество крупнейших банков. Так, в 1928 г. в распоряжении пяти из них ("Мицуи", "Ми-цубиси", "Ясуда", "Сумитомо" и "Дайити") находилось 35 % всех банковских депозитов страны, а вместе с другими девятью банками - 55 % депозитов. Следует учитывать и то, что все более усиливалась зависимость Японии от внешних рынков и источников сырья.

Сельское хозяйство Японии на протяжении 1919 — 1928 гг. фактически находилось в кризисном состоянии, что было основной причиной низкого уровня жизни трудящих­ся. К тому же японские работодатели стремились получить сверхприбыли за счет интенсификации труда рабочих. Все это вело к внутренней политической нестабильности в стра­не. В результате в марте 1927 г. к власти пришло правительс­тво генерала Танака, разработавшего план под названием "Меморандум Танака", в котором предусматривался гене­ральный стратегический курс установления мирового гос­подства японского империализма путем насильственной аг­рессии, причем предусматривалось начать осуществление этого плана с нападения Японии на Китай. Однако проявле­ние первых симптомов приближающегося мирового эконо­мического кризиса и обострение внутриполитической борь­бы привели в июле 1929 г. к отставке правительства Танака.

Существенный вклад в экономическое развитие Япо­нии вносила ее колониальная политика в Корее, получив­шая в 1919 г. новое название "культурное управление" вместо "военное управление". Изменения коснулись, преж­де всего, предпринимательской деятельности. Так, в 1920 г. был отменен закон о компаниях, что привело к активиза­ции деятельности корейской буржуазии. За 1919—1928 гг. акции корейского капитала возросли с 23 млн. до 48 млн. иен. Одновременно японский капитал прибегал к созда­нию так называемых смешанных японо-корейских акцио­нерных обществ, в которых ему принадлежали ключевые позиции. Капитал таких обществ за 1919—1925 гг. вырос с 17,8 млн. до 125 млн. иен. Если в 1920 г. число японо-корей­ских предприятий составляло 28, то в 1920 г. их стало 165. Усилению позиций японского капитала способствовала ликвидация корейской таможни в 1919 г., после чего япон­ские товары безудержным потоком хлынули на корейский рынок. Значительно вырос вывоз продукции питания и ми­неральных богатств из страны.

Экономические мероприятия японских властей в об­ласти сельского хозяйства привели к росту численности хозяйств-арендаторов, разорению крестьянских хозяйств, началу переселения японцев в Корею. Если в 1921 г. Вос­точно-колонизационному обществу принадлежало 85,5 тыс. чомбо земли, то в 1930 — уже 123,5 тыс. чомбо. В целом политика Японии была направлена на превращение Кореи в важнейший военно-стратегический плацдарм на материке для дальнейшей экспансии.

Таким образом, 1919—1928 гг. стали для Японии перио­дом поисков путей дальнейшего развития экономики, когда тесно переплетались меры силового давления на предприни­мателей, поощрение и помощь им. Наибольшие результаты были достигнуты в отраслях тяжелой промышленности, ха­рактерной чертой которой была ориентация на производство вооружения. Важную роль в этом процессе сыграла колони­заторская деятельность японского правительства в Корее.

II. Милитаризация экономики Японии

1. Политика кабинета Танака

Как было сказано выше, оживление японской экономики в период с 1924 по 1926 гг. носило временный, поддерживаемый искусственным напряжением всей экономи­ки, характер. В условиях приближения мирового экономического кризиса, глубокая затянувшаяся депрессия в экономике и финансах Японии переросла в финансовый кризис 1927 г. Банкротство ряда крупных банков и связанных с ними фирм вызвало кризис правительства Вакацуки, представляющего партию кэнсэйкай. В апреле 1927 г. к власти пришло правительство, возглавляемое лидером пар­ии сэйюкай генералом Танака.

Финансовый кризис ухудшил и без того тяжелое положение трудящихся Японии. Новое наступление капитала выразилось в дальнейшей рационализации производства, повлекшей за собой массовые увольнения. Используя угрозу безработицы, предприниматели могли беспрепятственно усиливать эксплуатацию и снижать заработную плату. Пролетарские политические партии и профсоюзы возглавили борьбу рабочих против наступления монополий. Особенно эта борьба активизировалась в связи с тем, что правительство для оказания «помощи» терпящим крах банкам и фирмам прибегло к увеличению налогов, перекладывая, таким образом, тяжесть кризисной ситуации на плечи рабочих и крестьян. Обострение классовой борьбы проходило в эти годы в новой для Японии форме - организации делегатских собраний рабочих на заводах и фабриках.

Приход к власти правительства Танака означал откровенное усиление реакции во внутренней и внешней политике. В правящей группировке взяли верх элементы, требующие открытого наступления на трудящиеся массы Японии, а также агрессии против Китая. «Негативной» политике, предполагавшей тактику широкого, но «мирного» экономического проникновения, применению разнооб­разных, нередко завуалированных методов разрешения «китайского вопроса» правительство Танака противопоставило свою «позитив­ную» линию, сформулированную, в частности, в секретном меморан­думе, представленном премьером императору 25 июля 1927 г. «Меморандум Танака» представлял собой программу завоевания японским империализмом мирового господства.» В агрессивные пла­ны, зафиксированные меморандумом, входило нападение на СССР, будущее японо-американских отношений было определено безапел­ляционно — «...сокрушить США».

