Глава 1. Теоретические основы исследования: исторические причины и предпосылки создания Русского Общевоинского союза.

Февральские события 1917 года и последовавший развал Российской империи изменил судьбы всего российского народа и его защитников – российской армии и российского флота. Исследователи рассматриваемого периода высказывают прямо противоположные мнения – от «восьмого чуда света» до гибели российской государственности. Историю российского государства стали творить не профессиональные политики, а одиозные личности, что в свою очередь сказалось на психологии и настроении российских граждан. Князь Михаил Александрович свидетельствует: « Я глубоко встревожен и взволнован тем, что происходит вокруг нас. Перемена в настроении самых благонамеренных людей – поразительная; решительно со всех сторон я замечаю образ мысли, внушающий мне самые серьёзные опасения не только за тебя и за судьбу нашей семьи, но даже за целостность государственного строя.

Всеобщая ненависть к некоторым людям, будто бы стоящим близко к тебе, а также входящим в состав теперешнего правительства, объединила, к моему изумлению правых и левых с умеренными, и эта ненависть, это требование перемены уже открыто высказывается при всяком случае».[1]

Так, можно сказать, что одной из основных причин русской смуты февраля 1917 года стала потеря веры подданными в государственную власть, власть царя. Отречение Николая II повлекло за собой полное угасание государственности в сознании народа.  Общественные массы осознали, что в государстве больше не стало самодержавия и соответственно о невозможности существующего строя эффективно управлять государством.  Большую, по мнению автора, негативную роль в данных событиях сыграла интеллигенция. Представители данного слоя российской общественности – Гучков и Львов сумели убедить широкие массы в том, что республика – это свобода и она становится выше монархии.   Питирим Сорокин достаточно точно охарактеризовал происходящие события: «……. в революционную эпоху в человеке просыпается дурак».[2]

Достаточно спорную роль в развале российской государственности сыграл  и последний император Николай II. Российские и зарубежные исследователи, средства массовой информации высказывали различные мнения о роли  российского императора в февральских событиях. Мнения были различны: от излишней мягкости царя к мятежникам, до возвеличивания Николая II как самого великого русского царя. Нам представляется возможным  высказать мысль о вере царя в то, что Бог не оставит Россию, о чём свидетельствуют его последующие действия. О этом также свидетельствует протопресвитер армии Георгий Шавельский: «Даже совершенно убеждённых, что император Николай II горячо любил Россию и для её блага был готов пожертвовать собственной жизнью, весьма удивляло слишком спокойное, как бы безразличное отношение к самым тяжёлым ударам, постигавшим его государство. Он со стоическим спокойствием прочитал телеграмму. извещавшую о Цусимском разгроме флота; великому князю Николаю Николаевичу, потрясённому катастрофой под Сольдау, он телеграфировал в ответ на извещение: «Будь спокоен; претерпевший до конца той спасён будет». Понять настроение императора поможет нам его чистосердечное признание министру иностранных дел Сазонову: « Я стараюсь ни над чем серьёзно не задумываться, - иначе я давно был бы в гробу».  Но государь и всегда оберегал свой покой, стараясь отстранять всё,  что могло взволновать его, нарушить его душевное равновесие».[3] 

Как следствие – стало отречение царя и  последующий развал российской армии. В сознании как рядовых, так и офицеров и генералов отречение царя стало разрушением монархии и соответственно всей российской империи. Барон Врангель писал: «Власть государя и её обязательства не могли быть ничем заменены. Русский солдат с готовностью отдавал жизнь за царя, но из этого не следовало, что он с такой же готовностью отдаст её за Львова»[4].

До фронтовиков постепенно стала доходить информация о том, что у рабочих стал восьмичасовой рабочий день, крестьяне готовятся делить землю. Вся эта информация, наряду с материалами, преподносимыми различными партийными информаторами а часто и по совместительству дезинформаторами германской разведки и генштаба, приносило в российскую армию и общество разброд и хаос. Ситуацию достаточно точно описал британский посол в Париже Берти, который в своём дневнике писал: «Нет больше России. Она распалась, и исчез идол в лице Императора и религии, который связывал разные нации православной верой»[5].

