Криминологическое изучение общества

1. Общество как предмет криминологического изучения
2. Криминологический анализ социальной среды разного уровня
3. Выделение основных сфер жизнедеятельности и учет их особенностей
4. Изучение общества во взаимодействии его характеристик и в динамике
5. Социальный контроль

Общество как предмет криминологического изучения

Люди живут не только в определенной стране, но и на Земном шаре, существуют во Вселенной. По образному выражению Индиры Ганди, космос начинается у порога дома. Сейчас данное обстоятельство все больше учитывается разными специалистами. В частности, получили широкое признание теории академика Вернадского о ноосфере, профессора Чижевского о влиянии солнечной активности на поведение людей. Следует вспомнить о том, что уже в конце XIX в. активно изучалось влияние на преступность космических, физических, климатических, других факторов. Были выявлены интересные взаимосвязи особенностей поведения людей и магнитной обстановки, климатических условий. Однако когда речь идет о влиянии на преступность космических, атмосферных, климатических факторов, необходимо учитывать хотя бы такой бесспорный факт: они влияют на все население, но только небольшая его часть совершает преступления. Следовательно, эти факторы, хотя и могут быть связаны с преступностью, но не причинно. Еще в начале XX века Г. Тард писал: "Физическое объяснение преступления по мере человеческого прогресса с каждым днем теряет свое значение, тогда как социальное постоянно делается глубже и полнее".

Поэтому при изучении не детерминации преступности в целом, а именно причинности выделяется социальный фактор – человеческое общество.

При анализе общества происходит условное разграничение двух его составляющих: населения и той социальной среды, в которой формируются люди и в которой осуществляется их жизнедеятельность.

Как отмечается в литературе, социальная среда обозначает совокупность "всех тех общественных условий, деятельностей и отношений, которые окружают личность и оказывают активное (прямое или косвенное, стихийное или сознательное) воздействие на ее сознание и поведение'".

Криминологи выделяют социальную среду с 70-х годов. Однако долгое время при этом либо вообще не уточняли, что понимается под социальной средой, либо понятия "общество" и "социальная среда" употребляли как идентичные, либо под социальной средой понимали только "социальную среду личности".

Наряду с этим отмечается оперирование такими категориями, как "объективные условия общественного развития", "общественная жизнь", "макроструктура общества", "социальные условия", "общественные отношения базисного и надстроечного порядка" и др.

Таким образом, объектом изучения являются характеристики: а) социальной среды; б) разных групп населения, различных социальных типов личности; в) процессов и условий взаимодействия социальной среды и личности.

Однако употребление понятия"социальная среда" представляется наиболее корректным. Это понятие характеризует:

во-первых, конкретное своеобразие общественных отношений в данных пространственно-временных условиях (например, Россия периода перестройки, Россия периода реформ и т. п.);

во-вторых, комплексность соответствующих социальных условий материального и духовного характера.

Обычаи, традиции, стереотипы поведения, общественное мнение – это для населения, различных социальных групп такой же реальный, объективный фактор, как и материальные условия жизни, и закон, с которыми они должны считаться.

Когда криминолог оперирует термином "социальная среда", он имеет в виду некую определенность общественных отношений как с точки зрения их привязки к определенным пространственно-временным параметрам, так и в плане рассмотрения их как взаимодействующих материальных и духовных компонентов, объективного и субъективного факторов.

Именно социальная среда определяет личностные характеристики людей, социально-психологические характеристики разных социальных групп, порождает соответствующую мотивацию поведения, избрание конкретных средств достижения целей.

Когда речь идет о преступности, тем более организованной, криминолог обязан объяснить причины осознанного выбора значительной частью населения криминального пути решения возникающих у него проблем, то, почему именно преступный путь соответствующими лицами оценивается как наиболее предпочтительный и. результативный с точки зрения поставленных целей.

Другими словами, идя от преступления, преступности, криминолог стремится к обнаружению тех характеристик социальной среды, которые служат причиной подобного предпочтения.

И здесь необходимо учитывать сложные механизмы про-дуцирования преступности социальной средой: в одном и том же обществе формируются разные типы личности с разными типами поведения, в том числе преступным и резко противостоящим преступному, либо люди в обществе по-разному решают свои проблемы, неоднозначно реагируют на социальные изменения. Наблюдается и иное: характеристики социальной среды изменились, а поведение людей продолжает определяться прежним ее состоянием. Или это поведение ориентировано на будущее, желаемое или ожидаемое состояние социальной среды.

Социальная среда изучается в криминологии: во-первых, во взаимодействии с характеристиками личности, разных ее типов; во-вторых, в разрезе разных ее уровней;

в-третьих, в динамике; в-четвертых, с учетом дифференциации разных сфер жизнедеятельности; в-пятых, с использованием такого методического приема, как условное выделение преступности в качестве относительно самостоятельного, целостного явления.

Криминологический анализ социальной среды разного уровня

При криминологическом изучении социальной среды

разграничивается социальная среда разного уровня, т. е. конкретное своеобразие комплекса общественных отношений: метасреды, макросреды, среды среднего уровня (региональной, социально-групповой), микросреды.

Метасреда – конкретное своеобразие комплекса общественных отношений на данном этапе существования человеческого общества в целом. Это социальная среда на Земле в единстве ее материальных и духовных компонентов, во взаимодействии социальной среды разных государств, народов, рас с материальными условиями их существования и культурой.

Не случайно в работах криминологов 60–80-х годов отмечался такой фактор в числе коренных причин преступности, как наличие в мире двух систем: социалистической и капиталистической, их конфронтация. Гонка вооружений изматывала государства, в конечном счете привела на определенном этапе к поражению более экономически слабой социалистической системы, которую точнее в последнее время называли реальным социализмом.

Конфронтация отражалась на разных сторонах жизни общества, в том числе и на преступности. Наиболее очевидно это проявлялось в фактах шпионажа, измены Родине, других особо опасных государственных преступлениях, делах так называемых врагов народа в 30–50-х годах, диссидентов в 60–70-х годах. Но рассматриваемое обстоятельство отражалось и на состоянии иных преступлений: в России, например, не развивалась в должной мере, не модернизировалась промышленность, обеспечивавшая мирные нужды населения. Следствием был дефицит нужных, высококачественных товаров, их "доставание" любым путем, в том числе за счет преступных махинаций, выпуска недоброкачественных товаров, спекуляции.

В результате перестройки и реформ в России положение дел в мире изменилось: рухнул "железный занавес". Но практически Россия стала государством без надлежащим образом защищенных государственных и таможенных границ. Новое состояние метасреды во взаимодействии с данным фактором не могло не сказаться на преступности: получают все большее распространение контрабанда, нарушение таможенных правил, валютные преступные махинации. Россия стала огромным полем отмывания преступных доходов, включая так называемые наркодоллары. С другой стороны, организованные преступники из России вышли на международную арену.

Метасреда находится постоянно в развитии, в ней происходят сложные процессы, и это отражается на преступности. Криминологические исследования, таким образом, должны выходить на эти процессы и их учитывать.

События в одной стране сказываются на положении дел в других и в мире в целом. Это – аксиома. И не случайно с открытием границ и рывком к рынку многих бывших стран социалистического лагеря все более остро ставится вопрос о транснациональной преступности. Тем более что сотрудничество организованного преступного мира происходит динамичнее и успешнее, чем той части человечества, которая опирается на систему ценностей цивилизации или общечеловеческих.

На криминологическом анализе макросреды останавливались и отечественные криминологи (особенно И. И. Карпец), и зарубежные (Хелланд, Шелли.и др.).

Германский ученый У. Эвальд в качестве одного из криминологических подходов выделяет тот, который связан с попыткой "понять преступность и контроль над ней в более общем контексте цивилизации, что приводит к разработке критериев и ценностей, которые идентифицируются не только с существующими западными обществами, но и историей развития всего человечества – с цивилизацией и модернизацией". Вслед за Хелландом и Шелли Эвальд признает необходимость исторического, межкультурного анализа в исследованиях проблем преступности.

Что касается макросреды, то раньше о ней говорили как о совокупности конкретных общественных отношений в рамках существования определенной общественно-экономической формаций. Теперь говорят о развитых или цивилизованных странах, развивающихся и т. п..

Особую группу в конце 80–90-х годахпредставляют общества переходного типа, переходного от так называемого реального социализма к рыночной экономике, а может быть, и к так называемой "смешанной". В зарубежных капиталистических странах– развитых странах принято говорить именноо смешанной экономике либосоциально ориентированной рыночной экономике.

Выделение группы стран указанной переходной экономики необходимо сочетать с учетом специфики каждой из них. До перестройки и реформ в таких странах заметно различались экономическая, социальная, политическая и духовная ситуации.

Общим для стран бывшего социалистического лагеря было безраздельное господство государственной собственности или, иначе, как говорилось в Конституции СССР, общенародной;

признание личного труда как единственного источника личных доходов взрослых трудоспособных лиц; удовлетворение многих важных нужд населения за счет общественных фондов (например, медицинское обслуживание, образование, дошкольное воспитание и содержание детей, потребность в жилище). Это являлось основой провозглашения примата общественного, государственного интереса над интересом личности, а также практически тотального государственного, общественного контроля за разными сферами жизнедеятельности и поведения личности.

Для капиталистического общества характерно господство частной собственности; ставка на свободное частное предпринимательство, конкуренцию. Благосостояние личности в нем связано почти полностью с этими моментами. Отсюда провозглашение высшей ценностью интересов личности, ее прав и свобод, ограничение вмешательства государства в сферу частной деятельности, подконтрольность власти той части населения, которая владеет внушительной собственностью.

Фактически речь шла о двух линиях развития цивилизации. Не дело криминолога оценивать, какая из двух линий лучше в широком историческом и социальном аспектах.

Однако теперь уже история показала, что в социалистических странах зарегистрированная преступность была намного ниже, чем в капиталистических или странах со смешанной, рыночной экономикой.

Изложенное можно проиллюстрировать данными первой половины 80-х годов – дореформенного периода в странах социализма. Он характерен, во-первых, более высоким уровнем преступности, чем ранее, ибо это так называемый застойный период или период кризиса социалистической системы, во-вторых, время, когда еще не начались процессы перестройки и реформ.

Только в Японии коэффициенты преступности были близки аналогичным коэффициентам в бывших странах социалистического лагеря. Этот феномен изучался, и, в частности, японский криминолог Кан Уэда специально анализировал причины более благополучной криминальной ситуации в стране по сравнению с другими капиталистическими странами.

Можно было бы, конечно, указать на то, что в странах рыночной экономики полнее регистрируют преступность. В частности, на этом настаивали германские криминологи из западных земель, выступая на одном из семинаров по проблемам борьбы с преступностью. Однако в области точного отражения статистикой реальной преступности везде существуют серьезные проблемы. Например, американский криминолог В. Фоке пишет: "Общеизвестно, что полицейские органы, имеющие относительно высокий профессиональный уровень, добросовестно сообщают в ФБР точные сведения о преступности, в то время как полицейские органы, имеющие относительно низкий профессиональный уровень, обычно существенно занижают данные или, быть может, реже "обнаруживают преступления'". Поэтому различия интенсивности преступности в 9–10 раз это не объясняет. К тому же они образуются в основном за счет только имущественных преступлений.

Здесь надо учитывать особенности сути общества. В социалистическом обществе при отсутствии официально признаваемой и существующей оппозиции меньше возможности разоблачения преступлений власть предержащих и их наказания в уголовном порядке. Подавление оппозиции в историй социализма было связано с массовыми политическими внесудебными репрессиями, и такого рода по сути преступные действия представителей власти фактически не регистрировались. Такого размаха массовых репрессий не знало общество рыночной экономики.

