Закономерности правового регулирования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем

Подготовлен для системы КонсультантПлюс

ЗАКОНОМЕРНОСТИ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ЧАСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ ПРИ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРАВОВЫХ СИСТЕМ

Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 8 апреля 2003 года

В. В. КУДАШКИН

Сведения об авторе

Кудашкин Владимир Васильевич - кандидат юридических наук, руководитель Группы законодательного обеспечения деятельности федерального государственного унитарного предприятия "Рособоронэкспорт".

Введение в проблему

В отличие от гражданских правоотношений, где регуляторами выступают императивный и диспозитивный методы, в международном частном праве основными средствами правового регулирования являются коллизионный и материальный методы. Практический интерес представляет характер регуляторов правоотношений международного частного права, а именно императивный и диспозитивный характер коллизионного и материального методов правового регулирования. В теоретическом плане речь идет о соотношении двух типов правового регулирования: императивно-диспозитивного и материально-коллизионного. Исследование закономерностей правового регулирования международных частных отношений в настоящей статьей будет основано не только на изучении традиционных источников международного частного права, но и в значительной степени законодательства о военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами (далее - военно-техническое сотрудничество или ВТС). Такой методологический подход обусловлен свойствами общественных отношений, вытекающих из военно-технического сотрудничества, которое охватывает комплекс международных (межгосударственных) и внутригосударственных отношений, направленных на международный оборот российской продукции военного назначения. Межгосударственные отношения в области военно-технического сотрудничества являются составной частью международной системы и регулируются международным правом, прежде всего системой соглашений между Правительством Российской Федерации и правительствами иностранных государств о военно-техническом сотрудничестве. Другой составной частью военно-технического сотрудничества является совокупность государственно-управленческих и экономических отношений военно-технического сотрудничества, в рамках которых осуществляется внешнеторговый оборот продукции военного назначения, входящих в систему внутригосударственных отношений. Необходимо иметь в виду, что экономический оборот указанной продукции осуществляется в рамках международных частных отношений, так как одним из элементов внешнеторговых сделок выступает иностранный заказчик (в качестве такого элемента также могут быть: российская продукция военного назначения и действия субъектов внешнеторговых сделок). Совокупность межгосударственных и внутригосударственных отношений военно-технического сотрудничества позволяет говорить об их межсистемном характере, т. е. принадлежности как к международной системе, так и системе внутригосударственных отношений. Еще одна характерная особенность отношений военно-технического сотрудничества, обусловливающая использование законодательства в области военно-технического сотрудничества, - это государственно-публичный интерес в регулировании этих отношений, основанный на специфических свойствах продукции военного назначения. Комплекс отношений, связанный с использованием продукции военного назначения, позволяет наиболее эффективно обеспечивать реализацию целей национальной безопасности. В силу этого регулирование здесь носит более сложный и многокомпонентный характер и основано на учете как частных, так и публичных интересов. Одной из главных задач исследования правового регулирования международных частных отношений является познание объективно существующих связей и отношений явлений реальной действительности, а также закономерностей их взаимосвязи, взаимообусловленности и взаимовлияния. Научную ценность представляет не только получение знания об объективной данности, но и раскрытие объективно существующих связей этих явлений через устойчиво проявляющиеся признаки и свойства. Праву присущи специфические закономерности, характеризующие его бытие и развитие как объективированного институционного образования <*>. Как отмечает В. П. Казимирчук, "закономерности в области развития политических и правовых отношений не могут объяснять все детали каждого правового факта, каждого отдельного правового отношения. Формулируемые юридической наукой закономерности отражают то общее, основное, что имеется в изучаемых правовых и смежных с ними социальных явлениях. Это дает возможность абстрагирования от индивидуальных и неповторимых различий отдельных правовых фактов и оперировать массовыми социально-значимыми явлениями" <**>. -------------------------------- <*> См: Алексеев С. С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С. 255. <**> Казимирчук В. П. Право и методы его изучения. М.: Юридическая литература, 1965. С. 22.

Современная наука международного частного права не располагает знаниями о закономерностях правового опосредования связей и отношений, возникающих при взаимодействии национальных правовых систем в области международных частных отношений. Однако, как подчеркивает В. М. Сырых <*>, незначительное число знаемых современными юристами объективных законов свидетельствует скорее о недостаточно высоком уровне познания правовых закономерностей, нежели об их отсутствии в праве <**>. -------------------------------- <*> Сырых В. М. Логические основания общей теории права: В 2-х т. Т. 1: Элементный состав. М.: Юридический Дом "Юстицинформ", 2000. С. 54. <**> Первым, кто попытался исследовать закономерности правового опосредования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем, - А. А. Рубанов в своей монографии "Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем". Однако названное исследование основано на внесистемном подходе к изучению проблемы взаимодействия национальных правовых систем. Ученый делает вывод об объективной способности права отражать, исходя из свойств самой правовой системы. Такое свойство права не является ее имманентным свойством, оно лишь передается как качество, присущее любой системе. Применительно к правовой системе необходимо исходить из того, что она является частью надстройки системы внутригосударственных отношений. Неотъемлемым свойством системы является ее способность функционировать, т. е. двигаться и развиваться. Движение это направлено как внутрь системы, так и вне ее. Функционируя вовне, определенным образом организованная целостность связей и отношений институализирует себя в качестве системы. В силу этого национальные правовые системы отражают не потому, что это является их объективным свойством, а потому, что, во-первых, отражая, они идентифицируют себя в качестве системы, а, во-вторых, объективным свойством любой системы является функционирование, одной из форм которой и выступает отражение. А. А. Рубанов сводит сущность международного взаимодействия национальных правовых систем к их способности ко взаимному отражению. Теоретически это лишь часть всей проблематики, связанной с взаимодействием указанных систем. Причем это именно та часть (отражение), которая, обладая основными признаками и свойствами целого (взаимодействие), все же не отражает сущностные свойства этого целого. А. А. Рубанов ограничился изучением закономерностей правового регулирования социальных отношений, возникающих при отражении национальных систем друг друга. Однако такой подход не может претендовать на теоретическую завершенность и объективность при изучении закономерностей правового регулирования взаимодействия национальных правовых систем.

Задача исследования названных закономерностей правового опосредования представляется более чем актуальной, так как знание объективно существующих свойств и признаков связей и отношений позволяет познать природу и сущность правовых явлений, их место в правовой действительности. Методологически обоснованный подход к рассмотрению правовых явлений на основе системного и диалектико-материалистического подходов предполагает рассмотрение прежде всего их системных свойств и качеств, исходя не только из системности собственно права в целом и национальных правовых систем в частности, но и общественных отношений, являющихся объектом правового опосредования. Именно поэтому специфические закономерности права как институционного образования, в том числе и под углом зрения правового регулирования, во многом выражены в системных связях, которые формируются путем нормативных обобщений <*>. -------------------------------- <*> См.: Алексеев С. С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. С. 255.

Таким образом, предметом настоящей статьи является изучение закономерностей правового регулирования международных частных отношений, вытекающих из системных свойств взаимодействующих национальных правовых систем в целом. Анализ взаимодействия национальных правовых систем позволяет выявить ряд закономерностей правового регулирования возникающих при этом международных частных отношений.

1. Первая закономерность правового регулирования международных частных отношений: существо опосредуемых связей и отношений в системе внутригосударственных отношений при взаимодействии национальных правовых систем определяет специфику применяемых правовых средств

Если правовое регулирование направлено на обеспечение взаимодействия двух национальных правовых систем, то эти средства прежде всего должны обеспечить возможность определения применимого права, которое наиболее тесным образом связано с правоотношением, содержащим иностранный элемент. Если же предметом правового регулирования при взаимодействии национальных правовых систем выступает обеспечение устойчивости системы внутригосударственных отношений, то правовые средства должны пресекать любые возмущающие воздействия на эту систему. В зависимости от выполняемой служебной роли определяется и характер правовых средств. Таким образом, речь идет о системно-структурной закономерности правового регулирования взаимодействия национальных правовых систем, которая объективна не только для области международных частных отношений, но и для международных негосударственных отношений в целом. В данном аспекте принципиально важным для нас является существо как самих общественных отношений, составляющих систему, так и существо связей, возникающих в системе в процессе ее функционирования и взаимодействия с другими системами. И если первый подход к исследованию правовых явлений в правовой науке разработан основательно, то второй - раскрывающий устойчивые признаки и свойства связей, возникающих в правовой системе, пока исследован недостаточно. Во многом именно этим обстоятельством обусловлено отсутствие общепризнанной доктрины в отношений природы и сущности таких правовых явлений, относящихся к международному частному праву, как публичный порядок и оговорка о публичном порядке, императивные нормы, обход закона и др.

1.1. Характер правового регулирования международных частных отношений, обеспечивающего устойчивость национальной правовой системы

Вместе с тем, признавая, что в системе внутригосударственных отношений (целое) существует определенная совокупность (часть) специфических связей и отношений, опосредующих жизненно важные потребности и интересы ее ключевого элемента - государства, нарушение которых способно вывести систему из состояния равновесия, объективно необходимо исследовать характер правового опосредования этих связей и отношений. Первый вывод, который можно сделать, - что эти связи и отношения через ключевой элемент - государство - затрагивают систему в целом. Второй - что они призваны обеспечить устойчивость системы. То есть они отражают только одно ее свойство - устойчивость. Именно этим обстоятельством и обусловливается сам характер правового регулирования. Для обеспечения устойчивости связей и отношений не обязательно оказывать через них активное влияние на другие связи и отношения в системе. Такой характер правового регулирования присущ другому свойству системы - функционированию. Для обеспечения устойчивости достаточно предотвратить возмущающее воздействие на связи и отношения в системе внутригосударственных отношений. Следовательно, правовое опосредование жизненно важных связей и отношений системы, затрагивающих ее устойчивость, объективно носит пассивный характер. Примером здесь является оговорка о публичном порядке, которая призвана обеспечить целостность и устойчивость системы внутригосударственных отношений при взаимодействии национальных правовых систем. Так, если иностранным судом будет обращено взыскание на российскую продукцию военного назначения, находящуюся на территории России, то вполне вероятно, что будет отказано в выдаче экзекватуры на основании неприемлемости такого решения для российского публичного порядка. При этом не оспаривается ни выбор применимого права, ни рассмотрение самого дела по существу, т. е. не затрагивается иностранная правовая система. Оговорка о публичном порядке обеспечивает не воздействие на иностранную правовую систему, а устойчивость и связей, и отношений своей национальной правовой системы.

1.2. Характер правового регулирования международных частных отношений, обеспечивающего функционирование национальной правовой системы

В то же время правовое опосредование другого свойства системы - ее функционирования - должно носить активный, преобразующий характер. Как отмечает Д. А. Керимов, "система только в том случае является системой, если она действует, функционирует, выполняет определенную роль. Функционирует не только система в целом, но и каждый ее элемент. При этом функции элементов детерминированы, производны от функций системы в целом" <*>. Взаимодействуя с другими системами и внутри себя, она институализирует себя в качестве системы и развивается. Соответственно должен быть и набор правовых средств, обеспечивающих указанное свойство системы. Одним из таких средств является коллизионное право. Именно этим свойством системы определяется социальная природа коллизионного права. Правовая же природа определяется его местом в правовой системе. Оно является вторым посредующим звеном между международным частным отношением и национальной правовой системой, имеющей с ним тесную связь, о чем более подробно будет сказано ниже. -------------------------------- <*> Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований. М.: Мысль, 1986. С. 231.

Еще одним правовым средством, посредством которого обеспечивается функционирование системы, - это императивные нормы, имеющие особое значение. Именно они формируют доминирующий тип правового регулирования международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества. Таким образом, применение диалектико-материалистического и системно-структурного методов изучения взаимодействия национальных правовых систем позволяет сделать вывод о наличии закономерности, обусловливающей природу и сущность правового опосредования природой и сущностью, во-первых, общественных отношений; во-вторых, связей, возникающих при обеспечении устойчивости, функционировании и взаимодействии систем внутригосударственных отношений и военно-технического сотрудничества, а также национальной правовой системы.

