ВВЕДЕНИЕ
реди документов судебной реформы Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, занимает особое место.
Если первые три закона, регулирующие судоустройство и судопроизводство, составляют основу реформы, определяют ее содержание, то четвертый, регулирующий материальные правоотношения, стоит особняком, не вписывается в довольно стройную и логически завершенную триаду.
Наименее исследованный, Устав подвергся наиболее ожесточенной критике специалистов, в основном практиков, деятелей мировой юстиции. Этот - из четырех самый маленький по объему (он составляет менее 6% общего объема судебных уставов) - закон некоторые его интерпретаторы не удосужились, видимо, даже прочесть, - иначе не объяснить утверждения, будто в нем нашли отражение вопросы судоустройства и судопроизводства, связанные с организацией и деятельностью мирового суда. Ошибочность подобного утверждения видна уже при беглом просмотре текста Устава. Однако есть вопросы, ответы на которые не лежат на поверхности. Среди них - вопрос о характере деяний, предусмотренных Уставом. Об этом по-разному пишут исследователи, не было единства в этом и у его составителей.
Вопрос о разграничении преступлений и проступков был поставлен в законотворческой идеологии и практике Российской империи еще в XVIII веке. Екатерина II в первом Дополнении к большому Наказу Уложенной комиссии 1767 года высказала заимствованную у Монтескье мысль о том, что "не надобно смешивать великого нарушения законов с простым нарушением установленного благочиния: сих вещей в одном ряду ставить не должно". В первом случае суд определяет наказание на основе законов, во втором - полиция осуществляет исправление, руководствуясь уставами 1. Эта идея нашла воплощение в Уставе благочиния, или полицейском, 1782 года, согласно которому лица, совершившие значительные правонарушения, направлялись в суд для определения им меры наказания, а по малозначительным нарушениям окончательное решение принималось в полиции. Здесь уже намечается практическое разграничение преступлений и проступков 2. Не случайно дореволюционные полицеисты последние две главы Устава благочиния называли полицейским карательным кодексом.
Составленный во II отделении собственной его императорского
386
величества канцелярии под руководством М.М. Сперанского проект Положения о С.-Петербургской полиции включал особую часть "О суде полицейском", в которой предусматривалась ответственность за "маловажные преступления и проступки против благочиния". Однако Государственный совет, которому был представлен проект, не утвердил эту часть Положения, признав, что такой вопрос должен решаться при общем пересмотре уголовных законов 3.
Ко времени проведения общей кодификации русского уголовного права, во второй четверти XIX века, европейская практика накопила довольно большой опыт составления уголовных кодексов. Этот опыт изучался русскими кодификаторами 4. Так, был изучен образцовый для буржуазного общества Уголовный кодекс Франции 1810 года, в котором преступные деяния подразделяются на преступления, проступки и полицейские нарушения. Преступления и проступки в тексте кодекса не разграничивались и различались только по виду и степени наказаний. Полицейские нарушения были выделены в отдельную (четвертую) книгу 5.
В императорском рескрипте от 5 июня 1811 г. преступления были разделены на три степени также по виду и тяжести наказаний: за совершение преступления первой степени виновный подвергался гражданской смерти или каторжным работам, второй - ссылке в Сибирь на поселение или отдаче в военную службу, третьей - легкому телесному наказанию с обращением на прежнее место жительства или содержанием в смирительных и работных домах. В последующем законодательстве такое разграничение встречается лишь однажды - в указе 14 февраля 1824 г.
Общепринятое для российского законодательства того времени деление преступлений на уголовные и на маловажные и проступки было зафиксировано в первом издании Свода уголовных законов, в ст. 1 которого дается общее понятие преступления как всякого деяния, запрещенного законом под страхом наказания, а в ст. 2 приводится определение маловажных преступлений и проступков (в отличие от уголовных преступлений) как деяний, запрещенных под страхом легкого телесного наказания или полицейского исправления 6. В разного рода уставах, содержавшихся в т. XIII, XIV Свода законов, предусматривались многочисленные нарушения, за которые следовали назначаемые полицией наказания.
