| Криминология (Долгова А.И.) |
Преступность как объект криминологического изучения
Преступления и преступностьПонятие "преступность" чаще всего употребляется в тех случаях, когда речь идет о множестве преступлений, об их определенной статистической совокупности. "Преступность – это относительно массовое, исторически изменчивое социальное, имеющее уголовно-правовой характер, явление классового общества, слагающееся из всей совокупности преступлений, совершаемых в соответствующем государстве в определенный период времени" – писала Н. Ф. Кузнецова в конце 60-х годов. Отвлечемся пока от других признаков преступности, называемых автором, и заметим, что определение начинается с указания на массовый характер и заканчивается упоминанием о конкретной совокупности преступлений. Это, казалось бы, наиболее простой и понятный подход к определению преступности. Действительно, преступность наиболее очевидно проявляет себя через массу преступлений. Здесь подчеркивается такой отличительный признак преступности по сравнению с отдельным преступлением, как массовость. Одно из значений слова "масса" – множество, большое число чего-либо. Как правило, о массе говорят, когда число каких-то явлений подлежит статистическому анализу, при котором выявляются определенные статистические закономерности. Планомерный и систематический учет массовых общественных явлений осуществляется на основе рекомендаций такой науки, как статистика. Эта наука изучает массовые общественные явления и складывающиеся в них количественные закономерности в неразрывной связи с качественной стороной, дает количественное выражение закономерностей развития явления. Вот почему, когда речь идет о преступности просто как о множестве, массе преступлений, внимание акцентируется на статистическом анализе данных о ней. Исследуются, как отмечается в учебной литературе по криминологии, состояние, структура, динамика преступности. И если обратиться к первым определениям преступности после возрождения криминологии в стране, то можно увидеть, что фактически они отражали понятие преступности именно как массового явления. "Преступность включает в себя всю совокупность конкретных преступлений, совершенных в определенный период времени в данном обществе, но не является простой суммой этих преступлений", – указывалось в первом советском учебнике криминологии. А далее выделялись состояние, структура, динамика преступности. Одновременно подчеркивалось, что преступность – социальное явление. Характерно, что в этом учебнике изложению вопроса о преступности уделялось крайне мало места. Ей был посвящен только небольшой параграф с названием "Преступность и ее причины". Указанный подход длительное время прослеживался в отечественных учебниках криминологии. За рубежом также немало авторов используют данный подход. Например, немецкий ученый Г. И. Шнайдер пишет, что "измерение преступности сводится к тому, что все индивидуальные факты криминогенного поведения, совершающиеся в определенном географическом пространстве и в определенный промежуток времени, делят на отрезки (и участки), в рамках которых подсчитывают случаи преступлений или лиц, подозреваемых в преступлении (так осуществляется официальная уголовная статистика)". Многие зарубежные авторы в учебниках по криминологии вообще не останавливались на понятии преступности, а изложение начинали с вопросов о ее измерении и оценке. Одно время даже высказывалась точка зрения, что анализ преступности лежит за пределами криминологии. Имелся в виду именно статистический анализ. Однако изучение преступлений, как и любых других явлений, в массе показывает, что именно в массе они обнаруживают немало новых свойств. Отмечаются определенные строгие соотношения между разными преступлениями. Например, при снижении числа выявляемых и регистрируемых фактов легких телесных повреждений, истязаний, побоев, преступлений, связанных с ношением оружия, увеличивается число тяжких преступлений против жизни и здоровья. Связь преступности и преступлений стали трактовать как связь общего и отдельного. Общее, как известно, не повторяет характеристики отдельного. Здесь уместна такая аналогия: капля воды имеет свойственные ей характеристики. При слиянии многих капель возникают ручейки, реки, моря, океаны. Если взять каплю воды из океана, ее можно анализировать в аспекте выявления указанных характеристик. Но в океане существуют явления, несвойственные капле воды: отливы и приливы, штормы, течения и т. п. То же самое происходит и в преступности. Преступность, даже если ее рассматривать только как множество преступлений, характеризуется новыми качественными характеристиками. За множеством преступлений просматриваются и устойчивость преступного поведения (рецидив), и организованность (групповое совершение преступлений), и общественная опасность уже массы преступлений, измеряемая в том числе определенным соотношением преступлений разной тяжести. При диалектическом рассмотрении проблемы соотношения преступления и преступности как общего и отдельного (единичного) молено изменить угол зрения и поставить следующий вопрос: если мы соглашаемся с тем, что преступления – это конкретизированные проявления преступности, то правомочно ли утверждение, что преступность представляет собой только их множество? Только ли преступления служат проявлениями преступности? Другими словами, надо продолжать искать ответ на вопрос, что же все-таки представляет собой преступность, что стоит за отдельными преступлениями и преступной деятельностью конкретных субъектов? Во-первых, как отмечалось в литературе, преступность нам является не только в виде фактов преступных деяний. Она проявляет себя и в лицах, совершающих преступления. Нельзя разрывать деяния и деятелей, субъектов деяний. В настоящее время статистический учет преступности осуществляется и по фактам, и по лицам. Академик В. Н. Кудрявцев высказал мысль, что преступность включает всю совокупность совершенных преступлений и наступивших общественно опасных результатов. Во-вторых, речь идет не просто о множестве преступлений, не связанных друг с другом, а о сложной системе. Исследования указывали на то, что между различными преступными актами существуют многообразные взаимосвязи. Они бывают очевидны уже при анализе преступной деятельности, которая рассматривалась ранее. Поэтому в 60–70-е годы отечественные криминологи стали подчеркивать, что преступность – это совокупность преступлений, а не простое их множество. Однако это оказалось недостаточным, ибо связь многих преступлений осуществлялась через субъекта преступления. Тогда возникло утверждение, что преступность – это сложная совокупность преступлений и их субъектов. В конце 70–80-х годов в криминологии все более стал утверждаться взгляд, согласно которому преступность носит системно-структурный характер. Однако до сих пор этот взгляд не является общепризнанным. В учебнике "Криминология", изданном МГУ в 1994 году, можно прочитать: "Преступность – это исторически изменчивое, социальное и уголовно-правовое явление, представляющее собой систему преступлений, совершенных в соответствующем государстве (регионе) в соответствующий период". Далее подчеркивается, что преступность – не просто множество преступлений, а именно явление, целостная совокупность, система преступлений, имеющая определенные системные свойства, т. е. устойчивые зависимости преступлений внутри целостности и между ней и другими социальными явлениями. Авторы "Криминологии" Московской юридической академии (1995) отмечают, что "преступность – отрицательное социально-правовое явление, существующее в человеческом обществе, имеющее свои закономерности, количественные и качественные характеристики, влекущие негативные для общества, людей последствия и требующие специцифических и общественных мер контроля за ней". Здесь нет ни слова о системно-структурном характере преступности, как и о совокупности преступлений. Вообще данное определение не выделяет особенности преступности как отрицательного явления. Подробнее на обсуждении этого обстоятельства остановимся дальше. А пока обратимся к анализу вопроса о преступности как системно-структурном явлении, поскольку он заслуживает серьезного внимания.