Осуществление грандиозной программы агрессии кабинет Тана­ка начал с высадки японских войск в Шаньдуне весной 1928 г. Спро­воцировав инцидент, японские части заняли Цзинань (столица ки­тайской провинции Шаньдун). После того как японские империа­листы приняли активнре участие в подавлении китайской   революции 1924—1927 гг., введение войск в Шаньдун в 1928 г. стало попыт­кой открытой вооруженной интервенции Японии против Китая. Советское правительство выступило с осуждением действий Японии. Эта поддержка вместе с героической борьбой китайского народа сыграла важную роль в срыве военной авантюры Японии в Шаньду-не. Ни военные силы японцев, ни ставка на их давнюю марионетку в Северном Китае — Чжан Цзо-лина — не смогли обеспечить успех военной интервенции в Китае. В августе 1928 г. кабинет Танака начал вывод войск с территории Шаньдуна.

В период пребывания у власти правительства Танака в феврале 1928 г. были проведены выборы по избирательному закону 1925 г. Они проходили в обстановке коррупции, откровенного подкупа де­путатов, жесточайшего полицейского нажима на демократически настроенную часть японского населения и прямых репрессий в отно­шении прогрессивных сил. Важным фактором активизации всего левого крыла рабочего движения было участие в избирательной кампании легальных пролетарских партий. Предвыборная кампания Роното, тесно связанной с Коммунистической партией Японии, вызывала ненависть правящих кругов. Полиция разгоняла митинги, на которых выступали депутаты от прогрессивных партий, осуществ­ляла аресты и высылку агитаторов. Широко была распространена практика так называемых предупредительных арестов, когда задержанных агитаторов от Роното в течение длительного времени держали в полицейских участках без предъявления обвинений. И, тем не  менее, несмотря на неслыханный террор и произвол, пролетарские партии получили на выборах около полумиллиона голосов. От Роното, собравшей 190 тыс. голосов, в парламент прошли два кандидата, в том числе Ямамото Сэндзи, первый представитель трудящихся в японском парламенте. Бесстрашно разоблачая в своих речах в парламенте злодеяния представителей полицейского государ­ства, Ямамото Сэндзи выступил против поправки к закону об охране общественного порядка, предусматривавшей смертную казнь за при­надлежность к компартии вместо зафиксированной ранее десятилет­ней каторги. На следующий день после выступления в парламенте японская охранка расправилась с Ямамото — он пал от руки наем­ного бандита.

В марте 1928 г. депутатами пролетарских партий для разоблаче­ния политики правительства был создан комитет совместных дей­ствий, который, по существу, должен был действовать как парла­ментская фракция в нижней палате парламента. Успех демократи­ческих сил на выборах показал правящему лагерю, что в стране рас­тет сила, способная вести борьбу против его агрессивной политики. Героическая борьба КПЯ против интервенции в Китае, создание активно действующей Всеяпонской лиги невмешательства в дела Китая, массовая борьба, развернувшаяся под руководством Роното и Хёгикай за принятие законов о рабочем вопросе[1], широкое учас­тие КПЯ в выборной кампании — все это ускорило наступление событий, известных в японской литературе как «буря 15 марта».

На рассвете 15 марта 1928 г. одновременно были проведены арес­ты в крупных центрах — Токио, Осака, Киото, а затем по всей стра­не. Эти полицейские репрессии официально были направлены против компартии, но в действительности среди нескольких тысяч аресто­ванных наряду с членами КПЯ (1600 человек) было брошено в тюрьмы немало сочувствующих, профсоюзных активистов и прог­рессивно настроенных трудящихся. Токуда Кюити, арестованный в эти дни, и Итикава Сёити прямо связывают аресты 15 марта с вы­ступлением КПЯ на политической арене как революционного аван­гарда трудящихся, единственной партии, поддержавшей китайскую революцию.

В апреле 1928 г. правительство опубликовало указ о «запрещении трех революционных организаций» — Роното, левого профсоюзного объединения Хёгикай, входившего в Профинтерн, и Всеяпонской лиги пролетарской молодежи. Репрессиям подверглись даже органи­зации, не имеющие прямого отношения к КПЯ, такие, как студен­ческая лига изучения социальных проблем и другие.

Массовые аресты нанесли жестокий удар коммунистическому движению Японии. Но все же деятельность партии не прекратила. Восстанавливались и создавались заново ячейки на заводах и крупных предприятиях. Под руководством представителей КПЯ борьбу за свое восстановление Роното. В 1928 г. КПЯ начала издавать свой нелегальный печатный орган — газету «Сэкки».

2. Мировой экономический кризис и его влияние на экономику Японии

В конце 1929 г. в капита­листических странах разразился небывалый экономичес­кий кризис, который начался в октябре с биржевого потря­сения в США и очень сильно отразился на экономике Япо­нии. Он показал экономическую слабость и сравнительную отсталость японского капитализма. Это усугублялось также общей расшатанностью экономики, тяжелыми последствиями землетрясения 1923 г. и фи­нансового кризиса 1926—1927 гг., а также хроническим переплете­нием кризиса в промышленности с аграрным кризисом. В результате кризиса за 1929 — 1931 гг. валовая стоимость продукции фабрично-заводской промышленности сократилась с 7,4 млрд. до 5 млрд. иен (на 32 %). Значительно уменьшились объемы производства в угольной, металлургической, хлопчатобу­мажной отраслях и судостроении.

