Проблема материального обеспечения сельских причтов давно занимала правительство, а с подготовкой отмены крепостного права приобрела острый характер. Дело в том, что бедность ставила духовенство в зависимое от прихожан положение, часто порождала вымогательство большей платы за требы. Все это приводило к нежелательным явлениям во взаимоотношениях с паствой, вызывало конфликты и, что самое главное, унижало авторитет церковнослужителей в народе, а значит, и степень воздействия духовенства на него.

Нельзя, наконец, не обратить внимания и на самооценку, психологическое состояние духовенства. С одной стороны, по правам и образованности оно считало себя выше простолюдинов и достойным лучшей участи, нежели унижение за кусок хлеба, стремилось к общению с дворянами — помещиками и чиновниками. С другой — испытывало чувство горечи и разочарования от жизненных реалий, в том числе от того, что ни для дворян и чиновников, ни для крестьян и мещан оно не было «своим».

С отменой крепостного права замкнутость духовного сословия не могла более сохраняться. В условиях, когда все население России обрело личную свободу, ограничение гражданских прав духовен­ства выглядело как нонсенс.

Изложенное объясняет, почему духовенство так оживилось, когда подготовка реформы  1861 г. приняла необратимый характер. Появилась реальная надежда, что вслед за решением крестьянского вопроса правительство и общество обратят внимание и на его нужды. Отражением умонастроений духовенства и общества сначала стали заграничные публикации, поскольку в России до 1863 г. Открытое обсуждение проблем Церкви ее служителями было запрещено.

Широкий резонанс скандального характера вызвала первая же крупная публикация под заглавием «Описание сельского духовенства», вышедшая в Париже в 1858 г. Как вскоре стало известно, ее автором был калязинский священник Иван Беллюстин, а издана она при содействии историка М. П. Погодина.

В короткий срок книга сделалась известна многим, поскольку Церковь в связи с предстоящей отменой крепостного права уже находилась в фокусе общественного внимания.

 «Описание» вызвало разноречивые толки и сильное беспокойство в иерархии. Многие из читавших книгу признали изложенное в ней вполне справедливым и поддержали автора. Среди них были даже архиереи. Однако официальная оценка была негативной. Члены Синода однозначно осудили И. Беллюстина. «Говорят, эту книгу представляли митрополиту и другим духовным властям. Они разгневались и назвали все это клеветою. Один Бажанов был другого мнения»,— отметил в своем дневнике литератор А. В. Никитенко .

Таким образом, задолго до открытия Главного присутствия, которое занялось подготовкой проекта реформы, в Церкви и обществе началось несанкционированное обсуждение самых острых проблем ее жизни. Впоследствии оно перешло и на страницы церковной периодики.

Интерес к сочинению И. Беллюстина не был случайным и сиюминутным. Православная Церковь занимала слишком важное место, чтобы остаться вне поля зрения различных общественных и политических сил в то время, когда решение громадного по значимости для будущего страны вопроса — о крепостном праве — перешло в практическую плоскость. При разноречивости суждений все, кроме революционных демократов, сходились на том, что Православная Церковь — необходимая часть общества и будущее России без нее немыслимо. Но она испытывает затруднения и нуждается в помощи. В том, как ей помочь, мнения расходились. Большая часть полагала, что раз православие — религия государственная, то нужна именно государственная поддержка. Чаще всего называли выдачу жалованья от казны. Другие предлагали установить небольшой обязательный налог в пользу Церкви. Третьи — выделить причтам землю. На имя Александра II  стали поступать проекты реформы Церкви, содер­жавшие самый широкий спектр предложений относительно изменения разных сторон ее жизни. Понимание необходимости реформы росло и в среде высшего политического руководства, с той лишь разницей, что царь и его окружение проявляли живейшую заинтересованность в укреплении позиций православия в западных епархиях. Там Церковь использовалась как важнейший инструмент русификации.

 «Отцом» церковной реформы было суждено стать министру внутренних дел П. А. Валуеву. Его имя получило широкую известность, когда, потрясенный позорной капитуляцией России в Крымской войне, он написал небольшую записку «Дума русского во второй половине 1855 года».

Хорошо знавшие П. А. Валуева единодушно отмечали, что одной из существенных черт его личности была религиозность, усилившаяся к концу жизни. Он постоянно интересовался происходящим в Церкви, был знаком и переписывался со многими иерархами. Неудивительно, что один из разделов «Думы» посвящен проблемам конфессиональной политики. Позднее также свои соображения в 1858 г.

он изложил в записке «Ряд мыслей по поводу крестьянского вопроса».

Став министром внутренних дел, П.А. Валуев в самом начале своей деятельности предложил императору реформировать государственную Церковь. Подробнее обоснование реформы было сделано им несколько позднее. 18 августа 1861 г. Он направил царю «новую записку по вопросу о преобразовании, или улучшении, как обыкновенно говориться, быта духовенства».

Вскоре Валуев составил проект реформы, который вобрал в себя не только его собственные идеи, но также и многое из предлагавшегося ранее другими. По приказанию императора в ноябре 1861 г. он отправился в Москву, чтобы проконсультироваться по проекту у высшего церковного авторитета того времени – митрополита Московского и Коломенского Филарета.