Преступность как системно-структурное явлениеВопрос о системно-структурном характере какого-либо объекта возникает тогда, когда необходимо выяснить, как изменение данного объекта взаимосвязано с изменением более общего целого, в которое он входит как часть, и как изменение одной части целого связано с изменением других частей. Эта задача неизбежно возникает и перед криминологами, которые изучают преступность в органическом единстве с обществом, как сложное явление, исследуют взаимосвязи разных ее видов. Попытки обоснования преступности как специфического системно-структурного образования предпринимались рядом криминологов. Но к этому шли они разными путями. Одни авторы считают, что при системном подходе в исследовании этого явления речь должна идти о взаимосвязи, взаимообусловленности преступности и ее причин, по мнению других, – о взаимосвязи преступлений и лиц, их совершающих. Третьи указывают на взаимосвязь разных подструктур (элементов) преступности. В. А. Аванесов, С. Е. Вицин отмечают, что для данного явления характерен комплекс взаимосвязанных элементов. Элементами признаются и отдельные преступления, и виды преступности. По отношению к последней они выступают в качестве подсистем. Именно в результате того, что преступность представляет собой определенную систему взаимосвязанных элементов, она обладает относительной самостоятельностью, такими качественными характеристиками, которые не свойственны отдельным ее элементам. Как раз потому, пишет ученый из Казахстана У. С. Джекебаев, преступность имеет свою историю, логику развития. Криминологические исследования фиксируют закономерные взаимосвязи разных элементов преступности, подтверждают способность ее "приспосабливаться" к изменениям среды и даже приспосабливать среду для своего выживания и развития. В новых условиях видоизменяются формы ее проявления, наблюдается и обратное влияние преступности на общество. Серьезное обсуждение проблемы системного характера преступности предполагает решение вопроса о критериях выделения разных ее элементов и типах их взаимосвязи. Выделяются вообще два вида систем. Во-первых, четко отграниченные от среды, наличие которых специально обосновывать нет необходимости (живые существа, организация, предприятие). Уже в начале исследования эти системы выглядят как некий целостный объект во множестве своих проявлений. Во-вторых, существуют системы, требующие построения определенной их модели на основе постулирования и последующего исследования определенной совокупности связей выделенных элементов (подструктур). Преступность не относится к первому типу систем, и ее целостный характер далеко не очевиден. Более того, как уже отмечалось, в криминологической литературе встречаются утверждения, что преступность представляет собой чуть ли не конгломерат абсолютно различных явлений, никоим образом не связанных друг с другом. Обоснование системного характера преступности базируется на: а) признании преступности в качестве специфической подсистемы общества как элемента более общей системы – общества в целом;
Одно из требований к системе – "наличие по крайней мере одной большой системы, объемлющей данную". Применительно к преступности большой системой признается общество. Преступность – явление, существующее в обществе и тесно связанное с ним. Это всеми криминологами признается бесспорным. Следовательно не может вызывать сомнений и то, что преступность во всех своих проявлениях, разные ее виды и элементы взаимосвязаны между собой уже хотя бы через общество как единый, общий детерминант преступности. Конкретные исследования указывали на единую линию детерминации региональной социальной средой, казалось бы, таких разных преступлений, как кражи, изнасилования, убийства, выпуск недоброкачественной продукции, приписки и искажения отчетности. В одном из городов Урала основным "работодателем" являлось крупное промышленное предприятие. В конце 70-х годов ему было дано задание в короткий срок на одну треть нарастить объемы производства. При этом.необходимых средств для решения социальных проблем предприятию не выделили. Для выполнения указанной производственной задачи требовался приток работников из других регионов. Однако приглашение квалифицированных специалистов было связано с практически непреодолимыми трудностями: квартиры им предоставить не могли, снабжение продуктами и товарами региона оказалось более чем скромным, организация досуга также, приезжие могли рассчитывать только на койки в общежитиях. В результате в регион стали приглашаться выпускники профессионально-технических и других учебных заведений; "социальные неудачники" из других регионов, имевшие конфликты в семье, на производстве в результате пьянства, прогулов и т. п.; лица, отбывшие наказание, которых нигде не ждали. Прибывшие не обеспечили интенсивную и качественную работу, но требовали выводить им определенный уровень зарплаты. Это оказалось связанным и с приписками, и с выпуском некачественной продукции. Выводившиеся из-под учета при приписках материальные средства растрачивались, похищались. Одновременно в общежитиях создалась ситуация пьянства, крайне аморального поведения, криминальных конфликтов. Главенствовали не молодые выпускники учебных заведений, а ранее судимые лица и так называемые социальные неудачники. Молодых людей вовлекали в пьянство, азартные игры, прививали им криминальные навыки. В отношении тех, кто занимал самостоятельную позицию, нередко совершались насильственные противоправные действия. В городе участились кражи, изнасилования и другие преступления. Исследователи корыстной и насильственной преступности несовершеннолетних и взрослых лиц нередко обнаруживают одни и те же социально-экономические, социально-психологические факторы, порождающие указанные виды преступности. Названные факторы определяют своеобразие разных форм преступного поведения в своих разных взаимосвязях, неодинакового механизма воздействия. Таким образом, можно говорить, по крайней мере, о функциональных зависимостях, связи состояний. Так, состояние преступности взрослых, особенно рецидивной, зависит от предшествующего состояния преступности несовершеннолетних. Преступность подлежит рассмотрению и как часть такой более общей для нее системы (но менее общей, чем общество в целом), как негативные социальные отклонения. Эти отклонения многообразны: теневая или параллельная экономика, пьянство, наркомания, проституция, самоубийства и т. п. Авторы книги "Социальные отклонения? говорят о социальных отклонениях вообще, но точнее было бы в связи с преступностью говорить о негативных или отрицательных социальных отклонениях от условной нормы, т. е. со знаком минус. Существуют и отклонения от этой нормы со знаком плюс. Это, например, особо героическое поведение, случаи самопожертвования во имя спасения жизни другого человека, защиты особо важных общественных интересов. Если человек не вынесет ребенка из огня, жертвуя своей жизнью, его никто не станет укорять. Но если он погибает, но спасает ребенка, этот поступок оценивается как необычный, особо героический и альтруистический. В указанной работе отмечается взаимосвязь преступности, паразитизма, алкоголизма, наркомании, самоубийств, аморального поведения, бюрократизма: "Прежде всего напомним о двух принципиальных основаниях взаимосвязи социальных отклонений разных видов. Первое – общность некоторых причин этих явлений, второе – сходство ряда признаков личности, их носителей. При всех различиях между социальными отклонениями их единая антиобщественная природа обусловливает взаимное влияние, зависимость, соединение различных видов социальных отклонений в единый негативный социальный процесс. Внутренняя структура этого процесса существенно зависит от изменения внешних социальных условий". Однако признавая такую взаимосвязь, надо видеть и специфику различных форм социальных отклонений. В том числе отличие преступности от иных форм. Оно состоит в наибольшей степени общественной опасности и объявлении об этой общественной опасности государством. Государство это делает путем введения уголовно-правового запрета на совершение определенного круга деяний и установления за его нарушение самой строгой, уголовной, ответственности. В литературе можно встретить утверждения, что это – формальный критерий, оценка какого-либо деяния в качестве преступления преходящая, ибо сегодня такое деяние признано преступным, завтра – нет. Однако есть все основания не