Еще более тяжелый удар был нанесен сельскому хозяй­ству: стоимость сельскохозяйственной продукции за этот период уменьшилась почти на 60 %. При этом следует учи­тывать, что в Японии сельское хозяйство играло значи­тельно большую роль, чем в других капиталистических странах. Аграрный сектор экономики был в числе первых, ощутивших на себе основную тяжесть упадка. Особенно угрожающее положение сложилось в шелководстве, где было занято около 50 % крестьянских хозяйств, а экспорт шелка-сырца достигал 30 % японского вывоза за рубеж. В результате кризиса в США — основном импортере япон­ского шелка-сырца — сократился его экспорт, и катастро­фически упали цены. Снижение цен на шелк, рис и другие продукты привело к сокращению объема сельскохозяй­ственной продукции на 40 %, что вызвало массовое разорение крестьян, так как при такой конъюнктуре сельскохо­зяйственного рынка арендаторы были не в состоянии вып­лачивать арендную плату помещикам. В результате в 1932 г. ряд сельскохозяйственных районов Японии был охвачен голодом. В 1937 г. лишь 30 % всех крестьян имело соб­ственную землю. Остальные арендовали ее у помещиков, отдавая часто в качестве арендной платы более половины урожая. Тем не менее, капиталистические отношения про­никали в деревню на базе высокой товарности сельского хозяйства.

Значительно уменьшился и объем промышленной продукции, особенно в уголь­ной, металлургической, хлопчатобумажной промышленности и судо­строении. Сужение внутреннего рынка, а также сокращение экспор­та привело не только к снижению уровня производства, но и к накоп­лению огромных товарных запасов. Столкнувшись с серьезными экономическими затруднениями, вызванными кризисом как внутри страны, так и на внешнеполитической арене, правящие классы Японии попытались переложить всю тяжесть кризиса на трудящие­ся массы. Начались массовые увольнения и снижение заработной платы, усиливается капиталистическая рационализация труда. Ко­личество безработных возрастает в этот период до 3 млн. Активный процесс концентрации производства и централизации капитала сопровождается массовым разорением мелкой и средней буржуазии. Возросла и без того жесточайшая эксплуатация колоний, что вызва­ло крупное восстание на Тайване в 1930 г. и расширение националь­но-освободительного движения в Корее.

За годы кризиса японский экспорт в целом снизился. В 1931 г. по сравнению с 1929 г. он упал в 2 раза. При этом следует учитывать, что на экспорт поступало около 20 % ва­лового национального продукта (ВНП) страны. Сужение как внешнего, так и внутреннего рынка привело к огромному накоплению нереализованных товарных ценностей.

Необходимо подчеркнуть, что в большинстве отраслей, которые обслуживали внутренний рынок традиционными японскими товарами - национальной одеждой и обувью, зонтиками, керамическими изделиями и др., - промыш­ленный переворот еще не был завершен и производство пребывало на мануфактурной стадии.

В этих непростых условиях правительственные круги Японии старались найти такой путь выхода из кризиса, чтобы можно было переложить основную его тяжесть на плечи трудящихся масс. Практиковалось широкое сокра­щение рабочих мест. Количество безработных рабочих и служащих за 1929—1933 гг. увеличилось до 3 млн. чело­век. В начале 1930 г. в Японии насчитывалось 10,5 млн. полностью или частично безработных. Заработная плата снизилась. Ускорилась рационализация производства. Ак­тивный процесс концентрации производства и централиза­ции капитала сопровождался массовым разорением сред­ней буржуазии. Кризис до предела обострил классовые противоречия как в городе, так и в деревне. Количество за­бастовок выросло с 576 в 1929 г. до 998 в 1931 г.

В этой ситуации военно-националистические слои как в правительстве, так и в оппозиции, будучи сторонниками агрессивного внешнеполитического курса и милитариза­ции экономики Японии, открыто призывали к еще больше­му усилению этих процессов. Был разработан курс на развертывание военно-инфляционной конъюнктуры, в соот­ветствии с которым введено эмбарго на вывоз золота и от­казано от золотого стандарта иены. Ускоренный выпуск бумажных денежных купюр, не обеспеченный ни золотом, ни товарным эквивалентом, наводнение рынка государ­ственными долговыми обязательствами давали прави­тельству возможность использовать дополнительные ас­сигнования на военные нужды.

В 1931 г. был принят закон о принудительном картели­ровании основных отраслей промышленности, что ознаме­новало собой новый важный этап в насаждении государ­ственно-монополистического капитализма в стране. Уси­лилась концентрация японской промышленности. Если в 1932 г. на частных предприятиях с числом рабочих более 1000 человек было занято 14,9 % промышленных рабочих, то в 1936 г. — 23 %. Возникли новые монополии, например угольная (1937), контролировавшая 93 % угледобычи страны.

Государство резко увеличило военные ассигнования, ко­торые в 1936—1937 гг. выросли по сравнению с 1931 — 1932 гг. более чем в 2,3 раза. Военное производство приноси­ло японским предпринимателям наивысшие прибыли. Так, за 1932 — 1936 гг. ведущие концерны получили военных за­казов на сумму 5,5 млрд. иен, а чистая прибыль японских ак­ционерных компаний выросла с 1931 по 1936 г. в 2,3 раза. Если в 1935/36 бюджетном году доля военных заказов со­ставляла 45 % всех бюджетных расходов, то в 1937 — 1938 гг. она достигла 73,5 % расходной части японского бюджета. Го­сударственный бюджет Японии, начиная с 1933 г. ежегодно сводился с многомиллиардным дефицитом, который покры­вался эмиссией необеспеченных бумажных денег.

