Правовая природа "дробных ценных бумаг"

ПРАВОВАЯ ПРИРОДА "ДРОБНЫХ ЦЕННЫХ БУМАГ"

М. В. ПЛЮЩЕВ

Плющев М. В., Ростовский государственный университет.

Действующее законодательство допускает существование так называемых дробных ценных бумаг как минимум в отношении двух их видов: акции (п. 3 ст. 25 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" в ред. Федерального закона от 07.08.2001 N 120-ФЗ) и инвестиционный пай <*> (абз. 2 п. 3 ст. 14 Федерального закона от 29.11.2001 N 156-ФЗ "Об инвестиционных фондах"). -------------------------------- <*> Сразу оговоримся, что считаем легальную квалификацию инвестиционного пая в качестве ценной бумаги ошибочной. Однако в целях исследования существа дробной ценной бумаги (объекта гражданских прав, ставшего российскому законодательству известным еще позже, чем пай, и вызывающего не меньшие сомнения в правомерности отнесения его к категории ценных бумаг) мы на некоторое время допустим, что пай - ценная бумага.

Следует сразу отметить, что общего определения дробной ценной бумаги действующее законодательство не содержит (равно как и определения дробной акции или дробного инвестиционного пая). Впрочем, нормы п. 3 ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах" указывают на те признаки дробной акции, из которых вполне можно составить дефиницию: 1) дробная акция - это часть акции (абз. 1 п. 3 ст. 25); 2) дробная акция предоставляет акционеру - ее владельцу права, предоставляемые акцией соответствующей категории (типа), в объеме, соответствующем части целой акции, которую она составляет (абз. 2 п. 3 ст. 25). Что же касается ФЗ "Об инвестиционных фондах", то он, к сожалению, вообще не содержит норм, способных дать какое-либо представление о существе дробного инвестиционного пая (едва ли не единственная норма, относящаяся к дробным паям, сформулирована таким образом, что позволяет говорить лишь о существовании последних, но не более того: "Количество инвестиционных паев, принадлежащих одному владельцу, может выражаться дробным числом" - абз. 2 п. 3 ст. 14 ФЗ "Об инвестиционных фондах"); соответственно уразуметь, что представляет собой дробный инвестиционный пай как "дробная ценная бумага", возможно, лишь обратившись в порядке аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ) к понятию другой дробной ценной бумаги - акции. Таким образом, нам не остается ничего иного, как сформулировать определение дробной ценной бумаги на основе законодательных догм, получивших свое воплощение в абз. 1 и 2 п. 3 ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах": дробная ценная бумага - часть ценной бумаги, предоставляющая ее владельцу такие же права, что и целая ценная бумага, в объеме, соответствующем той части целой ценной бумаги, которую она составляет. Квалификация дробной ценной бумаги в качестве части ценной бумаги заставляет в первую очередь предположить, что дробная ценная бумага - это не что иное, как доля в праве собственности на целую ценную бумагу. В этой мысли также укрепляет наличие у дробных ценных бумаг такого свойства (легально закрепленного в абз. 4 п. 3 ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах"), как способность их к автоматическому слиянию друг с другом при попадании в собственность одного лица (данное свойство является одним из наиболее характерных признаков доли в праве собственности, отличающих ее от иных объектов гражданских прав). Однако, вышеуказанное предположение может быть верным лишь в том случае, если все дробные ценные бумаги в совокупности составят целую ценную бумагу (или, по крайней мере, целое количество ценных бумаг). Увы, это далеко не так. ФЗ "Об акционерных обществах" прямо говорит о том, что общее количество размещенных обществом акций может выражаться дробным числом (абз. 3 п. 3 ст. 25). ФЗ "Об инвестиционных фондах" требования о том, чтобы общее число выпущенных паев было целым, не содержит; данное обстоятельство вкупе с нормой о том, что количество принадлежащих одному владельцу паев может быть дробным, не оставляет нам ничего иного, как признать то же самое допустимым и в отношении общего количества паев ПИФа. Таким образом, дробная ценная бумага никак не может рассматриваться в качестве доли в праве собственности на целую бумагу. Это подтверждается также рядом иных обстоятельств. Во-первых, одной из причин возникновения института дробных ценных бумаг явилось стремление избежать конструкции общей долевой собственности на ценные бумаги в тех ситуациях, когда приобретение целого их количества было невозможным (см. абз. 1 п. 3 ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах"). Во-вторых, действующее законодательство о ценных бумагах прямо допускает нахождение акций и инвестиционных паев в общей долевой собственности <*> и при этом нигде не дает ни малейшего повода к отождествлению общей долевой собственности на ценные бумаги и дробных ценных бумаг. -------------------------------- <*> См., напр., п. 4.3, 4.8, 4.12, 4.21, 9.11, 12.1 Положения о порядке ведения Реестра владельцев инвестиционных паев паевых инвестиционных фондов (утв. Постановлением ФКЦБ от 07.06.2002 N 20/пс), п. 7.3 Положения о ведении Реестра владельцев именных ценных бумаг (утв. Постановлением ФКЦБ от 02.10.1997 N 27).