Необходимо помнить и о том, что социалистическое общество в его реальном воплощении далеко не соответствовало тем высоким идеалам, во имя которых оно создавалось. Обобществив все средства производства, идеологи социалистической революции не решили практически проблему эффективного управления этой собственностью, особенно в условиях нарастания ее объемов. Государство объявлялось только управляющим общенародной собственностью, но оптимального решения вопроса о том, какими же должны были быть отношения правительства, министерств и конкретных государственных предприятий, взаимоотношения разных государственных предприятий, так и не было найдено.

Гражданское право регулирует отношения независимых собственников, но, как писал академик А. В. Венедиктов, прослеживалась все усиливающаяся тенденция "к превращению правовых отношений между формально самостоятельными и обособленными участниками гражданского оборота в организационно-технические отношения между отдельными звеньями единой синдицированной промышленности. Этот процесс... отражает... процесс превращения движения товара от одной "самостоятельной хозяйственной единицы" (треста) к другой (синдикату) в движение продукта внутри замкнутого хозяйственного комплекса...".

Далее отмечалась неотложность работы юристов и экономистов над этой проблемой. Однако до сих пор ведутся споры вокруг проблем гражданского и хозяйственного права.

Между тем при указанном движении продукта внутри замкнутого хозяйственного комплекса ошибки в централизованном управлении таким комплексом практически не могли радикально компенсироваться инициативой и разумными решениями в рамках отдельных госпредприятий. То есть система не имела достаточной надежности.

Заметим, что достаточного опыта управления гигантским хозяйством ранее не было. Командно-административные методы, которые казались наиболее быстро дающими результаты, оправдывавшие себя в экстремальных ситуациях (война), в стратегическом плане оказались неэффективными. Новых решений найдено не было, и начались застойные явления: социалистическая система в экономическом отношении стала все очевиднее проигрывать рыночной.

Социалистическая собственность не имела надлежащего учета и контроля, руководители предприятий, министерств, страны, разваливавшие экономику, не несли никакой материальной или иной ответственности.

Существенно и другое: был провозглашен принцип "от каждого – по способности, каждому – по труду". Но как оценивать труд? До сих пор оптимальных методик, кроме его рыночной оценки, в мире не существует. Со временем при социализме появилась оплата на основе государственной оценки труда (нормировщики и т. п. ) и так называемой рыночной (шабашники).

Обобществление средств производства, общественный характер труда сочетались с личной формой присвоения. Это отражалось на реальной системе приоритетов людей: обеспечении личного благосостояния за счет общественных фондов, государственной и общественной собственности, нарушения законов. Особенно в условиях должностных злоупотреблений тех, кто управлял этой собственностью, установления ими для себя особого режима материального благополучия и доступа к социальным благам.

Существовала основа для сохранения социального типа личности, ориентированного на свободную конкуренцию, достижения личного благополучия любым путем.

Введение "потолков" фонда зарплаты сочеталось с фактическим неравенством физических, интеллектуальных и других возможностей людей, их положения. Все это служило предпосылкой расширения теневой экономики, или параллельной. Последняя же практически все больше размывала официальные социалистические отношения. Усиливалась дифференциация населения по уровню реальных доходов, расширялись социальные слои, которым становилось тесно в рамках социалистических отношений.

Такое преимущество социализма, как сильные социальные программы, более низкая преступность, в противостоянии с рыночным обществом не оказалось решающим. Основным оставался экономический фактор. Ослабление экономического потенциала начинало сказываться на всех сферах жизни общества, в том числе и на преступности, которая характеризовалась последовательным ростом.

С другой стороны, и общество рыночной экономики, господство капитала это совсем не "рай" в криминологическом отношении. Оно характеризуется резкими экономическими контрастами, психологией крайнего индивидуализма. Это общество господства частной собственности, идей свободной конкуренции. А преступность, по образному выражению Ф.Энгельса, "лишь последовательное осуществление принципа, заложенного уже в свободной конкуренции". Для такого общества характерны внушительные размеры бедности, безработицы и бездомности.

То, что рыночное общество обладает сильным криминальным потенциалом, высокой криминогенностью., убедительно показывают многие зарубежные криминологи, изучая это общество изнутри.

Бывший министр юстиции США Рамсей Кларк, например, пишет: "В условиях массового общества, где все зависят друг от друга, государственное вспомоществование – существенно важное условие, позволяющее выжить; однако действующая в США система социального обеспечения лишь увеличивает неспособность этих людей покончить с бедностью и часто подавляет инициативу, столь необходимую для того, чтобы это сделать".

Американский социолог Эдвин М. Шур, говоря о том, что американское общество преступно, отмечал, что оно преступно, поскольку является обществом неравноправных и здесь в первую очередь важны проблемы нищеты и отсутствия благоприятных экономических возможностей. Далее, оно участвует в массовых насилиях за рубежом; в американских культурных ценностях есть порождающие преступность элементы. Шур пишет в связи с этим: "У нас высоко ценятся динамизм, индивидуализм, конкуренция и личный успех (он чаще всего проявляется в материальном достатке), которые помогают вырабатывать общий характер американской жизни. Как мы увидим, чрезмерная приверженность к таким ценностям, превращение их в доминирующие в сочетании с некоторыми структурными характеристиками нашего общества могут создать определенные стимулы, толкающие индивидов на преступление". Шур отмечает еще два момента, характеризующие американское общество, по его мнению, как преступное: оно "создало" дополнительные преступления в результате чрезмерной регламентации; руководствуется "нереальными и недейственными принципами при подходе к проблеме преступности": недооцениваются программы борьбы с нищетой, улучшения расовых взаимоотношений, на первом плане оказываются методы принуждения.

Не вдаваясь в вопрос о том, по какому пути должны идти реформы – выбирать ли России рыночную, плановую, смешанную экономику, отметим только: рынок, свободная конкуренция, частная собственность с ее господством органически связаны с преступностью. В капиталистических государствах длительное время отрабатывались способы противостояния высокой преступности, недопущения ее роста, смягчения социально-экономических контрастов. Но при проведении реформ в России последние обстоятельства практически или не учитывались, или учитывались крайне слабо.

Общество переходного типа имеет свои специфические проблемы, не существующие ни при реальном социализме, ни при развитой экономике. В частности, на быстрый рост преступности влияет, как показывают криминологические исследования, несистемный характер преобразований. Например, с 1992 года в России "открытие шлюзов" для развития предпринимательства, приватизация проходили одновременно с обесценением трудовых сбережений граждан в Сберегательном банке. Затем рост безработицы взаимодействовал с резким повышением уровня жизни и падением объемов производства, отсутствием действенной социальной поддержки молодежи. В этих условиях заработали преступные капиталы и практически криминальный путь решения проблем стал реальным ориентиром для многих граждан. Причем резкий рост безработицы, снижение внутреннего валового продукта и ряд других крайне негативных изменений отмечался во всех бывших социалистических странах Восточной Европы и России.

Все эти криминологически значимые особенности макросреды разного типа важно учитывать при анализе причин преступности.

Социально-государственная среда – особый феномен, зависящий и от состояния метамакросреды, и исторических особенностей развития данного государства, его экономики, политики, духовной основы, даже его геополитического положения.

Процессы перестройки и реформ, например, имели особенности в разных государствах. Так, в новых восточных землях Германии (бывшей ГДР) процессы приватизации происходили иначе, чем в России, были приняты радикальные меры по борьбе с легализацией преступных доходов. В России же за пять лет реформ такие меры практически не принимались.

В результате реально проводившейся политики Россия стала быстро обгонять государства рыночного типа по дифференциации материальной обеспеченности населения, пропаганде идей крайнего эгоизма и оправдания любой ценой сверхдоходов. Последние, пожалуй, больше учитывали опыт социалистических государств, чем наоборот. Страны рыночной экономики воспринимали (разумеется, в допустимых для них пределах) социальные программы предупреждения преступности в условиях социализма, а власти России в период реформ практически полностью от них отказались. Там развивали институты участия населения в борьбе с преступностью, а граждане России все больше отчуждались от сотрудничества с государством, в том числе в области борьбы с преступностью, и из-за того, что многие из них были брошены на произвол судьбы в период перехода к рынку, лишены дуловых многолетних накоплений, и из-за своей незащищенности от мести преступников, и из-за боязни коррумпированности сотрудников правоохранительных органов, и из-за низкой оценки профессиональных качеств государственных служащих, и из-за других причин.

Сотрудники Института социально-политических исследований в 1994 году писали, что "динамику материального расслоения населения можно считать беспрецедентной. Согласно официальным данным, 20% самых богатых русских присваивают 43% совокупных денежных доходов, 20% самых бедных – только 7%. Социальная дифференциация населения России подошла к черте, за которой в верхних и нижних слоях общества начинают формироваться взаимоисключающие интересы. Практически полное отсутствие смыслового целеполагания и системного подхода к социальной политике привело к тому, что деградация уровня и. качества жизни, социальная поляризация уже создали предпосылки тотального социального конфликта в российском обществе'.

Среда среднего уровня. Это может быть региональная среда, т. е. социальная среда определенной территории со своеобразием комплекса ее экономических, политических, социальных и духовных характеристик.

Содержание территориального (регионального) фактора далеко не исчерпывается географическими особенностями того или иного региона, даже в единстве с социальными последствиями этих особенностей. Здесь криминолог встречается с одним из основных уровней совместной деятельности людей, который характеризуется общностью территории, экономической жизни, языка, социальных условий, ряда черт культуры, социальной психологии и т. п. Общность территории диалектически взаимосвязана со многими аспектами совместной деятельности граждан.

Наиболее обширное криминологическое изучение территориальных различий преступности в России и их причин было проведено в 1984–1985 годах на базе семи регионов:

Тувы, Башкирии, Московской, Ленинградской, Курской, Ростовской, Свердловской областей.

В преступности этих регионов общими были тенденции преступности: увеличение ее распространенности, превышение удельного веса корыстной преступности над насильственной, определение общих характеристик зарегистрированной общеуголовной преступности, высокая латентность хозяйственно-корыстной (экономической) преступности и ряд других.

Различия преступности на протяжении 15 лет, данные о которых исследовались, носили устойчивый характер при одной и той же иерархии коэффициентов преступности, выстроенной на основе коэффициентов по фактам и лицам. Эта иерархия сохранялась и при сравнении регионов по сопоставимому массиву преступлений. Оказалось, что различия в регистрируемой картине преступности в основном происходили за счет преступлений, вероятность совершения которых могла быть, в принципе, равной. На нее не влияли, например, разная численность автомототранспорта, влияющая на автомототранспортные преступления, разная структура производства и т. п.

В процессе исследования проверялось, не связаны ли различия в интенсивности преступности с различиями в характере населенных пунктов, в том числе с разным этническим, социальным составом населения. Например, не скрываются ли за высокими средними коэффициентами преступности в области, автономной республике только очень высокие коэффициенты в некоторых городах или районах либо, наоборот, не определялись ли общие низкие коэффициенты преступности большим числом населенных пунктов с очень низкой интенсивностью преступности, существовавших наряду с населенными пунктами, где преступность была высокой. Это предположение не подтвердилось. В автономных республиках и областях с более высокими коэффицентами преступности все города и районы оказались сдвинутыми по шкале в сторону высоких коэффициентов. Противоположное положение отмечалось в регионах с низкой интенсивностью преступности. Следовательно, в целом на картину преступности в регионе влияли какие-то общие для него социально-экономические и иные факторы, в том числе, как показало исследование, региональные особенности борьбы с преступностью. Это закономерное явление в тех районах, где отсутствует жесткая централизованная политика, в разных бывших автономных республиках, краях, областях с ограниченными полномочиями органов местного самоуправления.

