Современные приоритеты российской правовой политики

Приоритетов в современной российской правовой политике много. Под приоритетами в данном случае понимаются первоочередные задачи, проблемы, вопросы, которые необходимо решать сейчас и в ближайшей перспективе. К наиболее общим из них относятся такие, как формирование правового государства, гражданского общества, совершенствование законодательства и практики его применения, создание надежной правовой базы проводимых реформ, борьба с преступностью, терроризмом; выработка эффективных антикоррупционных мер, наведение порядка во власти, усиление защиты и гарантий прав человека, преодоление правового нигилизма, воспитание законопослушной личности и др.

Остановимся на некоторых из указанных ориентирах и направлениях, имеющих как теоретическое, так и «прикладное» значение.

1. Реализация идеи правовой государственности предполагает выяснение сложной диалектики соотношения права и государства или государства и права, поиск оптимальных вариантов их взаимодействия в современных условиях. В литературе (Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, В.Н. Кудрявцев, Л.С. Мамут и др.) отмечаются три возможные модели «субординации» между названными феноменами – тоталитарно-этатистская, либерально-демократическая и прагматическая.

Согласно первой из них, государство выше права и им не связано. Эта модель для новой России не подходит, ибо она есть модель вчерашнего дня. Страна все это уже испытала, результаты известны.

Вторая – исходит из того, что право выше государства, господствует над ним. Эта модель выражает лишь идеал, который в настоящее время недостижим. К нему общество должно стремиться как к конечной цели. Попытки же форсировать процесс, «пришпоривать» общественный прогресс могут лишь скомпрометировать саму идею. Это забсганис вперед. А как сказано выше, политика есть искусство возможного.

Третья концепция более реалистична: государство создает право, но считает себя связанным им, подчиняется ему, т.е. самоограничивается Во имя общего блага. Вот этой модели, по-видимому, и следует придер-жинаться как более предпочтительной по сравнению с другими и практически осуществимой на данном этапе развития общества.

Задача заключается в том, чтобы заставить, принудить власть уважать и соблюдать собственные законы, которые, в свою очередь, должны быть социально и научно обоснованными, адекватно отражающими насущные потребности жизни. Именно в этом направлении надо постепенно продвигаться псе дальше и дальше по пути к подлинно правовому государству, к «правлению права».

2. За годы проведения «шоковых» реформ, вопреки благим намерениям и оптимистическим прогнозам их зачинателей, образовался чудовищный разрыв между теорией и практикой прав человека. Устранение этого разрыва – важнейший приоритет российской правовой политики сегодня. Страна столкнулась с вопиющими массовыми нарушениями элементарных прав личности, прежде всего таких, как право на жизнь, здоровье, безопасность, оплату труда, социальную защиту, медицинскую помощь и др.

Известно, что мало провозгласить определенные права и свободы – главное материализовать их, претворить в жизнь. А это более сложная задача. В условиях возникшего в России глубокого социально-экономического, политического и духовного кризиса сам этот институт подвергается серьезным испытаниям. С одной стороны, общество осознало необходимость и безусловную ценность естественных и неотъемлемых прав человека, а с другой – оно пока не в состоянии обеспечить их полное и гарантированное осуществление. Данное противоречие становится все более острым и болезненным, выступает одним из сильнейших социальных раздражителей, источником недовольства и протестов людей.

Поэтому сегодня главный приоритет в рассматриваемой проблеме – это не теоретическая разработка прав человека (хотя такая необходимость, конечно, не снимается), а создание надлежащих условий, гарантий и механизмов для их реализации. На наш взгляд, научную мысль в этой гуманитарной области надо повернуть в несколько иное русло – не бесконечные словопрения и фанфары, не восторги и ликования по поводу самого факта признания, закрепления, провозглашения прав и свобод человека, не любование их широтой, значимостью, неотчуждаемостыо и т.д., а трезвая оценка результатов этого долго ожидавшегося поворота, анализ причин кризиса. Необходимо сместить акценты в трактовке «модной» ныне темы в практическую плоскость – в плоскость достижения конечных целей, фокусируемых на личность. Мудрое изречение гласит: «Все процессы реакционны, если рушится человек».