В первоначальном варианте реформ ставились цели:

-  

-     населения;

-  

-  

-  

-  

Митрополит благосклонно отнёсся к программе, не возражал и против создания комитета. Но были и серьёзные замечания. Во-первых, митрополит категорически отверг мысль о возможности участия светских лиц в составлении нового положения о духовных учебных заведениях. Во-вторых, он воспротивился идее расширения состава Госсовета за счёт духовенства. Заручившись согласием Филарета, Валуев провёл переговоры и с другими влиятельными лицами: Первоприсутствующим Синода митрополитом Санкт-Петербургским Исидором, членом Синода и  духовни-ком царской семьи В.Б. Бажановым, обер-прокурором  А.П. Толстым.

24 ноября 1861 года царь отдал распоряжение представить проект о создании комитета под председательством великого князя Константина Николаевича. Однако к работе комитет так и не приступил из-за несогласия Константина Николаевича с программой Валуева. Дело сдвинулось благодаря тому, что осложнилась обстановка в Польше, Александр II принял 10 мая 1862 г. решение назначить великого князя её наместником. Таким образом, самое серьёзное препятствие устранилось. 15 июня в Царском Селе, а на следующий день – в Петербурге в присутствии Ахматова он докладывает царю проект указа об образовании комитета нового состава. Хотя царь не возражал, утверждение состоялось только 6 августа после согласования в Совете министров и Синоде.

В соответствии с ним при Синоде создавалось из духовных и светских лиц особое Присутствие. Указ сформулировал основные цели реформы: расширение средств материального обеспечения приходского духовенства, увеличение его личных гражданских прав и преимуществ, открытие детям духовенства свободы выхода из сословия, обеспечение духовенству участия в начальном народном образовании. Председателем Присутствия стал митрополит Исидор.

Присутствие по улучшению материального быта православного белого духовенства (именно так официально стало именоваться новое учреждение) приступило к работе только 17 января 1863 г. Заседания проходили в покоях председателя — митрополита Исидора — в Александро-Невской лавре. Кроме него на первом этапе работы в Присутствии заседали митрополит Киевский Арсений, архиепископы Платон Рижский и Филофей Тверской, главный священник армии и флота прото­пресвитер В. И. Кутневич, протопресвитер В. Б. Бажанов, начальник III Отделения князь В. А. Долго­руков, министр государственных имуществ А. А. Зеленой, С. Н. Урусов, А. П. Ахматов и П. А. Валуев. После некоторых колебаний Присутствие решило пойти по пути готовивших крестьянскую рефор­му и обратиться за необходимой информацией и предложениями на места. Программа вопросов была утверждена 21 февраля 1863 г. От причтов потребовали дать подробные сведения о всех источниках доходов, как денежных, так и натуральных, о помощи прихожан, численности прихода; наибольшем удалении населенных пунктов от церкви, а также высказать мнение об уровне обеспеченности и возможных местных источниках ее повышения.

По гражданским правам духовенство должно было указать на возможные ограничения в законах, которые ущемляют их в семейных, сословных, служебных, имущественных и других правах; пояснить, в чем именно ощущаются ограничения, какие льготы будет полезно установить и почему. Отдельно требовалось сообщить о причинах нежелания выходить из сословия духовенства их детей, окончивших курс, но оставшихся без места и исключенных из семинарий и училищ. Присутствие интересовало, почему те немногие, кто вышел из сословия, предпочли идти на гражданскую службу.

Наконец, по вопросу об участии духовенства в первоначальном обучении народа от него ждали сведений о наличии в приходах школ, их принадлежности и степени собственного участия.

21 марта 1863 г. Присутствие утвердило программу действий, которая от первого до последнего слова была написана Валуевым. В основном она совпадала с изложенным выше проектом реформ, составленным им. же. Самые подробные пояснения Валуев дал по основному вопросу реформы — материальному обеспечению духовенства в приходах. Принципиальное отличие предложений министра от тех, что содержались в проектах его предшественников, состояло в убеждении, что здесь нет и не может быть универсального и быстрого средства для решения проблемы. Отрицал он и уравнительный подход, предлагая отказаться от надежд на жалованье исключительно от казны и искать необходимые средства на местах. Он призвал использовать любые возможности: денежные средства от правительст­ва, пожертвования, наделение причтов землей, бесплатный отпуск леса, передачу Церкви оброчных статей — в общем все, что хоть немного сдвинет дело с места и даст духовенству надежду на успех. Вскоре для реализации программы на местах учредили губернские Присутствия в составе первых лиц церковной и гражданской администрации.

В соответствии с программой реформа приняла несколько направлений. В первую очередь Присутствие, Синод и правительство занялись улучшением материального, положения духовенства. Проблема оказалась очень сложной. Ее решение растянулось на много лет. Для содействия в этом важном деле с 1864 г. при церквах стали создаваться приходские попечительства. Это были выборные органы прихожан, руководимые священниками. Их первоочередными задачами были сбор средств на свою церковь и урегулирование  конфликтов между причтом и прихожанами. За десять лет своей деятельности они собрали в целом пожертвований на полтора миллиона рублей. По прошествии пятнад­цати лет число попечительств не достигало и 12 000, т. е. только в трети приходов верующие пошли на их создание. Так отреагировали прихожане на попытку государства решить проблему материального обеспечения духовенства в относительно короткий срок за их счет. Провал расчета стал очевиден. В пользу такого вывода говорят и итоги попыток местных присутствий склонить сельские приходские общины к установ-лению причтам твердых денежных окладов. Практически повсеместно последовал отказ. Причина его неоднозначна.

