Юридически значимые понятия по делам о защите чести, достоинства, деловой репутации

ЮРИДИЧЕСКИ ЗНАЧИМЫЕ ПОНЯТИЯ ПО ДЕЛАМ О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ, ДОСТОИНСТВА, ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ

Ю. Г. ИВАНЕНКО

Ю. Г. Иваненко, кандидат юридических наук, судья Омского областного суда.

Изначально при реализации на практике норм о судебной защите чести и достоинства возник вопрос о том, что должно пониматься под распространением сведений, не соответствующих действительности. И практика, и научная литература единодушно признали за этим какое-либо сообщение таковых сведений о конкретном лице другим, одному или нескольким лицам. Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (в редакции от 25 апреля 1995 года) отметил, что "под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, о котором указывается в ст. 152 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидеопрограммам, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в иной, в том числе устной, форме нескольким или хотя бы одному лицу". Для гражданско-правовой защиты названных благ имеет значение лишь сам факт распространения не соответствующих действительности сведений независимо от формы и способа передачи ложной информации, количества лиц, ставших ее обладателями, и условий ознакомления с ней потерпевшего. При этом последний может узнать о касающихся его сведениях как лично, присутствуя во время их, например, публичного распространения, так и из рассказов о них других лиц. Факт распространения порочащих измышлений становится известным лицу или сразу же, либо по истечении некоторого короткого или достаточно продолжительного периода времени. В связи с этим можно говорить о непосредственном и опосредованном восприятии событий, унижающих честь, достоинство или деловую репутацию. Во время первого потерпевший, являясь участником происходящего, лично воспринимает и оценивает сообщенные о нем сведения в том объеме и в той форме, в которых они были переданы, и имеет возможность узнать самого распространителя, если он не является анонимом, а также количество информированных лиц. В случае же получения известий о распространении порочащей его информации от других лиц, ранее ставших ее обладателями, уровень осведомленности потерпевшего о ней зависит от ряда причин: качества ее пересказа (смысловой и форменной) другим лицом, цели и желания пересказчика воспроизвести сообщения дословно или в "своем свете" при дальнейшем распространении ложных сведений и т. п. Русское право XIX века, например, устраняло наказуемость заочных обид (как вида оскорблений чести), кроме случаев, когда оскорбительный отзыв обращается к лицу, близкому к оскорбляемому <*>. -------------------------------- <*> Энциклопедический словарь. Том XXI 5А 0 / Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Санкт-Петербургъ: Типо-Литография И. А. Ефрона, 1897. С. 506.

Не является обязательным признаком распространения сведений публичный характер их сообщения, поскольку высказанные даже в присутствии одного лица, которого они не затрагивают, эти сведения могут быть опровергнуты по суду потерпевшим <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданско-правовая охрана интересов личности. М.: Юрид. лит., 1969. С. 63; Подробнее: Рафиева Л. К. Условия и порядок гражданско-правовой защиты чести и достоинства граждан и организаций // Вестник ЛГУ. 1966. N 5. (Серия экономики, философии и права, вып. 1). С. 141.

Распространитель не соответствующих действительности и порочащих гражданина или юридическое лицо сведений лишен возможности каким-либо образом ограничить их дальнейшее распространение. Информация, сообщенная хотя бы одному лицу, которого она не касается лично, может по типу цепной реакции стать достоянием последующего неограниченного круга осведомленных лиц. Распространение есть разглашение сведений среди неопределенного круга лиц (один и более). В литературе справедливо отмечается, что распространение таковых сведений имеет место, когда они сообщаются о ком-либо и в кругу своей семьи, поскольку независимо от того, каким лицам передаются порочащие другое лицо сведения, на репутацию потерпевшего отрицательно влияет сам факт распространения таковых. Напротив, основания требовать по суду опровержения порочащих сведений отсутствуют в случае сообщения, например, самим гражданином о себе этих сведений посторонним лицам, так как такими обстоятельствами он сам способствует формированию общественной оценки своей личности. Не может признаваться распространением сообщение сведений только лицу, которого они касаются. Так, М. Г. Пронина, А. Н. Романович отмечают, что такие "сведения, не будучи известны третьим лицам, не могут повлиять на общественную оценку гражданина" <*>. -------------------------------- <*> См.: Пронина М. Г., Романович А. И. Защита чести и достоинства гражданина. (Гражданско-правовые средства.) Минск: Беларусь, 1976. С. 28.

С учетом сказанного не будет распространения, если порочащие и неверные сведения не были сообщены третьим лицам, в случаях, например, высказывания вслух кем-либо таких сведений наедине с собой или написания ложно очерняющих другое лицо писем, листовок, подготовки аналогичных сообщений с использованием аудио-, видео - и другой аппаратуры, но не ставших достоянием гласности иных лиц. Здесь основания для гражданско-правовой ответственности могут возникнуть, когда несоответствующие действительности и порочащие конкретное лицо сведения, изложенные (записанные) "про запас", для "личного успокоения" своих неприязненных к нему чувств и т. д., станут известны иным лицам даже помимо воли их сочинителя. Для права на иск, по мнению, например, А. В. Белявского, безразлично, каким путем ответчик передал информацию, порочащую истца, учитывая, что закон не содержит никаких ограничений и по поводу формы распространения <*>. -------------------------------- <*> См.: Белявский А. В. Судебная защита чести и достоинства граждан. М.: Юридическая лит-ра, 1966. С. 16.

Ряд авторов выражают свое несогласие с признанной установкой того, что сообщение сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением. Так, К. Б. Ярошенко говорит о необходимости защиты чести и достоинства граждан и в этом случае, так как и при таком сообщении порочащих сведений возникает реальная угроза их распространения среди других лиц, тем более что рассматриваемая норма закона якобы не лишает гражданина возможности требовать признания сведений, известных хотя бы одному лицу, не соответствующими действительности <*>. Гражданин, по ее мнению, созвучному с другими, должен иметь право предъявить предупредительный иск о запрещении распространять эти сведения, поскольку он может испытывать страдания уже от "сознания того, что нелепые измышления являются достоянием одного лица" <**>. -------------------------------- <*> См.: Ярошенко К. Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. М.: Юрид. лит., 1990. С. 160 - 161. <**> Там же. Подробнее см.: Ерошенко А. А. Гражданско-правовая защита чести и достоинства личности // Советское государство и право. 1980. N 10. С. 135 - 142; Белявский А. В., Придворнов Н. А. Охрана чести и достоинства личности в СССР. М.: Юрид. лит., 1977. С. 81 - 82.