2. Вторая закономерность правового регулирования международных частных отношений - принцип тесной связи правоотношения с имманентным ему правом

Вторая закономерность правового регулирования международных частных отношений, вытекающая из взаимодействия национальных правовых систем, заключается в том, что правом, свойственным гражданско-правовому отношению с иностранным элементом, является право, имеющее с этим отношением наиболее тесную связь. Наукой международного частного права указанная закономерность практически не изучена. В многочисленных исследованиях высказывались лишь отдельные мнения о его природе, сущности и содержании, основанные больше на априорных аргументах, чем на применении адекватной методологии для изучения этого правового явления <*>. -------------------------------- <*> См.: Международное частное право: Учебник / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2000. С. 114 - 115; Розенберг М. Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. 2-е изд. М.: Статут, 2000. С. 67; Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. М.: Юридическая литература, 1995. С. 12; Комаров А. С. Правовые вопросы товарообменных сделок. М.: ТЕИС, 1994. С. 173; Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 3-х т. Том 1. Общая часть: Учебник. М: Бек, 2000. С. 194 - 195; Международное частное право: Учебник для вузов / Под ред. Н. И. Марышевой. М.: Контракт, Инфра-М, 2000. С. 64 - 65; Ермолаев В. Г., Сиваков О. В. Международное частное право: Курс лекций. М.: Былина, 1998. С. 66 - 67; Звеков В. П. Международное частное право: Курс лекций. М.: Норма-Инфра-М, 1999. С. 123 - 124; Проблемы гражданского и предпринимательского права Германии. М.: БЕК, 2001. С. 237 - 238; Ерпылева Н. Ю. Международное частное право. М.: NOTA BENE, 1999. С. 87; Международное частное право: современные проблемы: В 2 кн. Кн. 1. М.: Наука, 1993. С. 149.

Так, Н. Ю. Ерпылева подчеркивает: "Закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано, выступает как дополнительная формула прикрепления по сравнению с законом автономии воли и регулирует круг договорных правоотношений" <*>. По мнению М. М. Богуславского и В. П. Звекова, введение для правового регулирования международных частных отношений неоднозначно сформулированных принципов и норм, не содержащих привязку к конкретной национальной правовой системе, приводит к непредсказуемости в определении применимого права <**>. -------------------------------- <*> Ерпылева Н. Ю. Международное частное право. С. 87. <**> См.: Международное частное право: современные проблемы / Под ред. М. М. Богуславского. С. 47; Звеков В. П. Международное частное право. С. 123.

2.1. Обусловленность принципа тесной связи природой и сущностью международных частных отношений

Данная закономерность обусловлена природой и сущностью регулируемого общественного отношения и объективной необходимостью определения той правовой системы, которая имеет с ним более тесную связь, чем другие. Исходя из международной природы указанного общественного отношения, а также взаимодействия национальных правовых систем как следствия функционирования системы, осуществление иностранного права не может рассматриваться как исключение из правила. Общим правилом здесь должно являться то, что в силу международного характера регулируемого общественного отношения объективно должен состояться выбор применимого права в порядке и на условиях, определенных своей национальной правовой системой.

2.2. Подходы к решению проблемы правового регулирования международных частных отношений

Теоретически важно ответить на вопрос: каким образом осуществляется правовое регулирование международных частных отношений при взаимодействии систем внутригосударственных отношений и соответственно национальных правовых систем? Особенность правового регулирования международных частных отношений состоит в том, что оно осуществляется не непосредственно материальными нормами, а опосредованно, т. е. выбор применимого права, являясь коллизионным правоотношением, в то же время входит в фактический состав гражданского правоотношения с иностранным элементом, призванного регулировать международное частное отношение. Даже беглый взгляд на более чем восьмивековую историю международного частного права показывает, что основные усилия ученых были сосредоточены на поисках принципа разрешения коллизий иностранных законов при регулировании международных частных отношений, основанного на объективности связи правоотношения с иностранным элементом с национальной правовой системой. Ответ на данный вопрос может быть найден только при применении средств, адекватных предмету правового исследования, т. е. прежде всего системно-правового подхода. Исходная методологическая посылка для такого исследования сформулирована А. А. Рубановым: "В условиях отражения каждой правовой системой всех других правовых систем при решении вопроса, какая иностранная система подлежит подключению к механизму регулирования, должен использоваться критерий, сформулированный столь абстрактно, чтобы в принципе он мог указать на любую иностранную правовую систему" <*>. -------------------------------- <*> См.: Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. С. 99.

Подходы в поисках объективного критерия для определения применимого права впервые были обозначены Савиньи, метод которого заключался в отыскании для каждого юридического отношения той правовой сферы, к которой это отношение принадлежит по самой своей природе <*>. Вместе с тем "формула Савиньи не разрешила вопроса, чем определяется оседлость правоотношения в том, а не другом правопорядке, и все ее значение состояло только в указании пути, на котором следует искать решения конфликта между разноместными законами" <**>. -------------------------------- <*> См.: Мандельштам А. Н. Гаагские конференции о кодификации международного частного права. 1900. Т. 1. С. 158. <**> Брун М. И. Введение в международное частное право. Петроград, 1915. С. 24.

В российской науке международного частного права такой путь был указан Б. Э. Нольде, который писал, что: "Всякая коллизионная норма является ответом на вопрос о том, какой из разноместных гражданских материальных законов применяется к данной категории правоотношений, заключающих в себе международные (или междуобластные) элементы; ответ этот дается признанием обязательной силы за тем из этих законов, с которым данная категория правоотношения одним из своих международных (или междуобластных) элементов, по мнению данной коллизионной системы, всего теснее связана" <*>. -------------------------------- <*> Нольде Б. Э. Очерк международного частного права // Лист Ф. Международное право в систематическом изложении. Юрьев, 1909. С. 470.

Указав путь - "принцип тесной связи правоотношения с правом", Б. Э. Нольде не развил свою теорию для объяснения, на чем основывается тесная связь. Свое слово в науке по этому вопросу сказал М. И. Брун, который считал, что "выбор между разноместными законами материального права в случае их коллизии предполагает не только оценку содержания этих законов (их социальной цели), но и испытание крепости привязок. Содержание законов материального права оценивается для того, чтобы конфликтный законодатель мог сказать, может ли он допустить действие иностранного закона, буде образовалась какая-либо из четырех привязок правоотношения с иностранным элементом к его материальному законодательству; для начертания самой конфликтной нормы необходима дальнейшая оценка, - к какому из двух законодательств правоотношение тянется сильнее" <*>. Вместе с тем в основании выбора того или иного вида коллизионных привязок лежит характер материальных норм, регулирующих правоотношение с иностранным элементом. Но в определенной мере эти правовые нормы являются субъективном выражением объективной потребности в регулировании конкретных общественных отношений порядком, прямо установленным этими нормами. В основании юридической силы привязки должно лежать не содержание материальной нормы, а характер и природа регулируемого этой нормой общественного отношения. Применение указанной нормы возможно в результате анализа, насколько в ней и каким образом реализуется государственный интерес. -------------------------------- <*> Брун М. И. Публичный порядок в международном частном праве. Петроград: Сенатская типография, 1916. С. 56.

Поиск позитивных форм связей между правовой системой и правоотношением с иностранным элементом был продолжен советскими учеными. Советская доктрина международного частного права исходила из применения классических "жестких" коллизионных привязок. А. А. Рубанов попытался дать им научное обоснование: "Теоретическое достоинство этой категории норм состоит в том, что в основе употребляемых ими понятий лежат объективно существующие характеристики регулируемых социальных отношений. Конечно, эти характеристики отражаются в правовой норме в опосредованном виде, причем в некоторых правовых системах такое опосредование довольно сложно, а частично имеет искусственный характер... Тем не менее такая связь все же существует и может быть прослежена, хотя бы и в искаженном виде. Поэтому, не преувеличивая четкости решения вопроса об определении иностранной правовой системы, которая может быть достигнута с помощью использования таких понятий, следует все же признать, что нормы этого рода предпочтительнее предположения "отыскивать право, с которым данное отношение имеет наиболее тесную связь" <*>. Однако ученый не замечает, что те или иные коллизионные принципы как раз и отражают принцип наиболее тесной связи правоотношения с иностранным элементом с конкретной правовой системой, с точки зрения этой правовой системы. Каждый коллизионный принцип по своей сути и является юридической формой этой связи. Многие из них были выработаны в результате многовекового взаимодействия национальных правовых систем и поисков юристами наиболее объективных связей, связывающих международное частное отношение с конкретной правовой системой. Некоторые принципы очевидны и предопределены объектами правового регулирования. Например, если рассматривать отношения, связанные с оборотом вещей, то наиболее объективной будет их связь с той правовой системой, которая действует в месте нахождения вещи. Весьма трудно представить, что такая связь будет существовать между вещью, находящейся в Англии, и правовой системой Франции. Эта объективная связь и отражена в lex rei sitae. -------------------------------- <*> Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. С. 100.

Такой четкости и конкретности связи мы не видим при определении применимого права в отношениях, связанных с лицами. Личный закон может определяться либо lex domicilii, либо lex patriae. В отношениях, связанных с юридическим лицами, вариантов еще больше. В этом случае мы имеем как раз пример, когда связь такого элемента общественного отношения, как его субъект, с правовой системой не столь очевидна, вследствие чего не существует единого выработанного принципа, отражающего существо такой связи. Еще более разнообразна картина в отношении обязательственного статута. Эволюция доктрины международного частного права претерпела значительные изменения в поисках наиболее оптимального критерия. Международному частному праву знакомы такие коллизионные привязки экономических отношений и основанных на них обязательственных правоотношений, как lex loci contractus и lex loci solutionis. Еще недавно связь внешнеэкономического общественного отношения с конкретной правовой системой была опосредована в советском праве законом места заключения сделки. Но судебная практика и развитие доктрины подсказали, что данный принцип не отражает объективную связь между международным частным отношением и правовой системой. В результате мы получили диверсифицированную систему принципов (презумпций), отражающих принцип применения права, тесно связанного с правоотношением (статьи 1210 - 1211 ГК РФ).

Последующее развитие российской доктрины показало безосновательность отказа от гибких коллизионных привязок, существование которых предопределено глобализацией мирохозяйственных отношений и интеграционными процессами в мировой экономике. Именно на эту тенденцию в развитии международного частного права обращают внимание А. И. Муранов и А. Н. Жильцов <*>. -------------------------------- <*> Жильцов А. Н., Муранов А. И. Национальные кодификации в современном международном частном праве. Тенденции и противоречия в его развитии на пороге третьего тысячелетия // Международное частное право: Иностранное законодательство. М.: Статут, 2001. С. 39 - 40.

2.3. Теоретические основания принципа тесной связи правоотношения с применимым правом

Следует отметить, что существование принципа "тесной связи" для разрешения коллизий законов в международном частном праве имеет теоретические обоснование. Указанный принцип отражает системный характер международного взаимодействия национальных правовых систем. Как уже было отмечено, национальная правовая система, будучи надстройкой системы внутригосударственных отношений, опосредует не только связи и отношения внутри системы, но и вовне, при взаимодействие самой системы и составляющих ее элементов с другими системами. При этом правовыми средствами обеспечиваются как целостность системы, так и ее функционирование. Правовая надстройка должна обеспечить как взаимодействие системы внутригосударственных отношений, тем самым объективно предполагая, что при правовом опосредовании общественных отношений, в которых присутствует иностранный элемент, возможна его связь не с национальной, а иностранной правовой системой, так и целостность системы. Возникающие при этом связи не должны произвести возмущающее воздействие на систему внутригосударственных отношений, которое может произойти, если разорвать объективно существующую связь международного частного отношения и правоотношения с иностранным элементом с национальной правовой системой. Таким образом, исключительный характер должно носить исключение применения и осуществления иностранного права. Именно исключению из общего правила служит ряд правовых институтов в любой национальной правовой системе, как, например, оговорка о публичном порядке, императивные нормы, имеющие особое значение, обход закона. С этой точки зрения принцип отыскания права, с которым данное правоотношение наиболее тесно связано, является объективной закономерностью взаимодействия различных национальных правовых систем. Именно потому, что принцип тесной связи отражает закономерности функционирования (взаимодействия) систем внутригосударственных отношений и правового опосредования взаимодействия национальных правовых систем, исследуя эволюцию международного частного права, можно говорить о противоречии между содержанием такого правового опосредования, т. е. тесной связи применимого права с существом регулируемых отношений, и правовой формой такого опосредования, т. е. использованием традиционных жестких коллизионных привязок, отличающихся однозначностью и определенностью. Указанное противоречие было отмечено А. Н. Жильцовым и А. И. Мурановым, которые пишут: "...на современном этапе развития международного частного права одним из основных противоречий в нем является напряженность между стремлением к правовой определенности, предсказуемости регулирования и потребности в гибком регулировании" <*>. -------------------------------- <*> Жильцов А. Н., Муранов А. И. Национальные кодификации в современном международном частном праве. Тенденции и противоречия в его развитии на пороге третьего тысячелетия // Международное частное право: Иностранное законодательство. С. 44.