При подготовке Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года специально и подробно рассматривался вопрос о создании двух самостоятельных кодексов - о преступлениях, подлежащих рассмотрению уголовного суда, и о проступках, которые бы непосредственно и окончательно рассматривались полицейскими органами. Несмотря на то что составители сознавали практическую важность и пользу подобного разделения, вопрос этот положительно решен не был 7. В едином Уложении разграничение преступлений и проступков,
387
как известно, было проведено по объекту посягательства 8, а также на противопоставлении уставов и законов, содержащих правила (однако на практике четкой грани между этими нормативно-правовыми актами не проводилось). Последовательное разграничение преступлений и проступков в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года отсутствует. Более того, в Уложение были включены многие правонарушения, предусмотренные разного рода уставами, содержавшими нормы о наказаниях, применяемых полицией. Это обстоятельство, с одной стороны, еще более затуманивало различие между преступлением и проступком, а следовательно, между уголовной и административной ответственностью, но, с другой стороны, вело к освобождению полицейских органов от судебных функций, т.е. к дальнейшему отделению суда от администрации. Именно это соображение и подталкивало к составлению отдельного кодекса маловажных преступлений и проступков.
Еще в 1814 году в записке, представленной графом В.П. Кочубеем на имя Александра I, ставился вопрос об отделении судебной власти от полицейской учреждением в уездах "мирных" судей, которые бы разбирали споры и тяжбы, руководствуясь в основном совестью и здравым смыслом. На эту записку обратил внимание секретный "комитет 1826 года", созданный для разбора бумаг умершего императора 9. В 1834 году министр внутренних дел Д.Н. Блудов предлагал для рассмотрения малозначительных преступлений создать специальные полицейские суды, в которых бы рассматривались дела крестьян и городских низов 10. Позднее, занимаясь подготовкой судебной реформы, Д.Н. Блудов придет к выводу о необходимости создания мировых судов для рассмотрения мелких дел и особого кодекса для них 11.
В начале 1859 года особая комиссия, состоявшая из членов Государственного совета, рассматривая отчет Министерства внутренних дел за 1857 год, обратила внимание на низкую раскрываемость преступлений, а также на медлительность рассмотрения в судах дел о маловажных преступлениях, по которым из-за необходимости соблюдать все обряды и формы судопроизводства, единого для всех уголовных дел, содержится под стражей длительное время большое число лиц, приговариваемых к "легкому исправительному наказанию". Предварительное содержание под стражей этих лиц было более тяжким наказанием, нежели взыскание, к которому они приговаривались. "Между тем, эти арестанты во время содержания в тюрьме теряют остаток нравственности и обременяют казну бесполезным содержанием своим", - отмечалось в журнале комиссии. Комиссия предлагала выделить маловажные преступления и проступки, рассмотрение которых производилось бы "судебно-полицейским, или сокращенным порядком" 12. Так был дан новый толчок к организации мирового суда и к составлению кодекса незначительных преступлений и проступков,
388
который совпал с подготовкой крестьянской, полицейской, земской и судебной реформ.
В апреле 1859 года мнение комиссии было заслушано в Совете министров под председательством императора. По его указанию предложения комиссии были переданы главноуправляющему II отделением императорской канцелярии графу Блудову, где в то время рассматривался проект нового Устава уголовного судопроизводства.
Одновременно, с марта 1859 года, при Министерстве внутренних дел действовала комиссия по подготовке проекта нового устройства губернских и уездных учреждений. При обсуждении в ней вопроса о способах осуществления принципов отделения судебной власти от исполнительной в октябре 1859 года было замечено, что в приложении к ст. 4133 Губернского учреждения (т. II, ч. 1 Свода законов Российской империи 1857 года) перечислено 55 статей Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, в которых предусматривались наказания за проступки, подведомственные рассмотрению столичных управ благочиния. Ответственность за эти проступки не зависела от сословной принадлежности виновных. Это приложение возбудило мысль о создании Устава о маловажных проступках и стало его основой. В то же время рассматривался проект Устава о сельских гминных судах в Царстве Польском, в ст.ст. 622 - 813 которого в систематическом порядке зафиксированы "самые маловажные проступки" и наказания за них.
В комиссии было решено выделить из Уложения о наказаниях уголовных и исправительных те статьи, которые, по ее мнению, относились к собственно проступкам, и из этих статей составить особый устав, которым могли бы руководствоваться мировые судьи. Из Уложения о наказаниях издания 1857 года было извлечено 652 статьи, предусматривавшие маловажные преступления и проступки. Это извлечение 30 апреля 1860 г. было представлено в Государственный совет в качестве 8-го приложения к проекту об уездных учреждениях 13.