Однако не стоит забывать, что Закон (ст. 152 ГК РФ, ранее ст. 7 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, ст. 7 ГК РСФСР) связывает право на опровержение по суду порочащих сведений лишь с фактом их распространения, причем последнее, как отмечалось нами выше, является одним из обязательных условий для защиты умаляемых благ. Сообщение лицу о нем же сведений с "глазу на глаз" сравнимо в некоторой мере со знакомым для науки уголовного права "обнаружением умысла" совершить преступление, уголовная ответственность за которое не наступает. Так, и в рассматриваемом случае гражданско-правовая ответственность не может наступить, однако гражданин имеет возможность защитить свои права и интересы в уголовно-правовом порядке, если имело место уголовно наказуемая клевета или оскорбление. Предупредительный же иск фактически "тайну двоих" превратит в публичное распространение. Поскольку письмо - это система знаков, определенная последовательность которых образует ту или иную информацию, письменной формой распространения сведений, не соответствующих действительности и порочащих гражданина или юридическое лицо, следует признать сообщение таких измышлений с использованием любой знаковой системы, понятной окружающим, будь то использование буквенного алфавита (азбука), сочетания линий, красок и теней (рисунок), телеграфного кода в виде комбинации точек и тире (азбука Морзе), видеосигнального воспроизведения визуальной информации (видеозапись) и т. п. Устная форма распространения сведений представляет собой не что иное, как передачу (выражение) сообщения с помощью языка, то есть системы звуковых, словарных и грамматических средств, объективирующих работу мышления <*>. -------------------------------- <*> Ожегов С. И. Словарь русского языка: 70000 слов / Под ред. Н. Ю. Шведовой. 21-е изд., перераб. и доп. М.: Рус. яз., 1989. С. 913.

Некоторый интерес в этой связи может иметь случай сообщения недостоверных и порочащих сведений о лице на иностранном языке. Думается, что решение вопроса о том, имеет ли место распространение сведений, зависит от того, было ли понятно сообщенное хотя бы одному постороннему лицу или нет. При этом для права должно быть безразлично, сразу же получатель информации понял смысл сказанного или, первоначально зафиксировав ее в том или ином виде (записав в блокнот, на аудио-, видеокассету), использовал последующий перевод на родной язык. Дореволюционное право России выделяло три рода личных обид: словом или на письме, действием, путем печати (диффамация), а кроме того, различало обиду символическую, которая могла относиться к обиде словом или действием. Так, например, в решении Сената за 1877 год N 67 было определено, что действия, выражающие мысль о посягательстве на телесную неприкосновенность (угроза кулаком), составляют обиду второго рода, а если действие заменяет собой словесное выражение презрения или пренебрежения (показывание языка), то деяние должно быть признано обидой словесной <*>. Современное же гражданское право России не знает такой классификации, акцентируя внимание на самом факте распространения ложных сообщений, умаляющих честь, достоинство или деловую репутацию. -------------------------------- <*> Энциклопедический словарь. Том XXI 5А 0 / Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Санкт-Петербургъ: Типо-Литография И. А. Ефрона, 1897. С. 506.

Ранее в теории отдельно рассматривался вопрос, является ли распространением сведений упоминание о них в личной характеристике гражданина, выданной соответствующим предприятием, организацией или должностным лицом, и возможно ли по суду требовать их опровержения. И в литературе, и на практике был дан положительный ответ. Так, Л., работавший ведущим инженером Тверского филиала ВНИИ вагоностроения, по результатам проведенной на предприятии аттестации был признан не соответствующим занимаемой должности, от предложенной ему должности старшего инженера он отказался и был уволен. Л. обратился в суд с иском о защите его чести и достоинства, просив опровергнуть порочащие сведения, содержащиеся в отзыве (характеристике), представленной аттестационной комиссии, где указывалось о его имевших место производственных упущениях, нарушениях трудовой дисциплины, отсутствии специальных знаний по обслуживанию электронной вычислительной техники, некоторых личных качествах и т. д. Несколько судебных инстанций, принимавших последовательное участие в рассмотрении дела, отказав в удовлетворении иска ввиду соответствия действительности сообщенных сведений, констатировали право гражданина оспаривать в судебном порядке действительность содержащихся в характеристике сведений <*>. -------------------------------- <*> Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. N 2.

В порядке, определенном ст. 152 ГК РФ, не могут рассматриваться требования об опровержении сведений, содержащихся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других официальных документах, для обжалования которых предусмотрен иной установленный законом порядок (п. 3 упоминавшегося Постановления Пленума). Так, решения судов общей юрисдикции могут быть обжалованы в кассационном порядке согласно ст. ст. 197, 282 - 287 ГПК РФ и в порядке надзора на основании ст. ст. 319 - 328 ГПК РФ, а решения арбитражного суда - в апелляционной, кассационной и надзорной инстанциях (главы 20 - 22 АПК РФ от 5 мая 1995 года). Кроме того, пересмотр решений всех судов возможен по вновь открывшимся обстоятельствам (гл. 37 ГПК РФ, гл. 23 АПК РФ). Наибольшее внимание судебная практика и правовая литература уделяли тому, какие сведения, сообщенные о лице, следует считать порочащими. В самом законодательстве, как ранее действовавшем, так и настоящем, никогда не содержалось и не содержится какого-либо конкретного определения данного понятия. Такое отсутствие не является пробелом права, а носит логический характер. Общественная жизнь со всеми присущими ей индивидуальными и коллективными особенностями настолько многообразна, что простое перечисление всех порочащих в масштабе данного общества сведений потребовало бы привлечение для этого не только самого права, но и этики, языкознания, некоторых разделов теории вероятности (комбинаторика, статистика). Порочащие сведения могут касаться любой стороны жизнедеятельности человека и деловой жизни юридического лица, поэтому невозможно установить их исчерпывающий перечень. Некоторые авторы полагают, что "порочащий характер - явление очевидное и не нуждается в особом доказывании" <*>. Например, если об истце сообщено, что он человек аморального поведения, то это обстоятельство, согласно ч. 1 ст. 55 ГПК РФ, не нуждается в доказывании на предмет порочности, поскольку общеизвестно, что аморальность - это порочащее качество. -------------------------------- <*> См.: Сергеев А. П. Право на защиту репутации. Л.: Знание, 1989. С. 24; Анисимов А. Л. Честь, достоинство, деловая репутация: гражданско-правовая защита. М.: Юристъ, 1994. С. 29.