3. Важнейший приоритет – наведение порядка во власти. Об этом весьма откровенно и убедительно говорится в президентском Послании Федеральному Собранию 1997 г., которое так и называется «Поря-док во власти – порядок в стране!» Всем своим содержанием оно свидетельствует о глубине и масштабах охватившего страну политического кризиса. Президент неожиданно обнаружил, что власть в стране плохая и ее надо улучшать. Она обросла жиром, зазналась, погрязла в коррупции, непрофессиональна, бессильна, не может собрать налоги, организовать производство, выплатить зарплату, накормить армию, стариков, оградить своих граждан от преступных посягательств, запуталась в «реформах», не пользуется доверием и авторитетом у народа. Фактически власть расписалась в собственной несостоятельности и беспомощности.

Действительно, оздоровление государственного организма – магистральное направление правовой политики России на современном этапе. Но дело в том, что порядок во власти зависит прежде всего от самой этой власти. Поэтому ее «жалобы» на себя выглядят несколько странно. Власть как бы встала в оппозицию по отношению к самой себе, включилась в борьбу с собой. Это – симптом серьезного заболевания.

Идеологи различной политической ориентации (от крайне левых до крайне правых) «удостаивают» нынешнюю российскую власть самых нелестных эпитетов – плутократия, автократия, олигархия, «криминалитет», «коллективный распутин», «оккупационный, продажный, антинародный режим» и т.д. Причем подобные хлесткие определения используют и зарубежные наблюдатели, сталкиваясь с нашей действительностью. Соответственно характеризуются и носители такой власти – «отцы нации».

Конечно, во всех этих довольно резких оценках – изрядная доля эмоций и идеологических пристрастий, но вместе с тем они в той или иной мере отражают реальное положение вещей, ибо люди видят результаты деяний своих «вождей», слишком много разрушивших и не предложивших пока ничего взамен. Нынешняя власть уже никогда не вернет доверие к себе, ибо она безнадежно скомпрометирована.

Низы воспринимают власть как чужую, безнравственную, мафиозную, утратившую связь с народом, не оправдавшую надежд. Ее даже критиковать бесполезно, ибо она никак не реагирует на любые обвинения. Отсюда недовольство, протесты, требования отставок. Многие мыслящие люди из элиты открыто или молча сожалеют о причастности к возникновению и деятельности этого монстра, дистанцируются от него, уходят из «команды». «Властители дум, устилавшие дорогу к храму, оказались в царстве Хама и вынуждены теперь замолчать». Это – об интеллигенции.

Любопытны в данной связи откровения бывшего спикера верхней палаты российского парламента, правоверного демократа В. Шумейко, вытесненного из правящей обоймы и явно обиженного на прежних своих сподвижников: «С прискорбием могу сказать, что ничего у нас не получилось, усилия десяти последних лет ушли в песок. Виноват в этом и я, кляну себя. Единственное, что мы создали – это унитарное государство Кремль. Беззаботный остров в океане народного горя. Здесь нет долговременной политики, люди никого не интересуют, они просто не входят в сферу интересов государства. Да и государства-то нет. Цинизм, демагогия, во сто крат превосходящие партийную. Главная задача – спасение самих себя». Что же, В. Шумейко знает, что говорит. Живой, непосредственный свидетель.

Именно поэтому власть остро нуждается в перестройке, демократизации, приближении к народу, его нуждам. Для этого требуется усилить контроль снизу, ответственность сверху, призвать к порядку чиновников, избавиться от коррупционеров, строго соблюдать законы, права человека, покончить с противостоянием и конфронтацией в своей среде, выработать реалистическую программу выхода общества из глубокого системного кризиса, повысить жизненный уровень населения, обратить особое внимание на социальную сферу, выполнять свои многочисленные обещания, своевременно выплачивать зарплату, пенсии, пособия и тем самым завоевать доверие людей, укрепить свой престиж, авторитет. Реализация этих крайне важных государственно-правовых приоритетов могла бы существенно улучшить положение дел в стране.

