В этом разделе мы рассмотрим три взгляда с позиций эволюционного подхода на человеческое агрессивное поведение. Данные в поддержку этих теорий были получены прежде всего в результате наблюдений за поведением животных. Три подхода, о которых пойдет речь, сходятся в признании того, что предрасположенность человека к агрессии является следствием влияния естественного отбора. Утверждается, что агрессия обеспечивала биологические преимущества нашим доисторическим предкам.

Этологический подход. Лоренц, лауреат Нобелевской премии, выдающийся этолог, придерживался эволюционного подхода к агрессии, демонстрируя неожиданное сходство с позицией Фрейда.

Согласно Лоренцу, агрессия берет начало прежде всего из врожденного инстинкта борьбы за выживание, который присутствует у людей так же, как и у других живых существ. Он предполагал, что этот инстинкт развился в ходе длительной эволюции, в пользу чего свидетельствуют три его важные функции. Во-первых, борьба рассеивает представителей видов на широком географическом пространстве, и тем самым обеспечивается максимальная утилизация имеющихся пищевых ресурсов. Во-вторых, агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставить потомство сумеют только наиболее сильные и энергичные индивидуумы. Наконец, сильные животные лучше защищаются и обеспечивают выживание своего потомства.

Несмотря на то что Лоренц, как и Фрейд, считал агрессию неизбежной, в значительной степени являющейся следствием врожденных сил, он более оптимистично смотрел на возможность ослабления агрессии и контроля подобного поведения. Он полагал, что участие в различных действиях, не связанных с причинением ущерба, может предотвратить накопление агрессивной энергии до опасных уровней и таким образом снизить вероятность вспышек насилия. Можно с некоторым преувеличением сказать, что угроза всплеска насилия у человека может быть предотвращена посредством тысячи других действий. Лоренц утверждал также, что любовь и дружеские отношения могут оказаться несовместимыми с выражением открытой агрессии и могут блокировать ее проявление.

Охотничья гипотеза. Ардри, сценарист из Голливуда, "археолог-любитель", написал несколько книг, благодаря которым многие люди познакомились с популярной версией эволюционной теории. Ардри утверждает, что в результате естественного отбора появился новый вид - охотники: "Мы нападали, чтобы не голодать. Мы пренебрегали опасностями, иначе перестали бы существовать. Мы адаптировались к охоте анатомически и физиологически". Эта охотничья "природа" и составляет основу человеческой агрессивности.

Социобиологический подход. Социобиологи доказывают, что индивидуумы, скорее всего, будут содействовать выживанию тех, у кого имеются схожие гены (то есть родственников), проявляя альтруизм и самопожертвование, и будут вести себя агрессивно по отношению к тем, кто от них отличается или не состоит в родстве, то есть у кого наименее вероятно наличие общих генов. Они будут пользоваться любой возможностью, чтобы навредить им и, возможно, ограничить возможности последних иметь потомство от членов собственного клана.

Критика эволюционных подходов. Во-первых, сторонники эволюционного подхода не представляют прямых доказательств в пользу тех концепций, на которых базируются их аргументы. Например, не обнаружено генов, напрямую связанных с агрессивным поведением. Другая сторона проблемы доказательств связана с тем, что доводы основываются на наблюдениях за поведением животных. Критике подвергается и опыт обобщения наблюдений за теми живыми существами, чей мозг устроен более примитивно и на которых менее, чем на людей, влияет общественный и культурный контроль.

Некоторые критики упрекали этологов и социобиологов в том, что в своих теоретических построениях они склонны забывать об изменчивости человеческого поведения. Гоулд утверждает, что наша биологическая наследственность составляет потенциальную основу для весьма широкого спектра поведенческих проявлений, который включает в себя агрессию и насилие, но не сводится исключительно к ним.

"Почему предполагается наличие генов агрессии, доминирования или злости, когда известно, что необычайная гибкость мозга позволяет нам быть агрессивными или миролюбивыми, доминирующими или подчиняющимися, злыми или великодушными? Насилие, сексизм и повсеместная распущенность имеют биологическую природу, поскольку представляют собой одну подсистему широкого ряда поведенческих моделей. Но уж миролюбие, равенство и доброта точно биологического происхождения. Таким образом, моя критика выдвигает концепцию биологической потенциальности в противовес концепции биологического детерминизма - мозг осуществляет регуляцию широкого диапазона человеческого поведения, и он не обладает исключительной предрасположенностью к какой-то одной из форм поведения..."