Традиционно под порочащими понимаются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или организацией действующего законодательства или моральных принципов, умаляющие честь и достоинство последних. В упоминавшемся Постановлении Пленума Верховного Суда в качестве некоторых часто встречаемых видов порочащих сведений назывались сведения о совершении нечестного поступка, недостойном поведении в трудовом коллективе или в быту. В каждом конкретном случае предъявления иска потерпевшим в целях судебной защиты его прав и интересов окончательный вывод о том, носят ли оспариваемые сведения порочащий характер, делает суд, оценивая в силу ст. 56 ГПК РФ доказательства по внутреннему убеждению, основанному на беспристрастном, всестороннем и полном рассмотрении имеющихся в деле доказательств в их совокупности, поскольку не всякое обидное слово или отрицательное суждение могут быть признаны порочащими <*>. -------------------------------- <*> См.: Чернышева С. А. Охрана чести и достоинства личности по советскому законодательству // Советское государство и право. 1982. N 12. С. 58 - 63.

Следует признать порочащими любые сведения, характеризующие потерпевшего с отрицательной стороны как нарушителя одобряемой обществом (государством) линии поведения, некоего эталонного образа жизни или обычаев делового оборота (честного предпринимательства). Безусловно, для реализации ст. 152 ГК РФ необходимо дополнительно наличие распространения этих сведений и их несоответствие действительности. Итак, сведения о нарушении кем-либо закона или моральных принципов - всегда порочащие. Оценка факта нарушения законодательства проста. В России все законы - писаные и в большинстве своем не требуют дополнительного толкования. Сравнение содержания того или иного закона с оспариваемыми сообщениями либо получение доказательств от компетентных органов (суд, органы предварительного следствия и др.), ранее установивших обстоятельства таких нарушений данным лицом, в каждом случае позволяет безошибочно констатировать нарушение закона или его отсутствие. Чуть сложнее дело обстоит с моральными принципами, включая обычаи делового оборота. Часть из них исторически сначала отождествлялась с нормами "обычного" права, а затем уже становилась собственно правовыми принципами. Так, в Конституции России имеются положения, созвучные с такими нравственными устоями, как забота о ближнем (ст. 38), помощь больным и нуждающимся, поощрение благих дел (ст. ст. 39 - 40), честность (ст. 57), защита Отечества (ст. 59). В иных нормативных актах также можно обнаружить те или иные моральные категории. Нравственные нормы, не облаченные в правовую форму, существуют в обществе сами по себе, нарушение их является таким же предосудительным поступком, как и нарушение закона. Не случайно в самом обществе они сравниваются с "неписаными законами". Основополагающие моральные принципы издревле содержатся в религиозных источниках, своеобразных кодексах поведения верующих. И светское государство, коим является Россия, признает те же, например, библейские требования "не убей", "не укради". Роль таких важных принципов общепризнанна и очевидна, они укреплялись в обществе исторически, будучи частью тех или иных вероучений. Но как быть, когда мы имеем дело с высказываниями, относящимися к нравственным категориям, лаконично характеризующим личные свойства и качества: "хитрый человек" или "оборотистое предприятие"? В одном случае речь может идти о человеке нечестном и непорядочном, когда он завоевывает доверие других своими посулами для достижения личной выгоды, а после достижения цели забывает о данных обещаниях, а в другом случае - о человеке умном: военачальник на поле брани, где хитрость роднится с умелыми полководческими качествами ведения боя. Так и предприятие, именуемое оборотистым в случае быстрой наживы за счет построения нашумевших финансовых пирамид, характеризуется порочно, но если законным образом снижает размер подлежащих уплате налогов, используя определенные финансовые операции либо выплачивая работникам большую часть заработной платы в виде материальной помощи, беспроцентной ссуды, страховых платежей через страховые компании, то может избежать всеобще осуждаемую оценку деятельности. Иногда в связи с этим может возникнуть затруднение, связанное с определением порочащего характера сведений. В юридической литературе часто упоминается дело, рассмотренное народным судом Калининского района г. Тбилиси: Детюниздат Грузинской ССР выпустил сказку для детей дошкольного возраста, после появления которой газета "Сельская жизнь" опубликовала достаточно критическую рецензию под заголовком "Не прочту своим внукам", где говорилось, что издание этой сказки - ошибка издательства, а сама сказка может оказать на детей вредное влияние. В противовес этому редакция газеты "Литературная Грузия" опубликовывает статью, в которой анализируются достоинства указанной сказки и, напротив, дается негативная оценка ранее изложенной рецензии как путаной, лишенной мысли, нелогичной, полной невежества и безграмотности, и что ее автор не может прочесть сказку внукам из-за близорукости. После этого последний, посчитав свои честь и достоинство опороченными, предъявил иск на основании ст. 7 ГК РСФСР. Суд в ходе производства по делу обратился в Институт истории грузинской литературы АН ГССР за заключением о порочности оспариваемых сведений, на что институт ответил отказом, ссылаясь на то, что решение этого вопроса не требует специальных познаний <*>. В подобных случаях суд самостоятельно должен оценивать порочащий характер сообщенных сведений на основе общепризнанных моральных принципов общества. "Экспертиза на предмет выявления уровня нравственности, морали, - отмечает М. Н. Малеина, - не проводится" <**>. Мы поддерживаем такую позицию. -------------------------------- <*> См.: Хецуриани Дж. Г. Значение моральных норм при применении норм гражданского права // Правоведение. 1982. N 5. С. 70. <**> Малеина М. Н. Защита личных неимущественных прав советских граждан: (Пособие для слушателей народных университетов). М.: Знание, 1991. С. 61.