Люди протестуют против привилегий и спецкормушек новой («старой»?) бюрократии. Это значит, что антиноменклатурная революция не увенчалась успехом. Более того, в некотором смысле она пошла вспять. Власть превратилась в капитал, приносящий дивиденды. Известный радикал-демократ Гавриил Попов считает, что нынешняя власть – «это инструмент для прямого, нахрапистого обогащения». Не выдержал популярный некогда писатель демократических убеждений Даниил Гранин: «Мы – лишние люди в своем Отечестве, у нас ничего не спрашивают, с нами не хотят разговаривать. Власть поступает топорно, неуклюже, совершает множество больших и малых ошибок»

По данным социологических опросов, российской коррумпированной власти не доверяют сегодня 80% населения. Следовательно, она не имеет прочной опоры в народе. Налицо – острейший кризис власти, утратившей доверие общества. По данным опросов, 66% россиян высказались за досрочный уход Президента со своего поста, еще 20% поддерживают это мнение, но опасаются неблагоприятных последствий. Возникла стойкая убежденность в неспособности Б.Н. Ельцина выполнять свои президентские обязанности.

Эти и другие происходящие в стране события и процессы обстоятельно проанализированы в докладе общественного Совета по внешней и оборонной политике «О выходе из кризиса». Авторы доклада (около 30 видных российских политиков) пришли к выводу, что оптимальным вариантом выхода России из кризиса является «добровольная отставка Б.Н. Ельцина по состоянию здоровья и назначение досрочных президентских выборов». Президент оценивается в докладе как фигура «политического риска, которому не доверяют 90% населения».

Интересное суждение на этот счет высказал лидер парламентского объединения «Российские регионы» О. Морозов. Он заявил: «У нас  не было, нет и не предвидится цивилизованного механизма расставания с властью. Сегодня Ельцин хочет отдать власть, но не знает, как  это сделать. Он не знает, как расстаться с властью, чтобы это завтра не привело к гражданской войне, к тому, чтобы его не расстреляли перед Кремлевской стеной, чтобы чего-то не сделали с его семьей. Мы живем в обществе, где доминирует институт социального мщения и реванша. Все, кто приходит к власти, становятся заложниками этого института».

4. Неотложная и крайне злободневная задача современной российской правовой политики – укрепление законности и правопорядка в стране, неукоснительное соблюдение всеми органами, организациями, учреждениями, должностными лицами и гражданами правовых норм. Сегодня это – наиболее слабое место во всей государственной деятельности. Общество испытывает самый глубокий кризис законности и правопорядка за последние годы.

В названном выше президентском Послании Федеральному Собранию 1997 г. отмечается: «России нужен порядок. При этом необходимо ответить на два вопроса – какой порядок и как его наводить. Абсолютное большинство возникших у нас проблем порождено, с одной стороны, пренебрежительным отношением к правовым нормам, с другой – неумелыми действиями власти. В этих условиях порядок в стране начнется только с наведения порядка в самом государственном механизме. ...Сегодня управленческую сферу я объявляю «зоной особого внимания», приоритетом номер один среди всех направлений текущей политики. У этого приоритета есть простое короткое имя – Правовой Порядок. ...Общество подошло к рубежу, когда самое главное и самое конструктивное – последовательные меры по созданию твердого порядка. Нельзя допустить, чтобы неизбежные издержки переходных процессов стали необратимыми. Даже если не произойдет серьезных срывов, остается опасность медленного вползания в такой режим, в котором нынешний беспорядок станет устойчивой формой «порядка». Наш выбор – это порядок, основанный на праве».

Тем не менее само слово «законность» почти исчезло из лексикона работников органов внутренних дел, силовых структур, спецназа, ОМОНа, оно вызывает у них лишь усмешку. Особенно после «миротворческой миссии» в Чечне и других горячих точках, после некоторых специфических акций и событий последнего времени, а также из-за разгула преступности. Сами руководители указанных органов признают, что в их рядах, мягко говоря, не все благополучно: превышение власти, злоупотребление полномочиями, применение недозволенных методов допросов и обращения с гражданами, избиение и пытки задержанных; сращивание с преступным миром, предательство, измена, коррупция, вымогательство – таков далеко не полный букет прегрешений.

Надо сказать, что органы милиции, как и другие правоохранительные структуры, ведут самоотверженную и порой неравную борьбу с преступным миром, неся при этом большие потери. Только в 1998 г. погибло свыше 300 стражей порядка. И было бы несправедливо отрицать эти усилия и трудности. Вместе с тем нельзя закрывать глаза на то, что мешает эффективному противодействию разгулу криминала, от чего необходимо как можно скорее избавиться. Министр внутренних дел РФ недавно на страницах печати откровенно признал: «Расплодившиеся милицейские «крыши», которые успешно конкурируют с криминалитетом, – это не миф. Избиения задержанных в отделениях стали чуть ли не нормой жизни».

