Неосторожная вина и ее виды. Понятие и признаки необходимой обороны. Общие начала назначения уголовного наказания

1. Неосторожная вина и ее виды

Законодательная трактовка неосторожной, вины, ее виды и признаки указаны в общих чертах в ст. 26 УК РФ. Впервые законодатель называет виды неосторожности — легкомыслие и небрежность.

В ч. 2 ст. 26 дается понятие легкомыслия: «Преступление признается со­вершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступ­ление общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на пре­дотвращение этих последствий».

Легкомыслие как вид неосторожности характеризуется интеллектуаль­ными и волевыми моментами (критериями). Интеллектуальный критерий (момент) преступного легкомыслия состоит из:

а) осознания виновным общественной опасности совершаемого дей­ствия (бездействия);

б) предвидения возможности наступления общественно опасных по­следствий;

в) осознания неправомерности совершаемого действия (бездействия);

г)  самонадеянного расчета на предотвращение общественно опасных последствий;

д) личностного смысла совершаемого.

Волевой момент (критерий) преступного легкомыслия состоит из:

а) активного нежелания наступления предвиденных общественно опас­ных последствий;

б) самонадеянного отношения к обстоятельствам, с помощью которых лицо рассчитывало не допустить или предотвратить общественно опасные последствия.

Тремя первыми моментами интеллектуального критерия легкомыслие формально совпадает с косвенным умыслом, хотя как по содержанию этих моментов, так и по глубине их осознания и предвидения отличается от него. Сознание общественной опасности и противоправности здесь носит обобщен­ный характер — лицо, лишь понимает, что совершает нежелательное для права и общества действие, но понимает, что непосредственная угроза их интересам чем-то или кем-то опосредована. Абстрактный характер носит и предвидение общественно опасных последствий. Эти интеллектуальные моменты для лич­ности как бы уходят на второй план из-за самонадеянного расчета на какие-то реальные обстоятельства, с помощью которых лицо надеется и даже уверено не допустит общественно опасных последствий. Эти же моменты позволяют отличить легкомыслие от случая.

Четвертый момент интеллектуального критерия наиболее ярко пока­зывает отличие преступного легкомыслия от косвенного умысла и пре­ступной небрежности. Он полностью нейтрализует такой интеллекту­альный момент, характерный для предвидения, как осознание развития причинно-следственной связи, путей достижения этих последствий.

Обстоятельства, на которые самонадеянно рассчитывает субъект, — это всегда реальные обстоятельства, которые в прошлом, возможно, неодно­кратно подтверждались, а в данной ситуации оказались недостаточными. К этим обстоятельствам можно отнести: расчет на собственные возможности (силу, ловкость, сноровку, опыт и т. п.); расчет на надежность технических средств; на действия самого потерпевшего или других лиц; действия сил при­роды (дождь, снег при пожаре и т. п.), спокойность обстановки и т. п.

Личностный смысл совершаемого — это тот интеллектуальный момент преступного легкомыслия, с помощью которого «объясняется» игнориро­вание предвидимой угрозы (последствий) в рамках системы рассуждений: «Я нарушаю закон, от этого возможны какие-либо последствия (любые), но они ничто по сравнению с уважением, вниманием со стороны этого чело­века, в отношении которого можно нарушить правила дорожного движе­ния, техники безопасности и т. д.».

Моменты волевого критерия преступного легкомыслия позволяют отли­чить его от косвенного умысла. Активное нежелание наступления общественно опасных последствий при легкомыслии заключается в том, во-первых, что в момент начала самонадеянных действий лицо пытается внутренне мобили­зоваться, собраться (хотя внешне это порой и не видно), поскольку входит в «конфликтную с законом зону», и, во-вторых, при возникновении критиче­ской ситуации лицо предпринимает всевозможные усилия для недопущения последствий. При косвенном умысле такого проявления воли нет. Однако во­левой момент легкомыслия этим не исчерпывается. Он выражается и в том, что лицо не проявило должной воли при оценке обстоятельств, с помощью которых намеревалось не допустить общественно опасные последствия.

В ч. 3 ст. 26 дается понятие небрежности: «Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности на­ступления общественно опасных последствий своих действий (бездей­ствия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия».

Если бегло посмотреть на эту форму закона, то можно сделать вывод о том, что небрежность не имеет позитивной психологической связи субъекта как с совершаемым действием, так и наступившими последствиями от него. Встре­чающиеся в литературе утверждения, что непредвидение представляет собой особую психическую форму отношения лица к последствиям, несостоятель­ны даже с позиций элементарного понимания психических отношений.

Небрежность как вид неосторожной формы вины характеризуется, прежде всего, реальным психическим содержанием по отношению к совершаемому, и она проявляется в осознании недозволенности, запрещенное совершаемых действий, связанных с нарушением различных строительных, горных, взрыв­ных, санитарных, эпидемиологических правил, правил обращения с оружием, спортивными снарядами либо правил обыденной безопасности. В этом за­ключается первый момент виновности лица.

При этом лицо действительно не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий в силу того, что действия подобного рода совершались им неоднократно, а последствий не было. Вследствие этого у виновного выработалась своеобразная установка совершать запре­щенные правилами, положениями, инструкциями или законами действия, не боясь понести ответственность, так как последствий от этих действий у него ранее не наступало. У других — да, у него — нет. В этом также прояв­ляется отрицательный момент интеллектуального критерия при характе­ристике небрежности.

Ответственность за небрежность наступает лишь тогда, когда лицо должно было и могло предвидеть возможность наступления преступных последствий. В этом видится положительный аспект небрежности, который характеризу­ется объективными свойствами и субъективными качествами. Объективный критерий небрежности проявляется в том, что лицо при необходимой внима­тельности и предусмотрительности должно было предвидеть последствия. Объективный критерий показывает, что на лице лежала обязанность предви­деть возможность наступления последствий, выраженная в определенных требованиях и вытекающая из законов, инструкций, приказов, положений, правил безопасности, из обыденных правил предосторожности.

Субъективный критерий небрежности выражен в том, что лицо при необ­ходимой внимательности и предусмотрительности могло предвидеть эти по­следствия. Он показывает, что именно это лицо, а не усредненный человек, в конкретных условиях, благодаря своему уровню образования, культуры, со­стояния здоровья, опыта, компетентности и т. д., способно предвидеть последствия.

Этот критерий имеет особое значение, поскольку подчеркивает, что не­брежность как вид неосторожной вины может проявляться только в преде­лах возможного предвидения последствий, а пределы этого предвидения всегда индивидуальны. Игнорирование этого обстоятельства зачастую при­водит к объективному вменению — судебному усмотрению, когда судья не раскрывает содержание психического (должного и возможного) у лица, а подменяет его собственными соображениями и пониманием того, почему должен был и мог предвидеть.

Решая вопрос о виновности лица в форме небрежности, необходимо помнить, что наличие одной лишь обязанности предвидеть общественно опасные последствия недостаточно. Нужно, чтобы была реальная воз­можность исполнить эту обязанность, точно так же как должна быть воз­можность правильно оценить сложившуюся ситуацию.

Предлагаемое понимание преступной небрежности позволит не выделять какие-либо еще виды неосторожной вины, в которых осознание упречности, недозволенности, противоправности представляется явно очевидно, нагляд­но. Речь идет о «правовой неосторожности», «волевой неосторожности» и «преступном невежестве».