В правовой литературе можно встретить большое количество работ, относящихся к исследованию критериев использования нравственных норм при применении норм права. "Обращение к этим критериям необходимо в тех случаях, когда нормы права устанавливают довольно общее правило и специально оставляют простор для норм нравственности..." <*>, само же использование норм нравственности в правоприменительном процессе бывает обязательным либо факультативным <**>. -------------------------------- <*> См.: Сергейко П. И. Взаимодействие права и нравственности в судебной деятельности // Советское государство и право. 1963. N 8. С. 25. <**> См.: Русинов Р. К. Использование норм нравственности при применении норм права: Автореф. канд. дис. Свердловск, 1967. С. 7 - 8.

При анализе рассмотренных судами дел подобной категории нередко встречаются случаи, когда при толковании оспариваемых сведений в качестве порочных или нет судам приходится сталкиваться с языковыми особенностями употребления тех или иных слов, словосочетаний, невольно вспоминая тургеневское изречение о величии, богатстве и могуществе русского языка. Так, А. предъявил иск к газете "Советская Россия" и г-ну К., указывая, что в опубликованной им статье о недостатках в работе возглавляемой истцом отборочной комиссии сам он был указан как "Некто А", от чего были нарушены, по его мнению, честь и достоинство. Отказывая в удовлетворении иска, суд не признал за данным выражением посягательства на честь и достоинство, сославшись на словари русского языка, где понятие "некто" считается эквивалентным понятию "не кто иной, как..." <*>. -------------------------------- <*> Подробнее, см.: Ярошенко К. Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. М.: Юрид. лит., 1990. С. 158.

Поэтому при рассмотрении дел о защите чести, достоинства, деловой репутации суд в каждом случае должен признавать распространенные и не соответствующие действительности сведения порочащими, если они каким-либо образом влияют на положительную характеристику потерпевшего, умаляя его названные личные блага. Исходным здесь служит предположение о наличии у истца только позитивных качеств, то есть своеобразная презумпция достаточной добропорядочности, основанная на нравственном представлении о чести, достоинстве и деловой репутации. Некоторые авторы полагают, что критерием должны быть "нравственные и моральные представления" <*>, однако обоюдное употребление таких понятий является неверным, поскольку мораль - это нравственные нормы поведения, отношений с людьми, а также сама нравственность <**>. -------------------------------- <*> См.: Ярошенко К. Б. Указ. соч. С. 159. <**> Ожегов С. И. Словарь русского языка. С. 363.

Для признания порочащего характера сведений безразлично, умаляют ли они честь, достоинство, деловую репутацию лица в общественном мнении в целом или только во мнении отдельных граждан. Любое умаление признается значимым для права. Порочащими выступают сведения о фактах, заслуживающих отрицательную оценку <*>. -------------------------------- <*> См.: Комментарий к ГК РСФСР. 2-е издание дополненное и переработанное. М.: Юрид. лит-ра, 1970. С. 32.

В теории высказано мнение, что "порочащий характер сообщаемых сведений в известной мере зависит от личности потерпевшего, в частности от его возраста" <*>. И это правильно. Нельзя, например, опорочить малолетнего гражданина, повествуя о нем как о недостойном семьянине, поскольку социальное качество семьянина связано с достижением определенного возраста и наличием обязательств поддержания семьи, ответственности за ее судьбу. -------------------------------- <*> Гражданско-правовая охрана интересов личности. М.: Юрид. лит., 1969. С. 63.

Не признаются порочащими сведения об отсутствии у кого-либо интереса к искусству, спорту или наличии каких-либо черт характера (раздражительность, необщительность и т. п.), не нарушающих нормы закона и морали, а также деловая и справедливая критика недостатков, присущих гражданину или организации <*>. -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С. Н. Братуся, О. Н. Садикова. М.: Юрид. лит., 1982. С. 26.

С вопросом о порочащих сведениях связан вопрос о возможности опровержения по суду некоторых оценочных суждений, подобных высказыванию "глупый человек", "плохой писатель", которые "сами по себе не могут служить основанием для удовлетворения иска, если они не представляют собою обобщенную формулировку сведений о деятельности гражданина". Одни авторы считают, что похожие суждения нельзя проверить с объективной точки зрения, и они не могут быть предметом судебного спора, поскольку в судебном порядке нецелесообразно понуждать кого бы то ни было к изменению сложившегося мнения о том или ином лице <*>. Другие авторы полагают возможным опровергнуть по суду данные суждения, если они сопровождались воспроизведением конкретных фактов, послуживших основой для отрицательной оценки личности, и перерастают рамки самой субъективной оценки <**>. Третьи авторы изначально исключают оценочные характеристики из числа сведений, умаляющих честь и достоинство, ссылаясь на то, что суды оставляют подобные иски без удовлетворения <***>. -------------------------------- <*> См.: Чернышева С. А. Охрана чести и достоинства гражданина // Советское государство и право. 1971. N 10. С. 130. <**> См.: Пронина М. Г., Романович А. И. Указ. соч. С. 26. <***> См.: Ерошенко А. А. Гражданско-правовая защита чести и достоинства личности // Советское государство и право. 1980. N 10.

Заслуживает одобрения мнение, согласно которому сведения и фактического, и оценочного характера могут быть предметом судебного разбирательства, потому что "вопрос о том, какие сведения являются порочащими и какие нет, решается по усмотрению суда, который к их оценке подходит не с точки зрения истца - "человека потерпевшего", а с точки зрения моральных (этических) норм и требований, сложившихся в обществе", "опровержению подлежат любые порочащие сведения, в чем бы они ни выражались: в изложении порочащих фактов или порочащих оценок" <*>. -------------------------------- <*> См.: Чернышева С. А. Охрана чести и достоинства гражданина // Советское государство и право. 1971. N 10. С. 129 - 130; См. также: Ярошенко К. Б. Жизнь и здоровье под охраной закона. М.: Юрид. лит., 1990. С. 167.

Недостоверные сведения, не умаляющие чести, достоинства, деловой репутации, нельзя признать порочащими <*>. -------------------------------- <*> См.: Иваненко Ю. Г. О гражданско-правовой защите чести, достоинства и деловой репутации // Законодательство. 1998. N 12.

