1.  Россия, Петр Великий: портрет времени

Личность Петра I (1672 – 1725) по праву относится к плеяде ярких исторических деятелей мирового масштаба. Проводимая им политика европеизации явилась главным фактором превращения России в великую державу.

Петр родился в 1672 году в Москве и был единственным сыном царя Алексея Михайловича и его второй жены Натальи Нарышкиной. Ему еще не было четырех лет, когда умер отец. Поскольку царь Алексей Михайлович имел тринадцать детей от своей первой жены, неудивительно, что развернулась длительная и иногда жестокая борьба за престол. Молодому Петру даже грозила гибель. В течение нескольких лет сестра Петра Софья была правительницей, и только в августе 1689 году, после государственного переворота, семнадцатилетний царь оказался в относительной безопасности. Формально Петр Алексеевич делил власть со своим братом, сыном Алексея Михайловича от Марии Милославской, царевичем Иваном до смерти последнего в 1969 г. Петр на первых порах не проявлял интереса к государственным делам. Фактически же управление страной осуществляли родственники и приближенные матери царя Петра Натальи Кирилловны Нарышкиной -– П.К.99 Нарышкин, Т.Н. Стрешнев, Б.А. Голицын, а также родственники первой жены Петра Е.Ф. Лопухиной (свадьба с ней состоялась в январе 1689 г.).

В конце XVII в., когда на русском престоле оказался моло­дой царь Петр I, наша страна переживала переломный момент своей истории. В России, в отличие от основных западноевропейских стран, почти не было крупных промышленных предприятий, способных обеспе­чить страну оружием, тканями, сельскохозяйственными орудиями. Она не имела выхода к морям – ни к Черному, ни к Балтийскому, через которые могла бы развивать внешнюю торговлю. Не имела, поэтому Россия и собственного военного флота, который охранял бы ее рубе­жи. Сухопутная армия строилась по устаревшим принципам и состояла главным образом из дворянского ополчения. Дворяне неохотно поки­дали свои поместья для военных походов, их вооружение и военная выучка отставала от передовых европейских армий.

Между старым, родовитым боярством и служивыми людьми – дворянами шла ожесточенная борьба за власть. В стране происходили непрерывные восстания крестьян и городских низов, которые боро­лись и против дворян, и против бояр, т.к. они все были феодала­ми-крепостниками. Россия привлекала к себе жадные взоры соседних государств – Швеции, Речи Посполитой, которые не прочь были захва­тить и подчинить себе русские земли.

Необходимо было реорганизовать армию, построить флот, овла­деть побережьем моря, создать отечественную промышленность, пе­рестроить систему управления страной.

Для коренной ломки старого уклада России нужен был умный и талантливый руководитель, незаурядный человек. Таким и оказался Петр I.

Петр не только постиг веление времени, но и отдал на службу этому велению весь свой незаурядный талант, упорство одержимо­го, присущее русскому человеку терпение и умение придать делу го­сударственный размах. Петр властно вторгался во все сферы жизни страны и намного ускорил развитие начал, полученных в наследство.

В 1689 году Россия была отсталой страной, на века отставшей от Европы почти во всех областях. Городов в ней насчитывалось гораздо меньше, чем на Западе. Процветало крепостническое право – число крепостных увеличивалось, а их человеческие права попирались. Россию миновали и Возрождение, и Реформация. Духовенство было невежественным, литературы почти не существовало, математика или другие науки игнорировались или презирались. В отличие от Западной Европы, где Ньютон недавно написал свои "Начала"[1], где расцветала литература и философия, Россия была почти средневековой.

В 1697 – 1698 годах Петр совершил длительное путешествие в Западную Европу, путешествие, которое придало настрой всем успешным годам его правления. Он взял с собой около 250 человек. Под псевдонимом царь смог увидеть много вещей, которых под своим именем ему не удалось бы увидеть. Во время этого путешествия Петр некоторое время работал корабельным плотником в голландской восточно-индийской компании, в доках английского королевства военного флота, изучал оружейное дело в Пруссии. Он посещал фабрики, школы, музеи, арсеналы и даже посетил сессию английского парламента. Короче говоря, царь сколько смог изучил на Западе культуру, науку, промышленность и административное устройство.[2]

В 1698 году Петр вернулся в Россию и начал серию глубоких реформ, направленных на то, чтобы модернизировать и европеизировать Россию. С целью ускорить внедрение западной технологии и техники Петр привез в Россию европейских специалистов, а также послал на учебу в Европу многих русских молодых людей. За время своего правления он ускорил развитие промышленности и торговли. Под его руководством выросли города, а численность и влияние буржуазии увеличились.

Во время царствования Петра был построен первый русский флот. Более того, была реорганизована на западный манер армия, войска снабжены униформой и современным оружием, а также была введена западная система подготовки. Петр провел много изменений в русском гражданском управлении, включая важную реформу выдвижения гражданских служащих на основе их деловых качеств, а не происхождения.

В социальной области царь также ускорил европеизацию. Он издал указ сбрить бороды (хотя потом несколько изменил свое указание), а судьям приказал одеваться на западный манер. Также было "приказано" курить и пить кофе. Хотя в то время многие его действия встречали яростное сопротивление, общим результатом этой политики стало то, что русская аристократия в конце концов переняла западные манеры и культуру.

Неудивительно, что Петр считал русскую православную церковь отсталой и реакционной силой. Он успешно провел частичную реорганизацию православной церкви и установил над ней серьезный контроль. Петр основал не зависящие от церкви школы, поощрял развитие науки, ввел юлианский календарь (который почти без изменений используется до сих пор), и модернизировал русский алфавит. Во время его правления появились первые газеты.

Вдобавок ко всем этим внутренним реформам Петр повел зарубежную политику, которая имела серьезные последствия в будущем. При нем Россия вступила в войны с Турцией на юге и со Швецией на севере. В борьбе против турок он сразу добился успеха, завоевал порт Азов в 1696 году и таким образом обеспечил стране выход к Черному морю (однако позже турки лучше подготовились к войне, и в 1711 году Азов снова отошел к Турции).

В Войне против Швеции ход событий был совершенно обратным. Русские терпели поражение в начале, но победили в конце. В 1700 году в борьбе против Швеции, являвшейся тогда ведущей военной державой, к России присоединились Дания и Саксония (Польша позже тоже объявила войну Швеции). В битве под Нарвой в 1700 году русские войска потерпели серьезное поражение. После Нарвы шведский король занялся другими своими врагами. Тем временем Петр перестроил русскую армию. Война между Россией и Швецией возобновилась, и в 1709 году под Полтавой шведская армия была полностью разгромлена.

После войны российские территории пополнились Эстонией, Латвией и значительной частью Финляндии. Хотя захваченный район был не очень большим, он имел огромное значение, поскольку обеспечил России выход к Балтийскому морю, то есть "окно в Европу". На берегах реки Невы, на территории, захваченной у шведов, Петр основал новый город Санкт-Петербург. В 1712 году он перевез туда из Москвы столицу. Впоследствии город стал главным пунктом соприкосновения России и Западной Европы.

Внутренние реформы и войны, конечно, обходились очень недешево и неизбежно привели к повышению налогов. Такие налоги и сами реформы вызвали недовольство у многих русских людей. Разразилось несколько бунтов, но Петр жестко подавил все выступления. Хотя у него было много противников, сегодня русские и западные историки согласны, что он был величайшим из русских царей. И внешне был импозантной фигурой. Он был высок ростом (по меньшей мере 198 см), сильный, симпатичный и энергичный, крепкий и молодой духом, веселый, хотя часто его юмор был грубоватым.[3] Помимо политического и военного искусства Петр изучал плотницкое, печатное дело, навигацию и кораблестроение[4]. Необычный монарх!

Петр был женат дважды. На своей первой жене Евдокии он женился в семнадцать лет. Его вторая жена Екатерина была родом из Прибалтики. От первого брака царь имел сына Алексея, но отношения у них не сложились. В 1718 году Алексея арестовали и обвинили в заговоре против Петра. Его пытали, и в конце концов он умер в тюрьме. Сам Петр умер в Санкт-Петербурге в 1725 году в возрасте пятидесяти двух лет. На престоле его заменила вдова Екатерина (не та, что звалась Екатериной Великой).

2.   Исторические условия и предпосылки петровских реформ

Страна стояла накануне великих преобразований. Каковы же были предпосылки петровских реформ?

Истоки преобразований эпохи Петра Великого следует ис­кать в предыдущем, XVII столетии. В результате деятель­ности первых Романовых был преодолен глубочайший социально-экономический и политический кризис госу­дарства и общества, вызванный событиями Смутного времени, и к концу века наметилась тенденция европе­изации России, а также четко обозначились предпосылки будущих реформ, важнейшими из них явились: активизация внешней политики и дипломатической деятельности Российского государства; интенсивное развитие внутрен­ней и внешней торговли, связанное с дальнейшим осу­ществлением реформы "посадского строения", приняти­ем "Уставной таможенной грамоты" (1653) и "Новотор­гового устава" (1667); реформирование и совершенство­вание финансовой и налоговой систем; переход от ремесленно-цехового производства к мануфактурному с использованием элементов наемного труда и простейших механизмов. Кроме того, важнейшей из предпосылок грядущих преобразований стала тенденция к абсолютиза­ции верховной власти, дальнейшее укрепление российско­го самодержавства, что выразилось в легитимизации титу­ла "самодержец", укреплении административной централизации, отмирании Земских соборов как органов сословного представительства и др. Огромное значение имело также оформление общегосударственного законо­дательства (Соборное уложение 1649 г.) с учетом европейских законодательных актов и дальнейшее совершен­ствование кодификации. Среди ключевых предпосылок реформаторской деятельности Петра следует назвать ре­организацию и совершенствование вооруженных сил – создание полков иноземного "нового строя", изменения в порядке комплектования и набора в полки, реформа военно-окружной системы. Наконец, огромную роль сыграло постепенное размежевание российского общества под влиянием западноевропейской культуры и церковной реформы Никона, появление в нем национально-консервативного и западного течений.

Россия к приходу к власти Петра I была в сравнение с европейскими державами, как я уже говорил, страной отсталой по своему развитию. Эта отсталость представляла собой серьезную опасность для независимости русского народа.

Промышленность по своей структуре была крепостнической, а по объему продукции значительно уступала промышленности западно­европейских стран.

Русское войско в значительной своей части состояло из отсталого дворянского ополчения и стрельцов, плохо вооруженных и обученных. Сложный и неповоротливый приказной государственный аппарат, во главе которого стояла боярская аристократия, не от­вечал потребностям страны.

Отставала Русь и в области духовной культуры. В народные массы просвещение почти не проникало, и даже в правящих кругах немало было необразованных и вовсе неграмотных людей.

Россия XVII века самим ходом исторического развития была поставлена перед необходимостью коренных реформ, т.к. только таким путем могла обеспечить себе достойное место среди госу­дарств Запада и Востока.

Следует отметить, что к этому времени истории нашей стра­ны уже произошли значительные сдвиги в ее развитии.

Возникли первые промышленные предприятия мануфактурного типа, росли кустарные промыслы, ремесла, развивалась торговля сельхозпродуктами. Непрерывно возрастало общественное и геогра­фическое разделение труда – основа сложившегося и развивающегося всероссийского рынка. Город отделялся от деревни. Выделялись промысловые и земледельческие районы. Развивалась внутренняя и внешняя торговля.

Во второй половине XVII века начинает изменяться характер государственного строя на Руси, все более отчетливо оформляется абсолютизм.

Получили дальнейшее развитие русская культура и науки: математика и механика, физика и химия, география и ботаника, астрономия и "рудознатство". Казаки-землепроходцы открыли ряд новых земель в Сибири.

Белинский был прав, когда говорил о делах и людях допет­ровской России: "Боже мой, какие эпохи, какие лица! Да их стало бы нескольким Шекспирам и Вальтерам Скоттам!"

XVII век был временем, когда Россия установила постоянное общение с Западной Европой, завязала с ней более тесные торговые и дипломатические связи, использовала ее технику и науку, восп­ринимала ее культуру и просвещение. Учась и заимствуя, Россия развивалась самостоятельно, брала только то, что было ей нужно, и только тогда, когда это было необходимо. Это было время накоп­ления сил русского народа, которое дало возможность осуществить подготовленные самим ходом исторического развития России гранди­озные реформы Петра.

Реформы Петра была подготовлена всей предшествующей исто­рий народа, "требовались народом". Уже до Петра начертана была до­вольно цельная преобразовательная программа, во многом совпадав­шая с реформами Петра, в ином шедшая даже дальше их. Подготавлива­лось преобразование вообще, которое при мирном ходе дел могло рассрочиться на целый ряд поколений. Реформа, как она была испол­нена Петром, была его личным делом, делом беспримерно насильствен­ным и, однако, непроизвольным и необходимым. Внешние опасности го­сударства опережали естественный рост народа, закосневшего в сво­ем развитии. Обновление России нельзя было предоставлять тихой постепенной работе времени, не подталкиваемой насильственно.

Реформы коснулись буквально всех сторон жизни русского государства и русского народа, однако к основным из них следует от­нести следующие реформы: военную, органов власти и управления, сос­ловного устройства русского общества, податную, церковную, а также в области культуры и быта.

2.1. Цели внешней политики Петра Великого

России необходимо было найти в Европе союзников в ее борьбе с Османской империей. В 1697 г. русской дипломатии удалось заключить наступательный союз против Турции с Австрией и Венецией, и она намеревалась укрепить этот союз вовлечением в него других европейских государств, прежде всего морских держав – Голландии и Англии.

Так родилась идея Великого посольства[5] (март 1697 – август 1698 гг.), которое должно было посетить столицы ряда европейских государств. Великими послами были назначены генерал-ад­мирал Ф.Я. Лефорт, генерал Ф.А Головин, начальник Посольского приказа и думный дьяк П.Б Возницын. Всего в посольство вошло 250 человек, в том числе 35 волонтеров (среди которых под именем Петра Михайлова находился сам царь), намеревавшихся обучиться кораб­лестроению на зарубежных верфях. За полтора года пре­бывания за границей Петр с посольством посетил Курляндию, Бранденбург, Голландию, Англию и Австрию, встречался с владетельными князьями и монархами, изу­чал корабельное дело и другие ремесла. Пришедшее ле­том 1698 г. из Москвы известие об очередном стрелецком бунте[6] вынудило царя вернуться в Россию.

Международные отношения в Европе в это время складывались не в пользу продолжения войны с Турцией, и своей главной цели Великое посольство не достигло. Вскоре, 14 января 1699 г., России, как и другим странам — членам "Священной лиги", пришлось пойти на переми­рие с Османской империей, заключение которого состо­ялось в Карловцах. Однако Великое посольство стало для Петра подлинной академией, и полученный опыт он ис­пользовал при проведении реформ как во внутренней, так и во внешней политике. Оно на длительный период определило задачу борьбы России со Швецией за облада­ние Балтийским побережьем и выходом к морю.

Переориентация внешней политики к началу XVIII в. с южного направления на северное совпала по времени с огромными преобразованиями, охватившими все сферы жизни страны. Подготовка к войне со Швецией послу­жила импульсом для глубоких политических и социально-экономических реформ, которые определили в ко­нечном счете облик Петровской эпохи.

Огромное влияние на реформы Петра имела война. Он почти не знал мира: весь свой век он воевал с кем-ни­будь: то с сестрой, то с Турцией, Швецией, даже с Персией. Петру достались от его предшественников две за­дачи, разрешение которых было необходимо для того, чтобы обеспечить внешнюю безопасность государства: во-первых, надо было довершить политическое объединение русского народа, едва не половина которого находилась за предела­ми Русского государства; во-вторых, предстояло исправить границы государственной территории, которые с некоторых сторон были слишком открыты для нападения. Разрешение этих задач до Петра было только начато.

Вторая задача, территориальная, еще до него приводило Московское госу­дарство к столкновениям с двумя врагами: со Швецией, у которой нужно было отвоевать восточный берег Балтийского моря, и с крымскими татарами, т.е. с Турцией. Петр, на­чиная свою деятельность, прямо вступил в это сочетание международных отношений, до него создавшееся. В начале царствования он также обратил все свои усилия и народные силы на юг, следовательно, поставил своей ближайшей за­дачей исправление и ограждение южной границы госу­дарственной территории. Для этого надо было укрепить за собой и обезопасить берега Черного и Азовского морей.

На Азовском море появился первый русский флот; там возникли верфи и гавани. Но потом отношения в Западной Европе переменились. В северной и средней Европе после Тридцати­летней войны в международных отношениях главенствовала маленькая Швеция. Ее преобладание тяжелым гнетом ложи­лось особенно на государства, близкие к Балтийскому мо­рю, на Данию, Польшу и Московию. Дания и Польша искали себе третьего союзника в Московии, которая считала себя обобранной после Кардисского мира 1661 г., не возвратив­шего ей ни Ингрии, ни Карелии. Это заставило Петра по­вернуть свои усилия с берегов Черного и Азовского морей к Балтийскому морю, перегнать туда народные силы, нап­равленные на внешнюю борьбу. Новой столицей государства суждено было стать не Азову или Таганрогу, а Санкт-Петер­бургу. Таким образом, задача исправления южной границы была оставлена ради ограждения северо-западных пределов.