Год за годом понемногу увеличивало расходы на Церковь и государство. Так, если в 1861 г. казна отпускала на ее нужды 5 028 364 руб., то в 1881 г.— уже 10 321 265 руб. серебром. Цифра внушитель­ная, но в пересчете на количество причтов составляет всего около 300 руб. на каждый. Если же принять во внимание, что в то время насчитывалось 98,5 тыс. человек только штатного духовенства приходских церквей, то ассигнования оказываются вовсе мизерными. Следует заметить также, что средства расп­ределялись неравномерно. По политическим соображениям правительство направляло большую часть казенных денег на нужды духовенства девяти западных, Рижской и Холмско-Варшавской епархий. Там государство взяло на себя сооружение новых храмов, строительство домов для причтов. Для этой цели даже создали специальную структуру в Министерстве внутренних дел. Однако и здесь дело продвига­лось медленно из-за того, что на местах среди чиновников было много католиков, тихо саботировавших помощь чуждой им церкви.

Во многих епархиях причтам сельских церквей нарезали участки земли. Министерство государст­венных имуществ принимало меры по оказанию безвозмездной помощи лесом на строительство домов духовенству или на сооружение и ремонт храмов. 31 декабря 1869 г. вышел указ, разрешивший епархиям на свободные суммы самим приобретать в церковную собственность дома для размещения причтов и другую недвижимость.

Определенные надежды по улучшению материального положения духовенства возлагались на сокращение причтов с введением новых штатов в церквах. Разработка этого вопроса шла долго. Наконец, 16 апреля 1869 г. соответствующий указ был подписан. Его воплощение заняло еще несколько лет. Результатом стало увеличение средней численности населения в приходе с 1600 душ в 1855 г. до 2200 душ в 1880 г. Число служащего духовенства сократилось с 113 815 человек в 1860 г. до 98 465 — в 1880 г.

Сокращение причтов препятствовало строительству новых церквей и образованию новых приходов. Поэтому количество храмов за двадцать лет, с 1860 по 1880 г., выросло незначительно — всего на 624, хотя за тот же период православная паства увеличилась почти на 7 млн. человек. Однако эта мера, принеся малые выгоды в одном, нанесла Церкви большой ущерб в другом. Она ослабила ее и создала благоприятные условия для распространения раскола и сектантства.

Среди других способов отметим использование внутренних возможностей: увеличение пенсионного фонда, открытого еще в 1842 г.; учреждение эмеритальных касс и обществ взаимной помощи; открытие больниц и богаделен для больных и престарелых духовных, приютов для их сирот и т. п.

Тем не менее принятые меры так и не достигли цели. Инфляция и дороговизна росли быстрее, чем доходы. В конце XIX столетия большая часть духовенства оставалась столь же бедной, как и накануне реформы.

Важным направлением преобразований стало расширение прав духовенства, выразившееся прежде всего в ликвидации сословной замкнутости. Закон от 26 мая 1869 г. декларировал, что «дети лиц православного духовенства не принадлежат лично к духовному сословию». Вместе с тем, чтобы предотвратить возможное недовольство, закон сохранял за ними ряд льгот, например, освобождал от податей и рекрутчины. Разрешалось свободно избирать поле трудовой деятельности. Теперь каждый получал возможность сам решать: пойти ли по стопам отца или определиться в гражданскую или военную службу. В зависимости от положения отцов они получали права дворян или почетных граждан. С полукрепостным состоянием духовенства было покончено. Вскоре дети духовенства стали широко использовать свои права. Даже окончившие семинарии часто шли в гражданскую службу, поступали в университеты. В 1875 г. 46% от общего количества студентов университетов составляли именно дети духовных лиц

Закон 26 мая 1869 г. был тесно связан с реорганизацией церковных учебных заведений. Этим занимался отдельный комитет под председательством митрополита Киевского Арсения (он же член Главного присутствия). Комитет образовали 19 марта 1866 г., а 14 мая 1867 г. налицо был результат его работы — новый вариант «Устава и штатов православных семинарий и духовных училищ». Он вводился с осени 1867 г. постепенно, по зонам, в течение нескольких лет.

В конце 1867г. открылся еще один комитет — по преобразованию духовных академий. Новый устав для них был утвержден 30 мая 1869 г. Сущность изменений состояла прежде всего в том, что другие сословия получили свободный доступ в духовные учебные заведения. Изоляции от общества был  положен конец.

Военная реформа.

Уроки Крымской войны, вскрывшей военно-тех­ническую отсталость русской армии, показали, что военная машина крепостнической России явно не в состоянии противостоять передовым армиям буржу­азных государств. Необходима была коренная пе­рестройка всей военной системы. Замена одного военного министра на другого — В.А. Долгоруко­ва на Н.О. Сухозанета — особых выгод не принес­ла. Правда, при последнем были несколько сокра­щены военные расходы и ликвидированы военные поселения. Однако эти меры не вели к преобразо­ваниям российской армии. Военное ведомство нуж­далось в иных подходах, иных людях, ином руко­водстве.