Можно различать объективно порочащие сведения и субъективно порочащие сведения. К первым относятся сведения, чей порочащий характер очевиден для всех или большинства, ко вторым - те сведения, которые воспринимаются в качестве порочащих конкретным лицом. Но в любом случае все сведения о лице, прежде всего, являются оценочными. Поэтому в подобных ситуациях нельзя лишать гражданина возможности требовать опровержения недостоверных сведений, тем более что решающую оценку на предмет порочности в случае спора дает суд. Таким же образом, по мнению А. П. Сергеева, следует разрешать и вопросы, связанные с требованиями опровержения выраженного отрицательного мнения о духовной продукции (автора произведения, ученого), сведений о возможном бесчестном поступке другого лица в будущем, сведений невероятного характера в виде, например, обвинений в колдовстве, магии и т. п. <*>. -------------------------------- <*> См., например: Сергеев А. П. Право на защиту репутации. Л.: Знание, 1989. С. 24.

Учитывая, что в силу известных причин большее внимание в литературе уделялось проблемам защиты чести и достоинства именно гражданина, в теории можно встретить и классификацию порочащих его обстоятельств, среди которых выделяют: 1) негативные обстоятельства, касающиеся личной сферы конкретного субъекта, не затрагивающие других лиц; 2) неблаговидные поступки человека, выходящие за пределы личной сферы и затрагивающие интересы некоторой части общества (коллектив, жильцы дома); 3) аморальные действия гражданина, затрагивающие интересы всего общества <*>. -------------------------------- <*> Подробнее см.: Ерошенко А. А. Гражданско-правовая защита чести и достоинства личности // Советское государство и право. 1980. N 10. С. 142.

Часто в юридической литературе различают сведения порочащие и позорящие, хотя одновременно признано, что определить границу такого различия подчас трудно. Тем не менее некоторые авторы находят практическую значимость такого различия в возможности суда "глубже уяснить фактические обстоятельства", так как содержание позорящих сведений составляют факты резкого несоответствия поведения человека предписаниям норм права, более существенного игнорирования правил общежития и норм морали. Из чего делается вывод, что "всякое позорящее сведение будет и порочащим, но не всякое порочащее сведение можно считать позорящим" <*>. -------------------------------- <*> Пронина М. Г., Романович А. И. Указ. соч. С. 22 - 23.

А. Л. Анисимов, говоря о различии этих двух понятий, не объясняя его конкретно, считает, что "всякое позорящее сведение будет и порочащим, и наоборот" <*>. Нам представляется правильной первая точка зрения, поскольку порок, по мнению С. И. Ожегова, - позорящее свойство, следовательно, область позорящих сведений шире, чем область сведений порочащих. -------------------------------- <*> Анисимов А. Л. Честь, достоинство, деловая репутация: гражданско-правовая защита. М.: Юристъ, 1994. С. 29.

Можно находиться в унизительном положении (позор), но не быть при этом порочным, например, работники, не получающие месяцами заработную плату за свой труд. Для судебной защиты чести и достоинства гражданина либо деловой репутации гражданина или юридического лица в порядке ст. 152 ГК РФ теоретическое обоснование названной разницы между данными понятиями не имеет значения. Сведения, порочащие честь, достоинство, деловую репутацию, могут относиться к фактам поведения (поступкам, деятельности лица), к оценке совершения им или нет определенных действий, мотивам поведения, наличию (отсутствию) каких-то моральных качеств, придающих отрицательную характеристику гражданину или юридическому лицу. Поэтому не только сообщение о нечестном поступке или обстоятельствах его совершения, но и неверная, искаженная оценка правомерных действий истца подлежит судебному опровержению. Как на практике, так и в теории в различное время неоднозначно разрешался вопрос о том, когда именно суд должен давать оценку оспариваемым сведениям как порочащим. Нередко суды отказывали в приеме искового заявления, ссылаясь на то, что указанные сведения не являются порочащими и соответственно не умаляют названных благ. Возможность такого отказа была высказана и в литературе, где отмечалось, что судья при приеме искового заявления должен, прежде всего, решить вопрос, порочат ли сведения, о которых идет речь, честь и достоинство или нет <*>. -------------------------------- <*> См.: Рафиева Л. К. Гражданско-правовая защита чести и достоинства личности в СССР: Автореферат канд. дис. Л., 1966. С. 16. См.: Белявский А. В. Судебная защита чести и достоинства граждан. М.: Юридическая лит-ра, 1966. С. 29. См.: Сергеев А. П. Право на защиту репутации. Л.: Знание, 1989. С. 22 - 23.

Право судьи мотивированным определением отказать в принятии искового заявления предусмотрено ст. 129 ГПК РФ и всегда связано с отсутствием у обращающегося права на иск или условий осуществления этого права и означает, по сути, отказ в правосудии. Однако судья не вправе делать оценку о порочащем характере сведений до разрешения спора в судебном заседании и всестороннего и полного исследования имеющих значение для дела фактов и обстоятельств <*>. -------------------------------- <*> См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 4. С. 33.

Случалось, что суды ошибочно отказывали в принятии заявления, ссылаясь на то, что оспариваемые обращающимся сведения носят критический характер и соответствуют действительности, вместо того, чтобы установить все названные обстоятельства в судебном заседании <*>. -------------------------------- <*> См.: Трубников П. Я. Применение судами закона о печати // Социалистическая законность. 1991. N 11.

Другое мнение на время и последствия оценки порочащих сведений связано с самим производством по возбужденному гражданскому делу и было высказано, например, А. В. Белявским: "Если доводы ответчика о том, что распространенные им сведения не являются порочащими и не умаляют чести и достоинства, будут признаны основательными, то есть окажется, что судья ошибочно принял дело к производству, оно подлежит прекращению (ст. 219, 220 ГПК), так как не должно рассматриваться в суде" <*>. -------------------------------- <*> Белявский А. В. Судебная защита чести и достоинства граждан. М.: Юридическая лит-ра, 1966. С. 36. Он же. Советская юстиция. 1965. N 4.