В-третьих, общая собственность означает, что ценная бумага находится в собственности нескольких лиц (п. 1 ст. 244 ГК РФ); в нормах же законодательства, посвященных дробным ценным бумагам, напротив, всячески подчеркивается, что дробная ценная бумага имеет одного собственника ("количество инвестиционных паев, принадлежащих одному владельцу, может выражаться дробным числом" - абз. 2 п. 3 ст. 14 ФЗ "Об инвестиционных фондах"; "дробная акция предоставляет акционеру - ее владельцу..." - абз. 2 п. 3 ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах"). Каковы же природа дробной ценной бумаги и ее соотношение с целой ценной бумагой? Как в обыденном, так и в философском смысле часть рассматривается как "доля, отдельная единица, на которые подразделяется целое" <*>. Из этого следует, что: 1) существование части обусловлено существованием целого; 2) существование части возможно лишь одновременно с существованием целого; 3) существование части возможно исключительно в рамках этого целого (т. е. существовать самостоятельно - вне целого - часть не может); 4) субстратом части является субстрат целого; 5) совокупность всех частей составляет целое. -------------------------------- <*> Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / Под ред. Н. Ю. Шведовой. 18-е изд., стереотип. М.: Русский язык, 1986. С. 762.

Следует иметь в виду, что предметом нашего анализа являются не просто целое и часть как объекты в общефилософском понимании, а целая и дробная ценные бумаги как объекты гражданских прав. Соотношение же целого и части в рамках теории объектов гражданских прав имеет определенную специфику. Дело в том, что объектом гражданских прав выступает не любой объект в философском смысле, а лишь такой, который является "благом (ценностью), характеризуемым признаками дискретности, юридической привязки и системности, по поводу которого складываются общественные отношения как предмет гражданского права, а также устанавливаются правовые связи в ходе урегулирования данных отношений" <*>. -------------------------------- <*> Лапач В. А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002. С. 167.

Указанные свойства и признаки объекта гражданских прав (ценность, юридическая привязка <*>) не позволяют рассматривать часть и целое как одновременно существующие самостоятельные объекты гражданских прав: дело в том, что, как уже указывалось выше, часть и целое имеют в своей основе один и тот же субстрат, и одновременное их существование в качестве объектов гражданских прав неизбежно привело бы к парадоксальной и, безусловно, противоречивой ситуации, когда одна и та же субстанция (материальная, если речь идет о вещах, либо идеальная, если мы говорим о нематериальных благах), во-первых, могла бы закрепляться на тождественных и совершенно самостоятельных правовых основаниях за двумя различными субъектами гражданских прав (один раз как субстанция целого, второй раз - как части), т. е. могла бы одновременно иметь две тождественные и самостоятельные юридические привязки, и, во-вторых, обладала бы удвоенной ценностью <**>. Естественно, что и первое, и второе с юридической точки зрения является нонсенсом. Единственный путь разрешения данной антиномии - признание того, что целое и часть не могут одновременно являться самостоятельными объектами гражданских прав: в каждый конкретный момент времени объектом гражданских прав будет являться что-то одно из них; другое же, оставаясь объектом в философском смысле, статуса объекта гражданских прав иметь не будет (наиболее точно оно с точки зрения его гражданско-правовой природы может быть охарактеризовано как потенциальный объект гражданских прав). -------------------------------- <*> Подробнее о признаках и свойствах объектов гражданских прав см.: Лапач В. А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002. С. 140 - 168. <**> Данные рассуждения для удобства восприятия можно проиллюстрировать следующим образом. Возьмем какую-нибудь сложную вещь (например, мебельный гарнитур). Признание сложной вещи в целом (гарнитура) и одной из составляющих ее частей (шкафа) в качестве одновременно и самостоятельно существующих объектов гражданских прав означало бы, что: 1) один и тот же шкаф (если угодно, его субстрат) мог бы одновременно принадлежать на праве собственности двум субъектам гражданских прав: один раз - собственнику шкафа как отдельного объекта, второй раз - собственнику гарнитура - сложного объекта, в состав которого данный шкаф входит. То есть на шкаф оказались бы установлены два одинаковых, самостоятельных и полноценных права собственности (вследствие того, что шкаф одновременно материализовался бы в двух самостоятельных объектах гражданских прав: в отдельном шкафу и в гарнитуре); 2) один и тот же шкаф в одно и то же время мог бы быть дважды продан или использован и т. п.: первый раз - как отдельный шкаф и второй раз - в составе гарнитура. Соответственно за него могла бы быть получена двойная цена или извлечена двойная польза и т. п. (проявление феномена "удвоенной" ценности).