В довершении всего с отречением Николая II русская политика утратила нравственное начало, ровно как верность своему слову, благородство и искренность. За стяжательство, лживость и подлость, которые с этого момента стали символом русской политической мысли в период февральской революции 1917 года несут прямую ответственность те, кто, уничтожив третий Рим возвели на вершину «тварей дрожащих, право имеющих, из-под пера Достоевского.[6]

Февральская революция и последовавший осенью 1917 года октябрьский переворот не только разрушил Российскую империю, но и вызвал братоубийственную Гражданскую войну от последствий которой Россия не смогла восстановиться в течение многих десятилетий. Установление Советской власти на территории России и многих государств, входивших в состав бывшей Российской империи, стало следствием поражения Белого движения, многие деятели которого стали руководителями или участниками Русского Общевоинского Союза (РОВС).  Предпосылки поражения белого движения в Гражданской войне сыграли большую роль в том, что объясняют причину поражения движения, и в конечном счёте, причины возникновения РОВСа.

К наиболее значимым предпосылкам поражения Белого движения можно отнести:

1. Коррупция кадров: небрежность, лень,  безинициативность многих командных кадров среднего и высшего звена. Огромный рост неэффективного и малогибкого управления войсками. Так, в Сибири с приходом Колчака насчитывалось 196 штабов без войск.[7]  Многочисленные белые полки насчитывали двух или  трёх офицеров на одного рядового или унтер-офицера.[8] Это в первую очередь и стало причиной  формирования офицерских рот и батальонов – а не какие-то возвышенные мотивы белого командования, как нам  пытаются представить некоторые исследователи. Коррупция в тыловых структурах стала достигать катастрофического уровня. Белому движению не хватало вооружения, обмундирования и боеприпасов, а большая часть боеприпасов и снаряжения, поступившего от союзников было продано  на чёрном рынке и, в конечном счете, выкуплено или реквизировано Красной Армией.

2. Отсутствие единого центра командования и как следствие разобщённость в боевых действиях, в некоторых случаях прямой саботаж и неподчинение.  Факты свидетельствуют, что даже в пределах одной армии, при наличии единоначалия, некоторые крупные  соединения были способны действовать по прямому приказу командира подразделения в обход или в прямом противоречии  верховному командованию, что усиливало дезорганизацию и не способствовало достижению цели с минимальными потерями[9].

3. Разногласия и прямое противодействие между союзниками. Следует отметить, что, несмотря на союзнические обязательства между странами Антанты в борьбе против агрессивных устремлений Германии, многие  Западные страны боялись восстановления сильной и единой России, а в некоторых случаях боролись за образование сфер влияния. Показателен факт, когда английское правительство активно поддерживало адмирала Колчака, обещавшего преимущество короне на Урале и Кавказе. Однако когда потребовалось поддержать войска адмирала переброской японской армии, а районы Сибири, Вильсон наложил вето на подобное решение союзников, опасаясь появления Японии на русском Дальнем Востоке. В целях противодействия созданию французской штаб-квартиры в России, английское правительство затрудняли совместные действия Деникина и Врангеля, активно противодействовали наступлению Юденича на Петроград, опасаясь усилению влияния Германии в прибалтийских странах.

4. Дипломатическая гибкость и способность к  тактическим уступкам Советов. Для того чтобы вынудить государства Балтии выйти из борьбы с большевиками, Советы не только декларировали независимость стран, входящих в состав Российской империи, но и во многих случаях шли на территориальные уступки и концессии в Балтии, Финляндии, Польше, в закавказских республиках. Широко известен факт, когда Колчак отверг предложение Маннергейма о предоставлении стотысячного армейского контингента в обмен на независимость Финляндии.[10] Белое движение фактически отвергало любое изменение границ  Российской империи в случае своей победы и восстановления российской государственности. По нашему мнению, данное решение не отражало объективного положения дел во внешней политике. Большая часть территории бывшей Российской империи была фактически оккупирована Германией и странами Антанты. Многие страны, ранее входившие в состав Российской империи, фактически приобрели территориальную, политическую и экономическую независимость. Стотысячный  контингент финских войск мог позволить обескровленной армии Юденича, преодолеть сопротивление большевиков и занять Петроград, что изменило бы ход российской империи.