С такой позицией нельзя согласиться, поскольку необоснованность предъявленного иска сама по себе не может служить основанием для прекращения производства по делу, в этом случае дело должно быть рассмотрено по существу с последующим отказом в удовлетворении исковых требований. Иная трактовка означала бы, что судебная практика могла бы иметь дело только с удовлетворением иска либо прекращением производства по делу в противном случае. Поэтому, если при разбирательстве дела судом будет установлено, что сведения не являются порочащими, должен последовать отказ в удовлетворении иска без прекращения производства по делу. Распространенные и порочащие другое лицо сведения могут как соответствовать действительности, так и нет. Именно в последнем случае закон становится на защиту прав и интересов истца. Следовательно, сообщение о лице правдивых, но порочащих сведений не является основанием для предъявления, а тем более удовлетворения иска согласно ст. 152 ГК РФ. Несоответствие действительности, по сути, есть противоречие между содержанием распространенной информации и реальным (истинным) положением вещей. Не соответствующие действительности сведения могут состоять из сообщений о единичном факте или его оценке, а также представлять собой целый набор информации о деятельности того или иного лица. При этом ее распространение может иметь форму одного сообщения либо нескольких, последовавших одно за другим. Основанием удовлетворения иска по делам такой категории являются, с одной стороны, доказанность обстоятельств разглашения об истце порочащих сведений и, с другой стороны, недоказанность обстоятельств, что оспариваемые сведения соответствуют действительности. В научной литературе высказано соображение, что при оценке порочащих измышлений как не соответствующих действительности во внимание должна приниматься сущность этих сведений: "Если о ком-то сказано, что он избил членов своей семьи, а в действительности оказалось, что он избил не их, а соседей, то, надо полагать, существо дела не изменится, так как в обоих случаях поведение человека осуждается обществом" <*>. -------------------------------- <*> См.: Пронина М. Г., Романович А. И. Указ. соч. С. 32.

А как поступать, если какие-либо сведения распространены в виде того или иного художественного образа, литературного жанра и т. п. средств? У А. В. Белявского, в частности, отмечается, что суд не должен опровергать сведения, изложенные автором, например, о клеветнике, который "днем и ночью строчит кляузы и завалил ими все организации", только потому, что последний писал их лишь днем и "не мог двадцатью письмами завалить все организации" <*>. -------------------------------- <*> Белявский А. В. Судебная защита чести и достоинства граждан. М.: Юридическая лит-ра, 1966. С. 13.

Думается, и в аналогичных случаях необходимо прежде всего иметь в виду содержание сведений для применения ст. 152 ГК РФ как основания гражданско-правовой защиты чести, достоинства и деловой репутации. Очевидно, что сатира, юмор, используемые в тех же карикатурах, шаржах, фельетонах, частушках, кино и т. п., делают последние отличными от иной формы передачи информации и часто могут быть обидными для лица, к которому они относятся. В этой связи примечательно мнение, изложенное еще в 60-х годах Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Башкирской АССР по конкретному делу: "... ст. 7 Основ гражданского законодательства нельзя понимать в том смысле, что гражданам и организациям предоставлено право оспаривать в судебном порядке авторские обрисовки, сравнения, отдельные штрихи, авторские отступления и т. п. в той или иной газетной статье; без этого не может обойтись ни одна статья, как результат известного творчества автора и его отношения к фактам..." <*>. Распространенные ложные измышления подлежат опровержению независимо от формы и стиля изложения. -------------------------------- <*> Белявский А. В. Судебная защита чести и достоинства граждан. М.: Юридическая лит-ра, 1966. С. 13.

Особое место в рамках обсуждения проблемы гражданско-правовой защиты чести, достоинства и деловой репутации следует уделить, на наш взгляд, вопросу диффамации, не признаваемой советским гражданским правом, но известной законодательству многих зарубежных государств, включая Восточную Европу - Венгрию, Польшу, Югославию, Румынию. Отечественная наука гражданского права советского периода достаточно узко трактовала понятие диффамация как "сообщение порочащих другое лицо, но соответствующих действительности сведений", несмотря на то, что традиционно с этим понятием отождествляется вообще распространение позорящих кого-либо сведений. Такая позиция советской доктрины частного права объяснялась несовместимостью института диффамации с нашим законодательством <*>, что до сих пор фактически лишало возможности обращаться за гражданско-правовой защитой рассматриваемых личных благ в случае сообщения правдивых сведений, носящих позорящий характер. А если они были распространены в достаточно пристойной и неумышленной форме, то потерпевший не мог прибегнуть и к уголовно-правовой защите. -------------------------------- <*> См.: Ерошенко А. А. Гражданско-правовая защита чести и достоинства личности // Советское государство и право. 1980. N 10. С. 141.

Ранее царской России был известен этот институт. Право России конца XIX - начала XX вв. признавало диффамацией оглашение о ком-либо позорящих честь фактов или сведений, независимо от того, согласно ли с истиной оглашаемое или нет <*>. При этом ответственность за диффамацию была обязана своим появлением Закону о печати 1868 г. и проведенной до этого реформе 1865 г., освободившей некоторые органы от предварительной цензуры и признавшей необходимость диффамации. Всякое оглашение в печати о частном, должностном лице, обществе или установлении такого обстоятельства, которое может повредить их чести, достоинству, доброму имени, считалось преступлением и наказывалось денежным взысканием на сумму не более 500 рублей и тюремным заключением от 2-х месяцев до 1 года 4-х месяцев. Закон освобождал подсудимого от наказания, когда тот письменными доказательствами подтверждал правдивость оглашенных позорящих фактов, касающихся деятельности служебного или общественного должностного лица, занимавшего должность от правительства или по выборам. -------------------------------- <*> Энциклопедический словарь. Том X 51 0 / Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Санкт-Петербургъ: Типо-Литография И. А. Ефрона, 1893. С. 686.

Похожая норма содержится ныне во французском законодательстве. В Японии же, например, нет ответственности "за позорящую правду, если она сказана не о живом лице, а о покойнике", а в Швейцарии возможна ответственность за диффамацию лишь в случае, когда "позорящие сведения касаются частной или семейной жизни" <*>. -------------------------------- <*> Белявский А. В. Во имя чести. М.: Сов. Россия, 1988. С. 129.