В 1861г. на пост военного министра был на­значен 46-летний генерал Дмитрий Алексеевич Ми­лютин, брат Н.А. Милютина, высокообразованный военный и госу-дарственный деятель, известный своими либеральными взглядам. Кадровый выбор Александра II оказался точен. Окончив в 1836 г. Военную академию, Дмитрий Алексеевич дослу­жился до профессора Академии генерального шта­ба, написал ряд крупных трудов по военной исто­рии, среди них «Итальянский поход Суворова». В конце 50-х годов был назначен начальником шта­ба Кавказской армии, участвовал в разработке опе­рации по пленению Шамиля, что послужило окон­чанию военных действий в этом регионе. Имея ве­ликолепную теоретическую подготовку, необходи­мый боевой опыт и навыки, обладая к тому же вы­дающимися личными дарованиями, Д.А. Милютин, как никто другой, соответствовал исторической необходимости реорганизовать военную систему Рос­сии.

Д.А. Милютин прежде всего добился сокраще­ния срока солдатской службы с 25 до 16 лет. Затем была запрещена отдача в солдаты за преступления, отменены телесные наказания, широко применяв­шиеся в дореформенной армии, введено обучение солдат грамоте. В 1864 г. им была осуществлена реформа военного управления на основе создания военных округов, Новая система руководства уст­раняла чрезмерную централизацию и способство­вала быстрому развертыванию армии в случае во­енных действий. Тогда же была осуществлена ре­организация Военного министерства с приданием больших полномочий военному министру. Замет­ным явлением в армейских преобразованиях стала военно-судебная реформа, в основу которой были положены гуманные начала судебной реформы 1864 года. Тогда же, в середине 60-х годов была проведена реформа военно-учебных заведений, позволившая значительно улучшить качественный состав русского офицерства.

Однако кардинальная реорганизация военного дела требовала более радикальных мер, а именно, введения новой системы комплектования армии -замены старой рекрутчины всеобщей воинской по­винностью. Прототипом этой системы послужила реорганизация армии, которая была выработана после Тильзитского мира для Пруссии генералом Шарнгорстом. Генерал предложил прежнюю арха­ичную долгосрочную повинность заменить всеоб­щей трехлетней повинностью, при которой каждый солдат по окончании службы зачислялся в запас, изредка призываясь на краткосрочные сборы. Та­ким образом, создавалась возможность в короткие сроки провести через армию значительную часть населения, которую всегда можно было мобилизо­вать в случае войны. Такой подход к формирова­нию вооруженных сил позволял сэкономить значи­тельные средства и что немаловажно, серьезно об­легчить солдатскую службу, поскольку солдат те­перь не отрывался на всю жизнь от своей семьи, а возвращался домой после краткосрочной трехлет­ней службы.

Эта идея и легла в основу всеобщей воинской повинности, принятой в первой половине XIX века в большинстве европейских стран.

Впервые мысль о введении в России всеобщей воинской повинности, правда в завуалированной форме, была высказана Д.А. Милютиным еще в 1862 г. в докладе императору. Отклика не последо­вало. Между тем, дальнейший рост вооружений и развитие военной техники в Европе, усиление милитаристских настроений среди крупнейших держав континента практически не оставляли России ино­го выбора. В России же введению новой системы ме­шало не только яростное сопротивление высшего генералитета и сановной аристократии, которые видели во введении всеобщей воинской повиннос­ти попытку уравнять дворянство с «мужичьем» в военной области. Были причины и иного порядка. Введение всеобщей воинской повинности могло быть эффективным лишь при условии быстрой мо­билизации воинских резервистов, а это, в свою оче­редь, требовало наличия развитой системы путей сообщения. Такая система в начале 60-х годов в Рос­сии отсутствовала. Рост железнодорожного строи­тельства, создание сети железных дорог к началу 70-х годов, позволили завершить военную реформу по европейскому образцу. «Вовремя» подоспела и франко-прусская война 1870-1871 гг. Современни­ков поразила та слаженность и быстрота, с которой была отмобилизована прусская армия. П.А. Валуев, оказавшийся свидетелем победного марша прусса­ков на Париж, вернувшись в Россию, в беседе с Ми­лютиным прямо высказался за введение всеобщей воинской повинности.

Больше медлить было нельзя. Разработанный комиссией под руководством Д.А. Милютина про­ект нового воинского устава, несмотря на жесткую позицию реакционеров, прошел-таки в Государ­ственном совете и 1 января 1874 г. был утвержден Александром II.

По новому воинскому уставу отменялись рек­рутские наборы и вводилась всеобщая воинская по­винность, которая распространялась на все мужское население страны, достигшее 20-летнего возраста, независимо от сословий. Срок действительной служ­бы в пехоте был установлен в 6 лет и 9 лет пребыва­ния в запасе, на флоте — 7 лет действительной служ­бы и 3 года в запасе. Были установлены многочис­ленные льготы. Сроки действительной службы со­кращались для лиц, получивших образование: для окончивших начальную школу — до 3-х лет, окон­чивших гимназию — до полутора лет, а выпускни­ки высших учебных заведений могли служить всего 6 месяцев. От действительной службы освобожда­лись: единственный сын у родителей, единственный кормилец в семье, не подлежали военному призыву представители духовенства, народы Средней Азии и Казахстана, некоторые народности Кавказа и Крайнего Севера.