Проверялось также, связаны ли различия в интенсивности преступности с половозрастной структурой населения. Например, не выше ли там преступность, где больше мужчин молодого возраста. Оказалось, что примерно одинаковая половозрастная структура населения встречалась в регионах с высокими и низкими коэффициентами преступности. А различия общих коэффициентов преступности были связаны примерно с такими же различиями специальных коэффициентов мужчин и женщин, несовершеннолетних, молодежи. Другими словами, различия общих коэффициентов преступности отражают различия не столько в половозрастной структуре населения, сколько в степени криминальной активности одних и тех же социальных групп.

Судя по полученным данным, половозрастная структура населения определяет не столько интенсивность фактической преступности, сколько ее структуру. Где выше коэффициенты преступности несовершеннолетних и молодежи, там выше коэффициенты общеуголовной преступности, как корыстной, так и насильственной.

Исследование не подтвердило ранее высказывавшийся в литературе тезис о том, что более высоким или низким коэффициентам преступности соответствуют более высокие или низкие коэффициенты всех ее видов. В ряде регионов за более низкими, чем в других, общими коэффициентами преступности скрывались более высокие коэффициенты хозяйственно-корыстной (экономической) преступности.

Было установлено, что территориальные различия преступности определяются особенностями целостных процессов, происходящих в регионах. Они являются итогом, во-первых, региональной специфики явлений социально-экономического, социально-культурного, организационно-управленческого, правового характера; во-вторых, особенностей динамики этих явлений в регионах; в-третьих, специфики взаимодействия разных явлений в одном и том же регионе, разных характеристиках условий этого взаимодействия – состояния внешнего социального контроля, предупредительной и правоохранительной деятельности.

Базовыми характеристиками, определяющими территориальные различия преступности, являются социально-экономические явления и процессы. Причем социально-экономические изменения влияют на преступность не сразу, а через определенный период, поскольку, во-первых, механизм этого влияния опосредуется характеристиками населения, субъективным фактором; во-вторых, преступность порождают не сами по себе экономические процессы, пусть даже неблагоприятные, а отрицательные последствия недостаточного учета или игнорирования этих процессов в управленческой деятельности, предупреждении преступности.

Во всяком случае не было установлено однозначной, автоматической детерминации региональных различий преступности экономическим фактором. Например, все регионы находились в условиях рассогласования экономического и социального планирования, планирования производственных заданий и их ресурсного обеспечения; практически во всех регионах существовал дефицит благоустроенного жилья, бытовых услуг, высококачественных товаров, ряда продуктов питания. Однако в регионах различались способы преодоления последствий этих обстоятельств. Так, в Свердловской области имело место наиболее отчетливо выраженное управление распределением продуктов и товаров недостаточного ассортимента (на основе предварительных заказов, контроля за строгим их исполнением), и там реже люди, судя по опросам, прибегали к услугам спекулянтов, лиц, занимавшихся поборами.

Разумеется, соответствующие управленческие меры смягчали только до определенных пределов криминогенность дефицита товаров и услуг, но не могли снять полностью его влияния на преступность.

Выявилось и влияние географического фактора на преступность, но он проявляется во взаимодействии с социальными условиями жизни людей и особенностями управления экономикой региона. Так, в России в 1985 году выделилось два криминологических типа региона:

1. так называемый северный тип с особо неблагоприятными характеристиками общеуголовной преступности, существовавшей на фоне явного и острого рассогласования экономического и социального развития регионов, трудовой недостаточности, высокой "криминальной зараженности" населения, значительной доли в нем деморализованного контингента, распространения традиций злоупотребления спиртными напитками;
2. южный тип, выделяющийся неблагоприятными характеристиками хозяйственно-корыстной или экономической преступности и той части общеуголовной корыстной преступности, в основе которой лежит стяжательство. Он существовал на фоне получения частью населения доходов в результате деятельности вне сферы общественного производства, превращения личного подсобного хозяйства в товарное, необеспеченности новых потребностей населения в развитии инфраструктуры стихийно складывающегося широкого рынка товаров и услуг, решения проблем несбалансированного планирования, просчетов в социальном управлении за счет взяток и поборов с использованием преступных и иных теневых доходов, усиления различий в материальной обеспеченности разных социальных групп населения, расширения ориентации населения на частнопредпринимательскую деятельность, усиления частно-собственнических настроений.

Существенно то, что указанные выше процессы касались не южных регионов в целом, а отдельных контингентов проживающего там населения. В результате именно там была более ощутима напряженность во взаимоотношениях между группами, живущими исключительно на доходы, полученные на основе закона, и деятелями теневой экономики. Характерно, что именно в южных регионах начали получать распространение акции бандитизма, вымогательства, совершавшиеся в отношении владельцев крупных теневых, в том числе криминальных, капиталов. То есть уже тогда началось криминальное перераспределение криминальных доходов.

Интересно, что Монтескье в своей книге "О духе законов"писал, что по мере приближения к экватору увеличивается преступность, а по мере приближения к полюсам – пьянство. Преобладание имущественных преступлений в структуре преступности в южных районах Франции по сравнению с северными в 1825–1830 годах отмечал Герри Шампнеф. В то же время, упоминая о "термическом законе преступности", Майо Смит писал, наоборот, что имущественные преступления больше.распространены в зонах холодного климата, а ближе к экватору больше совершается насильственных преступлений. Здесь, очевидно, имелись.в виду только наиболее очевидные общеуголовные преступления и не учитывались высоколатентные экономические. Судя по нашим данным, для южных регионов более характерны, чем для северных, именно экономические корыстные преступления или сопряженные с ними опасные общеуголовные корыстные преступления, связанные с применением физического или психического насилия. Характерная для южных регионов криминологическая картина отмечается также в столичных городах, где сосредоточены органы государственной власти, банковские и другие учреждения, проживают многие владельцы крупных состояний.

Чем более централизовано управление государством, тем больше криминальная ситуация в регионах определяется центром и тем менее разнообразны ее региональные характеристики. Так, в годы реформ усиливались федеративные начала в России и расширялась область принятия регионами самостоятельных решений. Различия в коэффициентах преступности также усиливались. Если в 1985 году по числу зарегистрированных преступлений на 100 000 жителей регионы различались более чем в четыре раза, то в 1995 году – более чем в семь раз.

Существует и более дробная классификация регионов: город и сельская местность, разные районы городов: "центральные", служащие местом совершения многих преступлении, спальные , где проживают лица, совершающие преступления, промежуточные.

Среда среднего уровня – это и социально-групповая среда. Представители разных социальных групп характеризуются различной криминальной активностью. Беспрецедентно высока она среди лиц без определенных занятий (доходов) и места жительства.

Социально-классовые, социально-групповые различия, основанные на социально-экономических критериях, всегда были важны для криминологов. При криминологической классификации регионов выделяли регионы повышенной делинквентно-сти, которые оказывались районами бедности и нищеты. Там были распространены общеуголовные преступления или "обычные", по классификации некоторых зарубежных криминологов.

Однако это не означало меньшей криминогенности особо обеспеченных слоев, получивших доступ к власти. Для них, по замечанию все большего числа авторов, характерно совершение должностных преступлений, экологических, такого масштаба экономических преступных махинаций, разоблачение и наказание которых не обеспечивается обществом, в котором получают власть эти лица.

"Беловоротничковой" преступностью Э. Сатерленд назвал преступления лиц, занимающих высокое общественное положение и совершающих их в процессе своей профессиональной деятельности. Э. Шур пишет: "Бизнес как бизнес, без сомнения, скрывает в себе широчайший спектр укоренившихся "беловоротничковых" преступлений".

В отечественной криминологии исследовались социально-демографические аспекты преступности (М. М. Бабаев и другие авторы). Наиболее глубокое криминологическое исследование социально-группового фактора было предпринято В. П. Мурашовым. Этот автор выделяет так называемые криминогенные группы, которые, по его мнению, относятся к условным социальным группам подобно, например, группе мигрантов и других лиц, между которыми нет непосредственных взаимосвязей. Эти группы выделяются по определенной направленности их деятельности, уже допущенным нарушениям закона и грубым нарушениям моральных норм'. Криминогенные группы не совпадают с группами, выделяемыми на основании социально-экономических, социальнодемографических и других критериев. Связь таких криминогенных групп и указанных выше, если и обнаруживается, то носит, как правило, не причинный, а функциональный или иной характер. Например, в основе крайней нищеты и преступного поведения некоторых групп населения лежит крайняя деморализация личности, связанная с пьянством. Нежелание работать, конфликты между собутыльниками находятся между собой не в причинной, а в иной зависимости. Но аморальный образ жизни и преступное поведение связаны причинно через определенные взаимодействия, в которых значимы состояние социального контроля в обществе, программы помощи алкоголикам, наркоманам и т. п.

Поэтому криминологами выделяются такие специфические характеристики населения, как степень его криминальной зараженности (распространенность в нем лиц, совершающих или ранее совершавших преступления) и социальная запущенность (распространенность лиц, допускающих иные отрицательные отклонения в поведении непреступного характера: наркотизм в разных его проявлениях, проституция, бродяжничество, нищенство и другие формы социального паразитизма).

Криминальная и аморальная среда могут представлять собой специфическую социально-групповую среду, в которой существуют свои нормы, стандарты поведения, идеалы и т. п. Лиц, принадлежащих к этой среде, нельзя отнести к какой-то из традиционно выделяемых экономистами и социологами социально-экономической, иной социальной группе.

Речь идет о таком продукте функционирования общества, при котором оно порождает негативные социальные отклонения и в процессе движения к продуцированию преступности или преступности в более опасных проявлениях возникают специфические социальные группы. Их иногда называют маргинальными.

Криминологически значима и этническая среда, не совпадающая с региональной. Например, это может быть русская, армянская, татарская, чеченская, еврейская и другие диаспоры. Отказ от реализации идеи культурно-национальной автономии и признание территориально-национальной автономии находились в русле решения вопроса, что считать первичным в конкуренции территории и этноса, народа, нации.

Часть преступности как раз бывает связана с нерешенностью проблем учета характеристик населения, состоящего из представителей разной национальности, но находящегося в условиях одного региона с его социально-экономическими и политическими условиями.

Взаимодействия социально-групповой среды и региональной среды бывают весьма сложными. Например, социальная среда Чечни как субъекта Федерации с ее многонациональным населением и социальная среда чеченцев, многие из которых живут вне пределов Чечни. На примере Киргизии, Тувы можно было видеть грубые просчеты в оценках процессов взаимодействия этих двух типов социальной среды. Они приводили к росту числа очень серьезных преступлений, обостряли криминальную ситуацию в регионе.

Значительно большее внимание этническому фактору традиционно уделяли зарубежные криминологи. В частности, они исследовали влияние на преступность расы, национальности. И почти всегда приходили к выводу, что такое влияние опосредуется другими, социально-экономическими, факторами. Например, бедностью, миграцией.