2.4. Содержание принципа тесной связи

Содержание принципа тесной связи - теоретически важный вопрос. Речь идет о том, что указанный принцип выступает лишь юридической формой объективно существующей связи международного частного отношения, гражданско-правового отношения с иностранным элементом и национальной правовой системой. Однако любая форма содержательна. И это содержание далеко не однозначно в правовых системах и доктринах различных государств. Так, Е. В. Кабатова отмечает: "Если сравнивать структуру обычной коллизионной нормы с привязкой "тесная связь", то мы вынуждены будем признать, что "тесная связь" очень мало на нее похожа. Коллизионная норма, вернее привязка коллизионной нормы, всегда указывает на конкретную правовую систему, подлежащую применению" <*>. -------------------------------- <*> Кабатова Е. В. Изменение роли коллизионных норм в международном частном праве // Международное частное право: современная практика / Под ред. М. М. Богуславского и А. Г. Светланова. М.: ТОН - Остожье, 2001. С. 9.

В английской доктрине принцип тесной связи выражен в двух теориях: теории намерения и теории локализации. Теория намерения означает, что правом, свойственным договору, является право, применение которого входило в намерение сторон. Доктрина локализации исходит из того, что таковым является право, в котором в большей степени группируются элементы договора. Различие между этими двумя теориями является различием между субъективностью и объективностью <*>. -------------------------------- <*> См.: Чешир Д., Норт П. Международное частное право. М.: Прогресс, 1982. С. 246 - 247.

Германская доктрина исходит из того, что правом, свойственным договору, является право, выбранное сторонами. Возможен также молчаливый выбор, когда применимое право определяется из норм договора или обстоятельств дела по таким признакам, как выбранная валюта, язык, место заключения договора, по юрисдикции суда или арбитража. В целом германская доктрина основана на определении права страны, которое имеет объективную и наиболее тесную связь с договором. В случае если выбор применимого права не был сделан сторонами, применяется право, обеспечивающее исполнение договора, наиболее характерное для его сути (ст. 28 Вводного закона ГГУ) <*>. -------------------------------- <*> Кох Х., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение. М.: Международные отношения, 2001. С. 141 - 145.

Закономерность правового регулирования, заключающаяся в том, что правом, свойственным гражданско-правовому отношению с иностранным элементом, является право, имеющее с ним наиболее тесную связь, институализирована в правовой системе в виде принципа тесной связи. Указанный принцип имеет не только и даже не столько коллизионный характер в чистом виде, т. е. обусловливает применение соответствующей коллизионной нормы. В правовой действительности он имеет фундаментальное значение для регулирования международных частных отношений в целом, определяя соотношение коллизионного и материального регулирования в этой сфере. Оба указанных метода являются проявлениями указанной закономерности, так как опосредованное (коллизионное) либо прямое (материальное) регулирование являются проявлением сущностных свойств принципа тесной связи. Определенные свойства международного частного отношения, обусловленные материальным содержанием и волевым опосредованием, предопределяют характер и существо воздействия на них национальной правовой системы для достижения результата, адекватного национальным интересам. Именно этим определяется значение указанной закономерности и для регулирования военно-технического сотрудничества, характеризующегося доминированием государственного интереса. Государственный интерес предопределяет необходимость установления прямых устойчивых связей между гражданско-правовым отношением с иностранным элементом и российской правовой системой, проявляющейся в непосредственном регулировании наиболее существенных аспектов этих отношений. Императивными материальными нормами законодательства о военно-техническом сотрудничестве прямо регулируются субъектный и объектный составы указанных правоотношений, а также некоторые субъективные права и обязанности при совершении сделок и исполнении обязательств по ним. Вместе с тем даже в области военно-технического сотрудничества государственный интерес не является настолько абсолютным, чтобы исключать применение к иностранным элементам правоотношений иностранных правовых систем. В этом нет объективной необходимости. Именно поэтому отдельные аспекты обязательственных правоотношений в отношении продукции военного назначения не требуют для их регулирования применения исключительно российского права и, соответственно, объективно тесной связью для них является не односторонняя связь с материальными нормами российского права, а диверсифицированная потенциальная связь с множеством национальных правовых систем, имеющая коллизионный характер.

2.5. Природа принципа тесной связи

В правовой литературе указывается на коллизионную природу принципа тесной связи. Так, В. П. Звеков подчеркивает: "Следует заметить, что значение "гибкой" коллизионной нормы, отсылающей к праву страны, с которым отношение наиболее тесно связано, переросло рамки "рядового" коллизионного правила". И далее: "указанный принцип приобрел "статус" одного из основных коллизионных начал" <*>. -------------------------------- <*> Звеков В. П. Международное частное право. С. 124.

Однако проведенное выше исследование принципа тесной связи позволяет сделать вывод, что он имеет не столько коллизионную природу, т. е. локализованную исключительно рамками коллизионного права, сколько международно-частноправовую природу, отражая сущность и природу международного частного права в целом. Указанный принцип стоит над коллизионным и материальными методами правового регулирования международных частных отношений, отражающими только отдельные стороны правового регулирования в этой области. Таким образом, принцип тесной связи является общим принципом международного частного права, определяющим основополагающие начала в правовом регулировании международных частных отношений. В то же время коллизионный и материально-правовой методы являются частными принципами международного частного права, применимость которых обусловлена действием принципа тесной связи (особенно наглядно это проявляется в действии императивных норм, имеющих особое значение). Необходимо подчеркнуть, что изменение позитивного правового регулирования международных частных отношений в настоящее время и выдвижение на первое место принципа тесной связи является результатом процессов глобализации, происходящих в мировом сообществе, и прежде всего интернационализации социально-экономических отношений между государствами.

3. Третья закономерность правового регулирования международных частных отношений: в областях социальной действительности, где доминирующим является не государственный интерес, а баланс интересов личности, общества и государства, правовое регулирование международных частных отношений осуществляется не непосредственно, а опосредованно

Если первая закономерность имеет системно-структурную природу, характер правовых средств зависит от существа связей и отношений в структуре системы, то третья закономерность имеет системно-функциональную природу. Для теоретического обоснования данной закономерности необходимо иметь в виду, что функциональные связи между компонентами исследуемых систем детерминированы самой системой, что на взаимодействии этих компонентов лежит печать той системы, в состав которой они входят, что функциональное взаимодействие этих компонентов подчинено единой цели, заданной данной системой <*>. -------------------------------- <*> См.: Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований. М.: Мысль, 1986. С. 224.

3.1. Способы правового регулирования связей и отношений в системе внутригосударственных отношений

Существуют два способа правового регулирования связей и отношений в системе при ее функционировании: непосредственное и опосредованное. Правовое регулирование связей и отношений в рамках системы внутригосударственных отношений происходит непосредственно, если не считать посредующего звена между общественным отношением и правовой нормой, которым является правоотношение <*>. -------------------------------- <*> См.: Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Л.: Ленинградский университет, 1959. С. 30.

При взаимодействии систем внутригосударственных отношений правовое регулирование таких отношений имеет весьма существенную особенность. Она связана с тем, что в указанной системе существует особая совокупность общественных отношений и связей, посредством которых системы связаны с другими системами внутригосударственных отношений, - международные частные отношения. Правовое опосредование объективно должно быть направлено на обеспечение такого взаимодействия и содержать соответствующие средства. Вместе с тем, в силу того что указанные отношения имеют межсистемный характер, но строго определенную привязку к системе внутригосударственных отношений, их правовое опосредование также имеет привязку к ее надстройке, т. е. к национальной правовой системе. При международном взаимодействии систем внутригосударственных отношений и, соответственно, их национальных правовых систем нередко возникает проблема определения привязки того или иного правоотношения к указанным системам. Любая правовая система не исходит априори из их принадлежности к себе и, соответственно, регулирования этих отношений средствами своей правовой системы. Такой подход означал бы, что из него же могла исходить и иностранная правовая система. Именно эти обстоятельства явились теоретической основой определения закономерностей правового регулирования отношений, возникающих при взаимном отражении национальных правовых систем, обоснованных А. А. Рубановым, к которым относятся: 1) правовая система одной страны при регулировании общественных отношений исходит из существования правовых систем других стран <*>; 2) правовая система каждой страны при регулировании общественных отношений исходит из того, что в мире существуют комплексы социальных отношений, регламентируемые правовыми системами других стран <**>; 3) правовая система одной страны при регламентации общественных отношений исходит из того, что правовым системам других стран присуща способность регулировать особую группу социальных отношений, а именно отношения, обладающие иностранными характеристиками <***>. -------------------------------- <*> Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М.: Наука, 1984. С. 20. <**> Там же. С. 31. <***> Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. С. 36.

Отрицание объективности национальных правовых систем и их привязанности к международным частным отношениям противоречило бы диалектико-материалистической обусловленности процессов и явлений в реальной действительности, а также не обеспечивало бы функционирование системы как одного из ее основных свойств, т. е. не соответствовало бы их системной обусловленности. Национальная правовая система объективно должна использовать комплекс правовых средств, позволяющих определить привязанность правоотношения с иностранным элементом к той или иной правовой системе. "Внедрение иностранного элемента в правоотношение, - как отмечает Б. И. Кольцов, - должно получить оценку с точки зрения значения для данного государства связи иностранного элемента с его системой, что предполагает появление возможности применения иностранного права, стоящего за этим иностранного элементом. Возникающее таким образом противоречие уже между правовыми системами также разрешается данным государством, при этом результатом этого разрешения может быть как применяемое местное, так и иностранное право" <*>. В области международных частных отношений нормативным комплексом таких средств является коллизионное право, которое, будучи связанным с конкретной национальной правовой системой, выступает посредующим звеном между ней и общественным отношением с иностранным элементом. Коллизионные нормы, считает М. М. Богуславский, "не могут рассматриваться только как абстрактные, алгебраические формулы, без выяснения породивших их причин, коренившихся как в различных других элементах надстройки, так и, в конечном счете, в материальных условиях жизни общества" <**>. -------------------------------- <*> Кольцов Б. И. Диалектика противоречия в международном частном праве // Актуальные проблемы современного международного права: Сборник научных трудов МГИМО. Вып. VI. М.: МГИМО, 1976. С. 160 - 161. <**> Международное частное право: современные проблемы: В 2-х книгах. Кн. 1. М.: Наука, 1993. С. 5.

Таким образом, правовое регулирование общественных отношений, в которых один элемент связан с иностранной системой внутригосударственных отношений, осуществляется не непосредственно, а опосредованно, через коллизионное право, которое выступает подсистемой национальной правовой системы, выполняющей служебную функцию по правовому опосредованию международных частных отношений <*>. Следовательно, опосредованное правовое регулирование международных частных отношений обусловлено межсистемным характером этих отношений и привязанностью к конкретной национальной правовой системе средств их правового регулирования. Как отмечает Д. А. Керимов, "...целое воздействует на внешнюю среду не только прямо или через свои части, но и косвенно, путем воздействия на другие целостные системы или их элементы... При этом такое опосредованное воздействие нередко имеет ряд "этажей"... Здесь, как и во многих иных случаях, обнаруживается общая закономерность: подобно тому как базисные отношения определяют прямо или опосредованно, через промежуточные звенья все надстроечные явления, так и обратное воздействие последних на базисные отношения реализуется не только прямо, но и опосредованно, через другие надстроечные явления" <**>. -------------------------------- <*> См.: Madl F., Vikas P. The law of conflicts and foreign trade. Bp., 1987. P. 20 - 21; Raape L., Sturm F. International Priva-trecht. 1977. Bd 1. S. 5. <**> Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований. С. 226.