На специальных парламентских слушаниях в Государственной Думе (октябрь, 1997) российская законность была охарактеризована как «коррупционная». Не от хорошей жизни в системе МВД и Прокуратуры созданы особые структуры по собственной безопасности. Понятие законности размыто и почти забыто. Более того, оно дискредитировано. Торжествует не законность, а целесообразность, произвол, субъективизм, самоуправство, жизнь «по понятиям».

Практикуются пытки, выколачивание признаний. Общественность бьет тревогу, в прессе опубликована серия кричащих статей. Дело дошло до того, что Совет Европы вынужден был принять специальную резолюцию по этому поводу. О законности в деятельности правоохранительных органов, других ведомств и их должностных лиц даже не упоминается в речах официальных лидеров, руководителей государства, правительства, Президента. Только в 1998 г. из органов МВД за различные нарушения уволено 4 тысячи сотрудников.

К сожалению, законность уже не является единой и одинаковой везде и для всех, она стала не только «калужской» или «казанской», но и «чеченской», «башкирской», «уральской», «приморской», вообще крайне «разнообразной» в зависимости от степени «суверенности» того или иного субъекта Федерации, особенностей региона, Нормативно-правовые предписания центра все чаще игнорируются. Местное законодательство, включая конституции, областные уставы, как правило, противоречат общефедеральному. Прокурорский надзор, строго говоря, уже не является последовательно централизованным. Ясно, что правовая политика в этих вопросах нуждается в существенной коррекции, иначе Россию ожидает судьба конфедерации или даже «эсенговиза-ции», т.е. распада на отдельные «удельные княжества».

5. Одним из безусловных приоритетов российской правовой политики является преодоление правового нигилизма и правового идеализма, которые представляют собой в конечном итоге две стороны «одной медали», а именно острого дефицита юридической культуры.

Многие изъяны советской, а также постсоветской правовой политики, прошедшей в послеоктябрьский период весьма извилистый и тернистый путь, объясняются именно указанным ключевым недостатком. Искаженное правосознание общества не раз заводило эту политику в тупики беспределов, порождало разного рода уклоны и перегибы. Это относится не только к сталинским временам репрессий (борьба с «врагами народа», «кулаками», «контрреволюционерами»), но и к последним десятилетиям, когда торжествовала «социалистическая законность» (разоблачение «антисоветчиков», «диссидентов», «идеологических диверсантов»).

В 60–70-е годы в результате проведения очередной линии на усиление борьбы с «расхитителями госсобственности» пострадали тысячи хозяйственников, пытавшихся вырваться из тисков сплошного запретительства.  начале «перестройки» (середина 80-х гг.) проявлением явной правовой «маниловщины» было принятие так называемых антиалкогольных указов, с помощью которых руководители КПСС и СССР с ходу попытались разрешить сложнейшую социальную проблему – покончить с пьянством в России.

Правовая политика, конечно, не должна плестись в хвосте у экономической и других видов политики (хотя она в значительной мере ими обусловлена), а напротив, по возможности прокладывать им путь, заглядывать в будущее, предупреждать негативные явления и процессы, не забегая вместе с тем вперед там, где условия для правового вмешательства не созрели. В юридической политике, как нигде, важен прогноз и предвидение. Правовая политика должна обладать способностью диагностировать болевые точки жизни общества и своевременно их профилактировать.

Печальным итогом неумной, мягко говоря, правовой политики с трагическими последствиями явилась чеченская война, заложниками которой оказались все: и сами политики, и военные, и мирные граждане – чеченские и российские. Ни в какие юридические рамки эта война не вписывается. Она была преступно начата, бездарно велась и катастрофой закончилась.