Агрессия как инстинктивное поведение: итоги и выводы

         Ни удовлетворение всех материальных потребностей, ни устранение социальной несправедливости, ни другие позитивные изменения в структуре человеческого общества не смогут предотвратить зарождения и проявления агрессивных импульсов. Самое большее, чего можно достичь, - это временно не допускать подобных проявлений или ослабить их интенсивность. Поэтому, согласно данным теориям, агрессия в той или иной форме всегда будет нас сопровождать. И в самом деле, агрессия является неотъемлемой частью нашей человеческой природы.

Агрессивное побуждение: заключительные комментарии

Теоретики, занимающиеся проблемой мотивации, достаточно оптимистично рассматривают возможности предотвращения агрессивного поведения или контроля над ним, так как приписывают агрессию скорее влиянию особых условий окружающей среды (то есть фрустрирующих, аверсивных или возбуждающих событий), нежели врожденной предрасположенности к совершению насильственных действий. Другими словами, они предполагают, что устранение всех внешних источников возбуждения или аверсивной стимуляции из окружающей среды не приведет к мгновенному исчезновению опасных случаев человеческой агрессии. К сожалению, аверсивные условия в той или иной форме встречаются настолько часто и повсеместно, что их тотальное устранение совершенно нереально. Поэтому и теории, посвященные агрессивным побуждениям, подразумевают действие неиссякаемого и, в общем, неизбежного источника агрессивных импульсов. И хотя подобные влияния предположительно имеют большей частью внешнее, а не внутреннее происхождение, они все еще слишком распространены, и потому у нас нет оснований для особого оптимизма.

СОЦИАЛЬНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ АГРЕССИИ

Чикаго. Две чикагские девушки, 13 и 15 лет, фигурируют в обвинительном заключении по делу об убийстве из огнестрельного оружия их 50-летнего отца. Власти, как и девушки, сначала выдвигали предположение, что его убил грабитель, но позднее сестры признались, что планировали убийство с того самого дня, когда Томас их якобы избил... (по данным агентства "Assosiated Press")

Хьюстон. В полицейских отчетах встречается упоминание о троих мальчиках - 9, 11 и 12 лет, заявивших, что "Паршивец" был плохим, поэтому они били его кулаками, ногами и ремнем, пока он не умер. "Паршивец" - это 4-летний Роберт Хиллард Бэттлз. Его нашли в воскресенье; причиной смерти, как показало вскрытие, оказались удары в голову, грудь и живот. По словам детей, драка в субботу вечером началась из-за того, что "Паршивец" сломал игрушечную машинку (по данным агентства "Assosiated Press").

Лафейетт, Индиана. 1 апреля 1965 года Гэйл, 29-ти лет, жена Нила, находящаяся с ним в напряженных отношениях, была убита выстрелом в голову из пистолета 45-го калибра; муж предстал перед судом за убийство. По его показаниям, когда они занимались любовью, жена приставила пистолет к его голове, возмущенная его обвинением, что она спит с другими; в последовавшей борьбе за пистолет она была случайно убита...

Бентон, Аризона. Шелнат, отец старшеклассника из школы Боксита, расстроенный тем, какие меры дисциплинарного воздействия были предприняты по отношению к его сыну, подрался с директором школы Сэмми Хартвиком, - сообщили власти округа Сэлин. По словам драчунов, Хартвик получил удар в голову керамической уткой и ударил Шелната кулаком в лицо. "Мы, разговаривали, а потом разговор перешел в ссору", - сказал Хартвик. Как заявил Шелнат, он убежден, что меры, принятые против его сына, несправедливы.

Какие силы движут людьми в этих случаях? Большинство людей полагают, что агрессия в этих и аналогичных эпизодах - результат душевной дисгармонии или эмоциональной неустойчивости. Это кажется логичным: в конце концов, немногие становятся участниками подобных инцидентов, значит, они должны обладать какими-то специфическими особенностями? Тщательный анализ подобных происшествий показывает, однако, что это предположение отражает лишь то, что лежит на поверхности. Рассмотрим вышеприведенные примеры. Разве решились бы на жестокое убийство своего отца девушки, если бы не сильная предварительная провокация (избиение)? Вряд ли. Забили бы до смерти дети своего товарища по играм, если бы он не вел себя вызывающе и не сломал их любимую игрушку? Сомнительно. А молодая женщина - нашла бы она свой безвременный конец, если бы они с мужем не обменялись серией взаимных обвинений? И снова напрашивается отрицательный ответ. И наконец, стал бы отец старшеклассника спорить с директором школы и бить его, если бы не ощущал, что исключение его сына из школы - несправедливость? Это тоже выглядит маловероятным.