5. Фактическая измена чешских пленных, пленение и сдача Красной Армии адмирала Колчака фактически обезглавила сибирские армии, борьба против большевиков на территории Сибири и Дальнего Востока прекратила иметь систематический характер, велась за счёт оккупационных войск, практически не имеющих поддержки среди населения данных регионов.

6.Отсутствие поддержки Белого движения со стороны большинства населения. Данная предпосылка, по мнению автора, имело основополагающую роль. Так, белое движение  фактически не имело поддержки среди наиболее многочисленного класса – крестьянства. Крестьяне видели в белом движении только подавляющую силу, препятствующую наделению землёй сельских производителей. Советы, декларировав наделение крестьян землёй, фактически привлекли на свою сторону самую многочисленную  категорию граждан.  Рабочий класс в рассматриваемый период фактически поддерживал партию большевиков, вследствие того, что события последовавшие после февральской революции и гражданской войны фактически разрушили производственную базу, оставив миллионы человек без средств существования. Белое движение  решение данного вопроса в числе первоочередных не предполагало, что и сыграло негативную роль. Наибольшую поддержку белое движение имело в среде офицерства, обеспеченной интеллигенции и казачества, что было в первую очередь определено имущественными, сословными и профессиональными причинами.

Революционными события 1917 года и поражение Белого движения  в гражданской войне вызвало эмиграцию за рубеж цвет науки, искусства, культуры, видных военных деятелей, военных и гражданских руководителей высокого ранга. Это вызвало бесспорно высокий уровень культурных ценностей, созданных Российским зарубежьем. Культурное наследие российского зарубежья имело неоценимый характер: публицистика и литературное наследие Бунина и Набокова, музыкальное творчество Рахманинова и Стравинского, живопись Рериха, театральное творчество Михаила Чехова, изобретения Сикорского.

Выдающиеся достижения  российской эмиграции в области культуры, науки и техники не оспариваются, и признавались не только мировым сообществом, но и правительством большевиков.

Политические достижения российской эмиграции имеют спорный характер. Большинство исследователей. в особенности исследователи советского периода характеризуют политические усилия эмиграции как безрезультатные.[11]  Однако, по мнению автора российская эмиграция являлась действенным, но отнюдь не решающим фактором реальной политики 20-30-х. годов.  Помимо достижений в области культуры и искусства российская эмиграция первой волны оставила достаточно большое количество нормативов, нормативных актов, приказов и различных документов. Все они являлись документальными свидетельствами жизни эмигрантов, давали понять основные направления идеологии белого движения.  Большую известность в среде российской эмиграции приобрёл Русский Обще-Воинский Союз, оставивший самый заметный след в истории российской эмиграции. Русский общевоинский союз имел в своём составе таких известных военачальников, как  Врангель, Кутепов, Миллер. Ни одна белоэмигрантская организация не имела такой централизованной сильной структуры как этот Союз, по данным в 20-х годах в нём было зарегистрировано  110 тысяч человек, в начале 30-х годов –  почти 42 тысячи человек, и не понесла столь значительных утрат и потерь[12]. 

Также в подтверждение высказанного мнения косвенно может свидетельствовать напряженная борьба между      советскими спецслужбами (ОГПУ, в более позднее время НКВД), которая показывает, что политическая роль белоэмиграции в общемировой политической деятельности  и политическая деятельность РОВСа в частности имела достойный характер.