3.2. Теоретические аспекты социальной и юридической природы коллизионного права

Коллизионное право как социальное явление относится к надстройке системы внутригосударственных отношений. Его специфика заключается в той социальной функции, которую оно выполняет как особый элемент правовой надстройки. Его главное предназначение состоит не в обслуживании непосредственно международных частных отношений, а в правовом опосредовании надстроечных отношений над международными частными отношениями, а именно правоотношений с иностранным элементом. Если рассматривать правоотношение как посредующее звено между общественными отношениями и правовой нормой <*>, то коллизионные нормы опосредуют не международные частные отношения, а посредующее между ними и правовой нормой звено - правоотношения с иностранным элементом. Как подчеркивает М. И. Брун, "каждая коллизионная норма, без сомнения, приводится в движение только при наличности частно-правового отношения, но охраняет она не специальные интересы субъектов этого отношения, а территориальные и личные пределы действия законов гражданского оборота" <**>. Возникающее при этом коллизионное правоотношение является вторым посредующим звеном между международным частным отношением и материальной нормой применимой национально-правовой системы. В этом состоит его юридическая природа. -------------------------------- <*> См.: Толстой Ю. К. Указ. соч. С. 31. <**> Брун М. И. Введение в международное частное право. Петроград: Тип. В. О. Киршбаума, 1915. С. 77.

3.3. Сущность коллизионного метода правового регулирования как специфичного метода международного частного права

Коллизионный метод направлен на правовое регулирование не общественных отношений, а надстроечных правовых отношений с иностранным элементом, основанных на международных частных отношениях. Сущность коллизионного метода заключается не в том, чтобы правовыми средствами непосредственно урегулировать специфичное общественное отношение, а в том, чтобы отыскать объективно существующую связь между правоотношением с иностранным элементом и национальной правовой системой, связать их друг с другом и только таким опосредованным способом, используя объективно применимое материальное право, урегулировать международное частное отношение. В этой связи В. Корецкий подчеркивает, что "участие коллизионной нормы в регулировании бесспорно, ибо она - неразрывное звено правового воздействия <*>. -------------------------------- <*> Корецкий В. Международное хозяйственное право: (Ориентировка в понятии) // Вестник советской юстиции. 1928. N 22. С. 665.

Взаимодействие системы как ее имманентное свойство должно осуществляться на основе средств и методов, обеспечивающих, с одной стороны, соответствие структуре системы внутригосударственных отношений, т. е. той совокупности (целостности) связей внутригосударственной системы, которая и институализирует ее в качестве системы, с другой стороны, конкретно-историческому состоянию системы, проявляющемуся в ее вариантной структуре. При этом следует исходить из того, что отражение иностранного права характеризуется тем, что на обеих сторонах находятся надстроечные категории. В конечном итоге речь идет о том, чтобы совокупность применимых средств правового регулирования при взаимодействии национальных правовых систем соответствовала закону динамического равновесия системы. Специфика коллизионных правоотношений в том и состоит, что они как раз направлены на обеспечение взаимодействия различных систем внутригосударственных отношений в целях обеспечения их функционирования. Взаимодействие систем осуществляется на уровне подсистемы международных частных отношений через посредство коллизионных правоотношений. Системные качества коллизионных правоотношений направлены именно на обеспечение такого взаимодействия. Другое дело, что исходя из специфики предмета правового регулирования, т. е. конкретных международных частных отношений, содержание коллизионного правоотношения может быть различным, но это содержание определятся уже не системными качествами коллизионного права, а его системно-функциональными особенностями. В основе системно-функциональных свойств коллизионных правоотношений лежат свойства материальных правоотношений, которые в свою очередь определяются характером лежащих в их основе международных частных отношений. Эти свойства не затрагивают системно-структурных свойств указанных отношений. Они лишь отражают специфику предмета правового регулирования не как системного явления, а как самостоятельного явления объективной действительности. В силу специфических свойств некоторых объектов социальной действительности в их правовом опосредовании, применяется коллизионный метод, отсылающий к использованию своей национально-правовой системы. Классический пример - односторонняя привязка к российскому праву формы внешнеэкономической сделки. Такая отсылка к lex fory может сложиться в силу различных причин объективного и субъективного характера. Это может быть связано и с конкретными установками различных социальных сил в государстве, интересами самой системы, определяемыми удобством использования такого метода коллизионного регулирования, в силу особенностей развития доктрины, обосновывающей именно такой способ взаимодействия, и т. д. Но эти отношения объективно направлены на взаимодействие. Именно поэтому, исходя из особенностей коллизионного права, коллизионных правоотношений, невозможно конструировать на их основе исключение взаимодействия различных систем внутригосударственных отношений, так как их природа направлена как раз на обеспечение такого взаимодействия. Через посредство коллизионного права обеспечивается устойчивость системы внутригосударственных отношений, определяющей рамки и пределы воздействия на международные частные отношения иностранной национально-правовой системы. Применительно к предмету настоящей статьи необходимо подчеркнуть, что в области военно-технического сотрудничества не существует специальных коллизионных норм, определяющих регулирование международных частных отношений в этой сфере. Анализ коллизионного права показывает, что даже в специфичных областях социальной действительности, в которых доминируют государственные интересы, действует единая система коллизионных привязок, обеспечивающая соблюдение и реализацию указанных интересов. Так, применимость российского права обеспечивается по вопросам оборотоспособности продукции военного назначения законом места нахождения вещи (lex rei sitae), а возможность быть субъектом внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения как российских, так и иностранных лиц - личным законом юридического лица (lex societatis). То есть указанные вопросы регулируются общими императивными коллизионными нормами, отсылающими к правовым системам, имеющим тесную связь с существом правоотношения, в том числе и к российскому праву. Другие аспекты внешнеторговых сделок в области военно-технического сотрудничества, касающиеся обязательственных правоотношений, вообще не стали предметом исключительного государственного интереса и соответственно регулируются диспозитивными коллизионными нормами. К ним относятся: 1) порядок заключения внешнеторговой сделки в отношении продукции военного назначения; 2) права и обязательства сторон, вытекающие непосредственно из внешнеторговой сделки в отношении ее предмета; 3) переход риска; 4) средства правовой защиты в случае нарушения внешнеторгового договора <*>; 5) заключение договоров с российскими разработчиками и производителями продукции военного назначения для исполнения контрактных обязательств; 6) выбор правопорядка, которому они намерены подчинить права и обязанности по внешнеторговой сделке в отношении продукции военного назначения. Указанные аспекты регулируются на основе унифицированных норм международного частного права (Венской конвенции о международной купле-продаже товаров 1980 г.), либо права, выбранного сторонами (lex voluntatis), либо, если такой выбор не состоялся, правом страны продавца (lex venditoris). -------------------------------- <*> Правоотношения, указанные в п. п. 1 - 4, регулируются Венской конвенцией о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. либо иными нормами российского или иностранного материального права, применимыми в соответствии с нормами международного частного права.

3.4. Объективная основа коллизионного метода регулирования в международном частном праве

В науке международного частного права начинает проявляться тенденция в научном обосновании тупиковости коллизионного метода правового регулирования. Так, Е. В. Кабатова пишет: "Необходимо отметить, что процесс сравнения материально-правовых норм для отыскания единственно необходимой не новый для МЧП, однако если раньше он использовался как исключение, то в настоящее время применяется весьма широко. Такая динамика развития позволяет предположить, что в дальнейшем этот процесс будет развиваться и в отдаленном будущем может вообще вытеснить классический коллизионный метод" <*>. -------------------------------- <*> Кабатова Е. В. Изменение роли коллизионных норм в международном частном праве // Международное частное право: современная практика / Под ред. М. М. Богуславского и А. Г. Светланова. М.: ТОН - Остожье, 2001. С. 6 - 7.

Однако говорить о тупиковости коллизионного регулирования теоретически не обоснованно. Право регулирует общественные отношения, которые в свою очередь представляют материальное содержание и волевое опосредование. Воля людей определяется материальными и социальными потребностями, присущими исторически конкретному типу социально-экономического развития общества. Будучи осознанными индивидами и преломленными через их сознание, а также объективированные в массовом сознании социальных групп в объективной реальности, они выступают как индивидуальные интересы людей и общие интересы государства и общества. В силу весьма существенных различий объективной реальности, в которой находятся люди, общества и государства, объективно невозможна полная унификация потребностей и интересов в планетарном масштабе. Более того, процесс глобализации предполагает именно не унификацию и слияние потребностей и интересов, а осознание общности интересов как международного, так и мирового сообщества. Не противопоставление интересов личности интересам общества и государства, а национальных интересов интересам интернациональным, а их согласование путем взаимоприемлемого баланса. Таким образом, можно сделать вывод, что в объективной реальности всегда будут существовать общественные отношения, опосредующие интересы личности и государства, отличные от интересов других личностей и государств, но в то же время максимально согласованные с интересами международного и мирового сообществ. Это различие обусловлено материальными, социальными, культурными, историческими и психологическими условиями жизни людей, обществ и государств. Именно этим объективным фактором обусловлено различие и в правовом опосредовании этих общественных отношений и, соответственно, возможностью возникновения коллизий между правовыми системами, обслуживающими различные общества. Особенно это заметно в брачно-семейных и наследственных отношениях, в которых весьма сильны именно исторические и культурные корни. Весьма трудно предположить в обозримом будущем, что в странах западной культуры признают полигамные браки, а в странах восточной культуры откажутся от полигамных. Именно это обстоятельство создает объективную основу для существования коллизионного метода регулирования. Третья закономерность имеет ограниченную сферу применения. Она действует только в области правового регулирования международных частных отношений в рамках подсистемы международного частного права национальной правовой системы. Если мы возьмем сферу общественных отношений, имеющих публичный характер, то наличие в них иностранного элемента в целом не обусловливает их опосредованное правовое регулирование. Публичные интересы, входящие в содержание волевого опосредования, которые в свою очередь являются элементами общественных отношений, предопределяют необходимость их прямого правового регулирования. Особенно это характерно для уголовных, государственных (конституционных) и процессуальных правоотношений. В то же время в сфере административно-правовых отношений, связанных с внешнеторговым и валютным законодательством, все заметнее становится тенденция отказа от прямого (непосредственного) правового регулирования. Особенно заметна такая тенденция в швейцарском законодательстве, которое нормативно закрепило возможность опосредованного регулирования публичных правоотношений с иностранным элементом <*>. Швейцарская доктрина исходит из того, что, пока иностранная норма обслуживает прежде всего частные интересы, суд не может отказаться от ее применения только потому, что она принадлежит иностранному публичному праву <**>. -------------------------------- <*> См.: Жильцов А. Н., Муранов А. И. Национальные кодификации в современном международном частном праве. Тенденции и противоречия в его развитии на пороге третьего тысячелетия // Международное частное право: Иностранное законодательство. М.: Статут, 2000. С. 36; статьи 13 и 19 Федерального закона Швейцарии о международном частном праве (1987 г.). <**> Sarcevic Р., Burckhardt Т. Conflict of Laws and Public Law: The Swiss Approach. Swiss Reports Presented at the XIIth International Congress of Comparative Law. Z. 1987. Р. 141.

Таким образом, можно сделать вывод, что закономерность, обусловливающая опосредованное (коллизионное) регулирование гражданско-правовых отношений с иностранными элементом в областях, где отсутствует доминирование государственного интереса, институализирована в принцип опосредованного (коллизионного регулирования) международных частных отношений. В основе принципа коллизионного регулирования лежит общий принцип тесной связи международного частного права. Принцип тесной связи обусловливает опосредованное (коллизионное), а не прямое (непосредственное) регулирование международных частных отношений, в которых доминирующим является не приоритет государственных интересов, а баланс интересов личности, общества и государства. Принцип коллизионного регулирования является частным принципом международного частного права.

4. Четвертая закономерность правового регулирования международных частных отношений: международные частные отношения, имеющие особое значение для государства, регулируются непосредственно императивными нормами национальной правовой системы

В областях международных частных отношений, в которых доминирует приоритет государственных интересов, системная зависимость правового опосредования от существа регулируемых общественных отношений имеет другую природу и свойства, основанные на иной закономерности, чем коллизионное регулирование таких общественных отношений. Указанная закономерность заключается в следующем: международные частные отношения, имеющие особое значение для государства, т. е. в которых реализуется исключительный государственный интерес и законодательно установлен приоритет интересов государства в вопросе о соотношении интересов личности, общества и государства, регулируются не опосредованно, т. е. коллизионными нормами, а непосредственно - императивными материальными нормами национального права <*>. -------------------------------- <*> Указанная закономерность будет рассмотрена более подробно в отдельной статье в N ? журнала.