Следующим этапом в разработке Устава, который именовался вначале судебно-полицейским, была подготовка во II отделении императорской канцелярии материалов, составленных как из статей Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, так и из других нормативно-правовых актов, предусматривавших малозначительные правонарушения. За эти правонарушения следовали незначительные взыскания, их относили к разряду собственно полицейских проступков, требовавших скорого рассмотрения. Материалы, включившие 606 статей, явились основной базой для подготовки кодекса проступков.
Однако завершение подготовки документов о крестьянской реформе отсрочило составление судебных уставов. После отмены крепостного права эта работа возобновилась. В мае 1861 года Александр II обязал II отделение составить "проект Устава о взысканиях за проступки, подведомые мировым
389
судьям" 14. Но, как уже отмечалось, эта работа в январе 1862 года была передана из II отделения в Государственную канцелярию, где уже велась разработка принципов судоустройства и судопроизводства. В апреле 1862 года записки об основных началах гражданского и уголовного судопроизводства были представлены в Государственный совет, по указанию царя они обсуждались в соединенных департаментах законов и гражданских и духовных дел. В "соображениях", составленных в результате обсуждения основных начал уголовного судопроизводства, предлагалось в ведение мировых судов передать все дела о преступлениях и проступках, которые возбуждаются не иначе как по жалобам частных лиц и могут быть окончены примирением сторон. Предусматривалась также возможность приговаривать лиц, не освобожденных от телесных наказаний, за маловажные преступления к штрафу до 15 рублей. При этом вновь встал вопрос о необходимости составления особого устава о преступлениях, подлежащих ведомству мировых судей, которая мотивировалась тем, что без такого устава будет трудно органам дознания, следствия и суда определять подсудность дел. Особенные затруднения усматривались в том, что подсудность определялась не столько характером и видом преступлений или проступков, сколько предусмотренными за них наказаниями.
Александр II, утвердив Основные положения уголовного судопроизводства, указал главноуправляющему II отделением императорской канцелярии ускорить разработку Устава о преступлениях и проступках, подлежащих ведомству мировых судей. В ст. 19 Основных положений уголовного судопроизводства предусматривалось включить в устав: 1) менее важные преступления и проступки, за которые в законах определены выговоры, замечания и внушения, денежные взыскания в пределах трехсот рублей, арест до трех месяцев или заменявшие его наказания; 2) дела частного обвинения; 3) кража, мошенничество, лесные порубки, присвоение найденных вещей и другие подобные преступления, совершенные лицами, подлежавшими за эти деяния заключению в рабочем доме 15.
При разработке Устава во II отделении встал вопрос, нужно ли его делить, подобно Уложению о наказаниях уголовных и исправительных, на общую и особенную части. Имея в виду, что отсутствие общей части может привести к произволу мирового суда и что к тому же единоличные мировые судьи могут не иметь основательного юридического образования, составители решили предпослать уставу, по примеру многих иностранных судебно-полицейских кодексов, общую часть, но не разрабатывать ее так подробно, как в Уложении о наказаниях, поскольку включаемые в Устав проступки в большей части незначительны и не допускают применения к ним правил о покушении, соучастии, умысле и т.п., определенные преимущественно для более тяжких
390
преступлений. В результате было решено ограничить общую часть одной вводной главой, в которой, не вдаваясь в подробности, определить основные правила, относящиеся к преступному деянию и наказанию 16.
Составленный во II отделении "проект Устава о взысканиях за проступки, подведомственные мировым судьям" состоял из 206 статей, из которых первые 27 относились к общей части, остальные 179 - к особенной. В первой статье проекта говорилось о том, что мировые судьи определяют наказания только за те проступки, которые в этом Уставе названы. В объяснительной записке указывалось, что проект составлен на основании Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, частично использован Сельский судебный устав, однако специфика Устава для мировых судей, а также изменившиеся со времени издания Уложения о наказаниях условия, взгляды и потребности заставили авторов проекта отступить от системы и содержания общего уголовного кодекса, "при определении же самих проступков признано нужным означить не все встретившиеся до сих пор уголовные случаи, а по возможности соединить их и подводить под общие правила". Так, справедливо отмечалось, что проект значительно упрощал правила об отмене, увеличении и смягчении наказания 17.