Примером такой же непродуманной и поспешной юридической политики могут служить приватизация госсобственности, «ваучери-зация». Во время слушания данного вопроса в Госдуме были, в частности, приведены следующие данные: от продажи 54% госпредприятий в российскую казну поступило всего лишь 5 млрд долларов, в то время как, к примеру, в Англии от приватизации только 3% предприятий в бюджет поступило 65 млрд долларов. Но мнению академика Г. Арбатова, радикально-либеральные реформы обошлись России дороже, чем 50 лет гонки вооружений (ТВ-Подробности. 1сеитября 1998). Н.И. Рыжков в своей книге «Возвращение в политику» утверждает, что «ущерб от приватизации превышает наши потери во Второй мировой войне».

Известный российский экономист Д. Валовой пишет, что «черно-мырдинское пятилетие по своей разрушительной мощи в экономике превзошло две мировые войны плюс Отечеотвенную войну 1812 г. вместе взятые. Экономический кризис в России побил все мировые рекорды и по продолжительности, и по глубине спада производства. Еще в 1995 г. он преодолел 50-процентную планку. За семь лет рынку пропето больше дифирамбов, чем коммунизму за семьдесят лет. Наступило рыночное затмение, переходящее во мрак».

Эти цифры и оценки говорят, во-первых, о масштабах криминала в данной области; во-вторых, о непрофессиональной правовой политике тех, кто планировал и проводил приватизацию. Не случайно российскую приватизацию называют преступлением века. Она с самого начала носила жульнический характер. Если, как сказал в свое время бывший первый вице-премьер Б. Немцов, аукцион по «Связьинвесту» – это первая честная продажа, то значит все предыдущие были нечестными. Вообще, некомпетентность и коррупция стали синонимами «курса реформ» в России.

По мнению некоторых экспертов, применительно к богатству новых отечественных олигархов принцип священности и неприкосновенности частной собственности не имеет ни юридической, ни моральной силы, ибо собственность их по природе своей нелегитгшна, даже если формально приобретена в строгом соответствии с буквой закона. Чуть ли не одномоментная передача в частное владение десятков тысяч предприятий по их остаточной стоимости представляет собой фактически «сделки дарения», что дает юридические основания для признания их притворными.

Это важный поворот в правовой политике государства. Собственно говоря, указанный процесс декриминализации приватизации «по-русски» уже идет. Так, за три последних года Генеральной прокуратурой направлено в суды 211 тыс. исков об истребовании из незаконного владения, признании сделок и правовых актов недействительными. По этим искам возмещен ущерб государству в сумме 24 млрд деноминированных рублей. Кроме того, возвращено в госказну ценностей на сумму 35,5 млрд рублей.

Один из ведущих советников российских реформаторов, а именно Джеффри Сакс, по поводу нашей мафиозной приватизации весьма откровенно пишет: «Главное, что подвело нас, это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями. И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства – служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и побыстрее. Это – не шоковая терапия. Это злостная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств страны в интересах узкой прослойки людей». Неплохо сказано, но Д. Сакс умалчивает о своей собственной роли во всех этих бедах и о роли тех влиятельных западных кругов, организаций (Международного валютного фонда, Всемирного банка, Минфина США и др.), которые оказывают мощное и подчас бесцеремонное «руководящее» воздействие на формирование правительственной правовой политики РФ. Дело доходит до прямых указаний и инструкций – как надо действовать в тех или иных случаях, какие юридические акты издавать, в какие сроки и т.д. Особенно в сфере экономики. И эти «рекомендации» далеко не всегда соответствуют подлинным интересам России.

Конечно, перечисленные деформации (а их гораздо больше) есть прежде всего следствие политических решений и политических ошибок, но поскольку все это облекается в правовую форму (принимаются соответствующие законы, указы, постановления), то, следовательно, можно говорить именно о правовой политике, осуществляемой к тому же правовыми методами, и в сфере, регулируемой правом. Иными словами, перед нами особый род деятельности, специфическое, самостоятельное направление политики государства.

Современная российская правовая политика призвана (просто обязана) всемерно противодействовать «бандитскому капитализму», «ха-лявной приватизации» (Б. Немцов), направлять реформы в более гуманное, человеческое, социально ориентированное русло, ибо ускоренного построения «развитого капитализма» не получилось. Общим лозунгом должно быть: «Реформы с человеческим лицом! », «Реформы для народа, а не за счет народа!» Только в этом случае они обретут всеобщую и мощную поддержку. Сейчас же, согласно опросам, сторонников радикальных реформ осталось 7,2 процента. Следует отказаться от принципа: «рынок любой ценой», ибо он – не самоцель, а средство улучшения жизни людей. Даже Дж. Сорос считает, что «рыночный фундаментализм опасен». Отсюда – протесты против капитализма с «нечеловеческим лицом».