От преступной небрежности следует отличать случай, казус — невинов­ное причинение вреда, т. е. ситуацию, когда лицо не осознает общественной опасности совершаемого им деяния и по обстоятельствам дела не могло осознавать либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий.

2. Понятие и признаки необходимой обороны

В соответствии с ч. 1 ст. 37 УК «не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороной, т. е. при за­щите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых зако­ном интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия». Часть 2 ст. 37 УК предусматривает: «Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угро­зой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т. е. умышлен­ных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягатель­ства». Из приведенных законодательных положений следует, что необходи­мая оборона — это правомерная защита личности и прав обороняющегося и других лиц, охраняемых законом интересов общества и государства от обще­ственно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда.

Право на необходимую оборону является естественным и неотчуждае­мым, а также абсолютным правом человека. Последнее означает, что все иные лица не вправе препятствовать гражданину в законном осуществле­нии им своего права на необходимую оборону. Закрепленное в ст. 37 УК право лица на необходимую оборону является важной гарантией реализа­ции конституционного положения о том, что «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом» (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ).

Право на необходимую оборону, далее, является самостоятельным, а не дополнительным (субсидиарным) по отношению к деятельности органов государства и должностных лиц, специально уполномоченных охранять правопорядок. Иными словами, каждый гражданин имеет пра­во на необходимую оборону независимо от возможности обращения за помощью к органам власти или должностным лицам для предотвраще­ния или пресечения посягательства. Наличие права на необходимую оборону не связано также с имеющейся у лица возможностью избежать посягательства или обратиться за помощью к другим гражданам. В ч. 2 ст. 37 УК предусматривается, что право на необходимую оборону при­надлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опас­ного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Поэтому незаконной является все еще встречающаяся практика, когда суды при рассмотрении дел о необходимой обороне ссы­лаются на то, что обороняющийся, например, имел возможность выбе­жать из квартиры; уклониться от защиты; добежать до дома и закрыться в нем; обратиться за помощью к знакомым, соседям; убежать с места на­падения и т. п.

Поскольку осуществление необходимой обороны является субъек­тивным правом, а не обязанностью гражданина, то отказ последнего от использования своего права не влечет за собою какой-либо ответствен­ности. Кроме того, гражданин не обязан ставить в известность государ­ственные или иные органы либо должностных лиц о совершенном им акте необходимой обороны, хотя он и вправе сделать такое сообщение в интересах правильного разрешения уголовного дела, которое подле­жит возбуждению в связи с общественно опасным посягательством и за­щитой от него.

В соответствии с ч. 3 ст. 37 УК «право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специ­альной подготовки и служебного положения». Закон, таким образом, прежде всего оговаривает, что не является препятствием для осуществления права на защиту правоохраняемых интересов личности, общества или государства обусловленное профессиональной или иной специальной подготовкой пре­имущественное положение защищающегося. На действия специально подго­товленного телохранителя, охранника, спортсмена и др., как и на действия иных лиц, в равной мере распространяются положения о необходимой оборо­не, в том числе, о ее пределах.

Право на необходимую оборону имеют и те лица, которые в силу своего служебного положения обязаны защищать правоохраняемые интересы личности, общества или государства от общественно опасных посяга­тельств (работники милиции, военнослужащие федеральных органов го­сударственной охраны и др.). При этом, однако, следует иметь в виду, что обязанность по защите ими правоохраняемых интересов регламентирова­на специальными законами (например, Законом «О милиции»). Таким образом, названная категория лиц, с одной стороны, имеет право  на необ­ходимую оборону, которое прямо предусмотрено в ч. 3 ст. 37 УК, а с дру­гой — одновременно юридическую обязанность (властные полномочия) по защите правоохраняемых интересов. В связи с этим распространенным является взгляд, в соответствии с которым для указанных лиц право на необходимую оборону будто бы превращается в юридическую обязанность по защите правоохраняемых интересов. Представляется, однако, что ни при каких условиях субъективное право одного и того же субъекта права в одних тех же условиях не может «превращаться» в его юридическую обязанность. В рассматриваемой ситуации имеет место конкуренция обще­го и специального закона, каждый из которых имеет одинаковую юриди­ческую силу. В связи с этим правомерность причинения вреда посягающе­му со стороны специально уполномоченных государством лиц, когда они выступают в качестве агентов государства, должна оцениваться на основа­нии специального закона. Во всех иных случаях, не предусмотренных этим законодательством, действия указанных лиц по защите охраняемых зако­ном интересов от общественно опасных посягательств должны оценивать­ся в соответствии со ст. 37 УК как осуществление ими права на необходи­мую оборону.

Право на необходимую оборону возможно лишь при наличии соот­ветствующего основания. Таким основанием выступает общественно опасное посягательство. Следовательно, правомерное поведение, которое связано с причинением вреда другому лицу или иным ценностям (благам), не является основанием для защиты. Например, применение работником милиции огнестрельного оружия в соответствии с Законом РФ «О милиции», или осуществление акта правомерной крайней необ­ходимости либо задержания преступника, или выполнение профессио­нальных либо служебных обязанностей и т. п. не порождает у того, кому причиняется вред, права на необходимую оборону, т. е. не образует са­мого состояния необходимой обороны. Точно так же не порождает пра­ва на необходимую оборону и провокация общественно опасного пося­гательства, т. е. действия лица, которыми оно умышленно вызывает со стороны иного лица (лиц) общественно опасное посягательство с целью причинения ему (им) вреда будто бы в состоянии необходимой оборо­ны. Содеянное в таких случаях следует рассматривать как реализацию единого преступного намерения по совершению умышленного преступ­ления. Тем более не может признаваться находящимся в состоянии не­обходимой обороны лицо, которое само совершает противоправные дей­ствия.

Общественно опасным посягательством признаются действия лица, которыми оно либо причиняет существенный вред, либо создает реаль­ную и непосредственную угрозу причинения такого вреда охраняемым законом интересам, т. е. объектам уголовно-правовой охраны. Так, посяга­тельство является общественно опасным, если его объектами выступают личность и права обороняющегося или другого лица, а также охраняемые законом интересы общества или государства. Права обороняющегося — это предусмотренные Конституцией и законами РФ, а также иными норматив­но-правовыми актами права человека и гражданина (например, право на жизнь, здоровье, личную и половую свободу, честь и достоинство, собствен­ность, неприкосновенность жилища и др.). Объектом общественно опасно­го посягательства могут быть также личность и права иных лиц, т. е. лиц, которые хотя и подверглись посягательству, но, как правило, сами не предпринимают мер защиты, однако на защиту их прав и интересов кото­рых выступило данное лицо (например, причинение вреда посторонним лицом при пресечении разбойного нападения на иное лицо или прекра­щение изнасилования путем причинения вреда преступнику со стороны прохожего и т. п.).

Для признания правомерной защиты личности и прав другого лица не требуется просьбы или согласия этого лица. Оборона должна признавать­ся правомерной даже в случаях, когда потерпевший возражает против оказания помощи в защите своих прав и интересов (например, не имеют правового значения возражения жены, которой муж причиняет, телесные повреждения, против причинения ему вреда со стороны другого лица для прекращения посягательства для оценки правомерности действий того, кто защищает женщину).