С введением нового воинского устава Россия получила возможность иметь в мирное время срав­нительно небольшую армию, а в случае военных действий, призвав резервный запас, а иногда и ополчение, создать массовую армию, распола-гающую необходимыми резервами. Существенные изменения произошли и в вооружении армии. Старая артил­лерия заменялась современными системами орудий. На вооружение поступила винтовка. Велось строи­тельство парового военного флота.

Военные реформы 1861-1874 гг. сыграли важ­ную роль в повышении боеспособ-ности русской ар­мии, что было убедительно продемонстрировано в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

Д.А. Милютин пробыл на посту военного ми­нистра двадцать лет, получив в отличие от дру­гих реформаторов возможность не только разра­ботать реформу, но и осуществить ее на практи­ке. В 1881 г. Д.А. Милютин был вынужден уйти в отставку, посвятив оставшееся время литератур­ной деятельности. Умер Дмитрий Алексеевич в 1912 г., в возрасте 96 лет, едва ли не последним из славной плеяды российских реформаторов 60-70-х годов XIX века.

              Реформы в области просвещения и печати.

В  начале  своего  царствования  император  Александр  II отменил  те  стеснительные  меры,  которые были  приняты в отношении учебных заведений   в  последние   годы   императора   Николая  I.  Преподавание   в университетах получило  больше свободы; комплекты студентов были уничтожены; мало   того,   был  открыт   доступ   в   университеты  вольнослушателям.  В университетских аудиториях появилась посторонняя публика, мужская и женская.

В университетскую жизнь было внесено такое же оживление, какое  царило тогда во  всем обществе. Новизна  и  сложность возникшего положения  скоро привели студенчество к волнениям  и  беспорядкам (1861). В связи  с ними последовали некоторые ограничения университетской свободы. В 1863 г. дан был общий устав университетов, по которому профессорская корпорация получила самоуправление.

Совет  профессоров  в  каждом  университете   избирал  всех  университетских должностных  лиц  и заведовал  хозяйством  университета; попечителю учебного округа  принадлежало только  наблюдение  за законностью действий совета.  Но учащиеся в университете  студенты рассматривались как  отдельные посетители, не имеющие права на корпоративное устройство; посторонние же лица и вовсе не допускались к  посещению лекций.  Такое положение учащихся давало им  частые поводы к неудовольствию  и "студенческим  беспорядкам", составлявшим одно из частых и печальных явлений той эпохи.

Под влиянием общественного брожения и студенческих беспорядков задумана была министром народного  просвещения графом Д.  А. Толстым реформа  средней

школы.  В начале царствования  императора Александра II (при  министре А. В. Головине)  доступ  в  гимназии  был  открыт  для  детей "всех  состояний без различия  звания  и  вероисповедания".  Самые гимназии были  двоякого  типа: классические  (с  древними  языками)  и  реальные  (без  древних  языков,  с преобладанием естествознания).  Граф Толстой (поддерживаемый М. Н. Катковым)

находил, что  реальное образование есть  "одна из важных  причин так  сильно охватившего  наше  учащееся   юношество  материализма,  нигилизма  и  самого пагубного  самомнения".  Единственным средством борьбы с  этим  злом министр считал установление  строго  классической системы образования в гимназиях. В 1871 г. он составил новый устав гимназий, одобренный государем. Классическая гимназия сделана  была единственным типом общеобразовательной и всесословной

средней школы, питомцы которой одни имели право  поступления в университеты.

Реальные  гимназии были заменены "реальными  училищами"; цель их была в том, чтобы доставлять  учащемуся  юношеству  всех  состояний  общее  образование, приспособленное к  практическим  потребностям  и к приобретению  технических познаний.   Реформой   гр.  Толстого   было   создано   полное  преобладание классической школы в государстве. К  сожалению, школьному классицизму придан был   внешний  формальный   характер:  дело  ограничивалось   грамматическим изучением  древних  языков  при очень большом числе учебных  часов  на  этот предмет. За отсутствием  достаточного числа русских преподава-телей латыни  и греческого   языка   пришлось   выписывать   специалистов   из-за    границы (преимущественно чехов); их преподавание не могло нравиться по незнанию  ими русского  языка и русской  школы.  Реформа графа Толстого вообще не вошла  в нравы  нашего общества и возбудила против  себя  прямую  ненависть,  хотя  в основе  своей  имела  правильную мысль  о  высоком  воспитательном  значении классицизма.

Одновременно с реформой мужской средней школы шли мероприятия в области женского  образования.  До  времени  императора  Александра  II   для  девиц суще-ствовали только институты и частные пансионы; в них получали образование почти исключительно  дворянки. С конца 50-х годов начинают возникать женские гимна-зии  для   приходящих  учениц  всех  сословий.  Сначала   эти  гимназии основыва-лись  в  ведомстве учреждений императрицы  Марии  (по  почину Н.  А. Вышне-градского), а затем и в  ведомстве  Министерства народного просвещения.

Параллельно с  ними  в духовном ведомстве, для дочерей лиц духовного звания, стали открываться  женские епархиальные  училища с  соответствующим  курсом.

