Антон Чехов - Ревнивый муж и храбрый любовник

— Да и девчонку же видел я вчера, mes amis! — шамкал он своими старческими губами... — Дивную девчонку!

И начальник издал губами звук, который издают при виде вкусного осетра.

— Чудную девчонку!

— Где же? — спросил его один из «mes amis».

— Намедни я был с визитом у архивариуса... Облучкова... того, что сбоку на обезьяну похож... Я, после Нового года, всем им делаю визит... Это в своем роде... ммм... шик... Либерально! Хе, хе, хе... Я тебя, каналья, ставлю на равную ногу... но ты смотри! Хе, хе, хе! Ну, и любят... Начальник, говорят, прелесть... Ммм... Ну-с... Захожу я, намедни, к Облучкову... Звоню... Дома его нет... Кто же дома? Барыня, говорят, дома... Вхожу... Вообрази же, mon cher, теперь маленькую, пухленькую, розовенькую... хоррошенькую... Хе, хе, хе... Она вскакивает с дивана... бледнеет... Начальства испугалась... Сажусь. То да се... Говорю ей любезность и беру ее за пухленький... кругленький... подбородочек... Облучков побледнел и нахмурился.

— Беру ее за... подбородочек... Краснеет... Разговорились... Такая наивная девчонка! В этих женщинах мне ужасно нравится наивность! Не признаю не наивных! Сажусь рядом с ней на диване... Не сопротивляется... Беру за талию... Хе, хе, хе... Хоррошенькая, дьявол!

Облучков замигал глазами и побагровел. Он, почтительный, робкий человек, почувствовал сильнейшее желание ударить по превосходительной лысине. Бедняга архивариус любил свою жену!

— Ммм... Взял ее за талию... В щечку.

— Врешь! — сказал ami.

— Клянусь! В... в щечку! Хе, хе, хе... Я, говорит, позволяю вам себя целовать, ваше превосходительство, только потому, что вы добрый... милый... И чмок меня в голову!

Облучков почувствовал, что у него подгибаются колени. Зубы его застучали от гнева.

— Чмок меня в голову!.. Я ее в грудочку... Хе, хе... И у этакого рыла, как Облучков, такая чудная женщина! Феномен! А? Горит! Пылает! В конце концов, попросила браслетку... Обещал ей... Хе, хе, хе... В субботу, вечером, Облучкова пошлю куда-нибудь... к черту, а сам к ней... Заранее предвкушаю... Хе, хе, хе...

Облучков начал задыхаться... Он ухватился одной рукой за сердце, а другой — за дверную ручку... Еще минута, и... он не вынесет!

— Ну, что ж? Было многоточие? — спросил ami.

— Ммм... как тебе сказать. Почти... Почти было... Когда я уже сжимал ее в своих объятиях и наши губы слились в поцелуй, вошел Облучков... Ну, разумеется... неловко же было! Помешал, скотина!

Облучков не вынес.

Дрожащий, забывший все на свете, жаждущий мести, рванул он за дверную ручку и влетел в комнату, залитую светом. В этой комнате, за зеленым столом сидели три старичка. Они курили сигары и масляными глазками посматривали друг на друга. Облучков подлетел к столу, сжал кулаки, забормотал... Старички подняли на него свои удивленные глаза...

— Что вам угодно? — спросил строгий голос. — Кто вам эээ... позволил эээ... молодой человек!

— Я... я... ваше превосходительство... — забормотал Облучков, по привычке преклоняя выю перед этими глазами и повелительным голосом.

— Что вам угодно-с? Вы подслушивали?

— Я... виноват, ваше превосходительство... Если бы я знал, я... не приходил бы домой... ваше превосходительство... Виноват... Не догадался... Простите... в субботу-с, я уйду.

Говорил это, а самому хотелось трахнуть по лоснящейся лысине!