Охраняемыми законом интересами общества как объекта общественно опасного посягательства признаются общественная безопасность и обще­ственный порядок, спокойствие граждан и сохранность общественного имущества, нормальная робота предприятий, учреждений и организаций и др. Интересы государства как объект посягательства — это внешняя бе­зопасность и обороноспособность страны, территориальная целостность государства и неприкосновенность его границ, сохранность государствен­ной и военной тайн и др. Таким образом, круг охраняемых законом инте­ресов, которые могут выступать объектом общественно опасного посяга­тельства и одновременно объектом защиты, является практически неограниченным.

Наиболее типичным проявлением общественно опасного посягатель­ства является преступное посягательство (например, покушение на убий­ство, умышленное причинение вреда здоровью или совершение действий, направленных на уничтожение или повреждение имущества, и т. п.). Вме­сте с тем ч. 1 ст. 37 УК не ограничивает круг общественно опасных посяга­тельств только преступлениями. Ими могут быть и общественно опасные посягательства лиц, которые не достигли возраста, по достижении кото­рого возможна уголовная ответственность за содеянное, или невменяе­мых либо лиц, действующих невиновно, и т. п. Подобные посягательства лишь по своим объективным признакам должны соответствовать обще­ственной опасности аналогичных преступлений. Поэтому общественно опасное посягательство порождает право на необходимую оборону неза­висимо от того, совершено оно умышленно или по неосторожности либо вообще без вины.

Субъектом общественно опасного посягательства  может быть как субъект соответствующего преступления, так и лицо, которое не достигло возраста, с которого возможно привлечение к уголовной ответственности за определенное преступление, или лицо невменяемое. Как разъяснил Пле­нум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 августа 1984 г. «О при­менении судами законодательства, обеспечивающего право на необходи­мую оборону от общественно опасных посягательств», «под общественно опасным посягательством, защита от которого допустима в пределах ст. 13 (ст. 37 УК РФ. — Ю. Б.)... следует понимать деяние, предусмотренное Осо­бенной частью уголовного закона, независимо от того, привлечено ли лицо, его совершившее  к уголовной ответственности или освобождено от нее в связи с невменяемостью, недостижением возраста привлечения к уголов­ной ответственности или по другим основаниям». Далее, субъектом обще­ственно опасного посягательства может быть как частное, так и должност­ное лицо. При этом УК не предусматривает каких-либо повышенных требований к защите от общественно опасного посягательства малолетнего или невменяемого либо должностного лица. Общественно опасное посяга­тельство может быть осуществлено как одним лицом, так и группой лиц. В последнем случае опасность посягательства определяется действиями именно группы лиц независимо от той роли, которую выполняло отдель­ное лицо в таком посягательстве.

С объективной стороны общественно опасное посягательство может за­ключаться лишь в активном поведении человека, т. е. в действиях посягаю­щего. Такое действие может быть осуществлено посягающим как с примене­нием только своей физической силы (например, попытка защитить жертву руками), так и с использованием оружия, различных предметов, механиз­мов, животных и т. п.

Нередко общественно опасное посягательство выражается в нападении лица или группы лиц (например, разбойное нападение или нападение с целью убийства человека), однако основанием для защиты может быть и такое общественно опасное посягательство, которое не образует нападе­ния (например, покушение на кражу или грабеж, проникновение в жили­ще с целью завладения имуществом, покушение на изнасилование с ис­пользованием беспомощного состояния потерпевшей и т. п.).

Наконец, из смысла ст. 37 УК вытекает, что право на необходимую оборону возникает в связи лишь с таким общественно опасным посяга­тельством, которое порождает (вызывает) неотложную необходимость в немедленном причинении вреда посягающему. Ведь оборона должна быть помимо всего прочего именно необходимой. Такая необходимость возникает там и тогда, где и когда промедление в защите от общественно опасного посягательства способно привести к немедленному причине­нию вреда охраняемым законом интересам. Очевидно, например, что в случае общественно опасного посягательства, сопряженного с насили­ем, опасным для жизни или здоровья обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, существует неотложная необходимость в причинении вреда посягаю­щему с тем, чтобы эффективно осуществить защиту. И напротив, если общественно опасное посягательство не создает такой неотложной необходимости (например, при вымогательстве взятки, обмане покупа­телей, подделке документов и т. п.), то у лица не возникает права на необходимую оборону.

Таким образом, под общественно опасным посягательством как осно­ванием необходимой обороны следует понимать любые действия лица (группы лиц), непосредственно направленные на немедленное причине­ние существенного вреда личности или ее правам либо охраняемым зако­ном интересам общества или государства.

В соответствии с ч. 1 и ч. 2 ст. 37 УК следует различать два вида обще­ственно опасных посягательств:

1) сопряженные с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия;

2) не сопряженные с указанным насилием или угрозой его примене­ния. Выделение указанных видов общественно опасных посягательств имеет принципиальное значение для решения вопроса о пределах причинения вре­да посягающему при защите от этих посягательств: в первом случае такие пределы не установлены, а во втором — причиненный вред должен соот­ветствовать характеру и опасности посягательства. Общественно опасное посягательство признается сопряженным с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой при­менения такого насилия, если действия посягателя или группы посягателей были соединены с причинением или угрозой немедленного причинения смерти лицу, подвергшемуся такому посягательству (так называемое смер­тельно опасное посягательство). В случаях, когда посягательство было со­единено с угрозой применения насилия, носившей неопределенный харак­тер, признание посягательства смертельно опасным зависит от оценки всех обстоятельств дела (места и времени посягательства, числа посягающих, ха­рактера предметов, которыми они угрожали, совершения каких-либо конк­ретных действий, свидетельствующих о намерениях посягающих, и т. п.). Если угроза не содержала действительной опасности для жизни лица, под­вергшегося посягательству, а лишь ошибочно была воспринята таковой са­мим обороняющимся, то решающее значение для признания посягательства смертельно опасным имеет субъективное восприятие характера угрозы обо­роняющимся, которое, конечно, должно основываться на объективных об­стоятельствах происшествия.

В свою очередь общественно опасное посягательство, не сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, — это такие дей­ствия посягателя или группы посягателей, которые соединены с причине­нием или угрозой немедленного причинения тяжкого, средней тяжести либо легкого вреда здоровью лица, подвергшегося такому посягательству, либо существенного вреда иным правам обороняющегося или других лиц, а также охраняемым законом интересам общества или государства.

Важнейшей характеристикой общественно опасного посягательства яв­ляется его наличность, т. е. существование во времени, в течение которого только и возможна необходимая оборона. Следовательно, общественно опасное посягательство имеет начальный и конечный моменты. Разъяс­няя это положение, Пленум Верховного Суда СССР в указанном выше Постановлении от 16 августа 1984 г. правильно отметил, что состояние необходимой обороны возникает не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения. При определении наличности такой угрозы имеет значение поведение по­сягающего, в частности, характер и интенсивность его действий, дающих основание обороняющемуся воспринимать угрозу как реальную. В свою очередь конечный момент посягательства определяется различными фак­торами: достижением цели посягателем, прекращением действий посяга­ющим по своей воле или помимо воли (например, бегство, отказ продолжать посягательство, невозможность доведения его до конца и др.). При этом переход использованных при нападении орудий или иных предметов от нападающего к обороняющемуся не всегда свидетельствует об оконча­нии посягательства.