Таким   образом,  в   царствование  императора  Александра   дело   женского образования  было   поставлено   широко.  Естественно   рождалась  мысль   о возможности  и  высшего  образования  для  женщин.  Первую  попытку  в  этом направлении   сделал   начальник  петербургских   женских   гимназий  Н.  А. Вышнеградский;  по   его   мысли,   при  женских  гимназиях   были  основаны "педагогические женские  курсы"  для приготовления  преподавательниц (1863). Затем  кружком   передовых   женщин,   при  содействии  профессора   К.   Н. Бесту-жева-Рюмина    (1878),   были    открыты   "Высшие    женские    курсы" ("Бестужев-ские")  в  Петербурге.  Наконец,  в  Петербурге   же  существовали некоторое время (с  1872 г.) медицинские женские курсы для женщин-врачей. По примеру  Петер-бурга и в других университетских  городах  стали  возникать по частному  почину  высшие  женские  курсы.  Таким  образом  вопрос  о  высшем образовании  женщин   получил   успешное  разрешение,  несмотря  на  то  что правительство  с большой осторожностью относилось  к делу разрешения женских курсов.

В  отношении   низшего,   начального  или   народного   образования   в царство-вание императора  Александра II достигнуты были  большие  результаты.

Создан   был,   кроме   старого   типа   начальных   народных   училищ   церков-ноприходских школ, новый тип  светской  начальной школы, перешедшей на попе-чение   земств.  К  концу  царствования  Александра  II  народные  школы считались  уже  десятками тысяч и  составляли одну  из  самых  важных  забот земства.  Для  приготовления  учителей  в  начальные  школы как Министерство народного  просвещения,  так и земства устраивали  "учительские  семинарии".

Несмотря, однако, на ряд усилий поднять народную грамотность, в эпоху реформ она стояла еще на низком уровне.

Глубокое и благотворное влияние на развитие общественного самосознания оказала также и реформа печати.

В 1857 году правительство поставило на очередь вопрос о пересмотре цензурного устава. После разрешения в 1858 году обсуждать в печати проблемы общественной жизни и деятельность правительства резко возросло количество периодических изданий (1860 год – 230) и наименований книг (1860 год –2 058).

Уже в 1862 г. главное управление цензуры было закрыто и часть его обязанностей возложено на Министерство внутренних дел, а другая - непосредственно на министра народного просвещения.

6 апреля 1865 г. были утверждены «Временные правила о печати», которые освобождали от предварительной цензуры оригинальные сочинения объемом не менее десяти, а переводные – не менее двадцати листов и некоторые периодические издания по усмотрению министра внутренних дел. Для периодических изданий дополнительно требовалось и внесение крупного денежного залога. От цензуры освобождались официальные и научные издания.

«Временные правила о печати» действовали практически без изменений в течение 40 лет.

Финансовые реформы.

Осуществление реформы 1861 г. на основе выкупной операции требовало огромных кредитов. В кредитах остро нуждались промышленность и транспорт. Государственный бюджет страны испытывал хронический дефицит. В 1861 г. он составил огромную сумму в 82,6 млн. руб. вместо изначально заложенных в смету 21,3 млн. руб. Покрытие дефицита осуществлялось при помощи иностранных займов, выпуска дополнительных казначейских билетов и т. п., что приводило к колебаниям курса рубля.

Для проведения выкупной операции при отсутствии денег в казне правительство прибегло к выплатам выкупных сумм процентными бумагами по типу государственного займа. Порядок погашения этих бумаг предусматривал ограничение передачи их из рук в руки  и установление 49-летнего срока погашения. Подобные меры приводили к росту внутреннего долга и вызывали недовольство дворян-помещиков. Перед правительством остро встала задача преобразований в системе финансов.

Через год после  провозглашения крестьянской реформы, правительство приступило к проведению реформы финансов.  В 1821 году Министерство финансов стало единственным распорядителем государственных средств. Был утвержден новый порядок расходования средств: сметы отдельных ведомств должны были проводиться через Министерство финансов и Государственный совет. Одновременно объявлялось о ежегодной публикации росписи государственных доходов и расходов (государственного бюджета). В 1864 г. был преобразован Государственный контроль: он не зависел от администрации и осуществлял проверку правильности выделения и расходования бюджетных ассигнований. В губерниях учреждались контрольные палаты, проверявшие финансовую отчетность местных учреждений по первичным документам, а не по сводным отчетам. В 1868 г. начали публиковаться годичные отчеты государственного контролера об исполнении бюджета.

Уже в 1860 г. в ходе подготовки крестьянской реформы вместо прежних кредитных учреждений был создан Государственный банк, фонды которого формировались в основном из казенных вкладов. Частные вклады и депозиты промышленности концентрировались в акционерных банках, активное создание которых наблюдалось 60-х - начале 70-х годов. В 1875 -1880 годах большинство акционерных банков лопнуло.

      В 1862 г. была сделана попытка провести денежную реформу на основе свободного обмена кредитных билетов на золото и серебро по твердому курсу. Обеспечить проведение реформы должен был полученный правительством крупный иностранный заем. Однако реформа провалилась: сказались и дефицит государственного бюджета, и снижение деловой активности в начале 60-х годов. Рост инфляции продолжался.

При Екатерине  II частные лица "откупали" право продажи вина в определенном округе за некоторую сумму. Под напором крестьянских выступлений 1859 года за отмену винных откупов ("трезвенные бунты") появляется  новый  порядок, согласно которому вино могло продавать  любое лицо, но все вино, поступавшее в продажу, облагалось "акцизом" (налогом в пользу государства). Таким же  акцизом были обложены соль, сахар, табак. Были увеличены некоторые таможенные пошлины.