В правовой литературе многие авторы высказываются за введение института диффамации, поскольку гражданско-правовой метод мог бы быть удобным, а иногда и единственным в защите многих интересов личной жизни. Так, Н. С. Малеин говорит о законодательном закреплении возможности распространять сведения о личной жизни гражданина или использовании его имени в средствах массовой информации только с согласия последнего <*>, а А. А. Ерошенко - о необходимости запрета на разглашение сведений, не влияющих на общественную оценку, но иногда при распространении вызывающих душевные страдания (тайна происхождения, наличие заболевания и др.), одновременно выступая за дифференцированный подход и полагая, что "сообщения о недостойных действиях субъекта могут диктоваться общественными потребностями, интересами идейно-политического и воспитательного характера" <**>. Необходимость защиты тайн личного характера применима и для случаев "обманутого доверия", когда одно лицо передает в условиях конфиденциальности другому какие-либо предосудительные сведения о себе, а последним они доводятся до огласки без опасения понести за это ответственность. -------------------------------- <*> Малеин Н. С. Тенденции развития гражданского права // Советское государство и право. 1978. N 1. С. 42. <**> Ерошенко А. А. Указ. соч. С. 141.

Пункт 3 статьи 152 ГК РФ связывает с вопросом защиты чести, достоинства и деловой репутации право гражданина, в отношении которого средствами массовой информации опубликованы сведения, ущемляющие его права или охраняемые законом интересы, на опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации. Нельзя не признать, что подобное положение несколько расширяет традиционные границы гражданско-правовой защиты указанных личных неимущественных благ, позволяя использовать таковую защиту не только в случаях непосредственного посягательства на честь, достоинство и деловую репутацию, умаляя последние, но и при ущемлении иного персонального права или интереса. Это новшество в свое время в РСФСР было введено Законом от 21 марта 1991 года после принятия Закона СССР "О печати и других средствах массовой информации" . Однако изложенная норма не позволяет обратиться за такой защитой в случае ущемления прав и охраняемых интересов гражданина кем-либо помимо средств массовой информации. Честь гражданина в не меньшей степени может пострадать от присвоения кем-либо его заслуг или ошибочного отождествления разных лиц, часто бывающее при сходстве имен. Так, 11 сентября 1995 года в телепрограмме "Время" (ОРТ) прозвучала информация о драке в зале заседаний Государственной Думы и участии в ней депутата Николая Лысенко, сама информация об этом доводилась для сведения лишь в виде упоминания фамилии депутата, в результате чего были затронуты интересы другого депутата Владимира Лысенко и возглавляемого им избирательного объединения <*>. -------------------------------- <*> См.: Российская газета. 1995. 30 сентября.

Не лишено оснований и замечание о том, что "человеку может быть неприятно и приписывание ему поступков и качеств, которые не только не унижают достоинство лица в представлении сограждан, но напротив, "придают ему блеск славы" <*>. -------------------------------- <*> См.: Суховерхий В. Л. О развитии гражданско-правовой охраны личных неимущественных прав и интересов граждан // Правоведение. 1972. N 3. С. 28.

Иногда порочащие честь, достоинство или деловую репутацию сведения могут быть изложены в результате ошибочной протокольной записи публичного выступления. Процессуальному праву, как уголовному, так и гражданскому, известны порядок и условия уточнения правильности текста выступившего (допрошенного) в судебном заседании лица. Это делается путем удостоверения судом замечаний на соответствующий протокол судебного заседания, поданных лицами, участвовавшими в деле, или их представителями (ст. ст. 265 - 266 УПК РСФСР, ст. ст. 229 - 230 ГПК РФ). Гражданское процессуальное законодательство в этом случае специально предусматривает пятидневный срок для рассмотрения судом замечаний на протокол судебного заседания со дня их подачи. В результате удостоверения судом таких замечаний устраняется неправильность и неполнота записи в протоколе. Некогда Судебной коллегией Верховного Суда РСФСР по конкретному делу, рассмотренному по частной жалобе на определение нижестоящего суда, прекратившего производство по делу, было указано, что заявления об опровержении сведений, содержащихся в протоколах собраний избирателей, не подпадают под правоотношения, регулируемые ст. 7 ГК РСФСР, и исправление записей в таких протоколах собраний, безотносительно к рассматриваемым на них вопросам, не относится к компетенции судебных органов <*>. -------------------------------- <*> Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1970. N 3.

С расширением круга дел, подлежащих судебному рассмотрению, представляется, что в любом случае распространения о ком-либо не соответствующих действительности и порочащих сведений, когда возможность их исправления (обжалования) не установлена законом, заинтересованное лицо вправе на основании ст. ст. 18, 46 Конституции РФ обратиться за судебной защитой своих нарушенных прав и интересов, требуя опровержения неверных сведений в порядке ст. 152 ГК РФ. Если возможность такого опровержения отсутствует по тем или иным объективным причинам (например, не на кого возложить эту обязанность), то лицу должно быть предоставлено право просить суд признать распространенные о нем сообщения недействительными. Думается, что нельзя согласится с высказанным в правовой литературе мнением об отсутствии оснований для предъявления иска о защите чести, достоинства или деловой репутации, если распространитель неверных и порочащих другое лицо сведений добровольно, осознав свою ошибку (или по иным причинам), публично опроверг собственное сообщение и принес извинения потерпевшему. Заинтересованное лицо и в этом случае не может быть лишено права обращения в суд за защитой не только потому, что форма и содержание добровольного опровержения будут недостаточны для полной и требуемой защиты прав и интересов потерпевшего, но и уже в силу того, что законом не предусмотрены такие ограничения гражданско-правовой охраны названных благ. Аналогично вопрос решается, если распространенные сведения были обсуждены, например, на собрании трудового коллектива, в пределах которого они были сообщены. Так, в свое время Ленинградский районный народный суд г. Москвы по существу рассмотрел заявление Г., где она ссылалась на то, что Д. в личном заявлении на имя руководителя предприятия говорил о распространяемых ею о нем клеветнических и оскорбительных сведениях, несмотря на то, что спорный вопрос был предметом обсуждения трудового коллектива. Такая позиция суда исходила из одного: "никаких указаний в законе на то, что гражданин или организация не вправе обратиться в суд, когда такой вопрос уже обсуждался общественными организациями, не содержится" <*>. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РСФСР, отменяя определение Пермского областного суда, прекратившего производство по делу по иску Масалкина к газете "Звезда" об опровержении опубликованных в фельетоне сведений на том основании, что изложенные в газете факты обсуждались общественными организациями по месту работы истца и признаны правильными, в свою очередь указала, что суд должен был сам проверить соответствие действительности оспариваемых сведений и в зависимости от добытых данных принять соответствующее решение <**>. -------------------------------- <*> Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 4. С. 34. <**> Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1964. N 2.