С конца декабря 1863 года проекты судебных уставов обсуждались в Министерстве юстиции. Проект Устава о взысканиях за проступки, подведомственные мировым судьям, не удостоился значительного внимания. Из замечаний на него выделяются письменные рассуждения князя Шаховского о всесословной подсудности мировых судов и равенстве в определении ими наказаний 18.
3 марта 1864 г. первые три документа судебной реформы были переданы из комиссии при Государственной канцелярии в Государственный совет, и там уже 4 марта началось их обсуждение, вначале в расширенном составе соединенных департаментов законов и гражданских и духовных дел, а затем - в общем собрании. II отделение подготовленный им проект Устава о взысканиях за проступки, подведомых мировым судьям, представило в Государственный совет только 15 мая. Обсудить его в комиссии при Государственной канцелярии, где разрабатывались проекты трех первых законов, для согласования с ними уже не было возможности, и все четыре проекта обсуждались в Государственном совете одновременно. Но если первые проекты, особенно уставов уголовного и гражданского судопроизводства, рассматривались весьма обстоятельно, то этого никак нельзя сказать о проекте Устава о взысканиях. Из более чем 30 заседаний соединенных департаментов ему было уделено внимание только на двух (1 и 9 июля). Да и обсуждение касалось в основном редакционных вопросов, были внесены небольшие коррективы в санкции некоторых статей. Не имел устав и общественного
391
резонанса 19. Впрочем, как отмечал дореволюционный исследователь, все судебные уставы "были выработаны без прямого участия не только широких слоев народа, но даже просвещенных общественных кругов 20". Правда, современные авторы отмечают определенное участие общественности в подготовке судебных уставов.
30 сентября Устав о взысканиях был доложен на заседании Государственного совета, где также не подвергся существенным изменениям, а 20 ноября 1864 г. вместе с другими документами судебной реформы утвержден императором как "Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями".
Судебными уставами восторгались не только их творцы и вдохновители, но и прогрессивные судебные деятели, отмечавшие их высокое предназначение, считавшие их большим шагом в деле либерализации судебной системы, ее всестороннего совершенствования в соответствии с новыми социально-экономическими условиями в стране. Судебные уставы "были плодом возвышенного труда, проникнутого сознанием ответственности составителей их перед Россией, жаждавшей правосудия в его действительном значении и проявлении", - писал А.Ф. Кони 21.
Далеко вперед по сравнению с ранее принятыми уголовными и административными кодифицированными законами ушел и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. "Мировая власть вносит право в такую сферу отношений нашего общества, где не существовало даже и признака права, даже и понятия о возможности права", - это слова поработавшего в мировой юстиции в ее начальный период В.П. Безобразова 22.
Устав о наказаниях был буржуазным по духу, выгодно отличался по сущности и содержанию от феодального Уложения о наказаниях, а тем более - от старых полицейских уставов 23. Принятие его обусловило значительную переработку старого уголовного законодательства, в частности, из Уложения о наказаниях уголовных и исправительных было изъято 652 статьи, в том числе 1-я и 2-я, определявшие преступление и проступок.
Разумеется, Устав не был лишен недостатков, феодальных черт. Так, еще после опубликования Основных положений преобразования судебной части в России в 1862 году Н.П. Огарев .писал: "Для черни есть свои волостные суды, мировые суды - дворянские... Сколько бы мировые суды ни стояли выше правительственного суда исправников, становых и управ благочиния, но все же они - суды розни сословий" 24. Из подсудности мировых судов были изъяты дела, подведомственные духовным, военным, коммерческим, крестьянским и инородческим судам. Таким образом, многомиллионное крестьянское сословие вынуждено было по весьма значительному кругу дел судиться в своих волостных судах 25.
392
Утвержденный Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, состоит из вводной главы, содержащей общие положения, и последующих 12 глав, в 153 статьях которых в систематическом порядке определяются противоправные деяния и наказания за них. Три главы делятся на отделения, некоторые статьи - на пункты и части. Подлинный текст Устава подписан председательствовавшим в Государственном совете князем П. Гагариным, на первом листе перед заглавием - обычная при утверждении закона надпись императора "Быть по сему", дата утверждения и место - "Царское Село".