Общественно опасное посягательство должно быть реальным, т. е. су­ществовать в объективной действительности, а не в воображении лица, которое ошибочно воспринимает действия иного лица в качестве обще­ственно опасного посягательства. Ошибка лица относительно реальности общественно опасного посягательства, вследствие чего оно причиняет вред потерпевшему, рассматривается как мнимая оборона, о которой речь пойдет ниже.

Таким образом, наличное общественно опасное посягательство свиде­тельствует о том, что лицо, решившееся защитить охраняемые законом ин­тересы, находится в состоянии необходимой обороны. Это означает, что у него возникло право на защиту правоохраняемых интересов путем причи­нения вреда посягающему. Такое право существует у лица в течение всего времени, пока оно находится в состоянии необходимой обороны. И  напро­тив, если это состояние еще не возникло (например, при отсутствии налич­ного общественно опасного посягательства) либо уже окончилось (напри­мер, в случае прекращения такого посягательства), то в первом случае у лица еще не возникло, а во втором — уже исчезло право на необходимую оборону.

Поэтому причинение вреда при отсутствии на то основания свидетель­ствует о том, что лицо причинило этот вред, не имея права на необходимую оборону. Поэтому причинение вреда при отсутствии основания для защи­ты влечет за собой уголовную ответственность лица на общих основаниях. Итак, наличие законного основания означает возникновение у гражданина права на необходимую оборону, осуществление которого характеризуется рядом признаков.

Признаки необходимой обороны, обозначенные в ст. 37 УК, характери­зуют:

1) цель необходимой обороны;

2) направленность (объект) причинения вреда;

3) характер действий обороняющегося;

4) своевременность обороны;

5) соразмерность обороны.

Цель необходимой обороны. В соответствии с ч. 1 ст. 37 УК конеч­ной целью необходимой обороны является защита личности и прав обо­роняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства. Для призна­ния обороны правомерной достаточно, чтобы обороняющийся пресле­довал указанную выше цель, и вовсе не обязательно, чтобы она была им фактически достигнута (например, обороняющийся причинил посягающему вред, однако не смог пресечь начавшееся посягательство). Если же обороняющийся руководствовался иными целями (например, целью рас­правы над посягавшим), то его действия приобретают противоправный характер, в связи с чем ответственность за причиненный вред должна на­ступать на общих основаниях.

Направленность (объект) причинения вреда. Вред при необходимой обороне должен причиняться лишь посягателю, его правам и интересам. Когда посягателей несколько, то обороняющийся может причинить вред как одному, так и каждому из них. Причинение вреда правам и интересам других лиц не подпадает под признаки необходимой обороны, а рассмат­ривается, например, по правилам крайней необходимости либо влечет от­ветственность на общих основаниях. Если при необходимой обороне вред ненамеренно причинен лицу, непричастному к общественно опасному по­сягательству (постороннему лицу), то ответственность может наступать за причинение вреда по неосторожности.

Характер действий обороняющегося. Поведение обороняющегося при необходимой обороне может быть только активным, т. е. выражаться лишь в действиях, на что прямо указывается в ч. 3 ст. 37 УК. Такими действиями могут быть как физические усилия защищающегося (например, нанесение ударов кулаком), так и использование различных орудий, предметов, меха­низмов, приспособлений и т. п., причем не только Тех, которые подобраны, обнаружены или захвачены на месте защиты, но и тех, что имелись при обо­роняющемся или даже специально приготовлены им для защиты (напри­мер, использование имеющегося перочинного ножа или огнестрельного оружия, заранее взятого для обороны, и т. д.).

Указанные действия должны подпадать под признаки какого-либо де­яния, предусмотренного уголовным законом, т. е. совпадать по внешним, фактическим признакам с объективной стороной какого-либо преступле­ния. Речь идет о действиях, подпадающих под признаки убийства, нанесе­ния вреда здоровью различной тяжести, удара и побоев, и т. п.

Не имеют уголовно-правового значения и не оцениваются на основе ст. 37 УК действия лица, которое вместо причинения вреда посягающе­му уклоняется, например, от ударов или их парирует, либо отталкивает посягающего, либо последний сам себе причиняет вред и т. п.

Иногда граждане для защиты своих прав и интересов устанавливают в жилье или в иных помещениях, на дверях, воротах и т. п. устройства с взрывчатыми веществами, пулями, капканами, электричеством, газом и т. п. Срабатывание такого устройства способно причинить тяжкий вред здоровью человека и даже лишить его жизни. Например, лицо, отъезжая в отпуск, устанавливает устройство, которое (при открывании двери в квартиру) приводит к падению тяжкого предмета на любого, кто окажет­ся между дверьми. Такие и подобные действия не могут оцениваться по правилам необходимой обороны, поскольку в соответствии со ст. 37 УК осуществление права на необходимую оборону связано с личным осо-знанием защищающимся общественной опасности конкретного посяга­тельства, направлением им своих действий на причинение вреда именно посягающему; соизмерением причиняемого вреда с опасностью посяга­тельства и т. п. Все эти обстоятельства отсутствуют при срабатывании указанных устройств при отсутствии лица, которое их установило. Вме­сте с тем, если лицо использует подобные устройства в момент обще­ственно опасного посягательства, оценка причинения им вреда должна осуществляться на основании ст. 37 УК.

Своевременность обороны. Действия обороняющегося признаются правомерными лишь в случае, если они были совершены в течение всего времени осуществления посягательства. Иначе говоря, защита признается оправданной лишь в течение времени существования состояния необхо­димой обороны, которое определяется продолжительностью общественно опасного посягательства. Поэтому причинение вреда до возникновения та­кого состояния признается так называемой «преждевременной» обороной, ответственность за которую наступает на общих основаниях.

В то же время обороняющийся, находясь под воздействием имевше­гося посягательства, нередко продолжает оборону и в том случае, когда посягательство уже окончено или прекращено. В этом случае имеет мес­то так называемая «запоздалая» оборона. Оценка вреда, причиненного посягающему в состоянии «запоздалой» обороны, зависит от того, осоз­навал или не осознавал обороняющийся, что в применении средств за­щиты отпала необходимость. В названном выше Постановлении Плену­ма Верховного Суда СССР рекомендуется при решении этого вопроса исходить из того, что для обороняющегося должно быть очевидно, что в применении средств защиты отпала необходимость. Если такое убежде­ние отсутствовало, то следует считать, что он находился в состоянии не­обходимой обороны. Таким образом, если обороняющийся добросовест­но заблуждался относительно конечного момента посягательства, то он признается действующим в состоянии необходимой обороны и поэтому причинение в такой ситуации посягавшему вреда должно признаваться своевременным.

В то же время, если вред причинен уже после того, как посягательство было предотвращено или окончено, и для оборонявшегося было очевидно, что в применении средств защиты явно отпала необходимость, ответствен­ность наступает на общих основаниях. В таких случаях, однако, нельзя ис­ключать состояние сильного душевного волнения, вызванное общественно опасным посягательством, в котором лицо причинило вред после оконча­ния такого посягательства.