Правовая политика – это перевод на юридический язык объективных потребностей развития общества, прежде всего экономических. Необходимо всемерно стимулировать честный бизнес, предпринимательство, но решительно противодействовать хищническим инстинктам, криминальным устремлениям. Мафиозный рынок не совместим ни с нормальным правовым регулированием, ни с разумной правовой политикой. Напротив, он опрокидывает, ломает любые рамки и нормы законной деятельности. В этих условиях государство, власть, закон должны проявить свои «лучшие качества», «свой характер», остановить стихию и неуправляемость.

Жизнь, опыт, практика настоятельно требуют сегодня усиления роли государства, субъективного фактора. К сожалению, только сейчас власть начинает это осознавать. Президент РФ в своем выступлении в Совете Федерации 24 сентября 1997 г. заявил, что «для перехода к устойчивому экономическому росту мало одной экономической свободы, нужен новый экономический порядок, а для этого необходима сильная и умная власть, крепкое государство. Сам по себе рынок – не панацея от всех проблем. Надо от политики невмешательства переходить к политике упреждающего регулирования экономических процессов».

Это и есть назревшая и неотложная коррекция правовой политики государства на современном этапе. Важно правильно проложить курс, определить цели, конечную гавань, иначе, как давно было сказано, ни один ветер не будет попутным. Председатель Совета Федерации Е. Строев весьма точно и образно охарактеризовал подобную ситуацию: «Уже двенадцать лет прошло с тех пор, как наше общество отправилось к новым берегам, отправилось, как мы теперь видим, без компаса и навигационной карты, ориентируясь лишь на дальние звезды, многие из которых оказались призрачными огнями. Движение вслепую завело страну в тупик. Следует отказаться от «монетаристского необольшевизма», который разрушителен сам по себе».

Призыв Е. Гайдара: «Надо лишь крепко зажмуриться и прыгнуть в неизвестность» не оправдал себя. Либерально-монетаристская модель экономики потерпела крах. Государство утратило контроль над управляемостью обществом, его роль была сведена к минимуму. А рынок «сам себя не отрегулировал». Напротив, стал «диким», криминальным, стихийным. Право, законы тоже были отодвинуты на задний план, их заменили голые лозунги, субъективная воля, «революционные порывы», «красногвардейские атаки» на прежние устои.

Известный американский ученый-политолог С. Коэн в интервью нашей прессе заявил: «Если у вас и был переходный период, начиная с 1991 г., то это был переход не вперед, а назад, к катастрофе. Сегодняшняя ситуация в России – неизбежный результат того курса и тех решений, которые были приняты семь лет назад и начались с шоковой терапии. Теперь мы видим последствия. России нужен новый экономический курс. При этом самым благоприятным вариантом было бы достижение консенсуса между Президентом и Федеральным Собранием».

Как видим, истоки нашего кризиса не в экономике, а в политике, поскольку именно последняя завела экономику в тупик. Экономика оказалась жертвой политики, умозрительных схем. Страна зашла слишком далеко вправо, в то время, как весь мир совершает очередной поворот влево, к усилению государственного регулирования. Экономика сурово мстит несуразной политике. Западные наблюдатели зло шутят: русские, находясь на дне, умудряются еще и там рыть яму. Заметим, яму роют прежде всего политики.

Право тоже оказалось «жертвой» неудачных реформ, ибо оно «освящало» и «благословляло» этот курс: принимались соответствующие законы, указы, постановления, создавалась необходимая правовая среда, иными словами, проводилась определенная правовая политика.

Юридическая форма была нужна политикам для претворения в жизнь своих нежизненных, субъективистских лозунгов.

История показывает, что право в его «писаном» и «неписаном» виде использовалось в разное время по-разному и в разных целях – в зависимости от ситуации. Когда надо было, призывали к «строжайшему соблюдению норм права и законности», когда не надо – объявляли все это «юридической формалистикой и казуистикой» или устаревшим, отставшим, не соответствующим новым условиям. Иными словами, понятием права можно манипулировать.