2.2. Влияние Северной войны на реформы

Самое глубокое Полтавской победы сказалось не на внешней политике, а в ходе внутренних дел. На очередь стало гражданское правление. Обер-инспектор ратушного правления предупреждал Петра, что война приблизила народ к конечному разорению и необходимо ослабить взыскание накопившихся недоимок, от которого идет "превеликий все­народный вопль". До этого момента все управление было направленно к целям войны и превратилось в генеральный штаб и военную кассу. До Полтавы можно отметить только два законодательных акта устроительного характера: указы 30 января 1699 г. – о восстановлении земских учреждений и 18 декабря 1708 г. – о разделении государства на гу­бернии. Петр не получил такого политического воспитания, чтобы "превеликий всенародный вопль" от взыскания недои­мок мог сам по себе его тронуть. Но другие, менее чувствительные соображения побуждали его обратить внима­ние на эту проблему. Он по-прежнему оставался туг к по­ниманию нужд народа, но стал более чутким к условиям своего международного положения. Победы при Лесной и под Полтавой показали, что главное дело было сделано, регулярная армия создана; создался и балтийский флот. Ту и другую силу предстояло поддерживать на достигнутом уров­не и даже приподнимать по возможности. Полтава выводила Петра на большую европейскую дорогу, грозившую новыми расходами. Его стали боятся на Западе. Московия выступа­ла новым международным могуществом, следовательно, приоб­ретала врагов во всех старых друзьях. Военный и диплома­тический престиж надобно было дорого оплачивать. Между тем, источники государственных доходов истощались, накоп­лялись многолетние недоимки. Курбатов, обер-инспектор ратушного правления, грозил, что при строгом их взыска­нии многие плательщики скоро совсем выбьются из сил.

Че­рез пять месяцев после Полтавы Петр указал взыскивать только за два прошедших года (1707 и 1708). В 1710 г. сосчитали приход и расход за 1705 – 1707 гг. и открыли, что ежегодными доходами казна покрывала только 4/5 своих расходов, 2/3 которых шло на армию и флот. Весь этот де­фицит раскладывался на плательщиков в виде дополнитель­ного налога. С каждым шагом становилось яснее, что вели игру не по карману. Это поворачивало мысль от боевой границы вовнутрь, от военных операций к изысканию новых источников казенного дохода. Их можно было найти только путем лучшего устроения народного труда и государствен­ного хозяйства. Этот поворот и отмечен в сборнике мате­риалов по истории Северной войны, который редактировал сам Петр. В этот период очень заметен подъем законода­тельной деятельности.

С 1700 г. по 1709 г. включительно было издано более 500 актов, а в следующее десятилетие их число дошло до 1238 и почти столько же их напечатано за одно пятилетие 1720 – 1725. Все наиболее капитальные законоположения Петра относятся ко второй, послепол­тавской половине его царствования. Война превратила его из корабельного мастера и войскового организатора в мно­гостороннего преобразователя.

3.  Реформы Петра Великого

В XVII в. отставание России от уровня развития западноевропейских государств было весьма значитель­ным, несмотря на обозначившуюся тенденцию к сокра­щению этого разрыва. Государству нужна была сильная личность, которая обладала бы не только верховной властью, но и пониманием необходимости перемен, энергией, смелостью и решительностью, умом и таланом преобразователя. И такой государственный деятель появился на исторической арене в лице Петра I.

Итак, в первой четверти XVII в. был осуществлен целый комплекс реформ, связанных с перестройкой центральных и местных органов власти и управления, областей культуры и быта, а также происходит коренная реорганизация воору­женных сил. Почти все эти изменения происходили во время правления Петра I и имели огромное прогрессивное значе­ние.

Общий план реформ

На первый взгляд преобразовательная деятельность Петра представляется лишенной всякого плана и последова­тельности. Постепенно расширяясь, она захватила все части государственного строя, коснулась самых различных сторон народной жизни. Но ни одна часть не перестраивалась сра­зу, в одно время и во всем своем составе. Каждая реформа подступала по несколько раз, в разное время касаясь ее по частям, по мере надобности. Преобразовательные меры следовали одна за другой в том порядке, в каком вызывали их потребности, навязанные войной. Она поставила на пер­вую очередь преобразование военных сил страны. Военная реформа повлекла за собой два рядя мер, из которых одни направлены были на поддержание регулярного строя преоб­разованной армии и новосозданного флота, а другие – на обеспечение их содержанию. Меры того и другого порядка изменяли положение и взаимные отношения сословий, усили­вали напряжение и производительность народного труда как источника государственного дохода. Нововведения военные, социальные и экономические требовали от управления такой усиленной и ускоренной работы, ставили ему такие сложные и непривычные задачи, какие были ему не под силу при его прежнем строе и составе. Поэтому рука об руку с этими нововведениями и частью даже впереди их шла постепенная перестройка управления всей правительственной машины, как необходимое общее условие проведения прочих реформ. Другим таким общим условием была подготовка дельцов и умов к реформе. Для успешного действия нового управления, как и других нововведений, необходимы были исполнители подготовленные к делу, обладающие нужными для того зна­ниями, необходимо было и общество, готовое поддерживать дело преобразования, понимающие его сущность и цели. Отсюда усиленные заботы Петра о распространении научного знания, о заведении общеобразовательных и профессиональ­ных, технических школ.

Таков общий план реформы, ее порядок, установленный не наперед обдуманными предначертаниями Петра, а самим ходом дела и гнетом обстоятельств. Война была главным движущим рычагом преобразовательной деятельности, военная реформа – ее начальным моментом, а устройство фи­нансов – ее конечной целью.

Всю государственную деятельность Петра Великого можно разделить на два периода: 1695 – 1715 и 1715 – 1725 гг.

Важнейшей особенностью реформаторской деятельности первого периода является ее обусловленность прежде всего задачами внутреннего переустройства, которые были продиктованы нуждами ведения Северной воины. Реформы проводились в основном насильственными методами и сопровождались активным вмешательством государства в дела экономики. Отсутствие опта, военные неудачи, давление старого консервативного аппарата власти придали многим реформам непродуманный, поспешный характер.

Во второй период, когда военные действия уже бы перенесены на территорию противника, реформы стали более планомерными и последовательными.

Преобразования оформлялись законодательными указами царя (их количество за первую четверть XVIII в. составило более 2,5 тыс.). Однако это вовсе не противоречит тому факту, что реформаторская деятельность Петра носила в основном насильственный характер.

В целом петровские реформы были подчинены интересам не отдельных сословий, а всего государства – его процветанию, благополучию и приобщению к западноевропейской цивилизации. Они служили осуществлению своеобразной революции сверху и шаг за шагом формировали в России систему абсолютной монархии – типа государственной власти, при которой монарху принадлежит неограниченная верховная власть. При абсолютизме достигается высшая степень централизации, создается разветвленный бюрократический аппарат, постоянная армия и полиция, а деятельность сословно-представительных органов фактически прекращается.

3.1.

Основа реформы.

В основе перестройки государственного аппарата лежали широко распространенные в Европе идеи государственного строительства. Их суть заключалась в следующем: т.к. государство является творение создан­ное человеком, то человек может превратить его в идеальный институт, с помощью которого можно достичь "всеобщего блага". Бесперебойная работа государственного механизма достигается с помощью усовершенствованных законов и претворяющих их в жизнь учреждений.

Петр I полностью разделял эти идеи, отсюда и становится понятным то значение, которое он придавал реформе государственного аппарата.

Петр I исходя из традиционных представлений о роли самодержца в России, придавал огромное значение писанному законодательству. Он счи­тал, что "правильный" закон, вовремя изданный и последовательно осу­ществленный в жизни, может все, начиная со снабжения народа хлебом и кончая исправлением нравов. Великий реформатор России мечтал создать совершенное и всеобъемлющее законодательство, которым была бы охвачена и регламентирована вся жизнь подданных. Он мечтал о точной идеальной государственной структуре, через которую это законодательство могло бы реализоваться.

Идею создания совершенного государственного аппарата Петр вына­шивал давно, но только когда сомнений в победе над Швецией не остава­лось, он решился приступить к осуществлению своей мечты. Именно в этот период Петр во многих сферах внутренней политики начинает отходить от принципов прямого насилия к регулированию общественных явлений с по­мощью бюрократической машины. Образцом для задуманной государственной реформы Петр I избрал шведское государственное устройство.

Рассматривая эту реформу, как и многие другие преобразования Пет­ра, нельзя не коснуться вопроса о степени заимствования им западноев­ропейского опыта. Зачастую в исторической литературе эта проблема ре­шается альтернативно: либо оригинальность – либо плагиат. Одни историки считают, что Петр лишь приспособил шведскую государственную систему под русские условия, адаптировав ее, другие же исходят из полной оригинальности преобразований, исключая лишь некоторые внешние детали вроде термина "коллегия".

Представляется, что, когда речь идет о взаимовлиянии, подобная альтернативная постановка вопроса в принципе далека от научной. Су­щественней знать, как и в какой степени взятое из других культур спо­собствовало упрочению политической, социальной и экономической струк­туры общества, которое что-либо заимствовало. Забегая вперед, отметим, что несомненное заимствование западноевропейского, точнее, шведского государственного опыта в целом существенно способствовало укреплению государственности Российской империи. Вообще же обращение Петра I к опыту западноевропейских стран было обычным в его реформаторской де­ятельности. Почему все же шведский опыт использовался шире, чем опыт какой-либо другой страны? Это было связано не столько с некоторыми элементами сходства социально-экономических условий обеих стран, сколько с личными пристрастиями Петра I. Высоко ставя шведскую военную и государственную организацию, Петр стремился превзойти Шве­цию, используя ее опыт в мирной жизни.

Всем памятны слова, произнесенные им в день Полтавской победы в честь шведов-учителей, побежденных превзошедшим их учеником. Допуская, что это лишь красивая легенда, нельзя все же пройти мимо несомненно достоверного свидетельства. В 1716 году в Амстердаме шведский комис­сион-секретарь Прейс виделся и разговаривал с Петром. В письме в Стокгольм Прейс вспоминал, как однажды Петр "сказал, что тому, что научился вести войну и приучил свой народ к войне, он обязан, не кому иному, как его величеству[7]".

Неудивительно, что, достигнув военной победы над столь "регуляр­ным народом, как шведы, Петр поставил задачу реорганизации российской государственности с помощью той же "регулярности".

Шведская государственная система бала построена на принципах ка­мерализма – учения о бюрократическом управлении, получившего распространение в Европе XVI – XVII веков. Камерализм содержал ряд черт, привлекавших Петра. Во-первых, это функциональный принцип управле­ния, который предусматривал создание учреждений, специализировавшихся в какой-либо сфере. Во-вторых, это устройство учреждения на началах кол­легиальности, четкой регламентации обязанностей чиновников, специализа­ции канцелярского труда, установление единообразных штатов и жало­ванья.

Используя шведский административный опыт и беря за основу шведс­кие образцы, Петр, как правило, вносил в них обусловленные особеннос­тями России структурные изменения. Иногда же изменения не касались су­ти дела, а носили лишь косметический характер. Общий принцип подхода к шведским учреждениям Петр выражал неоднократно и достаточно последо­вательно, примером чего служит указ от 28 апреля 1718 года: "Всем ко­легиям надлежит ныне на основании шведского устава сочинять во всех делах и порядках по пунктам, а которыя пункты в шведском регламенте неудобны, или с сетуациею сего государства не сходны и оныя ставить по своему разсуждению. И, поставя об оных, докладывать, так ли их быть".

Реформы государственного управления

С начала XVIII в. деятельность Боярской думы постепенно затухает, а на смену ей приходит (с 1700 г.) Ближняя канцелярия, назы­вавшаяся также Консилией министров, которая пред­ставляла собой боярскую комиссию из числа думцев – руководителей приказов и была призвана осуществлять оперативное руководство аппаратом управления. Этот орган стал предшественником созданного в 1711 г. Пра­вительствующего Сената – высшего государственною учреждения с чрезвычайно широкими административны­ми, судебными, а иногда и законодательными прерогати­вами. Его создание было связано с отъездом Петра из столицы и мотивировалось необходимостью иметь такое временное учреждение "для всегдашних наших отлучек", как отмечалось в царском указе. В состав Сената лично Петром было назначено 9 человек — сенаторов. Трое из них были представителями родовитой знати (князья М.В. Долгорукий, Г.И. Волконский и П.А. Голицын), трое являлись членами Боярской думы (Т.Н. Стрешнев, И.А. Мусин-Пушкин, Г.А. Племянников) и еще трое бы­ли из дворян (М.А. Самарин, В.А. Апухтин, Н.П. Мельницкий). Сенатские решения принимались коллегиально, на общем собрании и скреплялись подписями всех сенаторов. Огромным делопроизводством ведала канцелярия Сената, возглавляемая обер-секретарем. Функции Сената в первые годы его образования были весьма ши­роки и разнообразны. В его ведение были переданы дела Разрядного и Поместного приказов, он ведал явкой дворян на службу и заботился о сборе и расходовании госу­дарственных средств. Он также являлся органом надзора за разветвленным бюрократическим аппаратом. Для этого с 1711 г. в центре и на местах были учреждены должности провинциальных и городовых фискалов. Они доносили обо всех фактах нарушения законов, взяточничестве и казнокрадстве, наносящих ущерб интересам государства. Ими руководил обер-фискал, входивший в структуру Се­ната. Доносы фискалов Сенату ежемесячно докладывала Расправная палата – высшее апелляционное судебное присутствие из четырех судей и двух сенаторов. Петр по­ощрял фискалов, освободив их от податей, подсудности местным властям и даже ответственности за ложные на­веты.

Сенат был руководящим контролирующим органом, но и за его деятельностью был установлен надзор. С 1715 г. за работой Сената следил сенатский гене­рал-ревизор (надзиратель указов), затем сенатский обер-секретарь и штаб-офицеры гвардии, и, наконец, с 1722 г. генерал-прокурор (П.И. Ягужинский) и обер-прокурор, которым подчинялись прокуроры во всех дру­гих учреждениях Генерал-прокурор контролировал работу Сената, его аппарата, канцелярии, принятие и исполнение всех его приговоров, их опротестование или приостановление. Генерал-прокурор и его помощник обер-прокурор подчинялись только царю, подлежали только его суду. Действуя через подчиненных ему проку­роров (гласный надзор) и фискалов (тайный надзор), ге­нерал-прокурор выступал как "око царево и стряпчий о делах государственных". Новое положение о Сенате 1722 г. зафиксировало его статус как высшего государст­венного учреждения империи. Сенат стал послушным орудием в руках монарха в деле управления страной. Но в его ведении оказалось слишком много повседневной, черновой работы. В связи с этим назрела необходимость коренным образом перестроить всю систему центральных государственных органов. Взамен сложного и неповоротливого аппарата приказов и канцелярий с их расплывчатыми функциями и параллелизмом в работе был разработан проект создания центральных ведомств с четким разграничением сфер управления. Реформа 1717 – 1721 гг. упразднила приказы и канцелярии и ввела колле­гии, созданные на основе изучения иностранного опыта организации государственного управления. В отличие от приказов, в новых органах решения принимались кол­лективно.

Всего было создано, в соответствии с изученными датскими и шведскими образцами, 11 коллегий со строгим разграничением административных полномочий и сфер деятельности. Важнейшими, "государственными", явля­лись три коллегии: Коллегия иностранных ("чужестранных") дел во главе с канцлером Г.И. Головкиным и вице-канцлером П.П. Шафировым, Военная коллегия, которой ру­ководили А.Д. Меншиков и А.А. Вейде и Адмирал­тейств-коллегий, возглавляемая Ф.М. Апраксиным и К. Крюйсом. Другая группа коллегий занималась финан­сами государства: Камер-коллегия отвечала за сбор дохо­дов, Штатс-контор-коллегия следила за расходами, а Ревизион-коллегия контролировала сбор и расходование ка­зенных средств. Торговля и промышленность находились в ведении сначала двух, а затем трех коллегий: Коммерц-коллегия ведала вопросами судоходства, таможнями и организацией торговли, Берг-коллегия занималась гор­ным делом, Мануфактур-коллегия руководила легкой промышленностью. Наконец, судебную систему страны курировала Юстиц-коллегия. Помимо этого были созда­ны две сословные коллегии. В 1721 г. образовалась Вот­чинная коллегия, регулировавшая вопросы дворянского землевладения и ставшая правопреемником Поместного приказа. Другой сословной коллегией являлся созданный в 1720 г. Главный магистрат, управлявший городскими сословиями (ремесленниками и купечеством). Его пред­шественницей была Бурмистерская палата в Москве, со­зданная в 1699 г. и преобразованная на следующий год в Ратушу в ходе неудачной реформы городского самоуп­равления. Главный магистрат стоял во главе городовых магистратов, сменивших земские избы. Задачей этих но­вых учреждений являлось исполнение административ­но-полицейских и судебных функций в городах.