согласиться с такой постановкой вопроса. Оценка деяния в качестве крайне общественно опасного вовсе не произвольна, она всегда бывает социально обусловлена, привязана к определенным условиям места и времени. Дело в том, что меняется ситуация и в новых условиях это деяние может перестать быть крайне общественно опасным. Например, спекуляция отличалась крайней опасностью в условиях господства государственной собственности, фиксированных цен и дефицита высококачественных товаров. Скупая эти товары по низким ценам в государственной торговле, спекулянты (по образному выражению "мародеры торговли") заставляли людей платить за них многократно дороже и ограничивали доступ определенных групп граждан к приобретению таких товаров. В условиях рынка спекуляция не имеет столь пагубных последствий, хотя в Италии и ряде других государств с рыночной или, точнее, смешанной экономикой установлена уголовная ответственность за подобные действия. Вообще же перечень преступлений не так уж и разнообразен в разных государствах и в разные исторические периоды. Посягательства на жизнь и здоровье, честь и достоинство людей, установленный в государстве конституционный строй, общественный порядок, порядок осуществления служебных обязанностей, экономической деятельности, кражи и иные формы завладения чужой собственностью помимо воли собственника – эти деяния почти исчерпывают содержание уголовных законов. Другое дело, что каждый из видов этих посягательств конкретизируется в ряде статей УК. При криминологических исследованиях выделялся всегда так называемый массив сопоставимых преступлений, нормы закона о которых не менялись и соответственно статистические данные о них были сопоставимы. Этот массив включал всего шестнадцать статей, но на них приходилось от 56% всех зарегистрированных преступлений в 1980 году до почти 70% в 1990 году. Когда говорится о специфике преступности, следует учитывать и то, что она является результатом сознательного нарушения массой граждан самого строгого запрета, влекущего уголовное наказание. Охрана нормы уголовным законом придает ей новое качество. Соответственно новое качество приобретает нарушение этой нормы. Сама уголовная наказуемость означает, что речь идет только о виновном нарушении уголовного запрета в условиях, которые допускали иные варианты поведения. Крайняя необходимость и необходимая оборона, как известно, устраняют криминальный характер деяния. Таким образом, наиболее общим критерием качества для всех преступных проявлений может служить следующее: социально обусловленное, но в то же время виновное нарушение уголовно-правового запрета, представляющее собой наивысшую степень общественной опасности по сравнению с иными негативными социальными отклонениями. Другими словами, преступность находится на пике отрицательных социальных отклонений. Криминологические исследования показывают, что более чем в 90 % случаев совершения умышленных тяжких преступлений виновный ранее характеризовался иными отрицательными отклонениями в поведении. Бывают сразу скачки от нормы или положительных отклонений к преступлению, но в исключительных ситуациях либо при особых состояниях виновного лица (аффект и т. д.). Определенная целостность, системность преступности как специфического социального явления просматривается и при выделении ее подструктур, анализе взаимосвязи между ними. Причем такое выделение можно продолжать, ибо каждый элемент также поддается расчленению. Вообще вопрос о критериях выделения разных подструктур (элементов) преступности требует особого обсуждения. Но один из подходов, практически никем не оспариваемый, заключается в следующем: криминология изучает преступность с позиции выявления ее происхождения и организации борьбы с ней, а потому допустимо применение генетического критерия – особенности порождения видов преступности. Преступность рассматривается в качестве продукта взаимодействия определенных типов среды и типов личности. В этом взаимодействии можно выделить две крупные подструктуры преступности:
Такое разграничение основано на том, что социальные влияния способны запечатлеваться в личностных характеристиках и надолго определять поведение человека. Разумеется, он меняется в изменяющихся условиях. Поэтому можно было бы говорить об относительной устойчивости преступного поведения какого-то лица. Но применительно к преступности, определяемой в основном уже сформированными в обществе характеристиками человека, можно в какой-то определенный момент говорить как об устойчивой. Ситуативная преступность быстрее и непосредственнее реагирует на изменение социальных условий, ситуацию. Роль личностных деформаций преступников в ее генезисе незначительна, как бывают незначительны и эти деформации. В свою очередь, в каждом из этих видов преступности правомерно выделить также по две подструктуры:
В предумышленной преступности отмечается продуманное использование социальных условий, планирование преступной деятельности, при необходимости – создание благоприятной для нарушения уголовно-правового запрета обстановки, постоянный учет происходящих изменений, в том числе в состоянии социального контроля, включая борьбу с преступностью. Выбор преступного варианта поведения оценивается субъектом как наиболее выгодный для него в соответствующих условиях. При этом тщательно взвешивается возможный баланс приобретений и потерь. Здесь особенно велика роль личности. Актуально-установочная преступность порождается под решающим влиянием актуальной установки, когда определенный социальный тип личности с негативно деформированными потребностями, интересами или не соответствующими закону представлениями о средствах их обеспечения оказывается в ситуации возможного удовлетворения этих потребностей и интересов. Здесь, как правило, отмечается так называемый свернутый механизм преступного поведения, оно осуществляется без продуманного плана и перебора вариантов поведения. Личность "раскручивается, как пружина" в ситуации возможного удовлетворения ее потребностей и интересов, предельно обнажает свои уже сформированные установки. Следует подчеркнуть, что ситуация здесь не такова, чтобы определять однозначно поведение в качестве преступного. Это, например, случай, когда у стоящего впереди в автобусе мужчины виден высовывающийся из кармана бумажник. В этом случае не надо создавать или приспосабливать какие-то условия. Но, чтобы преступно завладеть бумажником, необходимо существенное искажение потребностно-мотивационной и нравственно-правовой характеристик личности. Как уже отмечалось, в целом в основе проявления ситуативной преступности лежит сама ситуация, в которой человек должен выбрать определенный вариант поведения и выбирает преступный. Эта ситуация может быть непосредственно криминальной, когда потерпевшей стороной выступает фактически лицо, совершающее в данный момент преступление, и речь идет о преступном реагировании на преступление. Таковы, например, ситуации криминальных разборок. Ситуация, кроме того, может носить и опосредованно или отдаленно криминальный характер, отражать косвенные последствия преступности (в условиях разгула преступности и всеобщего страха перед ней убийство гражданина, вошедшего поздно вечером на дачу с просьбой указать дорогу, в результате ошибочного принятия его за преступника). Ситуация может носить общий неблагоприятный характер: распространение пьянства, наркомания, безработица, бездомность, всеобщая коррупция и т. п. В виктимно-ситуативной преступности роль ситуации определяющая, однако все-таки дает себя знать и деформация некоторых личностных характеристик преступников, в результате чего последние попадают в проблемные положения. Так, в компании, распивающей спиртные напитки в значительном количестве, нередко возникают ссоры, конфликты. В таком конфликте, драке только случай решает, кто становится жертвой, а кто виновным. В случайно-ситуативной преступности определяющей (и практически почти полностью) является неожиданно возникшая ситуация, к которой личность не была подготовлена всем своим предшествующим развитием, а потому не смогла быстро найти правомерный вариант решения конфликта. Пример: водитель, находясь за рулем, внезапно оказывается в сложной дорожной ситуации, созданной по вине иных правонарушителей, не успевает сориентироваться и избрать нужный вариант действия, в результате чего сбивает человека, и тот умирает. Конечно, здесь может выясниться, что у лица, совершившего