Юридические лица - фикционисты против реалистов: двойственность представительства в корпоративных органах

(Кунин Л.)

("Бизнес-адвокат", N 10, 2004)

Текст документа

ЮРИДИЧЕСКИЕ ЛИЦА - ФИКЦИОНИСТЫ ПРОТИВ РЕАЛИСТОВ

ДВОЙСТВЕННОСТЬ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА В КОРПОРАТИВНЫХ ОРГАНАХ

Л. КУНИН

Леонид Кунин, юрист.

Одним из главных принципов института представительства в гражданском праве является норма о невозможности совершения представителем от имени представляемого сделки в отношении самого себя, а также в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является (п. 3 ст. 182 ГК РФ). Данный принцип является фундаментальным. Норма Кодекса не допускает исключений, не считая случаев коммерческого представительства, при котором возможно одновременное представительство сторон в сделке при наличии их на то соизволения. Установление такого запрета связано с тем, что физическое лицо, являясь одновременно выразителем собственных интересов и интересов другого лица либо одновременно представляя интересы различных субъектов, может оказаться в ситуации "конфликта интересов".

Применение данного запрета не вызывает затруднений, когда в отношениях представительства принимают участие лишь физические лица. В случаях с юридическими лицами применение этой нормы порождает вопрос: являются ли органы юридического лица его представителями в смысле гл. 10 ГК РФ? К сожалению, ни ГК РФ, ни федеральные законы о юридических лицах (ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", ФЗ "Об акционерных обществах") не дают ответа на этот вопрос. В отсутствие четкого определения мнения юристов разделились. Одни считают, что орган юридического лица, который в соответствии с его учредительными документами уполномочен осуществлять от его имени и в его интересах сделки и действует при этом без доверенности, является законным представителем этого юридического лица. Другие придерживаются мнения, что орган юридического лица является его частью, не имеет самостоятельной правосубъектности и в силу этого не может быть представителем. В пользу той и другой точки зрения имеются веские аргументы.

В пользу первого мнения можно привести следующие доводы.

Норма п. 1 ст. 182 ГК РФ предусматривает, что лицо, являющееся представителем в смысле гл. 10 ГК РФ, должно обладать полномочием на совершение сделки от имени другого лица, основанном на доверенности, законе, акте государственного или муниципального органа, либо явствовать из обстановки, в которой действует представитель. В соответствии со ст. 40 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ (в ред. от 21 марта 2002 г., далее - Закон "Об ООО") единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор) без доверенности действует от имени общества, в том числе представляет его интересы, совершает сделки, утверждает штаты, издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками общества.

На основании приведенных норм делается вывод о том, что лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа АО и ООО, является законным представителем соответствующего юридического лица. Теоретическим обоснованием подобного допущения служит то, что юридическое лицо, являясь абстрактной категорией, не может иметь своей воли, изъявлять ее вовне и, следовательно, не может приобретать гражданские права и создавать для себя гражданские обязанности. Иными словами, обладая правоспособностью, юридическое лицо лишено дееспособности и вынуждено прибегать к помощи дееспособных представителей для полноценного участия в гражданском обороте. Такими законными представителями являются физические лица, занимающие должности в органах юридического лица, которые в соответствии с законом и учредительными документами уполномочены совершать сделки от имени и в интересах юридического лица.

Противники данной теории утверждают, что при буквальном толковании текста закона от имени и в интересах юридического лица действует именно его орган, а не физическое лицо, замещающее должность и должностные полномочия которого совпадают с компетенцией органа. Орган юридического лица является его частью и в отличие от самого юридического лица не обладает не только дееспособностью, но не имеет и правоспособности, т. е. не правосубъектен в принципе, а потому не может быть представителем в гражданско-правовом смысле этого слова. Орган вообще нельзя рассматривать как нечто отдельное от юридического лица. Потому при действиях от имени юридического лица и не требуется доверенности, т. к. действия органа и есть действия самого юридического лица и, следовательно, нет необходимости выдавать доверенность самому себе. Оппоненты данной теории утверждают, что физическое лицо, исполняющее обязанности органа, обладает собственной волей.