Коллегии не охватывали все отрасли государственного управления. Поэтому дворцовое, строительное, ямское, медицинское дело и ряд других по-прежнему находились в ведении особых приказов, канцелярий, палат и контор.

Политическим сыском на протяжении всей Петров­ской эпохи (с 1695 по 1729 г.) занимался Преображенский приказ, находившийся в Москве, а также созданная в Пе­тербурге в 1718 г. Тайная канцелярия.

Поначалу каждая коллегия руководствовалась собст­венным регламентом, но в 1720 г. был издан обширный (из 56 глав) "Генеральный регламент" — устав граждан­ской государственной службы, детально определявший их единообразное организационное устройство и поря­док деятельности обновленного административного ап­парата.

Наряду с укреплением центрального аппарата управ­ления еще раньше началась реформа местных учрежде­ний. Вместо воеводской администрации 1708 – 1715 гг. была введена губернская система управления. Первона­чально страна была разделена на восемь губерний: Мос­ковскую, Ингерманландскую (позднее – Петербургскую), Смоленскую, Киевскую, Азовскую, Казанскую, Архангелогородскую и Сибирскую. Затем были образова­ны еще четыре губернии. Во главе губерний стояли гу­бернаторы, в руках которых находилась вся полнота административно-полицейской и судебной власти. В по­мощь губернатору были приданы чиновники, руководив­шие отдельными отраслями. Во главе уездов вместо воевод стояли коменданты. В 1713 г. при губернаторе создали коллегию из 8 – 12 ландратов, избираемых дворя­нами, но уже на следующий год ландраты превратились в назначаемых чиновников, которые управляли новыми административно-территориальными единицами уездов – долями.

В 1719 г. Петр вновь возвратился к проблеме местной администрации. По новому указу страна была разделена на 50 провинций во главе с воеводами. Губернии сохра­нились, но в руках губернаторов оставались только воен­ные и судебные дела. В территориальном же отношении губернатор управлял только провинцией губернского города. Провинции соответственно делились на дистрикты во главе с земскими комиссарами.

В сложную и запутанную систему местных учрежде­ний влились и судебные органы. В 1719 г. были введены нижние (провинциальные и городовые) и верхние (на­дворные) суды. Во главе надворных судов стояли губер­наторы. Однако уже к 1722 г. нижние суды были упразд­нены, а надворные просуществовали лишь до 1727 г. По­пытка отделения суда от администрации, таким образом, провалилась.

"Табель о рангах"

Развитие принципа чиновной, бюрократической вы­слуги взамен старого служебно-родового механизма на­шло отражение в знаменитой петровской "Табели о рангах" 1722 г. Новый закон разделил "государеву" службу на гражданскую, военную и придворную. Табель устанавли­вала 14 классов, или рангов чиновников.

Роспись чинов 24 января 1722 г., "Табель о рангах", вводила[8] новую классификацию служащего люда. Все новоуч­режденные должности – все с иностранными названиями, ла­тинскими и немецкими, кроме весьма немногих, – выстроены по табели в три параллельных ряда: воинский, статский и придворный, с разделением каждого на 14 рангов, или классов: 6 обер-офицерских чинов – от прапорщика до ка­питана в армии и от коллежского регистратора до титуляр­ного советника в гражданской службе; 5 штаб-офицерских – от майора до бригадира в армии и от коллежского асессора до статского советника в гражданской службе; 3 гене­ральских – от генерал-майора до фельдмаршала в армии и от действительного статского советника до действительно­го тайного советника в гражданской службе. Аналогичная лестница с 14 ступенями чинов вводилась во флоте и прид­ворной службе.

Этот учредительный акт реформированного русского чи­новничества, ставил бюрократическую иерархию, заслуги и выслуги, на место аристократической иерархии породы, ро­дословной книги. В одной из статей, присоединенных к та­бели, с ударением пояснено, что знатность рода сама по себе, без службы, ничего не значит, не создает человеку никакого положения: людям знатной породы никакого поло­жения не дается, пока они государю и отечеству заслуг не покажут "и за оные характера ("чести и чина", по тогдаш­нему словотолкованию) не получат". Потомки русских и иностранцев, зачисленные по этой табели в первые 8 ран­гов (до майора и коллежского асессора включительно), причислялись к "лучшему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах, хотя б они низкой породы бы­ли", т.е. всякий полу­чивший чин 8-го класса по гражданской ("статской") службе получал потомственное дворянство, а статские классные чины с 14-го по 9-й давали его обладателю лич­ное дворянство. Благодаря тому, что служба всем открывала доступ к дворянству, изменился генеалогический состав сословия.

В армии и флоте даже низший, 14-й класс давал потомственное "кавалерство". Именно эта система предельной бюрократизации государственного аппарата позволила качественно изменить и укрепить со­циальную опору российского абсолютизма — "благород­ное шляхетство", рекрутировав в состав дворянства вы­ходцев из других социальных слоев. Так, около трети офицерского корпуса петровской армии получили дво­рянство исключительно благодаря службе. В то же время все они, дворяне старой и новой формации, получали земли и крепостных. Поэтому в Петровскую эпоху сотни тысяч крестьян из числа государственных и дворцовых перешли в частное владение. Обязательному привлече­нию дворян к службе способствовал и принятый в 1714 г. Указ о единонаследии, приравнявший поместья к вотчи­нам.

"Табель о рангах"[9]

Подробнее. Реформа центрального управления

Реформа государственного аппарата началась в конце 1717 – в начале 1718 года, когда Петр I составил своеобразную программу предстоящих преобразований: он определил число и компетенции коллегий, наз­начил в них президентов, обязал их выбрать подручных. Но особенно для нас интересен документ от 12 декабря 1718 года, озаглавленный: "Ре­естр коллегиям. О должности, что в которой управляти надлежит". Он поз­воляет представить нам первоначальную структуру нового центрального аппарата:

1)    "Чужестранных дел (что ныне Посольский приказ). Всякия иност­ранныя и посольския дела и пересылка со всеми окрестными го­сударствы и приезды послов и посланников и приезды курьеров и других иноземцев;

2)    Камор (или казенных сборов). Всякое расположение и ведение доходов денежных всего государства;

3)    Юстиция (то есть расправа гражданских дел). Судные и розыск­ныя дела; в той же коллегии в ведении и Поместный приказ;

4)    Ревизион. Счет всех государственных приходов и расхо­дов;

5)    Воинской. Армия и гарнизоны и все воинския дела, которые были ведомы в Военном приказе и которыя прилучаются во всем госу­дарстве;

6)    Адмиралтейской. Флот со всеми морскими воинскими служители, к тому принадлежащими морскими делами и управлении;

7)    Коммерц. Смотреть над всеми торгами и торговыми действиями;

8)    Штатс-контор (казенный дом). Ведение всех государственных расходов;

9)    Берг и Мануфактур. Рудокопные заводы и все прочие ремесла и рукоделия, и заводы оных и размножение, притом же и артиле­рия."

Военная, Адмиралтейская коллегии и Коллегия иностранных дел зани­мали привилегированное положение в системе государственных учреждений благодаря тому огромному значению, которое придавал Петр армии, флоту, дипломатии, а также благодаря той огромной роли, которую играли в уп­равлении их президенты – первейшие из первых сподвижников Петра: ге­нерал-фельдмаршал светлейший князь А.Д. Меньшиков, генерал-адмирал граф Ф.М. Апраксин и канцлер граф Г.И. Головкин. Эти коллегии возникли не на пустом месте, т.к. в начале Северной войны создание новой армии, флота, активная дипломатия потребовали иных, отличных от старых, форм организации аппарата. Военный и Адмиралтейский приказы и Посоль­ская канцелярия (Посольский приказ) были четко сориентированы на спе­циализацию. Именно в них, быстрее чем где бы то ни было, прижились кол­легиальные методы ведения дел. Все это впоследствии облегчило переход к коллегиям.

Из всех коллегий особо выделяется группа финансовых коллегий – основа основ камеральной системы. Главной фискальной коллегией стала Камер – коллегия, ведавшая всем приходом денег и бюджетным планирова­нием поступлений. Расход на нужды государства осуществлялся через Штат, за расходами за работой финансовых органов поручался независи­мой от других коллегий Ревизион-коллегии. Трехчленное деление фиска имело огромное значение в государственном управлении. В старом при­казном аппарате эти три финансовые функции – приход, расход и контроль – осуществлял практически каждый приказ. Как правило, приказ сам обла­гал население налогами, часто шедшими на его нужды и под его собствен­ным контролем. Теперь все изменилось – финансовая "чересполосица" XVII века была существенно потеснена.

Такое же значение имел факт создания Юстиц-коллегии. Она заменила сразу несколько судных приказов, отобрала судебные функции у многих приказов несудебного профиля. Произошла резкая унификация, централиза­ция юстиции – ведь для дореформенного периода было характерно смеше­ние управленческих и судебных функций. Теперь, с образованием Юс­тиц-коллегии, произошла резкая перемена, но ее значение не следует переоценивать, т.к. по мере уточнения компетенции новой коллегии, из ее ведения "выпали" многие социальные группы населения: горожане, про­мышленники и работные – отошли в ведение Коммерц-, Берг-Мануфак­тур-коллегий, Главного магистрата, военными занимались Военная и Адми­ралтейская коллегии, монастырскими – Синод и так далее. Все это были издержки сословного строя, существовавшего в России в рамках феодализ­ма.

Особое место в системе управления заняли коллегии, ведавшие тор­говлей и промышленностью, – Коммерц-коллегия, Берг-Мануфактур-колле­гия. В 1720 г. среди центральных учреждений появился Главный магист­рат, основной обязанностью которого было управление городами, включая как судебную, так и административную власть.

Состав петровских коллегий при жизни Петра претерпевал сущест­венные изменения. В 1721 г. была образована Духовная коллегия – Си­нод, который был выведен из подчинения Сената. В 1722 г. из состава Берг-Мануфактур-коллегии была выведена Мануфактур-коллегия, образована для управления Украиной Малороссийская коллегия в Глухове, для лучшего управления поместными делами Вотчинную контору Юстиц-коллегии сделали отдельной коллегией – Вотчиной. Ревизион- и Штатс-контор-коллегии были лишены статуса центральных учреждений и стали конторами Сената. Всего в 1721 г. было 11, а в 1723 г. – 10 коллегий.

Коллегии стали основой центральной системы управления, хотя от старого приказного управления сохранилось много более мелких учрежде­ний:Дворцовая, Ямская, Печатная, Медицинская, Полицеймейстерская канцеля­рии, Преображенский приказ и некоторые другие.

Постоянно сталкиваясь со знаменитой "московской волокитой", ха­рактерной для деятельности приказов, Петр пришел к выводу, что макси­мальная эффективность работы государственного аппарата может быть достигнута только с помощью детальной регламентации деятельности каж­дого должностного лица и учреждений. Этот вывод царя вполне отвечал камеральной системе, деятельность которой была бы невозможна без де­тально разработанного документа – регламента, фиксировавшего все необ­ходимое для существования бюрократического учреждения: его функ­ции, обязанности чиновников, режим работы, делопроизводство, оплату труда и так далее. Но Петр "перескакал" западноевропейских теоретиков камерализма. Ему принадлежит идея создания целой иерархии регламентов. При участии царя был создан документ, своеобразный регламент регламен­тов – Генеральный регламент (1719 – 1724 гг.). Он содержал самые общие принципы деятельности бюрократического аппарата, всех государственных учреждений. Каждое из них, кроме того, имело собственный регламент, в котором уточнялись особенности работы именно этого учреждения. Обязанности каждого чиновника были, в свою очередь, записаны в "долж­ность" – инструкцию, включенную в коллежский регламент. Характерным для всеобъемлющего регламентационного мышления Петра стал регламент Адмиралтейской коллегии 1722 г., который Петр разрабатывал сам и считал образцом регламента центрального учреждения. В этот регламент входило 56 должностей, начиная с пространной должности президента и кончая краткой и даже анекдотичной должностью профоса: "Должен смот­реть, чтоб в Адмиралтействе никто кроме определенных мест не испраж­нялся. А ежели мимо указанных мест будет испражняться, того бить кош­ками и велеть вычистить".

Регламенты, как замысливал их Петр, отнюдь не были просто инс­трукциями. Тут важно заметить, что для Петра – реформатора государства – было характерно стремление перенести военные принципы на сферу гражданской жизни, государственного управления. Это проявлялось как в прямом распространении военного законодательства на гражданское уп­равление, так и в придании законам, определяющим работу учреждений.

Примечателен поясняющий это наблюдение указ Петра от 10 апреля 1716 г., присланный в Сенат: "Господа Сенат! Посылаю вам книгу Во­инский устаф (которой зачат в Петербурхе и ныне совершен), которой велите напечатать число немалое, а именно чтоб не меньше тысячи книг, из которых ста три или более на словенском и немецком языке (для ино­земццоф в нашей службе). И понеже оной хотя основанием воинских людей, аднакож касаетца и до всех правителей земских (как из оного сами ус­мотрите), того для, когда напечатают, то разошлите по препорции во все корпусы войск наших, также и по губерниям и канцеляриям, дабы не­ведением нихто не отговаривался. А оригинал оставьте у себя в Сена­те. Петр".

Комментарий тут не нужен – гражданские служители ("земские правители") получили в качестве нового свода законов воинский устав, который тотчас вступил в действие.

Конечно, не все положения военных уставов были приложимы к граж­данской сфере. Тогда прибегали к выборке из военных законов. В журнале Сената от 28 января 1723 г. записано: "При том предлагал канцлер граф Головкин, что справитца в Сенате надлежит ли с приличным указом выписать к гражданским делам что принадлежит из военного артикула".

Генеральный регламент и многочисленные дополнения к нему устано­вили четкий режим работы коллегий как бюрократических учреждений. Он заключался в соблюдении единства времени и места бюрократического действия: в определенное время недели, дня и только в здании коллегии.

Реально это значило, что в назначенный для присутствия день и час члены коллегии собирались в аудиенцкамеру для заседания. Председа­тельствующий президент – открывал заседание, секретарь оглашал список рассматриваемых дел, которые одно за другим зачитывались. Далее насту­пало самое важное таинство коллегиальной формы управления. По заслу­шенному делу вырабатывался проект решения, каждый из присутствую­щих, начиная с самого младшего по должности, высказывал свое мнение, и большинство решало судьбу дела.

В коллегиях было три вида служащих: члены коллегий, канцелярские служители и так называемые "нижние служители" – курьеры, сторожа, вахмистры и солдаты.

Центральной фигурой коллегиального совета был президент, который осуществлял управление коллегий от имени царя и поэтому имел право на особое почтение со стороны членов коллегии. 26-я глава Генерального регламента так и названа: "О респекте, надлежащем президентом". "1. По­неже президенты, а в отлучении их вицепрезиденты вышшие главы суть и в лице е. ц. в. сидят ради управления всех дел в коллегиях, також на каждого верность, прилежность и поступку надзирают, того ради надлежит всем членам, как коллегийным, так и канцелярным, учрежденному их пре­зидентувсякое достойное почтение и респект и послушание чинить и по указом их в делах, которые е. ц. в. высокой службе и интересу касают­ся, поступать".

Основную массу членов коллегий составляли советники и асессо­ры. Между ними распределялись дела внутри коллегий. Это так же предус­матривалось Генеральным регламентом: "А дела между советниками и асессорами тако разделяются, что каждому как из происходящих в колле­гии дел определенная часть, так и над канцеляриею и канторами и над делами и трудами оных особливое надзирание дается, яко о том партику­лярных инструкциях коллегиев пространно усмотреть можно".

Вместе с членами присутствия в аудиенц-камере сидел еще один чи­новник, который был полностью независим от коллегии и имел огромные права. Это был коллежский прокурор – должность необычайно важная в системе петровской бюрократии. Особенно полно обязанности прокурора были выражены в "Должности прокурора" Главного магистрата: "1. Оной имеет сидеть в Главном магистрте и смотреть накрепко, дабы оной ма­гистрат свою должность хранил и в звании своем во всех делах истинно и ревностно без потеряния времяни все дела порядочно отправлял по регламенту и указом, разве какая законная притчина ко исполнению им помешает, что все записывать в юрнал свой".

Общим наблюдением обязанности прокурора не ограничивались. Особое внимание уделялось наблюдению за исполнением постановлений: "... также смотрить накрепко, чтоб в магистрате не на столе токмо дела вершились, но чтоб по оным самыя действа по указам, как скоро возможно, исполне­ны были, чего он должен спрашивать у тех, кому указы даны, что испол­нено ль в такое время, в которое начало и совершенство оного исполне­но быть может, и буде исполнено, зачем – невозможность ли какая помешала, или по какой страсти или лени, о чем немедленно магистрату предлагать должен". Также в компетенции прокурора входило наблюдение за судопроизводством.