Японский криминолог Кан Уэда среди факторов сдерживания роста преступности в Японии выделяет так называемый естественный фактор: преимущественно однородную социальную структуру населения, островное положение государства и единство языка, недопущение в политических.и экономических целях в течение длительного времени систематического притока представителей других народов. Он пишет: "В США и странах Западной Европы иммигранты, приезжающие на заработки, составляют дискриминируемые низшие слои общества. В каждой из указанных стран высокий уровень преступности среди этих слоев влияет на повышение коэффициента преступности в целом. Кроме того, само по себе наличие на одной территории представителей различных национальностей создает конфликты культур, ослабляет возможности социального контроля над преступностью и увеличивает ее в обществе".

Действительно, усиление миграции связано с повышением преступности, так как у мигрантов возникает немало социально-экономических, социально-психологических, организационных проблем, связанных с интеграцией в новую для них общность. Нельзя при этом игнорировать возможный конфликт традиций, ценностей национально-культурной и социально-государственной среды. Кровная месть признается среди отдельных народов, но преследуется в уголовном порядке законами государства. Известен также конфликт между законом и обычаями многоженства, выкупа за невесту. В этих случаях, разумеется, существует проблема такого законодательства, которое бы не преследовало без достаточных оснований то, что укоренялось в традициях народа веками. Но в то же время трудно представить, чтобы государство не преследовало, например, каннибализм либо убийство человека на почве кровной мести.

Микросреда человека опосредует влияние более широкой социальной среды. Поведение личности, ее формирование весьма зависимы от семьи, среды ее непосредственного общения – друзей, товарищей, знакомых, соседей и т. п. Как отмечает Л.П. Буева, "разумеется, каждый из этих элементов несет в себе общие, особенные и единичные признаки, в разной степени в них выявляются типичные для данного общества социальные отношения, могут сочетаться противоречивые элементы, порожденные различными социальными условиями".

Изучение микросреды – это вовсе не реализация некоторой изолированной теории микросреды и отрицание криминологического изучения макроуровневого характера. Микросреда рассматривается во взаимосвязи с другими уровнями среды. Она может изолировать личность от влияния социально-государственной среды, может своеобразно ретранслировать исходящую от нее информацию, может быть весьма противоречивой (семья требует одно, друзья – другое, сослуживцы – третье). Или бывает так, что пребывание в школе требует одного уровня доходов, семья имеет другой, более скромный, а подруги вообще ориентируют на расходы, обеспечиваемые только сверхдоходами.

Все это значимо не только в плане выявления причин индивидуального преступного поведения, но и преступности. Досуговые группировки, в том числе криминогенные, "гэн-ги", по терминологии американских авторов, "галери", по терминологии венгерских авторов, а также банды, преступные организации, преступные сообщества – это тоже варианты своеобразной микросреды со своей экономикой, социальной, духовной сферами. Какие типы микросреды распространены, как они взаимодействуют с другими – важные вопросы, влияющие на состояние преступности.

Длящееся криминологическое изучение бывших несовершеннолетних преступников через десять и двадцать лет после первого этапа обследования в сочетании с данными других исследований показало, что причинно связано с преступным поведением следующее взаимодействие в их микросреде, когда они не достигают возраста 18 лет: неблагоприятные семейные условия и связи с группами лиц, характеризующихся антиобщественным поведением, при недостатках воспитательного воздействия со стороны официальных институтов общества и государства (учебных заведений, обществ и т. п.).

Утрата семьей положительного влияния на несовершеннолетнего, неудачи в школе и его сближение с отрицательной досуговой группой могут иметь различную последовательность, но почти во всех случаях наблюдается взаимодействие этих трех моментов.

Характеристики социальной среды разного уровня диалектически взаимосвязаны и применительно к отдельным социальным группам и типам личности представляют такое сочетание, которое требует в каждом случае конкретного криминологического изучения и конкретного дифференцированного подхода к предупреждению преступного поведения.

Соответственно ни одна страна не может автоматически заимствовать у другой систему борьбы с преступностью. Такая система не может оставаться неизменной в условиях социальных реформ и катаклизмов.

Выделение основных сфер жизнедеятельности и учет их особенностей

В криминологическом исследовании традиционно выделяются следующие основные сферы жизнедеятельности: экономическая, социальная, политическая, духовная. При этом учитывается, что каждая из данных сфер представляет собой диалектическую взаимосвязь, органическое единство деятельности и отношений участников соответствующей деятельности. Криминологами в интересующем их аспекте изучается не только состояние экономических, политических, Других отношений, экономическая или иная деятельность разных групп населения, но и деятельность по управлению экономикой, политикой и т.п.

Выделение указанных основных сфер для криминолога важно по меньшей мере в четырех отношениях.

Во-первых, поскольку преступность вплетена в живую ткань общественных отношений, надо знать особенности этих отношений, закономерности, присущие разным сферам жизнедеятельности, т. е. учитывать экономические, социальные, иные законы развития и функционирования общественной жизни. Иначе существует опасность такого воздействия на преступность, в результате которого могут оказаться в обществе зияющие пустоты. Эту мысль когда-то высказывал еще Г. Тард. Здесь уместна аналогия с раковой опухолью, поражающей человеческие органы. Нельзя прогнозировать ее развитие и принимать решение о воздействии на нее без понимания того, как фунционирует соответствующий орган и будет ли жить человек при удалении опухоли. Ведь может так случиться, что перестанет фунционировать и жизненно важный орган, пораженный этой опухолью. Например, в социалистический период строго преследовалась спекуляция, но значительная часть населения пользовалась услугами спекулянтов и не была заинтересована в искоренении этого преступления. Дело было в том, что она не видела другого способа удовлетворения своих неотложных потребностей в качественных товарах. Государство в борьбе со спекуляцией не вводило альтернативные системы обеспечения названных потребностей.

Во-вторых, при изучении причин преступности применяются методы восхождения от абстрактного к конкретному и другие, при которых криминолог использует результаты экономических, социологических, политологических, социально-психологических и иных исследований. Он должен ясно представлять: какого рода информацию нужно проанализировать при изучении тех или иных аспектов детерминации и причинности преступности, какие именно специалисты изучают закономерности в той или иной сфере жизнедеятельности общества.

В-третьих, криминолог, изучая ближайшие к преступлению и преступности системы детерминации, причинные комплексы, обязан "передать эстафету" другим специалистам с тем, чтобы они углубленно проанализировали явления и процессы, включенные в указанные причинные комплексы и системы детерминации. Соответственно и здесь важно грамотное решение о том, кому именно передать соответствующую информацию.

В-четвертых, все это имеет значение и при организации комплексных, междисциплинарных исследований.

Экономическая сфера общества – это область общественной жизни, связанная с производством материальных благ, включающая деятельность и отношения производства, обмена, распределения. Вопрос о том, включается ли сюда потребление, решается различно. В свое время К. Маркс писал, что потребление лежит вне политической экономии и его судьба не подчиняется закономерностям, действующим в процессе производства. Вслед за этим ряд авторов полагают, что потребление – это скорее социологическая категория.

Внимание криминологов к детерминации преступности экономическим фактором всегда было значительным, ибо экономике отводится определяющая роль в жизни общества. И история это подтверждает. Однако не всегда учитывалось, что экономический фактор влияет на преступность в сложном взаимодействии с социальным, политическим, духовным.

Не существует его немедленного, однозначного влияния на криминальную ситуацию. Важно, как он воспринимается населением, в каких условиях действует. Это можно проиллюстрировать результатами попыток быстро изменить бедственное экономическое положение части населения через гуманитарную помощь. Например, направление в районы землетрясений, вооруженных конфликтов огромных материальных средств без должного контроля за распределением сопровождается их присвоением небольшими группами лиц и обогащением последних в результате дальнейших коммерческих операций с такой "помощью".

Криминологи давно уже отказались от однозначных оценок каких-то конкретных экономических обстоятельств как криминогенных или антикриминогенных. Наиболее полный анализ учений об экономических факторах преступности до начала XX века был сделан в 1899–1900 годах Жозефом Ван-Каном, кандидатом права Амстердамского университета. Один из его выводов заключается в следующем: изучение динамики имущественной преступности и изменений в экономической сфере обнаруживает их параллелизм. Однако это •не означает, что преступность – продукт исключительно экономических явлений. Экономический фактор наиболее изменчив, подвержен ежегодным колебаниям, и поэтому его влияние резко, наиболее явно сказывается на колебаниях преступности. Другие факторы, влияющие на преступность, постояннее, и их влияние труднее поддается выявлению. Отсюда вывод, что параллелизм между движением имущественной преступности и изменениями в экономической среде отнюдь не всегда отражает однозначную линейную причинную зависимость преступности от этих изменений.

Обосновывая сложный механизм действия экономического фактора на преступность, Ван-Кан писал: "... Современная преступность, как и проституция, бродяжничество, нищенство, дух возмущения и недовольства, связана с экономическим строением современного общества, с эксцессами капитализма, плачевным распределением благ, с пауперизмом, отнимающим у масс надежду, энергию и плодотворную деятельность, порождающим физическое и нравственное истощение человеческого рода, образующим огромную армию физических и социальных дегенератов, жертв, обреченных минотавру преступности; связана преступность и с лихорадочным и болезненным ростом эгоистического способа производства, приносящего в своей бешеной погоне за личной выгодой в жертву благосостояние рабочих, жизнь слабых конкурентов, все их начинания, безопасность производства и торговли, делающего неопределенным огромное количество лиц и семей".

Позднее криминологи писали, что "изменения преступности и ее форм зависели и зависят от экономических условий жизни общества и от тех методов и средств, к которым прибегал и прибегает господствующий класс, управляя обществом и защищая свои интересы.

В криминологии можно было встретить наряду с абсолютизацией экономического фактора и механистическим объяснением его влияния на преступность другую крайность: игнорирование этого фактора при объяснении конкретной преступности или создании программ борьбы с ней.

А.А. Герцензон отмечал, что в "самой природе социализма, в его экономическом базисе и его надстройке нет оснований для существования преступности" По мнению Н.Ф. Кузнецовой, криминогенные условия социально-экономического характера при зрелом социализме не выступают уже коренными, как в период перехода от капитализма к социализму". Между тем не было никаких оснований считать, что преступность при социализме не подчинялась общим законам ее детерминации и причинности. Она не только существовала, но и росла, причем в основном за счет имущественных преступлений. Совершенно обоснованно И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, А.А. Пионтковский и целый ряд других криминологов всегда подчеркивали определяющую роль экономического фактора в генезисе преступности.

Существенно и другое: разный механизм влияния экономического фактора на имущественные преступления, преступления против жизни, здоровья личности и нравственности. Действительно, если в имущественных деяниях экономический фактор более очевидно проявляет себя в ситуации принятия и реализации решения о преступлении, то в преступлениях насильственных он нередко действует как бы через формирование личности и мотивацию ее поведения. Сама по себе ситуация может не содержать отрицательных моментов экономического характера. Например, резкое социально-экономическое расслоение общества порождает конфликты между богатыми и бедными слоями населения, которые выражаются как в совершении фактов вымогательства части доходов у преуспевающих предпринимателей молодыми людьми, не имеющими работы и ориентированными на немедленное обеспечение любыми способами своего стремления жить не хуже, так и в поджогах особняков, актах вандализма в отношении дорогих иностранных автомашин.

Криминологические исследования указывают на необходимость первоочередного учета следующих явлений и процессов в экономической сфере жизни общества: состояние и развитие производства, обеспечение имеющихся у населения потребностей и интересов, причем не только потребительского характера, но и касающихся процесса занятости населения, получения им стабильного и обеспечивающего достойную жизнь дохода. В России период перестройки и реформ характеризовался: спадом производства, постоянным снижением объема промышленной продукции и продукции сельского хозяйства, грузооборота на транспорте, объема платных услуг населению и соответственно ростом безработицы, снижением реально начисленной заработной платы на одного работника, появлением внушительного слоя населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума (табл. 34). В 1995 году, по официальным данным, фактическая численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума составила 36,6 млн. человек или 25% всего населения.

