Практика рассмотрения дел о несостоятельности банков

ПРАКТИКА РАССМОТРЕНИЯ ДЕЛ О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ БАНКОВ

А. ЕГОРОВ

А. В. Егоров, кандидат юридических наук, магистр частного права, советник Управления анализа и обобщения судебной практики Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15.08.03 N 74 "Об отдельных особенностях рассмотрения дел о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" <*> (далее - Информационное письмо N 74) стало отражением целого ряда затруднений, с которыми столкнулась судебная практика. Этим письмом предпринимается попытка решить три основные проблемы. Во-первых, проблему признания недействительным приказа Банка России об отзыве лицензии у кредитной организации, который был положен в основу дела о банкротстве данной кредитной организации. Во-вторых, проблему, связанную с процедурами банкротства, применяемыми в отношении кредитных организаций после вступления в силу Федерального закона от 26.10.02 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве). В-третьих, проблему назначения арбитражных управляющих для кредитной организации в свете требований к арбитражным управляющим, установленных Законом о банкротстве. Рассмотрим последовательно выработанные рекомендации и некоторые сопутствующие обстоятельства. --------------------------------- <*> Спец. прилож. к "Вестнику ВАС РФ" N 10 за 2003 год. С. 49 - 50.

Отзыв лицензии, его оспаривание и последствия для дела о банкротстве

Отзыв лицензии у кредитной организации как неотъемлемая предпосылка для возбуждения производства по делу о банкротстве данной кредитной организации неоднократно на практике порождал вопрос о последствиях, которые наступают в том случае, когда приказ Банка России об отзыве лицензии признается судом недействительным. Согласно статье 36 Федерального закона от 25.02.99 N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" (далее - Закон о банкротстве кредитных организаций) дело о банкротстве может быть возбуждено арбитражным судом только после отзыва у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций. Однако, установив это необходимое условие для возбуждения производства по делу о банкротстве, законодатель не предусмотрел процессуальных последствий его отпадения в дальнейшем, например по причине признания судом решения об отзыве лицензии недействительным. Законом установлены различные основания для отзыва лицензии у кредитной организации, которые условно могут быть разделены на связанные с ее несостоятельностью и не связанные с ней. В первом случае Банк России, как сказано в пункте 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций, обязан обратиться с заявлением о признании этой кредитной организации банкротом в короткий срок - не позднее пяти дней. Это практически исключает возможность признания судом соответствующего приказа недействительным до возбуждения дела о банкротстве. Однако, как показала практика, пятидневный срок может быть пропущен Банком России. Более того, при отзыве лицензии у кредитной организации по иным основаниям, например в связи с допущенными нарушениями законодательства (см. подпункты 5, 6 ч. 1 ст. 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности"), Банк России обращаться с заявлением о признании кредитной организации банкротом не обязан, а обращение кредиторов данной организации или ликвидационной комиссии может последовать по прошествии значительного времени. Это означает, что сохраняется потенциальная возможность оспорить приказ Банка России и получить подлежащее немедленному исполнению решение суда (ч. 7 ст. 201 АПК РФ) до того, как арбитражным судом будет возбуждено дело о банкротстве. Таким образом, отзыв лицензии как предпосылка для возбуждения дела о банкротстве кредитной организации может отпасть не только после, но и до возбуждения дела. Последнюю ситуацию призвано урегулировать разъяснение, содержащееся в пункте 1 Информационного письма N 74: если к моменту рассмотрения вопроса о принятии заявления о признании кредитной организации банкротом арбитражным судом принято решение о признании недействительным приказа Банка России об отзыве у кредитной организации указанной лицензии, арбитражный суд на основании статьи 43 Закона о банкротстве кредитных организаций возвращает заявление о признании кредитной организации банкротом. Таким образом, эта более простая проблема получила свое разрешение. Однако вопрос о последствиях признания недействительным приказа об отзыве лицензии после возбуждения производства по делу о банкротстве оказался значительно сложнее. По общим правилам Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ, Кодекс), который применяется к разбирательству дел о банкротстве при отсутствии иного регулирования в специальных законах о банкротстве, формой процессуального реагирования на произошедшее в процессе разбирательства по делу отпадение какой-либо предпосылки, необходимой для возбуждения производства по этому делу, может выступить либо прекращение производства, либо оставление заявления без рассмотрения. Основания для оставления заявления без рассмотрения перечислены в статье 148 АПК РФ, и их анализ не позволяет сделать вывод о применимости какого-либо из таких оснований к описанному выше случаю. Основания для прекращения производства по делу установлены статьей 150 АПК РФ. Единственное основание, которое теоретически могло бы быть использовано, названо в пункте 1 части 1 этой статьи: арбитражный суд прекращает производство по