3. Влияние милитаризации на развитие Японии

Милитаризация экономики стала тяжким бременем для трудящихся. В феврале 1938 г. был принят закон "О всеоб­щей мобилизации нации", который был составлен по типу чрезвычайных законов военного времени. По закону прави­тельству предоставлялись неограниченные полномочия для концентрации в военных интересах материальных и люд­ских ресурсов и право контроля над промышленностью и разнообразными производственными объединениями. Фак­тическая продолжительность рабочего дня в 1939 г. состав­ляла 15 - 16 ч. В 1940 г. были ликвидированы профсоюзы. Вместо распущенных политических партий в октябре 1940 г. была создана так называемая Ассоциация содействия трону во главе с премьер-министром, ставшая основой новых поли­тической и экономической структур. По такому же принципу во всех отраслях экономики были созданы "контрольные ас­социации", получившие право регулировать производство, распределение и потребление всех компаний, входивших в данную отрасль. Была введена "новая структура труда", а взамен распущенных профсоюзов создана Патриотическая промышленная ассоциация великой Японии, контролируе­мая правительством.

Способствующим фактором для милитаризации япон­ской экономики явился беспрепятственный импорт важней­ших видов военно-стратегического сырья из-за границы, особенно из США. Доля Соединенных Штатов Америки в японском импорте сырья и материалов военного назначения составляла в 1938 г.: нефтепродуктов - 65,5 %, автомоби­лей и запасных частей к ним - 64,7, станков и машин - 67,1, самолетов и запчастей к ним - 77, меди - 91, желез­ного и стального лома - 90,4 %. На протяжении 1931-1939 гг. Япония импортировала из США около 12 млн. т же­лезного и стального лома, 70 % - горючего, которые были использованы японской армией за три года войны (1937-1939). Только в 1931 г. американские монополии поставили Японии оружия и боеприпасов на 147,2 млн. $, промыш­ленного оборудования - почти на 6 млн., нефти - на 16 млн., хлопка - на 80 млн. $.

Военно-инфляционная конъюнктура дала возможность государству добиться значительных успехов в развитии японской промышленности в целом, но главным образом в отраслях, связанных с вооружением армии и флота. За 1931-1938 гг. объем промышленной продукции вырос в 1,6 раза. Однако за этот же период продукция металлургии уве­личилась в 10 раз, машиностроения - в 6,7, химической - в 3,2, газовой и электротехнической - в 2,1 раза. Как са­мостоятельные отрасли производства окончательно сформи­ровались в Японии автомобильная и авиационная отрасли. К 1939 г. производство вооружения и военных материалов воз­росло в 5 раз по сравнению с 1925 г. Милитаризация эконо­мики содействовала резкому росту тяжелой промышленнос­ти, доля которой за 1929—1938 гг. увеличилась с 32,2 до 60,8 % в общем объеме производства, в то время как доля текстильной промышленности снизилась с 31,4 до 20,2 %.

Среднегодовые темпы промышленного производства в Японии в 1929-1937 гг. были довольно высокими - 8 %. Но быстрота развития достигалась, прежде всего, за счет бо­лее жесткой эксплуатации. Так, норма прибавочной стои­мости в промышленности Японии в 1931 г. достигла 251 %, а в 1937 г. - уже 390 %. Перед войной реальная заработная плата японского рабочего была в 6 раз ниже, чем в США, и в 3 раза ниже, чем в Англии. При этом зарплата женщин сос­тавляла от 1/3 до 1/2 зарплаты мужчин. В этом заключал­ся главный секрет высокой конкурентоспособности япон­ских товаров на мировом рынке. Налаженное в 30-е гг. про­изводство велосипедов, часов, радиоприемников, швейных машин работало фактически на экспорт. Япония развернула интенсивную экономическую экспансию. Японские пред­приниматели по демпинговым ценам выбрасывали свои то­вары на рынки США, Австралии, Индонезии, стран Латин­ской Америки. По экспорту хлопчатобумажных тканей Япо­ния в 1935 г. обогнала Англию, удерживавшую первенство в этой области в течение 150 лет. Японское правительство вып­лачивало щедрые дотации фирмам, работавшим на экспорт.

Государство и монополии Японии в годы кризиса уси­лили вывоз капитала за границу. Финансово-экономичес­кая экспансия осуществлялась в отношении Китая, Индо­незии, Филиппин, Таиланда и других стран, откуда Япо­ния получала важное стратегическое сырье. Так, на о. Су­матра японские монополии приобрели каучуковые планта­ции, на о. Ява - концессии на добычу серы и медной руды и т.д. В своих экспансионистских устремлениях Япония сталкивалась с интересами других империалистических го­сударств, в первую очередь США.

Такая экономическая политика создала для Японии предпосылки еще в 1930 г. на Лондонской конференции добиться пересмотра Вашингтонских договоренностей 1922 г. об увеличении японской квоты по крейсерам и эс­минцам с 30 до 70 % от уровня США и Англии, а по подвод­ным лодкам  - полном паритете с ними. Кроме того, в 1931 г. Япония оккупировала Маньчжурию, а в 1933-1935 гг. заняла ряд провинций Северного Китая. В 1936 г. Япония подписала с Германией "Антикоминтерновский пакт", а в 1937 г. начала открытую войну против Китая. В 1938—1939 гг. японские войска организовали вооружен­ные провокации против Советского Союза и Монголии. 27 сентября 1940 г. был подписан "Тройственный пакт" меж­ду Японией, Германией и Италией за передел мира. В ночь с 7 на 8 декабря 1941 г. военно-воздушные и военно-мор­ские силы Японии успешно атаковали американскую воен­но-морскую базу Перл-Харбор (Гавайские о-ва), о. Гуам, г. Манилу и Гонконг. Так Япония вступила во вторую ми­ровую войну в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Таким образом, милитаризация экономики как приори­тетный путь выхода Японии из кризиса явилась мощным катализатором ее хозяйственного развития, однако таила опасность для японского народа.