Из второй группы – "канцелярских служителей" – важнейшее место занимал секретарь. Его должность была близка должности приказного дь­яка и состояла в руководстве делопроизводством: приеме и оформлении входящей корреспонденции, подготовке дел к докладу, изготовлении и отправке решений – исходящих документов.

В соответствии со шведскими штатами в составе служащих коллегий появились три новые должности: нотариус, актуариус и регистратор. Нота­риус составлял протоколы заседаний коллегий (поэтому он часто назы­вался протоколистом), затем сшивал все протоколы в книгу, вел также учет "вершенным" и "невершенным" делам. Актуариус сидел исключительно на входящей корреспонденции, осуществляя ее первоначальную обработку. Дальнейшей систематизацией корреспонденции, как и всем учетом посту­пивших и отправленных бумаг, ведал регистратор.

Секретари, нотариусы, актуариусы, регистраторы, а также перевод­чики и фискалы были как бы аристократией канцелярии, резко выделенной из общей массы служащих своей ролью в бюрократическом действе, жало­ваньем, положением. Писцы – непосредственные делопроизводители, заня­тые, как и во все прежние времена, переписыванием бумаг, составляли плебс канцелярии. В приказах было три вида писцов: старые, средней ру­ки и молодые подьячие. Все они попали в коллегии, хотя и стали соот­ветственно называться канцеляристами, подканцеляристами и копиистами. Неизменность их работы в новых условиях фиксирует и Генеральный рег­ламент: "... канцеляристом надлежит все то, что по реэстру из отправ­ляемых дел от секретаря повелено будет, изготовлять... також и те де­ла, о которых они генеральные формуляры (образцовые письма) имеют, а имянно: дипломы, патенты и протчее".

Подробнее. Реформа высшего управления

Реформа центрального управления проводилась параллельно с рефор­мой высшего управления. Суть преобразований состояла в изменении структуры, компетенций и состава высшего правительственного учрежде­ния – Сената – в целях приспособления его к системе новых центральных учреждений – коллегий.

Наиболее полно новое положение Сената в системе власти отразила "Должность Сената" – специальная инструкция, определявшая власть, уст­ройство, делопроизводство Сената в новых условиях. С 1718 по 1722 год Петр шесть раз перерабатывал проект "Должности" т.к. этот документ имел большое значение для него.

"Должность сразу же определила высокое место Сената как храните­ля государственных интересов: "Едино же сказать – всегда Сенату подо­бает иметь о монашеской и государственной пользе неусыпное попечение, доброе бы простирать и все, что вредно может быть, всемерно отвра­щать".

В соответствии с этим повышалась ответственность самих сенато­ров, обязанных как зеницу ока хранить свое достоинство. 10-я глава "Должности" предупреждала: "1. Никому в Сенате позволяется разговоры иметь о посторонних делах, которые не касаются к службе нашей, меньши же кому дерзновение иметь бездельными разговорами или шутками являти­ся. 2. Но надобно ведать, что есть оное место сочинено, где поступать подобает со всякою надлежащею учтивостию, понеже Сенат собирается вместо присудствия нашей персоны во отлучении".

Сенат занимал ключевое положение в петровской государственной системе. Он сосредотачивал судебные, административные и законосовеща­тельные функции, ведал губерниями, а также – коллегиями и другими центральными учреждениями. Поначалу в 1718 г., Петр распорядился, чтобы в состав Сената вошли все президенты коллегий. Идея была заман­чива – коллегиальный принцип пронизывал все управление: коллегии уп­равлялись коллегией, состоящей из президентов коллегий. Однако вскоре от этой идеи пришлось отказаться: сосредоточение в одних руках обя­занностей президента и сенатора эффекта не дало, кроме того президен­ты были перегружены работой в своих коллегиях.

Работал Сенат согласно коллегиальным принципам. Единство места, времени и состава присутствия, как условия, необходимого для деятель­ности Сената – бюрократического учреждения, сохранялось и фиксирова­лось "Должностью": " 1. Без согласия всего Сената ничто делать подоба­ет, паче же ниже, что вершить возможно; 2. Ежели ж бы иногда кто за болезнию или некоторой крайней нужды не в присутсвии был, того для делам оставленным быть не надобно; 3. Однако о важных делах и отсудс­твующим подобает прежде вершения всякому осведомлену быть; сии отлуч­ки раумеетца кроме дальних и ево мнение на письме получить; 4. И на­добно, чтоб всякие дела не в обособливых домах или в беседах, но в Сенате вершить и в протокол введеным быть надлежит; 5. И не надлежит же сенатцким членам никого посторонних с собою в Сенат брать, которо­му бы тамо по званию своему быть не подобало".

В истории государственной реформы особое место занимает указ от 12 января 1722 г. Он свидетельствует об умении Петра оценивать из­меняющуюся обстановку, вносить коррективы в планы преобразований. Поняв ошибочность ситуации, когда президенты в качестве сенаторов должны сами себя судить, Петр этим указом вывел президентов из Сената и признал неудачу своей затеи создать коллегию коллегий. Кроме того, указ углубил реформу Сената, заложил в его основу некоторые новые принципы, усилившие значение Сената в системе управления. 4-й пункт указа гласит: "Надлежит быть при Сенате генерал-прокурору и обер-про­курору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны будут репортовать генерала-пркурора. Также надлежит быть при Сенате рекет­мейстеру, эксекутору и герольдмейстеру или иной какой чин, кто б дво­рян ведал и всегда представлял к делам, когда спросят".

Этим указом создавался важнейший орган самодержавного государс­тва XVIII века – прокуратура. К ее организации Петр шел давно, назна­чая в Сенат для наблюдения за сенаторами гвардейских офицеров, затем В.Н. Зотова в должности генерал-ревизора, и в конце концов в 1722 г. по образу французского государственного аппарата в России появился ге­нерал-прокурор.

На этой основе был образован целый институт, возглавляемый гене­рал-прокурором – институт публичного, явного надзора. Помимо должности генерал-прокурора, которую занял один из ближайших сподвижников Петра – П.И. Ягужинский, была образована специальная Прокурорская контора при Сенате, введена должность помощника генерал-прокурора – обер-прокуро­ра, а самое главное, – вводилась должность прокурора во всех централь­ных учреждениях. Коллежские и судебные прокуроры были независимы от своих учреждений, подчинялись непосредственно генерал-прокурору, а последний согласно "Должности": "1. Должен смотрить над всеми прокуро­ры, дабы в своем звании истинно и ревностно поступали; 2. А ежели кто в чем преступит, то оных судить в Сенате; 3. И должен все прокурорские донешения предлагать Сенату и инстиговать чтоб по них исполнено бы­ло".

Петр возлагал большие надежды на эффективность работы прокурату­ры, т.к. царя воодушевлял пример генрал-прокурора П.И. Ягужинского, не запятнавшего себя злоупотреблениями или взятками.

Чтобы обезопасить свою систему от должностных преступлений, Петр считал необходимым продублировать институт явного государственного надзора институтом тайного надзора. Речь идет о фискалах – чиновниках, название должности которых стало печально знаменито в России. Впервые о фискалах было упомянуто в указе Петра от 2 марта 1711 г.: "Учи­нить фискалоф во фсех делах, а как быть им, пришлетца известие".

"Известие" было прислано через три дня. "Выбрать обер-фискала, человека умнова и доброва (ис какого чина ни есть)". В его обязан­ности входило тайное наблюдение за деятельностью администрации.

Важнейшим принципом деятельности фискалитета-института, широко распространенного в Западной Европе, были тайна и безнаказан­ность. Фискал не нес ответственности за ложные доносы, ибо, как утверж­дал указ 1714 г., "невозможно о всем акуратно ведать". Документы до­носят до нас крайне негативное отношение современников к фискалам. С одной стороны, сам характер деятельности состоящих на государственной службе тайных надзирателей и доносчиков, защищенных законом от наказа­ния за ложный донос, сделал их презираемыми, а их работу – грязной, не­чистоплотной, связанной с наушничеством, нарушением моральных норм. С другой стороны, для чиновников, причастных к обогащению за счет казны, деятельность фискалов представляла реальную опасность. Петр всячески поддерживал фискалитет, пологая, что, когда речь идет об интересах государства, необходимо поступиться моралью.

Сенатская реформа способствовала развитию института фискальства уже на новом уровне. В 1723 г. был назначен генерал-фискал, а в 1725 г. опубликована разработанная Петром "Должность" генерал-фискала и его помощника – обер-фискала. Уже ее преамбула говорит о тех задачах, которыми предстояло заниматься главным фискалам:

"О должности генерал-фискала и его помощника государственного обер-фискала.

Оные имеют быть в резиденции е. в., прочие ж провинциал-фискалы и фискалы в коллегияхи в провинциях и в городах, каждой во учрежденииом своем месте под их дирекцию".

Институты прокуратуры и фискалитета были прочно связаны: фискалы доносили о делах прокурорам и генерал-фискалу, подчиненному гене­рал-прокурору. Прокуратура и фискалитета были звеньями одной цепи контроля, который создавался Петром как в связи с реформой Сената, так и в связи с реформой судопроизводства.

Подробнее. Реформа низшего звена управления

Создание нового полноценного государственного аппарата, построен­ного на принципах камерализма: субординации, дифференциации, регламен­тирования – было бы невозможно, если бы реформа не коснулась низшего звена управления – местного аппарата. Естественно, что областная ре­форма проводилась параллельно с реформой центральных и высших ве­домств и основывалась на тех же принципах. Более того, при создании но­вого областного устройства также был использован шведский административный опыт, отраженный в специальном проекте Г. Фика – агента Петра I, побывавшего в Швеции и хорошо изучившего шведскую ад­министративную систему.

Проект Фика, воспроизводящий шведское устройство местного управ­ления, обсуждался в Сенате и был принят за основу с определенными из­менениями, учитывающими специфику России.

Такой подход был определен Петром в резолюции на проект Фика: "Земское управление надлежит перво один уезд от мужика до правителя уезда, а потом до ландсгевдинга, шведское с русским сложа, и на мере свои мнения поставя, изготовить в доклад по порядку и чинам". Тогда же, 9 мая 1718 г., было уточнено, как складывать шведскую и русскую организацию: "сколко ланцэвдингоф и над сколькими уезды один, и под ними сколко каких чиноф, и как оныя связаны послушанием и должностию, то выписывать и приносить в Сенат, где надлежит спускать с русским обычаи, что может быть по-старому и что переменить".

В постановлении Петра идет речь об анализе и изменении шведской областной системы, трехчленной по своему устройству: приход (кирх­шпиль) – дистрикт (херад) – земля (ланд), – во главе которой стоял упомянутый Петром чиновник – ландхевдинг. Петру и его сподвижникам было о чем думать: шведская система была принципиально иной, чем рос­сийская, точнее, чем та, которую они хотели создать.

Низшим и важным звеном шведского управления был приход ( кирх­шпиль). Его деятельность была основана на активном участи в управле­нии народа, крестьян, выборные от которых входили в административные и судебные органы кирхшпиля. Кроме того, важную роль играл пастор – высшая нравственная власть в приходе. Ознакомившись с системой кирх­шпиля, Петр и сенаторы полностью отвергли ее: ни о каком участии на­рода и духовенства в управлении в системе российского самодержавия петровских времен не могло идти и речи. Рассуждая о неприемлемости для России системы низших выборных чинов, Сенат постановил: "Кирхшпиль­фохту и ис крестьян выборным при судах и у дел не быть для того, что всякие наряды и посылки бывают по указом из городов, а не от цергвей; к тому же и в уезде ис крестьянства умных людей нет". И это говори­лось о народе с давней земской, общинной традицией, негогда спасшей страну и престол от гибели! Впрочем, стоит ли этому удивляться – авто­ритарная власть и бюрократическое презрение к "глупому" народу всегда идут рука об руку.

Два других элемента шведской системы были сохранены. Провинция (ланд) стала основной единицей областного управления. Существовавшие к этому времени 11 губерний были поделены на 45, а затем на 50 провин­ций. Губернии не были отменены, хотя власть губернатора распространялась только на провинции губернского города. Примечательно, что в бу­дущем (при Екатерине II) петровские провинции стали губерниями.

Провинции делились на дистрикты, в которых сидели земские комис­сары; общее руководство провинциями осуществляли воеводы, подчинявши­еся непосредственно Сенату, за исключением военных и апелляционных дел, по которым они подчинялись губернаторам. Инструкция провинциаль­ному воеводе, принятая в 1719 г., делала его полновластным правите­лем в своей провинции. Под его руководством находились конторы камери­ров (надзирателей земских соборов), а также рентрея (место, где сосредотачивались денежные средства). Кроме того, воевода руководил канцеляриями рекрутского сбора, розыскных, провиантских дел, таможней и другими учреждениями.

С проведением второй областной реформы сеть местных учреждений стала заметно гуще, чем раньше, а редкие уезды допетровской России выглядели анахронизмом по сравнению с мощной разветвленной структурой губернии, провинции, дистриктов.

В основу областного устройства, возникшего к концу петровского царствования, также были положены принципы камерализма. Все местные учреждения были тесно связаны с соответствующими центральными органа­ми – коллегиями. Сверху донизу было установлено единообразие, достига­емое единством внутреннего устройства, четкостью соподчинения, идентич­ностью компетенции органов и должностей одного административного уровня на территории всей страны. С этого момента был задействован "бюрократический принцип единообразия", нередко игнорирующий специфику каждого района, например: Кунгурская провинция по своему устройству ничем не отличалась от Старорусской или Саратовской. Государство, стро­ившееся на регулярной основе, должно было стремиться к единообразию т.к. это облегчало реализацию указов центра и контроль за их ис­полнением.

Подробнее. Принцип работы нового государственного аппарата

Государственные учреждения (местные, центральные и высшие) представляли собой сооружение, подобное сужающейся к верху пирами­де, на вершине которой находился самодержец, осуществлявший верховную неограниченную (абсолютную) власть.

В принципе порядок работы созданных Петром центральных и высших учреждений не предусматривал участия самодержца в их деятельности. Ре­форматор пытался решить принципиальную задачу создания такой бюрократической машины, все части которой работали бы безотказно согласно принятым регламентам. Эта непрерывно работающая машина должна была быстро и результативно пропускать через себя все дела, решения по ко­торым состояли преимущественно в применении к ним действующего законодательства. До нас дошло много резолюций Петра, в которых он наста­ивал, чтобы дела, попадающие под соответствующие принципы, рассматривались в учреждениях, без обращения непосредственно к нему: "Учинить по государственным правилам", "Решить по правам нелицемерно" и т. д.

Петр требовал, чтобы к нему направляли лишь спорные или не имею­щие прецедента дела. Так в указе от 19 декабря 1718 г., посвященном судопроизводству, говорится: "... разве такое спорное новое и многот­рудное дело от челобитчиков объявится, которого по Уложенью решить самому тому Сенату без докладу и без именного от е. и. в. указу отнюдь будет нельзя, тогда ему, Сенату, челобитчиков (в чем уже необходи­мость), Сенату доносить его величеству... И, получая указ, решить". Поз­же Петр требовал, чтобы ему представляли только самые важные дела по обвинениям в государственных преступлениях. Тот же принцип избиратель­ности был применен и в административной сфере. А 17 апреля 1722 г. Петр предписал, что на его личное рассмотрение представлять дела при не ясном на этот счет законодательстве.

Так должно было быть в идеале. Как же было на практике? Подготов­ленные Комиссией по изданию писем и бумаг Петра Великого данные, поз­воляют нам судить о "функционировании" царя как руководителя госу­дарственной машины. Всего за 1713 – 1725 годы Петр отправил 7584 письма и указа. Если разбить их на две группы – до и после государс­твенной реформы (1713 – 1718 и 1719 – 1725 гг.) – то можно заметить, что после образования коллегий и преобразования Сената деловая актив­ность Петра понизилась незначительно. За шесть предшествующих реформе лет он отправил 3877 писем и указов, а за шесть лет после образования коллегий и реформы Сената – 3707 документов. Петр по-прежнему занимал­ся массой текущих дел, которые в принципе должны были быть отданы для решения аппарату.

Такое обилие дел, рассматривающихся непосредственно самодерж­цем, должно было иметь какое-то организационное оформление, должен был существовать механизм, с помощью которого в системе государственной власти мог функционировать монарх.

Таким передаточным звеном стал созданный в 1704 г. Кабинет его императорского величества, во главе которого стоял кабинет-секретарь Петра А. В. Макарова. Под руководством Макарова работал целый штат подь­ячих, готовивших доклады для царя. Кроме того, кабинет ведал личным иму­ществом царя, был его казначейством, т.к. в кассу поступали огром­ные суммы от соляных сборов.