делу, если установит, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде. Ни одна из иных форм процессуального реагирования (например, возвращение заявления о признании должника банкротом, отказ в принятии такого заявления и прочее) не может быть применена, поскольку производство уже было возбуждено. Позиция, согласно которой после признания приказа об отзыве лицензии недействительным дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде, нашла отражение в постановлении апелляционной инстанции Арбитражного суда города Москвы от 17.04.2000 по делу N 3-39-Б о банкротстве АБ "Империал", а также была поддержана Банком России, о чем свидетельствует письмо, направленное в 2000 году в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, а позднее поступившее в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации. Вместе с тем в статье 36 Закона о банкротстве кредитных организаций отсутствие у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций не сформулировано как основание, означающее подведомственность дела о ликвидации данной организации арбитражным судам. Подведомственность являет собой категорию, которая распространяется только на абстрактные предпосылки для принятия решения о том, могут ли дела данного вида рассматриваться в арбитражных судах в принципе. Все остальные предпосылки для права обратиться с заявлением в арбитражный суд находятся за пределами этой категории. Правомерен вопрос: что означает выражение "не подлежат рассмотрению в арбитражных судах", использованное в пункте 1 части 1 статьи 150 АПК РФ? Здесь возможны два подхода - ограничительный и распространительный. Первый подход, которому склонен отдавать предпочтение автор, отождествляет данное выражение с неподведомственностью дел арбитражным судам. Второй подход, напротив, понимает под не подлежащими рассмотрению делами не только неподведомственные дела, но и все иные дела, при конкретных обстоятельствах не могущие рассматриваться в суде. Не вызывает сомнений, что дела о банкротстве кредитных организаций, в принципе, подведомственны арбитражным судам. Когда же закон говорит о необходимости соблюдения некоторых дополнительных предпосылок для предъявления иска или иного заявления в суд, невыполнение этого требования, по нашему мнению, не означает нарушение правил о подведомственности. Например, при нарушении такой предпосылки для обращения в суд, как соблюдение претензионного порядка урегулирования спора с ответчиком, вопроса о неподведомственности дела арбитражным судам не возникает, а исковое заявление должно быть оставлено без рассмотрения в соответствии со специальным предписанием пункта 2 статьи 148 АПК РФ. Следовательно, сторонники первой из предложенных точек зрения отрицают саму возможность ссылки на пункт 1 части 1 статьи 150 Кодекса применительно к делу о банкротстве кредитной организации, если судом признан недействительным приказ Банка России об отзыве у нее лицензии. В рамки второй точки зрения подобная ссылка, напротив, вполне укладывается. Получается, что отпадение любой предпосылки для возбуждения дела в арбитражном суде - если для этого законом не предусмотрены специальные процессуальные последствия, например в виде оставления заявления без рассмотрения, - означает, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде и подлежит прекращению производством. Норма пункта 1 части 1 статьи 150 Кодекса приобретает функции "резиновой нормы", позволяющей суду принимать решение при наличии пробелов в процессуальном законодательстве. А в части последствий признания недействительным приказа Банка России об отзыве лицензии существование пробела в законодательстве, на наш взгляд, трудно отрицать. Выработанное Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее - Президиум) решение получилось компромиссным: с одной стороны, если приказ об отзыве лицензии признается недействительным до вынесения решения по делу о банкротстве, то дело о банкротстве прекращается производством как не подлежащее рассмотрению в арбитражном суде; с другой стороны, если кредитная организация была признана банкротом до принятия решения по делу об оспаривании приказа, то производство по делу о банкротстве продолжается в общем порядке (см. п. 2 Информационного письма N 74). При обсуждении высказывались соображения о том, что оптимальным стал бы подход, согласно которому дело о банкротстве не следовало бы прекращать даже в стадии до принятия решения по существу, так как при отсутствии признаков банкротства, проверяемых судом, суд не вправе был бы признавать кредитную организацию банкротом и, следовательно, интересы данной кредитной организации и ее учредителей не оказались бы нарушенными. Однако это предложение не было принято. В любом случае после того как банк признан банкротом, "ожить" ввиду прекращения дела о банкротстве как следствия признания недействительным приказа об отзыве лицензии он не может. Единственный вариант - добиваться отмены решения о признании банкротом, если при его принятии были допущены нарушения законодательства. Это в высшей степени справедливо. В противном случае у банка появилась бы возможность, уже будучи фактически банкротом, продолжать свою деятельность без ограничений, налагаемых фактом возбуждения дела о банкротстве. Так могло продолжаться в течение нескольких дней или месяцев, пока Банк России повторно не отозвал бы у него лицензию и не обратился с заявлением о возбуждении нового дела о банкротстве. Эти "свободные" дни вряд ли использовались бы в позитивных