Таким образом, очевидно, что дробная ценная бумага и целая, "частью" которой она является (а точнее - постулируется законом), не могут одновременно выступать в качестве объектов гражданских прав. Впрочем, анализ дробной и целой ценных бумаг с позиции закономерностей, характеризующих целое и часть как объекты в общефилософском их понимании, приводит к еще более неожиданным выводам: целая и дробная ценные бумаги в принципе не могут рассматриваться как объекты, соотносимые друг с другом как "целое" и "часть". И действительно: как мы уже выяснили, совокупность выпущенных дробных ценных бумаг вовсе необязательно составит целую ценную бумагу (целое количество ценных бумаг); соответственно оказывается, что дробная ценная бумага вполне может существовать и без (вне рамок) целой бумаги! Иными словами, целая ценная бумага, "частью" которой является дробная, в качестве объекта вообще не существует. И характеристика дробной ценной бумаги как "части" ценной бумаги - более чем некорректна. В принципе на данном этапе нашего анализа уже несложно определить истинное соотношение дробной и целой ценных бумаг (по сути, остается лишь один возможный вариант): целая ценная бумага является всего-навсего условной счетной единицей, позволяющей определить объем прав, "удостоверяемых" дробной ценной бумагой; последняя же представляет собой не что иное, как самостоятельную ценную бумагу. Использование ценной бумаги исключительно в качестве счетной единицы, инструмента определения дискретности другой ценной бумаги встречает ряд возражений с точки зрения самой теории ценных бумаг. Во-первых, конститутивным признаком ценной бумаги является то, что она удостоверяет неделимую совокупность имущественных прав; причем данная совокупность является неделимой не только в смысле неразрывности друг от друга различных видов удостоверяемых одной бумагой прав, но и в плане невозможности (недопустимости) разделения данных прав по объему. При таких обстоятельствах использование ценной бумаги в целях установления размера выделенной и обособленной в отдельный объект части тех прав (их объема), которые данная бумага удостоверяет, выглядит явным нонсенсом. Во-вторых, анализ обстоятельств, с наступлением которых законодатель связывает образование дробных ценных бумаг <*>, показывает, что такие бумаги возникают, как правило, в результате дробления целой ценной бумаги (которая при этом перестает существовать как объект и сохраняется разве что в качестве некой виртуальной счетной единицы для сформировавшихся на ее месте дробных ценных бумаг). -------------------------------- <*> Перечень указанных обстоятельств в отношении акций исчерпывающе определен абз. 1 п. 3 ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах". Что касается законодательства об инвестиционных паях, то оно не содержит каких-либо ограничений, касающихся случаев образования дробных паев, из чего следует сделать вывод, что для этого достаточно лишь простого волеизъявления управляющей компании (изначальная выдача дробного пая) или владельца пая (отчуждение им не целого пая, а его части - в результате чего вместо целого образуются дробные паи).

Естественно, что подобный механизм образования дробной ценной бумаги в корне противоречит признаку неделимости удостоверяемой ценной бумагой совокупности прав (тем более что в половине случаев разделение "нормальной" ценной бумаги на дробные осуществляется вообще без какого-либо участия должника по ценной бумаге - акционерного общества или управляющей компании ПИФа, или, по крайней мере, независимо от воли последнего, так что вести речь о замене ценной бумаги вследствие изменения объема закрепляемых ею прав не представляется возможным) <*>. -------------------------------- <*> Кроме того, заметим, что сама возможность образования дробных акций и паев противоречит соответственно абз. 2 п. 1 ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах", абз. 4 ст. 2 ФЗ "О рынке ценных бумаг", абз. 5 ст. 14 ФЗ "Об инвестиционных фондах", устанавливающим, что все акции одного выпуска (паи одного фонда) удостоверяют одинаковые права (в т. ч. и их объем).