Очевидно, что агрессия не возникает в социальном вакууме. Скорее, на наше агрессивное поведение влияют присутствие и действия других людей из социального окружения. Например, слова, поступки или внешность жертвы могут провоцировать, фрустрировать или раздражать нападающего. Окружающие могут принуждать или подстрекать нас к совершению актов насилия. Даже простое присутствие других людей может влиять на проявление агрессивных реакций. Эта глава посвящена влиянию социальных факторов на возникновение и развитие агрессивного поведения. Мы рассмотрим следующие четыре специфические предпосылки агрессии: 1) фрустрацию; 2) вербальное и физическое нападение; 3) характеристики жертвы; 4) подстрекательство со стороны окружающих.

Фрустрация: препятствия на пути к желаемому как предпосылка агрессии

Наиболее пристальное внимание психологов привлекает такая социальная предпосылка агрессии, как фрустрация, то есть блокирование происходящих в настоящее время целенаправленных реакций. Пресечение одним индивидуумом целенаправленного поведения другого может оказаться детонатором агрессии. Отношение к фрустрации как к одной из предпосылок агрессии является следствием приверженности теории "фрустрация - агрессия", которая в своем чистом виде предполагает, что фрустрация всегда приводит к какой-то форме агрессии, а агрессия всегда есть результат фрустрации.

Эта гипотеза считается чересчур обобщенной. Фрустрация не всегда приводит к агрессии, а последняя часто вызывается какими-то иными факторами, часть из которых мы рассмотрим ниже. Итак, оба данных предположения в настоящее время не встречают широкой поддержки среди исследователей. Тем не менее отказ от этих довольно полярных утверждений никоим образом не означает отказа от реального взгляда на проблему - предположения, что фрустрация есть просто одна из важных детерминант агрессии и иногда способствует этому типу поведения.

Свидетельства того, что фрустрация способствует агрессии

Тезис о том, что фрустрация усиливает агрессивность, до такой степени утвердился в нашем интеллектуальном наследии, что сделался само собой разумеющимся, и на него часто ссылаются в масс-медиа как на бесспорно установленный факт. Соответственно, было бы вполне естественно, если бы столь распространенное мнение имело убедительные эмпирические подтверждения. На первый взгляд, так оно и есть: большое количество экспериментов, проведенных в течение нескольких десятилетий на разнообразных выборках и с помощью всевозможных методик, свидетельствуют, что фрустрация действительно является важной предпосылкой агрессии. В этих исследованиях испытуемые, у которых вызывали ту или иную форму фрустрации, зачастую демонстрировали повышенную агрессивность по отношению к источнику фрустрации, а иногда и к другим людям. Но, к несчастью, и в этой гипотезе не обошлось без ложки дегтя.

Как отмечено Бассом, Тейлором и Пизано и другими, при тщательном анализе методик, используемых экспериментаторами (особенно в исследованиях, проводившихся много лет назад), возникает ряд важных вопросов. В частности, нередко бывало так, что фрустрации сопутствовали другие факторы или обстоятельства, которые тоже могли повлиять на поведение испытуемых. Рассмотрим, например, хорошо известный эксперимент, проведенный Маликом и Мак-Кэндлесом. В этом эксперименте детям из первой группы (вариант с фрустрацией) незнакомый ребенок не давал закончить серию простых заданий и получить за это денежное вознаграждение; детям из второй группы (вариант без фрустрации) он не мешал. Получив позднее возможность выплеснуть злость на этого ребенка, дети, которым он мешал, действительно были более агрессивны, чем те, кто имел возможность закончить работу. Кажется, что полученные данные явно свидетельствуют о возрастании агрессивности из-за фрустрации. Но, к несчастью, интерпретацию, казалось бы, очевидных результатов затрудняет одно существенное обстоятельство: когда юный ассистент экспериментатора мешал испытуемым, он отпускал в их адрес ряд саркастических замечаний, которые вполне могли вызвать ярость. Итак, необходимо определить, что послужило причиной более высокого уровня агрессивности испытуемых из первой группы - то, что им мешали, едкие замечания или же оба этих фактора?