целях, но они создавали бы условия для злоупотреблений (вывод имущества и прочее). Можно прогнозировать также появление проблем, связанных с тем, что решение о признании приказа Банка России недействительным может быть отменено вышестоящим судом. Как быть в этом случае с делом о банкротстве кредитной организации, производство по которому прекращено? Формальных оснований для возобновления производства по такому делу в законодательстве не содержится. Можно обсуждать такой вариант, как пересмотр определения о прекращении дела о банкротстве по вновь открывшимся обстоятельствам. Но все равно это не позволяет решить проблему образовавшейся "паузы", во время которой дела о банкротстве не существует. Последствия того обстоятельства, что потребуется повторно возбуждать дело о банкротстве, могут быть неблагоприятными в первую очередь для кредиторов кредитной организации. В частности, срок на оспаривание конкурсным управляющим сделок, влекущих преимущественное удовлетворение одних кредиторов перед другими, исчисляется (в смысле "отсчитывается назад на шесть месяцев") с момента возбуждения производства по делу о банкротстве. Чем позже будет возбуждено производство, тем меньше возможностей для пресечения в судебном порядке недобросовестных действий кредитной организации по "выводу активов". Отдельно в части третьей пункта 1 упомянутого Информационного письма Президиум отреагировал на практику некоторых судов, которые принимали определения о мерах по обеспечению иска в виде приостановления действия ненормативного акта - приказа Банка России об отзыве лицензии у кредитной организации. Дело в том, что в силу части 5 статьи 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" обжалование решения Банка России об отзыве лицензии или применение мер по обеспечению иска в отношении кредитной организации не приостанавливает действия указанного решения. Неукоснительное соблюдение норм закона является задачей судов. Поэтому в порядке разъяснения названной нормы Федерального закона Президиум указал, что применение мер по обеспечению иска не может свидетельствовать о сохранении лицензии у кредитной организации применительно к законодательству о банкротстве. Вопрос о том, допускается ли вообще принимать подобные меры по обеспечению иска, Президиум не рассматривал, хотя норма закона сформулирована, на наш взгляд, настолько неудачно, что рано или поздно придется определиться с ответом на этот вопрос. Как следует из процитированной нормы, применение мер по обеспечению исков в отношении кредитной организации не приостанавливает действия решения Банка России. Если читать это правило буквально, то речь в нем идет только о мерах по обеспечению исков, в то время как, с одной стороны, среди практиков продолжаются споры о том, является ли приостановление действия ненормативного акта в силу части 3 статьи 199 АПК РФ обеспечительной мерой, а с другой стороны - эта мера никак не может быть признана мерой обеспечения иска, поскольку с формальной точки зрения при оспаривании ненормативного акта подается заявление, а не иск. Но главное даже не в этих формальных рассуждениях, а в том, что в приведенной выше норме говорится: меры должны быть применены в отношении кредитной организации. Очевидно, что когда по требованию самой кредитной организации судом проверяется законность ненормативного акта (приказа Банка России об отзыве лицензии), то приостановление действия данного акта нельзя признать мерой "в отношении кредитной организации (заявителя)", эта мера будет принята в отношении акта Банка России (то есть в отношении самого Банка России). При этом представители Банка России понимают данную норму совсем иначе - как прямой запрет принимать меры по обеспечению иска (заявления) о признании недействительным приказа об отзыве лицензии, включая меру в виде приостановления его действия. Конечно, нельзя исключать, что законодатель имел в виду именно такое понимание собственного запрета. Но даже если так, то прочитать это в тексте получившейся нормы удается только с огромным количеством оговорок. Одним из вариантов толкования, которым можно было бы воспользоваться, является мысленная перестановка слов в норме части 5 статьи 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности", чтобы получилась фраза "применение мер по обеспечению исков не приостанавливает действия указанного решения Банка России в отношении кредитной организации". Тем самым удалось бы показать, что не допускается применение любых мер, а не только "в отношении кредитной организации". Но это пока лишь размышления, как лучше в будущем поступить и какие рекомендации выработать для судов. Отметим, что практика принятия подобных обеспечительных мер, направленных на приостановление действия ненормативного акта в порядке части 3 статьи 199 АПК РФ, продолжается, о чем свидетельствует одно из последних обращений Банка России в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации. Это означает, что будет целесообразным повторное обсуждение проблемы, но уже, возможно, в контексте общей правомерности принятия мер по обеспечению иска в виде приостановления действия ненормативного акта. Практика показывает, что вопрос имеет актуальность в самых различных случаях - например, когда приостанавливается действие приказа Банка России о назначении временной администрации, решения Министерства юстиции о включении определенной саморегулируемой организации арбитражных управляющих в реестр таких организаций и др. С вопросом о последствиях