Соразмерность обороны. Этот признак характеризует пределы необ­ходимой обороны, которые хотя прямо и не обозначены в законе, однако вывод о них можно сделать, анализируя ч. 1 и ч. 2 ст. 37 УК. Причем указан­ные пределы напрямую связаны с видом общественно опасного посягатель­ства, которое послужило основанием для необходимой обороны. Если основанием для такой обороны было смертельно опасное посягательство, то вред, причиненный посягающему, не ограничен никакими пределами. Иными сло­вами, в таких случаях обороняющийся вправе причинить посягающему лю­бой вред, вплоть до лишения его жизни. Такая защита должна признаваться соразмерной.

Если же основанием для защиты послужило посягательство, не сопря­женное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо немедленной угрозой применения такого насилия, то причиненный посягающему вред должен быть соразмерен с характером и опас­ностью посягательства (ч. 2 ст. 37 УК).

Опасность посягательства определяется:

а) ценностью охраняемого законом блага (интереса), на которое на­правлено посягательство (здоровье, собственность, телесная непри­косновенность, общественный порядок и т. д.);

б) характером и реальной угрозой причинения вреда этому благу со сто­роны посягателя.

Безусловно, более значительную общественную опасность представля­ют собой посягательства на здоровье, свободу, честь и достоинство челове­ка, неприкосновенность его собственности и жилища. Сравнительно менее опасными являются посягательства на общественный порядок, неприкос­новенность государственных границ и т. п.

Решающей является степень общественной опасности посягательства, которая и определяет пределы допустимого вреда при необходимой оборо­не. Здесь существует прямая зависимость: чем опаснее посягательство, тем более широкими являются пределы допустимого вреда, причиняемого по­сягающему. Очевидно, что причинение тяжкого вреда посягающему соиз­меримо лишь с посягательствами, представляющими большую обществен­ную опасность (например, при защите здоровья, собственности, жилища, половой свободы и т. п.).

Причиненный посягающему вред должен быть соразмерным не только с опасностью, но и с характером посягательства.

Характер посягательства определяется реальным соотношением сил, возможностей и средств посягающего и обороняющегося. В этих случа­ях следует учитывать обстоятельства, которые оказали влияние на ре­альное отношение сил посягающего и защищающегося, а именно: место и время, неожиданность нападения, неподготовленность для его отра­жения, количество нападающих и защищающихся, их физические дан­ные (возраст, пол, инвалидность, состояние здоровья) и другие обстоя­тельства дела. Именно эти обстоятельства могут свидетельствовать о действительном характере посягательства и об обстановке защиты, ко­торая может сложиться либо в пользу посягающего (так называемая неблагоприятная для защищающегося обстановка защиты), либо явно в пользу обороняющегося (такую обстановку условно можно назвать от­носительно благоприятной для защищающегося). В случае, если обстановка защиты такова, что обороняющийся имеет и осознает свое явное превосходство над посягающим, для обеспечения эф­фективной защиты у него отсутствует необходимость в причинении посяга­ющему тяжкого вреда, а достаточно нанести, например, удар, побои, причи­нить легкой или средней тяжести вред здоровью посягающего и т. п.

И напротив, если обстановка защиты свидетельствует о том, что реальные возможности обороняющегося по отражению общественно опасного посяга­тельства являются относительно равными, а тем более уступают возможнос­тям посягателя, то оправданным является причинение ему тяжкого вреда при защите от посягательства большой общественной опасности.

Таким образом, для соразмерности обороны необходимо, чтобы име­ло место относительное соответствие (не равенство и не пропорцио­нальность!) между вредом, причиненным посягающему, и совершенным им несмертельно опасным посягательством; при этом учету подлежит субъективное состояние обороняющегося в момент защиты. Очевидно, что последний не всегда может точно соизмерить свои действия с опасно­стью грозящего посягательства вследствие волнения, возбуждения, страха, испуга и т. п. В этом случае при оценке правомерности причиненного пося­гающему вреда следует исходить из субъективного представления оборо­няющегося о характере и опасности посягательства. Если несмертельно опасное посягательство носило характер нападения, то в соответствии с ч. 2 ст. 37 УК «не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения»,

Превышение пределов необходимой обороны (эксцесс обороны) свиде­тельствует о том, что обороняющийся, находясь в состоянии необходимой обороны, нарушил требование о ее соразмерности.

По смыслу ч. 2 ст. 37 УК превышением пределов необходимой оборо­ны следует признавать совершение обороняющимся умышленных дей­ствий, не соответствующих характеру и опасности посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или дру­гого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Иными словами, закон связывает эксцесс обороны лишь с защитой от несмертельно опасного посягательства, о котором говорилось выше. Следу­ет согласиться с тем, что уголовную ответственность за эксцесс обороны влечет лишь причинение смерти посягающему (ч. 1 ст. 108 УК) или нане­сение тяжкого вреда его здоровью (ч. 1 ст. 114 УК), т. е. тяжкого вреда посягающему.

Из закона следует, что эксцесс обороны возможен там, где причинен­ный посягающему тяжкий вред (смерть или тяжкий вред здоровью) явно

не соответствовал совершенному им несмертельно опасному посягатель­ству. Явность такого несоответствия означает, что причиненный посяга­ющему тяжкий вред прежде всего объективно должен находиться в оче­видном, резком несоответствии с совершенным несмертельно опасным посягательством. В то же время и сам обороняющийся должен осознавать явное несоответствие причиненного им посягающему тяжкого вреда. Реша­ющим здесь выступает именно субъективное отношение обороняющегося к причиненному вреду. Отсюда также следует, что превышение пределов не­обходимой обороны может иметь место лишь при наличии умысла. Потому не является эксцессом обороны причинение посягающему тяжкого вреда по неосторожности.

Таким образом, превышение пределов необходимой обороны — это умышленное причинение посягающему тяжкого вреда, явно несораз­мерного с совершенным им несмертельно опасным посягательством. Так, эксцесс обороны имеет место, например, там, где при защите от по­сягательства относительно небольшой общественной опасности (напри­мер, при пресечении нарушений общественного порядка, неповинове­нии или сопротивлении представителю власти и других подобных посягательствах) обороняющийся умышленно причиняет посягающему смерть или наносит тяжкий вред его здоровью. В этом случае причинен­ный посягающему тяжкий вред явно несоразмерен с опасностью посяга­тельства. Точно так же, эксцесс обороны имеет место и в случае, когда обороняющийся, опознавая свое явное превосходство над посягающим, умышленно, без необходимости лишает его жизни или наносит тяжкий вред его здоровью, т. е. причиняет тяжкий вред, явно более чем достаточ­ный в сложившейся, для него относительно благоприятной обстановке за­щиты. В случаях защиты в условиях благоприятной обстановки судебная практика считает необходимым выяснять, имел ли обороняющийся реаль­ную возможность эффективно отразить посягательство другими способа­ми, с причинением меньшего вреда, и почему он не воспользовался этой возможностью.

Мнимая оборона. Иногда защищающийся оказывается в такой ситуации, когда какие-либо поступки других людей в силу сложившейся обстановки он ошибочно воспринимает за общественно опасное посягательство, в связи с чем причиняет «посягающему» вред (например, заблудившемуся жильцу, который по ошибке пытался зайти в чужую квартиру, или приятелю, кото­рый пытался пошутить — в маске связать своего товарища и т. п.). Подобные ситуации принято именовать мнимой обороной, которая связана с факти­ческой ошибкой «обороняющегося». Таким образом, мнимой обороной при­знаются действия лица, связанные с причинением вреда потерпевшему при таких обстоятельствах, когда реальное общественно опасное посягательство со стороны потерпевшего отсутствовало, и лицо, неправильно оценивая дей­ствия потерпевшего, лишь ошибочно предполагало наличие такого посяга­тельства.