О видной политической роли организации эмигрантов говорит также пристальное внимание к ним со стороны советских лидеров.  Реакция советского руководства на политические выступления лидеров эмигрантского движения  отражала обеспокоенность активацией эмигрантской политической деятельностью. В.И.Ленин на III съезде Коминтерна говорил: «Теперь, после того, как мы отразили нападения международной контрреволюции,  образовалась заграничная организация русской буржуазии и всех русских контрреволюционных партий….. Почти в каждой стране они выпускают ежедневные газеты……. имеют многочисленные связи с иностранными буржуазными элементами, т.е. имеют достаточно денег чтобы иметь свою печать; мы можем наблюдать за границей совместную работу всех без исключения наших прежних политических партий… Эти люди делают все возможные попытки, они ловко пользуются каждым случаем, чтобы в той или иной форме напасть на Советскую Россию и раздробить её. Было бы весьма поучительно …... систематически проследить за важнейшими стремлениями, за важнейшими тактическими приёмами, за важнейшими течениями  этой русской контрреволюции …… Эти контрреволюционные эмигранты очень осведомлены, великолепно организованы и хорошие стратеги…..»[13] .

Эмиграционное движение за пределы Российской империи в период Октябрьского переворота и Гражданской войны имело неоднородный характер. Современные исследователи выделяют шесть основных этапов эмиграции, которая к 1919 году приняла массовый характер. [14]

Первый этап был связан с уходом германских войск с территории Украины в январе марте 1919 года. За этот период генерал А.И. Деникин установил контроль над большей частью Украины, сломил сопротивление Петлюры, который захватил власть после ухода немцев. Продолжившееся  наступление войск А.И.Деникина на Москву было остановлено, в результате чего деникинцы отступили. Также к первой волне эмиграции можно отнести  военнослужащих российской армии, в частности офицерский корпус не принимавших участия  в Гражданской войне, либо принимавшие участие, но  крайне незначительный временной промежуток, военных чиновников и членов их семей. К этому этапу относится крайне мало изучена современными исследователями такая социальная группа эмиграции как военнопленные и российские  части, принимавший  участие в Первой мировой войне на Салоникском фронте в составе французского корпуса и не вернувшиеся в Советскую Россию. Кроме военнослужащих в первую волну эмиграции составили представители дипломатического корпуса и аристократии. Причиной эмиграции дипломатического корпуса стал вышедший 26 ноября 1917 года приказ Наркоминдела о увольнении дипломатов, послов, посланников и иных служащих которые отказались работать под руководством Советской власти[15].

Второй этап был связан с эвакуацией французских войск с юга России в марте 1919 года. Вынужденная эвакуация французских войск была проведена в связи с несомненной победой большевиков на южном фронте и вспыхнувшем 6 апреля 1919 года восстании в частях французских войск. Восстание в частях французского контингента было вызвано по мнению автора не только сказавшейся усталостью от тягот полевой жизни и  боевых действий, но и в первую очередь в разлагающей деятельности большевиков, отработавших методы воздействия на умы фронтовиков на бывшей российской армии.

Третий этап эмиграции был связан с эвакуацией из северной области России англо-американских экспедиционных войск. Английские войска фактически сдали Красной Армии Архангельск.  Данный этап вызвал волну эмиграции из северных областей России и был незначительным по численности так как большинство желающих не имело возможности эмигрировать вследствие быстрой эвакуации англо-американского корпуса, и фактического предательства союзниками Северной группировки войск Белой армии. Быстрая эвакуация англо-американского корпуса и тотчас же последовавшая оккупация Красной Армией города Архангельска и позволила большевикам захватить богатые трофеи, в том числе бронепоезда и танки предназначавшиеся для войск Юденича, что сыграло большую роль в дальнейшем разгроме Белого движения.

Четвёртый этап связан с эвакуацией Вооружённых Сил юга России под командованием А.И.Деникина из Новороссийска в феврале 1920 года.

Пятый этап эмиграции связан с уходом из Крыма Русской армии генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля в ноябре 1920 года.

 Генералитет и офицерский корпус Российской армии эмигрировавший за время четвёртого и пятого этапа составил основу образовавшегося в последующие годы Российского общевоинского союза, благодаря  эмиграции этих этапов на короткий срок была сохранена боеспособная армия.