признания недействительным приказа об отзыве лицензии на осуществление банковских операций связан другой вопрос - о допустимости или недопустимости приостановления производства по делу о банкротстве на время рассмотрения спора по поводу юридической силы приказа. Актуальность этого вопроса связана с проблемой затягивания производства по делу о банкротстве путем многочисленных обжалований приказа, а также с длительностью прохождения дела о его оспаривании по разным инстанциям. С постановки указанного вопроса, собственно, и началась работа по изучению комплекса вопросов, освещенных выше. Однако, поскольку он носит вторичный характер, основное внимание при обсуждении было сосредоточено не на нем. Представляется, что если бы было принято решение о полной независимости возбужденного дела о банкротстве от факта отмены действия приказа, отзывающего лицензию у кредитной организации, то ни при каких обстоятельствах производство по делу о банкротстве не могло бы приостанавливаться до принятия решения по делу об оспаривании приказа Банка России. Согласно пункту 1 части 1 статьи 143 АПК РФ арбитражный суд обязан приостановить производство по делу в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого, в том числе, каким-либо арбитражным судом. Объективной предпосылкой применения данной нормы является невозможность рассмотрения одного дела до принятия решения по другому делу. Такая предпосылка налицо в случае, когда указанное решение будет иметь какие-либо процессуальные или материальные последствия для разбирательства по первому делу. Примерами могут служить рассмотрение Конституционным Судом Российской Федерации вопроса о конституционности правовой нормы, подлежащей применению по конкретному арбитражному делу, рассмотрение уголовного дела по вопросу о фальсификации доказательств, представленных в арбитражное дело, и др. В силу приведенных аргументов дать положительный ответ на вопрос о необходимости приостановления производства по делу о банкротстве можно только в том случае, если признание недействительным приказа об отзыве лицензии у соответствующей кредитной организации способно повлечь какие-либо процессуальные или материальные последствия для разбирательства по делу о банкротстве. Поскольку пунктом 2 Информационного письма N 74 такие последствия установлены, утверждать о принципиальной невозможности приостановления производства по делу о банкротстве кредитной организации больше нет оснований. Вместе с тем сказанное не означает, что судья во всех случаях при получении сведений об оспаривании приказа Банка России должен приостановить производство по делу о банкротстве, в котором пока не принято решение об открытии конкурсного производства. Тот факт, что решение о признании кредитной организации банкротом может быть вынесено, пока приказ не признан недействительным, свидетельствует как раз в пользу того, чтобы производство по делам о банкротстве не приостанавливалось. В любом случае при принятии решения судом по данному вопросу автоматизма быть не должно, но только соизмерение встречных интересов и оценка реальной возможности рассмотрения одного дела до принятия решения по другому делу. К этому можно добавить еще одно немаловажное обстоятельство: если ранее действовавший Закон о банкротстве не давал ясного ответа на вопрос о том, какие последствия влечет за собой приостановление производства по делу, и тем самым провоцировалась неоднозначная судебная практика, то ныне действующим Законом (вслед за практикой Президиума <*>) установлено, что приостановление производства по делу не является препятствием для совершения любых действий участниками процесса и вынесения предусмотренных законом определений, за исключением судебных актов, указанных в статье 52 (пункты 2 и 3 ст. 58 Закона о банкротстве). --------------------------------- <*> См.: Инф. письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.06.01 N 64 "О некоторых вопросах применения в судебной практике Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (п. 7) // Спец. прилож. к "Вестнику ВАС РФ" N 10 за 2003 год. С. 43 - 44.

Отмеченная выше компромиссная позиция Президиума все же оставляет незначительный шанс для затягивания производства по делу о банкротстве банка. Однако задаче минимизации возможных злоупотреблений служит подход Президиума к проблеме процедуры наблюдения при банкротстве кредитной организации. Системное истолкование Президиумом общего и специального законов о банкротстве в контексте того, что процедура наблюдения в делах о банкротстве банков не применяется, привело к сокращению времени, в течение которого признание недействительным приказа Банка России об отзыве лицензии может повлиять на дело о банкротстве этой кредитной организации. Если бы процедура наблюдения применялась, срок рассмотрения дела о банкротстве до того момента, после которого признание недействительным приказа никак не может повлиять на дело о банкротстве (то есть до вынесения решения о признании банка банкротом), достигал бы семи месяцев, и это только в силу закона, не учитывая выход за пределы этого срока по различным причинам. Остается надеяться, что случаи прекращения производства по делу о банкротстве по причине признания недействительным приказа об отзыве лицензии не будут иметь места в судебно-арбитражной практике. А если и будут, то к моменту прекращения производства положение банка не сможет кардинально ухудшиться ввиду незначительного времени, прошедшего между возбуждением дела и его прекращением.