III. Милитаризация Японией экономики колоний

1. Причины милитаризации колоний

Осу­ществлению экспансионистских планов Японии должно было способствовать использование ресурсов ее колоний. Фактически такая задача была сформулирована генералом Танака еще в 1913 г.: "Единственный путь сделать Японию богатой и сильной — это использовать ресурсы Китая. С этой точки зрения нет лучшего средства, чем развитие не­освоенных богатств Маньчжурии и Монголии, которые на­ходятся в сфере влияния Японии".

Ярким проявлением практического осуществления та­ких установок стала колонизаторская деятельность Япо­нии в Маньчжурии и Корее.

2. Марионеточное государство на территории Северного Китая

Воспользовавшись небыва­лым по своей разрушительной силе мировым экономичес­ким кризисом, Япония в сентябре 1931 г. захватила Маньч­журию и установила там оккупационный режим под видом нового государства Маньчжоу-го, после чего японский ка­питал получил неограниченные возможности для завоева­ния командных высот в маньчжурской экономике. Иници­атором важнейших акций стал штаб Квантунской армии, непосредственно занявшийся стратегическим "освоением этого богатейшего края".

В целях овладения японским капиталом ключевых пози­ций в маньчжурской экономике была создана соответствую­щая кредитно-банковская система, в центре которой был ос­нованный в 1932 г. Центральный банк с объявленным капи­талом в 30 млн. иен. Функции банка были весьма разнообраз­ны: регулирование денежного обращения, выпуск банкнот и монет, учет внешних и выпуск внутренних займов. Он стал центральным эмиссионным банком в Маньчжоу-го. Для сти­мулирования частных капиталовложений в маньчжурскую экономику в Токио был создан Маньчжурский банковский синдикат, в который вошли представители "Иокогама-Спешн бэнк", "Чосен-бэнк", "Мицуи", "Мицубиси" и др. Сразу же были приняты меры к вытеснению китайского и иностранного капитала из Маньчжурии. С 1931 по 1936 г. японские капиталовложения в Маньчжурии выросли почти в 2 раза и достигли 2,8 млрд. иен. 90 % этих капиталов соста­вили инвестиции в транспортную систему, обрабатывающую промышленность и горное дело.

Для эксплуатации сырьевых ресурсов стали создавать­ся смешанные японо-маньчжурские компании. Так, в тече­ние первых четырех лет оккупации появилось 248 новых

японских и японо-маньчжурских предприятий. Уже в са­мой структуре инвестиций была заложена одна из главных особенностей экономического развития Маньчжурии, свя­занная с планами японской военщины, — превратить этот район в военный плацдарм и военно-промышленную базу.

Выполняя заказы военного командования, японские ко­лонизаторы развернули строительство и реконструкцию ря­да заводов, электростанций, рудников, угольных шахт. Так, в течение 1932— 1936 гг. объем производства в десяти веду­щих отраслях добывающей и обрабатывающей промышлен­ности региона вырос с 73,6 млн. до 159,5 млн. юаней, при этом среднегодовой прирост составил 16,7 %. В результате приня­тых законов под диктовку штаба Квантунской армии маньч­журское "правительство" поставило под свой контроль 21 вид промышленного производства: горнодобывающую, ме­таллургическую, химическую и угольную промышленность, само лето- и автостроение, производство оружия, жидкого топлива, сахара и других продуктов.

Япония активно вмешивалась в бюджет марионеточно­го государства, чрезмерно расширяя расходную часть на военные нужды и увеличивая доходы за счет различного рода налогов с трудового населения, поступлений от госу­дарственной торговли опиумом и другими наркотиками, внешней торговли. В 1935 г. в соответствии с соглашением между Японией и Маньчжоу-го был создан "Объединен­ный экономический комитет" для "экономических связей двух стран и контроля над особым японо-маньчжурским сотрудничеством".

Японская администрация не оставила без внимания и сельское хозяйство этого региона с целью превратить его территорию в продовольственную базу для снабжения япон­ской армии и даже метрополии. Был разработан комплекс мероприятий по переселению японских крестьян в Маньч­журию и организации военизированных поселков. Наряду с японской колонизацией власти поощряли и корейскую.

С целью более полного и всестороннего использования экономических и людских ресурсов Маньчжурии японская колониальная администрация к концу 1936 г. разработала первый пятилетний план на 1937— 1941 гг. Наиболее важ­ные мероприятия по регулированию маньчжурской эконо­мики в военных целях Япония стала проводить с 1938 г., когда стал очевидным затяжной характер японо-китайской войны, начавшейся 7 июля 1937 г. с вторжения японской армии за Великую китайскую стену.