Следует отметить, что с годами в работе Кабинета отчетливо прос­леживается ведущая тенденция усиливающейся бюрократизации деятельнос­ти самодержца при исполнении им функций верховной власти. С укрепле­нием значения Кабинета как своеобразного учреждения "при особе государя" что-либо докладывать, доносить, предлагать, просить станови­лось равнозначным направить соответствующий документ в Кабинет, где его фиксировали, обрабатывали, чтобы затем, вместе с ему подобны­ми, включить в виде пунктов в доклад к царю. Доклад, прочитанный Макаровым, с резолюциями Петра возвращался в Кабинет и становился основой для указа или служебного письма Макарова чиновнику, направившему "до­ношение".

Естественно, что всякая бюрократизация, ставящая во главу угла движение бумаг, выдвигает на первое место фигуру бюрократа. Такой фи­гурой на верхних этажах управления в петровское время стал А. В. Мака­ров. Мимо него не проходил ни один обращенный к Петру документ. Мака­ров, таким образом, сделался незаменимым передаточным звеном между императором и государственной машиной.

Важно заметить, что в Кабинет направлялось большое количество донесений из местных и центральных учреждений, которые были формально подчинены коллегиям и Сенату. И, тем не менее, руководители этих ве­домств, минуя вышестоящие инстанции, писали прямо в Кабинет, куда, таким образом, стягивались все нити управления на разных уровнях. В сущности, это было явным нарушением заведенного пропагандируемого самим Петром бюрократического порядка, требующего субординации.

По-видимому, в ряде случаев активное участие царя было необходи­мо, чтобы преодолеть неповоротливость бюрократической машины, исправить создаваемые ее же бюрократической сущностью недостатки.

Здесь следует сказать, что само по себе создание бюрократической машины, пришедшей на смену системе средневекового управления, в основе которого лежал обычай, – естественный процесс. Бюрократия необходимый элемент структуры государства нового времени. Однако в условиях рос­сийского самодержавия создание бюрократической машины стало своеоб­разной "бюрократической революцией". Начиная с петровских времен, эта машина работала по присущем ей внутренним законам, ради конечной цели – упрочнения своего положения, – подстраиваясь под всяческие изменения в жизни. Все эти черты созданной петровским режимом бюрократии позво­лили ей успешно функционировать вне зависимости от того, какой власти­тель сидел на троне – умный или глупый, деловой или бездеятель­ный. Многие из этих черт и принципов сделали сплоченную касту бюрократов неуязвимой и до сего дня.

Итак, петровскими реформами создавалась неведомая ранее Руси сис­тема. Государственность Российской империи была как бы в лесах строй­ки, и Петр – ее инженер и строитель – постоянно вносил необходимые поправки и дополнения.

3.2. Военная реформа

Все петровские реформы во внутренней политике, помимо общего замысла преобразования России в великую державу, в значительной мере были направлены на коренную реорганизацию вооруженных сил страны: создание регилярной армии и постройку мощного флота. Поэтому военная реформа была первоочередным преобразованием Петра, наиболее продолжительным и самым тяжелым как для него самого, так и для народа. Она имеет очень важное значение в нашей истории; это не просто вопрос о госу­дарственной обороне: реформа оказала глубокое действие на склад общества и дальнейший ход событий.

Российское войско перед реформой

Петр застал русское войско в полном расстройстве. Прежде солдатские и рейтарские, распущенные по домам на мирное время призывались на службу в случае надобности. Это был уже призыв отпускных или запасных, бывалых лю­дей, уже знакомых со строем. При формировке Петром армии для борьбы со Швецией такого запаса уже почти не остава­лось. Полки пополнялись двумя способами: или "кликали вольницу в солдаты", или собирали с землевладельцев рек­рутов по числу крестьянских дворов. Петр приказал писать в солдаты вольноотпущенных холопов и крестьян, годных к службе, и даже дал холопам свободу поступать в сол­датские полки без отпуска господ. При такой вербовке наскоро составленные, наскоро обученные немцами полки новобранцев, по выражению бывшего в Москве в 1698 – 1699 г. секретаря австрийского посольства Корба, являлись сбродом самых дрянных солдат набранных из беднейшей чер­ни. Подобным же способом составлена была и первая армия Петра в Северную войну. Нарва обнаружила их боевое ка­чество.

Формирование регулярной армии[10]

С 1698 г. стали распускаться стрелецкие и создаваться регулярные полки. При их комплектовании использовалась практика на­боров солдат и драгун, сложившаяся во второй половине XVII в. Была оформлена рекрутская система, в соответ­ствии с которой солдатский состав полевой армии и гар­низонных войск стал набираться из крестьян и других податных сословий, а офицерский корпус – из дворян.

После Нарвы началась неимоверная трата людей. Наскоро собираемые полки быстро таяли в боях, от голода, бо­лезней, массовых побегов, а между тем расширение театра военных действий требовало усиления численного состава армии. Для пополнения убыли и усиления армейского комп­лекта один за другим следовали частичные наборы добро­вольцев и рекрутов из всех классов общества, из детей боярских, из посадских и дворовых, из стрелецких детей и даже из детей духовенства.

Указ от 1699 г. предусматривал создание 30 пехотных солдатских полков из "даточных" и "охочих" людей. А указ 1705 г. завершил складывание рекрутчины. В итоге с 1699 по 1725 гг. было проведено 53 набора в армию и на флот (23 основных и 30 дополнительных). Они дали более 284 тыс. человек, призванных на пожизненную воинскую службу. И если в 1699 г. было фактически созда­но, помимо двух гвардейских, 27 пехотных и 2 драгун­ских полка, то к 1708 г петровская армия была доведена до 52 пехотных (в том числе 5 гренадерских) и 33 кавале­рийских полков.

После победы под Полтавой штаты ар­мии несколько уменьшились: почти 100-тысячная армия состояла из 42 пехотных и 35 драгунских полков. Однако новая табель 1720 г. определила в составе армии 51 пе­хотный и 33 конных полка, что к концу правления Петра составляло 130-тысячную армию изтрех родов войск – пехоты, кавалерии и артиллерии. Кроме того, около 70 тыс. человек находились в гарнизонных войсках, 6 тыс. – вландмилиции (ополчении) и свыше 105 тыс. – в казачьих и иных иррегулярных частях.

Армия постепенно становилась всесословной, но в нее ставилось кое-как на ходу выправ­ленное или совсем не боевое сырье. Отсюда возникла пот­ребность в другом порядке комплектования, который давал бы заранее и правильно подготовленный запас. Случайный и беспорядочный набор охотников и даточных был заменен пе­риодическими общими рекрутскими наборами, хотя и при них иногда повторялись старые приемы вербовки. Рекрутов распределяли по "станциям", сборным пунктам, в ближайших городах партиями человек в 500 – 1000, расквартировывали по постоялым дворам, назначали из них же капралов и еф­рейторов для ежедневного пересмотра и надзора и отдавали их отставным, по причине ран и болезней, офицерам и сол­датам "учить военному солдатскому строф по артикулу неп­рестанно". С этих сборных учебных пунктов рекрутов рассылали, куда требовалось, "на упалые места", для по­полнения старых полков и создания новых. Первый такой общий набор был произведен в 1705 г.; он повторялся еже­годно до 1709 г. К концу царствования Петра всех регу­лярных войск, пехоты и конницы, числилось уже до 212 тысяч, да 110 тысяч казаков. Притом была создана новая вооруженная сила, незнакомая древней Руси, – флот.

Для обучения солдат и офицеров, помимо "Устава во­инского" (1698 г.), были подготовлены многочисленные наставления "Упреждение к бою", "Для военной битвы правила", "Воинские статьи" и др. Наконец, в 1716 г. был издан новый "Устав воинский", обобщивший 15-летний опыт непрерывной вооруженной борьбы Для обучения офицеров еще в 1608 – 1699 гг. была основана бомбардирская школа при Преображенском полку, а в начале ново­го столетия создавались математическая, навигацкая (морская), артиллерийские, инженерные, иностранных языков и даже хирургическая школы. В 20-е гг. для под­готовки унтер-офицеров действовало 50 гарнизонных школ. Широко практиковалась стажировка молодых дворян за границей для обучения воинскому делу. Одновре­менно правительство отказывалось от найма иностран­ных военных специалистов.

Для управления, комплектования, обучения, содержания и обмундирования этой регулярной армии был создан слож­ный военно-административный механизм с коллегиями Воен­ной, Адмиралтейской, Артиллерийской канцелярией с гене­рал-фельдцейхмейстером во главе, с Провиантской канцеля­рией под начальством генерал-провиантмейстера, с главным комиссариатом под управлением генерал-кригскомиссара для приема рекрутов и их размещения по полкам, для раздачи войску жалования и снабжения его оружием, обмундировани­ем и лошадьми. Сюда надо еще прибавить генеральный штаб во главе с генералитетом. Расходы на содержание армии составляли 2/3 всего тогдашнего бюджета.

Строительство российского флота

Указ о строительстве флота был издан в январе 1696 г. Петр устраивает верфи в Воронеже и окрестных местах. Выбор не был случайным. На берегах Дона н Вороны уже издавна сооружали плоскодонные речные суда – струги. Строили здесь и морские суда во время Чигиринских и Крымских походов. Вокруг Воронежа росли хорошие корабельные сосны. Они шли в ход. Зимой Петр направился в Воронеж, несколько месяцев наблюдал за постройкой судов, сам не раз брал в руки топор. Сюда согнали 26 тысяч плотников.

Трудная работа, спешка, зимняя стужа, пожары мешали постройке. Но, несмотря ни на что, дело двигалось – к началу апреля начали спускать на воду суда. А изготовили их немало: 23 галеры, 2 корабля, 4 брандера и 1300 стругов.

Вообще, идея создания флота в то время в России многим казалась неосуществимой: страна была сухопутной, отсутствовали традиции кораблестроения, в казне попросту на это денег не было. Но основная проблема, с которой столкнулся Петр I, звучит следующим образом: где взять деньги?

Царь разрешил этот вопрос оригинальным способом. Были организованы "кумпанства", каждому из которых поручалось в 2-х летний срок (а именно к апрелю 1698 г.) соорудить, оснастить и вооружить один военный корабль. Итак, со 10 тысяч помещичьих крестьян их владельцам надлежало поставить один корабль в одиночку, а более мелкие составляли компанию так, чтобы ее члены владели 10 тысячами крестьян.

Церкви тоже надлежало поставлять со своих крестьян корабль, но уже с 8 тысяч человек. Всего образовалось 42 светских и 19 духовных "кумпанств".

Посадские люди городов и черносошные крестьяне Поморья, а также иностранцы, постоянно проживающие в России, и купцы 3-х гильдий обязывались построить 14 кораблей для этого составляли единые "кумпанства".

Четвертым строителем флота стала казна – Адмиралтейство сооружало корабли на деньги, собранные с мелких помещичьих крестьян и духовных землевладельцев; они построили 16 кораблей.

Итого на строительство, примерно, было затрачено полмиллиона рублей, что составило 1/3 бюджета на 1671 г.

Сам Петр принял деятельное участие в создании флота, помимо общего руководства: при строительстве кораблей возникло много трудностей:

–        разногласия между различными школами кораблестроения: приглашались иностранцы;

–        корабли строили в Воронеже: как довести суда до Черного моря? Технические трудности – нарушались пропорции кораблей – море глубже рек.

Петр собрал Великое посольство и отправился изучать кораблестроение в Англию и Голландию.

С началом северной войны азовская эскадра была заб­рошена потом потеряно и само азовское море. Поэтому, все усилия Петра обратились на создание балтийского флота. Еще в 1701 г. он мечтал, что у него здесь будет 80 боль­ших кораблей, Спешно вербовали экипаж и в 1703 г. Лодей­нопольская верфь спустила 6 фрегатов: это была первая русская эскадра, появившаяся на Балтийском море. К концу царствования балтийский флот насчитывал в своем составе 48 линейных кораблей и до 800 галер и других мелких су­дов с 28 тысячами экипажа.

Флот строился и на юге, и на севере страны. Основные усилия были со­средоточены на создании Балтийского флота. В 1708 г. был спущен первый 28-пушечный фрегат на Балтике, а через 20 лет Российский военный флот на Балтийском море был самым мощным: 32 линейных корабля (от 50-до 96-пушечных), 16 фрегатов, 8 шняф, 85 галер и другие мелкие суда Набор на флот осуществлялся также из рек­рутов (впервые в 1705 г) Для обучения морскому делу составлялись инструкции: "Артикул корабельный", "Ин­струкция и артикулы военные Российскому флоту" "Устав морсой" и, наконец, "Регламент адмиралтейский" (1722 г.). В 1715 г. в Петербурге была открыта Морская ака­демия, готовившая морских офицеров. В 1716 г. было по­ложено начало подготовке офицерских кадров через гардемаринскую роту.

Значение военной реформы

Военная реформа Петра осталась бы специальным фактом военной истории России, если бы она не отпечаталась так сильно на социальном и нравственном складе русского об­щества и даже на ходе политических событий. Она требова­ла средств для содержания преобразованных и дорогих воо­руженных сил и особых мер по поддержанию их регулярного строя. Рекрутские наборы, распространяли воинскую повин­ность на неслужилые классы, сообщая новой армии всесословный состав, изменяли установившиеся обществен­ные соотношения. Дворянству, составлявшему основную массу прежнего войска, приходилось занять новое служеб­ное положение, когда в ряды преобразованной армии стали его холопы и крепостные крестьяне, и не спутниками и хо­лопами своих господ, а такими же рядовыми, какими начи­нали службу сами дворяне.

3.3. Финансово-податная реформа

Осуществление крупномасштабных государственно-политические и социаль­но-экономических преобразований эпохи Петра велико­го, формирование многотысячной регулярной армии и строительство мощного военно-морского флота, прово­дившиеся одновременно с осуществлением активного внешнеполитического курса, изнурительной Северной войной, требовали колоссальных финансовых расходов

Доставшаяся Петру I от его предшественников на троне введенная в России с 1678 г подворная система налете обложения, в которой единицей учета и обложения вы­ступало крестьянское или посадское хозяйство – двор, в условиях беспрецедентного роста государственных расходов уже не могла удовлетворять потребности бюджета. На первых порах правительство пыталось решить эту за­дачу путем увеличения прямых налогов и значительного расширения косвенных платежей.

Специальными "прибыльщиками", возглавляемыми А.А Курбатовым, выис­кивались все новые источники пополнения казны вводились банная, рыбная, медовая, конская и другие пода­ти, вплоть до налогов на бороды н дубовые гробы. Всего косвенных (канцелярских) сборов к 1724 г. насчитыва­лось до 40 видов. Значительные доходы приносила и ка­зенная торговля, том числе винная монополия. В до­полнение к этому вводились также прямые налоги рекрутские, драгунские, корабельные и другие особые сборы. Немалые средства приносила чеканка монеты меньшего веса.

Однако население стремилось всеми спо­собами уйти от налоговых поборов. Если крестьяне спа­сались от налогов побегами, то помещики повсеместно искусственно уменьшали количество плательщиков.

Поиски новых источников пополнения государственного бюджета привели к коренной реформе всей налоговой системы – введению единой подушной подати, при которой учитывалось все мужское население страны. С конца 1718 по 1724 г. в России сначала была проведена перепись населения, а затем из-за неверных данных, поданных помещиками о количестве крестьян, силами офицеров была проведена первая ревизия (с этого вре­мени переписи населения в Российской империи назы­вались "ревизиями"). В соответствии с ее результатами было учтено 5,6 млн. душ мужского пола, обложенных единой податью: с помещичьих крестьян — 74 коп., с государст­венных крестьян – 1 руб. 14 коп., с посадских (ремеслен­ников и купцов – 1 руб. 20 коп. Эти суммы были определены из потребностей ежегодного содержания армии (4 млн. руб.) и флота (2,2 млн. руб.). Осуществление по­датной реформы имело на только финансовые, но также и серьезные социальные последствия, еще более усилив крепостнический гнет и распространив податную повин­ность на ранее свободные категории населения "гуля­щие люди", вольные холопы) и одновременно образовав новый социальный слой внутри крестьянства (государст­венные крестьяне).

Наконец, новая фискальная система еще более ужесточила полицейский надзор в стране, учре­див паспортную систему, которая стала дополнительным средством прикрепления сельского населения. В итоге по сравнению с 1701 г. государственные доходы к концу пет­ровского правления выросли почти в 4 раза и составили 8,5 млн. руб., из которых более половины (4,6 млн. руб.) приходилось на подушную подать.

Подробнее. Создание регулярной армии. Податная реформа

Стремление Петра организовать государство по военным образ­цам, влекло за собой усиление роли военных в обществе и государстве. Нет сомнения, что государственная и военная реформы привели к дос­таточно четкому разделению военной и гражданской служб, что и было зафиксировано известным Табелем о рангах. Но вместе с этим петровские реформы знаменовались широким распространением практики участия про­фессиональных военных в государственном управлении. Это проявлялось не только в назначениях военных на гражданские должности, но и в весьма частом их использовании (особенно гвардейцев) в качестве эмиссаров царя, высших учреждений. Обычной картиной стали регулярные командировки сержантов и офицеров гвардии в губернии, провинции и уезды, где они, имея чрезвычайные полномочия, исполняли роль своеобразных "толкачей", "погонял". За неисполнение приказов они имели право "посадить в оковы, на чепи и в железа" любых чиновников, и держать их так неограни­ченное время.