4.1. Соотношение императивных норм, имеющих особое значение, с коллизионными нормами и оговоркой о публичном порядке

В науке международного частного права неоднократно предпринимались попытки изучения императивных норм <*>. Однако вследствие отсутствия адекватной методологии их исследования они не могли привести к позитивному результату, раскрывающему природу, сущность и содержание императивных норм материального права прямого действия. -------------------------------- <*> См.: Алексидзе Л. А. Некоторые вопросы теории международного права: императивные нормы. Тбилиси: Изд. Тбилисского унив-та, 1982. С. 206 - 217; Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 3-х т. Т. 1. Общая часть: Учебник. М.: БЕК, 2000. С. 228; Брун М. И. Публичный порядок в международном частном праве. Петроград, 1916. С. 75; Вольф М. Международное частное право. М. Иностранная литература, 1948. С. 445 - 446; Гойхбарг А. Г. Международное право. М.: Юриздат, 1928. С. 45; Жильцов А. Н. Проблема применения императивных норм третьих стран в европейском международном частном праве // Законодательство и экономика. 1997. N 23 - 24. С. 37 - 48; Жильцов А. Н. Применимое право в международном коммерческом арбитраже (императивные нормы). Автореф. дис. на соискание учен. степ. канд. юрид. наук. М.: МГИМО МИД РФ, 1998; Иссад М. Международное частное право. М.: Прогресс, 1989. С. 61 - 71; Корецкий В. М. Очерки англо-американской доктрины и практики международного частного права. М.: Юриздат, 1946. С. 32, 89, 101 - 103; Кох Х., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение. М.: Международные отношения, 2001. С. 151 - 152; Лунц Л. А. Международное частное право: В 3-х т. Общая часть. М.: Юридическая литература, 1973. С. 308, 329; Международное частное право: Учебник для вузов / Под ред. Н. И. Марышевой. М.: Контракт, Инфра-М, 2000. С. 80 - 84; Морозова Ю. Г. Оговорка о публичном порядке в международном частном праве: понятие и современный порядок применения. Диссерт. на соиск. уч. степ. канд. юрид. наук. М.: РАГС при Президенте РФ, 2001. С. 43 - 73; Мосс Д. К. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража. М.: Институт государства и права, 1996. С. 31; Муранов А. И. Проблема подписания внешнеэкономических сделок и публичный порядок Российской Федерации (по материалам одного из решений Верховного Суда России) // Московский журнал международного права. 1998. N 3. С. 74 - 110; Перетерский И. С. Очерки международного частного права РСФСР. М.: Госиздат, 1925. С. 28 - 29; Пиленко А. Очерки по систематике частного международного права. С.-Петербург: Тип. М. М. Стасюлевича, 1911. С. 59 - 219; Раапе Л. Международное частное право. М.: Иностранная литература, 1960. С. 102 - 103; Садиков О. Н. Императивные нормы в международном частном праве // Московский журнал международного права. 1992. N 2. С. 71 - 84; Филиппов А. Г. Некоторые аспекты автономии воли // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М. И. Брагинского. М.: Статут, 1998. С. 455 - 457; Чешир Д., Норт П. Международное частное право. М. Прогресс, 1982. С. 177.

Для того чтобы определить природу императивных норм как надстроечного правового явления системы внутригосударственных отношений, необходимо исследовать соотношение указанных норм с другими институтами международного частного права - коллизионными нормами и оговоркой о публичном порядке. Как отмечает А. И. Муранов, "...современной тенденцией развития международного частного права является все более широкое распространение института применения императивных норм права суда и права третьего государства (императивных не в смысле внутреннего регулирования, а в смысле коллизионного регулирования)... Представляется, что эта тенденция является выражением процесса "сжатия" "позитивной" концепции публичного порядка, выделения ее части в отдельный институт международного частного права" <*>. -------------------------------- <*> См.: Муранов А. И. Проблема подписания внешнеэкономических сделок и публичный порядок Российской Федерации (по материалам одного из решений Верховного Суда России). С. 74 - 110.

Если коллизионное право призвано обеспечить функционирование указанной системы через взаимодействие с другими аналогичными системами, то оговорка о публичном порядке обеспечивает сохранение устойчивости системы внутригосударственных отношений при таком взаимодействии, т. е. тех элементов, которые являются системообразующими, и тех свойств этих элементов, на сохранение которых и направлена совокупность (целостность) связей и отношений системы внутригосударственных отношений. В данном случае речь идет о таком особом системообразующем элементе этой системы, как государство, и таких его свойствах, как суверенитет и независимость. Каждое из вышеназванных правовых явлений имеет строго отведенное место в системе и соответствующие, определяемые их природой характер и содержание. Коллизионное право регулирует международные частные отношения не прямо, а опосредованно через правоотношения с иностранным элементом, сущность которого состоит в поиске правовой системы, с которой эти отношения наиболее тесным образом связаны. Оговорка о публичном порядке также взаимодействует с иностранной правовой системой опосредованно, т. к. она не допускает осуществления негативного воздействия на систему внутригосударственных отношений не иностранных национально-правовых систем, а правоотношений с иностранным элементом. Сам факт существования указанных отношений не способен затронуть структуру системы, тем более оказать на нее влияние. Воздействие происходит, когда правоотношение как социальное явление начинает взаимодействовать с другими социальными явлениями в национальной правовой системе. Только в этот момент можно оценить эффект такого взаимодействия и его последствия для всей системы. Если этот эффект способен вывести систему внутригосударственных отношений из равновесия, нарушив целостность его связей и отношений, тогда национальная правовая система через посредство оговорки о публичном порядке пресекает возмущающее на нее воздействие, не допуская сам негативный эффект. При этом само правоотношение не затрагивается, так как по своей сути как надстроечное правовое явление, имеющее системно-функциональное содержание, оно не затрагивает структуру системы. Именно поэтому неоправданно при применении оговорки о публичном порядке однозначно отсылать к применению исключительно своей национально-правовой системы. Объективно это не предопределяется потребностями системы внутригосударственных отношений и именно поэтому статьей 1193 ГК РФ определена отсылка к российскому праву при применении оговорки о публичном порядке только при необходимости. Таким образом, мы рассмотрели системную природу коллизионных норм и оговорки о публичном порядке. Следующим теоретическим вопросом, вытекающим из методологии исследования, является вопрос о месте императивных норм, имеющих особое значение в национальной правовой системе. Для этого необходимо ответить, по крайней мере, на два вопроса: 1) место общественных отношений и связей, которые опосредуются императивными нормами, имеющими особое значение, в системе внутригосударственных отношений, и 2) содержание этих правовых явлений. Ответы на них в совокупности позволят определить природу, сущность и содержание императивных норм, имеющих особое значение. Применительно к предмету исследования необходимо исходить из следующего. Во-первых, неотъемлемым свойством системы внутригосударственных отношений является ее функционирование через взаимодействие с другими аналогичными системами. Во-вторых, с другими системами взаимодействует как система в целом, так и отдельные ее элементы. При этом система, с одной стороны, взаимодействуя с другими системами, проявляет себя именно как системное явление, как определенная целостность связей и отношений, отличающаяся от целостности других связей и отношений. С другой стороны, при таком взаимодействии система допускает только такое воздействие на свою структуру, которое не позволяет вывести ее из состояния равновесия. В данном случае речь идет именно о взаимодействии самой системы внутригосударственных отношений. Элементы системы взаимодействуют как внутри системы, так и вне ее. Взаимодействие элементов системы, упорядоченное определенным образом через связи и отношения, в своей однородной совокупности образует структуру системы. Взаимодействие же элементов не как системных, а самостоятельных явлений социальной действительности позволяет проявить им свою ценность именно в этом качестве, т. е. отделить их от других социальных явлений и детерминировать как некую целостность свойств, качеств, связей и отношений, представляющих ценность не с точки зрения системы, а с точки зрения элементов системы. Таким образом, рассматривая взаимодействие системы внутригосударственных отношений, необходимо исходить прежде всего из того, что в результате этого система проявляет себя именно в этом качестве как социальное явление и обеспечивает устойчивость как необходимое условие ее существования. При взаимодействии же элементов системы они проявляют себя не с точки зрения обеспечения устойчивости системы, а как самостоятельные социальные явления, имеющие внутреннюю логику и целостность.

4.2. Содержание правового опосредования структуры системы внутригосударственных отношений

Особенность правового опосредования связей и отношений, составляющих структуру системы внутригосударственных отношений, заключается в том, что все они в целом должны быть направлены на обеспечение устойчивости системы. При этом в расчет не берутся внутренние потребности каждого элемента в отдельности и при таком опосредовании не ставится цель сохранения самостоятельности и индивидуальности элемента системы. В силу этого правовые средства, направленные на обеспечение того или иного свойства системы, совокупности его связей и отношений, формирующих целостность, требуют однородного правового оформления, так как их предметом выступает однородная совокупность явлений и связей. Указанные свойства также формируют и характер правового опосредования, так как именно базисные отношения оформляют существо отношений надстроечных. В то же время правовое опосредование самостоятельного социального явления, являющегося в то же время элементом системы внутригосударственных отношений, подчиняется той же внутренней логике и направлено на обеспечение этих явлений в качестве самостоятельных. Однако функционирование каждого элемента системы создает воздействующий поток, имеющий в своей основе не единый центр, как это происходит при функционировании системы в целом, а разнородные центры и, соответственно, хаотичные связи и отношения, направленные вне системы, для институтализации этих явлений в качестве самостоятельных. Так, государство, с одной стороны, должно рассматриваться как важнейший элемент системы внутригосударственных отношений, совокупность связей и отношений которого с другими элементами системы формирует ее структуру. С другой стороны, государство преследует свои собственные цели и задачи, отвечающие ее собственной внутренней логике, реализует при своем функционировании не только потребности и интересы как системного социального явления, но и как самостоятельного, независимого, суверенного социального явления. Его связи и отношения направлены как на обеспечение своей детерминации в рамках системы, так и вне ее. При этом реализуются весьма разнородные потребности и интересы государства (имущественные, политические, социальные и т. д.). В силу разнородности предмета их правовое опосредование требует различных средств. В то же время другие элементы системы внутригосударственных отношений (социальные группы, люди) также преследуют свои цели, обусловленные их внутренними потребностями, как системными, так и внесистемными. Все это в совокупности создает разнонаправленное, разнородное правовое опосредование при функционировании различных элементов системы внутригосударственных отношений. Таким образом, правовые средства, опосредующие те или иные потребности социальных явлений, которые выступают не в качестве системных явлений, носят разнородный характер и требуют не единого, а различных правовых средств. Одним из таких средств являются императивные нормы, имеющие особое значение в международном частном праве. Вместе с тем приведенные выше рассуждения объясняют только тот факт, что не существует единой императивной нормы, имеющей особое значение, призванной обеспечить потребности и интересы каждого элемента системы. Множественность указанных норм объясняется как разнородным характером опосредуемых ими отношений, так и множественностью субъектов отношений - элементов системы. Так как речь идет об обеспечении целостности не системы, а ее отдельных элементов, правовое опосредование множества целостностей системы также носит множественный характер. Таким образом, при определении природы императивных норм, имеющих особое значение, первый вывод состоит в том, что указанные императивные нормы как правовые явления не призваны обеспечить целостность системы внутригосударственных отношений. Тогда встает вопрос: что же все-таки они опосредуют? Выше уже говорилось, что каждый элемент системы в то же время представляет собой и самостоятельное социальное явление, характеризуемое свой неповторимой целостностью связей и отношений. Речь идет в данном случае не о формировании целостности, которая институализирует совокупность в некое самостоятельное социальное явление, а об обеспечении существования и сохранения самого социального явления. Обеспечение целостности возможно различными по характеру и содержанию средствами. Одни из этих средств носят пассивный характер и направлены на предотвращение негативного воздействия на социальное явление внешней среды без ответного активного воздействия на них, например таковыми являются правовые средства, опосредующие недействительность правовых отношений или предотвращающие обход закона. Другие средства, наоборот, призваны оказывать активное преобразующее воздействие на явления социальной действительности с целью их изменения в нужном направлении способом, удовлетворяющим определенные потребности того субъекта, который способен оказывать активное воздействие на связи и отношения в системе. В конечном итоге природа и характер правовых явлений зависит от природы и характера базисных отношений, которые ими опосредуются. Таким образом, применительно к институту императивных норм в международном частном праве можно сказать, что ими опосредуются отношения и связи такого самостоятельного социального явления, как государство, направленные на обеспечение целостности системы внутригосударственных отношений и выражающееся в активном воздействии на: 1) другие элементы системы, 2) элементы других систем или 3) сами системы. Как подчеркивает Л. А. Алексидзе, "в любой правовой системе определенная совокупность юридически обязательных норм составляет костяк существующего в данном обществе правопорядка, отступление от которого путем заключения частных договоров, контрактов, сделок, т. е. разрешенных правом форм установления юридических прав и обязанностей между субъектами права, строго запрещается либо самими этими нормами, либо такой запрет подразумевается в силу важности этих норм для правовых и морально-этических требований общества. Нормы этого характера относятся к категории императивных норм или норм jus cogens" <*>. -------------------------------- <*> Алексидзе Л. А. Указ. соч. С. 215.