Решение вопроса об ответственности за причиненный вред при мнимой обороне зависит от того, могло или не могло лицо осознавать ошибочность своего предположения о наличии общественно опасного посягательства, — иначе говоря, от вида допущенной им ошибки: была ли она извинительной или неизвинительной. Извинительной признается ошибка, при которой сложившаяся обстановка давала лицу достаточные основания полагать, что имело место реальное посягательство, и оно не осознавало и не могло осоз­навать ошибочности своего предположения. Именно в силу такого добро­совестного, извинительного заблуждения лицо уверено, что оно действует правильно, в соответствии с требованиями закона. При такой ошибке ре­шение об ответственности за причиненный вред зависит от того, правомер­ным был бы признан вред в условиях соответствующего реального посяга­тельства, т. е. при отсутствии ошибки. Для этого лицо, принимающее решение по делу (следователь, суд), должно абстрагироваться от того, что в данном случае была ошибка, и предположить, что имело место реальное общественно опасное посягательство (смертельно или несмертельно опас­ное), и на этом основании решить, имело ли место превышение пределов необходимой обороны. При отрицательном ответе ответственность лица за причиненный вред исключается. При положительном ответе лицо подле­жит ответственности как за превышение пределов необходимой обороны, поскольку даже в условиях реального несмертельно опасного посягатель­ства оно было бы признано таким, которое превысило пределы защиты, до­пустимые в условиях соответствующего реального посягательства.

Неизвинительной признается такая ошибка, при которой в сложившей­ся обстановке лицо хотя и не осознавало, но могло осознавать отсутствие реального общественно опасного посягательства, если бы проявило боль­ше внимательности, осмотрительности, заботливости. Сущность неизвини­тельной ошибки состоит в том, что объективные и субъективные обстоя­тельства в данный момент не давали лицу достаточных оснований для того, чтобы «ошибаться» относительно наличия общественно опасного посягательства. Но несмотря на это, лицо все же допустило такую ошибку и при­чинило посягающему вред. Очевидно, что в таком случае у него отсутству­ет вина в форме умысла и поэтому оно может подлежать ответственности лишь за неосторожное причинение вреда.

3. Общие начала назначения уголовного наказания

Положение о том, что каждый признается невиновным до тех пор, пока его вина в совершении преступления не будет доказана в соответствии с законом, является основополагающим принципом международного уго­ловного права (ст. 6-Европейской конвенции о защите прав человека и ос­новных свобод 1950 г., ст. 14 Международного пакта о гражданских и поли­тических правах 1966 г.). Согласно ст. 49 Конституции РФ, только суд вправе признать лицо виновным в совершении преступления во вступив­шем в законную силу обвинительном приговоре. Из этого конституцион­ного положения, а также из ст. 43 У К следует, что наказание лицу, виновно­му в совершении преступления, назначается по приговору суда.

Впервые в национальном законодательстве указание на общие начала назначения наказания появилось в Основах уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 г. Норма об этих началах была воспро­изведена в ст. 37 УК РСФСР.

Действующий УК РФ общие начала назначения наказания называ­ет в ст. 60.

Наряду с общими началами в УК предусмотрены и специальные пра­вила, учитываемые при назначении наказания.

Наказание должно назначаться виновному в соответствии с общими началами, установленными уголовным законом. Необходимость учета об­щих начал для определения справедливого наказания неоднократно под­черкивалась Верховным Судом Российской Федерации.

Общие начала назначения наказания — это совокупность установленных уголовным законом правил, которыми обязан руководствоваться суд при применении наказания каждому виновному лицу.

В юридической литературе имеется точка зрения, согласно которой общие начала назначения наказания предлагают считать общими принципами назначения наказания, в которых предусмотрены критерии та­кого назначения. Также высказывается мнение, что наряду с общими началами назначения наказания существуют и принципы института назначения наказания, к которым относятся дифференциация и инди­видуализация наказания, целевое устремление, рациональное примене­ние уголовного наказания.² Полагаем, что первая точка зрения является предпочтительной.

Общие начала назначения наказания иногда именуют основными на­чалами или правилами, а также руководящими принципами при опреде­лении наказания. В соответствии со ст. 60 УК общие начала призваны обеспечить назначение лицу справедливого наказания. Наказание будет справедливым только в том случае, когда суд назначает его на основе всей совокупности общих начал, установленных законом.

К общим началам относится назначение наказания:

1) в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части УК;

2) с учетом положений Общей части УК;

3) более строгого вида из числа предусмотренных за совершенное пре­ступление (назначается только в том случае, если менее строгий вид не сможет обеспечить достижение целей наказания);

4) с учетом характера и степени общественной опасности преступления;

5) с учетом личности виновного;

6) с учетом обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание;

7) с учетом влияния назначенного наказания на исправление осужден­ного и на условия жизни его семьи;

8) более строгого, чем предусмотрено соответствующими статьями Особенной части УК за совершенное преступление (может быть назначено по совокупности преступлений и по совокупности при­говоров в соответствии со ст. 69 и 70 УК);

9) основания для назначения менее строгого наказания, чем предусмот­рено соответствующей статьей Особенной части УК за совершенное преступление, определяются ст. 64 УК.

Первые три начала закреплены в ч. 1 ст. 60 УК, последующие четыре — в ч.3 ст. 60 УК; восьмое и девятое начала предусмотрены в ч. 2 ст. 60 УК и конкретизируют первое начало, являясь исключениями из него.

Указанные требования в совокупности позволяют индивидуализиро­вать наказание. Обязанность суда учесть названные начала позволяет ему полнее учитывать все обстоятельства совершения преступления, личность виновного и тем самым ограничивает пределы судейского усмотрения. Учет общих начал является обязательным для суда. Более строгое наказа­ние, чем предусмотрено законом, назначаемое по правилам совокупности преступлений или приговоров, либо, наоборот, более мягкое наказание, оп­ределяемое по правилам ст. 64 УК, суд осуществляет при наличии основа­ний для их применения. Кроме этих двух начал, являющихся исключением из первого начала, остальные общие правила назначения наказания суд должен учитывать в каждом конкретном случае.

Общие начала назначения наказания позволяют суду применить стро­гие наказания к лицам, виновным в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, ранее судимым, и, напротив, смягчить наказание лицам, впервые совершившим преступление и способным исправиться без изоля­ции от общества.

Первое основное начало о назначении справедливого наказания в пре­делах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части УК, означает, что суд выбирает наказание из числа закрепленных в соответ­ствующей санкции статьи. В основе этого общего начала лежит правиль­ная уголовно-правовая квалификация совершенного деяния. Неверная квалификация преступления влечет за собой неправильное назначение наказания, выбор которого обусловлен применением санкции статьи.