К сожалению, такое смешение фрустрации с другими возможными предпосылками агрессии нередко встречалось в самых первых экспериментах, исследующих воздействие этого фактора. В результате эмпирические данные, которые должны были доказать утверждение, что фрустрация является важной предпосылкой агрессии, оказались далеко не такими впечатляющими, как представлялось на первый взгляд. Тем не менее, даже исключив все исследования, уязвимые для подобной критики, у нас остается несколько искусно разработанных экспериментов, результаты которых подтверждают предположение, что фрустрация иногда усиливает агрессивность. He оставляющие сомнений данные получены также в исследовании, осуществленном Джином.

В этом эксперименте четырем группам мужчин-испытуемых предлагали в качестве первой части сложной процедуры сложить деревянную головоломку. В варианте, где фрустратором была задача, головоломка была неразрешима. В варианте, где в качестве фрустратора выступал человек, головоломка была разрешима, но испытуемый трудился в присутствии другого человека , который вмешивался в его действия, мешая уложиться в заданное время. В варианте "оскорбление" испытуемый трудился над разрешимой головоломкой без помех, но после окончания работы другой человек оскорблял его, осуждая за низкий уровень интеллекта и недостаточную мотивацию. И наконец, в контрольной группе испытуемых не оскорбляли и не мешали им. Затем испытуемые смотрели короткий киносюжет со сценами насилия (о важности этой части эксперимента мы поговорим позже), после чего им представлялась возможность проявить агрессию по отношению к помощнику экспериментатора в рамках разработанной Бассом парадигмы "учитель-ученик". Испытуемые, находящиеся в условиях фрустрации, выбирали для наказания ток более высокого напряжения, чем в контрольной группе. Кроме того - как, впрочем, и ожидалось, - подвергнутые прямому словесному оскорблению также проявили больше агрессии, чем участники из контрольной группы. Эти результаты и аналогичные им, полученные в других экспериментах, подтверждают мнение, что при некоторых условиях фрустрация все же может способствовать дальнейшей агрессии.

Свидетельства того, что фрустрация не способствует агрессии

Достаточно большому количеству исследователей, проводивших эксперименты независимо друг от друга, не удалось найти подтверждений для теории "фрустрация-агрессия". В качестве примера рассмотрим эксперимент, проведенный Бассом, в котором мужчины-испытуемые играли роль учителей в его смоделированной системе "учитель-ученик". Когда ученик (помощник экспериментатора) делал ошибку, испытуемые должны были наказывать его ударом тока, напряжение которого, по их мнению, менялось от низкого до довольно высокого.

В одном из вариантов эксперимента, испытуемым (группа "ноу-хау") сообщали, что, если они постараются, ученик усвоит экспериментальный материал за 30 попыток. Другой группе (вариант "оценка") говорили то же самое, добавляя, что об их успехах на поприще преподавания будет сообщено администрации колледжа и это, возможно, повлияет на их аттестат. И наконец, контрольной группе ничего не сообщалось ни о количестве попыток, обычно необходимом для усвоения экспериментального материала, ни о возможном влиянии успешности преподавания на годовые оценки. Во время эксперимента ученик отвечал по заранее подготовленному образцу, усваивая учебный материал лишь с 70-й попытки. Поскольку испытуемые в группах "ноу-хау" и "оценка" ожидали, что они обучат своего подопечного за 30 попыток, им не удавалось достичь своей цели, проявив себя способными педагогами, и они были фрустрированы действиями ученика. Более того, поскольку эта неудача могла неблагоприятно повлиять на их собственные оценки, испытуемые в группе "оценка" переживали большую фрустрацию, чем в группе "ноу-хау". Участники контрольной группы, не имевшие точного представления, какое количество попыток соответствует понятию "успешное обучение", не должны были испытывать фрустрацию во время эксперимента - насколько им было известно, они были хорошими учителями.