4.3. Отличие императивных норм, имеющих особое значение, международного частного права от иных императивных норм гражданского права

Следующий теоретический вопрос, требующий изучения: чем императивные нормы, имеющие особое значение, в международном частном праве отличаются от других средств правового воздействия, имеющих в своей основе активное преобразующее начало, например императивных норм гражданского права? Применительно к теме настоящего исследования речь идет о том, что определенная часть отношений, в которые вступают иные, кроме государства, элементы системы внутригосударственных отношений, опосредуется не коллизионным правом, представляющим второй уровень опосредования международных частных отношений через правоотношения с иностранным элементом, а непосредственно через материальные нормы национально-правовой системы. Причем такое прямое воздействие национально-правовой системы происходит не во всех случаях, когда характер тех или иных норм носит властный преобразующий характер, а только в особых случаях. Встает вопрос: в каких случаях? В силу того что государство занимает в системе особое положение, с одной стороны, формируя как направленность, так и содержание связей и отношений, с другой - находясь в неразрывной связи с другими элементами системы, оказывающими на него влияние своими связями и отношениями как внутри системы, так и вне ее, оно заинтересовано, чтобы все эти связи и отношения, не характеризующиеся системными признаками, были упорядочены определенным образом. В этих целях государство формирует определенное правовое опосредование этих связей и отношений. Но всеобщая связанность и детерминированность элементов в системе также обусловливает объективную необходимость не только упорядочить связи и отношения между элементами системы, но в то же время обеспечить реализацию жизненных потребностей и интересов государства, которые могут быть затронуты при таком взаимодействии. Причем они могут быть затронуты, даже когда государство не является участником конкретных отношений, но всеобщая детерминированность отношений и связей в системе объективно затрагивает государственные интересы и потребности. В первом приближении речь должна идти о потребностях и интересах, опосредование которых связями и отношениями позволяет говорить о некоей их целостности, институализирующихся в качестве самостоятельного социального явления - государства. Основными, но не исчерпывающими, из них являются такие свойства государства, как суверенитет и независимость. Именно исключительное назначение указанных свойств позволяет отделить их от других свойств государства как социального явления, имеющих значение для его существования, но не столь принципиальное, как вышеназванные. Таким образом, необходимо отличать отношения и связи государства как сложного социального явления, имеющие принципиальное значение для его существования в качестве самостоятельного социального явления, от отношений и связей, определяемых внутренними потребностями и интересами государства в упорядочении определенным образом межэлементных отношений и связей в рамках системы внутригосударственных отношений. Соответственно указанным видам связей и отношений оформляется их правовое опосредование. Правовые средства, опосредующие жизненные для государства связи и отношения, отличаются от правовых средств, опосредующих иные связи и отношения, имеющие для государства не столь принципиальное значение. Особенно явно указанное отличие проявляется при взаимодействии различных национально-правовых систем. Так, если при таком взаимодействии затрагиваются жизненные свойства государства, к примеру его суверенитет и независимость, то государство стремится обеспечить не равные партнерские отношения, а в одностороннем порядке воздействовать на них. В этом случае государство заинтересовано не только в том, чтобы предотвратить негативное воздействие на него других правовых систем, а активно воздействовать на международные частные отношения с целью урегулирования этих отношений необходимым для него образом, причем непосредственно, а не опосредованно через коллизионное право. Такая особенность указанных средств, которые в международном частном праве получили название императивных норм, имеющих особое значение, или норм прямого действия, определяется особыми свойствами опосредуемых ими отношений и связей. Совсем иная картина наблюдается при взаимодействии государства с другими элементами своей системы внутригосударственных отношений (людьми и образованными ими социальными группами) с целью упорядочения в своих интересах возникающих при этом межэлементных связей и отношений. Здесь правовое опосредование обеспечивается не императивными нормами международного частного права, имеющими особое значение, а императивными материальными нормами гражданского права. Указанные нормы призваны обеспечить реализацию интересов государства не в рамках его взаимодействия с другими системами внутригосударственных отношений, а в рамках взаимодействия с другими элементами своей системы внутригосударственных отношений. Таким образом, различие между императивными материальными нормами международного частного права, имеющими особое значение, и императивными нормами гражданского права обусловлено системной природой лежащих в их основе связей и отношений, которые объективно определяют своеобразие их правового опосредования. На это обращает внимание и А. Н. Жильцов, когда пишет, что юридическая сила императивных норм прямого действия "имеет своей основой особую значимость для соответствующего государства общественных отношений, составляющих предмет регулирования этих норм" <*>. Вместе с тем прямое действие императивных норм, имеющих особое значение, при регулировании международных частных отношений носит многоаспектный характер, обусловливая необходимость отдельного теоретического исследования прежде всего таких аспектов, как: -------------------------------- <*> Жильцов А. Н. Проблема применения императивных норм третьих стран в европейском международном частном праве. С. 39.

соотношение императивных коллизионных и материальных норм при регулировании международных частных отношений; соотношение императивных норм прямого действия, принадлежащих к различным национальным правовым системам; соотношение специальных материальных норм, призванных регулировать международные частные отношения, и коллизионных норм.

4.4. Соотношение императивных коллизионных и материальных норм при регулировании международных частных отношений

Императивные коллизионные нормы нельзя обойти никаким соглашением, ибо государство в них установило степень возможного поведения субъектов права, степень их свободы. Эти нормы необходимо рассматривать как нормы специального законодательства, установленного для регулирования международных частных отношений, и соответственно пользующиеся приоритетом по отношению к другим нормам. Они не могут быть изменены соглашением сторон. Если же такое соглашение состоялось, то оно недействительно. В то же время нормы национального материального права для того, чтобы иметь эффект прямого действия, т. е. быть непосредственно применимыми, несмотря на возможность применения иностранного права, когда это предусмотрено императивными коллизионными нормами, должны обладать не просто императивными свойствами с точки зрения материального права, а именно особыми императивными свойствами, преодолевающими силу коллизионных, в том числе императивных, правил, отсылающих к иностранному праву. Следует исходить из того, что если по данному вопросу существуют одновременно императивные коллизионная и материальная нормы, причем первая отсылает к иностранному праву, а вторая предполагает применение национального материального права, то приоритет имеет материальная норма. Такой вывод можно сделать, исходя из принципа тесной связи, содержанием которого выступает правило разрешения коллизий во внутреннем праве - lex specialis derogat lex generalis (специальный закон имеет преимущество перед общим), имея в виду, что законодатель специально установил материально-правовую норму прямого действия, регулирующую отношения, в которых реализуется исключительный государственный интерес. Рассмотрим ситуацию на конкретном примере. В соответствии со статьями 1195 и 1202 Гражданского кодекса и статьей 1 Федерального закона "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами" (далее - Закон о ВТС) правоспособность иностранного субъекта ВТС осуществлять внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения будет определяться его личным законом (lex societatis). То есть в случае возникновения спора будет применена императивная коллизионная норма. Подпунктом 6 части 2 статьи 1202 Гражданского кодекса в содержание личного закона входит порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав. Исходя из указанной нормы, иностранный субъект военно-технического сотрудничества (далее - субъект ВТС) должен получить субъективное право на исполнение обязательств по внешнеторговой сделке в отношении российской продукции военного назначения в порядке, определяемом своим национальным правом. Однако соблюдение указанного национального порядка является всего лишь одним из позитивных оснований для наделения иностранного субъекта соответствующим правом, причем имеющим привязку только к своей правовой системе. Другое основание связано с российской правовой системой. В законодательстве о военно-техническом сотрудничестве установлены императивные материальные правила, имеющие особое значение для интересов государства, в соответствии с которыми права и обязанности сторон по такой сделке появляются только после принятия решения управомоченным государственным органом (Правительством РФ или КВТС России), разрешающего поставку продукции военного назначения (далее - ПВН) в иностранное государство <*>. Соответственно, указанное решение является вторым правовым основанием субъективного права на исполнение контрактного обязательства как иностранного, так и российского субъектов ВТС. То есть в данном случае мы видим, что порядок приобретения субъективных прав определяется не только применимым, на основании императивной коллизионной нормы, иностранным правом, но и императивной материальной нормой российского законодательства о военно-техническом сотрудничестве. -------------------------------- <*> См.: пункт 12 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, утвержденного Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953.

Другим, еще более характерным примером особых императивных свойств российских материальных норм в области ВТС является субъективное право на вывоз ПВН с таможенной территории Российской Федерации, которое может получить исключительно российский, а не иностранный субъект ВТС. Речь идет о том, что действующее контрактное обязательство в отношении ПВН не наделяет стороны субъективным правом на вывоз указанной продукции с таможенной территории, соответственно, указанное обязательство невозможно исполнить фактически. Статьей 4 Закона о ВТС установлен разрешительный порядок экспорта и импорта ПВН, который осуществляется через лицензирование вывоза и ввоза этой продукции. Вывезти ПВН с территории России можно, только получив лицензию КВТС России на ее вывоз, которая выдается исключительно российскому субъекту ВТС, наделяя его субъективным правом на перемещение соответствующего товара через таможенную границу <*>. Следовательно, иностранная правовая система вообще исключается из порядка наделения своего импортера ПВН субъективным правом на перемещение ПВН через российскую таможенную границу. -------------------------------- <*> См.: Порядок лицензирования в Российской Федерации ввоза и вывоза продукции военного назначения, импорт и экспорт которой подлежат контролю, утвержденный Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953.

Таким образом, как мы видим, в указанных случаях императивные материальные нормы законодательства о ВТС в силу их особого значения для обеспечения государственных интересов обладают приоритетом перед соответствующими императивными коллизионными нормами. Сказанное выше применимо и для определения соотношения диспозитивной коллизионной нормы и императивной нормы материального права, имеющей особое значение.