наезд, невысока степень профессионализма, медленная реакция на внезапно возникающие неблагоприятные ситуации и т. п. Однако личностные качества здесь могут быть такими же, как у других водителей автомашин, которые никогда не оказывались в подобной сложной дорожной обстановке и не совершали наездов. Выделение указанных подструктур, в принципе, возможно как в умышленной, так и в неосторожной преступности. Правда, в последней нет предумышленной, но есть актуально-установочная, если иметь в виду отношение субъекта к норме, нарушение которой повлекло общественно опасные последствия. В процессе выборочных исследований, проведенных сотрудниками отдела общих проблем криминологии Научно-исследовательского института проблем укрепления законности и правопорядка, было выявлено количественное соотношение выделенных видов преступности на основе разработанной системы критериев. Расчеты показали, что в выборочно изученной в разных регионах умышленной преступности соотношение устойчивой и ситуативной выглядит как 6:1. Доля предумышленной преступности в общей зарегистрированной колебалась в пределах 50–70%. Доля случайно-ситуативной преступности в общей колебалась от 0,6 до 2 %. Эти данные касаются только выявленной и зарегистрированной преступности. Есть основания полагать, что в латентной (скрытой) части преступности доля устойчивой, особенно предумышленной, еще выше. Чтобы обосновать системно-структурный характер преступности, необходимо не только выделить отдельные подструктуры (элементы), но и выявить объективные связи между ними. Объективная связь определяется как такое отношение между предметами и их свойствами, которое (в силу их взаимодействия) в случае изменения одних сопровождается изменением других. Основой взаимосвязи выделенных подструктур преступности является сама преступная деятельность в ее развитии. При определенных условиях один вид преступности порождает другой (другие) или влияет на них. Так, при просчетах борьбы с преступностью часть населения отвечает на эскалацию преступности либо противодействием ей, но в преступных формах, либо приспособлением к ней. Противодействие проявляется, например, в физической расправе с некоторыми преступниками (при задержании их на месте преступления и т. д.). Для иллюстрации приспособления можно назвать преступные сделки со взяточниками, расхитителями. Таким образом, изменение ситуативной преступности связано с изменением устойчивой преступности, а последняя реагирует на изменения ситуативной. Если на пути перерастания ситуативной преступности в устойчивую не ставится надежных преград, если преступная деятельность оценивается в конкретных условиях как "выгодная", нарастает и число преступлений, и общественная опасность преступности, она приобретает новые, более усугубленные характеристики, становится организованной и т. п. В свою очередь это деморализующе действует на общественную психологию, создает проблемы в экономике, политике, социальной сфере и тем самым порождает новое состояние ситуативной преступности. Устойчивая преступность находится с ситуативной в сложной взаимосвязи, хотя бы за счет одних и тех же субъектов: чаще на проблемные, конфликтные ситуации, создаваемые в результате преступной деятельности, отвечают уголовно наказуемым поведением лица, уже ранее совершавшие преступления, члены криминальных группировок – те кто относительно легко переходит границу уголовного запрета. Наблюдается непосредственная связь предумышленной преступности с актуально-установочной. С одной стороны, глубоко укоренившиеся антиобщественные ориентации, дающие себя знать в подходящей ситуации, могут быть следствием предшествующего предумышленного преступного поведения (у профессионального вора-карманника, например) и приобретения специфических стереотипов поведения. С другой стороны, актуально-установочная преступная деятельность может приводить со временем к осознанному оправданию криминальных способов поведения в определенных ситуациях, перерастать в предумышленную преступную деятельность. Кроме того, предумышленная преступная деятельность способна создавать удобные для преступных действий ситуации, используемые в процессе совершения актуально-установочных преступлений. В то же время расширение актуально-установочной преступности может свидетельствовать о расширении предумышленной преступности и поля деятельности ее субъектов. Примером может служить завладение ценным имуществом из плохо охраняемых помещений, занимаемых крупными экономическими преступниками, взяточниками. И предумышленная, и актуально-установочная преступность бывают связаны с виктимно-ситуативной теснее, чем последняя со случайно-ситуативной. В порождении случайно-ситуативной преступности бывает значительной роль неподготовленности личности к использованию правомерного варианта поведения в особо сложных обстоятельствах, в том числе вызываемых преступностью и иными социальными отклонениями. Эта неподготовленность может проявиться и в условиях просчетов борьбы с преступностью, когда у некоторых лиц формируется неверие в возможность быстро и эффективно защитить нарушенные права законными средствами, а вслед за этим появляется и стремление обойти закон. В качестве иллюстрации можно привести данные о параллельном нарастании количества умышленных убийств, убийств при превышении пределов необходимой обороны, а также совершенных в состоянии аффекта. Схема показывает, что наряду с опосредованными обществом взаимосвязями подструктур имеются и непосредственные. Пожалуй, только связи случайно-ситуативной преступности с другими бывают чаще опосредованы общими социальными условиями. Именно непосредственные взаимосвязи, взаимодействия разных подструктур, элементов преступности обусловливают существование преступности как относительно самостоятельного, специфического социального явления, системное качество преступности. Вот почему бывают обречены на неудачу попытки изолированного воздействия на отдельные виды преступности. Борьба с преступностью должна носить системный характер, соответствующий характеру преступности. В истории отечественной борьбы с преступностью были периоды укрепления охраны общественного порядка (на улицах, площадях, в парках). Через некоторое время увеличивалось число хулиганских проявлений, драк в общежитиях, квартирах. Воздействие не касалось субъектов, ориентированных на криминальные стандарты поведения. Поскольку преступность – это социальная система, ей присущи характеристики именно такой системы: целенаправленность, открытость, самодетерминация и развитие при просчетах борьбы с преступностью. Специфическая целенаправленность в преступности может проявляться либо в достижении общественно опасных, противоправных целей (организация производства и распространения наркотиков и т. п. ), либо в достижении в общем-то не запрещаемых правом целей, но общественно опасными, противоправными средствами (обогащение путем вымогательства, отстаивание своей чести путем умышленного убийства лица, нанесшего оскорбление). В социальных взаимодействиях преступность выступает как открытая, а не "жесткая" система. Она адаптируется к условиям среды, готова к изменениям, правда, в определенных пределах. В целом же преступность саморазвивается и самодетерминируется как самоуправляемая система. Криминологами отмечается эффект самовоспроизводства преступности за счет сохранения, приспособления к изменившимся обстоятельствам; наступления на общество путем непосредственного "криминального заражения" части населения, использования преступниками механизмов прямого инструктирования, внушения, подражания. Это наиболее отчетливо проявляется в вовлечении части несовершеннолетних и молодых людей в преступную деятельность. Одновременно нередко идет более широкая пропаганда криминальной психологии, создание облика преступника в виде Робин Гуда. Преступность в своем противостоянии обществу образует своеобразную систему самозащиты. Учет, знание такой системы важны с точки зрения эффективной борьбы с преступностью. Возникает вопрос: что именно в преступности обеспечивает восприятие новой информации и задает направленность изменений? Исследования показывают, что ведущая роль здесь принадлежит предумышленной преступности, а в ней – профессиональной и организованной. Именно с ними связано тщательное изучение преступниками социальных условий под криминальным углом зрения, воздействие на них, а не простое их использование. Предумышленная