Процедура наблюдения и рассмотрение дела о банкротстве банков

На основании Закона о банкротстве кредитных организаций в отношении кредитных организаций применяются только процедуры наблюдения и конкурсного производства (п. 1 ст. 5). Данное правило неукоснительно соблюдалось вплоть до вступления в силу нового Закона о банкротстве. В этом Законе, который хотя и является по отношению к Закону о банкротстве кредитных организаций более общим по предмету регулируемых отношений, но принят позднее, процедура наблюдения не упоминается. Напротив, в пункте 1 статьи 182 установлено, что по результатам рассмотрения заявления о признании кредитной организации банкротом арбитражным судом может быть принято одно из следующих решений: о признании банкротом или об отказе в таковом. Если обратиться к иным нормам Закона о банкротстве, например к статье 42 и пункту 1 статьи 52, то получается, что в обычном производстве по делу о несостоятельности в результате рассмотрения заявления о признании банкротом может быть введена (если не брать случаи с отсутствующими должниками и заявлением самого должника) только одна процедура - наблюдение. Признание же банкротом или отказ в таковом осуществляется по результатам рассмотрения дела о банкротстве. На основе этих догматических соображений был сформулирован пункт 3 Информационного письма N 74: в соответствии со статьями 181 и 182 Закона о банкротстве в отношении кредитной организации не предусматривается возможность введения процедуры наблюдения по результатам рассмотрения заявления о признании кредитной организации банкротом. В связи с этим после введения в действие этого Закона процедура наблюдения, установленная в действующей редакции Закона о банкротстве кредитных организаций, при рассмотрении дел о банкротстве кредитных организаций не подлежит применению. Как видим, Президиум в данной ситуации использовал те полномочия, которые Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно в своих постановлениях и определениях признавал компетенцией судов общей юрисдикции и арбитражных судов, а именно установил противоречие между двумя федеральными законами и сделал выбор в пользу одного из них. Безусловно, любые акты Президиума, принятые не по конкретным делам, в отличие от постановлений Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации носят не обязательный, а рекомендательный характер. Но даже несмотря на эту формальную необязательность Информационного письма Президиума, можно полагать, что сделан значительный шаг к единообразию судебной практики по делам о банкротстве банков. В этом плане выработанная абстрактная позиция Президиума мало отличается от его же абстрактных положений, излагаемых применительно к решению по конкретным делам: и участники оборота, и нижестоящие суды де-факто руководствуются мнением высшего судебного органа, в конечном итоге способного отменить любой судебный акт, вынесенный с отступлением от принятой им позиции. Если смотреть на проблему процедур банкротства кредитной организации с точки зрения их существа и направленности на достижение определенного социально-экономического и правового результата, то имеются веские основания полагать ненужной процедуру наблюдения. Помимо таких прагматических соображений, как невыгодное кредиторам кредитной организации несение за счет конкурсной массы расходов на команду арбитражных управляющих в течение длительного периода, и прочего, можно привести и юридические доводы: ни одна из функций наблюдения, встречающаяся в общих процессах банкротства, при несостоятельности банков в полной мере "не работает". Либо потому, что это невозможно, либо потому, что в этом нет смысла. Так, если первое собрание кредиторов по делу о банкротстве обычного должника может принять решение о проведении реабилитационных процедур (финансовое оздоровление, внешнее управление, мировое соглашение), при банкротстве кредитной организации это недопустимо. Остаются такие решения общего собрания, предусмотренные статьей 73 Закона о банкротстве, которые с трудом оправдывают цель его проведения: ходатайствовать о признании кредитной организации банкротом можно, но совершенно бессмысленно, так как суд и без такого ходатайства вынесет соответствующее решение при наличии признаков банкротства, а выбирать комитет кредиторов или реестродержателя можно и в процессе конкурсного производства. Точно так же не находит применения и другая традиционная функция наблюдения - установление финансового состояния должника. Общеизвестно, что ни власть, ни банковское сообщество не заинтересованы в том, чтобы пошатнувшееся финансовое положение кредитной организации привело ее к банкротству. Поэтому деятельность кредитных организаций в России, как и везде в мире, находится под строгим контролем специального государственного органа - Центрального банка Российской Федерации, который обязан отозвать у кредитной организации лицензию на осуществление банковских операций в случае ее неблагополучного финансового состояния. Отзыв у кредитной организации лицензии по указанному основанию и обращение Банка России в суд о признании этой организации банкротом на практике в подавляющем большинстве случаев свидетельствуют о ее подлинном банкротстве. Особенно если учитывать, что до отзыва лицензии Банк России обязан принять меры, направленные на восстановление платежеспособности банка (назначить временную администрацию, применить процедуры реструктуризации и т. д.). Таким образом, квазибанкротные процедуры - временная администрация, управление со стороны Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) по закону о реструктуризации кредитных организаций и прочее - проходят до возбуждения дела о банкротстве, и, как показывает практика, если они не дают эффекта, то банк обречен и нет смысла повторять указанные процедуры (аналогом которых при банкротстве является наблюдение). В проекте федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", находящемся на рассмотрении Государственной Думы, его разработчиками не предусматривается наблюдение в качестве процедуры банкротства кредитных организаций. Это обстоятельство, а также официально выраженная позиция Центрального банка Российской Федерации об отсутствии оснований применять в современных условиях процедуру наблюдения при банкротстве банков послужили дополнительным аргументом при принятии того решения, о котором