4.5. Соотношение императивных норм прямого действия, принадлежащих к различным национальным правовым системам

Здесь необходимо исходить из объективности существования национальных правовых систем, в нормативном элементе которых имеются в наличии императивные нормы, имеющие особое значение для интересов государства. Соответственно, может возникнуть ситуация, когда на регулирование гражданско-правового отношения с иностранным элементом будут претендовать материальные нормы прямого действия, принадлежащие к различным правовым системам. При этом следует учитывать, что, в силу особой значимости для интересов каждого государства указанных норм, речь идет не о коллизионном регулировании соответствующих правоотношений с иностранным элементом, а о прямом (непосредственном) применении императивных норм, имеющих особое значение для интересов каждого государства. Особенность рассматриваемого аспекта заключается в том, что в этом случае не действуют позитивные коллизионные правила правового регулирования указанных отношений. Вопрос решается судом на основе анализа связей гражданско-правовых отношений с иностранным элементом с национальными правовыми системами. В случае возникновения спорного вопроса судом прежде всего должен быть изучен вопрос о наличии соответствующих императивных правил lex fory, а также применимое, в силу объективно существующих связей указанного правоотношения, иностранное право, содержащее императивные нормы прямого действия. Дальнейшее разрешение возникшей коллизии возможно на основе принципа тесной связи, являющегося общим принципом международного частного права. При этом должны учитываться прежде всего интересы собственного государства, так как указанные нормы так или иначе связаны с позитивной основой правового обеспечения его национальной безопасности. Также в соответствии с частью 2 статьи 1192 Гражданского кодекса учитываются назначение и характер, а также последствия применения или неприменения императивных норм, имеющих особое значение, иностранной национальной правовой системы, имеющей тесную связь с указанным правоотношением. Вместе с тем применимость иностранных императивных норм должна оцениваться с точки зрения обеспечения интересов собственного государства. Именно поэтому суд, будучи обязанным учитывать эти нормы (часть 2 статьи 1192 ГК РФ), не обязан, а может принять их во внимание, т. е. применить или не применить (часть 1 статьи 1192 ГК РФ). Указанный подход является практической реализацией принципа тесной связи, который выступает позитивным основанием для прямого, а не опосредованного действия императивных норм, имеющих особое значение. Вопрос о соотношении императивных норм прямого действия различных национальных правовых систем особенно актуален в области военно-технического сотрудничества, так как именно в рамках национально-правового, а не международно-правового регулирования реализуются основополагающие интересы государств при обороте ПВН на мировом рынке. Рассмотрим ситуацию на конкретном примере. В соответствии со статьей 6 Закона о ВТС перечень объектов гражданских прав, относящихся к продукции военного назначения, ограниченной в обороте и разрешенной к передаче инозаказчикам, определяется российским законодательством. В соответствии со статьей 18 Положения Китайской Народной Республики о контроле за экспортом военной продукции вопросы квалификации товаров в качестве ПВН и определения их оборотоспособности определяются на основе китайского права. Можно предположить ситуацию, когда поставленный в Китай товар по российскому праву будет относиться к продукции военного назначения, а по китайскому нет. Причем соответствующие нормы обеих правовых систем носят императивный характер и имеют особое значение для интересов каждого из государств. Особенно это актуально в отношении поставок запасных частей к продукции военного назначения, идентификация которых носит неоднозначный характер. Соответственно, от применения императивных материальных норм той или иной правовой системы будет зависеть действие или исключение действия российской системы экспортного контроля. Суд каждого из государств при возникновении спорного вопроса будет исходить прежде всего из интересов своего государства, так как указанный интерес и определяет содержание принципа тесной связи с точки зрения этого государства. Содержание принципа тесной связи при столкновении императивных норм прямого действия, принадлежащих к различным национальным правовым системам, не имеет позитивной основы. В каждом конкретном случае суду для определения применимости своих или иностранных императивных норм необходимо провести анализ соотношения реализуемых в соответствующих международных частных отношениях особых государственных интересов, а также насколько они обеспечиваются императивными нормами прямого действия <*>. Именно такой подход имеет в виду О. Н. Садиков, когда пишет: "...решение практических вопросов... может достигаться только в результате толкования соответствующих национальных норм. Иногда строго императивный характер таких предписаний ясно выражен в содержании и редакции таких норм, в иных случаях вывод может быть сделан на основе общепринятых приемов толкования" <**>. Рассмотренный случай еще раз подчеркивает основополагающее значение для международного частного права принципа тесной связи, который лежит не только в основе коллизионного, но и материального регулирования <***>. -------------------------------- <*> На особую природу защищаемого интереса при прямом действии материальных норм обращал внимание М. И. Брун, который, однако, считал, что в основе применения таких норм лежит молчаливая коллизионная привязка. Он пишет: "Общественный интерес, защищаемый материальными нормами второго рода (коллизионные привязки, которые дозволяют применять иностранное право. - В. К.), не тот, который защищается нормами первого рода (материальные нормы, коллизионные привязки к которым однозначно отсылают к национальному закону. - В. К.), и потому для применения тех и других нужны разные привязки; оттого и конфликтные нормы должны быть разные". См.: Брун М. И. Публичный порядок в международном частном праве. Петроград: Сенатская типография, 1916. С. 78. <**> Садиков О. Н. Императивные нормы в международном частном праве. С. 83. <***> На это же обращают внимание Д. Чешир и П. Норт, когда пишут, что в каждом таком случае вопрос применимых императивных норм будет решаться на основе права, свойственного договору. См.: Чешир Д., Норт П. Международное частное право. С. 177; А. Г. Филиппов также отмечает: "Концепция "императивных норм" представляет довольно сложную конструкцию, объединяющую в себе элементы публичного регулирования, концепцию "тесной связи"...". См.: Филиппов А. Г. Некоторые аспекты автономии воли. С. 455.

4.6. Соотношение специальных материальных норм, призванных регулировать международные частные отношения, и коллизионных норм

По поводу специальных материальных норм М. М. Богуславский пишет, что они непосредственно установлены государством "для регулирования внешнеэкономических отношений или иных отношений с иностранным или международным элементом" <*>. И далее: "Специфика этих правил состоит в том, что они решают тот или иной вопрос по существу, содержат прямые материально-правовые нормы, не используя коллизионного метода" <**>. -------------------------------- <*> Международное частное право: современные проблемы: В 2 кн. Кн. 1. М.: Наука, 1993. С. 97. <**> Там же. С. 98.

Исходя из того что обе группы норм относятся к национальному позитивному праву, их соотношение должно регулироваться принципом - lex specialis derogat lex generalis (специальный закон имеет преимущество перед общим). Проблема заключается в том, что обе группы норм могут рассматриваться как специальные, призванные регулировать международные частные отношения. Вместе с тем анализ сущности этих норм показывает следующее. Коллизионные нормы призваны регулировать выбор применимого права. Эффект регулирования международного частного отношения возникает только вместе с выбранным в соответствии с ними применимым материальным правом. Такой выбор распространяется на регулирование отношений, обладающих не конкретными, а родовыми признаками, т. е. на все международные частные отношения, относящиеся к определенному роду отношений. Например, отношения правоспособности юридических лиц основаны на личном законе юридического лица, в основе которого лежит тот или коллизионный принцип, - в России принцип инкорпорации (закон страны, где зарегистрировано юридическое лицо). В то же время материально-правовые нормы, регулирующие конкретные международные частные отношения, прежде всего внешнеэкономические, по отношению к другим нормам, в том числе коллизионным, должны рассматриваться как специальные, так как они регулируют конкретные международные частные отношения и соответственно должны обладать приоритетом перед другими нормами внутригосударственного права, в том числе коллизионными. Однако если провести анализ Федеральных законов "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности" (далее - Закон о внешнеторговой деятельности), "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами", "Об экспортном контроле", то можно сделать вывод, что коллизионный вопрос с точки зрения внутреннего права, то есть о применимости материальных либо коллизионных норм, не встает. Часть норм этих законов основана на общих коллизионных принципах международного частного права. Другая часть относится к институтам административного права, регулирующим отдельные вопросы государственного управления в соответствующих сферах. Остается третья категория - это материальные нормы частного характера, изданные для регулирования внешнеэкономических отношений. Однако их анализ показывает, что эти нормы по своей природе являются императивными нормами, имеющими особое значение. Таковы, например, статьи 16 и 17 Закона о внешнеторговой деятельности, определяющие институты экспортного контроля и государственной монополии, статьи 6 и 12 Закона о ВТС, устанавливающие ограничения и субъектный состав в области военно-технического сотрудничества, и т. д. Таким образом, мы возвращаемся к первому и второму из выше рассмотренных случаев: о соотношении коллизионных норм (императивных и диспозитивных) и материальных норм, имеющих особое значение, разрешение которого основано на принципе lex specialis derogat lex generalis (специальный закон имеет преимущество перед общим), т. е. приоритет за названными материальными нормами.

4.7. Позитивные критерии квалификации императивных норм, имеющих особое значение

Анализ императивных качеств норм, имеющих особое значение, говорит, что речь идет не о всех императивных нормах, а о их некоторой части, обладающей определенными позитивными качествами, позволяющими исключить применение иностранных норм и обусловливающих собственное их прямое применение. Именно на это обращает внимание Л. А. Алексидзе, который пишет: "Основа jus cogens - защита юридических и морально-политических устоев, на которых зиждется все здание правовой надстройки и без которых невозможно было бы функционирование всей системы общественных отношений, закрепленных в праве и охраняемых государством" <*>. В первую очередь это касается тех императивных норм, которые по своей юридической природе являются разрешениями в форме обязывания в сферах, где, исходя из публичных интересов, государством введен общий запрет и установлены, в качестве исключения, разрешения в виде обязываний субъектам правовых отношений поступать конкретно-определенным, а не иным способом. Это относится к правовым режимам разрешительного типа, представляющим, с позитивной точки зрения, совокупность общих запретов, разрешений и обязываний в сферах действия особых публичных интересов. Ю. Г. Морозова по этому поводу считает, что институт норм непосредственного применения защищает нормативный (законодательно закрепленной) ordre public <**>. Причем речь идет не только об интересах государства, но также интересах частных лиц и общества в целом, имеющих для них существенное значение с точки зрения обеспечения национальной безопасности. -------------------------------- <*> Алексидзе Л. А. Указ. соч. С. 216. <**> Морозова Ю. Г. Оговорка о публичном порядке в международном частном праве: понятие и современный порядок применения. С. 67.

Особенность правового регулирования международных частных отношений в областях, затрагивающих особые публичные интересы государства и общества, например военно-техническое сотрудничество Российской Федерации с иностранными государствами, заключается в установлении непосредственного, а не опосредованного, через коллизионную норму, правового регулирования наиболее существенных аспектов указанных отношений в этой области. При этом может показаться, что непосредственное правовое регулирование международных частных отношений, связанных с экспортом продукции военного назначения, противоречит закономерности, обусловливающей их опосредованное (коллизионное) правовое регулирование. Однако прямое регулирование охватывает не весь комплекс международных частных отношений, связанных с экспортом продукции военного назначения, а только самые существенные, касающиеся субъектно-объектного состава гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, а также некоторых субъективных прав при заключении внешнеторговых сделок и осуществления вытекающих из них прав и обязанностей. Указанные аспекты напрямую затрагивают публичные интересы государства и могут повлиять на его национальную безопасность. Их нарушение способно оказать возмущающее воздействие на внутрисистемные связи системы внутригосударственных отношений, обеспечивающие ее целостность. Объективно обусловленная тесная связанность принципиально важных для государства аспектов внешнеторговых сделок в области военно-технического сотрудничества с российской системой внутригосударственных отношений, прежде всего государством и, соответственно, российской правовой системой, исключает опосредованное регулирование возникающих связей и отношений и предопределяет применение к ним императивных материальных норм, имеющих особое значение, российской, а не иностранной правовой системы. Исключительный публичный интерес охватывает лишь отдельные, наиболее существенные аспекты внешнеторговых сделок в отношении продукции военного назначения. К таковым не относятся: выбор правопорядка, которому стороны намерены подчинить права и обязанности, определение момента перехода рисков, возникновение и прекращение права собственности при совершении внешнеторговых сделок, выбор средств правовой защиты при нарушении одной из сторон своих обязательств, выбор формы расчетов и средств платежа, способа исполнения обязательства. Правовое воздействие на указанные аспекты сделок в отношении продукции военного назначения основано на закономерности их опосредованного (коллизионного) регулирования и прежде всего на принципе lex voluntatis, в силу которого стороны свободны в выборе применимого права, регулирующего обязательственный статут этих сделок. Вместе с тем необходимо отметить определенный абстрактно-теоретический характер изложенных рассуждений, которые весьма непросто использовать при разрешении конкретного дела. Встает вопрос: как практически, а не теоретически определить случаи исключения коллизионного регулирования и, соответственно, использования непосредственного материального регулирования? То есть речь идет о позитивных критериях применения императивных норм, имеющих особое значение. В целом эта проблема касается природы и сущности императивных норм, имеющих особое значение. В данном случае необходимо выявить лишь формально-правовые критерии, позволяющие в правоприменительной практике определить сферы исключительных государственных интересов, обусловливающие непосредственно-материальное, а не коллизионное регулирование возникающих на их основе отношений. Основой для определения сфер коллизионного (опосредованного) либо материального (непосредственного) регулирования является выявление сфер действия общих дозволений и запретов, обусловливающих характер и порядок правового регулирования возникающих в них правоотношений. Теоретические аспекты общих дозволений и запретов и действующих в них режимов правового регулирования были разработаны С. С. Алексеевым <*>. Применительно к предмету настоящего исследования необходимо отметить следующее. -------------------------------- <*> См.: Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.: Юридическая литература, 1989.