Одним их главных же средств  поднять  экономическую  мощь страны считалась постройка  сети  железных  дорог, связывающих центральные области европейской части России. В  связи с ней иностранный отпуск вырос в 10 раз, и почти также  увеличился  ввоз товаров. Число торговых и промышленных предприятий заметно увеличилось, а также число фабрик и заводов. Появились кредитные учреждения -  банки, во  главе  которых стоял Государственный банк (1860 год).

Именно в это время создаются первые угледобывающие и металлургические предприятия на Украине и нефтедобывающие в Баку.

Судебная реформа.

Различные рычаги государ­ственной машины самодержавия стали явственно обнаруживать свою историческую несостоятель­ность к середине XIX века, но, пожалуй, ни один из органов государственного аппарата не находился в столь скверном состоянии, как судейская система. «Русское судопроизводство начинается во мраке, тянется в безмолвии, украдкой, часто без ведома одной из участвующих сторон и оканчивается гро­мадою бестолковых бумаг. Нет адвоката, чтобы говорил за дело, нет присяжных, чтобы утвердить событие и, в особенности, нет гласности, чтобы про­светить, удержать и направить облеченных судеб­ной властью»,— такую убийственную характери­стику дореформенному суду дал декабрист М.С. Лу­нин. И.С. Аксаков в 80-х годах писал, что при од­ном воспоминании о старом суде «волосы встают дыбом, мороз дерет по коже».

Судебная реформа была лишь вопросом време­ни. Однако образованному обществу было очевид­но, что ее нельзя провести изолированно, без реше­ния коренных вопросов общественной жизни, в пер­вую очередь, крестьянского. Именно поэтому оста­лись без практических последствий все начинания, проводимые при Николае I, и именно поэтому с вос­шествием на престол его сына, когда возникла идея крестьянской реформы, развернулись практические работы и по реформе судебной. Если судебную ре­форму нельзя было провести без раскрепощения крестьян, то и это раскрепощение в свою очередь требовало, по мнению даже самих помещиков, пре­образования судебной системы хотя бы уже потому, что освобожденные крестьяне выходили из-под юрисдикции их бывших владельцев и становились новыми гражданами России.

Предварительная работа по подготовке судеб­ной реформы была проведена во II Отделении им­ператорской канцелярии, начальником которого был известный николаевский сановник, граф Дмит­рий Николаевич Блудов. Взгляды его в процессе разработки реформы претерпели существенную эво­люцию. Будучи поначалу приверженцем лишь огра­ниченных, отдельных изменений, Д.Н. Блудов в кон­це концов пришел к выводу, что для усовершенствования судебной системы требуется её коренная пе­рестройка: «Нельзя и думать о каком-либо усовер­шенствовании сей части нашего законодательства без изменения самой основной мысли её, без приня­тия не только отличных, но и до некоторой степени противных ей начал». Д.Н. Блудову принадлежит заметная роль в подготовке реформы, но преклон­ный возраст (в 1861 г. ему исполнилось 77 лет) не позволил ему продолжить эту работу.

Осенью 1861 г. при государственной канцелярии была создана специальная комиссия, которой было поручено завершить эту работу. В неё вошли круп­нейшие юристы своего времени: A.M. Плавский, Н.И. Стояновский, К.П. Победоносцев, Н.А. Буцковский, Д.А. Ровинский и другие. Это были не про­сто крупные право-веды, но и широко образованные люди. Так, например, московский губернский про­курор Д.А. Ровинский был ученым, писателем, ис­кусствоведом, почетным членом Академии худо­жеств. Фактическим руководителем комиссии, ее душой и мозгом стал статс-секретарь Государствен­ного совета Сергей Иванович Зарудный. По оцен­кам современников С.И Зарудный работал с «энер­гией, жаром и настойчивостью, вызывавшей всеоб­щее уважение». Просиживая ночи за корректурой статей проекта, он выбивался из последних сил, что­бы его любимое детище появилось на свет как мож­но скорее и совершеннее. Работа над судебной ре­формой стала делом всей его жизни.

С самого начала деятельность комиссии прохо­дила в самых благоприятных условиях. И поспособ­ствовал этому никто иной, как Председатель Госу­дарственного совета, известный реакционер и кре­постник князь Павел Павлович Гагарин. Именно он исходатайствовал для юристов официальное разре­шение на полную свободу действий и возможность свободного пользования «непреложными начала­ми», т. е. достижениями юридической науки и прак­тики европейских стран. Что ж, история полна па­радоксов.

Конечно, отцы реформы считались с российской действительностью и традициями, но при этом ста­рались доказать, что буржуазные институты вроде суда присяжных или адвокатуры ни в коей мере не подрывают основы самодержавия. Делалось это настолько убедительно, что обсуждавший осенью 1862 г. «Основные положения преобразования су­дебной части в России» Государственный совет еди­ногласно высказался за их утверждение императо­ром. Удивительно, но на заседании Государствен­ного совета с речью в защиту суда присяжных выс­тупил никогда не отличавшийся либеральными воз­зрениями граф Виктор Никитич Панин, заявивший, что «действительно независимым может быть толь­ко суд присяжных».