идет речь. Далее в Информационном письме N 74 содержатся два важных разъяснения. Во-первых, в пункте 4 предусмотрено, что при вынесении определения о принятии заявления о признании кредитной организации банкротом арбитражный суд на основании абзаца второго пункта 6 статьи 42 Закона о банкротстве назначает дату проведения судебного заседания, на котором проверяется обоснованность требований заявителя и исследуется вопрос о наличии или отсутствии признаков банкротства кредитной организации. Во-вторых, пункт 5 письма посвящен решению проблемы, которую нетрудно было спрогнозировать, - как поступить в том случае, если процедура наблюдения все же была введена после 3 декабря 2002 г. (даты вступления в силу нового Закона о банкротстве). С одной стороны, здесь налицо судебная ошибка, которая должна устраняться в предусмотренных для этого процессуальных формах. Однако, с другой стороны, отмена любого определения в деле о банкротстве может повлечь существенное нарушение прав кредиторов, тем более по столь "болезненным" делам, как банкротство банков. В результате был выработан мягкий вариант, не ориентирующий суды на отмену их актов. По заявлению лица, участвующего в деле, - это немаловажно, так как, несмотря на развернувшуюся дискуссию, не было принято решение о праве суда действовать по собственной инициативе, - арбитражный суд назначает судебное заседание для рассмотрения вопроса о признании кредитной организации несостоятельной или об отказе в признании ее таковой. Это происходит независимо от того, сколько времени прошло после вынесения определения о введении наблюдения - один день или шесть месяцев. При этом кредиторы, чьи требования были включены в реестр требований кредиторов в ходе процедуры наблюдения, считаются лицами, участвующими в деле, и не должны предъявлять свои требования повторно. Разумеется, это правило рассчитано только на случай, когда кредитная организация будет признана несостоятельной. При отказе в признании ее таковой реестру кредиторов какого-либо значения более не придается. Есть все основания полагать, что подобный подход правомерен не только в случае перехода из процедуры наблюдения в конкурсное производство без отмены определения о введении наблюдения, но даже и при состоявшейся отмене указанного определения, так как определения об установлении размера требований кредиторов носят самостоятельный характер и их юридическая сила не может утрачиваться в результате отмены определения о введении наблюдения. Правило об оценке обоснованности требований кредитора, обратившегося с заявлением о признании кредитной организации несостоятельной, в полной мере применяется лишь в случаях, когда с таким заявлением после отзыва у нее лицензии обращается кредитор. При поступлении заявления от Банка России судом проверяется обоснованность его выводов о неудовлетворительном финансовом состоянии кредитной организации и наличие прочих признаков банкротства, указанных в статье 2 Закона о банкротстве кредитных организаций, но не обоснованность его требований как таковая, поскольку Закон рассчитан на ситуацию, когда у Банка России нет материальных требований к должнику. Если же они есть, например ввиду предоставленных данной кредитной организации займов и т. д., заслуживает внимания вопрос о том, кто в такой ситуации должен "представлять" в деле о банкротстве кредитной организации ее задолженность перед Банком России - сам Банк России или уполномоченные органы, определяемые в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 14.02.03 N 100 (Федеральная служба России по финансовому оздоровлению и банкротству). Понятно, что в силу прямого указания закона (ст. 37 Закона о банкротстве кредитных организаций) Банк России, обратившийся с заявлением о признании кредитной организации несостоятельной, является лицом, участвующим в деле о банкротстве. Однако является ли он одновременно и конкурсным кредитором кредитной организации или всего лишь государственным органом, который действовал при выдаче кредита от имени Российской Федерации в порядке, предусмотренном пунктом 1 статьи 125 ГК РФ? В последнем случае права по денежному обязательству возникли у самой Российской Федерации и, следовательно, в силу статьи 2 Закона о банкротстве указанные требования Российской Федерации по денежному обязательству представляет ФСФО России. Ответ на этот вопрос не настолько очевиден, как может показаться на первый взгляд. Когда однажды на заседании Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации обсуждался вопрос о порядке уплаты земельного налога, от которого освобождаются органы государственной власти, Банк России активно ссылался на некоторые положения Федерального закона от 10.07.02 N 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)", доказывая свой особый статус. Все особенности этого статуса сводятся к специальным задачам, выполняемым Банком России, и под этим углом зрения можно согласиться с тем, что Банк России выполняет функции государственного органа и, значит, является таковым. С другой стороны, участвуя на межбанковском кредитном рынке, Банк России может преследовать цели обычного хозяйствующего субъекта (в первую очередь, извлечение прибыли). Под этим углом зрения его положение как участника оборота мало отличается от положения иных хозяйствующих субъектов - несобственников (например, унитарных предприятий), а в части внутренней структуры управления он пользуется даже большей независимостью от создавшего его государства, что позволяет рассуждать об особой разновидности юридических лиц по российскому праву, представленной пока одним-единственным субъектом - Банком России. Как бы то ни было, но права по кредитным договорам возникают непосредственно у Банка России, и при необходимости взыскания задолженности по выданным им кредитам Банк России обращается в суды сам, действуя от своего имени. По-видимому, здесь в деятельности Банка преобладают признаки самостоятельного субъекта. Таким образом, только оценка выполняемых Банком России действий в конкретном случае позволяет сделать вывод, каков характер этой деятельности - как самостоятельного субъекта или как органа государственной власти. И от решения этого вопроса будет зависеть, сам Банк России будет представлять задолженность по денежным обязательствам в деле о банкротстве или это станет задачей уполномоченных органов, то есть ФСФО России.