Противоречия между двумя мнениями обусловлены различным подходом к пониманию правовой сущности юридического лица. Первые исходят из "фикционной" теории юридического лица, а их противники являются приверженцами "реалистической" теории.

Если считать юридическое лицо реально существующим субъектом права, то оно должно обладать присущей субъектам права способностью самостоятельно формировать и выражать волю. Поэтому действия органов юридического лица, направленные на приобретения прав и обязанностей, есть действия самого юридического лица, формируемые и направляемые его волей. Лицо фиктивное, не существующее реально, обладать собственной волей не может. Поэтому в вопросах формирования и выражения воли такого юридического лица мы имеем дело с волей и действиями реально существующих физических лиц, которые занимают должности органов юридического лица. Однако, несмотря на действия физических лиц по приобретению прав и обязанностей, таковые возникают не у них, а у лица юридического. Сходность такого процесса с отношениями представительства и лежит в основе фикционной теории, наделяющей физических лиц функциями юридического органа.

Не добавила ясности в существующий вопрос и арбитражная практика последних лет. Президиум ВАС РФ придерживается мнения, что согласно ст. 53 ГК РФ органы юридического лица, к числу которых относится и руководитель, не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и являются частью юридического лица.

Поскольку орган юридического лица не является представителем последнего, в случаях превышения полномочий этим органом при заключении сделки п. 1 ст. 183 ГК РФ применяться не может (Постановления Президиума ВАС РФ от 30 мая 2000 г. N 9507/99 и от 9 февраля 1999 г. N 6164/98). Косвенное подтверждение данной позиции можно найти в Постановлении Президиума ВАС РФ от 3 марта 1998 г. N 6477/97. В нем указано, что суд предыдущей инстанции, признав, что вице-президент общества не является органом юридического лица, не выяснил полномочий вице-президента, определенных уставом, а также не уточнил, является ли вице-президент исполнительным органом общества или он действует как представитель этого общества. Таким образом, была проведена грань между действиями лица как представителя и как органа общества.

Однако данная позиция не доведена до нижестоящих судов в виде обобщения. Вследствие чего суды округов и регионов зачастую выносили решения, не совпадающие с позицией ВАС РФ по этому вопросу. Так, например, в Постановлении ФАС Восточно-Сибирского округа от 18 июня 1999 г. N А33-0961/99-С3а-ФО2-917/99-С1 говорится: пунктом 5.2 Положения о филиале N 1 Санкт-Петербургского производственного общества с ограниченной ответственностью "АСвет" Всероссийского общества слепых, утвержденного председателем правления ПООО "АСвет" 15.10.93, предусмотрено, что директор филиала без доверенности действует от имени филиала, представляет его интересы на всех предприятиях, в фирмах и организациях, то есть является законным представителем филиала. Часть 3 ст. 28 Основ гражданского законодательства содержит общее правило о запрещении представителю заключать сделку от имени представляемого как в отношении себя лично, так и в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является.

Такого же мнения придерживается Арбитражный суд Архангельской области, который в своем решении от 7 марта 2000 г. N А05-863/00-58/20 (с изм. от 13 июля 2000 г.) отмечает, что "в соответствии с пунктом 3 статьи 182 Гражданского кодекса Российской Федерации представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично. Директор общества нарушил это требование, поскольку заключил договор от имени истца, исполнительным органом которого он являлся и от имени которого совершал сделки в силу занимаемого положения в пользу себя лично как предпринимателя. При этих условиях заключенный им договор на основании статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации также является ничтожным".

Пример отсутствия единого мнения по данному вопросу даже в пределах одного суда мы видим в делах, рассматриваемых арбитражным судом Белгородской области.