В 1938 г. первый пятилетний план был скорректиро­ван. Предусматривались ликвидация дефицита тех страте­гических материалов, в которых особенно остро нуждалась Япония; достижение значительного расширения производ­ственных мощностей ряда отраслей промышленности; дальнейшее строительство железных и шоссейных дорог. Так, в 1938— 1941 гг. в метрополию планировалось экспор­тировать 1,5 млн. т чугуна, 1,1 млн. т — стали, 6 млн. т — уг­ля, 20 тыс. т — свинца, 450 тыс. т — соли, 25 тыс. т — со­ды, 300 тыс. т — бумаги. Общая сумма капиталовложений на выполнение плана оценивалась в 6 млрд. юаней. Расхо­ды Японии на строительство военно-промышленной базы в Маньчжурии покрывались как за счет японского, в том числе и частного, капитала, так и за счет бюджета марионе­точного государства и привлечения зарубежного, главным образом американского, капитала. Чтобы обеспечить бес­препятственный вывоз материальных ценностей из Маньч­журии, в 1937 г. список товаров, облагавшихся импортной пошлиной, был сокращен с 275 наименований до 20.

Более того, Маньчжоу-го стала своеобразной колони­альной лабораторией для различного рода экспериментов, проводившихся японским правительством. Показатель­ным в этом плане явился закон "О всеобщей мобилизации нации" от 26 февраля 1938 г., который вначале был принят для Маньчжурии, а затем для Японии. По этому закону предусматривалось "использование людских и материаль­ных ресурсов и контроль над ними во время войны или в чрезвычайной обстановке в целях наиболее эффективного использования всех сил нации для достижения задач наци­ональной обороны".

В дополнение к этому закону была разработана серия законодательных актов, предусматривавших использова­ние максимально большей части продукции в военных це­лях. По мере усиления военного строительства расширя­лась и сфера применения принудительного труда. Трудо­вая повинность, именуемая "добровольным служением труду", распространялась на молодежь, школьников, представителей интеллигенции, которых заставляли тру­диться на строительстве военных объектов в свободное от основной работы время. Дефицит рабочей силы в Маньч­журии японские власти стремились сократить за счет им­порта рабочей силы из Северного Китая.

Несмотря на то, что первый пятилетний план экономичес­кого развития Маньчжурии не был выполнен, японскому

правительству к 1941 г. удалось создать на ее территории довольно мощный военно-промышленный потенциал, кото­рый в Восточной Азии уступал только японскому и был тес­но интегрирован с ним. Так, индекс производства добываю­щей и обрабатывающей промышленности в 1941 г. составил 934 против 100 в 1936 г., индекс производства в сельском хо­зяйстве - 403 против 100 в 1936 г. Такой рост наглядно сви­детельствовал, с одной стороны, об экономическом развитии марионеточного государства, в чем была заинтересована японская военщина, а с другой — подчеркивал серьезный крен страны, ставшей базой военных авантюр милитарис­тской Японии, в сторону милитаризации.

После начала второй мировой войны на Тихом океане японское правительство разработало для Маньчжоу-го "Программу чрезвычайных экономических мер". В ней ставилась задача укрепления системы правительственно­го контроля над производством и распределением рабо­чей силы, материальных ценностей и других ресурсов для их более рационального использования в военных це­лях. В 1942 г. Японией был принят второй пятилетний план экономического развития Маньчжоу-го на 1942 — 1946 гг. Основное внимание в нем уделялось добы­че угля и железной руды, производству алюминия, свин­ца и меди, выплавке чугуна и стали. Капиталовложений Японии в Маньчжоу-го в 1942 — 1946 гг. планировалось 6,4 млрд. иен, а марионеточного правительства - только 2,2 млрд. юаней.

Под давлением Японии бюджет марионеточного госу­дарства неоднократно пересматривался в сторону увели­чения за счет повышения ставок действующих налогов и введения новых. В результате к концу войны капиталов­ложения марионеточного правительства достигли 12,9 млрд. юаней, а японские -11,3 млрд. иен. Таким образом, общая сумма капиталов, которой распоряжалась япон­ская администрация в Маньчжурии, составляла 24,2 млрд. юаней. На протяжении всего военного времени, благодаря законам о поощрении военного производства, военно-промышленные компании пользовались налого­выми льготами.

С целью максимального привлечения населения к вы­полнению трудовой повинности в 1942 г. была проведена общая регистрация всего населения. Для строительства во­енных объектов в 1943 г. предполагалось набрать 120 тыс. строительных рабочих, в 1944 г.   — 250 тыс., в 1945 г. —400 тыс. строительных рабочих. В военном производстве и, особенно при строительстве военных объектов, широко ис­пользовался труд заключенных и военнопленных. Кроме того, приходилось прибегать к насильственному ввозу ра­бочей силы из Северного Китая. Стремясь повысить произ­водительность труда на военно-промышленных предприя­тиях, японская администрация в 1942 г. ввела сдельную оплату труда, установив повышенный тариф за перевы­полнение заданий.

Нужды фронта заставили Японию создавать в Маньч­журии новые отрасли промышленности. Так появились са­молетосборочные и самолеторемонтные, танкостроитель­ные и танкоремонтные заводы, предприятия по производ­ству и сборке грузовых машин и различного оборудования.

На завершающем этапе войны, несмотря на все приня­тые японскими властями меры, им, однако, не удалось до­биться выполнения плановых показателей второй пятилет­ки в Маньчжоу-го. Тем не менее, это марионеточное госу­дарство играло важную роль для Японии в усилении ее военно-экономического потенциала. Об этом свидетельс­твует то, что в 1944 г. в Маньчжоу-го добыча железной ру­ды составляла 228 % от ее добычи в Японии, добыча камен­ного угля — 51,9, выплавка чугуна — 84,9 %. Кроме того, тут добывались такие ценные виды стратегического сырья, как свинец, молибден, вольфрам, ванадий, ртуть, запасов, которых в Японии практически не было.