преступность не только выступает движущим звеном развития всей системы преступности, но и по-разному захватывает иные подсистемы. Таким образом, возможные тенденции преступности, направленность ее изменений и более широкого воздействия на общество следует изучать, анализируя в первую очередь характеристики предумышленной преступности, а в ней – организованной и профессиональной. Впрочем, эти два вида преступности тесно взаимосвязаны, ибо профессиональные преступники всегда стремились к сотрудничеству в различных формах, создавая различные организованные формирования. Понятие организованной преступностиОб организованной преступности говорят и пишут криминологи, криминалисты, специалисты по уголовному и другим отраслям права, политики, экономисты, социологи, писатели и журналисты. Но часто под словами "организованная преступность" понимают разные явления. До сих пор рассматриваемое понятие было одним из многозначно трактуемых и потому наиболее неопределенных. Понятие "организованная преступность" связано с такими понятиями, как "организованное преступление", "организованная группа", "организованная преступная деятельность", "преступное сообщество". Везде употребляются слова "организация", "организованный". Слово "организовать" произошло от греческого organon и французского organiser. Organon буквально означает "орудие, инструмент", a organiser переводилось на русский язык как "устроить, соединить в одно целое, упорядочить что-либо, придать чему-либо планомерность". В русском языке, как указывал, например, С. И. Ожегов, слово "организованный" означало или "планомерный, отличающийся строгим порядком, единством", или "дисциплинированный, действующий точно и планомерно". Ранее уже говорилось об "организованном преступлении" и "организованной преступной деятельности". Их субъектами могут быть и отдельные люди, и группы людей. При совершении несколькими лицами не просто преступления, пусть и самого тяжкого, а организованного преступления им надо предварительно объединиться и согласовывать свои действия при подготовке, покушении и совершении преступления. Так возникает организованная группа. Это не просто "группа лиц, совместно совершающих преступление" (товарищеская группа молодых людей на танцах спонтанно вступила в драку и причинила телесные повреждения либо даже забила человека насмерть). Это и не "группа лиц, совершающих преступление по предварительному сговору" (группа подростков проходит мимо пустующих дач, им приходит в голову проникнуть в дачи и что-то оттуда взять, они сразу же договариваются реализовать это намерение и все вместе, не продумав схему распределения преступных ролей, приемы сокрытия следов преступления, путей сбыта похищенного, начинают действовать). При совершении организованного преступления и группа должна быть определенным образом организована, она должна выработать план, подчинять этому плану коллективные усилия, ее члены вынуждены согласованно решать возникающие при реализации плана проблемы, совместно их корректировать в конкретных условиях. Организованная группа вполне может быть создана для совершения одного преступления. Например, похищения крупной суммы денег из банка или из машины инкассаторов. В приведенных примерах речь пока шла об организованном преступлении и организованной группе, создаваемой для совершения такого преступления или преступлений. Но когда налицо множество организованных преступлений и множество таких организованных групп, нередко употребляется термин "организованная преступность", отражающий именно указанное множество, но отнюдь не внутреннюю взаимосвязь различных организованных преступлений между собой и, соответственно, разных организованных групп. Однако существует определенная логика развития организованных групп и организованных преступлений, появление новых опасных типов преступных объединений. В ее основе, как уже отмечалось ранее, лежат изменения целей и мотивов преступников, логика самого криминального поведения. Расширение масштабов преступной деятельности связано с привлечением все большего числа различных субъектов. На практике ими бывают и физические лица, и уже функционирующие организованные группы, специализирующиеся на совершении различных преступлений, и юридические лица, например, через которых отмываются и приумножаются преступные доходы. Возникает необходимость обеспечения слаженного характера деятельности различных субъектов, участвующих в широкомасштабной организованной преступной деятельности. С учетом количества и характера таких субъектов создается система управления (многоуровневая либо нет и т.п.). Управление сложной, многоаспектной организованной преступной деятельностью значительного числа разных ее субъектов в принципе подчиняется общим правилам управления сложными системами. В частности, оно включает создание специальных структур управления организованным преступным формированием как единым организмом. При этом наряду с чисто исполнительскими функциями и структурами, непосредственно совершающими преступления, т. е. деяния, уже предусмотренные Особенной частью Уголовного кодекса, выделяются управленческие функции и структуры (организаторы, руководители); функции, структуры, обеспечивающие специфические потребности криминальной организации как таковой (аналитические подразделения, собственные службы безопасности, легализации преступных доходов и т. п.). Такова основа создания уже не просто организованных преступных групп, апреступных организаций, обеспечивающих широкомасштабную организованную преступную деятельность. Общественная опасность такой организации заключается не только в совершении ею тяжких преступлений (с этой точки зрения ее общественная опасность могла бы оцениваться идентично общественной опасности тяжких преступлений), но прежде всего в том, что существует и функционирует такая организованная структура, которая в состоянии обеспечить широкую организованную преступную деятельность в разных ее вариантах в зависимости от мотивации субъектов управления ею и внешних условий. При этом совершаются самые различные виды преступлений – все то, что диктуется логикой развития и сокрытия преступной деятельности, легализации и приумножения получаемых доходов, сохранения криминального формирования как такового. В отличие от легальных (или легитимных) организованных социальных формирований преступные организации всегда вынуждены в интересах самосохранения выделять такую функцию, как создание системы защиты себя от возможного разоблачения со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями (а эти последствия нередко означают наказание вплоть до смертной казни), и соответственно развивать структуры, обеспечивающие такую функцию: подразделения, обеспечивающие разведывательную и контрразведывательную деятельность, силовое или иное воздействие на опасных либо необходимых для сотрудничества лиц (подкуп, шантаж, дискредитация, физическое устранение, уничтожение имущества), личную охрану руководителей организации (телохранители) либо охрану места базирования и других объектов. Службы безопасности создаются и вполне добропорядочными структурами, но такие службы защищают эти структуры от преступной и иной противозаконной деятельности. Именно на этой почве они сотрудничают с институтами государства, гражданского общества, что гарантирует более надежную защиту. Что касается преступных организаций, то они при обеспечении наиболее действенных средств защиты, но уже не законной, а прямо преступной деятельности, также стремятся наладить сотрудничество с государственными структурами и институтами гражданского общества, переориентировав их на антидеятельность с точки зрения стоящих перед этими институтами задач. Отсюда органическая взаимосвязь деятельности преступных организаций и размаха коррупции в системе государственных органов и негосударственной легальной сфере – профсоюзах, творческих союзах, ассоциациях. Например, с тем, чтобы последние пропагандировали правозащиту человека в узкозаданном аспекте, понимая под "человеком" нарушителя закона, а под "правозащитой" – защиту такого человека от закона при полном игнорировании прав жертв преступлений и иных правонарушений. Весьма точным является утверждение, что, если обычная преступность наступает на общество, действуя против его институтов, в том числе государства, организованная преступность в этом наступлении старается опираться на институты государства и общества, использовать их в