Если, как часто считают, фрустрация вызывает публичные проявления агрессии, следовало бы ожидать, что испытуемые из двух экспериментальных групп ("оценка" и "ноу-хау") будут выбирать ток более высокого напряжения для наказания, чем испытуемые из контрольной группы. Далее, если предположить, что чем сильнее фрустрация, тем выше уровень результирующей агрессии, можно дать прогноз, что ток, выбранный для наказания испытуемыми в группе "оценка", будет более высокого напряжения, чем в группе "ноу-хау". Но ни одна из этих гипотез не подтвердилась: участники всех трех групп выбирали для ученика ток примерно одинакового напряжения. Фрустрация никоим образом не повлияла на агрессивность испытуемых. Этот отрицательный результат покажется еще более впечатляющим, если мы примем к сведению, что другие переменные (например, пол помощника экспериментатора, мимика и жесты, оповещающие, насколько болезнен был удар) также оказали значительное воздействие на поведение испытуемых, то есть на выбор напряжения влияла не только фрустрация.

При всей внешней эффектности результатов, полученных в эксперименте Басса, они носили бы лишь вспомогательный характер, будь они единственным примером фрустрации, не вызвавшей агрессию. Но, как мы уже говорили, в нескольких других экспериментах, при самом широком разнообразии процедур и характеристик испытуемых, также были получены отрицательные результаты. Например, в хорошо известном опыте Кун и другие создавали ситуацию, в которой детям были обещаны конфеты в качестве награды за просмотр короткого кинофильма. После сеанса одну группу просто лишали обещанной награды, а вторую группу не подвергали такому фрустрирующему воздействию. Затем в унифицированных условиях наблюдали игровое поведение детей из обеих групп; заметных различий обнаружено не было - фрустрированные малыши не вели себя более агрессивно, чем малыши из контрольной группы, которые фрустрированы не были. (Кстати, как и следовало ожидать, в конце эксперимента обещанные конфеты получили дети из обеих групп.) Результаты этого и других экспериментов поколебали убеждение в том, что фрустрация, как правило - или хотя бы иногда, - вызывает прямую агрессию. Однако в результате нескольких экспериментов родилось еще более удивительное предположение, что сильная фрустрация может иногда ослаблять, а не усиливать дальнейшую агрессивность. Например, в исследовании, проведенном Джентри, мужчины, фрустрируемые экспериментатором (он постоянно мешал им дорешивать задачи в тесте на интеллектуальные способности, из-за чего они получали невысокий балл), наносили затем помощнику экспериментатора меньшее количество ударов током, чем испытуемые из контрольной группы.

На основе этих и аналогичных экспериментов некоторые исследователи пришли к выводу, что фрустрация не является ни основной, ни существенной предпосылкой агрессии. Они отвергли даже усовершенствованную формулировку гипотезы "фрустрация - агрессия", утверждая, что в качестве социальных детерминантов агрессивности другие факторы имеют гораздо больший вес, чем различные формы межличностных трений. По словам Басса, "можно заключить, что фрустрация не ведет к физической агрессии... очевидно, что... фрустрация в своем первозданном виде является сравнительно малозначительной предпосылкой физической агрессии".

От фрустрации к агрессии: опосредующие факторы

Итак, мы столкнулись с набором неоднозначных и противоречивых эмпирических результатов. С одной стороны, некоторые эксперименты наводят на мысль, что фрустрация повышает вероятность возникновения агрессии, с другой же стороны, принимая во внимание убедительные результаты, полученные в ходе тщательных исследований, хочется сделать вывод, что влияние фрустрации на возникновение агрессивного поведения невелико или вообще отсутствует. Есть ли выход из этого тупика? Мы убеждены, что есть. На основании уже имеющихся данных можно заключить, что фрустрация иногда способствует агрессии, однако проявляется ее влияние или нет, зависит от нескольких опосредующих факторов. В данном разделе мы рассмотрим четыре таких фактора: 1) уровень фрустрации, испытываемой потенциальным агрессором; 2) наличие посылов к агрессии; 3) степень, в которой фрустратор непредвиден или неожиданен; 4) эмоциональные и когнитивные процессы фрустрированного агрессора.

Уровень фрустрации

Интенсивность агрессивных реакций в причинно-следственной паре "фрустрация - агрессия" зависит от уровня фрустрации. Большинство исследователей, получивших данные, не подтвердившие факт влияния фрустрации на агрессию, в качестве фрустратора выбирали мелкие неприятности, в то время как ученые, получившие подтверждение гипотез, создавали экспериментальные условия таким образом, чтобы уровень фрустрации оказался высоким.