Шестой этап  связан с поражением войск адмирала А.В.Колчака и эвакуацией японской армии из Приморья в 1920-21 году.  Кроме эмиграции военнослужащих войск адмирала Колчака к данному этапу эмиграции можно отнести лиц подвергшихся насильственной эмиграции (высылке)  более 150 деятелей науки и искусства, в т.ч.  Н.А. Бердяева, Б.П. Вышеславцева, А.И.Ильина, Н.О.Лосского, Ф.А.Степуна, С.Л.Франка, Л.П.Карсавина.

Эмиграция первой волны первоначальна направлялась в соседние с Россией страны- Литву, Латвию, Эстонию, Финляндию, Польшу, Турцию  и Китай. Объяснение находилось в ожидании скорого возвращения на родину. Позднее эти несбывшиеся надежды заставили многих русских эмигрантов переехать в более дальние страны.

Не только гражданские беженцы составляли зарубежную Россию. Наиболее крупный контингент, ведущий традицию от первого ядра белых добровольцев, прибыл из Крыма в Константинополь в ноябре 1920 года. Россию в те дни покинуло 70 тысяч военных, а также 80 тысяч гражданских лиц.[16]

Личный состав русской армии, состоявшей из трёх корпусов был размещен на территории Турции, в районах, контролируемых войсками союзников. 1-й Армейский корпус генерал-лейтенанта А.П.Кутепова на Галлиполийском полуострове. Донской корпус генерал-лейтенанта Ф.Ф.Абрамова и Кубанский корпус генерал-лейтенанта В.Г.Науменко – на острове Лемнос и на континенте – в Чаталджи,  в нескольких километрах от Константинополя. Военно-морская эскадра под командой контр-адмирала М.А.Беренса и вице-адмирала М.А.Кедрова отправлена в Северную Африку на базу союзников в Бизерте. Эти лагеря концентрации белых войск не стали плацдармом для возобновления борьбы с большевиками. Основной контингент Русской Армии был перемещён в славянские страны Балканского полуострова до конца 1921 года.

Константинополь, куда в ноябре 1920 года прибыл основной контингент Русской Армии  барона Врангеля, был оккупирован войсками Антанты. Оккупационные власти, по данным многих источников, отнеслись к эмигрантам как к нежелательной обузе и потребовали роспуска армии.[17] Это было абсолютно недопустимо для русского командования, поскольку уход из Крыма рассматривался как временное отступление. Французская сторона сочла себя свободной от союзнических обязательств и согласилась лишь обеспечить снабжение русских войн на кратковременный период их рассредоточения. Представители Великобритании отказались оказывать помощь, настаивая на немедленной репатриации эмигрантов обратно в Россию.[18]  

Позиция Французских оккупационных властей об оказании помощи  эвакуируемой Русской армии, по данным современных исследователей, основывалась на нескольких причинах.

Во-первых, французское правительство, признав правительство генерал Врангеля де-факто, взяло на себя моральный долг за судьбу русских, оказавшихся в эмиграции.

Во-вторых, присутствие в Турции, в близи стратегически важных проливов и незащищённого Константинополя обученных, опытных и вооружённых русских воинских формирований, заставляло французское командование серьёзно относиться к возможности восстания голодных солдат.

В-третьих, французская помощь была не бескорыстной, так как русская эскадра, со всем находящимся на ней имуществом принесла Франции двойную выгоду: были покрыты расходы на содержание Русской Армии и гражданских беженцев, а Советская Россия лишилась сильного военного и торгового флота. Были конфискованы все военные и торговые суда, остатки денег Врангелевского правительства в Парижском банке, личные счета лиц из окружения Врангеля.

К середине 1921 года Французское правительство стало ясно представлять, что факт использования Русской армии для интервенции в Советскую Россию не представляется возможным, вследствие чего все капиталовложения в эмиграционное движение нерентабельны[19].  Создавая препятствия для Российской армии генерала Врангеля, французские власти прикладывали усилия для расформирования воинских частей. Для этого использовались такие  методы воздействия, как сокращение пайков, угрозы, обман, предложение о переходе на положение обычных беженцев.