Санкция содержит одно или несколько основных наказаний, из кото­рых суд выбирает одно. Санкции статей могут быть различными. В отно­сительно-определенных санкциях указываются нижний и верхний преде­лы срочного вида наказания (ст. 105 УК) либо лишь его верхний предел (ч. 2 ст. 320 УК). Согласно изменениям, внесенным в УК Федеральным законом от 8 декабря 2003 г., в преступлениях небольшой и средней тяже­сти нижний предел лишения свободы не указывается.

Суд, руководствуясь этим основным началом, может назначить толь­ко такое основное наказание и лишь в тех его пределах, которые указаны для данного основного наказания в санкции конкретной статьи УК. На­значить основное наказание, не предусмотренное санкцией статьи, либо выйти за его минимальные или максимальные границы согласно этому началу нельзя. Такие же правила существуют и относительно назначе­ния дополнительного наказания. Например, если как обязательное до­полнительное наказание в санкции указан штраф в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуж­денного за период до 18 месяцев, то суд обязан назначить штраф не свы­ше указанного размера, присоединив его к основному наказанию. Для решения в приведенном примере вопроса о минимальном размере штра­фа суду необходимо обращаться ко второму основному началу назначе­ния наказания.

Второе начало сострит в том, что суд назначает наказание с учетом поло­жений Общей части УК. Когда нижняя граница наказания (как основного, так и дополнительного) не определена в санкции конкретной статьи Осо­бенной части, она устанавливается путем обращения к соответствующим статьям Общей части УК, в которых определяется тот или иной вид наказа­ния. Например, в ч. 2 ст. 56 УК минимальный срок лишения свободы уста­новлен в 2 месяца, а в ч. 2 ст. 46 УК минимальный размер штрафа равен 2500 рублей или размеру заработной платы или иного дохода осужденного за период в 2 недели.

К статьям Общей части УК в соответствии с рассматриваемым нача­лом следует обращаться всякий раз, когда вопросы наказаний конкрети­зированы только в положениях Общей части УК. Как уже отмечалось, суд может назначить осужденному основное наказание, предусмотренное не­посредственно санкцией статьи Особенной части УК. Вместе с тем в соот­ветствии со ст. 51 и 55 УК суд вправе определить наказание в виде огра­ничения по военной службе и содержания в дисциплинарной воинской части и в ситуациях, когда эти наказания санкциями статей Особенной части УК прямо не указаны. Такое право суду предоставлено нормами, закрепленными в Общей части УК. Согласно ст. 51 и 55 УК, суд может вместо исправительных работ назначить ограничение по военной службе, а вместо лишения свободы на срок не свыше 2 лет — содержание в дис­циплинарной воинской части.

При вынесении приговора лицу, совершившему преступление в несо­вершеннолетнем возрасте, суд должен руководствоваться не только соот­ветствующей санкцией статьи Особенной части УК и общими статьями о наказании (ст. 43-59 УК), но и в обязательном порядке — ст. 88-89 УК об особенностях назначения наказания этим лицам. К примеру, осуждается 20-летний за простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК), совершенное им в 17 лет. Хотя за такое убийство санкция предусматривает возможность определе­ния лишения свободы на срок от 6 до 15 лет, суд не может осудить это лицо на срок свыше 10 лет. Ограничение максимального срока лишения свободы, назначаемого лицу за преступление, совершенное в несовершен­нолетнем возрасте, до достижения 16 лет или после его достижения, за­креплено в ст. 88 УК. Аналогично суд вправе за такое убийство без ссыл­ки на ст. 64 УК назначить лишение свободы на минимальный срок в 3 года в соответствии с ч, 61 ст. 88 УК.

Наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в качестве дополнительного может назначаться и в случае, когда оно прямо не предусмотрено санкцией статьи УК, по которой квалифицировано преступление (ст. 47 УК). Такое дополнительное наказание, как лишение специального, воинского или по­четного звания, классного чина и государственных наград, вообще не пре­дусмотрено ни в одной из санкций статей Особенной части УК. Правила его применения закреплены в ст. 48 УК, согласно которым суд при с сужде­нии лица за совершение тяжкого и особо тяжкого преступления вправе ли­шить его соответствующего звания, чина, наград. Во всех перечисленных случаях назначение наказания осуществляет­ся в пределах санкции соответствующей статьи Особенной части УК с учетом положений его Общей части о наказании. Согласно закону нака­зание в приговоре должно быть сформулировано ясно, чтобы при его ис­полнении не возникало никаких сомнений по его виду и сроку. В случае назначения наказания в виде лишения свободы следует обращаться к разъяснениям, данным Пленумом Верховного Суда РФ в Постановле­нии от 12 ноября 2001 г. № 14 «О практике назначения судами видов исправительных учреждений».

Более строгий вид наказания из числа предусмотренных может быть назначен только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания. Следует отметить, что это об­щее начало является новеллой. В прежнем уголовном законодательстве оно не закреплялось.

Важность данного начала предопределяется рядом моментов. Учет этого общего начала способствует реализации таких принципов уголов­ного права, как гуманизм, справедливость, а также принцип экономии уголовной репрессии. Применение данного начала разъясняется в п. 3 Постановления № 40 Пленума Верховного Суда РФ «О практике назна­чения судами уголовного наказания» от 11 июня 1999 г.: «В случаях, ког­да санкция закона, по которому лицо признается виновным, наряду с лишением свободы предусматривает более мягкие виды наказания, при постановлении приговора должен быть обсужден вопрос о назначении наказания, не связанного с лишением свободы. В случае назначения ли­шения свободы это решение должно быть мотивировано в приговоре». Каждый раз при наличии альтернативной санкции суд обязан обосно­вать избрание им более строгого вида наказания из числа указанных в законе.

Следует отметить, что до настоящего времени не введены в действие по­ложения уголовного закона об обязательных работах, ограничении свобо­ды и аресте. Условия для применения последних должны быть созданы не позднее, соответственно: ограничения свободы — 2005 г. и ареста — 2006 г. Отсутствие возможности для назначения всех видов наказаний, преду­смотренных ст. 44 УК, не позволяет пока в достаточной степени реализо­вать предусмотренный в ст. 60 УК принцип приоритета более мягких ви­дов наказаний, чем лишение свободы.

Наказание должно назначаться с учетом характера и степени обще­ственной опасности совершенного преступления. Под характером обще­ственной опасности понимается качественная характеристика деяния, оп­ределяемая совокупностью факторов и в первую очередь ценностью объекта посягательства, формой вины, вредными последствиями, способом совершения преступления и др.

Например, убийство и хулиганство различаются по характеру обще­ственной опасности: убийство посягает на жизнь человека, поэтому оно является более опасным по характеру преступлением в сравнении с хули­ганством, посягающим на общественный порядок. Кража и грабеж хотя и направлены на один и тот же объект — отношения собственности, но тем не менее по способу осуществления грабеж является более опасным пре­ступлением: характер общественной опасности грабежа выше, поскольку грабитель готов похитить ценности даже в присутствии других лиц.

Общественно опасные деяния, охватываемые одной и той же статьей Особенной части УК, являются одинаковыми по характеру своей обще­ственной опасности, но могут отличаться степенью этой опасности.

Степень общественной опасности деяния представляет количественную оценку опасности относительно других преступлений того же характера.

При определении степени опасности учитывается совокупность всех обстоятельств совершения конкретного преступного деяния (способов, средств его совершения, формы и вида вины, мотивов и целей соверше­ния, обстановки преступления, характера вреда или тяжести последствий, степени и характера участия каждого из соучастников в преступлении, степени осуществления преступного намерения и др.).