Рассмотрим, например, остроумный полевой эксперимент, осуществленный Харрисом. Помощники экспериментатора - как мужчины, так и женщины - в буквальном смысле слова влезали без очереди в ресторан, в билетную кассу, в кассу магазина и т.п. В первом варианте они пытались пристроиться перед вторым (от начала) человеком в очереди, а во втором варианте - перед двенадцатым. Поскольку близость цели в момент помехи считается значимой детерминантой уровня фрустрации, испытуемые в первой группе должны были переживать более сильную фрустрацию и реагировать более агрессивно, чем во втором случае. Как и следовало ожидать, влезавшие в самое начало очереди попали под интенсивный "огонь" вербальной агрессии. Более того, в соответствии с предположением, что для индуцирования агрессии уровень фрустрации должен быть довольно высок, "двенадцатые" чаще предпочитали сделать вежливое замечание или промолчать, а не осыпать "нахалов" бранью. Аналогичные результаты, полученные в других экспериментах, дают возможность предположить, что низкий уровень фрустрации либо вообще не приводит к проявлениям агрессии, либо порождает агрессивные реакции малой интенсивности.

Посылы к агрессии

Берковиц предположил, что фрустрация вызывает только готовность к агрессивному поведению. Посылы к агрессии - это стимулы, провоцирующие появление чувства гнева и агрессивности. Они "могут усиливать... агрессивные реакции на препятствия на пути к цели". Исходя из определения, возникновение явно выраженной агрессии возможно даже при относительно невысоком уровне фрустрации, но в присутствии достаточно интенсивных посылов к агрессии. В уже рассмотренных нами исследованиях можно найти некоторые подтверждения этой точки зрения.

Густафсон проанализировал роль посылов к агрессии как промежуточного звена между фрустрацией и агрессией. В этом эксперименте первая группа испытуемых смотрела сюжет об уличных бандитских разборках (вариант "посылы к агрессии присутствуют"); второй группе показывали автомобильные гонки ("посылы отсутствуют"). Затем обе группы подвергались дополнительной фрустрации ("ученик" делал ошибки, что лишало испытуемых крупного денежного вознаграждения), и только испытуемые из группы с посылами к агрессии реагировали более агрессивно (выбирали для удара ток более высокого напряжения), когда уровень фрустрации повышали. Остальные же испытуемые постоянно назначали фрустрирующему "ученику" удар сравнительно небольшой силы. Посылы к агрессии могут быть важным промежуточным звеном в зависимости "фрустрация - агрессия".

Непредвиденность фрустрации

Еще одно промежуточное звено в цепи "фрустрация - агрессия" - степень, в которой помеха кажется человеку случайной или неожиданной. Многие исследователи сообщают, что для людей характерен гораздо более высокий уровень раздражения и агрессии, если фрустрация непредвиденна и неожиданна.

С другой стороны, прогнозируемая и ожидаемая фрустрация не всегда вызывает возбуждение на физиологическом уровне, как и последующее нападение на фрустратора. Последнее подтверждается одним из экспериментов Уорчела, где испытуемым за участие предлагали на выбор один из трех поощрительных призов - зачет одного часа практикума, 5 долларов наличными или флакон мужского одеколона. В начале процедуры каждый испытуемый ранжировал призы в порядке их привлекательности. Иерархия призов позволяла экспериментатору манипулировать в дальнейшем уровнем фрустрации. После выполнения нескольких заданий все испытуемые в первой группе получили желаемые вознаграждения, так что они практически не испытывали фрустрации. Испытуемые во второй группе получали призы, отнесенные по привлекательности на второе место, то есть уровень их фрустрации можно было охарактеризовать как средний уровень. И наконец, в третьем варианте испытуемые получали наименее желаемые призы и поэтому достигали самого высокого для данного эксперимента уровня фрустрации. Дополнительно в данном эксперименте определялось, до какой степени возникающая фрустрация характеризуется как непредвиденная или неожиданная. Чтобы манипулировать этой переменной, первую треть участников в каждой из трех групп убеждали, что помощник экспериментатора раздаст им призы по своему выбору (подгруппа "ожидания отсутствуют"). Второй трети говорили, что позднее они получат призы, которые оценили как самые привлекательные (подгруппа "наличие ожиданий"), а остальным обещали, что они смогут выбрать любые призы из имеющихся (подгруппа "выбора"). Считалось, что фрустрация будет неожиданной только для последних двух подгрупп и только в них появление внешних причин, препятствующих достижению цели, приведет к повышению уровня агрессивности.