По-иному обстоит дело, когда истец сам отказывается от иска, потому что ответчик добровольно удовлетворил его требования в полном объеме. В этом случае суд обязан по правилам ст. 165 ГПК РФ разъяснить истцу последствия такого отказа, предусмотренные ст. 220 ГПК РФ (прекращение дела производством, отсутствие у истца права вторичного обращения в суд с иском к тому же ответчику, о том же предмете и по тем же основаниям), и если отказ от иска не противоречит закону, не нарушает права и интересы истца и других лиц, вынести определение о принятии такого отказа и прекращении производства по делу на основании п. 4 ст. 219 ГПК РФ. Не совсем правильной надо считать точку зрения, в соответствии с которой, если судом по запросу (ст. 50 ГПК РФ) получен ответ из милиции, прокуратуры и других компетентных органов о наличии данных, которыми они располагают по возбужденному в суде спору, например, когда СМИ обвиняют гражданина в совершении преступления или называют его преступником, то при таком условии никто не может использовать ст. 7 Основ (ныне ст. 152 ГК РФ ) для своей защиты <*>. -------------------------------- <*> Белявский А. В. Судебная защита чести и достоинства граждан. М.: Юридическая лит-ра, 1966. С. 15.

Каков бы ни был по содержанию ответ из вышеназванных источников, в любом случае в силу положений ст. 49 Конституции РФ "каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу ПРИГОВОРОМ СУДА" (выделено мной. - И. Ю.). Сообщение о гражданине как о лице, совершившем преступление, и сообщение о нем же как лице, подозреваемом или обвиняемом в совершении преступления (покушении на преступление), а также подсудимом, являются объективно различными. Как же все-таки должен поступить суд, когда гражданин требует опровержения распространенных о нем сведений, оспаривая свою причастность к совершению преступления? Формально, если на момент рассмотрения дела, возбужденного в порядке ст. 152 ГК РФ, суд не располагает доказательствами о виновности названного лица в совершении приписанного ему ответчиком преступления, установленными вступившим в законную силу приговором суда, то, казалось бы, должно последовать удовлетворение иска. Но, памятуя о том, что доказательствами по гражданскому делу согласно ст. 49 ГПК РФ являются любые фактические данные, на основе которых в определенном законом порядке суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, суд или судья при получении информации о производстве возбужденного в отношении истца уголовного дела обязан в соответствии с п. 4 ст. 214 ГПК РФ приостановить производство по гражданскому делу до разрешения уголовного дела, признав невозможность рассмотрения до этого времени спора. И только при получении последующих сведений об обстоятельствах, указанных в п. 3 ст. 216 ГПК РФ (вступление в законную силу приговора, определения, постановления суда по уголовному делу), либо о прекращении производства по уголовному делу до передачи его в суд (ст. ст. 5 - 9 УПК РСФСР) приостановленное производство по делу подлежит возобновлению (ст. 218 ГПК РФ), а спор - разрешению по существу с учетом всех полученных по делу доказательств. И если виновность истца, совершившего преступление, установлена приговором суда, то распространенные об этом ранее сведения следует считать соответствующими действительности, а иск необоснованным. Здесь мы имеем дело со своеобразной правовой фикцией, связанной с не одновременностью наступления общественной и окончательной юридической оценки деяний того или иного лица, поскольку первая является более оперативной и может последовать сразу же после известий о содеянном. Что касается второго, то она - результат последовательной строго регламентированной законом деятельности компетентных органов. Итак, судебная форма гражданско-правовой защиты чести, достоинства, деловой репутации является главной и самой распространенной среди прочих. Единственным условием охраны названных благ, в общем смысле, служит лишь сам факт их нарушения. Значимость ст. 152 ГК РФ очевидна. Право граждан на защиту их чести, достоинства, деловой репутации является их конституционным правом, а деловая репутация юридических лиц - одним из условий их успешной деятельности (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ). В связи с этим примечателен случай, когда данная норма права в редакции ст. 7 ГК РСФСР и ныне действующей подвергалась оспариванию как несоответствующая Конституции РФ. В мае 1994 года Пресненским межмуниципальным народным судом г. Москвы было начато судебное разбирательство гражданского дела по иску депутата Государственной Думы В. В. Жириновского к министру иностранных дел РФ А. В. Козыреву и НТВ о защите чести и достоинства, в ответ на это Козырев обратился с жалобой в Конституционный Суд РФ, где ссылался на то, что названные нормы не соответствуют ст. 29 (ч. ч. 1 и 3) Конституции РФ, гарантирующей каждому свободу мысли и слова, и что "есть мнения, которые не могут быть предметом судебного опровержения, поскольку являются оценочными суждениями того, кто их распространяет, и принуждение к отказу от них - это вторжение в область "мысли и слова", "мнений и убеждений". Определением Конституционного Суда РФ от 27 сентября 1995 года в принятии к рассмотрению данной жалобы было отказано и указано следующее: "Суды общей юрисдикции вправе и обязаны обеспечивать должное равновесие при использовании конституционных прав на защиту чести и достоинства, с одной стороны, и свободу слова - с другой", а Конституционный Суд РФ не вправе принимать на себя осуществление полномочий судебной власти, связанных с установлением фактических обстоятельств дела, относящимся к компетенции других судов. Замечено, что, "предоставляя потерпевшему от умаления чести, вызванного разглашением о нем данных, не соответствующих действительности, право на установление судом этого несоответствия, гражданское право побуждает к особенно бережному отношению к чужой репутации, к особой осторожности в воспроизведении слухов, сообщений третьих лиц и т. п." <*>. -------------------------------- <*> См.: Флейшиц Е. А. Личные права в гражданском праве Союза ССР и капиталистических стран // Уч. труды ВИЮН. Вып. VI. М., 1941. С. 147 - 148.

Итак, юридическое значение вышеисследуемых понятий "распространение", "порочащие сведения", "не соответствующие действительности сведения" образует совокупность трех необходимых условий для наступления гражданско-правовой ответственности, предусмотренной ст. 152 ГК РФ. Поэтому их правильное определение по конкретному делу является обязательным.

Название документа