Вообще, право – своего рода «палка о двух концах», с помощью которой, как известно, можно и нападать, и защищаться. Или – «это и щит, которым прикрываются, и копье, которым поражают» (Ю.А. Тихомиров). В данной связи, думается, следует с некоторым сомнением относиться к лозунгу «диктатура закона». Во-первых, любая диктатура, пусть даже и закона, настораживает; во-нторых, смотря какого закона; в-третьих, многое зависит от того, кто, как и в каких целях его использует. Закон можно употребить и во зло.

6. В современных условиях одним из основополагающих приоритетов российской правовой политики является конституционная реформа, о необходимости которой много говорят и пишут сегодня в средствах массовой информации, в парламентских, политических и научных кругах. Проводятся теоретические дискуссии, «круглые столы».

Суть всех предложений об изменении Основного Закона страны – перераспределение власти. Последнее можно свести к четырем главным пунктам: а) ограничение полномочий Президента; б) усиление контрольных функций парламента; в) расширение компетенции и самостоятельности правительства; г) формирование кабинета министров на коалиционной основе, утверждение Госдумой вице-премьеров и ключевых министров.

Обсуждаются и другие аспекты, например, о сокращении числа субъектов Федерации, об отказе от «этнического» принципа территориального устройства России, о включении органов местного самоуправления в систему государственной власти, об упрощении процедуры импичмента, о практике заключения двусторонних договоров между центром и территориями, об установлении жесткой управленческой вертикали. Но особое неприятие вызывает положение Конституции, согласно которому Президент в любой момент и без всякого объяснения причин (проснувшись однажды в плохом настроении) может отправить правительство в отставку.

При этом подчеркивается, что все предлагаемые изменения Основного Закона не должны вести к превращению президентской республики в парламентскую. Речь идет лишь о выравнивании баланса власти и совершенствовании механизма сдержек и противовесов в рамках президентской республики. Возражения направлены в основном против суперпрезидентской республики и носят конструктивный характер.

Действительно, «Конституция – не икона» (Е. Строев), «не вечный катехизис» (А. Лукьянов), не «священная корова». Иными словами, Конституцию нельзя канонизировать. Этот акт не должен быть застывшим и неприкасаемым документом. Напротив, он должен совершенствоваться, приводиться в соответствие с жизнью, с требованиями времени. На это настойчиво указывают многие аналитики, политологи. Подобные настроения в обществе особенно усилились после острого и длительного правительственного кризиса 1998 г. и обвала финансовой системы 17 августа.

Стало ясно, что безраздельно единоличное правление себя не оправдало, оно пришло в противоречие с теми демократическими тенденциями, которые с таким трудом утверждаются в стране. Надо сказать, что ныне действующий Основной Закон, наспех написанный в 1993 г. «победившей стороной» и вынесенный затем ею на референдум, с самого начала не устраивал многих. Об этом честно и открыто говорили видные юристы, общественные и государственные деятели, эксперты. Но их доводы, аргументы не были услышаны. Возражали против проекта некоторые субъекты Федерации. Татарстан, например, вообще не признал новую Конституцию. Президент этой республики М. Шаймиев заявил недавно, что «многие сегодняшние проблемы России были заложены именно Конституцией РФ, которая принималась без учета мнений республик». Бывшие помощники Президента РФ Г. Сатаров и М. Краснов разработали и опубликовали в печати в качестве проекта «Предложения о поправках к преамбуле и главам 3–8 Конституции Российской Федерации», детальный разбор которых занял бы много места, но общий смысл этих «поправок» сводится к тому, что действующая сегодня в стране Конституция, мягко говоря, несовершенна и что ее надо менять.

Многие отечественные и зарубежные аналитики расценивают нынешнюю государственную форму правления в России как «выборную монархию», а политический режим – как безусловно авторитарный. Все замкнуто на одного человека и во многом зависит от его характера, настроений, капризов, прихоти, уравновешенности, других эмоциональных состояний. К тому же, не несущего никакой ответственности. Доминирует единоличная бесконтрольная власть, плохо сочетаемая с предсказуемостью и стабильностью. Такая система вобрала в себя худшие черты советской и западной демократий.