Запрещенные Уставом под страхом наказания деяния именуются проступками. Но можно ли говорить о декриминализации большого числа преступлений, ранее предусмотренных Уложением о наказаниях уголовных и исправительных? Тяжесть наказания, следующая за эти "проступки" по Уставу, не позволяет с полным основанием сделать такой вывод. Не случайно эти "проступки" в Уставе называются также "преступными деяниями", привлеченный к ответственности за "проступки" называется "подсудимым", ему выносится "приговор", после чего он становится "осужденным".
Устав изобилует отсылочными и бланкетными нормами. Целые главы определяют наказания за нарушения других уставов (о паспортах, строительного и путей сообщения, пожарного, почтового и телеграфического), при этом часто не указываются конкретные статьи уставов. Это создавало значительные неудобства в пользовании Уставом и на практике приводило нередко ("если не в большинстве случаев") к тому, что судьи не давали конкретной юридической квалификации деяния, за которое они определяли наказание 26. Поэтому в последующем Устав издавался также с приложениями нормативно-правовых актов, упомянутых в нем.
В.П. Безобразов, восторгаясь мировой юстицией и в целом законодательством о судебной реформе, отмечает, что Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, является исключением из сказанного им о судебных уставах, он обработан как будто бы другой рукою, гораздо менее опытной и осмотрительной. Главный недостаток Устава, по его мнению, - слишком слабое развитие отдельных его частей. Некоторые группы преступлений весьма слабо разработаны, другие, в том числе и весьма часто встречавшиеся на практике, не упомянуты вовсе. В качестве примера он приводит статьи о пьянстве, которые всего "чаще приходится применять на практике": их в Уставе всего две, и они ни в коей мере не отражают многообразия этого явления, его последствий 27. В процессе применения Устава выявились его многочисленные недоработки. Так, судебные деятели ставили вопрос о более подробной разработке общей главы Устава, в частности относительно решения вопроса о давности исполнения наказания по приговору 28.
19 октября 1865 г. император утвердил Положение о введении в действие судебных уставов, а Правительствующему
393
сенату было указано ввести уставы "в полном их объеме" в течение 1866 года, в десяти губерниях (Санкт-Петербургской, Московской, Новгородской, Псковской, Владимирской, Калужской, Рязанской, Тверской, Тульской, Ярославской). 17 апреля 1866 г. мировой суд начал действовать в Петербурге, 17 мая - в Москве. Введение мирового суда, а следовательно, и Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, на всей территории империи растянулось на 10 лет.
Новые судебные органы были с воодушевлением встречены общественностью, их деятельность вызвала доверие у населения. В мировые суды пошли с жалобами на притеснения и обиды, на мелкие кражи и мошенничество, которые раньше оставались вне поля зрения правоохранительных органов 29. Уже в 1867 году мировыми судьями было рассмотрено 147 651 уголовное дело, т.е. по 430 дел на одного участкового судью 30.
В то же время деятельность мировых судов с недоброжелательностью воспринималась администрацией (особенно полицией) во главе с генерал-губернаторами и обер-полицмейстерами, привыкшей к беспредельной власти и произволу. Со стороны административно-полицейских органов и должностных лиц началось давление на мировой суд, развернулась настоящая борьба против судебных уставов, которая протекала в скрытых формах (в Москве) или приобретала размеры грандиозной кампании (как это было в Петербурге). Выдвигались требования об изъятии из подсудности мировых судов полицейских проступков, возобновилось муссирование выдвигавшейся в ходе полицейской реформы 1862 года идеи о создании в столице полицейских судов. Полиция, обязанная по закону оказывать содействие мировым судам, на деле нередко оказывала противодействие им 31. Гонения на мировой суд, который, по замечанию А.Ф. Кони, при отдельных своих недостатках был "не только местом отправления доступного народу правосудия, но и школою порядочности и уважения к человеческому достоинству" 32, в конечном счете привели к фактическому упразднению его. В 1889 году мировые судьи в уездах были заменены земскими участковыми начальниками, а в большинстве городов - городскими судьями, к которым и перешла подсудность основной массы деяний, предусмотренных Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Часть дел передавалась перестроенным волостным судам, а также уездным членам окружного суда. Оплотом мировой юстиции оставались столичные мировые суды, хотя и ограниченные в компетенции. В 1912 году мировые суды были восстановлены, хотя и не повсеместно, и окончательно ликвидированы в процессе слома государственного аппарата после Великой Октябрьской социалистической революции.