Н.В.Савич, финансовый чиновник при Русской армии генерала Врангеля писал о положении русских эмигрантов: «Ещё сильнее чем физические лишения, давила нас полная политическая бесправность. Никто не был гарантирован от произвола любого агента власти каждой из держав Антанты. Даже турки,  которые сами находились под режимом произвола оккупационных властей, по отношению к нам руководствовались правом сильного[20].

Юридическое положение Русской Армии и военных союзов было сложным: законодательство Франции, Польши и ряда других стран, на территории которых они располагались, не допускало существование каких-либо иностранных организаций, «имеющих вид устроенных по военному образцу соединений». Державы Антанты стремились превратить отступившую, но сохранившую свой боевой настрой и организованность Русскую Армию в сообщество эмигрантов. Начали предприниматься действия по превращению военной организации русских в гражданскую диаспору и по скорейшему расселению беженцев.

Генерал П.Н. Врангель принимает решение о переводе своих войск в славянские страны. Весной 1921-го года П.Н.Врангель обратился к Болгарскому и Югославскому правительствам с запросом о возможности расселения личного состава Русской Армии на территории этих государств. В результате Югославия (Королевство Сербов, Хорватов, Словенцев) и Болгария дали согласие. Переселяемым в Югославию частям было обещано содержание за счет казны, включавшее в себя паёк и небольшое жалование. По условиям расселения в Болгарию части сохраняли свою организацию, но лишались оружия и находились на самообеспечении. Король Александр (1888 – 1934гг.), получивший образование в России и прекрасно говоривший по-русски, ввел эмигрантов на равных правах в жизнь своей страны – Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев.

 Русские офицеры продолжали носить форму, сохранялись некоторые боевые части, служившие на охране границ. На государственном содержании были три русских кадетских корпуса и другие учебные заведения. Русским студентам выдавались стипендии.

Главным фактором, определяющим стремление эмигрантов вырваться из пунктов первоначального пребывания (Константинополя и «лагерей»), было тяжёлое материальное положение, когда вся жизнь сводилась к продаже личного имущества, поискам работы, пропитания и жилья. Далеко не всем удавалось найти применение своих сил, даже временно и за мизерную плату. В «лагерях», организованных в начальный период эмиграции, выдавались продовольственные пайки и старое военное обмундирование союзников. Проживание там было сопряжено как с выполнением тяжёлых работ, так и с моральными унижениями. Попавшие в «лагерь» беженцы подлежали надзору как со стороны «колониальной» охраны, так и русских комендантов и их помощников. Безделье и нищета приводили к нравственному опустошению, хотя большинство эмигрантов вынуждено было оставаться в «лагерях» до расформирования этих учреждений в конце 1921-го года.

В докладе Верховного комиссара Лиги Наций по делам беженцев отмечалось, что в начале 1924-го года в Константинополе появились новые тысячи русских безработных[21]. Этому способствовали ликвидация русских организаций, запрещение практики русским врачам и адвокатам, закрытие русских аптек и ресторанов, замена русских рабочих турецкими. В том же докладе отмечались тяжёлые условия, сложившиеся для многих русских эмигрантов в Германии. Безработица и рост дороговизны в этой стране создавали дополнительные трудности, так как эмигранты не могли претендовать на государственное пособие по безработице. По закону, действовавшему в Германии, иностранные рабочие могли получить работу лишь в том случае, если работодатель имел на это особое разрешение. О тяжелых материальных условиях определенной части русских беженцев также сообщали из Сербии, несмотря на помощь, которая оказывалась королевским правительством этой страны.

Королевство Сербии, Хорватии и Словении трудоустроило более 10 тыс. человек, из которых 5 тысяч служило в пограничной страже, и более 7 тысяч на общественных работах[22]. Также, помимо военного контингента, правительство этой балканской страны согласилось принять лиц других профессиональных контингентов, при условии самостоятельного поиска работы и места жительства эмигрантами.