Чтобы оценить точность этого прогноза, исследователи предоставляли испытуемым возможность проявить вербальную агрессию по отношению к ассистенту - высказаться о качестве выполненного им задания. Результаты в общем и целом совпали с ожидаемыми: только испытуемые в подгруппах "наличие ожиданий" и "выбор" продемонстрировали усиление агрессии при усилении фрустрации. Таким образом, в подтверждение гипотезы, фрустрация вела к агрессии, только когда была непредвиденной или неожиданной.

Эмоциональные и когнитивные процессы

Все рассмотренные нами к настоящему моменту промежуточные звенья являлись внешними по отношению к потенциальному агрессору - они были связаны либо с природой самой фрустрации (то есть с ее уровнем и характером), либо с посылами к агрессии, предполагаемыми ситуацией. Исследуя, каким образом фрустрация приводит к агрессивному поведению, Берковиц предположил, что психические процессы потенциального агрессора тоже предопределяют его реакцию на фрустрацию.

Чтобы человек стал вести себя агрессивно, степень аверсивности фрустрационной ситуации должна оказаться достаточной для актуализации отрицательных эмоций. Если же фрустрация не вызовет негативных чувств, то агрессии не будет. Например, Берковиц указал, что невозможность добиться желаемого результата сама по себе не является предпосылкой агрессии. Если же человек предвкушает удовольствие при достижении какой-либо цели, препятствия, возникающие на пути к ней, могут расстроить его до такой степени, что подхлестнут к агрессивным действиям. Представьте себе, например, что начальник обещал вам прибавку к жалованью и значительное продвижение по службе. В течение двух месяцев вы планировали, как замечательно проведете отпуск, и мечтали о том, как вас будут уважать коллеги. А потом начальник сообщил, что погорячился: на увеличение жалованья денег нет, и ваше повышение "еще не созрело". Вообразите свои чувства в этот момент. Наверняка вы расстроитесь, а возможно, и разъяритесь. В этом случае фрустрация обусловливается невозможностью достижения давно ожидаемого и страстно желаемого результата, что, весьма вероятно, подтолкнет вас к агрессивным поступкам.

Берковиц утверждает, что, когда фрустрация действительно вызывает отрицательные эмоции, другие психологические процессы, в том числе размышление по поводу пережитого (когнитивный процесс), будут влиять на реальное поведение. Человек может подбирать объяснения переживаемым эмоциям, анализировать свои чувства и/или пытаться контролировать эмоции и поведение. Если, например, негативной эмоцией является страх, то наиболее вероятными реакциями будут бегство или стремление уклониться от ситуации. Если переживание интерпретируется как гнев, вероятно возникновение агрессивных тенденций. Таким образом, эмоциональные и когнитивные процессы фрустрированного индивидуума ответственны за то, приведет ли фрустрация к агрессии.

Если конкретизировать высказывание, то исследователи установили, что запоминание агрессивных действий из фильма было необходимым условием возникновения агрессивного поведения. Данный эксперимент, следовательно, подтверждает тезис, что когнитивные процессы являются важным промежуточным звеном в зависимости "фрустрация - агрессия". Предварительная фрустрация повышает вероятность того, что люди будут обращать внимание на агрессивные действия, запоминать их и, как следствие, осуществлять.

Заключительный комментарий к фрустрации.

Если говорить образно, то фрустрационную теорию агрессии в ее современном виде можно представить в виде зонта, под которым можно собрать все рассмотренные нами факторы - "промежуточные звенья" цепочки "фрустрация - агрессия". Уровень и непредвиденность фрустрации порождают негативные эмоции, наличие которых Берковиц считает необходимым для возникновения агрессивных намерений. Посылы к агрессии могут усилить (или подавить) побуждение к агрессии, проистекающее из обусловленных фрустрацией негативных эмоций. Таким образом, повлечет ли фрустрация за собой агрессию или нет, зависит от интерпретации индивидуумом множества ситуационных факторов (таких как интенсивность фрустрации и связанные с агрессией стимуляторы) и от его эмоциональной реакции на них.

Вербальное и физическое нападение: реальная и кажущаяся провокация как предпосылки агрессии