394
1См.: Наказ ея императорскаго величества Екатерины Вторыя, самодержицы Всероссийския, данной Комиссии о составлении проекта новаго уложения. СПб., 1891, с. 174; Наказ Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового уложения/Под ред. Н.Д. Чечулина. СПб., 1907, с. CXXX; Куприц Н.Я. Государственно-правовые идеи "просвещенного" абсолютизма в "Наказе" Екатерины 11. - Вестник Моек", ун-та. Право, 1962, №4, с. 72 - 73.
2См.: Российское законодательство X - ХХ веков, т. 5, с. 321 - 413.
3См.: Краткое обозрение хода работ и предположений по составлению нового кодекса законов о наказаниях. СПб., 1846, с. 38; Блинов И.А. Ход судебной реформы 1864 года. - В кн.: Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет, т. 1. Пг., 1914, с. 184.
4См.: Краткое обозрение хода работ и предположений.., с. 55 - 56.
5См.: Французский уголовный кодекс 1810 года. М., 1947.
6Свод законов Российской империи, 1832, т. XV, с. 1 - 3.
7См.: Блинов И.А. Указ. соч., с. 184 - 185.
8Подробнее см.: Российское законодательство X - XX веков, т. 6, с. 164.
9См.: Полянский Н. Мировой суд. - В кн.: Судебная реформа. М., 1915, с. 173.
10См.: Виленский Б.В. Подготовка судебной реформы 20 ноября 1864 года в России. Саратов, 1963, с. 69 - 70.
11См.: Блинов И.А. Указ. соч., с. 186.
12См.: Филиппов М.А. Судебная реформа в России, т. 1. СПб., 1871, с. 612; Блинов И.А. Указ. соч., с. 185 - 186.
13См.: Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные Государственной канцелярией, ч. IV. СПб., 1867, с. I - II.
14Судебные уставы с изложением рассуждений.., ч. IV, с.II.
15Набоков В. Работа по составлению судебных уставов. - В кн.: Судебная реформа, с. 312 - 338.
16Судебные уставы с изложением рассуждений.., ч. IV, с. 1.
17См. там же, с. 2.
18См.: Блинов И.А. Указ. соч., с. 198 - 199.
19См.: Блинов И.А. Указ. соч., с. 206 - 211.
20Набоков В. Указ. соч., с. 353.
21Кони А.Ф. Отцы и дети судебной реформы. - В кн.: К пятидесятилетию судебных уставов. М., 1914, с. 1.
22Безобразов В.П. Мысли по поводу мировой судебной власти. М., 1886, с. 6.
23Познышев С.В. Правотворческая деятельность новых судов в сфере уголовного права и процесса. - В кн.: Судебные уставы за пятьдесят лет, т. I, с. 430.
24Колокол, 1862, 15 ноября, с. 1240.
25См.: Полянский Н. Указ. соч., с. 186.
26Свод узаконений, дополняющих неопределенные статьи Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями/Сост. Н. Типяков, А. Комаров. СПб., 1878, с. III - IV.
27См.: Безобразов В.П. Указ. соч., с. 9, 44 - 57.
28См.: Петроградский мировой суд за пятьдесят лет. 1866 - 1916, т. 1. Пг., 1916, с. 322 - 323.
29См.: Полянский Н. Указ. соч., с. 190 - 199, 218 - 221; Мелких А., Челищев В. Из истории мирового суда в Москве. - В кн.: Судебная реформа, с. 294 - 296.
30См.: Тарновский Е.Н. Статистические сведения о деятельности судебных установлений, образованных по уставам императора Александра 11, за 1866 - 1912 гг. - В кн.: Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет, т. 2, с. 339.
31См.: Полянский Н. Указ. соч., с. 190-219; Петроградский мировой суд, с. 561 - 562.
32Кони А.Ф. На жизненном пути, т. 1. М., 1913, с. 490.