Не случайно на этом фоне возрастает число преступлений против собственности, совершаемых во имя удовлетворения самых неотложных, так называемых абсолютных потребностей: в пище, необходимой одежде. Наиболее очевидно данное обстоятельство проявляет себя в преступлениях несовершеннолетних.

Спад производства, безработица криминологически опасны не только указанным выше прямым влиянием на преступность. Надо учитывать и опосредованное воздействие: человек утрачивает квалификацию, изолируется от трудового коллектива с его многими положительными аспектами воздействия на личность, нередко в этих условиях уходит в пьянство, иные формы наркотизма, что влияет на рост общеуголовной преступности; либо включается в теневую экономическую и иную деятельность, контролируемую криминальным миром, организованной преступностью; либо, опасаясь оказаться в среде безработных, услужливо выполняет все указания руководителя на работе, в том числе противоправные, не реагирует на допускаемые нарушения правил охраны труда, злоупотребления должностными полномочиями или их превышение. Это стимулирует рост и повышение общественной опасности экономической, должностной преступности.

Государство в условиях спада производства нередко пытается решать экономические проблемы путем расширения экспорта сырьевых ресурсов любыми средствами, в том числе за счет продажи их по более низким, чем мировые, ценам; неотложные потребности населения в товарах решает за счет импорта. Так, в 1995 г. в России экспорт товаров составил 77,8 млрд. долларов США, в 1995 г. он был выше на 18%, чем в 1994 г., а в 1994 г. по сравнению с 1993 г. был выше на 11%. По импорту товаров данные составили соответственно 57,9 млрд. долларов США, +15% и +14%. Это повышает зависимость государства от иностранных государств и в условиях инфляции, обесценения национальной валюты ведет к падению престижа государства в глазах, граждан, усилению их ориентации на иностранные государства, более частое вступление в сделки со спецслужбами последних. С изложенным выше бывает связан рост преступлений против безопасности государства.

На преступность оказывают несомненное влияние состояние и производительных сил, и производственных отношений, и характер их взаимодействия. Попытка быстрого создания внушительного слоя фермеров за счет ликвидации совхозов и колхозов практически провалилась, и оставшиеся фермеры признают, что их выживание в значительной мере обеспечивается благодаря различным ухищрениям, в том числе преступного характера, например, путем утаивания доходов от налогообложения, использования наемной рабочей силы в теневом варианте и тому подобного. Вся техника сельского хозяйства, его материально-техническое оснащение были рассчитаны на крупные хозяйства. Но фермеру нужны машины иной мощности. Фермеру соответствуют иные, чем члену коллективного сельскохозяйственного предприятия, производственные навыки, социально-психологические качества личности. Игнорирование, полное или частичное, этих факторов создает сложную социально-экономическую и социально-психологическую ситуацию в сельской местности, конфликты. И в этом плане обращает на себя внимание превышение темпов прироста сельской преступности по сравнению с городской. Только миграционными потоками и оседанием многих беженцев, переселенцев в сельской местности это не объясняется.

При анализе производительных сил разграничиваются объективные и субъективные, т. е. важны не только сырьевая база, уровень развития научно-технического прогресса, но и люди, обладающие способностью к труду, трудовыми навыками и знаниями. Поэтому существенны процессы профессиональной подготовки и переподготовки кадров, их стимулирования к самосовершенствованию.

Когда обращалось внимание на несоответствие производительных сил и производственных отношений при социализме, отмечался следующий конфликт с далеко идущими, в том числе криминальными последствиями: производственные отношения социализма с почти тотальным обобществлением средств производства предполагают весьма развитые производительные силы, позволяющие обеспечивать высокую эффективность общественного производства. Невозможно налаженное функционирование огромного хозяйственного механизма без информации, анализа и контроля, базирующихся на применении сложнейших управленческих систем, использующих совершенную электронно-вычислительную технику. Нередко преступления в сфере экономики совершались на стыке разных отраслей народного хозяйства, предприятий и организаций, с использованием бесконтрольности, в результате расбалансированности плановых заданий и их ресурсного обеспечения.

С этой точки зрения разгосударствление и приватизация должны были обеспечить лучшую управляемость предприятий и повышенную устойчивость системы в условиях общих просчетов в управлении экономикой страны. Однако реальный криминальный потенциал этих важнейших мер реформы в России оказался гигантским. Уже в результате хотя бы того, что он начался на фоне фактического лишения населения всех их правомерных сбережений; падения жизненного уровня, когда приватизационные чеки продавались за бесценок; нулевой рыночной экономической культуры граждан, сформировавшихся и живших при социализме. В этой ситуации "заработали"криминальные капиталы, владельцы которых имели навыки их приобретения и приумножения в условиях "черного" рынка, и практически рыночные преобразования в России стали происходить по модели развития "черного" криминального рынка. В этой связи криминологи--чески закономерны многочисленные убийства предпринимателей, сращивание многих из них с организованными преступными структурами. Процессы концентрации, перераспределения капитала, конкуренции происходят по стандартам такого рынка, в привычных для деятелей преступной среды формах решения проблем.

Все это приводит к ограблению нации, присвоению средств общественных фондов, непоступлению средств в виде налогов в государственную казну. Соответственно, не финансируются программы поддержки семьи, воспитания подрастающего поколения, инвалидов и стариков. Падает рождаемость, снижаются размеры и качество трудовых ресурсов, формируется поколение со сниженным образовательным уровнем и другими отрицательными моментами, в том числе проявляющими себя в негативно отклоняющемся от социальных норм поведении, включая преступное. Закладывается "криминогенная мина" на многие десятилетия. Причем она неизбежно отрицательно скажется не только на динамике преступности, но и на общем состоянии общественного организма.

Криминологи всегда обращали внимание на соотношение размеров доходов и расходов населения, в том числе прожиточного минимума населения. Например, по данным Госкомстата России, среднемесячная заработная плата составляла в ноябре 1995 г. в здравоохранении, физической культуре и социальном обеспечении 516,8 тыс. руб., в образовании – 472,9 тыс. руб., а прожиточный минимум одного трудоспособного человека составлял 352,4 тыс. руб. Этот минимум рассчитан по методике Министерства труда Российской федерации и, по оценкам экономистов, он резко занижен. Для криминолога в данных условиях закономерно развитие незаконных предпринимательских начал в образовании и здравоохранении, связанных с многочисленными преступлениями.

С этим связано и такое криминологически крайне важное явление, как социально-экономическая дифференциация населения.по фактическим доходам и уровню жизни. Она рождает так называемые относительные потребности, возникающие при сравнении людьми своего материального положения с положением окружающих, и становится непосредственно продуцирующим преступность фактором, когда обеспечение высокого уровня доходов населения происходит путем нарушения законов, в том числе уголовно-правовых запретов и полной безнаказанности виновных. Но это наступает при неблагоприятном взаимодействии характеристик экономической, социальной и других сфер жизни общества.

Бедность, безработица, бездомность, социально-экономические контрасты – обстоятельства, которые всеми без исключения криминологами определяются как обладающие высоким криминальным потенциалом. Так же, судя по опросам, они оцениваются сотрудниками правоохранительных органов и лицами, совершавшими преступления. В 1995 году эти обстоятельства чаще других указывались при опросах в Москве как определяющие рост преступности (табл. 35).

К этому следует добавить, что среди выявленных преступников в России в 1995 году – 45% составляли лица, не имеющие постоянных источников дохода, в 1993 году их было 34%. Число выявленных преступников, официально признанных безработными, за это время удвоилось. Каждый второй выявленный преступник, совершивший тяжкое преступление в России, в 1985 году не имел постоянного источника дохода, каждый десятый был безработным.

Когда говорят осоциальной сфере жизнедеятельности, то упоминают так называемое гражданское общество – определенную организацию семьи, сословий, разных социальных групп. Речь идет о социальной структуре общества, системе социальных отношений, определяющих интересы и цели разных социальных групп и слоев, отражающих положение граждан в обществе, их отношение к своему месту в нем.

Тезис об однородности социалистического общества всегда был, мягко говоря, большим преувеличением. Различались интересы жителей разных регионов России (северных и южных), сельских и городских жителей, многодетных семей и семей, не имеющих детей, а также других категорий населения. Игнорировалось развитие нового социального слоя – предпринимателей. В то же время развивалось частное предпринимательство в виде "шабашничества", нелегальной цеховой деятельности, создавались слои арендаторов, кооператоры и т. д. Не были беспроблемными и национальные отношения.

Причем социальные и экономические проблемы всегда взаимодействовали. На ряд хулиганских действий в Киргизии в конце 80-х годов, когда молодые люди коренной национальности избивали лиц иной национальности, например, влияли такие моменты: около столичного города начали выделять земельные участки для садов и огородов работникам предприятий. Но эти работники в основном не были киргизами. При освоении таких участков воздвигались заборы, затруднялся проезд для местных сельских жителей-киргизов. Внешне конфликт владельцев земельных участков и сельских коренных жителей выглядел как межнациональный.

В период перестройки и реформ в России, как уже отмечалось, произошло в короткий срок резкое социально-экономическое расслоение людей, обострились религиозные и национальные различия. Игнорирование, неполный и непоследовательный учет всех этих обстоятельств порождают конфликтные и проблемные ситуации, разрешаемые при обострении противоречий все чаще криминальным путем.

Ставка на развитие платного образования и платных медицинских услуг, платного предоставления жилища в стране. со все более снижающимся уровнем жизни большинства населения, да еще привыкшего к получению бесплатного качественного образования, а также медицинской помощи и жилья, – это фактор, который ведет к отчуждению части населения от государства и закона, достижению личного благосостояния любым путем.

Недостаточный учет структуры населения, положения малообеспеченных семей, имеющих детей, влечет серьезные просчеты в формировании личности последних и оборачивается для немалого их числа со временем жизненными неудачами, отклонениями в поведении, выбором криминальной среды как наиболее комфортной и немедленно удовлетворяющей специфически сформировавшиеся потребности и интересы.

В России существует многообразие жизненного уклада, образа жизни. Он разный в условиях полярной зимы, многомесячных холодов, в южных регионах, в портовых городах, туристских центрах и сельской глубинке. При активизации процессов миграции, в том числе связанной с появлением вынужденных переселенцев и беженцев, особенно остро стоят проблемы адаптации людей к новым условиям.

Социальная сфера жизни -– это и система определенных институтов гражданского общества: общественных организаций, фондов, ассоциаций, создаваемых на профессиональной, иной основе. Многое зависит от отношения таких организаций к преступности и борьбе с ней. Криминологами всего мира установлена важная роль поддержки названными организациями усилий государства в противостоянии преступности.

Таким образом, социальные проблемы влияют на те или иные виды преступности в разных взаимодействиях. В связи с многообразием социальных групп и неоднородностью бытующих в них норм поведения, традиций, обычаев возникают конфликты социальных позиций и социальных ролей, о чем подробно говорится в главе 9.

Политическая сфера жизни общества – это политические организации и учреждения, политические отношения и действия. О политике древние греки говорили как об искусстве управления государством. Государство – главное политическое учреждение. Субъект, определяющий деятельность государства, имеет политическую власть в стране. Центральным политическим вопросом всегда был вопрос о государственной власти.