Практика использования военных в гражданском управлении, отчасти объяснимая экстремальной ситуацией Северной войны, не была отменена и в более спокойные времена, а, наоборот, стала систематической и нор­мальной, что подчеркивало военно-бюрократическую суть созданной Пет­ром империи. Важно отметить, что известная интеграция военных и гра­жданских институтов вела к подчинению первых вторым даже в мирное время. Особенно ярко эта тенденция прослеживается в истории податной реформы – типично финансового мероприятия, в результате которой в России в 1724 г. была введена подушная подать.

Реформа податного обложения была непосредственно вызвана необхо­димостью решить проблему содержания армии в мирное время. Закончив Се­верную и Персидскую войны, Петр не намеревался сокращать огромную по тем временам армию или сворачивать программы строительства воен­но-морского флота. Численность регулярной армии в мирный период не только не уменьшилась, а наоборот – возросла. Если в 1711 г. воору­женные силы (инфатерия и кавалерия) составляли 106 тысяч человек (что было определено штатами 1711 г.), то в 1720 – 1721 гг. общая чис­ленность пехоты и кавалерии достигла почти 121 тысячи человек при сохранении численности артиллерии и, не считая гарнизонных солдат (примерно 74 тысячи).

Пока шла война, и армия находилась в походах или стояла у границ, проблема ее содержания не представлялась сложной. Экстраординарные на­логи и повинности, насильственные изъятия у населения других стран и у собственных сограждан провианта, фуража, транспорта и т. п. – все эти и подобные им средства обеспечения армии использовались в полной ме­ре, формально оправданные суровым военным временем. Но с наступлением мира ситуация должна была измениться. Уже в 1718 – 1719 гг. полки ста­ли возвращаться из-за границы на родину. Петр нашел для них временное, но важное задание: солдат, начали перебрасывать на крупные строй­ки, требовавшие тяжелого массового труда. Это были крепости, гавани и каналы. Так, 8 февраля 1717 гг. Петр, сообщая Сенату о предстоящем вы­воде армии из Польши писал: "... чего для ныне им дела никакова нигде нет, а жалованье берут даром, того для за потребно разсуждаю по поло­вине их брать на работу к делу канала, который будет от Тосны в Уверь, и то, по получении сего указа, учините".

Занять полки строительными работами – создать своеобразные "тру­доармии" – было временным выходом и, поэтому не решало полностью ост­рую проблему содержания и размещения армии внутри страны в мирный пе­риод. Решение было найдено в конце 10-х – начале 20-х годов. Речь идет о реформе податного обложения, начатой в 1719 г. и завершенной в 1724 г. Смысл ее в том, что вместо десятков различных налогов и повин­ностей вводился единый прямой денежный налог, шедший непосредственно на нужды армии. Этот подушный налог собирался со всех душ "мужеска по­лу".

Помимо чисто финансового эффекта реформа привела к существенной перемене в судьбе регулярной армии. Согласно идее реформатора, взятой из шведской практики обеспечения армии в мирный период, полки разме­щались непосредственно среди тех самых крестьян, с которых взимались налоги на содержание солдат и офицеров. Это позволяло значительно сок­ратить путь денег из карманов крестьян в полковые кассы, т.к. унич­тожался ряд промежуточных финансовых звеньев.

Подушные переписи, как правило, также проводились силами самой армии, выделявшей на это значительные контингенты военнослужащих. Так повелось с первой ревизии 1721 – 1724 гг. В 1725 году фельдмаршал М.М. Голицын сообщал в Военную коллегию о хронической нехватке в армии офицеров. Общие данные свидетельствуют, что во время первой ревизии в качестве переписчиков использовались не менее 45% армейских штаб- и обер-офицеров.

Для сбора с крестьян подушной подати из числа местных дворян из­бирались так называемые земские комиссары, ответственные за передачу денег в полки. Сами же полки после окончания Персидской войны и осо­бенно 1724 года начали расселяться по центральным губерниям равномер­но во все стороны от Москвы – центра гигантского расселения армии.

Там, где жил командир полка, строился полковой двор, а в местах размещения роты – ротный двор. Рота селилась в радиусе 50 – 100 верст от ротного двора, причем Петр требовал расселять солдат по деревне как можно плотнее.

Помимо ротного двора сооружались дворы для офицеров и их людей, штабные, интендантские помещения, госпитали. Масштабом для поселения войск после тщательных расчетов была избрана пропорция: одного солда­та-пехотинца (при расходе на него 28, 5 рубля в год) могли содержать 47 крестьян при подушной подати в 70 копеек, а кавалериста – 57 крестьян, т.к. расходы на него и его лошадь составляли 40 рублей в год. Таким образом на армию было расписано все население основных гу­берний, которые должны были принять и разместить на своей территории полки.

Вообще, ничего подобного перед петровскими реформами Россия не знала, т.к. военный аспект податной реформы Петра означал, что регу­лярные воинские части размещались практически в каждом уезде всех гу­берний, исключая только Сибирскую. Крестьянское население всех других губерний должно было сделать для себя выбор: или селить у себя сол­дат, или строить им на свои деньги и своими силами особые солдатские слободы, под которые предполагалось взять земли из помещичьих и крестьянских наделов. Таким образом, помимо платежа подушной подати крестьянское население России либо облагалось постойной повинностью, либо должно было выплатить за это солидную компенсацию в виде платы за строительство слобод.

Реакция крестьян и помещиков, на земли которых начали приходить и селиться полки была крайне негативной: постой – эта тяжелейшая по­винность военного времени – теперь, в мирное время, становился как бы постоянным институтом. Сегодня можно не сомневаться, что "стон" про­несся по стране, т.к. нам известно, что если хотели наказать непос­лушных крестьян, бунтовавших против властей или помещиков, то просто размещали в этой деревне солдат, которые буквально разоряли своих крестьян, насильничали и грабили. В итоге постой оказался пострашней массовых экзекуций и ссылки. Не случайно свобода от постойной повин­ности всю последующую историю России рассматривалась как желаннейшая привилегия, добиться которой удавалось немногим наиболее состоятельным селянам и горожанам, оказавшим особые услуги государству или давшим большую взятку.

Сделав постойную повинность постоянной, Петр стремился смягчить ее неизбежные негативные последствия, о которых он, наверняка, знал. Наи­большие надежды он возлагал на законы, которые должны были регулиро­вать отношения населения и армии. Важнейшими законами такого рода ста­ли "Плакат" и "Инструкция полковнику" 1724 г. Оба документа были разработаны при активнейшем участии Петра – настоящего вдохновителя податной реформы. Следует сразу же отметить, что оба документа предпо­лагали: во-первых, – самое непосредственное участие армии в сборе по­душной подати; во-вторых, – делали полковника, старшего воинского на­чальника в местах размещения полков, главным арбитром во всех возмож­ных спорах и разногласиях между населением и армией.

3.4. Церковная реформа

Крупнейшим феодалом в России оставалась церковь, которая к концу XVII в. все еще со­храняла некоторую политическую самостоятельность, что было несовместимо с развитием абсолютизма. Когда в 1700 г. умер патриарх Адриан, Петр I решил не назна­чать выборы нового патриарха. Временно во главе духо­венства был поставлен рязанский митрополит Стефан Яворский, утвержденный местоблюстителем патриарше­го престола. Местоблюститель по-прежнему должен был созывать на советы епископов – Освященные соборы, однако эти совещания носили чисто формальный харак­тер. Патриарший разряд был упразднен, а его функции переданы в 1701 г. восстановленному Монастырскому приказу во главе с боярином И.А. Мусиным-Пушкиным. Этому приказу были подчинены патриаршие Казенный и Дворцовый приказы. Доходы с владений монастырей и других церковных учреждений шли в основном на госу­дарственные нужды. Так, за 11 лет (1701—1711) казна по­лучила с монастырских вотчин более 1 млн. руб. Одновременно государство ограничивало количество монахов, за­прещало их переход из одного монастыря в другой, рег­ламентировало штаты монастырей. На церковь было возложено устройство и содержание начальных школ и богаделен для увечных и больных, а также отставных солдат.

Наконец в 1721 г. Петр утвердил "Духовный регламент", разработанный его ярым сторонником, псков­ским епископом Феофаном Прокоповичем. Согласно новому закону, была проведена коренная церковная ре­форма, ликвидировавшая автономию церкви и полно­стью подчинившая ее государству. Патриаршество в Рос­сии было упразднено, а для управления церковью учреждена специальная Духовная коллегия, преобразованная вскоре для придания большего авторитета в Святейший Правительствующий Синод. В его ведении находили чисто церковные дела: толкование церковных догм, распоряжения о молитвах и церковной службе цензура духовных книг, борьба с ересями, заведование учебными заведениями, смещение церковных должностных лиц и т. д. Синод имел также функции духовного суда. Присутствие Синода состояло из 12 высших церковных иерархов, назначаемых царем, которому они приноси присягу. Для надзора за деятельностью Синода Петр назначил из числа близких ему офицеров обер-прокурора (И.В. Болдин), которому подчинялась синодальная канцелярия и церковные фискалы — "инквизиторы". Все имущество и финансы церкви, закрепленные за ней земли и крестьяне, находились в ведении Монастырем приказа, подчиненного Синоду, а с 1724 г. преобразованного в синодальную камер-контору.

Церковная реформа означала ликвидацию самостоятельной по­литической роли церкви. Она превращалась в составную часть чинов­ничье-бюрократического аппарата абсолютистского государства. Параллельно с этим государство усилило контроль за доходами церкви с монастырских крестьян, систематически изымало значительную часть их на строительство флота, содержание армии, школ и др. Запрещалось создание новых монастырей, ограничивалось число монахов в существующих.

Эти действия Петра I вызывали недовольство церковной ие­рархии и черного духовенства и явились одной из главных причин их участия во всякого рода реакционных заговорах.

Петр осуществил церковную реформу, выразившуюся в создании коллегиального (синодального) управления русской церковью. Унич­тожение патриаршества отражало стремление Петра ликвидировать немыслимую при самодержавии петровского времени "княжескую " систему церковной власти. Объявив себя фактически главой церк­ви, Петр уничтожил ее автономию. Более того, он широко использовал институты церкви для проведения полицейской политики. Подданные, под страхом крупных штрафов, были обязаны посещать церковь и каяться на исповеди священнику в своих грехах. Священник, также согласно закону, был обязан доносить властям обо всем противоза­конном, ставшим известным на исповеди. Превращение церкви в бюрок­ратическую контору, стоящую на охране интересов самодержавия, обс­луживающую его запросы, означало уничтожение для народа духовной альтернативы режиму и идеям, идущим от государства. Церковь стала послушным орудием власти и тем самым во многом потеряла уважение народа, впоследствии так равнодушно смотревшего и на ее гибель под обломками самодержавия, и на разрушение ее храмов.

3.5. Реформа сословного устройства русского общества

Петр ставил своей целью создание могущественного дворянс­кого государства. Для этого нужно было распространить среди дво­рян знания, повысить их культуру, сделать дворянство подготов­ленным и пригодным для достижения тех целей, которые ставил пе­ред собой Петр. Между тем, дворянство в большинстве своем не бы­ло подготовлено к их пониманию и осуществлению.

Петр добивался того, чтобы все дворянство считало "госуда­реву службу" своим почетным правом, своим призванием, умело пра­вить страной и начальствовать над войсками. Для этого нужно было прежде всего распространить среди дворян образование. Петр уста­новил новую обязанность дворян – учебную: с 10 до 15 лет дворянин должен был учиться "грамоте, цифири и геометрии", а затем должен был идти служить. Без справки о "выучке" дворянину не давали "ве­нечной памяти" – разрешения жениться.

Указами 1712, 1714 и 1719 гг. был установлен порядок, по которому "родовитость" не принималась во внимание при назначении на должность и прохождении службы. И наоборот, выходцы из народа, наиболее одаренные, деятельные, преданные делу Петра, имели воз­можность получить любой военный или гражданский чин. Не только "худородные" дворяне, но и даже люди "подлого" происхождения выд­вигались Петром на видные государственные должности.

3.6. Реформы в области культуры и быта

Главным содержанием реформ в этой области было становле­ние и развитие светской национальной культуры, светского просве­щения, серьезные изменения в быту и нравах, осуществляемых в плане европеизации.

Важные изменения в жизни страны решительно требовали подготовки квалифицированных кадров. Находившаяся в руках церкви схоластическая школа обеспечить этого не могла. Стали открываться светские школы, образование начало приобретать светский характер.

Для этого потребовалось создание новых учебников, пришедших на смену церковным.

Петр I в 1708 г. ввел новый гражданский шрифт, пришедший на смену старому кирилловскому полууставу. Для печатания светской учебной, научной, политической литературы и законодательных актов были созданы новые типографии в Москве и Петербурге.

Развитие книгопечатания сопровождалось началом организо­ванной книготорговли, а также созданием и развитием сети библио­тек. С 1702 г. систематически выходила первая русская газета "Ве­домости".

С развитием промышленности и торговли были связаны изуче­ние и освоение территории и недр страны, что нашло свое выражение в организации ряда крупных экспедиций.

В это время появились крупные технические новшества и изобретения, особенно в развитии горного дела и металлургии, а также в военной области.

В этот период написан ряд важных работ по истории, а соз­данная Петром I Кунсткамера положила начало сбору коллекций исторических и мемориальных предметов и редкостей, оружия, материалов по естественным наукам и т. д. Одновременно стали собирать древние письменные источники, снимать копии летописей, грамот, указов и других актов. Это было началом музейного дела в России.

Логическим итогом всех мероприятий в области развития на­уки и просвещения было основание в 1724 г. Академии наук в Петер­бурге.

С первой четверти XVIII в. осуществлялся переход к гра­достроительству и регулярной планировке городов. Облик города стали определять уже не культовая архитектура, а дворцы и особня­ки, дома правительственных учреждений и аристократии.

В живописи на смену иконописи приходит портрет.

К первой четверти XVIII в. относятся и попытки создания русского театра, в это же время были написаны первые драматурги­ческие произведения.

Изменения в быту затрагивали массу населения. Старая при­вычная долгополая одежда с длинными рукавами запрещалась и заме­нялась новой. Камзолы, галстуки и жабо, широкополые шляпы, чул­ки, башмаки, парики быстро вытесняли в городах старую русскую одежду. Быстрее всего распространилась западноевропейская верхняя одежда и платье среди женщин. Запрещалось ношение бороды, что выз­вало недовольство, особенно податных сословий. Вводились особый "бородовой налог" и обязательный медный знак о его уплате. А также налоги: гербовый налог, на длинные рукава, на дубовые гробы, на окна. Для упорядочивания сбора налогов была проведена очередная реформа в 1699 г.: согласно Указу от 30 января 1699 г. в Москве учреждалась выборная коллегия – "Бурмистрская палата", которая имела в основном 2 функции:

–        сбор прямых и косвенных налогов во всех городах;

–        суд над людьми, не платившими налоги.

Петр I учредил ассамблеи с обязательным присутствием на них женщин, что отражало серьезные изменения их положения в об­ществе. Учреждение ассамблей положило начало утверждению в среде русского дворянства "правил хорошего тона" и "благородного пове­дения в обществе", употреблению иностранного, преимущественно французского, языка.

Изменения в быту и культуре, которые произошли в первой четверти XVIII в., имели большое прогрессивное значение. Но они еще больше подчеркивали выделение дворянства в привилегированное сословие, превратили использование благ и достижений культуры в одну из дворянских сословных привилегий и сопровождалось широким распространением галломании, презрительного отношения к русскому языку и русской культуре в дворянской среде.

4.  Значение реформ Петра Великого

Это далеко не полный обзор преобразовательской дея­тельности Петра, здесь не совсем полно отражены меры по общест­венному благоустройству и народному образованию, ни пе­ремены в понятиях и нравах, вообще в духовной жизни на­рода. Как было выше сказано, реформа по своему исходному моменту была в основе своей военно-финансовая. Но рассмотрение развития России в первой четверти XVIII в. показывает масштабы изменений, которые произошли за этот период. Значительно выросла территория страны, после многих веков борьбы она получила выход к морю, ликвидировав политическую и эко­номическую изоляцию, вышла на международную арену и превратилась в великую европейскую державу.