Так, БРО МОФЛПЧС обратилось с иском к ООО "Интерарм" об устранении препятствий в пользовании имуществом. Было установлено, что между истцом и Белгородской фабрикой культтоваров был заключен договор безвозмездного пользования имуществом. Впоследствии фабрика культтоваров продала имущество, сданное по договору, ООО "Интерарм", которое в настоящее время препятствует пользованию им. Выяснилось, что в свое время генеральный директор фабрики культтоваров, назовем его И. И. Иванов, одновременно был и директором БРО МОФЛПЧС, то есть организации, являющейся в настоящее время истцом. Договор о безвозмездном пользовании имуществом был подписан одним и тем же лицом: за Белгородскую фабрику культтоваров - генеральный директор И. И. Иванов, за БРО МОФЛПЧС - директор И. И. Иванов.

Суд первой инстанции арбитражного суда Белгородской области, оценивая данный договор, отметил, что он подписан одним и тем же лицом - И. И. Ивановым, что противоречит п. 3 ст. 182 ГК РФ, согласно которому представитель не может совершать сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением коммерческого представительства, и пришел к выводу о ничтожности договора в связи с тем, что он не соответствует закону (ст. 168 ГК РФ).

Кассационная коллегия ФАС Центрального округа оставила данное решение без изменений, указав, что единоличный орган юридического лица в пределах своих полномочий действует как его законный представитель, то есть без доверенности. На указанные отношения распространяются нормы о представительстве.

Примечательно, что до рассмотрения данного дела БРО МОФЛПЧС дважды обращалось в арбитражный суд Белгородской области с исками о взыскании задолженности. Требования истца по обоим искам основывались на договоре уступки права требования, подписанном за цедента и цессионария И. И. Ивановым, который в то время также являлся директором двух юридических лиц. Суд удовлетворил оба иска, решения вступили в силу и были исполнены.

Более правильной представляется позиция Президиума ВАС РФ. Если считать лиц, замещающих должности в органах юридического лица, его законными представителями, многие механизмы гражданского права не смогут работать. Например, в обществе, имеющем единственного участника (акционера), нельзя будет распределить дивиденды, поскольку решение о распределении отнесено к компетенции общего собрания ст. 33 Закона "Об ООО". Однако в обществе-"одночленке" общее собрание отсутствует, а в соответствии со ст. 39 Закона "Об ООО" в обществе, состоящем из одного участника, решения по вопросам, относящимся к компетенции общего собрания участников общества, принимаются единственным участником общества единолично и оформляются письменно. Таким образом, в данном случае общество может создать для себя обязанность по выплате дивидендов только через своего участника. Он будет действовать от имени общества и, следуя принятой нами логике, станет его законным представителем. Это предусмотрено п. 2 ст. 53 ГК РФ. Однако решение о распределении дивидендов есть не что иное, как односторонняя сделка, создающая обязанности для общества и права для его участника. Таким образом, действуя как законный представитель общества, его единственный участник совершает сделку в отношении себя лично, что запрещено п. 3 ст. 182 ГК РФ. Вышесказанное относится и к АО, состоящему из одного акционера. Получается, что, допуская тезис о том, что юридическое лицо может действовать вовне только посредством представителей, мы приходим к отрицанию самой возможности выплаты дивидендов единственному участнику общества, что сводит на нет сам смысл его функционирования как коммерческой организации.

Интересная ситуация складывается и с выдачей доверенности одного юридического лица другому. Хотя юридическое лицо - представитель по доверенности может действовать лишь через представляющее его физическое лицо, ни закон, ни доверенность не наделяют последнее правом действовать в интересах и от имени общества-доверителя. Для того чтобы последний доверитель мог совершать такие действия, необходимо передоверие, которое должно совершаться в нотариальной форме, чего никогда не происходит в действительности.

Вывод из всего вышесказанного можно сделать один - законодатель должен четко зафиксировать двойственность природы представительства в корпоративных органах, разделив тем не менее моменты, когда доверитель действует как лицо физическое, а когда как часть лица юридического.

------------------------------------------------------------------

Название документа