В стране, где очевидно проявляются социально-экономические и социальные различия, наиболее остро стоят вопросы, связанные с тем, в чьих руках будет государственная власть, в какой мере она будет учитывать интересы разных социальных групп и слоев населения. Область формирования, функционирования органов государственной власти, удержания государственной власти в определенных руках становится полем столкновения противоположных интересов, в том числе криминальных и правомерных. В этом аспекте следует рассматривать проблемы коррупции, роста должностной преступности, экономической с использованием государственных структур, политического терроризма, ряда государственных преступлений, вооруженных конфликтов и связанных с ними преступлений.

Но все это влияет и на иные виды преступности, прежде всего – на экономическую. В конце концов, борьба за государственную власть – это всегда борьба прежде всего за обеспечение определенного экономического интереса. Данные вопросы подробнее освещаются в главах "Экономическая преступность" и "Преступность в экстремальных ситуациях". Здесь же отметим, что первые успехи борьбы за суверенитет в бывших союзных республиках проходили на фоне снижения активности борьбы с экономической преступностью. Число зарегистрированных экономических преступлений наиболее резко снизилось по сравнению с 1986 годом в 1988 году в Эстонии (-45%), Армении (-36%), Азербайджане (-19,7%), а в 1989 году – также в Латвии (14%), Узбекистане (-14%). В России снижение зарегистрированной экономической преступности в 1989 году по сравнению с 1986 годом составило 10%, а в 1991 году – 13%.

В то же время нередко при этом преступность используется как карта в политико-идеологической борьбе и внимание общественности сосредоточивается на тех ее формах, которые причиняют неудобства и вред господствующим экономическим интересам. Наиболее характерен в этом отношении пример с вымогательством (рэкетом). Широко известны усилия многих политиков, официальной пропаганды в разных странах свести масштабную проблему борьбы с организованной преступностью только к борьбе с рэкетом и бандитизмом без затрагивания криминальных капиталов, препятствования их легализации (отмывания). При этом доказывается необходимость решительных мер борьбы с преступностью, даже ценой нарушения положений закона, конституционных норм. Но такие "решительные" меры не призывают с той же страстью реализовывать применительно к крупномасштабным криминальным операциям и проявлениям коррупции в высших эшелонах государственной власти. В России, например, в последнем случае вспоминают о незаконных репрессиях тридцатых годов.

В этом нет ничего нового. Анализируя соотношение проблем преступности и политики в США, Б.С. Никифоров и Г.А. Злобин писали в связи с эффектом общественной паники, создаваемой преступностью: "Она настраивает общественное мнение в пользу "решительных" административных мер борьбы с этим тревожным явлением. Буржуазия охотно ориентирует общественное мнение в этом направлении. Здесь она находит по меньшей мере троякую выгоду. Это дает ей возможность отвлекать внимание масс от действительных причин преступности в капиталистическом обществе. Буржуазия может искать популярности с помощью не столько эффективных, сколько эффектных мер, не тратя денег на проведение широких социальных реформ. Наконец, она пытается использовать ситуацию, неконтролируемую ею и по сути дела дискредитирующую капиталистический образ жизни, в своих политических интересах... Ее цель – избавиться от своей же собственной законности... В этом и именно в этом отношении конституционные гарантии правосудия становятся заграждениями, завалами на ее пути".

Чем более осознается необходимость учета интересов разных социальных групп и недопущения острых столкновений в обществе, тем большее внимание уделяется оздоровлению социальных условий – общему предупреждению преступности. Важно также, каким образом, в рамках закона или в противоправной форме разрешаются противоречия политических интересов разных социальных групп, политических партий и движений; как строится система борьбы с преступностью, система социального контроля в обществе, каково законодательство.

Когда преступность в обществе достигает широких масштабов и отличается высокой организованностью, она определяет и деятельность определенных политических партий, движений, стараясь держаться в тени. Тем самым пытается создать для себя наиболее выгодные условия широкого плана. Так возникают "теневая политика, теневая юстиция".

Наиболее подробно проблемы влияния политического фактора на преступность в отечественной криминологии рассмотрел И.И. Карпец.

Духовная сфера общественной жизни – сложное и многоплановое явление. В литературе отмечается, что она включает "общественное и индивидуальное сознание, сознание научное и обыденное, мировоззрение и мироощущение, научные знания и иллюзии, религиозные и эстетические взгляды, этнические и юридические нормы, а также духовную жизнь и сознание классов и социальных групп, самосознание классов и наций (народностей), идеологию и социальную психологию". Подсистемами духовной сферы выступают наука, искусство, идеология, религия, образование и воспитание.

Обусловленные экономикой идеологические, социально-психологические явления оказывают обратное влияние на экономику, социальную жизнь общества, политику. Сознание – это субъективный продукт, преобразованная форма общественных отношений, проявляющаяся через деятельность людей.

Изучение духовной сферы жизни общества позволяет понять:

с какими взглядами, установками, ценностными ориентациями, традициями, элементами культуры взаимодействовали элементы экономической, социальной и политической ситуации;

объектом каких общественных влияний было ранее население, в том числе лица, совершающие преступления. Эти влияния могли запечатлеваться в общественном сознании, передаваться путем воспитания, иного формирования личности и продолжать "работать" в новых социально-экономических, политических условиях.

Общественные, групповые оценки, суждения, мнения для каждого человека – объективный фактор, который он учитывает при принятии решений и их реализации, порой не в меньшей степени, чем материальную выгоду.

Все элементы духовной сферы криминологически значимы, в том числе и все формы общественного сознания. И когда речь идет о преступном поведении, всегда подлежат анализу разные формы сознания: нравственное, экономическое, политическое, религиозное и т. д. Но наряду с ними во всех случаях важен анализ правосознания. Правосознание выступает как система взглядов, убеждений, оценок, представлений, настроений, чувств общества либо отдельных социальных слоев, групп, граждан, отражающих социально-правовую действительность. Она оказывает влияние на значимое в правовом отношении поведение. В том числе связанное с функционированием и изменением правовых институтов, законодательства.

При анализе причин преступлений всегда возникает вопрос: если преступник руководствовался специфическими нравственными, религиозными и другими убеждениями, то почему его не остановил закон с его строгими санкциями за нарушение уголовно-правового запрета?

При криминологическом анализе общественного правосознания вычленяются различные его подструктуры, отраженные в схеме.

Из схемы видно, что официальная правовая идеология и научные правовые постулаты могут различаться, не говоря уже о различии теоретического и обыденного правосознания. Последнее формируется и под влиянием теоретических элементов, и под воздействием реальной общественной практики людей, а также передаваемых от поколения к поколению и поддерживаемых определенными социальными группами обычаев, традиций.

Криминологу важно понять, каковы истоки отрицательного отношения к уголовному запрету, его нарушения: следование ли это традиции (например, кровной мести) или распространенному в обыденном сознании ряда групп убеждению, что в отношении обидчика допустимо применение физического насилия, а в "суде правды не найдешь", либо просто элементарное незнание нарушенной нормы закона. В дореволюционной России существовала Комиссия собирания народных юридических обычаев при Отделении Этнографии Императорского Русского Географического общества. В разработанной Комиссией Программе, например, содержались такие вопросы: "Признает ли народ одинаково важным убийство всякого человека? Не имеют ли разноверие и разноплеменность влияния на оценку убийства?", "Как относится народ к кражам, какое при оценке их придает значение нужде и не делает ли различия между случайными ворами и ворами по ремеслу? Какие наказания назначаются за кражи?".

При изучении правосознания выделяются пять элементов: 1) знание права; 2) представления о праве (неточные знания, формируемые в результате знания норм. морали и других, либо личного опыта и наблюдений); 3) отношение к нормам права; 4) требования к праву (при отрицательном отношении к норме права одни могут требовать ее ужесточения, другие – смягчения); 5) отношение к исполнению правовых предписаний. Последний элемент отличается от отношения к праву: встречается убеждение в необходимости исполнять даже плохой закон, пока он – закон, и убеждение, что даже необходимое правовое предписание можно нарушить в удобной для правонарушителя ситуации. Именно последний элемент чаще всего дефектен у лиц, совершающих преступления, и отличает их правосознание от правосознания контрольной группы лиц.

Кроме того, у преступников даже верные правовые взгляды не бывают сформированы на уровне убеждений и установок. В социально-правовой установке выделяются: 1) воззренческий уровень, когда соответствующие взгляды высказываются в результате ознакомления с соответствующей нормой права или логического умозаключения; 2) эмоциональный уровень, когда взгляды становятся убеждениями, бывают эмоционально окрашены; 3) поведенческий уровень, когда налицо готовность к поведению в соответствии с данными взглядами. Реальное поведение, как уже отмечалось, может отличаться от этой готовности в результате сильного влияния ситуации. Но данная социально-правовая установка способна оказать влияние на содержание актуальной установки, столь значимой в механизме преступного поведения.

Анализируется взаимодействие социально-правовых, нравственных, религиозных и других установок, включающих три указанных уровня, а также системы ценностных ориентации – установок на базовые ценности. Важна иерархия таких ценностных ориентации. Если в ней верхние позиции занимает верность друзьям, то ради них несовершеннолетние преступники способны совершить самые тяжкие преступления, осознавая их уголовно-правовой характер и коря себя за их нарушение. Если высшей ценностью личности служит материальная выгода, то во имя ее могут быть в конкретных ситуациях принесены в жертву многие нравственные, религиозные и правовые ценности.

Криминологу приходится анализировать характер функционирования таких учреждений, как школы, иные воспитательные и образовательные институты, средства массовой информации.

При росте организованной преступности и использовании ею официальных структур, институтов общества отмечается прямое их применение для пропаганды либо оправдания преступной идеологии и психологии, распространения информации о формах криминального поведения, даже для его рекламы. Например, когда стала издаваться "Еженедельная деловая газета для всех" – "Миллионер", то в № 2 за 1992 год были опубликованы материалы: "Читатели "Миллионера" не платят налогов" с подзаголовком "Один из универсальных способов избежать налогов на предпринимательскую деятельность" и "Самогонный аппарат из трех бутылок". Здесь примеры настолько многочисленны и ярки, что их перечисление могло бы составить многотомное издание.

Существенно также криминологическое изучение общественного мнения. Оно характеризует общественное сознание определенного периода в его суммарном виде, со сломанными перегородками между разными формами сознания (нравственного, политического, правового, иного), а также обыденным и теоретическим. Общественное мнение – это момент функционирования общественного сознания в конкретных условиях.

При криминологическом исследовании причинного комплекса преступности также изучается нравственная, политическая, экономическая, правовая, религиозная культуры, т. е. то, что вошло в быт, претворяется устойчиво в реальной действительности. Рост преступности, рост ее влияния на общество в последние годы в России сопровождался внедрением элементов преступной культуры в массовую. Например, все шире используется уголовный жаргон, даже некоторыми деятелями искусства.

Ряд авторов оценивают преступную культуру как субкультуру, но это возможно при условии ее базирования на тех же основолагающих ценностях, что и культура общества (ничем не ограниченный культ личной выгоды и т. п.). Если же иметь в виду, например, христианскую культуру, то о преступной по отношению к ней надо говорить не как о субкультуре, а как о контркультуре.

Изучение общества во взаимодействии его характеристик и в динамике

Влияние каждой из подструктур общества осуществляется только во взаимодействии с другими. Поэтому специальное внимание уделялось самим процессам и условиям взаимодействия, причем применительно и к преступному поведению, и к преступности в целом, отдельным ее видам.