В-третьих, как уже отмечалось выше, дробные ценные бумаги обладают способностью к автоматическому слиянию друг с другом при попадании в собственность одного лица (образовывая при этом целую и/или дробную ценную бумагу). Данное свойство дробных ценных бумаг противоречит одному из основных положений теории ценных бумаг, гласящему, что объем и характер прав, удостоверенных ценной бумагой, постоянны на протяжении всего существования бумаги, а потому их изменение неизбежно должно сопровождаться заменой самой ценной бумаги (отождествлять же процесс автоматического слияния дробных ценных бумаг с процедурой замены ценных бумаг вряд ли допустимо). Какие характерные особенности акции и инвестиционного пая создали предпосылки для существования их в дробном виде? Во-первых, бездокументарный характер данных видов ценных бумаг. Действительно, представить себе классическую ценную бумагу, неделимость прав из которой надежно защищена физическими свойствами ее бумажного носителя, в дробном варианте просто невозможно. Вполне очевидно, что сама идея дробной ценной бумаги могла возникнуть лишь в недрах субъективно-правовой теории, отождествляющей ценную бумагу с удостоверяемыми ею правами: при таком понимании существа ценной бумаги оказывалось, что она (эта бумага), как и отождествляемое с нею субъективное право, в силу идеального характера последнего делима до бесконечности и может быть сколь угодно дробной. К сожалению, при попытке объяснить природу бездокументарной ценной бумаги приверженцы субъективно-правовой теории упустили из вида весьма немаловажное обстоятельство (что в итоге и привело к возникновению иллюзии о возможности существования "дробных ценных бумаг"): коль скоро бездокументарная ценная бумага мыслится ими все же как ценная бумага (пусть и с определенной спецификой, обусловленной отсутствием бумажного носителя), а не как совершенно отличная от нее правовая конструкция, то и особенности у бездокументарной ценной бумаги по сравнению с классической должны быть исключительно такими, которые подпадают под понятие вынужденных отличий, необходимо обусловленных особым (по сравнению с классической бумагой) способом фиксации (объективации) удостоверяемых бездокументарной ценной бумагой прав. Отсутствие же у бездокументарной ценной бумаги бумажного носителя, который a priori лишает классическую ценную бумагу возможности быть делимой, ни в коей мере не препятствует тому, чтобы рассматривать бездокументарную ценную бумагу как неделимую. Соответственно если мы хотим видеть бездокументарную ценную бумагу именно ценной бумагой, а не каким-либо иным видом имущества, то ее должно признать неделимой и не допускающей своего существования в дробном виде. Во-вторых, долевой характер акции и инвестиционного пая, удостоверяющих соответственно долю участия в акционерном капитале и долю в праве собственности на имущество ПИФа (ст. 25 ФЗ "Об акционерных обществах", абз. 5 ст. 2 ФЗ "О рынке ценных бумаг", абз. 5 п. 1 ст. 14 ФЗ "Об инвестиционных фондах"). Характерной особенностью долевой ценной бумаги является то, что она закрепляет за своим владельцем не просто субъективные права, а некую долю от общего объема прав, распределяемого между множеством кредиторов должника по ценной бумаге, размер которой определяется отношением данной ценной бумаги к общему количеству таких же выпущенных ценных бумаг. Указанная особенность долевой ценной бумаги позволяет говорить о том, что помимо функций, присущих всем ценным бумагам <*>, она выполняет также дискреционную функцию, т. е. помимо всего прочего выступает счетной единицей, используемой для определения объема удостоверяемых ею самой прав (а иначе говоря, для установления количественного параметра собственной дискретности). -------------------------------- <*> В числе таких функций - функции по перераспределению цессионных рисков, возникающих при передаче прав из бумаги, функция по обособлению удостоверяемых ценной бумагой прав в единый целостный (неделимый) имущественный актив.

Указанная специфическая черта долевой ценной бумаги способствовала появлению следующих взглядов <*>: коль скоро объем прав, удостоверяемых такой бумагой, определяется как некоторая часть от общего объема прав, предоставляемых одним выпуском данных бумаг, то, значит, можно выпустить в оборот и часть прав, удостоверяемых такой ценной бумагой, при условии, что она (эта часть) будет составлять пропорциональную долю от всех прав, удостоверенных данной бумагой, т. е., иными словами, выпустить в оборот дробную ценную бумагу. -------------------------------- <*> Наиболее четко и последовательно изложенных Д. Степановым (см. об этом: Степанов Д. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 3. С. 77 - 78), правда, применительно к эмиссионным ценным бумагам, что весьма неточно, ибо далеко не все эмиссионные ценные бумаги являются долевыми.