Для решения продовольственной проблемы японское правительство в августе 1936 г. приняло 20-летний план японской колонизации Маньчжурии, согласно которому предполагалось переселить в Маньчжурию 1 млн. семей или 5 млн. японцев, что составляло 20 % населения метро­полии. На цели японской колонизации планировалось вы­делить от 2,5 до 4 млрд. юаней.

Даже осуществляемая в неполном масштабе японская колонизация способствовала значительному росту сельс­кохозяйственного производства в Маньчжурии. Достаточ­но отметить, что в 1940 г. посевная площадь, обрабатывае­мая японскими колонистами, составила 72,9 тыс. га, т.е. выросла в 170 раз по сравнению с 1932 г., когда в Маньч­жоу-го появились их первые поселения. Сбор риса в япон­ских хозяйствах за этот период вырос в 72 раза, соевых бо­бов — в 70, овса — в 106 раз. Это позволило японской администрации увеличить вывоз продовольствия не только в Японию, но и в Китай для обеспечения действующей там японской армии.

По замыслу японских руководителей, Маньчжоу-го должно было стать основной продовольственной базой для так называемой "Великой восточноазиатской сферы сопроцветания". В 1942 г. был принят ряд законов, предус­матривавших контроль над производством, сбором и рас­пределением сельскохозяйственной продукции, установле­нием цен и регулированием спроса и предложения. Стали создаваться "образцовые" и "возрождающиеся" деревни, в которых главным образом проживали японские переселен­цы. В результате в 1944 г. сбор сельскохозяйственных культур увеличился на 5 % против 1943 г. и достиг рекор­дного для периода японской оккупации уровня 20,9 млн. т. Соответственно увеличился и вывоз в метрополию сель­скохозяйственной продукции. Если в 1942 г. он составил 6 млн. т, то в 1944 г. Япония получила из Маньчжурии 8,9 млн. т сельскохозяйственных продуктов.

Маньчжурия до конца второй мировой войны имела важнейшее стратегическое значение для Японии. 25 янва­ря 1945 г. на заседании Высшего совета по руководству войной было решено "сплотить Японию, Маньчжурию и Китай с целью обеспечения производства вооружения (в первую очередь самолетов), жидкого топлива, судов, под­вижного состава железных дорог, продовольствия, а также обеспечения противовоздушной обороны, готовности тран­спорта и мобилизации необходимого количества рабочей силы". При этом имелось в виду, что без Маньчжурии не­мыслимо продолжение войны до "победного конца".

Таким образом, сравнительно высокие темпы экономи­ческого роста Маньчжурии в годы японской оккупации явились следствием реального увеличения японских капи­таловложений в военные отрасли промышленности, а так­же ввоза машин и оборудования из Японии. На долю Маньчжурии, ставшей главной сферой приложения япон­ского капитала, приходилось 84,6 % всех японских капита­ловложений в Китае. Однако из-за жесткой привязки эко­номики Маньчжурии к милитаристским планам Японии ее промышленность развивалась однобоко, за счет отраслей, связанных с военным производством, и без учета жизнен­ных потребностей трудового населения.

3. Военно-промышленное строительство в Корее

Подход к развитию милитаризации экономики колонии, схожий с тем, что был использован для создания и деятельности марионеточного государства Маньчжоу-го, был свойствен и экономической де­ятельности Японии в Корее. После захвата Маньчжурии она развернула в Корее военно-промышленное строительс­тво с целью превратить ее в свой опорный военно-стратеги­ческий плацдарм на материке. Резко расширились горно­рудное производство, металлургическая, энергетическая, химическая и другие отрасли промышленности. В 1931 — 1936 гг. было введено в эксплуатацию свыше 1300 про­мышленных предприятий.

Война Японии против Китая усилила колониальный грабеж Кореи. Отсюда вывозили уголь, железную руду, вольфрам, молибден, магнезит, свинец и другое стратеги­ческое сырье. Главное место в развитии военной промыш­ленности принадлежало химическим предприятиям, среди которых самым крупным был Хыннамский химический комбинат, на котором работало до 40 тыс. рабочих. Был создан ряд крупных металлургических заводов и электро­станций. Текстильная промышленность стала работать только на нужды японской армии и флота. Накануне и в годы второй мировой войны (1939 — 1945) в Корее произ­водилось более 1 млн. т чугуна, 800 тыс. т стали, 3 млн. т же­лезной руды, 8 млн. т угля, более 15 млрд. кВт-ч электроэ­нергии. Корейские мелкие и средние предприятия разоря­лись или же объединялись с заводами и фабриками воен­ной промышленности. Во всех отраслях был установлен военный контроль. Предприниматели получали твердое задание от японских властей. Вся промышленность Кореи носила ярко выраженный милитаристский характер.

С увеличением военно-промышленного строительства в Корее численно рос и рабочий класс. Если в 1941 г. общее число рабочих составляло 813 тыс., то в 1945 г. их было около 2 млн. человек. Однако экономическое положение трудящихся было крайне тяжелым. На предприятиях был установлен казарменный режим и 16-часовой рабочий день, отменены выходные дни. Для лиц от 16 до 60 лет вве­дена трудовая повинность.