Именно в силу разрешительного порядка возникновения и осуществления субъективных прав и обязанностей в сфере действия общего запрета, относящегося к национальной правовой системе, исключается коллизионное (опосредованное) регулирование указанных отношений. Правовые нормы, устанавливающие общий запрет, имеют в своем основании специфичные общественные отношения, затрагивающие коренные интересы государства в системе внутригосударственных отношений. Этим обстоятельством обусловливается непосредственное регулирование указанных отношений материальными нормами своей национальной правовой системы. Формальное отражение указанных исключительных публичных интересов - в существовании и действии императивных норм, создающих вместе с запретами разрешительный порядок правового регулирования. Их природа не обусловливает широкую сферу применения указанных норм, как это можно встретить в российской доктрине международного частного права <*>. -------------------------------- <*> См.: Звеков В. П. Международное частное право: Курс лекций. М.: Норма-Инфра-М, 1999. С. 149 - 150.

Применительно к области ВТС общие запреты установлены: 1) на экспорт и импорт продукции военного назначения; 2) на деятельность в области военно-технического сотрудничества; 3) на объекты гражданских прав в сфере военно-технического сотрудничества - поставляться может исключительно продукция военного назначения, включенная в список продукции военного назначения, разрешенной к передаче иностранным заказчикам; 4) на участие иностранных лиц в военно-техническом сотрудничестве - ими могут быть только иностранные государства или управомоченные лица этих государств, включенные в список государств, в которые разрешена передача продукции военного назначения. Другим примером является установление жестких локальных запретов в сферах действия общих дозволений, которые обеспечивают соблюдение интересов государства не менее эффективно, чем общие запреты. Так, каждое юридическое лицо, получившее право на осуществление внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного назначения, ограничено в рамках этой правоспособности осуществлять конкретные юридические действия, направленные на поставки военной продукции инозаказчикам. Экспортер должен получить субъективное право на осуществление юридически значимых действий, направленных на заключение того или иного вида экспортно-импортной сделки, либо исполнение обязательств по ней <*>. -------------------------------- <*> См.: пункт 12 Порядка осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, утвержденного Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953.

Исполнение контрактного обязательства в отношении ПВН ограничено разрешительным порядком вывоза соответствующей ПВН с таможенной территории России. Фактически исполнение контрактного обязательства, т. е. передача продукции инозаказчику, возможно только после получения лицензии КВТС России на ее вывоз <*>. -------------------------------- <*> См.: пункт 10 Положения о порядке осуществления военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, утвержденного Указом Президента РФ от 1 декабря 2000 г. N 1953.

5. Пятая закономерность регулирования международных частных отношений предполагает необходимость гармонизации и унификации правового регулирования международных частных отношений, что является следствием глобализации социально-экономических отношений в рамках мирового сообщества <*>

-------------------------------- <*> По проблеме унификации см.: Маковский А. Л. Международные конвенции об унификации морского права и внутригосударственного права // Материалы по морскому праву и международному торговому мореплаванию. М., 1980. Вып. 21; Маковский А. Л. Природа норм конвенций об унификации морского права // Материалы по морскому праву и международному торговому мореплаванию. М., 1979. Вып. 18; Маковский А. Л. Вопросы теории международно-договорной унификации права и состав международного частного права // Материалы секции права ТПП СССР. М., Вып. 34; Егоров К. Ф. Соотношение прямых норм международного частного и гражданского права в пределах внутригосударственного права // Тр. ЦНИИ Мор. Флота. Морское право. Л., 1972. Вып. 155; Коровина О. П. Природа единообразных норм международных конвенций // Изв. вузов. Правоведение. 1983. N 1; Доронина Н. Г. Унификация и гармонизация права в условиях экономической интеграции // Право и экономика. 1997. N 17 - 18.

5.1. Объективные основания закономерности

Данная закономерность обусловлена не только взаимодействием национальных правовых систем, но и взаимодействием мирового сообщества, международной системы и национальных правовых систем. Как отмечает И. И. Лукашук, "глобализация - объективная закономерность, и воспрепятствовать ее развитию не в состоянии никакие силы" <1>. Процессы глобализации охватывают как межгосударственные отношения, т. е. международное сообщество, так и системы внутригосударственных отношений <2>. Она "...затрагивает все аспекты социально-экономической жизни практически всех стран мира и... этот процесс объективен и необратим" <3>. Государства пришли к пониманию того, что установление единых правил регулирования поведения субъектов различных правовых систем способствует повышению эффективности их взаимоотношений, снятию барьеров и препятствий на пути осуществления ими своих субъективных прав и обязанностей, что в целом отражает глобализационные процессы <4>. Именно в силу этих обстоятельств объективным процессом глобализации является установление единых (унифицированных) материально-правовых норм, регулирующих поведение субъектов международных частных отношений. Таким образом, унификация и гармонизация - это, во-первых, отражение процессов интернационализации в рамках процесса глобализации, во-вторых, данный процесс протекает в рамках международного сообщества и затем трансформируется в национальных правовых системах. В целом данный процесс отражает взаимосвязанность и взаимообусловленность процессов, протекающих в мировом сообществе <5>. -------------------------------- <1> Лукашук И. И. Глобализация и государство // Журнал российского права. 2001. N 4. С. 64. <2> См.: Ильин М. В. Глобализация политики и эволюция политических систем // Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. М.: Московский общественный научный фонд, 2000. С. 214: <3> См.: Рожков К., Рыбалкин В. Глобализация как вызов национальной экономике // Международная жизнь. 2001. N 1. С. 72: <4> См.: Володин А. Г., Широков Г. К. Глобализация: истоки, тенденции, перспективы // Полис. 1999. N 5. С. 84. <5> См.: Авдокушин Е. Ф. Международные экономические отношения. М.: Маркетинг, 2000. С. 14 - 16; Покровский Н. Е. Конвергенция, глобализация и конфликт // Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. М.: Московский общественный научный фонд, 2000. С. 252 - 253.

5.2. Социальные аспекты унификации правового регулирования международных частных отношений

Диалектико-материалистическая обусловленность права социально-экономическим отношениями общества является теоретической основой для вывода, что, несмотря на процессы глобализации и соответствующего ему процесса материально-правовой унификации, остаются весьма существенные различия в сущности и содержании правового опосредования возникающих международных частных отношений. Формы правового опосредования могут быть близки, например оговорка о публичном порядке, императивные нормы, обход закона или личный закон юридического лица, но содержание этих правовых явлений различно. Кроме того, необходимо исходить из того, что право регулирует общественные отношения, которые представляют собой единство материального содержания и волевого опосредования. В волевом опосредовании находят отражение потребности и интересы участников этих отношений. Весьма непросто предположить, что существующие потребности индивидов конкретного общества, будучи преломленными через их сознание, в реальности будут выступать как не индивидуальные интересы, а интересы социальные <1>. Тенденция, конечно, идет именно в этом направлении, так как глобализация социально-экономической жизни - объективный процесс, но это процесс, происходящий в материальной жизни общества. Глобализация сознания индивидов, политических деятелей и социальных групп куда более сложный процесс. Объективно она отстает от процесса глобализации социально-экономической сферы, и именно в силу этого в международных частных отношениях на современном этапе можно отметить две ярко выраженные тенденции: во-первых, преобладание национальных интересов над интернациональными, во вторых, индивидуальных над социальными <2>. "В наиболее общем смысле, - пишет А. В. Левашова, - глобализация включает в себя сжатие мира в целом и быстрый рост осознания этого. Глобальное развитие складывается из двух основных тенденций: с одной стороны, рационализации и унификации форм экономического и общественного прогресса, а с другой - естественного стремления различных внезападных типов социо-культурной организации к самосохранению, а ради этого зачастую и к обособлению" <3>. Как правильно отмечает И. И. Лукашук <4>, следует различать области, созревшие для глобальной гармонизации, и те, в которых гармонизация реальна лишь на региональном уровне, прежде всего это касается межгосударственных отношений, направленных на регулирование прав человека и международную безопасность, право международных договоров. И это объективно, так как эти отношения прежде всего затрагивают именно глобальные проблемы. Вернее сказать, явнее всего. -------------------------------- <1> См.: Иноземцев В. Глобализация: иллюзии и реальность // Свободная мысль - XXI. 2000. N 1. С. 31 - 33. <2> См.: Menshikov S. Indicators and trends of economic globalisation. B.: Paper Presented at the Gorbachev Foundation of North America Roundtable on the Global Economy, 1997. 15 - 16 December. P. 17 - 20. <3> Левашова А. В. Современная международная система: глобализация или вестернизация // Социально-гуманитарные знания. 2000. N 1. С. 254. <4> Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. М.: Спарк, 2000. С. 41.

Международные частные отношения затрагивают их не столь явно, но связь существует самая прямая. Имущественные, семейные и трудовые отношения напрямую связаны с такими глобальными проблемами человечества, как проблема народонаселения. Осознание глобальности этой проблемы, а соответственно, и необходимости глобального международно-правового регулирования - эволюционный, долговременный процесс, который займет значительно больше времени, чем аналогичный процесс занял в области международных публично-правовых отношений. И это объективно. Процесс ускорения международно-правовой унификации в области прав человека был обусловлены двумя мировыми войнами, в области международной безопасности - холодной войной, когда угроза выживания человечества стала весьма реальной, экологические проблемы обусловлена научно-технической революцией и загрязнением окружающей среды. Проблемы же народонаселения не столь явны, в силу чего не осознанны всем человечеством. То, что они осознанны отдельными политическим деятелями и учеными, не стало достоянием массового сознания. Это с одной стороны. С другой - весьма существенны различия между отдельными странами и регионами. И различны аспекты этой проблемы. Например, для одних государств весьма актуален демографический аспект этой проблемы. Для других - продовольственный. Возможность обеспечить себя продовольствием и отсутствие такой возможности. В силу этого потребности различных государств, а значит, и проживающих в них людей, весьма различны. Им соответствуют и интересы. В реальной действительности весьма трудно представить, что могут существовать унифицированные международные частные отношения, в которых волевое опосредование выражено через унифицированные интересы всех сторон. Речь идет о том, что необходимо достижение баланса интересов, причем в двух плоскостях: интернационального и национального - одна плоскость; другая - индивидуального и социального <*>. Именно осознание необходимости достижения указанных балансов как проявление глобализации находит отражение в развитии международного частного права. -------------------------------- <*> См.: Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. С. 10 - 12.

С другой стороны, унификация указанных интересов в двух обозначенных плоскостях объективно невозможна. Всегда будут интересы интернациональные и национальные, а также индивидуальные и социальные. В этом выражается суть диалектико-материалистической обусловленности реальной действительности и ее развития. Именно указанная объективность обусловливает практическую невозможность достижения полной унификации интересов <*>, соответственно, общественных отношений, в т. ч. международных частных, и, как следствие, унификации международно-правового регулирования международных частных отношений. Стремиться к этому надо, в силу объективно происходящих процессов глобализации. Но необходимо понимать, что полной унификации достичь не удастся. Все это является теоретической основой для осознания объективной необходимости дальнейшего развития международного частно-правового регулирования соответствующих отношений, причем по всем направлениям, как материальному, так и коллизионному, максимально учитывающем реальные процессы глобализации, происходящие в мировой социально-экономической системе. -------------------------------- <*> См.: Братимов О. В., Горский Ю. М., Делягин М. Г., Коваленко А. А. Практика глобализации: игры и правила новой эпохи. М.: Инфра-М, 2000. С. 169.

Такой подход объективно обусловлен и процессами, происходящими в международной жизни. В конце 80-х - начале 90-х гг. была модной концепция единого правового пространства Европы, что можно было рассматривать как перевод процессов глобализации из социально-экономической сферы в политическую и правовую, практическая реализация которого потребовала принятия действенных шагов по унификации прежде всего материально-правового регулирования общественных отношений, в том числе и в области международных частных отношений. Однако, как отмечает И. И. Лукашук, "после прекращения существования СССР западные державы утратили интерес к реализации концепции, хотя с точки зрения общеевропейских интересов она приобрела еще большее значение. Что же касается России, то ее внешняя политика сосредоточилась на обеспечении чисто национальных интересов" <*>. Это еще раз подчеркивает, с одной стороны, объективную основу для существования различий в национальных правовых системах и, соответственно, необходимости дальнейшего совершенствования национальных кодификаций международного частного права, с другой - объективную необходимость не только международного материального, но и коллизионного регулирования международных частных отношений. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. С. 48 - 50.

В целом же необходимо сделать вывод, что и коллизионное регулирование, и прямое регулирование императивными материальными нормами, имеющими особое значение, и регулирование унифицированными материальными и коллизионными нормами обусловлены объективными тенденциями глобализации социально-экономических отношений в рамках мирового сообщества.

------------------------------------------------------------------

Название документа