Да, мы имеем Конституцию, отмечают политологи/но, во-первых, в ней зафиксировано не согласие различных общественных сил, а победа одной из них при отсутствии такого согласия. Во-вторых, в ней закреплен такой объем полномочий главы государства, что он не может быть реализован сколько-нибудь последовательно и эффективно одним лицом. Это невозможно даже физически. Поэтому многие президентские функции передаются вспомогательным структурам, а иногда и другим центрам власти. Мы получили Конституцию, ставшую не плодом договоренности между оппонирующими сторонами, а итогом насильственного устранения одной из них. Ясно, что такой документ не может быть долговременным.

В середине февраля 1999 г. в Совете Федерации состоялись парламентские слушания на тему: «Конституционное развитие России: проблемы и решения». На них отмечалось, что Основной Закон страны несовершенен, многие его положения декларативны и на деле не выполняются, другие понимаются и толкуются по-разному. Дискутировались такие вопросы, как более четкое разграничение полномочий между центром и регионами, возможный отказ от выборности губернаторов, восстановление поста вице-президента, нежелательность иметь шесть видов субъектов Федерации, введение института федерального вмешательства (реагирования) на проявления сепаратизма и др.

Под давлением обстоятельств уже и сам Президент осознал необходимость определенной корректировки Конституции. Некоторые субъекты Федерации вносят предложения о созыве с этой целью Конституционного Собрания. В одном из своих интервью Президент, отметив, что он против коренной ломки Конституции, тем не менее признал, что «надо накапливать поправки и затем постепенно их принимать» (ТВ-Вести. 1998. 26 дек).

В президентском Послании Федеральному Собранию 1999 г. говорится: «Конечно, Конституция – не Святое Писание. В нее можно и нужно вносить поправки. Так, сегодня активно обсуждается тема расширения полномочий Федерального Собрания и, в частности, право Государственной Думы в той или иной степени влиять на формирование кабинета министров, создавая так называемое правительство парламентского большинства. Но для рассмотрения любых конкретных изменений необходимы широкие консультации, общественные дискуссии только на профессиональном уровне и только при активной роли Президента как гаранта Конституции».

Приведенный спектр мнений показывает, что конституционная реформа более чем назрела и она неизбежна. В стране сложилась не только кризисная социально-экономическая ситуация, но и не менее острая правовая. А это значит, что правовая политика современной России нуждается в серьезных изменениях. Более того, исправление правовой ситуации может стать важнейшей предпосылкой и условием преодоления кризиса в других областях.

Правовая политика России, будучи составной частью ее общегосударственной политики, обусловлена объективными закономерностями современного общественного развития, теми потребностями, которые лежат в основе всех проводимых в стране преобразований. Она направлена на дальнейшее углубление демократических реформ, подъем экономики, становление рыночных отношений, оздоровление социальной сферы, последовательную защиту национальных интересов, прав и свобод человека.

Правовая политика есть политика, проводимая с помощью правовых средств. Поэтому крайне важно всемерно совершенствовать эти средства, повышать их эффективность, надежность, четкость и безотказность функционирования. Это касается прежде всего законов, указов и правительственных постановлений, других нормативных актов, механизма правового регулирования, правоприменительной деятельности, судебной, прокурорской и следственной практики, прав и обязанностей граждан, юридической ответственности, правовой культуры – всех элементов, составных частей и институтов, образующих российскую правовую систему.

Необходимо, как советовал еще И.А. Ильин, сделать все, «чтобы приблизить право к народу, чтобы укрепить массовое правосознание, чтобы народ понимал, знал и ценил свои законы, чтобы он добровольно соблюдал свои обязанности и запретности, лояльно пользовался своими полномочиями. Право должно стать фактором жизни, мерою реального поведения, силою народной души. ...Нелеп и опасен такой порядок, при котором народу недоступно право. Человеку, как существу духовному, невозможно жить на земле вне права».

Таковы основные приоритеты, состояние, тенденции и перспективы российской правовой политики. Следует, однако, иметь в виду, что самые совершенные юридические законы, самые дальновидные правовые меры и начинания могут оказаться малоэффективными в условиях политической нестабильности, кризисной экономики, социальной напряженности, криминогенной опасности, моральной деградации, потери ценностных ориентиров, конфронтации и непримиримости различных слоев общества. Поэтому все рассмотренные проблемы должны решаться вместе.