Специфика назначения арбитражных управляющих при банкротстве банков

Основные черты современной процедуры назначения арбитражного управляющего в общем процессе о банкротстве (не банков) заключаются в том, что заявитель, обращающийся с требованием о признании должника банкротом, обязан указать саморегулируемую организацию арбитражных управляющих, из числа членов которой будут предложены три кандидатуры арбитражных управляющих (п. 2 ст. 39 Закона о банкротстве). Такие же данные должен привести в своем заявлении должник, если дело о банкротстве возбуждается по заявлению самого должника (п. 2 ст. 37 Закона о банкротстве). После отбора из предложенных кандидатур в судебном заседании одного кандидата он назначается временным управляющим <*>. Впоследствии при введении иных процедур банкротства (финансового оздоровления, внешнего управления и конкурсного производства) саморегулируемую организацию, из числа членов которой предлагаются три кандидатуры, может определить собрание кредиторов (п. 2 ст. 15 Закона о банкротстве). --------------------------------- <*> В данной статье представляется нецелесообразным отдельно останавливаться на случаях в рамках действия Закона о банкротстве, при которых наблюдение не вводится, а значит, соответствующий кандидат назначается иным управляющим (например, конкурсным).

Это регулирование вступило в противоречие с положением пункта 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций, в силу которого Банк России в течение 15 дней со дня направления им заявления о признании кредитной организации банкротом обязан представить в арбитражный суд кандидатуру для назначения арбитражным управляющим. Дополнительные проблемы возникали в связи с требованиями Закона о банкротстве кредитных организаций (ст. 6) о необходимости наличия у кандидата аттестата арбитражного управляющего, выдаваемого Банком России, а также в связи со сложившейся практикой, согласно которой Банк России выдает не абстрактную лицензию на управление любой кредитной организацией, находящейся в процессе банкротства, а конкретный аттестат на управление определенным банком. Президиуму необходимо было определить, какие правила должны применяться - только общего Закона о банкротстве, только специального Закона о банкротстве кредитных организаций или некий симбиоз этих правил. Если применять только Закон о банкротстве и не требовать наличия у кандидата аттестата Банка России, то оказалась бы утрачена специфика управления кредитными организациями, что, во-первых, очевидно не входило в планы законодателя и, во-вторых, в современных условиях, когда суд практически не может воспрепятствовать назначению управляющего, не обладающего должным уровнем квалификации, могло стать предпосылкой для назначения некомпетентного лица и в конечном итоге дестабилизировать социально-экономическую и политическую ситуацию в обществе. Таким образом, этот вариант был отвергнут практически сразу, до обсуждения его на Президиуме. Другой крайний подход призывал к тому, чтобы кандидату на должность арбитражного управляющего кредитной организацией не было необходимости состоять в саморегулируемой организации арбитражных управляющих в силу специфики законодательства о банкротстве банков и отсутствия в нем соответствующих положений. Такая точка зрения также показалась недостаточно обоснованной ввиду ее узко формальной трактовки законодательства, а также ввиду совершенно неоправданного освобождения "банковских" арбитражных управляющих от соблюдения требований, направленных на обеспечение интересов участников дел о банкротстве, например от обязанности застраховать свою ответственность (п. 8 ст. 20 Закона о банкротстве). В результате было принято компромиссное предложение, которое с максимальной гибкостью учитывало позитивные моменты и нейтрализовывало отрицательные проявления двух вышеизложенных подходов. Это положение закреплено в пункте 6 Информационного письма N 74. Суть его в следующем: правило пункта 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций носит специальный характер по отношению к статьям 15, 42 и 45 Закона о банкротстве, поэтому кандидатура управляющего (только одна) в установленный срок предлагается Банком России до рассмотрения судом заявления о признании кредитной организации банкротом. При этом предложенное Банком России лицо, с одной стороны, должно соответствовать требованиям, предъявляемым к арбитражным управляющим в соответствии со статьей 20 Закона о банкротстве, а с другой - иметь аттестат арбитражного управляющего, выданный Банком России. Таким образом, на всех "банковских" арбитражных управляющих (с одним исключением, о котором речь пойдет ниже) распространяются правила Закона о банкротстве - они должны вступить в саморегулируемую организацию арбитражных управляющих, застраховать свою ответственность и т. д. Одновременно предотвращаются ситуации, при которых лицо, обратившееся с заявлением о признании кредитной организации банкротом, указало бы в своем заявлении такую саморегулируемую организацию арбитражных управляющих, ни одному из членов которой Банк России не смог бы выдать необходимый аттестат ввиду несоответствия членов этой организации установленным требованиям. В результате процесс банкротства кредитной организации зашел бы в тупик, из которого найти выход с помощью действующего законодательства невозможно, если только не прибегнуть к аналогии закона, а то и аналогии права. Кроме того, Банк России освобождается от ненужной работы. Ему не придется выдавать три аттестата арбитражных управляющих на одну и ту же кредитную организацию и делать это в крайне сжатые сроки (пять дней), установленные пунктом 3 статьи 45 Закона о банкротстве. В итоге Банк России сохраняет важные функции контроля за назначением арбитражных управляющих, участвующих в процедурах банкротства кредитных организаций. От этого во многом будет зависеть правильный выбор арбитражных управляющих, что позволит исключить злоупотребления в работе последних. Функции