Однако совершенно очевидно, что подобные суждения построены на неоправданно широком толковании дискреционной функции долевой ценной бумаги. Ученые, их разделяющие, упускают из вида то обстоятельство, что абсолютизация дискреционной функции приводит к полному игнорированию иных функций ценной бумаги, и в частности функции по обособлению удостоверяемых бумагой субъективных прав в единый целостный имущественный актив. В итоге это приводит к разрушению самого понятия ценной бумаги как объекта гражданских прав - ведь тогда ценная бумага рассматривается исключительно как счетная единица, некий инструмент, используемый лишь установления степени управомоченности кредитора-правообладателя <*>. -------------------------------- <*> По мнению Д. Степанова, именно из такого понимания эмиссионных ценных бумаг - как "не более чем идеальных оболочек, счетных единиц, на которые разбивается комплекс прав, заключаемых в эти ценные бумаги в рамках одного выпуска", - исходит ныне действующий ФЗ "О рынке ценных бумаг" (см.: Степанов Д. Указ. соч. С. 77).

Мы полагаем, что если в настоящий момент действительно назрела экономическая или политическая потребность в том, чтобы рассматривать отдельные группы ценных бумаг как финансовые инструменты, призванные выполнять совершенно иные функции и преследующие принципиально иные цели, нежели остальные ценные бумаги, то для них, пожалуй, стоит создать свою собственную юридическую конструкцию, адекватно отражающую их правовую природу, а не загонять их в прокрустово ложе ценных бумаг <*>. -------------------------------- <*> Справедливости ради заметим, что Д. Степанов в вышеупомянутой своей работе (кстати, очень высоко оцениваемой нами) прямо говорит о параллельном существовании (и соответственно, по сути, о разделении) традиционного понятия ценной бумаги и эмиссионной ценной бумаги (см.: Степанов Д. Указ. соч. С. 80). На наш взгляд, уважаемому коллеге в дополнение к сформулированным им выводам нужно было рассмотреть еще и вопрос: можно ли вообще квалифицировать эмиссионную ценную бумагу (если рассматривать ее как "не более чем идеальную оболочку, счетную единицу") в качестве именно ценной бумаги? Мы полагаем, что ответ на данный вопрос должен быть отрицательным.

Представляется также, что при решении данной проблемы совершенно недопустимо действовать в духе сформировавшейся в последнее время тенденции, когда новые экономические инструменты <*>, правовая природа которых не соответствует существу ценной бумаги, провозглашаются таковой, после чего начинается пересмотр самой теории ценных бумаг, как, якобы, уже "не отображающей современные экономические реалии" <**>. При подведении итогов подобной ревизии выясняется, что вместе с водой выплеснули и ребенка: само изначальное понятие и сущность ценной бумаги оказались утраченными! -------------------------------- <*> Преимущественно заимствованные из-за рубежа. <**> Яркой иллюстрацией такой тенденции является внедрение в российскую правовую действительность под видом ценных бумаг финансовых инструментов, известных за рубежом, в частности в США, как securities (например, того же инвестиционного пая). При этом совершенно игнорируется то обстоятельство, что "ценная бумага" и "securities" - совершенно различные юридические конструкции, не совпадающие друг с другом ни по своей правовой природе, ни по существенным признакам, ни по целям, ни по функциям (даже простое знакомство с основами теории ценных бумаг и теории securities позволяет убедиться в том, что совпадения отдельных видов ценных бумаг и securities носят случайный характер). В этой связи утверждения наподобие: "Ценная бумага в России - то же, что и security за рубежом" - должны восприниматься как не более чем спекуляции, основанные то ли на непонимании самой сути обсуждаемого предмета, то ли на желании во что бы то ни стало оправдать свою точку зрения, даже ценой введения читателя в заблуждение.

В этой связи нам остается лишь заметить, что дробные ценные бумаги - скорее не "части ценной бумаги", а осколки самого векового института ценных бумаг, вдребезги разбитого (а точнее - пока еще разрушаемого) неосторожным нормотворчеством, не опирающимся на теорию гражданского права.

------------------------------------------------------------------

Название документа