своих целях. Такое использование заключается не только в подчинении поведения части служащих задачам, выдвигаемым преступными организациями, но и в широком влиянии на деятельность учреждений, персонал которых коррумпирован, в определении широкой политики. При этом значительное внимание уделяется, во-первых, распространению информации о всемогуществе таких организаций. Она при необходимости подкрепляется акциями терроризма, внушающими страх и ужас населению. Во-вторых, одновременно создается мнение о мифологизации преступного характера организации, или ее деятельности, или факта ее существования, добропорядочности устремлений и действий, их почти спонсорском характере для бедных и простых людей. Этому помогает то, что действия преступных организаций бывают тесно переплетены с легальным предпринимательством, иной законной, допускаемой и даже поощряемой обществом деятельностью, что создает трудности четкого вычленения собственно деятельности этих организаций и реагирования на нее без вызова недовольства части населения. Отмечаются также тщательная конспирация, опережение законодателя и умелое использование его просчетов, активное предупреждение нежелательных правовых решений. Все это помогает таким организациям именно как организациям выживать, оказываться в правовом отношении невидимками и даже на определенных этапах одерживать победы в противоборстве с государственной системой при ее просчетах. Вот почему определение организованной преступности всегда вызывало большие трудности и ни в одном государстве не существовало практики быстрого и бесконфликтного принятия действенного законодательства о борьбе с организованной преступностью, коррупцией, легализацией преступных доходов. Авторы из США Д. Л. Херберт и X. Тритт писали в книге "Корпорации коррупции": "Хотя уже в 1931 году назначенная Президентом комиссия Уикершема предпринимала попытки сформулировать определение организованной преступности, серьезные усилия по определению этого понятия были предприняты только в 1950-х и 1960-х годах, когда комитеты Конгресса начали обнаруживать доказательства существования тайного преступного общества или картели под названием "Мафия" или "Коза ностра". Так называемые Ойстер-Бейские конференции по борьбе с организованной преступностью следующим образом сформулировали ее отличительные характеристики: 1. Самосохраняющиеся, тоталитарные, длительные преступные сговоры. 2. Расчет на получение прибылей и могущества за счет человеческих слабостей. 3. Применение запугивания и подкупа. 4. Стремление обезопасить себя со стороны закона. Далее разные авторы и группы авторов, комиссии продолжали давать с претензией на всеобъемлемость определения организованной преступности, но их анализ показывает, что практически все это было попыткой описать существующие организованные формирования, подпадающие под указанные выше общие признаки. Естественно, что с изменением ситуации менялись формы преступной деятельности таких формирований, они сами, и эти изменения отражались на содержании описательных определений. В Законе США 1968 года о контроле над преступностью и безопасностью на улицах организованная преступность определялась как "противозаконная деятельность членов высокоорганизованной и дисциплинированной ассоциации, занимающейся поставкой запрещенных законом услуг, включая эксплуатацию азартных игр, проституцию, ростовщичество, распространение наркотиков и иную противозаконную деятельность подобного рода организаций". Почти такое же определение давалось в Пенсильвании, когда был выпущен Отчет по вопросу об организованной преступности за 1980 год. Опираясь на это определение, нередко отечественные авторы утверждали, что, дескать, особенностью организованной преступности в США и других странах развитой рыночной экономики является ее паразитирование только на запрещенной деятельности (наркотиках и т. п.) и только в условиях социалистической системы (когда отсутствует свобода экономической деятельности) полем ее деятельности становится, в принципе, любая экономическая деятельность. Однако такие суждения глубоко ошибочны. И в странах рыночной экономики есть теневая экономика, связанная со стремлением уйти из-под контроля государства, в том числе за доходами, и там полем деятельности организованной преступности становятся и строительство, и даже деятельность профсоюзов. Показательно, что в настоящее время организованные преступники – выходцы из бывшего СССР, по признанию специалиста из США доктора Мартенса, "в большей мере вовлечены в организованную преступную деятельность в финансовой сфере, нежели традиционную преступность". Одной из сфер их деятельности стала область оказания медицинских услуг в Лос-Анджелесе. Более точен был в своем определении в 1982 году Консультативный комитет при правоохранительных органах штата Огайо. Он писал: "Организованную преступность, в традиционном смысле слова, можно определить как группу лиц, действующих вне закона с целью извлечения финансовой выгоды, находящихся в постоянном преступном сговоре и способных осуществлять политический подкуп и контроль для успешного продолжения своего дела...". Аналогичные определения были опубликованы во многих других штатах, в том числе в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Калифорнии. Причем организованную преступность стали связывать с деятельностью "белых воротничков". Американские криминологи Д. Л. Херберт и X. Тритт посчитали это неточным, ибо, как они писали, организованная преступная деятельность в отличие от совершения должностных преступлений "является основным делом или занятием участников преступных организаций, тогда как должностные преступления являются побочными, сопутствуя другому делу или занятию, в ходе которых они совершаются". Здесь заслуживают внимания два обстоятельства. Первое – это то, что организованная преступность связывалась не только с финансовыми махинациями, но также с политической деятельностью (политический подкуп и контроль). И это вполне закономерно: владельцы больших состояний всегда заинтересованы во власти и законах, которые бы обеспечили неприкосновенность и приумножение таких состояний, безопасность их самих. Второе – характер связи организованной и должностной преступности. Связь в свете изложенного закономерна, но следует прислушаться к мнению двух американских криминологов. Истина, очевидно, заключается в том, что преступные организации гибко используют государственный аппарат. Сотрудничающие с ней служащие, как правило, не становятся членами организаций и даже часто не ведают, кому именно они служат. Используется институт сотрудничающих лиц, выполняющих разнообразные поручения, иногда систематически, иногда время от времени, а порой и разового характера. Вот почему необходимо разграничивать участие в преступной организации и участие в деятельности преступной организации. Итальянский юрист Розарио Минна значительное внимание уделил анализу того, что собой представляет преступная организация и мафия как такая организация. Он пишет: "Преступная организация, наконец, это не только банда или группа лиц, сообща совершающих преступления. Сущность организации определяется непременным наличием в данной группе пяти признаков: сбор и передача информации, нейтрализация действий правоохранительных институтов, использование основных социально-экономических служб, существование внутренней структуры, определенная внешняя "законность" действий'. Итак, здесь вновь мы встречаемся с указанием на то, что, с одной стороны, преступная организация имеет внутреннюю структуру, с другой – заботится о своем внешнем облике, стремится выглядеть легитимно и при этом непременно уделяет внимание специфическому взаимодействию с институтами государства. Проблема не исчерпывается изложенным. Преступные организации в условиях эскалации преступности и социальных катаклизмов создаются не в единичных случаях, и возникает проблема взаимодействия различных преступных организаций, групп. Контакты происходят и по типу конфликтов с человеческими жертвами, взрывами, поджогами, и путем заключения соглашений о сотрудничестве и взаимодействии. В условиях наступления преступности на общество такое взаимодействие расширяется и появляютсяпреступные сообщества, обеспечивающие это взаимодействие организованных групп, банд, преступных организаций, обмен информацией, объединение усилий в нейтрализации и использовании правоохранительной системы, иных государственных