Например, по характеру общественной опасности два квалифициро­ванных убийства тождественны. Характер общественной опасности одно­временного убийства двух лиц тот же самый, что и одновременного убий­ства пятерых жертв. Однако по числу жертв они отличаются: тяжесть второго выше первого убийства, поэтому и степень общественной опасно­сти у них разная.

Характер и степень общественной опасности преступления суд обязан учитывать в каждом конкретном деле. При этом судья должен не абстрак­тно оценивать характер и степень общественной опасности преступлений вообще, а реального преступления, совершенного определенным лицом. Нельзя признать законным назначение наказания, когда суд в обоснова­ние повышенной степени общественной опасности совершенного осуж­денным незаконного приобретения для собственного потребления нарко­тических средств указывает на участившиеся случаи приобретения без цели сбыта этих веществ в городке за последние полгода. Неправильное применение этого общего начала в приведенном примере состоит в том, что, назначая наказание лицу за совершенное им преступление, суд учел степень общественной опасности не его преступления, а преступлений, осуществленных другими лицами. Наказание должно назначаться лицу за лично совершенные им деяния, и учитываться должны только те обсто­ятельства, которые характеризуют его участие, его преступление. Лицо не должно отвечать за деяния, совершенные другими лицами, что как раз и сделал суд в указанном примере. В преступлении реализуются конкретные свойства личности виновно­го, учет которых является следующим основным началом назначения справедливого наказания. Суд обязан учесть при избрании меры наказа­ния данные о личности виновного. Нарушение этого требования закона является основанием к отмене приговора. Для выбора наиболее целесо­образных в целях исправления осужденного средств уголовно-правового характера суду необходимо выяснить отношение осужденного к семье, родственникам, соседям, отношение к труду, обучению, его трудовые на­выки и опыт, состояние здоровья, нравственно-психологические установ­ки и т. д.

В юридической литературе существует мнение, что при назначении на­казания можно учитывать любые данные, положительно характеризующие лицо. Обстоятельства же негативного свойства о личности виновного мож­но учитывать только такие, которые были непосредственно связаны с со­вершением преступления.¹ Согласно другой точке зрения, при назначении наказания допустимо учитывать любые данные о личности без какого бы то ни было ограничения. Судебная практика в данном вопросе противоре­чива.

Предпочтительнее в этой полемике первая точка зрения. В теории уго­ловного права и судебной практике считается, что перечень отягчающих наказание обстоятельств исчерпывающий. Если допустить, что к данным о личности при назначении наказания можно отнести любые отрицатель­но характеризующие виновного обстоятельства, в том числе и никак не связанные с преступлением, то фактически правило о закрытости переч­ня отягчающих обстоятельств окажется недействующим. В любом случае негативное обстоятельство получится учтенным при назначении наказа­ния как данные о личности виновного. Такое положение неприемлемо. В числе этих данных в судебной практике нередко учитывается характе­ристика лица с места работы, учебы или жительства.

Представляется, что при назначении наказания, например, за кражу, нельзя учитывать как данные о личности виновного отрицательную ха­рактеристику с места жительства, поскольку она непосредственно не свя­зана с совершенной лицом кражей и поэтому не может влиять на вид и размер избираемого судом наказания.

При назначении наказания в обязательном порядке должны учиты­ваться смягчающие и отягчающие обстоятельства. Перечень таких об­стоятельств указан в законе (ст. 61 и 63 УК). Применяться смягчающие и отягчающие обстоятельства при назначении наказания должны с соблюдением установленных уголовным законом правил, которые рассматри­ваются в следующем параграфе.

Действующий закон предписывает обязательность учета влияния назна­ченного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи (ч. 3 ст. 60 УК). Первое из предписаний связано с достижением одной из целей наказания — исправлением осужденного (ч. 2 ст. 43 УК), второе направлено на ограничение негативных социальных последствий наказания.

Учет данного начала связан с выяснением следующих обстоятельств: явля­ется ли подсудимый единственным кормильцем в семье, имеются ли на его иждивении малолетние или несовершеннолетние дети либо братья и сестры, престарелые родители. Кроме того, должны приниматься во внимание факты, свидетельствующие о его плохом поведении в семье (злоупотребление алко­гольными напитками либо наркотическими, токсическими средствами, же­стокое обращение с членами семьи, отказ от воспитания детей и др.).

Последние два основных начала, как отмечалось выше, являются ис­ключением из первого общего начала назначения наказания. Более стро­гое наказание, чем предусмотренное законом за совершенное преступ­ление, может быть назначено только по совокупности преступлений (ст. 69 УК) или по совокупности приговоров (ст. 70 УК). Ни при каких других обстоятельствах суд не может при назначении наказания винов­ному лицу выйти за максимальный предел санкции соответствующей статьи или избрать более строгий вид наказания, не указанный в статье Особенной части УК.

Основания для назначения менее строгого наказания, чем предусмот­рено соответствующей статьей Особенной части УК за совершенное пре­ступление, определяются ст. 64 УК. В соответствии с указанным началом, только при наличии исключительных обстоятельств, существенно умень­шающих степень общественной опасности преступления, уголовный за­кон предоставляет суду право назначить наказание ниже низшего преде­ла или перейти к другому, более мягкому наказанию либо не применить дополнительный вид наказания, предусмотренный в санкции статьи в ка­честве обязательного (ст. 64 УК).

Основные начала назначения наказания должны учитываться в со­вокупности. Игнорирование хотя бы одного из обязательных основных начал означает вынесение приговора с нарушением общих правил на­значения наказания, что является основанием для его отмены как по­становленного с несоблюдением положений материального права.

Задача

Условие задачи:

Басов Выгуливал на пустыре свою собаку, спустив ее с поводка. Проходившие мимо Ломов, Птицын и Кашкаров, находящиеся в нетрезвом состоянии, начали оскорблять Басова, а после того, как он сделал им замечание, стали его избивать. Тогда Басов позвал на помощь свою дрессированную собаку. Она разогнала обидчиков хозяина, причинив здоровью Ломова и Птицына вред средней тяжести и разорвав на Кашкарове куртку и брюки.

Является ли правомерными действия Басова? Можно ли говорить в данном случае о наличии какого-либо обстоятельства, исключающего преступность деяния? Изменится ли юридическая оценка содеянного, если бы Басов натравил собаку на указанных лиц уже после того, как они обратились в бегство?

Решение:

Право на необходимую оборону является естественным и неотчуждае­мым, а также абсолютным правом человека.

В соответствии с ч. 1 ст. 37 УК РФ  действия Басова являются правомерными, «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия».

Часть 2 ст. 37 УК предусматривает: «Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угро­зой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т. е. умышлен­ных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягатель­ства».

Список использованной литературы

1. Ветров Н.И. Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов.- 2е издание, - М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2002.-399с.
2. Комисаров В.С. Российское уголовное право. Общая часть. Питер , 2005. – 560с
3. Комиссаров В.С., Павлухин А.Н. Уголовное право , Общая часть, Питер, 2003.- 240с.
4. Конституция РФ
5. Уголовный кодекс Российской Федерации. М., «Издательство ЭЛИТ», 2004г., -160с.