В стране не только сохранялись, но укреплялись и господс­твовали крепостнические отношения со всеми сопутствовавшими им порождениями как в экономике, так и в области надстройки. Однако изменения во всех сферах социально-экономической и политической жизни страны, постепенно накапливавшиеся и назревавшие в XVII ве­ке, переросли в первой четверти XVIII века в качественный ска­чок. Средневековая Московская Русь превратилась в Российскую им­перию. В ее экономике, уровне и формах развития производительных сил, политическом строе, структуре и функциях органов власти, уп­равления и суда, в организации армии, в классовой и сословной структуре населения, в культуре страны и быту народа произошли огромные перемены. Коренным образом изменились место России и ее роль в международных отношениях того времени.

Естественно, все эти изменения происходили на феодально-крепостнической основе. Но сам этот строй существовал уже в со­вершенно иных условиях. Он еще не утратил возможности для своего развития. Более того, темпы и размах освоения им новых террито­рий, новых сфер экономики и производительных сил значительно воз­росли. Это позволяло ему решать давно назревшие общенациональные задачи. Но формы, в которых они решались, цели, которым они служили, все более отчетливо показывали, что укрепление и развитие фео­дально-крепостнического строя при наличии предпосылок для разви­тия капиталистических отношений превращаются в главный тормоз для прогресса страны.

Уже в период правления Петра Великого прослеживается главное противоречие, свойственное периоду позднего феодализма.

Интересы самодержавно-крепостнического государства и класса феодалов в целом, общенациональные интересы страны требовали ускорения развития производительных сил, активного содействия росту промышленности, торговли, ликвидации технико-экономической и куль­турной отсталости страны. Но для решения этих задач были необходимы сокращение сферы действия крепостничества, образование рынка вольнонаемной рабочей силы, ограничение и ликвидация сословных прав и привилегий дворянства. Происходило же прямо противополож­ное: распространение крепостничества вширь и вглубь, консолидация класса феодалов, закрепление, расширение и законодательное оформ­ление его прав и привилегий. Замедленность формирования буржуазии и превращения ее в класс, противостоящий классу феодалов-крепост­ников, приводила к тому, что купечество и заводчики оказывались втянутыми в сферу крепостнических отношений.

Сложность и противоречивость развития России в этот пери­од определили и противоречивость деятельности Петра и осущест­вленных им реформ. С одной стороны, они имели огромный историчес­кий смысл, т.к. способствовали прогрессу страны, были нацелены на ликвидацию ее отсталости. С другой стороны, они осуществлялись крепостниками, крепостническими методами и были направлены на ук­репление их господства. Поэтому прогрессивные преобразования пет­ровского времени с самого начала несли в себе консервативные чер­ты, которые в ходе дальнейшего развития страны выступали все сильнее и не могли обеспечить ликвидацию социально-экономической отсталости. В результате петровских преобразований Россия быстро догнала те европейские страны, где сохранилось господство фео­дально-крепостнических отношений, но она не могла догнать те страны, которые встали на капиталистический путь развития.

Преобразовательная деятельность Петра отличалась неукро­тимой энергией, невиданным размахом и целеустремленностью, сме­лостью в ломке отживших учреждений, законов, устоев и уклада жизни и быта. Прекрасно понимая важное значение развития торговли и промышленности, Петр осуществил ряд мероприятий, удовлетворявших ин­тересы купечества. Но он же укреплял и закреплял крепостные по­рядки, обосновывал режим самодержавного деспотизма. Действия Петра отличались не только решительностью, но и крайней жестокостью. По меткому определению Пушкина, его указы были "нередко жестоки, сво­енравны и, кажется, писаны кнутом".

Не было и не могло быть заранее разработанного общего плана реформ. Они рождались постепенно, и одна порождала дру­гую, удовлетворяя требованиям данного момента. И каждая из них вы­зывала сопротивление со стороны самых различных социальных сло­ев, вызывала недовольство, скрытое и открытое сопротивление, заго­воры и борьбу, отличающуюся крайним ожесточением.

Сегодня, в XXI веке, многие главы государств видят для своих народов важность принятия западных методов, особенно в науке и технике. Однако в 1700 году это не было очевидно для большинства лиц за пределами Европы. Петра делает таким значительным то, что он на два века опередил свое время в понимании важности европеизации и модернизации своей страны. Благодаря дальновидности этого царя Россия, которая до его восхождения на престол была очень отсталой, смогла опередить многие государства мира.

Контраст с Турцией, другой важной страной у восточных границ Европы, особенно поразителен. И Турция, и Россия были полуевропейскими государствами. В течение двух столетий до правления Петра Турция была развита экономически, культурно и с точки зрения военных сил (по этой причине она больше продвинулась вперед на всех своих территориях, чем Россия). Но около 1700 года не было турецкого султана, который бы принял бы важность быстрой европеизации и стал бы развивать страну в этом направлении. Следовательно, пока Россия, начиная со времен Петра, делала гигантские шаги вперед, Турция лишь медленно плелась. Только в XX веке Кемаль Ататюрк повел страну путем быстрой модернизации. К этому времени Россия уже была развита и индустриально, и в области образования.

Сегодня, конечно, мы воспринимаем преимущество русских над Турцией как само собой разумеющееся. Допустим, однако, что, вместо Петра Великого в России, в то время в Турции был бы султан, проводящий реформы. Тогда Турция могла бы быть сейчас могчей державой и, вероятно, контролировала бы территорию, которая стала советской Средней Азией (обитатели этого района – мусульмане и этнически ближе к туркам, чем к русским).

Петр Великий был не просто монархом, плывущим по течению, а человеком, опередившим свое время. Его дальновидность, вполне возможно, изменила историю и перевела на путь, по которому она могла бы и не пойти.

Хотя историки и писатели по-разному, порой прямо про­тивоположно, оценивали личность Петра I и значение его реформ. Много исследований и художественных произведений посвящено преобразованиям, связан­ным с его именем.

Уже современники Петра I разделились на два лагеря: сто­ронников и противников его преобразований. Спор продолжался и позже. В XVIII в. М. В. Ломоносов славил Петра, восторгался его де­ятельностью. А немного позже историк Карамзин обвинял Петра в из­мене "истинно русским" началам жизни, а его реформы назвал "блес­тящей ошибкой".

История России до Петра Великого и после него знала немало реформ. Главное отличие петровских преобразований от реформ пред­шествующего и последующего времени состояло в том, что петровские носили всеобъемлющий характер, охватывали все стороны жизни наро­да, в то время как другие внедряли новшества, касавшиеся лишь от­дельных сфер жизни общества и государства

Мы, люди конца XX века, не можем в полной мере оценить взрывной эффект петровских реформ в России. Люди прошлого, XIX ве­ка воспринимали их острее, глубже. Вот что писал о значении Петра современник Пушкина, историк М. Н. Погодин в 1841 году, т.е. почти полтора столетия после великих реформ первой четверти XVIII века: "В руках (Петра) концы всех наших нитей соединяются в одном узле. Куда мы ни оглянемся, везде встречаемся с этой колоссальною фигурою, которая бросает от себя длинную тень на все наше прошед­шее и даже застит нам древнюю историю, которая в настоящую минуту все еще как будто держит свою руку над нами, и которой, кажет­ся, никогда не потеряем мы из виду, как бы далеко ни ушли мы в бу­дущее".

Созданное в России Петром пережило и поколение Погодина, и следующие поколения. Например, последний рекрутский набор состоял­ся в 1874 году, т.е. спустя 170 лет после первого (1705). Сенат просуществовал с 1711 по декабрь 1917 г., т.е. 206 лет; синодаль­ное устройство православной церкви оставалось неизменным с 1721 по 1918 г., т.е. в течение 197 лет, система подушной подати была отменена лишь в 1887 г., т.е. 163 года спустя после ее введения в 1724 г.

Иначе говоря, в истории России мы найдем немного созна­тельно созданных человеком институтов, которые просуществовали бы так долго, оказав столь сильное воздействие на все стороны об­щественной жизни. Более того, некоторые принципы и стереотипы по­литического сознания, выработанные или окончательно закрепленные при Петре, живучи до сих пор; подчас в новых словесных одеждах они существуют как традиционные элементы нашего мышления и общест­венного поведения.

4.1. Эхо реформ. Социально-экономическое развитие и социальная политика Петра в первой четверти XVII в.

Конец XVII – первая четверть XVIII в. не внесли сколько-ни­будь существенных изменений в систему земледелия, прежними оста­вались орудия труда, агротехника и сельскохозяйственные культу­ры. Производство сельскохозяйственных продуктов росло за счет распашки и включения в постоянную обработку новых территорий на юге и востоке страны.

Серьезные изменения произошли в системе феодальной собс­твенности, владельческих и государственных повинностей крестьян, в податной системе, еще более укрепилось власть помещиков над крестьянами. В первой четверти XVIII в. завершилось слияние двух форм феодального землевладения: указом о единонаследии (1714 г.) все дворянские поместья превращались в вотчины, земля и крестьяне пе­реходили в полную неограниченную собственность помещика. Расшире­ние и укрепление феодального землевладения и собственнических прав помещика способствовали удовлетворению возросших потребнос­тей дворян в деньгах. Это влекло за собой повышение размеров фео­дальной ренты, сопровождавшейся ростом крестьянских повинностей, укрепляло и расширяло связь дворянской вотчины с рынком.

Указ о единонаследии завершил консолидацию класса феода­лов в единый класс – сословие дворян – и укрепил его господству­ющее положение.

Но здесь имелось и другая сторона. Помещики и бывшие вот­чинники были обязаны нести службу в регулярных армии и флоте, в аппарате власти и управлении. Это была постоянная, обязатель­ная, пожизненная служба. Все это вызывало недовольство дворянства и приводило к тому, что известная его часть участвовала в различ­ного вида заговорах.

В целях повышения налогов была произведена перепись всего податного населения и введена подушная подать, которая изменила объект обложения, удвоила сумму взимавшихся с населения податей.

Возрастание феодальной эксплуатации не ограничивалось увеличением податного обложения и ростом размеров барщины и об­рока. На это время приходится невиданное увеличение государствен­ных повинностей (дорожной, ямской, постойной), стоимость которых не­редко значительно превышала размеры подушной подати.

Крестьянин помимо подушной подати платил еще огромное число всевозможных налогов и сборов, призванных пополнить опус­тевшую в результате войн казну, а также затраты на создание гро­моздкого и дорогостоящего аппарата власти и управления, регуляр­ных армии и флота и т. п.

В 1722 г. была издана "Табель о рангах", которая[11] устанав­ливала обязательность службы дворян, причем они должны были начи­нать ее с самых низших чинов служебной лестницы, состоявшей из 14 ступеней, или чинов.

В промышленности России в этот период произошел настоящий скачок, выросла крупная мануфактурная промышленность, главными от­раслями которой являлись металлургия и металлообработка, судост­роение, текстильная и кожевенная промышленность.

Особенностью промышленности было то, что она основывалась на принудительном труде. Это означало распространение крепостни­чества на новые формы производства и новые сферы экономики.

Бурное для того времени развитие мануфактурной промышлен­ности (к концу первой четверти века в России действовало более 100 мануфактур) в значительной степени было обеспечено протекцио­нистской политикой русского правительства направленной на поощ­рение развития экономики страны, в первую очередь в промышленнос­ти и торговле, как внутренней, так и особенно внешней.

Изменился характер торговли. Развитие мануфактурного и ре­месленного производства, его специализация по отдельным районам страны, втягивание крепостного хозяйства в товарно-денежные отно­шения и получение Россией выхода к Балтийскому морю дали мощный толчок росту внутренней и внешней торговли.

Особенностью внешней торговли России этого периода было то, что вывоз, составлявший 4, 2 млн. руб., вдвое превышал ввоз.

Интересы развития промышленности и торговли, без которых крепостническое государство не могло успешно решать поставленные перед ним задачи, определяли его политику в отношении города, ку­печества и ремесленного населения. Население города делилось на "регулярное", владевшее собственностью, и "нерегулярное". В свою очередь, "регулярное" делилось на две гильдии. К первой относились купцы и промышленники, а ко второй – мелкое купечество и ремеслен­ники. Правом выбора в городские учреждения пользовалось только "регулярное" население.

Идея о человеческой, а не богоданной природе государства порождала представление о том, что государство – это и есть тот идеальный инструмент преобразования общества, воспитания доброде­тельного подданного, идеальный институт, с помощью которого можно достичь "всеобщего блага" – желанной, но постоянно уходящей, как линия горизонта, цели человечества.

Обществу, только недавно вышедшему из мрака средневе­ковья, казалось, что найден ключ к счастью, стоит только сформули­ровать законы и с помощью организации – государства – последова­тельно провести их в жизнь. Отсюда и поразительный оптимизм людей XVII – XVIII вв., наивная вера в неограниченные силы разумного человека, возводящего по чертежам на "разумных" началах свой ко­рабль, дом, город, государство, общество.

Достоин упоминания и известный механизм мышления людей петровских времен в подходе к обществу, человеку и природе. Выдаю­щиеся успехи точных, естественных наук позволяли трактовать об­щественную жизнь как процесс, близкий к механическому.

Все эти идеи и образы с разной степенью абстракции и уп­рощения имели широкое хождение в европейском обществе, и вместе с идеями реформ (а некоторые из них – даже раньше) достигли Рос­сии, где, видоизменившись под воздействием российских условий, ста­ли элементами политического сознания. Конечно, будет преувеличени­ем утверждать, что при возведении своей империи Петр заложил в ее основание философские концепции Декарта и Спинозы. Речь идет об определенном и сильном влиянии этих идей на сознание великого реформатора.

Без учета всех этих обстоятельств трудно дать адекватную оценку самой личности царя-реформатора, его преобразованиям. Совершенно очевидно, что в России в годы царствования Петра произо­шел резкий экономический скачок. Промышленное строительство Пет­ровской эпохи проходило невиданными темпами: за первую четверть XVIII в. возникло не менее 200 мануфактур вместо тех 15-20, кото­рые существовали в конце XVII в. Характернейшая особенность эко­номического бума начала XVIII в. состояла в определяющей роли самодержавного государства в экономике, его активном и глубоком проникновении во все сферы хозяйственной жизни. Господствовавшие в Европе экономические концепции меркантилизма исходили из то­го, что основой богатства государства, необходимым условием его существования является накопление денег за счет активного балан­са торговли, вывоза товаров на чужие рынки и препятствования вво­зу иностранных товаров на свой рынок. Уже одно это само по себе предполагало вмешательство государства в сферу экономики. Поощре­ние одних – "полезных", "ненужных" – видов производства, промыслов товаров влекло за собой ограничение или даже запрещение других – "неполезных" с точки зрения государства.

Петр, мечтавший о могуществе своей державы, не был равноду­шен к концепциям меркантилизма. Идея о руководящей роли государс­тва в жизни общества вообще и в экономике в частности (с приме­нением методов принуждения в экономической политике) совпадала с общим направлением идеи "насильственного прогресса", которому следовал Петр.

Но важнее другое – в российских условиях не только и не столько концепции меркантилизма обусловили выбор направления экономической политики, характерной для начала XVIII в. Сильнейшим стимулятором государственного строительства и в целом вмешатель­ства государства в экономическую сферу стало неудачное начало Северной войны 1700 – 1721 гг. Строительство многочисленных мануфактур, преимущественно оборонного значения, осуществлялось не из абстрактных представлений о развитии экономики или расчетов по­лучить доходы, а было непосредственно и жестко детерминировано необходимостью обеспечить армию и флот оружием, амуницией, боепри­пасами, обмундированием. Экстремальная ситуация после поражения под Нарвой в 1700 г. заставила осознать необходимость увеличения и перевооружения армии, определила характер, темпы и специфику промышленного бума, в конечном счете всю экономическую политику пет­ровского самодержавия. В созданной за короткое время государс­твенной промышленности отрабатывались принципы и приемы управле­ния экономикой, характерные для последующих лет и незнакомые Рос­сии предшествующей поры.

Схожая ситуация возникла и в торговле. Создавая собствен­ную промышленность, государство создавало (точнее – резко усили­вало) и собственную торговлю, стремясь получить максимум прибыли с ходовых товаров внутри страны и экспортных товаров при продаже их за границей. Государство захватывало торговлю примитивным, но очень эффективным способом – введением монополии на заготовку и сбыт определенных товаров, причем круг таких товаров постоянно расширялся. Среди них были соль, лен, кожа, пенька, сало, воск и мно­гие другие. Установление государственной монополии вело к волюн­таристскому повышению цен на эти товары внутри страны, а самое главное – к ограничению, регламентации торговой деятельности русских купцов. Следствием стало расстройство, дезорганизация сво­бодного, основанного на рыночной конъюнктуре торгового предприни­мательства. В подавляющем ряде случаев введение государственной монополии означало передачу права продажи монополизированного товара конкретному откупщику, который выплачивал в казну сразу большую сумму денег, а затем стремился с лихвой вернуть их за счет потребителя или поставщика сырья, вздувая цены и уничтожая на корню своих конкурентов.

Петровская эпоха осталась в истории русского купечества как подлинное лихолетье. Резкое усиление прямых налогов и различ­ных казенных "служб" – при таможнях, питейных сборах и т. д. – с купцов как наиболее состоятельной части горожан, насильственное сколачивание торговых компаний (формы организации торговли, кото­рая казалась Петру наиболее подходящей в российских условиях) – это только часть средств и способов принуждения, которые Петр применил к купечеству, ставя главной целью извлечь как можно больше денег для казны.