 Кроме того, из данных, приведённых в докладе Совету Лиги Наций, следует, что из 15-ти тысяч русских эмигрантов, проживавших в Латвии, 30% находились в «совершенной нищете». Похожая картина наблюдалась в Литве, Эстонии, Финляндии, Греции и других странах[23]. Отмечались также «ужасные условия» жизни тысяч беженцев, рассеянных на обширной китайской территории: «Мало надежды на то, чтобы они нашли постоянный заработок в Китае»[24]. Вследствие политических и экономических причин, из-за естественного оттока и перемещения эмигрантов, образуются новые места их сосредоточения. Основной поток беженцев направляется из ослабленной Германии в страну-победительницу Францию, которая в 20-е годы обнаружила потребность в добросовестных, нетребовательных и низкооплачиваемых русских рабочих.

   Соглашение о переезде армии в балканские страны было принято правительством генерала Врангеля достаточно своевременно. Это объяснялась тем, что руководство Советской Республики издало 3ноября 1921года постановление Президиума ВЦИК:

« 1. Объявить полную амнистию лицам, участвовавшим в военных организациях Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля, Савинкова и др. в качестве рядовых солдат, путем обмана или насильственно втянутых в борьбу против Советской России.

2.   Предоставить им возможность вернуться в Россию на общих основаниях с возвращающимися на Родину военнопленными…»[25].

Правительство большевиков, по мнению автора, издав данное постановление преследовало несколько целей:

1.    Советское государство испытывало  нужду в квалифицированной рабочей силе, поэтому перемещённые лица имеющие квалифицированные профессии и помещённые после переезда в Советскую Россию в концентрационные лагеря представляют собой источник практически бесплатной рабочей силы.

2.    Документ позволил правительству Франции опубликовать ноту, в которой они говорится о расформировании Галлиполийских лагерей, снятия с довольствия и роспуске армии.

3.    Возможное возвращение части генералитета и офицерского  в Советскую Россию, с последующим помещением в концентрационные лагеря и уничтожением существенно ухудшило бы военный и политический потенциал русской эмиграции.

Осознавая это, лидеры военной эмиграции  стали использовать методы противодействия политике предательства стран Антанты и разлагающей деятельности в среде эмиграции Советского правительства.

     Характерной чертой становления русского зарубежья было стремление эмигрантов к организационному оформлению и сотрудничеству с общественными объединениями, поиск политического и экономического гаранта существования. Между политическими партиями, потерпевшими неудачу в антибольшевистском движении и оказавшимися в эмиграции, не было единства в вопросе о том, как и какими методами продолжать, и продолжать ль вообще, борьбу с Советской Россией. В «общественном обозе» Белых Армий за границу ушёл весь политический спектр дореволюционной России.

Военное командование также пыталось заполнить нишу «эмигрантского всевластия». После эвакуации из Крыма генерал П.Н.Врангель прилагал усилия для сохранения армии и правительства, которое могло бы под его верховным управлением претендовать на роль «всероссийского». Главным препятствием для этого было отсутствие денежных средств, на которые можно содержать войсковые части, беженцев, правительственные и общественные организации. Чтобы привлечь на свою сторону эмигрантскую знать, а через неё получить доступ к средствам, которыми располагали финансовые агенты и дипломатические представители, П.Н.Врангель предложил возглавить эту работу В.П.Рябушинскому. Однако, Рябушинский, а также другие кандидатуры на эту роль – Бернацкий и Кривошеин уехали в Париж, где остались в надежде влиться в ряды финансовой элиты для обеспечения денежными средствами, прежде всего самих себя. Обращение П.Н.Врангеля к дипломатическим представителям тоже не имело успеха.

Вынужденная коалиция общественных союзов и организаций была вызвана необходимостью решения общих, в основном экономических и юридических задач. Доминирование «левого» политического фланга эмиграции в управлении этими объединениями объяснялось, прежде всего, материальными возможностями дипломатов Временного Правительства и бывших членов Учредительного Собрания. Естественно, Главнокомандующий Русской Армии П.Н.Врангель, в сложившихся условиях не мог противостоять такому совместному давлению «февралистов» и их западных покровителей.