Банка России получили дополнительное значение и в свете разъяснения, содержащегося в пункте 7 Информационного письма N 74. Согласно этому разъяснению пункт 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций подлежит применению еще в двух случаях, прямо в нем не указанных: а) когда с заявлением о признании кредитной организации несостоятельной обращается не Банк России, а иное лицо; б) когда в процессе конкурсного производства решается вопрос о назначении нового арбитражного управляющего. Несмотря на отсутствие в тексте Информационного письма такого указания, пункт 2 статьи 35 Закона о банкротстве кредитных организаций должен применяться в названных случаях, конечно, по аналогии закона. Таким образом, недостаточно высокая, на наш взгляд, юридическая техника Закона о банкротстве кредитных организаций оказалась исправлена. Высший судебный орган страны счел, что применение на практике различного порядка назначения арбитражных управляющих в зависимости от субъекта, обращающегося с заявлением о признании кредитной организации банкротом (сам должник, кредитор или Банк России), является опасным и недопустимым. Более того, Банк России получил преимущество перед кредиторами банков, которые согласно данному разъяснению не могут проголосовать ни за какую-либо определенную кандидатуру арбитражного управляющего, ни за саморегулируемую организацию управляющих. Можно предвидеть критику подобного ущемления прав кредиторов кредитной организации, но в свете большой публичной значимости дел о банкротстве банков и с учетом реалий действующего законодательства предложенный выход представляется оправданным. Например, если брать практическую сторону вопроса, собирать несколько раз собрание кредиторов до тех пор, пока одна из утвержденных кандидатур не найдет поддержки у Банка России, может быть крайне накладным. То же самое относится и к выбору саморегулируемой организации арбитражных управляющих. Так что либо оставлять "последнее слово" за Банком России, либо вообще убирать его из процесса назначения "банковских" арбитражных управляющих. Судебная практика определилась, теперь слово за законодателем. Как представляется, есть основания воспринять выработанный подход в будущем законодательном регулировании, ведь рано или поздно Закон о банкротстве кредитных организаций должен быть приведен законодателем в соответствие с Законом о банкротстве. Сказанное по поводу собрания кредиторов кредитной организации тем не менее не означает, что если на собрании будет принято решение с предложением, адресованным Банку России, назначить конкурсным управляющим определенное лицо, то Банк России может проигнорировать волю собрания кредиторов без веских на то оснований. Если обратиться к смыслу законодательства о банкротстве (аналогия права), можно заключить, что при решении вопросов, затрагивающих интересы кредиторов, волю собрания кредиторов необходимо учитывать и уважать. Последнее положение, отраженное в заключительном пункте 8 обсуждаемого Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, направлено на решение проблемы банкротства банков по упрощенной процедуре, то есть как отсутствующих должников. Здесь также признан специальный характер правила абзаца второго пункта 1 статьи 6 Закона о банкротстве кредитных организаций, в силу которого функции арбитражного управляющего при банкротстве отсутствующей кредитной организации вправе осуществлять служащий Банка России независимо от наличия у него аттестата арбитражного управляющего. Из этого вытекает, что кандидатура конкурсного управляющего для отсутствующей кредитной организации может быть предложена Банком России из числа служащих Банка России, при этом на служащих Банка России не распространяются требования, предъявляемые к арбитражным управляющим в соответствии со статьей 20 Закона о банкротстве. Практические последствия такого регулирования состоят в том, что служащим Банка России не требуется иметь статус индивидуального предпринимателя, являться членами одной из саморегулируемых организаций, иметь стаж руководящей работы в совокупности не менее двух лет, сдавать теоретический экзамен по программе подготовки арбитражных управляющих, проходить стажировку в качестве помощника арбитражного управляющего и они не должны страховать свою ответственность. Сложнее обстоит дело с теми требованиями статьи 20 Закона о банкротстве, которые по их логике должны распространяться и на управляющих - служащих Банка России. Речь может идти, по нашему мнению, о следующих правилах: служащий Банка, назначаемый управляющим, а) должен иметь высшее образование; б) не должен иметь судимости за преступления в сфере экономики, а также за преступления средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие преступления; в) не может быть заинтересованным лицом по отношению к должнику, кредиторам; г) не должен быть дисквалифицирован или лишен в порядке, установленном федеральным законом, права занимать руководящие должности в юридических лицах, входить в совет директоров (наблюдательный совет) и (или) управлять делами и (или) имуществом других лиц. К сожалению, буквальный текст пункта 8 Информационного письма N 74 не позволяет провести такую дифференциацию на применимые и неприменимые положения статьи 20 Закона о банкротстве. Формально Президиум рекомендовал не применять эту статью в целом, тем самым сместив "центр тяжести" в деле подбора надлежащих управляющих опять же в сторону Центрального банка Российской Федерации. Остается лишь выразить надежду на то, что, во-первых, число служащих Банка России, не имеющих высшего образования, незначительно и, во-вторых, Банк России воздержится от их назначения конкурсными управляющими кредитной организации - отсутствующего должника. То же самое касается лиц, имеющих судимости и прочее. Суды же, как представляется, должны руководствоваться разъяснением Президиума не механически, а в соответствии с его смыслом, устраняя в случае их появления ошибки Банка России.

Название документа