Ряд получивших широкое признание частных криминологических теорий как раз отражает разные моменты взаимодействия характеристик, элементов общественной системы.

В свое время Э. Дюркгейм писал о разрушении социальных норм поведения – аномии, или безнормативности. В том числе в результате их недостаточности и противоречивости. Р. Мертон пишет об аномии в связи с анализом причин преступности и других видов негативных социальных отклонений. При этом он отмечает, что такие явления возникают в связи с противоречиями между целями, которые преследуют социальные группы, и употребляемыми средствами. Антисоциальное поведение возрастает, когда в обществе превозносятся определенные символы успеха в качестве общих для всех (деньги, власть и т. п. ) в условиях, когда общество не обеспечивает для значительной части населения законные пути достижения этого. То есть налицо трактовка преступности как результата взаимодействия широко провозглашаемых символов успеха с невозможностью их правомерного получения в условиях определенной социальной структуры общества.

Социокультурная теория Т. Селлина основывается на признании факта влияния на преступность конфликта норм.

Человек формируется в рамках одних норм, а действовать ему приходится в рамках иных. Либо одновременно он принимает решение в условиях взаимодействия прямо противоположных норм поведения.

Э. Сатерленд трактовал преступное поведение как результат обучения лица, восприятия им соответствующего стиля поведения во взаимодействии с иными лицами, уже усвоившими преступные ценности (теория "дифференциальной ассоциации"). Другой американский автор Гласер обосновал концепцию "дифференцированной идентификации", в которой важным пунктом было взаимодействие различных факторов в этиологии преступного поведения, анализ поведения человека в разных ситуациях.

Ситуация – это самостоятельная категория, имеющая существенное значение в криминологии. Польский криминолог Ежи Бафия выделяет криминогенную ситуацию, которую определяет как "составляющую новое качество динамическую систему взаимодействующих факторов различного вида, направленную на совершение преступлений". Он подчеркивает, что это вид синтеза воздействующих при совершении преступления сил.

В данной ситуации значимо состояние социальной среды и личности, характер их взаимодействия. Почему все-таки надо выделять личность и нельзя ограничиться только взаимодействием объективных факторов среды с субъективным – духовной сферой? Во-первых, для человека, как уже отмечалось, духовная сфера – такая же объективная реальность, как и экономические, социальные, политические условия. Во-вторых, в определенной социальной среде могут действовать люди, которые сформировались в другой среде. Это бывает при резком изменении общественного строя либо когда речь идет о мигрантах. В-третьих, в своем воздействии на разные личности социальная среда выступает по-разному.

Существует тройной механизм социальной детерминации преступности: во-первых, путем определенного социального формирования личности; во-вторых, путем дачи ей предписаний противоправного либо противоречивого характера; в-третьих, путем постановки личности в ситуации, вынуждающие и облегчающие выбор преступного варианта поведения.

Социальная среда всегда проявляется в преступности во взаимодействии с личностью, преломляясь через ее характеристики либо меняя и подавляя ранее сформировавшиеся характеристики и формируя новые, обеспечивающие достижение целей в новых ситуациях, уже существующих либо прогнозируемых. Иногда понять истоки новых явлений в преступности можно только путем выяснения того, на что будет ориентироваться человек в будущем, какого развития социальной среды он ожидает.

Личность здесь рассматривается как относительно самостоятельный и устойчивый к внешним воздействиям продукт социальной среды. Это когда речь идет об индивидуальном преступном поведении. А когда речь идет о преступности как о массовом явлении, имеют в виду уже не отдельную личность, а население во всем многообразии его социальных групп, слоев, социальных типов личности.

Криминологически значимое взаимодействие социальная среда – человек (личность) может быть многоаспектным:

1. Среда – человек, совершающий преступление (преступник).

2. Среда – потерпевший от преступления.

3. Среда – свидетель преступления.

4. Среда – официальный участник борьбы с преступностью (следователь, прокурор и др. ).

5. Среда – человек, не являющийся непосредственным участником криминального конфликта или его свидетелем, но участвующий в формировании общественного мнения, и т. п.

Анализ каждого из этих видов взаимодействия дает важную, но разную информацию. Например, какие именно люди, типы личности в соответствующих ситуациях чаще становятся потерпевшими. И если нельзя быстро наладить охрану общественного порядка, то принимаются ли меры по предостережению людей от совершения определенных поступков, непредусмотрительных в конкретных условиях. Взаимодействие среда – официальный участник борьбы с преступностью позволяет понять, какие характеристики таких участников являются оптимальными в соответствующих условиях, в том числе во 'взаимодействии с характеристиками существующей преступности.

С учетом двустороннего характера данного процесса при изучении социального взаимодействия применяется такой прием, как вычленение преступности в качестве относительно самостоятельного явления и анализ взаимодействия общество – преступность. Его можно было бы трактовать прежде всего как взаимодействие общество – преступники, определяющее новое состояние общества и преступности.

Игнорирование этого механизма социальной самодетерминации преступности ведет к ее развитию и наступлению на общество. Иллюстрацией может служить ситуация в России периода реформ.

К середине 90-х годов, как уже отмечалось, криминальная ситуация резко обострилась, произошло наращивание масштабов теневой экономики в России и в других странах Восточной Европы. По оценкам экономистов, ее доля увеличилась от 11–12% до 50%. Одновременно речь идет о следующем: нигде в мире не было именно такой, как в России, практики, выдачи ваучеров на предъявителя; широкой рекламы создания и деятельности инвестиционных фондов без их надлежащего оформления; многие статьи законов о кооперации, предпринимательской деятельности, акционерных обществах были на руку деятелям теневой экономики и теневым преступникам. По информации профессора Американского университета Луис Шелли в начале 1996 года, эксперты изучили более ста тысяч норм действующего законодательства в России, из них более сотни тысяч признаны такими, которые дают лазейки для теневой экономической и прямо преступной деятельности.

Это преподносится нередко как недосмотр политиков, юристов, даже как побочный, но естественный продукт реформ. На самом деле, по оценкам криминологов, это логические последствия полного игнорирования закономерностей развития преступности, которые должны учитываться так же, как законы экономики. Отсутствовал системный подход к социальным реформам, и акцент делался на экономике, даже, точнее, на некоторых экономических моментах. Влияние экономики на другие сферы жизни трактовалось односторонне и механистически. Главной, первоочередной целью реформаторов было не улучшение жизни существующих групп и слоев населения, в том числе способных к творческому и интенсивному добросовестному труду, а создание в короткий срок и любой ценой слоя собственников как социальной опоры реформ, новых социально-экономических отношений и охраняющего их государства.

Идеологами реформ ставка была сделана на уже готовых собственников – владельцев теневых, в том числе криминальных капиталов, на бывшую номенклатуру, получившую собственность в обмен на власть. По существу, пришедшие к власти старались не давать их в обиду, хотя формально действовал прежний Уголовный кодекс РСФСР, и от правоохранительных органов требовали бороться со всеми преступлениями.

Авторы Программы перехода к рынку в 1990 году писали: "Масштабы теневой экономики в контексте настоящей Программы имеют особое значение, так как логика перехода на рынок предусматривает использование теневых капиталов в интересах всего населения страны. Это один из важных факторов ресурсного обеспечения реформы". "Сегодня мы можем подвести предварительный итог социально-экономическим переменам последних лет. Если постараться обобщить их в виде формулы, то ее можно представить как обмен власти на собственность... Россию у номенклатуры нельзя, да и не нужно отнимать силой, ее можно "выкупить". Если собственность отделяется от власти, если возникает свободный рынок, где собственность все равно будет постоянно перемещаться, подчиняться закону конкуренции, это и есть оптимальное решение", – писал в 1995 году Е. Т. Гайдар.

Реально выдавались не именные приватизационные чеки, а ваучеры на предъявителя, которые оказались в руках лопнувших затем многочисленных инвестиционных организаций, контролировавшихся, в частности, криминальной средой. Такого рода акция значительно обогатила организованных преступников. Рынок в России был монополизирован прежде всего преступной средой. Происходила дальнейшая концентрация криминального и иного теневого капитала, в том числе за счет криминальной деятельности.

Что же делать? Е. Т. Гайдар пишет: "Капиталы, в том числе вышедшие из золотой пены инфляции и финансовых спекуляций, не могут долго мирно лежать в сейфах. Естественно, что для российского капитала сфера приложения все-таки не Швейцария, а Россия. Капитал постоянно в поиске, он ищет сферу приложения, роста. Для того, чтобы созданные и вновь образующиеся состояния работали в России, стали ферментом роста ее экономики, необходимы два важнейших условия стабильности: устойчивая валюта и надежные гарантии неприкосновенности частной собственности безотносительно к властным или криминально-силовым возможностям ее владельца. Необходимо отделение собственности от власти – что еще сложнее – власти, бюрократии от собственности".

Режим законности, обеспечение национальной безопасности здесь в расчет не принимаются. Тогда на чем же строится уверенность в том, что криминальные капиталы наконец-то начнут работать в интересах общества и России? Напомним, что до этого авторами и их сторонниками выражалось стремление ввести мораторий на борьбу с экономической преступностью до перехода к рынку с тем, чтобы капиталы оказались в руках "золотых" голов и начали работать в интересах общества. Но эти надежды не сбылись.

Криминологи предупреждали, что капиталы сосредоточены в криминальном секторе теневой экономики, поэтому, зная психологию преступников и учитывая их крайний эгоизм, устоявшиеся стереотипы поведения, навыки решения возникающих перед ними проблем, следует ожидать, что капиталы будут использоваться только в узкоэгоистических целях. Капиталы в основном вывозятся и используются для окончательного завладения бывшим государственным и общественным имуществом, а где собственность, там и власть. Феномен "новых русских" – это в значительной мере феномен обогатившегося преступника, откровенно потребляющего, отмывающего, приумножающего и демонстрирующего свои криминальные доходы.

В заключение важно подчеркнуть: преступность порождается отнюдь не комплексом только негативных обстоятельств. В этом комплексе самые позитивные факторы могут взаимодействовать с рядом негативных и в итоге давать криминальный эффект. Например, ничего плохого нет в богатстве и даже сверхбогатстве, но сочетание их с правовым нигилизмом и безнаказанностью владельцев криминальных состояний создает высокую вероятность широкого круга субъектов преступного поведения в разных вариантах и ситуациях. Дело не в том, чтобы отказаться от политики реформ, ликвидировать слой богатых людей, а в том, чтобы создать такую социальную ситуацию, когда соответствующие явления сочетались бы с торжеством закона и контролем народа. В соответствии с Конституцией России "носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ". Этот политический фактор должен постоянно взаимодействовать с экономическим, социальным, духовным, ибо он не менее криминологически значим, чем они.

Социальный контроль

Во взаимодействии как определенном системном факторе, порождающем конкретную преступность, значимы характеристики не только его сторон, но и условий их взаимодействия. В частности, социального контроля.

Социальный контроль в литературе определяется как совокупность норм, институтов и отношений, направленных на обеспечение поведения людей в соответствии с охраняемыми обществом, государством, социальными группами нормами поведения, выражающими их интересы..

Выделяются официальный и неофициальный социальный контроль. Первый осуществляется государством, институтами гражданского общества и отдельными лицами на основе специальных полномочий, которыми они наделяются в соответствии с Конституцией, законами и подзаконными актами, либо такими актами общественных организаций, которые зарегистрированы в предусмотренном законом порядке (напри-^Р» уставами различных общественных организаций).