структур и институтов гражданского общества, в оказании помощи нуждающимся функционерам преступных организаций. Основа создания преступных сообществ носит иной характер, чем у преступных организаций, создаваемых на базе совместной организованной преступной деятельности. В преступном сообществе к тому же сотрудничают уже не преступные организации и преступные группы в целом, как ее подструктуры, а представители этих формирований или даже самостоятельно работающие профессиональные преступники. Преступное сообщество – это не вышестоящая инстанция по отношению к другим преступным формированиям, а некий координационный орган, имеющий и черты криминального профсоюза для преступников-профессионалов, и черты партии, когда она начинает влиять на политические процессы в стране. Иногда большую преступную организацию с большим числом включенных в нее структур, а также сотрудничающих с ней отдельных организованных групп и лиц называют преступным сообществом. Фактически же объединение всех этих субъектов происходит на основе совместной преступной деятельности и потому налицо преступная организация. В России в настоящее время существует не одно преступное сообщество, они враждуют между собой с применением самых радикальных средств (поджоги, убийства, публичное выяснение отношений с оружием и т. п.), либо заключают в зависимости от ситуации перемирие, договариваются о сотрудничестве, создают новые преступные сообщества, либо даже преступную организацию. Все зависит от основы объединения. В средствах массовой информации освещаются отнюдь не тщательно скрываемые преступниками процессы объединения и войны разных организованных преступных формирований. Преступные сообщества могут полностью преобразовываться в преступные организации или приобретать лишь их отдельные черты. Воры в законе называли себя братьями и считали свое объединение сообществом равных, но в настоящее время можно наблюдать их иерархизацию и систематическую организацию ворами в законе убийств своих же братьев, иные их совместные преступные акции. Организованные преступные формирования постоянно находятся в развитии, изменяются их количественные и качественные характеристики. И вовсе не под односторонним влиянием изменений широкой социальной среды, но во взаимодействии с нею. Деятельность преступных организаций и сообществ характеризует активное стремление приспособить и преобразовать общественные условия в своих целях. И им, надо признать, при просчетах государства и общества удается опережать события, влиять на важные для нее экономические, политические, социальные и иные решения, в том числе законодательного плана. Можно ли действительно дать краткое исчерпывающее определение организованной преступности? Пока такое всеобъемлющее понятие практически не выработано. Думается, вообще продуктивнее идти по пути выделения наиболее характерных признаков организованной преступности. В законе же необходимо указывать их и формулировать таким образом, чтобы они поддавались доказыванию. В каких же случаях криминологически корректно употребление термина "организованная преступность"? Если речь идет о множестве организованных преступлений и организованных преступных формирований (организованных групп, в том числе вооруженных – банд, преступных организаций и сообществ), то, как уже отмечалось, этот термин применяется, и применяется широко. При этом организованную преступность связывают с организованной преступной деятельностью, иногда именно ее выделяют как критерий вычленения организованной преступности из общей. Очевидно, сомнительно прекращение такого употребления этого понятия, но по крайней мере следует осознавать его чрезвычайную расширительность и некорректность в криминологическом отношении. При анализе дававшихся в последние годы теоретических определений за исходный признак брались или организованная преступная деятельность, или сами организованные преступные структуры, или различные их взаимосвязи. Выделяются следующие основные подходы: 1. Наиболее существенное – сплочение лиц, совершающих преступления; возникновение и функционирование организованных преступных формирований. Рядом авторов подчеркивается массовый характер такого функционирования. 2. Определение дается путем указания прежде всего на деятельность устойчивых преступных формирований. Это чаще всего встречается у криминалистов, но такой подход не чужд и некоторым криминологам. При этом И. Я. Гонтарь пишет, что организованная преступность – есть "разновидность социальной деятельности определенного количества членов общества, направленной на постоянное получение доходов, различных выгод, но только способами, которые сами по себе являются преступными". Здесь акцент делается на организованной преступной деятельности, а не на организациях. 3. Фиксируется как факт создания, функционирования организованных преступных формирований, так и факт их деятельности. 4. Отмечается массовость воспроизводства и функционирования организованных преступных формирований. 5. В определении подчеркивается и факт наличия преступного сообщества, его преступной деятельности, и факт связи разных организованных формирований, направлений преступной деятельности, что представляется крайне важным. Все авторы отмечали весьма важные моменты, связанные с организованной преступностью. Экспертами ООН было предложено понимать под организованной преступностью относительно большую группу устойчивых и управляемых преступных образований, занимающихся преступной деятельностью в корыстных интересах и создающих систему защиты от социального контроля с использованием таких противозаконных средств, как насилие, запугивание, коррупция и хищение в крупных размерах Анализ всех подходов приводит к следующим выводам. 1.Собственно организованная преступность – сложная система организованных преступных формирований с их широкомасштабной преступной деятельностью и созданием для такой деятельности наиболее благоприятных условий, использующая как собственные структуры с управленческими и другими функциями по обслуживанию этих формирований, их деятельности и внешних взаимодействий, так и государственные структуры, институты гражданского общества. 2.Такого рода система – качественно новое явление по сравнению даже с преступным сообществом и преступной организацией. Как уже отмечалось, понятие "система" отражает вовсе не простое множество организованных формирований, но их органическую целостность, наличие устойчивых взаимосвязей между ними разного характера на базе обеспечения преступной деятельности и наиболее благоприятных условий для ее развития, легализации и приумножения преступных доходов. В эту систему вовлечена немалая часть населения и по существу организованная преступность представляет собой альтернативное общество со своей экономикой, социальной и духовной сферами, своими системами управления, безопасности, формирования молодого поколения, судами, своей внутренней и внешней политикой. Последняя логична, ибо организованная преступность является структурной частью общества в целом и ее взаимодействие со всеми другими его частями многоаспектно и динамично. Организованная преступность – особый мир, и немалая часть представителей этого мира бывает социализирована именно в рамках его норм, традиций, ценностей, стереотипов поведения, находится в системе специфических социальных связей внутри указанного мира, а также этого и внешнего мира. Данное общество, будучи, по сути, альтернативным официально признаваемому и базирующемуся на системе одобряемых государством, господствующими институтами гражданского общества, религией, отношений и ценностей, фактически является одной из структур человеческого общества вообще и соответственно взаимодействует с так называемым "официальным" обществом. Важно понимать, что между ними не существует четкой и жесткой границы: организованная преступность пронизывает различные легальные отношения, в том числе имея собственные легальные юридические лица; считается с потребностями и интересами разных социальных групп населения, пытаясь привлечь их на свою сторону и иметь резерв пополнения своих рядов; наряду с постоянными и активными участниками преступной деятельности имеет тех, которые сотрудничают с ней на нерегулярной или даже разовой основе. При этом нередко "втемную" используются различные физические и юридические лица, полагающие, что они оказывают услуги "милейшим" людям, и не ведающие либо не желающие знать об