(«Люди и страсти»), одна из ранних драм Лермонтова (1830). В ней нашла отражение семейная распря между отцом и бабушкой, обострившаяся к 1830 году. Лермонтов переносит в драму и воспоминания о недавнем пребывании в Пансионе, прозрачно намекая на царивший среди воспитанников дух свободомыслия, а также на конфликт с начальством, очевидно, ставший причиной его ухода из Пансиона. Автобиографичность драмы подтверждается документами: запись В.Х. Хохрякова о прототипах действующих лиц пьесы (ИРЛИ, оп. 4, № 26, тетр. I, Лермонтова 11 об.), бумаги Е.А. Арсеньевой, обнаруженные в Пензенском архиве. Связь персонажей пьесы с их прототипами основана не на близости характеров, а на сходстве ситуаций. Рисуя участников семейной драмы, юный драматург поднимается до определенных обобщений, затрагивающих социальные отношения эпохи, философские настроения, судьбы молодых современников.

В драме намечен один из этапов развития антикрепостнической темы у Лермонтова. Действие происходит в помещичьей усадьбе; бытовые сцены помогают понять психологию действующих лиц. Денежный расчет, определяющий распад семейных связей, эгоизм, черствость, извращенность родственных чувств предстают в драме как выражение социальных примет времени, следствие известных общественных отношений, а не просто дурных человеческих наклонностей и страстей.

Центральный герой драмы Юрий Волин выражает собой иной тип сознания: возвышенные идеалы, благородство духа, гуманизм, искренность и силу чувств. Душевный склад героя близок автору, но Юрий Волин — не автопортрет Лермонтова, это ранняя попытка воспроизвести психологический облик своего поколения, трагическое мироощущение человека последекабрьской эпохи. Отсюда особая близость внутреннего мира Юрия Волина герою лирики 1830 года, который также страдает от одиночества, сознания безысходности (стихотворения «Одиночество», «Гроза», «1830 год. Июля 15-го» и другие). Драма свидетельствует о знакомстве Лермонтова с популярными в среде его передовых современников теориями социалистов-утопистов. Юношеская мечта героя о «земном общем братстве» восходит, по мысли Н. Бродского, к книге А. Сен-Симона «Новое христианство» [см. Бродский (5), с. 314—315].

С Юрием Волиным связана одна из сильных сторон драмы — ее богоборческий пафос, протест против философии примирения человека с небом; монологи Юрия о боге близки речам героя драмы В.Г. Белинского «Дмитрий Калинин». Но бунт против бога — единственное проявление мятежных устремлений Юрия Волина. Активное сопротивление окружающему злу не могло стать уделом человека, надломленного жизнью. И Лермонтов обнажает в пьесе трагедию юноши-гуманиста, мучительно трудно расстающегося со своими идеалами; в его пессимизме, ранней разочарованности, бездействии и тоске по настоящей жизни выражены те приметы эпохи, которые определят в будущем облик «героя времени» — Печорина.

Драма «Menschen und Leidenschaften» намечает знаменательный поворот в развитии творческого метода Лермонтова: становление лермонтовского реализма было связано с решением необычной и сложной задачи изображения романтического героя в бытовом окружении. Это первое произведение Лермонтова, где высокий герой показан не в условно-романтической среде, а в буднично-реальной обстановке. В создании реалистичных образов и сцен Лермонтова опирался не только на знание быта, психологии, речи обитателей дворянской усадьбы, но и на классические образцы бытовой комедии 18 в.; отсюда некоторая прямолинейность в обрисовке персонажей (Марфа Ивановна Громова, Дарья), еще не наделенных полнотой психологических характеристик. Образ Юрия Волина демонстрирует особенности раннего романтического стиля Лермонтова (обостренная экспрессия в изображении чувств, пышная риторичность, фразеология, свойственная романтической стихотворной традиции). Настроения и чувства героя изменчивы, жизнь его души предстает в сильных, резких движениях, без переходов, оттенков. Но внимание Лермонтова к изображению переживаний героя следует оценить как его первый опыт психологического раскрытия образа.

Лермонтов широко использует традицию прозаической драмы Ф. Шиллера, отдавая дань характерному для того времени увлечению возвышенным пафосом идеи и бунтарскими образами ранних шиллеровских драм (стилизация «под Шиллера» названия драмы, трактовка семейного сюжета как высокой трагедии — «ein Trauerspiel», обнажающей в частном, обыденном, социальные и нравственно-психологические конфликты эпохи, приподнято эмоциональный строй произведения, броские метафоры, антитезы, тенденция к афористичности). Возможно, это влияние осуществлялось не только через книги, но и через театр, через сценическую интерпретацию шиллеровских образов, данную П.С. Мочаловым. Другие литературные реминисценции: стих. А.С. Пушкина «Если жизнь тебя обманет» (полностью), 4 строки (перефразированные) из «Гроба Анакреона», заключит. двустишие басни И.А. Крылова «Два голубя» (перефразированное); неоднократно цитируется Евангелие.