Неофициальный контроль осуществляется в многообразных формах со стороны семьи, коллективов сослуживцев, бытовой среды. Одно из наиболее ярких его проявлений – общественное мнение.

Нередко на практике переплетаются формы официального и неофициального контроля.

В системе официального социального контроля особое криминологическое значение имеют: контрольная и правоохранительная деятельность.

Контрольные или контролирующие функции выполняются на вневедомственной и ведомственной основе. В первом случае конрольные органы находятся в подчинении высших органов государственной власти. Например, Счетная палата, которая формируется Государственной Думой и Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Существует Контрольное управление в Администрации Президента. Кроме, того контрольно-ревизионные подразделения создаются в ведомствах, различных организациях.

В процессе контрольной деятельности могут выявляться разного рода нарушения: поведение, не соответствующее технологическим стандартам поведения, профессиональной этике и т. п.; правонарушения дисциплинарные, гражданско-правовые, административные, уголовно-правовые (преступления).

При осуществлении правоохранительной деятельности специально уполномоченными органами, должностными лицами выявляются нарушения законодательства и осуществляется предусмотренное законом реагирование на них. Правоохранительную деятельность профессор К. Ф. Гуценко определяет как "такую государственную деятельность, которая осуществляется с целью охраны права специально уполномоченными органами путем применения юридических мер воздействия в строгом соответствии с законом и при неуклонном соблюдении установленного им порядка'.

Рост уличной преступности, как правило, происходит в условиях ослабления контроля за состоянием правопорядка в общественных местах (отсутствия налаженного патрулирования и т. п.), пассивного отношения окружающих к фактам его нарушения.

Рост рецидивной преступности является в значительной мере следствием ослабленного контроля за поведением лиц, освобождаемых из мест лишения свободы; рост преступности несовершеннолетних бывает связан с плохим контролем за их поведением со стороны семьи. Последнее особенно четко проявляется при совершении подростками преступлений в вечернее и ночное время, когда они вообще не должны находиться вне дома.

Таким образом, криминологически значимы разные аспекты социального контроля. Они подлежат выделению в процессе исследований с учетом его задач, предмета, объекта.

При изучении причин территориальных различий преступности, например, особое внимание было обращено на:

1. состояние охраны различных объектов от корыстных посягательств;
2. охрану правопорядка в общественных местах;
3. защиту ряда рабочих мест, должностей от использования занимаемыми их лицами в целях личного обогащения;
4. состояние социального контроля за поведением лиц, требующих повышенного внимания;
5. состояние общественного мнения о преступности, борьбе с ней.

При анализе состояния охраны различных объектов от преступных посягательств учитывались: а) численность имущественных посягательств на конкретных объектах; б) предметы корыстных посягательств; в) состояние охраны соответствующих объектов и предметов: отсутствие охраны, наличие ведомственной, частной или иной охраны; использование электронной сигнализации; г) криминалистические характеристики имущественных посягательств: использование навыков криминального профессионализма (подбор ключей, применение специальных отмычек и т. п.) либо грубый взлом замков.

М.В. Королева отмечает, что такого рода анализ подводит к решению вопроса о причинах преступности. В одном из регионов рост краж связывали с неохраняемостью дачных садовых домиков и озорством несовершеннолетних. Однако анализ, проведенный по данной методике, показал, что нарастание числа краж на охраняемых объектах было связано с увеличением числа фактов совершения преступлений, предполагавших использование профессиональных криминальных навыков. Возник вопрос о несоответствии систем охраны характеристикам имущественных преступлений и их субъектов.

Таким образом, криминологически значимо не только само по себе состояние социального контроля (например, использование новейших электронных средств при охране объектов), но и его соответствие характеристикам преступности, тенденциям ее развития.

Криминологическая характеристика защиты рабочих мест, государственных должностей включает многие составляющие. Например, соответствие характеристик принимаемого на работу лица предъявляемым к соответствующему работнику требованиям. Это существенно при приеме работников на материально-ответственные должности, государственную службу. Практикуется также введение системы превентивных мер. Для государственных служащих – ежегодное представление деклараций о доходах и недвижимом, ценном движимом имуществе, с тем чтобы осуществлять контроль за доходами и расходами в целях недопущения или своевременного выявления фактов коррупции, хищений. В условиях такого жесткого контроля трудно взять крупную взятку и использовать ее в личных целях. Или вводится жесткая регламентация выполнения определенных государственных функций, с тем чтобы сузить область личного произвола соответствующих сотрудников и, следовательно, зависимость непосредственно от них клиентов. Последние в таких условиях могут не задабривать государственных служащих.

Что касается специального социального контроля за поведением некоторых категорий лиц, то в обществе важно выделение социальных групп, требующих повышенного внимания в силу более высокой вероятности совершения ими преступлений. Это может вытекать и из личностных характеристик, нашедших объективное проявление в поведении, и из характеристик социальной среды личности, и из особенностей взаимодействия личности со средой. Например, выделяются группы лиц:

1. допускающие грубые нарушения моральных норм, правонарушения непреступного характера и совершавшие преступления;
2. не допускающие таких деяний, но находящиеся в среде, где подобные деяния совершаются, имеющие контакты с деморализованной и криминальной средой;
3. пока не допускающие данных нарушений и не имеющие указанных контактов, но ориентирующиеся на них, стремящиеся к ним.

Специального криминологического внимания заслуживают мигранты, особенно вынужденные, у которых очень быстро происходит смена социальной среды. В новых условиях им трудно ориентироваться, обеспечивать самые необходимые свои потребности и интересы. Эти вопросы подробно рассматриваются в главе о преступности мигрантов.

Социальный контроль отнюдь не сводится только к надзору и фиксации чего-то, он включает и реагирование, в том числе в форме оказания необходимой и своевременной социальной помощи указанным и другим социальным группам. При этом недопустимо ограничение прав и законных интересов представителей таких групп "в превентивных целях". Как уже отмечалось, характер принудительных мер должен соответствовать характеру уже фактически содеянного.

В функции социального контроля входит также восстановление порядка, основанного на праве и нарушенного противоправным поведением; обеспечение установленной законом ответственности виновных лиц.

Многое зависит в том числе от функционирования правоохранительной системы в широком смысле слова или системы уголовной юстиции: суды, прокуратура, органы внутренних дел и другие правоохранительные органы.

При ее четкой работе полнее реализуется принцип неотвратимости наказания, возрастает раскрываемость преступлений. Это является условием сдерживания реализации преступного замысла для многих лиц. Крылатое латинское изречение "Exempla decent" означает: примеры поучают.

В то же время, безнаказанность многих преступников, возможность свободно и открыто пользоваться результатами криминальной деятельности выступает для таких субъектов условием расширения этой деятельности, а для части иных граждан – обстоятельством причинного характера по принципу "почему бы и мне так не жить?".

Социальный контроль – что очень важно, это система не только социальных институтов, но также отношений и норм. В' том числе норм, устанавливающих определенные правила поведения, запреты, ответственность за их нарушение.

С криминологическими аспектами социального контроля связаны острые дискуссии о совершенствовании уголовного и иного законодательства, касающегося борьбы с преступностью, о введении эффективной системы мер борьбы с легализацией (отмыванием) преступных доходов.

Из дискуссий о смертной казни видно, как в реальной жизни взаимодействуют официальный и неофициальный контроль. Например, одними из аргументов противников смертной казни являются: во-первых, указание на отсутствие у общества права казнить человека во имя того, чтобы Другие члены общества не совершили убийства, во-вторых, то, что смертная казнь не обладает таким общепревентивным свойством. Еще Ч. Диккенс писал: "Любая казнь в лондонском Олд-Бейли привлекает (и всегда привлекала) множество воров – для одних это приятное развлечение, вроде собачьих боев или каких-либо других столь же зверских забав, других же приводит туда чисто профессиональный интерес, и они вмешиваются в толпу только для того, чтобы очищать карманы'". Сторонники сохранения смертной казни отмечают, что исключение этой официальной меры противоречит общественному мнению и на практике приведет к неофициальным расправам с убийцами по типу суда Линча.

В последние годы все большее число авторов отмечает необходимость усиления в социальном контроле роли поощрительных мер и недопустимость ограничиваться только запретительными и карающими мерами.

Такой подход имеет свою историю. Пожалуй, наиболее ярко отразил его Д. Свифт в "Путешествиях Лемюэля Гулливера": "Когда я рассказал лилипутам, что у нас соблюдение гражданами законов обеспечивается только страхом наказания, а о наградах за их неуклонное исполнение не может быть и речи, – лилипуты сочли это огромным недостатком нашего управления. Вот почему в здешних судебных учреждениях правосудие изображается в виде женщины с шестью глазами – два спереди, два сзади и по одному с боков, что означает ее бдительность. В правой руке она держит открытый мешок золота, а в левой – меч в ножнах в знак того, что она готова скорее награждать, чем карать". То есть этот образ иронически противопоставляется образу слепой Фемиды, держащей в руках весы справедливости и обнаженный меч.

Проводившиеся в России в годы перестройки и реформ (1988–1993 гг. ) судебные реформы шли преимущественно в направлении все большего приближения правосудия к образу такой Фемиды. При этом объявлялось, что суд не является правоохранительным органом и не решает задачи борьбы с преступностью. Такой подход вызывал критику многих юристов, которые правосудие считают видом правоохранительной деятельности (Ю.И. Скуратов, А.Я. Сухарев и др.).

В зарубежной криминологии выделяются так называемые теории контроля, нашедшие свое наиболее полное оформление в 50–70-е годы XX века в работах криминологов Альберта Рейсса, Ф. Айвена Наема, Мартина Гоулда. Как пишет Шнайдер, "социальный контроль и социализация – это процессы, идущие в рамках общества и направленные на то, чтобы обеспечить и поддержать конформное социальное поведение людей... социальный контроль играет решающую роль в выработке поведения". При этом разграничиваются контроль внешний и самоконтроль.

При всем уважении к этим теориям надо отметить, что криминологически недостаточно только обеспечивать конформное социальное поведение людей. Валено также формировать и поддерживать их социально-правовую активность. Как в плане совершенствования правовых и иных норм, институтов, так и в аспекте активного противостояния нарушениям законов.

Криминологически важна готовность граждан государства, членов общества реагировать на факты преступного поведения, а также конкретное их реагирование, причем инициативное и, разумеется, в рамках закона. Это бывает либо в силу только гражданской позиции человека, либо одновременно и по специальному полномочию: в качестве присяжного, народного заседателя, народного дружинника и т. п. Интересно, что еще в начале III века до н. э. в республике Херсонес существовала "Присяга граждан Херсонеса", в которой есть такие слова: "Я не буду замышлять никакого несправедливого дела против кого-либо из граждан не отпавших, и не дозволю этого и не утаю, но доведу до сведения и на суде подам голос по законам".

Если в общественном мнении распространены именно такие взгляды, если оно осуждает факты пассивного отношения к противодействию преступному поведению, то совершенно понятно, что полнее выявляются факты преступлений, они своевременно пресекаются и раскрываются. То есть создается обстановка, затрудняющая реализацию преступных намерений, даже если они сформировались. Длительность такой обстановки влияет на изменение мотивации поведения и стойкий отказ от преступления как способа решения частью населения своих проблем. Но криминологически благоприятное общественное мнение формируется и функционирует только в благоприятных экономических, политических, социальных и духовных условиях жизни общества.

Функционирование системы социального контроля в обществе, ее совершенствование – самостоятельный важный фактор в детерминации и причинности преступности, но нельзя забывать о том, что он произведен от базовых характеристик социальной среды и населения.