Новые судебные уставы, введенные 20 ноября 1864 г., провозгласили своей целью гарантировать «Суд скорый, правый, милостивый, равный для всех». В основу судебной реформы 1864 г. были по­ложены принципы, лежавшие в основе суда буржу­азных государств Западной Европы. Россия полу­чила новый суд: всесословный, гласный, состяза­тельный, независимый от администрации. Старые сословные суды, сохранившиеся со времен Екатери­ны II, были заменены общими судебными учрежде­ниями для всех подданых империи, к какому бы со­словию они ни принадлежали: все судились в одних и тех же судах, по одним и тем же законам, при од­ном и том же порядке судопроизводства. Это было решительным шагом вперед.

Новым законодательством устанавливались два вида судов: мировые и общие. Мировой суд (из одного человека) рассматривал мелкие проступки и правонарушения, малозначительные гражданс­кие дела, если ущерб не превышал 500 руб. Выс­шей инстанцией по отношению к мировому суду был съезд мировых: судей данного округа. Миро­вые судьи выбирались уездными земскими собра­ниями и городскими думами на 3 года из кандида­тов, обладавших определенным образовательным и имущественным цензом. Образовательный ценз был невысок — в пределах среднего образования, имущественный же ценз был весьма значительным и достигал 400 десятин земли или 15 тысяч рублей недвижимости.

Общий суд имел три категории: окружной суд, судебная палата и сенат. Окружной суд стал цент­ральным звеном новой судебной системы. В суд вхо­дил председатель, его заместители, члены суда. При­сяжные заседатели (присяжный — принявший при­сягу) — выборные лица, привлекаемые на определен­ное время, для участия в разбирательстве судебных дел (12 человек) — должны были решать вопрос о том, виновен или невиновен обвиняемый, а суд оп­ределял меру наказания. Присяжными заседателями .могли, быть, лица .с цензом: возрастным (от 25 до 70 лет), оседлости (проживание в данном уезде не менее двух лет) и имущественным (не менее 100 десятин зем­ли или имущества на сумму 500-2000 рублей).

Политические дела были изъяты из юрисдик­ции суда присяжных. Предосторожность, как вы­яснилось впоследствии, оказалась для власти не лишней.

Огромное значение имело создание института присяжных поверенных — адвокатуры. Для вступления в присяжные поверенные надо было иметь высшее юридическое образование и обладать пяти­летним стажем судебной практики. Статья 353 «Уч­реждения судебных установлений» устанавливала следующее: «Присяжные поверенные состоят при су­дебных местах для занятия делами по избранию и поручению тяжущихся, обвиняемых и других лиц, в деле участвующих, а также по назначению в опре­деленных случаях советов присяжных поверенных и председателей судебных мест»". Правительство вплоть до отмены крепостного права отрицатель­но относилось к идее учреждения в России адвока­туры по западноевропейскому образцу. «Кто, кто погубил Францию, как не адвокаты,— восклицал Николай I,— кто были Мирабо, Марат, Робеспьер?! Нет... пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты, без них проживем». Сын жил в другую эпоху.

Роль адвокатов сразу стала довольно заметной. «Русская адвокатура 60-70-х  годов,— по мнению видного юриста В.Д. Спасовича,— стала средото­чием судебных деятелей, которые могли соперни­чать с любыми европейскими знаменитостями...»". Имена выдающихся адвокатов того времени — Д.В. Стасова, Ф.Н. Плевако, Г.В. Бордовского, В.Н. Герарда, П.А. Александрова были широко на слуху, их знала вся Россия.

Выражая мысль русского общества по поводу судебной реформы, профессор А.В. Никитенко пи­сал: «Публичное судопроизводство, гласность, ад­вокатура, освобождение суда от администрации... Если бы в прежние времена вздумал бы кто только помечтать о подобных вещах, и мечта его как-ни­будь вылетела из его уст — тот был бы сочтен за сумасшедшего или государственного преступника».

Судебная реформа была самой последователь­ной и радикальной реформой Александра II, одна­ко и она осталась незавершенной. Не был рефор­мирован Сенат. Были оставлены в неприкосновен­ности духовные, военные, коммерческие, инород­ческие суды. Высшие чиновники империи судились особым Верховным уголовным судом. Был сохра­нен сословный крестьянский волостной суд, учреж­денный Общим положением 19 февраля 1861 года. Последнее отчасти объяснялось тем, что крестьян­ские правовые понятия резко отличались от обще­гражданских. Поэтому волостной суд судил, руко­водствуясь не имперскими законами, а на основа­нии неписанного обычного права, местных крес­тьянских обычаев.

После того, как судебные учреждения только начали внедряться, последовали различные изъятия, дополнения и разъяснения, существенно огра­ничивающие сферу деятельности новых судов. Та­ким образом, и новая судебная реформа сохраня­ла немало элементов дореформенной' судебной практики.

Несмотря на все эти отступления, новый суд рез­ко отличался от дореформенного суда с его канце­лярской тайной и взяточничеством, бесконечной волокитой по инстанциям, отсутствием адвокатуры и произволом администрации. Судебная реформа 1864 года имела несомненно прогрессивное значе­ние, способствуя развитию в обществе чувства за­конности и гражданского самосознания. Трудно не согласиться с известным издателем и журналистом М. Н. Катковым, давшим реформе емкое определе­ние: «С упрочением нового судопроизводства ста­новится жить в России, как в стране цивилизован­ной»

Список используемой литературы.

1.          

2.          

3.          

4.          

5.          

6.          

7.          

8.          

9.