В русле подобных мероприятий следует рассматривать и при­нудительное переселение купцов в Петербург, а также администра­тивное регулирование грузопотоков, когда купцам указывалось, в ка­ких портах и какими товарами они могут торговать, а где это делать категорически запрещено.

Грубое вмешательство государства в сферу торговли привело к разрушению зыбкой основы, на которой в значительной степени держалось благосостояние многих богатых купцов, а именно ссудного и ростовщического капитала.

Такова была цена, которую заплатили русские предпринимате­ли за победу в Северной войне. Следует отметить, что стоимость по­беды горожане поделили с сельским населением. Именно на плечи русского крестьянства пала наибольшая тяжесть войны. Победа стала возможной благодаря сверхусилиям народа. Денежные и натуральные платежи, рекрутчина, тяжелые подводные и постойные повинности дес­табилизировали народное хозяйство, привели к обнищанию, бегству сотен тысяч крестьян. Усиление разбоев, вооруженных выступле­ний, наконец, восстание К. Булавина на Дону стали следствием без­мерного податного давления на крестьян.

Примерно с конца 10-х годов XVIII в., когда военная гроза окончательно отодвинулась на запад и в успешном завершении войны никто не сомневался, Петр пошел на существенное изменение торго­во-промышленной политики. Была ликвидирована фактически монополия на экспортную торговлю. Претерпела изменения и промышленная поли­тика правительства. Суть изменений состояла в принятии различных мер по поощрению частного промышленного предпринимательства.

Особое распространение получила практика передачи госу­дарственных предприятий (в особенности убыточных для казны) частным владельцам или специально созданным для этого компани­ям. Новые владельцы получали от государства многочисленные льготы: беспроцентные ссуды, право беспошлинной продажи товаров и т. д. Существенную помощь предпринимателям оказывал и утвержденный в 1724 г. Таможенный тариф, облегчавший вывоз за границу продук­ции отечественных мануфактур и одновременно затруднявший (с по­мощью высоких пошлин) ввоз товаров, производившихся на загранич­ных мануфактурах.

Однако нет никаких оснований думать, что, изменяя какой-то мере экономическую политику, Петр намеревался ослабить влияние на экономику господствующей системы власти, т.е. неосознанно спо­собствовал развитию капиталистических форм и приемов производс­тва, получивших широкое распространение в это время в Западной Европе.

Суть происшедшего состояла в смене не принципов, а акцен­тов промышленно-торговой политики. Давая "послабление" мануфакту­ристам и купцам, государство Петра не собиралось устраняться из экономики и даже ослаблять свое воздействие на нее. Теперь вся сила тяжести была перенесена с открытых форм принуждения на соз­дание и деятельность административно-контрольной бюрократической машины, которая могла направлять экономическую (да и не только ее!) жизнь страны через тщательно продуманную систему своеобраз­ных шлюзов и каналов в нужном государству направлении. Именно эта работа и была поручена вновь созданным специальным госу­дарственным учреждениям.

Следует отметить, что до этого времени Россия не знала ор­ганов управления торговлей и промышленностью. Создание и начало деятельности коллегий и Главного магистрата составляло суть про­исшедших перемен. Эти бюрократические учреждения явились институ­тами государственного регулирования национальной экономики, орга­нами осуществления торгово-промышленной политики самодержавия на основе меркантилизма.

Важно отметить, что в Швеции, чьи государственные учрежде­ния послужили образцом для государственной реформы, подобные коллегии осуществляли политику королевской власти на тех же тео­ретических основах. Однако условия России существенно отличались от шведских не только масштабами страны, принципиальными различи­ями политической структуры, необыкновенной интенсивностью промыш­ленного строительства силами государства и на его средства, но прежде всего особенной жесткостью регламентаций, разветвленной системой ограничений, чрезмерной опекой над торгово-промышленной деятельностью подданных.

Организация или передача новых предприятий компаниям или частным предпринимателям представляли формы фактической арен­ды. Условия этой аренды четко определялись и при необходимости изменялись государством, имевшим право, в случае их неисполне­ния, конфисковать предприятия. Главной обязанностью владельцев бы­ло своевременное выполнение казенных заказов; только излишки сверх того, что теперь называется "госзаказом", предприниматель мог реализовать на рынке. Это резко снижало значение конкуренции как вечного движителя предпринимательства.

Активное воздействие государства на экономическую жизнь страны – это лишь один аспект проблемы. Социальные отношения в государстве деформировали черты мануфактур как потенциально ка­питалистических предприятий. Речь прежде всего об использовании рабочей силы.

Во время Северной войны государство и владельцы мануфак­тур использовали как вольнонаемную рабочую силу, так и "припис­ных" крестьян. Однако в конце 10 – начале 20-х годов произошли важные преобразования социального характера: была резко усилена борьба с побегами крестьян, была осуществлена детальная ревизия наличного населения с последующей фиксацией их социального ста­туса и закреплением навечно к месту записи в налоговый кадастр.

Резкий поворот в политике правительства отразился на про­мышленности, под сомнение ставилась возможность поставок продук­ции в казну. 18 января 1721 г. Петр подписал указ, который разре­шал частным мануфактуристам, вне зависимости от их социальной принадлежности, покупать к своим заводам крепостных крестьян, что­бы использовать их на заводских работах. Этот указ знаменовал со­бой решительный шаг к превращению промышленных предприятий, на которых зарождался капиталистический уклад, в предприятия кре­постнические, в разновидность феодальной собственности _ своеоб­разную вотчинную мануфактуру. Промышленность России была постав­лена в такие условия, что она фактически не могла развиваться по иному, чем крепостнический, пути.

Крепостническая политика в промышленности деформировала и процесс образования русской буржуазии. Крепостническая деформация коснулась и сферы общественного сознания. Став душевладельца­ми, мануфактуристы не ощущали своего социального своеобразия, а стремились повысить свой статус путем получения дворянства.

Таким образом, отметим два самых важных последствия актив­ного государственного промышленного строительства: создание мощ­ной экономической базы, столь необходимой развивающейся нации, и одновременно существенное торможение имевшихся тенденций разви­тия страны по капиталистическому пути, на который уже встали ев­ропейские народы.

Альтернативой этим указам могла стать только отмена кре­постного права. Однако такой альтернативы для Петра не существо­вало. Крепостничество пропитало все поры жизни страны, сознание людей, играло в России особую, всеобъемлющую роль. Разрушение пра­вовых структур нижнего этажа подорвало бы основу самодержавной власти.

Из всех преобразований Петра центральное место занимает реформа государственного управления, реорганизация всех его звеньев.

В начале реформ старый приказной аппарат, унаследованный Петром, не претерпевал качественных изменений. Увеличение объемов управленческой деятельности пытались компенсировать ростом числа новых приказов, канцелярий. Но уже в первые годы Северной войны стало ясно, что обороты механизма государственного управле­ния, главными элементами которых были приказы и уезды, не поспевали за нараставшей скоростью маховика самодержавной инициативы. Ради­кально решить эту проблему Петр пытался с помощью областной ре­формы – создания новых административных образований – губер­ний. Основной целью этой реформы было обеспечение армии всем не­обходимым: устанавливалась прямая связь губерний с полками ар­мии, распределенными по губерниям.

Областная реформа, отвечая наиболее актуальным потребнос­тям самодержавной власти, явилась в то же время следствием разви­тия бюрократической тенденции, столь характерной уже для пред­шествующего периода. Именно с помощью усиления бюрократического элемента в управлении Петр намеревался решать все государствен­ные вопросы. Реформа привела не только к сосредоточению финансо­вых и административных полномочий в руках нескольких губернато­ров – представителей центральной власти, но и к созданию на мес­тах разветвленной иерархической сети бюрократических учреждений с большим штатом чиновников.

Подобная же схема была заложена в идее организации Сена­та, явившегося следующим уровнем бюрократизации высшего управле­ния, подтверждало возрастание значения бюрократических принци­пов, без которых Петр не мыслил ни эффективного управления, ни са­мого самодержавия как политического режима личной власти.

Для понимания многих явлений в истории России необходимо подчеркнуть огромную роль государства в жизни общества. Во многом все прогрессивное и реакционное идет сверху. Для России с давних пор стало естественным явление, когда не общественное мнение оп­ределяет законодательство, а, наоборот, законодательство формирует (и даже деформирует) общественное мнение и общественное созна­ние. Петр придавал огромное значение писаному законодательст­ву, которое в его эпоху отличалось всеобъемлющей регламентацией и бесцеремонным вмешательством в частную и личную жизнь.

Закон реализовывался лишь через систему бюрократических учреждений. Можно говорить о создании при Петре подлинного культа учреждения, административной инстанции. Мысль великого реформатора России была направлена, во-первых, на создание такого совершенного и всеобъемлющего законодательства, которым была бы по возможности охвачена и регламентирована вся жизнь подданных, во-вторых, Петр мечтал о создании совершенной и точной как часы государственной структуры, через которую бы могло реализовываться законодательст­ву. Петр прилагал огромные усилия к налаживанию бесперебойной, эф­фективной работы созданных учреждений и главное внимание уделял именно разработке и усовершенствованию многочисленных регламен­тационных документов, которые, по мысли их создателя, должны были обеспечить эффективность работы аппарата.

Для мировоззрения Петра было характерно отношение к госу­дарственному учреждению как к воинскому подразделению, к регла­менту – как к уставу, а к служащему – как к солдату или офице­ру. Он был убежден, что армия – наиболее совершенная общественная структура, что она – достойная модель всего общества, а воинская дисциплина – это то, с помощью чего можно воспитать в людях поря­док, трудолюбие, сознательность, христианскую нравственность.

Внедрение военных принципов в гражданскую сферу проявля­лось в распространение военного законодательства на систему го­сударственных учреждений, а также в придании законам, определяющим работу учреждений, значения и силы воинских уставов. Для Петра бы­ли характерна сознательная ориентация на военные образцы, желание придать государственной машине черты грандиозной военно-бюрокра­тической организации, созданной и действующей как единый военный организм.

С Петровских времен армия заняла выдающееся место в жизни русского общества, став его важнейшим элементом. Утверждалось, что в России не армия была при государстве, а, наоборот, государство при армии.

Создание бюрократической машины, пришедшей на смену систе­ме средневекового управления, в основе которого лежал обычай, – естественный процесс, т.к. бюрократия – необходимый элемент структуры государств нового времени. Однако в условиях российско­го самодержавия, когда ничем и никем не ограниченная воля монарха – единственный источник права, когда чиновник не ответствен ни перед кем, кроме своего начальника, создание бюрократической маши­ны стало и своеобразной "бюрократической революцией", в ходе ко­торой был запущен вечный двигатель бюрократии. Начиная с петровс­ких времен, он начал работать по присущим ему внутренним законам, ради конечной цели упрочения своего положения. Многие из этих черт и принципов сделали сплоченную касту бюрократов неуязвимой и до сего дня.

В основе военно-бюрократической системы, созданной Пет­ром, лежала четкая иерархичность, соподчиненность всех звень­ев. Петровская эпоха примечательна окончательным оформлением са­модержавия. Ликвидация последних следов сословного представитель­ства, создание сводов законов, закрепляющих право личности управ­лять, владеть миллионами на основании своей юридически ничем не ограниченной воли с помощью бюрократической машины, – суть глав­ных процессов, происшедших при Петре.

4.2. Современные аспекты реформ

Реформы в России предпринимались неоднократно, но все по­пытки не увенчались успехом. Главная причина этого состоит в том, что периодически возникавшее у власти стремление к переменам сосредоточивалось не на изменении общества, а на реформировании государства. Интересы человека игнорировались всеми реформами без исключения.

Правила реформирования в России совсем иные, чем в запад­ном обществе. В России не существовало социальной базы для рефор­маторства в силу господства традиционной культуры, ориентирован­ной на идеальную имперскую власть.

Чтобы осуществить реформы, нужно, по крайней мере, сформули­ровать их конечную цель. Россия же вместо этого всегда начинала подражать странам западного типа, с тем, чтобы стать государс­твом, способным активно противостоять Западу.

Кроме того, для реформы необходимо не единовременное уси­лие, их реализация предполагает достаточно длительный цикл – 2-3 поколения – именно на протяжении этого срока полностью меняется стереотип сознания человека.

Основой перестройки стала идея материализации власти. Бю­рократическая номенклатура устала от своего противоестественного состояния, когда власти много, а крупной собственности – нет. Даже блага, которыми они пользовались, могли в любой момент уйти вместе с партбилетом. Перестроечное реформаторство имеет сугубо "матери­альные" истоки и именно вследствие этого шло "сверху". Народ ждал перемен, но являлся для реформаторов "человеческим фактором".

И сегодня злободневно звучат слова В. Ключевского: "Россия управлялась не аристократией и не демократией, а бюрократи­ей, то есть действовавшей вне общества и лишенной всякого соци­ального облика кучей физических лиц разнообразного происхожде­ния, объединенных только чинопроизводством. Таким образом, демок­ратизация управления сопровождалась усилением социального нера­венства и дробности".

4.3. Реформы Петра и особый путь России

Понятие России в значительной степени отождествлялось с Государством Российским. Само понимание русского, русской террито­рии после классического периода Киевской Руси связывалось с ра­ботой государственного собирания.

Русский этнос в его современном понимании как нечто еди­ное по существу был вынянчен государством в процессе смешения разноплеменных человеческих масс. Государственное начало в русской истории выглядит действительно как нечто, выросшее из творящей самое себя идеи, – русский этнос, территория и культура.

Становление основного положительного принципа развития – государственного, борьба за его утверждение и т. д. – осуществля­лось за счет массовых репрессий, уничтожения целых укладов жиз­ни, за счет дальнейшего ограничения свободы личности. В России в условиях слабости или практического отсутствия гражданского об­щества реформы, которые в Европе шли снизу, от общества, как ре­зультат выхода на поверхность новых укладов, новых типов произ­водств в борьбе со сложившимися, – в России проводились в инте­ресах власти перед лицом внешней и внутренней угрозы, в частнос­ти, со стороны собственного общества. Поэтому эти реформы осущест­влялись прежде всего посредством подавления общества, породив фе­номен отчуждения общества от власти.

В России налицо особенное, ни с чем не сравнимое разви­тие, в котором движение вперед парадоксальным образом переплета­ется с подавлением свободы, а технический и другой прогресс – с отчуждением общества от государства.

В результате исторического развития сложился своеобразный "русский путь" – от модернизации до модернизации. А поскольку ре­формы сверху, особенно внедрение нового, требуют усиление влас­ти, то развитие производительных сил в России, сопровождаясь вол­нообразным усилением деспотизма на каждом витке реформ, шло в сторону уничтожения гражданского общества, до некоторой степени возрождавшегося, однако после того, как эпоха реформ проходила.

Реформы Петра заморозили процессы эмансипации частной собственности, особенно на самом массовом, крестьянском уров­не. Подтверждение этому – разрушение права частного владения землей вследствие введения уравнительного подушного (вместо по­земельного) налога на государственных крестьян. Со временем этот налог привел к ликвидации частного владения, переделам земли об­щиной и ко все возрастающему вмешательству государства в дела крестьян.

Сейчас, оглядывая разоренную страну, оказавшуюся вдруг, как в давние времена, нищей и отсталой, который раз в нашей истории ощутив себя перед неопределенностью будущего, необходимо заду­маться, т.к. пронесла с собой наша страна сквозь революционные бури вековую традицию создавать в результате реформ жестко-дес­потический режим особого типа, который в России назывался самодержавием.

Своеобразие исторического пути России состояло в том, что каждый раз следствием реформ оказывалась еще большая архаизация системы общественных отношений. Именно она и приводила к замед­ленному течению общественных процессов, превращая Россию в страну догоняющего развития.

Своеобразие состоит и в том, что догоняющие, в своей основе насильственные реформы, проведение которых требует усиления, хотя бы временного, деспотических начал государственной власти, приво­дят, в конечном итоге, к долговременному укреплению деспотизма. В свою очередь замедленное развитие из-за деспотического режима требует новых реформ. И все повторяется вновь. Циклы эти становят­ся типологической особенностью исторического пути России. Так и формируется – как отклонение от обычного исторического порядка – особый путь России.

Продлится ли в нашем будущем "изменение обычного истори­ческого порядка" – особый путь, который в очередной раз ввергнет страну в пароксизм конвульсивных насильственных изменений, не давая ничего взамен, кроме перспективы повторения их в буду­щем, уже на периферии мирового развития? Или в нашей истории из­менится смысл слова "реформа", и мы найдем в себе силы, возможнос­ти и волю занять достойное великой культуры место в этом мире?

На эти вопросы смогут ответить только историки будущих поколе­ний, но хотелось бы, чтобы утвердительно – на второй.