их принадлежности к криминальным структурам или зависимости от них. Лидеры организованной преступности сейчас уже занимают вполне респектабельное положение в "большом обществе" и проявляют немалую заботу о создании внешне добропорядочного облика, как своего, так и своих соучастников, их деятельности. Разоблачение и привлечение к ответственности таких лиц задевает интересы значительного числа людей, и даже после совершения громких умышленных убийств этот интерес мешает анализу всех обстоятельств дела, выяснению истинных мотивов преступлений, особенно его коммерческих истоков. Все это препятствует раскрытию акций организованной преступности. Тем более что, защищая себя, функционеры организованной преступности пытаются центр борьбы с ней переместить с ее элиты и преступных капиталов на рядовых исполнителей криминальных акций; с экономической и должностной криминальной деятельности, коррупции – на уличную преступность и те банды, которые фактически являются вооруженными организованными группами, состоящими из небольшого числа молодых людей. Преступность как социальное явлениеИтак, были рассмотрены характеристики преступности как относительно самостоятельного, целостного, наиболее общественно опасного явления. Одновременно показано, что преступность, существуя в обществе, пронизывает различные его сферы, разные общественные отношения. С этой точки зрения она – социальное явление в широком значении слова "социальный" (общество – социум). Преступность – социальное явление не только онтологически, но и гносеологически. Она порождается условиями общественной жизни. Этот тезис на первый взгляд не кажется бесспорным. Особенно в свете теорий о прирожденном преступнике и ряда постулатов клинической криминологии. Его оспаривание было весьма энергичным в 70-е годы. Часть генетиков и криминологов поставила вопрос о необходимости учета новых достижений науки генетики, в частности ряда прирожденных характеристик людей, которые практически однозначно определяют их поведение. В том числе и общественно опасное. Подробнее эта дискуссия будет освещена в главах о преступнике. Здесь лишь следует напомнить, что преступность – такое общественно опасное социальное явление, которое получает правовую оценку. Государство в уголовном законе определяет, что именно считается преступлением. Преступление же – это всегда виновное деяние вменяемого субъекта, достигшего определенного возраста, в котором он может осознавать значение своих поступков и руководить ими. Если поведение человека однозначно определяется как негативно отклоняющееся от установленных норм или непредсказуемое, причем определяется его врожденными или приобретенными психофизиологическими особенностями, нельзя считать, что этот человек может руководить своими поступками и отдавать себе отчет в своих действиях. Статья 21 УК РФ гласит: "Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики. К такому лицу по назначению суда могут быть применены принудительные меры медицинского характера". Таким образом, к преступности такие случаи отношения не имеют. С этой точки зрения преступность представляет собой массовое виновное нарушение уголовно-правовых запретов, предусмотренных Уголовным кодексом, причем вменяемыми лицами, достигшими определенного возраста. Преступность – не просто социальное, но и социально-психологическое явление. Ибо она не существует вне людей и их поведения, деятельности. Она отражает не просто массовое общественно опасное поведение людей, но виновное поведение в условиях, когда нарушение уголовно-правового запрета не бывает вынужденным, т. е. происходит не в условиях необходимой обороны, крайней необходимости и других предусмотренных главой 8 УК РФ обстоятельств, исключающих преступность деяния. Какова же социальная сущность преступности? Ранее приводившиеся ее определения не отвечают на этот вопрос, ибо они давали эмпирическое понятие преступности. Преступность является исследователю в виде отдельных преступлений, а также определенного их множества. Преступления имеют свои отличительные черты, отграничивающие их от других явлений. Выделение сходного в этих преступлениях фактически имеет место в рамках состава преступления. Поэтому и совокупность преступлений наделялась при формулировании эмпирического понятия теми же качествами, что и сходное, общее во всех преступлениях: каждое преступление – общественно опасное деяние, преступность – общественно опасное явление; преступление обладает признаком уголовной противоправности, преступность – уголовно-правовое явление; состав преступления включает субъекта, объективную сторону и т. п.; преступность – это единство преступных деяний лиц, их совершивших. Варианты такого эмпирического понятия излагаются во многих учебниках криминологии и других работах. Однако вслед за формулированием эмпирического понятия должно следовать создание теоретического. Это было блестяще сделано Ф. Энгельсом в уже упоминавшейся работе "Положение рабочего класса в Англии". Он писал, что при изучении реальной, конкретной действительности, в том числе совершаемых преступлений, условий жизнедеятельности тех, кто их совершал "он искал большее, чем одно абстрактное знание предмета", а потому исследовал "различные официальные и неофициальные документы", наблюдал повседневную жизнь рабочих, беседовал с ними. Поэтому работа получилась весьма глубокой и в ней есть рассуждение, в котором прямо прослеживается скачок к выделению объективного аналога, различных преступлений, а затем к формулированию теоретического понятия преступности: "Здесь сообщается о краже, о нападении на полицию, о присуждении к уплате алиментов отца внебрачного ребенка, подкинутого родителями, об отравлении мужа женой. Об аналогичных происшествиях сообщают все английские газеты. В Англии социальная война находится в полном разгаре. Каждый стоит за себя и борется за себя против всех остальных, и вопрос о том, должен ли он причинять вред всем остальным...решается для него исключительно эгоистическим расчетом: что для него выгоднее... Одним словом, каждый видит в другом врага, которого он должен удалить со своего пути, или в лучшем случае средство, которое он может использовать для своих целей'". Итак, объективный аналог каждого преступления – борьба за себя против всех остальных на основе эгоистического расчета: что выгоднее. На основе данных о множестве таких проявлений Ф. Энгельс говорит уже о "социальной войне". Причем этот вид "социальной войны" он выделяет, называя его "крайним проявлением неуважения к порядку" и показывая, что в его основе лежит чисто эгоистический расчет. Первый признак (крайнее проявление неуважения к порядку) отделяет преступность от иных форм негативно отклоняющегося поведения, второй (чисто эгоистический расчет) – от революционной борьбы, идеалами которой является улучшение условий социальной жизни народа. Это массовое крайнее неуважение к порядку, сочетающееся с чисто эгоистическим расчетом и не останавливающееся ни перед чем, формируется в обществе. И вопрос о том, как происходит такой процесс в обществе, – уже вопрос о причинах преступности. Подводя итоги данному рассмотрению, можно отметить, что преступность является продуктом общества, пронизывает различные его сферы и общественные отношения. В то же время она обладает собственными специфическими характеристиками и закономерностями развития как относительно самостоятельное целостное явление. Ее характеристики, во-первых, синхронно не изменяются с происходящими в обществе изменениями, во-вторых, автоматически не повторяют происходящие в обществе изменения даже через определенный период. Новые характеристики преступности всегда являются результатом ее взаимодействия с обществом и преломления влияний последнего через собственные специфические характеристики. В преступности выделяются две группы характеристик:
Подробнее о них говорится в следующей главе. Здесь лишь заметим, что игнорирование указанных выше моментов делает неэффективными любые решительные меры, приводит к росту преступности, повышению ее общественной опасности. В таких случаях преступность начинает наступательно и целенаправленно влиять на происходящие в обществе процессы. Таким образом, борьба с этим наиболее общественно опасным явлением должна включать оздоровление общества в целом с одновременным эффективным воздействием на саму преступность. Долгова А.И. Криминология | Кухарук В.В. Криминология | Селянин А.В. Криминология |