Сельское хозяйство Кореи также было подчинено воен­ным задачам. Полуфеодальная эксплуатация крестьян со стороны корейских помещиков и японских колониальных компаний, их мобилизация на военно-строительные рабо­ты, постоянно увеличивавшиеся налоги и принудительные работы — все это вело к общему упадку сельского хозяй­ства страны. Торговля продукцией сельского хозяйства была монополизирована японскими властями, осуществля­лась система принудительного сбыта.

В военных целях Япония широко использовала и люд­ские ресурсы Кореи. В 1938 — 1945 гг. были введены закон "О специальных добровольцах сухопутной армии", систе­ма рекрутского набора по трудовой повинности, система набора в армию студентов, всеобщая воинская повинность, система "Народного ополчения". Колониальные власти насильственными методами осуществляли японизацию ко­рейского населения. Резко ухудшилось материальное по­ложение всех слоев корейского населения. На продукты и товары была введена карточная система, цены резко воз­росли, широко практиковалась система принудительных займов. Все это вызвало рост сопротивления корейского народа колониальному режиму.      

4. Результат строительства Милитаризированной экономики в колониях   

Экономика оккупированных Японией Кореи и Маньчжурии с ярко выраженным милитарис­тским развитием промышленности и сельского хозяйства, во-первых, не обеспечивала насущные нужды своих граж­дан, которым было предопределено испить горькую чашу поражений и разорений вместе с японцами в ходе подготов­ки и осуществления второй мировой войны, а во-вторых, такая колонизаторская экономика стала для Японии зна­чительным подспорьем, усиливающим ее военно-промыш­ленный потенциал.

Следует особо подчеркнуть тот факт, что аппетит япон­ской военщины с каждым годом все больше возрастал. В 1940 г. Япония разработала "Программу экономической деятельности Японии, Маньчжоу-го и Китая", целью кото­рой было объединение экономик этих стран. В 1942 г. ука­занная программа трансформировалась в задачу создания "сферы сопроцветания Великой Восточной Азии" под ру­ководством Японии.

IV. Итоги существования милитаризированной экономики в Японии

Накопленный военно-промышленный потенциал дал возможность Японии к середине 1942 г. оккупировать Фи­липпины, Индокитай, Таиланд, Бирму, Малайзию, Индоне­зию, значительную часть Китая и другие страны. На захва­ченных территориях под флагом "Великой восточноазиат­ской сферы сопроцветания" фактически устанавливался жестокий колониальный режим Японии. Так, импорт угля из Китая за период с 1931 по 1945 г. возрос почти в 50 раз, железа — в 26, соли — в 167 раз. Филиппинам за период войны и оккупации был нанесен ущерб в 1,4 трлн. дол. Стремление Японии осуществить восточноазиатскую "сфе­ру сопроцветания" обернулось для Китая 10 млн. убитых, для Индонезии — 2 млн., для Филиппин — 1,1 млн. Милли­онные потери понесли и другие страны Азиатско-Тихоокеан­ского региона. Сотни миллионов остались без крова.

Вторая мировая война способствовала завершению превращения Японии в индустриально-аграрную державу. Доля тяжелой промышленности в японском промышленном производстве в 1942 — 1943 гг. превысила 72 %. В то же время традиционная хлопчатобумажная промышленность с 1941 по 1945 г. сократила производство тканей в 25 раз. Война привела к хроническому pi всевозрастающему дефи­циту японского бюджета. Так, в 1944— 1945 гг. бюджетные расходы в 4 раза превышали доходы. Следствием этого явилась галопирующая инфляция. Японские дзайбацу в течение 1937 — 1944 гг. увеличили прибыли с 2,1 до 7,1 млрд. иен (в 3,4 раза). Размеры контролируемого капитала у компаний "Мицубиси" и "Сумитомо" возросли в 10 раз и "Мицуи" — более чем в 6 раз.

Однако выдержать длительную войну экономика Япо­нии была не в состоянии и 2 сентября 1945 г. подписала акт о безоговорочной капитуляции. Японский милитаризм был повержен. Людские потери Японии составили около 5 млн. убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Вооруженные силы потеряли 340 военных кораблей, свыше 50 тыс. само­летов. Общее водоизмещение потопленных судов — 8,4 млн. т. Материальный ущерб Японии составил 64,3 млрд. иен. За годы войны (1937 — 1945) военные расходы превы­сили 270 млрд. иен. Наступили экономическая разруха и полное расстройство финансовой системы. Обанкротилась идея сделать Японию богатой и сильной за счет разбойной экспансии.

Вывод

Таким образом, можно повести вывод. Япония является уникальной страной, располагающаяся в Тихом океане. Она, на сегодняшний день, - высокоразвитое постиндустриальное государство. Япония имеет удивительные историю, культуру, обычаи. Однако одним из наиболее интересных периодов её существования является период превращения Японии в одну из лидирующих стран мира, период перехода от аграрно-индустриальной страны к индустриально-аграрной. Это период между мировыми войнами (1918-1939), период милитаризации экономики Японии.

За годы первой мировой войны Япония значительно обогати­лась и обеспечила дальнейший рост своей индустрии. Однако послевоенный экономический кризис 1920 — 1921 гг. особен­но сильно ударил по Японии в силу ее исключительной зависимости от внешнего рынка. Кризис одновременно вы­светлил слабые стороны японской экономики:

1) неравно­мерность развития отдельных отраслей промышленности;

2) отставание сельского хозяйства;

3) появление многочислен­ных предприятий спекулятивного плана. За годы кризиса японский экспорт упал на 40 %, импорт — на 30, уровень промышленной продукции снизился на 20 %.