Разногласия между генералом П.Н.Врангелем и членами Центрального объединённого комитета русских общественных организаций проявились ещё в августе 1921-го года, во время встречи на яхте Главнокомандующего. П.Н.Врангель попытался поставить под свой контроль деятельность общественных организаций и использовать их возможности и авторитет, прежде всего, для сохранения армии. Он предложил объединить все организации русской эмиграции в одно учреждение, которое действовало бы под его управлением. Члены Центрального объединённого комитета отвергли предложение Главнокомандующего, аргументируя это тем, что «в вопросе о желательности сохранения армии … нет никаких разногласий, но нельзя соединить в одну организацию совершенно разнородные и даже враждебные элементы». Тогда П.Н.Врангель, пытаясь переложить на общественные организации обязанности по оказанию материальной помощи войсковым частям, заявил: «Если объединение невозможно, будем действовать врозь, но в таком случае вопрос должен быть поставлен отчётливо и ясно: до такого-то момента армия находится на моём попечении, и общественные организации к ней касательства не имеют, а с такого-то времени она переходит на попечение общественных организаций, но это должно быть объявлено во всеобщее сведение, ответственность должна лечь на общественные организации»[26]. Такая постановка вопроса не вызвала энтузиазма у членов Центрального объединённого комитета, и встреча закончилась безрезультатно.

В основе обозначившегося конфликта лежал ответ на вопрос: через кого в дальнейшем будет проходить финансирование, в том числе союзниками, всей русской эмиграции – через «правительственный аппарат» П.Н.Врангеля или же через структуру общественных организаций. Политическое противостояние усилилось в связи с тем, что бывшие члены и дипломаты Временного правительства считали себя преемниками законной власти, отвергая это право за П.Н.Врангелем, и повели против сохранения армии активную кампанию. В конечном счете, они отказались предоставлять зарубежные русские средства для нужд эвакуированной армии. Отрицая перспективу военного реванша, «левый» фланг эмиграции проявил активность не столько из-за политических принципов, сколько осознавая свою немногочисленность, по сравнению с бездействующей армией, и укрепляя свои «ряды». Политические настроения и пристрастия начального периода русской эмиграции представляли собой достаточно широкий спектр течений, практически полностью воспроизводивший картину политической жизни дооктябрьской России. В первой половине 1921-го года характерной чертой было усиление монархических тенденций, объяснявшихся, прежде всего, желанием рядовых беженцев сплотиться вокруг «вождя», который мог бы защитить их интересы в изгнании, а в будущем обеспечить возвращение на родину. Такие надежды связывались с личностью П.Н.Врангеля, но только до того времени, пока не стала очевидна его неспособность организовать военный поход в Россию, а также элементарные условия жизни эмиграции.

    В эпоху фактического развала  Русской Армии необходимым моментом стало создание в Белом движении единого центра руководства и действия против Советского государства - Русского Обще-Воинского союза.

1 сентября 1924 года генерал Врангель и генерал-лейтенант Кусонский  приказом №35 создал Российский общевоинский союз: «Продолжая заботы по объединению зарубежного офицерства Русской Армии, в прошлом году я предоставил возможность всем офицерским со­юзам войти в ее состав.

В настоящее время большинство существующих в странах Западной Евро­пы офицерских союзов вошли в состав Русской Армии; исключение состави­ли немногие же союзы, которые не сочли возможным отказаться от партий­но-политической работы. Некоторое число офицеров не вошли ни в один из союзов, одни, проживая в государствах, где местная политическая обстанов­ка исключает возможность этого, другие же по причине личного характера (нахождение семей в Советской России, обременение работой и т. д.).

Верю, что, когда Родине потребуются наши силы, все честные воины встанут в наши ряды.

В то же время, стремясь обеспечить моим соратникам лучший зарабо­ток, я предоставил возможность начальникам Галлиполийских и Лемносских групп на Балканах переселять в другие страны в полном составе, из других выделять отдельные группы. Связь переехавших с Балкан с на­чальниками и родными частями осталась неизменной.

Считая своим долгом в новых формах бытия Армии связать возможно теснее всех тех, кто числит себя в наших рядах, приказываю:

1)     Образовать Русский Обще-Воинский Союз согласно прилагаемого при сем Временного приложения….»[27].